Всю ночь откашливался гром. На окнах вспыхивали шторы. И по стеклу, и за стеклом струился шорох, шорох, шорох. Но явственно со всех дорог, от рощ, полей, от грядки каждой катился облегченный вздох с восторгом утоливших жажду. К рассвету навалился сон, сместив привычные границы. Так материнская ладонь ложилась в детстве на ресницы… А утром не было зари и солнце потерялось где-то. Но все живое изнутри ликующе лучилось светом. Исчез, как дым, давящий зной. Неторопливо, неуклюже шел день, от радости хмельной, довольно шлепая по лужам.