День промчался быстро, как почтовый поезд. Героические спасители джаза успели вернуться домой, попрощаться с семьями и собраться в дальнюю дорогу. Ехать было решено на родных боевых машинах: хоть и дольше, зато привычнее и понту больше. Правда, Пастуху не удалось по-человечески попрощаться с Любой. Строптивая девица забаррикадировалась в своей спальне и, ответив оттуда на Костины объяснения о срочном отъезде и великой миссии сакраментальным «скатертью дорога», замолкла до его ухода.
На душе у Кости скребли кошки. Его сердце разрывалось между диковатой, но милой сердцу и такой родной Любовью и таинственной незнакомкой, исполнившей прошлой ночью все его заветные мечты и растаявшей в предрассветной дымке.
Толпа южноморских любителей джаза облепила еще недавно грязные от дорожной пыли ЗИМы, которые теперь блестели, как бриллиантовые слезы в глазах провожающих бандитов-музыкантов поклонниц. Администрация города и допущенные к телу фанаты «Веселой бригады» пожимали своим героям руки и что-то истерично тараторили Пастуху. Пастух, вполуха слушая их, бережно достал из машины свой любимый саксофон и торжественно передал его Ромеро как символ власти. Ему же Костя громогласно поручил следить за порядком в Южноморске, чтоб все в родном городе знали — их жизнь в надежных волосатых татуированных руках. Пастух и Ромеро по-братски обнялись, толпа торжественно заулюлюкала. Пора было ехать. Не признаваясь в этом себе, во время прощания Костя жадно искал в толпе Любу и не обращал должного внимания на преданных фанаток, которые, обливаясь слезами, трясущимися руками протягивали ему какие-то скромные подарочки и домашние пироги в дорогу. Любовь не пришла.
Пастух и сотоварищи забрались в машины и отчалили в далекую враждебную Москву, где так не любят джаз. И как только осели клубы пыли, поднятые колесами ЗИМов, город свободно выдохнул и зажил обычной жизнью. Во всех домах заиграла разнообразная, большей частью попсовая музыка, молодые девчонки со своими бабушками переключились на мыльные оперы, пацаны вытащили из-под кроватей запрещенные Пастухом игровые приставки, а наиболее продвинутые горожане, не веря своему счастью, включили модемы. Только из музыкальной школы имени Утесова стоически доносились звуки джазовых композиций, там подрастала смена легендарной бригаде. Прислушиваясь к непривычной за последнее время городской какофонии, насупленный Ромеро, устроившись за старым столом в собственном саду, отодвинул в сторону блестящий сакс и задумчиво чистил вороненый кольт.
Девочки, так и не вручившие свои подарки суровому кумиру, почти успокоились и обсуждали «Дом-2», тайно посмотренный ночью с выключенным звуком. А из дома Пастуха слышался трагический звон разбивающегося стекла — это Люба методично крушила все, что попадалось ей на глаза, Костиной же битой, угрожающе напевая свое любимое «Любовь нечаянно нагрянет».
Задумчивый Пастух за рулем одного из двух ЗИМов сосредоточенно смотрел на дорогу, поглаживая одной рукой Дуську, на бок которой он заботливо нанес татуировку в форме помадного поцелуя, застывшего на нем после страстной и роковой ночи в доме Дулиных. Мимо пролетали южные сады, махая ветками, будто прощаясь с бандитами. Рядом с Пастухом дремал Пузцо, сладко посапывая, как огромный кот-пылесос. По лобовому стеклу печально постукивал редкий в здешних краях дождик, за окном становилось темно, как на душе у Константина.