Каждый шаг Дарси сопровождался одним и тем же вопросом: зачем подвергать себя еще большей пытке? Но она видела Адама, когда он сидел на скамейке в оранжерее. Он думал, что его никто не видит, поэтому не сдерживал своих истинных чувств. Было видно, что он страдал так же сильно, как и она.

Она решала, кто из участников какую комнату займет, поэтому точно знала, где Адам. Она подняла руку, чтобы постучаться, но очередной приступ сомнений лишил ее решимости на это. Он был смертным. Отпусти беднягу! У нее не было никакого права втягивать его в мир вампиров. А он рано или поздно узнает правду, если уже о ней не догадывается. И из-за этой правды он ее отвергнет, так же, как она отвергла Коннора. Она сделала шаг назад. Если она любит этого человека, ей надо от него отказаться.

Любит? Она любит его?

Дверь открылась. Она затаила дыхание: Адам стоял в дверном проеме и смотрел на нее.

Волосы его были взъерошены, пиджак он снял, рубашка его была расстегнута, открывая его великолепную мускулистую грудь и живот. А его глаза… В них было так много боли и желания. В это самое мгновение она поняла — Да, я действительно его люблю.

Он оперся плечом о дверной косяк:

— Мне показалось, что я услышал чье-то приближение.

Она кивнула. Теперь, когда она была здесь, все слова, которые она планировала произнести, исчезли из ее головы.

Он нахмурился, очевидно, у него были схожие проблемы.

— Как твой палец? — она содрогнулась: какой тупой вопрос.

— Думаю, что выживу.

Да, это было больше, чем она когда либо сможет сделать сама. Как она бы это сказала ему: О, да, кстати, ты еще не заметил, что я вампир?

— Я тебе сказал много неприятных вещей сегодня вечером, — он грустно на нее посмотрел, — Мне правда жаль. Я никогда не хотел сделать тебе больно.

Слезы подступили к ее глазам, но она старательно заморгала, чтобы не дать им пролиться:

— Мне тоже жаль. И я сказала некоторые вещи, которые не должна была говорить.

— Не помню, чтобы ты сделала что-то не так.

— Я назвала тебя уродом.

Уголки его губ немного приподнялись:

— Ты скорее на это намекала, но я этого заслуживаю.

Он заслуживал больше, чем она могла ему когда либо дать. Она отступила назад.

— А что не так с судьями? — спросил он.

Она моргнула:

— Извини?

— Они так странно одеваются. Одна выглядит как блондинистая версия Скарлетт О'Хары, другие как сбежавшие с фестиваля эпохи Возрождения.

— Оу, — Дарси сцепила руки, — Я признаю, что у них достаточно странные вкусы, но это их идея о вечерних нарядах. Кстати, завтра вечером будет конкурс на умение мужчин правильно одеваться.

Она надеялась, что Адам не заметил то, как резко она сменила тему разговора. К счастью, она не нарушила никаких правил: мужчин уже предупредили, чтобы они оделись как можно лучше и были готовы к танцам.

Адам пожал плечами:

— У меня нет смокинга.

— Ничего страшного, костюм, который ты носил сегодня, отлично подойдет. Ты выглядел… великолепно, — Господи Боже, она вела себя, как восторженный подросток, — Я… я должна идти.

Он опять нахмурился:

— Про танцевальный конкурс…

— Да? Его будет судить Кора Ли.

— Копия Скарлетт О’Хары?

— Да, — Дарси попыталась улыбнуться, — Скорее всего, она захочет, чтобы вы танцевали вальс или польку: это ее любимые танцы.

— Она явно не фанатка хип-хопа?

У Дарси вырвался нервный смешок:

— Нет. Мне кажется, большинство мужчин сейчас тренируются танцевать вальс.

— Я не буду.

— Ты хорошо танцуешь вальс?

Он хмыкнул:

— Я его вообще не умею танцевать.

— Оу, — ее сердце замерло. Это значит, что на следующий день он покинет конкурс. Если только… — Я могла бы…

Нет, она не могла.

— Ты могла бы что? Научить меня вальсировать?

— Нет, я не могу. Мне жаль.

— Я знаю, — он печально улыбнулся. — Это было бы не честно по отношению к другим конкурсантам, да?

Она вздохнула:

— Нет.

— Ты по натуре своей очень честная, да? — мягко спросил он.

Она с трудом смогла проглотить этот вопрос. Ей надо было быть честной с ним в одном, главном, вопросе. Но она не могла.

— Иногда правду очень сложно произнести.

— Я знаю, — он смотрел на нее, взгляд его стал более пристальным.

Внезапно ее окатила волна тепла. Жар наполнил ее, обволок ее холодное и мертвое сердце утешительным теплом. Жар поднялся к ее лицу, окрасил ее щеки и пронесся в ее голове, как лихорадка.

Она прикрыла глаза, купаясь в этом славном тепле. Как он делал это? Возбуждал ее одним своим взглядом. Ни один мужчина не имел на нее такого эффекта. Но она и не любила никого так, как Адама.

— Господи, — Адам оттолкнулся от косяка и провел рукой по своим волосам.

— Что-то не так?

Он махнул головой:

— Нет. Да. Я… Я не знаю, — он скривился, — скорее всего меня выгонят завтра вечером.

— Ты хочешь, чтобы тебя выгнали?

— Я больше не знаю, чего я хочу. Все так запуталось.

Он выглядел таким взволнованным, Дарси очень хотел прочитать его мысли, чтобы понять, что было не так. Она никогда раньше не читала чужие мысли. Она всегда отказывалась пользоваться этими дурацкими вампирскими трюками — контролем над сознанием, телепортацией, левитацией. Ей ничего этого не надо. Особенно читать чужие мысли, это было слишким большим вторжением в чужое личное пространство.

— Мне будет жаль, если ты уйдешь.

Он кивнул:

— Это то, что надо сделать. Так будет лучше.

Она глубоко вздохнула. Он был прав, это только к лучшему:

— Значит, завтра ты уйдешь.

И я никогда тебя больше не увижу. Последние капли тепла покинули ее, оставив ее опять холодной и пустой внутри.

— Я уйду сразу после орхидейной церемонии. Так что я… попрощаюсь сейчас.

Она вздохнула:

— До свидания, — она протянула руку.

Он нахмурился, глядя на ее руку, она отступила назад, убрав ее. Он даже не мог до нее дотронуться. Как ее сердце могло испытывать такую боль, если оно было мертвым?

— Дарси, — он протянул руки и дотронулся до ее плечей, затем наклонился и легонько дотронулся губами до ее брови, — До свидания. — после этого он повернулся и закрыл свою дверь.

На следующий вечер Остин надел свой серый костюм и галстук в серебряно-голубую полоску. Сегодня его точно выкинут с шоу. Сумки он уже собрал. Он уедет в лимузине и больше никогда не увидит Дарси. От это мысли было чертовски больно, но так было к лучшему.

Он шел в библиотеку вместе с Гарретом и Джорджем. В игре осталось пятеро мужчин-вампиров — Отто из Дюссельдорфа, Ахмед из Каира, Роберто из Буэнос-Айреса, Пьер из Брюсселя и Реджинальд из Манчестера. Грегори объяснял им, в чем будет состоять сегодняшнее соревнование, пока они выстраивались на лестнице. Пришла одна из судей в сопровождении двух операторов, Дарси и Мэгги. Дарси выглядела великолепно, как обычно, не смотря на то, что на ней были обычные брюки и футболка.

Она встретилась с ним взглядом и, после некоторой паузы, отвела глаза.

Судьей была та, которую все называли принцесса Джоанна, она и одевалась как средневековая принцесса, хотя Остин выяснил, что ее владения исчезли несколько сот лет назад.

Она должна была оценивать их внешний вид — как они были одеты и как они себя вели. Своим королевским голосом она подзывала их, одного за другим. Как им было сказано, каждый мужчина спускался по лестнице, пересекал фойе до середины, замирал на мгновение, оборачивался и уходил в библиотеку.

— Такое чувство, что я на модном показе, — прорычал Остин.

— Или на конкурсе красоты, — проворчал Гаррет.

— Боже, нет, — скривился Остин, — Пожалуйста, не говори мне, что будет еще и выход в купальниках.

— Гарт из Денвера, — позвала принцесса Джоанна.

Гаррет отозвался на свое фальшивое имя, расправив плечи и улыбнувшись. Он начал спускаться по лестнице, в это время Остин решал про себя, стоит ли ему в свою очередь съехать по перилам. Но когда было названо его имя, он повел себя должным образом. Ему не хотелось расстраивать Дарси. Он спустился по лестнице и дошел до середины фойе.

Дарси стояла у входной двери и смотрела на него. В ее глазах отражался свет свечей.

Неужели в ее глазах были слезы? Она выглядела одновременно и грустной и счастливой. Грусть прощания была в ее глазах, но улыбка при этом была очень милой. Ох, он знал, что это любовь, он прочитал это в ее мыслях прошлой ночью.

И сейчас выражение ее лица говорило ему о том, что она будет любить его, не смотря ни на что.

Он слегка улыбнулся и направился в библиотеку.

Когда все мужчины собрались в библиотеке, Грегори объяснил, что будет дальше. Танцевальный конкурс должен был быть на крыше. Они направились на крышу по западной лестнице, где их встретили все женщины-судьи. Около оранжереи был квартет музыкантов, которые настраивали свои струнные инструменты. Никаких электрических гитар. Это определенно предполагалось, как старомодные танцы.

Все мебель отодвинули, чтобы освободить пространство для танцоров между бассейном и дальней стеной.

Грегори прошел по крыше, зажигая маленькие факелы. Когда он закончил, повернулся к мужчинам:

— Джентльмены, вы можете пригласить на танец любую из судей. Но, в любом случае, каждый должен хоть один раз станцевать с Корой Ли, — он указал жестом на копию Скарлетт О'Хары, — эту часть соревнований будет судить она.

Кора Ли улыбнулась мужчинам:

— Я утверждаю, это будет замечательный вечер.

Квартет начал играть вальс. Пьер пригласил на танец Кору Ли, она согласилась и они направились на танцевальную площадку. Роберто пригласил на танец леди Памелу. Мария Консуэла и принцесса Джоанна отказались танцевать с кем либо.

— Я никогда не вальсирую, — произнесла принцесса, — Вальс слишком вульгарен.

— Это грех, — Мария Консуэла встала рядом с факелом и стала перебирать четки.

Ванда рассмеялась и пошла танцевать с Ахмедом. Когда первый вальс закончился, Гаррет решил вступить в соревнование. Он пригласил на танец Кору Ли и закружился с ней в вальсе через всю террасу, после чего он вернулся к Остину.

Остин с трудом закрыл рот, который был открыт от удивления:

— Где, черт возьми, ты научился так танцевать?

Гаррет улыбнулся:

— Я занимался бальными танцами, мне казалась, что по долгу службы, нам это может пригодиться на всяких вечеринках.

— А-а-а, — скривился Остин. Он тоже должен был о таком подумать.

Их внимание привлекли визги Коры Ли. С ней танцевал Отто, вернее, он таскал ее за собой и из стороны в сторону как куклу.

— Йа, ты легкий, как де пух, — произнес Отто своим громким голосом.

Кора Ли захихикала. Когда ее ноги касались земли, она старалась делать большие шаги, чтобы успевать за Отто:

— Ох, Отто, ты такой большой, я за тобой не успеваю.

— Йа, де Отто большой и сильный, — он еще раз поднял Кору Ли и развернул ее. Леди Памеле с ее партнеру пришлось отпрыгнуть, чтобы их не задело обручами от юбки Коры Ли.

Кора Ли рассмеялась, а Отто подкинул ее еще раз воздух. Одна ее нога толкнула факел. Внезапно все стало происходить как будто в замедленной съемке: с криком Остин рванул к факелу, который начал падать из своего гнезда, закричала Мария Консуэла, факел упал на подол ее платья, платье загорелось. Все женщины начали кричать. Музыка резко прервалась. Остин откинул факел, но пламя уже начало подниматься по платью. Остин схватил Марию Консуэлу и кинул ее в бассейн.

Упала она, обрызгав все кругом, и скрылась под водой, оставив над поверхностью дымок от погасшего пламени.

Остин остановился на краю бассейна. Остальные столпились вокруг него. Операторы пытались найти наиболее удачный ракурс для съемки. Мария Консуэла выглядела, как большой камень на дне бассейна. Может ли вампир утонуть? Остин не знал. Он посмотрел на других вампиров. Наверное нет. Они точно не выглядели очень обеспокоенными. Но опять же, может они просто были кучкой холодных и бессердечных ублюдков?

— Она плавать умеет? — спросил он.

Ванда уставилась на воду:

— Судя по всему, нет.

Остин переглянулся с Гарретом. Тот пожал плечами и его взгляд говорил «Дай ей утонуть». В конце концов, она была вампиром.

Остин посмотрел на Дарси. Она смотрела на него с отчаянием, умоляющим взглядом. Испанская вампирша могла быть ее подругой.

— Блииииииин, — он скинул ботинки и взглянул на мужчин вампиров, — Кто-нибудь из вас плавает?

Он отрицательно замотали головами.

Остин снял пиджак, передал его Гаррету и нырнул в холодную воду. Он начал поднимать Марию Консуэлу со дна, она тут же начала брыкаться и отбиваться.

Черт возьми, он должен был убивать вампиров, анне спасать их. Он схватил ее руки и прижал их к ее телу, чтобы она не смогла отбываться. Затем схватил ее поперек груди и толкнул ее к поверхности. Они выплыли.

Мария Консуэла тяжело дышала и отплевывалась, она старалась вобрать побольше воздуха, потом начала ругаться по-испански. Насколько понял Остин, она пыталась призвать на Отто какой-то вид чумы. Он ее крепче обхватил и поплыл к бортику. Плыть ему мешало ее платье, так что Остин закинул Марию Консуэлу на плечо, после чего помог ей выбраться из бассенйа и положил ее на шезлонг.

— Madre de Dios! — театрально упала в изнеможении Мария Консуэла, — вы спасли мне жизнь!

— Определенно. Вы герой! — произнесла леди Памела.

— Я заявляю, — Кора Ли прижала руку к груди. — Я никогда не видела, чтобы мужчина вел себя так отважно.

— Прошу прощения, — Остин забрал у Гаррета свой пиджак, — мне надо переодеться в сухую одежду. Я не смогу участвовать в танцах, так что я понимаю, что вы меня исключите….

— Вздор! — прервала его Кора Ли, — Я просто дождусь вашего возвращения. Это самое малое, что я могу сделать.

Остин поднял свои ботинки:

— Вы не поняли, я не смогу с вами танцевать, потому что не умею.

Кора Ли ртом ловила воздух. Она обменялась отчаянными взглядами с остальными женщинами.

— Он должен быть прощен за свое невежество, — Мария Консуэла подняла свои четки и поцеловала их. — мы все недостойны в глазах Господа.

Религиозный вампир? Остин тряхнул головой. Чем больше он узнавал о мире вампиров, тем больше запутывался.

— Он герой, — произнесла леди Памела, — Для меня будет честью научить его вальсировать.

Ванда ухмыльнулась:

— Я бы тоже хотела научить его кое-каким движениям.

— Мы не должны его наказывать, — настаивала Кора Ли, — он герой.

— Определенно. — принцесса Джоанна изучающее смотрела на Остина, — Он мужчина, который может постоять за себя и за свое.

Остин зарычал про себя. У него было ужасное чувство, что в этот вечер он домой не поедет.