Всю ночь
откашливался гром.
На окнах вспыхивали шторы.
И по стеклу, и за стеклом
струился шорох, шорох, шорох.
Но явственно
со всех дорог,
от рощ, полей, от грядки каждой
катился облегченный вздох
с восторгом утоливших жажду.
К рассвету навалился сон,
сместив привычные границы.
Так материнская ладонь
ложилась в детстве на ресницы…
А утром
не было зари
и солнце потерялось где-то.
Но все живое изнутри
ликующе лучилось светом.
Исчез, как дым,
давящий зной.
Неторопливо, неуклюже
шел день, от радости хмельной,
довольно шлепая по лужам.