Вообще говоря, в Шотландии женщинам, которые не красят волосы, присуще какое-то особенное, врожденное благородство, что не всегда встречается на юге. Человек, называвший себя Лаки Луканом, сноб из снобов, сидел за стаканом виски с водой в баре гостиницы «Гольф», находившейся в маленькой деревушке под Абердином, и с восхищением наблюдал за молоденькой белокурой и очень складной официанткой.

Он выбрал это место, как и всегда, – когда надо было поспешно двигаться дальше, – закрыв глаза и воткнув булавку в лежавшую перед ним карту. Это всегда хорошо срабатывало. Никто не разыскивал его в том месте, которое он выбирал с закрытыми глазами и с булавкой в руке. Однако на этот раз он сделал выбор на карте Северной Великобритании. Там у него были дела.

– Кристина, – ответила девушка, когда он спросил, как ее зовут. – Вы хотите заказать столик на вечер?

– Да, конечно, – кивнул он. – Но у вас, по-видимому, нет копченой семги и бараньих отбивных?

– Нет, почему же? У нас есть и то и другое.

– Отлично. Я бы хотел бараньи отбивные.

Он не отдавал себе отчета в том, что подсознательно оценивает эту девушку, сравнивая ее с Хильдегард Вольф. Ее волосы были светло-золотистыми. Но она определенно более худая. Неожиданно для себя он вдруг понял, что думает о Хильдегард и что думал о ней все эти полдня, сидя в баре.

– Как вас зовут? – снова спросил он.

– Кристина. Здесь меня все называют Кирсти.

– Кирсти, принесите мне двойную порцию настоящего шотландского виски. Что касается ужина, на закуску я хотел бы копченую семгу, а потом бараньи отбивные с гарниром.

– В каком номере вы остановились? – поинтересовалась она.

– Я оплачу счет наличными.

Он всегда платил наличными, это было его правило. Источник денег был здесь, в Британии. Теперь он приезжал сюда два раза в год, чтобы лично получить их от своего друга, состоятельного Бенни Ролфа, который после пластической операции Лаки всегда к его приезду держал наготове пухлую пачку наличных. На этот раз Бенни был за границей, но он позаботился, чтобы пакет с фунтами стерлингов передавали Лаки как обычно, дважды в год. Большая часть средств шла из собственного кармана Бенни, но всегда была также и некоторая сумма от других старых друзей Лаки, собранная Бенни Ролфом.

– Не возникает ли у вас иногда отвращение к тому, что я сделал? – спросил он у Бенни в один из своих приездов. – Не охватывает ли кого-то из вас ужас? Когда я мысленно обращаюсь к прошлому, то ужасаюсь.

– Нет, дорогой друг, это было недоразумение в результате неудачного стечения обстоятельств. Никогда не следует допускать, чтобы какое-то недоразумение отягощало совесть.

– А если бы я убил свою жену?

– Это уже нельзя было бы назвать недоразумением. Тогда вы не были бы счастливчиком.

– Я имею в виду няньку. В ней было столько крови – пинты, кварты… Кровь лилась ручьем, она была всюду. Я наступал на нее в темноте. Вы читали в газетах про кровь?

– Сказать по правде, читал. Возможно, это типично для простонародья, в отличие от представителей аристократии. Как вы думаете?

– Именно так я бы и сказал.

Лаки был разочарован, что в этот его приезд Бенни отсутствовал. Он доедал свои бараньи отбивные, рассматривал Кристину и сравнивал ее с Хильдегард. За окном обеденного зала расстилалось огромное, обманчиво спокойное Северное море. Бенни Ролфу уже исполнилось семьдесят пять. Почти всем его пособникам и подстрекателям теперь было за семьдесят. Кто будет собирать для него деньги, когда его благодетели уйдут из жизни? Об этом раздумывал Лукан, ни на секунду не допуская и мысли о том, что наступит и его черед и проблема наличных денег решится сама собой. Сейчас его распирала ностальгическая тоска по Хильдегард, известном дорогом докторе. «Мы омыты кровью Агнца Божьего». При этом воспоминании он с тревогой осмотрелся по сторонам.

Выйдя после ужина погулять, Лаки остановился у магазинчика, где торговали поделками местных мастеров. Магазинчик был открыт допоздна в расчете на таких, как Лукан. Среди уродливых шотландских народных украшений он обнаружил прелестный образчик обработанного горного хрусталя, кулон для Хильдегард, конечно, для Хильдегард. Он терпеливо ждал, пока молодой бородатый продавец заворачивал его подарок доктору, затем заплатил сверх указанной цены и осторожно положил крохотный пакетик в нагрудный карман.