РАССКАЗ

Струйка ледяной воды просочилась в сапог.

"Чёрт, - подумала Ил она, - ведь рассчитывала ещё один сезон проносить. Но чего ждать от сапог, когда вся жизнь прахом пошла?"

Она выбралась из лужи талой воды, куда наступила, выходя из троллейбуса, и заторопилась на работу.

"Сейчас переобуюсь, а вечером пройдусь по магазинам, новые куплю. Спешить всё равно некуда…"

Некуда спешить. А ведь совсем недавно с работы не бежала, мчалась домой: муж, дети. сё рухнуло, как теперь казалось, в одночасье.

о время новогодней вечеринки вошла в кухню и такую сцену застала… А ведь ерка - школьная подруга, единственная, с кем Илона была откровенна. "Кому верить, если ерке веры нет?" - думала теперь Илона с горькой иронией. Уж чего наговорила тогда - трудно вспомнить. адим развернулся и дверью хлопнул. Потом без неё заходил за вещами. От ерки теперь ни слуху, ни духу, это понятно. Но чтобы он до объяснений не снизошёл… ведь прожили почти тридцать лет. Ну, сказать, что по любви вышла замуж, нельзя. юности была отчаянно влюблена в Сеньку-музыканта. Хотели пожениться и вместе ехать по распределению: он закончил музыкальный факультет пединститута. Мама грудью встала: "Доучись, остальное - потом". За три года, что Илона доучивалась, мать сумела убедить дочку, что

ПАНФИЛОВА Елена Ивановна родилась в г. Харькове в 1950 году. С 1953 г. живёт в Сызрани. По образованию педагог (в 1973 году окончила Куйбышевский педагогический институт). В настоящее время работает в редакции газеты “Волжские вести”. В 2005 году вышли две её книги: “Ширк-два-три” (рассказы для взрослых) и сборник сказок “Зеркальный лабиринт”

не пара ей Сенька. Исподволь открывала глаза на все недостатки парня. То на его лопоухость намекнёт, то манеры за столом, шутя, изобразит, то распишет, какая жизнь ожидает молодую женщину в райцентре.

А потом отец познакомил Илону со своим аспирантом. У этого всё было, как надо: и происхождение, и воспитание, и перспективы. Сдалась и до сей поры не жалела. Их семье многие завидовали. Конечно, Илона прилагала немалые усилия, чтобы приладиться к непростому характеру адима и дом вести не хуже, чем мама. Уют и порядок - образцовые, мужа ждут горячий ужин на столе и тапочки на коврике. Жена встречает у дверей в хорошеньком платьице (никаких халатов!), причёсанная и улыбающаяся. сё успевала. Мама была ею довольна. Жаль, что родителей уже нет, посоветоваться не с кем. Думала, идеальным жёнам мужья не изменяют, и вдруг - на тебе!

Дальше - больше. Говорят же, что беда одна не приходит. Майя, доченька младшая, умница, красавица, весной должна была диплом защищать. Пять лет на переводчика училась. Была у неё со школы страсть: бальные танцы, хотела хореографом стать, но Илона была начеку: "Не глупи, Май-ечка, всю жизнь по домам культуры "пятка-носок" с тетёхами разучивать будешь…" Отговорила. На занятия танцами параллельно с учёбой сквозь пальцы смотрела. роде для здоровья полезно и в университете престиж: лауреат всяких там конкурсов…

Надо ж было этому дурацкому шоу на гастроли приехать! Познакомилась девочка с менеджером и как с ума сошла: на работу, видишь ли, её туда позвали. Мать и уговаривала, и скандалила, и ультиматум ставила: "Только через мой труп!". Перешагнула доченька. споминая об этом, Илона едва сдерживала слёзы. Уехала Майечка, цветочек ненаглядный, только записку оставила: "Мама, это моя жизнь, я хочу распорядиться ею сама".

Не успела в себя прийти, как Костенька, любимый сыночек, гордость семьи, новоиспечённый кандидат медицинских наук, заявил: "Мама, мы с Людой должны пожениться". - "Должны? Эта мерзавка решила привязать тебя? Ты ДОЛЖЕН жениться на лаборантке? Пусть сначала образование получит, а пока дай ей денег на аборт!" Он и спорить не стал, посмотрел задумчиво и вышел из комнаты. А на другой день Илона вернулась в пустую квартиру…

Сначала ждала, что всё наладится, по привычке спешила с работы домой, делала уборку. Сегодня решила нарушить заведённый порядок и никуда не спешить. Прошлась по обувным салонам, выбрала сапоги по своему вкусу и с удивлением подумала, что совсем недавно любую мелочь покупала с оглядкой на адима: похвалит или промолчит? А то, может, усмехнётся слегка, и будешь чувствовать себя дура дурой.

ышла на улицу. И через несколько шагов увидела вывеску: "Салон живописи". Поколебавшись, Илона вошла и словно в юность вернулась: запах новых картин ни с чем не сравнить и забыть его невозможно… У витрины "сё для живописца" остановилась в восхищении: вот если бы тогда, тридцать лет назад, такой выбор был! А то отец сколачивал подрамники, вместе грунтовали холсты, палитры из подручных материалов делали. Сколько радости было, когда знакомые охотники отдали несколько колонковых хвостиков: кисточек всяких наделали! Отцу, доктору технических наук, очень хотелось, чтобы Илона стала художницей. Он и имя дочке придумал необычное, чтобы судьба у неё необычной была. И она занималась живописью с увлечением, художественную школу с отличием закончила, её работы получали дипломы на выставках. Собралась было поступать в художественное училище, но мама решительно восстала против такого поворота в жизни дочери: "Богема, пьянство, беспорядочные браки… И потом, сегодня ты востребована, а завтра нет. Жизнь надо строить основательно, а картинки для себя рисуй". Папа промолчал и опустил глаза: он не умел спорить с мамой. Илона - тем более. Она раздала свои чудесные кисти и краски, составила в угол картины и никогда не интересовалась их дальнейшей судьбой. Поступила по маминому настоянию в Институт коммунального хозяйства. Потом по папиной протекции устроилась работать администратором в гостиницу и жила

спокойно и обеспеченно. Кисть в руки не брала больше ни разу: заниматься живописью от случая к случаю, чтобы, как выражалась мама, "картинку друзьям к празднику нарисовать", считала кощунством по отношению к своей юношеской страстной мечте. Просто крест поставила и старалась не вспоминать. Только во сне, иногда… вот этот запах новой картины… кисть в руке… чувство полёта… С мужем об этом никогда не говорила: он был прагматиком и не воспринял бы её всерьёз. А больше всего Ил она боялась насмешки.

И вот сейчас, у витрины, где глаза разбегались и голова кругом шла от изобилия и разнообразия, она снова испытала чувство полёта. "Почему бы и нет? А вдруг рука вспомнит?". Купила готовый холст, кисти, краски, даже лёгкий мольберт. Дольше всего выбирала палитру: тридцать лет назад не представляла, что такие вещи можно будет выбирать!

Домой ехала на такси: не унести было в руках всех покупок. С радостным нетерпением установила мольберт, закрепила холст, потом критически оглядела себя в зеркало: платьице хорошенькое, но обтягивает, нужна свобода движения. И волосы на лицо падают, потом краску со лба оттирать придётся. Поискала в шкафах, нашла у дочки потертые джинсы, у сына - старую рубаху. олосы подобрала пластмассовой заколкой, которой пользовалась, когда делала маски. И взялась за кисть.

Теперь она снова мчалась с работы домой, только занималась не уборкой и стряпнёй, а своей картиной. День ото дня на холсте вырастала башня, сложенная из валунов на островке среди бушующего моря. етер гнал тучи. Кругом было только беспросветное небо и неприветливое море.

"Это моя жизнь, - думала Илона, - одиночество и беспросветность". Но работа приносила огромное удовольствие.

Однажды в почтовом ящике её ожидало письмо. сегда конверты аккуратно вскрывала, а тут клочками край обрывала, так руки дрожали. Еле достала фотографию: Майя с партнёром на сцене, оба красивые - глаз не отвести. На обороте - несколько слов: "Мама, я так счастлива. Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь понять меня".

спыхнувшую было радость пригасило воспоминание о перенесённой обиде. сё ради дочки делала: сколько связей использовала, чтобы на престижный факультет устроить. Заранее начала поиски хорошей работы, а эта девчонка за полгода до диплома такое выкинула!

Илона сунула письмо в шкаф и встала к мольберту. етер всё так же гнал тяжёлые тучи, волны разбивались о скалистый островок, но в одном из окон башни забрезжил свет и стал виден силуэт женщины, которая вглядывалась в бушующее море.

Как-то вечером повернулся ключ в замке. Илоне не было надобности спрашивать, кто пришёл. Она сразу поняла, что это адим, но продолжала как ни в чём не бывало писать.

Муж потоптался на пороге, покашлял. Конечно, по одежде он сразу понял, что Илона дома, но сбивали с толку сброшенные посреди прихожей сапоги и отсутствие улыбающейся ему жены. Он долго искал тапочки.

"Так тебе! - злорадно подумала Илона. - Не ценил вовремя".

адим тем временем переобувался.

- Илона, - окликнул он, но та продолжала молчать. - Не пора ли нам объясниться? Сколько я могу у оронковых квартировать?

"Ха! У оронковых! чера только Ирка звонила, ни слова о тебе не сказала. Значит, не видела давно. Просто надоело, голубчик, еркины супы из пакетов хлебать, хозяйка-то она никакая", - думала Илона, а самой было приятно: ведь вернулся. Хоть и врёт, а оправдывается, значит, помириться хочет.

Она продолжала писать небо, и сама не заметила, как в тучах наметился просвет. Лучик закатного солнца заблестел в одном из окон башни.

адим наконец-то справился с переобуванием, вошёл в комнату и замер на пороге.

"Сейчас насмехаться будет, - подумала Илона, продолжая наносить мазок за мазком, - а мне плевать!"

адим подошёл ближе и встал у неё за спиной.

- Это ты… это ты сама?

Илона чуть обернулась. Лицо мужа выражало неподдельное восхищение.

- Да ты настоящий художник, - сказал он уважительно. - Почему я раньше об этом не знал?

Илона хмыкнула. Тяжёлые тучи постепенно сменялись облаками, солнечные блики заиграли на волнах. адим обнял жену за плечи:

- Послушай, давай на этой глупости крест поставим. едь все пьяные были, ты… была бы потрезвее, разве наговорила бы мне такого?

- Похоже, ты и сейчас не совсем трезв, - откликнулась, наконец, Илона.

- Хо! Узнаешь, по какому поводу, сама выпить предложишь!

- Повод? - Илона собиралась подправить облако, но рука с кистью застыла на пути к холсту.

- нук у нас родился! иктор Константинович!

- Константинович?! - рука опустилась, но кисть успела задеть холст, и далеко в море затрепетал на ветру белый парус.

Цыпленкова Галина Мингачевна родилась в г. Сызрани . Окончила в 1959 г. медицинское училище. Работала фельдшером. Стихи, рассказы, сказки печатались в журналах «Костер», «Мурзилка», «Русское эхо», «Веселая нотка», «Наш современник» и многих других изданиях. Автор поэтических книг «Убегу в ромашковую заводь», «Обереги меня, судьба» и сборников стихов для детей «Непослушный ручеек», «Я иду по облакам». Член Союза писателей России. Живет в Сызрани