Пролог

— Идра!.. Идра! Где ты, мать твою!.. — В дупель пьяный здоровенный мужик под пятьдесят, заросший густой сивой бородой до самых глаз свирепо ругался, пытаясь отыскать свою непонятно куда запропастившуюся жену.

Та же в свою очередь забилась в угол деревянного сарая, тщетно пытаясь унять дрожь и дикую боль в животе. Идра была на последнем месяце беременности. А еще Идра была крестьянкой, проживавшей на окраине славной Кортурской империи вместе с мужем-забулдыгой в маленьком покосившемся домике.

Старый Дибр был законченным пьяницей уже довольно давно и ни в какую не желал исправляться. К тому же он обладал изрядно злобным нравом и донельзя тяжелой рукой, так что несчастная девушка частенько оказывалась крепко бита за любую даже малейшую провинность, а то и вовсе без оной.

Вот и сегодня Дибр снова с самого утра добре нарезался самогонкой и начал гонять жену. Причем его не смутило даже то, что она была беременна. Идра, пользуясь опьянением супруга, сумела убежать, но тут как назло ее скрутили сильные схватки внизу живота. Похоже, пришла пора рожать.

Девушка выгнулась дугой и отчаянно закричала. Боль была резкой и сильной, но младенец вышел неожиданно легко. Был он весьма легок даже для новорожденного, однако вроде бы родился здоровым. Наскоро осмотрев ребенка, женщина испуганно сжалась. Дибр как бы сильно не был пьян, не мог не услышать ее крик.

Однако сегодня ей повело дважды. Ее муж был настолько пьян, что по ходу поисков жены запнулся о полено во дворе и рухнул на землю, сильно ударившись головой, отчего тут же вырубился и оглушительно захрапел, так и не найдя свою благоверную.

 

Глава первая

Звереныш

Большие серые птицы ходят и летают по двору, опасливо подбирая крошки хлеба и прочей еды завалявшейся на земле. Угрюмый худой мальчуган в лохмотьях с грязными темными волосами с длинной седой прядкой пристально наблюдает за ними, сжавшись, словно дикий зверь.

Он не знает названия этих птиц, ему просто очень хочется есть. Не знает он также и своего имени. Он вообще не умеет разговаривать. Потому что не научили. Потому что все время, сколько он себя помнил, он сидел на цепи, словно дворовый пес, ночуя в грязной собачьей конуре.

Воровато, оглянувшись, мальчуган бросил в сторону птиц несколько хлебных крошек. Те, заинтересовавшись угощением, подошли ближе. Еще бросок. Птицы подошли еще ближе… ближе… Росчерк! Фигура паренька метнулась, словно темная тень, схватив худыми, но невероятно цепкими руками одного из голубей.

Тот, было, затрепыхался, но мальчуган одним движением свернул ему голову и скрылся в конуре. Уже там, в безопасности он с наслаждением впился острыми крепкими зубами в шею птицы и начал жадно сосать кровь. А затем, наскоро ощипав перья, разодрал тушу голубя надвое и с наслаждением принялся поедать сырое еще теплое мясо. Ммм, вкуснота…

Сегодня ему повезло. Он не остался голодным, хотя подобное нередко, надо признать, случалось с ним. Папаша Дибр своего отпрыска не кормил вообще. Иногда, правда, его подкармливали соседи, но они сами были бедны и посему не могли дать многого.

Мать же парня умерла вскоре после родов. Дибр не соизволил тогда расщедриться на лекаря, и она померла от внутреннего кровотечения. После этого Дибр хотел, было снова жениться, но никто из женщин в деревни не счел сего кандидата достойным своего внимания, и посему, не достигнув успехов на любовном поприще, он окончательно превратился в никчемного пьяницу.

Мальчуган же рос как дикий зверек. Непонятно как он вообще не помер еще во младенчестве, но чудеса, по всей видимости, все же иногда случаются, и он выжил. Однако, папаша, когда сын более-менее подрос, посадил его на цепь примерно в возрасте трех лет, чтобы тот не мешал ему пить.

Ныне парню было пять, а он до сих пор не умел говорить и даже не имел собственного имени. Однако интеллектом и инстинктами природа явно его не обидела. Звереныш рос, набирался сил, и все чаще пробовал на прочность свою цепь.

Папаша редко заглядывал к нему. Лишь тогда когда был не слишком пьян, и ему требовалось сорвать на ком-нибудь свою злобу. И тогда он бил парня кнутом. Правда, издали, поскольку однажды тот ухитрился вцепиться ему зубами в ногу и разорвать плоть до мяса. И такая злоба была тогда в пятилетнем мальчике, что даже Дибр, бывший далеко не робкого десятка не осмелился более приближаться к нему.

А в свободное время, в те редкие минуты, когда мальчик не был голоден, он смотрел на голубей, летавших по двору. Он мечтал сам стать птицей и улететь прочь из опостылевшей собачьей будки, и вот однажды ощутил, как его тело начало вопреки всем законам гравитации подниматься над землей…

Радость, восторг, упоение… Нет, эти чувства не описать обычными человеческими словами. Нет тех слов, чтобы описать чувства во время полета того, кто изначально был рожден без крыльев. Мальчуган испытал их в полной мере.

Однако жизнь научила его относиться ко всему прагматично. Пусть не через разум, пусть на одних инстинктах, но он начал тренировать свою новую способность. Несколько месяцев он летал по ночам, пока все спали вокруг собачьей будки, насколько позволяла ему его цепь. И вот, наконец, однажды ночью проржавевший металл не выдержал, и цепь оборвалась.

Мальчуган с диким ликующим визгом взвился высоко в воздух. Его первой мыслью было лететь прочь. Лететь прочь как можно быстрее от того ада, в котором он был рожден. Однако затем неожиданно новая мысль пробилась в его мозг.

Тот бородач, который бил его и посадил на цепь, сейчас валяется пьяным в доме. Мальчуган знал это, ибо дверь была не заперта, и богатырский храп Дибра разносился далеко окрест. Идеальная добыча для воров была бы, если б у Дибра было бы еще что брать.

Темная злоба вспыхнула в душе мальчика. Его обидчик должен быть наказан. Широкий мясницкий нож был воткнут в деревянную колоду, на которой Дибр иногда резал кур, одним ударом отрубая им головы. Мальчик видел это не раз…

Выдернуть его оказалось не так уж и трудно по сравнению с разорванной цепью так и вовсе сущий пустяк. Мальчик осторожно вошел в дом. Дибр валялся на полу, раскинув руки, и громко храпел. Дальше он уже не колебался ни мгновения. Темный инстинкт сам подсказал ему, что нужно делать. Одно быстрое движение, и бородач захрипел перерезанным горлом. Он умер, так и не проснувшись. Сегодня мальчик сполна отомстил судьбе за свои предыдущие унижения.

* * *

— Эй, парень!.. Да, ты, я тебе говорю!.. Подойди сюда!

Девятилетний парнишка в грязных лохмотьях злобно окрысился и зарычал. Трое молодых парней явно бандитской наружности захохотали.

После того как мальчик убил своего отца, он четыре года скитался по западному Кортуру, воруя еду и ночуя где придется. На глаза людям он старался по возможности не попадаться, следуя инстинкту. Вот в одной из подворотен небольшого городка Трин он и наткнулся на тамошних головорезов.

— Ты гляди, а парень то с норовом!

— Ничего, нам как раз такие и нужны… — Хмыкнул другой. — Эй, парень, как тебя зовут? Имя есть?

— Аааррр… аааррр….

— Авар? Твое имя Авар? Прям как у благородного… Слышь парень, есть хочешь? Пойдем со мной… — Бандит помахал перед лицом мальчика краюхой черного хлеба.

Мальчик сглотнул голодную слюну. Есть он хотел. И сильно.

— Ну, давай иди же… — Подначивал головорез. — Мы тебя не тронем…

Мальчуган недоверчиво покосился на него, но все же подошел и быстро выхватил краюху из руки бандита. Тот попытался, было поймать его за шиворот, но мальчик в ответ на это злобно зашипел и стремительно взвился в воздух, отлетев шагов на десять назад.

— Слышь, ты это видел… Ну ничего себе…

— Слушай, Курм, может ну его к тьме? Сам же видишь, не человек он… — Неуверенно протянул один из бандитов.

— Человек не человек, а парень с такими талантами нам в любом случае не помешает. — Нахмурился Курм, загорелый мускулистый черноволосый парень лет двадцати пяти. — Эй, парень, подойди ко мне!.. Да не бойся, больше тебя никто здесь не тронет! Ты же есть хочешь, а у нас в ухоронке еще много еды для тебя!.. Ну?… Пойдешь?… Пошли, пошли… Ну вот и славно…

* * *

Так мальчик попал в банду Курма. Они промышляли в одном из бедных районов Трина кражами и грабежами, живя в одном из городских подземелий. Иногда парни совершали и убийства на ночных улицах города, но с этим все же старались не перебарщивать, ибо тамошняя стража все же не зря ела свой хлеб, и на убийц охотилась особенно рьяно.

Всего в банде было около полутора десятков человек, причем лишь пять из них были взрослыми парнями как сам Курм. Остальные же были подростками, а то и вовсе совсем еще пацанятами наподобие самого Авара.

Авар… звучное, красивое имя. И сильное. Оно пришлось по душе мальчику, и теперь он откликался только на него. Его способности преступники использовали для того, чтобы проникать в богатые дома через распахнутые окна. Причем добыча в таких случаях всегда доставалась старшим, а Авара потом только сытно кормили.

Курм вообще был крайне невысокого мнения относительно интеллекта мальчика, поскольку тот до сих пор даже не говорил. Остальные необычного паренька побаивались и не задирали без нужды, но при этом и сближаться не пытались. Посему вышло так, что Авар был единственным в банде, кто совсем не имел друзей, если не считать, конечно, самого Курма, но тот больше относился к нему со снисходительной заботой сопряженной с жаждой наживы на его способностях, нежели реально любил, посему дружбой подобные отношения можно было назвать лишь с очень большой натяжкой.

Однако Авар на самом деле был далеко не так прост, как казался на первый взгляд. Все то время что он провел в банде Курма, мальчик учился. Присматривался к людям, прислушивался к их разговорам, и вот через четыре года после того памятного дня, когда и состоялось их знакомство, он неожиданно для всех подошел к Курму, который как раз был занят подсчетом добычи, и решительно выдал.

— Я хочу свою долю.

Народ в ухоронке пораженно уставился на него. Ни разу, подчеркиваю, ни разу до сего момента мальчик не произнес ни слова. Многие вообще считали его за дикого зверя, неведомо зачем принявшего человеческий облик. И вот на тебе…

— Ээээ… я понял тебя. — Стараясь справиться с потрясением, выдавил из себя Курм. Он был сильнее всех в банде, однако Авара, несмотря на его двенадцать лет и крайне невнушительную комплекцию по понятным причинам инстинктивно опасался, и теперь не решился ему отказать.

Худой, грязный с длинными черными волосами, в которых явственно проглядывалась седая прядь и диким огнем в глазах, Авар, тем не менее, сейчас выглядел грозно.

— Так сколько ты хочешь?

— Шестую часть от всего. И так теперь будет всегда.

— Ладно, уговорил… — Натужно рассмеялся Курм и протянул ему горсть серебряных монет. — Теперь мы в расчете?

— В расчете. — Серьезно кивнул Авар и направился восвояси. Сегодня у него был повод для того, чтобы гордиться собой…

* * *

— Нет, так дело не пойдет… — Курм раздражено вышагивал из угла в угол. В их ухоронке было два помещения. Одно побольше предназначалось для «молодняка», другое поменьше для «старших», элиты банды. Сегодня там проходил закрытый совет на котором присутствовало всего два человека… — Сегодня он требует от меня доли, а завтра захочет занять мое место… Этому не бывать!

— Ну, так что, прирежем ночью по-тихому и вся недолга! — Хмыкнул другой парень, похожий на Курма как родной брат. Им он, к слову, сказать, и был.

— Не скажи, Шевр. — Не согласился главарь. — Спит он чутко, да и потом…. а вдруг его вообще нельзя убить?

— Ну это уж ты перегнул… Помнишь он тогда порезался ножом?

— Ага, и порез зажил за день!

— Но все же…

— Нет, не будем рисковать. — Отрубил Курм. — Завтра у него дело… Вот и сообщим куда надо… Пусть с ним городская стража разбирается… У них все одно опыта больше в этих делах…

* * *

Выходя на очередное дело, Авар не особенно нервничал. Подумаешь, делов то влететь в дом, забрать все мало-мальски ценное, да и смыться по-тихому! С его то опытом… плевое дело!.. Нет все же надо было потребовать у Курма не шестую часть а половину… А то что это за дела, он работает, а они жируют за его счет… Нет, с этим пора завязывать…

Рассуждая таким образом, Авар не заметил как достиг нужного дома. В этом квартале жили состоятельные граждане, и тут всегда было чем поживиться. Правда, данный район контролировали совсем другие банды более сильные и многочисленные, но это ничего не значит. Он не оставляет следов. А значит ни его банде, ни ему самому ничего не угрожает.

Окно в доме по летнему времени было широко распахнуто. Двухэтажный особняк из темного кирпича. Дом, который он возьмет сегодня. Долгие колебания были не в природе парня. Фигура в лохмотьях взвилась высоко в воздух и влетела в окно. Чья-то спальня. Пустая. А на столике золотые украшения… Неслыханная удача!

Вот только почему горит ночник? Что здешние обитатели настолько богаты, что могут позволить себе жечь масло, не экономя? Похоже на то… Авар уже протянул руки к украшениям, как вдруг внезапно на его голову обрушился тяжелый удар, и свет померк в его глазах…

 

Глава вторая

Турак

Очнулся Авар уже в грязной тюремной камере на вонючей подстилке из соломы. Было здесь душно, донельзя воняло, и по камере туда-сюда сновали крупные серые крысы, однако парню было не привыкать. Доводилось ему бывать в местах и похуже…

Более менее придя в себя, Авар выругал себя самыми последними словами. Расслабился, зазнался, почувствовал себя неуязвимым… ну и как следствие получил то, что заслужил. На деле нельзя расслабляться… Все время надо на стреме быть…

Однако же крепко его приложили. До этого раза Авара еще никто не вырубал, а ведь случалось ему схлестываться в драках с парнями гораздо старше и тяжелее себя. И он всегда побеждал. А здесь, поди ж ты, опростоволосился…

Через несколько часов здоровенный угрюмый стражник принес ему миску какой-то вонючей каши и кружку воды. Авар с аппетитом поел, а затем провалился в долгий тяжелый сон…

* * *

Проснулся он от грубого пинка под ребра. Тот самый стражник, что принес ему еду, мрачно посоветовал ему побыстрее подымать свою задницу и идти за ним. А то господин следователь не любит ждать.

По грязным тюремным коридорам Авара ввели в небольшое помещение, где стоял большой письменный стол, за которым сидел невзрачный человечек лет сорока в красном мундире и что-то сосредоточенно писал.

— К капитану обращаться, Ваша Милость. — Злобно прорычал стражник на ухо Авару и грубо пихнул его внутрь.

Авар разочарованно выдохнул. Окон здесь не было, а значит, на побег нечего было и рассчитывать. Свет давали несколько факелов, висевших на стенах.

— Кто такой? Имя. Сословие. — Брезгливо процедил человечек, отрываясь от писанины.

— Авар. Бродяга. — Поколебавшись, выдал паренек.

— Ваша Милость! — Грубо ткнул его кулаком в спину давешний стражник.

— То бишь сословия своего не знаешь? — Прищурился следователь.

— Отец крестьянином был… вроде бы… Ваша Милость…

— Ясно. Где проживал отец?

— Не помню, Ваша Милость…

— Сам где живешь?

— Где придется…

— Понятно… Зачем влез в дом ювелира Лама?

— Есть хотел, Ваша Милость.

— А украшения зачем крал?

— Я не крал, я только посмотреть, Ваша Милость…

— А ты у нас еще и шутник, оказывается… — Неприятным голосом протянул следователь. — В бандах состоишь?

— Нет, один я, Ваша Милость… — Протянул Авар. Товарищей сдавать нельзя. Непреложный закон улицы. Да и самому Авару подобное претило на глубинном уровне.

— Ясно… Ну что ж, все очевидно. Бродяжничество, попытка кражи со взломом.

— Я ничего не ломал…

— Молчать! Так о чем бишь я… Ах да… Попытка кражи со взломом. Приговор ясен. Пятнадцать лет каторги.

— За что?

— За все хорошее. — Отчеканил следователь, холодно уставившись в серые глаза растерянного Авара, а затем, уже обращаясь к стражнику, брезгливо процедил. — Увести преступника…

* * *

Через два дня Авара этапировали к месту отбывания наказания. Тот все надеялся подгадать удобный момент и улететь куда подальше, но стражники, перед тем как вывести его на улицу из здания городской тюрьмы набили ему на шею и запястья тяжелые деревянные колодки, в которых далеко не улетишь, тем паче, что стражи, помимо всего прочего были вооружены еще и арбалетами.

Сам этап состоял из трех десятков осужденных, также забитых в колодки и двух десятков конных стражей, которые нещадно погоняли их кнутами по ходу движения. Путь до места отбывания наказания занял у колонны конвоируемых четыре дня.

Каторга располагалась совсем неподалеку от границ Кортура и Туннакра еще западнее Трина. Здесь заключенные добывали золотую руду. Большой лагерь с разбросанными повсюду деревянными бараками не был обнесен забором или рвом, зато каждому каторжанину здесь едва снимали колодки, тут же на ногу надевалось тяжеленное железное ядро, с которым и ходить то было трудно, не то что бегать. Снять его самостоятельно не было практически никакой возможности. Разве что напрочь отпилить себе ногу. Посему здешние заправилы не особенно опасались побега.

Сам лагерь был разделен на две части. В первой располагались жилища гарнизона пограничной стражи, которая по совместительству также охраняла и самих каторжан. Во второй же ютились бараки осужденных. Эти постройки были поплоше и не столь добротно сделаны, однако заключенным было не из чего выбирать.

Авара определили жить в один из бараков. Старшим над бараком оказался Турак. Пожилой крепкий дядька лет пятидесяти. Наполовину туннакрец, наполовину кортурец. Староста барака оказался справедливым человеком, чуждым гонора и дешевых понтов. Он тут же указал новичкам на их спальные места, а затем весь барак отправился на боковую, поскольку время уже было довольно позднее, а на завтра их всех, как впрочем, и всегда, ждала тяжелая работа…

* * *

Авару не спалось. Нечто тревожное ли витало в воздухе, или парень просто перенервничал из-за прибытия на новое место, но он никак не мог уснуть. Лежа на спине с открытыми глазами, он неожиданно заметил неясную темную тень, метнувшуюся в тот угол, где располагалась шконка старосты.

Дальше уже действовали инстинкты. Стремительно соскользнув со своего лежака, парень неслышно как кошка пробрался следом, подхватив на руки ядро, чтоб не гремело. И вовремя. Он успел перехватить руку мужчины в тот самый момент, когда он уже занес деревянную заточку над спящим Тураком.

Злоумышленник попытался, было бороться, но тут острые зубы гибкого Авара впились ему в ухо, и тот, не выдержав, заорал от боли. От криков проснулся сам Турак и практически весь барак.

— Что здесь происходит? — Грозно уставился он на замерших Авара и его соперника.

— Да вот, старшой, этот хотел тебя прикончить! — Злобно уставился мужчина на угрюмого Авара.

— Да ну? — Не поверил Турак. — И зачем тебе было это надо, парень? — Повернулся он к Авару.

— Он лжет. — Прорычал Авар. — Он сам хотел тебя убить…

— Ну что твое слово против его. — Задумчиво протянул Турак. — Да только тут вот какая несостыковочка получается, Игр. Заточка то у тебя в руке… Да и потом ты что, хочешь мне сказать, что этот пацан, едва придя сюда, стал бы меня убивать? Зачем… А вот то, что ты давно на мое место метил, ни для кого не секрет… Ну что, сам во всем сознаешься или помочь тебе?

— Да пошел ты! — Злобно ощерился Игр. — Ты давно уже всем поперек горла со своими правилами!

— Ну, коли так, пущай народ сам мне об этом скажет. — Пожал плечами Турак. — Есть здесь такие, кто считает также как Игр?… Нет?…. — С этими словами он коротко кивнул, и трое здоровенных заключенных, громыхая ножными ядрами, сноровисто скрутили Игра. Один из них деловито перекрыл ему широкой ладонью рот и нос и, дождавшись, пока тело перестанет дергаться, брезгливо выпустил обмякший труп.

— Ну, все вопрос решен. — Флегматично хмыкнул Турак. — А ты, парень, давай ка перебирайся ко мне поближе. — Улыбнулся он Авару. — Мне такие люди как ты здесь ох как нужны…

 

Глава третья

Бои

Так Авар стал одним из приближенных Турака. Это означало, что ему теперь не нужно было ходить на работу вместе с остальными заключенными, а вместо этого он должен был с еще десятком самых крепких и свирепых обитателей барака присматривать за порядком.

Было это не так уж и легко как на первый взгляд. Нередко приходилось устраивать разборки с силовиками других бараков за лучший кусок земли, которые нередко кончались кровавыми драками. Стража на подобное смотрела обычно сквозь пальцы.

Элита заключенных держала в повиновении остальных осужденных, получая взамен лучшую кормежку и право не работать вместе с остальными. При этом, однако, в бараке Турака все было более или менее по справедливости. Да, его люди не работали, но при этом они обеспечивали порядок, в корне пресекая стычки между рядовыми заключенными, да к тому же выбивали для них лучшие участки для работы и еду. Так что все познается в сравнении…

К тому же в лагере существовало еще одно развлечение. Бои без правил. Бои без правил устраивались между осужденными на совершенно законных основаниях с ведома охраны, которая и сама была весьма падка на подобные зрелища.

К тому же на бойцов делались ставки и зачастую немалые, что служило дополнительным источником заработка для охраны и некоторыми привилегиями для заключенных. Авар тоже вызвался участвовать.

Сперва Турак поставил его против молодого парня Рена из своего окружения. Был тот молод, лет восемнадцати, среднего роста и весил около восьмидесяти килограмм. Смуглое мускулистое тело его было лишено даже малейшего намека на жир.

Турак специально поставил Авара против Рена, чтобы тот понял, что двенадцатилетнему парню в таких поединках участвовать нечего, однако все повернулось не так, как он рассчитывал. В Аваре на данный момент не было и пятидесяти килограмм, однако мистическая сила, которой он обладал, позволяла ему наносить гораздо более резкие и сильные удары, нежели обычно наносили люди его веса.

Поединок проходил на улице. Было довольно жарко, да к тому же сильно мешало ядро на ноге, но… его противник также был скован и потел не меньше, так что Авар все же рассчитывал сегодня на победу. Рен начал поединок неторопливо. Он был уже довольно опытным бойцом, несмотря на юные годы и потому неторопливо вышагивая вокруг Авара, неожиданно резко нанес ему прямой удар правой ногой.

Авар пропустил ее над собой, присев, а затем резко выпрямился. Не ожидавший этого Рен растянулся на земле, однако тут же вскочил и обрушил на него целый град ударов руками. Если бы не ядра, сильно сковывающие движения обоих, Авар вряд ли выдержал бы этот натиск. А так ему удалось подхватить свое ядро на руки и резким прыжком, подкрепленным магией разорвать дистанцию.

Рен вынужденно замешкался, и Авар, пользуясь этим вновь высоко подпрыгнув, оказался прямо перед его носом и нанес ему два быстрых хука слева и справа. Оба удара попали плотно, и Рен поплыл. Третий удар, апперкот правой, довершил начатое, отправив самоуверенного юношу в глубокий нокаут.

Зрители, наблюдавшие за поединком, восхищенно заорали. На их памяти это был первый раз, когда столь юный парень участвовал в подобном. А тот факт, что он еще и одержал победу…

— Поздравляю, парень. — К довольному Авару приблизился Турак. — На вот держи тебе за труды. В ладонь юноши перекочевала серебряная монетка. — Однако как же ты силен! С этой штуковиной и так высоко прыгать… Представляю каким ты станешь, когда вырастешь… Недооценил я тебя, недооценил… Ладно, то дело прошлое, что же до нынешнего… Завтра у нас бои с другими бараками. Нужны победы. От этого, сам понимаешь, многое зависит. Хочу тебя в один из поединков поставить. Как, сдюжишь?

— Постараюсь. — Серьезно кивнул головой Авар.

— Постарайся, парень, постарайся… И помни. От того, как ты себя завтра покажешь, во многом зависит твое дальнейшее будущее…

* * *

На следующее утро заключенные и охрана собрались в самом центре лагеря, где земля была вытоптана практически до идеально ровного состояния. Там же белой краской был очерчен круг, своеобразная арена, за который заступать было запрещено под угрозой поражения. Здесь должны были проходить поединки бойцов. Терять время даром было не в характере здешнего контингента, и посему бои начались, едва прибыл тысячник гарнизона, гроза всего лагеря, важный тучный усатый человек по имени Дамбит.

Первые два поединка не особенно впечатлили собравшихся. Затем выпал черед идти Авару.

— Давай, парень не подкачай. — Хлопнул по плечу парня Турак. — Я на тебя поставил изрядную сумму…

Шагнув в круг, Авар внимательно пригляделся к своему противнику. Тот был молодым полноватым парнем, причем по классу боя явно ниже Рена, так что Авар не особенно нервничал, однако рисковать не стал и, едва прозвучал сигнал к началу поединка, высоко подпрыгнул и мгновенно преодолев расстояние, отделявшее его от соперника со всей дури врезал ему головой в переносицу.

Сила удара была такова, что у Авара на миг потемнело в глазах. А его соперник так и вовсе рухнул как подкошенный с напрочь расквашенным носом. Было понятно, что больше он уже не поднимется.

Заключенные при виде этого зрелища принялись восторженно орать и улюлюкать. Бой их явно впечатлил. Особенно тем, что в нем участвовал совсем еще юный парнишка, мальчик по сути.

— Нда… и где ж ты откопал такое сокровище? — В широкую ладонь Турака перекочевал увесистый кожаный мешочек, в котором приятно позвякивало серебро.

— Где откопал, там уже нет. — Отшутился староста барака.

— Слышь, а давай новое пари! — Не унимался Ильхор, молодой капитан кортурской стражи. — Поставим твоего парня против Имаза! Как, хватит смелости рискнуть?

— Рановато ему драться против него. — Нахмурился полукровка. — Пацан он еще совсем…

— Нет, погоди, так дело не пойдет. — Неприятно сощурился капитан. — Я сейчас по твоей милости крупно проигрался. А я этого крайне не люблю. Так что думай. Или выставишь своего против Имаза, или тебя и твоих людей ожидают крупные неприятности. Ты знаешь, я смогу тебе это устроить. Тем более в связи с недавним убийством одного из твоих людей. Я закрыл на это глаза тогда…. но могу и открыть… Так как?

— Хорошо, уговорил. — Через силу выдавил из себя Турак. — Только пусть этот бой будет последним, лады? Все же парню надо отдохнуть, настроиться…

— Лады. — Хищно усмехнулся Ильхор. — Думаю, бой этот станет отличным завершением сегодняшнего шоу…

* * *

Бои продолжались до полудня. Люди Турака были сегодня в ударе. Из десяти поединков они проиграли лишь три, и это считалось очень хорошим результатом, благо остальные бараки выставляли на поединки своих лучших бойцов.

И вот, наконец, финальный бой. Авар против Имаза. Имаз был тяжеленным коренастым мужиком с изрядной долей лишнего веса и огромной силы. На сегодняшних боях он поверг уже двоих бойцов, причем последнего поднял над головой и сломал о колено как деревянную куклу. Несчастный умер на месте…

Имаз лениво разминался в своем углу. Он не нервничал вообще. Да мальчишка конечно бесспорно силен для своих двенадцати лет, но… ему всего двенадцать! Что это за боец… Тем более против взрослого стадвадцатикилограммового мужчины, который половину жизни прослужил в Кортурской армии, воевал против Туннакра, и лишь по воле судьбы злодейки стал узником этого проклятого всеми богами места.

Авар начал поединок осторожно. Сперва он долго присматривался к сопернику, который в свою очередь разглядывал его словно некое диковинное насекомое, а затем неожиданно резко ударил его кулаком в лицо. Удар достиг цели и разбил Имазу губу, но тот вдруг неожиданно резко нанес ответный удар, и парнишка кубарем покатился по земле.

Богатырь не спешил добивать его, лениво оставаясь на месте, лишь утер кровь с разбитой губы. Похоже, он все еще не воспринимал Авара всерьез. Его соперник поспешно вскочил. Удар Имаза основательно встряхнул его, но парень оправился быстро.

Имаз же, видя, что соперник поднялся на ноги, лениво подошел и нанес ему точно такой же удар, как и в первый раз. Но Авар успел подхватить свое ядро и выставить его перед собой. Великан взвыл, тряся отбитой кистью, и парень сполна воспользовавшись оплошностью противника, швырнул ядро тому в лицо.

Чугунное ядро, разбив лицо Имазу, упало тому на ногу, заставив запрыгать на месте. Авар же, довершая успех, изо всех сил ударил богатыря свободной от ядра ногой прямо в пах. Имаз тоненько заскулил и рухнул на землю, держась за причинное место, и Авар последним завершающим штрихом прыгнул ему обеими ногами на лицо, усилив удар магией.

Брызнула, кровь, и Имаз судорожно засучил руками и ногами в агонии. Последний удар вогнал ему носовую перегородку в мозг и оказался фатальным…

— Держи… — Капитан Ильхор с ненавистью швырнул в лицо Тураку его выигрыш. Тот ловко поймал, не обратив внимания на грубость служивого. Так было проще. — Нечестно дерется твой выкормыш… — Не унимался капитан. — Забил моего бойца ядром… нечестно…

— Да ладно тебе, старшой. — Хмыкнул Турак. — Сколько раз на боях люди об цепку эту запинались… Да и самим ядром били… что в первой… То уже как часть тела лагерника!

— Да, вы, отбросы, уже давным давно не люди… — Брезгливо скривился Ильхор. — Ладно, вали в свой барак и постарайся в ближайшее время не показывать мне свою гнусную рожу… Чтоб я еще хоть раз с тобой связался…

* * *

— Молодец парень. — Скупо похвалил Авара Турак, после того как день поединков подошел к концу, и заключенные вернулись в свои бараки. — Красиво сработал. Красиво… Однако теперь у меня из-за тебя большие проблемы с капитаном Ильхором… Да и у тебя тоже.

— Это с тем белобрысым? — Поморщился Авар. — А чего ему не так?

— Чего, чего… денег он много проиграл вот чего… Да не своих… Поназанимал в долг у всех кого только можно, а отдавать нечем… И ладно бы только у лагерников или своих подчиненных, так нет же. И у начальства сподобился… Так что отдавать как ни крути надо…

— Может, дать из наших? — Робко предложил Авар.

— Нет, нельзя. — Нахмурился Турак. — Мы выиграли и выиграли честно. Дашь один раз и будешь потом платить всю жизнь. Запомни это, парень. Никогда и никому не показывай своих слабостей, даже если этот кто-то сильнее тебя. Потому что так есть хоть какой-то шанс уцелеть. А проявишь слабину — сожрут сразу. И имени не спросят…

— Так что нам делать то?

— Что, что жить как и раньше… Авось и пронесет ветер перемен беду мимо нас… Дай Небо, чтоб так было…

 

Глава четвертая

Нападение

Три дня в лагере прошло, как и обычно, а на четвертый день прибыло пополнение. Угрюмые невольники пугливо озирались на новом месте, подгоняемые тычками копий сытой стражи и, громыхая ядрами, торопились на место своего нового проживания.

— Герн, это ты? — Вытаращился Авар на паренька примерно его возраста.

— Авар! — В свою очередь изумленно выдохнул тот. — Какими судьбами?!.. Хотя чего это я… все ж ясно было…

— Что ясно? — Непонимающе нахмурился Авар.

— Да сдали тебя старшие, чего ж тут неясного… — Нехотя протянул Герн. — А меня вон за карманную кражу взяли… За дрянной кошель мне бы плетей только всыпали, так фраер тот, кого я подрезал, сказал, что у него там целая гора золота была… Сука… — Герн со злостью сплюнул на землю.

— О том, что Курм меня сдал, откуда знаешь? — Сверкнул глазами Авар.

— Знаю… — Хмыкнул Герн. — Тальк их разговор подслушал… Хотели тебя предупредить, да побоялись Курма…

— Понятно… — Выдохнул Авар. — Ну, что ж, спасибо и на этом. Хошь, я Турака попрошу, чтоб он тебя к нам в барак определил?

— Было б хорошо… — Улыбнулся Герн. — Все не чужие люди…

* * *

Турак Герна взял, хотя сперва и поворчал для порядка. Мол, слишком много малышни в бараке. Герн оказался весьма посредственным бойцом и потому его, как и большинство остальных заключенных нарядили на работу. Впрочем, тот был доволен и этим.

Еще двое суток прошли без происшествий, а затем днем, в самый разгар работы за Аваром пришли…

— Давай, собирайся. Тебя капитан хочет видеть. — Нагло протянул один из двоих стражников, посланных за парнем.

Авару с первых секунд не понравился ни его тон, ни гнилой, бегающий взгляд. Стражи явно задумали недоброе.

— Вы, господа стражи, гуляйте себе мирно. — Спокойно протянул Турак, но глаза его при этом полыхнули темным недобрым огнем. — Нечего моему парню у капитана делать. Тем более сейчас.

— Слышь, староста, ты бы не борзел… — Нагло протянул крепкий мускулистый детина с наглыми голубыми глазами, тот самый который заговорил первым. — А то ведь так ненароком и места лишиться можно…

— Тебя не спросил, сопля недозрелая. — Ровно проговорил Турак, но стражи от его тона попятились назад. — Ты кто? Мелкая сошка, лопушок, который приказы исполняет. А ты что, думаешь, я на тебя управы не найду. Одно мое слово, и тебя найдут со вспоротыми кишками. И ничто, ничто, не укажет на меня. Сомневаешься в моих словах, так поинтересуйся у тех, кто подольше твоего служит… И капитан твой ничего мне не сделает. Его задача караулом командовать, а не лагерников казнить без суда и следствия. Или ты думаешь, я не догадался?… Пошли вон отсюда. Оба.

Голубоглазый страж еще попытался, было восстановить статус кво, но один пристальный взгляд Турака напрочь отбил у него всякую охоту спорить дальше. Стражи еще потоптались с секунду, а затем вышли вон, как и было приказано. И тот факт, что приказал им не их законный начальник, а обычный заключенный, пусть даже и весьма авторитетный, почему-то в тот момент совершенно не пришел им в голову…

* * *

— Они хотели меня убить? — Напряженно спросил Авар, едва стражи убрались восвояси.

— Да, парень, влипли мы с тобой… — Задумчиво протянул Турак. — Теперь тебя Ильхор точно в покое не оставить. Гнилой он человек и мстительный… Бежать тебе надо, да как уж тут сподобишься…

— Турак, ты не все обо мне знаешь. — Как в омут с головой кинулся Авар. Кроме них двоих в бараке сейчас никого не было, и он решил рискнуть. — Смотри. — С этими словами парень взвился в воздух и завис в тридцати сантиметрах над землей.

— Кто ты! — Пораженно выдохнул Турак. — Злой дух, принявший облик мальчика?

— Турак, я не знаю кто я. — Горько усмехнулся Авар. — Но летать умею, сколько себя помню. Ну, и раны у меня быстрее заживают, чем у других. В остальном я самый обычный человек.

— Да уж обычный… — Хмыкнул Турак. — Ну и чего ты здесь забыл, маленький дух?

— Вот это. — Усмехнулся Авар, похлопав ладонью по ядру. — С ним я далеко не улечу…

— Да это проблема… Но вообще я могу договориться с кузнецом барака, чтоб он тебя расковал, но… Тогда влетит всем остальным… И влетит неслабо…

— Бежим со мной!

— Парень, я в отличие от тебя не умею летать… Конная стража возьмет меня в два счета.

— Я смогу раздобыть форму солдат, если буду без этой штуки…

— Это меняет дело. — Просиял Турак. — С формой мы смогли бы соврать караулу что он послал нас со срочным поручением… Идти само собой надо ночью, а там и… как кривая выведет… Все лучше чем тут тухнуть… Только ты слишком уж юн для солдата…

— А ты один отравляйся. А я окольными тропами… Встретимся уже за чертой лагеря. Я сам тебя найду.

— Нет, парень. Добудь форму и считай, ты мне более ничего должен. Спасайся сам. Ты молод и должен жить. А я уж как получится… Все одно помирать мне не страшно… Хорошую жизнь прожил… яркую… есть что вспомнить…

— Я своих не бросаю! — Оскорблено вскинулся Авар.

— Ишь ты… — Покачал головой Турак. — И ведь не врешь… Хороший ты парень, Авар, только уж прости, добрый чересчур. В этой жизни каждый сам за себя. Запомни. Я бы при случае ради тебя шеей своей рисковать бы не стал.

— Я так не могу. — Покачал головой Авар.

— Не можешь… А ну-ка пошли во двор, я тебе одну штуку покажу… А то потом глядишь и не доведется… Ты конечно непрост, ну да и я не всю жизнь здесь штаны просиживал…

Оказавшись на улице, Турак сделал приглашающий жест в сторону Авара.

— Нападай.

— Зачем? — Непонимающе нахмурился парень.

— Себя проверить хочу. — Усмехнулся Турак. — Да и тебе лишняя наука не помешает. Давай… Или боишься?

Что-что, а трусом Авар не был никогда. Он стремительно сорвался с места и попытался провернуть тот же трюк что и в своем первом бою между бараками. Однако Турак оказался гораздо более опытным, нежели тот безымянный паренек. Он стремительно ушел с линии атаки Авара и, проворно перехватив его за руку шею, скрутил в хитром болевом захвате, заведя руку парню за спину, таким образом, что у того не было никакой возможности ее освободить.

— Сдавайся. — Выдохнул он, сжимая захват, одновременно проводя болевой на руку и удушающий.

— Нет… — Прохрипел Авар. — Боль была просто невыносимой, но он терпел.

— Сдавайся! — Уже громче повторил Турак. Азарт боя захлестнул его, и в его голосе уже явственно проскальзывал звериный рык.

— Никогда!

— Дурак… — Турак выпустил парня, тяжело дыша. — Если бы ты не спас меня тогда, я сломал бы тебе шею… Ну? — Уже другим тоном протянул он. — Захват запомнил?

— Запомнил… — Пробурчал Авар, с трудом справляясь с пережитым унижением от своего первого поражения.

— Да не дуйся ты… — Хмыкнул Турак. — Проиграть бой не позорно. Позорно не извлечь из своего поражения урок… Ладно, пошли-ка в барак поспим мало-мало… Сегодня у нас с тобой будет бессонная ночь…

* * *

Ночью Турак и двое заговорщиков тихонько вышли на улицу. Все уже спали и потому они не особенно нервничали. Действовать надо было быстро. Ильхор наверняка не спустит Тураку и Авару то, что они исхитрились уже дважды утереть ему нос, и посему чем быстрее они окажутся вне зоны его досягаемости, тем лучше.

Кузнец барака, пожилой полноватый человек, согласился помочь при условии, что побежит тоже. Турак согласился, ибо у него попросту не было иного выхода.

— Мешкать не стоит. — Поучал он остальных. — Все должно свершиться сегодня и пройти без проволочек. Иначе нам будет худо.

— Так кому первому сбивать то? — Кузнец деловито достал клещи и небольшой молоток.

— Ему. — Указал Турак на Авара. — Без него наш план все одно летит коту под хвост.

— Этот малец… — Хмыкнул Нимр, так звали кузнеца. — Да он то что против стражей сделает…

— Авар, покажи ему… — Кивнул Турак парню, и тот взвился в воздух, зависнув над землей.

— Вот это да… — Пораженно протянул Нимр.

— Ты не рот разевай, а работу делай. — Прикрикнул на него Турак. — Время дорого…

— Я гляжу, вы никак побег замыслили… — Неприятным голосом протянул худощавый мужчина лет тридцати, выходя из-за угла барака, где и проходила встреча беглецов, однако при этом держась на безопасном отдалении. Стражи в лагере несли свою службу сквозь пальцы, ибо вероятность побега из-за ножных ядер была крайне мала, а за каждого беглого ответственность несли старосты барака и их люди, которые также осуществляли дополнительный надзор за лагерниками.

— А если и так, Свиф, то что? — Прищурился Турак. — Заложишь нас?

— Да вы и пяти миль не пройдете…

— Мы добыли форму охраны. С ней прорвемся… Четвертым будешь?

— А ты покажи мне ее… — Осклабился Свиф — тогда и разговор будет…

— Лады… вот она! — Турак изо всех сил швырнул в лицо Свифа увесистый булыжник.

Свиф с проклятием рухнул на землю с разбитым лицом, и Авар взвился в воздух, приземлившись незадачливому доносчику прямо на голову. Сила удара мгновенно вырубила мужчину.

— Дай-ка я… — Турак не спеша, приблизился к поверженному и одним движением мощных рук сломал ему шею. — Так оно вернее будет… гнилой он человек… Ни к чему нам лишние свидетели… тем более такие… Ну что застыли? Сбивайте ядра!

И кузнец сноровисто принялся за дело. Он достаточно насмотрелся в лагере на смерть и убийства, чтобы сейчас впадать от подобного в ступор, да и Авара назвать мирной овечкой можно было бы только смеха для…

— Вы слышите… — Авар напряжено замер. — Что это за гул…

— Да и я слышу… — Нахмурился Турак. — Похоже на конский топот…

— Ну вот, парень, теперь ты свободен… — Довольно похлопал по плечу Авара кузнец, но в следующий миг им уже стало не до разговоров.

В лагерь на полном скаку вломился целый отряд полуобнаженных мускулистых всадников, с торсами, разукрашенными синей охрой. Туннакрские варвары. Гроза и ужас всего западного Кортура. Степняки на полном скаку пускали стрелы, в том числе и горящие, которые вонзались в стены и крыши бараков и поджигали их. Их гигантские алебарды-глефы рассекали мечущихся от ужаса охранников и заключенных надвое. Кое-кто пытался дать отпор, но силы были явно неравны.

Туннакрцы три дня назад прорвали оборону Кортура на границе, уничтожив несколько тамошних гарнизонов, и ускоренным маршем двинулись вглубь империи. Цель у них была простой до невозможности. Пограбить всласть и вернуться назад с богатой добычей.

Узнав о том, что в лагере Авара добывают золотую руду, они попросту не могли пройти мимо такого лакомого куска и атаковали ночью, когда противник совершенно не ожидал нападения.

Лагерный гарнизон еще не знал о начавшейся войне, поскольку все гонцы с границ были перехвачены и убиты степняками, так что результат был вполне себе закономерным. В течение нескольких часов все кортурцы в лагере были либо перебиты, либо угнаны в рабство.

— Авар, спасайся… — Еще успел прошептать Турак, после того как одна из шальных стрел навылет пробила ему грудь.

И Авар последовал мудрому совету старосты, взвившись в воздух и полетев прочь. Ошалевшие от крови туннакрцы его даже не заметили…

 

Глава пятая ч. 1

Месть

Авар летел прочь на крыльях ночного ветра. В его душе царили горечь и пустота. О том, чтобы предупреждать кортурцев об опасности туннакрского вторжения у него не возникло даже и малейшей мысли, благо тот единственный человек, который был к нему добр в этой жизни, сам был наполовину туннакрцем. И теперь он мертв.

Куда лежал его путь… Авар и сам этого толком не знал этого. Он просто летел, куда глаза глядят, доверившись инстинкту, который не раз выручал его там, где пасовал даже разум. Однако затем парень вспомнил разговор с Гердом, который теперь наверняка мертв, как и прочие. У него оказывается в Трине есть один должок… А долги надо возвращать…

Трин встретил его мягкой прохладой бабьего лета. Жители здесь вовсю готовились к предстоящей обороне от варваров запада. Видно известия о начавшейся войне уже успели дойти и до этих мест. Но Авару было плевать. Его душу жег гнев. Гнев на неправедную обиду, которую нанесли ему те, кого он считал если не семьей, то, по крайней мере, верными соратниками.

Найти квартал, в котором орудовала банда Курма, не составило для юноши никакого труда. Он не стал хитрить и ходить вокруг да около. Вместо этого он направился прямиком в ухоронку банды. В дневное время старшие, как правило, были там, отдыхая от ночных грабежей. И этот раз не был исключением.

На вошедшего Авара все вылупились словно на выходца с того света. И нельзя было сказать, что ему это не понравилось.

— Авар… — Растерянно подал голос Курм. В присутствие этого парня он и раньше ощутимо робел, хотя и тщательно скрывал это от других, но теперь, после всего того, что с ним приключилось, сила исходящая от Авара стала гораздо более ощутимой и опасной. — Ты жив… А мы думали ты погиб.

— Да я выжил. — Криво усмехнулся Авар. — Ты рад?

— Да конечно… — Совсем растерялся Курм, лихорадочно размышляя, что именно известно его оппоненту. — Мы все рады тебе, братишка…

— Ну, так давай обнимемся, брат. — Широко улыбнулся Авар, раскинув руки. Но в глаза его были холодны как лед.

Курм растерянно подошел и обнял Авара. Тот, усмехнувшись, сделал то же самое.

— Ну, здравствуй, брат. — Хрипло выдохнул он и вонзил Курму в спину боевой кинжал, которым разжился еще по дороге в Трин.

Курм захрипел и рухнул на землю. Из его раскрытого рта текла кровь…

— Шевр, а что же ты не обнимешь своего брата? — Повернулся Авар к впавшему в ступор младшему брату Курма. — Ведь и по тебе я тоже очень сильно скучал…

* * *

Покончив с Курмом и Шевром, Авар направился восвояси. Более никого трогать он не стал, равно как не стал он и заявлять свои права на место вожака банды. Людьми всех мастей он был сыт по горло.

Однако жизнь не стоит на месте и сурово заявляет свои права. Авару нужны были кров и еда, а у него не было ни того, ни другого. Юноша хищно усмехнулся. Что ж, ремесло вора он еще не забыл, а значит, скоро у него всего этого будет в избытке…

Потолкавшись весь день по улицам Трина, Авар сумел разжиться несколькими кошельками, причем один из них оказался весьма увесистым. Заимев наличность в свое распоряжение, юноша решил как следует отпраздновать свое освобождение из лагеря и направился в один из многочисленных трактиров города.

«Талая свеча» было вполне себе приличным заведением, однако все же не слишком роскошным. Здесь, как правило, собирались зажиточные ремесленники и средней руки купцы. Время уже было довольно позднее, но юношу пустили, благо он давно уже щеголял не в лохмотьях, а был вполне себе прилично одет, примерно как сын преуспевающего ремесленника.

К тому же из-за перенесенных лишений юноше вполне было можно дать все пятнадцать, а такие клиенты бывают весьма щедрыми, поскольку еще попросту не знают цену родительским деньгам.

Сев за один из столиков, Авар заказал себе порцию жареной оленины и красного вина. Для него поистине королевский ужин. Однако, лениво потягивая вино, юноша не забывал также и присматриваться к здешней публике, выискивая потенциальных жертв. Ныне он был не намерен более спать где придется и планировал снять себе комнату, пусть даже пока и довольно скромную. А на это все нужны были деньги. И немалые. Ведь и питаться теперь он был намерен лишь в трактирах. И недешевых. Как говориться, все одно живем лишь один раз…

Жертву он наметил себе довольно быстро. Немолодой сухощавый мужчина с черными с проседью волосами был одет скромно но с изыском и был непохож ни на ремесленника, ни на купца. Скорее уж на средней руки дворянина.

Вообще конечно, грабить белую кость довольно опасно. Может сильно боком выйти. Но без риска нет и самой жизни, и потому Авар решил сегодня проследовать этому правилу, а заодно и проверить себя.

Закончив свой ужин, дворянин, который был за столиком один, аккуратно вытер губы салфеткой и вышел на улицу. Авар, выждав секунд двадцать, также направился на выход.

Выследить куда именно пошел мужчина, не оставило для Авара никакого труда. Тот неспеша шел по дороге, нисколько не скрываясь.

«Значит точно фраер». Решил про себя Авар. А клинки носит с собой лишь для форсу. Ну да ничего, драться мы с ним все одно не собираемся… А вот пошарить по кармашкам… Это уже совсем другое дело…

Авар осторожно двинулся следом, бесшумно ступая по мощеной камнем мостовой. Однако когда до жертвы осталось всего пять шагов, незнакомец неожиданно повернулся и произнес абсолютно спокойным и уверенным голосом.

— А ведь я тебя заметил еще тогда в трактире… Ну и что ты собираешься со мной делать? Грабить?… Нет, думаю, не ошибусь, если назову тебя как карманника. Я угадал?

— Что вы, господин. — Через силу выдавил Авар, прячя глаза. — Я всего лишь шел мимо…

— Ну да конечно! — Рассмеялся незнакомец. — А я Его Величество император Кортура Тамир Восьмой! Парень, брось вешать мне лапшу на уши. От тебя за версту разит улицей и опасностью… Для посвященных, конечно. — Во время разговора мужчина слегка прицокивал языком, что для знающего человека автоматически обличало его как коренного уроженца столицы, однако Авар в силу возраста и отсутствия необходимого жизненного опыта этого, понятное дело знать не мог.

— Что-то ты сам не слишком-то похож на нашего брата. — Пробурчал Авар. Ему было не слишком приятно, что его так легко раскусили.

— Это потому что я не имею никакого отношения к вам. Я дворянин в пятом поколении. Имя же мое тебе знать необязательно. А твое как?

— Зачем тебе знать мое имя? — Набычился Авар.

— Затем, что придется тебе, парень, на меня поработать. И тогда я так уж и быть закрою глаза на то, что ты хотел ограбить меня.

— Я могу и не согласиться… — Прищурился Авар.

— Тогда я убью тебя. Чтобы потом ты ненароком не убил кого-нибудь из добропорядочных граждан. Потенциальных убийц, парень, я чую хорошо. Карманником ты будешь недолго, уж ты мне поверь.

— Меня не так то просто убить…

— Да ну? — Не поверил дворянин и стремительно обнажил два недлинных прямых клинка, которые он извлек из под своего коричневого плаща.

Мужчина был быстр, очень быстр для своих лет, но Авар оказался быстрее и проворно отлетел от него шагов на двадцать, обнажив кинжал.

— Вот значит как… — Озадаченно пожевал губами мужчина. — Это в корне меняет дело… Слушай, парень, давай ка мы с тобой пройдем туда где встретились и за кружечкой хорошего вина побеседуем не горячась.

— Говори здесь. — Не согласился Авар.

— Хорошо, буду краток. — Кивнул головой мужчина. — Ты знаешь, парень, в империи существуют много орденов магии, в том числе и тех, которые работают на самого императора, но вот летать из их адептов не может никто, уж ты мне поверь. Так вот я к чему веду. Представь, что кто-нибудь кроме меня узнает о твоих способностях. И что тогда? Тебя либо заставят работать на империю, причем на совершенно невыгодных для тебя условиях, либо, что намного более вероятно, разберут на части в одной из их магических лабораторий, чтобы узнать твой секрет. Рано или поздно ты проколешься, поверь мне. Нельзя всю жизнь жить в постоянном напряжении, рано или поздно ты допустишь промах и… Перспективы ясны?

— Что предлагаешь ты? — Нахмурился юноша.

— Я предлагаю тебе поработать на меня с немалой выгодой для самого себя.

— С чего бы это мне тебе доверять?

— Ну, хотя бы с того, что я раньше был в дворцовой охране самого императора и слово свое привык держать. Потом я оставил службу… Почему именно позволь пока умолчать. Но поверь, у меня нет причин любить ни самого императора, ни всякого рода чародеев и колдунов. Но ты…. ты другой… твоя сила… природная что ли…. Нет, не могу объяснить точнее, я все же магом никогда не был… Так каков будет твой ответ? Учти, теперь я в любом случае знаю о тебе, а убить меня у тебя вряд ли достанет сил, несмотря даже на твои возможности.

— Какую именно работу ты мне предлагаешь? — Авар, как и всегда в подобных случаях, доверился чутью, а оно подсказало, что этому господину доверять можно. По крайней мере, в данный момент.

— Мне нужна кое-какая вещица… Но хозяин ее не хочет, чтобы она досталась мне. Взять ее силой я не смогу, а вот хитростью… В общем, ты должен ее украсть.

— Конкретнее. Что за вещица и у кого именно я должен ее украсть. — Поморщился Авар.

— Эта фамильная ценность. Ожерелье дивной красоты. А украсть его ты должен у одного моего старого врага. Сейчас он знатный вельможа при дворе императора…

— То есть ты предлагаешь мне ради твоей выгоды перейти дорогу столь важному человеку. — Хмыкнул юноша. — Быть может, мне проще сразу убить тебя и забыть обо всей этой истории…

— Ну что ж, попробуй. — Согласился дворянин. — Посмотрим, как это у тебя выйдет.

Больше мешкать Авар не стал. Мужчина еще не успел даже окончить фразу, как в него уже со страшной скоростью полетел кинжал. Юноша вложил в этот бросок все свое умение, но его атака оказалась отбита. Кротко сверкнул один из клинков незнакомца, и кинжал звякнул по камням мостовой, отлетев далеко в сторону.

Авар стремительно взвился в воздух и вновь завладел кинжалом.

— Ну что стоишь, атакуй. — Насмешливо произнес мужчина, делая приглашающий жест своим клинком. — Что, твой кинжал слишком короток… Вот то-то и оно… Помоги мне в моем деле, а я обучу тебя искусству боя на мечах. Так как?

— Хорошо. — Через силу выдохнул юноша. Инстинкт подсказал ему довериться этому человеку, и он не стал противиться сему чувству. — Твоя взяла.

 

Глава пятая ч. 2

Новая семья

Дом Сариса, так звали аристократа, был довольно просторным, хотя и не слишком роскошным и находился в одном из самых престижных и богатых кварталов Трина. Кроме него самого в доме также проживала прислуга и пятеро юношей в возрасте от пятнадцати до двадцати лет. Как объяснил Сарис, ученики.

Авару выделили для проживания небольшую, но весьма уютную комнатку с настоящей кроватью, взгромоздившись на которую юноша тут же провалился в глубокий тяжелый сон.

Проснулся он рано утром, когда еще не вошло солнце, однако из тренировочного зала уже доносился звон оружия. Ученики тренировались с клинками под бдительным присмотром Сариса.

— А, проснулся… — Поприветствовал Авара аристократ, облаченный в алую рубаху и черные шелковые штаны, едва тот тихонько вошел в зал. — Вот что, подойди к стене и выбери себе оружие, которое по твоему мнению тебе более всего подходит.

Авар проследовал совету мастера и подошел к стене, на которой было вывешено самое разномастное оружие. От мечей и кинжалов всех форм и размеров до тяжелых алебард и цепов. После недолгого колебания юноша выбрал два недлинных прямых парных клинка. Точь в точь таких, какие были и у самого Сариса.

— О, превосходно! — Расплылся тот в довольной улыбке. — Вижу я не ошибся в тебе… Ну, что, давай поработаем в паре. Погляжу сперва на что ты годен, а уж потом решим, как дальше будем тебя обучать…

После десяти минут ожесточенного обмена ударами, Сарис поднял клинки вверх, тем самым, ознаменовав завершение поединка.

— Ох и заставил же ты меня попотеть парень… и это в твои то годы… хотя сколько тебе полных лет?

— Двенадцать.

— Небо тебя забери… Ну что сила есть, ловкость и быстрота тоже, причем и того и другого даже больше чем нужно… А вот с умением дела обстоят пока неважно… Впрочем это мы поправим… Что до твоего места… Объясняю. Мои люди работают в тройке. Один из них это «лом» тот, что идет в центре и вызывает противников на себя. Здесь в большей степени нужна сила и концентрация. Второй «ловкач». Этот кружит вокруг «лома» и добивает тех, кто занят рубкой с ним. Здесь нужна ловкость, стремительность и точность. Третий «стрелок». Этот обстреливает неприятелей из арбалета и в рукопашный бой вступает лишь в самом крайнем случае… В принципе ты типичный «ловкач»… хотя ты можешь быть и «ломом» в принципе… мышцы у тебя как у медведя…

— Постой, постой… — Нахмурился Авар. — Что-то я не вполне тебя понимаю…

— Поймешь в свое время. — Хмыкнул Сарис. — Решено. Буду обучать тебя всему. Для предстоящего задания тебе понадобится самая разнообразная подготовка.

— Я подряжался на одно задание, Сарис. — Нахмурился Авар. — У нас сделка. Ты учишь меня бою, я… делаю то, что обещал. А ты говоришь мне о каких-то тройках… Что это за дела? Предупреждаю, если ты хочешь меня обмануть…

— Да не кипятись ты! — Рассмеялся аристократ. — Наш договор в силе, просто подумай вот о чем. Там на улице жизнь не слишком то радостная. А здесь в моем доме ты можешь жить как ученик и соратник сколь угодно долго, если…

— Если буду делать для тебя определенную грязную работу. — Закончил за него Авар.

— Ну, зачем так грубо… — Покачал головой Сарис. — Но в принципе ты прав. Мир — недоброе место, а ты, мой дорогой, уж прости за откровенность, сам далеко не ангел небесный. Или ты думаешь, я не почуял, что ты убийца? Ведь так, Авар?

— У меня не было другого выхода…

— У всех у нас не было другого выхода, здесь ты не оригинален. — Хмыкнул аристократ. — Но я буду с тобой честен. Выполнишь задание и можешь идти куда хочешь. Или можешь остаться. Решать в любом случае тебе самому.

* * *

Так началась учеба Авара. Днем он целый день звенел мечами с Сарисом и его учениками, осваивая ко всему прочему еще и искусство рукопашного боя, стрельбу из арбалета и метание ножей. Вечерами же он оказывался предоставлен самому себе и часто бродил по улицам Трина, заглядывая в таверны и прочие интересные места.

Однажды вечером он поймал Сариса, который еще не успел убежать по своим таинственным делам и напрямую спросил.

— Где в этом городе самый лучший публичный дом?

— О как! — Рассмеялся аристократ. — Ну, что ж это вполне закономерно… Деньги у тебя есть?

— Да остались…

— Хорошо я с тобой.

— Я не по этим делам… — Нахмурился Авар.

— Представь себе, я тоже. — Хмыкнул Сарис. — В «Чаровнице» для каждого клиента предусмотрены отдельные кабинеты. Я просто хочу составить тебе компанию.

— Значит, «Чаровница»? — Лукаво усмехнулся Авар.

— Она самая. И поверь, название сие вполне соответствует истине…

* * *

«Чаровница» действительно оказалась роскошным заведением. Правда предназначалась она лишь для дворян, но Сарис был тамошним постоянным клиентом, причем весьма уважаемым и посему охрана в его присутствии не стала придираться к Авару и беспрепятственно пропустила его.

Внутри заведение было сделано в темно-багровых, постельных тонах. Впрочем, существовали здесь кабинеты и с иной цветовой палитрой на самый разнообразный и изощренный вкус.

Блудницы тоже как на подбор были прекрасны и маняще сладостны. Авар выбрал себе худенькую блондинку с невероятно красивым лицом. Сарис же уединился с высокой рыжеволосой стервой родом из Туннакра. Говорят их женщины в любви, что дикие кобылицы…

Так юноша лишился невинности. Он не запомнил имени своей первой женщины. Но ему чертовски понравилось это занятие…

— Ну что как оно ничего да… — Похлопал Авара по плечу Сарис, когда они поздно ночью возвращались домой. — Надо бы почаще туда заглядывать… чтобы девочки не скучали…

Внезапно из подворотни вынырнули две темные тени.

— Ложись! — Крикнул Сарис и бросился на землю, увлекая за собой Авара. Два арбалетных болта просвистели у них над головами. — К бою! — Аристократ обнажил мечи и бросился на нападавших.

Один из них тут же устремился навстречу, обнажая меч. Второй поднял руки на уровень груди. Меж них начало медленно разгораться яркое рыжее пламя…

— Авар, осторожнее! Меж них маг! — Выкрикнул Сарис и сшибся с мечником.

Юноша в свою очередь бросился на колдуна. Тот швырнул в него ком рыжего пламени, но промазал и вынужден был также обнажить оружие и вступить в рукопашный бой. Сосредоточенно звенели клинки. Все четверо были хорошими вышколенными бойцами за исключением, быть может, Авара.

Но недостаток умений с лихвой восполнялся его мистической силой, что тот и не преминул продемонстрировать, взлетев над сражавшимися и обрушившись сверху на противника Сариса, вонзив один из своих клинков ему в затылок.

Оставшегося одного мага добить уже не составило никакого труда. Зажатый в клещи он не успел ни убежать, ни воспользоваться своими умениями и оказался зарублен на месте. Чародеем нападавший оказался не очень хорошим…

* * *

— И кто это был? — Авар вопросительно уставился на Сариса, едва придя домой.

— Точно не знаю, но думаю это пламенный привет от моего давнего врага.

— Того самого? — Выразительно поднял бровь юноша.

— Да того самого. — Усмехнулся аристократ. — Жаль, что не удалось захватить никого живым, но… маги есть маги. С ними даже пленными шутки плохи.

— Ну и что нам теперь делать?

— Да ничего, жить как и прежде — Пожал плечами Сарис. — Благо этот подарочек от моего визави далеко не первый…

 

Глава шестая

Эвер

Целый год провел Авар в доме Сариса, тренируясь и постигая сложную науку боевых искусств, пока, наконец, его учитель не решил, что он достаточно готов. За это время произошло много чего. Туннакрское вторжение оказалось отбито регулярной армией Кортура. Степняки не захотели ввязываться в затяжную войну и удалились восвояси, удовлетворившись тем, что разграбили все западное приграничье империи.

Однако для Авара эти события оказались весьма далекими. Война миновала Трин стороной, и юноше в большей степени приходилось думать о своем будущем нежели о событиях весьма далеких и малозначительных для него.

За это время он изрядно подрос и раздался в плечах. Наука Сариса пошла ему только впрок. Впрочем, он не ел в его доме свой хлеб даром. Нередко ему приходилось воровать на улицах Трина и большую часть добычи он отдавал аристократу, который, несмотря на свое происхождение, оказался не слишком-то щепетилен в подобных вопросах.

Вообще, Авар сперва недоумевал за каким лядом он вообще так понадобился Сарису. Ведь у него было нечто вроде собственного ордена состоявшего примерно из двух десятков учеников, которые смотрели ему в рот и во всем подчинялись. И все они были старше Авара и намного опытнее в ратных делах.

— А ты мне сперва для другого нужен был. — Усмехался аристократ в ответ на осторожные расспросы парня. — Но потом когда я увидел, как ты летаешь… Парень, у тебя невероятный потенциал. Смотри не растрать его попусту… К тому же дом моего врага — это целая крепость. Я уже попытался однажды поникнуть туда… И едва унес ноги. Но с твоими возможностями думаю, мы справимся.

— Дом твоего врага здесь, в Трине?

— Нет, что ты! Он же при дворе императора и при том далеко не последний человек. Его крепость в стольном Эвере…

— Значит, в скором времени нас ждет дальняя дорога?

— Да. — Отрубил Сарис. — И чем скорее, тем лучше. Пора уже показать Сихону Таррийскому, что он слишком рано списал меня со счетов…

* * *

Эвер был красивым городом. Даже можно было сказать прекрасным. Полностью оправдывая название столицы, он был богат самой разнообразной и причудливой архитектурой и цветущими зелеными садами.

Сарис специально выбрал для путешествия середину весны. Путешествовали они верхами особенно не торопясь и то и дело останавливаясь в прилежащих дорожных трактирах. Отряд их насчитывал всего пять человек. Авар, сам Сарис и трое лучших учеников его дома. Дорога заняла у них около месяца и как ни странно прошла без особых происшествий.

Армия Кортура тоже ела свой хлеб не даром, и после войны с Туннакром по всем дорогам были выставлены усиленные караулы, придирчиво проверяющие всех проезжающих, и не дававшие скучать разбойному люду, который при таких делах ушел глубоко в леса и практически носа не казал из своих лежек да ухоронок.

Лето в Эвере было особенно роскошным. Цветущие сады ломились от созревших фруктов, а фонтаны били ключом. Правда, купаться в них простому люду было запрещено, равно, как и появляться в богатых кварталах в неподобающей одежде, но от этого Эвер и вовсе казался диковинной игрушкой, вышедшей из под руки неведомого, но весьма искушенного и искусного мастера.

Особняк Сихона Таррийского был громадной розовой цитаделью, практически еще одним дворцом в центре города и был богат и роскошен настолько, насколько это вообще в принципе было возможным.

Сам же дворец императора был еще более огромным серебристо-белым зданием с множеством куполов и надвратных башенок. Возле гигантских серебряных ворот неусыпно несли службу десять молодцеватых здоровенных воинов облаченных в красно-золотые мундиры. Личная гвардия самого императора.

— А ведь и я когда-то тоже… — Вздохнул Сарис, глядя на подтянутые, молодцеватые фигуры гвардейцев, и тут же поспешно умолк, постеснявшись своего откровенного порыва.

Остановились путники в одном и самых роскошных постоялых дворов столицы «Благость императора». Здесь могли останавливаться лишь благородные и их слуги.

— Ну и какой у нас план? — Вопросительно уставился Авар на Сариса, едва путники остались одни в своих роскошных апартаментах, где без труда смогли бы разместиться и двадцать человек.

— План выработаем по ходу дела. — Отмахнулся аристократ. — Сперва выясним, что именно произошло при дворе за все то время, что я был в отъезде.

— Но, Сарис… — Замялся Авар — не проще ли было заселиться в скромный трактир и выдать себя за простолюдинов? Теперь же вся столица знает о том, что ты здесь, и добыть твое ожерелье будет намного сложнее.

— Сихон должен знать, что расплата близка. — Упрямо поджал губы аристократ. — Я не трус и привык выступать с открытым забралом. Ты украдешь ожерелье, мы же с ребятами отправим этого ублюдка на Небо. Иной участи он не заслужил.

* * *

Авар оказался абсолютно прав. Прибытие Сариса не прошло незамеченным для знати, и уже через три дня их пригласили во дворец императора на званый прием. Роскошный зал, изукрашенный сусальным золотом и перламутром был полон гостей и дворцовой челяди.

Сарис прибыл на прием лишь в сопровождении Авара, который по легенде был его сыном, рожденным уже вне стен Эвера, благо аристократ покинул столицу около двух десятков лет назад, и Авар идеально вписывался по возрасту в придуманную историю.

Надо сказать, что Авар в своем серебристом камзоле и длинными темными волосами с седой прядью и томным красивым лицом произвел, быть может, и не фурор, но все равно вызвал целую бурю восхищения среди представительниц противоположного пола.

Многие из них бросали на юношу заинтересованные взгляды, но подойти и заговорить не решилась ни одна. Благо Сарис слыл изгоем, и его сын тоже по умолчанию получал это клеймо в глазах расчетливой аристократии. Впасть в немилость императора не хотел никто.

Тем паче никто не хотел наживать столь могущественного врага, коим являлся Сихон Таррийский. А вот и он сам. Статный господин в серебряном мундире с черными усами. Исполнен достоинства и собственной значимости. Ну, еще бы. Первый советник императора, да еще и начальник его личной охраны. Практически временщик, если бы Его Величество Тамир Восьмой не отличался весьма крутым нравом и посему вольничать никому не давал. Даже своему ближайшему миньону.

Сихон Таррийский лишь недовольно повел взглядом в сторону Сариса и Авара, но более никак не проявил себя по отношению к ним, видимо посчитав подобное ниже собственного достоинства.

Все время пока шел прием Авар болтался в одиночестве, не зная, куда себя деть. Его «отец» же тем временем деловито общался с представителями знати, вежливо кивая на их шутки, которые, надо сказать, произносились сквозь зубы, ибо бесцеремонный Сарис всегда первым начинал диалог, а этикет не позволял им попросту послать нежелательного собеседника куда подальше.

Когда, наконец, Сарис дернул Авара за рукав и предложил покинуть сие замечательное мероприятие, юноша лишь вздохнул с облегчением. Балов и приемов на сегодня с него было предостаточно.

* * *

— Ну что? Ты выяснил все что хотел? — Нетерпеливо спросил Авар, едва они вышли из дворца.

— Да. Более чем… Ну что могу сказать, император более на меня не гневается. Разрешил жить в столице, буде я пожелаю, но, конечно о серьезной карьере при его дворе я могу забыть раз и навсегда. К тому же он вряд ли станет вмешиваться в мой с Сихоном конфликт. По крайней мере, на моей стороне уж точно.

— Что-то я не видел самого императора на приеме… Или я что-то упустил?

— Нет, не упустил. Его Величество редко удостаивает подобные мероприятия своим визитом. Я пообщался кое с кем из его ближайшего окружения.

— Они не могли солгать тебе?

— Могли. Но только смысла нет. Захоти император меня уничтожить, он давным давно бы уже это сделал, причем на совершенно законных основаниях. Воля Владыки Кортура превыше всего…

— И все-таки что же ты такого сделал, что тебя сослали? — Рискнул задать вопрос Авар.

— Давным давно — невесело прищурился Сарис — я был начальником охраны императора. Тогда он еще был совсем молодым юношей, в то время как я уже был зрелым мужем. Однажды в его покои ворвались наемные убийцы. Их было десять. Нас было трое. Мы бились до последнего. Семерых мы сразили, но и мои воины все до единого пали в бою. Я остался один против троих. Я был изранен… И они сумели оттеснить меня от императорской четы. Молодую жену Его Величества закололи сразу… Сам император продолжал сражаться до последнего и погиб бы, не появись в его покоях Сихон, тогда еще совсем юноша, но уже сильный и исполненный амбиций воин… Он помог императору добить оставшихся врагов… Я же в это время сидел, прислонившись к стене и истекая кровью… Мои раны были не смертельными, но я был сильно ослаблен кровопотерей… Император не смог простить мне гибель своей жены, которую нежно любил… Он посчитал меня трусом, которому не место в его личной гвардии и отправил в ссылку… Хорошо, что вообще не казнил, слишком уж силен был его тогдашний гнев… Потом осев в Трине, я начал набирать учеников. Большинство из них бывшие дети простолюдинов, но есть и такие как ты, выходцы из самых низов городского дна… Вот так вот я и стал тем… кем стал. Жалким изгоем, бледной тенью своей былой славы…

— Но за что ты так ненавидишь Сихона? Ведь он вроде как выполнил свой долг, не более того…

— Сихон, когда началось разбирательство надо мной, заявил что я струсил, испугался за свою жизнь…. хотя знал, что я бился до последнего, и не было моей вины в том, что раны ослабили меня настолько, что я не смог более сопротивляться… Он метил на мое место, а потом уже после моего изгнания неоднократно отправлял по моему следу наемных убийц, чтобы я уже никогда более не смог стать ему угрозой…

— Откуда ты знаешь, что это были именно его люди?

— Я знаю способы, которые очень хорошо умеют развязывать даже самые крепкие языки. — Холодно усмехнулся Сарис. — Изгнание — не то место, которое способствует проявлению лучших качеств человека, уж можешь мне поверить…

— Так каков наш дальнейший план?

— Тот же самый что и был. Ты крадешь драгоценность. Мы убиваем Сихона.

 

Глава седьмая

Господин в серебряном мундире

В крепость Сихона решили отправиться этой же ночью, несмотря даже на то, что их там явно ждали.

— Попробуем использовать элемент неожиданности. Вряд ли Сихон ожидает нас так скоро. А мы преподнесем ему сюрприз. — Внушал Сарис своим подопечным. — А там уже придется надеяться лишь на удачу. Власть моего врага в Кортуре велика…

— Послушай, Сарис, но откуда у Сихона вообще твоя семейная реликвия? — Рискнул спросить Авар, когда они уже почти приблизились к вражеской цитадели.

— А кто, по-твоему, стал владельцем моего фамильного замка и всего того, что в нем находилось? — Раздраженно дернул щекой аристократ.

— Так эта крепость…

— Наше фамильное гнездо. И я не забыл об этом… Запомни, Авар. Серебряное ожерелье с крупными дымчатыми топазами. Ты должен вынести его из дома Си… моего дома любой ценой.

Авар хмыкнул, но ничего не сказал. Теперь стало понятно, откуда у Сариса были эти подробные чертежи здания.

— Но ты уверен, что оно именно там, где ты указал?

— Уверен. Этот фамильный тайник Сихон вряд ли обнаружил… А если все же да, — глаза аристократа полыхнули суровым бойцовским пламенем — то мы снимем ожерелье с его трупа…

Двоих дюжих гвардейцев, что стояли на страже перед вратами розовой цитадели сняли бесшумно маленькими отравленными стрелами из необычного оружия в виде полой трубки, которое Сарис привез из Кессаля.

Далее Авар взвился в воздух и проник в здание через окно первого этажа. Ему не составило никакого труда это сделать, ибо чертежи здания он изучил досконально, так как весь план был проработан ими заранее еще в Трине. Он должен был спуститься в подвал и взять ожерелье, буде оно там окажется.

Сарис и трое его учеников облаченные в темные плащи полезли следом за ним по специальным веревочным лестницам. У них была другая задача. Им требовалось проникнуть в покои Сихона и убить его. После этого каждая группа должна была покинуть город и встретиться в условленном месте за городской чертой.

Однако с первых же минут операции все пошло не так, как они планировали. Едва Авар пробрался в подвал, как на него тут же нацелили арбалеты трое стражников, а затем еще двое сноровисто скрутили ему руки и потащили наверх.

Там уже его дожидались и его товарищи, так же скрученные по рукам и ногам. В обширных покоях столпилось около двадцати стражников в красных мундирах. На полу лежал труп Сихона с перерезанным горлом. На его шее поблескивало то самое ожерелье, которое Авар не раз уже видел на рисунках аристократа.

— Так, так, так, я вижу, все уже в сборе. — Холодно усмехнулся вошедший в покои мужчина в серебряном мундире как две капли воды похожий на Сихона Таррийского. Похожий, или… — А вы оказались глупее и предсказуемее, чем я думал. Столь топорная работа… Не ожидал от тебя, Сарис. Хотя, что взять с труса и неудачника…

— Заткнись, предатель! — Прорычал аристократ в бессильной ярости, тщетно пытаясь разорвать свои путы. — Ты прекрасно знаешь, что тогда я сделал все, что мог!

— Видимо этого оказалось недостаточно. — Хмыкнул Сихон, снимая ожерелье с трупа и надевая на себя. Очертания лежавшего трупа тут же исказились, и перед ошарашенными учениками Сариса предстало тело какого-то юноши с расширенными от ужаса глазами. — Один из моих рабов. — Дернул щекой хозяин дома. — Что? А вы не знали? Да, это непростое ожерелье. Оно позволяет надевшему принимать какой угодно облик. Иначе старый пройдоха Сарис столь рьяно за ним бы не охотился… Но теперь об ином. Что мне с вами делать? Пожалуй, я бы мог проявить благородство намерений и отпустить вас живыми…. но не проявлю. Казнить их. — Повернулся он к стражам.

— Авар, окно! — Рявкнул Сарис, но юноша уже и сам все понял. Он был связан, и у него не было никакой возможности помочь своим товарищам. Но его способности к левитации никуда не делись. Худощавое тело юноши стремительно взвилось в воздух и вылетело в окно, вдребезги разбив дорогое разноцветное стекло.

Пара стражей разрядили в его сторону арбалеты, но от неожиданности произошедшего помазали. Авар же, не обращая внимания на многочисленные порезы от стекла и связанные руки, полетел прочь. Ему предстояла долгая дорога…

* * *

Он еще заглянул в город, чтобы узнать о судьбе своих друзей. Все оказалось печальнее некуда. Всем им отрубили головы и выставили на всеобщее обозрение на главной площади. Тот, кто посягает на императорского советника, посягает и на саму императорскую особу…

После этого Авар поспешил покинуть красивый, но жестокий и коварный Эвер и полетел в сторону Трина. На случай подобного исхода у них с Сарисом, чья одержимость местью погубила всех участников этого похода кроме него самого, имелся определенный план.

За поясом Авара лежала бумага, свидетельствующая о том, что он является полноправным дворянином, сыном Сариса Эверского, которую он по здравому размышлению сжег на первом же привале. Быть сыном мятежника не слишком то приятная перспективка. Ныне его ждали выжившие ученики Сариса…

Дорога до Трина заняла у Авара около двух недель, так как он путешествовал по воздуху, летя гораздо выше скорости галопа лошадей. Прибыв на место, Авар кратко рассказал ученикам о произошедшем, после чего дом Сариса был выставлен на продажу, ибо Сихон знал о его местонахождении.

Дом удалось продать в течение пяти дней, правда сумма была сильно занижена из-за сжатых сроков, но все равно была достаточна для того чтобы поселиться где-нибудь в отдаленной провинции и жить весьма безбедно.

Для нового проживания Авар и Дарис, который оставался среди учеников за старшего выбрали небольшой городишко Мрот, что располагался несколько севернее и восточнее Трина. Здесь было поближе к столице, но расчет строился на том, что искать их станут как раз таки в самых отдаленных местах империи, а не поблизости от метрополии.

Дарис был высоким чернявым юношей не худым и не полным, а вполне себе среднего телосложения. Молчаливый и немногословный, он сразу же признал за Аваром старшинство, ибо тот, несмотря на свои крайне юные годы уже успел побывать в таких переделках, какие остальным его товарищам и не снились, хотя, конечно, и их прошлую жизнь сахаром назвать также было нельзя. А уж когда выяснилось, что он еще и умеет летать…

В Мроте юноши купили просторный деревянный дом. Поплоше конечно, чем тот, что остался в Трине, но выбирать им особо было не из чего. В новом городе ребята занялись тем же, чем занимались и ранее. То бишь грабежом и воровством. Но недолго. Затем им удалось при помощи своих навыков наладить кое-какую торговлю всякими нужными вещами для ремесленников. Хотели еще и по случаю развернуть торговлю оружием, но потом решили не светиться понапрасну и удовольствоваться малым. Жить среди учеников Сариса хотели все.

Несколько раз в городе появлялись отряды императорских солдат, которые разыскивали каких-то мятежников, чуть не убивших советника Сихона, но Авар лишний раз на улицах предпочитал не появляться, а остальные ребята изначально придумали легенду о том, что они якобы переселенцы с восточного Кортура и все братья промеж собой. Таких переселенцев в Мроте было предостаточно, благо свободным подданным императора было не запрещено перемещаться по империи в поисках лучшей доли, и посему на них посланцы Сихона так и не вышли.

Три года прожили ученики Сариса в гостеприимном Мроте, до тех пор, пока в балансе сил империи не начали происходить серьезные изменения, от которых никто уже не мог остаться в стороне…

 

Глава восьмая

Повелитель змей

— Ну что там у нас? — Авар деловито склонился над выручкой. Теперь, когда ему было шестнадцать, он сильно вытянулся и уже ничем не напоминал мальчишку. Вполне себе сформировавшийся молодой человек в расцвете лет.

— Да все вроде бы как всегда. — Молчаливо отрапортовал Дарис. — Прибыток небольшой, но жаловаться грех…

— Мда… спокойная здесь жизнь, конечно, но весьма скучная…

— Я слыхал, завтра к нам приезжают артисты с самого Кессаля. Можно будет сходить. — Пожал плечами Дарис.

— Да можно… если бесплатно…

— Представление на главной площади. Хошь плати, хошь так глазей.

— Ну, тогда сходим. Заодно и слегка развеемся от скуки этого стоячего болота…

* * *

Главная площадь Мрота была не слишком большой, и посему народ здесь толпился довольно плотно. Каждому хотелось посмотреть на представление. Труппа артистов прибыла на место незадолго до полудня. Их фургоны остановились за городской чертой, подмостки же уже были загодя приготовлены специальными людьми, которые прибыли в Мрот за сутки до них.

Сперва представление Авару не шибко понравилось. Все эти акробаты и жонглеры, конечно, могли произвести впечатление на неискушенную публику Мрота, но не на человека (человека ли?) умеющего летать, бывшего на императорском приеме, побывавшего на каторге и ко всему прочему еще и прошедшего жестокую школу улиц.

Но затем, когда на сцену вышел немыслимо худой смуглый человек с ярко-зелеными глазами, его будто холодной водой окатило. Что-то такое было в незнакомце, что Авар сразу же инстинктивно почувствовал к нему отторжение. С одной стороны он будто бы почуял некое сродство с артистом, что было тем более странно, поскольку тот был явно кессальцем, а у Авара не было никаких родственных связей, по крайней мере известных ему самому, с этой страной, но с другой нечто настолько чуждое и противное его собственной природе, чего он не ощущал даже с теми, кого ранее смертельно ненавидел. Те были хоть и негодяями но все же обычными людьми, этот же… Впрочем тут началось представление, и Авар ничтоже сумнящееся решил оставить свои неясные пока еще ощущения до лучших времен.

На сцену специальные люди в белых тюрбанах тем временем внесли громадные глиняные кувшины. Всего их было четыре. По одному на каждый угол деревянной сцены. Человек с зелеными глазами, которого глашатай выкрикнул как «серпьенте рионе», тем временем спокойно по очереди открыл все четыре кувшина. Он был облачен в одну лишь белую набедренную повязку, выставляя напоказ худое жилистое бронзовое тело, а на голове у него был просторный белоснежный тюрбан.

Затем человек достал из-за пояса небольшую деревянную флейту и начал медленно наигрывать тягучую завораживающую мелодию. Тянущие душу неторопливые созвучия, несмотря на их кажущуюся незатейливость, заполнили толпу целиком. Народ восхищенно замер. Он почуял, что сейчас будет что-то необычное.

Тем временем из первого кувшина неспеша выполз гигантский пятнистый удав, водившийся лишь в Кессале и начал медленно играть кольцами перед хрупким беззащитным перед его мощью человечком, пристально вглядываясь в его лицо холодным немигающим взором. Мужчина же, как ни в чем не бывало, продолжал играть. На его бесстрастном лице не было заметно ни малейших признаков страха.

Наконец удаву наскучила эта игра в гляделки, и он начал неторопливо обвивать хозяина своим чудовищным телом. Народ выдохнул. Все ждали, что гигантская рептилия переломает кости незадачливому артисту. Однако на удивление людей ничего подобного не произошло.

Удав, обвив кольца вокруг повелителя змей, не делал попыток сжать свои кольца в смертоносных объятиях. Вместо этого раздвоенный язык чудовища нежно коснулся смуглого лица человека, будто в поцелуе.

Однако это было еще не все. Из трех оставшихся кувшинов выползли еще три змеи. Черная, желтая и красная. Все три смертельно ядовитые для человека, как знал Авар, ибо Сарис преподавал ему отнюдь не только одну лишь военную науку.

Змеи начали медленный причудливый танец вокруг своего повелителя, двигаясь на удивление плавно и синхронно. Апогеем всего действа стало то, что все четыре змеи обвили человека с ног до головы, образовав причудливый клубок, и под исступленные крики толпы прильнули головами к лицу своего владыки.

Повелитель змей же, не обращая никакого внимания на обвившую его тяжесть, сделал в сторону зрителей изящный поклон, а затем резко хлопнул в ладоши. Все четыре змеи, повинуясь команде, вернулись назад в свои кувшины. Представление закончилось.

Публика взорвалась овациями. Провинциальный городишко и так был не слишком богат на события, но подобного никому из живущих в нем видеть еще не доводилось никогда.

— Слушай, но ведь и правда превосходное шоу! — Не удержался от комплимента даже такой молчун как Дарис, толкнув Авара в бок.

— Да превосходное… — Рассеянно отозвался юноша. В данный момент его заботили совершенно иные мысли…

* * *

Тайный вход в подземелье был освещен целой вереницей факелов. Вот уже тысячелетия как сюда не ступала нога ни одного разумного, но сегодня все было иначе. Мрачная процессия людей с ног до головы закутанных в коричневые балахоны толпилась подле огромного замшелого валуна на самой окраине Мрота.

Вот один из них вскинул руки и гортанным голосом пропел слова древнего заклинания. На поверхности валуна тут же зловещим зеленоватым свечением вспыхнули руны древнего, давно забытого языка. तव कर्म नियमय.

— Что здесь написано, повелитель? — Подобострастно прошипела одна из фигур.

— Это додревние руны не нашего мира. — Отозвался тот, кто прочел заклятие. — Дословно они переводятся как «будь хозяином своей судьбы». Это я и намерен продемонстрировать ей в самое ближайшее время. — Зловеще усмехнулся он и зашагал вглубь подземелья. Секундой позже к нему присоединились и все остальные.

Внутри подземный ход уводил еще глубже в подземелье, но уже через несколько минут пути он привел в древний склеп, в котором прямо в воздухе висел витой костяной жезл с навершием в виде черепа змеи.

— Ну, наконец, то! Скипетр Подчинения… — Выдохнул предводитель и вновь зашептал слова заклинаний. По мере звучания слов в зале начал нарастать неясный вибрирующий гул, который вскоре, однако прекратился, и Скипетр Подчинения перекочевал во властно протянутую к нему худую смуглую руку.

Раздалось тихое змеиное шипение, и предводитель закричал от боли. Скипетр истаял на глазах, превратившись в пыль, которая тут же впиталась в плоть человека. Глаза предводителя вспыхнули зловещим зеленым огнем, и он дико расхохотался, а затем низким совершенно нечеловеческим голос прорычал всего одно слово.

В воздухе тут же закрутилась зеленоватая воронка диаметром примерно в полметра и зловещий голос из нее прошипел.

— Наконец то. Избранный. Ты знаешь кто я? — Голос бы абсолютно нечеловеческим и напоминал скорее стрекотание некоего гигантского насекомого.

— Да, Великий Тхэрсиорх. — Низко склонился предводитель. — Я читал о тебе в древних хрониках нашего мира.

— Ты знаешь, что я потребую от тебя взамен той силы, что ты получил от скипетра?

— Да, Великий. Я сделаю все, что ты прикажешь…

* * *

После увиденного представления Авар долго не мог найти себе место. Что-то в этом странном человеке, так ловко управляющимся со смертельно опасными рептилиями сильно настораживало и вызывало неясную тревогу.

Юноше было особенно не по себе от видимой беспричинности своего страха, но инстинктам своим он привык доверять всегда. А они кричали ему, что незнакомец этот смертельно опасен и в будущем от него будет очень много неприятностей, в том числе и у него самого.

Но еще более Авара смутило странное ощущение сродства с этим кессальцем. Нет с этим определенно нужно было что-то делать… Но вот что? В итоге, взвесив все за и против, Авар решил все же пустить все на самотек. В конце концов, этот артист не сделал никому из них никакого зла, да и светиться им с парнями лишний раз опасно. Советник Сихон не из тех людей, кто склонен прощать своих врагов. Пусть даже и много лет спустя.

 

Глава девятая

Потрясения

Весть о том, что Великая Кортурская империя объявила войну фуррийцам, грянул подобно грому среди ясного неба. Вообще в последние полгода Его Императорское Величество Тамир Восьмой изрядно тронулся разумом и превратился в жестокого диктатора, одержимого культом Смерти.

Повсюду начались репрессии и гонения на инакомыслящих. Сперва это казалось дикостью, ибо Его Величество хоть и был далеко не мягким монархом, но все же всегда славился своим здравомыслием и никогда не карал своих поданных понапрасну.

Но теперь все изменилось. Кровавый культ Смерти набрал огромную силу и его служителей, прозывавших себя Орденом Змеи, люди стали бояться как огня. Особенно их лидера. Некоего Серпетриона. Ходили слухи, что этот нечестивый чародей обманом поработил разум светлого императора и теперь вершит его именем насилие и произвол.

Авара и его парней пока не трогали, но это не могло продолжаться долго. Людей приносили в жертву на алтарях сооруженных прямо в центре города чуть ли не каждый день, и однажды юноша не выдержал и заявил всем остальным.

— Так дольше продолжаться не может. — Бывшие ученики Сариса вопросительно глядели на него. Аристократ специально подбирал для своего дела тех, у кого не было семьи и кому было некуда возвращаться. И теперь они ожидали решения Авара, ибо, несмотря на то, что он был младше многих из них, они привыкли ему подчиняться. Многие всерьез считали его незаконнорожденным сыном Сариса, которому в свое время присягали на верность. И ни один из них не был готов нарушить эту клятву человеку, который предоставил им кров и дело всей жизни.

— Что ты предлагаешь? — Вопросительно глянул на вожака Дарис.

— Надо уходить в земли приграничья. Говорят, там формируются силы сопротивления. Повстанцев, которые жаждут вернуть мир этой земле.

— Если даже мы туда и доберемся, нас все равно разобьют. — Покачал головой Дарис. — Регулярная армия сметет повстанцев в два счета. А так есть шанс выжить, если не будем высовываться.

— Не будем высовываться? Да очнись ты, людей приносят в жертву ни за что ни про что по одному лишь навету, а то и вовсе без оного! Неужели ты думаешь, что нас минет сия чаша? А даже если и так, вам самим не противно от того, что творится? Мы не ангелы, многим и нас довелось убивать людей, но мы выживали как могли, а это… Нет, вы как хотите, а я не желаю жить в постоянном страхе, что за мной придут эти в серых балахонах… Но это добровольный выбор. Я никого ни к чему не принуждаю. Кто хочет, тот волен остаться здесь. Я ухожу завтра ночью. И ждать я никого не буду.

* * *

На следующую ночь все пятнадцать учеников Сариса направились к западной границе с Туннакром. Остаться не пожелал не один… Авар мрачно усмехался про себя, и это была усмешка не шестнадцатилетнего юноши, но много пожившего и повидавшего мужа. Вот и вновь его несет в места, где он когда-то тянул срок на каторге. Где он похоронил своего первого друга… Веселое, хотя и жестокое было время, что ни говори…

Коней раздобыли в первой же деревне, попросту украв их из деревенской конюшни. Так себе конечно кони, но все лучше, чем пешком. Правда, потом пришлось в спешном порядке удирать от деревенских, но здесь, слава богам, обошлось. Ни один из его парней не пострадал в ходе короткой стычки. Деревенские же отделались лишь парой легко раненых.

Однако на следующий день им не повезло. Их отряд наткнулся на конный патруль кортурской армии из пяти человек. В ходе короткого ожесточенного боя всех их удалось перебить, но двоих парней из отряда они лишились. Одному рассекла горло кортурская сабля. Другого сразила арбалетная стрела.

После этого они забрали коней стражей себе и гнали на запад без перерыва в течение трех суток, меняя лошадей, которых теперь стало на семь больше, нежели членов отряда. После такой ожесточенной скачки половина лошадей пала, а на оставшихся отряд, наскоро передохнув, уже неспеша продолжил путь. До границы оставалось совсем немного…

* * *

— Должен сказать, твои обряды сильно разоряют мою страну. — Император Тамир Восьмой холодно взглянул на худого смуглого человека в белом тюрбане. — Если так будет продолжаться и далее империю ждет крах. К тому же фуррийцы… очень опасны, ты не находишь? Вряд ли война с ними поспособствует нашему плану.

— Нашему плану поспособствуют смерти живых существ. И чем больше, тем лучше. — Зловеще усмехнулся его собеседник. — Что до империи… она все равно нам не понадобится. Там в ином мире, где Великий Тхэрсиорх дарует тебе силу и вечную молодость. Если ты конечно и впредь будешь выполнять его и мои приказы… Кстати, в моем присутствии можешь не таиться. Магические силы твоего ожерелья не беспредельны.

— Постоянно об этом забываю. — Хмыкнул Тамир Восьмой и щелкнул пальцами…

— Да. — Усмехнулся Серпетрион. — Таким ты мне нравишься гораздо больше… Этот зазнайка Тамир в свое время изрядно попортил мне крови своей несговорчивостью.

— Тем сладостнее мне было убивать этого старого хрыча. — Расхохотался Сихон, блеснув белоснежными ровными зубами. На его груди тускло мерцало серебряное ожерелье из крупных дымчатых топазов…

* * *

Силы сопротивления действительно формировались на западе Кортура. Еще, говорят, были какие-то отряды на юге, но их количество было ничтожно малым, основной костяк собрался именно здесь. Авар и присные достигли их лагеря на пятые сутки пути. Погони за ними так и не выслали, но это было ожидаемо. Регулярная армия тоже ела свой хлеб отнюдь не даром и собиралась в самое ближайшее время покончить с врагом одним ударом.

Всего повстанцев было что-то около десяти тысяч. Из них по настоящему обученных войне не более трех. Все остальные — вчерашние крестьяне и ремесленники лишь в силу необходимости сменившие привычные плуг и долото на меч и копье.

Настроение в лагере, несмотря на явное преимущество их противника, было приподнятым. Люди явно настрадались в последнее время и ждали боя как избавления и шанса отплатить своим обидчикам за все и сразу.

Лишь опытные бывалые воины с застарелыми шрамами на лицах озабоченно хмурились, но на людях старались этого не показывать. Они слишком хорошо знали цену боевого духа в битве и посему старались поддерживать его у своих менее опытных товарищей как могли.

Командовал в лагере немолодой уже бывалый отставной тысячник Ихар. Коренастый и седоусый. Ему было сильно не по душе то, что творилось в империи в последнее время, и в итоге он, как и все здесь решился на открытый бунт, несмотря даже на данную в молодости присягу Кортуру и его великому императору.

Войска Кортура подошли к силам повстанцев лишь через неделю пребывания в лагере Авара и остальных. Было их около тридцати тысяч. Из них десять тысяч — регулярная армия, а остальные — набранные в провинциях наемники и ополчение.

Армии столкнулись примерно в полдень. Ярко светило солнце, отражаясь на наконечниках копий и мечей. Пехота противника первой начала бой. Пятнадцать тысяч пешцев ринулись в атаку, подняв копья. Кортурские гвардейцы хорошо сражались в фаланге, но необученное ополчение и наемники, противостоявшие повстанцам, сильно уступали им в этом мастерстве. Сшибка была жесткой и практически моментально превратилась в кучу-малу, где каждый сражался сам за себя.

Повстанцы тотально уступали в численности своим противникам, но в ходе битвы случилось неожиданное. Ополчение противника перешло на их сторону и ударило в спину немногочисленным наемникам.

Пятнадцать тысяч конников, пока еще не принимавших участие в битве тут же осыпали мятежников градом лучных и арбалетных стрел. Залп попал плотно и выкосил треть повстанцев, большинство из которых не имело при себе никаких доспехов.

Авар сам сражался конным, равно как и его товарищи. Конницы в армии повстанцев было примерно четверть от общего числа, так что они сразу же оказались среди элиты. В ходе сражения погибла уже половина учеников Сариса, поскольку у Авара не было никакой возможности приглядывать за ними в образовавшейся на поле боя кошмарной толчее и неразберихе.

Однако Дарис и лучшие воины его отряда пока еще были живы, а значит, надежда еще оставалась. Наконец коннице неприятеля надоело наблюдать за битвой издалека, и она начала набирать гибельный разбег, выставив чудовищные длинные копья и ни на секунду не прекращая обстрел.

Строй повстанцев заколебался. Они не были обучены стоять под смертоносным ливнем арбалетных болтов, а уж вид грозной лавы кавалерии неприятеля и вовсе выбил из многих весь боевой дух. Кто-то разрыдался, кто-то покончил с собой, или просто опустился на колени, ожидая помилования, но большинство мятежников все же нашло в себе мужество встретить атаку конницы лицом к лицу.

Пехота выставила копья, пытаясь остановить разбег кавалерии, а немногочисленная конница мятежников, ведомая опытным Ихаром, ударила неприятелю в правый фланг. Командир армии Кортура вовремя заметил этот маневр и успел перенаправить часть кавалерии против них.

Авар, когда до сшибки остались считанные метры, на полном скаку взвился в воздух, оставив свою лошадь, и ударил первого попавшегося на пути неприятеля ногой в лицо. Тот рухнул на землю под копыта коней своих товарищей.

Конь Авара уже без всадника сшибся с еще одним кортурцем, и обе лошади рухнули на землю, образовав небольшой затор. Авар, заметив это, прямо в воздухе срубил еще двоих воинов врага, а затем перерезал сухожилия на ногах их лошадей. Те с жалобным ржанием рухнули вслед за всадниками. Затор усилился.

Там, где сражался Авар, мятежники серьезно потеснили неприятеля, но на остальных участках фронта все было хуже. Погиб Дарис, пронзенный копьем безымянного кортурца. Ихар тоже пал, сразив перед смертью троих врагов.

Конница неприятеля таки сумела прорвать строй пехоты бунтовщиков и учинила среди них форменную резню. Сдававшихся однако не трогали, а лишь деловито вязали. Жертвы для Ордена Змеи требовались с завидной регулярностью. Кавалерия мятежников тоже долго не смогла сопротивляться врагу. Слишком уж неравны были сегодня их силы.

Авар, осознав, что битва проиграна, полетел прочь. Он сразил сегодня многих, но в одиночку сражаться со многими тысячами никак не входило в его планы.

 

Глава десятая ч. 1

Воители с фиолетовой кожей

Авар летел по направлению к Фурре. В его душе были смятение и раздор. Не смог. Не защитил. Обрек всех на гибель. Всех тех, кто доверял ему, считая, что он сможет позаботиться о них. А он не смог. Пошел на поводу у собственных желаний и жажды приключений. Надоело сидеть на одном месте, захотелось ветра перемен. Вот он и нашел свой ветер. Ветер потерь… Ветер позора и погибели…

Все, кого он считал своей семьей, ныне мертвы. И пусть он при их жизни не особенно проявлял свои чувства, но все же они были ему по настоящему дороги. Именно сейчас он в полной мере осознал это. А значит остается только одно. Доказать, что их смерти не были напрасны. Что они сражались за поистине достойное дело против извергов и тиранов. Он должен был продолжить борьбу.

Мятежники разбиты. Битва проиграна. Но война продолжается. Фуррийцы слыли невероятно могучими воинами чуждыми проявлению страха. Но их слишком мало. Кортурская империя может выставить сто тысяч воинов, а может даже и сто пятьдесят тысяч.

Фуррийцы вряд ли способны больше чем на тридцать тысяч, да и то, если соберется весь мужской люд от мала до велика. Правда, говорят, что у них при нужде воюют и женщины, но все же… Есть еще Крант, страна, которая платит Фурре дань, спасибо Сарису за его уроки политики и географии этого мира. Но крантцы — торговцы, а не воины. Да и вряд ли они будут проливать кровь за жизни своих поработителей, хотя вроде бы как жить под пятой фуррийцев не столь уж и незавидная доля…

Ладно, будем ломать головы лишь над теми загадками, которые помогут ему в предстоящей борьбе. Решил про себя Авар. А то иначе проще и вовсе никуда не лететь, а просто повеситься на первом суку, чтобы не видеть всех дальнейших ужасов правления Ордена Змеи.

Как оказалось, в Фурру спешили бежать очень многие кортурцы, недовольные правлением нынешнего монарха. Однако таковых фуррийцы заворачивали со своих границ, предлагая идти сразу в Крант. Они готовились к войне.

Невозможно было без содрогания смотреть на этих могучих воителей. Невероятно крепкие и коренастые с темно-фиолетовой кожей, они вызывали восторг и ужас у простых людей, а их желтые глаза с вертикальными кошачьими зрачками были полны столь ярой и неукротимой силы, что обычный человек попросту не мог вынести их взора. И немудрено. Прямой взгляд глаза в глаза считался у фуррийцев вызовом на поединок, а урона своей чести гордые воители не терпели.

Воинское искусство и сила были возведены у них в абсолют. Каждый фурриец верил, что после смерти он попадет в Алый Чертог, истинный рай для воинов и им подобных. Сплошные пиры и сражения. Вечность напролет. Что может быть прекраснее…

Авар взгляд фуррийца мог выдержать без страха, но когда ему объяснили, что почем, также предпочел разыгрывать перед ними робость и трепет. Эти воители ныне были его союзниками, и ссориться с ними понапрасну юноша не желал.

Однако для него не сделали никакого исключения и заставили идти в Крант, не пропустив через границу. Все желавшие сражаться с армией Кортура должны были вступить в крантское ополчение, которое набиралось на добровольных основах. Авар же был намерен поступить иначе…

Фуррийцы были настолько гордыми, что не пожелали сражаться в одном строю с людьми, коих презрительно именовали промеж себя не иначе как «задохликами». И надо сказать причины у них для этого были.

Даже без оружия зрелый муж Фурры мог задавить десятерых обычных людей. Что уж говорить о вооруженном. Даже ребенок-фурриец был намного сильнее среднего взрослого мужчины из числа людей.

* * *

Вместо того, чтобы идти в Крант, Авар пересек границу соседнего государства Аббор и, таясь, принялся ждать, когда же, наконец, начнется война. Ему хотелось посмотреть на битву фуррийцев и кортурцев, а при случае и вмешаться в нее.

Абборцы были довольно миролюбивым народом, но при этом отнюдь не безобидным. Они не поддержали в этом конфликте ни одну из сторон, но на всякий случай принялись подтягивать свои войска к границам, чтобы в случае чего не оголять рубежи своей родины. И кортурцы и фуррийцы слыли крайне воинственными народами…

Армия, подошедшая к рубежам Фурры спустя две недели, не была особенно большой. Пятьдесят тысяч человек. Двадцать тысяч конницы, сорок тысяч пехоты. Однако Авара смутили несколько десятков фигур облаченных в серые плащи служителей Смерти. Эти то что здесь забыли?

В Кортуре ходили слухи о мистических силах, коими якобы обладают адепты Ордена Змеи, но Авару пока не довелось ни разу видеть их проявления. Лишь кровавые жертвоприношения беззащитных горожан и селян.

Против пятидесяти тысяч человек вышло всего лишь десять тысяч фуррийцев. Все как на подбор в одних темных набедренных повязках и с огромными тяжеленными гизармами из темного металла невероятной крепости.

Учитывая то, что слышал Авар об этих воинах, он никак не мог сказать, что фуррийцы сегодня были в меньшинстве. Скорее уж наоборот. Сражение состоялось возле самой границы Фурры. Первыми в атаку опять таки погнали ополчение. Без доспехов, без мундиров, кое-как вооруженное… Фуррийцы расправились с ними походя. Тяжелые гизармы вращались с невероятной скоростью и легко рассекали слабые тела людей на части.

Среди фиолетовокожих воителей во время этой атаки упало, быть может, от силы пять фигур. Далее в бой пошла конница, выпуская перед собой тучи стрел. Фуррийцы отбивали их гизармами, вращая ими в воздухе с огромной скоростью, но то и дело какая-нибудь одиночная стрела нет-нет, да и находила дорожку, и среди жителей Фурры падал очередной воин.

Однако эти потери были слишком ничтожными, чтобы сокрушить монолитную стену фуррийских порядков. Даже прямой удар кавалерии не сумел разрушить их строя. Фуррийцы подсекали ноги лошадям, сбрасывая всадников наземь, рубили людей, ловко, несмотря на свою комплекцию, уворачивались от стрел и копий… И тут неожиданно начался кошмар.

Внезапно тела павших фуррийцев и людей начали подниматься с земли и обрушились на фиолетовокожих воителей со всех сторон. Если фуррийцы и растерялись в первые секунды, то, надо отдать им должное, быстро оправились и с удвоенным рвением взялись за дело.

Гизармы в кашу секли восставших мертвецов, причем как своих, так и чужих, не оставляя им ни малейшего шанса на восстановление. Но мертвые фуррийцы не теряли своего боевого умения, и строй сынов Фурры заколебался. Никто не мог победить фуррийцев… кроме самих фуррийцев.

Однако, как ни тяжело им приходилось, сыны Фурры таки сумели удержать строй и перебить всех поднявшихся мертвецов и две трети конницы. Оставшаяся треть с позором отступила назад. Всего воинов у кортурцев, считая и уцелевшую кавалерию, осталось примерно двадцать тысяч. Фуррийцы потеряли в битве треть от своего числа.

Осознав, что воинский дух их неприятелей подорван, фиолетовокожие воины с радостным ревом бросились на уцелевших кортурцев. Те дрогнули, было, однако железная воля их командиров быстро навела в войске порядок.

Вперед выдвинулись пять десятков служителей Смерти, сжимавшие в руках короткие жезлы с небольшими зелеными кристаллами, тускло мерцающими недобрым мертвенным огнем. Они взялись за руки и затянули зловещее заклинание.

Миг, и перед торжествующими фурийцами выросла редкая цепь полупрозрачных фигур. Эти фигуры оплыли навстречу желтоглазым воинам. Те пытались рубить их своим оружием. Тщетно. Призраки втягивались в тела живых, и те поворачивали оружие против своих же.

Завязалась ожесточенная рубка между воинами Фурры. Воспрянувшие духом кортурцы выпускали в эту мясорубку все стрелы, которые имелись у них в наличие. Ровно половина фуррийцев добралась до боевых порядков кортурской армии. И снесла их дочиста. Большинство Служителей Смерти в разыгравшейся суматохе сумели ускользнуть. Остальные нашли свою гибель под безжалостными гизармами народа воинов.

 

Глава десятая ч. 2

Хирам

После того, как отгремело сражение с фуррийцами, Авар решил направиться в Крант. Жизнь там была весьма привольной, и посему туда стекались бродяги и изгои со всех концов далеко немалого мира Танарты. Насчет его будущего Авар не обольщался. Да на этот раз фуррийцы сумели одержать полную победу, но лишь потому, что противник их недооценил.

Если хотя бы малая толика служителей Смерти владеет теми же силами, что и те, что схлестнулись с фурийцами, то их врагам не позавидуешь. Военная мощь Кортура плюс нечестивое чародейство его новых хозяев… Что и говорить, убойная смесь… А еще эти кристаллы. При одном лишь взгляде на них, Авар, наблюдавший за сражением с безопасного расстояния, чувствовал почти физическую боль.

Неведомые артефакты в буквальном мыле этого слов пили жизненную энергию из окружающего пространства, и это было нехорошо. Страшно представить, на что они окажутся способны, если впитают в себя достаточное количество силы… Авар и сам не замечал, что рассуждает о вещах совершенно непонятных для человека неискушенного в магии и делает однозначные выводы из всего произошедшего.

А ведь никто никогда не обучал его чародейству, тем более его теории. Да, он явно необычный человек, умеющий летать, с повышенной силой и живучестью…. но в то же время и вполне себе обычный парень выросший на улицах западного Кортура, отнюдь не мирного и безопасного места…

Авар вообще не слишком то был склонен ломать голову над неразрешимыми внешне загадками, но сейчас перед ним неожиданно остро встал вопрос о том, кто он на самом деле, и откуда именно происходит его мистическая сила.

За все в этой жизни рано или поздно надо платить. Это он усвоил еще в детстве, выживая в огне нужды и насилия, и, похоже, вскоре ему предстояло это сделать. Ответить перед собой, перед собственной совестью, кто же он на самом деле. Безродный бродяга, целью которого является одно лишь выживание в этом безумном мире, неведомо как получивший в свои руки невероятные возможности или… или же все же нечто большее.

* * *

Он сам не заметил, как за полторы недели пролетел насквозь весь Аббор, через который и решил путешествовать. Столица Канта Мэрве была разноцветным, веселым и донельзя пестрым городом с самым причудливым населением из всех, что он когда-либо видел.

Мэрве была не столь богата и обширна как, скажем, тот же Эвер, но зато здесь можно было встретить представителей всех возможных рас проживавших на Танарте. И козлоголовые морантцы, и крылатые вирры, похожие на летающих лисиц размером примерно с десятилетнего ребенка, и стройные, загадочные эльфы всегда державшиеся несколько высокомерно и отстраненно.

Авару понравился город. Пожалуй, здесь он бы с удовольствием прожил всю оставшуюся жизнь, пусть даже и она окажется весьма недолгой. Первым делом юноша узнал последние новости. Оказалось, что весть о победе Фурры давно уже достигла ушей обитателей столицы, и ее жители готовились праздновать победу своих могучих покровителей. Ведь как-никак пади фуррийцы, и они сами недолго будут наслаждаться своей свободой, пусть даже и весьма относительной.

Пробродив по городу до самого позднего вечера, Авар отправился искать ночлег и… столкнулся в одном глухом переулке нос к носу с пятью явно затрапезного вида личностями, поигрывающими длинными ножами и кинжалами. Что именно им было нужно от него, Авар уточнять не стал.

Вместо этого он тут же вился в воздух и обнажил мечи. Бандиты опешили от такого, и он сумел сразить двоих. Но тут к головорезам подоспело еще трое их товарищей вооруженных арбалетами. Два болта просвистели мимо, но третий вонзился прямиком в бок не успевшего реагировать Авара.

Тот с проклятиями полетел прочь. Бандиты его впрочем, преследовать тоже не стали. Два трупа их подельников стали достаточно весомы аргументом для того, чтобы они отказались от дальнейших враждебных намерений относительно столь опасной добычи…

* * *

Очнулся Авар в грязной подворотне оттого, что его кто-то деловито ощупывал. Открыв глаза, юноша неожиданно увидел перед собой молодого фуррийца явно ненамного старше его самого. Юноша озабоченно цокал языком, глядя на залитую кровью одежду Авара.

— Эй, друг, ты как в порядке? — Нахмурил брови фурриец. В его лице не было и следа той грубости и задиристости, что обычно была присуща большинству представителей его народа. Напротив оно светилось неподдельным участием и интеллектом.

— Да вроде бы… — Пробормотал Авар, ощупывая раненый бок. За ночь рана практически затянулась, оставив лишь небольшой рубец, который также должен был исчезнуть не позднее чем через два дня.

— Чем это тебя попятнало? — Не угомонился фурриец. — Серьезное что-то?

— Арбалетный срезень… — Хмыкнул Авар и осекся. Сам того не желая, он выдал себя с головой, и если у этого юноши хватит мозгов… Хватило.

— Такие раны не заживают за ночь. — Покачал головой фурриец. — Но я вижу, что ты не врешь. Ты — нечеловек, так ведь?

— Не знаю точно, кто я — не стал отпираться Авар — но и ты тоже не шибко то похож на фуррийца… по крайней мере мы уже с минуту глядим друг другу в глаза, а лицо у меня до сих пор не разбито…

— Да ты прав. — Кивнул юноша, улыбнувшись. — Я не слишком-то похож на истого воина, хотя с боевым умением у меня все в порядке, отец постарался… Но давай ка лучше мы с тобой пройдем в мое жилище. А то ты ранен и тебе нужен покой. Там заодно и потолкуем обо всем…

* * *

Как оказалось, жил Хирам в небольшой пристройке просторного дома на самой окраине Мэрве, куда и занесло ночью Авара. В пристройке было чисто и сухо, но крайне небогато. Стоял лишь один лежак, да на прибитых к стенам деревянных полках громоздились различные склянки и бутылки с разноцветными жидкостями.

— Вот здесь я и живу. — Развел руками Хирам, когда Авар уже деловито взгромоздился на его лежак, не удосужившись даже спросить разрешения у хозяина дома. Фурриец впрочем, против этого не возражал. — Мастер Кисонус добрый человек, правда изрядно ворчливый. Он учит меня искусству алхимии. Это моя страсть с детства. Отец мой, правда, сильно не любил это мое увлечение, поэтому пришлось мне уйти из его дома. Мастер Кисонус поворчал, но пустил меня жить в эту пристройку. Не бог весть что, но зато я свободен выбирать то дело, которое мне по душе.

— Значит, быть воином не по тебе? — Хмыкнул Авар.

— Воинское искусство у фуррийцев в крови, и я не исключение. — Не согласился юноша. — Но гораздо больше я люблю познавать новое. Особенно в алхимии. Ты знаешь, я никому об этом раньше не говорил, но я хочу открыть секрет бессмертия. — Выдохнул он, и его глаза сверкнули восторженным огнем вдохновения. — Мои сородичи — могучие воины, но живут слишком мало. Три десятилетия — и мы умираем. Не так как люди… Не стареем… Просто умираем. В один миг застывают члены и стекленеют глаза… Как будто бы кто-то незримый и безмерно могучий гасит в нас сам огонь жизни… Я так не хочу… Мои сородичи верят в Алый Чертог, рай для воинов, куда мы все уходим после смерти если жили достойно, но я, признаться честно, не слишком то в него верю… Хотя может быть всякое, конечно… Твои раны заживают так быстро… Не разрешишь ли ты мне взять немного твоей крови для исследований?

— Валяй… — Авар вяло протянул ему руку. Почему-то он сейчас абсолютно доверял фуррийцу. Опять то самое пресловутое чутье, которое помогало ему безошибочно определять, где друг, а где враг.

Хирам осторожно закатал рукав куртки Авара и сделал небольшой разрез, нацедив кровь в небольшую стеклянную колбу.

— Ну вот и все, теперь возможно мои исследования продвинутся дальше… Хотя мне еще учиться и учиться, надо признать… Ну а ты? Кто ты, и какова твоя мечта?

— Я — Авар, бродяга без роду и племени. — Не стал скрывать очевидного юноша. — Что до мечты… Ну, например, сейчас я хочу освободить свою страну от Ордена Змеи.

— Достойная цель. — Серьезно кивнул фурриец. — Кстати, мое имя Хирам…

 

Глава одиннадцатая

Война с Аббором

— Послушай, но все-таки что именно занесло тебя в Мэрве? — Хирам вопросительно потряс Авара за рукав, не давая тому провалиться в сон. — Все же далековато от Кортура, как ни крути…

— В Кортуре продолжать войну бессмысленно. Император благоволит магам Смерти, или даже сам давно уже их марионетка… Но они не остановятся на этом… вот увидишь. Скоро они объявят войну еще кому-нибудь. И, скорее всего Аббору.

— Да, мои сородичи знатно задали им перцу… Мой отец пошел на эту войну… не знаю жив ли он еще или нет, но он проклинает меня за то, что я сбежал из дому… Попадись я ему ныне, мне бы сильно не поздоровилось… Слухи об этой войне ходят странные… Будто бы мертвецы вставали с земли и рвали живых голыми руками… Еще говорили о духах без плоти и крови, что овладевали душами наших воинов, заставляя их сражаться против сородичей… Все это сказки конечно. Люди склонны сочинять небылицы, а своих сородичей я расспрашивать боюсь. Здесь в Мэрве меня все знают, приходиться таиться. Я для них теперь изгой, отступник. А таковые по наши законам подлежат смерти.

— Сурово… — Хмыкнул Авар. — Но рассказы о духах и мертвецах — это не сказки. Я видел эту битву. Все это правда, до последнего слова… Твои сородичи и впрямь очень сильны, раз сумели повергнуть такого противника…

— Вот значит, как… — Озадаченно прищурился Хирам. — Но как ты сам сумел ускользнуть?

— Я умею летать. — Хмыкнул Авар.

— Я серьезно спрашиваю. — Обиделся юноша.

— Смотри. — Хмыкнул Авар и взвился в воздух, правда, тут же со стоном опустился назад. Рана все еще немного давала о себе знать.

— Ничего себе… — Пораженно выдохнул Хирам. — Неслыханная удача, что я встретил тебя, Авар. Я не знаю, кто ты…. но ты чудо природы. Это правда. Я горд тем, что имел счастье беседовать с тобой…

— Да ладно, не начинай. — Поморщился Авар. — Я и сам толком не знаю, откуда у меня это все… Вроде родился в обычной семье простолюдинов… Слушай, ты не против, если я посплю немного. А то вчерашняя ночь меня… скажем так, изрядно измотала…

* * *

Прогноз Авара оказался правдивым. Через несколько недель до Мэрве дошли слухи о том, что Кортур объявил войну Аббору. Правитель Аббора, надо отдать ему должное, оказался вполне готовым к подобному повороту событий, и семидяситысячную армию наступавших лоб в лоб встретили регулярные войска этой страны.

Авар, как узнал о том, что твориться тут же направился в Аббор, чтобы вступить добровольцем в его армию. С ним вызвался идти и Хирам, которого тоже ни на шутку встревожили вести, которые принес его товарищ, и который также хотел разобраться в сути колдовства творимого кортурскими некромантами.

Вообще за то время, что молодые люди провели вместе, они крепко сдружились. Оба были изгоями у своих народов и тянулись друг к другу, почуяв родственную душу. Все это время Авар жил у Хирама в пристройке и предавался безделью, в то время как его товарищ усердно работал в мастерской своего учителя. Когда же настала пора покинуть столицу Кранта, Авар был только рад. Мэрве уже успела ему изрядно наскучить.

Юноша, правда, слегка досадовал из-за того, что им придется сильно замедлиться из-за Хирама, который по понятным причинам не мог передвигаться по воздуху как он, но все же в глубине души был рад тому, что будет не одинок в своей предстоящей борьбе.

Молодой фурриец и впрямь оказался отличным товарищем. Раздобыл им обоим превосходных лошадей, на которых они ехали вплоть до самой границы с Аббором. Там их встретил приграничный отряд, и когда выяснилось, что молодые люди хотят вступить в ополчение, им выделили новых коней и даже дали сопровождение.

Ну, еще бы. С воинами у Аббора обстояло неважно, а присутствие в их войске даже одного фуррийца сильно поднимет боевой дух простых солдат, ибо фиолетовокожие воители никогда ранее не сражались в одном строю с людьми.

Как оказалось, дела у Аббора действительно шли неважнецки. За те две с лишним недели, что молодые люди потратили на прибытие к линии фронта, кортурские войска успели полностью выбить своих противников из всего восточного Аббора и подошли вплотную к Румею, его столице.

Румей был большим хорошо укрепленным городом, и оборонять его смешливые, темноглазые и добродушные в мирной жизни абборцы были намерены до последнего. Именно к Румею и прибыли друзья как раз в тот момент, когда к нему подходила армия Кортура.

Всего их было примерно пятьдесят тысяч. Войско абборцев насчитывало около тридцати тысяч человек. Довольно большая цифра для такой невеликой страны. Ни крантцы, ни фуррийцы не откликнулись на призыв о помощи. Первые из страха, а вторые попросту не считали слабых достойными существования. А уж просить кого-либо о помощи для фиолетовокожих воителей и вовсе было неслыханно. Наитягчайший позор.

Правитель Аббора, уже пожилой начавший седеть мужчина, однако, оказался весьма мудрым и дальновидным человеком. К нему и привели ошарашенных сверх всякой меры друзей абборские стражники. Темноволосый и темноглазый, как и все абборцы, он посмотрел на Хирама своими печальными много повидавшими глазами и тихо попросил.

— Я хочу, чтобы ты сказал, что Фурра вышлет воинов нам на подмогу, если мы отстоим город.

— Но к чему эта ложь? — Удивился Хирам. — Я готов биться в первых рядах твоих воинов, но даже если вы разобьете кортурцев в пух и прах, мои сородичи не помогут вам!

— Не помогут. — Согласился правитель. — Но так мои люди будут знать, что надежда не потеряна, и станут сражаться изо всех сил. Надежда дает силы. И немалые. Поверь моему опыту, юный фурриец. Если хочешь, я встану перед тобой на колени, лишь бы ты выполнил мою просьбу.

— Нет, не надо! — Поспешно осадил Хирам уже начавшего было подниматься из кресла правителя. — Я сделаю то, что ты хочешь. Но взамен я попрошу тебя, ели мы выживем, даровать мне право жить здесь. Крант подчиняется Фурре. А я и так нарушил законы своего племени, а теперь я и вовсе буду для них смертником, которого нужно уничтожить любой ценой, чтобы избыть позор.

— Конечно, я выполню твою просьбу. — Заулыбался правитель. — Я выделю тебе дом, землю, все что попросишь, только сделай то, о чем я тебя прошу!

— Мне нужно собраться с мыслями… Думаю, через минуту я буду готов.

* * *

Хирам оказался от природы превосходным оратором. Он так зажигательно выступил на главной площади Румея, что простой люд, внимавший ему, под конец речи просто ревел от восторга. В этот миг им был не страшен никто. Ни прекрасно обученная кортурская гвардия, ни кошмарные маги Смерти. Никто. Они были готовы защищать свою родину до последнего вздоха.

Долго говорил Хирам, и когда он, наконец, выдохся, даже у самого прожженного циника не осталось ни малейших сомнений. Румей врагу просто так не взять. Стены города были довольно высоки, да к тому же абборцы понаставили на них тяжелые метательные машины от гигантских арбалетов до баллист и катапульт.

Первую попытку штурма кортурцы предприняли глубокой ночью, когда их враги спали. Однако настенная стража ела свой хлеб недаром, и тревога была поднята заблаговременно. Длинные приставные деревянные лестницы, по которым захватчики попытались проникнуть вовнутрь, были сброшены наземь.

Заработали чудовищные стрелометы под факельным освещением. Гигантские болты прошивали порой по нескольку тел за раз, и нападавшим в итоге пришлось отступить. В этот раз их было не особенно много, две-три тысячи. Так сказать разведка боем. Пробный выпад. Однако при этом и смертельно опасный. Ведь доведись передовому отряду укрепиться на стенах, в бой тут же пошли бы гораздо более серьезные силы, также ждавшие своего часа в полной боевой готовности.

При свете дня кортурцы предприняли вторую попытку. На этот раз они установили свои боевые машины напротив городских стен и начали прицельный обстрел. Громадные катапульты оказались намного дальнобойнее, нежели тяжелая техника их противника, и посему стены города начали содрогаться от ударов тяжелых камней.

В принципе у кортурцев в избытке имелись и менее маломощные орудия наподобие тех же баллист, «козлов» и стрелометов. Эти прицельно били по настенным орудиям, выводя их из строя. Абборцы отвечали им тем же, и в итоге в ходе суток ожесточенных перестрелок вся осадная техника и с той, и с другой стороны за исключением дальнобойных катапульт была полностью выведена из строя.

На следующий день обстрел возобновился. В стенах начали возникать первые проломы. Пока они были не слишком большими, но долго так продолжаться не могло. Становилось понятно, что открытого столкновения не избежать. Кортурцы предприняли две попытки штурма главных ворот под прикрытием огня из катапульт, но обе эти атаки абборцам удалось отбить с немалыми потерями для осаждающих.

На третий день вперед выступили сероплащные маги Смерти с жезлами увенчанными зелеными кристаллами. Они взялись за руки и образовали кольцо неподалеку от стен, однако, вне пределов досягаемости вражеских стрел. Воздух вокруг них стустился, и вот уже сплошное облако сероватой пыли летит прямо к воротам.

Что-то заполошно закричали абборские десятники своим людям, что стояли неподалеку от входа город, но было поздно. Облако неведомой магии разом накрыло их всех и превратило в безвредный прах. Вместе с воротами.

Тут уже ничто не сдерживало атакующих. С торжествующим ревом они устремились в образовавшийся пролом. Со стен во множестве полетели стрелы, но они уже не сумели остановить захватчиков. Вражеское войско проникло в город. Сперва его поток еще худо-бедно сдерживался воинами Аббора, но когда за их спинами поднялись их же мертвые товарищи…

Битва была долгой и жестокой. Абборцы обороняли город до последнего. Хирам и Авар сражались с отчаянием обреченных, но в итоге им пришлось спешно покинуть гибнущий в огне войны Румей. Они бились храбро, но погибать за чужие идеи и символы были все же не намерены.

 

Глава двенадцатая

Новая сила

— Эй, пошевеливайтесь! — Молодой белокурый капитан с холодным жестоким вглядом верхом на прекрасном караковом жеребце брезгливо оглядел неровную шеренгу пленных. — Этих — он указал на двоих стариков — под нож некромантов. Остальных нарядить на работы. Пусть помогают приближению победы славного Кортура!

Капитану Ильхору повезло. В тот злополучный день, когда на их лагерь напали степняки, он сумел спрятаться в одной из ям, где держали провинившихся заключенных, и выжил. Туннакрцы его не нашли. После под покровом ночи он сумел ускользнуть из разоренного лагеря и даже прихватить одну из лошадей.

Так он домчался до близлежащего форта и предупредил тамошнего командира о вторжении, солгав, что его послал якобы его тысячник со срочным донесением. В итоге Ильхор не только не был наказан за трусость и уклонение от боя, но и напротив награжден за своевременное донесение, во многом благодаря которому, не будем грешить против истины, западным войскам Кортура удалось вовремя привести себя в боевую готовность и дать степнякам достойный отпор.

Затем была служба уже в другом гарнизоне, ну а когда пришли к власти некроманты, Ильхор также сумел удержаться на плаву благодаря своей природной хитрости, жестокости и беспринципности.

Ныне же он командовал сотней, которая занималась ловлей рабов на территории Аббора. Надо сказать, что к моменту описываемых событий практически вся территория этой страны была в руках армии Кортура. Поражение под Румеем сломало абборцам хребет…

Однако отдаленные западные провинции еще худо-бедно сопротивлялись. Однако их поражение было лишь вопросом времени и лишь слегка осложнялось тем, что на границе с Туннакром у кортурцев снова возникли небольшие стычки с этим воинственным народом.

Однако здесь в центральном Абборе все ныне подчинялось имперским интервентам, и сопротивление осуществлялось лишь на подпольной основе. Посему Ильхор и его люди чувствовали себя уверенно и безнаказанно, опустошая беззащитную деревню. Напасть на вооруженную сотню кортурских солдат, пусть даже ночью здесь никому не привидится даже в кошмарном сне.

— Ну что там закончили? — Лениво осведомился капитан у одного из своих подчиненных, когда вдруг в воздухе засвистели стрелы. Люди Ильхора, не ожидавшие нападения принялись валиться с коней. Стрелками неведомые враги оказались весьма меткими.

Но дальше больше. Не удовлетворившись дальним обстрелом, из-за кустов начли выбегать люди, закутанные в темные плащи, на бегу стреляя из арбалетов. Опомнившиеся кортурцы ответили тем же, но нападавшие ловко лавировали в ночной тьме и залпы против них оказались малоэффективными, чего не скажешь о стрельбе самих абборцев.

Вот одна и фигур взвилась высоко в воздух и обрушилась на кортурцев сверху. В свете факелов, которые сжимали некоторые люди Ильхора, мелькнуло красивое лицо в обрамлении длинных темных волос с седой прядью, которое показалось капитану смутно знакомым.

Авар же напротив сразу узнал своего давнего обидчика, во многом благодаря которому погиб Турак, и с яростным рыком полетел навстречу. Ильхор же настолько испугался мистического воителя, что с трудом заставил себя поднять руку с саблей.

Свистнул клинок юноши, и отрубленная рука Ильхора упала на землю. Тот истошно завопил от боли, рухнув со своего коня.

— Узнал? — Мрачно усмехнулся Авар, оказавшись рядом.

— Ты?!!! — Неверяще прошептал Ильхор похолодевшими губами. — Несмотря на прошедшие годы, он, наконец, узнал своего противника.

— Я. — Кивнул Авар, пронзив капитану сердце. — Отправляйся под землю, мразь.

Схватка было жестокой, но короткой. Люди Авара оказались намного более подготовленными к битве, нежели их противники и посему кортурцев довольно быстро удалось перебить с минимальными потерями для нападавших.

— Этого недостаточно. — Нахмурился Авар, глядя на залитые кровью на трупы кортурских солдат.

— Ты о чем это, друг? Мы же победили! — Непонимающе нахмурился Хирам.

— Нужно кое-что еще, чтобы наши враги трепетали от ужаса при одном лишь упоминании о нас… Вот что. — Юноша порывисто наклонился над телом Ильхора и двумя стремительными росчерками клинка прочертил от его глаз к подбородку две ровные кровавые борозды. — Отныне мы будем зваться Орден Плачущих. — Голос Авара наполнила тяжелая мрачная сила, от которой на миг стало не по себе даже бесстрашному Хираму. — И горе тому, кто встанет у нас на пути…

* * *

Слухи о новом Ордене, воюющем против Кортура и его нечестивых служителей Смерти, разлетелись по Аббору со скоростью молнии. Все в Абборе в последнее время только и говорили, что о нем. Что служат там не простые воины, но безжалостные порождения ночи, призраки умерших абборцев, жаждущие возмездия. Абборцы относились к его адептам со смесью страха и восхищения.

Бывалый люд, конечно же, все прекрасно понимал и над подобными слухами лишь посмеивался. Но не было такого абборца, даже и среди тех, кто вроде бы смирился с новой властью, что втайне, а то и открыто не желал бы победы этим воителям, посвятившим свою жизнь мести и борьбе против тиранов и угнетателей.

Весь западный Аббор полыхал в огне войны. Вдохновленные его примером потихоньку начали шевелиться и остальные провинции. Серпетрион, видя, что маленькая страна не желает так просто покоряться ему, приказал Сихону лично явиться туда и проконтролировать ее окончательное порабощение…

* * *

— Ты хотел видеть меня, Неуязвимый? — Изящный светловолосый эльф вопросительно уставился на совершено невероятное существо с черным худым слюдянистым телом и длинными непропорциональными конечностями. Обычно никому из его народа не было хода в ту часть заповедного леса, где жил Шаннор, слишком велик был священный ужас перед этим созданием даже у бессмертных эльфов. Но сегодня случай был особый. Неуязвимый сам пожелал беседы с вождями дивного народа, и отказать ему в этой просьбе эльфы попросту не могли. Теорн, один из эльфийских старейшин был единственным, кто, несмотря на священный ужас, впитанный эльфами, наверное, еще с молоком матери, решился войти на запретную территорию и поговорить с Шаннором с глазу на глаз.

— Да. В мире появилась новая сила. Смертельно опасная сила. Я чувствую ее присутствие… Ты должен доставить меня на Ксеней.

— Должны ли мои воины вмешаться в происходящее? — Стоящее напротив него существо вызывало у гордого эльфийского воителя ощутимый трепет.

— Нет. Этого не требуется. С этим я сумею справиться и сам…

* * *

Серпетрион радостно потирал руки. Все складывалось донельзя удачно. Кристаллы силы, выданные ему Тхэрсиорхом наполнялись энергией даже быстрее чем он планировал, а значит, в скором времени на Танарте можно будет открыть полноценный портал и тогда… — маг Смерти зловеще расхохотался — жалким здешним людишкам не позавидуешь…

* * *

Странная худая слюдянисто черная фигура лишь отдаленно походившая на человека во весь опор мчалась на четырех длинных угловатых конечностях, не зная отдыха, день за днем преодолевая огромные расстояния, намного большие нежели даже самые резвые скакуны из числа отборной имперской породы чистокровных «кортурцев», специально выведенной для владыки Кортура и членов его семьи, могли проскакать за это же время.

Он должен был успеть. Зло становилось сильнее день ото дня, и пусть сам он отнюдь не был поборником добра и справедливости в истинном смысле этого слова, но и смотреть на то, как гибнет мир, в котором он нашел вполне себе неплохое и тихое пристанище, отнюдь не входило в его планы…

* * *

Весть о том, что Его Величество Тамир Восьмой лично изволил почтить армию Кортура свои присутствием, облетела Аббор со скоростью молнии. Кортурцы откровенно ликовали. Для них это являлось весомым подспорьем, ибо поднимало боевой дух и рвение, как простых солдат, так и их командиров до заоблачных высот (и не в последнюю очередь оттого, что император не прощал ошибок и не терпел трусов тем паче в военное время).

К тому же вместе с Его Величеством на подмогу кортурцам шли отборные мастера Смерти, чье зловещее искусство уже давным давно не было ни для кого секретом. А это значит, что проклятых абборцев в скором времени ждет либо гибель, либо окончательное порабощение.

Сам же Сихон был явно не в восторге от этой поездки. В прошлом могучий бесстрашный воин, ныне он крайне неохотно ввязывался во всякие стычки напрямую. Ибо теперь перед ним маячила перспектива вечной жизни. А жизнь Сихон Таррийский любил…

Однако с Серпетрионом не поспоришь. Если бы не он, аристократ правил бы единолично конечно, но и о бессмертии ему бы пришлось забыть раз и навсегда. К тому же маг Смерти обладал невероятной силой абсолютно несравнимой с его собственной. На днях он вообще заявил Сихону, что является не магом, а бери выше! Полноценным богом. Так якобы сказал ему сам великий Тхэрсиорх. И ведь не поспоришь…

К тому же постоянное поддержание иллюзии облика императора пило его силы. А Сихон был весьма посредственным магом со средненькими природными способностями. Поэтому ему большую часть времени приходилось проводить в крытой карете, в которой он и путешествовал в сопровождении внушительного эскорта.

Ну да ничего. Скоро все это закончится. Серпетрион обещал в скором времени открыть портал в иной мир, и уж тогда, он, Сихон Таррийский, величайший император Кортура всех времен и его первый меч, получит, наконец, свою обещанную награду…

* * *

Это место не было отмечено ни на одной из карт, хотя и находилось практически в самом сердце кортурской империи. Ну, еще бы. Ни одному правителю, пусть даже и самому мудрому и справедливому не захочется признавать, что есть что-то на его землях, что ему совершенно неподконтрольно, и что он, несмотря на всю свою силу и величие ничего не может с этим поделать.

Перекрестье двух рек. Гравы и Орлы. Огромный водопад, низвергающий свои воды с головокружительной высоты как раз в месте пересечения двух этих водных потоков. Чудовищный источник силы, исходящий откуда то из под земли. До сих пор не покорившийся ни одному из чародеев. Никто не знал, что именно там происходит. Ни один из отрядов посланных вглубь водопада при прежних властителях Кортура не вернулся назад. Было лишь известно о том, что за чудовищным ревущим потоком воды есть вход в подземелье. И что оттуда не возвращаются даже чародеи…

Сегодня очередной отряд предпринял попытку разобраться в первоисточнике неведомой магии. Три десятка воинов. Пятеро магов в серых балахонах. Одним из них был Серпетрион, теневой владыка Кортура. Он решил рискнуть, ибо магия влекла его сильнее всего на свете, а мощь, исходящая из подземелья была такова, что его нынешнее могущество казалось в сравнении с ним жалким фиглярством.

Поток воды послушно расступился, повинуясь могучей магии пришельцев на судоходных баржах, и отряд проник вовнутрь. Внутри была довольно просторная пещера, и поток воды уходил вглубь подземелья, однако путь преграждала радужная завеса явно магического происхождения.

— Сейчас отдавайте мне силу. — Повелительно прошипел Серпетрион. В просторном сером плаще ныне он был ничем неотличим от остальных своих магов. Чародеи повиновались, и в завесе возник проход, через который тут же устремились все воины отряда. Маги прошли самыми последними.

— Очень много затрат энергии… — Недовольно нахмурился Серпетрион. — Держите свои кристаллы наготове…

Далее коридор ветвился надвое. Сила исходила из правого ветвления, но и слева ощущалось нечто непонятное, поэтому Серпетрион решил сперва проверить левый коридор во избежание всяческих неожиданностей.

Коридор сей оказался не слишком длинным и закончился небольшой пещерой с довольно большим подземным озером. От его вод явно веяло неприкрытой опасностью, но один из воинов все равно неосторожно сунулся к самой кромке воды.

— Назад! — Рявкнул Бог Смерти, но было поздно. Из воды внезапно выметнулось темное гибкое щупальце и одним движением разорвало воина надвое. — Некроманты, к бою! — Только и успел отдать команду Серпетрион, как из воды вылезло одно из самых кошмарных и отвратительных созданий, какие только может измыслить воображение.

Внешне оно напоминало осьминога с огромной головой на двух могучих длинных шупальцах. Гладкая кожа создания была буро-коричневой с небольшим сиреневым отливом. Еще один стремительный бросок, и щупальце охватило разом троих воинов, раздавив их тела в кашу.

Ответный удар некромантов не заставил себя долго ждать и волна серого праха, окутав осьминога…. впиталась в его тело, не причинив никакого вреда. Напротив чудовище даже стало еще более активным.

— Эта тварь жрет энергию! — Выкрикнул Серпетрион, спешно отбирая все зеленые кристаллы у своих чародеев.

Воины тем временем остервенело рубили оба щупальца, но тугая плоть твари практически не поддавалась их клинкам, а мелкие раны и порезы заживали у бестии практически в мгновение ока. Ответные выпады щупалец ломали кортурцам кости и отрывали головы. Отряд был близок к полному истреблению, когда внезапно из всех пяти жезлов с кристаллами силы вырвалась толстая зеленая нить и ударила в голову октопуса, заставив его скрыться в толщах воды.

— Что вы сделали, господин? — Осмелился спросить один из двоих выживших магов. Остальные были безжалостно разорваны неведомой тварью на куски.

— Накормил его силой по самые гланды… — Жестко усмехнулся Серпетрион. — Теперь переваривает… Пошли назад. Убить его мы все равно не сумеем…

Наскоро преодолев обратный путь, остатки отряда достигли баржи и, взяв подкрепление и новые кристаллы, двинулись в правый коридор. Бог Смерти был не из тех, кто так легко отказывается от своих планов…

Здесь коридор оборвался массивными белыми вратами с выгравированным на них черным обсидиановым черепом. Врата защищала могучая магия, но Серпетрион вновь прибег к кристаллам и, ворота распахнулись.

Внутри находился небольшой идеально ровный квадратный зал, в глубине которого висел громадный сиреневый светящийся кристалл. На полу в позе лотоса сидел могучий коренастый эльф с темно-серой кожей, длинными роскошными темными волосами и яркими зелеными глазами.

— Я Аримис, Хранитель Кристалла. — Мелодично пропел он, глядя на пришельцев. — А вы чужаки, которые хотят уничтожить мой кристалл, я прав?

— Нет, не прав. — Хмыкнул Серпетрион. — Мне нужна его сила…

— Этот Кристалл — мое проклятье… — Устало выдохнул эльф, или, по крайней мере, тот, кто походил на него. — Я прикован к нему незримыми путами и не могу отойти далее чем за пределы этого зала… По идее я бы с радостью сам уничтожил его, но сила взрыва будет такой, что даже такому как я не выжить… — Эльф явно был не прочь поговорить.

— А если я просто попробую исследовать его? — Осторожно начал Серпетрион. — Мне нет никакого резона взрывать его, ведь тогда я тоже погибну… — Он нутром чуял могучую силу неведомого существа и не спешил пока вступать с ним в открытый конфликт. — Быть может, я сумею освободить и тебя самого…

— Это было неплохо… — Усмехнулся Аримис. — Но какое тебе до меня дело?

— Никакого. — Не стал скрывать очевидного Бог Смерти. — Мне нужна сила кристалла, но я не хочу биться с тобой. Ты мне нужен. Поэтому давай ка мы с тобой попробуем помочь друг другу. Я попробую разобраться в принципе действия Кристалла, а ты не будешь мне в этом мешать.

— Ну что ж, это справедливо. — Согласился Хранитель. — Я даже готов пойти на риск его уничтожения ради возможности освобождения… Я чую в тебе достаточную силу и мастерство, чтобы разрешить тебе попытаться. Действуй.

Получив разрешение, Серпетрион тут же вынул из заплечного мешка с десяток жезлов с зелеными кристаллами и, сплавив их мощь воедино, начал осторожно прощупывать Кристалл. Тот со всех сторон был отгорожен магической радужной завесой, явно очень мощного и опасного толка, но Бог Смерти был истым докой в своем деле.

Виртуозно создав из силы кристаллов тонкие энергетические щупы, он начал аккуратно вплетать их в потоки магии сиреневого Кристалла. Тот сперва возмущено загудел, но Серпетрион не шел напролом. Он убеждал, договаривался. И кристалл, который не был истинно разумным существом, начал потихоньку прислушиваться к нему.

В итоге в ходе нескольких часов кропотливой работы, Серпетриону удалось замкнуть в энергетическую цепь один из зеленых кристаллов силы и непосредственно сам Кристалл. Теперь он мог приказывать Кристаллу. Пусть не во всем, пусть опосредованно, но теперь он мог заставить его отдавать свою энергию для собственных нужд.

Однако что до освобождения Аримиса… Серпетрион мог бы в принципе это сделать. Но не стал. Хранитель был чудовищно силен, он чуял это. Но его сила практически та же самая что и сила того монстра в левом ответвлении коридора. Грубая и прямолинейная. Да он опасен. Но не в тонких играх виртуозного мастерства работы с энергией.

Быть может, он и одолеет Серпетриона в открытом бою, но зачем вообще биться, если можно использовать его силу для собственных нужд?

— Ну что там, ты обещал мне освобождение… — Нетерпеливо подал голос Аримис, когда Серпетрион, наконец, вытер честный трудовой пот со лба.

— Здесь не все так однозначно… — Нехотя процедил он. — Кристалл слишком нестабилен… Поэтому если я попытаюсь вмешаться напрямую, он может взорваться… Боюсь, не в моих силах освободить тебя…

— Проклятье! — Хранитель от избытка чувств сжал в кулаке крупный серый булыжник, превратив его в пыль. — А я так надеялся… Жаль, ты был неплохим собеседником…

— Что ты имеешь в виду? — Насторожился Серпетрион. Что-то в тоне Аримиса заставило его непроизвольно попятиться. Это его то, самого могучего существа на Танарте… как он сам думал до совсем недавнего времени…

— Ну, видишь ли, это не слишком то справедливо, если ты сейчас уйдешь и будешь наслаждаться свободой, в то время как я буду продолжать гнить здесь бессчетные тысячелетия… Не расстраивайся, ты сделал все что мог, и потому я убью тебя быстро…

— Воины! — Отдал команду Серпетрион, но Аримис уже сорвался с места, легко расшвыряв стражей Бога Смерти. Их клинки нанесли ему неглубокие царапины, которые исчезли быстрее, чем лезвия отдернулись от идеально гладкой плоти бессмертного. Магам он переломал шеи, даже не замедлившись, однако сам глава Ордена Змеи успел потоком силы отшвырнуть Хранителя прочь и поспешно покинул зал, запечатав двери своей магией.

Очутившись в безопасности, Серпетрион сперва хотел, было приказать Кристаллу уничтожить вероломного Хранителя, но затем передумал. Пусть мучается своим вечным пленом…. Бог Смерти злобно усмехнулся. Пусть каждый миг своего заточения помнит о том, насколько он был близок к освобождению и страдает от этого. Вечность напролет. К тому же лучшего стража для Кристалла, чем этот Аримис все одно не найти. Вот пусть и занимается тем для чего предназначен…

Сам же Хранитель после бегства Серпетриона страшно разозлился и чтобы хоть как-то выместить свой неистовый гнев, посжигал всех выживших воинов Бога Смерти, которые не успели уйти из его обители, в огне радужной завесы Кристалла. Хоть какое-то развлечение. Идею оставить хотя бы одного из них в качестве собеседника, Аримис отмел сразу же как не стоящую внимания. Кормить ему его здесь было все равно нечем.

 

Глава тринадцатая

Покушение на смерть

Вернувшись из поездки в логово Хранителя в Эвер, Серпетрион откровенно ликовал. Теперь в его распоряжении была еще и сила Кристалла. И пусть она совершено иного толка, нежели та, которой он служит, он сумеет найти и ей должное применение, благо на войне, да и в жизни тоже для достижения цели все средства хороши.

Бог Смерти зловеще усмехнулся. Сихон сейчас покоряет Аббор, и если то, что он слышал об этом человеке хоть на малую толику истина, ему это непременно удастся. А если нет…. что ж, тогда он быстро подыщет нерадивому исполнителю подходящую замену…

* * *

А тем временем война в Абборе шла полным ходом. Уже многие его коренные жители, прослышав об Ордене Плачущих и его могучем лидере Аваре, который по слухам и вовсе не человек, а нечто гораздо более опасное и смертоносное, брали в руки оружие и шли против захватчиков. Пока еще стычки носили мелкий локальный характер, но вскоре должна была вспыхнуть открытая война, в ходе которой судьба Аббора и его народа решится окончательно.

Авар устало оттер свой клинок от крови. Он уже потерял счет бесчисленным стычкам и ночным вылазкам, в ходе которых они практически всегда одерживали полную победу над врагом. Вот, к примеру, сегодня они наткнулись на тварь в виде ожившего парящего над землей скелета с горящими зеленым огнем глазами в сопровождении двух сотен кортурских солдат.

Солдат удалось быстро уничтожить, а вот с тварью сей пришлось изрядно повозиться. Она была неуязвима для обычного оружия да к тому же выдыхала какой-то зеленый яд, от которого его воины валились замертво. Авар самолично обезглавил чудовище, оторвав его уродливую костяную башку голыми руками. Его неведомая сила помогла ему и в этот раз… Юноша скривил губы, недовольный собственной работой и вновь принялся полировать свой меч. Да война вроде бы в последнее время складывалась весьма неплохо для его отряда. Жаль лишь, что людей у него было слишком мало…

Ныне отряд Авара насчитывал около пяти сотен воинов. Из них полсотни — новые члены нового ордена. Ордена Плачущих. В него юноша набирал лишь искушенных в ратном деле воинов, которых потом еще и сам безжалостно муштровал (еще раз большое спасибо Сарису за его бесценные уроки). Остальные же были просто рядовыми жителями Аббора, которым было не по душе вторжение захватчиков на их земли, и они тоже старались вносить посильный вклад в общее дело как могли.

Надо сказать, эта война наложила на Авара неизгладимый отпечаток. Красивое живое юное лицо стало словно бы восковым, взгляд стал гораздо более жестким и холодным. Его теперь откровенно побаивались даже бывалые воины, тем паче те, кто уже знал о мистических возможностях своего предводителя. Тем страшнее выглядели татуировки в виде четырех синих слез по две на каждой щеке, что сделал себе Авар и остальные члены Ордена в память о погибших от рук Серпетриона.

Авар не скрывал более свою суть. В тех условиях, когда им приходилось вместе воевать, это было попросту невозможным. И вот сегодня, наконец, настал решающий день. Именно ныне было решено напасть на ставку Сихона и одним ударом обезглавить вражескую армию.

Такое событие должно сильно подорвать боевой дух захватчиков и поднять — их врагов. Все это прекрасно понимали и теперь были готовы идти до конца. У Сихона в лагере около двадцати тысяч отборных воинов плюс некроманты — страх и ужас для простых людей.

Сын ныне покойного правителя Аббора вроде бы собрал целых пять тысяч на западе и призывал всех абборцев способных держать оружие от мала до велика, выступить под его знаменами.

Однако пять тысяч не выстоят против тридцати да еще с некромантами вкупе. Да как ни крути, надо было признать, что до серпетрионовых служителей Смерти абборским, да и иным кортурским чародеям было куда как далеко. Кстати на чародеев иных сил Серпетрионом была объявлена тотальная охота. За их головы было обещано солидное вознаграждение, и теперь магам приходилось скрываться. В отряде Авара было пятеро чародеев. Сильнейшим из них был Эллад, высокий статный чародей, маг Земли. С ранней сединой в длинных темных волосах, он был чем-то похож на самого Авара, и издалека их даже можно было спутать друг с другом.

Сегодня у магов отряда была важная задача. Они должны были нейтрализовать некромантов буде те встанут на защиту своего господина. Авар не знал, обладал ли Сихон какой-либо иной магией, кроме силы ожерелья, и сумеет ли он повергнуть его в открытом бою. Ну что ж, скоро он это выяснит.

* * *

Ночью в лагере кортурцев все кроме часовых спали глубоким сном. Вражеская армия была далеко, мелкие партизанские отряды не в счет, а значит, бояться им было некого. На тридцать тысяч отборных воинов славного Кортура столь малыми силами может напасть разве что безумец.

Часовой на посту беспечно зевал, то и дело прикладываясь к фляге с вином. Он мечтал лишь о том, что его вскоре сменят, и он сможет забыться сном. Внезапно из темноты бесшумно вылетела маленькая стрелка и вонзилась аккурат ему в горло. Воин упал, даже не успев пикнуть.

Авар отнял от губ длинную полую коричневую трубку, которую привез из своих многочисленных странствий впору бурной молодости еще Сарис, и молча отдал команду своим воинам идти вперед. На это задание он взял лишь три десятка. Лучших из лучших.

Больше и не потребуется. Они сегодня либо вернутся с головой Сихона, об истиной сущности которого Авар сподобился узнать при помощи ловких разведчиков из числа своего ордена, либо не вернутся вовсе. Третьего не дано.

Шатер императора находился в самом центре лагеря, куда бесшумно направлялись три десятка теней. Он охранялся двумя десятками воинов личной гвардии императора. Эти на дежурстве не спали и не пьянствовали, да к тому же и выучены были куда лучше, чем рядовые солдаты. Ну что ж, это они предвидели, благо вся необходимая разведка была заблаговременно проведена, так что неожиданностей возникнуть было не должно.

Три десятка легких арбалетов выпустили свои стрелы. Два десятка стражей шатра рухнули на землю мертвые. Неожиданно. Никто из них не успел даже застонать. Душу Авара невольно наполнила гордость. Значит, все же своих людей он учил не зря.

Внутри гигантского красно-золотого шатра проходил военный совет. Еще три десятка гвардейцев плюс несколько некромантов и тысячников. И сам Сихон Таррийский в обличии императора Тамира.

Авар выругался. Этого он не ожидал. Однако арбалеты его людей были загодя перезаряжены и вновь выпустили смертоносные болты. На этот раз упало лишь с десяток человек. Некроманты вовремя среагировали, выставив защиту, которая гибельным серым прахом распылила стрелы нападавших. Завязалась ожесточенная рубка. Земля под ногами некромантов разверзлась и поглотила трех из них. Трое выживших вновь ударили серым прахом уничтожив половину отряда Авара.

Сихон, от неожиданности принявший свой истинный облик выхватил шпагу и пронзил сотворившего заклятье Эллада насквозь. Тот не успел защититься. Авар же обрушился с воздуха на некромантов. Те не ожидали от него такой прыти и оказались зарублены на месте.

Гвардейцы и люди Авара сражались с отчаянием обреченных. Одни понимали, что шансов выжить у них нет, если они не выйдут из этого боя победителями. Другие смертельно боялись гнева императора и тоже бились как могли.

Сам же Авар схлестнулся с Сихоном, который был облачен по обыкновению в свой серебряный мундир (то-то подивились приближенные, как на изменение вкусов своего повелителя, так и на исчезновение самого Сихона). Аристократ превосходно владел оружием. Он бился двумя длинными парными шпагами с режущими кромками. Очень необычный стиль боя, который кроме самого Сихона никто больше в Кортуре не исповедовал.

Клинки аристократа были намного длиннее, но Авар был сильнее и быстрее, да к тому же умел летать и обрушивался на Сихона с самых неожиданных позиций. Поединок был жестоким. Оба противника были сильно изранены, а все остальные участники битвы погибли, перебив друг друга.

Как ни странно на шум боя подмога пожаловать не соизволила. Шатер императора стоял несколько обособленно от остальных, и посему крики сражавшихся воинов так и не были услышаны в остальном лагере.

Один из клинков Сихона оказался сломан, и он подхватил с земли шипастый кистень одного из воинов. Шипованный шар со свистом рассек воздух, и Авар, не успевший вовремя перестроиться в воздухе, рухнул на землю. Удар угодил ему прямиком в висок…

— Пришлось же с тобой повозиться… — Даже довольно проворчал Сихон, утирая пот со лба. — Давненько мне не попадались такие сильные сопер… — И захрипел с мечом Авара в горле, который тот исхитрился метнуть прямо из положения лежа.

— Меня не так то просто убить… — Хрипло усмехнулся Плачущий, половина лица которого было залито кровью, и хладнокровно выдернул клинок из шеи аристократа. Тело Сихона мягко упало на пол шатра, и Авар не мешкая боле, сорвал с него ожерелье из дымчатых топазов, разрубил его надвое своим клинком и брезгливо швырнул в ярко полыхающий огонь в камине. Гибель своих друзей и своего наставника он этой колдовской безделушке простить так и не сумел.

* * *

Когда в тронный зал дворца императора в Эвере ворвалось жуткое черное страшилище с худым вытянутым телом и непропорционально вытянутыми конечностями, Серпетрион вместе со многими своими чародеями находился внутри.

Неуязвимый прекрасно чуял своего врага, и потому теперь его прыжок был безошибочен. Однако он разбился о Волну Праха, которую создали некроманты на его пути. Его тело отлетело назад, но тварь тут же вскочила и предприняла новую попытку. Раз за разом его отбрасывало чародейство магов Смерти до тех пор, пока в залу не вбежала многочисленная вооруженная стража. Когти Неуязвимого рвали их на части, устилая драгоценный пол залы человеческими телами, но полсотни могучих стражей в итоге все же сумели прижать его к полу и полностью обездвижить…

— Так, так, так, значит, слухи оказались правдивыми… — Насмешливо протянул Серпетрион, разглядывая рычащего монстра спутанного по рукам и ногам целым ворохом цепей и веревок. — Легендарный Шаннор… Значит ты воистину неуязвим, как вещает о тебе молва… а вот это мы сейчас и проверим. — В ладонях Бога Смерти возник тонкий серый жгут колдовского праха, до предела напоенный его силой и принялся ввинчиваться в черную плоть Шаннора. Никакого эффекта. Магия лишь бессильно разбилась о неведомую бестию, которое в большей степени напоминало статую, сработанную из неведомого материала, нежели живое существо.

— Ладно, хорошо… — Раздраженно дернул щекой Серпетрион. — Раз над тобой не властна даже магия, мы похороним тебя на вечные времена в каменном мешке… Немедленно снять с него мерки и соорудить саркофаг по его пропорциям! В точности! Чтоб не мог даже пальцем шевельнуть! — Отдал он команду своим чародеям. — Пусть узнает, что такое вечный плен безо всякой надежды на освобождение…

 

Глава четырнадцатая

Змеи и их союзники

Серпетрион раздраженно метался по своим покоям. Саркофаг для Неуязвимого был сработан за три дня и теперь, казалось бы, опасный для него противник обрел вечный покой внутри него, но ему и этого было мало.

Как ни крути, у него много завистников и тайных врагов даже внутри ордена. А это значит, что Шаннор может быть освобожден в любой момент кем-нибудь из них. Нет с этим тоже надо что-то решать… И как можно быстрее…

Долго терзался этой проблемой Бог Смерти. Терзался до тех пор, пока не вспомнил о Забытом острове и его тайных жителях. Забытый остров был самой западной частью суши Танарты. Моряки никогда не ходили туда потому что, во-первых, им нечего было там делать, а во-вторых, это было смертельно опасно. Даже Кэргор, жуткий континент кентавров-людоедов считался менее жутким местом.

Проживавшие на забытом острове наги были крайне не расположены к чужакам, да к тому же по слухам, их нельзя было убить. Серпетрион злобно усмехнулся. Что ж, тюремщики будут вполне стоить своего заключенного.

Согласно древним легендам Шаннор и наги были давними непримиримыми врагами, и если первый был воистину неуничтожимым, то наг все же можно было убить при помощи какого-то тайного секрета, который был известен лишь Неуязвимому. Собственно говоря, именно по этим причинам меж ними и возникла свара, которая длилась, если верить легендам, уже тысячелетия.

Вот он, Серпетрион и преподнесет нагам поистине королевский подарок. Бог Смерти даже прищелкнул пальцами от удовольствия за свою, как он сам считал, блестящую задумку. Да идея воистину была блестящая. Будем надеяться, что и наги, в свою очередь, тоже не останутся в долгу и выполнят то, что он от них ожидает.

* * *

Корабль Серпетриона отчалил от берегов Кортура уже поздней осенью. Всего в море вышло пятеро судов, одно из которых несло на себе и самого Бога Смерти, благо слишком уж сильно он опасался предательства со стороны своих и решил самолично проконтролировать весь процесс передачи Шаннора нагам.

Война в Абборе тем временем продолжалась, но весьма вяло. Абборцы были сильно потрепаны кортурскими войсками, но гибель императора изрядно остудила пыл захватчиков, и их натиск на время ослаб.

Серпетриону еще пришлось задержаться, чтобы возвести на престол нового императора Итара II, сына Тамира, который был в противовес отцу совершенно безвольным, если не сказать, бесхребетным юношей. Так что немудрено, что подобного субъекта Бог Смерти быстро взял в полный оборот и промыл мозги при помощи магии таким образом, что он стал совершенно безвольной, послушной марионеткой, игрушкой в его руках, за которой он на всякий случай оставил присматривать нескольких магов низшего звена. Все высшие чародеи сейчас находились с ним в поездке, чтобы как говориться, под присмотром были…

Все путешествие заняло около месяца. Скалистый берег Забытого острова был пустынен, однако прибывших гостей вышло встречать десять совершенно невероятных существ. Были они похожи на помесь змеи и человека. С могучим человеческим торсом на толстом змеином хвосте, со змеиными головами и громадными рубинами во лбах, они повергли свиту Бога Смерти в самый натуральный шок. Ранее подобных существ им видеть не доводилось. Вооружены наги были звездообразными алебардами на толстых длинных рукоятях.

— Я — Риэсх. — Прошипел один из змеелюдов. — Что вы забыли здесь на наших землях, люди?

— Мы привели тебе, подарок, почтенный нага. — Усмехнулся Серпетрион, кивая на каменный саркофаг с крестообразным углублением на верхней части, который держало на плечах дюжина могучих полуголых рабов-носильщиков.

— Я чувствую… — Прошипел Риэсх. — Шаннор… Воистину королевский дар…

— Да…. а ключ от этого дара на дне морском. — Усмехнулся Серпетрион. — Я слышал о древнем подземелье здесь на острове… неплохо было бы опустить саркофаг туда… А я еще ко всему прочему наложу на него защитные чары…

* * *

— Нужно менять тактику. — Авар напряженно оглядел собравшихся в его шатре воинов Ордена. В принципе он первым высказал вслух то, что давным давно уже было понятно всем. — Войну не выиграть мелкими стычками. Врага нужно лишить головы раз и навсегда.

— Ты говоришь о… — Рискнул перебить командира один из воинов.

— Именно о нем. О Серпетрионе. Пока у нас есть шанс повергнуть его. Шанс призрачный, но все же… Если мы действительно те, за кого себя выдаем, а не бледные тени, влачащие во мраке жалкое существование милостью и попустительством Бога Смерти, мы должны покончить с ним раз и навсегда.

— Но как…

— Молча. — Отрезал Авар. — Также как мы расправлялись с остальными. Вряд ли добрый клинок окажется бессильным… А если и окажется… что ж, у меня найдутся в рукаве и кое-какие иные козыри…

* * *

Риэсх бесшумной тенью скользил в непроглядной толще океанических вод. Он прекрасно чувствовал, что замок от саркофага был непростым, а магическим, а значит, и узы соединившие ключ с замком можно было почуять. К примеру, такому как он. Риэсх ненавидел и боялся Шаннора не меньше иных наг, но он слишком давно привык быть лидером. А Ликадонна, древняя королева наг, которая была несоизмеримо сильнее его самого, ныне пребывала в глубоком сне на дне морском.

И она тоже боялась Шаннора. А значит иметь в своих руках дополнительную козырную карту ему, Риэсху отнюдь не помешает…

* * *

— И какой резон нам воевать против Кортура? — Прищурился могучий желтоглазый фурриец.

— Почтенный Орв. — Низко поклонился Авар вождю фуррийцев. — О твоей доблести и силе слагают легенды, и ныне я прошу тебя о помощи. Вы, фуррийцы — лучшие воины Танарты, об этом известно всем. Но Серпетрион уже один раз бросил вызов вашей непобедимости и едва не одержал верх. Теперь же я хочу спросить тебя, ведомо ли Фурре о том, что Бог Смерти намерен покорить Аббор?

После того, как Орден Плачущих принял решение покончить с Богом Смерти, они решили просить помощи у Фурры, ибо больше было попросту не у кого. В крайнем случае, оставался еще многолюдный Туннакр, но его воины как бы ни были сильны, вряд ли сумеют справиться с армией Кортура и тем более с его некромантами.

— Это так. — Кивнул головой Орв. — Но нам нет до этого дела. Пусть люди сами решают свои свары.

— Серпетрион становится сильнее день ото дня. И если он сосредоточит власть над всем континентом в своих руках, то не устоите даже вы. — Выдохнул Авар, глядя прямо перед собой и готовый в любую секунду взвиться в воздух. Горячий нрав сынов Фурры был хорошо известен всем без исключения народам Танарты.

Орв со свистом втянул воздух и шумно выдохнул. Среди нестройной толпы фуррийцев поднялся гул негодования. План Ордена повис на волоске.

— Хорошо, я услышал тебя, человек. — Наконец сумел справиться с собой вождь фуррийцев. — Но нам нужно посовещаться. Ожидай ответа не раньше чем через три дня… А это что за воин? — Указал он на Хирама — назови себя, тервар!

— Хирам, сын Агона. — Отчеканил фурриец, ожидая смертного приговора.

— Тот самый отступник?! — Вытаращил глаза Орв. — Тебя следует предать немедленной смерти за твою измену!

— Вождь, позволь мне выкупить его жизнь! — Подал голос Авар, прежде чем случилось непоправимое, ибо фуррийцы уже начали потихоньку обступать стоящего Хирама, готовясь претворить в жизнь приказ своего вождя.

— Предательство нельзя выкупить. — Покачал головой Орв. — Отступник должен быть наказан по закону!

— Можно, если выплатить его жизнью долг Крови! — Не согласился Авар.

— Откуда тебе известно об этом обычае? — Нахмурился вождь.

— По дороге в твои владения мы наткнулись на фуррийца, которого взяло в окружение две дюжины кортурских солдат. Было это у самых границ Фурры и империи Серпетриона. Мы спасли ему жизнь. И в этом бою Хирам сражался со мной плечом к плечу. Так что если хочешь убить его, убей заодно и меня. Я не бросаю своих друзей.

— Как было имя того воина, что вы спасли? — Прищурился Орв.

— Изр, сын Дораза. — Улыбнулся Авар.

— Назови тайное слово, что он должен он передать тебе как данник Крови.

— Охор эсер мене. — Прошептал Авар на ухо вождю. — Слово это было настолько тайным, что его передавали именно так и лишь тем людям, которые удостаивались особого доверия сынов Фурры. Лишь истинным воинам, с которыми и фуррийцам не зазорно воевать плечом к плечу.

Лишь тем, кто спас фуррийца от неминуемой гибели.

— Слово сказано. — Подтвердил Орв, обводя тяжелым вглядом своих подданных. — Чего ты хочешь в качестве выплаты долга? — Обратился он к Авару.

— Я хочу, чтобы ты отпустил Хирама живым со своих земель и позволил ему жить той жизнью, какой он захочет жить.

— Да будет так. — Кивнул головой Орв. — Хоть и горестно мне от предательства сына Фурры, ибо первый это случай в истории нашего народа, но долг Крови свят, и не выплатить его не могу я по нашим законам. Отныне тебе, Хирам, нет места среди фуррийцев! Ты больше не тервар, а изгой без роду и племени! Так будет вплоть до самой твоей смерти! Отныне тебе запрещено переступать границы Фурры! И если нарушишь ты сей запрет, наказание будет одно. Смерть. Я сказал.

— Дозволено ли мне будет спросить? — Через силу выдавил из себя Хирам, вздрагивая от пережитого унижения.

— Спрашивай. — Кивнул головой Орв, с презрением глядя на фигуру ученика алхимика.

— Запрет распространяется лишь на Фурру или и на Крант тоже?

— Там можешь жить, предатель. — Брезгливо скривился Орв, отворачиваясь от Хирама. — Среди слабых людей тебе как раз самое место…

 

Глава пятнадцатая

Финал

Через три дня Фурра объявила о своей готовности вступить в войну с Серпетрионом. Было это уже в середине зимы, но фуррийцам были не страшны холода. Даже в самую лютую стужу ходили они лишь в одних набедренных повязках и нисколько от того не страдали.

Двадцать тысяч фуррийцев перешли границу Кортура. Поскольку сборы их заняли считанные дни, Серпетрион не сумел вовремя отреагировать на это нападение. Через западный Кортур фиолетовокожие воители прошли как нож сквозь масло, практически не встречая сопротивления.

Некроманты в это время находились в башне Бога Смерти, которая не так давно было наскоро выстроена по его приказу для одному лишь ему ведомых нужд. Сила, которую он накапливал в зеленых кристаллах, выданных ему Тхэрсиорхом, была почти собрана, а значит, в скором времени портал в иное измерение должен был быть открыт.

Однако вторжение фуррийцев спутало ему все карты. Потрепанные войной с Аббором имперские войска оказались не в силах сопротивляться желтоглазым воителям и оказались разбиты в трех крупных сражениях. Ни личи, ни призраки одержимости, ни зомби не сумели их остановить. После этого они подошли вплотную к башне Бога Смерти, и Серпетрион понял, что это его конец. Как бы силен он ни был, ему было не выстоять против стольких воинов Фурры одновременно. Однако за тем ему в голову пришла одна неожиданная мысль…

* * *

— Быстрее, становитесь в круг! — Поторапливал он своих некромантов, и те поспешили выполнить его требование. Жертвовать своими жизнями понапрасну никто из них не хотел. Образовав круг из полусотни некромантов в заклинательном покое башни на самом ее верху, Серпетрион выложил внутри него полсотни жезлов с кристаллами и принялся читать заклинание.

Чудовищный поток силы Смерти вырвался из камней, заставив их распасться черным пеплом, однако это было еще не все. Сосредоточив в своих руках колоссальное количество энергии, Серпетрион потянулся своим разумом к Кристаллу Аримиса, с которым ныне был связан незримой пуповиной силы. И Кристалл подчинился его воле.

Незримый поток его энергии устремился к башне, окутав ее сплошным энергетическим коконом. Сила Смерти сплелась с энергией самого Кристалла и трансформировала людскую постройку в нечто совершенно иное. Ее серые стены стали будто живыми, заиграв причудливыми тенями, за которые эту башню впоследствии прозовут Башней Теней, но это уже совсем иная история…

* * *

— Ну что, так и ничего?

— Так и ничего. — Виновато улыбнулся Хирам своему товарищу. — Уж чем только я ее не пробовал… Но я все же пока не полноценный мастер алхимии, я только учусь.

— Да ладно тебе, дружище… — Похлопал Авар по каменному плечу фуррийца. — Ее вон целая армия твоих сородичей разрушить не сумела… О чем тут говорить… магия есть магия…

— Так что теперь будем делать?

— Да ничего. — Пожал плечами Авар. — Будем жить как и раньше… К тому же серпетрионовы недобитки до сих пор бродят по Кортуру… Так что работы хоть отбавляй…

— Прости, но теперь уже без меня. — Улыбнулся Хирам. — Я свободен, как и мечтал всегда. Теперь я хочу погрузиться в тайны алхимии. Война более не прельщает меня. Надеюсь, ты верно поймешь мое решение. С отребьем Серпетриона ты справишься и без моей помощи. Я знаю.

— Справлюсь, куда ж я денусь! — Рассмеялся Плачущий. — Теперь здесь все будет по-другому…

* * *

Серая громада Башни Теней поражала своей давящей мощью. Внутри нее, в заклинательном покое на самом верху висел черный кокон паутины. В ее тенетах висела серая высохшая мумия с мерцающими зелеными глазами. Последнее заклятье едва не стоило ему жизни, необратимо изуродовав тело, но это ничего… Мумия зловеще усмехнулась. Скоро придет пора платить по счетам, и уж тогда он покажет жалким смертным, что они слишком рано списали его со счетов…

* * *

В дальнейшем армия Фурры, потеряв половину своих воинов, вернулась назад в свои земли. Некроманты Серпетриона большей частью затаившиеся тогда сумели восстановить связь со своим господином и вернуть Кортур под свой гнет. Вскоре к Кортурской империи примкнули Аббор, а затем и Кессаль.

Авар после неоднократно просил сынов Фурры о помощи, но неизменно получал отказ. Класть свои жизни в угоду людям они были более не намерены, посчитав пленение Серпетриона достаточной гарантией собственной безопасности…

* * *

Когда перед опешившими нагами образовался круглый голубой портал, из которого вышел солнечнокожий человекоподобный див с длинным вытянутым лысым черепом, они в первое мгновение растерялись, но затем проворно ринулись на непрошенного гостя.

Ихиль сражался парными изогнутыми клинками, отбрасывая змеелюдов от себя. Вот он превратился в живой поток золотистого сияния, стремительно пронесся меж нагами, которых в пещере было пятеро. Все они тут же рухнули на землю рассеченные на части, которые потом преспокойно срослись воедино, и наги ожили, атаковав вновь.

Ихиль с проклятием выругался. Ну и мирок… Но ничего у него есть в запасе еще один Амулет Портала, и уж он наконец доставит его в более менее спокойное место для проживания.

Чужак из иного мира растворился в голубом портале из коего и вышел, но был ранен нагами, и одна из капель его солнечной крови попала вовнутрь странной дубины с крестом на конце похожей на гигантский ключ. Внутри нее были полости, которые позволили сей капле не вытечь обратно, но никто из наг, поглощенный схваткой этого не заметил…

* * *

Авар направлялся на Забытый остров. В одиночку. Он вызнал о том, что Серпетрион спрятал там одного пленника, который был силен настолько, что его по слухам вообще невозможно было убить. Все эти сведения он выпытал у одного некроманта, которого чудом сумел захватить живым во время одной из стычек. Так тот надеялся выкупить свою жизнь…

Плачущий жестко усмехнулся. Для некромантов всех мастей в его сердце не было жалости и милосердия… Пленник же этот был его единственной надеждой на то, чтобы разрушить несокрушимые стены Башни Теней и уничтожить того, кто был внутри нее. Последней надеждой.

Он летел несколько недель над морской гладью практически без сна и отдыха, лишь в первые дни, пристраиваясь к кораблям попутчиков в ночном мраке, чтобы хоть немного поспать. Прибыв на Забытый остров, он тут же рухнул на землю без сил, провалившись в тяжелый сон. Сейчас его легко сумел бы прирезать даже ребенок…

Очнулся он оттого что здешние птицы стали клевать ему лицо. Белые чайки, посчитав, что он умер, решили попробовать новое для себя лакомство. Человечину. Но их надеждам не суждено было сбыться. Одно стремительное движение, и крупная упитанная чайка забилась в крепкой руке Авара, который тут же свернул ей шею и, ощипав перья, принялся с наслаждением поедать теплую сырую плоть. Уроки детства не прошли для него даром…

Окончив трапезу, Плачущий с трудом поднялся. Силы возвращались, однако он все еще чувствовал себя не лучшим образом. Хорошо еще, что он приземлился в той части острова, что была совершенно пустынна, иначе он вообще вряд ли бы проснулся.

Прежде чем соваться в логово зверя, Авар облетел весь остров по периметру. Двоих змееголовых стражей охранявших вход в пещеру в самом центре острова он заметил практически сразу. Остальные видимо были неподалеку.

Плачущий задумчиво прищурился. Тот некромант говорил о десятерых, а ведь еще могли быть и иные бестии… Но ничего не попишешь. Кто не рискует, тот не выигрывает, а значит идти надо было либо сейчас, либо дождаться ночи, когда бестии будут спать.

Прикинув все за и против, Авар решил выбрать второй вариант. Ныне он был слишком измотан, чтобы вступать в бой с кем бы то ни было.

Весь день Авар проторчал в самом глухом месте острова, не забыв изловить и сожрать еще одну чайку, чтобы к часу икс быть, так сказать, во всеоружии. Ночь на остров опустилась незаметно. Ранняя весна, что стояла сейчас оказалась на редкость теплой, и посему Плачущий совершенно не чувствовал холода.

Бестий за все то время, что Авар выжидал перед входом, прибавилось, но они явно спали, застыв подобно изваяниям. Плачущий осторожно опустился на землю и проник вовнутрь. Спящие наги даже не дернулись.

Пройдя вглубь пещеры, он увидел перед собой простой серый каменный саркофаг с крестообразным углублением на верхней крышке. В пещере спал еще один нага. Возле него стояла необычная дубина из неведомого материала с крестом на конце. Потянувшись своим сознанием к предмету, Авар сразу же почуял, что это ключ и… почуял могучие чары, охранявшие саркофаг помимо самого ключа. Смертельно опасные чары.

Интуиция Плачущего, как и всегда, сработала безошибочно. Он понял, что не сумеет разрушить заклятье, однако вынести ключ от саркофага было вполне в его силах, что он не преминул сделать, осторожно забрав его так, что нага ничего не почуял. Дальше был тихий бесшумный бег обратно наружу, а потом вольный ночной ветер на своих крыльях унес Авара прочь с этого проклятого места…

* * *

Он сам не помнил, как долетел до корабля. Его не смутило даже то, что судно было явно кортурским. Он был полностью опустошен и обессилен. Против того заклятья ничего не смогли бы поделать и все члены его Ордена, однако в глубине его души жила непонятая уверенность в том, что он еще вернется, став сильнее, и тогда уже сумеет добиться своей цели…

Когда на его корабль спикировала фигура летучего человека, капитан Абр даже не удивился. Он был достаточно битым жизнью человеком, чтобы спокойно реагировать на любые перипетии, что приключались с ним.

— Ты Авар? — В упор спросил Плачущего капитан, едва тот приземлился на палубу.

— Да. — Так же коротко ответил он. Скрывать не было никакого смысла. Все в этом мире уже прослышали про Орден Плачущих и про уникальные способности его предводителя.

— Что это у тебя? — Указал капитан на ключ в руках Авара.

— Спасение от тирании Серпетриона. — В упор взглянул Плачущий в глаза капитана. Тот не отвел взгляда.

— Что мы должны делать?

— Плыть на Кэргор. Если нам и может кто помочь, то только эльфы…

* * *

Авару повезло. Он попал на частное торговое судно, капитан которого яро ненавидел Серпетриона и его команда не была исключением в этом отношении. Изначально корабль должен был плыть на Ротэрр, но ради такого дела капитан изменил курс, и они отправились на Кэргор.

Уже у самых его берегов разыгравшийся шторм разбил корабль вдребезги. Выжил один лишь Авар, сумевший чудом сохранить ключ от темницы Шаннора. Так сложилось, что его выбросило на землях кентавров.

Беспамятного Авара полулошади взяли в плен, чтобы съесть, а ключ нарекли Небесной Дубиной, поскольку материал, из которого он был сделан, был намного прочнее, нежели их собственные дубины коими они обычно пользовались во время боя.

Впоследствии Авару удалось вырваться из плена при помощи своих способностей, но отбить назад ключ он не сумел. Придя в земли эльфов, Авар сумел подружиться с тамошним народом, но не сумел заставить их магов выступить на Забытый остров. Они посчитали, что это не их дело…

В дальнейшем посещал Авар и земли кентавров уже не в качестве пленника, но как гость. Впечатленные его полетами полудикие конелюды сделали для него исключение и позволили даже выучить свой язык, однако Небесную Дубину не вернули.

Авар не стал настаивать на этом, поняв, что лучших хранителей Ключа ему не сыскать. Он нутром чуял, что время развязки этой истории еще не пришло. Что настанет день, и он сполна отомстит Серпетриону и прочим магам Смерти за все беды, которые они принесли на его землю. Но это будет еще нескоро…

50 лет спустя.

Авар осторожно крался среди безжизненных улочек Мрота. Вот он и вернулся туда, где когда-то провел немалую часть своей юности. Однако ныне город было не узнать. О том, что в его пределах твориться нечто непонятное он узнал около недели назад, будучи как раз неподалеку по делам своего ордена…

А ведь как хорошо все сперва складывалось. Серпетрион был пленен, они были молоды и полны надежд и амбиций, а ныне все мечты о счастливой жизни лежат в руинах подобно пустынным улицам Мрота. Бог Смерти ныне хозяин самой большой империи на Танарте и хоть он так и не сумел освободиться из вынужденного плена (хотя быть может, просто не захотел), он победил.

Они же выиграли битву, но проиграли войну. Теперь Авар даже не знал, где обретается его друг Хирам. По слухам он сумел победить смерть и стал тем, кем хотел стать. Уважаемым алхимиком, истинным мастером своего дела. Бессмертным. Однако более с того самого дня разлуки они не встречались ни разу.

Он Авар посвятил свою жизнь борьбе против тирана и узурпатора, а его друг предпочел иной путь. И пусть не ему, Авару судить его за это, но привкус горечи от того, что Хирам не пожелал тогда к нему присоединиться, все же остался…

Однако нынешние беды Мрота были совсем иного корня. Даже некроманты Серпетриона, истинные владыки империи говорили о том, что здесь творится с изрядной опаской. Немало их сгинуло здесь, когда они пытались понять, что же приключилось с таким обычным с виду провинциальным городишкой. Авар же был намерен поступить иначе. Он не собирался погибать, он собирался решить проблему Мрота раз и навсегда.

Сказать, что Плачущий был в шоке от увиденного, значит, ничего не сказать. Все пыльные развалины, как будто бы из домов ушла та незримая сила, что поддерживает их целостность. Все эти редкие истощенные неведомым недугом люди сидящие и лежащие прямо на камнях с совершенно пустыми лицами и глазами… А ведь никакой войны тут не было и в помине. Это было нечто совсем иное. Нечто гораздо более худшее…

Авар нарочно не взял с собой никого из своего Ордена. Здесь, он чуял это нутром, он должен справиться сам… Плачущий и сам не понимал, откуда у него эта сила. Та сила, которая позволяла ему летать, а после и не стареть и даже повелевать ветром. О нем теперь слагали легенды по всей Танарте. Он был ничуть не менее известной персоной, нежели даже сам Серпетрион, а быть может даже и более.

Молва нарекла его богом. Живым воплощение стихии воздуха. И нельзя было сказать, что самому Авару это не нравилось… Однако как ни крути, но Мрот был во власти какой-то жуткой мистической силы, которую бессмертный чуял очень хорошо. Ее источник находился в ратуше градоправителя ныне совершенно заброшенной.

Плачущий осторожно приближался к ней, держа свои клинки наготове. На людей, которые изредка попадались ему, он не обращал никакого внимания, инстинктивно чувствуя, что ныне от них не исходит для него никакой опасности. Не в том состоянии они были.

Внутри деревянной ратуши царило мрачное запустение. Однако ни крыс, ни насекомых не было видно, что тут же насторожило Плачущего. В воздухе пахло не жилым и… какой-то пыльной соломой, словно от деревенского чучела. А вот это было уже плохо. Если это то, о чем он думает…

— У нас гости, поглядите ка… — Жутким кудахтающим смехом рассмеялось соломенноголовое существо в лохмотьях неопределенного пола и возраста. От него волнами расходилась чуждая злая сила. Для Авара сразу же стало понятно, что именно это существо и есть корень всех бед злосчастного городка.

— Етишок… — Выдохнул он, поднимая мечи.

— Ух ты какой шустрый… — Вновь рассмеялась бестия, повернув голову вокруг своей оси. Теперь даже самому недалекому из людей стало бы понятно, что перед ним не человек. — А если мы так… — Вокруг существа неведомой природы сгустилось облако недоброй силы, и у Авара тут же подкосились ноги. Тварь была невероятно сильна, раз сумела подчинить себе целый город. Обычно етишок довольствуется деревней или даже одним домом, выпивая энергию его обитателей, но этот… Никто точно не знал, откуда они брались, но до войны с Серпетрионом о них практически не было слышно. Лишь после эти твари вышли на свет, видно почуяв, что их час настал…

Увидев, что его соперник практически сломлен, етишка злобно завыл и прыгнул прямо с места, единым махом преодолев десяток метров, и сбил Авара с ног. Ожившее чучело оказалось невероятно сильным и цепким. Его тонкие скрюченные пальцы схватили Плачущего за горло, не давая дышать.

Сознание Бога Ветра стало уплывать в небытие, но тут словно глоток свежего воздуха в его памяти всплыло воспоминание о былом… Если бы ты не спас меня тогда, я бы сломал тебе шею… ну? Захват запомнил?… Перед глазами Авара всплыло решительное лицо Турака, и его руки вспомнили. Немыслимо извернувшись, он обхватил шею етишка, одновременно вывернув ему руку за спину. Етишка заверещал, и Плачущий, воспользовавшись его временной растерянностью, вонзил свой лежащий на земле клинок ему в висок, одновременно отпихнув от себя ногами.

Ожившее чучело покатилось по полу, но затем тут же вскочило и, выдернув меч, вновь бросилось на Авара. Однако на этот раз он был начеку и, резко уйдя в сторону, рубанул по шее твари оставшимся клинком. Голова етишки с глухим стуком покатилось по пыльному полу залы ратуши. Тело его еще несколько секунд подергавшись, наконец, затихло.

Авар же едва перевел дух, тут же развел на улице огонь, в котором до тла спалил тело жуткой бестии. Непреложный закон. Убил етишку — сожги тело. Иначе потом снова возродится…

— Спасибо, старый друг… ты опять спас меня от смерти… — Еле слышно пробормотал Авар и направился прочь из Мрота. Жизнь в этот многострадальный город скоро должна была вернуться вновь…

 

Эпилог

Игхон осторожно крался к хижине шаманов, отчаянно труся. Ведь его могут заметить взрослые. И тогда уж позору не оберешься… Игхон был обычным мальчишкой кентавром коих немало на пустынных равнинах Кэргора, однако с детства он отличался весьма непоседливым и независимым характером. Вот и сейчас он планировал вопреки запретам хоть одним глазком посмотреть на Небесную Дубину, величайшую святыню их народа.

Хижину шаманов охраняло двое могучих воинов-конелюдов, но ныне они мирно похрапывали во сне прямо стоя, как умели спать кентавры. Ну, еще бы. Какой же безумец сунется в самое сердце главного стойбища их могучего народа? Даже остроухие сопляки эльфы и те лишь горазды бить исподтишка своими стрелами под прикрытием своих колдовских чащоб. Здесь же на бескрайних равнинах столь милых сердцу истинного кентавра, они ничто. Тлен. А уж среди самих конелюдов никому и в голову не придет нарушить священный покой обители духов.

Но вот поди ж ты. Пришло. Аккуратно миновав стражу, Игхон оказался в шатре, внутри которого все было заставлено различными грубо слепленными статуэтками и завешано разнообразными травами всех сортов и мастей. Небесная Дубина покоилась в самом центре шатра на высоком деревянном постаменте.

Не узнать ее было невозможно. Сколько раз уже Игхон видел ее на различных церемониях и посвящениях своего племени, мечтая, что и он сам когда-нибудь станет вождем и будет удостоен права держать в руках это священное оружие, принесенное его народу самим могучим духом ветра около столетия тому назад.

Дрожа от священного трепета, Игхон бережно взял дубину в свои еще неокрепшие тонкие детские руки, с удовольствием ощущая ее приятную тяжесть. Повертев ее туда-сюда, мальчишка заметил мелькнувшую в самой глубине ее извивов святыни солнечную каплю, словно то была последняя капля дивного вина бессмертных из неведомого божественного сосуда.

Солнечная капля манила Игхона своим завораживающим блеском, и тогда уже не помня себя, он поднес Небесную Дубину к губам и жадно слизнул неведомый дар неведомого бога.