Директор сыскной полиции Арман Болье сидел в своем кабинете, просматривая деловые бумаги.
Сегодня он был в каком-то особенно плохом настроении. Тени мрачных предчувствий длинной вереницей ползли в его сознании, и от этого все казалось бесцветным и ненужным: и скучные деловые бумаги на письменном столе, и солнечный, весенний день, глядевший в окно и звучавший бесчисленными невнятными голосами пробуждающейся жизни.
Несколько раз он оставлял в покое различные «донесения» и смотрел в окно на синее небо, на молодые, опушенные зеленью деревья.
Резкий звонок телефона заставил его вздрогнуть.
— Я слушаю…
— Говорит Шапюи. Сегиль арестован и через несколько минут будет доставлен в сыскное.
— Где вы арестовали его?
— В кафе «Жерар». Приказаний пока никаких?
— Пока никаких.
Болье повесил трубку и, встав, начал ходить взад и вперед по кабинету.
— Наконец-то пойман! Сколько усилий, сколько хитростей было потрачено агентами на поимку этого важного преступника!..
Сам министр юстиции неоднократно справлялся у него о судьбе розысков. Превосходно!
Вошедший в кабинет дежурный чиновник доложил, что преступник в антропометрическом кабинете.
Болье прошел коридор и вступил в комнату, где на стенах висели оттиски, стояли различные приборы для измерения, и увидел высокого, элегантно одетого господина, спокойно, почти презрительно смотревшего на полицейских. Сегиль был решительно красив. Его овальное, обрамленное черной бородой лицо выражало большой ум и твердую, стальную волю.
— Обыщите, — приказал Болье.
Двое агентов поспешно принялись за дело, и через две-три минуты он с интересом рассматривал отобранные вещи.
Бумажник был туго набит кредитными билетами; только в одном отделении нашлись два письма. Болье быстро пробежал первое, и выражение удивления появилось на его лице. Странно! Кого напоминает почерк? Затем эти слова: «Арман уехал… Буду одна… твоя Симона». Странное совпадение.
Болье отложил первое и взял второе.
Из сложенного надвое почтового листка выпала фотографическая карточка молодой красивой женщины. Холодный пот выступил на его лбу: в молодой женщине он узнал свою жену — Симону. В следующий момент, вполне овладев собой, Болье отдал распоряжение о водворении Сегиля в камеру предварительного заключения и, вернувшись в кабинет, сообщил по телефону судебному следователю.
— Послушай, Симона, — говорил Болье, мешая ложечкой чай, — как ты вообще находишь брюнетов? Жгучих брюнетов с черной бородой и красивыми цыганскими глазами?
— Как я нахожу брюнетов? Но ведь ты, Арман, не брюнет.
— О, я знаю, ты любишь только меня. Согласись, однако, что есть люди более интересные, чем я. Я стар… занят делами… часто не бываю дома…
— Ты задаешь мне странные вопросы…
— Странные? Совершенно верно! Кстати, известный аферист Сегиль пойман и был обыскан в моем присутствии… Отчего ты побледнела, Симона?
— Мне что-то нездоровится…
— …Найдена карточка красивой молодой женщины, удивительно похожей на тебя.
— Похожей на меня?
— Как две капли воды. Конечно, это совпадение, Симона, но совпадение удивительное. Представь себе, на шее этой женщины тот же медальон, что я подарил тебе ко дню твоего рождения…
«Удивительно слабый народ — эти женщины», — с презрением думал Болье, приводя в чувство Симону.