Скорее признание, чем послесловие: я написал эту книгу, не умея ни говорить, ни читать по-русски. Поэтому я имел возможность использовать в работе лишь малую часть имеющихся материалов, и читателям следует знать: то, что они тут прочли, отражает мое знакомство с ограниченным набором источников, которые оказались переведенными на английский, — зачастую это происходило во время холодной войны, в процессе озабоченных попыток Запада угадать, что происходит в Советском Союзе. Как следствие, не будучи в состоянии самостоятельно заглянуть в архивы или справиться с оригиналами документов (не считая тех нескольких случаев, когда мне оказали любезность и перевели для меня материал), я оказался в необычной ситуации — мне пришлось положиться на ряд определенных книг, послуживших мне основными проводниками в то место и эпоху, которые я пытался понять, или провожатыми по ним. Эти книги не раз упоминаются в примечаниях, но мне хотелось бы выразить особую благодарность им и здесь; вот они: Sheila Fitzpatrick, Everyday Stalinism (Шейла Фицпатрик, “Повседневный сталинизм”), William Taubman, Khrushchev: The Man and His Era (Уильям Тобмэн, “Хрущев. Человек и его эпоха”) — важнейшая биография Хрущева и Michael Ellman, Planning Problems in the USSR (Майкл Эллмэн, “Проблемы планирования в СССР”). Разумеется, за все те ошибки, недоразумения, ложные утверждения, наивные представления, вопиющие упущения и обычные глупости, которые тут наверняка имеются, эти авторы никакой ответственности не несут. Но поскольку эта книга зиждется на знаниях других, мне кажется необходимым указать, на чьи труды я полагаюсь. Кроме того, я не смог бы написать ее без помощи двух человек, бывших моими переводчиками во время моего пребывания в России, Джозефины фон Зитцевич в Санкт-Петербурге и Симми Гилл в новосибирском Академгородке и в Москве. Мисс Гилл перевела для меня основные части книги “Леонид Витальевич Канторович: человек и ученый”, познакомила меня с книгой Колаковского и в любых ситуациях блистала иронией. Я чрезвычайно благодарен Ирине и Иосифу Романовским, дочери и зятю Канторовича, за их гостеприимство и поддержку, а также встреченным мною в Академгородке профессору Якову Фету и его жене, которые терпеливо отвечали на вопросы, как им наверняка показалось, до странности плохо знающего математику англичанина. Профессор Г. Ханин также любезно согласился побеседовать со мной. Эти люди проявили гостеприимство и оказали мне поддержку в то время, когда я полагал, что занимаюсь написанием куда более стандартной, чем впоследствии оказалось, документальной книги, и им вполне может не понравиться то, как я обошелся с воспоминаниями о Канторовиче. Однако я надеюсь, что они все-таки поймут: намерение мое, по существу, состояло в том, чтобы почтить его память. Во время работы над книгой я многое почерпнул из бесед с Майклом Эллмэном, с Аленой Леденевой из Школы славянских и восточноевропейских исследований Лондонского университета И с Дьюрдьей Бартлетт из Лондонского колледжа моды; и в этих беседах я обычно спотыкался, пытаясь получить хотя бы начальное представление о предмете, поэтому доктора Эллмэн, Леденева и Бартлетт, возможно, сочли свое время потерянным зря. Это не так. Кроме того, я хочу поблагодарить за чтение чернового варианта книги и комментарии к нему, сделанные с различных точек зрения, таких специалистов, как Эмма Уиддис, Маргарет Брэй, Джералд Стэнтон Смит, Оливер Мортон, Эндрю Браун, Клэруеэн Джеймс, Джонатан Гроув, Дженни Тернер, Ким Стэнли Робинсон, Питер Спаффорд, Дэвид и Беренис Мартин. Что до Джессики Мартин, она прочла всю книгу, глава за главой, абзац за абзацем, а порой, когда возникала необходимость, предложение за предложением. Преподавать студентам в колледже Голдсмите было для меня удовольствием, работать с коллегами — тоже. Мой редактор Джулиан Луз долго ждал, когда я пришлю ему книгу, и в результате получил совсем не то, что мы первоначально планировали. Мой агент Клэр Александер достойно справилась с последствиями. И, наконец, моя мать, историк Маргарет Спаффорд, всегда воодушевляла меня своей уверенностью в том, что мне следует рискнуть и попробовать себя в писательстве. Без ее поддержки я, возможно, не набрался бы храбрости, не рискнул бы переехать в этот странный дом на полпути, на границе с художественной литературой. Отсюда и посвящение, хотя я знаю — ничего столь вопиюще антинаучного она в виду не имела.

Источники, необходимые для написания книги, я изучал в библиотеке Кембриджского университета, в Университетской медицинской библиотеке и в Экономической библиотеке Маршалла в Кембридже, в Британской библиотеке и в библиотеке Общества сотрудничества в российских и советских исследованиях в Брикстоне. Библиотекари в этом мире — безымянные герои и одновременно — люди, незаменимые в любом противоречивом начинании вроде этого. Библиотека Св. Дейниола во Флинтшире предоставила мне замечательно благотворную среду для написания последней главы. Все это время Google, расхаживая поступью пантеры, складывал у меня под рукой документы, стопку за стопкой. Не представляю себе, как можно было написать эту историю в мире без интернета — иными словами, в мире, где эта история произошла.