На следующий день, в воскресенье, как обычно, приехал Тимоти. Пока он листал в гостиной свежие газеты, Шила на кухне возилась с цыпленком. Все сегодня валилось из рук, так как ночью она почти не спала. Перебирала в памяти вчерашние события, пыталась их проанализировать, но чем больше размышляла, тем отчетливее сознавала, что окончательно запуталась.

Стыдно признаться, но каждая клеточка ее тела помнила ласки Роналда, а на губах до сих пор сохранился вкус поцелуев. Более того, Шила знала, что произошло бы, если бы она не сбежала. Она сдалась бы, уступив не столько натиску, сколько собственному желанию, бушевавшему в крови. Потом, скорее всего, проклинала бы себя за минутную слабость: мистер Ирвинг ведь не из тех, для кого женщины что-то значат в жизни; они не более чем прихоть — завоевал и, когда надоело… бросил. В последнем, можно не сомневаться — достаточно яркого примера бедняжки Сары.

— Ты что-то бледненькая сегодня, — перебил ее размышления заглянувший на кухню Тимоти. — Плохо себя чувствуешь?

— С чего ты взял? Все в порядке.

— А как прошел твой вчерашний визит?

— Нормально.

Тим пожал плечами.

— Я же вижу, ты не в духе.

— Визит тут ни при чем! — огрызнулась она.

— Но Ирвинг одобрил твой замысел?

— Более чем. Даже не ожидала.

— Я рад…

Они сели за стол, Шила разложила по тарелкам кусочки цыпленка, рис. Разговор не клеился, пауза затягивалась.

— Соус тебе сегодня явно не удался. Я же советовал взять рецепт у моей мамы.

— Невкусный? Странно. По ее рецепту и готовила.

— Наверное, передержала.

Избалованный материнской стряпней, Тимоти в еде был довольно капризен. Шила старалась не обращать на это внимания, а тут вдруг разозлилась. Хороша же будет ее семейная жизнь, если он станет постоянно попрекать и воротить нос! Она терпеть не могла возиться у плиты и удивлялась женщинам, которые ублажали своих мужей, готовя им блюда повкуснее.

Интересно, вдруг подумала Шила, доставило бы мне удовольствие приготовить что-нибудь эдакое для Роналда?.. Подумала и тут же одернула себя — нельзя распускаться! Надо выбросить из головы любые мысли о нем!

— Пожалуй, тебе необходимо начать выписывать кулинарные журналы. Если ты, конечно, хочешь стать хорошей хозяйкой. Как, например, моя мама.

Шила с раздражением взглянула на жениха. Иногда Тимоти становился ей неприятен, когда речь заходила об обыденных вещах, но сегодня особенно, хотя вряд ли стоило вымещать на нем свое настроение.

— Кофе будешь или чай? — Шила улыбнулась, старательно изображая ту самую «хорошую хозяйку», которую мечтал видеть в ней будущий супруг.

— Да рано еще. Давай посмотрим телевизор, сегодня обещали массу интересных передач, потом выпьем по чашечке.

Поколебавшись минуту-другую, она сказала:

— Честно говоря, у меня масса работы. Я еще не решила, например, какого характера музыку выбрать в качестве лейтмотива для телевизионного и радио вариантов рекламы проекта Роналда Ирвинга.

— Иными словами, ты хочешь побыть одна?.. Что ж, понимаю.

— Надеюсь, ты не сердишься, дорогой?

— Вовсе нет, — Тимоти поднялся. — Увидимся завтра в офисе.

Шила проводила жениха до двери и на прощание с чувством поцеловала — так обрадовалась, что Тим, наконец, уходит. Неужели их отношения дали трещину?..

У Шилы была обширная коллекция пластинок и магнитофонных записей. Классику она отвергла сразу — слишком уж серьезно для озвучивания рекламы, рок — чересчур претенциозно. Остановилась на блюзах. В их тягучем звучании, замедленных ритмах таилась возбуждающая чувственность. Они погружали в сладкий мир грез. Поджав ноги, Шила сидела на диване и слушала как завороженная.

Внезапно раздавшийся звонок в дверь заставил Шилу вздрогнуть. Наверняка это вернулся Тим, решила она, вернулся под каким-нибудь нелепым предлогом, не дай бог, вздумал сейчас выяснять отношения…

Но на пороге стоял совсем другой человек.

— Вы? — Шила похолодела от испуга.

— Вчера в спешке вы забыли свой портфель, — насмешливо произнес Ирвинг. — Я подумал, что он вам понадобится.

— Спасибо.

Дрожащими руками она взяла портфель, стараясь не смотреть в лицо непрошеному гостю.

— Вы не собираетесь пригласить меня в дом?

— Нет, не собираюсь. — Шила поборола, наконец, смущение.

— Я слышу музыку. Вы не одна?.. Только не говорите, что ваш жених здесь, но если и так — тем хуже, я намерен все расставить по своим местам.

— Представляю…

— Вряд ли, — усмехнулся он. — С соперниками предпочитаю выяснять отношения не на словах.

— Неужели пускаете в ход кулаки?

— Пригласите в дом, тогда узнаете. Так как?..

Шила демонстративно отступила.

Ирвинг стремительно миновал прихожую, окинул взглядом пустую гостиную. Двери в спальню и в кухню распахнуты — там тоже никого.

— Так я и знал.

— Тимоти недавно уехал, чтобы не мешать мне, работать.

— Я тоже надолго не задержу вас, можете не беспокоиться. Заехал только, чтобы вернуть вам все материалы, а еще сказать: вы напрасно вчера сбежали.

— Давайте не будем об этом, — резко оборвала Шила. — Вы заставили меня работать на себя, но развлекать вас я не обязана.

— Ну-ну, Шила, под такую музыку лучше заняться любовью, чем препираться.

Она молча уставилась в его самоуверенное лицо.

— Молчание — знак согласия, или вы колеблетесь? — Роналд вплотную подошел к ней, заглянул в глаза. — Мне не терпится поцеловать вас. Хочу наверстать упущенное вчера.

— Да прекратите же, ради бога! — взмолилась она.

Голос Рональда звучал нежно, проникновенно. Ее сердце бешено колотилось, и она чувствовала, как вопреки здравому смыслу в ней просыпается желание.

— Я всю ночь думал о нас, — очень тихо сказал Ирвинг. Но когда он слегка обнял ее за плечи, Шила возмутилась.

— Даже после того, как затащили очаровательную Сару к себе в постель? — ядовито спросила она, поразившись вдруг вспыхнувшей в душе ревности.

— Я не делал ничего подобного. Просто напомнил ей в миллион первый раз, что между нами все кончено, затем отправил на такси домой. Эта женщина приносит мне одни неприятности с самого первого дня, как мы встретились… Она и сейчас постоянно вмешивается в мою личную жизнь. У нее собачий нюх. Она постаралась испортить мне ужин с вами, — спокойно пояснил он. — Неужели вы не поняли ее замысел? Это же хрестоматийный пример женского коварства.

— Я лучше разбираюсь в мужчинах, особенно таких, как вы.

— Сомневаюсь, — с горечью сказал Роналд. — Хотите, верьте, хотите, нет, я устал от фокусов Сары.

— Женщина без памяти влюблена в вас, а вы называете это фокусами?

— Сара отнюдь не трогательное и ранимое существо, за которое вы ее приняли. Она меркантильная, расчетливая, способная шантажировать и интриговать. Обидно, что умная Шила Грейс попалась на старый как мир трюк.

— Попасться на ваш трюк — вот что беспокоит меня больше, — сердито сказала она, упираясь ладонями ему в грудь, но Ирвинг еще крепче притянул Шилу к себе.

— Поймите, — проникновенно произнес он, — Сара пришла, чтобы расстроить наши с вами отношения.

— У нас нет никаких отношений.

— Разве? Не обманывайте ни меня, ни себя. Они возникли, когда мы только увидели друг друга. Я не мальчик, не ведающий, что значит игра гормонов, будоражащая кровь. И насколько могу судить, такое состояние вам тоже знакомо. Так зачем же пытаться обуздывать себя? Все равно вам не возвести крепостную стену между нами, я ее разрушу, даже если мне придется пойти на штурм. Но я не хочу брать вас силой, хотя и могу… даже сейчас.

— Вам не удастся.

— Почему же? Интимная обстановка, звучат чудесные блюзы… Одно резкое движение — и с треском полетят на пол пуговки очаровательного халатика. Вы плохо представляете, чего мне стоит сейчас держать себя в рамках. Пойми же, наконец, Шила, просто обладать тобой… мне этого мало. Впервые в жизни я боюсь навредить чувству, которое едва проклюнулось. Я даже не знаю, любовь ли это… Возможно, и нет. Мне будет жаль, если нет… А тебе?

Ее сердце бешено колотилось. Она видела, как сияют его глаза, и уже не так противилась рукам, нежно обнимавшим и прижимавшим ее к себе.

— Мне тоже будет жаль, — непослушными губами едва выдавила Шила.

— Ты понимаешь, что сейчас сказала? — Роналд требовательно заглянул ей в лицо. — Повтори.

Шила вдруг опомнилась, призвав на помощь всю свою выдержку.

— Я сказала неправду.

— Ах, так?

Он с силой швырнул ее на диван. В следующий момент по полу защелкали пуговицы халатика. Теперь Шила действительно была во власти этого человека. Он стоял на коленях, руками удерживая ее тело и хаотично покрывая поцелуями шею, ложбинку между полушариями грудей, обнаженный живот…

Искусительные ласки сделали Шилу беспомощной. Она уже не сопротивлялась, наоборот — изнемогала от сладостной истомы.

Почувствовав это, Роналд приспустил кружевной лифчик и приник к остро торчащему соску. Он то играл с ним языком, то слегка покусывал, вызывая у Шилы конвульсивную дрожь.

— Не надо, — шепотом попросила она, но Роналд закрыл ей рот поцелуем.

Шила стонала от сладостной муки, а он прерывал ласки лишь для того, чтобы с улыбкой понаблюдать, как меняется от страсти ее лицо и туманятся глаза.

— Скажи, что тебе хорошо, — вдруг потребовал Роналд. — А будет еще лучше, когда я возьму тебя по-настоящему. Я готов…

— Пощади меня, Ронни! — взмолилась она.

— Ты молила и своего первого мужчину, или он взял тебя силой?

Слезы вдруг потекли у нее из глаз. Роналд такой реакции не ожидал. Горькая складка залегла в уголках рта Шилы, она закусила губу. Он сразу будто отрезвел: отпрянул, оставил ее в покое.

— Прости за неуместный вопрос. Я больше никогда об этом не спрошу. Твое прошлое меня не интересует…

Он наблюдал, с какой стыдливой поспешностью Шила пыталась привести себя в порядок.

— Но я не отступлюсь. Ты поняла это, наконец? — Роналд нежно поцеловал ее и встал с колен. — Принеси мне воды, пожалуйста.

Когда она вернулась из кухни с бутылкой минералки и стаканом, Ирвинг был уже не в гостиной, а в прихожей у дверей, чем, конечно, и удивил, и обрадовал хозяйку.

— У тебя будет неделя, чтобы подумать над моими последними словами. Могу повторить: я не отступлюсь.

Наступила мертвая тишина.

— Уж не пытаетесь ли вы опять мне угрожать? — собрав волю в кулак, спросила Шила.

— Через час у меня самолет в Нью-Йорк. Вернусь — тогда и обсудим наши взаимоотношения.

— Вы больше не запугаете меня, — глядя ему прямо в глаза, заявила она. — Я говорю это серьезно. Мы не встретимся с вами ни на следующей неделе, ни…

— Не обманывайся! Однажды ты добровольно отдашься мне. Возможно, даже надев то самое платье, которое я прислал тебе. И чем дольше будешь откладывать этот день, тем сильнее станет твоя жажда. Вот увидишь.

Ирвинг ласково потрепал ее по волосам, коснулся губами полуприкрытых век.

— Я понимаю, все это очень неожиданно и серьезно, но выбора у тебя нет.

— Выбор есть всегда, — тихо отозвалась она.

— А это мы как раз и проверим в следующую субботу. Мой шофер приедет за тобой в семь тридцать пополудни. Запомнила?

— Да, — едва слышно произнесла Шила.

— Вот и отлично! — Его глаза победно сверкнули.

Должно быть, я сошла с ума, если позволяю так обращаться с собой, в отчаянии подумала Шила, когда дверь за Роналдом захлопнулась. Потерянная и опустошенная, она села на диван, дрожа от нервного напряжения. Анализируя свое безрассудное поведение, Шила пришла к выводу, что влюбилась в Роналда Ирвинга безоглядно и бесповоротно. Чем еще можно объяснить растущую день ото дня страсть к этому человеку?

Подспудно она жаждала его жгучих ласк, поскольку впервые испытывала волнующие, ни с чем не сравнимые ощущения, порождаемые ими. В отличие от Фрэнка, Роналд как бы приобщал ее к тайнам любовной игры, о которых она доселе не подозревала; к тайнам, где роль мужчины не сводится к удовлетворению грубого животного инстинкта, низводящего любовь до постели, а постель до пытки. Ирвинг скорее стремился разжечь в ней чувственность, а не удовлетворить собственную похоть, иначе уже своего бы добился.

О боже! Что же происходит на самом деле? Шила была в отчаянии: ей безумно нравится Роналд, а она ему?.. Или он супер лицемер, заставивший принять его коварную игру за любовь?..

В любом случае она непростительно быстро забыла о существовании Тима. Всего час, как он уехал, а кажется, будто никогда и не существовал в ее жизни! Люби она его по-настоящему, сейчас поедом себя ела бы, а ведь нет. Думает об Ирвинге, а вовсе не о женихе.

Шила застонала. Ей стало жаль и Тимоти, и себя: прошлое умерло… Будущее же только мерещилось в сладком предчувствии настоящей, всепоглощающей любви…

На следующий день Шила пришла в офис в приподнятом настроении. К счастью, ее воодушевления никто не заметил, включая Тимоти. Сидя в своем рабочем кабинете, она с трудом пыталась настроиться на рабочий лад, потому что не переставала думать о том, чем занят сейчас Ирвинг в Нью-Йорке. Летел ли он обычным рейсом или на персональном самолете? Не устал ли? А еще… вспоминает ли о ней? Шила чувствовала незримые нити, связывающие ее, и Роналда, нити, которыми тот опутал ее сердце.

Стараясь не кривить душой, она призналась себе, что меньше всего хотела бы сейчас разговаривать с Тимом, поэтому отказалась пойти с ним на ленч. Решила купить в ближайшем кафетерии бутерброды и перекусить у себя в кабинете.

На улице Шила остановилась у газетного киоска, размышляя, не приобрести ли какое-нибудь чтиво. Так, биржевые котировки — скучно, бульварные сплетни — пошло, кулинарные рецепты — о-о-о, какая гадость! Ну-ка, ну-ка, а это что такое?..

Шила взглянула повнимательнее и обомлела: на первой полосе красовалась фотография Роналда Ирвинга и Сары Селби, входящих в здание аэропорта Хитроу. В душе сразу, будто что-то оборвалось.

— Покупаете, леди? — прозаический вопрос киоскера вернул ее к действительности. Преодолевая противную дрожь в коленках, Шила расплатилась и отошла в сторону. Пробежала глазами подпись под снимком.

«Магнат Роналд Ирвинг вылетел вчера вечером в Нью-Йорк в сопровождении мисс Сары Селби, с которой был помолвлен в прошлом году. Они вместе прибыли в аэропорт и, оживленно беседуя, прошли к трапу самолета. Означает ли это, что их бурный роман возобновлен, а самому богатому холостяку Европы теперь не миновать брачных уз с красавицей Селби?»

Шила застыла на месте, белая, как полотно. Мимо проходили люди, торопясь по делам; разносчики мелкого товара зазывали покупателей, визжали тормоза машин, но для нее мир вокруг перестал существовать — все поглотили мысли о Роналде. Он не разорвал помолвку с Сарой более того, взял ее с собой в Нью-Йорк, и, возможно, в этот самый момент они развлекаются в постели в каком-нибудь роскошном пятизвездочном отеле. Ирвинг соврал, что между ними все кончено.

Никогда не прощу ему обман! Никогда!

Забыв о бутербродах, Шила вернулась в офис. На глаза попалась папка с проектом Роналда Ирвинга. С остервенением она запихнула папку в нижний ящик стола.

Шила не находила себе места, вспоминая вчерашнее мимолетное свидание и проклиная доверчивость последними словами. Мало того, что дала обвести себя вокруг пальца, так еще и размечталась о каком-то будущем, полном необыкновенной любви!

Неподдельная скорбь царила в ее душе. Скорбь и смятение. Неимоверным усилием воли Шила заставила себя собраться. Утерла слезы, поправила макияж и сделала это очень во время, так как на пороге кабинета появился Тимоти.

— Домой не собираешься?

— Нет, еще посижу, много дел.

— А я сейчас уеду. У мамы возникли проблемы с новой плитой — что-то с духовкой, придется повозиться.

— Передавай миссис Стринг привет, — заученно вежливо произнесла Шила, стараясь выдавить улыбку.

— О, Роналд Ирвинг и Сара Селби? — Тимоти увидел на столе газету со злополучной фотографией. — Потрясающая пара, ты не находишь? Они словно созданы друг для друга!

От этих слов Шила едва не задохнулась, а Тим как ни в чем не бывало, продолжил:

— Представляю, каким победителем чувствует себя мужчина рядом с такой красоткой! Но как утверждает моя мама, самые лучшие жены, как правило, обладают вполне заурядной внешностью.

— Твоя мать — просто ходячая энциклопедия! — ехидно заметила Шила.

— Да. А вот тебя я не узнаю. Ты сегодня какая-то злая.

— У меня выдался тяжелый день, — процедила она сквозь зубы. — И еще полным-полно работы.

— А тебе не кажется, дорогая, что, выкладываясь целиком на работе, ты забываешь о той стороне жизни, которая не менее важна для женщины?.. Хорошо, что я из тех, кто умеет ждать, но терпение не бесконечно.

— Ах, вот как? Похоже на ультиматум.

Тимоти испугал ее колючий взгляд.

— Какие могут быть ультиматумы, дорогая, если я люблю тебя? Ты сто раз могла убедиться в моих чувствах. — Он осторожно коснулся ее плеча. — Ты не в духе, но давай не будем ссориться. Если захочешь, приезжай к нам на ужин. Мама будет рада.

Стоило Тимоти закрыть за собой дверь, как Шила вновь посмотрела на фотографию и расплакалась. В этот миг она окончательно поняла, что ни о каком замужестве за Стрингом и речи быть не может: до конца своих дней ей суждено страдать из-за Роналда Ирвинга, властно вторгшегося в ее жизнь.

На автопилоте она добралась до дома, не переодевшись, рухнула на диван, уткнулась лицом в подушку. Будущее представлялось абсолютно беспросветным. Безжалостный и насквозь лживый человек вмиг разрушил радужные мечты, не оставив камня на камне. Безнадежность, мрак и отчаяние охватили ее.

Вдруг тишину комнаты прорезал телефонный звонок.

— Вас слушают, — глухо сказала Шила, подняв трубку.

— Шила? — донесся сквозь шорох и треск далекий голос. — Это ты?

Сердце ее замерло. Знакомые модуляции вызвали в ней ярость, любовь и ненависть одновременно.

— Шила! Ты меня слышишь?

— Да, — односложно и сухо ответила она. — Чем обязана?

— Дорогая, я чувствую, ты уже видела утреннюю газету? — В голосе Роналда сквозила озабоченность. — Так хочу тебе сказать, что все это неправда!

— Фотография или текст?.. Ни то, ни другое меня не волнует.

Шила с грохотом бросила трубку. Продолжать разговор было выше ее сил. Телефон ожил вновь и прозвонил тридцать раз, прежде чем она ответила.

— Да?

— Шила, не бросай трубку! Клянусь, у тебя нет оснований верить газете больше, чем мне. Между мной и Сарой давно все кончено. Я говорил тебе об этом и повторяю вновь. Если ты думаешь, что я лгу, то заблуждаешься. И духу ее нет близко!

Как бы не так, горько усмехнулась Шила, представив себе, роскошный отель в Нью-Йорке, где в дорогих апартаментах поселилась эта парочка. Надо быть великим актером, чтобы заставить меня поверить в твою искренность.

— Хорошо же! — вдруг взорвался Ирвинг. — Не хочешь разговаривать — не надо! Но в субботу я прилечу и заставлю выслушать меня! — Пошли короткие гудки.

Шила тихо плакала, уговаривая себя собраться с силами. Она слишком много уступала с того момента, как они встретились, и каждый раз совершала ошибку.

— Подлец! — негодующе прошептала Шила, твердо решив впредь не подвергать испытаниям свое изболевшееся сердце.

Благими намерениями устлана дорога в ад. Но Шила забыла об этом.