1

Солнце этого мира медленно садилось за горизонт. Тени от домов неспешно наползали на одну из оживленных улиц Санима. Харук равнодушно наблюдал сквозь окно за тем, как темнота медленно, но верно отвоевывает себе все больше пространства. Поднятая вверх рука — знак обслуге принести еще одну чашку местного аналога чая. Его привычки в этом заведении знали хорошо.

Заметив краем глаза какое-то движение рядом, он отводит взгляд от окна — вместо приветливой девицы с чаем напротив него оказывается незнакомец. Не говоря ни слова, человек с серыми глазами садится за стул напротив.

— Любезный, Вы видимо недавно оказались в столице Форлана. У нас не принято садится за занятый стол не испросив разрешения тех, кто уже за ним оказался. Во всяком случае, в приличных заведениях подобных этому.

— Интересно, а ваш компаньон из Тайной стражи тоже был настолько щепетилен?

Пронзительный взгляд карих глаз Харука столкнулся со спокойным взглядом незнакомца.

— Кто Вы? — стараясь не терять самообладания, спросил аналитик из службы архимага Форлана.

— Я тот, кого искал… будем для простоты его называть Мосар.

— Тогда будет правильней спросить, кого вы представляете?

— Себя и только себя.

— Так, кто же Вы?

— Ваш убийца или благодетель — как вы решите, так и будет.

— Что с… Мосаром?

— Он умер. А перед смертью рассказал все что знал. Пытался даже рассказать то, чего не знал, но я быстро объяснил ему ошибочность такой попытки.

— Чего же вы хотите?

— Люблю тех, кто трезво оценивает свою текущую позицию. А, ну да, конец этого словосочетания вам, наверное, не понятен — не важно. Для вас не важно чего именно я хочу сейчас, а важно то, чего я не хочу. Например, не хочу сдавать вашим коллегам информацию о ваших посиделках с Мосаром.

— Вы этого и так не сделаете — ведь тогда, я сдам Вас.

— Похоже с «трезвостью» я погорячился. И что же вы «сдадите»? Цвет глаз, форму лица, одежду? И что получите с этого? Прощение? За слив информации, а простите — забываюсь, увод информации из своей структуры вам там больше не работать и если информация обо мне и компенсирует смертный приговор, то вы окажетесь нищим бродягой на улице. Вы не участвуете в операциях, у вас нет боевого опыта или опыта слежки. Даже местным грабителям и бандитам вы будете не нужны. Умеете что-то делать руками? Впрочем, все это абстракции, думаю, ваши коллеги устроят так, что ваше тело найдут в каком-нибудь неблагополучном квартале Санима или вообще никогда не найдут — вам виднее.

Молчание за столом затянулось. «Официантка» принесла чашку чая для Харука. На ее вопросительный взгляд незнакомец кивнул на стакан собеседника: «Мне того же».

Когда на столе оказалось две чашки дымящегося напитка, Харук сухо произнес:

— Я слушаю.

— Мне нужен человек, покинувший вашу организацию по, скажем так, соображениям морального характера. Не прогнивший. Не мразь. Идеалист.

Харук взял чашку и пару раз задумчиво отпил из нее.

— Я знаю одного такого, даже двух. Хотя, больше всего Вашим требованиям удовлетворяет один. Бедолага, один раз по долгу службы, вынужден был побывать в подвалах нашего руководителя и много чего там насмотрелся. Архимаг, знаете ли, любит женское внимание и ему абсолютно наплевать, готова ли дама ответить ему взаимностью. Так что у него там немало наложниц скопилось и отнюдь не все простушки.

— За ним наблюдают?

— Не знаю, такие вещи вне моей компетенции. Возможно, присматривают — выдержав паузу, Харук продолжил — Так как будут развиваться наши взаимоотношения?

— Я не буду вас тревожить понапрасну. Иногда мне будет требоваться ваша консультация или помощь, но подставлять под удар я вас не буду. Со временем, у вас может появиться соблазн подставить меня тем или иным способом, не засветившись самому. Если решитесь на это — советую трезво оценивать свои силы: ваш партнер был серьезным противником — тренированный убийца вышедший на меня с парой своих подчиненных, хитрый и беспощадный, готовый в случае необходимости идти против системы которой он принадлежал — теперь кормит белых червей.

— Я рискую только тогда, когда риск оправдан — был ответ.

— На это я и рассчитываю. На следующей делиме я от вас жду подробностей по интересующему меня вопросу. Не меняйте принципиально свой график посещения общественных мест.

Когда нежданный гость ушел Харук с задумчивым видом стал смотреть в окно: тени от домов заполнили всю улицу.

* * *

Король Форлана в очередной раз принимал доклад от главы службы безопасности короны.

— Ну что, с рутиной покончили? — спросил самый могущественный человек в королевстве.

— В общем и целом да, государь — отвечал пожилой человек худощавого телосложения с вытянутым лицом, волевым подбородком, чуть заостренными ушами и глазами желтоватого оттенка, на дне которых человек проницательный мог бы разглядеть как недюжинный ум, так и полную беспощадность к врагам Короны.

— Есть еще один момент, заслуживающий внимания — продолжил безопасник — Несколько месяцев назад исчез один из «капитанов» команды чистильщиков у Сетара, а вместе с ним и пара его подчиненных.

— А что Сетар?

— Сетар поднял всех своих на уши. Пересматривает внутренние правила, регулирующие интервалы отчетности перед кураторами, для всех кто обладает «широкими полномочиями». Не надо быть гением, чтобы понять, что уровень автономности у них снизится после произошедшего.

— Почему это важно?

— Сетар не располагает информацией, чтобы связать это исчезновение с захоронением на границе Форлана и Лимана.

— А она есть?

— Наши аналитики полагают, что есть.

— Ну, расскажи поподробнее.

— В наши сети однажды попала информация о неформальных контактах между службой Архимага и Тайной стражей. Одним из тех, кто обменивался информацией и был пропавший.

— Обмен был контролируемый?

— Самое интересное, что двое этих конспираторов сумели провести всех, так что Сетар не знал, не знает и сейчас. Аналогично и у Архимага.

— А кто второй?

— Тут мы промахнулись — досадливо произнес худощавый — Дело в том, что чистильщик постоянно перестраховывался, и для того, чтобы определить второго, нужно было подобраться поближе, с риском вскрыть нашу информированность об этом. Никаких потенциальных угроз это не несло Короне и мы решили просто копить информацию о каждом времени встречи, чтобы потом вычислить того, кто работает в службе Архимага. Но сейчас по понятным причинам встречи прекратились и…

— Вы остались ни с чем — закончил мысль Король. — Так, все-таки, какая связь между этими встречами и тем захоронением?

— Последняя произошла через два дня после того, как Сетар лично наведывался к Архимагу для консультации по этому происшествию. К тому же, позже чистильщик интересовался на черном рынке алхимическими веществами, влияющими на психику.

— Передайте эту информацию Сетару — пусть разбирается. Если считаете, что раскрытие этого дела столь важно — организуйте совместное расследование. В конце-концов должна же у вас быть какая-то цеховая солидарность.

На последних словах короля худощавый безопасник позволил себе то, за что лишились бы своего места и глава Тайной стражи и Архимаг — рассмеялся своим обрывистым каркающим смехом, так, словно ему не хватало воздуха. Немного успокоившись, он ответил:

— Государь, я следую лишь одному принципу: безопасность и стабильность Короны превыше всего. И нет у меня никакой солидарности с Сетаром. Кто они — и кто мы. Мы тени теней. Они занимаются рутиной, пусть нужной, но рутиной, мы следим только за главным и гасим самые опасные очаги, а также следим за ними, чтобы они не возвысились, следим за их связями, не обусловленными работой, за всеми деньгами, что им выделяет министр финансов. Мы знаем о каждом потраченном ими медяке. Они не знают о нас ничего, кроме мифа о том, что мы Ваш последний рубеж обороны и не более того, что мы сидим в Королевском замке, обособившись ото всех, и только то, что происходит на его территории — наша сфера интересов, а не они и их интрижки. Ни один министр не знает о размерах нашего финансирования и влияния кроме Вас.

— К чему эта пламенная речь Винд?

— Сетар в последнее время усиливается государь. Заручается поддержкой через своих людей у графов, хотя мы не видим в этом никакой рабочей необходимости. Были попытки укрыть от Короны ряд необычных предметов и веществ. А это дело, поначалу было лишь странным и интересным, ровно до тех пор, пока не исчез чистильщик. У него впечатляющий послужной список и звериное чутье на опасность, он выходил из очень серьезных передряг там, где его коллеги обычно отправлялись в небесные чертоги. Я к тому, что тот, кто смог организовать эту бойню и застать его врасплох обладает какими-то нестандартными знаниями и если они попадут в руки Сетара, это может подтолкнуть его к необдуманным действиям. Мы конечно в состоянии справится с такой ситуацией, но не хотели бы до нее доводить — мягко закончил Винд.

— И вы хотите сорвать все плоды с этого дерева, не делясь ими ни с кем?

— У Короля должны быть свои секреты, государь, и чем их будет больше — тем лучше.

— Ладно, что требуется от меня?

— Я хочу отправить свою личную ищейку в автономный поиск с неограниченным набором полномочий.

Король удивленно замолчал. Насколько он помнил, Винд спускал свою «личную ищейку» лишь два раза за все время их знакомства. В первый раз дело закончилось ликвидацией главы тайной стражи одного удаленного от Форлана государства, во второй — предшественника нынешнего Архимага, решившегося бросить негласный вызов королевской администрации, и ряда самых доверенных его подручных. Причем в обоих случаях все было проделано столь филигранно, что в первом случае концов было не найти, а во втором — все свалили на происки недружественных спецслужб других государств. То, что Винд решил спустить ищейку, означало три вещи — тот, кого он ищет, представляет угрозу устойчивости государства, потенциальный враг, вероятнее всего, обладает действительно опасными и от того важными знаниями, и расходы части казны, некому не подотчетной кроме Короля, будут немаленькими.

— Пусть будет так. Думаю вам не надо объяснять, что аналогичные поиски наверняка ведет Сетар и возможно Архимаг.

— Люди Сетара не там ищут, поскольку, как я уже упоминал, не могут связать два этих события. Любой чистильщик работает по уже установленным целям, а неустановленные лица в его сферу ответственности не входят, вот они и ищут среди тех, кто уже попал в их поле зрения — этот путь их никуда не приведет. Архимаг может оказаться ближе к истине, потому что он ищет не убийц чистильщика, а организатора бойни, но его сеть сильнее только в Саниме и крупных городах, на периферии он проигрывает по всем статьям Тайной страже, плюс все-таки у них малый опыт оперативной работы. Не говоря уже о том, что его служба занимается этим неофициально, по собственной инициативе, что накладывает определенные финансовые ограничения на эту работу. Вряд-ли они повстречаются с ищейкой, а если и так, то все равно не поймут, с кем пересеклись.

* * *

Этот небольшой трактир не принадлежал ни одному баронству, а находился непосредственно на землях графа Крену, однако, месторасположение его вряд ли можно было назвать удачным для торговли. Наиболее отдаленная от замка графа, лесистая часть принадлежавшей непосредственно ему территории, приютила небольшое деревянное строение стоящее столь близко к лесу, что поначалу путникам кажется, будто хвойные лапы здешних сосен укрывают зеленой аркой его обложенную дерном крышу.

Удаленность от замка и крайне редкие патрули стражи, тем не менее, не создали трактиру славу того места, где бандит или переступивший черту наемник может найти надежное пристанище. Конечно, у всякого посетителя на лбу не написано, что он убийца или негодяй. Но те из них, кто пытался подойти к хозяину этого заведения с предложением о схроне или еще с какими-нибудь темными делами, тотчас же выталкивались взашей. А самые наглые и неугомонные, грозившие спалить этот общепит вместе с его владельцем, как правило, находили таки схрон, правда, попадали туда не на своих двоих, а виде будущего удобрения для местных почв.

Хозяин этого заведения некогда был начальником охраны одного барона, организовывал патрули стражи на его землях. Его наниматель был человеком честным и порядочным и подбирал подчиненных по такому же принципу. Эта идеология передавалась и на низшие звенья: когда видишь как твой товарищ, попытавшийся воспользоваться служебным положением, чтобы обобрать хату простого крестьянина, висит на столбе, то либо сам становишься порядочным, либо уходишь в дружину другого барона, где на это такие дела смотрят сквозь пальцы.

Хош (так звали хозяина трактира) за годы своей работы смог сколотить из своих подчиненных довольно профессиональных воинов, по уровню подготовки не уступавших графским патрулям, а в некоторых дисциплинах и превосходивших последних. Барон предпочитал вкладываться в качество, а не количество — и известные в своих кругах наемники и бывшие военные передавали свои секреты его дружине, порою, за немаленькие суммы.

Проблемы начались, когда несколько разгоряченных спиртным дружинников из соседнего баронства решили похозяйничать на территории его нанимателя. Ближайший отряд Хоша отреагировал быстро — пролилась кровь одного из нападавших, остальных выдворили пинками под зад, отобрав у них оружие.

Сосед не собирался спускать такое оскорбление, в результате, в течение последующих двух делим, произошло еще три боестолкновения. Смотревший поначалу сквозь пальцы на всю эту возню, местный граф вынужден был вмешаться. Конфликт погасили, но у Хоша начались проблемы другого рода. Барона пытались отравить два раза, один раз он чудом избежал стрелы в спину. Предателя пустившего стрелу, конечно, нашли — он умер при пытках, так и не назвав имя своего нанимателя.

Потом, в одно прекрасное утро барон просто не встал с постели вовремя. Забеспокоившаяся служанка нашла своего господина мертвым без каких-либо признаков насильственной смерти.

Хош и по сей день считал, что тут не обошлось без вмешательства Тайной стражи: ставни в комнате были заперты, а ключ от комнаты возле которой дежурили двое из самых преданных его подчиненных, был только у служанки, работавшей на барона еще до прихода Хоша, и у него самого. Вмешательство «серых» он исключал, поскольку те блюли определенные правила, по которым «клиент» должен был получить специальную метку за несколько дней до своей смерти.

Юный сын хозяина отказался от баронства, получив очень щедрые откупные от графа. Наверняка их величина была достаточной для того, чтобы прожить безбедно две его жизни в любом крупном городе, включая столицу.

Новоиспеченный барон был не молод, имел уже достаточно много связей и не мог доверить свою безопасность прежнему главе дружины. Хошу предложили выбор: либо он убирается на все четыре стороны, либо становится обычным дружинником. Его честно предупредили, что во втором случае за ним будут присматривать, ибо доверять человеку, получившему подобное понижение никто не собирается.

Поразмыслив пару дней, Хош собрал пожитки и покинул замок. Оставшись без работы, несколько делим он бессмысленно бродил по дорогам Форлана. Через некоторое время прибился к небольшой наемничьей группе. Здесь он встретил Илу. Оба наемника не испытывали светлых романтических чувств друг к другу, тем не менее эти отношения подарили ему ощущение лучшего будущего, словно завтрашний день обязательно должен быть чуточку светлее и лучше, чем день сегодняшний. Постепенно, у них возникли мысли о совместной покупке постоялого двора. Деньги скопленные Хошем в бытность главой дружины и сбережения Илы позволяли это сделать. Но решение каждый раз откладывалось: останемся еще на пару заданий, и наше здание будет двухэтажным, а матрацы в нем будут не из соломы, как в дешевых ночлежках, а из пуха. И никаких клопов и блох — в столь дорогое заведение никто не будет пускать бродяг, которые не могут позволить себе мыться.

Где-то в глубине души он понимал, что судьба не любит, когда ее испытывают, и за подобное промедление нужно будет расплачиваться. Так и случилось: в одной из стычек с лесными разбойниками, бесчинствующими на территории нанявшего их барона, одна из стрел пробила ей горло. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что ее не спасти. Все что он мог, это ринуться в самоубийственную атаку, когда мужчина не думает о собственной смерти, а хочет лишь убивать. Все было как в тумане: он кого-то резал, протыкал, кромсал, словно мстя всем, кто попадался под руку, за свою несбывшуюся мечту, ту самую, в которой каждый день должен быть хоть чуточку, но лучше дня прошедшего. Наемники позже говорили, что он был словно заговоренный: стрелы пролетали в пальце от него, но не задевали, а мечи разбойников находили лишь пустоту. Потом враги закончились, а он тупо стоял в конце кровавой тропы, устланной еще дергающимися телами тех, кто рискнул встать у него на пути.

Были ли родственники у Илы никто не знал, поэтому все ее деньги и вещи распределили поровну. Вещи он не взял, а та часть ее денег, что ему досталась, была потрачена на покупку пуха для матрацев в его новом трактире — роскоши, в общем-то, совершенно не нужной для его невзыскательного заведения, особенно учтивая малое количество койко-мест по сравнению с любым постоялым двором. Но ему такое решение показалось правильным.

Этим утром Хош проснулся поздно. Тенза вовсю уже крутилась в зале. Хлоя хозяйничала на кухне. Бросив на него укоризненный взгляд, женщина потащила полный поднос пива и закусок группе громко что-то обсуждавших мужчин, разместившихся за столом в самом углу. Бура и вся его компания были здесь же. Наметанным взглядом Хош оценил обстановку в своем заведении: ни бузотеров, ни прочих неприятных личностей в трактире не наблюдалось. «Что-ж, можно и с Бурой пообщаться».

— Привет ребята! — садясь за стул, обратился хозяин заведения к своим бывшим подчиненным.

Бура и его люди — часть прежней его дружины. Видя, как крепкая прежде команда превращается стараниями нового начальника в бандитствующих выпивох, Бура покинул дружину, а вместе с ним ушли Силк, Керн и Кривой. Эти четверо тоже сначала подались в наемники, но, хлебнув этой жизни, решили, что умирать за чужие амбиции или чье-то ущемленное достоинство, которого порою на самом то деле и нет, очень глупо. Поэтому через некоторое время они переквалифицировались в охранников торговых караванов. В деньгах они, конечно, проиграли, зато риск нарваться на лихую стрелу на такой работе меньше.

— Я вот с Кривым поспорил, что пиво ты все-таки, капитан, разбавляешь — хитро сощурился Бура.

— Все бы тебе спорить Бурый — недовольно проворчал Хош, пытаясь скрыть за интонациями некоторое смущение — вопрос застал его врасплох. — Ну, есть маленько, как без этого! Я и сам это пиво пью — и ничего.

— Все Кривой — с тебя серебряк! — довольно произнес Бура.

Монета, бешено вращаясь, описала дугу над столом и приземлилась в руку Буры. Некоторое время победитель спора задумчиво смотрел на свою ладонь, а потом отправил монету таким же манером своему бывшему начальнику.

— Еще пива хозяин! — весело произнес он.

Ребята за столом тихо рассмеялись.

— Ладно, балбесы, — будет вам и пиво и закуска! — поднимаясь из-за стола и кряхтя произнес Хош.

Когда хозяин вернулся в зал, его взгляд зацепился за группу из новых посетителей. Шестеро мужиков крепкого телосложения заняли соседний столик с Бурой и его ребятами. «Судя по движениям — не наемники, вроде не нарываются, но что-то в них определенно напрягает» — отметил хозяин. Тут один из шестерки бросил короткий взгляд на стол с бывшими дружинниками. И этот взгляд Хошу очень не понравился.

Подойдя к ребятам, он стал раскладывать на столе пиво и закуски. Правую руку он при этом положил на стол сжатой в кулак кроме выставленного большого пальца. Бура бросил короткий взгляд на руку, и как ни в чем не бывало, продолжил жаловаться Керну на отсутствие девочек в этом заведении.

Хош вернулся за стойку и сказал протирающей бокалы Тензе:

— Пока можешь отдыхать, я тут сам управлюсь.

— Да уж, если бы кто-то пораньше встал, то бедной старой женщине не пришлось бы крутиться… — начала бурчать Тенза, удаляясь в подсобку.

Рука Хоша привычно легла на некое подобие деревянной биты, которую он всегда держал за стойкой с внутренней стороны. Тем не менее, ничего не происходило: шестерка новых посетителей заказала у него еще пива и закуски, не проявляя никакого недружелюбия.

Через некоторое время в заведение вошли еще двое: ничем не примечательный человек в запыленной и небогатой одежде и здоровяк чудовищных размеров. Лавка под весом последнего жалобно заскрипела.

— Ягодного морса и какого-нибудь мяса и побольше — озвучил свой заказ хозяину заведения вновь прибывший — Да еще, любезный, нету ли у вас серого хлеба?

Хош виновато развел руками на вопрос незнакомца, и уставился на здоровяка, ожидая заказа от него.

— Ему того же, только двойную порцию — ответил за гору мышц его спутник.

Минут через десять после того, как двое новых посетителей принялись за пищу, один из подозрительной шестерки, сидевший спиной к столу с Бурой и его людям, не оборачиваясь, выбросил обглоданную косточку назад. Часть скелета некогда убиенной птицы описала дугу в воздухе и приземлилась в стакан с пивом Силка. Пока рассудительный охранник почесывал свою белокурую голову, соображая как на это отреагировать, более вспыльчивый Керн подал голос:

— Эй, свинья! Да, именно, ты! Понятно, что ты привык жить в хлеву: ведь именно там можно гадить прямо где ешь. Но здесь приличное заведение, а хлев в другом месте. Так что оплати моему другу испорченное пиво и выметайся, покуда бока целы.

Ответом Керну стало пожелание засунуть свои претензии в задницу, а дополнением — предположение о том, что один из его недалеких предков состоял когда-то в интимной близости с козлом.

— Зачем вам это нужно? — попытался перевести все в конструктивную плоскость Бура.

Куда там, его уже никто не слушал: ни свои, ни чужие. Шестеро мужиков спокойно засучивали рукава, тем же самым занимались люди Буры.

«По крайней мере, без ножей и мечей» — промелькнула мысль у Хоша. Зная боевые качества своих бывших подчиненных, он пока не спешил вмешиваться в конфликт. Прошла еще пара-тройка секунд и понеслось…

Четверка мужчин, сидевшая в самом углу, решила тоже не упускать своего шанса поучаствовать в веселухе. В качестве мишени был выбран стол со здоровяком и его попутчиком. Когда первый из четверки положил руку на спину бугая, тот не оборачиваясь двинул неудачника локтем в живот — желавший соблюсти все приличия перед хорошей дракой бузотер сложился пополам и тихо осел на пол. Сообразив, что этап взаимных претензий уже пройден, второй нападавший обрушил на голову здоровяка стакан с пивом, но потерпевший вместо того, чтобы свалиться подобно чурбану или хотя-бы схватиться за голову, быстро развернулся, встал и схватил обидчика за шею приподняв его над полом.

Потом здоровяк, не выпуская свою добычу, вопросительно уставился на своего попутчика. Занятый созерцанием схватки между шестеркой заводил и охранниками караванов, незнакомец мельком взглянул на висящего в воздухе бедолагу. «Не поломай ему кости» — бросил он, снова уставившись на драку.

Здоровяк печально вздохнул, на лице у него появилось выражение детской обиды: словно у малыша отобрали игрушку, и швырнул противника на стол, за которым только что сидела четверка решивших попытать счастья в драке. У двоих оставшихся желание подраться начисто отбило.

Вместе с тем драка в центре зала подходила к логическому завершению.

Шестеро зачинщиков валялись на полу избитыми, но живыми.

— Славно поразмялись — прокомментировал случившееся Кривой.

— Говорил же: выметайтесь — целее будете — обратился к поднимающимся с пола противникам Керн.

Когда побитые молча двинулись к выходу, раздался недовольный голос Хоша:

— Стоять! А кто платить мне будет за учиненный погром?!

— С него спросишь! — злобно зыркнул один из шестерки в сторону незнакомца сидящего рядом с детиной.

Видя какой оборот принимает дело, четверка сидевших рядом со странной парочкой решила ретироваться вслед за побитыми бузотерами. Трое ушли на своих ногах, а вот четвертого, которого здоровяк швырнул на стол, дружкам пришлось тащить на себе.

Их примеру последовали еще трое посетителей.

В зале остались лишь Хош со своими бывшими подчиненными и здоровяк со спутником.

— Я вот думаю, вам сначала морду набить, а потом спрашивать, зачем это все понадобилось или наоборот — произнес хозяин, пока Бура и его ребята окружали стол с парочкой.

— Вообще, надеюсь, сначала спросите, потому что если он вас изобьет — кивнул на здоровяка незнакомец — то это может повредить моим планам по вашему найму.

— Ты своим приятелем не прикрывайся. Он всех на себя не оттянет — вставил Бура.

— Верно — был ответ незнакомца — но мне и самому положить вас всех не проблема.

Видя, что Хош с ребятами через пару секунд ринуться проверять сказанное, незнакомец лишь добавил:

— За мебель я заплачу.

Тотчас же один из стульев стоящих позади охранников караванов взорвался множеством щепок. Не долетев до их спин нескольких сантиметров, деревянная щепа наткнулась на невидимую преграду, срикошетив назад.

Этот мир практически не знал взрывов. Лишь неудачливый алхимик мог, по случайности, столкнуться с подобным явлением. Поэтому ничего удивительного, что пятеро здоровых мужиков подскочили от неожиданности.

— Маг — отойдя от легкого ошеломления, констатировал факт Керн.

Небольшой процент одаренных магией, от общего количества жителей, сыграл свою роль в оценке охранниками произошедшего. Они встречали за свою жизнь парочку магов, в составе наиболее крупных и богатых караванов, которые им приходилось охранять совместно с другими командами. Но в деле им их видеть не приходилось. Более того, ребята не знали ни о рангах, ни о возможностях одаренных. А вот Хош, по долгу бывшей службы, имел общее представление о возможностях магов и соответствии этих самых возможностей определенным рангам: «Поверить не могу, этот стул разорвало… РАЗОРВАЛО ИЗНУТРИ в нескольких метрах от мага».

— Не думаю, что кто-то уровнем ниже архимага способен на подобное — прояснил ситуацию для ребят Хош.

Подумав еще немного, добавил:

— Не уверен, что и Архимаг на такое способен.

* * *

В ночном лесу весело потрескивал костер. С одной стороны от него сидели Ход и «бревно» с другой — малая часть бывшей дружины со своим прежним командиром. Лесная поляна находилась всего лишь в половине лага от трактира Хоша.

— Несколько месяцев назад меня и несколько наемников судьба забросила в горы Карамира — начал свой рассказ Ход — Среди нас был наемник по имени… в общем, его звали Мосар. Когда мы решили покинуть горы, то столкнулись с кучкой желающих потрясти нас на предмет того, что мы там нашли. Завязался бой, почти все из отряда полегли. Уцелевших было бы больше, если бы тот, кто называл себя Мосаром не убил двоих из наших. Поганец оказался из Тайной стражи и, как выяснилось, охотился на меня. Короче, после боя, этот урод оказался у меня в руках. Сначала я выразил ему негодование случившимся так как умел, а потом начал допрос. Поначалу я решил потрясти его пару часиков и прикончить, но когда понял, какой ценный кадр мне попался, то наша беседа растянулась на пару дней. Мы стали шаг за шагом проходить его биографию, все его темные делишки на службе и приработок на стороне. Также его контакты и информация на других лиц, о их грязных тайнах и все такое. Тут то и всплыло твое имя Хош и имя вашего бывшего нанимателя. Барона, которому вы служили, убил он, но не по приказу своего начальства, а по просьбе одного графа. Перед убийством он разрабатывал всю охрану — так я и узнал о вас. Да, для ясности — Мосар мертв. Вопросы?

— Почему ты так уверен, что хотя-бы большая часть сказанного им, была правдой? — подал голос Бура.

— Я умею определять ложь по ауре.

Повисла секундная пауза.

— Хорошо. А зачем тебе именно мы?

— Я же говорю, он хорошо прорабатывал охрану. Он столкнулся с тем, что никак не мог найти крысу среди вас. Ему это, кстати, очень сильно осложнило задачу. Вы же не грабили крестьян, пользуясь своим положением? Не брали силой женщин? Наверное, если поискать, можно найти отряды наемников и поискуснее вас, но вы хорошо спаяны и преданы друг другу. А то, что не остались при прежнем хозяине и предпочли охранять караваны, а не медленно уподобляться животным, говорит о том, что вы люди честные.

— Не все — мрачно произнес Хош — Откуда ты узнал, что часть дружины ушла и они бывают здесь? Это ведь было уже после убийства барона.

— Тут все просто — мир слухами полнится.

— А зачем этих шестерых недотеп подбил с нами подраться?

— Не подбил, а заплатил. Хотел, хотя бы поверхностно убедиться, что вы не разжирели и потеряли навыков.

— А что это за бугай все время с тобой? Молчит как пень и глаза как у рыбы. У него с головой все в порядке?

— Считайте его моим телохранителем. Не могу сказать, что у него все в порядке с головой, но он никого не тронет без моего приказа.

— Зачем тебе телохранитель с твоими то способностями? — спросил Керн.

— Ну не скажи. Лишняя пара мечей никогда не повредит, особенно если врагов много. К тому же, он может охранять тех, кто мне дорог.

Бывшие дружинники с сомнением стали посматривать на здоровяка, чей пустой взгляд уперся в какую-то известную только ему точку среди пылающих поленьев.

— Я бы ему и лошадь свою не доверил охранять — тихо пробурчал Керн.

На поляне повисла пауза: местные переваривали полученную информацию.

— Ладно. Что ты хочешь нам предложить? — через некоторое время спросил Хош.

— Работать на меня. В некотором роде, стать моей дружиной.

— Ты хочешь стать бароном? Тогда тебе проще обратиться к архимагу — он подберет тебе теплое местечко с твоими возможностями — вставил Керн.

— Скорее, убьет как конкурента — не согласился Бура.

— В любом случае если о твоих способностях узнают — тебе конец! — подытожил Хош — Убьют на всякий случай.

— Верно. Меня, скорее всего, уже ищут. Правда, они ничего не знают обо мне, и что я могу, но ищут.

— Тебе нужно бежать из Форлана. Что бы ты тут ни задумал — все бесполезно. Кто ты такой чтобы тягаться с Тайной стражей? — снова подал голос Хош.

— До похода в горы Карамира у меня действительно не было шансов им противостоять. Но сейчас все изменилось, у меня появилась возможность не только для этого: я хочу создать обособленную территорию, пусть и не большую, где смогу безбоязненно жить сам и где смогут жить до сотни людей, которым не придется бояться, что завтра их могут ограбить, убить или надругаться над их близкими. Думаю не надо пояснять, что вас я тоже хотел бы видеть там, и вы сможете привести туда тех, кто вам дорог. Потом, когда мы наберем силы, сможем изменить правила во всем Форлане: никто не сможет безнаказанно ограбить, убить или сделать что-то дурное с человеком, будь то крестьянин или граф.

— Чудной ты, против тебя выступит каждый барон или граф — такое, невозможно — ответил Керн.

— Не буду спорить — это не просто, но возможно: или смиряться с новыми правилами или умрут. Но на все нужно время, начинать придется с малого.

— Зачем нам такой риск? Да, живем мы не богато, но то, что ты затеял… это, как находиться каждую минуту на поле боя.

— Ну, во-первых, моих возможностей они не знают, и уж тем более не знают моих планов, так что, думаю, полгода у меня в запасе есть. За это время вы обретете новые навыки, каждый по истечении этого срока получит по 50 золотых, за одно узнаете меня, решите можно ли со мной иметь дело. К тому же, я вас в личные телохранители не нанимаю, вам не нужно постоянно находится при мне, и разделять все риски. Если вас что-то не устраивает, вы всегда можете уйти. И я предлагаю вам самое главное — дело, которое вам никто больше не предложит: стать костяком моей организации. Что вас ждет впереди? Рисковать всю жизнь за богатства других? Или сидеть в своем трактире до конца жизни? Я предлагаю возможность вам самим определять свою судьбу, стать частью силы, влияющей на жизнь в Форлане. Я хочу сделать мир вокруг себя чуточку лучше. Думаю, этого же хотел ваш бывший хозяин и делал это по мере своих сил, в своем баронстве, делал вместе с вами — вот почему я выбрал вас.

Тишина снова повисла на поляне.

— Завтра мы дадим тебе ответ — сказал Хош.

Бывшие дружинники стали покидать поляну. У костра остались лишь Ход и «бревно».

— Ну, что думаешь, мой молчаливый товарищ? Ошибся я с ними или нет? В любом случае, даже если откажутся — убивать я их не буду.

Здоровяк перевел свой взгляд на хозяина. В глазах его читалось непонимание — как у пса, который видит, что хозяин от него что-то хочет, но не может понять что именно, ведь ему не доступен человечий язык.

— Спи два часа. Потом будешь меня охранять.

Этот приказ здоровяку был понятен, в отличие от абстрактных размышлений Хода. Он улегся на землю и через минуту захрапел.

* * *

Личная ищейка главы службы безопасности Короны — это отнюдь не человек, а общее название четверки специально тренированных людей. Два мага и два бойца. Впрочем, специализация каждого из них носила определенную условность. Бойцы, конечно, не могут колдовать, но маги могли дать фору любому «чистильщику» Тайной стражи и без всякой магии. Оба одаренных были четырнадцатого уровня пропускной способности и могли в паре разделать архимага Форлана под «орех». Естественно, об их существовании его служба ничего не знала. Уникальность магов заключалась еще и в том, что каждый из них мог видеть ауры. Рассматривать бойцов ищейки, как людей, великолепно владеющих всеми видами оружия, это не понимать сути их подготовки — возможно лучшие в Форлане диверсанты и ликвидаторы, способные убивать даже тех, кого задействует Тайная стража, когда капитаны ее «чистильщиков» вместе со своими командами обламывают зубы при выполнении задачи. Но, что делает эту четверку действительно уникальной — каждый из них прекрасный аналитик и решения в процессе автономного поиска они принимают вместе.

Сейчас он и были в Саниме, в одном из домов, принадлежавшем их организации.

— Две нити: «чистильщик» и захоронение — обозначил дилемму Ракс.

— С захоронением работать сложнее: нет прямого доступа к материалам, а все что сумели выжать аналитики — ничего не дает. Группа, не менее сотни человек, есть маги уровнем не ниже восьмого, а, учитывая, как именно были разрезаны тела — скорее десятого уровня и выше. Пфф. С этим невозможно работать, да и доверять даже этим скудным выводам рискованно. Маги были и точка — раздался голос магессы Рины.

— Почему пленники ничего не слышали, когда убегали? Ведь там творился ад — задался вопросом Стат.

— Значит, эти события происходили в разное время — ехидно ответила Рина.

— Но охранники свалились до побега, иначе бы вообще никакого побега не было — продолжал свою мысль Стат.

— Значит, нападавшим не нужны были лишние свидетели — снова ехидно сказала Рина.

— Значит, того количества разбойников которое там находилось, было достаточно для их целей, ведь тут же целая яма тех над кем можно проводить ритуал. И легче было проводить его над пленниками, просто прибив разбойников — пленники ведь никуда не сбегут. Нет, эти ребята напрягаются, освобождают пленников и выбирают целью именно разбойников — развивал свою мысль Стат.

— Может им не нравятся разбойники, а может они лучше подходят для ритуала — уже более серьезно продолжила Рина.

— «Нравятся», «подходят» — мы упускаем очевидное: они пожалели пленников — впервые подал голос Солар.

— И это вовсе не культисты — подытожил Ракс.

Повисло молчание.

— И все-таки, гребанному капитану «чистильщиков» ни разу, ни аналитику, удалось как-то увязать то, что знали его коллеги и люди архимага и выйти на тех, кого мы ищем. А мы вчетвером сидим тут и не на шаг не продвинулись.

— Все ли мы знаем, что знал этот капитан? — задалась вопросом Рина.

— На этот вопрос мог бы ответить его тайный партнер — задумчиво протянул Стат.

— Нужно еще раз пройтись по тем людям, у которых капитан интересовался алхимическими веществами, воздействующими на психику — снова подал мысль Солар — Может те, кто их опрашивал, что-то упустили.

На следующее утро ищейка в полном составе начала повторный опрос торговцев. В конце каждой беседы Солар задавал каждому один и тот же вопрос: «Каким он ушел от вас?»

Когда четверка закончила, Солар выразительно посмотрел на коллег и спросил:

— Все все поняли?

— Он ушел разочарованным — ответила за всех Рина.

— Верно. Он не нашел подтверждения о возможности воздействия на психику алхимическими веществами, которые бы совпадали с тем, что увидела там Тайная стража. Возможно — это поворотный момент, который помог ему вычислить неизвестных.

— Если не вещества, то что? — задумалась Рина.

— Магия — уверенно ответил Солар — больше нечему.

— Доложим? — спросил Стат.

— Рано. Винд хочет результат, а не предположения — проворчал Ракс.

— Магия и воздействие на психику… Для чего? — рассуждала вслух Рина.

— Не для чего, а как? — снова подал голос Солар. Подумав еще, продолжил — Даже не как, а кто? Кто на такое способен? Я знаю о магии больше любого преподавателя магакадемии, но мне ничего не приходит в голову.

— Меннель? — несмело предположила магесса.

— Ничего подобного. Я не знаю досконально всю книгу, но за базу ручаюсь — там даже близко такого нет.

— Он этого не знал — сказал Стат.

— Не понял тебя? Чего не знал? — не понял коллегу Солар.

— Он не знал, что в книге этого нет, но мог придти к тем же выводам, что и Рина.

— Если предположить, что именно так, благодаря случайности, он вышел на наших таинственных «культистов» становится действительно страшно: их интересы простираются на самые границы возможностей магов, плюс они ищут способ воздействовать на психику — снова подытожил Ракс.

— В Форлане есть два экземпляра этой книги: одна у Архимага, одна в королевской библиотеке и обе на месте иначе мы бы это знали — вновь подал голос Солар.

— А почему вообще никто кроме капитана не пришел к этому «неправильному» выводу? — задалась вопросом Рина.

— Потому что те, кто имеют к ней доступ знают, что ничего похожего с тем, что произошло на границе Форлана и Лимана в ней нет. А студентам магакадемий она преподносится как абстрактные и даже смешные фантазии давно жившего теоретика. Несмотря на ее редкость, у ней нет ореола таинственности, да и не может быть — ведь это непроверяемые теории и цена им ноль.

— Нужно аккуратно напрячь наших людей и выяснить не пропадали ли экземпляры в сопредельных королевствах, но делать это будем сами, не передавая задачу через нашу сеть в Форлане: выходим на конкретного человека — ставим задачу с протоколом «молчание». Если хоть капля информации просочится Тайной страже или Архимагу мы протолкнуться не сможем, не отдавив кому-нибудь ноги — там тоже аналитики даром свой хлеб не кушают, им только не хватает одного слова, чтобы связать все воедино: «Меннель».

* * *

Ночь опустилась на Саним. Банда Тихого заняла свое привычное место: часть одного из грязных переулков в нижнем городе.

— Давно уже ничего приличного в руки не попадало — зевая, флегматично произнес Уним — правая рука Тихого.

— Ты это просто так, или предложить чего хочешь? — поинтересовался главарь.

— Перетер бы ты с главным: место не хлебное. Нам бы повыше место получить.

— Повыше — риска больше на патруль нарваться, я уж не говорю про долю главного.

— Да но…

Разговор резко прервался. Тот, кто стоял на шухере показал два пальца на правой руке.

На вопросительный взгляд заместителя Тихий ответил:

— Берем. Нам в последнее время выбирать не приходится.

Двое человек совершенно спокойно двигались по темному переулку. Тихий и Уним вышли на середину улицы преградив им путь. Трое остальных членов банды заняли свои позиции позади незнакомцев.

«Все-таки Сиплый — дурак: нашел на кого показывать. Клиенты вон балахоны какие-то напялили — даже лица не разглядишь» — подумал про себя Тихий, а вслух произнес:

— Так, уважаемые, скидываем верхнюю одежду и оружие если есть. Если все сделаете правильно — будете целы и невредимы, а если сопротивляться вздумаете — тут полно грязных канав, в которые ваши голые изуродованные тела очень хорошо впишутся.

«Балахоны» стали оглядываться, но делали это вовсе не спешно и испуганно, а как-то буднично, словно рассматривая каждого из бандитов перегородивших им пути отступления. Один что-то пробормотал второму, указав пальцем на Унима.

Поняв, что угрозы не испугали незнакомцев, Тихий подал знак рукой и бандиты стали медленно приближаться к жертвам.

Вдруг один из «балахонов» резко метнул что-то в Унима — заместитель упал как подкошенный. Резко развернувшись, везунчик выхватил два меча из под своего странного наряда, готовясь встретиться с тремя нападавшими сзади. Тихий тотчас же бросился на первого с ножом, нутром чувствуя, что как воин, его противник сильно проигрывает своему товарищу.

Интуиция не подвела Тихого — его нож достиг живота противника, когда тело последнего еще только начинало неумело разворачиваться, пытаясь закрыться от смертоносной стали. В момент удара Тихий почувствовал неестественное сопротивление плоти своей жертвы: нож нарвался на какую-то преграду. «Неужели кольчуга?» — мелькнула мысль у главаря за долю секунду до того, как он провалился в темноту.

Через минуту в темном переулке в бессознательном состоянии лежали Тихий и Уним. Еще один член их банды валялся на земле, зажимая руку оставшуюся без кисти, и тихонько поскуливал. Двое оставшихся грабителей благоразумно дали деру.

— Выруби его — приказал один «балахон» другому.

Второй подошел к увечному и не сильно двинул ему по голове рукояткой меча.

— Кровью истечет — обратился он к главному.

— Его проблемы. Нечего на людей с острыми предметами кидаться — ответил первый. Потом, немного подумав, добавил — Хотя, ладно. Перетяни ему рану.

Пока второй возился с истекающим кровью грабителем, в переулке появился еще один персонаж: здоровяк богатырского телосложения. Он молча подошел к первому и встал рядом с ним как статуя.

— Чего встал, обалдуй! Бери вон этого болезного и двигай — указал главный на Унима.

Здоровяк легко закинул бандита себе на плечо, словно взрослый мужчина ничего не весил, и также молча двинулся назад.

Когда с перевязкой было покончено, второй обратился к первому:

— Неужели вот так сразу пустим его в расход?

— Что-ж я зверь какой-то? Сначала допросим: не убивал ли кого? И то, если среди убиенных, такие же как он, придется дать пинка под зад и отпустить его на все четыре стороны. Лиц он наших не видел и не увидит. А вот если обычные граждане и работяги — тогда его и используем: комплекции и роста он подходящего.

* * *

Капитану «чистильщиков» Ронделу уже третью ночь снились кошмары. Сейчас на него из темного леса выходило нечто темное и бесформенное, тянуло свои изломанные руки к нему, шептало что-то на неизвестном ему языке. Вот оно уже совсем близко, оказывается, у него есть рот, черный, гадкий. Как же страшно! Рот открывается все шире и из него раздается… скрип.

Капитан просыпается. Темно. Вся одежда мокрая от пота. «Как же страшно спать! Я больше не хочу спать! Что же меня испугало?». Он начинает вспоминать сон. Он больше не помнит подробностей. Но сквозь смутные воспоминания о только что пережитом кошмаре, проступает осознание того, что во сне он слышал скрип. «У меня десятая ступенька в доме также скрипит. Тут кто-то есть!!! Как же темно! Почему я закрываю ставни!» Темнота комнаты все больше окутывает его, она сгущается и капитан начинает медленно падать в эту темноту.

— Готов к транспортировке — констатирует Ход.

«Бревно» поднимает тело капитана с кровати и кладет на его место тело Унима.

— Открой ему рот — приказывает Ход третьему присутствующему — указывая на находящегося в странном сне капитана.

Бура открывает рот Ронделу.

— Видишь! Здесь и здесь! — указывает Ход Буре.

Бура понятливо кивает.

* * *

На следующее утро личный секретарь Сетара принес начальнику дурную весть:

— Один из наших капитанов сегодня ночью сгорел в собственном доме.

— Это убийство?

— Скорее всего. Те, кто это сделал, хотели все обставить как несчастный случай, но не догадались даже переложить тело на пол, чтобы сымитировать как он метался. Его так и нашли на месте сгоревшей кровати.

— Мог ведь и задохнуться?

— Не думаю, что можно почувствовать запах дыма и не проснутся.

— Тело ведь наверняка обгорело. Можем ли мы быть уверены, что это он?

— Рост. Телосложение. Перстни — все совпадает. К тому же, у него были крепкие зубы — всего двоих-троих не хватало. Подчиненные примерно прикинули расположение недостающих — вроде все сходится.

К вечеру на стол главы Тайной стражи легла аналитическая записка по ночному инциденту:

«В ночь такого-то числа произошло убийство капитана чистильщиков Рондела (в табеле 461). Коллеги покойного подтверждают по ряду внешних признаков личность убитого. Преступники планировали сымитировать несчастный случай путем поджога дома. Рондел был найден сильно обгоревшим на месте собственной кровати, детальное исследование трупа показало наличие раны в области грудной клетки прямо над сердцем. Удар был нанесен чрезвычайно тонким и острым предметом в сердце. На обгоревшем трупе путем визуального осмотра обнаружить рану практически невозможно. Можно сделать вывод, что убийцы планировали скрыть истинную причину смерти путем поджога. Вместе с тем, общая картина произошедшего характеризует убийц как непрофессионалов. Рассматриваем следующие вероятности исполнителей: недружественные службы других королевств — 5 %, „серые“ — 25 %, преступные группы Форлана — 70 %. В виду того, что труп был оставлен на месте убийства, а не в недоступном для последующего нахождения месте, неумелую имитацию несчастного случая, связь с пропавшим капитаном чистильщиков (в табеле 162) считаем маловероятной».

* * *

На следующую ночь после «убийства» капитана «чистильщиков» Бура, Ход и его «кукла» оказались в канализационных туннелях под Санимом. Пройдя под землей два лага, они оказались у наполовину утопленной в нечистотах решетки с железными прутьями в толщину человеческой руки. Эта конструкция надежно преграждала путь желающим нелегально покинуть город или войти в него.

С другой стороны их уже ждали Кривой, Силк и Керн.

Новые подчиненные пока скептически относились к своему нанимателю. Они считали его человеком мягкотелым, а его одержимость идеей о равенстве между крестьянином и графом перед общими правилами лишь вызывала у них усмешку.

По пути в Саним, на ночных привалах, они беззлобно подшучивали над «куклой» задавая ему разные вопросы. Здоровяк силился понять, чего хотят от него новые попутчики, при этом, смешно тараща глаза, и эти потуги вызывали искренний смех у бывших охранников караванов, волей судьбы переквалифицировавшихся вновь в наемники.

Ход не вмешивался. Желания заступится за «куклу» не было: стоило только вспомнить, кем был этот здоровяк в прошлой жизни.

Он смотрел на этих, в общем-то, не злобных ребят и думал о погибших Карде, Клариссе и Гансе: «Я втягиваю их в то, к чему они явно не готовы. Но без людей — никак. Они не воспринимают все серьезно, и „куклу“ мою всерьез не воспринимают. А ведь один щелчок пальцем и этот потешный здоровяк превратится в кровавого мясника, который не оставит им шансов».

Легкое пренебрежение нанимателем проявилось и сейчас, даже не в словах, а интонациях:

— Ну что господин маг. Как вы хотите переправиться на нашу сторону? — спросил Керн.

Ход бросил быстрый взгляд на Буру: старший в отряде явно больше не разделял скепсис своих собратьев по оружию. За три дня, что они вместе провели в Саниме, Бура осознал, что их наниматель человек жесткий, временами беспощадный, и отнюдь не склонен витать в облаках, когда ставит перед собой задачи. Скажи ему кто еще несколько дней назад, что можно втроем похитить целого «капитана» отряда убийц Тайной стражи, да так, что его никто не будет искать, он бы в жизнь в это ни поверил. И, тем не менее, это так: вон висит на плече у здоровяка как тряпичная кукла.

— Я знаю два способа сделать это. Воспользуемся более простым, но трудоемким — ответил Ход, подходя почти к самому краю этой зловонной реки.

Некоторое время маг внимательно рассматривал ее, потом, что-то про себя решив, хмыкнул. Через пару секунд наемники увидели, как жижа отхлынула от решетки локтей на десять с обеих сторон, обнажая слизкое дно, при этом «уровень» речки незначительно поднялся. Однако нечистоты стали вновь просачиваться на освободившийся участок с самых краев канала — у бортиков. Маг недовольно хмыкнул во второй раз и взял еще одну попытку — больше протечек не было. Ход спрыгнул на дно канала. Одновременно удерживая зловонную жижу с обеих сторон он стал магически «резать» железный прут практически у самого дна. Процесс давался одаренному нелегко: капли пота выступили у него на лбу, а лицо выражало крайнюю степень напряжения. После первого «пропила» последовала очередь соседнего прута. Потом маг посмотрел на верхнюю часть бортиков, прикинул что-то, и стал резать те же пруты, но на локоть выше. Через несколько минут Ход стал обладателем двух железных чушек, а решетка потеряла целостность и перестала быть препятствием.

— Так, все — вниз. Спускаемся у самой решетки. С той стороны — тоже: сейчас будете принимать нашу «добычу».

Сначала перетащили бесчувственное тело капитана. За ним последовал Ход, потом Бура. Когда в образовавшееся отверстие полез здоровяк, Ход забеспокоился. Было видно, как эта туша с трудом преодолевает препятствие. Однако, две минуты мучений, и «бревно» с изодранной одеждой оказывается по другую сторону решетки.

Процесс возврата чушек на место, прошел не так гладко: места «сварки» были видны невооруженным глазом.

Увидев недовольное выражение лица Хода, Кривой сказал:

— Дерьмо все затопит — эту часть все равно не будет видно.

 

2

Под вечер следующего дня Хода и его людей можно было увидеть на небольшой поляне у оживленного тракта недалеко от Санима. Лошади мирно пощипывали травку. Кривой с хозяйским видом осматривал две недавно купленные телеги, груженые всевозможным скарбом, сушеным мясом и сухарями, остальная часть отряда расположилась у небольшого костра.

— Так, планы у нас следующие — начал Ход — Кривой, тоже иди сюда! В нашем распоряжении имеется, сами знаете кто. Ваша задача — выжать его досуха. Он должен рассказать обо всех известных ему приемах, техниках, способах убийства и вообще поделится всей полезной информацией, которая у него есть. Это нужно в первую очередь, для того, чтобы вы могли в дальнейшем противодействовать Тайной страже, ну и самим такой опыт может пригодиться.

Для этого нам нужно уединенное место, чтобы никто не мешал, достаточно изолированное, чтобы пленнику было тяжело сбежать и достаточно глухое, чтобы был шанс перехватить его в случае побега. Я предлагаю отправиться на западную границу Форлана.

— Там действительно глухомань еще та, и патрулей нет, но, может ты не знаешь, Ход, что там хозяйничают дикие лесные племена? — задал вопрос Бура.

— Потому и поселений нет — вставил свое слово Керн.

Ход продолжил:

— В тех местах имеется одна возвышенность, высотой в полтора роста деревьев. Ее площадь недостаточно велика, чтобы представлять интерес для достаточно большой группы людей. И самое главное, края у нее обрывистые и спуск и поднятие крайне тяжелы. Основывать там даже малое дикое поселение глупо, потому как женщины и дети не смогут каждый день подниматься и опускаться по веревкам. Кочующим диким племенам оно ни к чему, а Форлан, на наше счастье, вообще не имеет на западе застав. В общем место глухое, но достаточно надежное в плане естественной защиты от дикарей.

— Мы — не мастаки лазить по скалам — с сомнением сказал Силк.

— Возможно, лазить и не придется.

Наемники удивленно переглянулись, но промолчали.

— Тогда другой вопрос. С нашей скоростью мы туда доберемся делимы через две — кивнув на телеги, начал Бура — Увеличивается риск столкнуться с патрулями, а значит и шанс, что они увидят похищенного.

— Дорога может занять даже больше — будем избегать главных трактов. А на менее оживленных, патрули обычно не больше четырех человек.

— Все равно, если убьем — будут искать.

— Если все-таки пленника обнаружат, постараюсь промыть им мозги. Именно поэтому, чем меньше стражников в патруле, тем лучше.

Наемники вновь переглянулись.

— Не обижайся Ход, но ты, порою, так странно ставишь слова друг с другом, что мы с ребятами не всегда понимаем тебя. Ты хочешь вытащить мозги стражникам и полоскать их в воде??? — озвучил общий вопрос Бура.

— Хм — Ход усмехнулся — от этой привычки я, пожалуй, не избавлюсь. Это значит, что я магически попробую сделать так, чтобы они забыли о нашей встрече.

На этом обсуждение планов закончилось. Под самый вечер Бура подошел к Ходу и тихо его спросил:

— Что будем делать с пленником после того, как он станет не нужен?

— Ну, если он окажется на свободе — то нам всем будет проще зарезаться на месте. Делать из него подобие моей «куклы» опасно: коллеги рано или поздно его где-нибудь опознают. Для своих он мертв, так что… капитан Рондел, явно не самый везучий убийца Тайной стражи.

* * *

Небольшая уютная комнатка с глухими стенами впервые за долгие годы принимала четверку посетителей. Человек, открывавший им дверь заметно волновался. Он уже достаточно давно работал на Корону, чтобы догадываться, кем были эти трое неброско одетых мужчин и одна женщина с каштановыми волосами. Когда он увидел небольшую металлическую пластинку зеленоватого оттенка с характерным узором, на поверхность которой неизвестный кудесник словно бы приклеил тончайшую нить из альбентума, он понял, что в его скромный трактир пожаловала элита безопасников Короны.

— Три делимы, куча загнанных лошадей, а мы все также смотрим в пустоту — подвел итог деятельности «ищейки» Ракс.

— Похоже, гипотеза с книгой Меннеля была ошибочной — вздохнул Стат.

— Все согласны? — решив подвести под этой теорией черту, спросил Ракс.

Задумчиво чистившая свои кожаные сапожки Рина согласно кивнула.

Солар молча изучал узоры созданные природой на деревянной стене.

Коллеги из деликатности помолчали минут пять, потом Ракс тихо спросил:

— Солар, что скажешь?

— Может это и путь в пустоту, а может — мы просто плохо проработали этот вариант.

— Предлагаешь отправиться в более удаленные королевства? — спросила Рина.

— Ну, вот смотри: допустим, мне нужна книга Меннеля. Но везде она либо у королей, либо у магов — причем неслабых магов. То есть хорошо охраняется. Можно конечно ее выкрасть — но ведь шуму будет, да и занятие сложное, требующее хороших связей, денег и подготовки. А экземпляров книги до Радужных войн было больше, гораздо больше…

— Я понял, куда ты клонишь. Отправляемся в Саним? — подал голос Ракс.

— Да, но предлагаю снова разделиться. Мы со Статом займемся хрониками, что велись до Радужных Войн. А вы с Риной пока еще раз просмотрите все, что есть по тому захоронению.

Обмен взглядами трех слуг Короны подтвердил их общее согласие с планом Солара.

В дверь быстро забарабанили.

— Да, входите — сказал Ракс.

На пороге показался взволнованный хозяин заведения.

— Банда Мелкого пожаловала. Господа, конечно, не мое дело — решать за Вас, что Вам делать, но лучше бы вам сейчас уйти.

— Что???! — взвилась Рина — Наше заведение прогибается под кучку паршивых разбойников???

— Он прав — резко оборвал ее Ракс — Уходим через тайный ход.

Пока они шли к выходу Рина допытывалась у Ракса о причинах произошедшего.

— Ты еще не до конца знаешь, как у нас все работает — пояснял он — Если на заведение, используемое Тайной стражей, кто-то наезжает, их человек приходит к «серым», те, в свою очередь, дают понять наглецам, что это место под их защитой. В результате вся эта шваль думает, что это место «серых», а «серые» знают, что это место Тайной стражи. Понимаешь? Мы такого себе позволить не можем — ведь нас вообще нет за пределами Дворца. Конечно, если эта банда обнаглеет настолько, что наше заведение не сможет выполнять необходимую нам функцию то она или сгинет от рук конкурентов или столкнется на безлюдной дороге с большой группой «случайно» там оказавшихся стражников — в общем, вариантов куча. И пока заведение может выполнять свое основное предназначение, хозяин будет молча сносить все это — секретность превыше всего.

Через некоторое время «ищейка» вышла из одного неприметного места и направилась к своим лошадям, что были привязаны недалеко от только что покинутого ими постоялого двора.

Тут они стали невольными свидетелями неприятной сцены. Хозяина заведения с окровавленным лицом вышвырнули во двор. Потом несколько членов банды стали ожесточенно избивать лежащего в пыли мужчину, ломая ему ребра. Когда он практически перестал подавать признаки жизни, один из бандитов остановил жестом избиение и сплюнув на окровавленное тело произнес: «Если еще раз посмеешь нас не пускать куда-то — мы займемся твоей женой».

— Представляю, что сделала бы с этими уродами Тайная стража, если бы «хозяином» этого заведения был их человек — сжав кулаки, тихо прошептала Рина.

— Работать на Корону в десять раз сложнее, чем на Тайную стражу — спокойно отвечал Ракс — В этом и суть того, чтобы быть элитой: молчать и ничего не делать даже когда тебя убивают, убивают тех, кто тебе дорог — потому что интересы службы важнее этого. Хозяин этого заведения и есть «элита», возможно, большая, чем все мы.

Проехав в молчании какое-то время, Ракс произнес:

— Не понравилась мне их последняя фраза. Думаю, не дадут они нашему заведению нормально работать. Сообщу куда надо — пусть займутся этими животными.

— У меня уже руки чешутся — произнесла еще не отошедшая от увиденного Рина.

— И не мечтай — усмехнулся Ракс — Не наш уровень.

* * *

Отряд Хода двигался по узкой лесной дороге. Две телеги и четверо всадников явно никуда не спешили. Влажная от только что прошедшего дождя листва заслоняла сплошным зеленым ковром все, что находилось в нескольких метрах от проезжей части.

Когда деревья слева немного расступились Ход, правивший одной из телег, скомандовал: «Сворачиваем сюда!» и направил свое средство передвижения в чащу. Сто метров езды до небольшой поляны по выступающим из земли корням деревьев и упавшим сухим веткам, колеса телег выдержали с честью.

«Разбиваем временный лагерь» — вновь раздался голос нанимателя.

Наемники спешились и молча принялись обустраивать свой нехитрый быт.

— Что мы здесь будем делать? — спросил Бура у Хода.

— Охотиться, бездельничать.

Бура неодобрительно посмотрел на мага, но ничего не сказал. Наемник все никак не мог привыкнуть к тому, что его наниматель не всегда желает делиться своими планами с подчиненными.

В течение следующих двух дней Бура и его люди занимались охотой, также часть времени была посвящена совместным тренировкам. Не на износ, но в достаточном объеме для того, чтобы не терять форму. Ход было подумал задействовать для этих целей свою «куклу», но поразмыслив еще немного, предпочел не демонстрировать наемникам ее возможности.

В Кривом проснулась, видимо, ранее дремавшая хозяйственная жилка. По крайней мере, судя по слегка удивленным взглядам его собратьев по оружию, они раньше подобного за ним не замечали.

В первый день Кривой, выпросив у Хода писчие принадлежности, устроил полную ревизию всего скарба в телегах. «Даже шмотье на пленнике посчитал» — подшучивали над ним друзья.

Во второй — он занялся заготовкой мяса: нарезал его тонкими полосами и вымачивал в заранее припасенном бочонке с особыми специями. Не сказать, чтобы вкус мяса после такой обработки становился лучше, зато храниться оно могло уже месяцами, не портясь.

«Лес кругом, здесь полно бегающей пищи» — говорили ему. На что он отвечал: «Не известно, сколько придется куковать на той возвышенности. А если она действительно, такая небольшая как говорит Ход, то зверья там нет. Тебе хотся затаскивать туши наверх каждый день?». «Дык ведь и так все, что ты тут намаринуешь придется затаскивать» — отвечали ему. А он лишь только отмахивался и нарезал очередную тонкую полосу из туши местной косули.

Ход смотрел на все это, и в очередной раз вспоминал спорное, с его точки зрения, неизвестно откуда всплывшее в его голове утверждение, о том, что в этом мире не бывает нерадивых подчиненных, а бывают лишь не достаточно ушлые начальники, не нашедшие способа применить способности и чаянья своих работников, чтобы выжать из них максимум пользы.

«Если так пойдет дальше — сделаю из него завхоза. Крепкий хозяйственник всегда в цене, будь то капитализм, социализм или вообще мрачное средневековье» — думал маг.

К вечеру второго дня, когда отряд ужинал, «кукла» внезапно оживилась, заворчала и стала тревожно нюхать воздух, поглядывая в ту сторону, где находилась дорога. Наемники, уже знакомые с повадками «бревна», молча схватились за свои мечи.

Когда на поляну стали выезжать первые гости, Ход коротко прокомментировал: «Свои».

Среди прибывших было четверо мужчин, один из которых был уже стар, одна женщина, девушка и девочка лет двенадцати.

На лице Хода отображались противоречивые чувства: с одной стороны было видно, что он рад прибывшим, с другой — что-то его беспокоило.

Маг подошел к рыжеволосой женщине с зелеными глазами, крепко ее обнял, поцеловал в губы, и, не выпуская ее из своих объятий, стал что-то нашептывать ей на ушко. Она, счастливо улыбаясь, потерлась о его плечо. Когда же он, видимо, затронул тему, которая ей не понравилась, она просто приложила к его губам указательный палец и Ход замолчал.

Вновь прибывшие, смотрели эту сцену спокойно, словно видели ее по десять раз на дню. А вот наемники, привыкшие хватать трактирных девок за все доступные места, почувствовали себя не в своей тарелке.

— Может ему эта баба и нашептала идею о равенстве между графом и крестьянином- тихо поделился своим впечатлением от увиденного Керн.

— Не думаю. Судя по тому, чем мы занимались в Саниме, наш наниматель себе на уме — возразил Бура.

— А чем вы занимались в Саниме?

— Если коротко: схватили одного бандита, допросили, убедились что он убийца и насильник, проткнули сердце спицей и зажарили его тело в чужом доме.

Керн удивленно кашлянул.

— Я это к тому — продолжил Бура — чтобы ты не думал, что наш наниматель безобидный мечтатель. Так что, ты с такими высказываниями — поосторожней.

После того как вновь прибывшие распрягли лошадей и пристроили свои вещи, все собрались у весело потрескивающего костра.

Ход взял слово:

— Это моя жена — Миранда. А это Рик — ее брат — указал Ход на тридцатилетнего мужчину среднего роста. — Этого старого хрыча зовут Гроув, но ему это почему-то не нравится, так что называйте его просто Старый — кивнул Маг на старика — Старый в нашем деле главный собиратель слухов и сплетен, может притвориться спивающимся алкашом или нищим, от которого за пол-лага несет так, что находящиеся рядом свиньи начинают блевать. К тому же, будучи нищим, он не любит отстегивать долю бандитам с попрошайничества, за что не раз, кстати, был бит, но всегда имел настолько жалкий вид, что порешить его никто и не подумывал. В общем, нет такой грязной дыры, куда бы он не мог пролезть, и чего-нибудь для нас не вынюхать. На самом деле — он хитрющий тип, единственный из всех присутствующих, кто пришел ко мне сам, раскусив меня, считай, в яме смертников, когда думают совсем о другом. Та девчонка — это Лика — его внучка. Несмотря на юный возраст, готовит так, что, запихивая в рот ее блюда, будьте осторожны — можете съесть и собственные пальцы. Откуда у ней это, я не знаю — Старый такой информацией не делится, а если хорошенько на него насесть, просто посылает всех в задницу.

— Этот человек — мастер Руфим — кивнул Ход на тщедушного серенького человечка с бесцветными глазами — Если вы думаете, что хорошо владеете мечом, попробуйте хотя бы по двое продержаться против него минуту. Почему такой мастер не приобрел широкую известность и славу я не знаю. И я достаточно дорожу своим здоровьем, чтобы не задавать ему подобных вопросов. Намек, я думаю, все поняли. А это, наш лекарь — перевел свой взгляд Ход на невысокого полноватого мужчину, чья лысина поблескивала в свете костра — но мы будем называть его «доктор». Слово, вам не знакомое — считайте, что значит оно «лекарь обладающий необычными знаниями», кстати, он — ваша последняя надежда в случае тяжелой раны.

— С тяжелой раной никакой лекарь не поможет — только Исмея или удача — возразил Керн.

— Этот — поможет. Потому он и «доктор» — безапелляционно отреагировал маг. — Не сбивай меня, Керн. Доктор здесь вместе со своей старшей дочерью. Велинда — кажется ведь, так тебя зовут? — обратился он к девушке. Та немного испуганно кивнула. — Ну, поскольку из женской части нашего отряда я ожидал увидеть лишь Лику — тут Ход укоризненно посмотрел на Миранду и доктора.

— Не смотри на дока — ответила Миранда — Это я его упросила: нужно же мне с кем-то сплетничать.

Тяжело вздохнув, Ход продолжил:

— Значит так, господа наемники! Если что-то пойдет не так, вы головой отвечаете за жизни Велинды, Лики, Старого и нашего доктора. Миранда — ты держишься меня или «куклы» — по обстановке. Да еще, если услышу от наших женщин жалобы на вас — сменив тон на полушутливый, обратился Ход к наемникам — сами знаете, по какой части — то, места здесь глухие…

Бура и его люди рассмеялись, но смех вышел немного напряженным.

«Четко он расставил приоритеты. Они — свои. А мы — пока не определились окончательно. Дает понять, что доверие еще не заслужили» — подумал Бура.

На следующее утро Ход разбудил наемников чуть свет. Остальные члены отряда еще спали. «Хочу посмотреть на первую реакцию нашего похищенного» — пояснил он причину ранней побудки.

Бесчувственное тело вытащили из телеги и усадили лицом к лесу так, чтобы остальная часть лагеря была закрыта пленнику для обзора.

Ход скептически осмотрел капитана и сделал замечание Кривому:

— Плохо поишь водой, скоро может начаться обезвоживание.

— Да я как твою штуку ему засовываю в рот, его судорога берет сразу. Боязно, что задохнется — оправдывался Кривой.

— Пои его почаще. А от моей трубки этот кабан не умрет, не бойся. Ладно. Приступим.

Тут Ход на пару секунд прикрыл веки и пленник очнулся. Всего лишь пару секунд похищенный демонстрировал недоумение, потом его глаза превратились в две серые щелочки, от которых потянуло холодом.

— Я оставлю вам жизнь, если развяжете меня сейчас же. Не обещаю, что она будет хорошей, но слово сдержу — за спокойным голосом профессионального убийцы чувствовалась ярость, но ярость холодная, контролируемая.

Наемники, ожидавшие глупых вопросов, в крайнем случае, растерянности, опешили от такой реакции «подопечного». Лишь Ход смотрел на Рондела спокойным изучающим взглядом.

— Чего молчите? — продолжал пленник, — В том, что вы кретины, я не сомневаюсь, но даже у вас должно быть достаточно мозгов, чтобы понять, что Тайная стража вас из под земли за такое достанет и ваш единственный шанс — отпустить меня не убивая, чтобы потом не опасаться мести, когда вы будете прятаться в далеких от Форлана королевствах. Ну, а в Форлане, вам до конца жизни не стоит появляться. А вот тебя сероглазый — это не касается, тебя все равно будут искать. Это ведь ты все затеял — я по глазам вижу.

— Тебя действительно будут искать. Но вот сколько? Варласа вот до сих пор ищут — мягко возразил Ход.

Видимо новая информация оказалась неожиданной для Рондела. Он сразу опустил глаза вниз, чтобы не демонстрировать врагам своих чувств. Лицо Хода тронула улыбка и он, посмотрев на осунувшееся лицо пленника пару секунд, снова прикрыл веки. Рондел вновь провалился в странный сон. Тело его запихнули на прежнее место в телеге.

— Я чего-то тебя не понимаю, Ход. Во-первых, чему ты радуешься? Из него ведь раскаленными щипцами придется информацию вытаскивать, а мы с ребятами на это дело не подряжались. Если он вообще что-нибудь расскажет. Во-вторых, зачем ты ему рассказал про того Вар…наса, которого ты потрошил в горах Карамира? Зачем давать ему лишнюю информацию? И, в-третьих, зачем ты ему наврал, что его ищут? Он же еще крепче держаться будет от этого, и всех нас посылать в задницу — стал задавать вопросы Бура, стараясь скрыть за раздраженными интонациями легкий страх. Слова капитана поселили в его душе тревогу.

— Давай отвечу, хотя на некоторые вопросы, ты бы и сам мог ответить. А на будущее — учись думать сам. Ты ведь не двадцатилетний юноша — пора въезжать в то, как крутятся шарики в голове твоих противников. Итак. То, что он хорошо держится и ситуацию быстро считает — это хорошо, значит опытный кадр попался, как и говорил Мосар-Варлас. Следовательно, вытянуть из него можно много полезной информации. От того и радуюсь. Во-вторых, ни в коем случае ему нельзя знать, что его перестали искать, ему нужна надежда на то, что рано или поздно его найдут и вся слитая им информация дальше нас не пойдет, потому, как мы обречены. Надеясь на освобождение, он решит что сможет все отыграть назад, ему главное будет тянуть время пока его не найдут и если ценой этому будут его знания, он на это согласится. Ведь с его точки зрения мы будем мертвецами, которые просто еще этого не поняли. А то, что я его сломаю — не сомневайся, ты Мосара не видел, вот этот капитан тебе и кажется матерым волком. А то, что про Варласа сказал, это станет потом для него лишним аргументом к сотрудничеству вкупе с моими методами переубеждения. Пока я об этом не упомянул, он вообще меня всерьез не воспринимал, а теперь задумается.

— Ну, надеюсь, ты пыточными инструментами запасся — скептически произнес Бура, частично успокаиваясь.

Отряд выступил в часов девять по местному времени. Впереди, в дозоре, ехали Бура с Кривым. Женщины пересели с лошадей в телеги, привязав своих животных к последним. Первой правила Велинда. На телегу также переместился Старый, ставший править второй из них. Рик, и мастер Руфим ехали на лошадях рядом с телегами. «Бревно» ехало тоже рядом с ними, но держалось как можно ближе к той, в которой разместилась Миранда. Женщина, первые месяцы боявшаяся своего нового телохранителя, теперь спокойно относилась к такой охране. Ход и доктор оказывались то в центре колонны, то впереди, то сзади, то вообще отъезжали в сторону, переговариваясь и тихонько споря о чем-то между собой. Замыкали небольшой караван Керн с Силком, задачей которых было следить за тылами и обнаруживать «хвосты» в случае их появления.

— Меня уже долгое время не было дома, и я все хотел поинтересоваться, довольны ли вы своим текущим материальным положением? — спрашивал у едущего рядом доктора Ход.

— Более чем. Тех денег, что вы выделили, хватает на прекрасное питание, одежду. И дом, что вы снимаете для нас в Холме… в общем, мы так не жили никогда. Иногда мне и моей жене кажется, что все это сон и каждое утро мы боимся, что проснемся в своей старой лачуге, а наших дочек будут по-прежнему называть нищенками и считать, что после моей смерти им одна дорога: на панель — тут доктор тряхнул головой, избавляясь воспоминаний о прошлой жизни.

Также он вспомнил тот вечер когда вернулся домой из экспедиции в Меардар и несмотря на протестующие вопли и проклятия своей жены в свой адрес, приказал ей и дочкам быстро собираться. «Он убьет нас по пути, а дочерей наших продаст или того хуже!» — кричала она — «Почему ты ему веришь?»

«Потому что у нас нет выбора!!! Потому что мы здесь медленно умираем!!!» — заорал тогда в ответ он. Немного успокоившись, он продолжил: «Я видел, что он сделал с человеком, убившим Карда и еще одну наемницу из нашего отряда. Они, как и я, работали не него. Такое невозможно подделать. Ему не наплевать на тех, кто рядом с ним».

— Должен сказать, что моя скромная практика не покрывает и половины тех расходов, что вы тратите на нас…

— Ну, питание, не прекрасное, а самое обычное — прервал доктора Ход, — Что касается расходов, то вы ведь понимаете, что это не просто так. Именно с вами я поделился кое-какими знаниями, и хотел бы, чтобы они, облеченные в практическую форму вашими усилиями, служили нашему скромному делу. К тому же, рассчитывать на оседлый образ жизни в ближайшее время вам и вашей семье не придется, и я не могу постоянно гарантировать текущий уровень достатка, по крайней мере, пока мы не наберем силу.

Доктор понятливо кивнул, подумав, что согласился бы жить хотя бы вполовину так же хорошо как сейчас, произнеся вслух:

— Ваша…информация о маленьких вредителях не видимых глазу подтверждается практически. После того как я стал стер-ли-зовать перевязочные материалы и рабочие инструменты, а также обрабатывать полученным порошком раны моих пациентов, они стали заживать быстрее. Я может и не самый известный лекарь, но практика у меня была долгая и я знаю, о чем говорю.

— Надеюсь, пациенты не о чем не догадываются? — беспокойно спросил Ход.

— Конечно же, нет — почувствовав важность вопроса, поспешно стал отвечать док — Стер-ли-зацию я провожу до приема в отдельной комнате. А порошок смешиваю с известной целебной мазью сходной с ним по цвету, так что его не отличить от обычного.

— Это хорошо. Потому что, если кто-то догадается о ваших новых знаниях, то вас попросят поделиться не только ими, но и тем, откуда они стали вам известны. Так что, по возвращении, я попрошу вас прекратить практику или ограничится не более чем пятью-шестью пациентами в три делимы с несерьезными ранами, где преимущества лечения у вас будут не столь очевидны. Сошлитесь на обострение какого-нибудь несуществующего недуга.

Доктор с печальным видом покорно кивнул.

— Нам сильно повезло, что наружный обеззараживатель мы нашли в течение полугода. Видимо практика использования коры каких-либо деревьев для лечения здесь отсутствует, иначе бы мы не стали первыми, кто смог получить этот порошок. А вот природный антибиотик для внутреннего применения мы можем искать годами, если он вообще существует. Что скажете, док?

— Использовать внешний обез-зар-живатель как внутренний анти-б-отик мы, увы, не можем. Я пробовал дать этот порошок одному моему пациенту с серьезной раной груди. Поверьте, столько проклятий от больного я не слышал за всю предыдущую жизнь. Помимо того, что его здоровье не улучшилось, он целую делиму гадил без остановки. Я думал, что он скорее умрет от моего порошка, чем от той раны.

Вздохнув, доктор продолжил:

— Набор проб коры различных деревьев для проверки у меня уже приличный, а вот желающих рискнуть их испить нет. Во-первых, это подозрительно: все мы пользуемся примерно одними и теми же целебными растениями для пития, которое даем больным, и новые по цвету и вкусу пития они распознают. Во-вторых, для того, чтобы оценить результат нужна тяжелая глубокая рана, а такие попадаются мне нечасто — с серьезными ранами обращаются к известным целителям. Те же, кто не может себе позволить оплатить их услуги, идут в последней надежде или даже уже без нее, к проверенным целителям — тем, у кого уже лечились, а я в Холме человек новый.

— Я вас понял, док. Вам нужны тяжелораненые добровольцы. Я буду иметь это в виду.

Доктор бросил на Хода взгляд, в котором смешались удивление и испуг.

Маг, заметив реакцию эскулапа, хохотнул:

— Я понимаю, что в горах Карамира я приобрел у вас определенную репутацию, но вы переоцениваете мою прагматичность: никого из наших я специально протыкать мечом не буду, даже во имя преумножения целительских знаний.

Вечером, на ночевке, путешественники стихийно разделились на два лагеря. В первом были Бура и его люди, во втором — все остальные. Наемники по старинке приготовили пищу себе сами, но, отведав блюд Лики, наготовившей на всех (правда не без помощи Велинды и Миранды), решили, что теперь будут питаться из общего котла.

— Не простой нам пленник достался. И честно говоря, у меня от его утренней речи все еще несварение в желудке — пожаловался Керн.

— Нам еще с ним работать. Так что привыкай — ответил Бура.

— Хрен такого расколешь! — высказался Силк.

— С утра я тоже сомневался, по зубам ли мы выбрали себе добычу, — снова взял слово Бура — Ну и урвал минутку-другую, чтобы перекинутся с лекарем, тьфу, доктором на эту тему. Как-никак, оба они с Ходом были в Меардаре. В общем, доктор не сомневается, что пленник заговорит. Как только я завел разговор о несговорчивости Рондела, он замахал руками и сказал, что у Хода только мертвый не заговорит и больше он эту тему обсуждать не хочет.

— Ход, куда опаснее, чем кажется — задумчиво жуя кусок мяса, вмешался в разговор Кривой — Как он нам говорил: «Вы всегда можете уйти, если что-то вам не понравится». И ведь не врал. Только куда мы теперь пойдем? Думаю, даже если мы принесем его голову Тайной страже на блюде, с нас все равно сдерут живьем кожу за похищение «чистильщика». А ведь там, в канализации под Санимом, мы еще не знали, кого похищаем.

— Ну, извини, что не сказал Ходу: «я тут за город сбегаю, посовещаюсь с ребятами, хотим ли мы похищать этого капитана»! — резко ответил Бура. Потом, немного успокоившись, добавил: «Часть обещанных денег мы тогда уже у него взяли и немалую часть. А об опасности он предупреждал, и было понятно, что его не обычная стража ищет».

Вскоре Велинде наскучило общество у основного костра и она уверенной грациозной походкой двинулась к наемникам. Через некоторое время оттуда послышались шуточки и звонкий девичий смех. Поняв, что у костра с Бурой и его людьми обстановка куда как более веселая, чем здесь Лика тоже решила последовать за Велиндой. Однако попытка сменить компанию закончилась провалом. Дед грубо перехватил внучку и усадил обратно на место.

— Мала еще, с мужиками шутки шутить — проворчал Старый.

— Ну, они же ничего плохого не делают! Да и вы здесь! — вспыхнула Лика.

Старый никак не отреагировал.

Ход взглянул на Миранду, а она него — они оба заметили реакцию Рика на происходящее. Потом маг перевел свой взгляд на доктора.

— Пока ты главный, я не беспокоюсь, — ответил док на немой вопрос, — Да и взрослая она уже — на привязи не удержишь.

Когда лагерь накрыла ночь, у основного костра остались лишь Миранда, Ход и док. Велинда уже давно вернулась от наемников и мирно посапывала, обхватив свернувшуюся калачиком Лику.

— Привыкла спать с младшими сестрами — нежно глядя на нее, произнес лекарь.

— Рик к твоей дочери не ровно дышит — задумчиво произнес Ход — Как бы конфликта не вышло.

— Мой брат на меч сам не полезет. Все будет хорошо — ответила Миранда, и успокаивающе погладила мужа по спине.

— Я слышал, что за Великим Океаном тоже есть огромная земля, как наша. Может, там тоже слышали про маленьких вредителей? — спросил доктор, испытующе глядя Ходу в глаза.

Не ожидавший такого вопроса Ход растерянно рассмеялся. Потом взглянул в глаза своей жены, которая с не меньшим интересом ждала от него ответа.

— Я из столь далеких мест, что если бы мог вам описать, как далеко они находятся, то та земля, о которой ты говоришь, была бы совсем рядом с вами, — посерьезнев, ответил Ход.

* * *

Полумертвый лес, окружавший Меардар вновь принимал гостей. Их было четверо. Они прошли его тропами столь легко и быстро, словно бывали здесь уже не раз. Но это было не так. Лес раньше не слышал их тихой уверенной поступи, не чувствовал их естественной грации, истинных охотников на себе подобных.

Лес не был разумен с человеческой точки зрения. Он мог лишь чувствовать, защищаться и убивать. Защищаться ему было не от кого: что могут ему сделать несколько двуногих, бывающих тут несколько раз в году? Он мог бы их убить. Но зачем? Он чувствовал, что если снова начнет разрывать их хрупкие тела своими лианами, как делал это много циклов назад, когда по континенту прокатилась волна Радужных Войн, то двуногих станет больше. Они придут мстить за своих двуногих. И не важно, что двуногие убивают каждый день друг друга больше, чем он смог бы убить за весь цикл. Двуногих могут убивать только другие двуногие, так они чувствуют. Убивать нельзя, иначе тишина и покой, которые он здесь создал, уйдут от него.

Еще лес чувствовал, что эти четверо пришли за теми двумя, что были здесь раньше. Один пустой, совсем пустой, настолько пустой, что даже услышал его тишину. А, услышав его тишину, он на несколько мгновений смог осознать свою пустоту. Второй его не слышал и не чувствовал, но он сделал страшное — принес частичку того мира, что окружает долину. Сначала лес хотел убить его за это, но потом почувствовал, что не надо — придет время и лес сможет попробовать убить его, не нарушая свою тишину. Так и случилось: эти четверо пойдут его убивать, но он чувствовал — сами они не справятся. Одному из них он поможет или убить или выстоять — это будет решать сам двуногий, но только один. Если он поможет двоим, тишина от него уйдет.

Солар стоял на опушке полумертвого леса. Перед ним лежали раскопанные тела двух с лишним десятков человек, но взгляд его был прикован лишь к одному из них.

— Впечатляет! — утирая пот со лба, прокомментировал Стат — Где бы ни появились наши неуловимые убийцы-экспериментаторы трупов столько, что можно телегами возить.

— Можно подумать, мы во время охоты меньше убиваем — с оттенком небольшой обиды произнес Ракс.

— Это, да. Но противник сейчас, похоже, попался достойный.

— А когда было иначе.

— Мальчики, перестаньте ссориться — вмешалась в перепалку Рина — мы все устали откапывая трупы.

— Хорошо сохранились — мрачно произнес Солар — словно их вчера убили.

— Место не обычное. Эфира нет. Лес опять же этот. Он наверняка на простой почве не растет, а почва эта человеческие тела не очень жалует — попытался провести логическую цепочку Стат.

— Ты был прав Солар: не Релин, не Старта — именно Меардар. Ты был прав дважды — все связано с Меннелем — решил немного взбодрить коллегу Ракс.

— Не уверен, что все так просто — задумчиво покачал головой лучший аналитик в группе. Его взгляд снова обратился к одному из трупов. По спине пробежал холодок. Чтобы избавится от неприятного ощущения, он инстинктивно дернул плечами.

— Да что тебя так беспокоит? Ты словно сам не свой! — начал медленно раздражаться Ракс, прекрасно понимая, что страх заразен.

— Посмотри на этот труп — кивнул Солар.

— Ну, знатно попытали Варласа — вглядываясь в искаженное от боли и ужаса лицо, с пустыми, забитыми черной землей глазницами, произнес Ракс — Мы и сами так можем.

— Да не на него, а рядом! — теряя контроль, рявкнул Солар.

— Подручный его. Имени не помню. Нашинковали его конечно сильно, но не его одного — знатный мастер меча тут работал. А что?

— Да то, что нашинковал его не мастер меча! А мечи эти работали синхронно, и было их не меньше трех!!!

— С чего ты взял?

— Поживешь с мое — начнешь разбираться — глухим голосом произнес Солар.

— Как же это… — начал говорить Стат и осекся.

Над раскопанным захоронением повисло молчание.

— У этих ребят куча сюрпризов припасена. Лучше уж второй раз с орденом Крови столкнутся — там хоть знаешь чего ожидать — произнес свою мысль вслух Стат.

— Солар, перестань себя и людей запугивать- недовольно произнес Ракс.

— Не обижайся — отвечал ему Солар — Но здесь только я и Рина — магики. Тебе до конца не осознать, какая пропасть лежит между нами и теми, кто может колдовать там, где нет эфира. Даже я не могу до конца это осознать, потому что никто и никогда с таким не сталкивался и книга Меннеля тут ни причем.

Группа в спешке покидала Меардар. Впереди шли Солар и Ракс, спор между ними не утихал.

— Что мы скажем Винду? Извините, мы тут столкнулись с чем-то непонятным и насрали от страха себе в штаны. Может вы нам посоветуете: как нам дальше быть?

— Не усиливай темноту, Ракс. Возможно, нам потребуется помощь.

— А сколько этой помощи нам надо? Четыре, пять магиков? Или кто-то еще? Мы же ничего про них не знаем. Мы даже не видели их в лицо.

Пройдя в молчании минуту, Солар ответил:

— Ты прав. Возможно, сначала надо узнать о них хоть что-то, а то Винд под настроение с нами такое может сделать, что Варласу позавидуем.

— Вот, правильно. Сначала узнаем, где они устроились, сколько их. А вот потом будем решать самим их брать или вызывать помощь.

— Тогда идем в Факот, откуда эта группа наемников вышла?

— Да. Но не думаю, что это те, кого мы ищем. Может они выполняли разовый заказ для них, а может просто столкнулись случайно с ними уже в Меардаре.

— Ну да, и еще с одной группой каких-то оборванцев — скептически произнес Солар.

— Да, дело темное. Но, думаю, наш человек в Факоте поможет разо…

Лес пронзил испуганный визг шедшей позади всех Рины.

Трое мужчин мгновенно спрыгнули с тропы. Секунда и Солар держит две готовых ринуться куда угодно воздушных стрелы, одновременно прикрывая себя небольшим щитом из воздуха. Ракс держит в каждой руке по небольшому мечу из альбентума, а Стат ищет цели среди лиан, не зная куда послать свои метательные ножи. Рина стоит растерянная посреди тропы, а вокруг нее — никого.

Обождав для порядка секунд двадцать, мужчины зачехляют оружие и подходят к женщине.

— Поясни — сухо обращается к ней Ракс.

— Меня схватила лиана… схватила за руку — произносит побелевшими губами Рина, ее всю трясет.

— Какая? — успокоительным тоном, как у испуганного ребенка, спрашивает ее Солар.

— Эта! — показывает Рина наверх, на одну из висящих над ней лиан.

— Это невозможно. Она не дотянется тебе даже до головы если ее хорошенько потянуть вниз — уверенно констатирует Стат.

— То есть я вру?! — в голосе Рины начинают проскакивать истерические нотки.

— Спокойно — говорит Солар. — При соприкосновении с любой лианой из нее начинает выделяться влага, а запах такой ужасный, что его ни с чем, ни спутать.

— Влага была, но она впиталась в кожу. Почти что сразу. А запаха не было — заторможено отвечает Рина.

Солар подносит нос к руке Рины и начинает ее обнюхивать.

— Пахнет какой-то пряностью, обычно женщины мажут такими тело, чтобы мужчинам понравится — произносит он, будучи немного сбитым с толку результатами проведенной экспертизы.

— Что я дура, на охоте мазаться? Мне на охоте делать нечего как вас соблазнять?! — снова начинает истерить магесса.

— Ладно. Пора это прекращать! — не выдержал Ракс — Тебе почудилось. Скажи спасибо Солару за его реакцию на мертвого подручного капитана. Ну и трупов насмотрелась. Всякое может померещиться после такого. Ты пойми, если бы хоть еще один из нас, хоть краем глаза видел какое-то движение рядом с тобой, то мы бы не только тебе поверили, но и Винду должны бы были по инструкции доложить о случившемся. С момента как ты начала кричать, до того как мы обернулись, прошло не больше двух ударов сердца, но мы ничего не видели. Не говоря уже о том, что тут каждый год бывают охотники за сокровищами, и если бы хоть один из них что-нибудь такое увидел, мы бы слушали такие байки не только в Феордане, но и в Форлане на каждом углу.

Рина не стала больше возражать.

Через минуту четверка продолжила движение. Магесса вышагивала теперь в центре группы, с параноидальной осторожностью ощупывая взглядом грязно-зеленую листву полумертвого леса.

* * *

За последующую делиму группа Хода помимо других путников не раз встречала графские и баронские патрули. Толи по счастливой случайности, толи из-за уверенности и спокойствия излучаемых Ходом, не одна их этих встреч не принесла им серьезных неприятностей.

Шел второй день третьей делимы их путешествия. Дорога уже давно превратилась в узкую тропу. Сейчас путники были в самом западном баронстве Форлана. Формально, это было еще территорией королевства, но фактически, шанс встретить здесь лесных дикарей был гораздо выше, чем патруль баронской стражи.

— Здесь даже птицы поют по-другому — вдохнув свежий пропитанный хвоей воздух, произнесла Лика.

Миранда прислушалась: где-то друг о друга терлись сосны, издавая характерный звук, который смешивался с трелями нескольких пернатых.

— Да, есть парочка незнакомых певчих — подтвердила женщина.

— Жаль, солнышка уже давно было не видно — продолжала разговор ни о чем Лика, сидя на краю телеги и по-детски дрыгая ногами.

— А я люблю такую погоду. Солнце за тучами, прохладно, но сухо и небольшой ветерок. В поле работать — самое оно — отвечала Миранда, вспоминая свою прошлую жизнь в Старых Ручьях.

— Тебе это нравилось?

— Что?

— В поле работать.

— Казалось, что не особо. А сейчас хочется вернуться туда на часок. Перекинутся шуткой с другими женщинами. Посплетничать, — глаза Миранды затуманились — она вспоминала прошлое: капли пота на лбу, крик ястреба в голубой бездне над головой, сухой пыльный ветер, запах теплой земли, звук цикад на фоне садящегося солнца — все это осталось позади, и туда нет возврата.

Женщина провела в воспоминаниях еще минуту. Потом тряхнула головой:

— Знаешь, на земле работать тяжело, но на душе становится очень спокойно. А тебе не приходилось?

— Нет — отрицательно качнула головой собеседница — Может, когда-нибудь, у нас будет свое поле и мы будем там работать вместе, сплетничать и шутить — по-детски наивно рассуждала Лика.

Миранда улыбнулась и, доверительно положив руку на плечо девочки, произнесла: «Может быть».

Женская идиллия была разрушена проскакавшим мимо Керном. Тревожное выражение его лица не оставляло сомнений — назревают проблемы.

Ход, увидев скачущего Керна, осадил свою лошадь.

— Мы с Силком заметили пятерых всадников за нами — доложил наемник, — Особо не скрываются, держаться на расстоянии четверти лага, не отстают, но и вперед не рвутся.

— Может, просто патруль? — спросил Ход.

— Нет. Одежда у всех разная.

— Ладно, скачи обратно и скажи Силку, пусть подтягивается ближе к нам, чтобы вы двое всегда были в пределах прямой видимости. Рик, езжай вперед, объясни ситуацию Буре — пусть они тоже будут поближе. Едем так пару часов. Если «гости» не отстанут, будем решать.

Когда оба всадника уехали, Ход продолжил:

— Старый, давай в телегу с женщинами — заменишь там Велинду. Доктор, прошу вас тоже составить им компанию. Мастер Руфим, возьмите пока на себя управление первой телегой — потом вас сменит Рик.

Перегруппировавшись, маленький отряд продолжал движение. Прошло два с лишним часа, и Силк, в очередной раз обернувшись, не заметил молчаливых преследователей.

— Кажется, отстали — доложил поспешный на выводы Керн.

Ход ничего не ответил.

Еще через полчаса езды, ехавший впереди Бура, предостерегающе поднял правую руку с четырьмя оттопыренными пальцами.

«Теперь впереди» — процедил Рик.

Когда четыре незнакомца подъехали достаточно близко, большинство путешественников облегченно выдохнуло — на всадниках красовались знаки принадлежности к дружине баронства.

— Кто такие? Куда путь держим? — задал стандартные вопросы, видимо, самый старший из них — тридцатилетний мужчина с черными как смоль волосами и щегольскими усами.

— Меня зовут Ход. Я мелкий торговец. А это мои охранники и наемные рабочие.

— Женщины тоже?

— Нет, я свою семью взял, зятя, ну и лекарь — куда-ж без него. Пусть близкие мир посмотрят. Едем в Релин — специями вон торговать будем — кивнул в сторону четырех бочонков лежавших на первой телеге Ход.

— Что-то товара маловато.

— Ну дык, я ж говорю, торговец я мелкий. Если все нормально пойдет, в следующий раз уже всю телегу этим добром забью.

— Дикарей не боитесь?

— Боимся конечно, но мы их земли только по краешку зацепим.

— Ну-ну — придирчиво осматривая спутников Хода, своими глубоко посаженными глазами произнес старший.

Потом, видимо решив для себя, что спутники опасности не представляют, заметно расслабился и более приветливо произнес:

— А что такие напряженные, я поначалу подумал — людей на продажу дикарям везете.

— Да затесались тут сзади… — начал было отвечать Рик.

— У нас все в порядке — прервал его Ход — просто устали все. Места дикие, трухнули сначала, когда вас издалека увидели. Ошиблись, в общем.

— Понимаю. Места действительно опасные — не каждый караван до Релина доходит. Можем проводить вас до границы баронства за умеренную плату. А дальше — извиняйте, не наша территория.

— Спасибо. Мы сами уж как-нибудь — не зря же я своей охране деньгу плачу — отвечал Ход.

Собрав причитающуюся символическую плату, собираемую на нужды патруля, всадники удалились.

— Может зря от сопровождения отказались — вместе безопасней бы было — обратился позже к Ходу Рик.

— Ну, нам за пределы этого баронства ехать не надо, но это действительно ерунда — вернулись бы потом куда надо. Другое дело, что у нас пленник в телеге лежит. К тому же, нужно дважды подумать, прежде чем пускать чужаков в свою колонну, особенно в таком глухом месте. Ты вот, Старый, ничего такого странного в этом стражнике не заметил?

— Как будто маска не нем какая одета была. Я сам такие одеваю, когда нищим или пьянчужкой прикидываюсь. Но эта, еще лучше моих на нем сидела. Простому человеку такого не разобрать — видимо долго он ее носит. — отвечал самый старый человек в отряде.

— А ведь верно подметил — а я сам не разобрал в чем тут дело. Просто странность какую-то почувствовал, а внешне все нормально было. Но это ни о чем таком плохом не говорит — может это профессиональное, может тайны какие из прошлого прячет. Ладно, не расслабляемся — едем также сгруппировано.

Через два часа езды мастер Руфим заметил как что-то белое быстро мелькнуло между деревьями с левой стороны. Колонну сразу остановили.

— Мастер Руфим, Бура — проверьте, что это было. Дальше десятой части лага в лес не заходите. Когда будете возвращаться имейте в виду, что я буду держать воздушный купол — инструктировал Ход.

Двое подчиненных медленно сошли с тропы. Вскоре их спины скрыла листва.

Прошло пять напряженных минут. Все члены экспедиции до рези в глазах всматривались в зеленую стену, но ничего не происходило. Лика от страха сжалась в комочек сидя на дне телеги. Увидев это, Миранда обняла девочку, дрожавшую как испуганный котенок.

Еще через пять минут послышался хруст ветки. Потом кусты разошлись, явив фигуры двух разведчиков.

— Живы! — выдохнул Старый.

Ход сделал небольшую арку в защитном куполе для вернувшихся.

— Можешь снимать, и лучше бы тебе самому туда сходить — сказал Руфим.

Если мастер выглядел примерно также как и до разведки, то Бура был бледен и старался не смотреть никому в глаза. Вскоре после прихода его вырвало — видимо не в первый раз.

Поскольку оба разведчика предпочитали не говорить вслух об увиденном, Ход сам направился в сопровождении Руфима на загадочное место.

Представшая ему небольшая лесная прогалина представляла из себя своеобразное кладбище. Вперемешку с остовами трех телег и нехитрым скарбом несчастных здесь валялись человеческие тела, истерзанные так, словно над ними глумились дикие животные.

— Сразу и не разберешь, где женщины, а где мужчины — словно боясь нарушить висевшую здесь тишину, тихо произнес Ход.

Некоторое время он ошарашено озирался. Потом подошел к одному из кусков мяса, некогда бывших человеком и стал всматриваться в то место где у несчастного, по-видимому, раньше была спина.

— Подойди сюда, мастер Руфим.

Подошедший Руфим нецензурно выругался.

— Я должен был в первый раз это заметить. Готов спорить, эти удары нанесли еще до начала этой кровавой оргии.

— В спину — сухо произнес Ход.

— Причем, с такими ранами можно жить долго.

— Оно и понятно. Приняли бы мы тех стражников в наш отряд, и наше путешествие закончилось бы здесь. Даже магия не всегда может помочь против удара в спину.

Осмотрев взглядом все вокруг, мастер Руфим задумчиво произнес:

— Чтобы зайти так далеко по этой тропе, нужно очень долго по ней идти.

Ход понятливо кивнул.

— Как думаешь, мы прошли по краю? — вновь подал голос мастер.

— Не будь у нас женщин, я склонен бы был в это верить.

— Что будем делать?

— Остальным — без подробностей. Готовимся к встрече.

Когда Ход вернулся, взгляды всех членов отряда были обращены к нему.

— Кто-то убил нескольких путешественников — коротко пояснил он.

Лика в конец не выдержала напряжения и расплакалась. Миранда неодобрительно посмотрела на мага. Он только беспомощно развел руками, мол «все равно, что-то сказать надо было».

Отряд стал двигаться еще медленней. Ехавший впереди Бура несколько раз останавливал движение, когда ему казалось, что впереди что-то маячит. В первый раз источником ложной тревоги стал огромный пень, своими уродливыми очертаниями напоминавший издали помесь человека с невиданным животным, второй и третьей остановке наемник не смог дать внятного объяснения.

Когда Ход уже было решил сменить Буру с его не в меру расшатавшимися нервами на Силка, впереди показалось открытое пространство.

— Я помню это место — пробормотал себе под нос Ход, сказав остальным уже громче — Лагов через десять съезжаем с тропы.

Большинство путешественников облегченно вздохнуло: конечно и после этого их можно будет выследить, но вот устроить засаду, когда не знаешь куда именно движется добыча становится в разы сложнее.

Но чаяньям людей Хода не суждено было сбыться. Впереди их ждали.

На противоположной стороне большой лесной поляны молча стояли двенадцать человек. На лицах людей, давно перешедших незримую черту, к которой даже близко не подбиралось большинство садистов и мастеров пыточных дел, не отражалось ничего. Только скука в глазах. Они уже давно не пытались запугивать путешественников словами или своим поведением, как это делало большинство обычных разбойников. Ведь страх и ужас своих жертв они видели сотни раз. А когда постоянно смотришь на одно и то же, это рано или поздно надоедает. Но и остановится на выбранном пути им было не под силу: чувствовать, что обладаешь чужой жизнью, видеть обреченность в глазах людей — это стало их пристрастием, от которого им уже не суждено было избавиться.

Солнце, и так не баловавшее в последние дни своими лучами эту землю, закрыла темная туча, подул холодный ветер и картина стала напоминать сюрреалистическую: двенадцать мужчин стоят, словно изваяния, с каменными лицами, не произнося ни слова, ветер пригибает к земле траву и вся поляна погружена во мрак среди бела дня.

От увиденного пробрало даже некоторых мужчин. Лишь четверо смогли сохранить внутреннее душевное спокойствие: Ход, опасавшийся до этой встречи шальной стрелы от которой не спасет даже магия: ведь нельзя держать воздушный купол во время всего их путешествия; «кукла» которой было все равно: сражаться, кушать или спать; Старый, представлявший себе примерное количество разбойников с которыми разделался маг, в ту памятную ночь, когда он бежал из плена; и мастер Руфим, который вообще много чего повидал в своей жизни. Наемники, практически не видевшие волшбу в действии (не считая разорвавшегося стула, а где на поляне взяться стулу, спрашивается? — тут даже деревца самого зачуханного не найти) в основном рассчитывали на свои мечи и их сильно беспокоило численное преимущество противника. Их четверо, мастер Руфим и Рик — вот и все. На «безмозглого здоровяка» они не рассчитывали, доктор и Старый — не в счет. Ход — маг, темная лошадка — может нескольких на себя и оттянет, если раньше не скопытится.

— Ты говорил, что Ход архимагу ровня — обратился Керн к Буре, как самому просвещенному в магических вопросах из их четверки — Как думаешь, многих он убить сможет.

Бура скривился как от зубной боли:

— Будь он архимагом — всех бы убил, но ведь магов учат долго — одно дело мебель взрывать уметь, да решетки резать, другое — когда тебя людей убивать учат. Вот после сегодняшнего боя и узнаем, что он за птица, если живы останемся — потом, вспомнив их совместные приключения в темном переулке Санима, добавил — Ну двух он, пожалуй, сможет отправить в небесные чертоги. За остальное не ручаюсь.

— Рик этот, по-моему, тот еще вояка — ладно, если о меч свой не порежется, вот Руфим — да, чувствуется — воин. В общем пятеро нас против двенадцати, если маг расстарается, то пять против десяти будет — зло сплюнув, изложил свои мысли Керн.

Пока наемники прикидывали свои шансы выйти живыми из передряги, Ход внимательно изучал поляну и находящихся на другом ее краю противников.

«Двенадцать. У троих луки в качестве запасного оружия. Четверо из патруля. Интересно форма у них была настоящая? От этого много зависит, в частности — будут их искать или нет. Среди оставшихся наверняка есть пятеро, что нас преследовали. Выглядят очень самоуверенно. Почему? Нас восемь боеспособных, их — двенадцать: не самое большое преимущество. Почему они сразу не атаковали? Может, ждут других, кто по тылам ударит? Надо спросить Силка».

— Силк, приглядись-ка, те, кто нас преследовал, среди них есть?

— Есть. Все пятеро тута — отвечал наемник.

«Тогда вообще странно. Ну да ладно. Зажать их между двумя куполами? А нам подопытные свинки ой как нужны. Что же мне потом протыкать их, сдавшихся? Общество, пожалуй, такого не поймет — большинство же не видело, что они на той полянке творили. Хорошо, пусть войны получат раны в бою».

— Зря вы не взяли нас с собой. Для вас быстрее бы все закончилось — глухим голосом, который, как ни странно, разнесся над всей поляной, произнес черноволосый знакомец из патруля.

Люди Хода ждали ответного слова командира. Ход же, совершенно не обращая внимания на сказанное, стал раздавать приказы своим.

— Рик, Старый, док — вы остаетесь у телег с женщинами и защищаете их, если кто-нибудь пробьется.

Рик, пытавшийся возмутиться тем, что его, здорового мужчину, оставляют в тылу наравне со стариком и лекарем, был урезонен быстро сориентировавшейся Мирандой:

— Ты что-же, братец, хочешь оставить меня и девочек без защиты?! — не дав сказать ему ни слова спросила Миранда.

Брат стушевался, покраснел, но крыть ему было нечем, и он лишь обреченно кивнул, принимая свою роль наблюдателя в предстоящем бое.

— Первыми идем я, «кукла» и мастер Руфим, за нами ты Бура и твои люди — продолжал командовать Ход.

У Буры и его товарищей от услышанного вытянулись лица. Если раньше их наниматель воспринимался просто как человек со странностями, то теперь он стал похож на самоуверенного идиота, с самоубийственными наклонностями.

— Послушай Ход, ты нанял нас для своей защиты, так вот слушай… — начал ему втолковывать как маленькому Бура.

— Молчать — ледяным тоном произнес Ход — Делай, как я говорю или вали отсюда вместе со своими людьми.

Бура посмотрел на других мужчин, ища у них поддержки и, словно пытаясь им мысленно втолковать «ну вы же видите, что он кретин, и сейчас он всех нас отправит в небесные чертоги».

— Делай как он говорит — и все вернуться живыми — тихо ответил на молчаливый вопль наемника Старый.

Доктор тоже согласно кивнул.

Буре ничего не оставалось, как молча стиснуть зубы.

— Ну что, кончили свою предсмертную возню? — вновь разнесся глухой голос черноволосого над поляной.

— Руфим, нам нужно как можно больше пленных, троих вообще лучше взять целыми, у остальных раны должны быть серьезными, но чтобы они могли прожить с ними хотя бы дня три.

Если мастер Руфим и был удивлен пожеланиями Хода, то внешне это никак не проявилось. Он лишь согласно кивнул, вытаскивая свой удивительный по своей структуре меч. Оружие Руфима невольно отвлекло всех мужчин на пару секунд: в нем неизвестные кудесники сплавили воедино альбентума с каким-то менее благородным металлом. Вставки альбентума шли по режущим краям, а также наблюдались в центре в виде причудливых абстрактных фигур. Во второй руке у мастера появился клинок из чистого альбентума, тонкий как игла и более длинный, чем положено быть любому его собрату.

— Чего встал, чурбан недоделанный! Доставай второй меч! Наносишь не смертельные раны, но чтобы они больше своими железками пырнуть никого не смогли — обратился Ход к «кукле».

— Раненых не добивать — это уже приказ Буре и его людям.

Мужчины медленно стали выдвигаться к центру поляны. Противники последовали их примеру.

«Шаг, второй, третий… десятый» и Ход ставит первый купол над поляной — теперь никто не ударит по повозкам и оставшимся в тылу людям со стороны леса. Еще секунда и второй внутренний купол накрывает поляну, отсекая повозки с людьми от места будущего боя — теперь никто из нападающих не прорвется к женщинам и охраняющим их мужчинам.

Еще секунда и становится понятна самоуверенность бандитов, которые не удосуживаются даже использовать свои луки, пока дело не дошло до прямого столкновения. У одного из нападавших мечи выскакивают из рук и начинают лениво вращаться в воздухе, постепенно разгоняясь.

«Не ниже чем семерка попалась» — думает Ход, оценивая все увеличивающуюся скорость мечей и одновременно вскидывая свой средних размеров лук.

Маг нападавших с презрением смотрит на то, как Ход целится в него: его щиты способны выдержать одновременное попадание из десяти специальных военных луков, а это оружие дилетантов вообще кроме смеха ничего вызвать не может.

Ход пускает стрелу. В момент выстрела вражеский маг замечает ее неестественную скорость, и теряет контроль над мечами, пытаясь за оставшиеся доли секунды уплотнить щит до максимума. Бесполезно — стрела Хода словно вообще не замечает магической преграды, пробивает мага насквозь и, пролетев еще пятьдесят локтей, разлетается в щепки столкнувшись с внутренним куполом выпустившего ее хозяина.

Произошедшее меняет весь окружающий мир нападавших, за секунду они превращаются из охотников вышедших на очередной промысел, по сути — рутину, в животных, на которых начали охоту. Лишь гневный окрик темноволосого главаря не позволяет им разбежаться: неприятель уже слишком близко, чтобы показывать ему спины.

В этот момент Ход ощущает, как по его спине начинают бегать мурашки, но это не страх, а что-то похожее на эйфорию. Он кожей чувствует мощь и силу двоих идущих рядом с ним: один закаленный профессионал, для которого каждый бой это как картина для художника: в ней выверен каждый мазок его кисти и каждая, должна быть лучше предыдущей — в этом смысл его жизни. Второй — бездумная машина для убийств, впитавшая большую часть опыта первого художника, но не мастерства. Откуда-то из глубин начинает подниматься волна гнева: перед его глазами встают тела женщин и мужчин, которых пытали изверги, решившие, что также могут замучить его Миранду, Велинду, Лику, Старого, доктора и других доверившихся ему людей.

«Смерть палачам женщин!!!» — это кричит уже не он, а кто-то другой.

Крик Хода, произнесенный на незнакомом здесь языке, объединяет его, Руфима и «куклу» с людьми Буры в один организм.

Перед Ходом оказывается черноволосый. Его меч рассекает воздух, грозя отрубить плечо мага, но вязнет в небольшом воздушном щите, что невидимой стеной прикрывает левую часть туловища Хода. Одновременно маг протыкает своим мечом грудь неудачника.

Мастер Руфим пропускает меч одного из разбойников над собой, левой рукой, вгоняя открывшемуся врагу свой тонкий клинок в одному ему известную точку на животе, одновременно правой парируя удар второго противника. Еще доля секунды и скрещенные мечи, повинуясь воле мастера, идут немного вверх и вбок, а освободившийся от плоти первого разбойника клинок, протыкает бедро второго.

«Кукла», не мудрствуя лукаво, бьет мечом первого попавшегося. Противник пытается парировать удар. Но что может обычный меч против двуручника, разогнанного до скорости вдвое большей, чем одноручник? Оружие врага вырывается из рук хозяина, попутно отсекая ему часть плоти на руке. Одновременно вторым мечом «бревно» протыкает туловище противника, рассекая ребра с самого боку, там, где нет жизненно важных органов. «Бревно» знает куда ударить, чтобы убить наверняка, но вот искусству только ранить его не учили, так что он вынужден действовать по наитию.

Все это происходит за две первых секунды боя. Противник лишается сразу четверых. Остаются семь. За последующие несколько секунд мастер Руфим выводит еще двоих из строя, а «кукла» нанизывает еще одного. Из четверых оставшихся двое вязнут в безнадежном бое с Бурой и его людьми, а двое оставшихся пытаются бежать. Руфим разочарованно оглядывается: ему нужно еще столько же, чтобы только начать входить во вкус.

 

3

Ход.

Больше всего меня беспокоит отсутствие антибиотика. Любые планы могут пойти насмарку от какой-нибудь случайности. Большинство здесь привыкло жить с такими рисками: ведь даже самые лучшие лекари не всесильны. Я говорю «большинство», потому что, как и в моем мире, элита здесь не привыкла отдавать свои жизни и жизни тех, кто им дорог на волю слепого провидения. Дело в том, что местная медицина здесь все-таки располагает оружием последнего боя со всеми болезнями сразу. Это универсальный антибиотик настолько широкого спектра действия, что местная цивилизация не знала болезней, которые бы не вставали перед ним на колени. Растение, цветущее раз в несколько лет, выращиваемое годами под присмотром избранных, в особых условиях, где малейшее отклонение микроклимата грозило гибелью этому маленькому кустику. Именно его цветки, пройдя через десятки неведомых процедур, известных лишь нескольким посвященным, в конечном счете, превращались в кристаллический порошок, способный переливаться всеми цветами радуги в лучах местного солнца. «Исмея» — произносили губы обреченных больных — предел их жизненных мечтаний.

Эксклюзивным поставщиком Исмеи являлось государство Имшар, располагавшееся в самой западной части материка. Насколько бы богат не был купец, насколько бы влиятелен не был чиновник, насколько бы силен не был полководец, они не смогут купить Исмею. Имшар продавал свой уникальный продукт только действующим королям. А все остальные зависели от милости и доброй воли своего государя. Таким образом, этот порошок становился одним из столпов цементирующих всю современную политическую карту мира. При этом, Имшар не пытался диктовать свою волю другим государствам, опираясь на свой уникальный продукт: им было все равно кто, где и как займет трон. Произойдет ли это во время государственного переворота, путем подкупа, отравления или завоевания другим государством — есть лишь одно правило, которое нельзя нарушать: Исмею нельзя перепродавать.

Полсотни лет назад правитель одного из небольших королевств, что располагались на севере, в целях частичной компенсации расходов на покупку Исмеи (а такие расходы для любого королевства всегда были немаленькими — все правители понимали, что платят не только за уникальность продукта, но и за эксклюзивность прав на его приобретение) решил тайком продать часть порошка своей гильдии торговцев по пятисоткратному весу самого дорогостоящего камня этого мира — амрилла.

Тогда Имшар объявил ультиматум: пока голова того правителя не окажется на воротах его столицы, а его род не будет отстранен от управления государством, Имшар не продаст ни грамма Исмеи — никому и никогда.

Предприимчивый неудачник не просидел на троне и трех делим, как был сметен ближайшими и дальними соседями, а государство его было разграблено, а потом поглощено.

Прогресса с антибиотиком у нас пока нет. После бойни на поляне, а по другому это назвать никак нельзя — у нас ни одного пострадавшего. Так вот, после бойни у нас двое пленных — те самые, что хотели дать деру. Сбежать они, понятно, не смогли, неслабо приложившись тыковками о мой купол. Остальным повезло меньше. Бура и его люди, чтоб им икалось ночью, зарубили тех двоих, что достались им жребием войны. Но уж если откровенно — не мне их обвинять: мой противник, по совместительству главарь этих моральных уродов, дал дуба так и не предоставив свое бренное тело для экспериментов по поиску антибиотика.

Наиболее технично сработали те, на кого и был расчет: «кукла» и мастер Руфим — все их противники успели прожить три-четыре дня. Доктор некоторым даже успел дать два порошка.

Впрочем, все бестолку. Антибиотика среди образцов не оказалось и изначально несовместимые с жизнью раны садистов-пыточников сыграли свою роль.

Еще один аспект, который меня волнует — деньги. Их у меня осталось не так уж много. Моих прежних накоплений, заработанных в бытность мелким торговцем, не хватило бы на аренду двух домов в Холме (себе и доктору) до сегодняшнего дня. Но встреча с лесными разбойниками произошедшая в ту памятную поездку с Мирандой, плюс с еще несколькими группами, несколько позже, пока моя «кукла» проходила обкатку, поправила мои финансовые дела. Так что еще год об аренде домов мне и доктору, можно было не думать. Как и о прочих мелочах связанных с проживанием: вроде еды и удовлетворения элементарных потребностей.

Другое дело, что нельзя было сидеть на месте. Нужно готовиться к неминуемому противостоянию с государственной машиной Форлана. А конкретно, с попытками Тайной стражи убить меня, которые, я уверен, обязательно будут. Именно поэтому мне нужны люди Буры: не важно насколько практически они будут готовы использовать опыт Рондела, важно другое: на сколько теоретически они будут готовы просчитать действия тех, кого пошлют меня убивать. Методы Тайной стражи и образ мышления их убийц — вот, что действительно важно.

Для всего этого нужны деньги на оперативные расходы. И их весьма любезно предоставил мне подвернувшийся в Меардаре Варлас. Запас «чистильщика» составлял 400 с небольшим золотых — не самая малая сумма, которую мне удалось добыть в трех известных лишь ему тайниках, припрятанных на «черный день».

Восемьдесят монет я оплатил в качестве аванса Буре и его людям вдобавок расходы на их экипировку составили еще 20 золотых. Сто пятьдесят золотых мастеру Руфиму. Пятьдесят на содержание Старого и Лики — этого им надолго хватит. Подготовка к этому путешествию, включая покупку всего необходимого: начиная от телег и лошадей и заканчивая столовой утварью — еще 20 золотых.

Как можно видеть, золото в этом мире не имеет столь высокую покупательную способность, как я себе это представлял, ориентируясь, поначалу, на средневековье моего мира. С другой стороны: оно все равно здесь является мерилом высшего достоинства в рамках денежного обращения. Именно денежного — драгоценные камни, конечно, стоят дороже.

При этом, имеет место большой разброс в ценах. Если в Саниме на золотой можно лишь снять себе на день номер с полным пансионом, то обыкновенный крестьянин на периферии Форлана на этот золотой может жить и питаться на постоялом дворе более трети местного года, если же пищу он себе будет покупать на местном рынке у таких же крестьян, то полгода абсолютного ничегонеделания ему обеспечены.

При этом, нужно понимать, что Саним — дорогой город, и если средней руки торговец может позволить себе безбедно жить и работать, скажем, в Рурке, по численности населения даже немного превосходящем Саним, то в столице он разориться на жилье и питании. Думаю, делается это намеренно, чтобы сливки общества, выходя на дневной променад, были уверены, что встретят на улице лишь достопочтенных людей, а для прочих убогих, кому благосостояние не позволяет даже сходить в местную забегаловку, есть средний и нижний город.

Так вот, на сегодняшний день мой оперативный запас составляет около 120 золотых. Не так уж много, учитывая, что через несколько месяцев я должен буду выплатить наемникам оставшуюся часть оговоренной суммы. Поэтому вопрос о дальнейшем финансировании моих планов стоит ребром.

Изначально решение проблемы я видел в подделке денежных бумаг сверхвысокого достоинства. Как так? — спросите вы. А как же мерило высшего достоинства?

Все просто. Поскольку стоимость одного золотого недостаточно высока для масштабных денежных операций, которые порою происходят между государственными структурами Форлана, крупными купеческими гильдиями или гильдиями ремесленников, местные финансисты выпустили бумажный эквивалент 100 золотых монет. Безусловно, выпуск такой купюры был бы не возможен без использования магической составляющей. Ключевым элементом жизнеспособности банкноты, как ни трудно догадаться, является невозможность ее подделать.

Уникальность ее выпуска достигается следующим образом. Маг, находясь в специальной комнате, впадает в измененное состояние сознания и мысленно воссоздает в видимый лишь ему рисунок, но помещает его не абы куда, а внутрь уникального прозрачного кристалла имеющего ячеистую структуру. Кусок этого кристалла умышленно не подвергается какой-либо обработке, его оставляют именно таким каким и нашли внутри породы. В результате форма кристалла сохраняет свою причудливость и неповторимость, а поверхность — уникальную хаотичную структуру. Проецируемый внутрь кристалла рисунок обретает видимые черты, а кристалл тысячекратно его преломляет. В результате вся комната расцветает множеством уникальных фигур: на ее стенах можно увидеть как разноцветную кривую толщиной в пол человеческого волоса, так и нагромождение деформированных многоугольников каждый из которых содержит в себе десятки цветов. В общем, человеку из моего мира проще представить, что каждый квадратный сантиметр проекции похож на то, что мы привыкли видеть в калейдоскопе, но невообразимо более детализированный и усложненный.

В определенном месте той комнаты находится кусок светочувствительной бумаги. Через некоторое время рисунок «переходит» на него и, вуаля — купюра готова.

Никаких дополнительных цифр или букв на нее не наносится — в этом просто нет необходимости. Каждый кто работает с такими бумагами знает этот рисунок наизусть и любая подделка будет выглядеть для него настолько неубедительно, насколько для искусствоведа специализирующегося на творчестве, скажем, Боттичелли будет неубедительно выглядеть рисунок написанный детской рукой в общих чертах пытающийся имитировать какой — либо из шедевров художника.

Откуда мне это известно? Процесс производства этих денежных купюр не держится в секрете по причине того, что физически повторить этот рисунок просто невозможно.

Допустим «фальшивомонетчик» достанет светочувствительную бумагу, к созданию которой прикладывает руку, как я понимаю, не один маг.

Дальше ему нужно найти того уникального мага, который проецирует рисунок в кристалл. При том, что тот, кто этим занимается, известен лишь двоим-троим, включая короля. Это может быть кто угодно — даже Архимаг. Допустим, кому-то удалось его вычислить, похитить и заставить воспроизвести рисунок. А дальше? Где взять кристалл абсолютно идентичный тому, что используется в качестве печатного станка? Как вы думаете, существуют хотя бы два обычных камня с абсолютно идентичной структурой?

В ходу такие купюры только среди «юридических» лиц, то есть объединений людей. Даже самому богатому купцу никто не позволит расплачиваться такой купюрой за что-либо, не говоря уже о том, что список «юрлиц» где их принимают, крайне ограничен и все друг друга знают.

Поэтому включать эти купюры в денежный оборот можно только формально — фактически их используют лишь избранные в масштабных денежных операциях.

Когда я вник во все эти детали, то понял, что подделка этих купюр даже для меня с моими уникальными магическими возможностями невозможна, ибо тут непреодолимым препятствием служит сама природа с ее разнообразием всего сущего. А вот вопрос о производстве золотых монет для меня вполне уместен.

С появлением книги Меннеля я получил возможность практиковаться в сложных преобразованиях. И конечным результатом одного из трех примеров трансмутации, описанных великим теоретиком, как раз таки является получение золота.

Для местных магов трансмутация вещества до золота лишена какой-либо практической целесообразности: выход металла по отношению к затраченному времени будет настолько мал, что архимаги 14–15 уровней заработают это «золото» продавая свои навыки, куда как за меньший промежуток времени. Другое дело — я, со своей чудовищной пропускной способностью. Есть на этом пути правда одна закавыка: золотые монеты имеют определенный рисунок, но его дублирование — для меня с моими магическими возможностями явно преодолимо.

Ладно, вернемся к делам более приземленным. Мы уже второй день как съехали с тропы. Продвижение наше замедлилось в несколько раз. Порою приходиться объезжать буреломы. Иногда задерживаемся, пока мужчины распиливают стволы упавших лесных гигантов, преграждающих путь телегам. Избегаем низин, так как боимся, что лошади не вытянут потом наверх, да и сами телеги к сильным кренам не приспособлены. Даже если появляется относительно ровный и чистый от препятствий участок, едем все равно медленно: впереди всегда кто-то идет и смотрит, не торчит ли корень дерева слишком сильно, не спряталась ли в траве коварная коряга, ибо поломка колеса будет стоить минимум день задержки, а о поломке оси я даже думать не хочу.

Как-то утром, когда склизкий холодный туман окутал одно из мест нашей вынужденной ночевки, «кукла» почувствовала присутствие чужаков. Поскольку разглядеть сквозь плотную белесую пелену мы ничего не могли, а двигаться дальше по незнакомой местности в условиях плохой видимости — чистейшее самоубийство, то нам ничего не оставалось, как занять оборонительную позицию.

Все напряженно ждали нападения, но ничего не происходило. Клубился туман, молчали птицы, лишь лошади нервно всхрапывали. Поскольку мы плотно сгруппировались перед неведомой опасностью, то я ограничился лишь небольшим защитным куполом. Пару раз мне казалось, что в этой звенящей тишине я слышу чьи-то осторожные шаги.

Так прошел где-то час. «Кукла» практически перестала волноваться, и я решился снять купол. Рядом с местом нашей ночевки росло средних размеров дерево. Его ветви, находящиеся довольно низко от земли, позволяли даже человеку нетренированному забраться наверх, чем я и воспользовался. Уже на высоте четырех метров воздух был кристально прозрачен. Туман лежал плотным покрывалом, скрывая все, что было внизу. Оглядевшись вокруг, я понял, что моя наблюдательная позиция не давала никаких преимуществ: туман клубился не только у места нашей вынужденной ночевки, но и повсюду докуда мог дотянуться мой взгляд. Серая в утреннем сумраке листва не хотела делиться своими тайнами. Пришлось спускаться. Еще через пару часов белая пелена рассеялась.

Наемники обшарили ближайшие кусты, но не нашли ни одного человеческого следа. Кто именно за нами наблюдал в то утро, так и осталось загадкой. Наиболее вероятное предположение — это были разведчики диких. Значит надо торопиться к возвышенности — только там мы будем в безопасности.

Еще четыре дня в пути и вот мы у цели. Скалистая стена, испещренная множеством вертикальных щелей, стоит непреодолимым препятствием для любого кто захочет оказаться на верху этой возвышенности. Потоки воздуха, гуляющие у краев этого природного монумента, создают небольшой гул, отчего складывается впечатление, что кто-то вдалеке тихо поет печальную песню на языке, незнакомом человеческому уху.

Совсем рядом с возвышенностью бежит небольшой ручей с кристально чистой водой, такой холодной, что аж зубы ломит. Это хорошо, что источник воды совсем рядом. Солнышко опять спряталось, от ручья потянуло сыростью и холодом.

— Не слишком приветливое место — зябко поежился Бура — Но если там обосноваться — кивнул он наверх — То сбежать нашему пленнику точно не судьба. Зато закончить жизнь самоубийством сможет всегда.

— У тебя, оказывается, есть чувство юмора — это хорошо. Сегодня наверх не полезем, а вот твой позитивный настрой надо использовать. Собирай людей — переквалифицируетесь в плотников.

После обустройства временного лагеря все оставшееся до ночевки время посвятили созданию этаких неошкуренных деревянных столбов. Стволы небольших деревьев распиливали на части длинной метра два. Внизу с помощью более коротких бревен делали основание, чтобы вертикально установленный столб не падал.

Бура только косился на меня, но вопросов, как это обычно бывало раньше, не задавал. Видимо начинает потихоньку привыкать к моему стилю руководства: если решу, что подчиненным что-то нужно знать — скажу сам.

То, что я планировал на завтрашний день, требует предварительных пояснений.

Итак, в книге Меннеля, добытой мною в Меардаре меня, разумеется, в первую очередь, интересовали преобразования четвертого уровня. Одним из таковых являлось перемещение вещественных объектов в пространстве.

Для начала процесса телепортации, первым делом нужно было войти в измененное состояние сознания. Казалось бы — ничего нового. Но методика входа в это состояние отличалась от той, что практикуется повсеместно. Обычно, когда маг входит в измененное состояние сознания, он не выпадает из реальности (здесь стоит оговориться, что достигается ясность ума и почти мгновенный вход в это состояние путем длительных тренировок). То есть, допустим, раскручиваю я два меча. На сознательном уровне я не контролирую каждую секунду движение каждого меча в пространстве. Я просто отдаю мысленный приказ — сместить меч туда-то, усилить вращение и т. д. Это конечно примитивнейшее описание, не учитывающее множества нюансов. Но суть в том, что, не отвлекаясь на мечи, я могу контролировать окружающее пространство и своевременно реагировать на изменение обстановки, а непосредственным управлением мечами заняты другие участки моего мозга. Это как если бы основной процессор сбрасывал рутинные операции на свои сопроцессоры.

Так вот, в данном случае переход в измененное состояние сознания отнимал все «процессорное время». Я вываливался в другую реальность.

Поначалу для меня здесь не было понятий «ширина», «высота» и «длина». Не было и ориентиров — лишь клубящаяся неосязаемая пустота без цветов, звуков, запахов. Однако, следуя инструкции Меннеля, я начал преобразовывать это пространство под себя. Преобразовывать — это конечно сильно сказано. Пространство, я думаю, каким всегда было, таким и оставалось, а я лишь мысленно, исключительно для собственного восприятия, придавал ему близкие мне очертания.

Во-первых, я сделал его оранжевым и этот нехитрый прием позволил мне почувствовать его объем. Конечно, я по-прежнему не знал какое фактически расстояние, между, скажем, вот этими двумя точками. Оно могло составлять, как длину двух локтей, так и двести километров. Но я понимал, что точки отстоят друг от друга и имеют не только смещение в одну сторону относительно моего взгляда, но и лежат в разных плоскостях.

В дальнейшем следовало подтянуться к самой грани реальности и, смотря на реальный мир, как будто сквозь толстое стекло, мысленно выделить перемещаемый объект. Поначалу «выделение» проходило не совсем так, как я этого хотел. Например, вместе с «выделяемым» чурбачком перемещался и небольшой пласт земли под ним. Потом, путем тренировок, я научился мысленно включать «автоконтур».

После «захвата» объекта следовало вернуться в пространство. Здесь выделенный объект подсвечивался в виде объемного прямоугольника. Потом его следовало сместить в пространстве и дать мысленную команду на окончательную фиксацию в новой точке пространства. В результате объект телепортировался. А вот куда — большой вопрос. Первый мой чурбан, как я сейчас подозреваю, материализовался где-то или на другом конце этой планеты или вообще в космосе. Последующие эксперименты позволили мне телепортировать предметы с высокой точностью — вплоть до метра-двух.

Но меня такое положение дел не устраивало. Дело в том, что для точной телепортации нужен был ряд экспериментов и методом приближения, только через несколько итераций, я мог добиться желаемого места телепортации. И каждый раз, вываливаясь в это пространство я вынужден был повторять всю процедуру подбора координат снова.

На решение этой проблемы меня натолкнул метод «автоконтура» и подсветка телепортируемого объекта в пространстве. Если я могу менять цвет и обозначать некоторые объекты силой воображения, то почему бы мне нее создать свою виртуальную трехмерную сетку координат?

Сначала я создал пустой куб, у которого подсвечивались только ребра. Откалибровал его эмпирическим путем, чтобы длина его ребра составляла 10 метров в реальном мире, и мысленно размножил этот объект на все видимое пространство. В результате сетка координат ушла в бесконечность во всех направлениях. Возник вопрос: как сохранить эту конструкцию? Все оказалось довольно просто. Каждый раз, вваливаясь в пространство я пытался представить эту сетку. На второй дюжине попыток у меня это получилось — сетка появилась сама. Видимо процесс ее создания с n-ной попытки вбился в мое ПЗУ и процесс отрисовки, происходил автоматически с «загрузкой» меня в пространство.

Теперь моя задача зафиксировать эту сетку на постоянной основе. То есть, если сейчас я на своей сетке помечу свое текущее местоположение (пункт А) каким-нибудь знаком, потом перемещусь в реальном мире их пункта А в пункт Б, и загружусь снова в пространство то помеченная точка воспроизведется в точности там, где и была относительно меня. Проблема в том, что я сам сместился, и помеченная точка не соответствует тому месту, которое я этой точкой ранее обозначил (теперь ей соответствует пункт Б).

Есть у меня теория как эту проблему решить, но тут мне потребуется другой маг. И его придется использовать как независимое от меня ПЗУ. Но абы какого мага на эксперименты пускать мне совесть не позволяет. Эх, жаль, что того мага-негодяя, что был заодно с грабителями-садистами я убил сразу.

Первое утро у возвышенности встретило нас трелями птиц и чистым небом, на котором еще просматривались бледнеющие звезды, уже уступавшие свой призрачный свет лучам здешнего солнца.

Дождавшись пока все позавтракают остатками вчерашнего ужина, я стал раздавать указания.

Женскую часть нашего отряда в сопровождении Рика, Старого, Кривого и Керна я попросил обойти возвышенность, с целью убедиться, что подъем наверх без спецсредств невозможен, и что с другой стороны нет какого-нибудь черного хода в виде пещеры ведущей наверх. Из-за небольшой площади этого природного объекта я попросил Старого не торопиться с осмотром и потратить на все минимум один час. За что люблю старика, он не стал задавать лишних вопросов и понятливо кивнул.

Таким образом, пусть и довольно топорно, избавившись от лишних свидетелей, я стал приводить в исполнение свой план по подъему наверх.

Во-первых вытащили трех пленников. Садистов предварительно связали, а Рондела просто прислонили к ближайшему дереву: после вынужденной спячки в несколько делим, он не то, что бегать, даже встать на ноги самостоятельно не мог. Пусть пленники смотрят: для садистов и так наступил последний день, а капитану полезно знать с кем он имеет дело.

Силк с Бурой притащили первый столб, поставив его в обозначенное мной место.

Я посмотрел наверх. Высота этого природного сооружения по моим прикидкам равнялась двенадцатиэтажке. Так, двенадцать помножить на три — метров тридцать шесть получается. Вошел в транс, «захватил» столб и отложил чуть меньше сорока метров на «сетке» вверх, дал боковое смещение метров двадцать, чтобы эта дурында не зашибла экспериментатора со зрителями. Применил.

Столб исчез, сразу же материализовавшись наверху рядом со «стеной» возвышенности. Деревянный снаряд, подчиняясь законам тяготения со всей дури ухнул в росший рядом кустарник, деливший площадь с небольшими деревцами. Судя по раздавшемуся там треску, пара молодых деревьев таки пострадала.

Посмотрел на зрителей — у всех малость прифигевшие лица. Даже ранее казавшийся невозмутимым Рондел отвесил челюсть. Впрочем, выражение лиц Силка, Буры, Доктора не сильно отличаются от лица капитана. А вот Руфим спокойненько на все поглядывает: подумаешь какие-то летающие столбы.

Садисты-пленники беспокойно озирались, в их глазах удивление соседствует со страхом. Все они правильно понимают. Выражение глаз у здоровых мужиков было таким потешным, что я не выдержал и театрально помахав руками, сказал «кар-кар» не забыв кивнуть в их сторону.

Да, зря это сделал. Видимо идея несанкционированных полетов их не впечатлила.

Оба завозились как гусеницы, тщетно пытаясь освободиться. Один даже запричитал как баба и, похоже, обмочился.

Тьфу. Ну, кто меня за язык дергал.

Ладно. Продолжим. Высота у возвышенности явно больше, чем я предполагал — столб даже верхней точкой не поравнялся с ее верхним краем.

Новый столб. Поднимаем высоту еще метров на десять. Есть. Теперь боковое смещение в сторону возвышенности. Обратно телепортируется только пустота. Понизим немного высоту. Тот же результат. Еще раз. Снова пустота. Так что-то не так. Надо подумать.

Может верхняя часть возвышенности находиться ниже того верхнего края, что я могу наблюдать? То есть получается, что там фактически природный бортик, который отсюда не распознать. Тогда понижаем высоту сильнее. Есть результат — небольшой пенек. Так чуть боковое смещение и еще чуть ниже. Еще три попытки и вот столб телепортировался обратно. Ага, часть основания отсутствует — внесем поправку.

«Тащите этого сюда» — указываю я на одного из садистов. Упирающегося бандита привязывают к столбу. Телепортация туда-обратно. Что это? У испытуемого как будто срезали самый край туловища. Значит, совсем рядом с точкой телепортации дерево или еще какой-то плотный объект. Хорошо, что своими людьми не рискнул. «Второго тащите». Смещение вбок и второй проходит испытание целым и невредимым.

Еще одно погружение в пространство и оба садиста растворяются в воздухе. Их больше никто не увидит.

Смотрю на своих людей. Кого-же выбрать?

— Ну что, Силк. Готов оказаться наверху?

— К столбу нужно привязываться? — скрывая некоторую нервозность, спрашивает наемник.

— Конечно, нет. Только стой прямо и не дергайся. Когда окажешься наверху, сразу «упадешь» с высоты двух-трех пальцев. Так задумано, чтобы лишний раз не рисковать твоими ногами. Потом когда я тебя телепортирую обратно, это будет учтено. Твоя задача в течение десяти ударов сердца осмотреться вокруг. Смотри, есть ли рядом деревья, камни и на каком примерно они будут от тебя расстоянии. Сам не двигайся. Верти только головой.

Через несколько секунд Силк возвращается и с явным облегчением докладывает, что на расстоянии десяти локтей от того места, где его выкинуло ничего нет. Ну, что-ж — процесс пошел.

* * *

Они сидели за тем самым столом, за которым Кард когда-то вербовал наемников в свой последний поход к Меардару. Сейчас с ними в пустующем зале таверны был еще один человек. У них было лишь три агента на весь Феордан. В конце-концов государство было не сопредельным: между Форланом и Феорданом был еще Лиман. Агент прибыл в Факот лишь за три дня до прибытия «ищейки».

— Нанимал всех некий Кард, бывший наемник — монотонным бесцветным голосом начал разъяснять оперативник — Двоих он знал до этого, тоже наемники — Ганс и Кларисса, потом было еще двое — некий Лик и еще один здоровяк, имени узнать не удалось. Так, потом еще наш человек и местный лекарь. Никто из них сюда не вернулся.

— Наши убийцы решили не оставлять свидетелей — задумчиво произнес Ракс, словно пробуя эту мысль на вкус.

— Сложно сказать, там такая мешанина из трупов, но женское тело точно было — подала голос Рина.

— А как выглядел этот лекарь? — спросил Ракс.

— Уже не молод, лысоват, росту не большого — отвечал агент.

— Не припомню такого, но кто же теперь точно скажет, был он там или нет, откопать целое туловище — уже удача — вставил свое слово Стат.

На этих словах местный агент поморщился, видимо представив, чем пришлось заниматься его коллегам в Меардаре, потом добавил:

— Семья лекаря исчезла, делим через шесть после того, как наемники ушли в Меардар.

Охотники переглянулись.

— С этого и надо было начинать — менторским тоном произнес Ракс. — Что значит, исчезла?

— Соседи видели семью еще вечером, а на утро их уже не было. Позже, когда местная стража осмотрела дом, там нашли большую часть их вещей. Словно они похватали только самое необходимое, перед тем как исчезнуть.

— У лекаря были дети?

— Четверо дочек в возрасте от 16 и младше и трехлетний сын.

— И что, никто не видел, как такой немаленькой компанией они покинули Факот?

— Может, кто и видел, но точно не стражники и соседи.

Все призадумались. Повисла тишина, нарушаемая лишь легким потрескиванием пламени в светильниках, висевших под потолком.

— Что здесь с криминалом? — спросил через некоторое время Солар.

— Заправляет здесь некий Хан. Под ним попрошайки, воры и шлюхи из местного борделя — отвечал агент.

— Кто непосредственно занимается попрошайками и ворами?

— Мне нужен день-два, чтобы это выяснить — слегка робея, ответил коллега.

— Пока он выяснит, пока мы найдем этих подчиненных Хана, много времени уйдет — высказалась Рина.

— Если вообще найдем. Городок то маленький. Там слово, тут два — глядишь и побежит слушок, что их ищут. Зароются в какую-нибудь нору — хрен их найдешь — пробурчал Стат.

— Насколько влиятельный этот Хан? — спросил Ракс.

— В Факоте у него конкурентов нет. Ходят слухи, что прикармливает даже местную стражу. А в столице мы о нем даже не слышали — так, местный «барончик» — дал краткую справку агент.

— Мстительный?

— Говорят, что унижений не прощает. Ходит история, как занесла нелегкая одного наемника из Лимана в местный бордель. А сын у Хана кормится с этого борделя, даром что лет ему лишь шестнадцать. Из-за чего у этих двоих конфликт вышел никто теперь уже не знает. Короче, наемник не знал с кем столкнулся, ну и навалял хановому отпрыску, а заодно и паре местных вышибал. Одна из тамошних девушек по доброте душевной объяснила ему, с кем он связался. Наемник — ноги в руки и бежать. Задержись он там еще минут на десять — превратился бы из клиента в обслуживающий персонал. Что с той девушкой сделали, я описывать не буду. А наемник даром, что в свой Лиман успел сбежать. Через некоторое время его и жену нашли мертвыми в собственном доме, его пытали, жену — насиловали, их сына и дочь так и не нашли. Вот такая история.

— А что сын?

— Кормится с борделя. Любит новеньких сначала через себя пропускать, обычно тех, кого туда не по своей воле сдают: если беспутный муж жену в карты проиграет или…

— Я не о том — брезгливо поморщившись, перебил агента Ракс — Как у них с отцом? Не желает ли отпрыск подсидеть папашу? Взять бразды в свои руки?

— Не могу ручаться. Но все твердят, что живут они душа в душу.

— Ясно. После того как выясним, что нам нужно — обоих в расход — сделал вывод Ракс, прекрасно понимая, что даже им не стоит оставлять за спиной мстительного криминального «барончика» и его сына. Шанс на то, что эти двое доставят «ищейке» потом какие-то неприятности был конечно мал, но все же не стоило им пренебрегать: не вовремя появившийся охотник за их головами во время активной фазы какой-нибудь операции мог спутать все карты или даже стоить жизни одному из членов их группы.

— Значит, за их убийство нас искать не будут? — решил уточнить Стат.

— В Факоте может и побурлит немного, но дальше этого не пойдет — влияние у Хана не то — подтвердил агент. — Есть еще момент.

Ракс кивнул, разрешая агенту продолжить.

— Через несколько дней после ухода группы Карда, за ними двинулась еще одна группа: в основном отребье, но, говорят, туда затесалось и несколько человек Хана. Дело в том, что Кард обычно сидел на мели, а тут начал людей нанимать — поползли слухи, что он что-то нашел в Меардаре, и теперь людей собирает, чтобы вынести найденное. Никто из второй группы тоже не вернулся.

— Их тоже, как и группу Карда, убили в Меардаре — поделился сведениями с агентом Стат.

Агента пока отпустили. Рина и Стат отправились спать. За столом остались лишь Ракс и Солар.

— Что думаешь? — тихо спросил Ракс.

— Кто знает… Не думаю, что этот Кард состоял среди тех, кого мы ищем. Будь он их человеком, он не сидел бы на мели. Возможно, их наняли как группу поддержки, а с истинными нанимателями они встретились в Меардаре или по пути к нему — в горах Карамира.

— А может, не было никакой третьей группы? Карду просто дали указание искать книгу.

— Сам то в это веришь? Передать такие сведения незнакомцу и бесконтрольно отпустить его с группой, которую он сам под себя подбирал? Кто-то должен был следить за поисками.

— Откуда же могла выйти третья группа?

— Ну уж точно не из Факота — мы бы об этом знали. Скорее всего, это была не группа, а несколько, с виду, совершенно незнакомых человек, в разное время из разных мест двинулась к горам Карамира. Причем, совсем необязательно, что из городов и селений Феордана — географическое положение Меардара позволяет начать путь с территории сопредельных королевств. Из Факота просто ближе всего идти. Я бы, во всяком случае, так и поступил. При нормальном подходе — концов не найти.

Подумав еще, Солар продолжил:

— К тому же, судя по общему количеству трупов, будь наемники единственной группой им шестерым (лекаря Солар не берет в расчет) противостояло бы более полутора десятков из группы грабителей, двинувшихся за ними. Даже с учетом Варласа, это слишком много. Тем не менее, из грабителей никто не вернулся.

— Ты забываешь про подручных Варласа — поправил коллегу Ракс.

— Я не думаю, что они вообще сражались с любителями поживиться. У одного был какой-то ужас с лицом, словно его кислотой облили, а второго вообще маг изрезал мечами. Нет. Третья группа точно была. Она же и проводила зачистку.

— Думаешь, семья лекаря нас куда-нибудь приведет?

Солар неопределенно пожал плечами:

— По крайней мере, исчезновение его семьи выглядит странно и даже если это путь в пустоту, пока, за неимением другой информации, стоит это проверить.

* * *

Кира тихонько плакала. Про себя. Чтобы две других девушки, что были в сознании, ее не слышали. Обеим на вид по двадцать лет. Светленькие. Симпатичные. Скоро им всем предстоит тяжелое испытание и она, как самая старшая здесь, не хотела их еще больше пугать. Злиться на мужа она больше не могла, ведь именно на ее глазах неудачливого супруга забили до смерти люди Хана.

Муж решил открыть собственную лавку. Залогом своего успеха он считал договоренность с другом детства. Тот покинул провинциальный Факот много лет назад и обосновался в столице. Дела друга шли в гору и, вскоре, он стал владельцем трех трактиров. Появились связи с крупными и уважаемыми поставщиками Феордана. В один из своих приездов на малую родину друг подкинул мужу идею открыть рыбную лавку. С рыбой в Факоте действительно была напряженка. Ближайшая река находилась за сотни лаг от города. А та речушка, что протекала поблизости, могла похвастаться лишь земными аналогами ершей.

Нет, в Факоте конечно же были две-три лавки торговавшие речной рыбой, но вот океанская рыба была экзотикой и любой из торгашей мечтал заключить соглашение с поставщиком океанских морепродуктов. Впрочем, об этом мечтали и многие лавки в столице.

И вот друг детства по имени Син благодаря удачному стечению обстоятельств оказывает услугу одному из таких поставщиков и предлагает в знак старой дружбы с мужем наладить эксклюзивный канал сбыта в Факот. Первую партию Син обещал закупить из собственных средств, а на полученную прибыль муж закупает вторую партию и колесо торговли начинает наращивать обороты, постепенно обогащая скромную семейную чету. Была правда в этом бизнес-плане одна загвоздка — нужно было купить патент на торговлю и заплатить за аренду помещения минимум на полгода вперед — строительство лавки с нуля муж, понятно, бы не потянул. Если на первую статью расходов супруги еще наскребали денег, то на аренду нужна была ссуда. Но кто даст ссуду обычному подмастерью посудной лавки еще ничего не соображающему в торговле? Ему даже обеспечить ссуду не чем — живет с женой в арендованной халупе.

Хана вопросы обеспечения не волновали. Вернее не так — волновали, но он давно заприметил миловидное личико жены просителя и в случае чего готов был переложить свои финансовые риски на нее, точнее — на ее тело. И до тех пор, пока в ее глазах не загорится тот самый огонек, от которого любой клиент понимает, что перед ним прожженная шлюха, измениться лицо — рот станет более широким, а взгляд лукавым, но по сути — пустым — до тех самых пор, эта женщина будет ему приносить неплохие деньги. Но даже если дело у просителя выгорит, то он все равно найдет способ объездить эту кобылку, потому что ее муж взял его деньги, а значит, теперь все чем владеет этот простак принадлежит ему, даже если он еще этого не понял. Так рассуждал Хан, суживая деньги мужу Киры.

По закону подлости накануне сделки один из трактиров Сина сгорел. Более того, сам хозяин получил серьезные ожоги и был не в состоянии не то, что вести хозяйственную деятельность, но даже говорить. Столичные лекари лишь разводили руками и про себя прикидывали, сколько еще этот бедолага протянет, прежде чем отойдет в небесные чертоги.

Муж Киры сразу все понял. Как только до него долетели первые вести о плачевном состоянии друга, он приказал жене собирать самое необходимое. «Уйдем сегодня ночью. Сначала в Лиман. Но там задерживаться тоже опасно, только в Форлане у нас есть шанс спрятаться» — сказал он ей тогда.

Но удача решила вконец отвернуться от супругов. Один из соглядатаев Хана проходя мимо их дома, скорее по профессиональной привычке, чем из любопытства, глянул в окна скромного жилища. Пара как раз пребывала в полной растерянности: жена плакала, а муж стоял посреди дома, спиной к окну и прикидывал, что они могут позволить себе взять в дорогу.

Окажись на месте «шестерки» кто-нибудь другой, они сбежали бы той ночью: «мало ли причин у женщины плакать?», но именно этот представитель низшего звена местного криминалитета имел хороший нюх на неприятности и в данный момент он очень ясно почувствовал запах горя и страха, что невидимыми волнами растекались по округе из этого дома.

Информация была передана вверх по цепочке, и под вечер в дом к Кире и ее мужу заявился юнец с горделивым взглядом и противной улыбочкой. Сопровождали его три амбала.

«Куда то собрались?» — с наигранным удивлением спросил он, зайдя в дом в окружении своей свиты.

Муж молча кинулся к печке за кочергой. Однако, ловко запущенная одним из амбалов, дубинка с сухим хрустом сломала ему локоть правой руки.

Дальше последовал короткий допрос без применения пыток. Мужу достаточно было увидеть обнаженные груди Киры, массируемые ручищами одного из амбалов, а также руку юнца там, где рельеф женского тела имеет право исследовать лишь законный супруг.

Он рассказал им все. Клялся, что будет работать на них до конца жизни, только бы они отпустили его жену. Плакал, ползал на коленях, облизывал сапоги самодовольно лыбящегося юнца, который намекнул, что в этом случае может простить его, хотя Кира уже видела по глазам мерзавца, что прощение им не грозит.

В конце концов, юнец присел и доверительно зашептал стоящему на коленях мужу: «Знаешь, я мог бы отдать тебе твою жену, потом, когда она пропустит через себя пару тысяч мужиков в моем борделе и за нее будут готовы платить лишь опустившиеся бродяги… Мог бы. Но ты хотел схватить кочергу. Что ты хотел с ней делать? Ты хотел убить ей меня?». Муж отрицательно закивал головой, в его остекленевших глазах читалась обреченность. Голос юнца сорвался на крик: «Ты хотел убить меня! Убить меня — сына Хана!» Амбал передал кочергу юноше. Тот нанес первый удар. Муж тихо начал повторять как заклинание: «Только не трогайте мою жену».

В этот момент Кира увидела через окно двух стражников, патрулирующих улицу, и что есть мочи закричала: «Спаааасиитеее!!!»

Стража отреагировала быстро. В дверь забарабанили. Один из амбалов открыл дверь. Стражники зашли и недоуменно заозирались.

— Что здесь происходит? — спросил тот, кто был повыше, с вытянутым лицом и светлыми волосами.

— Да вот. Решаем вопрос финансовой задолженности — весело улыбаясь ответил юнец.

— А, это вы? — узнал сына Хана стражник. Пару секунд он оценивал ситуацию. Потом резюмировал — В общем. Решайте свои вопросы так, чтобы криков больше не было. И девку прикройте. Я уж молчу про то, чтобы ничего такого с ней не было, по крайней мере не в ее доме и вообще… Ну вы меня поняли.

— Как не понять. Я ее домой к себе отведу, там с ней и дообсудим долг ее мужа — также весело улыбаясь, ответил юноша.

— Приберитесь здесь, чтобы ничего такого не осталось. Ладно. Мы пошли.

Юноша, продолжая улыбаться, кивнул. Со стороны было не понятно, то ли он ерничает, то ли всерьез воспринимает стражника.

— И еще — уже у самой двери «вспомнил» стражник — За такие дела обычной таксой в эту делиму не отделаетесь. Я свое начальство поставлю в известность.

Хлопнула дверь.

«Вот видишь — сплошные от тебя убытки» — зло прошипел юнец лежащему на полу мужу. Потом, вспомнив про кочергу в руке стал методично бить свою жертву. Кире зажали рот рукой. «Только не трогайте мою жену, только не трогайте мою жену» — все тише повторял муж, пока не замолк совсем.

Кира тогда очень хотела потерять сознание или умереть, но тело не хотело дарить ей такую возможность.

Это было четыре дня назад. Сейчас она сидит в небольшом сарайчике во дворе Хана с еще тремя девушками. Одну из них забрали вчера под вечер и вернули избитую и окровавленную сегодня с утра. Она только успела прошептать подругам по несчастью: «Молчите. Они любят, когда кричишь. Молчите» — и впала в забытье.

Сарайчик в котором они сидят, строили явно тяп-ляп. Сквозь просветы между жердинами видно весь двор. Вон, двое людей Хана дежурят у внутренней двери черного хода в этот двор. Вон еще один бродит рядом с сараюшкой — их сторожит. Неподалеку брехают собаки. Печной дым стелется по земле. Вечереет. Где-то стучит дятел. Чем, не сельская идиллия? Да всем. Не считая трех запуганных до полусмерти женщин, которые готовы сами на себя наложить руки при первой же возможности.

Один из охранников лениво потягивается и в этот момент в дверь, что является второй линией обороны и надежно защищает периметр, врезается стенобитный таран. Во всяком случае, так кажется охраннику, что сторожит девушек. Кинетическая сила щепы сносит его менее удачливых коллег на несколько метров в сторону — они умирают почти мгновенно. Сам он тихо сползает по стенке сарая — у него в шее торчит обломок того, что когда-то было надежной дубовой дверью.

По двору тенями растекаются трое. Они двигаются практически бесшумно. На них черные костюмы и маски, закрывающие верхнюю часть лица.

Кира видит, как дверь дома открывается и во двор выскакивает амбал, тот самый, что тискал ее грудь при муже и закрывал рукой ей рот, когда его убивали. В одной его руке меч, а в другой — та самая метательная дубинка.

Он кидает в ближайшую «тень» — самую щуплую и маленькую, свое оружие. «Тень» делает короткий жест рукой, как бы отмахиваясь от летящего предмета, и дубинка меняет свою траекторию, уходя вбок.

Амбал пытается ударить мечом противника, но тот, несмотря на значительную разницу в массе, не пытается уклониться от удара, блокируя выпад своим более коротким и легким мечом так легко и непринужденно, словно парирует атаку ребенка, одновременно, второй рукой нанося удар тонким, как игла, клинком куда-то вбок, чуть за спину. Амбал мешком валится на зеленую травку двора. Все происходящее укладывается максимум в секунды за три.

В это время из дома выскакивают еще трое головорезов Хана. Что с ними происходит Кира уже не видит, так как «тень» загораживает обзор, подходя к двери их сарая. Дверь открывается. Тут Кира замечает, что «тень» — женщина с каштановыми волосами, стянутыми в тугой пучок.

«Кто?» — голосом с легкой хрипотцой спрашивает «тень», кивая на пострадавшую.

«Я не знаю, не знаю, как ее зовут» — растерянно отвечает Кира. Потом до нее доходит истинный смысл вопроса, и она говорит: «Хан, его сын и может быть, еще охранники».

«Сидите здесь. Я вернусь» — говорит «тень», закрывая дверь.

Главная зала «резиденции» Хана выглядит сегодня необычно. Пол из дорогой доски частично залит кровью. На нем валяются два трупа. Трое человек стоят на коленях. Среди них — хозяин, его подручный «принеси-подай» и тот, кто отвечает за безопасность хозяина. Трое в темных костюмах стоят у них за спинами. Один стоит между двумя подчиненными Хана и держит по ножу у их шеи. Двое других просто стоят за спиной хозяина дома, раздетого по пояс.

Хан в этот момент мысленно клянет свою жадность, не позволившую ему в свое время нанять мага пятого уровня на постоянной основе. Тот одаренный просил оклад сопоставимый с половиной суммы, что он обычно тратит на всю охрану в течение трех делим. Теперь эта жадность вышла ему боком. Говорил же ему когда-то его «учитель» воровскому ремеслу: «никогда не экономь на охране и лекарях».

Где-то в глубине дома слышаться сдавленный крик. Потом раздается шум, как будто кто-то тянет тяжелый мешок по полу. В комнате появляется четвертый из штурмовавших «резиденцию». Он тянет за волосы скулящего молодого человека, его ноги и руки скользят по отполированному полу, тщетно стараясь отыскать точку опоры. Он совершенно гол. Его глаза на выкате от страха.

— Давай, вставай на колени, мразь. Чего волочишься как сопля — обращается четвертый к новому пленнику.

Потом говорит своим:

— Прятался в каморке, гад. Даже руку мне укусил, как баба.

Отец смотрит на обнаженного, перепуганного до смерти сына и глухим голосом произносит: «Вас всех на куски порежут. У меня связи по всему Феордану и не только. А тебя, рыжая, будут пялить каждый день пока…»

Тут женщина не выдерживает и со всей силы обрушивает свою ногу на незащищенное сухожилие хозяина. Кажется, что вопль боли сотрясает весь дом.

«Я не рыжая, тупой ты боров!» — отвечает взбешенная «тень».

Солар неодобрительно мотает головой. Хозяин мог от боли откусить себе язык и двинуть кони раньше времени.

— Ну что, выговорился — обращается к Хану одна из «теней» — Теперь говори, кто у тебя отвечает за попрошаек и воров.

— Сначала вылижи мой зад — начал отвечать в своем стиле хозяин — А потом глотни мою…

Договорить он не успел, так как непотребная тирада была прервана криком его сына, медленно переходящим в нечто напоминающее поросячий визг.

Хан задергался, попытался вырваться, его голый пивной живот начал какую-то сумасшедшую пляску, Но двое «теней» крепко держали местного криминального лидера.

Через некоторое время хозяин обмяк и больше не делал попыток вырваться. Видимо до него только сейчас дошло, насколько серьезно были настроены вломившиеся к нему посетители.

— Чего вы хотите? — сдавленным, бесцветным голосом сломленного обстоятельствами человека произнес Хан.

— Кто у тебя отвечает за попрошаек и воров?

— Гнилой, а что? — как сомнамбула отвечал хозяин.

— Вызови его сюда. Он нам нужен.

Хан кивнул на своего безопасника:

— Отпустите его — он приведет.

— Почему его? Лучше отпустим другого — возразила одна из «теней».

Хан скосил глаза на «принеси-подай»:

— Этого всерьез не воспримут — все таким же бесцветным голосом ответил хозяин.

— Ладно — согласился видимо главный из «теней» — Пусть идет. Но если нам что-то не понравится, просто что-то не понравится — ты умрешь не первым. И еще, чем быстрее твой человек окажется здесь, тем целее будет твой сын.

— Все как договорились, без фокусов — потом этих гадов отыщем — обратился Хан к уходящему безопаснику.

Тот утвердительно кивнул и беззаботной походкой покинул залу, словно это не его только что держали в заложниках с приставленным к шее ножом.

Штык (именно такую кличку имел безопасник) был человеком не глупым. Увиденное им сегодня явно говорило о том, что работы он уже лишился и не только по причине провала в профессиональной сфере, но и потому, что после пролития крови Хана-младшего оставлять в живых его папашу могли себе позволить только полнейшие кретины.

Сначала самым разумным поступком ему виделось просто исчезнуть, забыв про Хана и четверых незнакомцев. Однако, немного подумав, он решил, что это может серьезно спутать карты той четверке. Судя по тому, с какой легкостью они взяли штурмом самую защищенную резиденцию Факота, это хорошо натренированная группа — не чета ему и его, теперь уже бывшим, людям. Чувствуется рука каких-то служб, а у служб, как известно, руки длинные. Испытывать удачу, уповая на то, что структура, заславшая этих ребят не будет ему мстить, он был не готов. Чертыхнувшись и зло сплюнув, он направился в сторону центрального рынка.

Гнилого он нашел быстро, что не мудрено когда знаешь, кого и где искать, а вот дальше чуть не вышла накладка.

Когда они с Гнилым уже выходили с рынка, навстречу им попался местный патруль. Имен всех стражников Штык не помнил, зато человека отвечавшего за безопасность Хана в лицо знала почти вся стража.

— Что там у вас происходит? Полчаса назад одна из наших двоек слышала какой-то шум за стенами резиденции Хана — обратился к Штыку один из стражников.

— Это были наши внутренние дела. Вопрос уже улажен. На вашей службе это никак не скажется — спокойно отвечал Штык.

— Точно? — словно пытаясь просверлить взглядом безопасника, спросил второй из двойки.

— Ну, я же здесь — по-прежнему спокойно отвечал Штык.

Двое окинули недоверчивым взглядом Гнилого и Штыка, но поскольку оснований прицепиться, чтобы стрясти таксу повыше обычного, пока не предвиделось, им пришлось не солоно хлебавши продолжить свою службу.

Когда патруль отошел на приличное расстояние Гнилой взвился:

— Что за «дела» такие?! Ты же сказал, что хозяину просто нужна информация!

— Так и есть. Сегодня к нам вломились какие-то отморозки. Мы их всех положили, но и наших тоже полегло немало — сам все увидишь. Никто их опознать не может, вот хозяин и хочет, чтобы ты их посмотрел, как самый информированный.

— А что, сразу не сказал?

— При всех? Сам должен понимать, что хозяин не хочет огласки. Наверняка он постарается все замять, так что не было никакого нападения. Понял!

Гнилой понятливо кивнул.

Снаружи резиденции Хана не было видно никаких признаков штурма. Нападавшим как то удалось проникнуть внутрь, не повредив наружную дверь черного хода.

Когда Гнилой попал во внутренний двор он невольно остановился и чуть не открыл рот. Дежуривший в «тамбуре» охранник мертв. Внутренняя дверь напрочь отсутствует. Стоявшие рядом с ней «часовые» лежат поломанными куклами, нашпигованные деревянной щепой. Ближе к дому еще трупы — шестеро, считая еще одного со здоровой щепой в шее. У остальных не одной резаной раны — только колотые.

— Как же вы отбились? — прошептал изумленным голосом Гнилой. Штык не счел нужным отвечать на этот вопрос, просто сказав:

— Иди в залу — хозяин там. В доме тоже немало наших валяется — не удивляйся.

— А ты?

— А у меня тут делов полон двор! — напустив искусственного раздражения в голос, ответил Штык.

После того, как Штык убедился в том, что Гнилой зашел в дом, безопасник покинул резиденцию Хана. Больше его никто не видел ни в Феордане, ни в соседних королевствах.

Картина представшая перед Гнилым в главной зале заставила позабыть все что он видел до этого: полуголый хозяин на коленях, обнаженный Хан-младший, с глазами человека потерявшего всякий разум от страха, в окружении трех лужиц — двух кровавых и одной кажущейся темно-желтой на фоне пола, четыре незнакомца в масках.

— Ты Гнилой? — спросил один из чужаков.

— Да — тихо выдохнул подчиненный Хана.

— Что ты знаешь об исчезновении семьи лекаря, того, что отправился в Меардар с Кардом?

Некоторое время Гнилой собирался с мыслями, в глаза Хану он при этом предпочитал не смотреть — интуиция подсказывала старому пройдохе, что его хозяин уже ничего и никогда не будет решать, а вот выйдет ли он сам отсюда живым будет зависеть от милости этих четверых.

— Лекарь с семьей покинул город одной из ночей и направился в Лиман.

— Лекарь тоже был с ними? — удивление спрашивающего было неподдельным.

— Да.

— Откуда тебе известно, то он направился именно в Лиман?

— Один из моих людей засек их отход той ночью и заприметил, какой дорогой они уходили. Потом еще один, что ошивается в харчевне у границы с Лиманом, их тоже видел.

— Ты кому-нибудь об этом докладывал?

— Зачем? Мне по работе лекари без надобности. Принял к сведению и все.

— Свободен.

Когда не верящий в свою удачу Гнилой направился к выходу, Хан завопил истеричным голосом:

— Вы устроили все это из-за семьи какого-то вонючего нищего лекаря?! Вы в своем уме?! Как вы живы до сих пор, если для того чтобы узнать такую ерунду готовы угрожать таким как я?

— А кто ты? Лишь грязь на носках наших сапог, оказавшаяся не в то время, не в том месте — с этими словами одна из теней с легким хлюпаньем загнала нож в глазницу Хана.

Одновременно, стоящий за спиной Хана-младшего, перерезал горло своему заложнику.

Гнилой замер в дверях колом. «Принеси-подай» перестал дышать. На две секунды повисла гробовая тишина. Потом двое оставшихся свидетелей бойни повалились на пол.

«Принеси-подай» Солар залил в рот какую-то гадость из небольшого пузырька.

— А почему Гнилому не дадите? — спросила Рина.

— Он мертв — объяснил Солар.

— А его за что?

— Не будь наивной, девочка. Думаешь на таких как он меньше замученных и убитых чем на Хане и его сыне-садисте? Я даже в этом не уверен — несильно пнул он «принеси-подай» — Так что считай у меня сегодня спонтанный приступ человеколюбия.

Сидящую во дворе Киру стал колотить озноб. Казалось бы, дела налаживаются — перед ней забрезжила надежда избежать превращения в сексуальную рабыню, но все увиденное ей сегодня лишь заставляло еще больше стучать ее зубы. Чтобы хоть как-то отвлечься, она обратила взор на двух девушек.

Кажется обе они потеряли связь с реальностью: у обеих был абсолютно пустой взгляд, неестественно спокойный.

«Мы выберемся» — прошептала им Кира задеревенелыми губами. Никакой реакции.

Она подползла к ним поближе и стала несильно шлепать их по щекам. У одной из девушек искривилось лицо и она заревела, пуская слюни как малолетняя. Вторая после нескольких шлепков тоже пришла в чувство, просто уткнувшись своим носом в подмышку Киры.

За этими манипуляциями Кира не заметила, как в сараюшке вновь появилась незнакомка в маске. С ней пришел еще один из нападавших.

«Я тебя очень прошу» — обратилась женщина к спутнику.

«Нам за это влетит» — ответил он ей. Потом, вздохнув, достал из одного из кармашков на поясе пузырек с синей жидкостью и стал заливать его содержимое в рот находящейся в беспамятстве.

Резкий, не знакомый ранее пленницам запах заполнил помещение.

— Это Исмея? — несмело спросила Кира. На самом деле она очень боялась, что в пузырьке яд, а спасители просто решили избавить несчастную от мучений.

— Нет. Но у лекарей такого лекарства не найти — злясь на растрату ценного казенного ресурса проворчал Стат. Он представлял какую головомойку ему устроят за эту вольность, когда придет время отчитываться о потраченных на операцию ресурсах.

— Спишем потом на одного из тех, кого мы ищем. Был ранен ценный пленник и все такое — словно прочитав его мысли, предложила Рина.

Стат только хмыкнул.

Сказать, что неведомое лекарство пошло на пользу пострадавшей — ничего не сказать. Через минуту она открыла глаза. Через две — смогла сесть.

— Я чувствую себя так хорошо как никогда до этого — с удивлением произнесла она.

— Еще бы. Но это продлиться сутки. Потом ты свалишься на два-три дня и лучше бы тебе к тому времени найти теплое безопасное место, где ты сможешь отлеживаться все это время. Когда это произойдет — тут Стат вытащил второй пузырек в котором плескалась уже фиолетовая жидкость и передал его «выздоровевшей» — пусть тебе кто-нибудь вольет в рот это.

Тут из дома вышли Солар и Ракс.

— Уходим — скомандовал Ракс.

— Тут четыре пленницы — ответила выскочившая из сарая Рина.

— Это не наши проблемы. Наши начнутся, если мы задержимся здесь еще на минуту.

— Их убьют. Или все равно сдадут в бордель — место Хана пустовать не будет.

— Им нельзя видеть наших лиц. Пусть идут к страже.

— Ты же знаешь, что им тогда лучше сразу повеситься. Здесь самая окраина города. Я отведу их в лес. Спрячу там. Потом заплачу наемникам, чтобы они забрали их и вывезли их из Феордана.

Понимая, что сейчас спорить с магессой бесполезно, а время работает против них, Ракс принял решение:

— Ладно. Пленниц забираем.

 

4

Ход.

Телепортация нашего имущества на возвышенность продолжалась целый день. Труднее всего было переправить наверх лошадей: если глупая скотинка дернется в момент телепортации, то есть вероятность того, что на место назначения прибудет только туловище без головы или еще каких-нибудь жизненно важных частей тела. А это чревато последствиями: начиная от обмороков у женщин и заканчивая обвинениями в садизме по отношению к животным, от моей благоверной.

Тем не менее, все прошло благополучно — никто не пострадал. Женщины телепортировались с зажмуренными глазами, а дрожащую от страха Лику взял на руки Бура — только таким макаром девочку и удалось переправить наверх.

Последним телепортировался разумеется я. Перед этим пришлось запамятовать координаты смещения в трехмерной сетке пространства, чтобы, инвертировав их, я мог осуществлять телепортацию вниз. Да, очень неудобно заниматься перемещением объектов без фиксированной сетки.

Возвышенность на которой мы разместились можно было условно разделить на две части: левая — меньшая, по сути — невысокий скальный лабиринт. Правая же сторона представляла из себя покрытый зеленью луг и небольшую рощицу молодых деревьев. Южный ее край, со стороны которого мы, собственно, телепортировались, как и восточный — имели природные бортики скального происхождения, а вот северная сторона — их не имела, и сорваться оттуда было — как нефиг делать. Зато вид открывался превосходный: верхушки деревьев складывались в зеленый ковер, который тянулся до самого горизонта. Над ним, практически на высоте моих глаз, на фоне голубых небес парили птицы, оглашая своими криками всю округу. А у самого края этого природного «ковра», напрягая зрение до предела, можно было увидеть тончайшую полоску, отдающую желтизной — там вдалеке начиналась пустыня. Легкий запах хвои, сдобренный свежим ветром, бьет в лицо и проникает в нос. Солнце освещает своими теплыми лучами все вокруг. По спине бегут мурашки, и хочется кричать, не важно что, просто кричать от нахлынувших чувств — наверное, это эйфория или магия — магия самой природы.

Вся красота этого места не могла компенсировать очевидных недостатков бытового плана, которые нам предстояло преодолеть. Во-первых, здесь не было воды. Так что бочки со «специями на продажу» пришлось освобождать и наполнять внизу из ручья, потом в них добавили загодя приобретенный концентрат, напоминающий передержанное вино — теперь вода в них не будет портиться, минимум, в течение двух делим.

Во-вторых, здесь негде прятаться от непогоды. Правда, в каменном лабиринте мы нашли три пещеры. Одна из них могла вместить максимум троих человек, две других были побольше, но с таким низким потолком, что мы их решили использовать как склады для наших вещей.

Бура и его люди опять вынуждены были переквалифицироваться в плотников. Внизу нарубили деревьев, ошкурили, и я их перебросил наверх. Кора деревьев тоже пошла в дело. Наспех сделанный навес защищал от дождя, крышу покрыли корой. В течение ближайших дней сделаем и стены для защиты от ветра.

На утрясание всех этих первоочередных вопросов ушло два дня. На третий день я разбудил Рондела:

— Ну, что-ж, пора нам серьезно поговорит господин капитан — начал я разговор. Справа от меня подобно статуе стояла «кукла».

Рондел хоть и был хмур, но, видимо, не растерял прежнюю хватку, и, не обращая внимания на меня, стал внимательно изучать здоровяка.

Я щелкнул пальцами перед глазами пленника.

— Сейчас на меня смотрим, уважаемый.

— Кем тебе приходится этот здоровяк? — спросил капитан, проигнорировав мою просьбу.

Я тяжело вздохнул: Рондел явно не хотел идти на контакт.

— Залей воды в чан и поставь на огонь — приказал я «кукле».

— У тебя последний шанс добровольно пойти на сотрудничество, Рондел. Потом я вынужден буду тебя сломать — сказал я капитану.

— Пытать меня думаешь? А попортить, не боишься? — хищно улыбнувшись, ответил капитан.

— Боюсь. Поэтому пятки никто тебе поджаривать не будет и вообще твоя шкура не пострадает — не хочу потом бороться с гангреной, к тому же среди нас есть женщины — твоих криков им слышать не нужно. Так что, до тебя никто даже пальцем в течение ближайших двух дней не дотронется, после того, как я оставлю тебя там «сушиться» — кивнул я в сторону скального лабиринта — Ну так что, работаем?

— Пошел ты, слизняк — тихо, с напускным безразличием в глазах, произнес убийца Тайной стражи.

— Рондел, ты — дурак. Тебя сдал Варлас. Ты думаешь, что ты крепче его?

Поскольку капитан снова проигнорировал мои слова, я махнул рукой и отправился к одному из мешков. Дождавшись, когда вода в чане закипит, я засыпал треть мешка в воду. Через десять минут содержимое чана стало напоминать густую желтую кашу.

Когда варево остыло, я отдал приказ «кукле»:

— Засунь кляп этому кретину в рот. Хватай этот чан и пленника.

Здоровяк взвалил на плечо пытавшегося упираться капитана, придерживая его правой рукой, взял чан с жижей в левую руку и направился за мной в сторону скального лабиринта.

Через два дня, внешне невредимый Рондел смог наконец-то очнуться. Капитан лежал на дне небольшой пещеры в скальном лабиринте.

— Ну что, повторим? Или будешь исполнять мои приказы? — смотря на него спокойным скучающим взглядом, спросил я.

В его глазах полных ярости от собственной беспомощности перед обстоятельствами, проскользнула тень испуга, он отвернулся и молча кивнул.

На следующий день мы обговорили, как именно все будет происходить. В первой половине дня Рондел читает «лекцию» Буре и его людям по своей специальности. Во второй половине дня — практика. Конечно, многие из теоретических аспектов не удастся реализовать из-за недостаточной «материальной базы», но хоть что-то. После практики Рондел делится со мной всякой полезной информацией: известными ему тайнами, кто на кого работает, всем, что он знает о сети «серых» и прочими плюшками. Со второй половины дня до ночи за ним наблюдает Рик. Ночью Рондела сторожит «кукла».

Пленнику мы огородили отдельный участок, поставили символическое ограждение и пояснили, что если он случайно нарушит периметр, повторная «процедура» ему обеспечена. Женщинам ближе чем на 50 метров к участку Рондела подходить было запрещено. Еще я пообещал капитану, что если во время практики кто-нибудь серьезно пострадает, то я ему сразу пропишу еще одну «процедуру», а если погибнет — я ему отрублю ноги. Лекции он и без ног читать сможет. По-моему последнее его проняло — он верит в счастливый исход: или надеется на спасение своими коллегами или сам рассчитывает отсюда сбежать, а если он станет калекой, то даже при самом удачном раскладе умрет нищим на паперти — пенсии то здесь не предусмотрены.

В первый день «работы» капитана ко мне подошел Руфим с просьбой:

— Я бы хотел тоже присутствовать на лекциях и практиках нашего пленника.

— Конечно, мастер Руфим. В отношении тебя здесь вообще нет никаких ограничений: мог бы и не спрашивать — ответил я.

Под вечер мастер меча вновь подошел ко мне:

— Есть интересный момент, Ход. По-моему наш пленник в лекции неверно пояснил на один аспект. На практике здесь это проверить не удастся, но есть подозрение, что когда твои люди попробуют повторить этот трюк, то погибнет не их жертва, а они сами.

Я посмотрел на мастера Руфима. Сколько же тайн скрывает этот человек? Может, все, что сейчас говорит Рондел — это как азбука для мастера меча, а плененный капитан для него не более чем троечник-недоучка? Начинаю задумываться: так ли случайно сложились обстоятельства, благодаря которым мы познакомились? Вслух я произнес:

— Я подозревал нечто подобное, Руфим. Погоди, еще не вечер.

Когда стало темнеть, я подошел к Ронделу:

— Отвечай на мои вопросы только «да» или «нет». Ты давал искаженную или неполную информацию мне и моим людям сегодня?

— Нет.

— Ты выделял важные аспекты, там, где их нужно было выделить?

— Да.

— Ты давал или умалчивал информацию так, что это впоследствии может причинить вред моим людям?

— Нет.

— Ты соврал все три раза, Рондел. Сегодня тебе за это ничего не будет. Но если это повторится, я опять отправлю тебя туда — кивнул я в сторону скального лабиринта. — Не забудь завтра исправить все, что неверно наговорил сегодня.

* * *

Женщина с каштановыми волосами подошла к одному из домов на окраине Холма. Раздался стук в калитку. Вскоре из дома вышла грузная пожилая женщина в фартуке и направилась к незваной гостье.

— Что вы хотели? — спросила хозяйка, вытирая тыльной стороной ладони бисеринки пота на лбу.

— Здравствуйте — отвечала незнакомка — Я слышала, здесь живет хороший лекарь. Хотела бы попасть к нему.

— Это муж мой — просто отвечала хозяйка — Но сейчас его нет, дочка. Уехал сопровождать одну экспедицию. Обещали неплохие деньги — вот и уехал.

— А куда уехал?

Брови хозяйки удивленно поползли вверх.

— Я просто хотела решить: стоит ли мне его ждать или обратиться к другому лекарю?

— А что у тебя за проблема? Я как-никак жена лекаря со стажем, и могу посоветовать, как лучше поступить.

— Старая рана побаливает.

— Что-ж это деется-то! — всплеснула руками хозяйка — Никак муж по пьяни такую красавицу порезал?

— Нет — смущенно улыбнувшись, отвечала незнакомка — Я наемница.

— Ну что за времена такие, что баба работу себе искать должна — снова закудахтала пожилая собеседница — Тебе бы, такой красивой, сидеть, да деток нянчить, а не с мечом по лесам да полям бегать — не бабское это дело. Ох, ну и жизнь пошла!

Когда хозяйка немного успокоилась, она продолжила:

— Вот что, дочка. Раз рана у тебя старая, то лучше тебе мужа моего дождаться. Страшного ничего за это время с твоей раной произойти не может, а муж мой хоть и не первый лекарь в Холме, но человек порядочный — сделает все как нужно, лишнего не возьмет и ненужных лекарств покупать не заставит, как некоторые шарлатаны — судя по недовольству в голосе, проскользнувшему на последней фразе, этих шарлатанов пожилая женщина знала всех поименно — Так что, ты дождись его. Ждать, правда, придется долго — в Форлан он уехал, а потом может и того дальше направился. Но лучше дождись.

— Ладно. Последую вашему совету — ответила незнакомка, и развернулась, чтобы уйти.

— Подожди! — остановила ее хозяйка — Сейчас, доча, погоди.

Хозяйка быстро засеменила в дом и через пару минут спешно вернулась, держа в руке склянку с какой-то мазью.

— Вот. Держи. Будешь пока мазать место, где болит, перед сном — протянула жена лекаря шатенке склянку.

— Спасибо — Рину искренне смутила доброта женщины, не подозревавшей, что ее обманывают — Сколько я вам должна?

— Не волнуйся. Это бесплатно. У меня-ж у самой четыре дочки, что-ж я, без понятия. Ты не думай, мазь и медяка не стоит. Приходи делимы через две теперь — муж вряд ли раньше объявится. Ну, ступай, пусть обойдет тебя стороной все дурное.

Когда незнакомка удалилась, пожилая женщина тихонько вздохнула — гостья неуловимо напоминала чертами лица ее старшенькую — Велинду.

Шатенка меж тем ушла недалеко. Она стала осторожно обходить двор по внешнему периметру, заглядывая в редкие щели между досок. Вскоре Рина увидела трехлетнего малыша, который играл своими нехитрыми игрушками, сидя на земле. Ребенок находился в слепой зоне — из окон дома это место не было видно. Во дворе тоже никого не было.

Женщина подтянулась и легко перебросила свое тело через забор. Пацан, увидев внезапно появившуюся рядом с ним незнакомую тетю, решил расплакаться.

— Смотри, какой камешек у меня есть — улыбнулась малышу незнакомка. В ладони у нее появился прозрачный камень небольших размеров, внутри которого плясал сиреневый огонек. Отшлифованные грани камня бросали отблески на землю и двоих зрителей, а сам он, медленно вращаясь, парил в нескольких сантиметрах над раскрытой ладонью своей хозяйки.

Наполнившиеся слезами глаза мальчишки восхищенно уставились на удивительную игрушку.

— Хочешь, я тебе его подарю? — доверительно спросила Рина.

Раздумавший плакать малыш утвердительно кивнул.

— Раскрой ладошку как я. Вот так. Да.

Камень соскользнул с ладони хозяйки и завис над раскрытой детской ладошкой.

— Покажешь его своему папе?

Снова утвердительный кивок.

— А где сейчас папа?

— Он уехал.

— А ему одному не будет скучно?

— Нет, с ним поехала Лика, Велинда и дедуфка — по-детски растягивая слова, с придыханием отвечал ребенок.

— Кто такая, Лика?

— Она девотька.

— А Велинда?

— Моя сестла.

— А как зовут твоего дедушку?

— Он не мой дедуфка, он Ликин дедуфка — недовольно отвечал малыш, глупые расспросы явно его утомляли, отвлекая от главного занятия — любования своей новой игрушкой — Его зовут дедуфка.

Хлопнула входная дверь дома. Малыш оглянулся и увидел, что во двор вышла одна из старших сестер. Когда он снова повернулся к камню — его уже не было над ладошкой. Незнакомая тетя тоже исчезла.

Через час Рина докладывала о собранной информации своим коллегам. Они расположились в одной из «глухих» комнат заштатного трактира принадлежащего их структуре.

— Судя по ауре, она не врала — закончила свой доклад магесса.

Повисло молчание — все обдумывали новую информацию.

— Чем больше об этом думаю, тем меньше верю, что мы взяли верный след — высказался Ракс — Те, кого мы ищем — серьезные люди. Зачем им этот лекарь? Он и в Факоте не блистал талантом, да и здесь про него не идет молва как о классном эскулапе. Что в нем особенного? А дочь? Разве ты возьмешь дочь, если намечается что-то опасное? А там где эти ребята оказываются, всегда происходит что-нибудь опасное и куча трупов в придачу. А старик с внучкой на кой пес им сдались? Нет, как неприятно это признавать, но, похоже, лекарь просто смог сбежать из Меардара, возможно прихватил вместе со своими деньгами и долю наемников: им то она ни к чему — они теперь червей кормят. Ну, а после увиденного в горах Карамира, схватил семью, кое-какие пожитки, и дал деру сюда. Скорее всего, он сам тут прячется от тех, кого мы ищем.

— Наш человек ненавязчиво опросил соседей: никаких связей по Холму у лекаря не наблюдается. Только старик с внучкой иногда у них гостили. Правда, к некоторым пациентам он ходил сам, но всех их установить нереально — дополнил картину Стат.

— Лекаря нужно допросить хотя-бы потому, что он в лицо должен был видеть тех, кого мы ищем — проскрипел из своего угла Солар.

— Ну, исходные данные у нас есть: лекарь с дочерью и старик с внучкой пересекли границу между Форланом и Лиманом три делимы назад. Думаю, если перетрясти патрули по всему Форлану, мы сможем установить их маршрут — высказался Ракс.

— Если только экспедиция не формировалась в самом Лимане — поправил коллегу Стат — Тогда, вычленить их из массы других путешественников будет сложно.

— Решено. Скачем на границу с Форланом и Лиманом и надеемся на лучшее. А вот как потом работать с патрулями по всему Форлану, чтобы не засветиться перед Тайной стражей — ума не приложу — задумчиво произнес Ракс.

— Это не наша забота. У нас есть начальство — Винд. Вот пусть у него голова по этому поводу и болит — закончил обсуждение Солар.

* * *

Граф Эрис ДеВитар оглядывал свои земли, стоя на смотровой площадке своего донжона. Высота сооружения составляла полсотни метров и это, не считая того, что сам замок располагался на тридцатиметровом холме. Все это позволяло зорким глазам хозяина следить за окрестными землями в пределах тридцати лагов от замка. Вот, совсем рядом с замком — Коробеевка: несколько мужиков ведут волов в свою деревню с ближайшего поля. Если внимательно прислушаться, то можно даже услышать звон колокольчиков на тягловых животных. Детвора в центре деревни, похоже, затеяла какую-то игру: детские голоса эхом разносятся над равниной. Чуть дальше течет речка Быстринка, там мужики вытаскивают челны на берег и сгружают речной улов. Это уже клинские. Сама деревня расположена на другой стороне речки и дает знать о себе многочисленными белыми нитками дыма, что поднимаются из печных труб. У речки, уже на стороне Коробеевки детвора постарше пасется на небольшом песчаном пляже: вот какой-то тощий пацан разбегается и прыгает в речку, под одобрительное улюлюканье своих ровесников. Так, похоже, там и малышня околачивается — непорядок. Кто там староста деревни? Аким. Надо будет сделать ему внушение на этот счет.

Еще дальше, уже ближе к далекой лесной полосе, находится Мохеевка, там тоже какое-то движение, но движение спокойное, привычное — значит и там у его людей все в порядке.

Ежедневный осмотр прилегающих к замку окрестностей — это не просто ритуал: настоящий хозяин своими глазами должен видеть, что твориться на его землях и как живет его народ. У него и староста может запросто прийти за советом в замок без предварительной договоренности, сесть за один стол с хозяином и преломить с ним хлеб. Впрочем, никто этой простотой и доступностью общения с графом не злоупотребляет: лизоблюдов и желающих выслужится он давно повывел.

Эх, стоять бы тут и стоять, как же не хочется идти в собственную залу и разбираться в той грязи, что развел этот жирный боров Варим.

Раздались тихие шаги позади хозяина и на площадку поднялся Харас. Пятидесятилетний одаренный, седой как лунь, с голубыми, как синева небес, глазами и чертами лица доброго волшебника из детских сказок. «Десятка» по современной магической классификации, незаменимый помощник, негласный телохранитель его семейства и просто друг.

— Все здесь, Эри — тихо обратился к своему другу и господину маг.

— Королевский наблюдающий уже там?

— Да, Эри. Все ждут только тебя.

— Ладно. Негоже заставлять ждать человека Короны. Пошли, старый друг, покажем этому зарвавшемуся ублюдку Вариму, какого это — нарушать мои правила. Да и остальным хороший будет урок.

Когда Эрис появился в дверях, мажордом объявил: «Граф Эрис ДеВитар, верный подданный его величества Аргала III, короля Форлана!».

Все находившиеся в зале встали. Встал и королевский наблюдающий, хотя он имел привилегию этого не делать. «Это хороший знак» — подумал граф, направляясь к своему месту во главе стола.

Слева от кресла графа расположился его сын шестнадцатилетний сын Лавсан, справа — королевский наблюдающий. Далее, по степени удаления от кресла хозяина, сидели: казначей графа, глава замковой дружины и мажордом. Еще дальше — подвластные ему бароны численностью десять душ. Девять сидели по краям стола. Десятого, Варима, посадили на противоположный конец стола — напротив графа. Лавки, стоящие по краям залы, тоже не пустовали. Там расположились старосты всех деревень входящих в состав графства, личные охранники баронов, а также глава безопасности графа вместе с тремя своими подчиненными. У главных дверей залы стояло еще два охранника и один у двери, ведущей в ту часть замка, где располагались личные кабинеты графа и обитали его домочадцы. Харас, на правах телохранителя и друга хозяина встал за спиной Эриса, чуть сбоку.

— Господин королевский наблюдающий, господа бароны и жители нашего графства — начал свое обращение Эрис — Мы собрались здесь, чтобы дать оценку ничем неоправданной жестокости барона Варима, устроившего кровавую резню в деревне Вышичи, что находится в его непосредственном ведении. Для начала выслушаем старосту деревни — Микая.

С лавок поднялся щуплый старик, пол-лица которого были похожи на один большой вздувшийся фиолетовый синяк.

— Господин граф — поклонился старик Эрису — Значится, дело было так. В этом месяце от господина барона приехал сборщик десятины с двумя дружинниками и говорит, значит: «будете в этом месяце платить двойную десятину». Мы такие: «Как так? Господин граф на последнем сборе ничего такого не объявлял. А слово графа мы твердо помним: никто не может требовать с нас больше десятины, если граф Эрис сам, того нам не повелит». Сборщик десятины стал ругаться, обзывать нас по всякому, но насилие учинять не стал, просто ускакал, осыпая проклятьями. Ну, мы с мужиками смекнули, что плохо дело. Племяша своего я послал к Вам господин граф узнать, правда ли что десятину увеличили. А женок да детей мы спрятали в лесу от лиха подальше.

На следующий день господин барон с дружиной пожаловали. Стали с нас двойную десятину требовать. Мы конечно супротив ничего не делали — отдали все как он просил, но младшой кузнеца нашинского глуп еще, молод — возьми да и скажи, что я племяша своего к Вам направил. Барон как услышал об этом, так сразу и разрубил со злости мальца мечом напополам. Отец его не выдержал и с дрекольем на барона кинулся — его тоже зарубили. Потом дружинники как псы голодные стали за нами гоняться: половину порубили, пол деревни сожгли. Только те из нас, кто до лесу добежать успел, смогли спастись. Значится, так все и было — утирая невольно выступившие слезы, закончил староста.

— Врешь пьянь, черноногая! — завопил Варим — Десятину я обычную требовал, а чернь вашу неблагодарную мои дружинники порубили потому, что вы с дрекольем на меня пошли!

— Не было такого, вот вам мое слово, господин граф — не выдержал староста — Только кузнец вначале за сына своего супротив барона выступил, да трое парней, что погорячее, за дреколье схватились. Но это уж после того было, как дружинники всех рубить мечами стали — защититься значит пытались. Ну а куда с деревом то, супротив мечей? — зарубили их конечно. Только быстрые ноги и спасли нас.

— Врешь, образина деревенская! — начал снова орать Варим.

— Всем молчать! — разнесся над столом голос графа. — Господин королевский наблюдающий, вы готовы?

Представитель короны сухо кивнул. Харас сместился еще чуть вбок и поближе к столу, так чтобы граф краем глаза мог его видеть.

— Варим, встаньте — начал процедуру допроса Эрис.

Барон поднялся со стула.

— Отвечайте на мои вопросы только «да» или «нет». Вы требовали с крестьян деревни Вышичи в этом месяце десятину выше обычной?

— Нет.

— Врет — прокомментировал слуга Короны.

Эрис не только задавал вопросы и узнавал их правдивость от королевского дознавателя способного видеть ауры — он еще внимательно следил за положением тела Хараса, владевшего этим же даром, но скрывавшего это. Таким образом, граф сопоставлял оценки человека Короны и своего доверенного лица. Делать это следовало так, чтобы никто ни о чем не догадался, потому как граф открыто не доверяющий Короне вряд ли доживет до старости.

— Выступил ли против Вас кто-то еще с оружием, кроме тех, кого упомянул староста? — продолжал задавать вопросы Эрис.

— Да.

— Врет — вновь прокомментировал ответ слуга Короны.

— Сразу после того, как погиб кузнец кто-то еще вам угрожал оружием?

— Да.

— Снова врет — дал оценку правдивости, королевский одаренный.

Потом отвечал староста. Все его ответы подтвердились и, судя по неизменному положению тела Хараса, королевский наблюдающий тоже нигде не соврал.

— Барон Варим. Вы хотели обокрасть меня, истребовав с крестьян десятину выше положенной. Вы совершили ничем необоснованное убийство сына кузнеца. Потом ваши люди по вашему указанию стали убивать крестьян. Вы — их непосредственный хозяин, который должен был обеспечивать их защиту и помогать в тяжелых ситуациях, отдали приказ резать их как скот. Вот мое решение: за попытку обворовать меня и убийства ничем не угрожавших вам людей… — Тут граф не выдержал и рявкнул — Моих людей!!! Вы забыли, что это и мои люди тоже!!! — потом, немного успокоившись, продолжил — Я вас приговариваю к повешению. Ваши…

— Охрана! — заорал выскочивший из-за стола Варим — Стража! Ко мне!

Единственный из присутствовавших в зале людей опального барона, его телохранитель — сидел как статуя. Еще бы: когда за тобой пристально наблюдают четыре безопасника графа и магик десятого уровня — лучше лишний раз даже не двигать пальцем.

Если бы телохранитель Варима сейчас просто чихнул, Харас бы размазал его по стенке — просто на всякий случай, а потом стал бы разбираться, стоило ли ему это делать.

Кричащий сейчас Варим не знал, что та часть дружины, с которой ему позволено было появиться в замке графа, уже сидела в темнице. И произошло это еще до начала разбирательства — сразу как барон вступил в залу. Надо сказать, что об этом не знал и граф — безопасники Эриса, на правах профессионалов, имели определенную автономность в принятии решений, делали все, чтобы защитить хозяина и его семью, но работали не «в лоб», а мягко и ненавязчиво, так что большую часть «процесса» охраны никто особо не замечал. В свою очередь, граф не вмешивался в работу своей службы, не задавал лишних вопросов о необходимости дополнительного финансирования, если таковая возникала и, полагаясь на честность начальника безопасности, просто молча подписывал расходные документы. Взамен, о попытках покушениях на свою персону или своих близких он узнавал постфактум, когда исполнители, а порою и заказчики уже сидели в пыточной и заливались соловьем.

Вот и сейчас глава безопасности — Харр, полностью контролировал ситуацию в зале, но для того чтобы успокоить Варима ему сейчас, все-таки, нужна была отмашка графа — как никак в зале находился слуга Короны.

Оценив ситуацию, наблюдающий четко произнес: «Я поддерживаю ваше решение, господин граф».

Тот час же из неприметного отверстия, что находилось практически над потолком зала, вылетела небольшая иголка с миниатюрным оперением и впилась подобно клещу в шею мечущегося по залу Варима. После того как барон схватился за шею, он успел сделать лишь еще один шаг и как подкошенный рухнул на отполированные плиты здешнего пола.

— Ваших людей — как ни в чем не бывало продолжил Эрис, теперь уже только для публики — Нарушивших мои требования запрещающие убивать простолюдинов без крайней на то необходимости, а именно: случаев прямой угрозы жизни с их стороны для барона или их бездействия, которое может повлечь его гибель — также ждет суд. Мера наказания будет определяться для каждого дружинника отдельно.

— Поддерживаю — произнес наблюдающий.

На этом «заседание» закончилось, и участники стали расходиться.

Граф кивнул одному из старост:

— Аким, подойди-ка сюда. Что же ты за детьми то не смотришь…

Вечером Эрис сидел в собственном кабинете. Компанию ему, как обычно, составлял Харас. Мужчины неспешно потягивали красное вино, обсуждая реакцию баронов на произошедшее в первой половине дня, когда в дверь постучали.

— Да — ответил хозяин.

На пороге кабинета вместо личного слуги графа сейчас стоял мажордом.

— Ваше сиятельство, наблюдающий Короны хотел бы с вами переговорить.

— Пустота его поглоти — тихо выругался Эрис.

Харас быстро встал и, не говоря ни слова, подошел к монолитной каменной стене. Раздался тихий щелчок, часть стены стала плавно опускаться вниз, открывая проход в тайную комнату. Через полминуты, стена уже была прежней, а маг оказался по другую ее сторону, готовый слушать каждое слово в будущем разговоре между своим хозяином и слугой Короны.

Мажордом за это время успел припрятать плед Хараса и его бокал с вином, а также положил на столик перед хозяином дежурную книгу «История Форлана до Радужных Войн».

Наблюдающий зашел в кабинет графа минутой позже. Хозяин читал книгу, на столике рядом с ним стоял бокал красного вина.

— Присаживайтесь, прошу Вас — указал Эрис на пустующее кресло рядом со столиком.

— Благодарю — ответил слуга Короны, устраиваясь в кресле. — Что читаете?

— Вот, интересуюсь немного историей нашего королевства до Радужных Войн.

— Похвально.

На минуту в кабинете установилась тишина. Наблюдающий с интересом рассматривал интерьер.

— Какая интересная работа — кивнул гость на картину, занимающую полстены.

На полотне была изображен берег Великого Океана: бирюзовые волны накатывали на узкую песчаную полосу, а над ней возвышался скалистый, обрывистый берег. Океанские волны на картине отражали множество солнечных зайчиков, которые то гасли, то загорались вновь, меняя свое расположение на полотне, а скалы на берегу переливались то голубым, то розовым, то зеленым цветами.

— Наследие моих предков — пояснил хозяин кабинета.

— Эти блики и цвета — они, что, дают реальный свет?

— Да, ночью, это видно лучше всего.

— Потрясающая вещь. За все время на службе у Короля я ничего подобного не видел.

— И не увидите. Не ошибусь, если скажу, что на всем континенте не будет и пяти таких «живых» картин.

— Это делали по заказу или…?

— Это делали наши семейные маги еще в бытность моего прадеда, когда наш род жил на берегу Великого Океана и даже представить не мог, что позже ему придется покинуть это прекрасное место и принять подданство другого королевства в центре континента.

— Я так понимаю, что просить Вас продать этот шедевр в королевскую галерею бесполезно?

— Я бы воспринял такую просьбу как личное оскорбление.

Слуга Короны, чуть лукаво улыбнулся краешками губ:

— За вами стоит великое магическое наследие, господин ДеВитар. Кто знает, сколько еще секретов хранит ваш род?

— И все они, в случае необходимости, будут стоять на службе у короля Форлана — парировал словесный выпад собеседника Эрис — Не желаете ли вина?

— Спасибо, нет. Я, собственно, решил Вас побеспокоить, чтобы прояснить позицию Короны по тому печальному инциденту, что мы сегодня разбирали.

Эрис немного отхлебнул вина из бокала и подался вперед, высказывая всем своим видом вежливую заинтересованность.

Убедившись, что его готовы внимательно слушать, слуга Короны продолжил:

— Те правила, относительно простолюдинов, что вы сегодня высказывали, разделяют отнюдь не все подконтрольные Вам бароны. Более того, часть из них направляет жалобы Королю, обвиняя Вас в ущемлении их статуса. Король, в мудрости своей, пока игнорирует эти письма, но вечно так продолжаться не может. Лично я считаю, что мера наказания, избранная сегодня для Варима была чрезмерной, но, следуя указаниям короля, я не стал пользоваться своим правом, чтобы отменить Ваше решение, дабы не уронить Ваш статус в глазах подчиненных. Думаю, Вам следует рассматривать данное мне королем указание, как его личную ссуду доверия семейству ДеВитаров. Взамен король также рассчитывает на вашу личную преданность ему.

Эрис пару секунд задумчиво изучал дно своего бокала, в котором плескались остатки вина, потом спокойно ответил:

— Много лет назад мои предки пришли в Форлан с берегов Великого Океана, они присягнули Аргалу II и поклялись служить ему верой и правдой. С тех пор ничего не изменилось: мы чтим те клятвы и по сей день.

Королевский наблюдающий бросил пристальный взгляд на графа. В глазах слуги Короны проскальзывало нечто похожее на интерес ученого, обнаружившего ранее невиданную букашку.

— Достойный ответ — произнес гость — Надеюсь, вы до конца осознаете его значимость. Впрочем, в силу своих служебных обязанностей, я много путешествую по Форлану и не исключено, что в ближайшие месяцы еще окажусь на территории вашего графства. Возможно, к тому времени Вы решите изменить формулировку данного мне сегодня ответа.

Эрис допил содержимое бокала:

— Вы ведь, наверно, в курсе, что площадь моего графства одна из самых небольших в Форлане, а поступления в казну превышают доходы идущие от более крупных графств, включая те, на территории которых расположены города. Знаете, в чем секрет?

Слуга Короны неопределенно пожал плечами.

— Секрет в том, что крестьяне и ремесленники, работающие на моей земле, уверены в своем будущем. Они знают: сколько бы они не собрали урожая или заработали денег, они заплатят свою десятину, но никак не больше. К ним не придут стражники другого барона, чтобы отобрать лишнее, а если их барон попытается взять больше положенного, то он будет иметь дело лично со мной. То есть, чем больше они работают, тем больше им достается. Поверьте, это правило работает не во всех графствах, а если быть до конца честным — в большинстве графств оно вообще не работает.

К тому же, если вдруг у нас объявятся залетные разбойники и бандиты, своих то мы давно повывели, то наша стража будет охотиться на них как на бешеных собак, и не успокоится, пока не перебьет всех. Старосты, в свою очередь, присматривают за тем, чтобы люди не утаивали урожай или доходы, а если такое случается, сельчане изгоняют провинившихся с позором, потому как если я сам узнаю об утаенном и о молчаливом согласии с этим сельчан, все они отправятся искать лучшей доли — здесь им большее места не будет.

Вот почему казнь Варима является необходимым условием жизни нашего графства. Если остальные девять баронов почувствуют слабину, все что я выстраивал, начнет медленно расползаться.

— На уровне вашего графства — верное решение. Но я слуга короля, а на уровне королевства у вас происходят не правильные вещи: власть баронов становится номинальной, чернь больше не боится их. А чернь, потерявшая страх перед своими непосредственными хозяевами опасна: сегодня они не боятся баронов, завтра — вас, а послезавтра им будет и король не указ. А вопрос о доходах вашего графства в масштабе Форлана ничтожен. Не обижайтесь, но если сборы в казну королевства от вас перестанут поступать — в столице этого даже не заметят, а вот если крестьяне начнут у вас поднимать голову — это заметят все.

Все сказанное не значит, что я Вас не понял, просто у нас разный масштаб деятельности и, соответственно, разные проблемы. Ну что же, я услышал Ваш ответ — наблюдающий встал и отправился к двери, остановившись на пороге, он добавил — У вас еще есть несколько месяцев, чтобы его изменить, до того как он дойдет до ушей короля.

Дверь закрылась, послышались удаляющиеся шаги.

Харас вышел из тайного укрытия.

— Значит, ты все-таки решил отказать в «личной преданности» королю — чуть насмешливо прокомментировал беседу маг — А заодно забыл упомянуть, что кроме старост за соблюдением честности при уплате десятины наблюдают наши «стукачи», как и о том, что наши стражники настолько «спелись» с селянами, что могут повесить убийц и грабителей прямо на месте, опираясь лишь на показания самих селян.

У графа появилась кислая мина на лице.

— Ты же знаешь, я не собираюсь идти против короля, я просто не хочу угодить между жерновов, что сейчас раскручивают Аргал и Сагал. Меня там перемелет так быстро, что я этого просто не успею осознать. Я не хочу вмешиваться. Одного не понимаю: как они не боятся, того, что я переметнусь на другую сторону из-за их же давления?

— Тут все просто, Эри. Они рано или поздно схватятся, но оба не хотят этого делать пока остается достаточно много не давших свой ответ. Такие как ты вносят слишком много неопределенности, чтобы они могли начать выстраивать стратегию. В этом смысле им все равно за кого ты будешь: просто один внесет тебя в свои планы со знаком плюс, а другой — со знаком минус.

— Может пора задействовать артефакт?

— Не знаю Эри. Если никто из них не сделает глупость, то лучше его приберечь для действительно тяжелых времен. Но, кто знает? Может ты и прав. Решать в любом случае тебе.

* * *

Ход.

В небольшой рощице идет капель, опавшие листья недовольно шуршат под каплями, рожденными туманом, который в этот раз сумел дотянуться даже до нашей возвышенности. Не видно и крон деревьев внизу — все затянуто белым молоком. На поляне темными размытыми силуэтами маячат лошади, меланхолично щиплющие траву.

Шуршание листвы не единственный звук, раздающийся над возвышенностью. Задорно звенит сталь, встречая на своем пути своих братьев и сестер, служащих ремеслу и убийства, и защиты одновременно. Это Бура и его люди отрабатывают приемы боя на мечах, и, на сей раз, эту науку им преподал не Руфим.

Мастер меча стоит чуть поодаль и с интересом наблюдает за движениями наемников. Вчера они с Ронделом схватились, причем оба применяли техники, известные лишь капитану убийц. То есть Руфим играл на чужом поле, ограничивая себя лишь приемами, известными Ронделу — итог встречи 3:0 в пользу Рондела. Мечи, конечно, были тренировочными.

Делать мне пока нечего. Все хозяйственные вопросы решены, а обычная рутина меня не касается. Миранда завивает косы Лике. Велинда инспектирует запасы продовольствия. Рик следит за капитаном, лениво прислонившимся к символическому забору, что ограничивает пленнику передвижение по нашему лагерю. Доктор шуршит в своем углу, задумчиво теребя мешочки с порошками, и что-то бормочет себе под нос. Старый пробует приготовить яд из секреций одного местного цветка — проверяем на практике некоторые из утверждений Рондела. Кукла дрыхнет прямо на мокрой траве — издержки ночной жизни, что он вынужден вести.

Вчера в пространстве я заметил странный отблеск чего-то темного. Может, показалось? Но все-таки проверить не мешает. Время есть. Вхожу в транс. Вываливаюсь в пространство. Вроде ничего нового — все тот же оранжевый туман и сетка координат, уходящая в бесконечность. Вглядываюсь туда где, как мне кажется, вчера видел странную темноту — ничего. Ладно, спешить мне некуда. Перестаю о чем либо думать — просто концентрирую взгляд на интересном для меня направлений. Через полчаса замечаю: вот оно — опять мелькнуло. Только оно не черное, а темно-серое и неоднородное, похоже на множество хаотично расположенных точек, просто они довольно близко друг к другу и их можно принять за одно целое. Так делаем зум примерно на то место. Ждем дальше. Через три четверти часа — опять мелькнуло. А теперь я могу тебя локализовать. Так, прикидываю по сетке — это должно находиться на северо-востоке от меня в лагах семидесяти. Что же это такое, интересно? Может, не я один пользуюсь этим пространством в этом мире? Кем-то оставленный маяк?

Помечаю на сетке место и начинаю мысленно материться: как только я покину это место, все координаты сместятся. Потом доходит: нужно сейчас просто прикинуть само место и двигаться в том направлении. В таком случае интенсивность этого странного явления, по логике вещей, не должна снизиться. Просто нужно будет периодически вываливаться в пространство и отслеживать мерцания, потом снова сверять направление и продолжать двигаться — в общем, действовать методом приближения.

Ладно, на сегодня хватит. Возвращаюсь в реальность. Лежащая рядом кукла беспокойно ворочается во сне. К чему бы это? Не сильно пинаю моего телохранителя под зад. Здоровяк просыпается.

— Чувствуешь кого-нибудь?

Кукла сонно ворочает своей башкой, словно принюхиваясь, как пес. Потом произносит:

— Внизу чужаки.

Знаком останавливаю тренировочный бой наемников. Сталь перестает звенеть над нашей поляной. Ребята недоуменно на меня смотрят. Сам медленно подхожу к северному краю нашей возвышенности — туда, где нет природного бортика. Повсюду по-прежнему клубится туман. Глупая затея — все равно не видно ни зги. Тут я услышал характерный свист: стрела, описав невысокую дугу над моей головой, уходит в туман, к центру нашего лагеря. Там раздался чей-то хрип. Я опрометью бросился назад — перед глазами у меня стоит улыбающаяся Миранда: только бы не она.

На месте, выделенном для тренировок, лежит Кривой, черная стрела торчит у наемника из шеи. Кровью залита почти вся трава под головой несчастного. Доктор уже здесь и пытается зажать рану руками, но по глазам лекаря вижу: он не верит в успех. Через несколько секунд подбегает Велинда с порошками.

— Сыпь прямо мне на руки! — кричит отец.

Велинда высыпает содержимое одного из мешочков на руки Дока. Через секунду порошок вспыхнул, скрыв в своем сиянии шею Кривого, торчащую стрелу и руки эскулапа. Доктор кричит от боли: его руки обожжены. Из раны наемника перестает сочиться кровь. Док в его нынешнем состоянии бесполезен — Велинда уводит под навес шатающегося отца.

На место Дока заступает Руфим. «Пульса нет»- сообщает мастер меча. Еще через пару минут он поднимает глаза на обступивших его людей и отрицательно качает головой. Всем все понятно без слов. На глазах у женщин слезы. Лика вообще не сдержалась и захныкала. Лица у Буры и его людей как будто почернели, челюсти сжаты.

Я резко поворачиваю голову туда, где должен находиться Рондел. Уф, пленник на месте, а приставленный за ним присматривать Рик по-прежнему не сводит глаз с капитана. Судя по выражению лица Рондела он был не прочь выкинуть какую-нибудь гадость, воспользовавшись случаем, но брат Миранды не сплоховал.

Я был слегка выбит из колеи произошедшим, не хотел никого видеть и решил уединиться в нашей небольшой рощице. Мне нужно было как следует обдумать произошедшее. Тонкие деревца здесь создают иллюзию защищенности, а идущий искусственный дождь успокаивает. Я закрыл глаза и запрокинул голову — как же приятно ощущать холодные кристально-чистые капли, стекающие с листьев прямо на мое лицо. Через некоторое время зашуршала трава, и ко мне присоединился Руфим.

— Стрела, естественно, не имела большой убойной силы — сообщил он — Но она угодила прямо в артерию. Попади в любое другое место — он отделался бы легкой перевязкой. Судьба.

— Как думаешь, кто это и зачем они это сделали?

— Ну, судя по цвету и оперению стрелы — это дикие. Я думаю это намек на то, что нам надо убираться с их территории.

— Нехилые у диких луки, если могут бить на такую высоту. Получается, они не хотели никого намеренно отправлять в небесные чертоги?

— Думаю, да. Если бы они решили начать осаду, то одной стрелой бы дело не ограничилось. Предлагают убраться подобру-поздорову.

— Знаешь, я бы так и сделал. Не хватало мне еще и с дикими сцепиться. С нами и так женщины.

Руфим задумчиво покачал головой:

— Если ты решишь просто уйти — будет бунт.

— Знаю. Бура и его люди на такое никогда не согласятся.

— Будем успокаивать?

— Заломить то мы всегда их сможем. А вот что дальше? Я в них на сегодняшний день немало вложил, чтобы просто так все спустить в уни…. В общем, ты понял о чем я.

— Понял — расправив плечи и потянувшись, ответил мастер меча — Хорошо, что я не главный. Ладно, пойду, пожалуй.

Руфим удалился.

Через час я вышел из рощицы и направился к Старому.

— Как дела с ядом, Старый?

— Вроде готов.

— А противоядие?

— К вечеру тоже будет. А что за спешка?

— Есть одна мысль.

Тело Кривого пока отнесли в скальный лабиринт. У всех на душе было неспокойно. Бура и его люди были мрачнее всех. Нервная тишина повисла над лагерем. Поужинали чисто символически и пораньше улеглись спать. Конечно, кроме «куклы» которая, как обычно, осталась сторожить Рондела ночью.

На следующее утро я первым делом поинтересовался у Велинды состоянием Дока. «Сейчас его лихорадит, но скоро это должно пройти. Через делиму сможет выполнять руками простейшие действия. У него для таких случаев есть специальная мазь» — сообщила девушка.

Потом я в сопровождении Старого отправился навестить нашего пленника.

— Давай-ка уточним кое-какие вопросы Рондел — сразу начал я — Есть ли возможность сделать противоядие для описанного тобой яда быстрее?

— Если и есть, я об этом ничего не знаю.

— Есть ли другой способ получить противоядие?

— Насколько я знаю — нет.

— Есть ли еще какой-нибудь другой способ нейтрализовать яд?

— Я об этом тоже ничего не знаю.

— Ну, вот и отлично — хлопнул я в ладоши — Тогда пей! — и протянул капитану миску с ядом.

— Что ты задумал? — мрачно косясь на посудину, спросил Рондел.

— У тебя будет десять часов, чтобы разыскать помойку этих голозадых лесных стрелков. Не успеешь — подохнешь без противоядия.

— Почему я?

— Рисковать своими людьми я не собираюсь. К тому же ты у нас специалист широкого профиля — вот и докажешь свою репутацию. Продолжать занятия пока дикари крутятся неподалеку все равно бессмысленно: долгую осаду без источника воды нам не выдержать. Если не избавимся от них — ты будешь нужен лишь на пару дней: выжать из тебя остатки полезной информации небоевого назначения и все.

— А если их лагерь дальше, чем в пяти часах от нас? К тому же я не знаю направления поисков.

— Ну, далеко они не могут быть: им ведь надо следить за нами. Так что пей: не ломайся, а то силой зальем.

Рондел выпил из посуды.

— Ну, и чего дальше? — спросил капитан.

В его голосе нет прежнего недовольства. Для капитана просто изменилась ситуация и надо выкручиваться, а эмоции лишь будут мешать. Молодец. Уважаю. Но вслух конечно я произнес другое:

— Дальше так. Место нашей обычной телепортации находится слишком близко — за ним наверняка следят. Чуть вдалеке есть небольшая проплешина — я примерно прикинул расстояние. Телепортирую тебя туда. Высоту возьму побольше чем обычно — метр. Падение как-нибудь переживешь, все лучше, чем без нижней части ног остаться. Выискиваешь их помойку и возвращаешься точке обычной телепортации. Снимаешь их секрет с той стороны от возвышенности, и как только мои люди увидят тебя из-за каменной кромки мы, выдвигаемся к их лагерю.

— А если расстояние неправильно рассчитаешь и тел-пор-тируешь меня в дерево?

— Тогда, Рондел, мой план не сработает и мне придется искать другое решение.

Телепортация капитана прошла без осложнений — по крайней мере, криков боли я в лесу не слышал. Оставив приглядывать Керна за местом предполагаемого появления нашего разведчика, я направился к женщинам.

Любимую и Лику я застал суетящимися за приготовлением пищи. Велинда в процессе не участвовала, она ухаживала за отцом.

— Дорогая — обратился я к Миранде, чуть приобняв ее — Если все получится, то сегодня мы решим эту проблему. Но если я не вернусь — она приложила палец к моим губам. Обычно моя девочка так делает, когда чего-то не хочет от меня слышать. Пришлось на сей раз мягко убрать палец — Если я не вернусь, у нас есть веревки и вы сможете спуститься без меня. Это будет непросто, но вы сможете. Лошадей тоже придется оставить здесь. С вами помимо Старого и Дока останутся Руфим, твой брат, «кукла» и один из людей Буры — если что, они вас выведут.

Хотел бы я сам также сильно верить в свои слова, как уверенно я их произношу.

— Ты вернешься — тихо шепчет Миранда, обнимая меня за шею.

Ее зеленые бездонные глаза наливаются слезами. Мне даже кажется, что озорные веснушки на лице любимой немножко поблекли. Она отворачивается и шмыгает носом, как маленькая. Как-то ночью, когда мы лежали на краю этой возвышенности и смотрели в бесконечно далекое звездное небо, она обмолвилась, что для мужчины увидеть слезы женщины перед важным делом — плохой знак.

Я погладил ее по чуть сгорбившейся спине и направился к мужчинам.

— Рик, Руфим, Старый, Бура подойдите сюда. И ты обалдуй тоже.

Когда все собрались я начал излагать план:

— Пойдем втроем. Я, один из парней Буры, и он сам. Кого именно выбрать — пусть решает Бура. Но одного надо оставить, чтобы повысить шансы женщин уйти отсюда живыми, если с нами что-нибудь случится.

Поскольку никто не возражал. Я обратился к Руфиму:

— Если все пойдет наперекосяк — ты главный. Обычно Миранду охраняет «кукла», но будет лучше, если я передам контроль над этим болваном тебе. Он, как ты видел, неплохо ориентируется в бою, а вот как лучше собой пожертвовать, чтобы остановить погоню, он не сообразит. Вот и все.

— Ты слушаешься приказов Руфима, пока меня нет — это приказ «кукле».

— Ну что, начинай готовиться — это Буре.

 

5

Ход.

Тихо шуршит трава под нашими ногами. Идем след в след за Ронделом.

— Еще один секрет для быстрой связи между стерегущими возвышенность и основным лагерем — тихо поясняет капитан «чистильщиков», кивая на бездыханные тела четверых дикарей, лежащие между деревьев.

Силен Рондел! Судя по всему, обработал эту четверку ножом, да так, что они и закричать не успели.

Еще полчаса такой ходьбы и капитан останавливается.

— Все. Пришли. Лагерь в четверти лага от нас. Между ним и нами есть еще один охранный секрет. Если пойдешь ты, тебя услышат — тихий голос Рондела переходит на шипение — Давай уже противоядие, я вас привел.

— Не спеши, капитан.

Делаю знак Буре и Силку. Оба наемника растворяются в лесной чаще. Им предстоит выяснить правдивость слов пленника. Рондел заметно нервничает — время начала действия выпитого им яда неуклонно приближается. Руки капитана начинают нервно теребить пояс, где висит нож.

— Не дури, Рондел. Я могу убить тебя в любую секунду. Будет глупо умереть от неверно принятого решения, вызванного паникой. Особенно такому профессионалу как ты.

Через треть часа появляются мои наемники.

— Все верно. Секрет мы сняли — там их двое. Все равно атаковать сейчас будем.

Полу-утверждение полу-вопрос Буры повисает в воздухе.

— Ладно — киваю я — Теперь время выбирать не приходиться.

Протягиваю противоядие Ронделу. Пленник выпивает содержимое фляги в два глотка. Потом медленно опускается на землю.

— Сейчас от него будет больше проблем, чем пользы — поясняю я наемникам — Пошли.

Минут десять медленного, тихого передвижения по лесу и мы смотрим на небольшую поляну, где расположились дикари.

Пятнадцать душ. Выделяются трое. Один — детина, крупных размеров, судя по поведению среди соплеменников — вождь. Второй — щуплый, одет как и все в грубые шкуры, но на его наряде красуются пучки сушеных трав. Может лекарь? Третий размерами поменьше детины, но тоже сидит и не участвует в общей суете.

Ладно. Разбираться потом будем. Врубаю стандартную схему: накрываю поляну звуконепроницаемым куполом, помещаю себя и наемников во второй — поменьше и выходим к суетящимся дикарям.

Аборигены реагируют оперативно — не успел я сделать и пяти шагов, как от моего щита уже отскочило с полдесятка выпущенных стрел.

Поняв, что имеют дело с магом, дикари прекратили обстрел. Краем глаза замечаю, как недоуменно оглядывается по сторонам «лекарь» — видно как-то смог почувствовать внешний купол.

— Ваши люди, что дежурили сегодня у нашего лагеря, сказали, что тот, кто выпустил вчера стрелу по нам, сейчас находится здесь. Наш человек погиб от той стрелы. Они — кивнул я на наемников — Заберут его жизнь. Потом вы отдадите все свое оружие и одежду и мы вас отпустим. Это будет справедливо.

Отвечать вопреки ожиданиям стал не «вождь», а третий подмеченный мной представитель местной элиты.

— Пока вы шли сюда вы убивали наших людей в лесу?

Я молчаливо кивнул.

Парламентер продолжил:

— Тогда это несправедливо: мы убили одного, а вы — много больше.

— Разве ваши войны пропустили бы нас сюда живыми и с оружием в руках? — спрашиваю я, и сам отвечаю — Нет. Мы должны были прийти сюда, чтобы найти выпустившего стрелу. Если бы они сдались, мы бы их не убили — вру, конечно, чего уж говорить.

— Это наша земля! Ваш человек — лишь малая плата, за то, что вы сюда пришли.

Так, похоже, переговорный процесс зашел в тупик — снова в щит полетели стрелы. Интересно, на что они рассчитывают? Ладно, начинаем отстрел противников. Можно конечно с дуру выпустить пучок воздушных стрел без конкретного целенаведения — моя немереная пропускная способность позволяет вытворять такие фокусы. Только зачем? — торопится мне некуда.

Первый дикарь взрывается фонтаном крови, кусками плоти и осколками костей. Один из стоявших рядом аборигенов визжит от боли — кусок кости первой жертвы пробил ему в щеку и застрял во рту. Нет, я не садист — просто хочу запугать их, чтобы быстрее сложили оружие. Самих же больше в живых останется. Так, подрываем второго. Что за ерунда происходит? Дышать становится тяжело, в глазах темнеет. Ах ты, лекарь пучкастый! Да ты же шаман!? Но как такое возможно? Так, мои боевые возможности уже практически блокированы. Обращаюсь ко второй половине своего дара. Срочно нужно успеть проделать то, чем я занимался на границе Форлана и Лимана. Только сейчас некогда вдалбливать установки в голову шамана, успеть бы просто сломать ему психику до того как он меня прикончит. Фокусируюсь на его ауре и, не выбирая отдельных участков, разрушаю ее. Шаман сразу падает на землю, изо рта у него идет пена, все тело сотрясают конвульсии. Уф, кажется, отпустило. Пока я занимался своим противником, щит успел ослабнуть. Одна из стрел висит прямо передо мной в воздухе, передняя ее часть смогла пробить защиту, только застрявшее в воздушном щите оперение из-за большей площади удельного сопротивления задержало полет. Будь это болт — лежать бы мне уже с пробитым горлом. Хорошо хоть дети леса не пользуются этим чудом техники.

Увеличиваю плотность щита до приемлемых значений и продолжаю отстрел. Упорные ребята, хоть и дураки: только когда из всех противников осталось лишь трое, они решили сдаться.

Один, самый молодой, видимо решил, что их тоже добьют и кричит что-то о полезных сведениях, если его пощадят.

— Не добивать. Выяснить что знает — приказ Буре.

Сам подхожу к шаману. Его больше не трясет. Судя по взгляду — он в нирване.

Как же этот лесной дикарь смог пройти сквозь мою защиту? Общая теория магии подразумевает, что в пределах выставленного магом щита, другой маг, находясь с внешней от него стороны, манипулировать веществами не может. Именно подразумевает — это даже не обсуждается. Но и четко сформулированного постулата нет. Интересная ситуация над которой я как-то не задумывался. А откуда я все это знаю? Да из конспектов одного студиозуса магической академии. А кто сказал, что теоретические аспекты, преподаваемые для студентов и обычных магов, идентичны знаниям магов высоких уровней? У нас тоже в средней школе преподавали, что на ноль делить нельзя и корень из отрицательного числа взять не получится, а там на самом деле бесконечно большая величина и комплексные числа на выходе.

Не верю, чтобы это было ноу-хау живущего в дремучем лесу шамана, а форланские маги высоких уровней об этом ничего не знали. Так что, мне еще повезло, что я выше чем с «восьмерками» не пересекался. Здорово же изменилась для меня вся картина магического мира после этого боя: я то считал себя таким крутым и уникальным, способным заломать любого архимага методом грубой силы — ага, сила есть — ума не надо. Так бы и находился в неведении — до первой встречи: прихлопнули бы как последнего идиота, способного управляться некому недоступной силой и не знающего элементарных правил, которые известны всем после определенного уровня. Впрочем, пока это лишь теоретические рассуждения, но уж больно логичная картина вырисовывается.

Я перевел глаза на лежащего у моих ног шамана. Потом посмотрел на троих сдавшихся аборигенов. Какая-то важная мысль крутилась на периферии моего сознания и я, разгоряченный боем и оглушенный новой информацией, не мог ее поймать.

Задумчиво сел на землю и постарался успокоиться. Ну да, с шамана взятки гладки, с ним уже не побеседуешь. Так почему он меня так беспокоит? Тут я хлопнул себя по лбу: точно — это же возможность.

Перетащил тело шамана к одному из временных шалашей диких и прислонил его к стене этого нехитрого сооружения.

Прокрутил в голове нужную мне технику Меннеля и начал принудительно расширять пропускные каналы этого лесного мага. Аура и психика подопытного при этом непоправимо ломалась — неизбежная цена за попытку изменить законы самой природы человеческого тела. Впрочем, шаману после нашего боя хуже уже не будет — он вряд ли что-то почувствует. Что именно происходило вокруг меня в этот момент, я не знал, так как был в трансе, но как потом мне рассказывал Бура: со стороны процесс выглядело жутко.

Потом все кончилось. Я достиг желаемого. Но был и второй этап — экспериментальный. Теперь, доведя пропускную способность лесного мага до минимально необходимой «двадцатки», я вошел в пространство дотянулся до грани реальности, и стал отдавать ему мысленные приказы, механически исполняя которые, он входил в тот самый транс, необходимый для выхода в пространство. Получилось лишь с сотой попытки часа через два. Пару раз Бура пытался прервать этот процесс — но я не реагировал на внешние вмешательства и он, видимо испугавшись мне навредить, счел за благо все-таки от меня отстать.

Теперь сильно покоцанное сознание лесного мага находилось со мной в одном пространстве. Я частично синхронизировал наше восприятие (это уже мое ноу-хау, наработанное ранее годами предыдущих экспериментов) и отдал ему мысленный приказ держать эту сетку со всем, что он видит сейчас, и что будет появляться здесь в дальнейшем. Вот и все — сетка зафиксировалась на постоянной основе. И теперь, выходя в пространство из разных географических точек, я должен был видеть оставленные координаты без относительного смещения. Впрочем, окончательную точку в этом вопросе, несомненно, поставит практика — вот вернусь на возвышенность и проверю. Таскать шамана повсюду с собой я вовсе не собирался — надеюсь, о нем позаботятся соплеменники.

Вытянуть его сознание из пространства вряд ли кто-то сможет. Во-первых, другим шаманам или магам (неважно) надо знать, что именно с ним произошло. А как? Я об этом распространяться не собираюсь. И даже если предположить невозможное — кто-то все-таки поймет, где он застрял, то для того чтобы это сделать, нужно обладать пропускной способностью не ниже «двадцатки», а дотянуть до «двадцатки» может только другая «двадцатка» или выше и при этом слом психики неизбежен — в общем, гиблое дело. А вот тупо прирезать его, как бесполезного нахлебника, соплеменники могут. Хотя, кто знает какое у них там отношение к шаманам, даже если они не в себе? Тут уж как повезет. Во всяком случае — схема теперь отработана.

Я вернулся в реальность. Как только мой взгляд стал осмысленным, ко мне сразу подскочил Бура.

— Послушай, что он говорит! — и ткнул на самого молодого пленника обещавшего бескорыстно «поделиться информацией».

— Здесь рядом ходят четверо. Сильные. Два как наш шаман, только они сильнее его и два как воин, но тоже сильный.

— Откуда знаешь? — спросил я с тревогой молодого дикаря.

— Шаман сказал вчера. Одна шаманка, другой шаман, только очень сильный.

Значит четверка. Двое магов: одна магесса и маг, и еще двое боевиков. Дерьмо! Некогда рассиживаться. Рано или поздно они обратят внимание на возвышенность: ее трудно не заметить. Да еще и деревья рядом рубили. Руки в ноги и быстрее к своим. Там будем думать.

— Я пытался тебя растолкать — начал ворчать Бура.

Я только махнул рукой: мол, некогда.

Обратился к пленникам:

— Сейчас мы вас отпустим. Заберем только луки со стрелами — одежду и ножи трогать не будем. Он — ткнул я в сторону шамана — Сегодня не смог меня победить, но даже побежденный — спас вам жизнь. Не будь его дух силен — мы бы вас убили.

Закончив речь на этой патетической ноте (авось проникнутся, и шамана не прирежут) мы сгребли все стрелковое оружие и кинулись назад к возвышенности. Пять минут бега, и я вывожу из транса Рондела. Очухивается быстро — ему не привыкать.

— Ну что капитан, похоже, коллеги тебя не бросили.

В глазах Рондела мелькнул огонек радости, который он быстро и профессионально притушил.

— Их четверо — продолжил я — Два мага и два воина. Одна из них — магесса. Что скажешь?

Внешне у Рондела, не дрогнул ни один мускул. Но, судя по ауре, он был в замешательстве.

— Ну, давай, колись. Я же вижу что что-то не так. Вздумаешь утаить что или соврать — сразу убью: тебя живым теперь в два раза опаснее держать. Так что, считай, этим разговором ты себе продление жизни выторговываешь. Время дорого — соврешь один раз и распрощаемся здесь же. Я слежу за аурой.

— Не похоже это на наших — отвечал капитан — Наши тройками ходят или кратно: если с поддержкой. А магесса на задании — вообще первый раз слышу.

Потом задумчиво добавил:

— Если только что-то не поменялось, пока я у вас был.

Рассиживаться дальше было бессмысленно и я скомандовал:

— Ладно. Выдвигаемся. Рондел — идешь впереди. Рот я тебе кляпом затыкать не буду: эти товарищи и тебя заодно укокошить могут, а мне ты пока живой еще можешь пригодиться. Расклад, я думаю, ты понял.

Четверо поспешным шагом двинулись в обратный путь, стараясь, при этом, ступать как можно тише, и постоянно прислушиваясь к звукам леса.

* * *

Во внутреннем дворе крепости Эриса ДеВитара слышался лязг доспехов и ржание коней, дополненное гулом множества голосов. Иногда эту шумовую гамму разбавляли окрики трех присутствующих здесь командиров.

Младшая дочь Эриса — Инна готовилась посетить столицу Форлана, чтобы быть представленной высшему обществу королевства. С формальной точки зрения Инна могла проигнорировать праздник Цветов Радуги, но негласные правила требовали, чтобы девушка или юноша из высшего сословия, достигшие четырнадцатилетия, посетили это торжественное мероприятие, ежегодно празднуемое в самый разгар теплого сезона.

С момента первого появления молодых людей на этом празднике для родителей начинался негласный процесс подбора пары для своих чад. И хотя, конечно, за последующие три-четыре года оставшиеся до достижения совершеннолетия и вступления в брак еще много что поменяется в династических раскладах местной знати, но основы будущих отношений часто закладываются на празднике Цветов Радуги.

Эрис и Харас стояли у кареты, ожидая когда жена и дочь графа спустятся вниз.

— Все-таки, это не лучшая идея Эри — в который раз озвучил свое отношение к происходящему маг.

— Я все понимаю Хар, но у меня связаны руки. Если дочь не поедет на праздник — это будет расценено как негласный вызов всему здешнему обществу. Что поделать, таковы нравы этих дикарей не разу не дышавших свежим ветром Великого Океана — последнюю фразу Эрис произнес тише чем обычно. Потом, вздохнув, продолжил — Да, значительную часть сил придется оторвать от замка, но с тобой и тремя десятками моих людей потребуется не меньше двух сотен обычных разбойников, чтобы добраться до жены и Инночки. К тому же Харр нанял какую-то дорогущую наемницу из Имшара, которая поедет непосредственно в карете с ними. Не знаю, что он в ней нашел, но, судя по тому какую сумму мне пришлось за нее отвалить, она одна должна стоить половины всей этой охраны. Гм, не считая тебя конечно.

— Ладно — тяжело вздохнул маг, ставя точку в их препирательствах продолжавшихся последние три дня. — Кармину и Столеку еще многому предстоит научиться, но с прикрытием замковой охраны они способны на равных противостоять полноценной «десятке».

— У тебя паранойя Харас. Кто в здравом уме будет штурмовать мой замок? А вот и они…

Во двор первой выскочила дочь Эриса. Девочка в белом платьице расписанном синими рельефными цветочками бросилась отцу на шею и оттарабанила речитативом на одном дыхании:

— Папочка как жалко, что ты не едешь с нами! Поехалиснамину!

Отец взглянул с любовью в большие карие глаза дочери, всегда смотревшие на этот мир с оттенком легкого удивления, и чмокнул ее в носик с небольшой горбинкой.

— Извини, Иннок, мне не следует пока покидать замок. К тому же, с тобой поедет мама и дядя Харас. С ними тебе скучать не придется.

Во двор спустилась жена графа, старший сын Лавсан, Харр и та самая наемница, которую он нанял охранять.

Жена сразу направилась к мужу, а Харр чуть придержал свою протеже:

— В Саниме тоже не расслабляйся. Безопасность там будут обеспечивать слуги Короны. Я не испытываю к их профессиональным качествам большого доверия.

Женщина с красивым личиком, смотря на которое никто бы не подумал, что его обладательница отправила в небесные чертоги больше людей, чем любой из самых известных наемников Форлана ответила:

— Ты, Харас, как был пеньком с глазами, так им и остался. Живешь в Форлане, а ведешься на разговоры о крутости Тайной стражи, как заурядный обыватель. Если безопасность будут обеспечивать слуги Короны, то все что мне останется — дегустировать красное вино и искать мужика с подходящими мне причиндалами на каждый вечер.

— Ну и язык у тебя Фина — слегка смутился матерый безопасник графа — Смотри, не ляпни чего-нибудь в таком духе при ее светлости.

— А ты меня не за язык нанял, хотя я им тоже много чего могу — хихикнула наемница и направилась с кошачьей грацией к карете.

Еще пять минут прощаний и колонна из трех груженых доверху телег с полудюжиной крестьян, выполняющих роль подсобных рабочих, кареты, десятка солдат в легких доспехах, десятка лучников и десятка закованных в железо рыцарей двинулась в путь. Жители Коробеевки высыпали к дороге и с интересом наблюдали за внушительной процессией: даже когда граф выезжал в столицу, он не брал и половины от такого количества охранников. Повсюду слышались искренние пожелания быстрой и безопасной дороги.

На шестой день пути, ближе к полудню, когда представительная процессия двигалась в установившемся привычном темпе, громадный сосновый гигант обрушился на проезжую часть прямо перед ехавшей впереди четверкой легковооруженных стражников.

Паники не последовало. Все спешились. Стрелки и крестьяне быстро переместились к карете. Закованные в броню охранники встали кольцом вокруг кареты, прикрывая лучников, а легковооруженные войны распределились с внешней стороны охранного периметра.

Ехавший рядом с каретой Харас накрыл тяжеловооруженных воинов и, все что было за их спинами, воздушным щитом — на большее сил у «десятки» в принципе не хватало.

Когда второй лесной гигант обрушился, отрезая путь назад, Харас ожидал стрел. Но первыми его щит испытали на прочность маги атакующих. По лобовой атаке Харас определил, что маги были не выше двенадцатого уровня, (маги десятого и одиннадцатого уровней способны были обойти его щит только через несколько часов синхронного, отработанного взаимодействия. О тех же, кто уровнями ниже, вообще не стоило беспокоиться), а по силе воздействия он их отнес к «семеркам» и «восьмеркам». Это было хорошо: таких он сможет сдерживать до самого вечера. Но была и плохая новость: само появление магов говорило о том, что перед ними не разбойники.

Через секунду все изменилось: на дорогу из лесу стали выскакивать бандиты. Легковооруженные охранники вынуждены были принять ближний бой. Если у нападавших и были стрелки, то они до сих пор себя не проявили. Маги тоже не показывались: они предпочитали издалека заниматься абсолютно бессмысленным занятием — пытались пробить защиту Хараса. Но для того, чтобы начать доставлять ему хоть какое-нибудь беспокойство им следовало подойти поближе.

На каждого из защитников, находившихся за пределами куполами, сейчас приходилось по два нападавших и судя по всему — это не предел. Девять, восемь, семь — легковооруженные охранники стали таять на глазах. Держать купол стало бессмысленно.

— К бо… — фразу маг закончить не успел. Один из стоявших за его спиной лучников нанес удар кинжалом под правую лопатку одаренного.

Предателя убили сразу. Щит исчез. Тяжеловооруженные рыцари бросились на помощь своим менее защищенным братьям по оружию. Командир лучников приказал дать два залпа по чаще.

В это время сидевшая в карете наемница после пяти секунд лихорадочных размышлений, прошедших с момента исчезновения щита, обратилась к жене барона:

— Мне держать купол бесполезно — я «шестерка». Вражеские маги смогут проломить его силой. Ваши люди хорошо подготовлены, но быстро проигрывают — нас атакуют профессионалы. Значит, вам ничего не грозит — будет похищение. Передайте Харру — что за ним должок.

С этими словами наемница выскочила из кареты и устремилась в гущу боя. Если бы этот мир знал о таком понятии как робототехника, то действия наемницы охарактеризовали бы сейчас как действия робота. Горло, живот, бедро, связки на ноге, горло, бедро, живот — машина для убийства сейчас носилась на месте сражения, атакуя противников с нечеловеческой скоростью. И тренированные убийцы «серых» могли лишь с удивлением отмечать, что их режут как баранов.

Техника применяемая магессой-наемницой была известна лишь по-наслышке в Форлане. В Имшаре некоторых одаренных детей с пяти лет берут тренировать тело, магическая составляющая для них служит лишь для увеличения скорости и силы ударов, а также создания невидимой брони, практически полностью повторяющей контуры тела. Из трехсот претендентов лишь один доходит до нужных кондиций, а, учитывая крайне низкий процент одаренных от общего количества жителей на континенте в целом, то такой выпуск происходит лишь раз в три-пять лет.

Видя практически полную беспомощность своей пехоты перед смазывающейся в пространстве магессой-боевиком, одаренные серых пытались атаковать ее магически. Эта попытка привела лишь к преждевременной кончине двоих из своего же лагеря — болты из спрессованной воды и земли просто не успевали до нее долететь, находя в лучшем случае лишь пустоту, а воздушные болты не обладали нужной плотностью, чтобы пробить невидимую броню: пропускная способность атакующих магов не позволяла уплотнить воздух до нужных величин.

Перевес в бою все больше и больше склонялся в сторону людей ДеВитара: лучники усилили пехотинцев, пойдя в ближнюю атаку.

Маги «серых» понимали: еще две-три минуты и эта бестия вырежет всех нападающих под корень без всякой помощи людей графа.

Одаренные решили пойти в ва-банк. Маги вышли из чащи на дорогу, стараясь уплотнить воздух в районе нахождения магессы до доступного им максимума, а спрятанные в резерве лучники начали обстрел примерного местонахождения врага, не считаясь с потерями среди своих.

Магесса замедлилась чуть-чуть, лишь совсем чуть-чуть, но тут «серым» улыбнулась фортуна: одна из стрел смогла попасть ей в бедро. Ее прикончили через минуту.

Люди ДеВитара сопротивлялись еще пять минут. Потом защищать карету стало некому.

* * *

Магесса Рина первой вышла на эту странную поляну. В ее центре все было залито кровью, повсюду валялись куски человеческой плоти.

Минут десять молчаливых исследований и Ракс подал голос:

— Хорошо, что мы не бросились сразу в Релин.

— Бесследное исчезновение одного из баронских патрулей — веский повод здесь задержаться — задумчиво вертя головой, ответил Солар.

— По-моему, мы идем по следам ушибленных на всю голову — это уже третья учиненная ими бойня — вмешался в разговор Стат, зябко поежившись.

— Ты их недооцениваешь, есть еще и четвертая: думаю, исчезнувшие патрульные тоже имели несчастье встретить тех, за кем мы охотимся — снова ответил Солар.

— Еще неизвестно кто за кем начнет охотиться, когда мы встретимся — тихо прошептала себе под нос Рина.

Ракс неодобрительно взглянул на магессу и произнес:

— Так. У нас два варианта: либо мы идем на юг по следам четверых выживших дикарей и узнаем у них, что тут произошло, либо идем на север по следам тех, кого преследуем.

— Предлагаю сначала выпытать у диких все, что им известно, потом решать: стоит ли идти на север — высказался Солар.

— Наши «культисты» — хмыкнул Ракс — Могут уйти довольно далеко за то время, что мы разбираемся с дикарями. В результате мы можем остаться ни с чем.

— Эти дикари их видели! Мы получим первую информацию о преследуемых, практически без риска. А тащится по их следам в незнакомом лесу — просто сложный способ покончить с собой! — стал раздражаться Солар.

Видя, что спор, начавшийся еще в горах Карамира, разгорается с новой силой, Рина предложила:

— Тогда давайте голосовать.

Рина и Солар проголосовали за встречу с дикими, Ракс — за преследование тех кого они искали, Стат, немного поколебавшись, принял сторону Ракса.

— Ты у нас главный — сказал Солар Раксу, стараясь говорить как можно более нейтральным тоном — Раз так, идем на север. Там видна какая-то возвышенность — может рядом с ней они и обосновались.

Десять минут осторожного продвижения на север и первый сюрприз: двое мертвых дикарей.

Увиденное заставило охотников двигаться по лесной чаще еще медленнее. Еще через три четверти часа они наткнулись на вторую группу мертвых дикарей.

Тела этих четверых вогнали Ракса в легкий ступор.

— Начинаю жалеть, что не послушал тебя, Солар — присев на корточки и внимательно изучая раны, тихо прошептал Ракс.

Солар бросил вопросительный взгляд на формального главу отряда.

— Понимаешь, этих четверых убил чистильщик Тайной стражи — это их техника: такое ни с чем не спутаешь.

Все остальные застыли на месте, переваривая новую информацию.

— Никогда не сталкивался с таким количеством «сюрпризов» во время охоты — нарушил тишину Солар — Умение колдовать без эфира, интерес к потенциальным возможностям магов за пределами пятнадцатиуровневой шкалы, какие-то дикие опыты с психикой, кучи трупов везде, где появляются те, кого мы преследуем, а теперь выясняется, что еще и служба Сетара, возможно, как то в этом замешана — по-моему, достаточное количество поводов, чтобы повернуть, Ракс.

— Предлагаю компромисс: двигаемся с максимальной осторожностью пока не находим их лагерь, потом тихо отходим и вызываем подкрепление через почтового голубя барона. Никакого прямого столкновения без подмоги.

Солар тяжело вздохнул: ничего такого, о чем бы они уже не договаривались близ Меардара, но, по крайней мере, Ракс всерьез будет придерживаться политики ненападения, пока все не прояснится.

Отряд снова двинулся в путь. Через два часа они подошли к возвышенности. Буквально в ста метрах от нее охотники наткнулись на еще двоих дикарей, убитых знакомым способом.

Ракс остановился на самой границе леса. Между «ищейкой» и возвышенностью сейчас находилось около ста метров относительно открытого пространства.

Цепкие взгляды охотников изучали следы человеческой деятельности, выражавшиеся в срубленных деревьях, разбросанных повсюду остатках древесной коры и паре странного вида столбов лежащих в лесном молодняке. Складывалось ощущение, что эти столбы бросали сверху — с точки зрения здравого смысла: полнейший идиотизм.

Солар смотрел на холодный туман, поднимавшийся от бегущего недалеко ручья, слышал странную песню, что пела на пару с воздушными потоками мрачно возвышавшаяся над ними стена и в какой-то момент всем существом своим осознал: здесь будет поставлена конечная точка в их погоне, эта каменная стена и глухой лес — последнее, что он видит в своей жизни. Захотелось броситься отсюда очертя голову, бежать и не оглядываться.

Задавив приступ паники, умудренный жизнью маг посмотрел на своих коллег, успевших уже стать ему друзьями и, стиснув зубы, сделал последний в своей жизни выбор.

Еще пять минут на изучение окрестностей и убедившийся в отсутствии кого-либо поблизости, Ракс дал команду двигаться вперед.

Впереди медленно и осторожно ступали Солар и Рина, готовые при малейшей опасности поставить щиты, чуть сзади их страховали Ракс и Стат.

Боевиков Короны готовили к любым неожиданностям и переваливший за сотню личный счет убитых врагов каждого из них был лучшим тому доказательством, но то, что произошло дальше не могли предвидеть лучшие инструкторы их организации, даже если бы они обкурились дурманящей травы до полной потери связи с реальностью.

Там где несколько секунд назад ступали ноги охотников и никого не было видно на дальность взгляда человека, материализовались два стрелка с уже натянутыми луками. Выпущенные стрелы еще не успели долететь до спин Стата и Ракса, а стрелки уже успели раствориться в воздухе.

Времени на реакцию было меньше трети секунды: Стату стрела пробила шею, более опытный Ракс успел что-то почувствовать и попытался уклониться — стрела, нацеленная в центр туловища, пробила бок наемника.

Рина и Солар моментально выставили щиты: щит Рины прикрыл умирающего Стата, а щит Солара — раненного Ракса.

Через пять секунд перед ними материализовался вражеский маг. Воздух около его лица шел странными волнами, смазывая очертания по которым его можно бы было опознать.

Магики Короны не сговариваясь приступили к процедуре обхода щита противника. Тратить время на попытку проломить силой его защиту они не стали, справедливо считая, что связаться открытым боем с ними мог маг не ниже двенадцатого уровня.

Действуя синхронно Рина и Солар «взламывали» защиту архимага пятнадцатого уровня секунд за десять. Но враг не стал дожидаться результатов их совместной деятельности, обрушив мощный магический удар на щит Солара. Купол одаренного пошел волнами, а по его центру образовалась невидимая брешь. Чудовищная сила, ворвавшаяся внутрь, превратила два тела в кровавый туман: на какую-то долю секунды невидимый обычно купол превратился в темно-красный пузырь.

Теперь Рине необходимо было начинать процесс взлома с самого начала и, теоретически, это могло занять до тридцати секунд. Впрочем, увиденное говорило, что маг не даст ей и трех ударов сердца.

«У меня есть вздох, только один вздох» — мелькнула мысль у магессы. И когда она уже готовилась последовать за Соларом, небольшая бабочка, что порхала в трех метрах от нее, зависла в воздухе, перестав махать крыльями, листья на деревьях перестали шевелиться, словно окаменев. Воздух стал плотным и тягучим, а сама магесса с удивлением заметила, что не может вдохнуть, но удушья не было. Ее прозрачный купол расцвел всеми цветами радуги, на его поверхности появились неизвестные фигуры, не имеющие ничего общего с виденными ей ранее объектами тварного мира, что ранее ее окружал. Фигуры постоянно двигались, претерпевая различные метаморфозы. Рине показалось, что одна из фигур смутно напоминает лиану из полумертвого леса. Лиана плыла по ее куполу, купаясь, в сменявших друг друга, цветах радуги.

Кто-то, кто был бесконечно далеко и совсем близко, словно спросил ее: «хочешь его убить или выстоять?». Это был не шепот в голове, скорее это были две эмоции, между которыми нужно было выбрать. Первая была сильнее, но это была не ее эмоция, впрочем, как и вторая. И Рина сделала выбор: «выстоять!».

Тотчас же купол магессы лопнул и от него пошла во все стороны чудовищная по своей силе ударная волна. Раздался громовой раскат, ближайшие деревья вырвало с корнем, мага унесло как сорвавшийся лист в непогоду, возвышавшаяся рядом каменная стена обдала Рину фонтаном каменной крошки. Через секунду все кончилось: она стояла на трехметровом круглом пятачке не тронутом силой неизвестного взрыва, а за пределами этого круга трава стелилась по земле, сумевшие устоять деревья стояли голые — листья на них отсутствовали. Тут ее неизвестный защитник послал новую эмоцию: «беги!». И она побежала так быстро, как никогда не бегала, ни до этого, ни после. Сердце летящей по лесу Рины было полно ярости и страха.

* * *

Эрис яростным взглядом смерил главного безопасника, потом выдохнул и тихо спросил:

— Как могло получиться, что на нас работал предатель?

— Когда он проходил вербовку, он был полностью нам лоялен — отвечал Харр — На него явно как-то надавили. Пока не знаю, как — но выясню — потом, помолчав немного, добавил — Сейчас нужно всех наших людей пропустить через Хараса…

— Ты же видишь, в каком он состоянии!

Сидевший в углу комнаты, у самого камина, укутанный в одеяло по шею маг слабым голосом произнес:

— Я смогу, это не требует сил.

Хозяин схватил бокал с вином и осушил его залпом. На две минуты в комнате повисло молчание.

— Что будешь делать с деньгами, причитающимися той наемнице? — нарушил тишину Эрис.

В глазах Харра на секунду промелькнула темнота, что заставила отвести взгляд даже ожидавшего ответа хозяина.

— Эти деньги предназначались для защиты Вашей семьи, но они еще не выполнили свою роль до конца. Когда я найду тех, кто организовал похищение, то расплавлю эти монеты и залью их им в орущие глотки.

— Я знаю, что созданная тобой служба, одна из лучших в Форлане. Очень не многие из графов имеют такую же охрану как я, но в данном случае мы имеем дело с «серыми» и всех наших текущих ресурсов не хватит, чтобы вызволить мою дочь — граф пытливо уставился в глаза подчиненного — Понимаешь?

Безопасник молча кивнул и хозяин продолжил:

— Мне придется задействовать другие силы и если ты начнешь что-то предпринимать без моего ведома, то мы зря потратим и ресурсы и людей.

— Я все понял, граф.

— Время придет Харр! Но сейчас надо выждать. Пока ступай и попроси, чтобы моего сына привели сюда.

Харр закрыл за собой дверь.

— Ну, что думаешь? — обратился Эрис к магу.

— Эта наемница явно спала с ним, когда-то. Для него это не просто провал как для профессионала, он будет мстить.

— Моя жена передала ее слова «за тобой должок». Может, ей и не стоило этого делать. Да… а она была хороша: жена говорит, продержись наемница еще минуту и нападавшим самим пришлось бы спасаться бегством.

Хозяин вздохнул, налил себе еще и неожиданно спросил:

— Почему они оставили тебя? Жену не тронули?

— Это хорошо, Эри. Это значит, что они не хотят начинать войну. Никого из близких тебе людей не убили, а дочь нужна им лишь для того, чтобы ты принял чью-то сторону. Про этот вариант тоже не стоит забывать: если обратишься к королю или Сагалу, то, скорее всего, дочь удастся вернуть без применения силы. А жену не похитили, потому что хотели продемонстрировать силу: мы достаточно могущественны, чтобы брать только того, кого хотим взять — думаю, такой был посыл.

Эрис сжал губы и запустил бокал с вином в камин — в ответ пламя огрызнулось синими языками.

— Я достаточно силен, чтобы вызволить собственную дочь из плена! — с вызовом воскликнул ДеВитар — Не дождутся!

Маг лишь неодобрительно покачал головой. Тут в дверь постучали.

— Да, входите — сказал граф.

В комнату вошел семнадцатилетний юноша с прямыми русыми волосами и глазами ДеВитара старшего.

— Присаживайся, сын — приказал отец.

Юноша послушно сел в кресло, обычно занимаемое отцом.

Граф начал говорить, нервно прохаживаясь по комнате:

— Этот разговор должен был у нас состоятся лет через пять, но обстоятельства вынуждают ввести тебя в курс дела сейчас. На данный момент в Форлане есть два противоборствующих лагеря: сторонники короля Аргала III и негласно бросивший ему вызов, крайне влиятельный граф Сагал. И тот и другой пытаются перетянуть на свою сторону как можно больше графов и баронов. Ты спросишь: зачем королю кого-то перетягивать на свою сторону, ведь те, кто не принял сторону Сагала, по идее, должны быть преданы королю?

Формально королю преданы все, но когда Сагал заручается поддержкой графского сословия, Аргал не может сидеть сложа руки и полагаться только на честность тех, кто давал ему присягу. Он вынужден через своих советников заниматься тем же делом, как бы странно это не звучало. Почему король не убьет Сагала? — не знаю. Возможно дело в том, что формального неподчинения Сагал не проявляет и его убийство в этой ситуации может привести к расколу в высших сословиях. К тому же неизвестно как поведут себя глава Тайной стражи и Архимаг в таком случае. Возможно даже, что их текущая политика как-то сдерживает короля: мы много не знаем — это не наш уровень.

Суть в том, что оба этих деятеля предлагали мне через своих людей принять сторону каждого из них. Я им обоим отказал, потому как, сделав выбор, придется активно участвовать в их тайном противостоянии, а на фоне таких игроков наше семейство лишь расходный материал, которым всегда при необходимости могут пожертвовать.

И вот, похоже, кому-то из этих болванов сильно захотелось, чтобы я в конце-концов определился. Именно поэтому похитили твою сестру Инну.

Я не знаю точно, кто это сделал, но думаю, если обращусь к кому-то из них, Инну вытащат: или тихо и мирно — если угадаю с тем, кто приказал ее захватить, или с боем — если приму противоположную сторону. Харас считает такой вариант лучшим в сложившихся обстоятельствах.

На этих словах старый маг сидевший у огня недовольно крякнул, но даже не повернул голову в сторону графа.

— Так вот. Я не буду этого делать, по причине сказанной мной ранее — потому как тогда, вместо моей дочери все наше семейство окажется под ударом.

— Отец, позволь перебить, но ты непозволительно грубо высказываешься о нашем короле — перебил графа сын.

Лицо ДеВитара старшего покраснело от гнева, но он сдержался от грубого ответа, позволив себе лишь смерить сына холодным взглядом. Потом отец подошел к окну и, успокоившись, продолжил:

— Я скажу тебе одну вещь сын. Запомни ее навсегда, но никогда не говори об этом вслух: вся эта местная знать нам чужая. Они дети здешних лесов и полей, а мы созданы не только землей и лесом, но и солеными брызгами Великого Океана, силой чудовищных ветров, что способны поднять в воздух корабль или выпить озеро без остатка за сто ударов сердца, водного простора, что им даже не снится, огромных волн, что или убьют тебя или сделают твою суть равной им. Вот среди таких могучих сил наш род не только жил, но и процветал столетиями. Твое невежество пока тебе простительно, позже я дам почитать тебе наши семейные книги, и после этого тебе станет стыдно, за сказанные тобой сейчас слова.

Итак, о твоей сестре. Самим нам ее не вытащить: исполнителями выступали «серые». Наша служба охраны хороша, но не настолько.

То, о чем я сейчас начну говорить — одна из наших семейных тайн. Когда наши предки поняли, что род будет вынужден переселиться в центр континента, они осознали, что их потомки будут уязвимы. В Форлане нам выделили определенную территорию, на которой мы хозяева, но эта территория и наша слабость — мы все живем на ней и за нами так проще наблюдать, оценивать наш потенциал и защищенность.

Наши семейные маги много лет назад нашли возможное решение этой проблемы: они предложили направить тайно в центр континента несколько наших людей, которые не будут распространяться о связях с нами. Они должны были заводить полезные знакомства и выискивать неявные силы, чтобы пытаться их использовать в критических для нашего рода ситуациях. Но возник вопрос: где гарантия, что эти люди, оторванные от нас, смогут обеспечить преданность нашему семейству на протяжении поколений? Ответ был прост: эти люди должны жить долго, очень долго. Это снимет вопрос преемственности поколений и позволит им совершенствоваться и выполнять свою миссию столько, сколько не может себе позволить ни один человек.

Магический эксперимент дорого обошелся нашим предкам: все маги, принимавшие в нем участие, погибли, а из десяти кандидатов смогла выжить лишь половина. Сейчас эти пятеро — наша надежда. Если есть вопросы — задавай, сын.

— Сколько эти люди могут жить?

— Не знаю. Не вечно — но очень долго. Говорили, что они тоже будут стареть — но медленно. Я их сам никогда не видел.

— Их можно убить?

— Конечно. Они также могут умереть от раны или болезни, как и все прочие.

— А может, они уже все умерли?

— Возможно. Скоро узнаем.

Лестница вела вниз, в самую черноту. Лавсан знал, что под замком есть подземелья, но не думал, что по ним можно забраться так глубоко под землю. Это был уже третий уровень катакомб, но, видимо, не последний. Пахло плесенью и сыростью, воздух был тяжелый, наполненный повсюду летающей рыжеватой взвесью. Иногда ноги юноши путались странных темно-зеленых растениях, что росли островками на полу. Встречались они и на стенах и даже на потолке. Впереди маячила спина отца, держащего факел в правой руке. Маг шел позади — путь давался одаренному нелегко. ДеВитары часто останавливались — приходилось ждать старика. Именно старика. До похищения Лавсану казалось, что Харас ровесник отцу. Но теперь, он вы глядел гораздо старше — как старик. Туловище сгорбилось, глаза потеряли прежний блеск, лицо заполнили невидимые раньше морщины.

«Пришли» — произнес отец. Все трое оказались в комнате с высокими потолками. Воздух здесь был чище и свежее чем в пройденных только что коридорах. В центре комнаты на каменном постаменте стоял округлый булыжник размером в полчеловека. По всем законам физики этот кругляш давно должен был скатиться вниз, на пол, но камень стоял ровно и не думал падать. Наверху, прямо над камнем, в потолке лавсан заметил небольшое круглое отверстие.

«Подойди к нему» — приказал отец сыну. Лавсан медленно стал приближаться к этому странному артефакту. Когда до камня оставалось меньше двух шагов каменное чудо стало то увеличиваться в объеме, то снова принимать прежнюю форму, процесс этот происходил циклично с равными интервалами: камень «дышал». Лавсан невольно остановился, не решаясь подойти ближе. Отец молчал, а молодой человек вдруг услышал журчание воды: так обычно шумит небольшой ручей в лесу. Потом звук стал плавно меняться и вот Лавсан уже слышит цикличный странный гул. Ему, прожившему всю жизнь в центре континента, не узнать в этом звуке силу прибоя, штурмующего скалы на побережье Великого Океана. Потом он услышал проникновенный женский голос полный любви. Слова явно были обращены к Лавсану, но он не понимал их смысл. Как ребенок еще не способный осознать человеческую речь, по звуку голоса понимает, что говорящая с ним мать очень его любит, так и Лавсан чувствовал в незнакомых словах неподдельную доброту, обращенную к нему.

— Что она… то есть он, говорит? — спросил сын.

— У «этого» нет рода. И все что ты слышишь, слышишь только ты один — отвечал отец — Раз оно разговаривает с тобой, значит ты получил признание.

— И что мне делать дальше?

— Попроси его призвать тех пятерых, что могут нам помочь.

— Как мне это сделать?

— Скажи словами или попроси мысленно — оно поймет.

Лавсан представил свою младшую сестренку, весело крутящуюся вокруг него, ее улыбчивые глаза. Потом подумал о тех негодяях, что сейчас где-то держат Инну и на глаза невольно навернулись слезы.

Камень на постаменте перестал «дышать». Лавсан почувствовал волны гнева, что пошли от артефакта. Через минуту булыжник расцвел тусклыми точками, равномерно распределившимися по всей его поверхности. Словно, где-то в глубине камня зажглось маленькое солнце, но светонепроницаемая поверхность не позволяла рассмотреть, что же именно происходит внутри этого странного объекта.

Еще пару минут ничего не происходило, а потом из верхней части камня на долю секунды ударил зеленый луч, устремившийся в маленькое отверстие наверху.

В этот момент с самой высокой башни графского замка сорвалась в ночное небо зеленая молния, осветив вспышкой изумрудного цвета ближайшие окрестности.

В верхних слоях атмосферы частицы эфира, подстегнутые странной молнией, стали разгоняться до немыслимых скоростей. Волны потревоженного вещества стали куполом накрывать Форлан и распространяться за его пределы, накрыв центр континента, и в сердце этого невидимого и неосязаемого безумия сейчас находился замок ДеВитаров.

Человек, рассекающий пустыню медленной походкой севернее Форлана, удивленно поднял голову к ночным небесам.

Раб в глиняном карьере неожиданно проснулся и обратил свой взор на звезды.

Мастер Руфим, сидевший у ночного костра на возвышенности резко поднял голову вверх.

Архимаг Форлана, укрытый одеялом из множества обнаженных женских тел, беспокойно завозился во сне.

Шаман «диких», чей ученик был помещен злобным духом в клетку без решеток, опасливо обратил свой взор на невидимый в ночи горизонт. Сначала злой дух пленил разум его ученика. Потом враг бросил вызов хранителю мертвого леса, неизвестно как очутившемуся среди живых деревьев, а теперь кто-то, такой же сильный как эти двое, взывает к своим слугам. Такие могут сожрать самого сильного шамана, как дикий кот кролика. Завтра он скажет вождю уводить свое племя как можно дальше от Форлана, где силы, неподвластные простым одаренным, решили затеять свою игру.

 

6

Ход.

Я сидел под навесом. Место, где ветка дерева проткнула плечо, отзывалось пульсирующей болью. Но это еще ничего: если бы не защитный купол — болеть было бы нечему.

Когда я обрел способность что-то соображать после взрыва, первым моим ощущением был шок, вызванный той вундервафлей, что меня приложила магесса. Потом, немного успокоившись, побеседовав с Ронделом, я стал склоняться к выводу, что если у Тайной стражи и есть засекреченное оружие последнего шанса, то это оно и было. Почему? Рондел не знает о нем ни сном, ни духом и слишком много «улик» от такой фиговины, которые сложно утаить, а ведь ни разу нигде последствия такого «взрыва» не упоминались — значит, применяется этот взрывной купол крайне редко если он вообще до этого применялся.

Есть еще одна головоломка: глаза магессы перед самым взрывом. Готов спорить — она сама была удивлена, когда ее купол стал пестрым от красок. Странно все это. Рондел правда клянется, что у тайной Стражи таких магических фокусов в запасе нет. Может и прав. Надо поднять мой контакт на службе Архимага — по логике вещей всякие магические сюрпризы должны сыпаться от них.

Но это все на самом деле пока не так важно. Важно другое: как они на меня вышли? Хош отпадает: разговор о том, куда мы едем, да и вообще о его цели состоялся намного позже нашего отбытия из его трактира. Старый и Лика. Тут интересней: их след тянется со времени моих опытов между Форланом и Лиманом. Но есть одно «но»: они то здесь, со мной. Лика не знала о наших планах заранее. Старый вообще не такой дурак, чтобы кому-то что-то сообщать. Вопрос о предательстве я даже не рассматриваю.

Док? Док… След за доком тянется от гор Карамира. Но как? Теоретически за его семьей мог кто-то увязаться, когда они переезжали в Холм. Но почему тогда они сразу не схватили меня еще тепленьким в Холме? Возможно, меня спас ограниченный контакт: Док заходил ко мне лишь пару раз за все время, что там живет. Его семья меня в лицо не знает. А кто с ним связан? Лика и Старый — значит, путь им в Холм теперь заказан.

Все равно что-то не вяжется: почему они не схватили нас еще по пути сюда? Ну, или хотя бы на второй-третий день после нашего прибытия на возвышенность, если им так нужно было узнать, куда мы направляемся. А ведь эти четверо здесь сначала круги нарезали, попались вон шаману на глаза. Вывод: на семью Дока они вышли уже после нашего отъезда. Теперь вопрос: что с семьей лекаря? Варианта два: или они уже в пыточной, или за ними наблюдают, на случай если рыбка здесь сорвется.

Если первое — им уже не помочь, если второе — тут варианты. Профессионалы, наверное, все-таки прикинут, что лекарь вряд ли подставил бы по удар семью, сообщив домашним, с кем именно имеет дело: тогда им проще — наблюдать. Правда, дамочка, что от сюда смылась, может подстегнуть события в сторону пыточной.

Как ее опередить? Ответ очевиден: телепортация. Карта с масштабом у меня конечно есть, но учитывая здешний уровень технологии, использовавшийся при ее составлении, погрешности могут быть чудовищными. А все же рискнуть стоит: Док без семьи вряд-ли будет сотрудничать. Нужна снова пробная телепортация столбов, а чтобы снизить риск обнаружения точку прибытия намечу в лесной массив, что находиться в десяти лагах от Холма. Там правда болотистая местность, но это к лучшему: вероятность появления столбов перед глазами местных значительно снизится. И делать все это надо ночью.

Есть правда еще вариант, что на меня вышли как-то по-другому. Но тут уж ничего не попишешь: семью лекаря все равно надо вытаскивать, хотя бы в целях перестраховки. Надеюсь, там все же есть, кого вытаскивать.

Мои размышления прервал подошедший мастер Руфим. Настроен он явно был серьезно: челюсти сжаты, выражение лица, как перед тяжелым боем. Надеюсь, он не решил меня укокошить? Что за странные мысли?

— Есть разговор, Ход.

— Присаживайся, Руфим — указал я мастеру меча на нашу грубо склоченную лавку.

— Кое-кто нуждается в помощи и твои способности очень бы им пригодились.

— Ты говоришь загадками. Я ни на что не могу согласиться, если ты не прояснишь ситуацию.

— Видишь ли, я имею некоторые обязательства перед семьей одного графа. И сейчас получил весть о том, что они нуждаются в помощи. Такие просьбы не из тех, которыми тревожат по пустякам. Думаю, сейчас им требуются серьезные силы.

— Ты им служишь?

— Нет. Я имею перед ними ограниченные обязательства, но, как минимум, один раз должен помочь.

— Уф — я задумчиво выдохнул — Ведь не было никаких почтовых голубей, Руфим? Ты вроде, не маг, да и был бы им — вряд ли современная магонаука позволяет передавать сообщения на расстоянии. Ты опять темнишь. А меня просишь броситься в омут, да еще и с мешком на голове.

Руфим повернул голову к рощице. Секунд десять мой соратник о чем-то размышлял, потом заговорил снова:

— Я не могу открыть тебе всего, но кое-что сказать в моих силах. Я стар, Ход. Очень стар. Мне не одна сотня лет и я не маг. Но я могу услышать зов их семьи. Они не здешние — их род берет начало у Великого Океана.

Нас, таких защитников семейства, было пятеро — не знаю, сколькие сейчас живы. Я выбрал стезю мечника и у меня за плечами годы тренировок, сотни боев. Пожалуй, сейчас я наиболее опытный боец на всем континенте. Несколько десятков лет назад я смог внедриться в аналог здешней Тайной стражи, правда, в другом государстве, но карьерный рост зависит не сколько от знаний и умений, сколько от связей. Я хороший боец, но плохой политик и интриган. В результате внутренних разборок меня и нескольких моих товарищей отправили на убой. Выжил я один. Бежал сюда — в Форлан. Начал подбивать клинья, чтобы попасть в Тайную стражу. Скажу тебе — это очень не просто. И тут встретил тебя. Я забросил попытки внедриться к силовикам и решил, что ты мой шанс выполнить свой долг перед семьей ДеВитаров, если возникнет такая необходимость. Теперь вот надеюсь, что не прогадал.

После минутного раздумья я ответил:

— У меня нет никаких обязательств перед этими ДеВитарами, но и терять такого соратника как ты было бы глупо. Я готов выслушать, в чем заключается проблема этого достопочтенного семейства. Помощи не обещаю, и если соглашусь, то за определенную плату. С тебя же я возьму обязательства ничего не говорить обо мне — вообще ничего. Пусть просто полагаются на твое слово, что мне можно доверять — подумав еще немного, я вкрадчиво спросил — Твои обязательства перед этой семьей не вынудят нарушить данное мне слово?

— Нет — тяжело вздохнул мастер меча. Видимо поставленные мною условия создадут ему немалую головную боль при встрече со своими подопечными.

— Тогда, договорились. А сейчас нужна будет твоя помощь. Подозреваю, что вышли на нас благодаря семье Дока. Если их еще не схватили, то нужно быстрее вытаскивать домочадцев. Будем телепортироваться ночью, севернее Холма. Ты живешь в городе гораздо дольше меня и вообще опыта у тебя больше, так что поможешь ориентироваться в лесу — пойдем вдвоем. Кстати, раз ты живешь так долго, а информацией делишься когда совсем припрет, то не могу не спросить: ты ничего про магесс со взрывающимся куполом раньше не слышал?

Тут раздались чьи-то крики. Я вскочил и бросился из под навеса. Кретин пустоголовый!!! Пока я здесь теоретизировал и общался с мастером меча, Рондел взял в заложники Миранду. Сейчас он медленно отступал к северному краю возвышенности. Рик, валялся неподалеку от взявшего заложницу Рондела и, судя по окровавленной голове, был небоеспособен. Руфим застыл на месте, все остальные мои люди тоже напряженно замерли.

Легкий ветерок, гуляющий на возвышенности, донес до меня приглушенный расстоянием голос капитана убийц:

— Ни шагу вперед, маг!

Мысли в моей голове понеслись вскач. Что ему известно? Я умею телепортировать предметы и влиять на психику — это он знает. Если я попытаюсь воздействовать на его ауру, он это почувствует за долю секунды до того как свалиться, и видимо считает, что этого достаточно, чтобы перерезать Миранде горло на рефлексах — тут он прав, да и далековато находится капитан для таких манипуляций.

Для физического воздействия сжатым воздухом сто с лишним метров — слишком большая дистанция даже для архимага. Значит, вот на что он рассчитывает — защита расстоянием. Что-то более плотное капитан и так увидит — значит точно: более всего он опасается воздушного невидимого воздействия. Только его немагическое «образование» не позволяет предположить, какая мощь нужна, чтобы заниматься телепортацией. Вероятно, он думает, что это просто трюк, напрямую не связанный с пропускной способностью. Как же хорошо, что я не взял капитана на финальные разборки с «дикими».

Пока я размышлял, Рондел высказал первые свои требования:

— Мне нужны ваши веревки! И не говорите, что их нет — вы должны были предусмотреть спуск отсюда без помощи мага!

— Сейчас Керн сходит в скальный лабиринт и принесет тебе их — крикнул я в ответ.

Керн бросился трусцой исполнять приказ.

Думаем. Так, левая рука капитана держит нож у горла любимой, а правой он прижимает ее к себе за живот. Правая рука хорошо видна: в ней ничего нет.

Надо рисковать. Я могу отрезать руку мгновенно. Второй он не успеет сделать ничего смертельного для Миранды.

Все произошло для невольных свидетелей очень быстро. Вот капитан стоит, прячась за спиной женщины, мгновение и самый край плеча Рондела вместе с рукой падает на землю. Такая же участь постигла левую часть лица и краешек шеи убийцы. Капитан, орошая кровью траву слева от себя, стал медленно валиться на землю. Его правая рука, в предсмертном спазме, вцепилась в одежду Миранды.

Не помню, как я очутился перед любимой. По ее шее тоненьким ручейком бежит кровь — видимо нож Рондела сумел таки слегка поцарапать кожу. В глазах — страх. Стоит и глупо смотрит в одну точку. Совсем не шевелиться. Но она жива — это главное!

* * *

В прихожей раздался какой-то шум. Жена лекаря мгновенно вскочила с постели. Сон и так к ней не шел, после того как одна из ее дочерей обмолвилась о том, что уже третий день подряд видит одного и того же человека у их дома. Днем женщина восприняла эту новость скептически, а под вечер задумалась. В неискушенный знаниями о делах мужа ум хозяйки пришла мысль о том, что их хотят ограбить.

И вот теперь, среди ночи, явно кто-то забрался внутрь. Плодом вечерних размышлений стала оставленная в спальне кочерга. Именно ее и сжимала женщина в правой руке, медленно двигаясь из комнаты в сторону коридора.

Она еще не успела покинуть спальню, когда в дверном проеме показался мужской силуэт.

Испуганная женщина с криком бросилась на грабителя. Тот ловко увернулся от направленной от него кочерги, поднырнул под правую руку и, оказавшись сзади, провел безболезненный силовой захват хозяйки дома.

Когда жена лекаря уже хотела разораться во все горло, в комнату вошел второй незнакомец и приложил палец к губам:

— Тсс. Я от Вашего мужа — шепотом произнес он — За Вашим домом следят. Посмотрите сюда.

В полутемном помещении блеснула сережка Велинды и кольцо ее мужа.

— Мне это дал Ваш муж с дочерью, чтобы вы мне поверили.

Немного успокоившись и отдышавшись, женщина спросила:

— Где он сам?

— Он ждет Вас. Сейчас мы к нему отправимся. Возьмите самое ценное и приведите сюда детей. Да, вот еще Док… гхм, то есть Карл дал мне список того, что вы должны обязательно с собой забрать.

Прослушав список того, что просил взять с собой муж, хозяйка окончательно успокоилась: только ее благоверный мог знать про эти предметы, и все они нужны были для его обычной работы или обеспечения минимального комфорта — значит, с ним действительно все было в порядке.

Через четверть часа семья в полном сборе оказалось в комнате хозяйки дома. Девочки испуганно озирались, но, поверив матери на слово, не стали поднимать крик. Трехлетий малыш мирно посапывал на плече одной из своих сестер. Все вещи по просьбе незнакомца сложили в одну кучу в углу комнаты.

Незнакомец у которого была сережка Велинды и кольцо мужа, взял слово:

— Так, девочки, я — маг. Прошу ничему не удивляться и не задавать вопросов. Сейчас все встаньте поближе к вашей маме. Хорошо. А теперь зажмурьте глаза и не открывайте их, пока я не разрешу. Вас это тоже касается, Лалина.

Два удара сердца ничего не происходило. Потом, на миг, у жены лекаря возникло странное ощущение пустоты в желудке, и волосы как будто сами зашевелились на голове. Когда земля несильно ударила ее по ногам, Лалина непроизвольно открыла глаза.

Ночной ветерок, наполненный запахами душистых трав нежно дул в лицо, где-то неподалеку всхрапывали кони, трещал костер, пытаясь языками своего пламени дотянуться до звезд. Чуть в стороне от костра, под грубо сколоченным трехстенком, ее муж что-то сосредоточенно объяснял старшей дочери. Руки у него были перевязаны бинтами. В этом сооружении, служившим молчаливым позором для любого уважающего себя плотника, были еще люди, и даже двенадцатилетняя девочка — ровесница одной из ее дочерей.

Несмотря на легкое ошеломление от странности всего происходящего, Лалина сердцем почувствовала, что здесь все хорошо: у людей были добрые и спокойные лица.

Вдруг старшая дочь подняла глаза и, вскочив с лавки, бросилась к ней. Над возвышенностью раздался полный радости крик: «Мама!»

* * *

Магесса Рина не любила спиртное. Но сегодня ей было без него никак не обойтись. Это был уже третий трактир, в котором она останавливалась со времени гибели своей группы. В двух первых расслабляться не стоило, но этот отличался от предыдущих — он принадлежал Короне.

Три малозаметных царапины, расположенные определенным образом за выщербленным столом были свидетельством того, что избранные, знавшие этот знак, здесь могут быть в безопасности. Точно такие же царапины должны быть на всех угловых столах этого заведения.

— Позови хозяина — приказ к подскочившей девчонке, исполнявшей роль «официантки». Может быть слишком резкий, чем следовало.

Через минуту появился хозяин, полноватый мужчина лет сорока с черными усами.

— Принеси-ка мне чего покрепче, хозяин — сказала Рина, на мгновенье раскрыв ладонь с пластинкой из альбентума.

Мужчина бросил взгляд на ладонь и понятливо кивнул.

Вскоре на столе появилась легкая закуска и бутылка крепкого вина.

— Ваша комната готова. Не желаете отобедать там? — обратился усач к Рине, подразумевая куда как более богатый стол и более изысканные блюда, чем те, которые обычно должны подаваться в столь небогатом заведении.

— Посижу здесь полчасика, потом пойду к себе — ответила магесса.

Снова понятливый кивок и хозяин удаляется за стойку.

Спиртное обожгло горло. Приятная теплота растеклась по телу. Мысли перестали хаотично скакать в голове. Каждая из них заняла положенное место, готовясь к своей очереди для последующего анализа.

Итак. Все мертвы. Почему? Как? — все это сейчас неважно. Важно другое: что дальше будет с ней? Единственный выживший член «ищейки» будет вызывать у Винда много подозрений. Ну, это еще можно пережить, в конце концов, дознаватели по ауре определят, что она не врет. Проблема в другом: как она объяснит свой купол и тот взрыв? Тут ей нечего сказать. Если эта способность еще осталась при ней, то ее руководство справедливо сочтет такого сотрудника опасным и непредсказуемым, а непредсказуемость в их жесткой иерархической структуре — самый быстрый путь оказаться в безымянной могиле. Может все не так плохо? Ладно, допустим, Винд ее не убьет… сразу. Но он наверняка захочет побольше разузнать про этот купол — не такой он человек, чтобы пропускать мимо себя такое «оружие». Значит, ее ждут опыты, опыты, еще раз опыты и никакой полевой работы. Рина попробовала поставить себя на место Винда: отпустила бы она сама себя после этого? — конечно нет, тут никакие заслуги не помогут.

Убьет — не убьет, убьет — не убьет — стала гадать магесса, смотря на остатки темного вина в стакане. Тут Рина вспомнила Варласа, с его забитыми землей глазницами и ртом. Там ведь еще не было трупных червей — подумала она. Перед глазами появились белые опарыши, медленно пожирающие ее обнаженное тело, придавленное тоннами грунта — от этой ассоциации магессу передернуло. Это страшное видение, наверняка навеянное спиртным, заставило ее поставить точку в размышлениях о том, стоит ли возвращаться к своим. Переночую сегодня здесь, а потом двинусь на север — подальше от Форлана, возможно увижу Великий Океан.

Можно заглянуть к Кире: вдруг девушка захочет ей составить компанию. Магесса не боялась, что ее будут искать у спасенной: Ракс не должен был докладывать о произошедшем — они все тогда действовали не по протоколу.

Рина чувствовала себя достаточно сильной, чтобы защитить в дороге и себя и своих попутчиков — архимаг четырнадцатого уровня способен раскатать в блин на своем пути и простых разбойников и патрули стражи, усиленные магами вплоть до десятого уровня. Последнее, впрочем, огромная редкость, вероятность столкнуться с которой чрезвычайно мала даже в военное время.

Хлопнула входная дверь и в трактир, испуганно озираясь, заскочила девушка лет двадцати- двадцати трех. Судя по одежде — простая крестьянка. Увидев единственную женщину в этом заведении, незнакомка без спросу села за столик Рины. Перед магессой появились испуганные глаза, и трясущиеся от страха руки, которые их хозяйка явно не знала, куда сейчас пристроить.

Следом за незваной гостьей в трактир ввалились четверо мужчин в возрасте от двадцати до сорока. Одеты хуже чем наемники, но все при оружии.

Увидев беглянку за столом с наемницей, они притормозили. Чуток посовещавшись, четверка подошла к столу с магессой.

— Она с нами — с вызовом сказал один из них, нагнувшись к столу и обдав Рину стойким запахом изо рта.

— Кто они тебе? — спокойно спросила магесса девушку.

— Они пристали в лесу. Я грибы собирала. Потом бросилась на дорогу и прибежала сюда.

— Она обещала нам дать, забрала деньги и прибежала сюда — контраргументировал самый старый из четверки.

Рина допила вино из стакана и ровным голосом произнесла:

— Это легко проверить — по аурам магесса уже определила, что мужчины врут, но был еще шанс разойтись мирно.

— Встань и подойди ко мне — обратилась она к крестьянке.

Девушка послушно поднялась со скамьи и подошла. Рина демонстративно ощупала ее одежду.

— Ничего нет — скучным голосом сказала одаренная — А теперь, проваливайте!

— Она в ***** себе деньги засунула — не желал уступать тот, у кого воняло изо рта — Пощупай ее там, и мы уйдем — видимо последняя фраза показалась ему крайне остроумной и выродок довольно осклабился.

— Проваливайте — уже тише произнесла Рина.

Мужчины заозирались. Если крестьянку можно выволочь отсюда за волосы на улицу, и никто тебе слова не скажет, то с наемницей такое не пройдет: она хоть и не из благородных, но, по негласному правилу, формально выше по статусу. За нее могут заступиться.

Убедившись, что в зале достаточно представителей мужского пола, неодобрительно посматривающих на наглецов, четверо мужчин решили ретироваться.

Самый старый нагнулся к Рине и тихо произнес:

— Ходи теперь, да оглядывайся, шлюшка с мечом.

Рина даже не посмотрела на него. Когда дверь за четверкой закрылась, магесса положила на стол серебряный.

— Сними комнату до завтра, и до обеда никуда не выходи — сказала она спасенной девушке.

Ночь Рина провела по славной традиции места принадлежащего Короне в глухой комнате без окон. Ночью она набросала записку следующего содержания:

«Все мертвы кроме меня. Видела только одного. Лица не было видно. Маг. Способен пробить щит архимага грубой силой. Возможно, очень быстро перемещается или умеет становиться невидимым. Ищите у возвышенности, что западнее замка барона Легаса на пятьдесят лагов. Спаслась чудом. Выхожу из игры. Меня не ищите. Рина»..

Записку она вручила поутру хозяину.

— Ты знаешь, кому ее передать — обратилась она к усатому.

Хозяин, приняв письменное сообщение, замялся, виновато кашлянул и тихо произнес:

— Госпожа, те четверо, наверняка будут Вас поджидать на дороге. Если желаете у меня пара крепких ребят на примете…

— Довольно — прервала его Рина — Ты же видел мою пластину. Как думаешь, сколько такого отребья я передавила за свою жизнь?

— Простите госпожа, просто Вы одна и я подумал… — окончательно стушевался хозяин.

По здравому размышлению Рине конечно не стоило вчера вмешиваться. С крестьянками такое происходило по Форлану везде и рядом. К тому же протоколы запрещали встревать во все не касающееся задания. Но протоколы больше над ней не давлели, а злость за убитых товарищей и страх перед магом требовали выхода наружу. Другое дело, что выпускать пар в трактире не следовало. Так что сегодня Рина очень рассчитывала на встречу с этими четырьмя недоумками.

Женщина посмотрела на растерянное лицо хозяина трактира и, чисто по-женски поддавшись жалости, произнесла:

— Наши будут потом Вас допрашивать. В этом нет ничего страшного. Протоколы потребуют этого, после того как будет прочитано мое письмо. Все будет хорошо.

С этими словами магесса покинула трактир.

Через два лага неспешной езды Рина увидела как на пустынную тропу из зарослей выехали четверо вчерашних знакомцев.

Все они весело улыбались, предвкушая удовольствие.

Рина остановила свою лошадь, внутренне ухмыльнулась, и не говоря не слова припустила в сторону от тропы. Четверо с улюлюканьем погнались за ней. Когда лошадь выбралась на относительно свободный участок, магесса спешилась и выхватила меч.

Увидев это, четверо остановили лошадей в тридцати локтях от жертвы, тоже спешились и начали медленно приближаться.

— Какая воинственная нам наемница сегодня попалась — противным женоподобным голосом заговорил один из тех, кто вчера предпочитал молчать — А не боишься, что меч отберем и засунем тебе туда, где мы сегодня все побываем и не по разу?

Бешенство захлестнуло магессу. Меч молнией сорвался с ее руки и отсек кисть говорившему. Все произошло так быстро, что остальные трое в этот момент еще не поняли, во что они вляпались. Когда потерявший часть конечности стал визжать от боли, заживший своей жизнью меч уже успел распороть пах второму бандиту.

Двое оставшихся бросились к лошадям, даже не пытаясь дать отпор дико вращающемуся куску сплава из стали и альбентума. Естественно попытка сбежать была обречена на провал: один лишился головы, так и не добежав до лошади, второй смог вскочить на своего скакуна, но не успел пришпорить коня, как меч вошел ему под левую лопатку, пробив сердце. Того кто, остался без кисти и теперь катался по земле, подвывая от боли, она прирезала своими руками.

Плохое настроение, мучавшее Рину последние дни, как будто отступило и она, довольно потянувшись, покинула место скоротечной бойни.

* * *

Ход.

Снова скрипит колесо у телеги. Наш табор медленно движется на северо-восток к странной аномалии, что прячется в здешних лесах и видимой только мне из пространства.

Руки у Дока почти что зажили, и теперь он снова принял свой пост у временно подменявшей его старшей дочери. Пополнение нашего отряда домочадцами лекаря не прошло бесследно для женской иерархической пирамиды. Если раньше за старшую была моя Миранда как по возрасту, так и по «влиянию», вызванному тем, что она моя жена, то теперь бразды правления медленно но верно переходят к Лалине. Самим фактом смены власти моя любимая похоже не сильно тяготиться, но вот вежливые просьбы со стороны жены лекаря «сделать то-то» и «помочь там-то» ее похоже напрягают. Однако никаких жалоб тет-а-тет моя вторая половинка не высказывает — она у меня девочка умная, наверно понимает, что это не надолго и просто нужно перетерпеть. Вот такие дела.

Лошадей теперь на всех не хватает, и дочери Дока большую часть пути преодолевают на телегах, с любопытством посматривая по сторонам. Вообще в глухом лесу, насколько я могу судить, они находятся в первый раз. Поэтому их папаша вынужден постоянно за ними присматривать, ибо чувство любопытства толкает их или попробовать редкие лесные ягоды или начать охоту на маленьких птичек размером с воробья, что следуют за нами уже несколько дней.

Надо сказать, что флора и фауна этого мира не сильно отличаются от земной: те же свиньи, овцы, зайцы и прочая живность практически точь-в-точь как в моем мире. Но если присмотреться к животинкам внимательно, то почти что всегда есть какие-нибудь отличия. Я хоть здесь уже достаточно давно, но меня это до сих пор шокирует. Вот, допустим, те же птички, что нас преследуют: воробей и воробей, пестрый да маленький, а глаза изумрудного цвета. Или кошки со вторым внутренним веком, схлопывающимся горизонтально. С растениями та же история: вот, скажем, папоротники, что сейчас шуршат под ногами лошадей, такие же невысокие как и в наших умеренных широтах, а присмотришься повнимательней и видишь, что прожилки на листьях отдают голубизной.

Ладно еще с людьми все в порядке: как представлю, что у моей Миранды мог бы быть хвост… А что? Я бы его каждый день причесывал и нежно гладил. Невольная улыбка, тронувшая мои губы, привлекла внимание шедшей рядом Лики:

— Чему вы улыбаетесь, дядя Ход?

— Вот, подумал, пришью-ка я тебе хвост, и будешь ты мяукать как кошка — зловещим тоном закончил я фразу и потянул руки в притворной попытке схватить девчушку.

Ребенок взвизгнул и, заливаясь веселым смехом, спрятался за Старого.

Мастер Руфим неодобрительно покачал головой. Ну, что-ж, пожалуй, он прав: девичий визг слышен в лесу далеко.

В последнее время мастер меча угрюм. Оно конечно понятно: будь его воля, пришпорил бы коня, схватил меня в охапку и двинул бы спасать этих ДеВитаров. Но наш караван позволить себе такого не может: тут женщины, дети, два пожилых человека. Сейчас каждый пройденный лаг отдаляет нас от вотчины «диких». Когда доберемся до места, то будем значительно ближе к «цивилизации». А вот, что дальше я пока не решил. В прежнем составе нам на дорогах появляться не следует, поэтому я склоняюсь к мысли разбить временный лагерь в лесу. Ход с двумя подручными, моя «кукла» и Рик — это, в общем-то, немало. С едой проблем не будет: старший брат Миранды и сейчас снабжает нас лесной дичью в достатке, так что мы еще до сих пор не подчистили запасы, заготовленные в свое время ныне покойным Кривым.

Я же с Руфимом направлюсь к ДеВитарам. Но чувство тревоги за моих людей не позволит мне просто покинуть лагерь: я решил, что буду каждый день пути телепортироваться в лагерь в полдень — проверять обстановку, ну и ночевать тоже буду в лагере. Так что, даже удаляясь от своих людей, я всегда буду фактически в нескольких секундах от них.

Все никак не могу нарадоваться на постоянную сетку координат в пространстве: теперь я могу всегда вернуться в любое заинтересовавшее меня место. Сейчас в моей «базе» только точка на возвышенности, но полезные места, думаю, быстро начнут появляться в моей сетке. Хотя, лес — коварен. Вот «запомнил» я место, решил через некоторое время туда вернуться и бац — телепортировался в поваленное ветром дерево, которого в «точке» раньше не было. И все — поминай, как звали. Ну, в лагере такой проблемы не возникнет — место я отгорожу. А как решить эту проблему в целом? Запускать вперед добровольца? Понятно, что своих людей на это дело я пускать не буду. Можно конечно вперед себя телепортировать «куклу», но мне уже не хочется рисковать этим экземпляром, в которого было вложено столько усилий и времени. Значит, вскоре, мне потребуется еще одна «кукла», которую будет не жалко.

На пятый день пути, ближе к вечеру, мы наткнулись на водопад, низвергавшийся в небольшое лесное озерцо, расположенное в низине. Деревья подступали к самым краям этого водоема, не стесняясь опускать часть своих корней прямо в живительную влагу. Само озеро по краям поросло осокой и белыми лилиями. Хотя мы еще вполне могли продолжать движение в течение двух-трех часов, я решил дать команду разбить здесь лагерь к вящему удовольствию большинства моих попутчиков. Только мастер Руфим, судя по кислому выражению лица, остался недоволен столь ранней остановкой.

Пока все остальные занимались привычными делами, обустраивая временный лагерь, я решил попробовать искупаться. Вода была прохладной и приятно освежала тело после длительного дневного перехода. Дно по краям водоема было илистым и поначалу было неприятно ощущать, как ноги потихоньку проваливаются все ниже и ниже. Однако в центре глубина была уже достаточная, чтобы можно было держаться на воде, не доставая до дна. Я неспешно поплыл в сторону стены из низвергавшейся воды. Здесь висела небольшая радуга и дно, по-видимому, было свободно от ила, так как сквозь толщу воды я видел песок. Я вдохнул поглубже и поднырнул под струи падающей воды. Нисходящие потоки стали прижимать мое тело вниз, но длилось это не долго — пара мгновений и я, преодолев это сопротивление, нахожусь за водопадом. Вопреки классическим представлениям, никакой тайной пещеры здесь не было. Но был один момент чрезвычайно меня заинтересовавший: вода попадала в это озеро не только сверху — небольшой родник бил прямо из скалы. По всему выходило, что внутри этой возвышенности текла подземная речка. Скорее, даже ручеек. Но там где течет вода, могут быть пустоты. Это открытие чрезвычайно меня заинтересовало. А что, не попробовать ли прощупать ли эту скалу телепортацией?

Я погружаюсь в кипящую воду, снова преодолеваю сопротивление струй и опять оказываюсь в центре озера. Миранда стоит на берегу, нервно сложив руки на груди.

— Я беспокоилась! Зачем ты туда полез? — собственническим тоном спрашивает моя благоверная, неумело скрывая страх в своем голосе.

— Проверял кое-что. Иди сюда, любимая, поплаваем вместе.

— Я не умею плавать.

— Я буду с тобой и не дам тебе утонуть — подплываю к берегу и протягиваю руки — Ну, иди ко мне.

— Я намочу платье.

— Ерунда. На тебе высохнет. Тепло же.

Миранда опасливо заходит в воду и тихонько пищит, когда ее ноги начинают погружаться в илистое дно. Я обнимаю ее на уровне груди и медленно влеку к центру озера.

— Держись за меня. Положи руки мне на плечи. Вот так.

Потом мы кружимся с ней в беззвучном танце. От нее идет такой приятный запах, я любуюсь ее тонкими губами, аккуратным носиком, зелеными глазами со смешинкой, рыжими кудряшками на которых бисеринками горят мельчайшие капли воды, порождаемые водопадом.

— Ты так на меня смотришь, что позабудешь обо всем на свете, и мы вместе утонем — хитро прищурив кошачьи глаза, произносит Миранда.

— Я уже давно в тебе утонул и совсем не хочу наверх.

Намокшее платье Миранды подчеркнуло ее красивую высокую грудь. На мгновенье у меня перехватило дыхание, дико захотелось, чтобы все мои люди оказались где-нибудь как минимум в лагах двух от этого озера. Миранда, почувствовав мое настроение, предостерегающе приложила свой палец к моим губам.

— Знаешь, чего я хочу — сказал я — Оказаться с тобой наедине на песчаном пляже какого-нибудь необитаемого острова. Только ты, я и никаких платьев.

— Я согласна — тихо промурлыкала любимая — Осталось добраться до Великого Океана, купить корабль и найти этот остров.

Настало время выходить из воды. Понимая, что жене появляться в таком виде перед другими не следует, я кликнул Лику:

— Лика, солнышко, принеси, пожалуйста, Миранде что-нибудь, чем можно прикрыться.

Снова рубка столбов, недовольные взгляды Буры и его людей. Первый пошел, второй… в конце концов удалось нащупать пустоту, но телепортироваться туда надо лежа. Как бы мне не хотелось рисковать «куклой», но видимо придется — добровольцев из числа садистов и убийц, увы, не осталось.

Здоровяк возвратился в нормальном состоянии с небольшим участком речного песка и мокрой одеждой под собой.

— Что видел?

— Ничего.

Вот ведь тупая образина. Ладно — мой черед. Очутился я в кромешной темноте, в проточной воде. Захваченный факел превратился в бесполезную деревяшку. Ну и ладно: маг я или не маг? Вспоминаем ту формулу, так, кажется, получилось. Что там было написано в конспектах? — при подобном воздействии на участок свободного пространства, архимаг четырнадцатого уровня способен создавать свет в половину стандартной свечи, а при пропускной способности ниже десятого уровня видимый свет практически незаметен — не ручаюсь за дословную точность формулировки, но как-то так. У меня этой «пропускной способности», как у дурака махорки. Маленькое солнце с теннисный мячик разгоралось у меня перед глазами. Послышался легкий свист. Ого, эта штука, оказывается, засасывает в себя воздух, по-моему, в конспектах про это ничего не сказано. Отодвину-ка я его от греха подальше. Так, в ногах тупик — вода течет дальше через совсем узкую щель. А со стороны головы кажется есть проход. Я направил огненный шарик вперед — да, точно, есть. Ползти против течения пусть и небольшого — то еще удовольствие: вода заливает лицо, стремиться попасть в нос, уши. Пять минут мучений, и я в небольшой пещере. Наконец-то можно подняться. Речка течет по правой стороне этой полости, слева сухой «берег», только вместо песка скалистое основание. Высота потолков — поднимем шарик повыше — высота потолков приличная: не меньше чем три моих роста. Никаких сталактитов, сталагмитов и прочих острых бяк. Хотя «пол» в пещере такой, что придется его магически потом подровнять, а то так и без сапог остаться недолго.

«Солнце» светит ярко, но все-таки его мощности не хватает, чтобы осветить всю пещеру целиком и осмотреть все комплексно. Будем увеличивать мощность? Что-то как-то боязно. А вдруг еще меня засосет или вообще начнется какая-нибудь цепная реакция. Как все-таки эта хрень работает? Ну, понятно, что молекулы разгоняются, а дальше? Может от столкновений «выбивает» азот из молекул воздуха? Пес его знает. Во всяком случае, в качестве топлива оно жрет окружающий воздух, а я вынужден перерабатывать эфир в немереных количествах. Видимо текущая пропускная способность магов не позволяет довести реакцию до такой мощности, чтобы процесс поглощения окружающего воздуха стал для них заметен — то ли дело я. Нет, не буду рисковать, просто создам еще несколько таких «светильников».

Пять шариков, повинуясь моим манипуляциям, распределились по пещере. Так, что мы имеем? Место, откуда вода появляется, еще меньше того прохода, из которого вылез я. А больше здесь нет входов. Отлично, значит попасть сюда можно только путем телепортации. Площадь сухого участка… конечно не футбольное поле, но человек десять тут разместиться могут. Питьевая вода есть. Пищу всегда можно телепортировать. Несмотря на то, что рядом подземный ручей, влага на стенах отсутствует. Уже сейчас это место можно использовать как самый надежный сейф на всем континенте. Да, все ценные и важные вещи вполне можно держать теперь здесь.

Утром наш небольшой отряд вновь двинулся в путь. День прошел без каких-либо примечательных событий. В хвойном лесу все чаще стали попадаться широколиственные деревья. Сначала они вклинивались в лесной массив островками, потом баланс между двумя типами древесных гигантов выровнялся.

На седьмой день нашего путешествия хвойных мы уже не видели. К полудню, мы наконец-то вышли к месту «маяка», хотя сейчас я уже могу утверждать, что эти разрозненные «точки» не искусственного происхождения.

Место представляло из себя невысокий холм поросший травой. На расстоянии метров ста от него было открытое пространство не занятое деревьями. Трава вокруг холма была почти по пояс, а на нем — более редкая и не такая высокая. В общем, обычная проплешина с холмиком по центру, окруженная лиственными деревьями, чуть более низкими, чем те, что обычно можно увидеть в лесу. Погода вроде не должна мешать раскопкам, хотя на северо-западе черные тучи клубились у далекого горизонта, разряды электричества ломаными слепящими плетьми сверкали в вышине, даже не пытаясь дотянуться до земли. Надеюсь, эта зарница обойдет нас стороной.

По данным наблюдений из моего «пространства» «точки» располагались под холмом на глубине 5 метров. С нашими двумя лопатами, этими типичными представителями несерийного производства на которые без слез не взглянешь, земляные работы заняли бы минимум два дня.

Видимо придется импровизировать. Для начала я попросил всех удалиться метров на тридцать от холма. Потом стал формировать из воздуха две огромных вогнутых вовнутрь плоскости. Развел их на ширину холма и стал погружать в землю, пытаясь сымитировать ковш экскаватора. Потом приподнял лопасти вместе с породой и свалил землю в метрах тридцати сбоку. Повторив процедуру еще два раза, я добрался до уровня темно-серых точек.

Ну и что делать дальше: здравствуй лопата? А что если попытаться упростить себе жизнь? Почесав тыковку, я теперь решил сформировать прямоугольник с высотой бортиков в метр и вдавил его на дно ямы. Потом дал сжатие на периметр и чуть его приподнял. Надеюсь, внизу появилась небольшая воздушная прослойка, ее я тоже спрессовал, как бы приделав дно к прямоугольнику. Медленно вытащил пласт земли и опустил его аккуратно на поляну в стороне. Теперь, сверяясь с данными в пространстве, я неспешно начал ковыряться в вытащенной земле. То, что я искал, было похоже на небольшие твердые куски, крайне неровные. Потер один из них, очистив часть поверхности от земли, и кусок этого странного вещества чуть заблестел, таким матовым тусклым блеском. Металл? Может быть.

В течение ближайших трех часов я несколько повторял процедуру подъема грунта и поиска этих камней. Вскоре все видимые в пространстве «точки» были в моем распоряжении.

Разбивать здесь лагерь не хотелось — слишком уж открытое место. Мы приняли решение сместиться чуть восточнее: под сень широколиственных деревьев. Сверкавшая теперь уже на северо-востоке зарница медленно от нас удалялась, подарив на прощание прохладный, наполненный влагой воздух.

Под вечер, когда все первоочередные дела были переделаны, я сидел и задумчиво изучал добытые кусочки неведомого вещества. Отмытые в ближайшем ручье, они походили на какие-то обломки из серого металла с матовым отблеском.

Первое что я заметил: если поднести один кусочек к другому, то интенсивность серого в пространстве увеличивается. Значит, можно предположить, что, сложив их вместе, я могу видеть их проекцию в пространстве на куда больших расстояниях.

Дальнейшие размышления подтолкнули меня провести эксперимент. Взял два топора, один использовал как наковальню, положив на него кусок этого металла, а второй со всей дури опустил на неизвестный металл. Кусок конечно не сплющился, но легкая деформация определенно имела место. Возможно, этот металл поддается холодной ковке. Эх, мне определенно не хватает своего кузнеца, плотника и портного. А личного повара не хочешь? — одернул я себя и мысленно вздохнул.

Вернемся к нашим баранам. Какая мне польза от этих кусков? Первое, что приходит на ум — связь. Вот берет Миранда эти кусочки и складывает их определенным образом. А я, даром что могу находиться в сотне лаг от нее, выхожу в пространство и вижу, что у ней все хорошо, к примеру.

Да, неплохо. А если пойти дальше? Вот берет Миранда и складывает из этих камешков еще одну фигуру, а я уже знаю, что могу телепортироваться в эту точку. Действительно, здорово! Главное, чтобы эти камни были у людей, которым я всецело доверяю, а то из удобного инструмента по переброске моего тела, он может превратиться в инструмент моего убийства.

Завтра мне выезжать с Руфимом к его драгоценным ДеВитарам. Надо, пожалуй, разыскать Миранду и объяснить ей, как использовать эти штукенции.

Руфим поутру долго и смачно матерился… наверное… и исключительно про себя. Когда узнал, что я намереваюсь каждый час вываливаться в пространство и при помощи найденных кусков проверять все ли хорошо в нашем лагере.

— У тебя паранойя, Ход! — возмущенно выговаривал мне мастер меча — Ну что может с ними случиться? Ты и так собираешься телепортироваться сюда в полдень и на ночевку.

— Не кипятись, Руфим — успокаивал я — Я лучше побуду ненормальным параноиком, но снижу шанс потерять своих единомышленников. Ты живешь дольше меня и наверняка понимаешь, как тонка граница между жизнью и смертью в лесу. Тем более, что мы будем терять не больше одной минуты в час, а это всего лишь 12 минут за день пути.

В конце-концов мастер меча понял, что спорить бесполезно и обреченно кивнул.

Мы последний раз проверили оружие и припасы и, оседлав лошадей, двинулись в путь. Потянулись дни нашего совместного с Руфимом путешествия. Каждый полдень я телепортировался в лагерь минут на пятнадцать, ночевал там же, а «куклу» отправлял охранять спящего Руфима. Наша легенда, согласно которой наемник Троф сопровождает торговца средней руки продавшего не только товар, но и основные средства в виде пары телег, поскольку их обратная транспортировка экономически не целесообразна, не вызывала лишних вопросов у встречающихся патрулей не сильно искушенных в торговых вопросах.

Через семь дней мы уже были на землях графа ДеВитара. Лес стал редеть. Чем ближе мы подъезжали к замку, тем меньше встречалось деревьев, потянулись поля и луга с редкими рощицами, куда местные, судя по всему, наведывались по грибы и ягоды.

Простой люд на этих землях отличался доброжелательностью и каким-то спокойствием. Это были не забитые крестьяне, боявшиеся поднять глаза на путников: напротив местные мужики смотрели на нас открыто и даже как-то оценивающе, но без вызова. Да и внешне все выглядели если не упитанными, то явно не голодающими. У всех была здоровая кожа и хоть и небогатая, но добротная одежка. Очень часто на полях мы видели тягловых животных, по всей видимости, значительно облегчающих местным работу с землей. Дети, что шумными стайками преследовали нас близ своих селений, тоже были редкостью в Форлане — обычно нелегкий крестьянский труд заставляет родителей по полной использовать своих чад по достижении ими определенного возраста. Здесь же маленькие спиногрызы беззаботно купались в небольших речках, играли в понятные только им игры, и вообще непозволительно много расслаблялись по меркам средневековья.

Короче говоря, местные представляли собой разительный контраст с обычно тощими, горбящимися от непосильного труда крестьянами, что проживали в остальной части Форлана.

На второй день нашего появления на землях ДеВитара произошла первая встреча с местным патрулем. Четверо здоровенных всадников в легкой кольчуге, вооруженные мечами и короткими луками поинтересовались целью нашего путешествия. Посмотрев на их каменные лица, жесткие морщинки в уголках рта и сторожкие глаза, я понял, что сказка про торговца и его наемника здесь явно не пройдет. Видимо мастер Руфим пришел к таким же выводам и, попросив отъехать главного из них чуть в сторону, тихо прошептал стражнику пару слов, вытащив при этом из кармана небольшой медальончик.

Слова Руфима вкупе с медальоном возымели магическое действие: стражники больше не имели к нам никаких вопросов, более того, двое вызвались нас сопровождать к замку, обещав провести наиболее короткими путями, а один, как ошпаренный, припустил своего коня в сторону ближайшей деревни.

Через четверть часа я увидел в голубой вышине быстро движущуюся белую точку — вероятно, почтового голубя. Думаю, о нашем прибытии граф будет знать уже к вечеру сегодняшнего дня.

С двумя последующими ночевками не возникло никаких проблем: платить ни за что было не нужно, как и объясняться с приютившими нас старостами деревень — все хлопоты взяли на себя стражники.

Ни о какой телепортации с таким сопровождением конечно не могло быть и речи: настала моя очередь нервничать, в то время как мастер Руфим, наоборот, оживился и его обычно угрюмое лицо просветлело. Впрочем, это не мешало мне пару раз в день вываливаться в пространство, чтобы убедиться по расположению камешков, что дела в лагере идут хорошо. Делал я это, разумеется, незаметно, во время небольших вынужденных остановок, без которых не обойтись любым путникам. А ночью с этим делом вообще не было никаких проблем.

И вот, на третий день после нашей встречи с патрулем, мы подъехали к замку графа. Средневековое сооружение произвело на меня впечатление: толстенные стены, выложенные идеально подогнанными друг к другу серыми булыжниками размером с половину роста человека возвышались минимум на полтора десятка метров, четыре монументальных донжона тянулись в небо, а между ними стоял величественный замок, состоящий минимум из трех «этажей». На смотровых площадках донжонов дежурили наблюдатели, а на каменной стене через каждые десять метров стояли лучники. Причем было видно, что эти ребята сюда не расслабляться пришли: каждый сосредоточенно контролировал свой сектор наблюдения. У ворот стояли десять тяжеловооруженных рыцарей, закованных в броню по самую макушку.

Да, к вопросам безопасности здесь относятся очень серьезно, настолько серьезно, что мне даже стало не по себе и в голове невольно промелькнула мыслишка: «а выйду ли я вообще отсюда?».

Что-то я слишком разнервничался. Наверное, это от того, что мне ранее никогда не доводилось бывать в гостях у местной элиты и величественность этого сооружения вкупе с армией охранников производит на меня такой же эффект как и на сиволапого крестьянина не бывавшего дальше своей деревни. А надо быть прагматичнее: отгрохать такую дуру мог только очень состоятельный человек, а количество защитников крепости говорит о том, что он и сейчас, мягко говоря, не бедствует.

Вместе с тем, пока я предавался размышлениям, у ворот вышла заминка: глава десятка тяжелых рыцарей о чем-то тихо пререкался с одним из доставивших нас сюда стражников. Подобная накладка натолкнула меня на мысль, что силовая структура у графа явно не одна — ничем иным подобные трения было не объяснить.

В конце концов, формальности видимо были улажены и нам с Руфимом предложили спешиться, предупредив что все, что было понавешено на лошадей пройдет самую тщательную проверку: то бишь ощупывание, обнюхивание и т. д. и т. п. Наши бренные тела меж тем никто досматривать не стал — подозреваю, что именно этот вопрос и был причиной конфликта между охраной и патрулем. Стражники в этот раз вынуждены были ограничиться лишь подозрительными взглядами в адрес двух чужаков. Даже оружие сдать не попросили.

Внутренний двор встретил нас суетой и гамом. Повсюду носились слуги: кто с гусем в обнимку, кто с какими-то плошками-поварешками, кто-то чинил ось телеги, кто-то пререкался по поводу строительства загона… Ведомые нашим знакомцем-патрульным мы сумели быстро миновать этот дурдом и очутились в небольшой комнатке с двумя охранниками. Здесь, служивший нам путеводной звездой, патрульный нас покинул, оставив на попечение этих двоих из ларца.

В этой комнате мы были вынуждены расстаться с оружием. Даже кожаный доспех Руфима не мог продолжить путешествие по замку. Ну, хоть руки за спиной не связали — и то ладно.

Через пять минут внутренняя дверь отворилась, и чопорный седой слуга попросил нас следовать за ним. Далее последовала ходьба по бесконечным коридорам и лестницам, по которым кроме нас туда-сюда сновал обслуживающий персонал, к слову, совершенно не обращавший внимания на двоих новичков. В конце-концов, нас привели к первой «гостиной» куда заселился Руфим. Снова коридоры и лестницы (прямо лабиринт какой-то!) и я тоже заселяюсь в небольшую уютную комнатку. Здесь есть небольшая дырка в каменной стене для естественных нужд, настоящая кровать с матрацем и постельным бельем, бадья с уже нагретой водой от которой валит пар и скромно стоящая в углу служанка лет шестнадцати-восемнадцати. Да, местная логистика рулит!

На мой вопросительный взгляд слуга ответил, что белье надлежит сдать служанке, ибо появляться перед графом в походной запыленной одежде было бы с моей стороны крайне невежливо. В свою очередь, у них найдется для меня костюм, который и подобает надеть для встречи с графом. Вот он, кстати, покоится на некоем подобие тумбочки, ожидая своего временного хозяина.

Засим слуга вышел, оставив меня наедине с девушкой. Я выгреб кое-какую мелочевку из своих карманов, сдал штаны, куртку, рубаху и сапоги.

Служанка по-прежнему стояла истуканом, держа в руках ворох моего грязного белья.

Я покосился на собственноручно сшитые труселя.

— Что, исподнее тоже сдавать? — с подозрением поинтересовался я.

Молчаливый кивок.

Я, тяжело вздохнув, избавился от последней одежды. На девичьем лице не отразилось ни капли смущения, ни одна игривая искорка не проскочила в глазах. Легкий кивок в мой адрес и служанка исчезает за дверью.

Ну и ну: неплохо здесь слуг муштруют. Ладно, фиг с ним: полезу пока в бадью.

Приятное тепло растекалось по телу. В воду явно добавили какие-то ароматические масла или травы: запах очень приятный. Ладно, подобьем итоги. Во-первых, когда мы шли по коридорам слуги на нас не пялились, значит, гостей здесь бывает навалом. И какая мне с этого вывода польза? Пожалуй, никакой — просто примем к сведению. Во-вторых, меня оставили в чем мать родила. То есть перед встречей с графом местные безопасники минимизируют риски: а вдруг у меня игла с ядом или еще какая гадость в одежде зашита? — разумно.

Побултыхавшись еще минут двадцать я вылез из бадьи, обтерся полотенцем, хотя это «полотенце» было больше похоже на обычный грубоватый кусок материи, и стал примерять «казенную» одежду. Штаны чуть хуже моих и на размер больше в талии — не беда, тут поясок имеется — подтянем. Вместо рубахи — сорочка, чуть грубоватая — сойдет. Так, а это что? То ли куртка, то ли камзол? Пожалуй, выглядит даже получше моей одежки — берем. Кхм, ни одного кармана — ну точно, параноики! Ого, какие интересные сапоги — подошва жестче моих и со стальными набойками. Да, в таких незаметно по коридорам не побегаешь — будешь стучать по каменным плитам как конь. В общем — все логично: безопасность и еще раз безопасность графского тела. Не удивлюсь, если сейчас за мной наблюдает из какого-нибудь скрытого глазка местный вуайерист.

Делать было нечего, и я решил скрасить свое времяпрепровождение небольшим дневным сном. Камзол, понятно, пришлось снять.

Когда я уже погружался в переходное состояние между дремой и полноценным сном раздался стук в дверь и в комнату вошел чопорный слуга.

Окинув мое поднимающееся с кровати тело взглядом, в котором было тщательно скрыто презрение, он произнес:

— Граф готов Вас принять.

Снова лестницы и коридоры и вот я в огромном зале с высокими потолками и гигантским обеденным столом по центру. Стол ломиться от еды, но мельтешащие вокруг слуги не приносят, а уносят блюда. Видимо здесь был полноценный обед персон этак на двадцать, к концу которого я не поспел.

За столом сейчас сидят четверо. По центру — граф: широкоплечий мужчина лет сорока-пятидесяти с волевым подбородком, черными коротко стриженными волосами и карими глазами. Слева от него — старик лет шестидесяти, седой как лунь, с волосами до плеч и голубыми глазами в которых плещется лед.

Справа, ближе к концу стола, мужчина с темным, обветренным лицом европеоидной расы на котором виден отпечаток востока: глаза чуть раскосые и немного выступают скулы. На противоположном конце стола сидит мастер Руфим. Стражи нигде не видно.

— Присаживайтесь, Ход — нейтральным тоном говорит хозяин, кивая на место рядом с мастером меча — Слуги сейчас принесут новые блюда, а пока я бы хотел побеседовать с Вами и Руфимом.

На полминуты над столом повисло молчание. Две акулы внимательно рассматривали меня. В том, что передо мной именно акулы я не сомневался: в их глазах явно читались вопросы: что ты за человечишка и как нам тебя лучше использовать?

— Руфим ничего про Вас не рассказывал, кроме того, что Вы можете помочь в нашей непростой ситуации. Так, кто Вы? — начал допрос хозяин замка.

— Пока прошу считать меня просто хорошо информированным магом — ответил я.

— Какого вы уровня? — живо спросил голубоглазый старик.

— Ограничусь ответом: выше десятки.

Голубоглазый сощурился и продолжил:

— Что именно Вы можете?

На меня начало накатывать глухое раздражение:

— Господа, я прибыл сюда по доброй воле и прежде чем отвечать на вопросы хотел бы узнать о Вашей проблеме. Пока, разумеется, без тех деталей, которые бы могли нам всем доставить неприятности, если я буду не в состоянии Вам помочь.

— Руфим — холодным тоном обратился граф к мастеру меча — Кого ты к нам привел?

— Я привел к Вам помощь, как и было оговорено много лет назад — спокойно ответил мастер меча.

Хозяин с голубоглазым переглянулись.

— У меня похитили дочь — скрывая волнение произнес граф.

— Вы кого-то подозреваете?

— Это были «серые».

Я начал быстро перебирать в голове варианты. Стоит ли в это влезать? Чем мне это грозит? Что мне это даст? Еще несколько секунд раздумий и вот мой ответ:

— Я могу Вам помочь. Но плата будет немаленькой.

Недоуменные взгляды от всех присутствующих, кроме Руфима.

— Вы думаете, мы не в состоянии нанять магов? Вам выпала честь оказать помощь семейству графа, а вы хотите торговаться как крестьянка у прилавка?! — начал повышать голос старик.

— Похоже, мы друг друга недопоняли — возразил я настолько мягко, насколько позволяло мое самообладание — У мастера Руфима перед Вами есть определенные обязательства, которые он исполнил, приведя меня сюда. Но если я правильно понял, нигде не оговаривается, что помощь будет предоставляться бесплатно от непосредственного исполнителя (тут я положился на мастера Руфима, который не возражал, когда я упомянул о плате во время нашего первого разговора на возвышенности). Что касается меня, то я ничем не обязан мастеру Руфиму и уж точно ничем не обязан Вам господа. Вместе с тем, поскольку мы с Руфимом через многое прошли я готов рискнуть своей шкурой, чтобы Вам помочь.

Лица у акул сразу стали кирпичом, а человечек справа начал рассматривать меня с нескрываемым интересом.

— И что же вы хотите за свои услуги? — медленно выдавил граф.

— Во-первых, три тысячи золотых. Во-вторых, мне нужны ваши связи для одного дела за пределами Форлана. В-третьих, мне нужна вся информация, которую вы сможете достать по магическим заклинаниям, которые не преподают в академии.

Откровенно говоря, у меня были еще пункты, но я решил поберечь нервы графа и пока не выкатывать весь список.

Судя по тому, как вытянулись лица акул, сейчас меня отправят по известному адресу. Однако, тишину после моего наглого заявления нарушили не они, а Руфим:

— Граф, я бы хотел сказать пару слов, но без моего спутника.

ДеВитар заторможено кивнул. В результате, мне ничего не оставалось, как покинуть зал.

 

7

Когда сероглазый вышел, черты лица Руфима слегка изменились: маска благообразия исчезла — нос заострился, глаза чуть ввалились, у рта прорезались невидимые раньше морщины, лицо окаменело.

Яростно сверкая глазами, Харас спросил:

— Зачем ты привел к нам этого клоуна, Фааил?

— Я привел Вам клубящуюся пустоту: все, что оказывается рядом с ней — бесследно исчезает — тихо прошипел тот, кого звали Фааилом — Вот ты, Юзим — обратился говоривший к человеку с обветренным лицом — Кто с тобой?

— У меня сотня клинков пустыни готовых оказать эту услугу графу за кров и пищу.

— И как вы собираетесь с их помощью вытаскивать дочь? — в тихом бешенстве произнес Фааил.

— А как твой человек поможет нам??!! — вскипел граф.

— Я видел вашего деда, еще несмышленышем сосавшего грудь вашей прабабки! Я прожил не одну жизнь. Я привел вам силу, с которой в будущем придется считаться таким игрокам как Архимаг Форлана и Сетар! А вы, называя его клоуном, соотносите меня со старым маразматиком?!

Взгляд Фааила, в котором отражались лица сотен убитых врагов, десятки умерших друзей, пройденные горы и пустыни, множество оставленных за спиной горестей и печалей, страшные секреты которые он унесет навсегда с собой в могилу, придавил графа и его семейного мага.

— Так, расскажи нам про него — успокаиваясь, попросил ДеВитар.

— У меня перед Вами ограниченные обязательства. К тому же, я дал слово ничего не говорить о нем. Но один раз, в знак преданности вашей семье, я его нарушу. Делиму назад на него вышли два архимага, причем не из тех, что сидят за старыми манускриптами, а архимаги-охотники. Их усилили двумя боевиками. Не знаю их квалификацию, но в команду к таким магикам абы кого не поставят. Думаю, это были не ниже чем капитаны «чистильщиков» Тайной стражи. Бой занял не более тридцати ударов сердца. Лишь один из архимагов смог чудом сбежать.

Над столом повисла тишина.

— А что, с другим? — поинтересовался Юзим.

— Фарш из мяса и перемолотых костей — сухо ответил Фааил.

— Если за ним охотиться Тайная стража, не принесет ли нам этот Ход больше проблем, чем пользы? — задал вопрос Харас.

— Я не уверен, что это была Тайная стража. В любом случае, вас никто не просит брать его под крыло. Выполнит разовую работу, рассчитаетесь, и вы его не знаете.

ДеВитар какое-то время взглядом буравил точку на стене. Потом тихо спросил сидевшего рядом Хараса:

— Что думаешь, старый друг?

— Давай, по крайней мере, его выслушаем.

— Пусть зайдет! — зычно произнес хозяин.

Дверь отворилась, и сероглазый опять оказался за столом.

— Цену Ваших услуг мы уже знаем. Теперь хотелось бы знать, что конкретно Вы планируете делать, чтобы вытащить мою дочь?

— У меня есть две нити. Потянув за одну, я узнаю все о «серых» в вашем секторе. «Серые» вообще работают с привязкой к определенной географической местности. Таким образом, иногда их жертву, передвигающуюся по Форлану, передают от одной команды убийц — другой. Надеюсь, вашу дочь не вывезли за пределы «сектора» тех, кто ее похитил. Потом силами Ваших людей просто отбить вашу дочь и устроить им резню. Но за это я попросил бы лишь деньги. Проблема в другом: если был заказ, то они снова попытаются ее выкрасть. В результате вашему чаду придется сидеть в замке безвылазно.

Проблему предполагается решить следующим образом. Поскольку «серые» разделены на автономные структуры, привязанные к определенному «сектору» объединенные исключительно несколькими координаторами, то надо убить координаторов, предварительно выпытав у них всю информацию о каждом члене организации.

— И Вы знаете этих координаторов? — вмешался Харас.

— Я знаю, как начать их искать — это и есть вторая нитка.

— Какая-то нелогичная структура: слишком много знаний в одних руках — с сомнением протянул граф.

— Такая структура позволяет всегда знать правой руке, что делает левая. Через координаторов проходят десятки заказов в делиму и они всегда держат руку на пульсе событий, а если глава какой-нибудь ячейки начнет артачится, то у него не будет скрытых ресурсов для противостояния и внесения смуты — всех его людей знают на перечет.

Что касается уязвимости, связанной с тем, что можно парализовать структуру, избавившись лишь от нескольких человек, то, поверьте, эта нитка мне досталась не просто: то, что знаю я, известно нее более чем десятку людей в Форлане. К тому же «серым» некого опасаться: обычные банды им не страшны, а Тайная стража использует их иногда как собственных подрядчиков.

— Ладно, допустим, мы согласны Вас нанять: как конкретно вы будете реализовывать свой план?

— Сначала, значительная часть Ваших люди направляются в Рурк и Хастон, ожидая от меня списка «серых», которых надлежит убить. Я нахожу координаторов в Саниме, потрошу их, составляю списки, и даю вашим подручным их переписать много раз на множество листов, которые они распространят по городу. Параллельно Ваши люди хватают и потрошат человека «серых» с «сектора» в котором похитили Вашу дочь. Так что, непосредственно в освобождении Вашей дочери я участвовать не смогу, но один из моих доверенных людей будет с Вами во время самой опасной фазы операции освобождения. В Рурк и Хастон прибудут мои списки, и Ваши люди устроят по ним резню «серых».

В результате структура будет полностью раскрыта, многие захотят с ней поквитаться, а три удара создадут панику и никому не будет дела до одного из сотни дел «серых», окончившихся неудачей. «Серые» после этого будут долго восстанавливаться.

— В Рурке и Хастоне мы столкнемся с сопротивлением городской стражи — возразил Харас.

— Да, тут вам потребуются очень преданные люди, способные держать язык за зубами и которых не смогут связать с вами — ответил сероглазый.

Харас покосился на Юзима: тот утвердительно кивнул.

— Как быстро прибудут списки в Хастон и Рурк? — спросил граф.

— В течение дня или ночи.

На лицах Хараса и ДеВитара отразилось удивление, переходящее в откровенную подозрительность.

— Я использую не почтовых голубей, а кое-кого побыстрей, и это мой секрет — добавил Ход.

— Нам надо это обдумать — подытожил ДеВитар.

— Для полной ясности, я бы хотел сказать еще несколько слов о своем вознаграждении в случае успеха.

— Мы слушаем.

— С деньгами все понятно. Поясню по поводу упомянутого дела за пределами Форлана. Мне потребуется, зафрахтованный на шесть делим, корабль в Великом Океане. Разумеется, он должен быть полностью укомплектован и оснащен всем необходимым для плавания на этот срок. Мой человек будет указывать, куда плыть, и команда независимо от того, каким бы безумным не был маршрут, должна будет в точности исполнять все его требования. Разумеется, никаких расходов при этом мой человек нести не должен.

От Хараса не ускользнуло, что на этих словах Фааил бросил удивленный взгляд на сероглазого.

— Это возможно. У нас есть торговые связи с рядом купцов в прибрежных государствах, но полная лояльность команды в Великом Океане обойдется нам в очень звонкую монету. Какой именно участок Океана вас интересует? — не преминул спросить ДеВитар.

— Думаю, лучше всего начать плавание с северо-востока континента.

— Хорошо. Я могу это устроить. Продолжайте.

— Магические заклинания должны быть действительно стоящими и редкими. Обязательно нужна информация по методам обхода щитов противника. Если методов несколько, то обязательно нужны те, которые используются архимагами.

Поскольку реакции на эту просьбу не последовало, Ход счел молчание знаком согласия и продолжил:

— Все расходы, связанные с операцией, разумеется, ложатся на Вас. Координацию буду осуществлять я или мои люди. Более того, для исполнения моей части работы мне потребуется 500 золотых. Отчет о потраченных деньгах я предоставлю когда все закончится и остаток будет вам возвращен. Кроме того, на подготовительном этапе мне понадобятся консультация и услуги Вашего кузнеца, из числа тех, кто не болтает лишнего и хорош в своем деле. Да, среди моих людей есть лекарь с семьей, его нужно по-тихому пристроить на неопределенный срок в одну из ваших глухих деревень, жители которой не будут ему докучать вопросами и вообще распространяться о новых людях.

— Вы немало просите, Ход — прокомментировал высказанные требования ДеВитар.

— Не хочу Вас обидеть, граф, но мы можем обрушить одну из мощнейших структур Форлана. Обычно на такое способны только люди весовой категории уровня главы Тайной стражи или Архимага Форлана, люди с огромными связями и ресурсами. Узнай они в какую сумму вы можете уложиться, замахиваясь на такое — они бы просто не поверили, что это возможно.

— Я обдумаю Ваше предложение — повторился ДеВитар — А сейчас приступим к трапезе.

В залу стали входить слуги с подносами полными еды. На столе появилась оленина, тушеная в винном соусе, запеченные фазаны, стейки из говядины с хрустящей корочкой, блюда из рыбы, пюре из фасоли, грибная икра, выпечка, желе из ягод и несколько сортов вин.

ДеВитар и Харас попробовали для приличия несколько блюд и, попросив прощения у гостей, удалились.

— Ну, что скажешь про эту «клубящуюся» пустоту? — любуясь солнечными зайчиками на «живой» картине, спросил Эрис своего мага.

— Сложно сказать. План у него конечно сумасшедший, но, если все правильно организовать — может и получится. По крайней мере, он не пытался нас обмануть, когда его предлагал. Судя по ауре, он верит в то, что говорит.

— Мне он показался слишком мягким. Нет в нем жесткости, необходимой для того, что он задумал — высказал свои впечатления о Ходе граф.

— В какую сумму нам все это обойдется, если мы все-таки решимся осуществить его план?

— Ну, давай прикинем. Значит ему 3,5 тысячи, зафрахтовать корабль — еще тысяча, незаметно провести людей Юзима в Рурк, разместить там, нанять наводчиков знающих город, вывести их из города — не меньше пятисот золотых, тоже самое — в Хастоне. Когда будем вытаскивать мою дочь, скрываться не будем — все и так поймут, что это мои люди. Да, еще в Саниме нужно нанять не меньше сотни человек для переписывания списка и его распространения по городу — для них это будет большой риск, да и публика там избалованная, так что не меньше 5 золотых на человека. Итого мм… 6–6,5 тысяч золотых, если накинуть на непредвиденные расходы и дополнительные меры предосторожности для тех, кто будет руководить людьми в городах. Пустота поглоти, я думал получиться гораздо дороже! Кстати, я забыл про заклинания — тут граф вопросительно покосился на магика.

— Кое-что у меня у самого есть в загашнике — мне эти заклинания все равно ни к чему — пропускная способность не та. Есть пара знакомых в академии, которые будут готовы поделиться знаниями, однако это обойдется недешево — тысячи две золотых: не меньше. Но я и палец о палец не ударю пока все не завершиться.

Подумав еще, маг спросил:

— А может нам вообще ему ничего не платить?

— Поживем-увидим — отвечал граф — Надо будет проинструктировать кузнеца, и если мы все-таки зафрахтуем ему корабль, то там обязательно должен быть наш человек. И вообще если он действительно настолько мягок как выглядит надо бы этим воспользоваться и организовать ему девушку. Кто знает? — может купится. Кто у нас там лучше всего играет роль бедной овечки?

— Искра.

— Ну, Искра так Искра.

* * *

Сегодня Винд попросил короля перенести обычное время доклада на более ранний срок. Возможные причины этого поступка сильно беспокоили Аргала III.

Безопасники уже давно предупреждали короля об усилившейся активности агентов Сагала, и могущественнейший человек Форлана боялся, что вести, которые сегодня принесет Винд, будут гораздо хуже обычных. Будучи не в силах сдержать внутреннее напряжение, Аргал начал мерить комнату шагами из угла в угол. Наконец-то раздался стук в дверь и король в нетерпении замер на месте.

Вошедший в кабинет Винд был, как всегда, собран. Слегка поклонившись Аргалу, безопасник приступил к докладу:

— Ваше величество, у меня сегодня на повестке только один вопрос.

— Что, сегодня все враги Короны были тише воды и ниже травы? — попытался сыронизировать король.

— Увы, нет. Просто несколько дней назад ко мне пришло сообщение о том, что моя «ищейка» уничтожена.

Король потрясенно замолчал. Потом, выдохнув, спросил:

— И вы говорите мне об этом только сегодня?

— Просто до сегодняшнего дня не о чем было говорить. А вот вчера вечером мне пришла весть о том, что единственный член ищейки движется на север континента.

— Значит, ищейка не уничтожена полностью?

— Да, есть выжившая: женщина-архимаг.

— Почему она вообще куда-то движется, а не находиться у вас?

— Она решила выйти из игры.

— Как Вы об этом узнали?

— Она оставила краткий отчет в одном из наших заведений.

— Почему же я ничего не знаю об этом отчете?

— Пока мы не склонны ему доверять. Мы не исключаем возможности того, что она сама убила своих товарищей.

— И все-таки, я хотел бы его увидеть! — начал раздражаться Аргал.

Винд нехотя вытащил из своей папки записку Рины и передал ее королю.

Быстро прочитав краткий отчет магессы, Аргал спросил:

— Она пишет об одаренном, способном проломить щит архимага силой. Как это возможно?

— Это одна из причин, по которой мы не очень доверяем ее информации — похоже на попытку ввести нас в заблуждение. К тому же, даже если сделать это невероятное допущение, это не объясняет ее бегства, как и того, почему столь мощный маг решил оставить ее в живых.

— Что Вы намерены предпринять?

— Мои люди уже отправились к месту гибели группы, указанному в отчете. Сам же я с тремя архимагами отправляюсь на север, за магессой. Дело настолько серьезное, что я должен лично присутствовать при захвате и получить информацию из первых рук. Мой человек ведет ее от границы Форлана и Астара, в Форлане перекладные уже готовы, в Астаре агент тоже должен был об этом подсуетиться.

— По поводу…

— По Сагалу все приостанавливается. Пока только пассивное наблюдение. Если у нас в Форлане появился новый игрок, то прежде чем бить по другим фигурам, нужно убедиться, что он с ними не связан.

— Думаю Вам не надо напоминать, что разборки форланских архимагов на территории сопредельного королевства могут спровоцировать конфликт с королем Астара.

— Увы, ваше величество, это тот случай, когда мы вынуждены идти на такой риск. По этому расследованию накопилось слишком много вопросов: массовая гибель разбойников со следами применения веществ влияющих на психику, пытки и убийство капитана «чистильщиков», резня в горах Карамира, уничтожение моей «ищейки». Возможно, сейчас ответы на все эти вопросы находятся у магессы Рины и я должен захватить ее любой ценой.

* * *

У Рины никогда не было подруг. Будучи еще совсем ребенком, она, конечно, бегала с другой малышней по тонувшему в грязи Тиску — небольшому городку, разместившемуся на юге Форлана. Когда ей исполнилось шесть лет тяжелый быт небогатой семьи ремесленника по дереву начал диктовать свои условия жизни: пора беззаботности закончилась, и единственная дочь стала помогать отцу в работе. Подтаскивать заготовки, точить постоянно ржавеющие инструменты, убирать опилки. А еще нужно было помогать матери по дому. Несмотря на все сложности, тот период для нее всегда будет ассоциироваться со счастливым детством, неразрывно связанным с запахом свежего дерева и теплыми руками матери, прижимающими к себе любимую дочурку. О смерти близких она не любила вспоминать. Дочь наверняка ненадолго бы пережила своих родителей: по теории вероятностей самостоятельный вояж десятилетней девчонки из Тиска в светлое будущее должен был закончиться в каком-нибудь разбойничьем лагере в лесу, но… Но тут вмешалась судьба: трое всадников, что первыми встретились на пути самоубийственно самоуверенной Рины, бодро вышагивающей босыми ногами по пыльной дороге были слугами Короны.

Чересчур самоуверенный ребенок-сирота тогда пополнил ряды структуры, отвечающей за безопасность молодого Аргала III. В последовавшие затем годы учебы, она общалась лишь с одной девушкой: та одаренная не обладала сколько-нибудь значимой пропускной способностью, но училась читать ауры. Попытка завязать дружбу не удалась. Дело было даже не в каком-то несоответствии характеров или недопонимании: просто оказалось, что дочери бедного ремесленника и дочери разорившегося купца просто не о чем говорить, и до невольной встречи с Кирой ей было не знакомо такое понятие как подруга. Беря с собой в дорогу спасенную девушку, Рина ощущала смутное чувство вины: несмотря на то, что магесса честно рассказала Кире обо всех опасностях путешествия, ее добровольная попутчица вряд ли до конца осознавала весь принятый на себя риск.

Внешне они были совершенно разные. У Киры — длинные черные волосы, опускавшиеся ниже плеч, округлое лицо, огромные красивые карие глаза, у Рины — каштановые, чуть вьющиеся волосы, продолговатое лицо и бледно-голубые глаза. Также Кира была чуть выше и крупней своей попутчицы. Что именно заставило девушку принять столь авантюрное предложение своей спасительницы, было загадкой. Может дело в пережитом шоке от смерти мужа и в желании куда-то двигаться, чтобы новые впечатления вытеснили ужас увиденного, а может просто у Киры тоже никогда не было подруги.

Так или иначе, мир обеих женщин был разрушен и совместная поездка потихоньку залечивала их душевные раны. Они могли часами болтать о погоде, женских украшениях о которых такие незнатные дамы как они могли лишь только мечтать, открывающихся видах, о чем угодно. А могли целый день ни о чем не говорить, но это молчание никогда не было неловким. Патрули стражи в Астаре удивленно смотрели на двух одиноко путешествующих женщин, но лишние вопросы отпадали сами собой, когда Рина упоминала о том, что она магесса и движется по своим делам, не собираясь задерживаться в их королевстве дольше необходимого. Конечно, открывая такую правду о себе она рисковала, зато, после услышанного, все переставали удивляться отсутствию сопровождения и уж точно никому в голову не приходила мысль распускать свои руки.

Хотя магесса безусловно могла за себя постоять, она ловила себя на мысли, что откажись Кира составить ей компанию, Рина вряд ли решилась бы поехать одна.

Несмотря на то, что женщины оказались внутренне духовно очень близки, на проявления внешнего мира они реагировали по-разному. Например, пьяная рожа в трактире за столиком напротив, вгоняла непривыкшую к таким заведениям Киру в ужас, заставляя всю ее сжиматься от страха, а Рина совершенно не воспринимала таких субъектов как угрозу, скорее — как объект местного интерьера. Если Кире каждый настойчиво требующий внимания двух девушек гуляка казался потенциальным насильником, то Рина спокойно оценивала внешние «данные» претендента и в случае если он слишком ей надоедал, игнорируя вежливые просьбы не докучать, она чуть душила его, сжимая воздух в горле горе-казановы.

Как-то путь им преградила небольшая группа разбойников, решивших, что одинокие женщины — легкая добыча. Если для Киры это была страшная разбойничья банда, то по меркам Рины — два с половиной калеки и один имбецил. Чтобы не пугать подругу видом крови, магесса просто раздала этой швали воздушных тумаков.

Если Рина подбивала воздушными стрелами неосторожных пернатых на ужин, то Кира старалась не смотреть на предсмертную агонию птиц.

Такая разность в восприятии некоторых аспектов человеческого бытия отнюдь не мешала крепнуть дружбе двух попутчиц.

Однажды утром, через четверть часа езды после плотного завтрака в одном из придорожных трактиров, на еще не избавившуюся от остатков утреннего тумана дорогу из леса в метрах ста перед ними выехал всадник, преградив путь.

Сначала Рина решила, что их ждет банальная попытка очередного ограбления, но чем ближе магесса подъезжала к незнакомцу, тем явственнее ощущала серьезную угрозу в этой застывшей молчаливой фигуре. В метрах тридцати она узнала его черты лица — перед ней был Винд собственной персоной.

Когда до главного безопасника оставалось локтей двадцать на дорогу вышли еще трое в накинутых на голову капюшонах.

Архимаги — безошибочно определила Рина. Как молоды: двоим по двадцать, только одному где-то между тридцатью и сорока. Похоже у Винда начинаются проблемы с кадрами.

— Спрячься за мою спину, но не отъезжай далеко — последовал резкий приказ Кире.

Девушка незамедлительно последовала совету.

— Тут неподалеку есть прогалина, давай там побеседуем — очень не хочется пугать нашими делами местных путников — произнес Винд будничным тоном.

— Наши дела закончились Винд — ответила Рина, одновременно ощущая в себе незримое появление неизвестного, проявившегося в ответ на серьезную угрозу.

— Девочка, тут три архимага. Их подготовка, конечно, уступает твоей, но шансов у тебя нет. Я не для того впервые за долгие годы покинул Форлан и загнал десять лошадей, чтобы просто так тебя отпустить — стал втолковывать ей как неразумному ребенку Винд.

Рина не стала отвечать, вместо этого накрыв себя и Киру воздушным щитом. Через секунду она ощутила, как три архимага синхронно стали взламывать ее защиту. Она ждала узоров на куполе, загустевшего воздуха, но ничего не происходило. Сквозь уплотненный воздух своего щита она видела лишь чуть искаженную снисходительную улыбку Винда.

Однако через двадцать ударов сердца улыбка сошла с лица главного безопасника Короны, а трое архимагов лишь недоуменно посматривали на своего начальника — они оказались не в состоянии взломать щит магессы. И это было лишь началом их неприятностей: воздух внутри их собственных куполов стал стремительно охлаждаться. В попытке освободиться от накатывающего холода они решились убрать свои щиты, но ничего не помогало — их защитные купола им более не подчинялись.

— Тебя этому научил тот маг? — испытывая одновременно ужас и любопытство, спросил Винд.

Когда внутренне презиравшая предательство магесса хотела выкрикнуть: «Нет» — тот, кто был везде и нигде послал ей образ молчания.

«Пожалуйста, не убивай их» — обратилась Рина, преисполнившись жалости к уже покрывшимся инеем людям — «Они лишь делают свою работу, и они не мясники в отличие от людей Сетара».

Тотчас трое заживо замерзающих архимага почувствовали теплый воздух окружавшего их леса.

— Не преследуй меня, Винд! В следующий раз я убью всех! — сказала магесса своему бывшему начальнику.

Потом она обратилась к Кире:

— Поехали отсюда.

Винд потрясенно смотрел вслед двум уезжающим женщинам, потом его взгляд перешел на трех скрючившихся от боли магиков.

* * *

Они наткнулись на лагерь после полудня. Первыми кого они увидели, были две девчонки чистившие рыбу. При виде троих обросших мужчин выходящих из леса эти свистушки побросали трепыхающихся карасей и побежали к центру лагеря, оглашая всю округу своими криками.

Из под навеса, что находился в центре лагеря, навстречу незваным гостям вышли двое. Один светловолосый — явно боец, второй тоже крепыш, но нет у него ни в глазах ни в движениях скрытой угрозы, в общем — рохля. А позади, под навесом, настоящий приз — семь баб. Одна, правда, — почти старуха, но зато остальные: одна другой краше. К тому же одна рыжая, по глазам видно — настоящий огонь. Два пердуна, что крутятся при них — не в счет. Итого: два защитника. Это хорошо, очень хорошо. Это наш шанс.

Так размышлял Ильгаз, один из разбойников, чей лагерь расположился в пятнадцати лагах от людей Хода. С ним было еще двое. Каленый и Игла не то чтобы были его друзьями, но в последнее время держались рядом. Сейчас, когда добыча в виде беспечных путников стала попадаться все реже, в лагере разбойников все чаще начинались терки по пустякам. Все были злы и на взводе. В результате люди стали кучковаться по группам — так безопаснее, если одиночка попадется под раздачу главного: ему не жить, а так, главарь еще дважды подумает — стоит ли спускать собак сразу на всех троих.

В то утро они решили попытать счастья не у дороги с основной группой, а походить по окрестностям. Когда отошли уже достаточно далеко и хотели возвращаться, как раз и наткнулись на этот цветник.

Подавив в себе животное желание сразу напасть на мужчин Ильгаз, приветливо улыбнулся (по крайней мере, ему так показалось) и обратился к мужчинам:

— Мир вам. Мы охотимся в этих лесах. Были здесь делиму назад и видели на этом месте лишь деревья и траву. А сейчас, я смотрю, у нас появились новые соседи. Сами кто будете?

Светловолосый окинул недоверчивым взглядом «охотников» и нехотя произнес:

— Путники. Ехали мимо. Решили ненадолго здесь задержаться.

— Да, место хорошее — для вида окинув взглядом окрестности, отвечал Ильгаз — А нам сегодня не везет — ни одной косули, даже пернатые куда-то попрятались. Хотели вот здесь у ручья передохнуть…

Похоже, светловолосый сейчас решал, стоит ли приглашать незваных гостей к их костру. Окинув еще раз троицу взглядом, он чуть потеплевшим голосом произнес:

— Можете передохнуть у нас в лагере.

Ильгаз медленно двинулся по направлению к навесу. Поскольку светловолосый сейчас стоит на месте, через несколько шагов он окажется между Ильгазом и Каленым с Иглой. Разбойник рассчитывал, что его товарищи успеют сориентироваться. Главное быстро убить этого наемника, тогда второй — точно обречен. Осталось лишь сделать пару шагов.

Внезапно слева в высокой траве раздался какой-то шорох и из колосящегося зеленого ковра показалась изрядно помятая заспанная мужская рожа. Ильгаз, не моргнув глазом, продолжал двигаться к навесу искренне молясь, чтобы его спутники не сваляли дурака — проснувшийся здоровяк спутал им все карты. Видимо Игла с Каленым пришли к тем же выводам и не стали атаковать белобрысого.

Через пять минут разбойники сидели за грубо сколоченным столом под навесом. По другую сторону стола разместились двое встречавших их мужчин и еще два старика. Хотя при ближайшем рассмотрении стариком оказался лишь один, он, кстати, себя так и просил называть — Старый. Второй, лысоватый тип со странным именем Док, хоть и был не молод, но на старика пока не тянул.

Проснувшийся крепыш разместился на небольшом чурбаке у них за спиной. Не настолько близко, чтобы это выглядело откровенно угрожающе, но от этого Ильгазу было не легче. Здоровяк его нервировал.

Рыжая и одна из девушек принесли простой еды: тушеное мясо, хлеб и травяной чай. Игла с Каленым украдкой поглядывали на женщин, а Ильгаз задумчиво поглощал пищу, его взгляд ненавязчиво скользил по скарбу путников, трехлетнему пацану, которого женщины предпочитали лишний раз не показывать незнакомцам, странному ограждению чуть в стороне от навеса внутри которого ничего, по сути, не было кроме утоптанной травы. От планов по захвату лагеря Ильгаз еще не отказался.

По здравому размышлению серьезных противников у них было двое: светловолосый и здоровяк. Особенно беспокоил его последний. Во взгляде крепыша не было ни угрозы, ни злости, лишь какая-то странная пустота в глазах от которой по спине прожженного бандита непроизвольно начинали бегать мурашки. Было в нем что-то неправильное, противоестественное. Подумав еще немного, Ильгаз понял, что его так беспокоило в этой горе мышц: у здоровяка был взгляд сумасшедшего, но вел он себя рационально, немного заторможено, но все-таки рационально. Вообще так быть не должно. Подумав еще немного, разбойник понял, что больше не горит желанием с Иглой и Каленым захватывать этот лагерь. Ведь остальные женщины и мужчины воспринимают этого бугая как нечто само собой разумеющееся, а значит, у них как минимум есть какая-то тайна. Все эти размышления подталкивали Ильгаза к мысли о том, что надо поскорее отсюда убираться.

Однако планы распрощаться сразу после трапезы пошли прахом. Из лесу вышли двое мужчин. На плечах у одного покоилась подстреленная косуля.

— У нас гости? — спросил один из них, подходя к столу.

— Да вот, местные охотники к нам пожаловали — кивнул на пришельцев Старый.

Ильгазу показалось, что в словах старика проскользнула ирония.

— Охотники и без добычи? — обратился тот, кто принес косулю, к Ильгазу.

— Ничего не попалось за день.

— Странно. Дичи вокруг полно.

Разбойник решил, что лучше не оправдываться, а промолчать.

Любитель задавать вопросы сел за стол с явным намерением продолжить допрос. Теперь Ильгаз точно знал, кто в этом лагере главный. Его спутник остался за спиной бандитов. В данный момент перед непрошенными гостями сидело пятеро мужчин и двое находились сзади. Судя по неподвижным спинам Каленого и Иглы сообщники расчухали ситуацию и заметно напряглись.

«Если нас захотят порешить — сделают это без проблем» — подумал Ильгаз.

— И где ваш лагерь? — продолжал задавать вопросы главный.

— Наша времянка в лагах двадцати отсюда будет.

— Ну, раз уж мы соседи надо будет как-нибудь вас навестить. И сколько человек вышли на промысел?

— Пятеро. Один обычно коптит добычу.

— Ясно…

— Нам, пожалуй, пора — прервал главного Ильгаз, опасаясь дальнейших расспросов. Ведь если не подготовился к вранью, проколоться — раз плюнуть. — Путь до времянки не близкий, а время вечернее.

На несколько ударов сердца над столом повисла напряженная тишина.

Главный задумчиво смотрел на поверхность стола. Потом, словно очнувшись, тряхнул головой и произнес:

— Да, дорога неблизкая. Заходите еще.

Трое мужчин встали из-за стола и, сухо распрощавшись с хозяевами, направились восвояси.

Когда разбойники отошли достаточно далеко, Игла довольным голосом произнес:

— Даже если они о чем-то догадались, то не успеют съехать: через несколько часов стемнеет, и они смогут покинуть это место только утром. У них женщины, телеги — им от нас никуда не деться.

— Не советую тебе говорить об этой встрече Хвату — мрачно ответил Ильгаз.

Двое подельников с удивлением уставились на своего неформального лидера.

— Чувствую — не простые это путники — туманно пояснил Ильгаз.

— Стареешь — усмехнулся Игла.

— Некоторые вещи действительно приходят с возрастом, например — осторожность. Если доживешь до моих лет — может, поймешь что это такое.

На этих словах Игла хохотнул, и троица продолжила движение к разбойничьему лагерю.

* * *

Ход.

Когда я вернулся в свою «гостиную» бадьи с водой уже не было на месте. Мой живот был забит до отказа: столь изысканной трапезы мне еще не приходилось пробовать в этом мире. Да, хорошо живут графья: мне бы так каждый день питаться.

Как-то незаметно на меня навалилась огромная усталость. Промелькнула даже мысль: не подмешали ли хозяева мне чего-нибудь в еду. Впрочем, эти подозрения я быстро отмел: если бы ДеВитар решил мне навредить, он бы мог сделать это в открытую и в любой момент — здесь я полностью во власти графа. Кормят здесь, конечно, хорошо, но как только необходимость моего присутствия отпадет, надо убираться из этого замка как можно скорее.

Я поплелся к своей кровати с намереньем дать хорошего храпака после сытного обеда. Сделав два шага к месту почивальни, я услышал за окном чью-то брань. Любопытство взяло свое, и я решил посмотреть, что происходит во внутреннем дворе.

Из окна я увидел следующую картину: дородная матрона распекала на чем свет стоит двадцатилетнюю девчушку с красивым личиком и испуганными глазами. Видимо словесного воздействия этой женщине с поросячьими глазками показалось мало и она от души залепила пощечину в чем-то провинившейся служанке. Девушка схватилась за лицо и убежала со двора. Да, дела. Не мое, конечно, дело, но неприятный осадок от этой сцены у меня остался.

Забравшись в постель, я решил вывалиться в «пространство», чтобы проверить расположение камешков. Фигура, которую я увидел, вогнала меня в состояние легкой паники: судя по всему в лагере неприятности!

Что же делать? Телепортироваться сейчас я не могу: в любую минуту в мою комнату может зайти кто угодно. Значит, буду ждать ночи. Даже если в этой комнате есть скрытые глазки, в кромешной тьме моего отсутствия никто не заметит — главное закрыть наглухо ставни.

Потекли минуты и часы ожидания, ставшего для меня настоящей пыткой. Я изводил себя мыслями о том, что возможно моих людей сейчас кто-то убивает, а я как последний трус держусь тут за свои секреты, лишь бы не объясняться потом с графом.

Вечером, когда солнечный диск уже спрятался за каменную стену замка, мне в комнату принесли ужин. Принесла его та самая девушка, что днем схлопотала пощечину во дворе.

Когда она ставила поднос с едой на мой столик, ее рукав немного задрался, обнажив синяки на запястье. Какая же сволочь так с ней обращается? Гребанное средневековье!

Чтобы хоть как-то привнести чуточку тепла в ее видимо не простую жизнь я ободряюще улыбнулся и произнес:

— Знаешь, тут для меня многовато. Я после графского обеда еще отойти не могу. Давай, поедим вместе.

Девушка в ответ тоже улыбнулась своими голубыми глазами и приятным бархатистым голосом ответила:

— Мне нельзя с вами есть: управляющий накажет.

— А мы ни кому не расскажем — заговорщически подмигнул я ей.

Пока мы неспешно уплетали принесенные блюда, я расспрашивал служанку об ее житье-бытие.

Звали ее Искра. Стала сиротой с четырехлетнего возраста. До четырнадцати лет жила в семье старосты — оказывается, так принято во всех деревнях графа. Потом ее «перевели» в замок в качестве прислуги, что по меркам простолюдинов значительное «повышение» в статусе. Когда я стал спрашивать ее о синяке, она поначалу отмалчивалась, потом нехотя выдавила: «Это мажордом». «Мажордом» — это оказывается тот чопорный слуга, который был моим сегодняшним проводником в замке.

Слова следующего вопроса у меня невольно застряли на языке, когда я взглянул в глаза девушки: в них смешались боль, стыд и страх.

Да, вот и устроил приятное человеку — идиот! И так понятно как ее использует этот мажордом в нерабочее время!

Остатки ужина мы доели в смущенном молчании.

Когда служанка ушла, мысли о моих спутниках, оставшихся в лагере снова стали меня терзать. Потянулись часы утомительного ожидания. В конце-концов ночь вступила в свои законные права. Я закрыл ставни и подпер дверь стулом. Потом подумал еще и подтянул тяжеленную кровать, зафиксировав ей стул. Лучше прикинуться параноиком, помешанным на собственной безопасности, чем объяснять свое отсутствие в комнате. Осмотрел еще раз сделанную баррикаду и затушил свечу.

Первым кого я увидел в лагере была Миранда. Она сидела напротив места для телепортации, ожидая моего появления. Поэтому первый отчет я получил от моей благоверной: трое типов подозрительной наружности появились в лагере после полудня. Двое из них откровенно пялились на женщин, а третий по-хозяйски осматривал наш бивак. Представились охотниками, но были без дичи, и лук был только у одного.

Потом настал черед пообщаться с Бурой.

— Почему ты их сразу не прирезал? — спросил я наемника.

— Если всех подозрительных типов встретившихся в лесу сразу резать и при этом оставаться на одном месте, то неприятностей не избежать — парировал Бура — К тому же я видал вполне адекватных наемников с рожами и пострашней.

Гм, уел — ничего не скажешь. Ладно, надо решать, что делать дальше. На небольшом совещании приняли следующее решение: женщин и детей с дневным запасом продуктов и минимально необходимым скарбом я телепортирую в свой «сейф» близ водопада, а мужчины пока готовятся отражать возможное нападение.

Если это все-таки были разбойники, то самое вероятное время для нападения — ранее утро. Примерно до шести часов я еще могу находиться в лагере. Потом риск того, что мое отсутствие обнаружат, резко возрастает. Так что если бандиты нагрянут днем, то мужчины будут действовать по обстоятельствам: пятерым-шестерым они еще смогут дать отпор, а вот если больше — по коням и тикать. Телеги и крупногабаритные вещи видимо придется оставить на разграбление.

После телепортации самой незащищенной части нашего отряда мне, собственно, стало нечего делать. Поэтому я стал вновь задумчиво рассматривать загадочные камни, одним глазом наблюдая за приготовлениями моих людей.

Бура и два его подчиненных сейчас проверяют свое оружие. Старый, не пожелавший остаться с женщинами и детьми несмотря на слезные уговоры Лики, задумчиво теребит тетиву для своего небольшого лука. Рик тоже осматривает свой лук. Док готовит свои порошки. Причем, подозреваю, что как минимум один из этих сыпучих помощников лекаря не лечит, а калечит. Да, Док у нас человек с сюрпризами, в чем один из беспечных «чистильщиков» смог убедиться на собственной шкуре, умерев в страшных муках близ Меардара.

«Кукла» легко крутит два двуручника. Для нее это даже не разминка. Бура и его люди больше над здоровяком не прикалываются: видимо после боя с садистами осознали таки, с кем имеют дело. Это они еще не видели, как мое «бревно» порубило в фарш кучу народа в горах Карамира.

Трещат поленья в костре, отдавая свое тепло напряженным людям, струи горячего воздуха поднимаются вверх, чуть искажая холодный свет звезд над нашими головами.

* * *

Разбойники хоть и двигались молча, но прятаться не думали. Выступил почти весь лагерь, а это не много, не мало — три десятка душ. С таким преимуществом в живой силе скрываться нет смысла.

Осторожно ступая, впереди идет Хват — глава их шайки. Рядом с ним — Каленый и Игла в качестве проводников. Эти двое рассчитывают на благодарность главаря. Особенно старается угодить главному Каленый.

Ильгаз скептически поглядывает на своих компаньонов. Ему такая слава не нужна. Опыт подсказывает разбойнику, что нападение на этих странных путников может очень здорово подкосить численность их отряда. А на ком все потом захотят выместить злость за потери? Правильно, на проводников не верно оценивших зубастость добычи. Будь его воля, он бы вообще в лагере остался, но раз уж надо идти со всеми, то, по крайней мере, на рожон лезть не следует. Именно поэтому Ильгаз старается держаться среди последних.

Когда разбойники подошли к лагерю путников, уже стало рассветать. Как и полагал Ильгаз их ждали. Восемь мужчин стояли в ряд на небольшой полянке, где расположился лагерь путников. Женщин и детей не было видно, хотя телеги были на месте.

Среди разбойников был один: немалых габаритов, жирноват, не стар, не молод, прибился к их группе относительно недавно и снискал уважение многих спокойствием и беззлобностью. Его звали Туча. Единственный выживший после эксперимента Хода между Форланом и Лиманом. Вернее, не так: единственный, кто не потерял память из выживших. А получилось это просто: в ту злополучную ночь Туча отлучился по малой нужде за пределы лагеря. Именно в этот момент Ход и накрыл поляну первым куполом. В темноте, маг, конечно, не мог разглядеть одинокого разбойника за пределами щита. В общем, Туча стал невольным свидетелем эксперимента, осуществленного Ходом, именно на его глазах здоровяк Холк стал «куклой».

Тот страшный маг снился Туче потом долго и почти каждый раз во сне, это его, Тучу, маг делал «куклой».

И вот теперь, представьте, каково же было удивление Тучи, когда он увидел среди «жертв» предстоящего нападения того самого здоровяка, что они с покойным Хряком однажды увидели на дне телеги. А рядышком с ним стоит сероглазый маг-культист и по-хозяйски поглядывает на приближающихся разбойников — никак новых жертв присматривает для своих противоестественных ритуалов.

Туча не стал никому ничего объяснять, он не стал кричать: «Караул! Мы все умрем!» — он просто развернулся на сто восемьдесят градусов и с необычайной скоростью для человека таких габаритов побежал назад.

Шедшие рядом с ним разбойники удивлено посмотрели на спринтера, а потом вдогонку ему понеслись смешки и улюлюканье.

Ильгаз, увидев пронесшуюся рядом с ним фигуру толстяка, пару секунд задумчиво смотрел себе под ноги. Потом разбойник сложил свои собственные опасения с трясущимся от бега задом Тучи, и тоже, никому ничего не объясняя, припустил за ним.

Судьба вновь оказалась благосклонна к Туче: невидимый купол вырос уже за его спиной. А вот для Ильгаза секунды промедления, потраченные на раздумья, оказались роковыми: он со всего маху врезался в воздушный щит Хода.

Меж тем разбойники стали понимать, что происходит что-то странное. Самые прозорливые уже завидовали удаляющемуся Туче.

То тут, то там послышались крики удивления и боли — бандиты пытались удержать рвущиеся из рук и ножен мечи. Бесполезно: зажившее своей жизнью оружие убивало своих хозяев — Ход решил на этот раз не использовать воздушные стрелы и мечи, а немного усложнить самому себе задачу. Часть разбойников бросилась назад — подальше от оказавшегося смертельным лагеря путников, но через некоторое время они неумолимо натыкались на невидимый купол, поставленный Ходом.

Хват, осознавший, что его привели в ловушку, брызгая слюной, в бешенстве проревел что-то нечленораздельное Каленому и отточенным движением распорол его острым как бритва кинжалом от паха до горла. При этом сам главарь тут же получил удар ножа в спину — это у Иглы сработал инстинкт самосохранения — разбойник не собирался умирать раньше положенного срока.

Мечущиеся внутри купола бандиты пока не заметили одной особенности — все умершие имели при себе луки.

Ход задумчиво посмотрел на пробивающиеся сквозь листву первые лучи дневного светила и отдал короткую команду своим людям. На врага двинулись Бура, Силк, Керн и «кукла». Покинул строй и Рик. Ход ничего не сказал самовольно пошедшему в атаку брату Миранды, лишь бессильно скрипнул зубами.

Бура и его люди стали методично уничтожать оставшихся разбойников, оттачивая на практике приемы, позаимствованные у Рондела. Порою приходилось бить в спины, потому как самые трусливые не хотели принимать бой, рассчитывая, очевидно, на какое-то чудо. «Кукла» безэмоцианально кромсала своих противников. Здоровяку не требовалось больше двух ударов на одного человека: двуручники в его руках разрезали туловища врагов без видимого сопротивления.

Предсмертные хрипы, короткие вскрики, звуки глухих ударов, рассекающих плоть, заполнили все окружающее пространство не несколько минут.

Один из разбойников видимо сошел с ума от увиденного. Он распластался на животе и приподнял голову, с улыбкой глядя на Хода двумя разноцветными глазами: одним голубым, другим серым.

Когда «кукла» поняла, что врагов больше не осталось, она подошла к лежащему на земле бандиту с нехитрым намерением пригвоздить его мечом.

Ход остановил ее вскриком:

— Оставь этого ненормального.

Потом обратился к забрызганному чужой кровью Буре:

— Пусть этот псих расскажет, где их лагерь. Может там есть пленники.

Потом взгляд Хода переместился на Рика. Брат Миранды получил ранение в плечо и сейчас им занимался Док. Ход тяжело вздохнул, подумав о предстоящей выволочке, которую ему устроит жена, когда они останутся наедине друг с другом.

От печальных дум о внутрисемейных разборках его отвлек пленник, начавший верещать какую-то ерунду.

— Я знаю, кто ты! — выпучив в восхищении глаза и захлебываясь слюной, кричал бандит — Туча рассказывал о тебе! Ты идешь по нашему пути! Ты должен быть с нами! У нас в лагере есть пленники, они тебе пригодятся! Я сведу тебя с нашими людьми! Вместе мы будем непобедимой силой!

— Подождите — обратился Ход к Силку и Керну, потащившим ненормального к месту допроса — Хочу понять, о чем говорит этот кретин.

Потом маг обратился к пленнику:

— Кто такой, Туча? И кто ты сам будешь такой?

— Я последователь! — гордо произнес пленник. Со стороны это утверждение выглядело довольно комично.

— Культист, небось — презрительно сплюнул Бура.

— Нас и так называют — подтвердил полоумный — Я ищу новых последователей.

— Ага, ври больше: будь ты им — разбойники бы давно тебя повесили — процедил Керн.

— А я не всем открываюсь — сощурился пленник.

Его лицо приняло лукавое выражение, что в купе с улыбкой имбецила невольно вызвало у Буры желание пару раз съездить по роже ненормального. Однако наемник сдержался и повторно сплюнул.

— Так, что обо мне рассказал Туча? — продолжил допрос Ход.

— Он рассказал мне, как ты проводишь свои ритуалы. Как ему удалось бежать — тут пленник захихикал — Да, бегать он умеет. Он и сейчас от тебя убежал.

— А этот Туча еще кому-нибудь обо мне рассказывал?

— Не знаю, может быть. Это не важно. Важно, что у нас в лагере остались пленники, и ты можешь снова провести ритуал. Если ты все сделаешь правильно, все сделаешь по-нашему, я тебя сведу с моими хозяевами — быстро затараторил пленник, постепенно оседая на руках наемников, словно силы стали покидать его.

— Ясно. Уводите — обратился Ход к Керну с Силком.

Когда психа отволокли подальше, Бура брезгливо произнес:

— Пообщаешься с таким — как в говне измажешься.

— В общем так. Этот сбежавший жирнозадый боров мне нужен. Возможно, он еще вернется в их лагерь вещички прихватить. Сейчас берете этого психа в качестве проводника и бегом с ним в лагерь бандитов. Вдруг успеете перехватить жирного гада — с его комплекцией держать быстрый темп вряд-ли долго получится. Освобождаете пленников, ловите беглеца и тащите его сюда. Не забудьте закрыть лица, чтобы пленники не смогли потом вас опознать. Ночью я переправлю женщин обратно. Вроде все.

— А что с культистом делать?

— Ну, если удастся у него узнать, как выйти на этих ненормальных, то хорошо. Если нет — он нам больше не нужен.

Бура на секунду опустил глаза, потом решительно спросил:

— Ход, зачем тебе эти культисты?

Маг, посмотрев на напряженное лицо наемника, усмехнулся:

— Я провожу эксперименты с магией и сознанием, а к этим моральным уродам, с их ритуалами я отношусь также как и ты. Может, сам передушу их собственными руками, может — науськаю Тайную стражу. В общем — как получиться. К тому же, у них могут быть какие-нибудь активы в виде денег и ценностей, которые нам могут пригодиться.

Когда Бура и двое его подчиненных, прихватив пленника, исчезли из виду, Ход приказал «кукле» собрать трофеи и приступать к рытью могилы для разбойников. По-хорошему следовало еще поинтересоваться раной Рика и утрясти пару мелких вопросов с Доком и Старым, но сейчас время играло против него. Окинув еще раз взглядом место бойни, Ход растворился в прозрачном утреннем воздухе.

 

8

Королевский зал малых совещаний принимал самых могущественных людей Форлана. Тяжелые посеревшие от времени гобелены с изображениями фрагментов из жизни королевской династии создавали гнетущую атмосферу в помещении. В комнате был растворен полумрак.

Во главе стола сидел Аргал III, слева от него — Винд, справа — Сетар, чуть дальше, со стороны Винда разместился Архимаг, а напротив одаренного сидел Карраст — Глава Объединенной Стражи Форлана.

Последний чувствовал себя не очень уютно, так как на фоне других силовиков его политическое влияние было ничтожно.

— Я понимаю недоумение некоторых из вас — в таком составе мы раньше никогда не встречались. По крайней мере, без лишних свидетелей — чуть улыбнулся король — Но новая угроза, о которой сегодня пойдет речь потребует от нас координации усилий.

Выдержав паузу Аргал, обратился к Винду:

— Прошу, введите нас в курс дела.

— Дело в том, что у нас объявился могущественный маг — сразу взял с места в карьер безопасник Короны — Я говорю маг — потому что достоверно знаю лишь об одном маге, что не исключает того, что он не единственный. Какие цели преследует этот одаренный, мы пока не знаем. На данный момент мне известно, что он принимал участие в бойне между Форланом и Лиманом, побывал в горах Карамира, где убил пропавшего капитана «чистильщиков» Сетара, пытался устроить базу в лесах на западе Форлана.

На Сетара и Архимага сказанное произвело сильнейший эффект. Первым не выдержал глава Тайной стражи:

— Вы знали, куда исчез один из моих людей и молчали. Позвольте узнать, с какой целью это было сделано?!

— Признаю. Это было ошибкой — решил не вступать в конфронтацию безопасник Короны.

— Ты меня не понял, Винд! Я профессионал: мне не нужно твое извинение, мне нужно знать — почему ты умолчал об этом, и к каким последствиям это привело! — перешел на «ты» глава Тайной стражи.

— Спокойнее, Сетар — вмешался король.

— Он прав, ваше величество — невозмутимо ответил Винд — Вашего человека уже было не вернуть, и прежде чем сообщать об обстоятельствах его гибели наша служба решила провести разведку и все выяснить. Капитан «чистильщиков» пытался выйти на этого мага, ошибочно полагая, что бойня имела отношение к книге Меннеля. Согласно косвенным данным, полученным из наших архивов, один из экземпляров книги мог находиться в Меардаре. Ошибка, вызванная недостатком магического образования, тем не менее, привела к встрече этих двоих. Мы полагаем, что маг выпытал у вашего человека много ценной информации, перед тем как его убить.

— Это все что вам известно? — с практически нескрываемой злостью спросил Сетар.

— После Меардара нам удалось выйти на семью одного Феорданского лекаря. Мы полагаем, что он присоединился к магу в горах Карамира. Благодаря тому, что эскулапа с одной из его дочерей опознали на территории Форлана ваши люди — тут Винд кивнул Каррасту — Мы и смогли выяснить место, где маг планировал организовать базовый лагерь.

Однако моих людей вычислили, и маг покинул лагерь. Собственно, на данный момент мы располагаем описанием лекаря, его жены и дочерей с малолетним сыном. Кроме того, патруль, позднее опознавший эскулапа по нашему запросу, описал нам еще одну девочку десяти-двенадцати лет и старика, ехавших с ним и его дочерью. Также, по следам оставленным в покинутом лагере, мы предполагаем наличие еще минимум троих-четверых мужчин и двоих-троих женщин.

Все молчали, обдумывая сказанное. Первым нарушил тишину Сетар:

— Вы говорите, что к лагерю лекарь двигался только с одной из дочерей. Значит, вы установили наблюдение за остальными членами семьи?

— Да. Но они каким-то чудом смогли покинуть свой дом в Холме и мы до сих пор не можем их найти.

— Холм — это территория Лимана. Не мудрено, что вы их упустили — сменил гнев на милость Сетар.

Сидевший с крайне задумчивым видом Архимаг решил вмешаться:

— У меня есть вопрос: могли ли женские следы в покинутом лагере принадлежать исчезнувшим домочадцам лекаря?

— Нет. Мы сопоставили время исчезновения других членов его семьи с предполагаемым временем нахождения людей мага в лагере. Они не успели бы до него добраться — пояснил Винд.

Архимаг опустил глаза и кивнул.

— Есть еще один интересный момент — продолжил глава безопасности Короны — Наш человек заметил близ покинутого лагеря несколько групп мертвых «диких». Что характерно, многие были убиты с использованием техники ножевого боя практикуемого вашими инструкторами, Сетар.

Сетар не стал уточнять, откуда Винду стали известны такие детали подготовки его боевиков, вместо этого спросив:

— А что вас удивляет? Вы же сами сказали, что он или они похитили моего человека.

— Судя по тому, что мои люди увидели в горах Карамира, плюс, учитывая некоторые другие обстоятельства того инцидента, я могу со всей уверенностью заявить, что ваш человек не мог физически успеть кого-либо обучить. К тому же, я почти уверен, что он передавал информацию под сильным… давлением — продолжал гнуть свое Винд.

— Вы намекаете, что мои люди замешаны в происходящем? — тихо спросил Сетар.

— Я не сомневаюсь в лояльности ваших подчиненных интересам Короны. Просто хочу быть уверенным в том, что никто из них больше не пропадал после того печального происшествия.

— Нет — припечатал глава Тайной стражи.

Видя что обстановка накаляется, король решил вмешаться:

— Ну, что-же: в общих чертах мы обсудили проблему. Теперь, я полагаю, глава моей безопасности передаст через своих подчиненных более подробные сведения обо всем, что сумела добыть его служба вам Сетар и вам Карраст с целью поиска тех, кто служит этому магу. Будем собираться здесь каждую делиму для обмена сведениями и координации наших действий.

Король встал из-за стола, давая понять, что совещание окончено. Все кроме Винда направились к выходу.

— Ваше величество — обратился Архимаг к королю — Позвольте остаться: у меня к Вам есть просьба личного характера.

Когда все остальные вышли, Архимаг обратился к Аргалу:

— Не сочтите за дерзость, ваше величество, но я хотел бы узнать о потерях безопасников Короны за время всей этой операции.

Король с Виндом переглянулись:

— Я, гляжу, из архимагов выбирают крайне проницательных людей на высшую магическую должность — чуть улыбнулся Король.

— Рискну предположить, что Сетар тоже не сомневается в наличии потерь. Просто, тот информационный голод, который вы ему устроили, до сегодняшнего дня держал его не у дел, но он быстро его наверстает. Я же не располагаю подобными ресурсами в области разведки и шпионажа и поэтому вынужден спрашивать напрямую — ответил Архимаг.

Король кивнул Винду, разрешая открыть карты:

— Я потерял двух элитных архимагов-убийц и двух элитных боевиков. Те, кого я пестовал годами, умерли меньше чем за минуту. По крайней мере, так полагает мой человек, осматривавший место бойни.

— Как их убили? — продолжал задавать вопросы Архимаг.

В комнате воцарилась тишина.

— Господа, я понимаю, что вы не понаслышке знакомы с магической наукой. Я понимаю, что у вас, Винд, своя школа и свои тайны. Я даже допускаю, что эти два архимага знали несколько приемов неизвестных мне, но, поверьте, это не тот случай, когда надо держаться за свои секреты. Недоверие между нашими службами и желание первыми заполучить ценные магические сведения могут дать необходимое этому магу время, чтобы он смел нас всех, как прибой Океана сносит песчинки на пляже.

— Говорите все, Винд — наконец приказал король.

— Есть предположение, что им проломили щиты — силой. Кроме того, позже я практически потерял еще троих архимагов — они замерзли внутри собственных щитов. У них полопалась вся кожа — не знаю, выживут ли они.

Поскольку Винд замолчал, король потребовал:

— Расскажите и про Меардар!

Безопасник вздохнул, но подчинился:

— Мои люди утверждали, что в Меардаре одаренный использовал магию. Как вы считаете: это возможно?

Архимаг выдержал паузу, прежде чем ответить:

— Даже если заставить всех моих подчиненных решать задачу: как научиться колдовать без эфира? — думаю, мы и за сто циклов не найдем ответ на этот вопрос.

Когда Архимаг наконец покинул комнату Винд недовольно произнес:

— По-моему он был чересчур дерзок.

— Как бы то ни было — Архимаг один из самых сведущих людей в Форлане по части магии. Возможно, он видит куда большую опасность в тех фактах, что мы ему сообщили. Может глава магов и был дерзок, но, думаю, еще больше он был напуган. И это при том, заметьте, что вы ему не сообщили о своей беглой магессе и ее фокусах — ответил король.

Вечером того же дня Архимаг нанес визит Сетару. Первыми словами, которые произнес хозяин, были:

— Не боитесь, что наша встреча спровоцирует ненужные пересуды во дворце?

— Все настолько серьезно, Сетар, что сейчас просто не время об этом думать.

Глава Тайной стражи кинул на гостя быстрый взгляд: обычно крайне уравновешенный, склонный к неспешным рассуждениям Архимаг сейчас представлял собой полную противоположность себя прежнего. Под маской спокойствия скрывалось внутреннее напряжение и желание действовать. Почувствовав настроение посетителя Сетар, произнес:

— Я так полагаю, что предлагать вам поздний ужин, в качестве моего ответа на ваше прекрасное жилийское мясо, бесполезно?

— Не сочтите за бестактность, Сетар, но мне бы не хотелось сейчас тратить время на еду.

Хозяин кивнул и сразу направился с гостем в свой рабочий кабинет. Помещение отличалось от остальных комнат в резиденции хозяина отсутствием каких бы то ни было окон. Комната была обставлена массивной мебелью из темного дерева. На покрытом черным лаком столе горела «дежурная» свеча.

— Одну минуту: я попрошу слугу зажечь побольше свечей — сказал Сетар хватаясь за небольшой колокольчик из чистого альбентума.

— Позвольте, я сэкономлю вам время — ответил гость, сделав короткий пасс рукой. Тотчас же в одном из подсвечников заплясали огоньки над стеариновыми башенками.

Хозяин не выказал и тени удивления, хотя его относительно скромные познания в магии подсказывали, что раскалить воздух в нескольких точках пространства одновременно, на глаз, за долю секунды далеко не тривиальная задача даже для искушенного архимага.

Сетар также помнил, что его гость по натуре не прочь выпить и ****** красивых женщин. Второе предлагать не имело смысла, а вот первым можно попробовать воспользоваться, чтобы чуть расслабить напряженного посетителя.

— Я, пожалуй, налью себе немного выпить — день был тяжелым. Не присоединитесь?

Архимаг согласно кивнул.

Сетар подошел к огромному шкафу со множеством створок и, открыв одну из них, достал стеклянный графин наполовину заполненный темно-синей жидкостью. Потом разлил спиртное по двум бокалам, передав один из них Архимагу.

Гость взболтал содержимое бокала и чуть потянул воздух носом:

— Странный запах. Никогда не пробовал такого вина. Из чего оно?

— Поверьте, я не пытаюсь вас отравить — усмехнулся глава Тайной стражи — Это даже не вино, а нечто более крепкое. Делается из ягод карликовых кустов, что растут на определенных склонах гор Карамира. Крайне редкий на континенте продукт и весьма недешевый. Я пристрастился к нему много лет назад и теперь не могу себе в нем отказать. Надеюсь, вы не будете распространяться об этом: даже такие мелкие слабости могут обернуться большими неприятностями для людей нашего уровня.

Архимаг осторожно отпил глоток. Потом несколько секунд задумчиво смотрел в потолок. Потом отпил глоток побольше и довольно крякнул.

— Разумеется — нет. Но все-таки я позволю себе мелкий шантаж — вы сведете меня с поставщиком этого крепкого напитка.

Сетар улыбнулся и согласно кивнул.

Спиртное действительно чуть расслабило Архимага. Его взгляд стал блуждать по комнате, пока не наткнулся на карту Форлана, что занимала самую дальнюю, плохо освещенную стену комнаты.

— Вы позволите? — спросил гость, кивнув на карту.

— Разумеется.

Архимаг взял подсвечник и направился к стене. Пожалуй, это была самая детализированная карта Форлана, что ему до сих пор приходилось видеть, но не это заинтересовало магика: по карте шла мелкая рябь уплотненного воздуха. Гость несколько секунд осматривал эту смесь магии и картографического дела, потом подвел ладонь к Рурку. Город сразу же увеличился в размерах, заняв большую часть карты: стали видны обозначения отдельных домов и улиц.

— Интересное применение «эффекту Мюреля» — увлеченно рассматривая полученный зум, сказал Архимаг — Как же много я теряю, сосредотачиваясь на боевых аспектах магической науки. Держу пари — это вам сделал старый прохиндей Мерсеус: только он столь искусно может работать с искажениями.

— Вы совершенно правы: это его рук дело — подтвердил догадку гостя Сетар.

— Возможно, вы не знаете, но здесь можно наложить второй слой для ваших личных заметок — задумчиво глядя на карту, предложил свои услуги Архимаг.

— Уже сделано. Но доступ к этому слою есть только у меня — с интересом наблюдая за магиком, ответил Сетар. В глазах безопасника плясали лукавые искры.

Архимагу лишь оставалось цокнуть языком.

— Перейдем к делам насущным — возвращаясь на свое место, сказал магик — После вашего ухода мне удалось выудить из Винда пару важных деталей.

Взгляд Сетара сделался задумчиво-отстраненным. Хозяин молчал, предлагая Архимагу продолжать свою мысль.

— Помните, я поинтересовался: мог ли маг переправить часть семьи лекаря в лагерь?

Сетар согласно кивнул.

— Так вот, я думаю, он все-таки это сделал. Книга Меннеля теоретически такое допускает и даже дает пару базовых методик на эту тему.

— Позвольте — прервал рассуждения Архимага хозяин — Но если мне не изменяет память, то это возможно только для мага двадцатого уровня.

— Именно — мрачнея, ответил магик — Но не это самое страшное. Дело в том, что из книги следует невозможность практической реализации этого процесса. Не буду мучить вас деталями. Если объяснять на пальцах: точки перехода не фиксируются — вы можете переместить предмет с равной вероятностью как на пол-лага так и на полконтинента. Однако ему как-то удалось решить эту задачу. Я вам скажу больше: если бы я имел доступ к подобным перемещениям я бы, скорее всего, не решил ее, даже напрягая всю свою структуру минимум в течение десяти циклов. Исходя из данных присланных сегодня Виндом, бойня в горах Карамира произошла менее цикла назад. Именно тогда, он, скорее всего, и завладел книгой Меннеля. Значит, на решение задачи он потратил меньше цикла.

Также Винд утверждает, что наш маг колдовал в Меардаре. Там где нет эфира, невозможно колдовать — это постулат. Но он все-таки смог это сделать. Как? Этому есть только одно объяснение: он протащил часть эфира в Меардар. Понимаете, о чем я говорю? Мы столкнулись с человеком или структурой, которая или черпает свои знания из другого, доселе неизвестного нам источника, на фоне которого меркнет даже книга Меннеля, или речь идет о принципиально другом подходе в познании мира.

Винд также рассказал о своих магиках, замерзших внутри собственных щитов. Подобное упоминание встречается лишь в одном из засекреченных трактатов о Радужных Войнах. Добавьте к этому то, с чего все началось — явные попытки воздействия на психику людей.

Есть еще один момент. Какое-то время назад я почувствовал активность одного из реликтов — живого артефакта. Не берусь судить, связано ли это с магом напрямую, но в то, что это было обычным совпадением, я не верю. Как вам картина, Сетар?

— Каким образом вы смогли ощутить этот артефакт?

Видимо Сетар переоценил воздействие алкоголя на магика, если всерьез рассчитывал получить ответ на этот вопрос. Объяснение тянуло за собой раскрытие намерений Архимага по значительному усилению собственной чувствительности к чужой волшбе и преодолению теоретически недостижимого барьера между пятнадцатым и шестнадцатым уровнями пропускной способности. Поэтому гость ограничился следующим ответом:

— Благодаря одному из других менее значимых артефактов. Большего я, к сожалению, сказать вам не могу.

Сетар понятливо кивнул:

— Вы раскрыли мне столько потому…

— Потому что я предлагаю объединить наши усилия. Нужно создать совместные ударные группы. Мои люди усилят ваших «чистильщиков» или еще кого посильнее, если таковые есть. Винд с Аргалом не видят картину целиком, хотя деталей им известно больше. Они не понимают, с чем столкнулись. Дайте этому человеку или объединению людей еще цикл, и он станет для нас недосягаем. А вот мы для него окажемся хоть и не легкой, но все-таки мишенью.

— Я обдумаю ваше предложение — ответил хозяин, с задумчивым видом допив вино из бокала — Кстати, вы обратили внимание, на то, что Винд вынужден был раскрыть существование своей сети вне Дворца?

* * *

Ход.

Мое отсутствие в «гостиной» по счастью так и осталось незамеченным. Я успел не только разобрать баррикаду у двери, но и немного подремать после бессонной ночи.

Когда солнце значительно поднялось над горизонтом, ко мне в комнату пожаловала Искра с поздним завтраком. У меня постепенно налаживался непринужденный контакт с этой милой девушкой. Помимо получения положительных эмоций от простого человеческого общения была и прагматическая составляющая наших коротких бесед: из ее слов я рассчитывал получать косвенную информацию о том, что происходит в кулуарах замка.

После завтрака ко мне пожаловал мажордом собственной персоной. Вместе с мажордомом в комнату вошел крепыш тридцати лет, с лишенным каких либо отличительных черт лицом. Мажордом сообщил, что с сегодняшнего дня местная кузня полностью готова удовлетворять все мои потребности. Также меня проинформировали, что теперь я неограничен в передвижениях по замку, кроме определенных мест, о которых мне милостиво будет сообщать этот крепыш по имени Грот.

В результате я оказался весьма скользком положении. С одной стороны граф начал исполнять свои обязательства по подготовительному этапу предложенного мною плана действий, с другой — он не дал мне своего «официального» согласия на его исполнение. Т. е. план то он может и начнет реализовывать, но вот в каком именно виде? Ведь там были очень важные для меня пункты, в том числе про «общую координацию», которая позволит мне не раскрывать свои возможности перед временным нанимателем.

Кажется, я начинаю понимать тактику ДеВитара в моем отношении. Граф хочет отстранить меня от непосредственного управления процессом реализации плана, но напрямую говорить мне об этом не желает, опасаясь моего отказа сотрудничать. Нашел дурака!

Во-первых, я попросил мажордома вернуть одежду, в которой я сюда прибыл. Во-вторых — передать, что прошу аудиенции у графа, толсто намекнув, что не вылезу из своей кельи, пока не поговорю с ним лично.

Мажордом, что-то замычал про занятость его светлости и про то, что одежду мне обратно пока выдавать не положено. Я же, совершенно игнорируя эти объяснения, демонстративно уселся обратно на свою кровать.

Управляющий тяжело вздохнул, пробубнил что «сделает все, что возможно» и с недовольной миной на лице вышел. Крепыш остался со мной в комнате.

Через полчаса в дверь постучали, и на пороге появилась Искра с моей одежкой. Также ее просили передать, что граф примет меня сегодня ближе к ужину. Переодевшись, я направился со своим проводником смотреть кузню.

Кузня располагалась в глухом тупике внутреннего двора. В помещении помимо кузнеца крутилось три подмастерья, но беспокоило меня не это: любой любопытный нос мог заглянуть сюда со двора, а это в мои планы никак не входило.

Осмотревшись, я было направился к выходу, как меня остановил удивленный возглас кузнеца:

— Господин! Граф сказал, что у вас есть какой-то заказ для меня.

— Все верно — не стал я разочаровывать мастера — Но прежде, мне придется утрясти с вашим хозяином еще пару вопросов.

Прослонявшись по замку без дела еще несколько часов, я, наконец-то, был удостоен повторной встречи с графом.

Снова та же зала, тот же стол, правда пустой, и граф в компании седого старика. Первым начал говорить старик. Осуждающе на меня посмотрев, он произнес:

— Сегодня вы целый день просто бродили по замку. А кузня, выделенная специально для вас, простаивала без дела. Не изволите объясниться?

— С удовольствием — ответил я — Для начала я бы хотел услышать от графа, принял ли он мой план целиком и полностью?

— Что вы себе позволяете… — начал заводиться старче.

— Спокойно, мой друг — прервал его ДеВитар. Потом обратился ко мне — Мы внесем в него некоторые изменения, но в целом — да, я его одобряю.

Я подавил приступ глухого раздражения и, стараясь говорить ровно, продолжил:

— Господа. У вас есть этот огромный замок с его толстыми стенами, множество хорошо вооруженных охранников, статус в обществе — все это вас защищает. А у меня ничего этого нет. Никто не прикроет мою спину (вру, конечно, но мне будет лучше, если они так будут думать). Вы ведь понимаете, во что я готов ввязаться? Неужели у меня на лбу написано «идиот»? — я буду рисковать своей шкурой, только если мой план будет принят целиком. И это мой план — решать кто? что? и когда будет делать? — должен я. Если вы по каким-то причинам не можете это принять, то я не вижу смысла отягощать вас своим присутствием.

Я думал, что старец после этой речевки опять накинется на меня с претензиями, а то и угрозами, но он молчал на пару с графом. ДеВитар отпил из своего бокала и мягко произнес:

— Ход, вы же не ждете от меня полного вам доверия?

— Это решаемо. Я готов согласовывать свои действия либо с вами, либо с тем, кого вы назначите для этого дела. Но с оговоркой: ваши люди с пониманием относятся к моим секретам и все мои просьбы, связанные с этим, должны быть удовлетворены.

Подумав немного, ДеВитар произнес:

— Хорошо — и несильно хлопнул при этом по столу — Согласовывать все будете с руководителем моей службы безопасности. Позже он к вам зайдет.

Набравшись наглости, я продолжил:

— Раз уж вы здесь, а докладывать он все равно будет вам, сразу хочу обговорить два момента.

Граф кивнул, давая понять, что готов слушать.

— Кузня в вашем замке мне не годиться — слишком много глаз. Найдите мне другую, где-нибудь на отшибе. Там должен быть только один кузнец и больше никого. Она мне понадобиться на двое суток. Кроме того, в радиусе лага я не должен видеть ни одной живой души. Также будут нужны деревянные щиты из досок, чтобы никто не видел, что будет происходить внутри.

— Хорошо. Я пришлю вам кузнеца, чтобы вы могли все с ним обговорить. Что-нибудь еще?

— Да. Вы подобрали место для моего лекаря?

— Еще нет, но завтра обязательно подберем.

— Хорошо. Пусть через трое суток его с семьей встретят стражники на границе вашего графства. На той самой дороге, по которой мы с Руфимом сюда приехали. И еще, уберите от меня вашего шпиона. Думаю у вас достаточно людей, чтобы поставить их в тех местах, где вы не желаете меня видеть.

Возражений не последовало, и на этом наш разговор закончился. Я направился к выходу довольный ясностью, которую мы внесли в наши отношения, когда меня остановил вопрос старика, в котором читалась скрытая угроза:

— Ход, вы же не будете убивать кузнеца в целях сохранения своих секретов?

— Разумеется — нет — ответил я не оборачиваясь и закрыл за собой дверь.

Через полчаса в мою комнату заглянул начбез, представившийся Харром. Судя по поведению этого субъекта, он был не сильно доволен сложившимся положением, при котором вся инициатива уходила в мои руки, но вел себя корректно. Я повторно проговорил моменты с кузней и семьей лекаря, на что получил сухой ответ: «все будет сделано».

После безопасника ко мне пожаловал тот самый кузнец со двора. Внешне ремесленник никак не проявлял ко мне свое отношение, хотя энтузиазмом он тоже не фонтанировал. Звали его, как и многих тысяч крестьян и ремесленников в Форлане самым распространенным именем — Микай.

Микай сообщил, что на окраине деревни Мохеевки, что расположена в двенадцати лагах от замка, имеется кузня, которая вполне может меня удовлетворить. Жителей близлежайших домов временно отселят, и на расстоянии лага не останется ни одной живой души.

Когда я изъявил желание проинспектировать объект уже сегодня, Микай взглянул на садящееся за горизонт солнце, тяжело вздохнул и покорно кивнул.

Чего он так переживает? Двенадцать лаг для доброго коня по хорошей дороге — это меньше часа езды галопом.

На место мы прибыли когда уже смеркалось. Помимо меня и Микая, Харр навязал нам еще двух своих людей, одним из которых, ожидаемо, оказался Грот.

Ну, что: кузня как кузня. Ближайшие дома находятся чуть менее чем в лаге отсюда. С остальных трех сторон распаханные поля, засеянные какой-то невысокой культурой с синими соцветиями: спрятаться негде — это хорошо.

Уже чуть прохладный вечерний ветер несет с полей запах вспаханной земли, смешанный с тонким ароматом трав. Сидящий у моих ног певчий кузнечик на пару секунд завел свою трель и замолк. Солнце практически скрылось, лишь небольшой край ярко-оранжевого диска еще виднеется над горизонтом. И тишина. Скоро здесь стемнеет.

Я отошел за кузню, встав так, чтобы меня не было видно со стороны деревни. Задрал голову и закрыл глаза: пусть думают, что я наслаждаюсь природой (хотя, в общем-то, так и есть) или просто чудик — мне без разницы. Сам же в это время вывалился в пространство и пометил для себя это место.

Когда я вернулся к своим провожатым, то заметил, что люди Харра косо на меня посматривают, лишь Микай не впечатленный моими странностями решил брать быка за рога:

— Какой металл вам потребуется, господин? И не посветите ли меня в, общих чертах, что именно вам нужно? Просто у местного кузнеца ограниченный набор инструментов, да и не привык я работать чужими орудиями. Так что, я привезу свои, в зависимости от того, чего именно вам надобно.

Я ненадолго задумался и спросил:

— Микай, ты работал с металлами, которые легко деформируются от ударов, будучи не разогретыми?

— Конечно, господин. Пирал, солчак, кариллий — перечислил кузнец.

— Правильно ли я понимаю, что их легко расплавить и залить в формы из более тугоплавких металлов?

— Пирал и солчак можно господин, а вот кариллий плавиться еще хуже железа.

— Давай без господина — просто зови меня Ход. Они есть у тебя в кузне?

— Кариллия нет гос…Ход, а вот два других имеются. Но его тоже можно достать. Просто он редкий и хранится на складах графа.

— Ладно, завтра покажешь. Тогда и решим, что будем брать.

Микай смущенно прочистил горло и задал еще один вопрос:

— Если я буду в кузне один, то кто будет раздувать меха, Ход?

— Видимо придется этим заниматься мне самому — ответил я.

Этой ночью я вновь забаррикадировал дверь в своей комнате и, телепортировался в лагерь. Здесь я узнал, что Бура и его люди освободили пленников, без труда уничтожив четырех охранявших их бандитов. Некоторые из несчастных просились идти с моими людьми, но наемники были непреклонны, тем более, что пленникам оставили оружие четверки убитых разбойников. Да и еды в том лагере хватало. А вот жиртрест словно растворился в лесу — его найти не удалось. Выслушав эти новости я занялся переносом наших женщин обратно в лагерь из пещеры-сейфа. Как только с этим было покончено, я попытался побыстрее смыться пока Миранда занятая суетой сопутствующей каждому переносу не выяснила, что Рик, будучи под моим чутким руководством, сумел получить ранение мечом. Объясняться с любимой не хотелось, тем более что она была не в настроении. Судя по взглядам, которыми одаривали друг друга Миранда и Лалина между ними в пещере, по всей видимости, произошел открытый конфликт и женский лагерь теперь раскололся на две части: Лалину с дочерьми и Миранду, с жавшейся к ней Ликой. Да, надо баб побыстрее разводить пока они друг дружке волосья не повыдирали, а то еще и мне на орехи достанется. Впрочем, хуже всего будет Рику — он неровно дышит к старшей дочери Лалины, а поскольку его сестра с ней в контрах…

На следующее утро Микай принес мне два образца изделий из пирала и солчака, а также небольшой камешек кариллия. Не один из них не был похож на найденный мною металл.

Повертев образцы, я сказал кузнецу, что для моих нужд, скорее всего, потребуется форма, куда мы и будем заливать расплавленный металл. А вот какой именно? — пока не знаю, так что пусть прихватит и пирал и солчак, по мешку каждого. Видимо ляпнул я явно чего-то не того с точки зрения кузнечного дела, потому как Микай на меня недоверчиво вытаращился, но все-таки промолчал. Ничего, пусть привыкает к тому, что я полный профан в этом деле.

В первой половине дня кузню дооборудовали деревянными щитами, защищавшими от любопытных глаз. Также подмастерья привезли инструменты Микая, пирал, солчак и еще какой-то металл для форм. Я же пока договаривался с Харром, о том, чтобы ночью у кузни дежурил Руфим, которому я всецело доверяю.

Во второй половине дня я взял с кузнеца «честное слово» о «неразглашении» и описал требуемое мне изделие: штырь в пол-локтя длиной, толщиной с палец, сужающийся в конце. С другого конца на нем должно быть кольцо диаметром в толщину самого штыря плюс зазор. На самом торце, там, где кольцо, должно быть небольшое отверстие для фиксации. Фиксировать штыри относительно друг друга я планировал, забивая небольшую деревянную пробку в это отверстие. Конечно, в идеале отверстие должно быть с резьбой и к нему еще должен прилагаться болт, но гнать здесь вперед технический прогресс я пока не собирался. И если уж буду, то только для собственных нужд.

Всю вторую половину дня я раздувал меха для печи. То еще удовольствие, скажу я вам. Пот градом, голова гудит от жары, да еще и плечо проткнутое веткой разболелось, что б этой магессе с ее треклятым куполом икалось каждую ночь!

В конце-концов, под вечер, форма была готова. И я распластавшись на лошадке, в состоянии близком к обмороку был отправлен в замок.

А ночью опять баррикада, лагерь и глаза моей Миранды, настроенной на решительный разговор.

Однако, любимая, увидев мое полудохлое состояние, смилостивилась и вместо разноса устроила восстановительные процедуры в виде непрофессионального массажа с втиранием каких-то настоек в тело. Впрочем, продолжалось это счастье не долго. Время не ждет: пошатываясь, я взял сумку с моими камнями, лопату и телепортировался по маркеру к кузне. Там, в кромешной тьме, умудрился зарыть свое богатство в землю. Снова телепортация в лагерь с целью возврата лопаты, чмокнуть Миранду в губы, моя комната, разбор баррикады, короткий сон.

На следующий день я чувствовал себя намного лучше, чем могло бы быть после моего вчерашнего трудового подвига. А ведь у Микая этим сопливые подростки занимаются, правда, посменно. Все-таки подозреваю, что тут дело не в физических кондициях, а в какой-то привычке что ли.

Пытаясь такими мыслями оправдать свое нежелание развивать тело, я потихоньку втягивался в рабочий процесс второго дня.

Выждав первые пару часов, за которые Микай отлил первую пятерку штырей из пирала, я перестал качать меха. Подошел кузнецу, оценивая получившиеся штыри и, удовлетворенный увиденным, сказал ему, что именно с пиралом мы и будем работать. Потом вышел из кузни, якобы по нужде. Разрыл руками тайник в земле и извлек свои камни.

Микай, увидев у меня сумку с камнями, удивился, но вопросов как обычно задавать не стал. Отдав один камень кузнецу, я попросил его проверить его тугоплавкость. Камень, как и ожидалось, оказался куском металла, расплавившимся при чуть более высокой температуре, по сравнению с пиралом. «Теперь будем заливать этот металл в форму» — сказал я озадаченному мастеру. И работа пошла. Через час, когда второй штырь покинул форму, я снова перестал качать меха. Опять подошел к Микаю и сказав ему: «смотри!» — раскрыл свою ладонь, над которой стало разгораться маленькое солнце. Пока кузнец удивленно таращился на мою волшбу я начал воздействовать на его ауру, парализуя волю подопытного. Когда дело было сделано, подтер его память за последний час небольшим, унес сумку с камнями и пару штырей в свой тайник, подкинул пирала в печь, схватился за меха, приказал мастеру продолжать работу и вытащил его сознание в реальный мир. Кузнец продолжал работать, как ни в чем не бывало — видимо процесс восприятия действительности, разорванный моими манипуляциями, для него прошел бесшовно. Только через час он меня спросил: «Так что, пирал?». «Пирал» — ответил я удовлетворенный этим вопросом.

Во второй половине дня я еще раз проделал тот же самый трюк и к концу работ стал обладателем «неучтенки» в виде четырех штырей из моего металла.

Когда вечером мы вдвоем возвращались в замок, оставив на ночь только что подъехавшего недовольного Руфима сторожить кузню, Микай удивленно заметил: «как быстро день, однако, пролетел». «Стареешь»- чуть усмехаясь, ответил я.

Во второй день увеличить выход нужного мне продукта ожидаемо не получилось, а поскольку металла у меня еще оставалось треть от первоначальных запасов, то мы продолжали «плавить пирал» и на третий день.

Когда запасы моих камней закончились, продолжать дальше этот фарс стало бессмысленно. Так что к концу третьего дня я объявил о завершении работ.

Однако, расслабляться не стоило: мне же нужно было соблюсти «секретность», так что в тот же вечер мы с Микаем распихивали сорок восемь штырей из пирала по жутко дорогим но, очень прочным небольшим мешкам из кожи какого-то редкого животного. Потом верхнюю часть мешков пришлось сшивать, а на месте шва ставить сургучные печати, отлитые по выдуманному мной замысловатому рисунку в этой же кузне. Печати я, понятно, оставил себе. Вести в замок результаты наших трудов в сумерках у меня не было никакого желания, так что привычно приехавшему под вечер мастеру Руфиму пришлось остаться здесь снова на ночь.

Той же ночью я телепортировался к кузне. Дремавший у костра Руфим увидев меня и бровью не повел, только посоветовал:

— Отойди от огня: из деревни могут заметить второй силуэт.

Я, последовав его совету, направился к своему тайнику и извлек из него двенадцать штырей из неизвестного металла.

— Что это? — спросил подошедший сзади Руфим.

— То, ради чего все затеивалось — с чувством легкой гордости ответил я.

— Подкупил кузнеца? Зря. Он все равно графу доложит — расстроившись, произнес мастер меча.

— Не доложит. Он даже о них не догадывается — хлопнул я по плечу соратника.

* * *

Эрис ДеВитар несильно пнул один из запечатанных мешков, набитых штырями из пирала. Мешок в ответ на действия графа жалобно звякнул.

— У тебя нет ощущения, что мы связались с умалишенным? — спросил ДеВитар у стоящего рядом семейного мага.

Прежде чем ответить, одаренный задумчиво оглядел небольшую кладовку, в которой они находились.

— Сдается мне — нас провели. Не знаю — как? Но все-таки — провели. Этот Ход отвлек наше внимание, заставив сосредоточится на никчемных поделках из пирала.

— Если он такой осторожный, то затея с Искрой тоже обречена на провал — чуть покусывая губы, рассуждал граф — Кстати, как она? Удалось ли ей завоевать его доверие?

— Она не торопится. Говорит, что он рассматривает ее, скорее, как дочь. Искра считает, что это может быть связано с тем, что у него уже кто-то есть. Она думает, что это не просто баба, которая его развлекает по ночам. Похоже, он ее любит, и прелести нашей соблазнительницы не оказывают на него должного впечатления. Мажордом настаивал, чтобы Искра работала поактивней, но она считает, что такое поведение только его насторожит. Кстати, лекарь с семьей уже прибыл?

— Еще нет. Стражники ждут его уже второй день.

— Значит, он с семьей едет издалека, раз Ход не смог точно назвать день прибытия. Да, ты обратил внимание на то, что он не просил никого послать за лекарем, словно знал, что мы примем его предложение?

— Это действительно странно — досадливо поморщился ДеВитар. Потом еще раз посмотрел на мешки и добавил — Кажется, я только сейчас начинаю понимать, с каким скользким типом мы связались.

* * *

Вопреки общепринятым представлениям о единстве и целостности магического сословия в Форлане Архимаг крайне редко бывал в Академии магии Санима. Так что сегодняшний визит главы магов в эту обитель знаний стал полнейшей неожиданностью для ректора Декара.

— Могли бы предупредить заранее — укоризненно покачал головой ректор, принимая в своем кабинете высокого гостя — Мы бы подготовили стол, собрали студентов…

— Знаю, Декар — махнул рукой Архимаг — Тогда мне бы пришлось давать лекцию вашим воспитанникам обо всем и ни о чем, а также развлекать пустопорожними разговорами преподавательский состав.

— Ладно — смирившись с нежеланием посетителя соблюдать формальности, вздохнул ректор — Чем мы можем вам помочь?

— Мне надо в подземелья — ответ прозвучал чуть напряженно, словно глава магов всерьез сомневался, что его просьбу могут не удовлетворить.

Через полчаса блужданий по коридорам и переходам Архимаг очутился на самом нижнем уровне академии. Здесь, наряду с многочисленными складами, размещались небольшие комнатки-лаборатории. Но та, в которую зашел Архимаг, скорее напоминала небольшой кабинет. Довольно мрачный и унылый по интерьеру: стены в нем представляли из себя голый камень, в то время как в других комнатах даже небогатые по определению студенты и лаборанты пытались придать видимость уюта своим рабочим помещениям если не примитивной штукатуркой, то хотя бы куском недорогой ткани. Хозяин же этой комнаты, по-видимому, совершенно наплевательски относился к любым проявлениям комфорта: грубо сколоченный стол, проведя по поверхности которого ладонью можно было подцепить занозу, кособокий стул и книжная полка с книгами — вот и вся мебель. За столом сидел пожилой мужчина, какой-то весь ссутулившийся и ссохшийся. Отнести его возраст к старческому со всей определенностью было невозможно по причине странного внешнего вида этого субъекта: на лице отсутствовали усы и борода — атрибуты столь характерные для подавляющего большинства ученых мужей перешагнувших шестидесятилетний рубеж, также наблюдалось полное отсутствие седины в коротко стриженых волосах, зато лицо было морщинистым с чуть дряблой кожей. Поначалу мужчина не заметил посетителя, поскольку был увлечен чтением старого фолианта, в который он самозабвенно погрузился, уткнувшись в него своим крысиным носом, его маленькие глазки подслеповато щурились, пытаясь разглядеть в свете одинокой свечи текст на открытой странице.

Архимаг кашлянул. Крысиный нос оторвался от книги и повернулся к дверному проему. Глаза-бусинки теперь силились опознать гостя. В конце-концов хозяин комнаты видимо плюнул на бесполезное занятие и из стен забили мерцающие бледные молнии. В свете их призрачных вспышек в комнате стало заметно светлее. Некоторые из этих искусственных порождений магии попадали и в главу магов и в подслеповатого хозяина, впрочем, без видимого эффекта.

Однако устроенного светового шоу, оказалось недостаточно для того, чтобы близорукий «крысиный нос» смог опознать посетителя, поэтому в дополнение к молниям он сформировал перед своими глазами две линзы из сжатого воздуха с включениями влаги из окружающего пространства, отчего его лицо, со стороны, стало похоже на морду вконец ошалевшей совы. Впрочем, длился этот цирк недолго: как только произошло узнавание — молнии исчезли, а линзы медленно растворились.

— Сильно же тебя прижало, раз ты пришел ко мне — пробурчал «крысиный нос», вновь углубляясь в фолиант.

— Ты всегда был аскетом, учитель, но сейчас это больше похоже на болезнь — ответил на своеобразное приветствие Архимаг.

— Глупец — безэмоционально отреагировал хозяин комнаты — Ты так и не усвоил: чтобы до конца постичь суть чего-либо нужно отбросить все лишнее и остаться с тем, что ты изучаешь наедине.

— Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на полное постижение чьей-то сути — откликнулся Архимаг.

— Да, именно поэтому ты стал Архимагом и потерял свое прежнее имя — с оттенком горечи произнес учитель.

— Я сделал свой выбор и не хочу больше об этом спорить — решительно ответил бывший ученик — Ты мне поможешь?

«Крысиный нос» вытянул руку, не отрывая взгляда от фолианта. Архимаг вложил в ладонь учителя отчет Винда, дополненный всеми остальными фактами, известными Архимагу на данный момент.

Изучение материалов заняло не больше часа. После этого учитель еще несколько минут задумчиво смотрел в потолок, совершенно не обращая внимания на стоявшего истуканом Архимага и, наконец, подал голос:

— Ты свалил все в одну кучу. Скажи, этот недалекий безопасник утверждал, что именно маг которого вы ищете заморозил троих архимагов?

Ученик задумчиво кивнул:

— Ты прав. Если подумать, то лишь подразумевал… Но если это кто-то другой и Винд его покрывает…

— Тут есть два варианта: или этот Винд раскопал что-то очень важное, чем не хочет делиться, или он прикрывает собственные ошибки. Конечно, возможно, что я ошибаюсь и это дело рук именно того мага, но слишком велик контраст…

— По методам воздействия? — прервал учителя Архимаг.

— Нет — недовольно поморщился «крысиный нос», словно принимая зачет у нерадивого ученика — Лучше молчать, чем говорить невпопад. Так вот, контраст по признаку эффективности воздействия: если ты решил кого-то заморозить, то ты неизбежно растягиваешь время до уничтожения противника. Представь, что против тебя выступили три архимага, а ты, вместо того чтобы испытанным средством проломить их щиты, начинаешь тратить время на заморозку теплокровных существ. Для чего? Вряд ли они встречались до этого, и он сводил с ними какие-то личные счеты. Конечно, он может быть обыкновенным садистом, но тут есть еще один момент: от заморозки явно веет Радужными Войнами, а вот остальные его художества с ними ни как не связаны. По крайней мере, с задокументированной частью этого отрезка нашей истории.

Далее, ты предлагаешь объединить усилия с Сетаром для создания совместных команд по поимке этого мага. Зачем? — подслеповатые глаза учителя требовательно уставились на бывшего ученика.

Смущенный очевидностью ответа на поставленный вопрос, Архимаг на пару мгновений впал в ступор.

Учитель не пожелал ждать пока ответ достигнет его ушей, и продолжил:

— Этот болван, якобы защищающий Корону уже набил себе здоровенную шишку, пытаясь взять мага силой. Повторяю свой вопрос: зачем повторять его ошибку?

— Если объединить ресурсы наших структур, то у этого мага начнет гореть земля под ногами, где бы он не прятался. Он или попадется вновь или вынужден будет покинуть Форлан — неуверенно ответил Архимаг.

— Пустота поглоти, надеюсь Аргал не догадывается какой осел занимает место главы магов — тихо прошептал «крысиный нос», впрочем, не настолько тихо, чтобы Архимаг его не расслышал. Потом учитель более громко добавил — Ну убьет этот маг еще парочку ваших совместных команд, да заляжет поглубже, может вам даже повезет и он действительно покинет Форлан на какое-то время. Если ты не понял: он мог давно уже покинуть границы королевства, особенно после уничтожения команды безопасника короны, он мог вообще ставить свои эксперименты и организовать свой лагерь в каком-нибудь менее развитом королевстве, там, где это безопаснее. Но он выбрал именно Форлан. Если мужчина не хочет покидать какое-то место это обычно связано с женщиной или с кем-то из его близких или… у него к кому-то личные счеты здесь, не знаю… В любом случае, выдавить человека с такими способностями из Форлана вряд ли удастся если его тут что-то держит.

— Так что же ты предлагаешь, учитель? Сидеть и смотреть, как растут его амбиции, как крепнет его сила! Так оно и будет — не отрицай! — начал раздражаться Архимаг.

— Ты решил организовать на него охоту и делаешь это так, словно другие: Аргал, Сетар и этот болван защищающий Корону — оценивают риски хуже тебя! Думаешь это, добавит тебе очков в глазах короля! — голова хозяина комнаты затряслась в старческом гневе. Учитель выдохнул и более спокойным тоном продолжил свою мысль — Сейчас у силовиков на него зуб, они будут носом рыть землю и без твоих людей. Рано или поздно или маг ошибется сам, или их люди принесут новую информацию о нем, а гибнут при этом пусть агенты Сетара и Винда. Где он будет их убивать, будет ли он варьировать способы их уничтожения? — собирай и анализируй эти и другие факты и вот когда в твои руки попадется что-то существенное, тогда и начинай использовать свои ресурсы. А в эту заварушку пока сам не лезь. Если попросят магов для прикрытия, а их у тебя, благодаря твой глупости, теперь обязательно попросят, — давай не самых ценных, а тех, кто на слуху, тех, кто имеет дутую репутацию, а на самом деле: внутри пустышка — и не говори, что таких нет. Такие, есть везде и всегда, зато никто не придерется.

В плане личной безопасности: не советую покидать Саним без крайней необходимости. Один на один с ним у тебя мало шансов выжить. Он просто может проломить твой щит на расстоянии большем, чем ты сам можешь колдовать. В городе же рядом с тобой трется немало магов и если он хоть сколько-нибудь озабочен сохранностью своей шкуры, то вряд ли тронет тебя в столице. Вот, пожалуй, и все.

— Такая тактика позволит ему развиться еще сильней — упрямо насупившись, вновь повторил свою мысль Архимаг.

— Я тебе битый час объясняю, что тебе сейчас в любом случае не остановить этот процесс! Он будет прогрессировать быстрее тебя. Даже если оставить в стороне твою тягу к исследованию причинных мест у красивых дам, твою любовь к алкоголю, то все равно тебе нужно еще решать административные вопросы, и при этом не забывать отбиваться левой пяткой от конкурентов желающих занять твое место. У тебя физически нет столько времени для исследований и самосовершенствования как у него. Это вновь возвращает нас к старому спору о твоем выборе. Представь: каких высот ты бы достиг сейчас, оставшись со мной, и целиком посвятив себя магии.

— Я не сижу, сложив руки — ответил ученик. Большинство людей окружавших Архимага ни за что бы не поверили, что у этого могущественного и недосягаемого человека может появиться выражение детской обиды на лице, но именно сейчас невольным свидетелем этого редкого явления стал его старый учитель.

— Я не списываю тебя со счетов в этом заочном противостоянии, но ты должен понять, что победить его в лоб вряд ли получиться. Я поделюсь с тобой некоторыми своими наработками: в конце-концов хоть ты и бестолковый, но все-таки мой лучший ученик, а значит проигрывать не имеешь права.

 

9

В огромной мрачной комнате с высокими грязными потолками, что располагалась на втором этаже замка Сагала сидели трое.

Хозяин — бородатый мужчина с карими глазами и округловатым лицом. Взглянув сейчас на его спокойные глаза, в которых отражалось пламя из чуть чадившего камина, на его правильные черты лица, сторонний наблюдатель ни за что бы не предположил, что этот человек патологически жесток и способен получать удовольствие от чужих страданий.

Вторым человеком в комнате был тщедушный старичок с небольшими усиками, вытянутым лицом и близко посаженными серо-голубыми глазами.

Третьим был молодой человек с копной черных, чуть вьющихся волос, — сын старичка.

Самый молодой участник беседы постоянно оглядывался на открытую дверь, ведущую на нижний этаж. Дым от камина тек ленивым чуть видимым сизым ручейком в эту дверь, огибая поверху тела двух длинномордых собак, что расположились у самого очага.

— Можно я закрою? — не выдержал парень.

— Привыкай к этим звукам, малыш — ответил Сагал — в моем замке они почти не прекращаются.

С первого этажа слышались крики боли, женские стоны, звуки множества глухих ритмичных ударов и все это тонуло в пьяном мужском гоготе.

— Как наша пленница? — спросил хозяин.

— «Серые» восприняли Ваше пожелание буквально и теперь страдают: девочка поняла, что у них нет полномочий ее трогать, и отрывается по полной — одному она отбила мошонку, второго укусила за руку, еще один тяжело ранен — отвечал старичок.

На последней фразе брови Сагала удивленно поползли вверх:

— Тяжело ранен?

— Да, она запустила ему кружкой в лоб. А лоб у бедолаги оказался не очень крепким. Смею заметить: все это сказывается на цене.

— Да… — удивленно протянул хозяин замка — Ну пусть выпорют ее разок, но так, чтобы без последствий для кожи и организма в целом.

— Вы боитесь ДеВитара?

— Я бы мог раздавить этого графа как муху, но если есть шанс его перетянуть на свою сторону, глупо было бы его лишиться.

После этой фразы Сагал уставился на горящие дрова в камине, словно ища сакральный смысл в плясавших там языках пламени.

Старик знал, что в такие периоды лучше всего также тихо сидеть и молчать пока хозяин не заговорит сам. Через пять минут так и произошло:

— Значит это, правда, что большинство шпионов Сетара с меня сняли? — словно очнувшись, спросил Сагал.

— Все так — подтвердил старичок.

— С чем это, по-твоему, может быть связано?

— Мой опыт подсказывает, что этому есть только одно объяснение: в Форлане появился кто-то, кто представляет не меньшую опасность для Аргала чем вы.

— Используй свой опыт, для того чтобы не делать догадок, а находить ответы на мои вопросы — чуть сменил интонацию Сагал.

Это «чуть» заставило вздрогнуть старичка, лицо его побледнело, и советник быстро произнес:

— Все будет сделано, мой господин.

Неизвестно чем бы закончилась эта беседа, если бы в следующий момент в комнату не вошел глава замковой стражи. Морды гончих тут же синхронно поднялись: собаки пару секунд нюхали воздух и, удостоверившись, что запах от посетителя шел знакомый, снова погрузились в дрему. Меж тем, служивый, не выказывая никакого трепета перед хозяином, прошел прямо к креслу Сагала и что-то ему прошептал на ухо.

Молодой человек смог только расслышать: «…пришла просить за…».

— Тащите ее тоже к солдатам — ответил хозяин, поднимаясь с кресла и довольно потягиваясь. Потом он обратился к своим собеседникам в комнате — Не хотите спуститься и посмотреть? — сейчас будет весело.

Двое отрицательно кивнули. Когда хозяин вышел, молодой человек тихо спросил у отца:

— Зачем он это делает?

— Видишь ли, как человек привыкший получать удовольствие от чужих страданий, он понял, что самую большую боль человеку причиняют не физические муки.

* * *

Этой ночью в Саниме шел дождь. Вся одежда на Климе успела промокнуть и высохнуть не по разу. Тело того бедолаги, что попал в руки мага двумя часами ранее, уже обгладывали крысы в нижнем городе.

Клим был правой рукой Харра. По его прикидкам шеф сейчас должен был готовиться к штурму места, где удерживали дочь ДеВитара. Высший приоритет этой операции не позволил начальнику самолично присутствовать при уничтожении верхушки «серых» и вместо себя он вынужден был направить в столицу своего заместителя для контроля за ситуацией и присмотра за Ходом.

Сейчас Клим вместе с магом стоял в одном из темных переулков окружавших неприметный старый двухэтажный дом в среднем городе.

— Не знаю, какие полномочия тебе дал Харр, но сейчас самое время их использовать на полную катушку — обратился сероглазый к Климу — Наверняка по плану этот дом должны брать штурмом несколько десятков твоих боевиков, усиленных парой одаренных, что вы наняли ранее. Так вот, скажи всем, что на штурм идем только мы с тобой, группа захвата заходит после нас через десять ударов сердца и зачищает только первый этаж. На второй этаж никто не поднимается! — это важно. Остальные окружают дом и не дают проскочить даже мыши.

Клим посмотрел на мага, как на умалишенного:

— Вы же слышали, что сказал «язык» — комнату охраняют трое одаренных! Вы хотите там героически погибнуть?

— То, что там есть одаренные, знаем только я и ты, остальные — лишь догадываются. Скажи им, что одаренных в доме — нет.

— А что это изменит? Магики от этого никуда не денутся и покрошат вас и меня в капусту.

Сероглазый вздохнул, дернул головой и раздражительно ответил:

— Ладно. Пойдем от обратного. Скажи, сейчас, когда ты знаешь что из себя представляет этот дом, знаешь сколько примерно внутри него людей, знаешь, что верхушку прикрывают трое магиков ответь мне: каковы наши шансы их захватить, если мы всей гурьбой туда ломанемся? Там ведь наверняка не один тайный выход и пока твои люди завязнут в бою, руководство «серых» благополучно смоется. Эта операция обречена на провал!

Климу оставалось лишь стиснуть зубы и молчать: по существу возразить было нечего. Не дождавшись ответа, маг продолжил:

— Я предлагаю поступить по-моему. Подумай, ведь ты ничего не теряешь, доверившись мне.

В голове у Клима крутились всевозможные варианты, вплоть до предательства мага, но лучшее решение никак не находилось.

Сероглазый меж тем, продолжал давить:

— Доверься своей интуиции, потому что логика сейчас ничем тебе не поможет: согласно ей мы обречены на провал и ДеВитарам придется или до конца дней сидеть в замке или преклонить колено перед теми, кто устроил похищение Инны.

— Хорошо — наконец-то кивнул Клим — Пользуясь тем, что внизу не будет одаренных, а ты маг, и тем, что мы знаем примерную планировку, возможно, мы успеем добраться до нужной комнаты вовремя, но что ты будешь делать с тремя магиками?

— Доверься мне — прошептал маг — Поверь, я не самоубийца.

Все еще не веря в собственное согласие на подобную авантюру, Клим раздал приказы:

— Юзим, вы заходите после нас через десять ударов сердца. Добиваете всех на первом этаже. На второй этаж не заходите. По полученным сведениям, магов в доме быть не должно. Остальные: окружаете дом и смотрите, чтобы никто не смог его покинуть.

Двое нанятых магиков недоуменно посмотрели друг на друга. Юзим недоверчиво покосился на своего временного начальника, но не высказал ни слова против.

— Вы все слышали — обратился он к облаченным в черные костюмы клинкам пустыни — Готовьтесь.

Маг еще минуту молча стоял под проливным дождем, потом вновь обратился к Климу:

— Вообще-то мне проще пойти одному и тебе было бы так проще, уж поверь.

— Этого я допустить никак не могу — твердо ответил подчиненный Харра.

— Ладно. Как войдем внутрь, держись прямо за мной. Отставать больше чем на два шага не советую — иначе начнутся проблемы. Я накрою нас куполом, так что защищаться тебе не придется, как и атаковать. И еще — ты пожалеешь, что пошел со мной. Это не угроза, а неизбежное обстоятельство — потом поймешь. Готов?

Клим молча кивнул. Маг тот час рванул с места. Две фигуры преодолели сто локтей за пять ударов сердца. Сероглазый не снижая скорости, впечатался во входную дверь. Дверь вместе с косяком выбило внутрь. Она влетела в прихожую со скоростью стрелы и мгновенно припечатала двоих охранников. Следом за ней в комнату ворвались двое, и, не обращая ни на кого внимания, понеслись по направлению к лестнице на второй этаж.

Бежавший за магом Клим краем глаза видел, как со всех сторон в них полетели метательные ножи. Дальше для него все было как в тумане: иногда сознание выдергивало искаженные от страха и ярости лица охранников этого дома, почти сразу превращавшиеся в кровавое месиво, словно что-то сдирало с них кожу и мясо, обнажая кости до черепа.

Маг меж тем проскочил лежавшую у самой лестницы дверь, под которой беспомощно корчились двое с разбитыми грудными клетками и пускали кровавые пузыри.

На первом пролете лестницы их ждали трое, еще трое готовились держать оборону чуть выше — на ступеньках второго пролета. Маг, не замедляясь, применил страшный по своей силе воздушный кулак. Людей из первой тройки сначала вбило в ближайшую стену, потом чудовищным рикошетом их тела подбросило к потолку. Эта же ударная волна, отразившись от стены, смела вторую тройку на этаж выше: они покатились как кегли по коридору, двое прекратили кувыркаться уже со сломанными шеями, лишь один остался жив, переломав при этом себе все конечности и большую часть ребер.

Сероглазый уже несся по коридору к заветной двери, что находилась в самом его конце. Иногда из боковых дверей выскакивали люди с мечами и ножами, чтобы моментально исчезнуть внутри своих комнат с колотыми или резаными ранами: маг на ходу варьировал способы убийства «серых».

Последняя дверь влетела в комнату, где заседала верхушка одиозного ордена убийц. Эта дверь вопреки законам физики не врезалась в стену: другая сила за долю секунды разломала ее на несколько частей и швырнула их в угол комнаты: трое магиков успели подготовиться к встрече незваных гостей.

Заскочивший вслед за магом в комнату Клим сразу опознал одного из одаренных: этот маг преподавал в Академии магии Санима и пару раз навещал Хараса. Его имени Клим сейчас не помнил, но уровень одаренного впечатался в память хорошо: тринадцатый — почти что архимаг. «При поддержке еще двоих магов от нас не останется мокрого места. Вот и все» — пронеслись мысли в голове Клима. Последняя из них оказалась пророческой: не прошло и двух ударов сердца с момента появления сероглазого в комнате, как купола троих одаренных окутались темно-красным маревом, выплюнув из себя со свистом фонтаны крови, залившие почти всю стену со стороны двери. Купол, прикрывавший Хода и Клима, тоже оказался залит кровью чародеев, правда, с внешней стороны.

Клим осмотрелся: в дальнем углу комнаты с выражением ужаса на лице четверо солидных мужчин пытались пройти сквозь потайную дверь в стене. Дверь была открыта, но как ни силилась четверка в нее протиснуться, у них ничего не получалось: видимо, как только маг попал в помещение, он умудрился сразу же выставить там воздушную стену. Впрочем, после только что увиденного, изумляться таким мелочам со стороны подчиненного Харра было глупо.

Руки у Клима непроизвольно затряслись, и дело было не только в откате, связанном с выбросом адреналина. Мужчина понимал, что если все, происходившее внизу и даже в коридоре на втором этаже еще можно было бы объяснить тринадцатым или четырнадцатым уровнем одаренного, то произошедшее здесь явно находиться за гранью современных магических парадигм. Это осознавал даже он — ни разу не маг. За такое знание сероглазый удавит его как котенка вместе с этими обосравшимися от страха руководителями «серых».

Словно прочитав его мысли, Ход произнес:

— Я говорил, что тебе придется жалеть о том, что ты пошел со мной. Я мог бы убить тебя, списав это на трагическую случайность, но не буду. Теперь, когда нас связывает эта маленькая тайна, — ты мой человек. Ты, конечно, можешь втихую доложить обо всем начальству, но я ведь узнаю об этом — у меня есть способы и тогда я причиню тебе вред — тут голос Хода стал вкрадчивым — Ты ведь понимаешь о чем я? — речь вовсе не о твоем убийстве.

Клим нервно сглотнул. Он теперь понимал, что от человека с такими возможностями не скрыться за толстыми стенами замка ДеВитаров, и что самое страшное — от него не спрятать тех, кого он любит и кем он дорожит. Более того, открывшаяся правда может ударить не только по нему, но и по семье ДеВитаров — с этого мага станется и их убить: кто знает, что он еще подразумевает под словом «вред»?

Еле ворочающимся языком Клим ответил:

— Харас… Харас будет задавать вопросы.

— Мои знания не ограничиваются воздействием только на вещества и предметы: мы обойдем эту проблему — усмехнулся маг, потом продолжил — Сейчас спустись вниз и проконтролируй, чтобы никто не поднялся наверх — мы же не хотим, чтобы кто-нибудь увидел останки магов.

Клим на негнущихся ногах вышел из комнаты. А взор Хода устремился на четверку перепуганных мужчин. Посмотрев на их трясущиеся от страха, потные лица, маг сам себя спросил:

— И почему так? — чем могущественнее люди, тем более жалкими они выглядят перед лицом неотвратимого конца. Иногда мне кажется, что наверх пробиваются только трусы.

Поскольку поддержать беседу эта четверка была явно не в состоянии, маг занялся приготовлениями к допросу. Первым делом он измельчил останки магов, потом содрал воздушными резцами верхний слой штукатурки со стен и перемешал все это.

Когда в комнату вновь вернулся Клим, он увидел, что половину помещения занял купол, сформированный из крошева багряных оттенков. По понятным причинам, что именно происходило внутри этой сферы, видно не было, ни один звук не доносился оттуда.

Где-то через полчаса из купола вышел маг: вспотевший и усталый, костерящий на чем свет стоит какое-то «солнце» «жрущее кислород». Отдышавшись, он обратился к Климу:

— Документы со списками в тайнике внизу. А это — усмехнулся он, тряхнув бумажкой в левой руке и одновременно вытирая пот со лба правой — Незадокументированные члены списка. Пошли вниз.

Внизу клинки пустыни деловито обирали трупы «серых», совершенно не впечатленные последствиями убийственного вояжа Хода по первому этажу дома.

Когда списки с другими документами достали из тайника к ним приложили список, добытый Ходом и сразу направили на размножение в заранее снятый для этих целей дом с небольшой армией «переписчиков».

Ход приказал всем покинуть дом и готовиться работать по спискам «серых». Сам же он еще задержался еще на полчаса. Выйдя через тайный ход, которым тщетно пытались воспользоваться главари «серых» он обернулся на главную резиденцию ордена убийц: в окнах дома уже плясали многочисленные языки пламени.

Через полчаса двадцать клинков пустыни, ведомые заранее нанятыми наводчиками отправились в город работать «по списку». Охватить его весь не было никакой возможности: выбирали самые приоритетные цели. Впрочем, основная резня намечалась в Рурке и Хастоне, устраивать нечто подобное в Саниме по здравому размышлению Хода было слишком опасно: у городской стражи в столице куда больше ресурсов, а значит, шанс попасться увеличивался многократно по сравнению с двумя другими выбранными городами.

Еще через полтора часа списки для Рурка и Хастона были готовы и маг, следуя договоренности, готовился покинул «печатный» дом, чтобы переправить их в другие города.

— Я так понял, после того как ты их отправишь, будешь выбираться из города сам? — спросил сероглазого Клим.

В разрезе маски (в масках в «печатном» доме ходили все кроме переписчиков) глаза Хода приняли смешливое выражение:

— Хочешь узнать больше? Думаешь, тебе теперь нечего терять?

— Просто, узнав твои возможности, я подумал, что мы могли бы уничтожить гораздо больше «серых» в Саниме.

— Главное, чтобы списки оказались на улицах и в тавернах. Огласка убьет гораздо больше «серых», чем мы. И да, я буду выбираться из города сам — ответил маг.

* * *

В Рурке в качестве «приемника» списков выступал Силк. По предварительной договоренности контактировать с ним должен был лишь один человек из направленного в город отряда. При этом, в целях конспирации, Силк закрыл лицо маской.

Наемник сейчас находился в северной части Рурка в небольшом городском палисаднике. Ночь и, моросящий как и в Саниме дождь, сводили встречу с горожанами здесь к минимуму.

В пяти метрах от Силка в землю был воткнут штырь в верхнее ушко которого был продет его штырь-близнец. Таким образом, конструкция представляла из себя букву Т.

На долю секунды воздух рядом со штырем пошел волнами и перед наемником материализовался Ход.

— Вот списки — не тратя время на приветствия, произнес маг, протягивая пухлую кожаную сумку своему подчиненному — Все идет по плану?

— Пока да — также сухо ответил Силк.

— Где твой контакт?

— В паре домов от границы палисадника: ждет на улице.

— Отдай ему списки и возвращайся сюда: заодно телепортирую тебя в лагерь. В Саниме начальная часть прошла гладко, так что время позволяет тебя перебросить.

Не тратя больше время на разговоры, Силк трусцой побежал к месту встречи с человеком ДеВитара. Ход вытащил штыри из земли и стал ждать возвращения наемника. Через пятнадцать минут Силк вернулся.

— Как прошло? — больше для проформы, чем из любопытства спросил маг.

— Поглядывал странно. Но хвостов не было.

— Ладно. Готов?

Силк молчаливо кивнул, и две фигуры растворились среди окутанных темнотой деревьев.

Через несколько минут в Хастоне повторилась та же самая история, что и в Рурке, с той лишь разницей, что в качестве «приемника» здесь выступал Бура, а вместо палисадника был заброшенный полуразвалившийся дом на окраине города.

* * *

— Какого рожна мы медлим?! — зло сплюнул Харас на еще не прогретую утренними лучами солнца почву.

— Ждем когда этот чудик в маске соизволит дать команду на штурм — скрывая внутреннее раздражение ответил глава безопасности ДеВитаров — Кстати: где он?

— Опять удалился на дно оврага.

Тридцать «бойцов» ДеВитаров сейчас находились на территории соседнего графства. А именно, на расстоянии в пол-лага от дома, ставшего тюрьмой для дочери Эриса, если верить показаниям человека, на которого указал Ход. Этот «серый» без раздумий пошел на сотрудничество: он сразу назвал место содержания Инны, но вот ответ совсем не понравился Харасу: судя по ауре, пленный информатор беззастенчиво врал. «Серый» сразу же признал свою ошибку и назвал другое место, соврав снова. Не оценив специфичного юмора пленника, люди Эриса стали проводить стимуляцию раскаленными железными прутьями, и ответы полились рекой: темницы замка ДеВитаров, сокровищница Аргала III, отхожее место в борделе Хастона, спальня Архимага и множество других, не менее примечательных мест. Поняв, что сердечная мышца «подопечного» подведет гораздо раньше, чем пыточных дел мастера добьются правдивого ответа, Харр остановил экзекуцию и в ход пошла магия. Харас решил не применять свои способности одаренного по причине того, что, в конечном счете, все свелось бы к тем же методам, что и у живодеров Харра. Маг, не долго думая, потащил «серого» на самый нижний уровень катакомб, что располагались под замком ДеВитаров. Там, почти в вечной тишине, в одной из комнат где человеческие крики равнодушно поглощаются тоннами земной породы, живой «артефакт» учинил собственный допрос и правдивый ответ «серого» стал лишь началом невообразимой агонии человека причастного к попытке причинить вред члену семейства, чьи предки когда-то пришли с берегов Великого Океана.

Дом, который готовились штурмовать люди графа, принадлежал одному из местных охотников, что жил с женой близ одной из деревень на территории соседнего с ДеВитарами графства.

Пока самым тяжелым во всей операции было добраться до места назначения незамеченными. По территории графа Кассина люди Эриса передвигались ночью, обходя деревни стороной.

Высланные загодя к дому разведчики не заметили ничего необычного: жена охотника занималась обычными хозяйственными делами по дому, муж снимал мездру со шкур убитых животных во дворе: никакого намека на чужое присутствие.

Помимо обычных бойцов отряд был усилен пятью магиками. Харас, пользуясь своими знакомствами в магическом сообществе, нанял еще двух одаренных: десятого и одиннадцатого уровня. Эти маги ничего не знали о цели путешествия, как и о том, с кем именно им придется столкнуться. Они положились на репутацию Хараса, заверившего их, что воевать с представителями силовых структур Форлана им не придется. Впрочем, репутация репутацией, а подобная лояльность обошлась ДеВитарам в кругленькую сумму. Кармин и Столек будучи учениками Хараса также дополнили магическую ударную группу.

Не считая самого ДеВитара, в отряд вошли мастер Руфим и человек Хода, чье присутствие было обязательным условием штурма. По поводу его полномочий между Ходом и семейным магом разгорелся нешуточный спор. Ход настаивал не только на присутствии своего подчиненного в режиме инкогнито (маске и специфичном одеянии), но и на его праве определять время штурма. Харра бесило то, что Ход при этом не мог дать внятного ответа на вопрос: почему вообще какой-то *****, чьего лица никто не увидит, будет определять, когда именно начнется атака? В ответ Ход повторял одну и туже фразу: «без этого условия я не могу гарантировать безопасное освобождение Инны» и давил на секретность, одновременно предлагая магу просканировать свою ауру, чтобы убедиться в искренности его желания освободить дочь Эриса. После нескольких часов препирательств стороны пришли к компромиссному решению: если мнения о наилучшем времени атаки у Харра и человека Хода разойдутся, третейским судьей выступит мастер Руфим.

Сейчас человек Хода откровенно тянул время, снова удалившись от глаз бойцов в небольшой овраг, на склонах которого росли кривые, словно поломанные временем деревья, с черными как смоль стволами.

Такая линия поведения все больше злила Харра. «Еще несколько минут промедления и принимать решение будет Руфим» — решил про себя Харр.

Словно почувствовав нарастающее напряжение главного безопасника ДеВитаров, человек Хода соизволил таки выйти из оврага. Фигура, укрытая капюшоном, скрывавшим даже надетую маску, вплотную подошла к магику и Харру и глухим голосом произнесла: «выступаем!».

Три с лишним десятка мужчин выдвинулись к дому охотника. Через пару минут, в двухстах локтях от цели отряд встретил высланных вперед разведчиков. «Сейчас оба в доме. Обедают. Поблизости никого нет» — кратко доложил один из них. Оставшееся расстояние группа захвата преодолела меньше чем за минуту.

Дальше отряд действовал как единый организм. Порядок взятия дома был оговорен заранее. Передовая группа во главе с двумя нанятыми магиками, усиленными десяткой лучших бойцов, пошла на штурм через дверь. Остальные оцепили дом полукругом. Чуть сзади расположились ДеВитар, Харас со своими учениками, Руфим, человек Хода и Харр.

Когда штурмующие выбили дверь в доме раздался пронзительный женский крик. Магики и пятерка бойцов успели проскочить через порог и тут дом содрогнулся от удара. Стеклянные брызги вылетели из оконных проемов. В одном из них появилось наполовину свесившееся тело одного из бойцов-штурмовиков. Еще через один удар сердца внутри кто-то закричал нечеловеческим голосом, полным ужаса и боли, как раз, когда оставшаяся часть штурмовой группы исчезла в дверном проеме.

Харас, не говоря ни слова, бросился к строению. Следом за ним побежали ученики. За ними потянулись еще семеро бойцов. Не доходя до темного зева двери, маг резко остановился и крикнул кому-то внутри: «Выходи! Мы его отвлечем!». Жилы на шее Хараса напряглись, а у его учеников выступил пот на лбу. Тела троих магиков застыли в напряжении. Вскоре из дверного проема пошатываясь вышел один из нанятых магов. Из его ушей и носа тянулись темно-красные дорожки, орошающие землю кровью у ног одаренного.

Когда маг на еле волочащихся ногах отошел достаточно далеко от дома, Харас с учениками и все кто стоял за ним, начали медленно отступать. — Отойдя на безопасное расстояние, семейный маг тихо прошептал: «Кажется, мы проиграли».

В подтверждение его слов из дома стали выходить люди. Первым выступил высокий чародей в черном плаще, отдававшем синевой в лучах полуденного солнца: в одной руке у него был нож, а во второй дрыгалась черноволосая девочка в грязном платьице. За ним вышли еще семеро: двое, судя по одежке, тоже были магиками. Пятеро — обычные бойцы, насколько такое определение вообще было применимо к «серым».

— Попробуете «пощупать» мой щит — я отрежу ей нос! Начнете обходить защиту — я выколю ей глаза! — произнес чародей.

Люди графа замерли, боясь пошевелиться. ДеВитар бросил взгляд полный ярости и страха на Хараса. В ответ маг тихо прошептал: «тринадцатый».

Чародей в плаще что-то сказал на ухо одному из своих бойцов и тот бросился обратно в дом. Вскоре оттуда послышался грохот опрокидываемой мебели. Через минуту боец вышел, держа в руке небольшой горн из рога какого-то животного.

— Сейчас я уйду, а эти двое — тут чародей кивнул на своих магиков — Поставят щит. Мой человек будет держать горн во рту. Как только хоть один из вас сдвинется или «потрогает» их щит, мой человек сразу дунет в него. Что будет с вашей дочерью — тут долговязый посмотрел прямо в глаза ДеВитару — Я думаю, объяснять не надо.

Граф не стал играть в гляделки, сразу же покорно опустив голову. Меж тем, магики серых организовали щит, внутри которого, помимо них, остался боец с горном, остальные стали медленно отступать в чащобу.

— И еще — напоследок, произнес чародей — Эти трое потом должны будут вернуться. Скольких из них я не досчитаюсь, столько же пальцев потеряет Инна.

На этих словах черный плащ растворился среди деревьев, а ДеВитар со своими людьми покорно остался стоять на месте.

— Может, накинем на них звуконепроницаемый купол? — косясь на троицу «серых», тихо спросил Кармин у стоящего рядом учителя.

— Они слишком далеко стоят. И даже если бы они были ближе это надо делать очень быстро: не успеем — разочаровал ученика Харас.

Мастер Руфим медленно повернул голову чуть вбок: человека с капюшоном в маске не было видно среди людей ДеВитара. Тут Фааил позволил себе чуть заметно улыбнуться.

* * *

Рахал с четырьмя бойцами методично пробивался через лес на север. Прошло уже полчаса с того момента как они покинули дом охотника, оставив позади людей ДеВитара. Инна теперь уже безвольной куклой висела на плече чародея. Долговязый несмотря на ношу совершенно не ощущал усталости — сила тридцатилетнего мужчины находящегося на пределе своих физических и психических кондиций, помноженная на недюжинные магические способности так и распирала его. Знал бы этот выскочка-граф, как хотелось ему сломать всех этих магов, а заодно прихлопнуть и рядовых бойцов. Лишь наличие заложницы на руках остановило его полчаса назад от кровавой вакханалии.

Вдруг один из четверки сопровождавших мага людей показал рукой куда-то вперед. Все остановились. Вдалеке среди деревьев виднелась человеческая фигура: вся в черном.

Рахал ни капли ни колеблясь двинулся прямо по направлению к ней. Вскоре он со своими людьми мог рассмотреть вставшего у них на пути человека. Среднего роста, в черном капюшоне под которым угадывалась еще и маска. Инна на плече у чародея чуть завозилась и повернула голову, уставившись своими пустыми, безвольными глазами на незнакомца.

— Что, резерв ДеВитаров? — усмехнувшись, произнес чародей — Будь ты архимагом, я бы сказал, что пока ты будешь взламывать мой щит, я успею убить Инну. Но ты ведь не архимаг? — долговязый пару секунд испытующе смотрел на безмолвную фигуру, потом продолжил — У ДеВитаров нет таких знакомых: архимаги не дают даже за очень большие деньги, потому что деньги для них — грязь! — снова усмехнулся Рахал.

Тут Инна на плече мага совсем обмякла. За один удар сердца Рахал осознал, что недооценил опасность, но было уже слишком поздно: боль, не имеющая физического воплощения, окутала его целиком. Ни о каком щите и колдовстве уже не могло быть и речи. Сознанием, изо всех сил цепляющимся за реальность, он почувствовал, как его тело упало на колени. Потом послышался голос незнакомца. Он доносился как будто сквозь каменную стену: далекий и глухой. «Знаешь, на окраине Рурка есть замок. В нем держат сумасшедших. Конечно, только богачей: даже очень состоятельные ремесленники не в состоянии заплатить за своих душевно больных родственников — такие там расценки. Я тебе обещаю, я за тебя заплачу». Потом все вокруг Рахала стало серым, часть его сознания куда-то уплыла, а то, что осталось, стало испытывать оргазм, который больше никогда не прекращался: аура чародея полностью разрушилась.

* * *

Через два часа за спинами тройки «серых» появился человек Хода. На руках у него была мирно посапывающая Инна. Прочитав по глазам людей стоящих напротив, что за спиной происходит что-то странное, человек с горном во рту обернулся назад, и от увиденного непроизвольно дунул в рог. Протяжный гул разнесся над лесом. Маги ДеВитара не сговариваясь навалились на щит, а люди внутри него покрылись испариной в ожидании неминуемого конца.

Человек Хода меж тем положил Инну на зеленый ковер и, развернувшись, отправился обратно — в чащу. Эрис кинулся к дочери.

— Остановите его — крикнул на бегу ДеВитар.

— Вы очень мудро поступили, доверившись Ходу. Не перечеркните все сейчас! — предостерег, бегущий рядом с графом Руфим.

— Стоять! — изменил решение граф.

Четверо бойцов, бросившихся догонять человека в капюшоне, остановились, как вкопанные.

Уходили быстро. Звук рога должен был, как минимум, привлечь внимание жителей соседней деревни. Убитых при штурме товарищей несли на себе. Эрис пока не решил, готов ли он предъявлять претензии Кассину: ведь по здравому размышлению граф мог не знать о схроне «серых» на своей территории. К тому же все складывалось как нельзя лучше: никто из посторонних не видел как ДеВитар спас свою дочь. Значит, практически для всех, похищения Инны не было. А если Ход сделал в Саниме все как обещал, то и среди «серых» должно было остаться очень мало людей знающих о произошедшем.

Когда они отошли на безопасное расстояние. Эрис спросил у Руфима:

— Фааил, кто это был?

— Когда Ход вернется из Санима, может он и ответит на этот вопрос. Но я сомневаюсь.

— А сам что думаешь?

— Вы слышали о купеческих гарантиях? — это когда что бы не произошло, вы не потеряете свои деньги. Так вот, этот человек был гарантией Хода, при которой что бы не произошло, вы бы никак не могли потерять свою дочь. И эта гарантия стоит гораздо дороже тех денег, что вы ему заплатите. Подозреваю, что она не по карману и королям.

* * *

Вечерний туман опустился на болота, окутав своим белесым покрывалом тощие стволы деревьев. Манка и Тырка мирно пощипывали травку. Седой мужчина, готовящийся через пару циклов стать стариком, слегка потрепал рукой шерсть на спинке одной из лотар. Животное, по внешнему виду напоминавшее помесь земной коровы и козы, прервало процесс приема пищи и, подняв голову на своего хозяина, удивленно посмотрело на него своими фасеточными глазами. Потом доверчиво ткнулось ему в ладонь и, поняв, что угощения не будет, продолжило заниматься самым важным в своей жизни делом.

Вечерело. Повсюду стали загораться голубые огоньки душеловов. Где-то вдалеке истошно завопила трясинная ведьма. Словно в ответ на ее леденящий душу крик неподалеку завыли болотные хвары. Тырка оторвался от свежей зелени и потешно набычился, показывая всем своим видом, что готов защищать свою подругу до конца.

Все эти звуки могли напугать неискушенного посетителя этих мест, но мужчина, что сейчас задумчиво стоял рядом со своими лотарами, к таковым не относился.

Трясинная ведьма конечно страшная тварь. С маленькой плешивой головкой в центре своего тощего туловища и множеством длиннющих конечностей позволяющих передвигаться по нижним кронам деревьев, она способна легко отправить в пустоту с десяток хорошо подготовленных наемников, но с оговоркой: только на своей территории. Да и ареал ее обитания обычно не превышает двух-трех лагов от гнездовища. Только сильный голод может заставить эту тварь отдалиться на большее расстояние.

С хварами и того проще: животные с широким туловищем, головой, напоминающей собачью, непропорционально тощими ногами с гладкой кожей, на которой всегда виден тонкий слой болотной слизи, обычно всегда ходят стаями.

Та группа, что сейчас воет, не представляет опасности для их клочка суши, спрятавшегося среди непроходимых топей ничейных баронств. Как то раз мужчина, вернувшись с охоты, увидел следующую картину: стая хваров окружила полукольцом его лотаров. Манка пряталась за спиной Тырки и, трясясь всем телом, испуганно блеяла. Тырка стоял подбоченившись, тряс в гневе головой и рыл копытом землю. Один из хваров скуля катался перед ним по траве: его глаза были залиты клееобразным жгучим секретом, коим лотар щедро поделился со своим обидчиком.

Геройский вид Тырки конечно не обманывал хваров: стая из двенадцати особей порвет двух лотаров не напрягаясь. Только вот получать порцию жгучей массы по своим глазам пока никто не торопился. Появление двуногого ничуть не обеспокоило хищников: для них человек, даже хорошо вооруженный, еще более легкая добыча, чем мерзопакостный Тырка, использующий запрещенные приемы.

Однако мужчина не был обычным человеком: одаренный двенадцатого уровня, с уникальной спецификой воздействия на объекты окружающего мира, чьим способностям мог позавидовать любой архимаг на континенте, просто заключил хваров в воздушный купол.

Поначалу они злобно скалились на него и пытались укусить, силясь преодолеть невидимую преграду. Тогда человек устроил им показательную экзекуцию: после того, как седьмую по счету особь разорвало на части, хвары наконец — то осознали, что этот двуногий очень опасен и завыв от страха стали как сумасшедшие биться о стены невидимого купола. Тогда человек убрал часть воздушного щита и хвары, скуля и воя, бросились наутек в спасительные топи. Теперь эта поредевшая стая обходит их клочок суши стороной. Но человек все равно на ночь забирает лотаров в свое жилище, да и привыкли они уже: в небольшом загончике им тепло и сухо, в то время как на открытом воздухе промозглые ночные туманы не дают животным нормально спать.

Клишированное мнение о том, что мудрые и могущественные маги обязательно должны жить в башнях в этом мире отсутствовало, но мужчина нашедший свой дом среди непроходимых болот вполне соответствовал земным представлениям о магах: у него таки была своя башня.

Изначально на этом клочке суши стоял небольшой каменный дом. Когда, кем и для каких целей он был заложен, сейчас никто не скажет: но когда нынешний хозяин впервые его увидел, строение уже частично развалилось. Покрытые многолетним мхом каменные стены и обширный погреб отлично выдержали испытание временем, чего нельзя было сказать о верхней части здания сделанной из дерева: от постоянной влажности крыша и верхняя часть стен прогнили и превратились в труху. Только несколько каркасных балок сиротливо торчало наверху. Бесхозное тогда строение маг решил расширять исключительно вверх. Ему самому такая задача, конечно же, была не под силу. Его старый друг, обязанный ему жизнью — барон Тассар выделил людей и камни для строительства. Прораб барона сначала отговаривал одаренного расширяться ввысь, опасаясь, что фундамент не выдержит непроектную нагрузку, но все обошлось. Так у старого дома появилась надстройка еще в три «этажа», превратившая его в башню высотой в семь раз превышающей рост человека.

На минус первом этаже располагался сухой погреб: хорошая гидроизоляция первых строителей до сих пор служила верой и правдой. Здесь маг настаивал сыр из молока лотаров, держал сушеное мясо, крупу и прочие съестные припасы. На первом этаже, у самого входа располагался небольшой загончик для его животных, здесь же приютился открытый очаг для готовки пищи и отопления башни. Поскольку эта часть здания была самой широкой, тут также была библиотека и спальная комната, которой маг почти не пользовался. Надстройка изнутри представляла из себя сужающуюся круглую трубу с винтовой лестницей по ее внутреннему радиусу имеющую пролеты — «этажи». Такая конструкции позволяла горячему воздуху от открытого очага беспрепятственно подниматься выше по зданию, прогревая его. На самом верху для его выпуска открывался небольшой люк, который вел на «крышу», которая в свою очередь имела козырек в виде купола, защищавшего от дождя.

На втором этаже у мага располагался рабочий кабинет: стол, стул, шкаф, и небольшое кресло-кровать в котором он обычно ночевал. На третьем — небольшая «лаборатория», здесь в горшках с землей росли редкие растения. Особенно выделялось одно плющевидное: ствол толщиной в человеческую руку, тянулся из горшка первые пару метров абсолютно вертикально, потом вдруг резко менял направление своего роста — растение словно приклеивалось к внутренней стене замка и, обвивая его по спирали, поднималось вверх, почти к самому люку.

На первый взгляд этот представитель флоры имел продолговатые нежно-зеленые листья, но стоило хозяину оказаться совсем рядом лист раскрывался веером, показывая свою истинную природу: на самом деле он состоял из нескольких листков поменьше раскрывавшихся наподобие руки со множеством пальцев. Ствол плющевидного имел неровности, скрывавшие зревшие внутри него семена. Хозяин башни называл своего зеленого любимца: Азим.

Освещение для растений давали свечи из халитового жира. Они сияли в подсвечниках вмонтированных в стену. Ресурс одной такой свечи составлял минимум семь делим. Поскольку в свете для роста нуждались лишь растения, то свечи постоянно горели лишь с третьего этажа и выше.

Мужчина перестал задумчиво всматриваться в размытый туманом лес, снова потрепал за холку животное и произнес: «Тырка, Манка — домой!». Лотары, принципиально ущипнув еще несколько пучков травы, потянулись к башне, виляя своими мохнатыми задами.

Когда животные расположились в небольшом загончике на первом этаже, хозяин положил в очаг несколько поленьев негорюй-дерева, подвесил над ним небольшой котелок с водой и разжег огонь. Бездымная древесина весело затрещала внизу, а двумя этажами выше Азим довольно расправил свои листья, подставляя их под потоки горячего воздуха.

Через полчаса, отужинав сыром с несколькими полосками жареного мяса и запив все это чуть подогретой чистой родниковой водой, мужчина поднялся свой кабинет. Навалилась вечерняя усталость. Он лег в свое кресло-кровать и укрылся тонким пледом. Тусклый свет лился с верхних этажей, не давая погрузиться кабинету хозяина в полную темноту.

Вдруг один наростов Азима лопнул и из него пулей выскочили три острых как бритва семечка. Отбарабанив по стене башни, они скатились на несколько ступенек вниз. Внизу недовольно заблеяла Манка.

Мужчина дернулся, откинул плед и резво поднялся на третий этаж. «Опасность?» — словно ни к кому не обращаясь, произнес хозяин башни. Азим зашевелил своими листьями, расправив лишь один — ближайший к магу. Мужчина, хоть и не видел этого листа, но тотчас же облегченно выдохнул. Потом поднялся по лестнице наверх — к открытому люку. На крыше гулял небольшой ветерок, все окрестности были залиты голубоватым призрачным светом душеловов, где-то лениво квакали лягушки, а на небольшом каменном бортике, косясь на мага правым глазом, сидел почтовый голубь.

Маг, осторожно взяв птицу на руки, вытащил миниатюрный свиток из «патрона» привязанного к одной из лапок голубя. Положив свиток в свой карман, он отнес незваного гостя внутрь, налил ему водички и насыпал горсть зерен. Потом зажег свечу на рабочем столе и развернул послание. На тонкой бумаге было выведено лишь два слова: «есть разговор».

Временный постоялец, насытившись и напившись, вспорхнул вверх и нагло уселся на ствол Азима между третьим и четвертым этажами. Растение недовольно зашевелило ближайшими к голубю листьями, но потом успокоилось. Напрягшийся от этой выходки маг, расслабился: ведь Азиму ничего не стоило убить птицу своими семенами.

* * *

Эрис с Харасом сидели в рабочем кабинете хозяина замка и смаковали залитые охлажденным кремом ягоды земляники.

— Ну, что мы ему скажем? — поинтересовался граф мнением семейного мага, не отвлекаясь от поглощения лакомства.

Харас в отличие от собеседника отложил десертную ложку и, промокнув губы салфеткой, ответил:

— Надо признать — мы недооценили этого Хода. Сейчас, оглядываясь на результаты нашей с ним совместной деятельности, меня берет оторопь: то, что мы провернули не под силу ни одному графу — это не твой уровень Эри. И, надо признать, что слова Фааила о клубящейся пустоте оказались, в общем-то, правдой. Настолько близкой к реальности, что в пору задуматься: а не затянет ли и нас туда за компанию?

Эрис прекратил есть, удивленно посмотрев на мага:

— Ты это серьезно?

— Более чем. Человек в капюшоне заломал в лесу мага тринадцатого уровня с четверкой серых и, насколько я могу судить, на нем после этого не было не царапины. И этот человек работает на Хода. То, что сделал сам Ход в Саниме, по словам Юзима, Клима и пары тех одаренных, что мы наняли для операции в столице, мог сделать только маг уровнем не ниже тринадцатого. Я уже молчу о том, что добыть информацию, которая стала отправной точкой всей устроенной нами кутерьмы, мог или чрезвычайно удачливый человек или тот, кто имеет серьезные связи. В удачу, после увиденного при спасении Инны, я не верю. Итого, все сказанное Фааилом об уровне Архимага и Сетара с пугающей точностью становиться похоже на правду. Это он нам только плакался про неприкрытую спину — на самом деле у него есть своя структура — зуб даю.

— И что ты предлагаешь?

— Максимально дистанцироваться. Искру убрать из замка от греха подальше: если он поймет, что мы пытались под него копать….нам этого явно не надо. На корабль проталкивать своего человека тоже не советую, и вообще: Клим как-то странно себя ведет, я, было, подумал, что он что-то утаивает, просканировал ауру — все нормально. Проверил заодно тех, кто еще с ним наедине контактировал: Искру и кузнеца во второй раз — вроде все в порядке, но я все равно в сомнениях. Расходиться нам с ним надо — и быстро.

— Знаешь, я до сих пор думал, что всю эту операцию по-настоящему вели мы, просто мирясь с его причудами, а только сейчас с необыкновенной ясностью осознал: это он контролировал все узловые точки и одергивал нас, прикрываясь секретностью. И если бы он этого не делал, сейчас моя малышка, скорее всего, была бы мертва.

Через два часа после этого разговора в зале совещаний, в самом центре длинного стола сидели Эрис и Харас. По правую сторону разместилось все семейство ДеВитаров, включая спасенную дочь, по левую — снова одиноко сидел Юзим. Лица у жены и дочери графа были чуть более напряжены, чем у всех присутствующих. По периметру залы стояло двадцать охранников в парадной форме.

Жена графа — Лилия ДеВитар хотела лично отблагодарить человека спасшего ее кареглазое чадо, но муж ее осадил: по его словам Ход был скорее опасен, чем благороден. Максимум чего удалось добиться Лилии — это присутствие всех членов семьи при исполнении графом своей части сделки, а также ряд изменений, внесенных в протокол при общении с гостями.

Эрис кивнул мажордому, и тот, наконец, впустил ожидавших в коридоре Хода и Фааила в зал.

Когда эти двое подошли к столу, по комнате пронесся свистящий металлический звук — это охрана вытащила мечи, салютуя гостям. Жена Эриса и ее дети встали. Увидев такую картину, граф тоже поднялся, его примеру последовали Харас и Юзим. Тут Лилия ДеВитар позволила себе чуть улыбнуться — произошедшее было частью ее маленькой победы над чопорностью мужа.

Ход от произошедшего на секунду растерялся, но тут же взял себя в руки. Фааил оценил жест, при этом он кинул быстрый взгляд на Лилию, верно определив зачинщика этого представления.

— Присаживайтесь, прошу — сказал граф.

Когда все уселись, Эрис снова взял слово:

— Я от имени всего нашего семейства приношу вам благодарность за спасение нашей дочери. Хотя освобождение Инны было частью заранее оговоренного плана, поддержка вашего человека в самый критический момент оказалась бесценна. В этой связи я принял решение увеличить оговоренную ранее сумму еще на полторы тысячи золотых — тут граф замолк, ожидая реакции гостя.

— Весьма щедро с вашей стороны — выражая всем своим видом признательность, ответил Ход — Раз уж речь зашла о деньгах, позвольте представить отчет о…

— В этом нет необходимости — прервал его жестом ДеВитар — Если от той суммы что-то осталось, то оно по праву ваше.

Ход благодарно кивнул.

— Меж тем моя дочь желает лично отблагодарить человека, спасшего ей жизнь. Возможно ли это?

— К сожалению — нет, ваша светлость — тут Ход перевел взгляд на Инну и обратился уже к ней — Мой соратник сейчас уже очень далеко отсюда, но на моей родине говорят: «спасший жизнь человека берет на себя часть ответственности за его судьбу» — знайте, что теперь у вас появился еще один защитник — не такой сильный и могущественный как ваш отец, но в самый трудный час он тоже может прийти к вам на помощь, в какой бы части континента вы не находились.

Обычно говорливая Инна залилась краской, опустила глаза, потом, решившись, чуть более высоким, чем обычно голосом спросила:

— И как мне его тогда позвать, ваша светлость?

На секунду в зале повисла тишина. Первым не выдержал брат, тихо рассмеявшись в ладонь, и тут же добродушная волна смеха захлестнула всех за столом, включая Инну.

Когда все просмеялись, Ход ответил:

— В случае, если вашей жизни будет что-то угрожать, он об этом обязательно узнает и придет сам, но я надеюсь, что вас обойдут все неприятности и его помощь вам больше не понадобится.

— Если вы его увидите, передайте ему, пожалуйста, мой подарок — сказала девочка, поднимаясь со стула.

Инна подошла к Ходу и протянула ему свою руку. На ее ладошке лежал примитивный оберег: тонкая полоса неизвестной магу ткани, заплетенная косичкой, окаймляла небольших размеров голубой полудрагоценный камень. Сама ткань была очень жесткой, почти как проволока, о которой здесь, конечно же, не знали. Вся ее поверхность была словно усыпана сильно уменьшенными стразами Зваровски: мельчайшие капли чего-то похожего на хрусталь горели тысячами огоньков, отражая пламя от свечей в зале.

Принимая подарок, Ход встал и, пообещав девочке непременно передать этот презент соратнику, еще несколько секунд с интересом рассматривал полученную вещицу. Несмотря на то, что детские руки сделали все довольно примитивно, благодаря нестандартному материалу выглядел этот оберег прекрасно и, наверняка, немало стоил.

Когда с подарком разобрались, настал черед серьезных разговоров:

— Где и когда вы бы хотели получить свои четыре с половиной тысячи золотых? — поинтересовался ДеВитар.

— Здесь и сейчас — не на секунду не задумываясь, ответил Ход.

— Вести с собой такие деньги неразумно — возразил хозяин — У меня имеются поверенные во всех крупных городах Форлана.

— Мы с мастером Руфимом вполне можем за себя постоять.

— Ладно. Воля ваша — произнес граф, внутренне удивляясь беспечности мага — Обещанный корабль мы организуем в Картисе. Это королевство находиться на северо-восточном побережье континента. У нас там установлены хорошие связи с несколькими торговыми домами. Вашему человеку нужно будет подойти к моему управляющему в Саниме: а уж он организует отъезд из столицы ближайшим караваном, движущимся в ту сторону. В Картисе к моменту прибытия вас уже будет ждать полностью оснащенный корабль. Вас это устроит?

— Вполне. Каковы будут накладные расходы в пути?

— Если поклажа вашего человека не превысит паула, то ее просто закинут на одну из телег, и платить ни за что не придется. Если больше — телега и лошадь у него должны быть свои, а место в караване, как и кормежка, буду оплачены.

— Понятно. Что насчет заклинаний?

ДеВитар тут же перевел взгляд на семейного мага и ответ на этот вопрос Ход получил уже от Хараса:

— Это дело небыстрое и деликатное: мало кто готов делиться такими знаниями даже за большие деньги. Пару известных мне заклинаний, вы получите уже сегодня. Остальные — в течение следующих четырех-пяти делим.

— Меня это устраивает — довольно кивнул Ход — Передадите их моему лекарю. Кстати, пользуясь случаем, хотел вас поблагодарить: он устроился как нельзя лучше: место довольно глухое и местные ему не докучают. Хочу вас также поставить в известность, что рано или поздно он с домочадцами покинет вашу гостеприимную деревеньку ни с кем, ни прощаясь — пусть вас это не смущает.

ДеВитар выждал пару секунд и, решив, что сероглазый полностью высказался, несильно хлопнул в ладоши:

— Ну что? — вопрос с оплатой в целом решен, поэтому предлагаю приступить к трапезе.

— У меня есть к вам еще одна небольшая просьба — неожиданно произнес Ход — Некая Искра, девушка, что мне прислуживала в замке. Могу ли я ее взять с собой при условии, что она сама этого захочет?

ДеВитар сделал удивленное лицо и с наигранным недоумением обратился к магу:

— Кто такая? Ты ее знаешь?

— Сирота. Аким за нее отвечал. Сейчас перевели в замок прислугой — равнодушно отвечал Харас.

— Тех, кто допущен работать в замке, мы не отпускаем: она могла видеть и слышать очень многое — такая уж у нас политика безопасности — развел руками граф.

Тут в зал потянулись слуги, несущие на огромных подносах различные яства. Через пару минут, когда все сидящие за столом с удовольствием поглощали пищу, ДеВитар быстрым жестом смахнул холодную испарину, выступившую у него на лбу.

 

10

Ход.

Он стоит напротив меня. Слюни медленно текут из его полуоткрытого рта, один глаз медленно вращается в разных направлениях, второй — неподвижен, ладно хоть под себя не ходит. Вот такая она — моя вторая «кукла». Рядом с блаженной улыбкой на лице расположился еще один — некогда маг тринадцатого уровня, сейчас — «двадцатка», он же — дублирующая система моей сетки координат в пространстве. В траве неподалеку дрыхнет «бревно». Рассадник дебилов! От последней мысли я невольно улыбаюсь — сам же и виноват.

— Чему радуешься? — спрашивает меня подошедшая Миранда.

— Да вот, любуюсь нашей командой дебилоидов.

Последнее слово Миранде не знакомо, но она уже привыкла, что я постоянно вставляю иномирные словечки в свою речь. Выразив свое отношение к моему специфичному юмору взмахом руки (по крайней мере, моя любимая догадывается, когда именно я шучу в отличие от соратников) она продолжает:

— А что с этим слюнявым собираешься делать? Лика его боится до ужаса. Забрал бы ты его куда подальше. Ему даже дрова нельзя поручить заготавливать — зальет все слюнями. Кстати, за что ты его так?

— Я же не специально — развожу я руками — Мне еще одна «кукла» нужна была — а тут как раз маг «серых» под руку попался, ну вот этот товарищ был в числе тех, кто за компанию с ним и шел. Троих сплавил Доку, двух мне.

— Знаешь, не у всех в этой жизни бывает возможность выбора — тихо произносит Миранда посмотрев в сторону.

Я начинаю тихонько раздражаться: у меня нет желания оправдываться и объяснять, что я расспросил каждого их них на предмет их «подвигов» в ордене убийц. Да и вообще, будь у них тогда возможность, они бы меня на куски порезали, а жалеть в этом мире своих врагов — это просто сложный способ самоубийства.

— Когда я начну проявлять жалость к своим врагам — беги от меня не оглядываясь — также тихо отвечаю я.

— Ладно — мотнув головой и давая понять, что разговор закончен, произносит любимая — Пошли обедать, вон Лика уже по тарелкам мясную похлебку разливает.

Наваристый, чуть мутноватый от жира, золотистый бульон, заправленный тремя видами кореньев, мелко накрошенным диким луком и парой купленных еще перед походом на возвышенность специй заставил меня на время забыть обо всех проблемах.

Чудесное варево Лики столь же магически подействовало на моих людей: сидят и уплетают за обе щеки, похоже, позабыв обо всем на свете. Сейчас все в сборе, за исключением Дока с его семейством. ДеВитары выделили Доку и его семье дом на самой окраине одной из глухих деревень с наказом для местных: обеспечивать пропитанием гостей, вопросов не задавать и, вообще, лишний раз их не беспокоить. Деревня эта, одна из тех, что находиться под прямым управлением графа — соответственно нет и лишних вопросов, которые бы обязательно появились, принадлежи она непосредственно какому-нибудь барону.

Так что проблему безопасности Дока я пока решил. Долго думал: отправлять ли Миру обратно в Холм? С засвеченной семьей нашего доктора ее и меня, по идее, никак связать нельзя. Наше долгое отсутствие вне родных пенатов тоже не является чем-то таким, что могло бы привлечь к нашей чете излишнее внимание: зажиточные граждане могут позволить себе долго путешествовать. А я считаюсь зажиточным, хотя мое состояние до недавнего времени было гораздо меньше, чем у большинства проживающих на нашей улице: еще бы полцикла и мне бы пришлось съезжать или влезать в долги. Впрочем, о том, что я жил не по средствам никто не знал: аренду за свой дом я всегда платил исправно, да и если бы не траты на содержание Дока и его семьи, то я бы мог курить бамбук еще этак лишний цикл. В общем, я прокрутил в голове ситуацию и так и сяк и решил, что жене пока все-таки безопаснее со мной, в этом лагере среди лесов.

Кстати, о деньгах. Мой капитал на данный момент составляет около 4800 золотых. Из них четыре с половиной тысячи — вознаграждение, полученное от ДеВитаров, примерно двести мне осталось с оперативных расходов по освобождению Инны, и еще сотня у меня была до начала всей этой свистопляски с «серыми». На данный момент в «сейфе» у водопада храниться 4000 монет. Остальные восемьсот с небольшим сейчас при мне.

Когда все отобедали, я объявил о начале большого совещания. Восемь пар глаз уставились на меня. Кто-то смотрел с тщательно скрываемым волнением (как Бура и его люди), кто-то спокойно и флегматично (как Руфим со Старым), кто-то с легким страхом перед неизвестностью (это трусишка Лика).

— Начнем с вас — кивнул я на Буру и двух его людей — Здесь сто двадцать золотых.

Небольшой потрепанный мешочек, скромно звякнув своим содержимым, перекочевал из моих рук в руки наемника.

— Это оставшаяся часть суммы, которую я обещал каждому из вас. Долю Кривого поделите сами. И у меня к вам вопрос: желаете ли вы продолжать работать на меня или хотите уйти?

Бура поиграл желваками и спросил:

— И ты вот просто так нас отпустишь?

— Почему нет? Сообщать о том, на кого вы работали, вы не станете по соображениям собственной безопасности. Можно конечно пустить слушок о моих возможностях, но я никого из вас не обманул и не подставил, чтобы вы делали мне такие гадости. Люди вы порядочные, а других я бы не подпустил к себе на выстрел стрелы.

Бура посмотрел на сидящего слева от него Керна, потом перевел взгляд на сидящего справа Силка, и, найдя в их глазах поддержку, чуть напряженным голосом ответил:

— Скажу прямо: мы не разделяем твоей идеи о равенстве перед едиными правилами всех сословий Форлана и не понимаем, зачем тебе это надо — мир всегда был таким, таким и останется. Дальше я буду говорить только за себя. С этими деньгами я могу безбедно жить в каком-нибудь захолустье циклов десять — не меньше, но сидеть в безопасности и на одном месте не для меня: через пару делим, я с тоски полезу на стену. За время, проведенное с тобой, я узнал о боевых приемах почти столько же, сколько за все время в дружине Хоша. Я стал лучше и опаснее, я хочу научиться соперничать с мастерами меча. Ну а ты Ход всегда найдешь достойных мне противников, да и в опытных пленниках, у которых есть чему поучиться, я думаю, недостатка не будет. Пока я рядом с тобой, я как на лезвии тонкого клинка и лучше этой школы мне в Форлане не найти. К тому же — тут Бура посмотрел на Руфима — я надеюсь наш мастер меча не перестанет иногда давать нам уроки.

Руфим развел руками: «мол, о чем речь». Я же перевел взгляд на Силка. Белобрысый наемник дал следующий ответ:

— Я с тобой. Твоему слову можно верить. Мы всякого дерьма насмотрелись, охраняя караваны богатых толстопузов. Когда начальство спит и видит, как тебя обмануть, а то и подставить под стрелу, чтобы меньше было платить. Когда видишь, какую шваль они держат рядом с собой, что делают с теми, за кого некому заступиться, начинаешь ценить тех, кто подбирает себе в команду порядочных людей. Моя спина здесь всегда прикрыта, таких денег как сейчас я раньше никогда не зарабатывал — было бы глупо от тебя уходить.

Столь длинные рассуждения видимо были чужды вспыльчивому и импульсивному Керну, поэтому он просто ответил:

— Я всем доволен, да и куда я без этих двоих.

С наемниками решили, и я обратился к мастеру меча:

— Руфим, ты со мной?

— Мне надо съездить в Холм, проверить свой дом, прислуге денег подкинуть — и я снова с тобой.

Я кивнул, удовлетворенный ответом соратника и развил его мысль:

— Кстати, по поводу Холма: Рик, у тебя нет желания составить компанию Руфиму? — навестишь Агату, передашь ей денег на продление аренды и вообще на текущие нужды.

— Это безопасно? — не дав ответить брату, спросила Миранда.

— Мы не общались с Доком и его семьей — нас никак не смогут связать с ним — успокоил я жену. Впрочем, судя по выражению ее лица, мне еще предстоит провести второй раунд по ее убеждению в безопасности этого предприятия.

Поскольку Рик предпочел благоразумно отмолчаться, я обратился к самому пожилому члену отряда:

— А вот вам с Ликой в Холм возвращаться нельзя, да и путешествовать по Форлану небезопасно, поэтому у меня есть к тебе предложение: специальная миссия на самом краю континента. Что скажешь?

— Я прекрасно помню нашу беседу на поляне после освобождения от разбойников — усмехнулся Старый — Так что можешь меня ни о чем не спрашивать: просто говори, что нужно делать.

— Тогда — детали потом. Но тебе все равно нужно самому решить один вопрос: возьмешь ли ты внучку с собой? — озадачил я старика.

Все основные вопросы мы обсудили, поэтому я обратился к наемникам:

— Поскольку половина нашей группы в скором времени разбежится, а других срочных дел пока не предвидится, то даю вам три делимы на то, чтобы отдохнуть и развеяться.

На этом наше совещание завершилось. Вечером я смог таки уговорить Миранду отправить Рика с Руфимом.

Была еще одна причина, по которой я хотел отослать Рика в Холм: некоторое время назад ваш покорный слуга решил, что надо потихоньку подыскивать место брату Миранды и это место должно быть подальше от моего отряда. В наш коллектив он, все-таки не вписывается: Рик пытается проявить себя на военной стезе, но это у него плохо получается. Держать все время в тылу мужика, которому уже стукнул тридцатник у меня не получиться, а боец из него аховый и та рана, которую он получил в последней стычке с разбойниками лучшее тому доказательство. О том, что будет между мной и Мирандой если его убьют из-за моих разборок с форланскими силовиками я даже думать боюсь. Сейчас моя любимая — единственный близкий ему на всем белом свете человек и лучший способ заставить его где-нибудь осесть подальше от опасностей, которые обычно сопровождают моих людей — найти ему женщину.

Пересадить Рика на какую-нибудь административную работу в будущем тоже вряд ли получиться: он привык к земле и всему что с ней связано: ему бы соху, да спокойную жизнь в какой-нибудь деревеньке. На административную работу у меня два кандидата: Бура и Силк — и тут уж им не отвертеться. Впрочем, я пока им об этом не говорю — чего зря людей расстраивать. Да и не оценят они сейчас такую заботу: им бы все мечом махать.

В общем, пока Рик со мной да с Мирандой — бабы ему не найти, вот и предусматривает вся моя дальнейшая «коварная политика» постоянные командировки брату Миры. Есть еще у меня одна мыслишка: приставить его к Доку под каким-нибудь благовидным предлогом, а там — глядишь, может у него с Велиндой чего-нибудь и срастется.

Утром следующего дня ко мне подошел Керн с довольно неожиданной просьбой:

— Вот, возьми на сохранение, Ход — сказал он, протягивая кошель со своей долей денег.

— Не доверяешь местным сберегательным домам? — удивленно поинтересовался я.

— Есть ли в Форлане более надежный сберегательный дом, чем ты? — то ли в шутку, то ли всерьез ответил он. Потом, немного помолчав, добавил — Себе я несколько монет отложил, а так, я уж себя знаю — пропью все, да на баб трактирных спущу.

— Ладно — ответил я, принимая из его рук кошель — Все будет в целости и сохранности, но на проценты не рассчитывай.

Бура и его люди покинули наш лагерь ближе к обеду. Насколько я понял из их разговоров, первым делом они планировали навестить Хоша, а уж потом отрываться на полную катушку. Телепортировать ребят поближе к трактиру их бывшего начальника ориентируясь на нашу карту, я счел делом рискованным, так как нужных точек в пространстве по направлению их движения по понятным причинам у меня не было. Зато они взяли пару моих штырей, и на каждой ночевке будут помечать место в лесу: оно должно быть достаточно удаленное от дороги и в то же время свободное от деревьев. Так что теперь моя сетка будет прирастать новыми точками телепортации.

А вот Рика с Руфимом я решил телепортировать. Причем в ту же самую точку, которую мы с мастером меча эмпирически нащупали, когда вытаскивали домочадцев нашего лекаря. Место там глухое, а времени им такая переброска сократит немерено. Но это будет ночью. После обеда у меня состоялся разговор со Старым.

— Решил, будешь ли брать с собой внучку?

— Ты практически ничего не сказал о задании, Ход — непроизвольно заерзал на нашей обеденной лавке Старый.

Я посмотрел на сидящего вместе с нами под навесом Рика. Брат Миранды, сообразив, что я хочу побеседовать с Гроувом исключительно наедине, покинул обеденный стол.

— Твоя основная задача, Старый — найти безопасное место вдали от мест проживания людей. Моя изолированная пещера в этом плане конечно тоже хороша, но все-таки она малопригодна для длительного проживания. Поэтому лучшим решением я пока вижу удаленный от континента необитаемый остров.

На этих словах Гроув непонимающе на меня уставился.

— Остров — это изолированный клочок суши посреди Великого Океана — пояснил я — Чем удаленнее будет остров от континента, тем он более он мне интересен.

Далее из моих уст последовал краткий пересказ нашей договоренности с ДеВитаром насчет корабля, что должен оказаться в распоряжении Старого.

— Поскольку я ищу место, где можно было бы достаточно долго пережидать неприятности, то нужно подумать и о комфорте. Во-первых, остров должен иметь песчаный пляж. Во-вторых, лучше если со стороны пляжа будут природные волнорезы, там, откуда я родом, их называют «рифы». В-третьих, остров должен быть не слишком большим — чтобы там не водились хищники, и не слишком маленьким — чтобы его не затапливало во время штормов. И самое главное — он не должен иметь источника пресной воды, иначе он будет интересен не только мне.

Старый во второй раз удивленно на меня посмотрел и спросил:

— А зачем какая-то «пресная» вода, если говорят, что сам Океан — это и есть много воды в одном месте?

Я схватился за голову: Гроув конечно ушлый старикан, много повидавший на своем веку, но все его знания о большой воде ограничиваются несколькими речками на континенте. Ладно, хоть не спросил, что такое пляж — и на том спасибо.

— В Океане вода соленая: ее нельзя пить — пояснил я.

У Гроува глаза полезли из орбит:

— Она что, ВСЯ соленая? Зачем?

Снова возникло желание схватиться за голову. Потом у меня появилась одна мыслишка, а точнее вопрос: «А что если я чересчур сильно экстраполирую свои знания о своем прошлом мире на этот? Вдруг, здесь целый океан пресной воды. Я ведь, в конце-концов, не ботаник, географ, химик или кто там должен знать, почему вода в наших океанах соленая. Если это так, то мои шансы найти действительно необитаемый остров резко падают — остается лишь рассчитывать на общую низкую плотность населения в этом мире».

— На месте выяснишь — соленая она там или пресная — недовольно произнес я.

Гроув примолк, видимо сообразив, что я тоже не все знаю о здешнем Океане.

— Пойми главное — нужно найти труднодоступное место, чтобы никто туда не поперся из любопытства или желания там жить. И еще — те, штыри, что я изготовил: я не знаю, на каком максимальном расстоянии я могу их видеть. Поэтому во время ночевок доставай их в свободном от деревьев и камней месте и втыкай в землю буквой Г. На самом острове воткнешь их уже буквой Т и оставишь.

Я не стал пояснять Старому специфику моего восприятия в пространстве: мне главное — заметить точку, а уж увижу я ее отсюда или только с самого края континента: потом будет неважно, поскольку собственные метки не подвержены эффекту «затухания».

На этом наш разговор закончился. Той же ночью я переправил Руфима с братом Миранды в точку севернее Холма. Перед этим я провел тестовую телепортацию: так моя «кукла-слюнтяй» впервые начала отрабатывать свой хлеб.

Следующей своей целью я обозначил безопасность Миранды. Для начала я хотел иметь возможность всегда знать, где она находиться. Заставлять мою жену повсюду таскать с собой штыри было делом безнадежным: если начну на этом настаивать — огребу по самое… в общем мало не покажется.

Однако у меня остался маленький кусочек неизвестного металла, думаю, его хватит на колечко моей любимой. Правда, я еще не решил, как именно организовать это дело.

Дальнейшие планы моего «магического образования» предусматривали уделить самое серьезное внимание процессу преобразования эфира в энергию, которая и позволяет магичить. Почему я выбрал именно это направление для исследований? — да потому, что это преобразование является фундаментальной составляющей, благодаря которой магия здесь является пусть и не обыденностью, то уж точно неотъемлемой частью этого мира.

Оценивая магическую науку на ее современном этапе, я пришел к выводу, что ее фундаментальными вопросами маги и архимаги (именно последние, как правило, находятся на острие «магонауки») явно пренебрегают. Полагаю, что это связано с отсутствием здесь школы научного мышления как таковой, что, в общем-то, неудивительно, учитывая текущий уровень развития цивилизации.

Если же я не хочу здесь сгинуть, то мне всегда нужно быть на несколько шагов впереди магического сословия Форлана, ведь именно фундаментальный вопрос исследования свойств эфира позволил мне в свое время колдовать в Меардаре и в конечном итоге остаться в живых.

Есть еще одна причина, по которой мне хочется понять механизм преобразования эфира: это все та же безопасность Миранды. Меня интересует следующее: может ли случиться ситуация когда преобразователем эфира является один субъект, а манипулировать веществами при этом будет второй, который как-бы пользуется результатом этого преобразования. В идеале, первый должен превратиться из субъекта в объект. Думаю, вы догадались, к чему я клоню? — неживые преобразователи: артефакторика.

Отправной точкой моих будущих исследований пока видится описанная Меннелем методика расширения каналов пропускной способности — именно отсюда я и планирую начать плясать.

* * *

Асгал тихонько покачивался на стуле, задумчиво смотря на бумаги рассыпанные по его рабочему столу, пока его непосредственный начальник Фернир костерил прибывших из столицы гостей:

— Козлоподобные внутряки, пустота их поглоти! — распалялся начальник — Понаехали из Санима и вместо того, чтобы искать этого вонючего мага вставляют палки в колеса нашей телеги! Да кто в своем уме будет учить его людей ножевому бою! Чтобы их научить, сначала этого мага еще найти надо! — его вон все безопасники Форлана ищут, а эти дебилы решили, что его уже и нашли и контакт с ним установили! Может, это вообще деза из Дворца, чтобы нам весь рабочий процесс разладить, а эти олухи ведутся.

— Вы бы потише об этом говорили шеф — не переставая покачиваться, вставил слово Асгал — Решение об этой проверке, как я понимаю, приняли на самом верху.

В ответ начальник хотел вновь разродиться нелицеприятной тирадой, но потом видимо все-таки передумал, просто сжав в гневе кулаки.

Чтобы отвлечь Фернира от этой болезненной темы, подчиненный произнес:

— Сейчас на улицах только и разговоры, что об уничтожении «серых». К тому же, информация о необычном маге просочились таки в народ, и молва связала разгром ордена убийц и этого одаренного.

— Насчет мага: не удивлен — ответил начальник — Его разрабатывают уже давно, к тому же служба Архимага с самого начала о нем знала, так что тут впору удивляться, как эти одаренные со своими бескостными языками умудрялись почти цикл держать все в секрете. А орден — не уничтожен. Сломлен, но, думаю, у него есть шанс восстановиться пусть и не с прежним влиянием. А что именно чернь говорит про этого мага?

— Сейчас он в их глазах герой — каратель убийц. Как только его не называют: Темный маг, Маг пустоты, Призрачный маг, Маг Радужных Войн, Маг Искажений. Народ думает, что это его месть «серым» за якобы убитую ими жену Темного мага. Уже и легенду сложили.

— До чего все-таки эта чернь недалекая — покачал головой Фернир — Чтобы уничтожить столько «серых» одного мага недостаточно пусть и необычного.

— Ну, наши с самого начала вроде бы решили, что у него должно быть много последователей — несмело вставил Асгал.

Последнее высказывание подчиненного осталось без ответа: в кабинете повисла тишина. Слышен был только скрип ножек стула под Асгалом, да шум листвы за окном.

Вдруг дверь распахнулась и на пороге комнаты появился незнакомый мужчина. Асгал с шефом уставились на него с немым изумлением: человек, стоящий перед ними не имел каких-либо опознавательных знаков, указывающих его ранг.

У Асгала был первый уровень, три черточки на костюме его шефа указывали на третий уровень. Директор их Хастонского филиала имел шесть черточек на одежде. Понаехавшие из Санима внутряки — от пяти до семи, а человек стоявший сейчас перед ними — ни одной.

— Вы кто? Знаете какое наказание положено за отсутствие опознавательных знаков внутри этого заведения? — спросил шеф.

Незнакомец молча перешагнул через порог. Вслед за ним в комнату с удивительной прытью заскочил директор филиала и просительно произнес: «Не обращайте внимания» — одновременно жестами давая понять Ферниру, что впереди его ждет основательная головомойка за проявленную политическую недальновидность.

— Чьей именно идеей было послать внутренний запрос по Униму из банды Тихого? — медленно роняя каждое слово, спросил незнакомец.

— Моей — бледнея, ответил Асгал — Просто банда перекочевала в Хастон, и я подумал, что получение этой информации не будет слишком затратным для нашей структуры.

— Выкинем его сегодня же из Тайной стражи — будет побираться до конца жизни! — клятвенно пообещал директор филиала, почуяв запах паленого.

— Чем было инициировано это решение? — совершенно не обращая внимания на слова директора, продолжил задавать вопросы незнакомец.

— Похищение всего лишь одного бандита членами другой банды — уже редкость в Саниме, где среди банд идут или войны на полное истребление или дело решается переговорами. Кроме того, согласно имеющимся аналитическим материалам, действия похитителей никак не вяжутся с поведением криминальных элементов — истекающего кровью члена банды нападавшие перевязали, не дав ему таким образом умереть — дрожащим от волнения голосом, словно на экзамене отвечал Асгал.

— Вы считаете это достаточными причинами для того, чтобы оперативники начали опрашивать членов банды по инциденту произошедшему почти полцикла назад? — безэмоционально поинтересовался незнакомец.

Асгал нервно моргнул и, стараясь сохранить остатки самообладания, почти заблеял:

— Через сутки в Саниме был убит капитан чистильщиков с табельным номером 461, вот я и решил копнуть поглубже, думал — может, есть связь.

Взгляд незнакомца затуманился, несколько ударов сердца он молча стоял, словно принимая какое-то решение, потом вновь обратился к Асгалу:

— Идите за мной.

Незнакомец развернулся и вышел из комнаты, следом за ним, не чувствуя ног от страха поплелся Асгал.

— Что с ним теперь будет? — поинтересовался судьбой своего подчиненного Фернир.

— А я знаю! — вскипел директор. Весь его предыдущий опыт работы на Тайную стражу подсказывал, что происходит что-то странное, не связанное с финансовой стороной сделанного запроса.

— Кто он вообще такой?

— Вчера прилетела птица из столицы: приказали оказывать всяческое содействие. Я сам в первый раз вижу полное отсутствие регалий — тут директор нервно сглотнул и вытер пот со лба — Думаю, у него высший уровень полномочий: скорее всего это ближний круг Сетара — можно проработать в нашей системе всю жизнь и никогда их не увидеть.

Шедший меж тем по коридору Асгал подавленно спросил у незнакомца:

— Что теперь со мной будет?

Незнакомец не оборачиваясь и не прекращая движения ответил:

— Мы сворачиваем все внутренние мероприятия по выявлению утечки о приемах ножевого боя. Ваш запрос был замечен аналитиками в столице. Проверка через Саним заняла даже меньше времени, чем ее отработали бы ваши местные оперативники. По результатам всплыло практически полное внешнее соответствие между Ронделом и Унимом. Разумеется, за исключением лица. Теперь мы знаем, кто обучал людей этого мага — это был Рондел.

— Думаете, он еще жив?

Незнакомец чуть скривил губы:

— Вряд-ли. Судя по предыдущему опыту, наши капитаны чистильщиков у этого мага долго не живут. И, отвечая на ваш вопрос: вас переводят в центральный аналитический отдел в Саниме. Войдете в состав группы планирования операций по поимке Мага Искажений.

* * *

Путь до замка барона Тассара занял у мужчины два дня неспешным шагом. Когда топи сменялись относительно сухими участками, он часто останавливался, подмечая для себя места произрастания тех или иных трав и цветов. Знакомая по прошлому циклу картина их расположения частично изменилась: цветов стало заметно больше, редкие травы стали прятаться среди осоки, прижимаясь к самому краю сухих островков.

За время этого путешествия ему попались два крайне ценных цветка Фиолетовика, чему мужчина был безмерно рад: из их корней можно было получить экстракт, выпив который человек мог смотреть на мир другими глазами — видеть свет который не разглядеть в обычном состоянии и даже самая темная ночь для него превращалась в вечерние сумерки (речь об инфракрасном зрении — прим. автора).

Внезапного нападения хваров или трясинной ведьмы маг не боялся — его дар его оберегал…

… еще будучи ребенком жившим в лесной глуши, он всегда мог общаться с деревьями. Эта способность казалась ему тогда чем-то само собой разумеющимся. Соединиться с березой и заставить все ее листья мелко дрожать, а потом резко повернуть каждый листочек на дереве в нужном ему направлении — именно так он часто развлекался вечерами. Родители смотрели на это баловство со страхом и надеждой, а младшая сестренка заливалась от восторга смехом и трясла своими золотистыми кудряшками: «я тове так хочу, дай поплобовать!» — этот далекий детский голос из прошлого эхом доносится до него и сейчас…

Когда солнце стало клониться к горизонту, он подошел к огромному стволу негорюй-дерева, что росло близ того места, где он собрался заночевать. Этот гигант был поражен древоточцем: под его корой мелкие членистоногие выгрызли себе миллионы ходов, в которых они жили сами и растили свое многочисленное потомство.

Маг приложил руку к стволу. Его аура вытянулась и вошла в соприкосновение с невидимым для обычных людей биополем дерева. Зрение «сместилось»: теперь он смотрел на мир глазами дерева. Непередаваемое ощущение, когда ты видишь все вокруг одновременно со всех сторон. Он глядел со стороны на погруженное в транс собственное тело, на свою вытянувшуюся ауру, мерцавшую мириадами цветов, подавляющее большинство которых было недоступно человеческому глазу. Эти цвета мозг любого человека неспособен «обработать» и вычленить.

Вдруг тело исчезло, рассветы стали сменяться закатами, окружающее освещение замерцало с чудовищной скоростью, а облака наверху превратились в рябящий серый поток — дерево прокручивало ему свою визуальную память за последние полцикла. Мозг человека совместно с деревом обработал всю информацию, полученную лесным гигантом за десятки делим всего лишь за пять ударов сердца — и ни нашел ничего интересного.

Разорвав контакт, человек стал преобразовывать эфир и отдавать его лесному великану в огромных для последнего количествах. Полученная деревом энергия стала выжигать спрятавшихся под корой паразитов вместе с личинками. Через минуту все было кончено.

В благодарность негорюй-дерево послало каждому находящемуся с ним в одной экосистеме представителю древесного мира запрос с наказом сообщать о приближении хваров или других местных хищников. Деревья, имевшие более слабое биополе беспрекословно подчинялись, три столь же старых дерева восприняли послание как просьбу и отнеслись к ней благосклонно.

Теперь маг мог не беспокоиться о собственной безопасности во время ночевки — о приближении опасных хищников его предупредят загодя: сегмент окружавшей его экосистемы простирался минимум на пять лагов во всех направлениях.

Когда человек только овладевал своими способностями методом проб и ошибок, он не понимал, как это работает. Потом, спустя годы потраченные на попытки общения с деревьями, ему открылась истина: каждое растение способно подпитываться переработанным эфиром одаренных. Даже когда маг не колдует, от него исходит тонюсенькая струйка переработанного эфира. Любые растения (в том числе и деревья) способны ее поглощать и направлять на свое развитие: избавиться от паразитов, дать новый живительный импульс засыхающим корням или просто аккумулировать энергию, потихоньку расходуя ее на ускоренный рост. Но такая подпитка происходит крайне редко: во-первых, маги нечасто бродят по лесам, во-вторых, происходящая «на автомате» переработка дает крайне маленький поток энергии, который способен реально помочь разве что комнатным цветам. Только там где маги устраивают свои разборки или просто начинают колдовать растения могут неплохо «запитаться».

Способность деревьев видеть ауры людей находиться на кардинально более высоком уровне. Одаренные способные читать ауры и определять по их состоянию ложь или правду говорит человек, видят в его ауре в лучшем случае лишь пару оттенков серого. Деревья же способны видеть человеческие ауры во всем их великолепии, они видят уникальный «рисунок» каждой из них и способны их различать и запоминать на срок, достигающий двух циклов. Также деревья в отличие от людей способны различать по самой ауре: одаренный перед ними или обычный обыватель.

Мужчина, конечно же, получил и «классическое» магическое образование: имшарская школа колдовства считается одной из лучших на континенте. В этом мире есть два способа получить хорошее обучение: или платить много денег или отрабатывать образование на кабальных условиях.

После того как мужчина закончил первый курс, имшарская магическая академия, жадно потирая ладошки, решила прибрать к рукам небогатого студента аж с двенадцатым уровнем пропускной способности. Предложение было из тех, от которых обычно не отказываются те, у кого нет богатых родителей, но мужчина его не принял, заявив, что к началу третьего семестра найдет необходимую сумму. Ректор тогда иронично ухмыльнулся, рассчитывая увидеть через семь делим сломленного студента, умоляющего о прежних условиях предложенной сделки.

Этого не произошло: к началу второго курса обучения студент смог заплатить сразу за два цикла вперед. Каким образом ему досталось это золото, никто так и не узнал: лишь пара свежих, еще кровящих шрамов на спине и бедре были молчаливыми свидетелями его приключений. В той первой охоте за большими деньгами он приобрел гораздо больше, чем презренный металл: познал мужскую дружбу, женскую ласку и горечь расставания с теми, кто навсегда уходит в пустоту, в результате делая мир менее ярким, а краски — более блеклыми.

К вечеру второго дня пути чавкающая под ногами трясина уступила место песчаной почве. Еще час ходьбы по проселочной дороге и вдалеке наконец-то замаячил замок Тассара.

Дорога к замку тянулась по самому берегу огромного озера. Его зеркальная поверхность величественно раскинулась среди болот, постоянно привлекая к себе на ночевку косяки диких уток. Небольшой прибой шелестел слева от усталого путника, стараясь дотянуться своими мелкими барашками до его старых, но еще крепких сапог. Вечерело, холодный воздух стал просачиваться из леса, отвоевывая себе пространство над водной гладью. В ответ, нагретая за день поверхность водоема, выпустила белый пар, заполнивший не только всю озерную чашу, но и проходившую рядом дорогу. Звуки блеяния небольшого стада лотар тянувшегося белой лентой к замку стали глуше. Где-то завопила выпь, а над стенами замка один за другим стали зажигаться небольшие оранжевые огоньки — признак того, что стража запалила факела перед ночным дежурством.

Когда мужчина подошел к замковым воротам было уже темно.

— Кто такой? — послышался недовольный голос дежурного со стены.

— Передай хозяину, что Фалкон пришел — напрягая голосовые связки, ответил мужчина.

Ждать пришлось недолго: через пять минут заскрипели маховики, и ворота медленно поползли вверх. Мужчина не стал дожидаться момента пока механизм пройдет первые фиксаторы и когда усиленное снаружи железом толстенное деревянное полотно, поднялось на половину человеческого роста, он быстро прошмыгнул внутрь.

Сверху послышался отборный мат дежурного.

— Куда спешишь, хваров помет!? Не прошло и двух дней как одного такого шустрика располовинило — и этот туда же!

— Кто это сравнил моего лучшего друга с мерзкой трясинной тварью? — вдруг послышался зычный мужской голос с верхних этажей основного строения.

Дежурный примолк, а мужчина, попав во внутренний двор, уверенной походкой двинулся к ближайшему донжону.

Через полчаса он уже распивал с хозяином замка бутылку молодого вина, настоянную на местных ягодах.

— Как дорога? — из вежливости поинтересовался Тассар.

— Дорога прежняя — ноги уже не те.

— Не прибедняйся, дружище — улыбнулся хозяин замка — Всегда так: тебя послушать так ты — старая развалина, а как встретятся тебе на кривой болотной тропинке беглые бандиты, так только утопленников успевай считать по ее краям.

— Было то всего один раз — недовольно пробурчал Фалкон.

Хозяин вновь улыбнулся, но ничего не ответил, только снова пригубил напиток.

Тассар выждал еще пару минут и, наконец, спросил:

— Ну что, готов к серьезному разговору?

Гость поставил бокал с недопитым вином в сторону и согласно кивнул.

— Бывал когда-нибудь в Форлане?

— Только слышал. Экономически развитое королевство почти в центре континента. Магическая школа уступает лишь имшарской и то не намного. Считается, что в магии небоевого назначения у них паритет, а в боевых аспектах Имшар был всегда на пару шагов впереди.

— Все так — согласно кивнул хозяин, потом продолжил — Где-то с цикл назад у них объявился маг. Необычный. Причем настолько, что их Тайная стража на пару с магической братией носятся по королевству как очумелые в поисках этого одаренного.

Лицо Фалкона вытянулось и чуть побледнело:

— Ты хочешь сказать…

— Нет — прервал Тассар гостя — Не думаю, что на континенте есть кто-то имеющий такой же дар, как и у тебя. Тут дело в другом: известно как минимум об одной попытке этого мага провести эксперимент по воздействию на психику людей. Причем народу при этом эксперименте полегло столько, что проняло аж местных безопасников. Ну и один из прокачанных по самую макушку отрядов Тайной стражи на свою шею таки его нашел. Говорят, то, что от них осталось, поместилось бы в обычный заплечный мешок.

— Слухи — успокаиваясь, отмахнулся Фалкон — Если он отправил в небесные чертоги отряд Тайной стражи, то он конечно должен быть монстр — иначе правящей верхушке придется признавать посредственный уровень подготовки своих силовиков.

— Ты не понял — отрицательно покивал головой Тассар — То, что я тебе рассказал, не афишируется: слухи здесь не причем.

Тут дверь ведущая во внутренние покои распахнулась и маленькая девочка черырех-пяти лет отроду быстро перебирая своими детскими босыми ножками прошлепала к Тассару.

— Почему моя маленькая принцесса еще не спит? — с неподдельной нежностью в голосе спросил барон, подхватывая малышку и целуя ее в щечку.

Ребенок не обращая внимания на демонстрируемые Тассаром проявления любви, с интересом уставился на незнакомца.

— Деда, а кто это? — спросило маленькое чудо, тряхнув своими темными кудряшками.

— Это мой друг, его зовут Фалкон.

— Факон — повторила эхом внучка Тассара.

Вслед за малышкой в комнату вошла женщина лет тридцати. Маг тут же приподнялся из-за стола.

— Дядя Фалкон, вы здесь — произнесла женщина — Не вставайте — какие между нами могут быть церемонии. Потом она обратилась к дочери — Калли, маленькая моя разбойница, пойдем — не будем мешать дедушке.

— Но я хочу остаться — запричитал ребенок — Я не хочу спать.

Не обращая внимания на возражения своего чада, мать взяла Калли на руки и направилась к выходу. Потом, видимо не выдержав, она обернулась перед самой дверью и тихо спросила:

— Пап, все нормально?

— Все хорошо Марта, я просто думаю о нашем будущем — поспешил успокоить свою дочь Тассар.

Только когда мужчины вновь остались вдвоем, хозяин позволил себе тяжело вздохнуть.

— Вообще-то у меня тот же вопрос — произнес гость.

— Старый правитель Мейскона очень плох. Говорят, что ему осталось цикл-два. Но это полбеды. Его сын, будущий наследник, по слухам не в меру горяч и постоянно рвется совершать подвиги.

— А тут мы под боком — понятливо кивнул маг.

— Вот именно. Ты же понимаешь, почему наши баронства называются ничейными. Потому что мы никому на фиг на этих болотах не нужны. Хорошей земли нет, а та, что есть — родит мало. Мы бедны как мыши в доме аскета. А этот юнец еще слишком молод, чтобы воспринимать всерьез экономическую подоплеку большинства политических решений.

— Рано или поздно до него дойдет, что потратит он так гораздо больше, чем сможет получить, если двинется покорять этот край.

— В том то и дело, что это может произойти поздно… поздно для нас.

Маг понятливо кивнул. Тассар волновался не только за свою семью, но и за своих людей. На болотах отношения между бароном и его вассалами (в самом широком смысле этого слова, включая крестьян) сильно отличаются от общепринятых на остальной части континента. Основа прибавочной стоимости — труд крестьян, здесь не приносит большого дохода. Как следствие — финансовые запасы и запасы продовольствия крайне скудны. И если в какой-то момент отношения между крестьянами и баронами разладятся, то ресурсы на силовое урегулирование ситуации истощатся крайне быстро. Поэтому в ничейных баронствах крестьяне чувствуют себя почти что младшими членами семьи своих хозяев, хоть и бедными — но все-таки как бы родственниками. Эта связь имеет и обратную силу: бароны своих людей не обижают и помогают им в трудные времена, порою серьезно поступаясь своими интересами. На болотах все зависят друг от друга — это главное правило определяет царящий здесь миропорядок.

Поэтому беспокойство Тассара носило всеобъемлющий характер под словом «нас» он понимал всех: сам то он с семьей может и отсидится где-нибудь в укромном месте, а вот доверившихся ему мужчин будут убивать, женщин — насиловать, детей — топить в болотах. Множество искалеченных судеб уже давно не чужих ему людей — такого он допустить никак не мог.

— Ладно — снова кивнул маг — Чего именно ты хочешь от меня?

— Найди его — просто ответил барон — Если он умудрился поставить на уши всех силовиков Форлана он должен быть очень силен…

— … и опасен — закончил фразу маг — Но не это главное: с чего ты взял, что я смогу его найти, если с твоих же слов все спецслужбы Форлана пока этого сделать не смогли.

Барон насмешливо фыркнул:

— Мне прочитать для тебя лекцию о тебе самом?

— Не надо — заметно помрачнев, ответил Фалкон и тут же задумался на пару минут. Потом задал вопрос — Тебе есть, что ему предложить?

— Строго говоря — нет. Есть кое-какие побрякушки, мы также можем помочь ему организовать собственное баронство на болотах, но я думаю, что для него это будет смешная цена.

— И что же я ему предложу при встрече?

Барон внимательно посмотрел в глаза друга, смешливые искры промелькнули в его глазах:

— Найти его — это даже меньше чем полдела. Главное — при каких именно обстоятельствах вы встретитесь.

Увидев в глазах Фалкона понимание, Тассар продолжил:

— Да, эта задача — стократ сложнее, чем у тех силовиков, что за ним бегают, но я не знаю никого другого, кому бы она была под силу.

— На это может уйти не один цикл — с сомнением в голосе ответил маг.

— Брось. Жизнь в лесах всегда опасна.

— Не факт, что те, кто ему дорог прячутся в лесах и не факт, что у него есть те, кто ему дорог. Так ты предлагаешь…

— Нет, ни в коем случае! — отрицательно закивал головой барон — Все должно произойти естественно. Если у него появятся хоть какие-то сомнения, то вместо друга мы получим врага.

Барон откинулся на спинку стула и пару раз втянул носом воздух:

— Давай теперь поговорим о твоем вознаграждении.

— Тебя не поймешь: то ты предлагаешь мне задачу не для средних умов, то ставишь в один ряд с теми, кто не понимает, в каком мире они живут. Думаешь, я не осознаю, что именно произойдет, когда эти Мейсконские выродки заявятся на болота: моей текущей жизни придет конец. Да и Марта и вся твоя семья мне уже давно не чужие люди. Давай лучше поговорим о том, какой именно информацией ты располагаешь для начала его поисков.

— Я знаю место в лесах Форлана, где он был менее чем полцикла назад. И заметь, был не один.

— И ты доверяешь этой информации? Слишком серьезный след для начала поисков.

— Этой информации можно доверять, поскольку сейчас она уже не представляет серьезной ценности: ведь его уже там нет, и вряд ли он когда-нибудь там объявится. Так что именно ты сможешь выжать из этого?

— Много. Я смогу увидеть их лица и ауры.

Разговор затянулся еще на полчаса. Потом барон с гостем покинули комнату и разошлись каждый по своим спальням. Перед дверью своей опочивальни Тассар увидел обеспокоенную дочь.

— Папа, что происходит? — заламывая от волнения руки, спросила Марта.

— Дядя Фалкон скоро отправиться на поиски одного очень важного человека, который возможно сможет нам помочь в трудную минуту — ровным голосом ответил отец, успокаивающе положив свою руку на плечо дочери.

Марта, для которой Фалкон был чуть ли не живой легендой (во всяком случае, именно так о нем отзывался отец) спросила:

— Кто этот человек?

— Маг. Наверняка такой же опасный и опытный как сам Фалкон.

Ночью Марте приснился давно забытый сон. В нем она снова была маленькой девочкой. Они с отцом опять убегали от чудовищ по бесконечным коридорам Лабиринта Мрака и когда звери кромешной тьмы загнали их в тупик, из темноты выступил еще молодой Фалкон. Он что-то крикнул в сторону бесформенных кусков плоти, что их окружили, и коридоры тут же стали заполняться светом. Звери кромешной тьмы даже не успели взвыть от ужаса, как их тела растворились во всепоглощающей вспышке света.

* * *

— Значит, с ДеВитарами все провалилось? — спокойно задал вопрос Сагал.

— Да — нервно покусывая свои усы ответил советник.

Хозяин замка с удивлением посмотрел на своего подчиненного. Обычно провал любой операции заставлял трепетать этого тщедушного человечка перед своим хозяином, но сегодня старика беспокоило что-то другое. И это что-то, по здравому размышлению, пугало его больше чем возможная кара за проваленное похищение Инны.

Глаза Сагала налились кровью и он проревел:

— Рассказывай, усатая гниль! Я все равно узнаю!

Советник оставил в покое свои усы и быстро произнес:

— Время освобождения Инны подозрительным образом совпало с резней, что учинили «серым».

Настал черед и Сагала задуматься о странном совпадении.

— Кто еще об этом знает?

— Пожалуй, только мы. Еще люди ДеВитара конечно и возможно те «серые», что смогли спастись во время освобождения Инны. Хотя я сомневаюсь, что кто-то из них выжил.

— А чернь увязала нападение на «серых» с этим загадочным магом — задумчиво произнес Сагал. Потом спросил снова: а почему ты думаешь, что никто не спасся?

— Видите ли, во время похищения Инны «серые» недооценили ДеВитаров. Одна магесса чуть не вырезала под корень всех нападавших. «Серые» извлекли урок из своих ошибок и девочку охранял уже маг тринадцатого уровня. Поскольку Инна теперь снова у отца, то тот одаренный должно быть мертв. Значит, при освобождении был задействован архимаг, а эти ребята выживших после себя не оставляют.

— Да, дела… — протянул Сагал невольно вспоминая, что в его личном активе есть лишь два архимага на которых он действительно может положиться.

— Этот удар по «серым» — продолжал рассуждать советник — будет иметь очень нехорошие последствия для всех. Пострадал Сетар, ведь часть рутинных операции он фактически скидывал на орден убийц. Теперь ему нужны новые кадры, а их на рынке не купишь как пучок зелени — их нужно выращивать, а это время. Пострадает и обычная стража — раньше «серые» держали криминалитет в узде, душили в зародыше серьезные конфликты между крупными бандами, а теперь этим никто не будет заниматься. Получается парадоксальная ситуация: удар по ордену убийц стал теневым ударом по государственности Форлана. Складывается ощущение, что именно это и было главной целью атаки на «серых».

— А может это и к лучшему: власть Аргала стала менее устойчивой — произошло именно то, чего мы добивались — довольно похлопал Сагал по ручкам своего кресла.

— Не согласен, ваша светлость. Если это не совпадение и ДеВитар действительно снюхался с этим Магом Искажений, то он может объявить войну не только тем, кто похитил его дочь, но и тому, кто это похищение заказал. Вы уверены, что защищены лучше, чем верхушка «серых»?

— За что люблю политические игры, так это за то, что они всегда имеют встроенную систему сдержек и противовесов: если этот маг пойдет на меня войной, я временно объединюсь с королем и ему ничего не останется, как меня поддержать, поскольку человек способный уничтожить «серых» и меня по одиночке рано или поздно доберется и до Аргала.

Тут Сагал расплылся в улыбке:

— Я кажется понял, чего ты так боишься Солл. Ты боишься того, что я заключу мировую с ДеВитаром, раз у него теперь имеется такой мощный союзник, а в качестве жеста доброй воли сдам тебя как непосредственного идейного вдохновителя этого похищения.

Звериный хохот сотряс стены залы, где сидели эти двое. Когда хозяин, наконец, успокоился, он хлопнул по плечу старика и довольно лыбясь произнес:

— Не волнуйся, усатый хрыч, ты мне пока еще нужен.

А за сотни лаг от замка Сагала, в Саниме, нищий, от которого разило потом и мочой, глядя на ночное небо, затянул небольшой куплет, вспоминая своих дочь и жену, давно погибших по случайности от рук «серых»:

 

11

Трое всадников подъехали к трактиру Хоша. Вместо знакомого пацаненка лошадьми вновь прибывших путников занялся парень лет шестнадцати.

Бура и двое его товарищей, стуча по половицам пыльными с дороги сапогами, зашли в заведение. Крайний столик у самого входа был свободен — его то они и заняли. Откинувшись на спинку стула, Бура блажено потянулся.

— Ни одной знакомой рожи — с философским видом прокомментировал увиденное Керн — И вообще, толи сказывается, что мы давно у Хоша не были, толи мне кажется, что контингент здесь немного поменялся.

— А ведь ты прав — задумчиво ответил Силк.

Их бывший начальник на дух не переносил всяких криминальных элементов. Нет — если они вели себя прилично, то взашей он их сразу не гнал, но сама репутация этого заведения не очень-то привлекала подобную публику. Тем не менее, сейчас подозрительных лиц в трактире явно прибавилось.

Наконец-то в зал вышла Тенза. Оставив ранее заказанные блюда на соседнем столике, она повернулась к новым посетителям. На лице женщины за секунду успели промелькнуть несколько эмоций: удивление, испуг, страх. Потом ее лицо окаменело, и она нейтральным голосом произнесла:

— Чего желают господа-наемники?

От подобного поведения у Керна отвисла челюсть:

— Ты чего, Тенза? Вы на пару с Хлоей уже чего-то тяпнули с утра на кухне?

— Не понимаю о чем вы — невозмутимо продолжала отвечать женщина — Что будете заказывать?

Троица недоуменно переглянулась. Теперь Бура попытался выяснить причину странного поведения прислуги Хоша, знавшей их не один цикл:

— Тенза, чего проис…

— Значит пива и закуски — прервала его Тенза.

Потом женщина нагнулась, чтобы смести со стола крошки оставшиеся от прежних посетителей, и одними губами произнесла: «уходите!». Потом, как ни в чем не бывало, удалилась на кухню.

— Походу, здесь власть поменялась — тихо произнес Силк.

— С чего ты взял… — решил возразить Керн.

Но тут Бура положил руку на плечо товарища и тот благоразумно замолк. Несколько ударов сердца наемники переваривали новую реальность.

— Надо уходить — шепотом выдал приказ Бура.

— Давно Тензу знаете? — вдруг спросил рыжеволосый бородач за соседним столиком. Трое его соседей по столу при этом сразу заржали.

Силк сжал в руку в кулак так, что побелели пальцы- он понял, что означал этот смех.

Не дождавшись реакции на свои слова, бородач крикнул на все заведение:

— Эй, Хмарь! Тут трое странных посетителей: Тензу знают, а под юбку к ней, похоже, еще не лазили!

На крик бородача из подсобки вышли трое и направились к столику с новыми посетителями. Бородач с компанией встал из-за стола и тоже подошел к наемникам. Еще несколько человек из зала присоединились к ним.

Всего за несколько ударов сердца Бура и его люди были окружены дюжиной человек.

Один из тех, кто вышел из подсобки (по-видимому, тот самый Хмарь) поочередно заглядывая в глаза каждому, произнес:

— Не вы ли та четверка, о которой пророчил старик Хош? Он долго держался, но под конец — когда мы стали тянуть из него жилы, его понесло: он обещал, что рано или поздно придут четверо его дружинников и перережут нас, а если кого-то не смогут, то придет «он» и добьет оставшихся. Троих я вижу — а где еще один? И этот загадочный «он»? Чего безмолвствуете?

Бура, Силк и Керн молча стояли, потрясенные тем, какой мучительной смертью умер их бывший начальник.

Видя, что наемники не реагируют на вопросы, бородач-заводила решил их подначить:

— Крутые и молчаливые, да? Скольких каждый на себя оттянет? Двоих? — потом, сделав удивленное лицо, добавил — Троих?

— Это было бы до того, как мы покинули это место — ответил Силк, загоняя в правый глаз бородача метательный нож.

Троица тотчас же сорвалась с места, сократив дистанцию и оказавшись в гуще врагов. В ход пошли ножи. Нападение, конечно, не застало бандитов врасплох, но трое против дюжины — с таким соотношением новые хозяева трактира больше рассчитывали на благоразумие наемников и в первые секунды атаки некоторые из них еще не успели должным образом сгруппироваться.

Техника ножевого боя Тайной стражи включала в себя и противодействие наиболее распространенным приемам боя на ножах других школ. Преимущества своей подготовки Бура и его люди сейчас ощущали в полной мере и, хотя их движения были далеки от идеальных, превосходство наемников в бою поначалу было подавляющим — бандиты вместо того, чтобы разбежаться подальше друг от друга, пытались навалиться гурьбой. Через пятнадцать ударов сердца на ногах стояли лишь четверо из них.

Пострадали и наемники: Керн, выполнивший в ходе боя неудачный перекат, сейчас валялся на полу без сознания. Бура был ранен в плечо и живот, лишь Силк отделался легкими царапинами.

Впрочем, из четверки стоявших на ногах бандитов двое тоже были не первой свежести: у одного была глубокая рана на бедре, у второго — две неглубоких раны на туловище.

Возникла передышка. А на втором этаже уже вовсю слышался топот сапог — это к новым хозяевам шла подмога.

Увидев, что резня временно прекратилась, случайные посетители, доселе стоявшие по стенкам трактира, гурьбой бросились к выходу.

Появилась возможность сбежать и у Силка с Бурой: четверка противников явно не спешила на второй раунд, но сделать это сейчас — означало бросить Керна на произвол судьбы.

Меж тем на лестнице ведущей, на второй этаж появились подкрепление в виде пятерых молодчиков. Вновь прибывшие, увидев результаты устроенного побоища, пока тоже не торопились атаковать двух наемников.

Вдруг сзади, со стороны входной двери, раздался властный окрик: «бросайте оружие!». Бура был вынужден обернуться: в комнату медленно заходил долговязый тип со взведенным арбалетом, сзади его страховали еще двое. Наемник пару секунд колебался, потом бросил ножи на пол, кивнув Силку. Товарищ по оружию последовал примеру Буры.

Потом их несильно попинали — больше для проформы, потому как долговязый недвусмысленно дал понять своим людям, что калечить наемников пока нельзя.

Затем «главнюк» (так его про себя решил называть Силк) выудил из груды лежащих тел полуживого Хмаря и устроил ему форменный разнос:

— Почему сразу не обратили на них внимания? Подсыпали бы им какой-нибудь дряни в пиво и не было бы — тут взгляд главаря перешел на лежащих на полу бандитов — Шестерых… Шестерых трупов!!!

— Так их трое было, мы все это время четверку ждали — слабым голосом оправдывался Хмарь.

— Убил бы! Да среди этих баранов ты самый умный! Тьфу!

Потом, чуть успокоившись, «главнюк» вынес свой вердикт:

— Пойдешь с ними — к пленникам. И чтобы я твою морду в трактире делиму не видел!

— Так я ж того… ранен — воззвал к человечности Хмарь.

— На тебе как на собаке — все и так заживет — поставил точку «главнюк».

После этого разговора троицу наемников сначала отправили в подсобку предварительно связав им руки и ноги, потом, ближе к полуночи их погрузили на дно старой полуразвалившейся телеги, доски которой уже давно поразил грибок и все путешествие Бура и двое его людей вынуждены были вдыхать противный плесневелый воздух.

Когда стало светать они прибыли на место. Небольшая поляна в глухом лесу приютила разбойничий лагерь, служивший по совместительству одним из перевалочных пунктов через который банда транспортировала живой товар для «диких», впереди их ждала дорога в пустоту, дорога из которой несчастным, ступившим на нее не по своей воле до сих пор не было возврата.

Их посадили к другим пленникам, которых здесь до прихода наемников насчитывалось человек десять. Шестеро мужчин — из них двое пожилых, и четверо женщин — одна почти старуха, одна девушка которой не исполнилось еще и двадцати и две женщины средних лет.

— Ослабьте узлы — без рук же останемся — обратился Керн к дежурившему рядом с пленниками охраннику.

— У этих троих узлы расслаблять только когда руки посинеют — недобро зыркнув на Керна, проинструктировал охранника Хмарь — Они шестерых наших завалили!

— Видно и тебе кое-чего от них перепало — поддел Хмаря охранник.

Стоявшие неподалеку бандиты тут же заржали. Впавший в немилость «начальник трактира» злобно насупившись, удалился к угасающему костру.

Силк осмотрелся: слева, рядом с ним, сидела девушка с карими глазами, и длинными светлыми волосами. Ее босые ноги вероятно мерзли, поэтому она постоянно шевелила своими пальцами, чтобы хоть как-то согреть закоченевшие за ночь нижние конечности. Посмотрев в ее глаза, Силк ощутил странное чувство, словно это лицо было знакомо ему всегда, хотя на самом деле это было не так. За ней сидел пожилой мужчина, с которым она порою перекидывалась редкими фразами. Как понял Силк, этот человек как мог поддерживал ее. Справа расположились двое мрачных субъектов, исступленно смотревших на землю перед собой. Бура и Керн с остальными пленниками были за спиной, но повернуться и перекинуться взглядами, сейчас не было никакой возможности.

Слева раздался какой-то шум. Как оказалось его источником послужили личные вещи наемников: один из бандитов стал ногами скидывать их со дна телеги. Стоявший неподалеку круглолицый товарищ, увидев такую картину, взвился:

— Чего творишь, лошадиная морда! Вдруг у них там что-то ценное!

— Раз такой правильный — сам бы и скидывал — лениво ответила «лошадиная морда».

Круглолицый стал осматривать походные сумки наемников. Содержимое конечно же привело его в полный восторг: Ход потратил не один десяток золотых на экипировку своих людей, готовясь к походу на возвышенность.

— Ба! Да у этих наемников золото! — не веря своим глазам, произнес местный ревизор, развязывая мешочки с монетами.

На этих словах другие члены банды навострили уши. Впрочем, делить добычу никто не ломанулся — видимо с дисциплиной здесь было строго.

В конце концов у круглолицего на руках оказались два штыря, крепко связанные друг с другом тонкой бечевкой. Повертев немного в руках эти странные предметы, бандит швырнул их в сторону как ненужный хлам.

Силк нервно завозился и обратился к круглолицему:

— Эй! Поосторожнее с моими метательными ножами!

Ревизор недоверчиво посмотрел на наемника, потом перевел взгляд на штыри, потом — снова на наемника.

Не понимая в чем подвох, круглолицый подобрал штыри, осмотрел их снова и развязал бечевку. В результате один из штырей выпал и воткнулся в землю рядом с ногами бандита, второй — остался у него в руках.

Круглолицый чуть подбросил штырь на ладони, словно проверяя его балансировку, и что есть силы метнул в дерево на самом краю поляны. Штырь попал в дерево плашмя и, жалобно звякнув, отскочил от его ствола.

— Еще раз так пошутишь — останешься без передних зубов — беззлобно пообещал Силку ревизор.

Пока круглолицый продолжал ревизию вещей наемников один из бандитов подошел к девушке и нагнувшись к ее лицу плотоядно облизнул свои губы.

— Забыл приказ главного? Девок — не портить! — осадил его охранник.

— Да я ж прикалываюсь — мерзко улыбаясь, ответил бандит — Смотри, как сжалась! Может, даже… — тут он демонстративно потянул воздух носом.

— Хватит ее пугать! Вали отсюда, Беспалый! — начал раздражаться охранник.

Беспалый наконец-то отступил, не преминув напоследок подмигнуть девушке.

Произошедшее явно не пошло ей на пользу — девушку стал колотить озноб. Мужчина сидевший слева от нее снова стал успокаивать свою подопечную.

Субъект, находившийся по правую руку от Силка, поднял голову:

— Ты чего ей, папаша? — обратился он к утешителю — Нашел о ком переживать! Это нас отправят в карьеры, а не ее! Тем, кто будет копать песок или глину переломают ноги и дадут неправильно срастись костям, тем, кто будет тягать тачки — кисти рук: хлебать баланду можно и на четвереньках! А этой молодой козе достанется какой-нибудь добренький хозяин и все ее обязанности ограничатся тем, что ей нужно будет задирать ноги кверху пять-шесть раз в делиму! Нашел о ком переживать!

Силк нагнулся к соседу справа и тихо процедил сквозь зубы:

— Ты не о том, волнуешься. Еще раз скажешь что-нибудь подобное — и не дойдешь не то что до карьеров, но и до перевалочного лагеря у «диких» не дотянешь.

Ближе к обеду пленников стали поодиночке отводить в сторону леса, для того чтобы они могли справить естественную нужду. Буре, Силку и Керну в отличие от других мужчин руки не развязывали. В результате произошла небольшая пертурбация. Слева от Силка по прежнему сидела девушка, а вот справа теперь очутился Керн и даже Бура стал виден через несколько голов.

— Командир не важно выглядит — поделился Силк своими впечатлениями с товарищем.

— Две раны — их и не перетянули толком.

Немного помолчали, потом Керн спросил:

— Чего делать будем?

Вместо ответа Силк кивнул на воткнутый в землю штырь. Керн в очередной раз тряхнул головой: видимо все еще сказывались последствия удара головой в таверне Хоша — и непонимающе уставился на товарища.

— Он их разделил — тихо пояснил Силк.

Увидев вновь непонимание в глазах товарища, решил объяснить по-другому, понизив голос до минимума:

— Теперь мы люди Хода. Док говорил — он своих не бросает. Да и без его слов понятно, что у нас появилась лишняя купеческая гарантия на наши жизни. А вот эти ребята — тут он кивнул на бандитов — Уже покойники.

— Ночь наступает, Маг Искажений идет — чуть громче чем следовало произнес Керн при этом улыбнувшись.

И тут же получил ощутимый тычок под ребра от товарища:

— Тихо ты — прошипел Силк.

Заметив странную активность, охранник подошел поближе:

— О чем шепчетесь?

— Мага Искажений вспомнили. Наверное, думают, что он их освободит — «сдал» их кто-то со спины. Судя по голосу, то самый тип, которому Силк обещал короткую дорогу.

Стражник почесал пузо и с важным видом произнес:

— Он вам не поможет. Наоборот, именно благодаря ему мы теперь контролируем этот путь, а то раньше «серые» не давали нам развернуться.

Поделившись столь «ценной» информацией охранник через минуту возвратился на свое место.

«У тебя будет возможность его лично поблагодарить» — подумал про себя Силк.

Девушка посмотрела на наемника и спросила:

— Кто такой Маг Искажений?

Несмотря на большое желание ее успокоить, Силк вынужден был лишь пожать плечами, решив, что педалирование этой темы среди пленников Ход потом не одобрит.

— Говорят, он вырезал всех «серых» в Форлане — ответил кто-то сзади.

— Так то они его жинку с детьми порешили, вот он их и вырезал, а до наших пленителей ему дела нет — возразили ему.

— Может и до них руки дойдут — мечтательно протянул кто-то.

— Разговорчики! — рявкнул охранник.

Все замолкли. Через некоторое время Силк решил нарушить тишину, шепотом обратившись к девушке:

— Как тебя зовут?

— Алисия — так же тихо отвечала она.

— Все будет хорошо, Алисия.

— Тебе то откуда знать?

— Я всегда выкручивался из неприятностей, а раз ты рядом со мной, то и тебе повезет.

— Мне уже везет — скептически произнесла Алисия и шмыгнула носом.

— Ноги мерзнут?

— Ага.

— Ты красивая, Алисия — невольно вырвалось у Силка.

Девушка удивленно смотрела на него пару мгновений и, не выдержав, затряслась в немом смехе. Потом, немного успокоившись, произнесла:

— Странный ты — нашел место, где клинья ко мне подбивать.

— А я никогда не унываю — улыбнувшись, ответил Силк — И на счет выберемся: я серьезно — верь мне.

Вдруг над поляной разнесся отборный мат. Когда Силк увидел источник нецензурных выражений, ему поплохело: к пленникам медленно двигался Хмарь.

— Чтобы он не говорил — не смотри ему в глаза — успел он шепнуть Керну.

Бывший «начальник трактира» выглядел не так плохо, как могло бы быть после потасовки в заведении. Была ли тому причиной хорошая конституция, унаследованная от предков, притворство о серьезности своих ран перед «главнюком» или что-то выпитое у костра — не столь важно, как то, что он хотел отмщения за перенесенное унижение.

— Что глаза опустили, собачьи вы***ки — зло произнес он и плюнул в Керна. Густая, горячая слюна медленно стала стекать по лицу наемника — Думаете дойдете до «диких» — **** вам! Я найду тех, кто вам дорог и позабочусь о том, чтобы они прошли той же тропой, что и вы, и вот они пройдут по ней до конца. Что молчите?!

Видя, что Керн с Силком не реагируют на провокации, Хмарь подошел к Буре. История с подначками повторилась с той лишь разницей, что бандит стал детально расписывать, что именно он собирается сделать с близкими наемника.

В конце концов, видимо у Буры не выдержали нервы, он поднял голову и тихо произнес: «копец тебе, Хмарь — беги пока можешь».

В этот же миг в голове Силка пронеслась мысль: «ты что творишь, капитан?!!», но слова были сказаны, и судьба вновь стала неумолимо раскручивать свои жернова.

Хмарь рывком поднял Буру с земли, сам при этом заметно покачнувшись. Потом вытащил нож. Стоявший неподалеку охранник немедленно отреагировал:

— Хмарь, ты хозяин в трактире, а здесь у нас свои порядки — не забывай!

— Не плачь — правила я знаю. Я выплачу хозяину полную стоимость этого куска мяса — ради такого дела не пожалею часть своих сбережений.

Растерявшийся от этой выходки охранник перевел свой взгляд к центру поляны, туда, где находилось его непосредственное начальство. В ответ один из разбойников с широкой окладистой бородой неопределенно пожал плечами и махнул рукой, давая понять: «пусть делает, что хочет — горбатого все равно только могила исправит».

— Дурак ты, Хмарь, но раз так — дело твое — пришлось отступиться охраннику.

На Буре затрещала одежда — это Хмарь, не особо церемонясь, стал разрезать одеяние на пленнике: на ногах и туловище наемника появились кровавые полосы, оставленные кончиком ножа. Когда Бура оказался совершенно гол, Хмарь схватил его за волосы и стал демонстративно водить перед пленниками, выкрикивая женщинам поднять глаза и посмотреть на этого красавчика.

Видимо, позора устроенного Буре, оскорбленному «начальнику трактира» оказалось мало, и тогда он привязал капитана к одной из лошадей, став нарезать круги по самому краю поляны. В конце концов, и это развлечение ему надоело. Он остановил лошадь прямо напротив Силка и Керна, крикнув:

— Поднимите головы — зрелище того стоит!

Потом Хмарь дернул веревку с привязанным пленником к себе и со всей силы вонзил шпоры в животное, одновременно потянув вожжи. Лошадь заржала от такого обращения и взбрыкнула. Попавший под удар задних ног обезумевшего от боли животного Бура умер практически мгновенно. Последнее что услышали Силк с Керном — лишь короткий тихий хрип.

Алисия от увиденного впала в прострацию, Керн дернулся и завыл, лишь Силк сидел тихо и немигая смотрел в глаза торжествующего убийцы несколько секунд, потом сглотнул и спокойно произнес: «теперь тебе бежать бесполезно».

Вечерело. Сидящего рядом товарища Силк решил не трогать, решив, что Керну именно так, молча, будет проще пережить увиденное. К тому же он откровенно побаивался возможной неадекватной реакции со стороны друга в ответ на слова утешения, которые, в общем-то, сейчас ничего не значили: сорвавшись, Керн может обратить на себя слишком много внимания и повторить судьбу Буры. О своих переживаниях Силк сейчас не думал: они отошли на второй план — теперь главное выжить, дождаться прихода мага.

— Все будет хорошо, Алисия — чуть наклонившись к скрючившейся девушке, произнес наемник.

— Почему? — сухими побелевшими губами спросила она — Почему, он это сделал?

— Потому что мог, потому что хотел ощутить свою власть в полной мере, потому что мразь — много почему — не думай об этом. Думай о том, что мы выберемся.

— Я в первый раз увидела, как убили человека — медленно проговорила девушка — Это произошло так быстро, так просто…так обыденно. А ты так спокоен, словно это не твой друг лежит там у деревьев.

— Мой друг уже давно не лежит у тех деревьев. Его уже там нет.

Через час принесли похлебку, запах шедший от варева больше напоминал помои, чем нормальную пищу. Руки никому не развязывали: пять-шесть глотков непосредственно в рот всем из одной миски — вот и весь завтрак, обед и ужин. «Ничего, как двинемся — кормить будут лучше» — произнес кто-то неунывающий за спиной Силка.

Стемнело. Бандиты подбросили дров в костер. Сменился охранник. Подошел круглолицый, неспешно обошел пленников по кругу. Потом вдруг резко нагнулся к одной из женщин и запустил руку под одежду, в ложбинку между грудей. «Ну-ка, что ты там прячешь, дорогая» — с этими словами он выудил из под замызганного сарафана небольшой предмет, висевший на шее у пленницы. «Семейный оберег» — пояснила женщина, поняв, что с вещицей теперь все равно придется расстаться. «Пропустили, нехорошо» — пробубнил круглолицый и, вертя в руках реквизированный предмет, направился к краю поляны — в лес, видимо какие-то остатки человечности, у него еще присутствовали: попавших в плен женщин, в отличие от большинства других собратьев по ремеслу, он не считал за скот, на глазах которого можно не стесняясь справить нужду.

Прошло две минуты, как вдруг, в лесу раздался сдвоенный человеческий вопль. Зашуршали кусты, и на поляну, путаясь в спущенных штанах, вывалился круглолицый.

— Лесовик, лесовик!!! — орал перепуганный бандит.

Схватившиеся было за оружие бандиты, чуть расслабились, кто-то даже заулыбался.

— Чего орешь! Штаны подтяни, сказочник! — произнес кто-то с долей иронии.

Один из разбойников, тот самый, что был с окладистой бородой, видимо не разделял общего пофигистского отношения к происшествию:

— А ну заткнулись все! Не расслабляемся! А ты — обратился он к круглолицему — Расскажи, что произошло.

— Ну, значит, пристроился я у куста — все еще стуча зубами от страха, стал рассказывать возмутитель спокойствия — А тут прямо из дерева напротив вылез он.

— Да кто он!!?? — не выдержав, перебил его главный.

— Лесовик, как есть лесовик — пугливо озираясь на стену из темного леса, отвечал круглолицый — Один глаз, вращается, второй — смотрит в самую душу. Да как заорет! И облил меня чем-то — тут пострадавший от неожиданной встречи, стал обнюхивать свои трясущиеся руки.

— Слюна это — внимательно присмотревшись к рукам круглолицего, вынес вердикт главный — Чего пил, скотина, признавайся!

— Да не пил я, Штемп. Что бы мне в пустоту провалиться — не пил! Это наверно оберег этой паскудницы лесовика притянул — указал круглолицый трясущимся пальцем на пленницу — Да, может это и не оберег вовсе. А ну сознавайся: это твоих рук дело, ведьма?!

Пока бандиты выясняли, что произошло с местным ревизором, Силк извернулся и, приблизив свое лицо к уху девушки, тихо произнес:

— Алисия, закрой глаза и чтобы не происходило — не открывай их, пока я не попрошу. Тебе не надо видеть, того, что сейчас начнется. Ничего не бойся и запомни главное — это пришла помощь, нас освободят.

— О чем шепчетесь, голубки? — с угрозой в голосе спросил стоявший неподалеку охранник.

Силк благоразумно молчал, но надзиратель все равно получил ответ на свой вопрос — сидевший последние несколько часов истуканом Керн вдруг поднял голову и произнес:

— Он говорит, что вам всем пришла *****!

Эти слова словно спустили триггер для всех последовавших затем событий. Стоявший рядом с пленниками охранник первым услышал странное гудение. Повернув голову к лесу, он увидел, что на самом краю поляны появился мужчина в черном балахоне. Голову незнакомца окутывала непонятная рябь, издававшая непривычный шум. Бандит даже не успел открыть рот от удивления, как его разорвало на части. Пленники сидящие с самого краю оказались залиты теплой человеческой кровью. Первые секунды люди ошарашено молчали, а потом на поляне поднялся ор, рвущийся из множества глоток: плененные решили, что настал их последний час — ведь в отличие от разбойников они даже не имели возможности сопротивляться. Лошади, пасшиеся на противоположном краю поляны, рассыпались и ускакали от страха в лес.

«Зарубите этого ублюдка!!!» — заорал Штемп. Услышав этот призыв, самые отчаянные и безбашенные, бросились на мага с мечами, но на большую часть бандитов выкрик их лидера не подействовал — кидаться на одаренного с колюще-режущими — дураков было немного.

Маг сделал небольшой пасс рукой и бегущие к Ходу бандиты получили разряд невидимой шрапнели: у кого-то оторвало ногу по колено, кто-то лишился части головы, кого-то располовинило. В результате предсмертные хрипы разбойников слились с воплями пленников и вся эта какофония ужаса сейчас разносилась над поляной. А меж тем защитный купол Хода уже вовсю пробовали на прочность стрелы врагов. Самые сообразительные из «работорговцев» попытались сбежать в спасительную темноту ночного леса, но огромный невидимый купол, накрывший поляну, стоял непреодолимым препятствием для тех, кто готов был сдаться без боя. Силк не без злорадства отметил, что среди мечущихся бандитов находиться и Беспалый. Сидевшая рядом с наемником Алисия хоть и тряслась как осиновый лист, но по прежнему послушно держала свои глаза закрытыми. Ее красивое личико сейчас было полностью залито чужой кровью.

Вдруг Керн несильно толкнул своего товарища. Наблюдая за происходящим, Силк пропустил появление новой фигуры на поляне: мастер Руфим неспешным шагом направлялся к плененным соратникам.

— Где ваш командир? — спросил он, разрезая путы Керну.

— Эти сволочь его убила!

Мастер Руфим на секунду застыл, глаза в разрезе его маски удивленно расширились, потом потемнели и как будто ввалились. От увиденной метаморфозы Силку стало не по себе.

— Где? — тихо спросил Руфим.

Керн кивнул на самый край поляны за спиной Хода, туда, где в темноте лежало тело их бывшего начальника и друга. Освободив руки наемника, Руфим кинул ему свой нож, и со словами: «дальше разберетесь сами» направился к телу Буры.

Разбойников, что сейчас вовсю осыпали Хода стрелами, ждал очередной сюрприз. В какой-то момент их стрелы стали натыкаться на такую же невидимую преграду, что окружала мага, но теперь она как будто сдвинулась, оказавшись всего лишь в нескольких локтях от них.

— Вот и все! — произнес маг. Его голос неестественно громко разнесся над поляной. Потом он, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес — «успокойте пленников» и выпустил пять сверхярких шариков, распределившихся по поляне. Одно из маленьких светил зависло прямо над пленниками, немилосердно слепя глаза тем из них, кому хватало ума смотреть прямо на этот сгусток света.

Силк сообразивший, кому именно этот приказ был предназначен, встал во весь рост и крикнул:

— А ну все замолчали! Это Маг Искажений! Сейчас мы вас всех развяжем!

После этих слов в глазах некоторых пленников появилась надежда, и хотя большинство все еще не верило в чудесное освобождение, стонов и криков на поляне стало заметно меньше. Наконец-то и Алисия решилась открыть глаза.

— Лик, подойди сюда — обратился Руфим к магу.

Ход, развернувшись, направился на голос. А за его спиной, попавшие в ловушку разбойники спешно тушили костер, пожиравший дефицитный кислород.

Ход вернулся через минут пять и, наплевав на всякую конспирацию, обратился напрямую к Силку: «Кто?!». Как оказалось, дать ответ на этот вопрос было теперь не просто: разбойники потушившие костер внутри купола теперь столкнулись с новой проблемой — дым от потушенных поленьев окутал сферу, сделав ее матовой. Разобрать, что там твориться было невозможно, то там, то тут на краю сферы появлялись размытые силуэты, чтобы снова раствориться в дыму.

— Его зовут Хмарь, мы тебе его покажем, только отдай нам его! — толи попросил, толи потребовал Керн.

— Он мой — тихо и спокойно произнес подошедший Руфим.

Ход оказался в непростой ситуации. Будь его воля, он бы просто повесил этого Хмаря на ближайшем суку, но его люди требовали крови, причем, не в переносном смысле этого слова. Если с Силком и Керном все было понятно, то мастер Руфим удивил мага. Однако, немного поразмыслив, Ход посмотрел на взаимоотношения Буры и Руфима под другим углом: незаметно для всего коллектива Бура мог превратиться из соратника в ученика мастера меча. Возможно, сам Руфим до сегодняшнего дня этого факта и не осознавал, а осознав… мог очень сильно расстроиться, настолько сильно, что этого Хмаря впору уже было начинать жалеть.

С другой стороны, здесь пленники — уже и так много чего натерпевшиеся люди и омрачать их жизнь… всякими нехорошими вещами больше не хочется.

— Они останутся в этом куполе — вынес свое решение Ход, приговорив, таким образом, не только Хмаря, но и всех оставшихся бандитов.

Соратникам Хода ничего не оставалось как смириться.

— Надо освобождать Хлою с Тензой… — вскинулся Силк.

— Спокойно. Расскажи по подробней, а то я тебя не понимаю — прервал его Ход.

Рассказ о приключениях в трактире и последовавших за ними событиях продлился минут десять. Меж тем, оказавшиеся на взводе пленники дали о себе знать, став просить быстрее их развязать.

— Кстати, да — произнес Ход, обращаясь к своим людям — Сейчас я их усыплю и подотру память за последние несколько часов. Надо подгадать, чтобы память они потеряли после вечернего приема пищи, о которой ты говорил Силк. Утром решат, что их чем-то опоили, а о смерти разбойников пусть думают, что хотят — на этих словах искажающий купол над головой Хода исчез и исходивший от него небольшой гул прекратился.

Сообразив, что сейчас произойдет, Силк остановил Хода:

— Постой! Она со мной — и указал на растерянную и испуганную Алисию.

— В каком смысле? — не понял маг.

Вместо ответа наемник обратился к девушке:

— У тебя есть кто-то из близких? Дом, куда ты можешь вернуться?

— У меня есть мать и отец в Рурке — заметно нервничая, ответила Алисия.

— Я хочу взять тебя с тобой. А ты хочешь быть со мной? — прямо спросил Силк.

Несколько секунд девушка удивленно смотрела на настырно набивающегося к ней ухажера, потом медленно и как-то неуверенно кивнула.

Смотревший на эту сцену с изрядной долей скепсиса Ход предостерег соратника:

— Ты не думаешь, что сейчас принимаешь решение за нее? Решение, о котором она потом может сильно пожалеть.

— А если бы это была Миранда, которую бы ты увидел в первый раз? — применил запрещенный прием Силк.

Маг лишь в сердцах махнул рукой:

— Пес с тобой. Только не болтай ей лишнего, она еще может передумать, учитывая обстоятельства, при которых ты поставил ее перед этим выбором.

Ход взглянул на пленников, и они сразу же погрузились в странную дрему.

— Керн, Руфим — попробуйте выловить хотя-бы пару лошадей — начал распоряжаться Ход.

Поскольку телепортировался Ход почти вслепую, ориентируясь на разбросанные штыри, то вычислить даже направление, в котором следовало двигаться к трактиру, было непросто. Выпытав у Силка примерное местонахождение последней ночевки наемников, состоявшейся еще перед посещением трактира, Ход сопоставил эту точку с текущей в «пространстве». Потом мысленно попытался наложить на все это дело карту Форлана. В результате они с Силком пришли к выводу, что сейчас находятся в двадцати пяти — тридцати лагах северо-восточнее трактира, где-то в глухих лесах.

Ход рассматривал возможность телепортации к месту последней ночевки, но потом эту мысль пришлось отбросить: во-первых, выходило дольше даже с учетом наличия дороги, во-вторых, он уже потерял свою «куклу-слюнтяя» частично телепортировав ее в дерево и тестовую переброску теперь делать было не на ком.

Пока двое соратников пытались выловить лошадей, Силк разрезал веревки на руках и ногах спящих пленников, а Ход перенес тело Буры в базовый лагерь. Чтобы не возвращаться «порожняком» маг телепортировал на поляну свою лошадку, потеряв треть часа только на то, чтобы она стояла смирно перед переносом.

К тому времени Силк и Руфим уже успели вернуться на поляну с тремя отловленными лошадьми — остальные успели разбежаться по чаще и продолжать искать их в ночном лесу было делом безнадежным.

Сейчас у Хода и его людей было четыре лошади на пятерых человек. Самую крепкую лошадку отдали Силку: он сначала помог забраться на нее девушке, потом запрыгнул сам. Маг пометил себе еще одну точку телепортации — поглубже в лесу, там, где даже близко не росли тонкие деревца, справедливо полагая, что вероятность того, что за несколько ближайших часов какой-нибудь древесный гигант свалиться на помеченное место практически равна нулю. Ход планировал проведать пленников примерно за полчаса до того как они очнуться, чтобы быть уверенным в их безопасности.

Лошадей гнать не стали и когда горячка, вызванная желанием как можно быстрее освободить Хлою и Тензу стала спадать, решили, что зачищать трактир от бандитов по прибытии неразумно: ведь там могли находиться обычные посетители. И хотя текущий контингент этого заведения теперь вряд ли состоял из порядочных людей, тем не менее, убивать их только за то, что они трапезничают в трактире управляемом бандитами, было для Хода все-таки чересчур. Поэтому, посовещавшись, решили, что захватывать точку общепита будут ночью.

Была еще одна причина, по которой задуманное следовало делать именно в ночное время: этот налет и зачистку никто не должен был связать с Магом Искажений. Конечно, один только Руфим достаточно крут для того, чтобы вынести с дюжину противников не напрягаясь, но в ход наверняка пойдут и метательные ножи и еще чего похуже, так что Силк, несмотря на свои легкие раны и Керн, несмотря на недавнюю контузию будут весьма кстати, как и помощь Хода, которому днем при куче свидетелей появляться будет не с руки.

Когда рассвело, сделали одну остановку, чтобы Ход мог телепортироваться и проверить: находятся ли по-прежнему в безопасности оставленные пленники.

— Надо тел-пор-тировать «куклу» — предложил Силк магу через час после вынужденной остановки.

— Согласен. Но я и сам пойду с вами под видом обычного наемника.

— Будешь их резать воздушными клинками?

— Нет. Потом, если кто-то будет осматривать трупы, то может заметить, что удары наносились ненастоящими клинками. Буду пользоваться своим, из стали, и очень аккуратно, чтобы никто потом ничего не заподозрил.

— Что потом будем делать с освобожденными женщинами?

— Не знаю. А сам, что думаешь?

— Хлоя была Хошу как дочь, а Тенза всегда была при нем, с того самого момента как он открыл трактир. Насколько я знаю, близких у них нет и им некуда идти, Ход. Примешь их к себе? Я за них ручаюсь.

Сидевшая перед Силком на лошади Алисия, кажется, стала немного отходить и даже с интересом прислушиваться к разговорам между мужчинами.

— Не знаю — заданный наемником вопрос явно пришелся не по душе магу. Ход очень трепетно относился к вопросу подбора людей, которым становилось известно о Миранде, Лике, Старом и Доке — Сначала я хочу с ними пообщаться: торопиться в таких вопросах не следует — на этих словах маг чуть пришпорил свою лошадку, давая понять, что разговор закончен.

Ближе к обеду путники были уже в нескольких лагах от трактира. Проехав еще немного, они остановились недалеко от той самой поляны, где Ход полцикла назад предложил Буре и его людям стать частью его команды.

Девушка и оба наемника получили возможность наконец-то смыть с себя кровь бедолаги-охранника в ближайшем ручье. Приведя себя в минимально возможный порядок Керн мрачным тоном произнес: «жрать охота».

Мысль высказанная наемником вслух, крутилась сейчас в голове у всех членов отряда. Ходу ничего не оставалось как телепортироваться за пищей в базовый лагерь. Обратно он вернулся со здоровяком чудовищных размеров, державшим в руках котел с похлебкой. Алисия еще не привыкшая к странной тел-пор-тации, когда человек вдруг растворяется в воздухе или появляется прямо из ниоткуда, сжалась под безумно пустым, стеклянным взглядом этого гиганта.

Сообразив, что «кукла» не знает, как реагировать на девушку Ход выждал пока Алисия отойдет подальше, и дал вводную: «Своя. Охранять и защищать как остальных женщин» — давая «бревну» понять двумя последними словами, что у новенькой не будет высшего приоритета защиты, каковым обладала только его жена — Миранда.

Все расселись у котла и стали наворачивать пищу. Потянулся к еде было и здоровяк, но маг его грубо отпихнул со словами: «Ты уже с утра ел, проглот эдакий! Лучше пока спи». Алисия, пока еще не знавшая всех тонкостей внутренних взаимоотношений в отряде, на секунду закрыла глаза, подумав, что за такие слова здоровяк сейчас прихлопнет Хода, но к ее удивлению крепыш лишь недовольно проворчал что-то нечленораздельное и с выражением детской обиды, столь странно смотревшемся на лице взрослого мужчины, отступил, облизнувшись и печально вздохнув.

Керн уже успел разобрать прихваченные с поляны разбойников личные вещи и вовсю орудовал ложкой. Силк, сообразивший, что Алисии даже нечем зачерпнуть варево из котла предложил: «будем есть моей, по очереди». Девушка благодарно кивнула. Подметив эту сценку, Ход начал потихоньку смиряться с мыслью о том, что Алисия, похоже, пришла к ним всерьез и надолго: Силк теперь никуда ее не отпустит. А ведь есть еще две потенциальных кандидатки оставшиеся по «наследству» от Хоша и отказ их принять под свою защиту серьезно подорвет его взаимоотношения с наемниками. Значит и их придется брать.

«Сколько же головной боли от этой поездки. И ведь сам их отпустил! Осел! Сидел бы сейчас, осваивал очередной раздел невещественных преобразований из книги Меннеля, начал бы теоретические изыскания по нестандартным преобразователям эфира. С Мирандой, в конце-концов, больше бы времени проводил. Ан нет, втянулся в какую-то местечковую войнушку с вконец оборзевшими бандюками. И чего они прицепились к Хошу? Неужели не могли найти другой трактир?» — так, мысленно жалуясь самому себе на судьбу, Ход неторопливо поглощал пищу.

— Вкуснотища, чтобы мы без Лики делали — довольно причмокнув губами, нарушил тишину мастер Руфим — Кстати, как они там, Ход?

— Обе плачут — сухо ответил маг.

Когда солнце стало клониться к горизонту, Руфим отправился в разведку поближе к трактиру. Остальные мужчины стали потихоньку готовиться к ночной операции. Ход вновь совершил переброску на поляну, уже опустевшую от пленников. Здесь он потратил минут десять на телепортацию тел задохнувшихся бандитов в земные недра. В результате на поляне не осталось ни одного человека: ни живого, ни мертвого. Только кровь побитых «шрапнелью» бандитов, да разорванного охранника осталась на земле, но скоро и ее смоют дожди.

Примерно за час до начала нападения на трактир Силк подошел к магу с вполне ожидаемой просьбой:

— Ход, переправь ее в базовый лагерь — кивнул он на опять начинавшую коченеть Алисию — Она здесь без нас не выдержит, глупость еще какую-нибудь сделает.

— Не могу — отрицательно покачал головой маг — Ты торопишь события. Ей нужно сделать выбор, которого она еще не сделала, чего бы ты там себе не думал о ее словах согласия быть с тобой.

— И что, оставить ее здесь одну, в ночном лесу? — чуть понизив голос, спросил Силк.

— Останешься пока с ней или договаривайся с Керном.

— Я не могу остаться — не забывай, там — ублюдки замучившие Хоша!

— И все-таки тебе придется сделать выбор: идти мстить за Хоша и оставить доверившуюся тебе девушку одну в лесу или остаться с ней — холодно произнес маг.

Через полчаса отряд состоящий из Хода, куклы, Керна и Руфима находился в сотне локтей от трактира. Силк принял решение остаться с Алисией.

— Прислуги трое человек: парень лет шестнадцати, пожилая женщина — наверное, та самая Тенза и еще одна девушка.

— Это Хлоя — перебил доклад мастера Руфима Керн.

— Последние посетители уехали час назад. Они уже закрылись. Помимо прислуги видел семерых «хозяев», но это самый минимум — наверняка внутри их больше — закончил делиться своими наблюдениями мастер меча.

— Сколько в трактире спальных мест? — обратился Ход к Керну.

— Десять, но если ужаться, народу может и поболее поместиться.

— Так. Вас атаковало двенадцать человек. Половина из них отправилась в пустоту, плюс еще пятеро прибежавших сверху — итого имеем одиннадцать рыл и это могут быть далеко не все. Ладно, в крайнем случае, придется использовать магию на полную катушку — подытожил Ход. Потом, подумав, добавил — Есть еще момент, ночевать там помимо хозяев могут и обычные путники, так что не торопитесь убивать тех, кто решит сдаться.

— Никто в здравом уме не будет ночевать в этом разбойничьем логове — возразил Керн.

— Уверен, некоторые самоуверенные наемники могут пойти на такой шаг — закончил дискуссию Ход.

В дверь громко постучали. «Кого еще пустота принесла, на ночь глядя» — проворчал, дежуривший внизу бандит подходя к двери и приоткрыв смотровое окошко. Нож мастера Руфима вошел дежурному в правый глаз, достав до мозга. Туша покойника, вместо того, чтобы с шумом грохнуться на пол неестественно медленно осела вниз.

Потом в окошко заглянул Ход и убедившись, что в зале пусто телепортировался внутрь. Еще несколько мгновений и дверь открыта изнутри. Тихо ступая, четверо стали осматривать первый этаж. В подсобке кто-то храпел. Когда дверь приоткрыли, то увидели там двух спящих разбойников. Не церемонясь, убили их прямо во сне. На кухне обнаружился парень, что занимался лошадьми. Этого, пребывавшего в царстве Морфея хлопца, несильно стукнули по голове и для надежности связали по ногам и рукам, предварительно засунув в рот кляп.

Когда стали подниматься по лестнице наверх, одна ступенька предательски заскрипела под немалым весом «куклы». Все замерли. Прошла минута, но ничего не происходило. «Пронесло» — мелькнула мысль у Хода. Выждали еще немного и стали подниматься дальше. Коридор второго этажа был пуст. Сейчас перед нападавшими было пять дверей. Три — вели в гостевые комнаты, там, обычно, у Хоша останавливались постояльцы. Одна — в личные покои прежнего хозяина, и еще одна — в глухую комнату, используемую для хранения всякого хлама.

Разделились на двойки: Ход с «куклой» и Руфим с Керном. Осторожно попытались открыть ближайшие двери, те в которых по идее должны быть постояльцы, но попытки не принесли успеха. Руфим посмотрел на Хода, маг ответил кивком: две первых двери были выбиты практически синхронно. Если Руфиму для этого пришлось со всей силы ударить в область дверной ручки ногой, то «кукла» лишь несильно двинула плечом и преграда тут же оказалась внутри комнаты вместе с частично выломанным косяком.

В комнате, куда вломились Ход с «куклой» спали четверо. Первый попавшийся Ходу на глаза имел такую колоритную наружность, что маг, не задумываясь, проткнул мечом попытавшегося встать с кровати «постояльца». «Кукла» вообще вопросами гуманизма не замораживалась, поэтому попавшийся ей бедолага какое-то время мог лицезреть нижнюю часть своего туловища, отделенную от некогда еще целого организма.

Двое других «постояльцев» моргая сонными глазами, успели вытянуть руки вверх, давая понять, что сопротивления они оказывать не будут.

«Выруби их» — приказал Ход «кукле». Здоровенный кулак последовательно обрушился на головы сдавшихся. Посмотрев на два тела, теперь совершенно не подающих каких-либо признаков жизни, Ход подумал о том, что после такого «вырубания» допрашивать этих «постояльцев» он сможет не раньше чем через несколько часов и это — в лучшем случае — если «кукла» их вообще не уконтрапупила наглухо.

А на противоположной стороне коридора Руфим с Керном справились с задачей обезвреживания своих «клиентов» гораздо быстрее. Точнее говоря это было не обезвреживание, а уничтожение. Дело в том, что в этой комнате, находясь в тесноте, да не в обиде, отлеживались те пятеро, что выжили после боя на ножах с наемниками. Вопрос о том, отправлять ли в небесные чертоги постояльцев этой комнаты сразу же отпал сам собой. Оказать серьезного сопротивления и так уже изрядно помятые бандиты не могли, и Керн получил возможность довести до логического завершения свое знакомство с этими членами банды.

Вместе с тем, где-то секунд через десять после начала активной фазы штурма на втором этаже, из третьей «гостевой» комнаты выскочили трое с мечами наголо. Первым на кого они наткнулись оказался мастер Руфим, к тому времени уже успевший выйти в коридор после зачистки первой комнаты. Результат этой встречи был предсказуем: через пару мгновений один из троицы тихо сползал по стенке с перерезанным горлом, а второй — удивленно смотрел на сквозную рану в собственной груди, из которой пульсирующей струей вытекала темно-красная жидкость.

Последний оставшийся член банды сообразил, что пробиться с боем ему явно не светит, и, пока Руфим тратил мгновения на элиминацию его менее удачливых товарищей, запрыгнул обратно в комнату и выскочил из окна второго этажа. Провести силу притяжения ему при этом не удалось: вывалившись из окна, разбойник получил перелом тазобедренного сустава. Находясь в болевом шоке, он смог пробежать еще несколько метров, потом свалился, потеряв сознание от боли.

А нападавшие к тому времени высадили четвертую дверь, ту самую, что вела в покои хозяина трактира. К их удивлению она оказалась пуста. Керн, надеявшийся там увидеть «главнюка» и поквитаться с ним, разочарованно вздохнул.

Наконец-то добрались и до чулана. Там нападавшие увидели двух женщин, вцепившихся от страха друг в друга. Одной из них ожидаемо оказалась Тенза, а вот вторая была Керну незнакома. «Это не Хлоя» — удивленно констатировал наемник. Увидев знакомое лицо, пожилая женщина не выдержала и разревелась, уткнувшись лицом в плечо бывшего охранника караванов.

Решив, что сопротивления больше не предвидится, Ход приказал «кукле» добить пытавшегося сбежать разбойника.

Когда Тенза выплакалась и пришла немного в себя, Керн задал мучивший его вопрос:

— Тенза, а где Хлоя? — тихо спросил он.

— Ее увезли к «диким» на продажу — вытирая слезы, ответила женщина — Когда она разонравилась Хмарю, он отдал ее обычным членам банды. Потом она перестала на все реагировать. Даже ела как будто через силу, вот от нее и избавились.

— Когда это было?

— Делимы три назад.

Внимательно слушавший этот диалог Ход, печально вздохнул: «приключение» явно затягивалось.

С хлопцем на кухне все оказалось не так просто. Тенза и спасенная девушка, которую звали Ирма, в один голос утверждали, что этот конюх ни чем не лучше остальных членов банды. Наравне со всеми он участвовал в «развлечениях» бандитов, а в некоторых вопросах проявлял недюжинную инициативу, за что получил от них прозвище «жеребец».

Решивший не полагаться только на «показания» женщин, Ход самолично устроил допрос молодому человеку. После нескольких заданных вопросов маг получил достаточное представление о подвигах сидевшего перед ним парня, чтобы, не задумываясь, его отправить в небесные чертоги.

Двое вырубленных «куклой», по словам женщин, тоже были не случайными постояльцами, а такими же членами банды, как и все.

Первый из них оказался «крепким орешком». Методы экспресс-допроса используемые Тайной стражей и примененные на практике Керном не дали результата. Решили пока им плотно не заниматься и переключились на второго. С ним повезло больше. И можно сказать даже — повезло вдвойне. Потому как он не только раскололся, но и оказался одним из тех, кто участвовал в экспедициях с целью продажи рабов «диким». Этот деятель знал тайную дорогу, по которой переправляли пленников, знал все перевалочные пункты и, что самое важное, знал конечную точку, куда доставляли несчастных. А вот по «главнюку» информации было мало. Был он фигурой загадочной, о нем даже Хмарь мало что знал (по крайней мере, он в свое время он именно так говорил своим подчиненным). Этот трактир и теперь полностью подконтрольный банде «коридор» по переправке живого товара (до уничтожения «серых» «главнюк» имел с него лишь определенную долю) — лишь «филиал» в его криминальном бизнесе. Больших деталей добиться от пленника не удалось по причине того, что остального он банально не знал. Ходили слухи, что главарь банды живет в Саниме и является там вполне респектабельным горожанином, но насколько они были правдивы, никто не знал.

Вернувшуюся обратно «куклу» Ход снова отправил восвояси, на сей раз, чтобы привести сюда прячущуюся в лесу Алисию и охранявшего ее Силка. Керн предложил переправить женщин в базовый лагерь, но маг не торопился с таким решением. Сначала он отозвал в сторонку Тензу где у них состоялся разговор тет-а-тет:

— Силк и Керн готовы за Вас поручиться. Но они вообще много за кого готовы поручиться. Я всерьез рассматриваю возможность взять Вас под свою защиту, поскольку кроме их поручительства они действительно давно Вас знают. Однако, если Вы согласитесь войти в наш небольшой коллектив, то это наложит на Вас определенные обязательства, придется вести полукочевой образ жизни, постоянно подвергаясь опасности быть убитой от рук силовиков Форлана и обратной дороги, скорее всего, не будет. Готовы ли вы к этому? Есть еще вариант: сегодня мы можем просто расстаться. Ребята проводят вас до ближайшего города, где вы можете спокойно осесть, я Вам дам денег на первое время — если не шиковать, то на год безбедной жизни их точно хватит.

Женщина пару минут обдумывала сделанное предложение, потом спросила:

— Если мы отыщем Хлою, вы тоже возьмете ее к себе?

— Если мы действительно отыщем Хлою и если она еще до сих пор жива — осторожно начал строить фразу Ход — То, да — я ей предложу тот же выбор, что и Вам.

— Тогда я готова принять ваше покровительство. Хлое, как и мне, идти не к кому. А защита для женщины очень многое значит. Я вижу в глазах Керна и Силка доверие к вам. Раньше они также смотрели на Хоша, думаю, вы не обманете их и моих надежд.

Ход кивнул, давая понять, что принимает решение женщины. Когда маг уже развернулся, чтобы уйти Тенза решилась задать вопрос:

— Вы ведь не возьмете к себе Ирму, да?

— Вы неплохо меня считаете, Тенза. Если дальше так и пойдет — вы без проблем вольетесь в наш коллектив — ответил, не оборачиваясь, Ход.

Несмотря на то, что Ирму действительно было жалко, маг не хотел брать ее по нескольким причинам. Во-первых, у ней не было такого «бекграунда» как у Тензы с Хлоей, которые раньше работали на Хоша не один цикл. Во-вторых, в отличие, скажем, от Алисии, никто из его людей не проявлял к этой девушке личного интереса. И, в-третьих, иногда поглядывая на девушку, он в какой-то момент заметил мелькнувшее на ее лице выражение, которому трудно было дать внятное описание, но оно очень сильно насторожило мага. Нет, ничего дурного Ирма скорее всего не замышляла… сейчас, а вот потом… Словно он уже где-то, когда-то видел похожее выражение лица, может быть в своем прошлом мире, куда нет возврата.

Когда Ирма поняла, что брать с собой ее никто не собирается, она тихо заплакала. Потом, посмотрев на бесстрастное лицо Хода, поняла, что уловка не сработала. Тогда она решила закатить истерику. Но и это ей не помогло.

Руфим добил расколовшегося бандита и вознамерился прикончить последнего оставшегося в живых члена банды в трактире — «крепкого орешка», но тут его остановил Ход:

— Последний вопрос: можешь не отвечать. Почему вы пытали Хоша? Могли ведь просто убить.

— Пока «серые» были в силе, наш главарь подходил к нему с просьбой организовать тут схрон и получил отказ. Когда «серых» не стало, мы получили свое и истребовали с него должок за несговорчивость.

Облизнув сухие губы, бандит произнес:

— Теперь мой черед задавать вопрос.

— Ты уже покойник, так что задавай — не стал возражать Ход.

— Кто ты такой?

— Тот о ком говорил Хош, когда вы над ним издевались. Тот, кто придет и добьет всех — ответил маг. Потом оглянулся и, убедившись, что вокруг все свои добавил — Еще меня называют Магом Искажений.

— Маг Искажений — задумчиво протянул бандит, потом его губы чуть искривились в усмешке — Благодаря тебе мы смогли расшириться. Не будь тебя, возможно, Хош был бы еще жив. Встретимся в пустоте Маг Искажений, я буду тебя ждать.

— В пустоте все становиться пустотой — буднично произнес Ход, загоняя клинок в сердце бандита.

 

12

Нескончаемый моросящий дождик шел уже второй день. Небо было затянуто свинцовыми тучами. Самые малоценные пленники сидели в клетках под открытым небом и слушали мерное постукивание капель по прутьям, своих временных пристанищ.

Хлоя относилась к «середнячкам». Не такая ценная, как мужчины с крепкой выносливой конституцией или молодые девушки до сих пор не знавшие мужчин, но еще достаточно «дорогая», чтобы не выставлять ее мокнуть под дождем.

Дорогу досюда она помнила урывками. Ужас от пережитого в трактире, принадлежащем человеку, некогда бывшем ей как отец, поначалу не хотел отступать. Сначала его искаженное болью лицо, смеющиеся лица мучителей, медленно разрезаемая плоть человека с безумными глазами, теми самыми, что когда-то смотрели на нее с отцовской любовью, плоть из которой нелюди что-то вытаскивали, потом темнота, туша, что на нее взгромоздилась в ту же ночь, запах гнили изо рта, ночи, слившиеся в вереницу бесконечных кошмаров. Потом запах леса, отблески ночного костра в журчащем неподалеку ручье, кто-то вливает ей в рот теплую похлебку, она давиться, но проглатывает. Этот «кто-то» поддерживал ее на этом пути, но когда ее сознание, наконец, прояснилось, она уже не помнила таких деталей.

Сейчас она почти прежняя, ноющая боль внизу живота почти прошла, голова ясная, постоянно хочется есть, она даже обдумывала как отсюда сбежать, но пока ничего путного в голову ей не приходило. Словно очнувшись, она наконец-то начала заниматься элементарной гигиеной своего тела, ухаживать за своими волосами, ставшими теперь абсолютно седыми.

Этот день обещал быть таким же скучным, как и все предыдущие. Женщины «диких» варили баланду для пленников, мужчины по большей части бездельничали, лениво осматривая, наверное, в тысячный раз свое оружие. К клеткам под открытым небом подошли двое «диких» и, открыв одну из них, поволокли «малоценную» пленницу в хижину вождя. Женщина даже не пыталась сопротивляться.

Когда очередная наложница оказалась на полпути к хижине «самого главного босса» на поляне что-то изменилось. Небо словно моргнуло тучами, на мгновение ставшими более серыми, чем обычно. Дождь перестал капать, а небеса стали какими-то мутными. Потом послышался странный гул и чуть в стороне от скучковавшихся хижин «диких» появился незнакомец без лица. Рябь, целиком охватывавшая его голову, заставила конвоировавших пленницу «диких» удивленно остановиться и, совершенно позабыв о своей подопечной, опрометью бросится в хижину вождя.

Брахьял! Брахьял! — поднялся крик над всей поляной. Мужчины повыскакивали из хижин. Женщины, побросав все дела, бросились к своим чадам. Из хижины вождя, стараясь сохранить выдержку вышел полуголый мужчина с копьем на перевес.

— Убейте посланника пустоты! — проревел он.

— Стойте! — раздался над поляной другой, не менее властный голос. Это шаман вышел из своей хижины.

Умудренный опытом старик направился прямо к незнакомцу. Когда шаман поравнялся с нервно сжимающим свое оружие вождем, последний его осадил:

— Что ты задумал, Ватах? Почему не даешь нам убить это порождение пустоты.

— Можно ли убить пустоту? — спокойно возразил шаман — Я не могу помешать твоим (это слово он выделил особо) людям исполнять приказы вождя, но знай, что тогда сегодняшний день станет последним для нашего племени. Так что ты решишь?

Вождь помнил всего несколько случаев, когда шаман вмешивался в его сферу ответственности, и все они происходили в те моменты, когда племя оказывалось в серьезной опасности.

— Хорошо, сегодня мы будем делать, как ты скажешь! — во всеуслышание объявил вождь.

Шаман чуть кивнул и продолжил движение к незнакомцу. Подойдя совсем близко, приседая произнес:

— Рад приветствовать брахьяла, бросившего вызов повелителю мертвого леса и заточившего ученика Шай-Кар-Туна в клетку без прутьев. Когда люди бесследно исчезают в наших лесах — мы знаем, это среди деревьев идет брахьял без лица, а за ним тянется накидка, свитая из самой пустоты. Можем ли мы, припадая ниц от страха узнать, чем наше племя не угодило великому брахьялу?

— Я ненавижу торговцев людьми. Любой пленник из Форлана, теперь под моей защитой. Назови причину, пучкастый, по которой мне не следует смешать тела всех людей твоего племени в кашу из костей и мяса — раздался злобный голос из-под искажающего купола.

Шаман, казалось, сделался еще ниже:

— Не стоит наказывать все племя из-за глупого и старого шамана, не послушавшегося предостережений Шай-Кар-Туна, которому хватило мудрости увести родное племя из этих лесов. Если кого-то хочешь наказать, брахьял, накажи меня — смиренно произнес переговорщик.

— Зачем срезать только один из стеблей сорной травы, когда можно вырвать ее всю с корнем?

— Мы навсегда покинем эти леса, и не будем покупать и продавать пленников из тех мест, что называется «Форлан» — склонился почти к самой земле шаман.

— Вы освободите всех пленников и ваши люди проводят их обратно той же тропой, что они сюда пришли. Я буду глазами деревьев следить за той дорогой.

На этих словах пленники недоверчиво уставились на своего освободителя. Многие из них еще не смогли до конца осознать услышанное.

— Двое моих людей знают эту тропу. Еще две руки будут охранять бывших пленников. Но что им делать, если они встретят на той тропе продавцов людей из Форлана? — спросил шаман.

— В ближайшее время по той тропе больше никто не пойдет. Продавцы людей познали последний вздох умирающего костра и отправились в пустоту.

— Брахьял страшен в своем гневе — в очередной раз демонстративно «прогнулся» шаман.

— А сейчас не мешай мне, пучкастый — сказал маг и стал внимательно обходить клетки с пленниками.

Смотревшие за этим действом, не могли не заметить, что наибольший интерес среди пленников у брахьяла вызывают девушки.

Хлоя тоже с интересом наблюдала за необычным магом. Он осмотрел ближайшие клетки и наконец-то приблизился к месту ее заключения.

Гудящий купол, скрывавший голову мага, оказался совсем рядом с прутьями ее клетки. На таком близком расстоянии он виделся небольшим серым вихрем, постоянно разгоняемым какой-то чудовищной силой и заточенным в невидимые оковы. Хлоя ощутила на своем лице легкий поток воздуха, а ее длинные волосы чуть затрепетали на искусственном ветру.

— Ты пойдешь со мной — произнес брахьял, обращаясь к девушке.

Хлоя изумленно уставилась на мага, способного испугать до усрачки любого местного шамана.

Когда брахьял с освобожденной девушкой покинули поляну, вождь решился спросить у шамана:

— Если он так ненавидит торговлю людьми, то почему не запретил нам перепродавать пленников из других мест?

— Может ему все равно, что происходит в других местах, а может, он не хотел давать обещаний, которые не сможет выполнить даже брахьял — уклончиво ответил шаман.

— Через руку к нам придут покупатели людей. Что мы им скажем?

— К тому времени племя должно уйти отсюда.

— Покупатели людей будут злы на нас.

— Покупатели людей думают лишь об одном. Злость не принесет им круглый металл. Они снова будут иметь с нами дела. Позже.

— Может, тогда племени уйти отсюда и продать пленников в другом месте?

— Последнее слово будет твоим, глава племени. Но если брахьял найдет нас во второй раз, он будет глух к моим словам. Ты готов рискнуть своим племенем, вождь?

Немного подумав, собеседник отрицательно покачал головой.

* * *

Фалкон покинул замок Тассара лишь на третий день после своего появления в семейной обители друга. Обратный путь к своему островку суши, затерявшемуся среди местных топей, он проделал уже не один, а в компании подростка шестнадцати лет. Уме был хоть и не самым сообразительным хлопцем, зато исполнительным и, что более важно, умел хранить чужие тайны. Именно его кандидатуру предложил Тассар когда встал вопрос о том, кому можно доверить хозяйство мага на период его отсутствия.

Помимо съестных припасов, одежды и прочих необходимых мелочей путники несли на своих плечах серьезный запас свечей из халитового жира.

— Думаешь, что твоя миссия затянется на столь длительный срок? — удивленно спросил у Фалкона барон, когда маг озвучил свои требования по количеству свечей.

— Лучше иметь запас, чем совсем оказаться без них — поджав губы, ответил одаренный.

Тассар тогда еле удержался от смеха, увидев как лицо друга внезапно изменилось и приняло черты прожженного скварлыги. Смотреть на это было тем более странно, что Фалкон вообще по жизни обходился малым и скряжничеством явно не страдал.

«Похоже, я недооцениваю всю значимость ботанической лаборатории для друга» — внутреннее посмеиваясь, подумал Тассар, вслух распорядившись обеспечить мага этими отнюдь не дешевыми свечами на два цикла вперед.

После того как путники достигли дома Фалкона, маг еще три дня не покидал свой островок, вводя в курс дела своего временного управляющего.

Наконец все вопросы были улажены, все инструкции проговорены и мужчина, потрепав по холке мирно щипавшую зелень Манку, отправился на встречу новым приключениям.

Будучи опытным путешественником Фалкон взял только самое необходимое. Из оружия: короткий меч, и охотничий нож; из еды: двадцать сухпайков представляющих из себя небольшие брикеты особым образом обработанного спрессованного мяса с вкраплениями сушеных ягод и овощей и все это — без капли влаги; комплект тонкотканной и оттого очень легкой сменной одежды; порошок для остановки кровотечения, порошок сумеречного зрения и порошок мгновенной смерти, а также некоторые мелочи, без которых трудно обойтись одинокому путнику, среди которых были: ложка, котелок и прочий жизненно необходимый скарб. В пояс и подкладку сапог он запрятал сотню золотых монет. Не забыл про серебро и медь — мешочки с ними покоились во внутренних карманах его верхней одежды.

Фалкон провел еще десять дней в пути, прежде чем покинул Ничейные баронства. Время путешествия по болотам можно было бы и сократить, но он не пользовался хожеными тропами, предпочитая обходить замки других баронов стороной. Такой маршрут был вызван отнюдь не разногласиями между здешними руководителями — напротив бароны держались друг друга и всегда выступали единым фронтом, а известностью Фалкона: магов на болоте было — раз-два и обчелся.

Сорвавшийся со своего места протеже Тассара вызвал бы много пересудов, а поскольку успех миссии был под вопросом, то лучшая стратегия для Фалкона заключалась в том, чтобы не попадаться никому на глаза. Правда пара мальчишек его все-таки увидела на одной из часто используемых троп, но по-другому топи там было никак не преодолеть, да и не факт, что два этих гаврика признали в нем мага.

Так или иначе, на одиннадцатый день своего путешествия мужчина оказался в Сарленде. Королевство встретило его сухим пыльным ветром, дефицитом воды и пьянящими запахами цветов и трав, что в обилии произрастали в здешних лесостепях.

Отсюда в Форлан можно было попасть двумя путями. Самый короткий — отправиться на юго-восток через степи населенные «дикими», чтобы выйти к западной границе Форлана. Более длинный, зато более безопасный — идти на восток через королевства Самир и Картук, потом в Картуке повернуть на юг, чтобы преодолеть границу с Астаром, пройти Астар с севера на юг, чтобы в конце-концов оказаться в лесах Форлана.

Короткий маршрут, по мнению Фалкона, всерьез могли рассматривать или совсем безбашенные путешественники и авантюристы или те, кто занимался контрабандой людей. Для первого нужна была дурная голова, для второго — связи. Поскольку у Фалкона по счастью не было первого и, к сожалению, — второго, то он предпочел сделать крюк.

Впрочем, со вторым маршрутом тоже все было не так просто. Дело в том, что в Самире процветала работорговля. Причем так пышно, что многие одинокие путешественники заканчивали свой вояж, становясь бессловесной скотиной на одном из множества рудников или карьеров этого королевства. В Картуке дела с этим обстояли получше, но шанс получить ошейник был и там. Если верить слухам, в Астаре таких проблем быть не должно, но, в отличие от Самира и Картука, Фалкон в нем никогда не был.

Очевидным решением было прибиться к какому-нибудь каравану с собственной охраной. Но караван каравану — рознь. И дело тут не в размерах обоза, а в надежности тех, кто берет тебя под свою защиту. Попадались и такие, кто принимал к себе разных бедолаг за умеренную плату, а потом сдавал попутчиков скопом прямо в руки работорговцев.

Надежнее всего прибиться к уважаемым купцам, которые зарабатывают на купле-продаже действительно ценных грузов и не готовы рисковать свой репутацией, связываясь сомнительными сделками с работорговцами, поскольку навар от перепродажи у них столь значителен, что делает «левый» приработок скорее проблемой, чем профитом. Но тут была одна проблема: такие караваны стараются не брать к себе попутчиков на дороге. Попасть к ним можно только в точке отправления и в очень редких случаях — в больших городах, где есть связи с местной стражей и можно «пробить» попутчика на предмет причастности к криминалу.

Фалкону же ничего не оставалось, как попытать счастья «на дороге». Но до нее, точнее до основного такта, еще нужно было добраться. На это у него ушло еще шесть дней.

Путешествовать в одиночку гораздо сложнее, чем с добрым попутчиком — эту истину Фалкон в очередной раз почувствовал на собственной шкуре. Полночи сторожишь, полночи спокойно дрыхнешь. Сейчас же ему приходилось спать в полглаза. Один раз, когда он провалился в глубокую дрему, на него решила устроить налет стая диких собак. Зубастые твари порвали его сумку и умудрились покусать ему ноги. Во второй — на его тушу решил открыть сезон охоты какой-то местный вид кошки. Котяра по размеру в три раза превышающий среднего хвара подкрался незаметно. Тогда Фалкона спасло чудо, точнее — треск полена. Услышав резкий звук, хищник непроизвольно мявкнул, чем и обломал себе охоту. Не будь Фалкон одаренным, от второй атаки он бы не отбился.

В отличие от болот, где экосистемы лесных массивов всегда защищали магика, охраняя его сон, здесь деревья росли маленькими островками и не могли предупредить загодя о приближении хищника. К тому же древесные шли на «контакт» явно хуже, чем на болотах, у них были слабые биополя, и Фалкон не был до конца уверен в своей безопасности. Как оказалось — не зря, лучшим примером тому послужило нападение кошки.

Тем не менее, две из шести ночей он смог провести в относительной безопасности, останавливаясь на ночевку в небольших хуторах.

На седьмой день путешествия по Сарленду Фалкон оказался у транспортной артерии, по которой тянулись бесконечные караваны купцов. Маленькие и большие, хорошо экипированные и те, в состав которых поостерегся бы войти даже бедняк — все эти обозы ползли по выцветшему полотну дороги, поднимая столбы пыли не оседавшие здесь до самой ночи.

Иногда попадались разъезды местной стражи. Служивые хмуро косились на одинокого путника, но вопросов пока никто не задавал. Как рыбешке легко затеряться среди косяка, как птице легко затеряться в стае, так и человеку, решившему не привлекать к себе внимания, лучше всего раствориться среди себе подобных. Эту неписанную истину Фалкон усвоил давно, и сейчас было самое время начать реализовать ее на практике.

На этой транспортной артерии он был не единственным одиноким пилигримом. Вот впереди идет древний старик, прихрамывая на правую ногу, и постоянно сплевывает въедливую взвесь, забивающуюся ему в рот и нос. Еще дальше шкандыбают два субчика в какой-то дрянной одежде, постоянно о чем-то переговариваются и оглядываются назад.

«Никак на меня смотрят. Так: надо притормозить. Не зря же и стража именно на меня коситься, как и эти двое. Одет я конечно не богато, но по меркам тех, кто путешествует на своих двоих я фигура зажиточная. Положение надо исправлять. Во-первых: менять одежду, во-вторых, воспользоваться тем, что пилигримы порою сбиваются в группы, которые им дают иллюзию защищенности.

Что же делать с одеждой? Может этого деда, отоварить по голове и, пока он находится в беспамятстве, устроить честный обмен его шмотья на пару моих медяшек? Ладно: шутки в сторону».

Размышления мага были прерваны окриком:

— Эй ты, путник! — один из всадников, что сопровождал проходящий мимо караван, соизволил обратить свое внимание на пожилого человека задумчиво бредущего по обочине дороги.

Фалкон поднял голову и вопросительно посмотрел на охранника каравана.

— Больно ты на моего батю смахиваешь — пусть будут ему королевским замком небесные чертоги. Так уж и быть найду для тебя место. Всего три имшарские серебрушки и провезем тебя через Сарленд, Самир и Картук, можно и дальше, можно и ближе.

Предложение было заманчивым, но вот лицо говорившего не вызывало особого доверия. Кустистые черные брови, глубокие глазные впадины, со дна которых смотрят на мир с вызовом темно карие глаза, двухдневная щетина и щербатая фальшивая улыбка довершали портрет «благодетеля».

— Ехай себе дальше «сынок», я тебя не останавливал — махнул рукой Фалкон, давая понять, что предложение отклонено.

— Не жмись отец. Так и быть — уговорил: за две серебрушки подбросим — не отставал охранник.

Фалкон окинул быстрым взглядом проезжающий рядом караван. Пять крытых телег, в качестве защитной ткани используется дорогой «штремп» — непромокаемая и очень крепкая ткань. Но та, что была натянута на телеги, явно знавала лучшие времена: этот штремп уже давно выцвел и местами истерся. «Покупали бэушный» — мелькнула мысль — «Явно хотели создать видимость богатого обоза, но денег не хватило». Восемь охранников на лошадях, еще три открытых телеги с попутчиками. В одной сидит семейство то ли зажиточных крестьян, то ли средней руки ремесленников, во второй молодые парень и девушка — судя по еле уловимому сходству некоторых черт лица: брат с сестрой, в третьей — мужчина, женщина и маленькая девочка.

«В третьей телеге — скорее всего зазывалы претворяющиеся семьей, именно благодаря им, заполнилась первая и вторая открытые телеги.

Перед глазами развернулась воображаемая картинка: мило улыбаясь „мать“ произносит: „мы уже ездили с ними через Самир, поверьте, они надежные люди, один из охранников — мой племянник. Купцы, снарядившие караван в нашем городе на хорошем счету и берут за проезд недорого…“ тут „отец“ приобнимает жену, а „дочурка“ весело крутиться у их ног — ведь для нее это всего лишь игра, за которую она сегодня вечером получит свою порцию сладостей, и главное, она теперь всегда сыта и ее никто больше никогда не будет мучить. Прямо семейная идиллия: ведь у них у самих дочь — разве могут такие обмануть?

Те, кто едет во второй и третьей телегах — скот на продажу, они не смогут оказать никакого сопротивления восьмерым охранникам. Если караван пересечет границу с Самиром ночью, то лошади не пройдут и лага как „охранники“ начнут разрабатывать девушке все дырки кроме носа и ушей прямо на этой телеге, впрочем, ее брат тоже от этого не застрахован. Женщиной во второй телеге, скорее всего, побрезгуют, что лишь оттянет для нее неизбежное, ей в лучшем случае наверняка светит карьера кухарки на каком-нибудь карьере или руднике. Может и главу семейства определят на этот карьер, но, судя по хлипкому телосложению, он не протянет там и цикла. О детях вообще лучше не думать».

Фалкон понимал, что всем на этом свете не поможешь и всех мразей не перебьешь: если он начнет спасать каждого встречного, то не доберется не то что до мага, но и до Форлана. Однако совесть не позволяла просто так отойти в сторону, не попытавшись сделать этот мир хоть и чуточку, но лучше.

— Эй, молодежь! — обратился он к брату с сестрой — Молодым да красивым лучше пешком идти, чем в телеге себе геморрой зарабатывать!

— Ты чего нас приработка лишаешь, дед! — ощерился еще секунду назад лучившийся доброжелательностью охранник — Они уже оплатили свой проезд!

— Эк, ты меня с «отца» до «деда» сразу повысил — не преминул вставить шпильку Фалкон — Я не говорю, что им деньги вернуть надобно. Просто, как по мне, для здоровья молодым лучше ноги тренировать, чтобы кровь не застаивалась. Ты то чем недоволен? За проезд уже оплачено, а на свободное место новых попутчиков набрать можно — охрана с того, что они с обоза сойдут, ни медяшки не потеряет.

Охранник покраснел от гнева, его глаза метали молнии, но по существу сказанного Фалконом возразить было нечего и он, лишь злобно цыркнув слюной в сторону, умчался вперед.

«Постарается ускорить движение обоза, чтобы шляющиеся у дороги пилигримы не забивали головы будущим рабам всякими неправильными мыслями» — подумал маг.

Парень, казалось, совсем не обратил внимания на полушутливую реплику шедшего рядом старика, а вот девушка, судя по ее глазам, переваривала содержимое только что состоявшегося разговора. Ее задумчивый взгляд преследовал Фалкона даже после того, как караван стал ускоряться, и повозка с братом и сестрой стала превращаться в уменьшающуюся точку на пыльном горизонте.

Еще до того как этот обоз нагнал мага, а увиденное испортило ему настроение на сегодняшний день, одаренный снизил темп своей ходьбы, чтобы увеличить разрыв между собой и двумя подозрительными личностями, что шли впереди. Как оказалось, этот прием не сработал: старик ушлепал вперед, а вот спины этих двоих по-прежнему маячили перед глазами мага.

Фалкон прекратил движение вдоль дороги, направившись в сторону от нее, прямо в объятия чуть колышущегося на ветру желтовато-грязного ковра из худосочных трав, едва достававших ему до верха сапог.

Отойдя на локтей пятьдесят от транспортной артерии он решил немного перекусить. Лучи клонящегося к горизонту светила, проходя сквозь тучи из пыли висящие на дорогой, приобретали зловещий красноватый оттенок, заставляя окружавшую путника траву гореть оранжевым.

Впившись зубами в корку получерствого хлеба Фалкон повернул голову направо. Двое его заочных знакомцев тоже расположились на перекус. Теперь в их намерениях можно не сомневаться. «Каждую неприятность человек волевой, сильный способен обратить себе на пользу» — важно вещал с кафедры магической академии Имшара много лет назад один из его учителей. Весьма спорное утверждение преподавателя в данном случае могло быть применено в практической плоскости.

В полутора лагах от дороги находилась небольшая рощица деревьев, стоящая одиноким островком среди безбрежной, колышущейся от ветра степи. Покончив с едой, Фалкон неспешным шагом направился в ее сторону.

Краем глаза он успел подметить как двое удивленно переглянулись и также неторопливо двинулись вслед за магом. На полпути к рощице парочка сообразила, то их намерения раскрыты и играть в кошки-мышки дальше бессмысленно.

«Эй, старик!» — весело окрикнули его — «Если ты хотел от нас сбежать, тебе лучше было оставаться у дороги — там хоть иногда попадаются патрули».

Фалкон бросился к роще, сзади до него тотчас же донесся топот сапог преследователей. Чем ближе он подбегал к островку из деревьев, тем глуше звучали шаги двоих, что были сзади. «Выдыхаются» — подумал маг. Впрочем, в его игре это ничего не меняло.

Когда маг очутился в роще он по инерции еще пробежал локтей сто и, наконец, остановился.

Вскоре его настигли двое потенциальных грабителей. Оба представляли из себя жалкое зрелище: пот капал с них градом, один держался за живот, дышали они как загнанные лошади.

— Меньше пива пить надо, ребята! — весело произнес мужчина — Вам же еще и сорока нет, а за пожилым человеком угнаться не можете.

— Мне с тобой шутковать некогда! Снимай с себя все барахло, бегун хренов! — тяжело дыша, произнес один из преследователей, схватив за грудки мага.

Фалкон не прекращая улыбаться, врезал своей головой по лицу грабителя. Когда лоб одаренного соприкоснулся с носом обидчика, раздался хруст ломающейся кости. Грабитель разжал руки и схватился за свое лицо, постояв так секунду, он как-то медленно стал заваливаться назад. Прошла еще пара секунд и лежавшее теперь уже на земле тело, дернувшись несколько раз в конвульсиях, затихло навсегда.

— Ты чего, дед! — удивленно таращась на пожилого мужчину так, словно он только сейчас увидел его по настоящему, произнес второй — Мы же тебя убивать не собирались! Только ограбить!

— Не поверишь — продолжая улыбаться, ответил Фалкон — Я вас тоже только ограбить хотел, да хлипковат твой товарищ оказался: не рассчитывал я, что такой квелый грабитель теперь пошел, а теперь вот придется снимать одежду с твоего трупа! Его то размерчик — кивнул маг на лежащее на земле тело — Мне будет великоват.

— Да бери мою одежду — с трупа то зачем? — затрясшись от страха, отвечал мужчина. Сбежать он явно не подумывал, трезво оценив свои шансы в этом деле после только что проделанного спринта.

— А откуда мне знать, что это не корешь твой закадычный, или родственник там какой был? Вот встретимся, не ровен час, где-нибудь, ты и припомнишь мне этот день. Нет — «хвостов» я не оставляю — жизнь научила.

— Да я его на прошлой делиме только встретил — голос грабителя предательски затрясся — Зачем мне мстить?

— Может и не зачем. Но как проверить? К тому же ты ведь уже почти плачешь: а взрослый мужчина в любом случае такого унижения никогда не простит.

— Да я… — начал говорить горе-экспроприатор, потом, сообразив, что разговоров больше не будет, кинулся на негнущихся ногах из рощицы.

Выглядело это со стороны комично, если бы не так печально. Фалкон все сделал быстро и бескровно: в результате одежда оказалась не испачканной и не порванной.

Ближе к вечеру одетый в грубую и дешевую одежду мужчина присоединился к группе стихийно сбившихся пилигримов. Заночевать решил тоже с ними, но чуть в стороне. Гнать из общества его никто не собирался и, заработав лишь пару заинтересованных взглядов, он таким нехитрым образом влился в разношерстный коллектив.

Следующий день принес две неожиданности. И обе были приятными. Когда солнце стояло в зените, и сборище временно объединившихся пилигримов решило остановиться на обед, взгляд мага зацепился за две точки впереди — на обочине дороги.

Подойдя поближе, он понял, что не ошибся в своих предположениях. Расцветку платья девушки ехавшей в телеге трудно было с чем-то спутать. Она сидела на выцветшей траве и сосредоточенно рассасывала сухарь. Брат был при ней.

Сначала они его не узнали. Нищенская одежда, сдобренная толстым слоем умышленно не убираемой пыли маскировала не хуже спецсредств, применяемых силовыми структурами.

— А ну пошел отсюда, бродяга! — парень схватился за сучковатую палку, намереваясь отогнать не в меру любопытного старика. Однако, замахнувшись, наконец-то узнал шутника, из-за которого они покинули караван — Вот и твой благодетель объявился, сестренка — ядовито произнес защитник и, усевшись обратно на траву, зло сплюнул.

— Правильно сделали, что расстались с тем караваном — словно не замечая агрессии молодого человека, ответил маг.

— Зато теперь мы без денег, почти без еды и вода заканчивается — со злостью в голосе произнес парень.

— Это не беда, кое-какая мелочевка у меня имеется. Через лагов тридцать будет небольшое придорожное селение — там и закупимся едой и водой.

— Я же тебе сказал, старик, у нас нет денег — последнее отдали за проезд, и теперь нас никто кормить, и поить не будет.

— Ну, раз из-за меня вы покинули караван, то значит, мне вас поить и кормить положено пока наши пути пересекаются. По справедливости выходит так.

Парень скептически посмотрел на странника:

— Вчера у тебя даже пары серебрушек на место в караване не нашлось, и ты продал свою прежнюю одежду: так откуда у тебя деньги на пищу и еду для троих?

На вопросительный взгляд незнакомца, сестра лишь подняла глаза кверху, давая понять, что природная сообразительность, не является одной из характерных черт присущих ее брату.

— Оттуда и деньги — коротко бросил Фалкон.

— И все-таки, что вы от нас хотите? Бесплатно никто ничего не делает — подала голос сестра.

— Ну, почему-же? Вчера я совершенно бесплатно дал вам хороший совет и рад, что вы ему последовали.

Увидев, что ответ не удовлетворил девушку, маг продолжил:

— У тебя молодой и сильный брат, а вчера меня хотели ограбить двое проходимцев… — услышав последнее слово, девушка тихонько хихикнула, а маг смог удостовериться, что чувство юмора ей не чуждо, несмотря на непростые обстоятельства, в которых она оказалась — … вот я и решил, что мне, старому и немощному, не повредит компания из двух крепких и сильных молодых людей — втроем отбиваться от грабителей подсобнее будет.

Если девушка и не поверила такому объяснению подозрительного благородства, то внешне это никак не выразилось.

Приняв молчание за знак согласия, Фалкон уселся на землю, расстелил небольшой походный коврик и стал вытаскивать свои припасы: краюха хлеба, несколько полос сушеного мяса, сыр, фляга с водой — простая еда. Парень принюхался и покосился на головку с сыром:

— Пахнет странно.

— Все довольно свежее: покупал в одном из хуторов, а сыр так и должен пахнуть, зато он долго не портиться.

Через минуту, когда трое путников сосредоточенно поглощали пищу, парень вдруг удивленно произнес: «Ого!».

Проследив за взглядом молодого человека Фалкон понял, что совершил ошибку: сумка со съестными припасами осталась не закрытой и оттуда предательски выглядывал один из брикетов «сухпайка». «Старею» — тут же подумалось магу.

— Я такие только однажды видел: у дальнего патруля. Их даже регулярным войскам выдают только на время боевых действий — затараторил брат.

Маг беспокойно оглянулся по сторонам: группа пилигримов пристроилась на перекус достаточно далеко, но если парень продолжит вести себя в том же духе…

— Тише, ты — шикнул на паренька Фалкон — Хочешь, чтобы нас троих удавили из-за твоего длинного языка?

Парень замолк, его лицо залила краска то ли стыда, то ли сдерживаемого гнева. Пищу доедали в неловком молчании.

Через несколько часов троица вышагивала в хвосте скучковавшейся группы пилигримов. Некоторые из них с интересом посматривали на девушку, но на большее пока никто не решался.

— Ну, рассказывайте, как вы оказались в той телеге — Озвучил свою просьбу маг — Только негромко — кивнув при этом на идущих впереди путников.

История ребят была не долгой. В одном провинциальном городишке Сарленда жила-была семья торговца шабаданскими тканями, теми самыми, что в небольших количествах производились на побережье Великого Океана. Отец торговал, мать вела домашнее хозяйство, а двое отпрысков: Эльза и Кадик были, то на подхвате у отца в лавке, то у матери — помогали дома.

Лавок таких по городу было штук пять, пока не открылась шестая. И тут на город напала эпидемия поджогов: лавки пяти «старичков» стали гореть с завидной регулярностью: как по расписанию — раз в делиму. Когда их сгорело уже три, в дом к семейству наведались трое мужчин, наружности не солидной, но и бедными их назвать было трудно.

Желали поговорить с отцом наедине. О чем говорили трое незнакомцев с главой семейства, брат и сестра так и не узнали, зато на следующее утро отец вышел из своей спальной с побелевшими от седины висками. И в тот же день отправился в ратушу к городской страже. Вернулся после полудня заметно повеселевший. Приобнял супругу и произнес: «все будет хорошо, мать — не переживай». А ночью брат с сестрой проснулись от запаха дыма. Кинулись наверх: в комнату родителей. Дверь в покои супругов была заперта, из под нее валил темный дым. Дети сбили костяшки пальцев в кровь, но пробиться в комнату так и не смогли.

Стражник, осматривавший утром полусгоревший дом, смог лишь констатировать: задохнулись в дыму. У родителей в комнате хранились кое-какие драгоценности и деньги, однако должностные лица, исследовавшие место пожара, ничего не обнаружили: значительная часть накоплений хозяина бесследно исчезла.

Единственным родным человеком в городе у Эльзы и Кадика осталась троюродная тетка по линии отца. Она не стала разводить политесы, а похватав детей потащила их к центральному рынку, по-совместительству — перевалочному пункту для проходивших через город купеческих караванов.

Здесь то она и встретила семью, едущую через столь нужный Шалет аж на самый восток континета. Супруги с дочкой не вызвали у женщины подозрений и она, отдав свои последние свои сбережения главе безопасности каравана, напутствовала троюродных племянников: «Здесь вам оставаться нельзя. В Шалете у вас живет двоюродный брат отца — дядя Шакур. У него своя питейная на улице Кривого копыта. Когда будете останавливаться в городах, от телеги далеко не отходите — до Шалета все оплачено, включая кормежку. Когда приедете, у местных спрашивайте только про улицу, а не про дядино заведение. И спрашивайте только у женщин, что с детьми, и выглядят хорошо. У вашего отца есть деньги в сберегательном доме Амсара, один счет именной, один — с секретным кодом и на оба вы имеете полное право, но брать вам их сейчас нельзя — именно из-за них вы и должны уехать. Расскажите дяде Шакуру об этом, а он уж сообразит, что дальше делать. Самой мне тоже здесь оставаться опасно. Сегодня уеду из города, правда, не так далеко как вы. Ну, все — свидимся еще». Чмокнув Эльзу и Кадика, женщина смахнула набежавшую слезу. Заскрипели оси телег, и караван двинулся в путь.

Брат с сестрой не знали, что этим же вечером один из городских стражников наткнулся в канаве на обнаженное и обезображенное до неузнаваемости женское тело их родственницы. Она смогла спасти племянников, но вот себя уже не успела. Знай она заветные цифры для кодового счета, ей не пришлось бы проходить через бесчеловечные пытки, но, пристраивая Эльзу в караван, она не решилась спросить девушку об этом. Она понимала, что обрекает себя на огромный риск, но решила поступить по-совести.

— Проведем через Самир за два золотых! — раздался голос над ухом Фалкона.

Пятеро всадников проезжали по дороге. Четверо наемников и один, по-видимому, клиент — охраняемое лицо.

Маг поднял голову и решился спросить:

— Троих возьмете?

Всадник окинул оценивающим взглядом старика в грубой запыленной одежде, но ничем не выразил своего удивления.

— Можем только еще одного — сухо бросил он Фалкону.

— Жаль — пробурчал маг, давая понять, что сделка не состоится.

Пятерка всадников, удостоверившись, что больше никто из пилигримов не желает воспользоваться предложением, упылила вперед.

— Вы сказали «жаль» — обратилась Эльза к магу — Значит, вы решили, что они не обманут в отличие от тех, кто вез нас?

— Ну, смотри — решил поучить жизни девушку Фалькон — Он не стал откровенно сомневаться в моей платежеспособности, не смотря на одежду — значит, понимает, что внешний вид бывает обманчив. Следовательно, кое-какой жизненный опыт у него есть, что для наемника не менее важно, чем умение махать мечом. И они не берут в охрану больше двоих человек, потому как не могут обеспечить должный уровень безопасности при столь малом количестве охраняющих, в то время как продавцы людей или просто халтурщики, готовые сбежать при любой угрозе, понабрали бы людей побольше и цену бы заодно снизили.

— Значит, если бы они согласились, то вы бы отказались? — подловила девушка мага.

— Я бы серьезно подумал.

Меж тем, идущие впереди пилигримы стали оборачиваться на странную троицу, готовую выложить шесть золотых за охрану.

«Кто меня за язык дернул спрашивать? Сейчас они, конечно, сомневаются, что у такого непрезентабельного типа как я в реальности есть такие деньги. Но этой ночью некоторые могут устроить проверку. Старый дурак!» — костерил себя Фалкон.

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей одаренный задал очередной вопрос:

— Как вам удалось сбежать из каравана?

— Она дождалась, когда рядом проедет патруль стражи, и спрыгнула, утянув меня — ответил брат.

— И что же охрана каравана?

— Они что-то кричали, но нас никто не преследовал.

— Нам помог один патрульный — вмешалась Эльза — Он стоял рядом с нами, пока наш, то есть их караван не уехал достаточно далеко. Даже сухарями нас угостил.

— Вам повезло. Порядочный человек попался, и дело свое знает — констатировал маг — А еще больше тебе повезло — обратился он теперь к брату — Что у тебя сестра умная, держись ее и не пропадешь.

Ближе к вечеру Фалкона настигла вторая приятная неожиданность. Мимо как раз проезжал очередной караван, как вдруг один из всадников стал внимательно присматриваться к старику идущему в самом конце небольшой группы пилигримов в окружении двух молодых людей.

— Фалк, ты что-ли? — чуть наклонившись, произнес мужчина.

Маг секунду недоуменно смотрел на задавшего вопрос, потом произошло узнавание:

— Карим?

— Ну, я! — разведя руки в приветственном жесте и улыбаясь своим округлым добродушным лицом, произнес в ответ всадник.

Мужчина крикнул другим охранникам притормозить караван и, спрыгнув с лошади, обнялся со старым другом.

— Ты теперь глава охраны каравана? — спросил маг, сообразив, что простому охраннику такую вольность бы не спустили.

— А то! Я теперь большая шишка! — весело посмеиваясь, ответил друг — Только не говори, что твой дом сгорел, ты стал нищим и теперь идешь со своими внуками искать лучшей доли в Самире — решил с юморить Карим — Кстати, кто эти двое очаровательных молодых людей?

— Мы его охраняем — ввернул очередную глупость Кадик — Его пытались ограбить: теперь будем отбиваться вместе.

Карим, удивленно выпучив глаза, пару секунд смотрел на брата Эльзы, потом изо рта друга пошел какой-то низкий свист, переходящий в гомерический хохот, а сам он сложился пополам:

— Гы-гы-гы… пытаться ограбить Фалка…гы-гы-гы… даже не хочу знать, что с ними стало… гы-гы-гы… но это должны быть крайне невезучие по жизни люди… гы-гы-гы… а вы значит охранники… гы-гы-гы.

Посмеявшись, он стал вытирать слезы и с перерывами (так как его еще потряхивало от смеха) произнес:

— Чтобы начать охранять его — ткнул он в своего друга — Он должен напиться до поросячьего визга с пятью-шестью архимагами… перессориться с ними… и устроить пьяный дебош — вот тогда за его здоровье можно начать волноваться. Хотя, будь я архимагом, я бы поостерегся…

— Кхм. Я не афиширую своих достоинств — прервал друга Фалкон, кивнув на пару пилигримов отбившихся от группы и с интересом наблюдавших за встречей друзей.

— Чего уставились? — добродушный Карим за секунду превратился в злобного начальника безопасности каравана, способного убить не задумываясь и втоптать в грязь тело того, кто посмеет встать у него на пути.

Увидев второе лицо этого человека, двое любопытных пилигримов сочли за благо убраться подобру-поздорову.

— Ладно. Шутки в сторону. Что с тобой произошло?

— Со мной все в порядке. Правда, дом, о котором ты подумал, сгорел много циклов назад. Теперь я живу в Ничейных баронствах и у меня своя башня из четырех этажей, совмещенная с домом, который, кстати, гораздо больше прежнего. О деньгах я вообще не думаю, на жизнь более чем хватает.

— Куда путь держишь?

— Пока до Картука, там планирую повернуть на Астар. Об остальном, давай поговорим попозже — кивнул маг на ребят.

Карим в свою очередь покосился на свой караван, вставший чуть впереди — по идее его люди не могли слышать деталей только что состоявшегося разговора.

— Ладно, давай хоть цену обсудим — предложил друг — У меня все-таки бюджет ограничен, поэтому я больше десяти золотых тебе заплатить не смогу.

— Он что, предлагает ему деньги за проезд? — тихим голосом спросил брат у сестры, не веря в услышанное.

— Я могу и сам заплатить за проезд, если ты примешь меня как обычного путника, и за них, разумеется, тоже.

— Ты хочешь обидеть меня, Фалк? У меня дорогой груз в караване, о нем многие знают, охранников не хватает, через день мы въедем в Самир, у меня до сегодняшнего дня сердце не на месте было, а тут как раз ты. Я понимаю, что по-хорошему, найми я в десять раз больше людей, они бы не стоили в плане безопасности одаренного и в два раза слабее тебя, а десять золотых выглядит для тебя вообще как насмешка, но я думал, что как старый друг ты…

— Я был не прав, предлагая тебе деньги за проезд, прости — прервал его Фалк — Но я и не думал отказываться помочь в случае опасности. Деньги сейчас для меня не важны — только возьми ребят вместе со мной, и до Картука я в полном твоем распоряжении.

Через полчаса брат с сестрой сидели на одной из телег и увлеченно поглощали обеденную пайку, выбитую для них Каримом у обозного «завхоза». Фалкон к тому времени уже был представлен главе каравана начальником охраны.

— Это мой друг, он одаренный и готов усилить охрану каравана на время нашего пребывания в Самире за скромную плату в десять золотых — прорекламировал Карим достоинства друга, немалым из которых являлась низкая цена его услуг.

— У нас намечаются проблемы в Самире? — спросил мужчина в богато украшенной одежде с узким лицом и тюркской бородкой, медленно поглощая из миски ягоды желтоватого цвета и сохраняя при этом бесстрастное выражение на своем лице.

— Этот груз самый дорогой из тех, что мне приходилось возить за время нашего сотрудничества, уважаемый Хасид, но я не первый кто обеспечивает вашу безопасность. Могу я поинтересоваться: приходилось ли вам возить столь же ценные грузы через Самир ранее? — начал издалека Карим.

— Я понял тебя — ответил глава каравана — Последний раз, когда мы перевозили подобную партию товаров, на нас действительно совершили налет, и мы потеряли часть груза.

Повисла пауза, богатей запустил в рот очередную порцию ягод и стал задумчиво их разжевывать. Покончив с этим важным делом, он соизволил продолжить:

— Я согласен заплатить требуемую сумму твоему другу, но в случае потери части товара от налета, штраф за его утрату составит полную стоимость, без понижающих коэффициентов. Разумеется, это правило будет действовать только на территории Самира — тут глава каравана не преминул елейно улыбнуться и махнул рукой, давая понять, что разговор закончен.

Когда они отъехали от кибитки Хасида, по своему убранству способной соперничать с каретой графа, Фалкон прокомментировал услышанное:

— Весело живете. Я правильно понял, что из-за меня ты можешь влипнуть в серьезные неприятности?

— Только теоретически. Нужно отдать ему должное: этот торгаш все неплохо просчитал — за тот бюджет, что он потратил на охрану, не наймешь достаточное количество профессиональных охранников, способных отбить серьезное нападение. Но «серьезное» он, видимо, считает маловероятным — поэтому предпочел сэкономить. Однако и скидывать со счетов такой вариант все-таки не хочет, вот и решил «застраховать» свой груз всего за лишних десять золотых, благо такая возможность ему подвернулась. Скажу тебе по секрету — это не такая уж большая сумма по сравнению с общими расходами на охрану.

— Торгаши — философски протянул Фалкон — Всегда ищут баланс между выгодой и риском.

— И все-таки с твоим приходом я ни в чем не потерял — теперь нас сможет грабануть только какой-нибудь военизированный отряд усиленный магиками не ниже чем десятого уровня — подмигнул Карим другу.

Когда на небе зажглись первые звезды, караван встал на ночевку. Ехавший позади небольшой обоз из шести телег приостановился рядом и их «начбез» подошел к Кариму, распоряжавшемуся сейчас насчет очереди ночных дежурств и расстановки караульных.

— Можем мы остановиться на ночевку рядом с вами? — спросил менее успешный коллега.

Окинув просителя и шесть подъехавших телег цепким взглядом, Карим ответил:

— Можно, но не забесплатно. Насчет расценок — это вот туда — кивнул друг Фалкона на кибитку с хозяином каравана.

Разобравшись в последующие полчаса со всеми делами, Карим, наконец-то, смог подойти к магу, предпочетшему развести свой костер чуть в стороне от образовавшегося лагеря.

— Не расскажешь, чего ты с этими детьми решил связаться? — спросил друг, усаживаясь рядом.

Фалкон задумчиво пожевал сорванную травинку, его взгляд обратился к яркой точке горевшей среди бескрайней степи — это в лагах трех остановился на ночевку еще один караван.

— Старею. Становлюсь сентиментальным. Своих детей не нажил, вот решил хоть чужим помочь — помолчав, дополнил — Я был бы не прочь иметь такую дочь или внучку как она — кивнул он на Эльзу, крутившуюся в центре лагеря и находившуюся сейчас под крылом караванной кухарки.

Из телеги Хасида, бормоча себе под нос ругательства, вылез «начбез» шести телег и направился в сторону своего обоза.

— Не договорились — философски прокомментировал увиденное Карим — Хасид — жадная сволочь, но сейчас он сделал глупость: мы бы от их соседства ничего не потеряли, только выиграли.

— У этих ребят какая-то мутная история приключилась в родном городе — продолжил начатую другом тему Фалкон — Родителей, скорее всего, убили из-за торговых дел, да и накопленные ими денежки, возможно, прибрать к рукам хотели. Вот их тетка и отправила с первыми встречными в Шалет к дяде Шакуру. У меня-то планы другие, а вот вы, по моим прикидкам, через этот город проедете. Питейная их дяди находится на улице Кривого копыта…

— Да понял, я — махнул рукой друг — Чего распереживался? Сделаем все в лучшем виде: за ручку их к дяде отведем — раз ты сам за них просишь. И это, координаты тетки ихневой пусть скажут: где живет там, как ее звать величать — проведаю на обратном пути.

— Буду должен — тихо произнес Фалкон.

— Какие между нами могут быть счеты. Чую я, хреново этим бандитам придется, раз ты решил в это дело влезть.

— С чего ты взял, что я полезу так далеко — у меня сейчас свои планы — пытаясь обмануть толи себя, толи друга, ответил маг.

— Ага. Я ж по глазам вижу: засиделся ты на своих болотах, приключений на свою старую жопу ищешь, а тут такой повод, да и девчонку ты не прочь, по-моему, удочерить. В общем один к одному — хана бандитам.

Немного помолчали.

— Кстати, не просветишь насчет своей миссии или это большой секрет?

— Если я тебе о ней расскажу, ты решишь, что я сумасшедший.

— Уверен, так бы и было, если бы я не знал, кто именно за нее берется.

На следующий день караван пересек границу с Самиром. Статус мага поменялся с бесплатного пассажира на подчиненного Карима. Ему выделили лошадь, и большую часть времени он ехал в головном дозоре. Другие охранники отнеслись к новичку в своих рядах с прохладцей. За его спиной они поговаривали, что этот пройдоха выбил себе теплое местечко исключительно благодаря старой дружбе. Уровня он был второго, ну максимум третьего, ведь охранники у Карима — калачи тертые, они этих магов уже видели: деньгу те зашибают немаленькую и даже самый завалящий маг, хотя-бы пятого уровня, одевается не чета этому проходимцу. А у этого обычная походная одежда, сапоги старые и вообще он уже дед, а в жизни, похоже, до сих пор ничего не добился. Отчего? Да от того, что слаб и ему эти десять золотых за счастье должны быть неописуемое.

Был у них в охране маг один — настоящий, а не как разные прохиндеи, что сейчас рядом с ними едут. Фокусы им всякие с воздухом показывал, а однажды врезал воздушным кулаком по стоящему у дороги дереву, так с него все листья сшибло. Одно слово — силища!

Пейзаж меж тем потихоньку менялся: деревья вообще пропали, а травы стали редеть, уступая место небольшим песчаным барханам.

Навстречу стали попадаться не только караваны, но и потянулись серые ленты из связанных рабов. Кого здесь только не было: форланцы, имшарцы, астарцы, феорданцы, релинцы и многие другие. Женщины порою поднимали свои глаза и, если охранник был достаточно далеко, тихо просили: «Спасите».

Фалкон первый день старался не смотреть на рабов. По опыту он знал, что жалость со временем пройдет. Так и случилось: на третий день все это стало обыденностью, и пленники превратились для него в обычную серую массу. Эльза тоже в первый же день попросила разрешения пересесть в одну из крытых телег и старалась не высовывать оттуда носа. Осознание того, что она могла стать никому не нужной песчинкой в этом море невольников ее сильно пугало.

Вскоре потянулись города: большие и маленькие, но одинаково безжизненные по своей сути, несмотря на множество населявших их людей и нескончаемый гам на их улицах.

Признаком скорого появления крупных городов на пути, стали выстраивающиеся очереди из невольниц, предназначенных для утех. Большинство из них имели отталкивающую наружность: в глазах — пустота, во рту — как правило, нету большей части зубов, увечные, с язвами, разжиревшие и дурно пахнущие — все они, тем не менее, находили своего клиента, что немудрено при цене услуги всего в несколько медяшек.

Правда попадались среди них хоть и пострадавшие телом, но еще несломленные внутри. Однажды, посмотрев на одну такую девушку, Карим произнес:

— Все-таки: мир — дерьмо!

— Мир становится дерьмом, из-за всяких моральных уродов, что в нем живут — ответил едущий рядом Фалкон.

— Жаль этого не изменить: всех ублюдков не перебьешь — новые народятся.

— Но нескольких всегда можно — закончил бородатую поговорку маг.

Друзья тут же невольно хохотнули — их далекое совместное прошлое делало это выражение отнюдь не абстрактным рассуждением о природе неизбежного.

Подопечные Фалкона меж тем неплохо освоились в походной жизни: на вынужденных стоянках от телег далеко не отходили, старались меньше попадаться на глаза Хасиду, сестра иногда перекидывалась шутками с охранниками, а когда они пытались юморить ниже пояса — замолкала, давая понять, что грубости во всех ее проявлениях, она не приемлет. Кухарка уже успела прикипеть душой к девушке, так что брату с сестрой помимо стандартной пайки перепадало еще кое-что из провианта.

Самое сильное впечатление от поездки по Самиру у Эльзы оставила «воронка пустоты»: громадный карьер по добыче редкого вида глины, залегающего в глубоких пластах земли. Его диаметр составлял не менее полутора лаг, а глубина достигала, по слухам, аж двух. Люди, как мураши, суетились на его огромных многоярусных стенах, а на самом дне карьера лежала бесконечная дневная тень не позволяющая разобрать случайно проезжающим путникам, что же именно там происходит. Лучи солнца лишь на несколько минут, в полдень, касались самой нижней точки этого рукотворного монумента человеческому упорству и безмерной жестокости.

За время пока караван проезжал по краю этой воронки две маленьких человеческих фигурки сорвались со стен вниз и, смешно кувыркаясь подобно тряпичным куклам, растворились во мраке окутывающем дно карьера. Произошедшее совершенно не сбило ритма работы этой фабрики по переработке человеческих тел и душ в вожделенную прибыль для богатеев: подобные потери в рабочей силе за единицу времени здесь были приемлемыми, ведь поток новых рабов в карьер практически никогда не прекращался.

Вообще поездка по Самиру производила на всех в караване гнетущее впечатление. Несмотря на постоянно сияющее солнце, эта страна была словно подернута серой дымкой, которая виделась не глазами, а сердцем. Однако жаловаться пока было не на что: путешествие торговцев проходило относительно спокойно, особенно учитывая царящие здесь нравы: в паре городов они недосчитались нескольких тюков с тканями, да одного охранника подрезали на рынке и то, глупец имел неосторожность отойти от каравана слишком далеко без какого-либо прикрытия в виде своих товарищей по оружию.

Шел четырнадцатый день пути по королевству процветающей работорговли. Был полдень. Одна из бесконечных колонн с пленниками только что скрылась позади в клубах пыли, как впереди замаячила цепочка из двух десятков всадников.

Ехавший впереди Карим сделал предостерегающий жест рукой. Предупреждение передали по цепочке назад. Фалкон пришпорил лошадь и подтянулся к другу. Из своей кибитки высунулся Хасид и удивленно спросил:

— Что происходит?

— Не высовывайтесь: возможно будет нападение — ответил глава охранников, потом обратился к Фалку — Что скажешь?

— У меня такое же ощущение — ответил маг, кожей чувствуя нарастающее напряжение.

Еще пара минут и события понесутся вскач. Лицо одаренного преобразилось: морщины как будто разгладились, глаза заблестели. Где-то в глубинах его сознания, зарытых под толщей воспоминаний давно прошедших лет, кто-то проснулся: он сам — прежний, молодой, готовый снова тащиться на край континента, туда, где в темных подземельях и разрушенных гробницах обитают чудовища одним своим видом способные свести с ума. Порождения безумных кошмаров, коих из людей почти никто не видел, а те, кто видел — уже никому не расскажут. Он охотился на них, не сколько из-за денег, сколько из азарта, желания испытать предел своей прочности, ломал им хребты, и заставлял их трусливо убегать, когда они, наконец, понимали кто пришел по их души. Он убил нескольких архимагов и десятки обычных одаренных, а счета бандитам и разбойникам он вообще не вел — такими цифрами оперировали только торгаши и служащие сберегательных домов. Кто для него те люди, что едут впереди? — лишь глоток свежего воздуха в этой жаркой стране. Те, кто вернут ему ощущение безграничной власти, пусть всего лишь и на несколько секунд.

Нет! Нельзя! Сейчас он не один, он стал мудрее, гуманнее, мягче. Если начнется заварушка — погибнут люди: те, кого он обязался охранять за жалкие десять золотых и те, кого он по идее не должен защищать — едущие рядом с ним охранники, презирающие его весь этот путь. Но по сравнению с ним эти повидавшие виды тридцати- и сорокалетние мужики лишь дети. А детей надо защищать, тем более что ничего плохого они ему не сделали.

— Я проеду вперед — процедил сквозь зубы Фалкон и пришпорил лошадь, не дожидаясь ответа.

Карим понимал, что с другом происходит что-то странное, но возражать не стал.

— Решил нас бросить. Сейчас свернет в сторону — прокомментировал маневр мага, ехавшей позади Карима охранник. Сорокалетний мужчина с воинственно топорщащимися усами.

— Он что-то задумал — ответил ему начальник.

До первого всадника уже всего ничего, еще несколько ударов сердца и он сможет различить черты его лица. «Все — дальше медлить нельзя!» Маг делает пасс рукой и чуть впереди сбоку на землю обрушивается страшная сила. Невидимый удар сотрясает землю, поднимая в воздух тучу песка вперемешку с дорожной пылью. Лошадь первого всадника испуганно ржет и встает на дыбы. Лошадка мага пытается проделать то же самое, но какая то сила придавливает ее сверху, мешая передним копытам животного оторваться от земли.

Налетчик, обуздав свою лошадь, удивленно смотрит на образовавшуюся в земле воронку шириной в семь локтей и глубиной в половину человеческого роста. Потом он переводит свой взор на всадника, устроившего это представление, и видит эти глаза, глаза не старика, скорее — юноши. На самом их дне ворочается, что-то серое, бесформенное, пустое. Они словно просят: «Пожалуйста, ну, пожалуйста, дай мне почувствовать себя прежним, а я уж тебя отблагодарю: я сломаю тебя, и буду смотреть, как медленно и неизбежно из тебя вытекает жизнь, оставляя лишь застывшее стекло в опустевших глазных хрусталиках».

Всадники, едущие навстречу, как по команде прижимаются к самому краю дороги. Полсотни пар глаз напряженно всматриваются друг в друга не сбавляя темпа своего движения. Так проходит минута, потом — вторая и две колонны, в конце-концов, мирно разъезжаются на запыленной дороге.

Вечером, когда лагерь готовился ко сну, к костру мага подошла Эльза:

— Я не знала, что вы так сильны. Охранники только о вас теперь и говорят. Делают ставки на то, какого вы уровня: кто-то вообще считает, что вы — архимаг.

— Это они архимагов в деле не видели — улыбнулся Фалкон.

— А вы видели?

— Да.

Фалкон ожидал, что девушка начнет расспрашивать про архимагов, но она замолчала. Потом вдруг спросила:

— Вы, наверное, про себя над нами смеялись, когда предложили вместе отбиваться от грабителей: так зачем вы все-таки нам помогаете?

— У меня никогда не было дочери, но я всегда о ней мечтал — ответил маг, задумчиво пошуровав длинной палкой поленья в костре — И если бы она у меня была, мне кажется, она была бы похожа на тебя.

Девушка вновь замолчала. По ее лицу было не понятно, как она отнеслась к такому ответу. Потом она решила сменить тему:

— Вы ударили по земле, чтобы эти разбойники на нас не напали. Неужели вы их испугались?

— Я тогда больше всего боялся, что не смогу ударить по песку — ответил Фалкон.

Эта фраза мага так и осталась загадкой для Эльзы.

На следующий день Фалкон был удостоен чести вновь быть приглашенным в кибитку Хасида:

— Присаживайтесь, уважаемый Фалкон — улыбаясь, произнес глава купеческого каравана — Вчера я и мои младшие партнеры были впечатлены вашей работой.

— А мне показалось, что вчера я сделал все, чтобы избежать своей работы — отшутился маг, устраиваясь на некоей помеси стула и подушки.

— И это было мудро. Нам, людям занятым торговлей, ни к чему слушать звон оружия — он лишь вредит нашему процветанию.

— Кому как, уважаемый Хасид. Есть купцы, для которых этот звук милее звона монет, конечно, если он доносится до них издалека.

— Не буду спорить — вновь улыбнулся торгаш — Но я никогда не торговал орудиями смерти.

Выдержав паузу, он продолжил:

— Поначалу я решил, что переплачиваю за свою безопасность, доверившись слову Карима. Еще один магик первого или второго уровня, слишком гордый, чтобы получать подачки от государства, но слишком слабый, чтобы питаться чем-то лучше хлеба и воды — так я тогда подумал и рад, что ошибся. Признаюсь, что во время нашей первой беседы моя голова была так занята другими мыслями, что я совсем забыл поинтересоваться вашим уровнем.

«Ага, ври больше. Тебе тогда было на это наплевать: даже если бы я был обычным пронырливым оборванцем, ты бы все равно заплатил десять золотых, только чтобы застраховать свой груз, переложив все риски на Карима». Вслух же магик произнес:

— Седьмой, уважаемый Хасид.

— Вы очень умело научились применять свою силу, раз при столь малой способности можете делать такие дырки в земле — ответил купец, принимая предложенную игру.

— В песке, в песке уважаемый Хасид, да еще и перемешанном с пылью. Такая смесь гораздо менее плотна по сравнению с обычными почвами, поэтому при не столь больших усилиях можно создать гораздо больший эффект от колдовства.

— Тогда, вы воистину мастер пускать пыль в глаза, уважаемый Фалкон.

Двое собеседников тихо рассмеялись.

— Я крайне признателен вам за возможность путешествовать в составе вашего каравана, но как вы знаете, в Картуке я должен буду сойти, и перед этим хотел бы быть уверен, что у вас нет ко мне никаких претензии в части исполнения принятых на себя обязательств.

— Что вы, уважаемый Фалкон — завтра мы покинем эту помеченную пустотой страну, а за ночь, я уверен — ничего не произойдет. Так что уже сейчас можно говорить, о том, что мои траты на ваш найм полностью окупились. Более того, если вдруг вы решите зарабатывать охраной караванов, то я с удовольствием бы вас нанял на постоянной основе. Магу седьмого (это слово Хасид выделил особо) уровня я бы предложил неплохую ставку, а если вдруг окажется, что к моменту нашей второй встречи ваш уровень каким-то чудом стал выше, то можно будет обсудить ее в сторону дальнейшего увеличения.

— Заманчивое предложение, но мое будущее сегодня видится мне таким туманным, что я не могу дать однозначного ответа. Я не буду отказываться от него, но и принять его пока тоже не могу. Скажу лишь, что если судьба подарит мне возможность снова работать на вас, то единственным моим пожеланием будет вновь встать под начало моего друга Карима.

Через пять минут маг покинул кибитку и, отойдя на полсотни локтей, наконец-то выдохнул. Прошедший разговор отнял у него больше сил, чем несостоявшаяся стычка с налетчиками: наниматься на работу по протекции друга, то еще удовольствие — лишнего не скажешь и всегда действуешь с оглядкой, чтобы не подставить порученца. Но сейчас вроде все прошло нормально: все остались при своих — хитрожопый торгаш так и не получил в услужение мага по бросовой цене, а маг умудрился при этом не отказаться, но и не согласиться, дав понять что призрачный шанс его заарканить есть лишь в связке с его другом.

Последний день пути по Самиру прошел без происшествий. Они пересекли границу с Картуком сразу после полудня, и всем в караване тут же стало казаться, что воздух вдруг стал чище, солнышко приветливей, а начавшие появляться по обочинам дороги островки трав — чуть зеленее.

На пятый день пути по Картуку редкие рощицы деревьев превратились в лесной массив. Фалкон, снова получивший статус рядового пассажира, наконец-то почувствовал себя полноценным человеком: это были не чахлые деревца Сарленда, а полноценные лесные гиганты, накачанные под завязку мощным биополем.

Постоялый двор с посредственной стряпней, и комнатами, давно пропахшими клопами, кузнец-халтурщик, да лавка со скудным выбором провианта — эти три жавшихся друг к другу заведения разместились у торгового тракта связывающего западные и северо-восточные «торговые врата» Картука.

Нет, Хасид еще не сошел с ума, чтобы вставать здесь на ночевку или пытаться закупиться съестными припасами — караван остановился в этом подзабытом цивилизацией месте, чтобы пополнить запасы питьевой воды. Стоянка не должна была занять больше часа.

— Пойдем, перекусим? — предложил Фалкон своему другу, что сейчас внимательно посматривал на подсобных рабочих, сосредоточенно катящих пустые бочки к весело журчащему ручью с кристально чистой водой. Ручей спрятался в тридцати локтях от дороги и был укрыт сенью местных деревьев, тихо перешептывавшихся в такт небольшому ветерку, гулявшему среди них.

— А ты смелый человек, Фалк. По прежнему не боишься получить расстройство желудка от стряпни в заведениях, подобных этому.

— Пойдем, у меня теперь есть десять лишних золотых, хотя — нет: сколько я заплатил за проезд по Сарленду и Картуку?

— Десять серебрушек за себя, и еще тридцать пять за путь до Шалета для твоих подопечных — кончай придуриваться, Фалк.

— Я, знаешь ли, всегда был плох в расчетах. Давай прикинем, на сколько мы с тобой сможем опустошить местную кухню. Значит десять минус…

— Заработанных тобою денег хватит, чтобы купить весь этот сарай, по недоразумению называющийся постоялым двором. Пошли уже — поедим, только не утомляй меня своими расчетами, тем более что счетовод из тебя, как из меня бродячий артист.

Наблюдавшая за полушутливым разговором двух старых друзей Эльза тихонько вздохнула. Еще день или два и Фалкон покинет их, возможно — навсегда. Этот старик спас их жизни и, вероятнее всего, сделал это не один раз. Он ничего не просил взамен, даже не навязывал свое общество, но к нему всегда можно было подойти и о чем-нибудь поговорить, о чем угодно — он мог поддержать любой разговор на любую тему — неоспоримое преимущество человека повидавшего в жизни если не все, то очень многое.

Будет ли их дядя также добр? Что он за человек? Скоро они с братом окажутся полностью во власти незнакомца — такая перспектива страшила Эльзу. «Возьмите нас с собой…» — раз за разом она прокручивала в своей голове слова, которые так и не решилась пока произнести.

В трапезной постоялого двора пахло сушеными лесными травами. Под потолком чадили две лампы, разгоняя мрак там, докуда не дотягивались лучи дневного светила, лившиеся в заведение через два небольших окошка.

Помимо них в комнате было еще восемь человек — все мужчины. Двое — проездом, остальные — постояльцы — посмотрев на четыре запыленных сапога, сделал предположение Фалкон.

Друзья уселись за столик у ближайшего окна.

— Не заслоняйте нам свет! — проревел один из «постояльцев» стукнув по столу кулаком и уставившись осоловевшими глазами на друзей.

Карим перевел свой взгляд на задиру и немигая стал смотреть на переносицу наглеца. Фалкон не удосужился даже повернуть голову в сторону говорившего.

В голове у полупьяного лесоруба сейчас остатки здравого смысла сражались с огромным желанием набить чью-нибудь морду. В конце-концов, здравый смысл взял верх, и мужчина отвел взгляд.

Пока к ним не вышла обслуга, Фалк на автомате осматривал комнату. Картинка как будто не складывалась: обычное заведение, коих он видел тысячи раз, но было здесь что-то странное… неправильное. Люди? Да нет: люди как люди — злые и мерзкие, когда им бывает плохо и порою добродушные, когда им бывает хорошо. Тогда, в чем же дело?

Мозг уже подметил какую-то странность, но пока не торопился передавать информацию в сознание.

Стены, пол, потолок, мебель — все как обычно.

Меж тем в зал вышла сухая женщина с лошадиным лицом и встала напротив столика с новыми клиентами.

— Эй, эй — кто меня обещал накормить до отвала? — донесся откуда-то издалека голос друга.

Маг встрепенулся, смущенно кашлянул и стал делать заказ.

Женщина удалилась, а Фалкон продолжил поиски источника необъяснимого беспокойства. Взгляд его зацепился за одно из небольших растений в кособоком глиняном горшке. Всего их в заведении было три штуки. Невзрачного вида темноватые листья этого представителя флоры почти совсем пожухли. Он стоял прямо у лестницы на второй этаж, в то время как два других растения, расположившиеся у стен, чувствовали себя относительно неплохо.

Фалкон поднялся из-за стола и медленно подошел к цветку. Земля в горшке была жирной, темной и увлажненной, но цветок засыхал. Перелив? — вряд-ли. Он, было, намерился мысленно потянуться к увядающему растению, как чувство опасности просто взвыло. Маг непроизвольно отступил назад. Оглянулся. Все в комнате смотрели на него как на умалишенного за исключением Карима, следившего за странным поведением друга с интересом. Плевать. Он подошел к другому цветку, решив взглянуть на мир глазами этого малыша.

Зрение привычно сместилось, все в радиусе семи локтей стало размытым. Взглянув на ауру страдальца, маг обомлел: обычно однотонное биополе растения сейчас было частично пронизано странного вида радужными разводами.

Преодолев расстояние в десятки прожитых лет, его вновь настиг голос старика-рассказчика в компании с которым Фалкон как-то распивал бурдючок кислющего вина:

…«…если вдруг увидишь радугу, там, где ее быть не должно — беги не оглядываясь, ибо дары мертвых деревьев несут всему живому ужасный конец…».

Тот старик запомнился Фалкону тем, что в отличие от всяких прочих голоступов умудрился забрести в заброшенные руины близ Мертвых Холмов, а это для обычного старика-одувана равносильно самоубийству, совершенному с особым садизмом над собственным телом. Старче меж тем, не только не двинул копыта в этом местечке, но и чувствовал себя превосходно, ничуть не боясь созданий мрака. В общем, вел себя так, словно он был ровней по силе тогда еще совершенно безбашенному Фалкону.

Проснувшись поутру, маг не обнаружил ни собутыльника, ни бурдюка. Твари, ранее обитавшие здесь, не могли его утащить, потому как Фалкон предыдущие два дня проводил зачистку этого места. Те же из них, кто мог уцелеть, должны были забиться в самые темные щели и не показывать носа от страха.

Внимательно тогда осмотрев место их совместной попойки, одаренный заметил след удаляющихся босых ног. След тянулся локтей двадцать, а потом резко обрывался, словно дед занес очередную ногу, чтобы ступить вперед и неожиданно растворился в воздухе…

Воспоминание рассеялось перед глазами: он снова был в реальном мире, в трапезной занюханного постоялого двора, его друг по-прежнему сидел за столом и с интересом наблюдал за ним.

— Трапеза отменяется. Пойдем отсюда — сказал Кариму маг, направляясь к выходу.

Друг молча последовал за Фалком.

Выйдя на улицу, маг направился к ближайшему дереву. Постоял рядом с ним несколько ударов сердца, потом вернулся к ничего не понимающему Кариму.

— Здесь небезопасно…

Глава охраны каравана инстинктивно потянулся к оружию на поясе

— … эта проблема не по твоей части. Уезжайте прямо сейчас.

— Фалк, я правильно понял, что тебя что-то напугало? — спросил друг, мысленно удивляясь тому, что этот вопрос вообще прозвучал.

— И напугало и заинтересовало. Теперь понимаешь насколько это серьезно.

— Снимаемся! Катите бочки назад! — не стал терять времени Карим.

— Но мы еще не все заполнили — несмело ответил кто-то из разнорабочих.

— Ты глухой или тупой! Катите их назад!!! — заорал начбез каравана.

Пока Карим в спешном порядке готовил обоз к отъезду Фалкон подошел к Эльзе и Кадику:

— Ну, прощайте, ребята. Возьми вот это — тут маг быстро всучил девушке небольшой мешочек, набитый серебряными и медными монетами — Спрячь и никому не показывай. Даже дяде, пока не удостоверишься, что ему можно верить — жизнь она такая, непредсказуемая. Ваш проезд до Шалета полностью оплачен. Когда приедете, мой друг отведет вас к дяде. Вообще Кариму можно верить, как и мне. Скажите ему имя вашей тетки, и где она живет — на обратном пути он постарается ее проведать. Он и вас на обратном пути проведает, так что, в случае чего, эти деньги вам еще могут пригодится.

Эльза порывалась что-то сказать, но маг, не давая ей вставит и слова, продолжил:

— Кадик, кинь мне мою походную сумку. Не знаю, как сложится ваша жизнь, но если что — мой дом в Ничейных баронствах. Там меня каждая собака знает. С собой я вас взять не могу — тут он посмотрел на Эльзу — Не уверен, что сам вернусь живым с этого дела, что уж про вас говорить. Ну, все.

Заскрипели колеса. Полусонный Хасид удивленно высунулся из своей кибитки. Караван тронулся в путь. Подъехал Карим на своем коне:

— Может тебе хоть «рабочую» лошадь оставить?

— Сам раздобуду.

— Не знаю, что ты там увидел, но надеюсь, мы еще увидимся, старый друг.

— Я тоже надеюсь пережить этот день, как и все последующие до нашей следующей встречи.

Карим, несильно ударив коня ногами, присоединился к своему каравану.

Маг стоял еще минуту, смотря вслед уезжающим телегам, потом развернулся и направился к двери постоялого двора.

Внутри все было по-прежнему. Как только он снова занял облюбованный ранее столик, на лестнице ведущей наверх показались две девушки. Одна была повыше, с длинными черными волосами, красивым лицом и огромными глазами, вторая имела каштановые волосы, сейчас они были так растрепаны, что скрывали лицо незнакомки. Пока постоялицы спускались вниз по лестнице, та, что была покрупнее, придерживала шатенку.

Когда они оказались внизу, шатенка вдруг откинула голову назад и, сквозь чуть вьющиеся каштановые волосы, проступило ее продолговатое лицо с бледно-голубыми глазами.

 

13

Ход.

Поднимаюсь со стула и делаю пару привычных движений корпусом, разминая затекшую спину. Мы с Мирой уже как делиму вернулись к себе домой в Холм. Впрочем, это не мешает мне телепортироваться пару раз за сутки в базовый лагерь.

Мое рыжее солнышко в данный момент копается в своем небольшом огороде, а Агата гремит поварешками на кухне — готовит обед.

В базовом лагере сейчас обитают доставшиеся по наследству от Хоша женщины вместе с Ликой. Днем их безопасность обеспечивают Руфим и Рик, а ночью за место сторожевого пса всех охраняет «кукла».

В противоположность женскому коллективу а-ля «Лалина и дочери» у Тензы и Хлои с моей Мирандой никаких терок не было и, думаю, не будет. Тенза оказалась достаточно мудрой женщиной, что бы не пытаться перехватывать у моей жены инициативу в чем-либо. Даже по хозяйственной части (а уж тут она собаку съела) она перешла к активным действиям, предварительно испросив разрешения у моей благоверной. Об этом дипломатическом шаге я узнал гораздо позднее — уже в Холме, ночью, когда мы вместе с Мирой дурашливо возились на супружеском ложе. «И вообще, она добрая, как мама» — дала тогда исчерпывающую характеристику Тензе моя жена. А я что? Я — доволен. Меня вообще женские склоки вгоняют в ступор: я не знаю, как на них реагировать. Так что мир в женской части нашего маленького коллектива для меня очень важен и ценен.

Когда я привел в лагерь Хлою, первым к кому она кинулась была, конечно же, Тенза, но в ту памятную встречу после освобождения ни единой слезиночки не вылилось из глаз поседевшей девушки. Потом всю первую делиму она вела себя немного заторможено. Если работала, то медленно и мыслями всегда была где-то далеко. Я было грешным делом подумал, что в кои то веки привел в свой лагерь тихопомешанную, но чуть позже стал свидетелем одной сцены, которая стала переломной в ее дальнейшем поведении: в тот день я вернулся обратно в лагерь раньше чем планировал — был в деревне у Дока, но как выяснилось, днем ранее человек ДеВитаров привез ему обещанные заклинания по обходу щитов противника. Поэтому, заполучив в свои руки вожделенное сокровище, я решил отложить наш очередной разговор с эскулапом и побыстрее вернуться в лагерь.

Тензы не было в пределах видимости — по словам Рика она ушла собирать травы. Лика паслась неподалеку, ощипывая кусты местной малины, плодоносившей почти круглый год, а поскольку ее ягоды всегда были в состоянии разной степени зрелости, то и обобрать ее всю даже при желании было невозможно, зато можно было лакомиться парой горстей каждый день. Миру я тоже не видел и решил, что она занята своими женскими делами в нашем закутке. Отвлекать жену своими бумажками я не решился и направился на «кухню», которая была хоть как-то отгорожена (надо признать, с личным пространством у нас в лагере вообще дела обстоят не очень). Вот там то я и застал неловкую картину: Хлоя сидела уткнувшись в плечо Миры и тихо вздрагивала, ее седые волосы перемешались с рыжими кудряшками моей жены. Миранда обнимала девушку и видимо тоже плакала вместе с ней. Тихо пятясь, я тогда покинул «кухню».

После того случая Хлоя стала понемножку приходить в себя. Что ей мешало выплакаться Тензе, которую она знала явно дольше, чем мою жену? — я не знаю. Может дело в разнице в возрасте, а может быть дело в том, что малознакомому человеку иногда открыться проще — в конце-концов я не психолог, чтобы знать ответ на этот вопрос. Так или иначе, отношения между Мирандой и Хлоей стали после этого события крайне близкими.

Хлопнула дверь, отвлекая меня от воспоминаний, и в комнату вошла жена, держа в руках несколько кустов картошки вместе с ботвой. «Картошка» здесь отличается от своего земного аналога. Во-первых, все ее клубни имеют продолговатую форму; во-вторых, на вкус они чуть более сладкие; в-третьих, растение имеет низкую урожайность с куста, что делает этот овощ не слишком популярным на континенте; и, в-четвертых, ее ботва после термической обработки съедобна.

Картошка для крестьян в Старых Ручьях была скорее баловством, чем полезным овощем, поэтому мой котенок сначала с непониманием отнесся к гастрономическим пристрастиям вашего покорного слуги. Когда же муж не реже чем два раза в делиму стал просить блюда из этих «непрактичных» клубней, смотря, при этом, на жену голодными и жалостливыми глазами Мира приняла волевое решение прописать на нашем небольшом дворовом огородике это растение в ущерб другим ее любимым овощам. Впрочем, моя хитрюшка решила это сделать не без задней мысли: я вынужден был принимать непосредственное участие в ухаживании за картоплей. Как я догадываюсь, это стало частью продуманного и коварного плана, давно реализуемого Мирандой и имеющего под собой девиз: «делаем из непрактичных магов, убежденных колхозников». Сам то я не очень большой любитель ковыряться в земле, но когда тебя взяла в разработку собственная жена, шансы избежать предрешенной участи становятся ничтожно малы.

Соратники тоже были в курсе «коварного плана» из которого Мира и не делала большого секрета (кроме меня, конечно) и наверняка тихо посмеивались про себя. Так, например, мастер Руфим, прознав о Мириной «одержимости» приучить меня к работе на земле, дал ценный мужской совет: «Лучше капитулируй сразу: если любимая женщина чего-то от тебя по настоящему хочет — этого не избежать. Это тебе не с Архимагом тягаться — тут без шансов».

Положа руку на сердце, я и сам понимаю, что упираться бесполезно, но посопротивляюсь еще немного для вида: в, конце концов, мужчина я или не мужчина?

Отобедав, мы с женой вышли на дневной променад. Центральная улица Холма находится совсем недалеко от нашей и по совместительству является главной торговой артерией города, на ней расположены два рынка и бесчисленное количество лавок торговцев и ремесленников. Именно туда мы и направились с намерением совместить прогулку с небольшим шоппингом.

Когда мы свернули на переулок, связывающий главную улицу с нашей, то я увидел перед собой того, с кем предпочитаю лишний раз не встречаться. Нет — это не какой-нибудь уголовник или попрошайка, напротив — весьма респектабельный гражданин нашего города: прошу любить и жаловать — Луким Здравар собственной персоной. Владелец пяти продуктовых и трех скобяных лавок в Холме и еще нескольких за его пределами. Влиятельный торгаш, поначалу совершенно не обращавший внимания на живущего неподалеку соседа. Более того, презрительно косившийся на бывшего мелкого торговца по имени Ход, живущего теперь на остатки средств от своей прежней деятельности. Но не подумайте, что такое отношение меня хоть сколько-нибудь коробило, напротив — я был этому рад: ни тебе лишнего внимания, ни лишних вопросов. Здравар был косвенно связан с градоначальником и напрямую — с главой местной стражи, так что общаться с ним лишний раз мне самому, мягко говоря, было не с руки.

Так продолжалось ровно до того момента, пока Здравар однажды не увидел, что его сосед Ход обзавелся женой и вот тут то этот чванливый бочонок с жиром вдруг резко ко мне подобрел: стал здороваться, каждый раз всенепременно интересоваться здоровьем моей Миранды и вообще нашей скромной семейной жизнью. Посыпались приглашения на вечеринки к нему в дом, где он непременно обещал меня свести с нужными людьми, которые помогут возобновить мой прежний бизнес.

Подозреваю, что эти самые «вечеринки» правильней было бы назвать «свингер-вечеринками». Толстяк наверняка подкладывал свою жену под местных воротил ну и сам, скорее всего, не прочь был заодно протестировать чужих жен в постели. В общем, не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что обратил он на меня внимание исключительно с одной целью — пристроить свои причиндалы в красавицу-жену своего неудачливого соседа.

— А, уважаемый Ход! — издалека заголосил сосед — Прекрасная Миранда — шустро подскочив к жене, толстяк схватил своими пальцами-сосисками руку жены, картинно притянул ее к себе и, нагнувшись, поцеловал тыльную часть ладони — Как ваши дела? Не скучаете ли? А у меня как раз сегодня дома намечается встреча с моими деловыми партнерами, будет и глава местной стражи — все с женами. Обговорим наши дела, потанцуем. Открою вам секрет — обратился он уже непосредственно ко мне — У меня намечается новое дело, и я хотел бы видеть вас, уважаемый Ход, в числе моих будущих партнеров — как только я открыл рот, чтобы в очередной раз отказаться от предложения, он быстро затараторил — Прошу Вас, не отказывайтесь сразу: Вам не нужно будет вкладывать ни медяшки — я дам Вам беспроцентную ссуду на длительный срок: в конце-концов, должны же соседи друг другу помогать. Тем более что мы с вами, гхм, как-никак коллеги. Просто удача сегодня на моей стороне и я хочу ей с вами немного поделиться.

— Благодарю Вас за заботу — ответил я — Но мы с женой не любим вечеринки, а что до финансовой удачи, то я пока не на нее не жалуюсь. Тех денег, что я скопил в бытность торговцем, нам пока хватает.

Услышав в очередной раз отказ, сосед на мгновение не совладал со своими истинными чувствами: его взгляд стал холодным, хищным, с оттенком разочарования, когда охотник понимает, что добыча сорвалась с крючка. Продлилось это меньше чем секунду и вот передо мной все тот же улыбающийся жизнерадостный сосед.

— Уважаемый Ход, позвольте сказать вам пару слов наедине — обратился он вновь ко мне.

Я лишь недоуменно пожал плечами, и мы отошли в сторонку.

— Не хотел говорить этого при вашей жене, чтобы ее не расстраивать. Как вам известно, я лично знаком с господином Вильфором, главой городской стражи и вот на днях он обмолвился, что сверху ему пришел негласный приказ осуществить выборочную проверку граждан, как бы это сказать «живущих не по средствам» с целью выявления так сказать преступных элементов, скрывающихся под личиной добропорядочных граждан.

— И как вы это себе представляете — перебил я соседа — Я исправно плачу аренду за дом, а уж сколько именно средств я скопил в своем прошлом, и в каком именно месте я держу свои активы — дело сугубо мое личное. Я не занимаюсь торговой деятельностью ни легальной, ни нелегальной, так что обязательств по платежам в городскую казну я не имею, разумеется, за исключением общегородского налога исправно мною уплачиваемого. Так что спасибо за предупреждение, но я не вижу причин беспокоиться по этому поводу. Даже если городская стража под надуманным предлогом решит узнать, имеются ли у меня приработки на стороне в Лимане — смею вас заверить, она ничего не найдет, потому что их нет.

— Так то оно так — нервно потер руки Луким — Но если вдруг ребята из городской стражи решат превысить свои полномочия, то кто их остановит? Действовать то они все равно будут неформально, так что доказать факт их незаконного вмешательства в вашу жизнь вам будет затруднительно, учитывая, что жаловаться вы будете им самим на их же противоправные действия.

— Я уверен, в городской страже найдутся честные люди, способные в случае необходимости защитить порядочного гражданина от незаконных посягательств своих же коллег — решил пока я сыграть в форменного кретина.

Луким усмехнулся:

— Право, вы как дитя малое. Не думаю, что с такими принципами вы смогли бы скопить сколько-нибудь приличное состояние. Так что не валяйте дурака, все вы прекрасно понимаете — защита нужна всем и знакомство с главой городской стражи лишним для вас не будет.

Поняв, что притворяться идиотом больше нет смысла я ответил:

— Возможно, я приду сегодня на вашу вечеринку.

— Вот и славно — расплылся в довольной улыбке Здравар, его глаза уже мысленно ощупывали Мирину фигуру — И жену прихватите, иначе… хорошего знакомства не получится.

Когда мы немного отошли, Мира спросила:

— Чего этот жирный индюк там тебе наговорил? Выглядишь ты так, как будто съел что-то кислое.

«Сказал, что если он не трахнет тебя, то в ближайшее время, меня будет иметь в жопу вся городская стража» — чуть не сорвалось у меня с языка.

Я взял себя в руки и улыбнулся:

— Приглашал в гости, обещал всяческие блага и свою дружбу.

— Ничего нового: и почему ты в этот раз решил согласиться?

— Он был очень убедителен.

— Тогда мне надо присмотреть новое платье на вечер.

— Не надо. Я пойду один.

Жена остановила меня легким движением руки, встала напротив и, пристально глядя мне в глаза, сказала:

— Не дури меня муженек. Я же по глазам вижу — он тебя чем-то прижал. Рассказывай.

Я притянул ее к себе и тихо прошептал на ушко:

— Во-первых, о таких вещах не говорят на улице. Во-вторых, он думал, что прижал простого зажиточного горожанина Хода, а на самом деле он сегодня разозлил даже не Мага Искажений, а того, кто скрывается за этими двумя личинами — меня. И не будем больше об этом.

Жена отстранилась и тихо спросила:

— Но зачем ты тогда идешь к нему сегодня вечером?

— Скажем так, прежде чем кое-кого затянет в пустоту, я должен встретиться с ним лично, для очистки совести.

Побродив среди лавок, закупившись продуктами и еще кое-какой мелочевкой мы вернулись домой. Миранда занялась домашними делами, а я снова сел за изучение материалов предоставленных ДеВитарами. Интересная штука выходит с этими щитами. Если говорить упрощенно, то обход щита — это определенный алгоритм воздействия на воздушный купол путем манипулирования тем же самым воздухом с внешней стороны купола. Сам процесс взлома завязан на трех составляющих: эффективности применяемого алгоритма взлома, мастерства мага-взломщика и пропускной способности того, кто держит щит и того, кто пытается этот самый щит взломать. Из этих трех компонентов, как ни странно, определяющим является именно пропускная способность.

Для себя я решил разложить этот процесс на более мне понятные термины по аналогии с компьютером. Пропускная способность — это мощность процессора взламывающего чужую защиту, алгоритм… ну он и в Африке алгоритм — чего его объяснять, мастерство — уровень соответствия взломщика используемому алгоритму, т. е. алгоритм может оказаться настолько сложным, что вы не сможете им воспользоваться.

Дальше начинается самое интересное. Если у вас слабый процессор, то даже с самыми лучшими алгоритмами вам не пробиться через щит, причем, даже если у этого щита слабая защита (простите за каламбур): пока вы будете перебирать варианты хоть по самому эффективнейшему алгоритму — другой маг успеет изменить параметры защиты и вам все придется начинать сначала. В магонауке это ограничение называется «паритетом защиты». Паритет действует с пятого по десятый уровни пропускной способности. Маги до пятого уровня в этой теории вообще не рассматриваются — бойцы из них аховые, по крайней мере, в системе маг vs маг. Т. е. если маг пятого уровня уйдет в глухую защиту, то его не сковырнет даже десятка. После десятого уровня уже идут варианты, поскольку взлом щитов противника становится неизбежным: пропускная способность позволяет взломать щит если не мытьем, то катаньем. А варианты определяются уже множеством не учитываемых в «паритете защиты» факторов: динамическое изменение конфигурации щита, изменение положения щита в пространстве, параллельный взлом работающих синхронно магиков, ну и применяемые алгоритмы, как взлома, так и защиты. Из этого следует, что даже маг одиннадцатого уровня способен взломать щит архимага. Но этот постулат в реальном бою ничего не стоит — взлом щита архимага может занять в данном случае от нескольких часов до нескольких дней, а уж архимаг за это время сможет миллион раз размазать по стенке упорного оппонента.

Поэтому основным правилом после десятого уровня является следующее: алгоритмы взлома всегда имеют приоритет перед алгоритмами защиты — никто не может себе позволить уйти в абсолютно глухую оборону — если есть возможность взломать — нужно делать ставку на взлом. А если разрыв в «мощности процессора» велик лучше не выкобениваться, а сразу дать деру — тут уже никакие алгоритмы и мастерство не помогут.

Так вот, архимаги полагаясь на свои «процессорные» мощности могут довольно быстро друг друга уконтрапупить и у кого это получиться быстрее — очень большой вопрос, потому как на долгое позиционное противостояние им банально не хватит времени (в действии правило приоритета алгоритма взлома). Таким образом, как бы не изгалялись архимаги с алгоритмами, не применяли различные хитрости и свое личное мастерство, их бой между собой будет всегда скоротечен.

Теперь как именно это касается меня с моей пропускной способностью. Мой щит за счет колоссальной «процессорной мощности» плотнее, чем любой другой, но это не имеет никакого отношения к алгоритмам защиты как таковым. Более высокая плотность просто удлиняет время взлома за счет метода выставляемой «грубой защиты» но, не на много. Другими словами после достижения плотности, устанавливаемой архимагом четырнадцатого уровня мне нет необходимости в дальнейшем усиливать щит, лучше сконцентрироваться на защитных алгоритмах.

Именно по причине отсутствия защитных алгоритмов меня чуть не прижучил пучкастый «дикий» ученик Шай-Кар-Туна. Даже если он был десятого уровня, ему ничего не стоило взломать защиту очень сильного, но бестолкового мага за пару минут.

Таким образом, двое архимагов что приходили по мою душу у возвышенности взломали бы мой щит максимум секунд за двадцать. Я же по своему невежеству мог бы начать вести с ними переговоры или просто потратить время на осмысление ситуации — и это бы меня убило. Так что ученик широко известного в узких кругах шамана можно сказать спас мне жизнь, открыв эмпирическим путем еще неизвестную мне тогда истину. Я только сейчас понимаю, по какому краю прошел в том бою у возвышенности — без промедления проломив первый щит силой, я спас себя от неминуемой смерти. В свете новой информации еще страннее сейчас выглядит тот радужный щит магессы — если это действительно апробированное магическое оружие Тайной стражи, то мне уже в пору готовить мыло и веревку.

Возвращаясь к тому бою: поставив алгоритмы защиты, я думаю смог бы тогда продержаться несколько минут и может быть даже час. Но сам факт того, что я уязвим даже со своей немереной пропускной способностью и возможностью ставить алгоритмы защиты говорит о многом. Правило приоритета взлома над защитой мне не обойти.

Что же я имею в сухом остатке? Вывод первый: мне нет никакой необходимости изучать алгоритмы взлома. Зачем? — если я тупо могу проломить щит любого магика силой. Вывод второй: оптимальной стратегией боя с другими одаренными для меня является увеличение плотности щита до приемлемых значений и подача на него алгоритма защиты, усиленная моей недюжинной пропускной способностью. В случае со мной, правило приоритета взлома над приоритетом защиты теряет свою практическую значимость т. к. я могу компенсировать этот недостаток своим превосходством в «процессорной мощности»: при таком раскладе, даже средненький алгоритм защиты растянет время взлома моего щита до нескольких минут. Надо ли объяснять, сколько дел я могу натворить за эти минуты?

Другое дело, что выходить с этими теоретическими выкладками против Архимага Форлана я бы не стал. Мало ли какие тузы в рукаве есть у одаренных, посвятивших свою жизнь теории и практике магического боя.

Как я упоминал ранее, сфера моих интересов не ограничивается теорией защиты и взлома куполов. Я по прежнему бьюсь над вопросом неживых преобразователей эфира. Сказано это конечно очень громко — всерьез заниматься этим вопросом я начал лишь по приезду в Холм. Практика показывает, что в базовом лагере я не могу нормально проводить свои изыскания: всегда кто-нибудь меня отвлекает, да и сами условия «работы» далеки от идеальных.

На данный момент самым моим большим прогрессом в этом направлении является неутешительный вывод: неживые преобразователи эфира — это полная утопия. Ни один неодушевленный предмет никогда не сможет выступать в роли преобразователя! Точка. Так что, если я хочу подобным образом обезопасить Миранду, то ей придется иметь при себе какую-нибудь: собаку, кошку, мышку, птичку… Значит придется просить ребятню наловить мне крыс для опытов. Нет, я еще не сошел с ума, чтобы подряжать на это местных: бывший торговец Ход интересуется крысами Холма! — какова реклама? Я планирую провернуть это в Саниме: в нижнем городе, где этого добра — завались.

Кстати, о Саниме. Сейчас туда направляется Керн. Там он снимет какой-нибудь не сильно примечательный домик в среднем городе, обеспечив мне безопасное место для телепортации.

Что я забыл в Саниме? Дело в том, что проблема, возникшая у нашей четы в связи с моим влиятельным соседом, на самом деле лишь мелкая неприятность, которой придется уделить несколько дней. Вакуум власти в криминальной среде Форлана обернулся настоящим кошмаром для его обывателей. Если в городах ситуацию еще контролирует стража, то на периферии распоясавшиеся разбойничьи банды драконят простой люд по полной. А Сетар, ****, даже жопу не чешет в этом направлении. У него сейчас другие приоритеты: найти, во что бы то ни стало меня, хотя ресурсов для наведения порядка — предостаточно.

В общем, придется заняться банальным нагибаторством главы Тайной стражи. Строго говоря, этот шаг был предусмотрен в моей долгосрочной стратегии, правда, произойти это должно было через цикла два-три. И что самое печальное, заниматься мне этим придется без Силка и Старого. Старый сейчас направляется с караваном в Картис, а Силк везет Алисию к родителям в Рурк: по понятным причинам держать девушку в подвешенном состоянии мы не можем — именно в доме своих родителей она и должна будет принять окончательное решение.

Оторвавшись от работы и своих дум, я понял, что в рабочем кабинете стало гораздо темнее. Вечереет. Значит, пора мне собираться к соседу, чтобы рассмотреть поближе господина Вильфора. В сказки Здравара о «негласном распоряжении сверху» выборочно пощупать некоторых граждан я не верю. Просто толстяк намекнул мне, что шепнет пару слов главе городской стражи и у меня начнутся неприятности. Самый важный момент в этой угрозе заключается в том, что обещанного еще не произошло и в данный момент я с формальной точки зрения, не имею ничего против Вильфора — он не причинил мне никакого беспокойства ни словом, ни делом. То есть если я его сейчас уберу с доски, то на меня никто не подумает. А вот если я грохну Лукима, то ко мне уже могут появиться вопросы. Конечно, если сосед очень сильно напряжет мозги, то может связать меня и смерть своего покровителя, но для этого ему придется допустить, что горожанин со средним достатком не имеющий никаких серьезных связей в Холме (а на этот счет, я уверен, Луким меня пробил по полной до того как начать подкатывать со своими предложениями) смог организовать убийство главы городской стражи. Я бы сам в такое не поверил.

Накинув некое подобие куртки местного пошива, я вышел из кабинета. Миранда ждала меня у выхода.

— Ты уверен? — обеспокоено спросила меня жена. Ее зеленые глаза были тревожны, печальны и чуть холодны. Господи, как же я ее люблю, даже когда она тревожится и нервничает как сейчас. Родной мой человечек. Я не выдержал и стал покрывать поцелуями ее веснушчатое лицо.

— Ну, все — отстранилась она, понимая, что если меня не остановить, то все кончится развратом прямо здесь, в коридоре.

— Все будет хорошо — тихо произнес я, глядя прямо ей в глаза и, погладив ее предплечье, направился к выходу.

Луким собственноручно отворил мне дверь в свой особняк. Довольная улыбка толстяка при виде моей одинокой фигуры сразу померкла. Глаза сузились, превратившись в две грязно-серых льдинки:

— Где жена? — бросил он мне в приказном тоне.

— Ей стало плохо — не давая соседу вставить и слова, я приподнял руки в примирительном жесте — Ей действительно плохо, Луким. В следующий раз она обязательно придет.

— Тогда зачем мне пускать тебя сейчас?

Я тяжело вздохнул:

— Похоже, я оттягивал неизбежное, и скоро мне действительно могут понадобиться деньги. Она сделает все как ты захочешь, не раз и не два, но прежде мы должны договориться обо всем.

На пару мгновений повисло молчание: Здравар обдумывал мои слова.

— Хм, а у тебя есть хватка и ты не дурак — чуть оттаял сосед — Заходи.

Пожилой слуга, дежуривший в прихожей забрал у меня верхнюю одежду и я, ведомый хозяином, проследовал на второй этаж по широкой, чуть скругленной лестнице, украшенной бордовой дорожкой с мягким ворсом, глушившим наши шаги.

Практически весь второй этаж занимала громадная зала. Ее стены были украшены огромными гобеленами на которых были изображены обнаженные мужчины и женщины в пикантных позах, а на полу лежал ковер ярко-рыжих оттенков, пушистый и мягкий как перина. В трех углах комнаты навытяжку стояли слуги: двое мужчин и одна женщина, а в центре комнаты были расставлены несколько диванчиков и одно кресло. На первом диване сидел незнакомый мне молодой человек двадцати с лишним лет, на его коленях вальяжно расположилась хозяйка дома: пухловатая, ширококостная дама бальзаковского возраста, одна грудь хозяйки бесстыдно вывалилась из под платья, но она и не думала ее прятать обратно. На втором расположился пожилой, худосочный мужчина с аристократическими чертами лица. Одет богато, с иголочки, но не вызывающе — мужчина явно не понаслышке знает, что такое стиль. Скорее всего — это один из деловых партнеров Лукима. Рядом с ним, на этом же диване, оболкотившись на спинку полулежала девица с кудрявыми черными волосами и острым носиком. Ее сиреневое платье задралось практически до верхней части бедер, создавая иллюзию незнакомой этому миру мини-юбки. Ноги у девушки были длинные и стройные: икроножная мышца имела высокую посадку, прекрасно вписываясь в общую картину, наравне с идеальными по толщине бедрами и скругленными коленками. Да, у этого мужчины определенно есть вкус, и вряд-ли он хоть в чем-то уступает моему пониманию прекрасного.

На третьем диване в гордом одиночестве сидел коротко стриженый мужчина с волевым подбородком и буравил меня своим холодным взглядом. Этот взгляд мне был знаком: я его уже чувствовал на себе в замке ДеВитаров. Так на других смотрят люди, располагающие большими ресурсами и реальной силой. И не важно чиновник это высокого ранга, силовик с широким кругом полномочий или богатый купец — все они видят в простых смертных лишь инструмент или помеху, от которой они могут избавиться щелчком пальцев. И надо сказать в большинстве случаев — это вполне оправданное реалиями ощущение превосходства.

— Господа и дамы — это мой добрый сосед Ход. В прежнем, несомненно, успешный торговец раз до сих пор умудряется жить на нашей улице абсолютно ничего не делая — вставил шпильку Луким, чуть усмехнувшись — Прошу любить и жаловать.

— Госпожа Здравар — чуть поклонился я хозяйке — Господин Вильфор — легкий кивок в сторону силовика. Потом я обратил свой взор на элегантного мужчину.

Видя мои затруднения, Луким вновь взял слово:

— Двое господ и прекрасная дама, которых вы пока не знаете, останутся для вас инкогнито, Ход. Вам лишь достаточно знать, что они мои друзья. Присаживайтесь — тут он указал мне на четвертый пустующий диван, а сам уселся в кресло.

Когда все расселись, слуга которого я видел внизу, принес поднос с бокалами, наполненными вином бледно-розового оттенка. Выждав необходимую паузу для дегустации напитка, хозяин дома вновь взял слово.

— Позвольте, я введу в курс дела господина Хода. Мы с моими друзьями изыскали возможность пробить в Холм прямой канал поставок сине-зеленых водорослей с окраины континента. Само название вам мало, что скажет, вы ведь были торговцем средней руки… — тут Луким выдержал паузу.

— Да — поспешил я подтвердить его предположение — Каналы поставки товаров с окраин континента в его центр монополизированы и вход на этот рынок мне никогда не был по карману.

— Так вот — продолжил хозяин — Не переработанные водоросли — это клад. Из них можно делать пряности, они пользуются огромным спросом у эскулапов, из них можно даже делать предметы одежды, разумеется, продавать их в таком виде следует исключительно в качестве статусных вещиц. Переработкой займемся здесь же. Место для продажи уже готовится. Все участники этого предприятия делятся на тех, кто имеет официальную и неофициальную долю (здесь явно имелся в виду Вильфор). Вы, Ход, будете иметь неофициальную долю в составе официальной части моего пирога. Она составит полпроцента. Но сначала вы должны будете ее выкупить, за счет причитающейся вам доли прибыли, то есть погасить тот беспроцентный кредит, который я вам выдаю на ваше участие в этом деле.

— Сколько это будет составлять в денежном эквиваленте?

— Триста шестьдесят пять золотых…

«Хм, знаковая сумма» — подумалось мне.

— …Взамен на вас ложится вся логистика, начиная с Астара и заканчивая распределением готового товара по точкам сбыта в Холме. Кроме того, вы будете курировать процесс распределения сырья по направлениям переработки для достижения максимальной прибыли при продаже конечного продукта, и вся разница по упущенной прибыли в случае неоптимального распределения сырья будет оплачиваться из вашего кармана.

«В общем, чистой воды кабала для не сильно образованного торговца средней руки — подумалось мне — Но только не для меня. Самое смешное, что я мог бы на этом еще и неслабо погреть руки. Жаль, что все это так и останется прожектом. Впрочем, сами виноваты — нечего было приплетать сюда мою жену!». Вслух я лишь произнес:

— Значит, кто-то еще будет анализировать процесс распределения сырья с учетом доходности возможных секторов сбыта?

— Да — чуть удивленно произнес Луким — А вы точно были торговцем средней руки?

— Да. Но это не мешало мне быть успешным даже при моих скромных возможностях.

Торгаш задумчиво почесал свой нос. Зря я вылез со своим вопросом, надо, пожалуй, его успокоить:

— Но, мир торговли непредсказуем и я в, конце-концов, стал терять деньги на казалось бы верном и надежном источнике обогащения. Пришлось сворачивать дела, чтобы не потерять все накопленные средства. Надеюсь, со столь мощной поддержкой в этом предприятии со стороны всех остальных партнеров, со мной такого больше не произойдет.

— Да — все еще находясь в задумчивости, произнес Здравар — Да, вы мне потом об этом как-нибудь расскажете поподробнее.

— И еще я бы хотел увеличить свою долю до одного процента — лукаво посмотрел я на Лукима.

Хозяин вышел из задумчивости:

— Ваша жена умеет делать что-то особенное? — спросил он, ничуть не смущаясь других гостей.

Правильно пусть думают, что мне ОЧЕНЬ нужны деньги и ради них я готов продать жену хоть в сексуальное рабство — это мое лучшее алиби в предстоящих событиях. Сейчас я для всех присутствующих должен показать максимальную заинтересованность в этом деле, чтобы ни у кого даже мысли не возникло о моей причастности к предстоящей смерти Вильфора.

— Несомненно — ответил я вслух.

— Что-то вы раньше не горели таким желанием влить свою супругу в наше общество. Да и потянете ли вы один процент? Выкупать придется дольше.

— Раньше я не видел реальных перспектив сотрудничества — ответил я на первый вопрос — И да, мне придется сократить свои текущие расходы, но я потяну выплаты.

— Думаю, мы можем договориться, но предупреждаю сразу — более чем на восемь долей процента не рассчитывайте.

На этих словах Здравар поднялся со стула и хлопнул в ладоши:

— Давайте приступим. Ты — ткнул он пальцем в стоящую служанку — Раз Ход сегодня не привел жену — будешь сегодня отдуваться за нее.

Благоверная Лукима вывалила вторую грудь из-под платья, а длинноногая красавица блажено потянулась. Я встал с дивана и произнес:

— К сожалению, сегодня мне нечего выложить на стол, господа и дамы, а поскольку я и так теперь буду должен господину Лукиму, мне бы не хотелось усугублять свой долг. Я непременно присоединюсь к вам в следующий раз, когда я смогу внести свой вклад в это приятное времяпрепровождение.

Во взгляде Лукима и двадцатилетнего парня появилось удивление, Вильфор смотрел презрительно, а вот взгляд пожилого мужчины сделался отстраненно-задумчивым. Он не смотрел мне прямо в глаза, но определенно анализировал произнесенные только что мной слова.

Разрядила обстановку жена Здравара. Блеснув глазами, она игриво произнесла:

— А я не думала, что в душе вы столь стеснительный юноша, Ход.

После этих слов в зале все прыснули со смеху. А я, шутливо поклонившись, покинул комнату. Никто меня не останавливал.

Выйдя из дома, я наконец-то смог вздохнуть свободно. Откровенно говоря, ни то чтобы я не хотел остаться. Я вполне здоровый мужчина и когда я вижу обнаженную женскую грудь и пару стройных… нет идеальных женских ног… но Мира, моя Мира, ты все поймешь при первом же взгляде на меня и в результате я сломаю жизнь и себе и тебе.

Пока я шел к своему дому я прокручивал только что состоявшийся разговор. Луким похоже купился. Двадцатилетний юноша — не в счет, у него слишком мало жизненного опыта, чтобы меня раскусить. Вильфор страдает болезнью всех сильных мира сего (ну или тех, кто себя ими мнит) — он даже помыслить не может, что продающий свою жену за деньги торговец способен затянуть ЕГО в свою игру и использовать ЕГО просто как расходный материал. А вот одетый с иголочки дядя меня очень напрягает. Чувствуется в нем что-то… он сидит и скромно молчит, словно говорит: «посмотри на меня я тщедушный стареющий мужчинка, ну пижон — с кем не бывает, я смотрю на тебя не больше других, ты мне не интересен, совсем не интересен».

Ага, только вот я тоже прячусь за чужой личиной, и могу почувствовать сторонний проницательный ум. Не даром же говорят: «Рыбак рыбака…». Женщины? Длинноногая повышенным интеллектом не страдает, но у ней других достоинств хватает — ей это ни к чему. Жена Здравара? Это вопрос. Таких женщин вообще тяжело анализировать: может и дура набитая, а может и по умнее всех в той комнате — слишком мало информации.

Так или иначе, основной цели я достиг — взглянул в глаза Вильфора и понял, что его элиминация меня не расстроит.

На пороге дома меня встречала Миранда.

— Как прошло? — тихо спросила она, глядя на меня какими-то неестественно спокойными глазами.

— Поговорили. Пытались меня втянуть в разврат, но я изо все сил сопротивлялся и смог таки от них сбежать — неуклюже пошутил я.

Жена вдруг осела на пол прихожей и зарыдала. Нет, все-таки женщины определенно прилетели с другой планеты, что в моем прежнем мире, что в этом — ничего не меняется.

— Ну, что ты, Мирок — я встал на колени и обнял я рыдающую жену — Я же сказал, все будет хорошо.

Через пять минут всхлипы прекратились, и жена тихо прошептала:

— Ты снова будешь убивать. Давай просто уедем. Нас тут ничто не держит.

— Не могу — задумчиво изучая половицы прихожей, ответил я — Нельзя все время бежать. Вильфоры и Здравары есть везде и жизнь все равно поставит перед выбором: подчиниться им или изменить мир, чтобы они могли лишь предлагать, но не навязывать свои правила другим.

— Я, о другом. Давай оставим это все. Твою идею о равенстве всех перед едиными правилами. Построим небольшой домик где-нибудь в лесу. Ты же маг — выкорчуешь мне небольшой участок земли, и я буду на нем выращивать овощи и твой любимый картофель. Ты будешь охотиться и добывать пищу. Возьмем с собой Лику и Старого, она будет мне как дочь. Она уже сейчас мне как дочь.

Я отрицательно помотал головой:

— Не могу. Этот мир дал мне уникальный шанс изменить жизнь людей в лучшую сторону. Да, это придется делать большой кровью, потому что никто не отдаст свое теплое место под солнцем просто так. Многие предпочтут умереть, сражаясь за свой старый мир, в котором им было комфортно. Но оно того стоит ради будущих поколений. Сегодняшние дети простолюдинов получат право не быть не забитыми до смерти просто по чьей-то прихоти, над ними нельзя будет безнаказанно издеваться, использовать как скот. Наши дети тоже получат это право.

— Зачем ты так говоришь. Ты же знаешь, у нас не может быть детей — произнесла одними губами Миранда.

— У нас обязательно будут дети. Мы так сильно друг друга любим, что у нас обязательно будут дети. Ты мне родишь маленькую Миру, и у нее будут твои глаза, а я буду целовать и обнимать ее каждый день, рассказывать ей на ночь сказки.

Мы так и стояли в коридоре на коленях, обнявшись и склонив головы друг другу на плечи. Сколько это продлилось я не помню: может минуты, может годы.

На следующий день я начал подготовку к большой буче, которую намеревался устроить в Холме в ближайшее время.

На свет появился запасной комплект нищего, оставленный по наследству от Старого. Я вынес дранину в наш небольшой садик и, воровато оглянувшись по сторонам, помочился на нее: до вечера должна высохнуть.

План моих дальнейших действий на первоначальном этапе был прост. Со времен пока Старый здесь нищенствовал, собирая для меня информацию, я знал, что в городе действует свое воровско-бандитское сообщество. Не слишком сильное и влиятельное — все-таки Холм спокойный и относительно благополучный город, но если его сильно прижать, оно все же способно показать свои зубы. С другой стороны есть парочка городских стражников, занимающаяся мелкими поборами с некоторых полулегальных заведений нашего города. Эти двое не прочь и шлюху трахнуть за бесплатно, а если она будет слишком сильно сопротивляться подвернувшейся неоплачиваемой работе, то могут и избить ее до полусмерти, еще могут глаз выколоть, чтобы знала свое место.

Вы спросите: как им такое сходит с рук? Все очень просто: один из них племянник Вильфора. Вот эту парочку я и решил отправить этой ночью в небесные чертоги.

Преступное сообщество точит зуб на этих двоих очень давно, но как говориться видит око, да зуб неймет. Ну и на кого в первую очередь подумает взбешенный дядя? Думаю, на следующий день вся стража начнет прописывать ректальные процедуры бандосам и ворам в пределах досягаемости. А ведь обидно, когда тебя дрючат ни за что? Надеюсь — пойдет ответка. Вот тут то у кого-то из обиженных бандитов напрочь снесет крышу и он грохнет в порыве праведного гнева главу городской стражи. Надо ли объяснять, кем будет этот «кто-то»?

Потом конечно будет разбирательство, но хоть и говорят, что ловить рыбку в мутной воде легче, однако поймать ту самую, которая тебе нужна: практически нереально — ничего не разглядеть.

В общем, даже если следствие разберется, что криминальное сообщество тут ни при чем, то им ничего не останется, как начать плясать от мотивов и трясти ближний круг Вильфора. Мотива у меня нет, а в ближний круг я не вхожу в отличие от господина Здравара. Так что у моего соседа впоследствии должна начаться веселая и полная приключений жизнь, и это не считая потери своего покровителя. А с человеком, который займет место Вильфора еще нужно будет договариваться и не факт, что это вообще получится. Надеюсь, очень скоро Лукиму будет явно не до меня и моей жены.

Выходить из дома в таком наряде я, конечно же, не буду. На одной из неблагополучных улиц нашего города я заранее присмотрел заброшенный дом. Формально он сдается в аренду, а фактически служит ночлежкой для городских бомжей. Днем он обычно пустует и только после заката солнца его заселяют ночные постояльцы. Точка телепортации у меня там уже помечена, но проверить ее обязательно надо. Мало ли: вдруг бомжи притащили в этот угол какой-нибудь хлам.

Оделся по скромнее. Вышел на улицу и направился по направлению к нужному строению. Пятнадцать минут неспешной ходьбы и я на месте. Оглянулся по сторонам: прохожих мало и знакомых среди них нет. Толкнул полуразвалившуюся створку и оказался внутри. Вперед по прогнившей лестнице наверх. Запах мочи бьет в нос, человеческие фекалии кучками лежат то тут, то там. В доме сейчас никого нет, и нужный мне угол пустует. Ну, почти пустует, не считая отходов человеческой жизнедеятельности. Но так даже лучше: вряд-ли кто-то займет это место.

Через четверть часа я был у себя дома. Предупредил жену и Агату, чтобы они не заходили в рабочий кабинет, и стал присматривать оружие. Есть у меня в закормах длинный кинжал. Пользоваться я им особо не умею, но много ли нужно? Если раскусят и начнут сопротивляться: я их сожму воздушными коконами, главное — чтобы свидетелей не было.

Покинул кабинет, перекусил, вышел во двор, подобрал высохший бомжатский наряд и потащил его в кабинет. Некстати попавшаяся в коридоре Агата схватилась за нос и клятвенно пообещала меня огреть поварешкой, когда я вновь наведаюсь на кухню.

Заперся в кабинете. Подождал несколько часов, пока ярко-оранжевый диск солнца на половину не скрылся за горизонтом. Обрядился в пропахшую мочой одежду и полуразвалившиеся ботинки, прихватил кинжал и телепортировался. Пол несильно ударил по ногам. Пяткой правой ноги я таки умудрился вляпаться в дерьмо. Оглядываясь, вышел из своего угла и, согнувшись и прихрамывая, направился к лестнице ведущей вниз. У лестницы меня ждал сюрприз: один из бомжей уже пристроился на ночевку. Он сидел на полу, рядом с лестничным проемом.

— Ээээ-эээ, это наше место. П-п-плати за вход, **** — протянул он хриплым голосом.

— Пшел на ***, **** — не остался я в долгу, постаравшись изменить голос и чуть отвернув голову.

Перешагнул через его вытянутые ноги и стал спускаться вниз по прогнившим ступеням.

— Еще раз придешь сюда — подрежем, ****! — донеслось до меня сверху.

Перед тем как выйти наружу я натянул на голову тряпье. На улице было еще достаточно светло. Пришлось затихариться между двумя домами в узком переулке. Зачерпнул рукой грязь вперемешку с влажной глиной и обмазал ею лицо.

Через полчаса стемнело и я, сгорбившись и прихрамывая, направился к «Веселой дурнушке» — согласно информации Старого, именно там эта парочка любила пропустить чарку-другую после тяжелого рабочего дня. Простые граждане не обращали на меня никакого внимания, а вот попадавшиеся по пути нищие пытались разглядеть лицо. Кто-то из них даже меня окрикнул, но я и не думал оборачиваться.

Улица, на которой располагалось нужное мне питейное заведение, была погружена в полумрак: лишь свет, лившийся из окон домов, немного разгонял темноту.

Сначала я хотел устроиться в конце улицы, чтобы не мозолить глаза прямо у входа, но потом понял, что банально не разгляжу лица племянника Вильфора, тем более что видел я его лишь пару раз мельком (его напарник в лицо мне вообще не был знаком). Так что пришлось сесть практически напротив двери. Время шло, редкие посетители заходили и выходили, но нужной мне парочки все не было. Кто-то даже кинул мне пару медяшек.

В голове крутились разные мысли. «А вдруг информация Старого уже не актуальна? В конце-концов, почему именно сегодня они должны быть здесь? Значит, придется приходить сюда и завтра и послезавтра — других ниточек у меня нет. Но лучше бы провернуть все побыстрее, пока Луким не назначил вторую встречу».

В конце улицы показался нищий. Шел прихрамывая и был, похоже, стар. Поравнявшись со мной, он остановился и стал пристально вглядываться в мое лицо.

— Че у тебя с лицом, сынок? — просипел он.

— Специальную глину нанес — прыщи хочу вывести.

Старик согнулся пополам и закашлялся в свистящем смехе.

— Недавно на улице, да? Ничего — оптимизм скоро пройдет. Кстати, не советую тебе тут сидеть — в «дурнушке» любит выпивать пара упырей: они у тебя и медь отберут и изобьют до полусмерти.

— Иди дед — куда шел — этот доброхот начал меня потихоньку раздражать.

— Ну-ну. Когда бить начнут — главное, яйца береги. Они жалеть не станут.

Дав мне напоследок этот практичный совет, старик уковылял восвояси. А ведь это не простой нищий — речь неплохо поставлена. Когда-то он наверняка был и с домом и с достатком.

Время растянулось в восприятии: каждая минута стала казаться часом. Облака расступились и на ночной город полился тусклый свет мириадов звезд, объединенных в причудливые, неизвестные мне созвездия. Посетителей стало еще меньше. Температура понизилась, одежда нищего плохо защищала мое тело от холодных булыжников мостовой: в результате я стал коченеть. Еще полчаса такого сидения и я не то, что с кинжалом не управлюсь, даже руку разогнуть не смогу.

Словно в ответ на мои страдания дверь в очередной раз распахнулась и, в призрачном свете звезд, я увидел лицо племянника Вильфора. Их было трое: он, его напарник и какая-то девица легкого поведения. Видимо они пришли в «дурнушку» еще до моего появления. Мужчины подхватили девушку под руки и вся компания, пьяно пошатываясь, двинулась вверх по улице.

Кое-как разогнувшись, я заковылял следом за ними. Вскоре племянник видимо что-то почувствовал и обернулся. Увидев меня, он обратился к своему напарнику:

— Керк, за нами тут вонючее чмо увязалось: объясни ему, что рядом с нами портить воздух нельзя.

Керк убрал руку девицы со своего плеча и молча двинулся на меня. Я вытянул в просительном жесте трясущуюся от холода руку и закоченевшими губами запричитал: «Пожалуйста, подайте на пропитание» — пряча вторую руку с зажатым кинжалом под одеждой.

Удар был настолько стремительным, что я его пропустил. Впрочем, это не имело значения — рука Керка застряла в воздушном щите. Воспользовавшись секундным замешательством противника, не ожидавшего такой подлянки от вонючего попрошайки, я правой рукой нанес удар кинжалом прямо под сердце стражника. Поскольку умирающий сейчас Керк невольно прикрыл меня своим телом от девицы и племянника, о моей способности колдовать они пока еще не догадались.

Когда напарник повалился мешком на мостовую, племянник еще пару секунд смотрел на дергающееся тело своего товарища, потом перевел взгляд на меня:

— Ты убил Керка, идиот грязноногий — потрясенно произнес он — Знаешь, что с тобой теперь стража сделает. Да я сам с тебя за это шкуру сдеру!

Винные пары очень плохо влияют на восприятие реальности. Неужели он подумал, что я убил Керка спонтанно? За нежелание дать мне пару медяшек что-ли? Он, что, до сих пор верит, что я обычный попрошайка с кинжалом?

— Вообще-то я за тобой пришел, кретин безмозглый — внес я ясность в наши дальнейшие взаимоотношения и потянулся к кинжалу.

Надо сказать, что после моих слов в голове у племяша видимо очень быстро наступило отрезвление и он, взревев, выхватил короткий меч. А вот у меня как раз таки возникли проблемы: кинжал упорно не хотел выходить из тела Керка. Терять время больше было никак нельзя, и я нанес удар тонким воздушным клинком по торсу ринувшегося на меня противника. Меч чиркнул по воздушной защите и вывалился из рук моей второй жертвы.

Все было кончено. Я наконец-то смог вытащить свой кинжал и подойдя к телу племяша Вильфора вонзил его точно в рану нанесенную воздушным клинком и провернул его несколько раз, скрывая таким образом след первого удара: теперь только очень опытный следак сможет понять, что орудием убийства был сжатый воздух.

Обшарил два трупа и стал обладателем двух кошелей с монетами. Потом подошел к девушке. Ее видимо так парализовало от страха, что она и не подумывала сбежать.

Я несильно шлепнул ее по щеке. Она часто задышала и вознамерилась заорать.

— Даже не думай — произнес я, смотря прямо ей в глаза — Иди к себе в дом, забирай все свои сбережения и их деньги прихвати — тут я ей отдал деньги стражников — И сразу же уезжай из Лимана. Завтра тебя будет искать Вильфор. А через несколько дней — уже Тайная стража Лимана. Уезжай в Форлан, а оттуда — в Астар. Только там можешь остановиться и передохнуть.

— Я не дура — потрясла головой свидетельница двойного убийства — Тайная стража не будет меня искать из-за убийства обычного стражника, пусть и имеющего влиятельного родственника.

— За него не будет — подтвердил я — А вот за другие — будет.

— Но все-равно я тут не при чем — выдохнула девушка.

— Это тебя не спасет. Я расскажу, как это будет. Тайная стража поймает тебя. По ауре дознаватели придут к выводу, что ты просто оказалась не в том месте, не в то время, а потом они бросят тебя в качестве кости его родственникам — кивнул я на тело племяша — Его семья поймет, что до убийцы им не добраться и они выместят всю злость на тебе. Ты ведь сейчас пошла с ними не от того, что у тебя богатые родители. Кто за тебя заступиться? Кого интересует судьба шлюхи? Они будут тебя резать и насиловать, насиловать и резать и им будет плевать, что ты не при чем. Поняла?

— У него перстень дорогой — кивнула она на руку Керка.

— Драгоценности рано или поздно выведут на тебя, даже в Астаре. И вообще, если ты еще не поняла, то мне проще тебя отправить в небесные чертоги, чем оставлять в живых. Делай ноги, пока я добрый.

— Сволочь ты, сломал мне всю жизнь за пару минут, еще и угрожаешь! Не мог завтра их убить?!

— То же самое и я могу сказать: не могла сегодня не приходить в эту питейную? — мне бы проблем меньше было.

Хлопнула дверь, и мы бросились врассыпную.

Позже, скидывая с себя дома грязную и окровавленную одежду, я думал о том, какие странные существа эти женщины. Слабые снаружи, действующие по понятной только им одним логике, они гораздо лучше нас переносят удары судьбы, словно им известна какая-то своя жизненная правда, недоступная нам — мужчинам.

Могла ли она достаточно хорошо рассмотреть мое лицо? На полутемной улице с накинутым на голову подобием капюшона, да с измазанным лицом — вряд ли. Но все-таки, надеюсь, она не попадет в лапы силовиков — они умеют задавать правильные вопросы.

На следующий день город забурлил. Я запретил женщинам выходить из дома, а сам, ближе к вечеру, пошел за покупками, чтобы узнать последние слухи.

Мои ожидания оправдались лишь частично. Ворюг и бандитов действительно поприжали, но карательные меры не носили массовый характер, грозящий в дальнейшем перерасти в полноценное противостояние власти и криминала. Поговаривали, что к Вильфору пожаловала верхушка криминального сообщества, и у них был разговор. Сама пожаловала или их притащили за шкирку — я не знаю, но суть в том, что они наверняка уже расставили все точки над i. Да, глава городской стражи определенно не дурак.

Тем не менее, никто не отменял моей основной цели по элиминации протектора Лукима и под вечер я вновь оказался на улице под видом нищего. Дом с точкой телепортации на сей раз пустовал и никто мне не угрожал карами за нарушение территории.

Семейство Вильфора жило в центральной части города. Именно по этой причине глава городской стражи не мог иметь защитный периметр. Земля в центре используется крайне рационально и даже такой влиятельный человек не может себе позволить иметь дворик с оградой со стороны улицы. Впрочем, это не значит, что Вильфор плохо защищен. Пробиться через массивную входную дверь практически нереально, да и за ней наверняка есть кто-то способный постоять не только за себя, но и за все семейство.

Сегодня эту дверь охраняли еще и снаружи: двое стражников стояли истуканами, внимательно рассматривая проходивших рядом горожан. Маячить прямо на улице я не стал, затаившись в одном из выходящих не нее переулков. К тому же, иногда приходилось углубляться в лабиринт улочек, поскольку улицу патрулировали группы стражников по три-четыре человека.

В качестве оружия я прихватил с собой лук со стрелами. Смешно, да? У меня есть кое-какой опыт обращения с этим инструментом, но чтобы успеть его вытащить из под одежды, вложить стрелу и выстрелить из переулка в выходящего из дома или в дом Вильфора и при этом попасть — на это моего мастерства вряд ли хватит. Но мне этого и не надо: достаточно выпустить стрелу магией. Тут главное не перестараться, придав ей чрезмерное ускорение, а лук — лишь бутафория — я оставлю его на месте преступления. Ну, правда: убегать с луком будет глупо — так что это нормальный ход.

Лук, естественно, я прихватил другой: тот который я обычно использовал в лесах Форлана и с которым путешествовал в горах Карамира остался лежать в базовом лагере. Из «бутафорского» тоже вполне можно было стрелять, он был чуть меньше того, которым я обычно пользовался, что позволяло его прятать под одеждой.

Конечно, рассмотрев лук внимательно, ищейки начнут сомневаться в его боевых качествах, но одно дело — сомнения, другое — знать наверняка, что имела место попытка скрыть магическую природу убийцы.

Время шло, но моей будущей жертвы по-прежнему не было видно. Однако, прождав еще полчаса, я стал замечать первые признаки намечающейся движухи: дверь отворилась и оттуда вышел неприметный человечек. Сказав пару слов охранникам, он вновь скрылся в доме. Служивые переглянулись и стали переминаться с ноги на ногу. А еще через пару минут в конце улицы появилась крытая карета, запряженная парой лошадок.

Я напрягся и обернулся назад: грязный и узкий переулок в котором я сейчас прятался был погружен в темноту и я, чуть выступив из него, потянулся за стрелой, спрятанной под одеждой. И тут… удача отвернулась от меня во второй раз. Если вчера это выразилось в некстати появившейся свидетельнице, то сегодня…

Чья-то огромная рука легла мне на спину. Первой моей мыслью было: «Пипец, доигрался! Поймали дурака!». Потом рука неизвестного с силой потянула меня назад, одновременно разворачивая мое туловище. В результате я оказался прижат к грязной каменной стене ближайшего дома, а передо мной предстал неизвестный детина, облаченный в одежду не сильно отличающуюся от моей. Рассмотреть его лицо в темном переулке было не просто: нос картошкой и узкий лоб — вот и все что я мог пока лицезреть при текущем освещений.

— Чо у тебя с лицом? — спросил незнакомец, чуть гундося.

«Да что они, сговорились? Уф, спокойно! Не похож этот субъект на группу захвата неудачливого средневекового киллера».

Детина, меж тем, продолжил:

— Вчерась мне сказали, что новенький побирушка в нашем квартале объявился. Че молчишь? Сейчас расплачиваться будешь за нел-лигалную деятельность, вот. Малыш такого не спускает, вот.

Судя по звуку, донесшемуся слева, карета уже отъехала от дома Вильфора.

«Блин! Да это не стража, а местный смотрящий за нищими объявился! Сволочь! Это ж надо было этому кретину именно сейчас меня отвлечь!»

Я выдохнул и произнес своим обычным голосом:

— А еще, вчера племянника Вильфора убили, а сегодня ты поймал меня у дома его дяди, и пришел ты ко мне, похоже, один, без поддержки — потом не удержался и добавил — Вот.

Все-таки соображал он туго. Я бы после таких слов сразу рванул куда глаза глядят. Однако мыслительный процесс хоть и шел с задержкой, но завершился правильным выводом и Малыш, дернувшись, попытался сбежать. Куда там: сделав первый шаг, он сразу растянулся на земле. Воздушные преграды они такие — коварные. Мужчина завозился, схватившись руками за собственное горло — это я магически сжал у него воздух в трахее. Через две минуты последние силы стали покидать его тело и я, нагнувшись, сжал руками его гортань. Теперь — все. Синяки на шее есть — значит о магии никто и не подумает.

Смысла оставаться сегодня больше не было — свой шанс я упустил и, схватив тело здоровяка за ноги, поволок его в лабиринт темных улочек Холма.

Следующий день прошел как и предыдущий. Мира с Агатой сидели дома, а я вновь пошел за продуктами, чтобы заодно послушать городские сплетни торговцев. Ничего нового я не услышал: конфликт между стражей и криминалом потихоньку сходил на нет, а о расследовании смерти племянника Вильфора вообще никто ничего не знал. В том, что оно было, я не сомневался, но дядя видно хорошо закрутил гайки в этом направлении.

Вечером я снова телепортировался, но сделал это раньше чем в предыдущие два дня, чтобы исключить возможность встречи с бомжами в доме. Оставшееся до темноты время провел в одном из самых грязных переулков города, где мне пришлось держать бой с тремя бродячими псами, решившими устроить лежку неподалеку от меня.

Когда стемнело, снова двинулся к дому Вильфора. Все повторилось как и в предыдущую ночь: два стражника, тусклый свет из окон, редкие патрули. Разве что оглядывался назад я почаще, опасаясь, что из темноты переулка на меня накинется очередной любитель прижимать нищих или еще кто-нибудь похуже.

В эту ночь госпожа фортуна видимо решила извиниться за два предыдущих дня. Произошло это уже ближе к полуночи. Из улочки с противоположной стороны выскочили две серые тени: не останавливаясь, они практически синхронно метнули что-то в окна дома Вильфора и ураганом пронеслись вниз по улице. В момент, когда снаряды достигли окон, раздался звук бьющегося стекла, и в доме полыхнуло. Один из стражников бросился за метателями горючих жидкостей, а второй остался на посту. Вскоре входная дверь распахнулась и из нее выскочили домочадцы Вильфора вместе с двумя крепкого вида мужчинами, ставшими беспокойно оглядывать улицу. Я немедленно сместился назад, в спасительную темноту.

Пять секунд на раздумья и я решаюсь: вытаскиваю стрелу и вновь выглядываю из переулка. В этот момент Вильфор выходит из дома. Направленная магией стрела вырывается из моих рук и тихонько поет, рассекая воздух до цели. На ее пути оказывается некстати оказавшаяся щека одного из охранников. Стрела чуть замедляется, разрывая кожу мужчины, и с легким хлюпанием входит в голову Вильфора, рядом с его левым ухом. Еще долю секунды она удовлетворенно гудит, вибрируя своим оперением и, наконец, перестает жить собственной жизнью — ее миссия выполнена.

Я не вижу результата своего выстрела — у меня нет на это времени: я выбрасываю лук и три секунды бегу по переулку, на четвертой — растворяюсь в воздухе, но этого никто не видит: темнота скрывает волшбу, творимую за порогом Меннеля.

 

14

Асгал медленно покачивался на стуле. Старые привычки не искоренить. Рядом прошел начальник отдела, злобно зыркнув на юношу, но ничего не сказал. Группа планирования операций по поимке Мага Искажений встретила новичка настороженно, если не враждебно, что немудрено: еще вчера никому не известный аналитик, работавший в одном из филиалов, сегодня вдруг оказывается в центре Санима в самом перспективном отделе могущественнейшей организации Форлана.

Новый начальник по первости хотел его сломать, понавешав на молодого человека непосильный груз бессмысленной бумажной работы, с которой не справились бы и трое. Но пытка прекратилась уже на второй день: в дело вмешался его покровитель.

Мужчина без регалий имел короткую беседу с начальником отдела: «Может у него и нет такого административного опыта как у остальных ваших сотрудников, но именно он обратил внимание на ускользнувший от вас факт, позволивший определить источник утечки. Мне плевать что это: удача, интуиция или дотошное изучение и просеивание фактов — он эффективен! Ваша задача: не сужать границы его мышления протоколами, не отвлекать его рутиной. Дайте ему полный карт-бланш в пределах полномочий вашего отдела. Что именно это означает, объяснять надо?»

Непосредственный начальник юноши покорно кивнул, а когда «неприкасаемый» вышел тихо прошипел ему вслед: «сынок он что ли твой, гнида?».

С того момента у Асгала началась совершенно новая жизнь. Он имел доступ к практически любой информации, мог отправить оперативников хоть на край континента собирать для него редкие травы или просто смеха ради. Его новый шеф на это и слова бы не сказал, только сплюнул бы от досады. Добавьте к этому полный пансион: хоть на рабочем месте, хоть в шикарно обставленной собственной комнате, за которую платит казна. Трахнуть шлюху за казенный счет? двух? десять? — пожалуйста, только обоснуй это рабочей необходимостью, а шеф скривиться, но подпишет.

Но бонусы-бонусами, а доверие надо оправдывать.

— Нет, так мы его не найдем! — произнес Асгал, перестав раскачиваться на стуле.

Его сосед за ближайшим столом — пухлый аналитик по имени Хрум, не отрывая голову от бумаг, спросил:

— Что ты предлагаешь?

— Понимаешь, мы ищем Мага Искажений и находим его каждый день: это, то желающий пустить пыль в глаза девушки ухажер, то первоуровневый маг, мечтающий хотя-бы о секундах славы этого одаренного, то просто какой-нибудь сумасшедший.

— И?

— Маг Искажений — это луковица. Мы ищем образ, образ, который создан, чтобы нас запутать — а на самом деле это лишь внешний слой, а за ним, я уверен, скрывается тихий и не приметный обыватель.

— Значит, ищем обывателя? — иронично спросил Хрум, отрываясь от бумаг.

— Если бы все было так просто — вздохнул Асгал — Обыватель не стал бы экспериментировать с психикой, искать книгу Меннеля, пытаться организовывать базу в лесах. Он забился бы в какую-нибудь нору на краю континента и носа бы оттуда не показывал. Нет — обыватель — это всего лишь еще один слой, а вот за ним как раз прячется тот, кто нам нужен и именно его нужно искать.

— Все равно не понимаю, что именно этим ты хочешь сказать — ответил Хрум, снова зарываясь в бумаги.

— Он должен был с чего-то начинать: не мог он вчера быть простым форланцем, а завтра уже ставить массовые эксперименты с психикой. Должно быть что-то еще, происходившее до этого и я уверен: оно есть в наших архивах, нужно только его найти.

— Думаешь, ты один такой умный — хмыкнул коллега — Отдел прошерстил все странности, имевшие место за два цикла до того как мы о нем впервые узнали.

— Я уверен, оно там есть! — упрямо повторил Асгал.

На инициативу новичка снова перепроверить все странности имевшие место в прошлом, Михур (так звали начальника) лишь вздохнул и дал свое согласие.

— Что мы конкретно должны искать? — спросил на следующий день у Михура самый старший по возрасту сотрудник отдела — Лэго.

— Асгал, раз инициатива твоя — сам и объясняйся с коллегами — перевел на новичка стрелки начальник.

— Раз первая проверка ничего не выявила…

— Почему же? — перебил Асгала Лэго — По ее результатам оперативники отработали около пяти десятков случаев и все — мимо.

— … не дала нужных результатов — поправился Асгал — То мы, скорее всего, ищем не само событие, а его отголосок. То, что прошло вскользь: случайное упоминание какой-нибудь странности или информация о событии, полученном из третьих источников. Если утрировать — что-то странное.

Половина сотрудников отдела посмотрела на Асгала как на недоразвитого, вторая — стала молча разбирать архивные документы. Вскоре весь отдел зарылся в бумаги.

На третий день просеивания событий прошлого Хрум сунул под нос Асгала уже успевший чуть пожелтеть документ:

«СТРАНИЦА 1. УТВЕРЖДЕНИЕ. Графство Солизура. Восьмого дня двадцать четвертой делимы стражник Рамир утверждал в кабаке „Морщинистое рыло“, что четыре дня назад был вызван на постоялый двор, где неизвестный маг напал на постояльцев сего заведения. В результате нападения четверо убиты, около десятка ранены».

«СТРАНИЦА 2. ПРОВЕРКА. Из беседы с владельцем постоялого двора выяснилось, что имела место поножовщина между двумя группами постояльцев. Опрос свидетелей происшествия подтвердил слова владельца постоялого двора. Классифицирую инцидент как малозначительный. Уровень риска локальной стабильности — низкий. Слухач 523 (в табеле — 00563)».

— Интересно — пробормотал Асгал и отложил документ на край стола.

В последующие несколько дней непрерывного перебора странных событий прошлого, выкристаллизовалось несколько интересных версий, но информация изложенная в лежащем на краю стола документе все время вертелась на самом краю сознания аналитика.

На восьмой день, засыпающий у себя в шикарной комнате Асгал осознал, что не давало ему покоя в этом отчете: Рамиру не было никакого смысла врать о маге. Он с ним героически не сражался, он вообще его не видел. Зачем врать?

На следующий день он попросил Михура протолкнуть письмо о сплошной проверке документов за период того инцидента по графству Солизура.

— Что надо именно надо искать клеркам? — не смотря в глаза Асгалу, спросил шеф.

— Не был ли ранен кто-то из членов высших сословий графства или может быть кто-то заболел, долго не показывался на публике.

Ответ пришел через день. Барон Вольф не показывался на людях в течение двух делим с момента инцидента.

Асгал держал оба документа на руках, задумчиво перечитывая написанное.

— Объяснишь, как именно они связаны? — вдруг раздался из-за спины голос Хрума.

От неожиданности юноша вздрогнул и выругался:

— Хрум, кошак недоделанный, помереть же можно!

— Ну, давай колись! — улыбнулся коллега, впиваясь зубами в сочное зеленое яблоко с розовым бочком.

— Это теория. Маг действительно был, но дело замяли. И как мне кажется, причина этого — барон Вольф. В момент нападения он был в том постоялом дворе, пострадал от нападения и по каким-то причинам решил не афишировать своего присутствия.

— Допуфтим — пробубнил с набитым ртом Хрум — Но слухаф — это не доверфивый малфик, он бы потюфтвовал лоф.

— Вот поэтому я думаю, что ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться. Мне нужно с ним пообщаться.

Хрум прожевал яблоко и произнес:

— Не получиться. Я знал, что он тебя заинтересует, и навел справки: пятьсот шестьдесят третий погиб при инциденте около Мессо два цикла назад.

— Значит, здесь мы уже ничего нее добьемся — надо ехать в графство Солизур и беседовать со всеми, кто был причастен к тому происшествию.

— Лады. Я помогу оформить письмо о привлечении свободных оперативников или ты хочешь, чтобы этим занялся местный штат?

Асгал отрицательно покачал головой:

— Ни то, ни другое — я хочу туда поехать сам.

Хрум поперхнулся:

— Ты ничего не попутал? Мы — аналитики, до уровня даже посредственного дознавателя нам с тобой не добраться и за десять циклов специальной подготовки.

Асгал предпочел не спорить просто сказав:

— Пойду к шефу.

Вдруг коллега положил ему руку на плечо и мягко произнес:

— Не надо.

На следующий день Асгал сидел на скакавшей во весь опор заводной лошади. На работе о его командировке знал только его покровитель, ну и Хрум, как оказалось, присматривающий за ним с самого начала по просьбе человека без знаков отличий.

«Если дело замяли, то ты должен понимать, что это не уровень барона Вольфа. Скорее всего, ты будешь копать под Солизура. Это граф! Если ты думаешь, что полученные тобой пять черточек прикроют тебя от него, то сильно ошибаешься. Он найдет способ сделать твою жизнь невыносимой. Не светись лишний раз! Даже наши люди в графстве не поставлены в известность о твоей миссии» — напутствовал его Хрум.

Конечно, его не отправили одного. Вместе с ним ехал один из лучших дознавателей службы, подчинявшийся непосредственно «высшему кругу» — людям, имевшим прямой доступ в приемную Сетара. Второй сопровождающий просто представился: «Борг».

— И какова же ваша роль, Борг? — спросил перед самым выездом Асгал.

Одутловатый мужчина средних лет чуть нагнулся, иронично имитируя легкий поклон, и с серьезным видом произнес:

— Я на случай, если по ходу миссии у нас появятся недоброжелатели… господин Асгал.

— И от Мага Искажений прикроете? — невольно сорвалась подколка с языка аналитика.

— Скажем так: думаю, десять дополнительных ударов сердца для отхода благодаря мне у Вас появится — невозмутимо ответил силовик.

Через три дня они были на месте. Нужное им поселение в простонародье называлось Грязным и было то ли недогородом, то ли чрезмерно разросшимся селом. Асгал по прибытии хотел сразу направиться в постоялый двор, где более пяти циклов назад все и произошло, но был остановлен дознавателем: «давайте поищем стражника Рамира, если он еще жив» — мягко произнес коллега, чем невольно вогнал, осознавшего свою глупость аналитика в краску.

Рамира они нашли на одной из окраинных улиц Грязного. Мужчина работал разнорабочим в лавке у кожевенника. На самом деле большой нужды в его услугах не было, но дела у хозяина лавки шли хорошо и, будучи человеком сердобольным, он исправно платил бывшему стражнику, ставшему калекой две медяшки в день, позволяя ему также ночевать в лавке, выполняя роль охранника.

Рамир сначала наотрез оказался иметь с незнакомцами конфиденциальную беседу. Даже золотой его не соблазнил. Пришлось шепнуть ему, какую именно структуру представляют незваные гости. И тут возникла вторая сложность: побеседовать без лишних свидетелей в лавке они не могли, а использовать арендуемый их местными коллегами дом, они по понятным причинам тоже не имели возможности.

Пришлось сместиться на самую окраину поселения и там, среди трав и цветов, проводить расспросы.

— Постоялый двор? Ха-ха. Брехня! Это был бордель. Грязный, и дела там творились грязные. Конечно, все это было неофициально. Я даже рад, что тот маг почикал посетителей. Нормальные люди туда не ходили. Женщин приводили силой и, по слухам, вытворяли над ними такое, что не у каждого фантазии хватит — рассказывал бывший стражник.

— А что же барон? Граф? Они что, не знали? — спросил Асгал.

Рамир пожал плечами:

— Барон точно знал. Он смотрел на все это сквозь пальцы. Думаю, ему отстегивали.

— А не боитесь говорить нам такие вещи? — вмешался дознаватель.

— Чего мне бояться? — я калека — тут увечный пошевелил культей на ноге — Это не жизнь. Если за мной придут бывшие коллеги — живым я не дамся. Пришлют все равно отморозков — так что хотя бы одного говнюка я с собой прихвачу. И это будет не самый плохой день в моей жизни — скажу я вам.

— Вы видели того мага? — продолжил допрос Асгал.

— Нет — отрицательно покачал головой Рамир.

— Не знаете, зачем он напал на постояльцев?

— Я не могу ответить на ваши вопросы. Я видел лишь последствия нападения и то, подозреваю, не все. Сейчас там действительно постоялый двор и другие хозяева. Но я знаю того, кто вам нужен — один из охранников работавший тогда в борделе по-прежнему живет здесь. У него своя лавка. Я скажу вам, где его найти.

Асгал кивнул, давая понять, что разговор закончен, но дознаватель не торопился отпускать калеку:

— Вам есть еще, что сказать нам, Рамир?

Увечный улыбнулся:

— Да. Все стражники, что крышевали бордель и искали наложниц, исчезли в течение полуцикла. Последний пропал прямо перед нападением.

— И, что, никто этим не озаботился? Дело то серьезное.

— Грязные людишки с грязными секретами — никто по ним не плакал. Вообще, все кто был связан с этим борделем — плохо кончили, подозреваю, что это подсуетились силовики графа. Поэтому и шума никто не поднимал.

Сидя через час после этой беседы в одном из кабаков, дознаватель произнес: «Крепкий мужик. Не будь у него одной ноги, не грех было бы и нам его попользовать».

С человеком, на которого указал Рамир, особо не церемонились. Дождались, когда он покинет лавку. Проводили до дома. А ночью без шума и пыли проникли внутрь. Борг слегка придушил жену и сына лавочника, пообещав, что до утра они не очнуться. А самого хозяина выволокли в ближайшую рощицу — благо его дом стоял на отшибе.

Видел ли он мага? Да — видел. Как он выглядел? В маске. Среднего роста, средней комплекции. Зачем он вломился в бордель? Дак, псих же: может ему нравиться посетителей резать, может шлюх убивать.

На последних словах у дознавателя округлились глаза:

— Он что, убивал шлюх?

— Ну, да — обильно потея от страха, ответил допрашиваемый — Двух шлюх прирезал, перед тем как сбежать.

Повисло молчание.

— Бред какой-то — шокировано произнес Асгал — Неужели мы ошиблись, и это был просто какой-то больной маг.

Дознаватель тоже впал в ступор. Борг задумчиво пошевелил губами:

— Я так понимаю, никому не приходилось бывать в подобных заведениях? — обратился он к коллегам.

— Ты шутишь? — ответил дознаватель — Я не раз пользовался услугами…

— Ты не понял — перебил его Борг — Это был нелегальный бордель. Посетители там творили такое с девушками… Так ведь, гнида? — обратился он уже к допрашиваемому.

— Нуу… — протянул лавочник.

— В каком состоянии были эти двое шлюх, когда он их убил? Только попробуй соврать, падаль — пожалеешь, что родился!

— Они к тому моменту сошли с ума: их уже никто не хотел брать, даже самые непривередливые.

— Где вы их взяли? — продолжал давить Борг.

— Я знал только имена и то, мне надо их вспомнить.

За последующие два дня произошло много событий. Были подняты на ноги местные представители Тайной стражи, которые занялись установлением личностей двух женщин, убитых магом, а граф Солизур получил уведомление, о том, что к нему едут представители Тайной стражи для конфиденциальной беседы.

На третий день Асгал стоял у околицы одной безымянной деревеньки и беседовал с местным старостой.

— Жена и дочь Микая, значит — задумчиво произнес сухонький мужичек — Да. Убил, их чужак значит. А ведь они его учили говорить, совсем как дите малое.

Во рту у Асгала пересохло:

— Он что, не мог говорить?

— Мог. Да только Микай говорил, что он белиберду какую-то нес, а по-человечески — ни ни.

— То есть, он не знал общеконтинентального?

— Не знал, значит, этого ентального — подтвердил староста.

— Вас это не удивило? Почему барону не сообщили?

— Мало ли дурачков рождается. На моей памяти одного земляка по голове суком так отоварило, что вообще говорить не мог — мычал только.

— А дальше, куда он делся?

— А не знай. Как Микая порешили, девок его забрали, того придурошного вдовушка выхаживала — пытался заступиться значит за них. Вот она его, наверное, хорошо запомнила: он у ней долго лежал. Мы то его издалека только видели, да и то редко — сидел он в основном у Микая в доме. Да только в небесных чертогах та вдовица уже читай как три цикла. А придурошный больше сюда не возвращался.

Вечером того же дня троица из Тайной стражи вышла из душной избы старосты, подышать свежим воздухом перед сном.

— Среднего роста, комплекция обывателя, лицо не примечательное. Форма носа и цвет глаз — разняться в зависимости от показаний деревенских. Причем не лгут — падлы. Даже не уверен, что волосы темные, может и пепельные, но не блондин: не густо — подытожил дознаватель.

«Человек, не знавший континентального. Обретший здесь новую семью, но не смогший ее защитить и вынужденный совершить чудовищный акт милосердия, после которого никто не может остаться прежним. Кто ты? Откуда ты? Чего ты хочешь?» — мысленно задавал вопросы Асгал, глядя на мерцающие в вышине звезды. Звезды хранили молчание.

* * *

В дверь представительства Имшара в Саниме постучал молодой человек. Слуга, открывший дверь, без вопросов пропустил посетителя.

Через пять минут молодой человек сидел напротив представителя самого могущественного королевства на континенте.

— Сначала я должен убедиться в ваших полномочиях — произнес хозяин кабинета.

Молодой человек достал плоскую хрустальную пластину, в которой медленно ворочался объемный миниатюрный ураган из тысячи посеребренных пылинок.

— Значит Прозрачная Спираль — задумчиво произнес хозяин — Могу я узнать состав прибывшей группы.

— Я, четверо магиков класса «пятнадцать плюс» по внутренней классификации, семеро «мерцающих» и два магика-координатора.

Хозяин удивленно покачал головой.

— Да. Дела. Могу я узнать вводные по целям миссии?

— Найти. Наблюдать. Допустимо и желательно позволить ему причинить серьезный ущерб государственности Форлана, но без нанесения критического ущерба — хаос в центре континента Имшару не нужен. В случае, если события выйдут из под контроля, пытаться завербовать или ликвидировать сразу — по обстоятельствам.

— Серьезно — прокомментировал услышанное представитель Имшара — Но мне тоже есть чем вас удивить.

На стол легла коричневая папка без каких-либо надписей. Молодой человек взял ее в руки и стал сосредоточенно изучать. Каждый раз, когда он перелистывал очередную страницу, его лицо все больше и больше вытягивалось. В конце-концов он закончил чтение.

— Это почти что мои люди. Меньше минуты?

— Спец Винда, осматривавший место пришел именно к таким выводам. Есть еще кое-что. Там что-то произошло помимо уничтожения ищейки. Место чистили — зачем-то рубили деревья, а потом тех, кто чистил — там же и закопали. Это настолько их потрясло, что они не решились задокументировать произошедшее. Более того, «крот» считает, что информация по уничтожению «ищейки» не полная, ее тоже не всю задокументировали, но это уже его домыслы.

Через десять минут молодой человек в задумчивости вышел из представительства и неспешным шагом направился к богатому постоялому двору. Группа торговцев и их приближенных из тринадцати человек шумно отмечала прибытие в столицу Форлана. Грузные и тощие, разные по темпераменту и поведению с рыхлыми неспортивными телами они производили впечатление сборища богатеев и их прихлебателей, не способных даже самостоятельно переночевать в лесу без посторонней помощи. На деле — сплоченная годами совместной деятельности команда, работавшая по всему континенту и способная решить любую задачу в пределах человеческих возможностей. Для них не существовало границ и преград. За десять циклов непрерывных миссий они не потеряли ни одного члена команды, потому что были практически неуязвимы. Присоединившийся к ним молодой человек до недавнего времени тоже так считал, но это было до того, как он прочел коричневую папку. Сидя в комнате у главы представительства Имшара он понял, что впервые за их карьеру отряд столкнулся с человеком способным проредить их ряды. Миссия, казавшаяся рутиной, на глазах превращалась в зыбкую топь, даже еще толком не начавшись.

* * *

Океан пытается сломать Сауло каждый день. Но у Сауло много сил и он никогда не сдается: толща соленой мутноватой припортовой воды еще не разу не взяла над ним верх. Сауло работает чистильщиком дна морских кораблей, что швартуются в гавани Кебека.

Жена и сын Сауло не знают голода и нужды: работа чистильщика всегда хорошо оплачивается, потому что идут на нее не многие… очень не многие. Не каждый готов променять пять-семь циклов безбедной жизни на вытекшие глаза — именно такая плата ждет каждого чистильщика в конце его короткой карьеры. Но это если повезет, обычно люди избравшие этот нелегкий труд живут недолго: припортовые воды полны опасностей — это и донный мусор, неизбежно остающийся от большого количества стоящих на рейде кораблей, именно поэтому чистильщики не любят обслуживать большие суда — они имеют глубокую посадку: нырять нужно глубже, вода давит на тело сильнее, видимость ухудшается и можно пораниться о мусор, что покоится здесь на дне; иногда океанские течения приносят мелких зубастых тварей, что жрут все подряд: будь то другая рыба или человек; иногда океан приносит крошечных медуз, прикоснувшись к которым человек заболевает «красной сеткой».

Именно эти медузы и изменили в свое время жизнь Сауло. Из-за них он бросил свою прежнюю работу и теперь работает чистильщиком мусора. Обратно его уже не возьмут, а с глазами расставаться очень не хочется. Поэтому, он чистит этот корабль бесплатно, чистит на совесть — ведь ему на нем еще самому плыть. Никто не хотел его брать даже простым юнгой на большой океанский корабль. Нет, можно конечно устроиться на прибрежный, но там совсем другие деньги, хотя и риска меньше.

И вот ему подвернулся шанс начать морскую карьеру, да не с самого начала: мальчиком на побегушках какого-нибудь прибрежного судна, а рядовым матросом океанского корабля. С чего такая милость судьбы?

Все просто. В этот рейс капитану банально не хватает матросов. Говорят, что указывать им путь в этот раз будет сумасшедший, который сам не знает, что именно он ищет в опасных водах Великого Океана. Да и ищет ли он вообще что-то? Ненормальный из центра континента зафрахтовал корабль на целых шесть делим с условием, что плыть они будут, куда взбредет в голову этого бедового, наверняка готового вести их на верную погибель.

И даром, что платят даже обычным матросам по золотому за рейс, найти желающих не так то легко, но что для одного неоправданный риск, для другого — открывшаяся возможность. Вот Сауло и решил не упускать свой шанс начать морскую карьеру, разом перемахнув несколько первых ступенек с самого ее начала.

Корабль, чье днище он сейчас чистит, конечно, не самый большой из тех, что бороздят просторы Великого Океана. Действительно огромные суда, что иногда прибывают к ним из Имшара, избавляются от кораллов и полипов кренованием, потому как ни один здравомыслящий чистильщик не возьмется за такую работу, ибо посадка этих судов подразумевает большие глубины и большую удаленность от берега при стоянке на рейде.

Закончив чистить очередной участок, Сауло решил передохнуть. Медленно, как бы нехотя, юноша вылез из воды и сев спиной к снующим портовым работникам и зевакам стал любоваться обводами корпуса судна на котором он вскоре надеялся выйти в океан.

— И что, эта лодка действительно способна плавать в водах Великого Океана? — вдруг раздался чей-то голос позади чистильщика.

Юноша обернулся и увидел седого как лунь старика, со скепсисом посматривающего на океанский корабль.

— Это не лодка, а корабль. Он способен выдержать шторм пятой категории — с некоторой гордостью за свое будущее место работы произнес Сауло.

— Надеюсь, ты прав парень, а то не хотелось бы потонуть посреди вашего Великого Океана на этом деревянном корыте — ответил старик. Потом, подумав, спросил — А, сколько всего бывает этих категорий?

— Семь.

— И часто бывают шторма 6–7 категории?

— Нет. Но чем дальше от суши, тем больше возможность попасть к ним в плен.

— В плен?

— Выйти из шторма нелегко.

Старик задумался, но больше вопросов задавать не стал.

Сауло окинул его еще раз взглядом пожилого человека и решился спросить сам:

— А вы случаем не лекарь?

— А что, похоже?

— Ну, вы точно не моряк. А лекарей иногда берут с суши. Даже тех, кто ничего не понимает в море. Океанские лекари вряд ли захотят выйти на этом корабле в море, сюда и матросов то с трудом удалось набрать.

— А что так?

— Говорят, курс будет указывать сумасшедший из центра континента, у которого денег, что грязи на дворе крестьянина. Он сам не знает, что ищет, и может завести корабль на три делимы вглубь океана, а там шанс встретить сильный шторм или прокол небес очень велик.

— Почему же тогда моряки все-таки соглашаются с ним плыть?

— Платят много. Я вот тоже поплыву. Только я бы на месте того сумасшедшего взял с собой мага посильней, потому как деньги хоть и большие, но как увидят матросы прокол небес поблизости — повернут, и их уж никакими деньгами не удержишь, а если он противиться этому вздумает еще и его заодно отправят на океанское дно.

— Сурово у вас тут — хмыкнул старик. Подошел к самой кромке воды и, зачерпнув ее ладонью, отправил в рот. Через секунду глаза его вылупились и он, выплюнув жидкость обратно, начал смачно материться. «Не вода, а собачья моча» — в конце-концов подвел он итог только что проведенной дегустации и направился к трапу корабля.

— Мне нужно видеть капитана — обратился старик к одному из матросов скобливших палубу.

— Я капитан этого судна — ответил ему с кормы мужчина средних лет со смугловатым лицом, украшенным трехдневной щетиной.

— А я — ваш наниматель — ответил старик.

— Тогда, прошу в мою каюту.

Когда двое удалились с палубы Сауло вновь погрузился в воду и, стараясь не шуметь, подплыл к раскрытому сейчас настежь вентиляционному окну в каюте капитана.

Самое начало разговора чистильщик все-таки прослушал, потому как капитан с нанимателем уже о чем-то спорили:

— Я не могу гарантировать полное соблюдение экипажем всех условий контракта по фрахту. Великий Океан всегда может внести коррективы в людские желания и договоры! — распалялся капитан.

— Тогда за что была уплачена сумма более чем в тысячу золотых?! — не менее высоким тоном отвечал старикан.

— Сколько бы вы не потратили денег, никто не захочет за них умирать, если погода испортится!

Сауло ожидал, что сейчас старик ответит в том же тоне, но наниматель вдруг совершенно спокойно произнес:

— Такой исход дела предполагался. Поэтому перед тем как прийти сюда я зашел в один из сберегательных домов вашего города. Там я задепонировал пять сотен золотых, а также оставил инструкции по распоряжению этими средствами клеркам.

— Что это означает? — послышался удивленный голос капитана.

— Когда мы выйдем в Океан, вы соберете своих людей и объявите им следующее: если во время плавания все мои пожелания будут в точности выполнятся, каждый из них получит дополнительно по пять золотых, даже самый никчемный из ваших матросов. Если же никто из нас не вернется, то эти деньги будут переданы их семьям. Если же со мной что-нибудь случиться или я буду не дееспособен или неадекватен, то бонусов вам не видать, а также вы получите в придачу повышенный интерес моего нанимателя к вашему судну со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Вы угрожаете мне?! — взвился капитан.

— Я не имею желания ставить вас в безвыходное положение, капитан — по-прежнему спокойно отвечал старик — Сейчас, зная весь расклад, у вас есть возможность отказаться. Уверен я смогу найти других желающих поработать за такие бонусы довольно быстро, как и другой корабль. Кстати, о бонусах: в случае согласия ваш составит сто золотых сверху.

— В порту не так много кораблей океанского класса — задумчиво протянул капитан.

— Как по мне, что ваша лоханка, что те деревянные корыта, которые вы называете прибрежными — одни и те же средства для утопления разумных. Если надо я найду какого-нибудь алчного рискового рыбака, который не откажется от сотни золотых, и если надо — отправлюсь в океан на его шхуне — пресек возможный торг наниматель.

— У меня помимо матросов в команде есть старшие по званию и мои помощники — все еще не теряя надежду поторговаться, произнес капитан.

— Всем кроме вас — по пять золотых сверху и не монетой больше — отрезал старик.

Судя по затянувшемуся молчанию, капитан принял положительное решение. Дальнейший разговор Сауло интересовал уже меньше, да и работу за него никто делать не будет. Сделав себе заметку на память о том, что их наниматель на самом деле лишь посредник, чистильщик вновь погрузился в мутные припортовые воды.

Океан горел золотом. Находившееся на два часа ниже точки зенита светило поливало своими лучами чуть волнующуюся водную стихию, создавая иллюзию целого моря из драгоценного металла. Иногда над носом корабля появлялась мелкая водная взвесь, обдавая прохладой лицо и заставляя непроизвольно жмуриться от миллионов еле различимых капель, на мгновение вспыхивающих всеми цветами радуги перед глазами Старого. Приняв несколько циклов назад довольно авантюрное и рискованное решение последовать за женщиной с рыжими волосами вместо того, чтобы идти с основной группой бывших пленников в сторону Форлана, Гроув не разу о нем не пожалел. Да, работенка которую ему подкидывал Ход порою была не из простых: приходилось нищенствовать на улице, получать затрещины, тычки, нюхать свой собственный запах немытого делимами тела, измазываться в свином дерьме, притворяться мужеложцем, получать информацию от людей даже притрагиваться к вещам которых поостерегся бы любой опустившийся попрошайка, но оно того стоило. Стоило потому, что все с кем он общался на улице, понимали, что оттуда они уже никогда не уйдут: они все там умрут — таков их удел. Гроув же всегда знал, что после задания его ждет теплый дом, чистое белье, вкусная еда, улыбающаяся Лика — его любимая внучка, хоть и не кровная ему не разу, но ни ей, ни кому-либо другому он в этом никогда не признается. В общем даже когда ему ломали ребра и выбивали зубы на улице, он всегда помнил, что те, кто это делает, умрут в грязи и нищете, а он здесь лишь проездом: он живет в совсем другом мире. И это ощущение, появившееся после первой встречи с Ходом, его больше не разу не покидало.

И вот сейчас он стоит на борту судна, на котором он второй человек после капитана, видит Великий Океан своими глазами, питается лучшими продуктами, в его активе на данный момент примерно полтысячи золотых — да любому из прежних хозяев землепашца Гроува на которых он работал до встречи с магом, такое и во сне бы не приснилось. Но это не самое важное: важнее то, что даже если с ним что-то случиться — его внучка теперь не пропадет. Все-таки не зря он пошел за той женщиной: ее добрые глаза не обманули — Лика теперь ей как дочь.

От размышлений Старого оторвал тот говорливый парень, что встретился ему на пирсе. Бывший чистильщик дна кораблей, а ныне — матрос Сауло урвал свободную минутку и тоже решил проветриться на носу судна. Старый окинул тощую жилистую фигуру парня с длинными развивающимися сейчас на ветру волосами и приветливо к нему обратился:

— Я видел как ловко ты вчера управился с этим железным…

— Бугелем — подсказал матрос.

— Да, бугелем. Ты, случаем, не кузнец?

Парень усмехнулся:

— Нет, но мог бы им стать.

— Что же помешало?

— Моя жена заболела «красной сеткой».

Старый замолчал, давая возможность парню рассказать свою историю, но бывший чистильщик дна кораблей не торопился делиться своими жизненными перипетиями с незнакомцем.

На нос поднялась еще парочка свободных от вахты матросов и Старый, решив, что при лишних свидетелях он точно не узнает ничего нового о заинтересовавшем его парне, покинул палубу, спустившись к каюте капитана.

Капитан принял его нехотя. Глядя на то, как Гутфар силится казаться вежливым и доброжелательным со своим нанимателем, Старый мысленно усмехнулся — актер из этого морского волка был никакущий. Возможно, при других обстоятельствах самый прозорливый из помощников Хода решил бы переждать плохое настроение самого важного на борту человека, но у него возник вопрос, требующий немедленного ответа.

— Знаете я не силен в том, что вы называете «навигация», но курс которым мы идем вызывает у меня вопросы. Почему мы сейчас плывем вдоль побережья, и только потом направимся под…

— …прямым углом — подсказал капитан.

— Да, этим самым углом от континента вглубь океана. Не проще ли прямо сейчас повернуть на юго-запад? Это сэкономит нам время.

— Вы наверное думаете, что я специально растягиваю время в пути, чтобы мы слишком далеко не удалились от континента? — чуть скривив рот, невесело усмехнулся Гутфар.

— Была такая мысль — не стал отпираться Старый.

— «Прокол небес». Эта штука никогда не происходит близ суши. Идя по диагонали, мы увеличиваем наши шансы попасть под него.

— Да что это за клятый «прокол небес»? Все о нем толдычат, но никто не хочет рассказывать, что это такое!

— Поверьте, как только мы удалимся от континента вы его увидите и не один раз — погрустнев еще больше ответил капитан, давая всем своим понять, что разговор закончен.

«Прокол небес», которого так боятся все моряки, Старый увидел на десятый день путешествия, когда они уже достаточно далеко удалились от континента. В тот день небо было безоблачным, дул легкий бриз, светило солнышко, корабль весело разрезал своим носом встречавшиеся на его пути буруны, оставляя после себя хвост из вспененной воды. Рядом с бортом судна из воды постоянно выпрыгивали какие-то рыбешки с красноватой чешуей к которым Старый уже привык — ничто не предвещало угрозу. Как вдруг, совершенно безоблачный участок неба внезапно стал темно-синим, прямо из него с небес на землю стал опускаться прозрачный хобот. Достигнув водной поверхности за считанные удары сердца, хобот стал стремительно вбирать зеленоватую морскую воду поднимая ее снизу вверх с чудовищной скоростью, и когда неестественная синева небес встретилась с зеленью океана, гигантский столб воды высотой в несколько лаг ухнул в океан. Участок неба, откуда спустилось это безумие, уже ничем не отличался от любой точки небосклона. Все произошло так быстро, что Старый еще не успел закрыть рот от удивления, как капитан скомандовал:

— Приготовиться к встрече «волны отката»! Всем кроме дежурной команды покинуть палубу!

Старый, вместе с большинством матросов, бросился в трюм. Вскоре он почувствовал, как корабль начал разворачиваться, а еще через минуту пол его каюты стал подниматься, слетевшая с полки миска больно ударила по голове, рассекая лоб. Корпус корабля заскрипел и застонал, словно кто-то вздумал пытать деревянную конструкцию, в которую по недоразумению натолкали сухопутных двуногих, и вдруг — все закончилось.

Когда большая часть команды вернулась на палубу, океан был снова безмятежен: по-прежнему светило солнце на безоблачном небе и красноватые рыбешки нет-нет да выскакивали из воды.

— Я однажды видел, как прокол небес утащил наверх огромный океанский промысловик из Имшара. Когда мы подошли к месту прокола, то нашли лишь несколько досок и пару трупов — остальное утянул водяной столб на океанское дно — задумчиво произнес пожилой матрос с проседью волосах, заплетенных короткой косичкой — А те двое: мы хотели их похоронить в океане как положено, но когда решили их вытащить, поняли, что они стали как кисель изнутри — ни одной целой кости — мы их там так и бросили.

Речь матроса произвела гнетущее впечатление на стоящих рядом с ним товарищей. Старому от нее тоже стало не по себе. Теперь он стал понимать желание капитана при любой возможности держаться поближе к земле. Оно исходило из бессилия любого человека перед этой непредсказуемой, прекрасной и беспощадной водной стихией. Тяжело вздохнув, старик направился к судовому лекарю, не забывая прикладывать к месту рассечения уже изрядно пропитавшийся кровью кусок материи.

Первые острова которые им встретились были довольно крупными. Все моряки о них знали, и они были, конечно же, заселены. По словам капитана на каждом из таких «приматериковых» островов было от силы по два не очень крупных поселения. Они не имели принадлежности к какому-либо королевству. Правда несколько десятков циклов назад Имшар пытался навязать свою волю одному из них и даже прислал своего ставленника с поддержкой войсковой сотни, но начинание так и окончилось ничем. Имшар не учел, что на островах живут очень своевольные люди. Не прошло и двух делим как половина «администрации» просто перестала существовать: призванные направлять местных «аборигенов» имшарцы стали умирать с завидной регулярностью от отравленной пищи или просто от стрел и дротиков, внезапно бьющих в спину из густой зеленой сельвы, надежно скрывавшей убийц. В результате «администрация» с «силовиками» вынуждена была занять круговую оборону, дожидаясь очередного корабля со своей родины. И он пришел. Был организован карательный рейд вглубь острова из которого не вернулась половина его участников, а те, что вернулись, увидели остатки догорающего судна, которое должно было вернуть их в родное королевство. Снова круговая оборона и ожидание очередного корабля, только на этот раз корабль не оставил новых имшарцев на суше, а ушел перегруженный остатками тех, кому посчастливилось выжить в этом островном аду. Потом «ветераны» неудавшейся колонизации еще долго рассказывали потомкам про ужасы того похода вглубь острова: про подвешенных на деревьях товарищей с содранной кожей, облепленных тысячами насекомых, про огромных змей якобы прирученных аборигенами, про ловушки в которых местные любили запускать местных рептилий предпочитавших есть человека медленно и неспешно, сразу не убивая. В итоге Имшар вынужден был проглотить обиду: расходов куча — а толку ноль.

Заселенность ближайших островов насторожила Старого, но капитан его успокоил: «Чем дальше от материка, тем выше шанс нарваться на бурю или прокол небес, большинство же островов будут меньше тех, что вы видели — прокормиться там длительное время может только небольшая группа людей, а доставка припасов с материка будет связана с высоким риском и соответственно заоблачными ценами на продукты, так что через делиму вы уже не увидите ни одного заселенного острова. Конечно некоторые суда океанского класса могут заходить и дальше за сине-зелеными водорослями или крайне редкими видами рыб, но даже в этом случае обосновываться на островах никому не придет в голову».

Первый необитаемый остров попался им уже на пятнадцатый день морского путешествия. Старый решил, что в целях конспирации он будет посещать все встречающиеся острова, чтобы команда не обратила внимание на тот из них, который он решит выбрать в качестве резервного лагеря для Хода. И хотя, вряд-ли кто-то из команды всерьез рассматривал вариант того, что Старый когда-нибудь возвратится на один из этих островов, но как говориться «лучше перебздеть…», тем более что экипаж хоть и не решался задавать вопросы о цели путешествия, памятуя о щедром вознаграждении нанимателя, однако это не отменяло извечного любопытства характерного для любой человеческой натуры — пересуды между матросами о том, зачем понадобилось богатому старику путешествовать по удаленным островам происходили каждый день.

Двое матросов, навалившись на весла, направили лодку к песчаному пляжу с чуть красноватым песком. Остров был мал: обойти его по кругу можно было меньше чем за час. Гроув оставил матросов у лодки, а сам углубился в небольшую рощицу. Пробыв там для вида минут пятнадцать, он вернулся к своим гребцам и дал команду возвращаться на корабль.

Такая же история повторилась на втором и третьем острове. На четвертый он помимо матросов решил взять с собой Сауло. Оставив лодку с двумя весельными, Старый предложил Сауло пройтись с ним по острову.

— Расскажи мне про «красную сетку». Почему из-за нее ты не смог стать кузнецом? — спросил Гроув, задумчиво зачерпывая сапогами прибрежный песок и вдыхая солоноватый морской воздух, перемешанный сейчас с какими-то не знакомыми ему экзотическими запахами, которые щедро лились из небольшого тропического лесочка, расположенного на этом острове.

Шедший следом за ним Сауло заметно напрягся. Еще с первого разговора на судне юноша заметил повышенный интерес нанимателя к своей персоне, и это его настораживало. Кто знает, что на уме у этого старика? Мелькнула даже мысль: а не из тех ли он представителей мужского племени, что предпочитают отнюдь не женщин для плотских утех?

Видя, что парень упорно продолжает молчать, Гроув решил чуть раскрыть карты:

— Я интересуюсь, потому что подумываю предложить тебе работу.

— У меня есть работа.

— Та ли это работа, о которой ты мечтаешь?

— По крайней мере, без глаз не останусь.

— Разве ты все еще не хочешь стать кузнецом?

Резкий порыв ветра хлестнул по лицу песчаными крупинками. Сауло, чертыхаясь, стал протирать глаза и отплевываться. Когда зрение нормализовалось, он решился спросить:

— Хочу. Но зачем вам я? Ни за что не поверю, что вы не можете нанять хорошего кузнеца.

Гроув усмехнулся и невольно потер заживающий шрам на лбу. Парень ему казался вполне подходящей кандидатурой. Во-первых, маг собирается сломать существующий порядок вещей в Форлане и неизвестно как к этому отнесется кто-то местный. Ведь даже Бура со своими ребятами не могут до конца принять позицию Хода в этом вопросе даже сейчас. Для Сауло же Форлан будет просто местом учебы и работы: никаких друзей, никаких привязанностей. Идеальный вариант. Во-вторых, удаленность от центра континента — лишняя гарантия того, что нанимаемый никак не связан ни через родственников, ни как-либо еще со службами, работающими в центре континента. В-третьих, Сауло молод и недоучился: он еще не мастер со своими принципами и устоявшимся виденьем мира. И, похоже, сам он обучение не потянет, а, значит, он будет обязан Ходу своим будущим. Но вот почему он не может вернуться обратно к кузнецу? — вопрос важный и его надо обязательно выяснить, прежде чем предлагать что-то конкретное.

Юноше этих рассуждений, разумеется, знать было не обязательно, поэтому Старый ответил коротко, но при этом не соврав:

— Не всякий согласиться работать только на одного человека.

— Как я могу быть уверен, что меня не сделают рабом, если я соглашусь? — ответил Сауло после недолгого раздумья.

— Никак — пожал плечами Старый — Но это глупо: везти человека через полконтинента, чтобы сделать его рабом. Думаешь, у нас народу в королевстве мало?

Парень задумчиво покачал головой:

— Я подумаю.

— А я еще не сделал тебе предложения. Мне тоже надо подумать. А для этого знать: почему ты снова не можешь учиться кузнечному ремеслу в Картисе и вообще кто ты такой? Расскажи мне о себе.

Поняв, что отвертеться не удастся Сауло решился пересказать вкратце свою прежнюю жизнь:

— Все просто. В двенадцать лет поступил на обучение к кузнецу. Потом должен был отрабатывать учебу, работая на него же. Поскольку учеба невозможна без работы: мастер выплачивал небольшие деньги раз в делиму. К тому же еда была с его стола и жил я тоже у него: в небольшой пристройке к дому. Встретил Ису — мою жену. Мы стали жить вместе. Мастер не возражал. Жена работала на сортировке водорослей, так что денег нам хватало. Стали даже подумывать о том, чтобы снять отдельный домик. Потом она родила мне сына — на этих словах глаза Сауло гордо блеснули, а потом чуть потухли — Жена больше не могла работать, так что о своем доме мы забыли, но жить было можно. Помогало то, что мастер по-прежнему не брал плату за жилье. Через некоторое время сын подрос, и жена снова вышла на работу. Вроде все стало налаживаться, пока однажды Иса не решила в очередной раз искупаться после рабочего дня. Она и раньше так делала, но в тот день ей встретилась медуза. Другим сортировщицам, что купались с ней в этот день — повезло, а она — подцепила «красную сетку». Тех денег, что выплачивал мне мастер не хватило бы на лечение. Пришлось от него уходить и становиться чистильщиком кораблей.

— И почему ты не можешь вернуться к мастеру?

От такого вопроса Сауло непроизвольно хрюкнул:

— Не знаю как там у вас в центре континента, а в Картисе действует гильдейская система подготовки кузнецов. Один мастер может иметь не больше двух учеников одновременно. Это правило позволяет гильдии держать… как же это говорил мастер — тут юноша замялся, пытаясь подобрать подходящие слова.

— Выпускать только хороших мастеров — подсказал старик.

— Если по простому — то так — согласился юноша — Но именно поэтому очередь из желающих получить место — огромна. Мой уход от мастера — это не только конец возможности обучаться из-за большого количества желающих занять освободившееся место, это также значит, что я пренебрег тем временем и силами, что мастер на меня потратил. Теперь в Картисе меня никто обучать не будет.

— Но ты же мог попробовать продолжить обучение в соседнем королевстве.

— Ехать с женой и сыном неизвестно куда? Туда где никто меня не ждет? Без уверенности получить хоть какую-то работу? Я слышал несколько таких историй, и все они кончились плохо.

Старый согласно кивнул: будь Сауло одинок, он мог бы себе позволить такой риск, но только не с семьей, за которую несешь ответственность. Рассказ парня, по крайней мере, выглядел логично. А детали и полная достоверность… кто же скажет всю правду о себе сразу? Доверие — его всегда нужно заслуживать независимо от того, кто перед тобой: король или нищий — разница лишь во времени и прилагаемых усилиях. Ну а если парень чего-то утаил или недоговорил — это дело поправимое. Тут Старый поймал себя на том, что невольно улыбнулся. «Чувствуешь себя значимым? Сильным? Прикрытым могущественнейшим магом на континенте? Это самый быстрый способ отправиться в небесные чертоги, Гроув! Мага здесь нет — есть только ты, и деньги способны решить лишь часть проблем!» — мысленно одернул себя старик, произнеся вслух:

— Ну что парень, давай пройдемся: осмотрим этот клочок земли получше.

 

15

Гигантский альбатрос заслонил своим крылом солнце, бросив мимолетную тень на лицо одного из матросов, стоявших сейчас на палубе океанского корабля.

Остров, что раскинулся под крыльями птицы, был около пяти лаг в длину и три лага в поперечнике. Казалось, что природа решила наделить этот клочок суши максимальным разнообразием ландшафтов. Корабль с высоты птичьего полета сейчас выглядел как детская игрушка в темно-синем водоеме, покрытом мелкой рябью. С той стороны, где стояло судно, тянулся песчаный пляж с удивительно мелким белым песком. Практически по его центру, на удалении ста локтей от песчаной полосы, выглядывал из воды небольшой каменный валун. Силившиеся добраться до пляжа океанские волны встречали на своем пути стену из коралловых рифов превращавших неуемную энергию моря в небольшое волнение у берега. Вода была прозрачна и чиста, ее голубизна после линии волнорезов соперничала с лазурью неба.

Сразу за пляжем чуть гнули на ветру свои макушки редкие пальмы, а за ними начинался небольшой тропический лес, в котором порхало множество пернатых, оглашая своими трелями округу. С левой стороны лес плавно перетекал в мангровые болота. Среди болот молчаливо стояли местные древесные гиганты. Корни вековых мангров были погружены в застывшую словно стекло воду. Казалось, само время замедляло ход в этом месте: здесь не гулял даже шальной ветерок и птичий гам, словно натыкаясь на какую-то преграду, становился глуше.

За лесом высился небольшой горный кряж, по ту сторону которого расположилась живописная долина. Правая часть долины медленно восходила к местной горе — по совместительству: самой высокой точке на острове. Если двигаться из долины в гору, то, чуть не доходя до вершины, можно попасть на небольшой луг. Здесь прохладнее чем внизу, трава мельче, но сочнее и всегда ветрено.

В левой своей части долина уступала место невысоким скалам, тянувшимся до самого восточного побережья. Эта часть острова была неприветлива: лишь камни и изредка гнездящиеся здесь птицы могли попасться на глаза случайным посетителям этих мест.

В северной своей части долина переходила в небольшой зеленый холм, заканчивающийся песчаными почвами, тянувшимися вперемешку с редкими скальными породами аж до самого северного побережья острова. И быть бы этой стороне столь же неприветливой, как и восточная, но небольшая лагуна, прикрытая с трех сторон скалами, скрашивала здесь однообразный ландшафт. Вода из океана поступала в лагуну через небольшую природную арку, поэтому, видевшаяся сверху как яркое голубое пятно, поверхность водоема была практически безмятежна.

Старый, разумеется, не мог видеть с палубы корабля всей той красоты, что развернулась сейчас перед взором парящей в облаках птицы, но даже отсюда остров казался ему идеальным местом для создания здесь безопасного лагеря. Была правда одна загвоздка: остров был гораздо крупнее, чем требовался Ходу, но все предыдущие необитаемые острова страдали иным недостатком — они были гораздо мельче и тоже не подходили под требования мага.

Подошедший к Старому со спины капитан, верно оценив возможные риски очередного похода на остров своим нанимателем, категорично заявил: «На сей раз, на лодке с вами пойдут не сколько те, кто умеет хорошо грести, сколько те, кто умеет обращаться с оружием».

Старый согласно кивнул. Капитана можно было понять: если его нанимателя сожрут местные хищники, то вся команда лишится премии в несколько раз, превышающей ранее оговоренную сумму за это плавание. Кроме того, капитану наверняка не хотелось проверять на собственной шкуре существует ли в действительности человек, который якобы стоит за Старым, и как этот неизвестный будет реагировать на смерть своего подчиненного.

* * *

Брюнетка, окинув трапезную взглядом, предпочла усадить пошатывающуюся подругу за ближайший столик. Появление девушек ожидаемо всколыхнуло мужское общество в помещении. Давешний задира-лесоруб, жаловавшийся на недостаток света, поднялся из-за стола и чуть пошатываясь направился к двум подругам.

Один из двух сидевших за соседним столом от Фалкона мужчин тихо произнес своему сотрапезнику: «смотри, сейчас начнется умора».

Полупьяный Казанова тяжело плюхнулся на лавку напротив девушек и глупо улыбаясь, произнес:

— Ну что, красавицы, выпьем за знакомство.

Брюнетка от этих слов брезгливо скривилась, а шатенка, медленно растягивая слова, ответила:

— Пошееел в жопууу.

— Я с удовольствием, ты мне ее только покажи — не растерялся ухажер.

Все в трапезной с интересом уставились на столик с девушками, ожидая продолжения бесплатного концерта, и жизнь показала, что чаяния зрителей были не напрасны. Из-за небольшой шторки за стойкой появился лысый полноватый мужик средних лет. Поигрывая хорошо отполированной деревянной дубиной, он почти ласково произнес лесорубу:

— Михась, отвяжись от девочек, а?

— А тебе какое дело до того как мы с ребятами сегодня хотим провести время — кивнул Михась на столик с двумя своими собутыльниками, явно ожидая от них поддержки.

Собутыльники переглянулись и стали подниматься со своих мест. Может быть, до этого момента у них и не было желания ввязываться в конфликт, но заступиться за товарища — святое же дело.

Поскольку на девушек у Фалкона были свои планы, то он тоже поднялся из-за стола. Тут из-за занавески вышли двое парней, тоже с дубинами.

Увидев подкрепление, собутыльники снова переглянулись и тихо приземлились обратно.

— Батя, он тебя сильно раздражает — обратился один из парней к лысому.

Сообразив, что подкрепление «сдулось» лесоруб пошел на попятную:

— Да я чо? Я только предложил выпить девушкам. Не хотят, ну и ладно. Ухожу.

На этих словах Михась встал и, пьяно пошатываясь, пошел обратно к своему столику. Тут его взгляд уперся во все еще стоявшего Фалькона. Глаза лесоруба потемнели от злости и он, изменив траекторию своего движения, направился к одаренному:

— А ты пень старый чего вскочил?! Защитник, да?!

Волна перегара окатила мага — теперь он понял, отчего только что скривилась брюнетка.

Когда лицо задиры приблизилось к лицу Фалку, одаренный непроизвольно улыбнулся. Той самой улыбкой, что видели перед смертью двое несостоявшихся грабителей несколько дней назад в одной небольшой рощице.

— Отвяжись от деда — донесся из-за спины Михася голос одного из сыновей лысого.

Лесоруб хоть и не решился применять силу, но и отступать и так уже изрядно подорванное за сегодняшний день самолюбие ему теперь никак не позволяло. Поэтому он приблизил свое лицо к старческому и стал пристально смотреть в глаза пожилого человека, надеясь его испугать или спровоцировать на конфликт.

Но страха в глазах стоящего перед ним человека он не увидел: лишь скуку и какую-то отстраненность. Постояв так несколько ударов сердца и не получив желаемой реакции, лесоруб скривил лицо и, оттолкнув деда, направился к выходу. Двое корешей тут же последовали за ушедшим товарищем.

Сыновья лысого скрылись за шторкой, а хозяин, убедившись, что к девушкам больше никто не думает приставать, прошел за стойку.

Будь у Фалка больше времени, он остановился бы в этом клоповнике и понаблюдал за девушками прежде чем браться за решение этой странной загадки с радугой, но возложенная на него миссия не позволяла подойти к делу столь обстоятельно. Поэтому маг решил ковать железо пока горячо. Впрочем, об осторожности он тоже не забыл. Одаренный вновь прошел к незатронутому радугой цветку и через малыша взглянул на ауры девушек. Над аурой шатенки по-прежнему нависали радужные разводы, а цвета самой ауры еще больше потускнели, по сравнению с тем, что «видело» дерево снаружи несколько дней назад. Наблюдение выявило еще два чрезвычайно важных момента не замеченных при быстрой «прокрутке» визуальной памяти дерева: во-первых, шатенка была магом; во-вторых, над аурой ее подруги радужные разводы отсутствовали, что говорило о том, что находится рядом с ней другому человеку было безопасно. По крайней мере, Фалк на это очень рассчитывал, потому как его любопытная натура требовала объяснений увиденному феномену. Как знать, может быть, эта девушка окажется ключом к разгадке личности виденного много лет назад странного старикашки?

Вернув себе обычное зрение, Фалк обнаружил, что за стойкой появилась женщина с лошадиным лицом. Сейчас она что-то тихо нашептывала лысому на ухо.

— Эй, ты — обратился к магу хозяин — Это конечно здорово, что ты хотел заступиться за девушек, но ведешь ты себя странно.

— Одна из ваших постоялиц не очень хорошо себя чувствует — кивнул Фалкон на шатенку — Возможно, я могу ей помочь.

Лысый опять схватился за дубинку:

— И ты туда же? Как только где-нибудь появляется беззащитная женщина, так сразу находится куча мужиков готовых ей помочь: выручить деньгами, решить проблемы, вылечить. Завязывай с этим дед! Я не посмотрю на твой возраст — вылетишь отсюда быстрее пробки из бутылки с перебродившим вином!

Фалк не стал спорить, быстро заняв место ушедшего Михася напротив девушек. Взглянув в подернутые поволокой глаза шатенки, частично прикрытые сейчас грязными клочьями волос, он решил бить наугад:

— Дары мертвых деревьев несут смерть всему живому.

Девушка, услышав эту фразу, непроизвольно дернулась, а ее более крупная подруга удивленно посмотрела на Фалка, видимо решив, что перед ней сумасшедший.

— Не трогайте его — еле ворочая языком, произнесла шатенка.

Уже вышедший из-за стойки хозяин остановился и, недоуменно пожав плечами, вернулся на свое место.

— Кто ты? — все так же медленно растягивая слова, спросила странно выглядевшая посетительница.

— Нам действительно есть о чем поговорить, но только не здесь — ответил Фалк — Может, поднимемся в вашу комнату?

Вскоре двое постоялиц и старик поднялись наверх.

Когда троица оказалась в снимаемой девушками комнате, шатенка вновь повторила свой вопрос:

— Кто ты?

Фалк задумчиво пожевал губы:

— Я тот, кто может попытаться вам помочь магесса и если мне это удастся, то я вынужден буду приоткрыть вам некоторые свои тайны. Вопрос в том: стоит ли мне это делать?

— Как вы узна… — удивленно начала произносить вопрос брюнетка, так и не договорив его до конца.

— Тайн действительно у тебя хватает — все также медленно роняя слова, констатировала шатенка — Значит торг? Чего ты хочешь?

— Что может хотеть старый мужчина от общества двух красивых женщин? Только самое ценное, что у них есть — ответил старик.

Брюнетка презрительно скривилась, а вот шатенка поняла, что с ней играют. И старик ее не разочаровал.

— Информация — жестко довершил свою мысль Фалк — Я хочу знать все, что связано с твоей проблемой прямо или косвенно. Всю твою подноготную, все твои тайны. Такова будет цена моей попытки спасти твою жизнь.

— Допустим, я согласна. Как ты узнаешь, что я тебе не лгу? Ты ведь тоже маг? — попыталась прощупать незнакомца магесса.

— Я действительно маг, но у меня нет того дара, о котором ты подумала. Ты мне расскажешь все, до того как мы приедем к месту твоего лечения, а если вдруг мне покажется, что ты мне хоть раз соврешь — я вас просто оставлю. В твоем сегодняшнем состоянии ты этому никак не сможешь помешать.

— Не все известные мне тайны принадлежат только мне.

— Тогда они должны быть раскрыты ровно настолько, насколько связаны с твоим странным состоянием.

Магесса согласно кивнула. На этом первый этап переговоров завершился, и старик покинул их комнату, сказав, что для поездки нужно найти телегу и проводника.

Когда девушки остались одни, Кира с болью в голосе спросила подругу: «Почему ты ему веришь?», подумав, что решение было принято магессой скорее от безысходности, чем исходя из здравого смысла.

— Он сказал такие слова, которые не мог придумать какой-нибудь шаромыжник с дороги. Мне с каждым днем становиться хуже и я ничего не могу с этим поделать! — последние слова Рина произносила уже с визгом и безнадегой в глазах.

Словно бросив свои последние силы на эту вспышку бессильной ярости и отчаяния, магесса стала заваливаться на бок и как в бреду начала шептать скороговоркой: «зачем же он так со мной, он же меня защитил от мага, зачем же он так со мной…». Через полчаса она заснула.

Еще через полчаса Кира услышала внизу какой-то странный гвалт, который быстро прервался, а через четверть часа в комнату вернулся старик.

Правый рукав у мужчины был частично пропитан кровью.

— Что случилось? — спросила Кира.

— Внизу проездом был один самирский работорговец — махнул рукой старик, словно этот ответ должен был все объяснить.

— У нас неприятности?

Фалк удивленно вскинул брови:

— С чего ты взяла?

— У вас кровь.

— Огрели хлыстом — с кем не бывает — потом, посмотрев во встревоженные глаза девушки, добавил — Я не собираюсь ввязываться в неприятности: твоя подружка подкинула мне очень интересную задачку, чтобы я все испортил из-за пары зарвавшихся охранников.

Успокоившись, Кира залезла в одну из походных сумок и выудила оттуда небольшую склянку с мазью.

— Вот возьмите — протянула она мазь пожилому мужчине.

— У меня вообще-то своя есть — пробормотал маг — Но отказываться не буду.

Вечером того же дня из постоялого двора выехала телега хозяина этого заведения, которую вместе с тягловым транспортом в виде тощей лошадки взял в аренду Фалк. Лошадку под уздцы вел один из местных крестьян, проживавший в деревеньке неподалеку. На телеге безвольной куклой лежала магесса Рина. Кира примостилась чуть сбоку, а маг бодро вышагивал рядом. Где-то через час вся компашка свернула с дороги и углубилась в зеленый массив.

На ночевке проводника попросили развести костер чуть в стороне от телеги, и Фалкон наконец-то получил возможность приступить к расспросам.

Магесса не стала скрывать ни свой уровень, ни то, что она работала на силовиков. Впрочем, уточнять на кого именно — она не стала, попытавшись этой недоговоренностью создать ложное представление о том, будто она работает на Тайную стражу.

Прогулку в Меардар она хотела представить как обезличенную операцию по поиску артефактов. Почуявший неладное Фалкон, тут же надавил на магессу и здесь впервые всплыло имя Мага Искажений. Несмотря на свое тяжелое состояние Рина обратила внимание на реакцию Фалкона при упоминании того, за кем гонялись все местные спецслужбы: глаза старика загорелись едва ли не больше чем при упоминании лианы из полумертвого леса. После этого, Фалкон потребовал во всех подробностях рассказать процесс поиска и сбора информации по Магу Искажений.

Когда Рина попыталась сослаться на чужие тайны, Фалк просто встал и потянулся к своей походной сумке. Поняв, что спорить с ней никто не собирается магесса пошла на попятную.

К полуночи Фалк уже знал целиком историю магессы с момента выдачи ей задания по поиску Мага Искажений до их встречи на постоялом дворе.

— Ты тоже его ищешь? — скорее констатировала, чем спросила магесса — Значит, ты направляешься в Форлан. Думаешь, он тебе по зубам? Один на один против него ни у кого нет шансов.

Поняв, что Фалкон не реагирует на ее высказывания, магесса замолчала. Потом снова не выдержала:

— Если ты меня не обманываешь и сможешь вылечить, я могу тебе помочь — он убил моих друзей. Я пойду с тобой.

Маг наконец-то соизволил ответить:

— Ты совсем дурная? Хочешь попасть в руки к своему бывшему начальнику? Магу на тебя теперь плевать: кто ты для него? — сошка. А вот твои коллеги с удовольствием с тобой пообщаются по поводу всего, что там произошло.

— Он убил моих друзей, он лишил меня работы и всей моей прежней жизни — прошипела магесса.

— Дура — спокойно высказался Фалкон — Вот скажи, зачем вы пришли к той возвышенности? Чай с ним попить? Нет — вы пришли его убить. Он что, насрал на пороге твоего дома? Удавил твою собаку? Ты пришла его убить просто потому, что это твоя работа. Тебе за нее деньги платят. Что, по-твоему, он должен был делать?

— Можно было договориться — упрямо возразила магесса.

— А вы пытались?

Разговор прекратился сам собой. Через некоторое время Фалк нарушил тишину:

— Теперь по твоей проблеме: я не думаю, что твой покровитель из полумертвого леса теперь пытается тебя убить. Что бы это не было, оно дало тебе силу, но оно же не совместимо с живым существом. Как только та лиана тебя схватила, процесс твоего уничтожения был запущен: не потому что оно желает тебе зла, просто этот дар не совместим с жизнью. Так что зря ты думаешь, что ты его чем-то разозлила.

— И что ты предлагаешь?

— Подумай сама: почему я не отвечаю на этот вопрос?

Магесса задумчиво закусила губу, потом понятливо кивнула.

— Ну хоть какой-то здравый смысл у тебя в голове остался — проворчал Фалк — Кстати, по ходу поисков этого мага, тебе не попадался странный босоногий старик?

— Нет. А должен был?

— Забудь — ответил Фалкон, расправляя свой походный плащ перед сном.

К полудню следующего дня проводник вывел их к месту, где лес резко менялся. Если весь предыдущий путь они проделали среди стоящих вперемешку хвойных и лиственных деревьев, то сейчас перед ними высилась стена из настоящих лесных гигантов. Громадные сосны тянулись к небу, возвышаясь над своими лесными собратьями раза в полтора.

Фалкону чудилось, что он слышит гул, исходящий от слитной мощи биополей вековых исполинов.

— Теперь ты можешь возвращаться — обратился маг к проводнику и передал ему пару обещанных серебрушек.

Крестьянин удивленно уставился на Фалка:

— Господин, вы уверены, что найдете дорогу обратно?

— Я неплохо ориентируюсь в лесу. Просто мне нужно было найти это место.

Проводник покосился на двух девушек. Поняв причину тревоги этого простого деревенского мужичка, Кира поспешила его успокоить:

— Мы ему доверяем. А вам действительно лучше уйти.

Странно посмотрев на остающуюся троицу, теперь уже бывший проводник направился по своим следам обратно.

Выждав четверть часа, Фалк подошел к деревьям. Характер у этих лесных великанов был не в пример более сложный, чем у всех предыдущих представителей флоры, с которыми Фалкон раньше имел контакты. Пришлось в качестве аванса дать им небольшую подпитку в виде переработанного эфира, чего до этого делать ему никогда не приходилось. Соединившись с первым деревом, Фалк почувствовал, что сходит с ума. Если раньше, смотря на мир глазами дерева, он видел все вокруг, то сейчас ему казалось, что он видит лес на многие лаги вперед… и назад… и еще неизвестно в каком направлении. Это было настолько чудовищно, удивительно и неприемлемо для человеческого разума, что сознание мага стало растворяться среди этих деревьев. Словно поняв опасность, которая грозит человеку, дерево ограничило восприятие действительности только собой. Начавший медленно погружаться в состояние единения с миром и потери собственной идентичности Фалк наконец-то обрел себя.

Дальше пошел обмен чем-то средним между мыслеобразами и эмоциями. Деревья видели странную радугу над угасающей аурой магессы. Попытка узнать что-либо конкретное об этом феномене ожидаемо провалилась. Все что удалось понять Фалку, можно было интерпретировать двумя словами: «древний враг». Причем как догадывался маг, это была неосознанная реакция лесных великанов на появление здесь его временной подопечной.

Когда Фалкон вернулся к девушкам, вся одежда на нем была мокрой от пота.

— С вами все в порядке? — обеспокоено поинтересовалась Кира.

— Кажется, я теперь знаю, как умереть и при этом остаться живым — чуть заплетающимся языком ответил одаренный и обессилено присел у колеса телеги.

Очухался он где-то через час. Потом, тяжело поднявшись, направил телегу с магессой к древним соснам. Когда они оказались под сенью лесных гигантов, день сразу превратился в сумерки. Подняв голову кверху, Фалкон понял, что практически не видит неба за высокими кронами чуть покачивающихся хвойных древостоев. Маг начал распрягать лошадь. Увидев это, Кира с легкой паникой в голосе спросила:

— Что вы задумали?

— Мы оставим ее здесь, а сами подождем в обычном лесу.

Секунду подруга Рины раздумывала, а потом сорвалась:

— Это и есть твое лечение, старый прохиндей! Увидел двух беззащитных женщин! Завел нас сюда! Хочешь оставить ее тут одну и надеешься, что я поверю, будто она чудесным образом выздоровеет!

В руке у Киры блеснул нож.

— Не балуй! — напрягся Фалкон.

— Кира, подойди сюда — послышался слабый голос магессы.

Метая глазами молнии, и не выпуская из рук нож, Кира стала медленно подходить к телеге, при этом постоянно держа Фалкона в поле зрения. Девушки перешептывались о чем-то пару минут, потом подруга, все еще бросая злые взгляды на мага, выплюнула: «Пошли».

Когда они вышли из-под сосен, Фалк привязал лошадь к ближайшей лиственнице и, а сам вошел в контакт с деревом. У него было огромное желание взять в воздушный кокон готовую сорваться в истерику Киру, но одновременно магичить и смотреть на мир глазами дерева было невозможно. В борьбе между любопытством и безопасностью сейчас победило любопытство.

В первые минуты ничего не происходило. Потом биополе каждого из гигантов стало расширяться и вот, совместный свет их полей уже затопил всю сосновую рощу. На самом верху, в кронах деревьев словно забили белые сверхяркие молнии, превратившиеся через минуту в неразрывное облако чистого света, которое нельзя увидеть глазами простых смертных. Еще минута и волна света с гулом обрушилась вниз, создав вспышку такой «яркости», что Фалкон невольно разорвал связь с деревом, чтобы уберечь свое сознание от полного выгорания.

Одновременно в роще раздался нечеловеческий крик, тело магессы воспарило над телегой, изогнулось дугой, а радужные разводы над ее аурой оказались безжалостно выжжены вспышкой дикого белого света.

Фалк добрался до телеги вторым: Кира уже была там и вовсю ревела навзрыд над скрючившимся в странной позе телом магессы Рины. Из носа «пациентки» текла кровь, а изо рта — тонкая струйка слюны, но магесса была жива — пульс прощупывался.

Приведя в чувство Киру, Фалк запряг себя вместо лошади, а девушка толкала телегу сзади. Вместе они вывезли магессу из рощи.

— Теперь с ней будет все хорошо — пообещал Кире Фалкон — Присматривай за ней.

— Куда вы? — в голосе брюнетки больше не было недоверия, лишь безмерная усталость.

— Выполнять свою часть сделки — ответил Фалк, направляясь в рощу.

Всю оставшуюся часть дня и ночь одаренный не показывался на глаза. А на следующее утро магесса впервые очнулась и попросила воды, заставив во второй раз зареветь Киру, но теперь уже от радости.

Маг вышел из рощи под вечер и выглядел так, словно делиму ничего не ел и не пил. Предвосхищая вопрос Киры, он лишь махнул рукой и завалился спать.

На следующее утро троица смогла двинуться в обратный путь. Первый же встретившийся ручей застопорил их продвижение, поскольку не пившая уже двое суток лошадка наконец-то дорвалась до источника живительной влаги.

Пока лошадь удовлетворяла свои первичные потребности, Рина обратилась к Фалку:

— Не хочешь рассказать, что произошло со мной в роще?

— Магесса, теперь наши жизни связаны. И хоть я знаю о ваших секретах больше, чем вы о моих, не могу сказать, что этот обмен был в мою пользу.

— Ладно — согласилась Рина — Признаю: не встреться ты мне — этот день я бы уже не пережила. Что ты хочешь?

— Молчание о твоем чудесном выздоровлении и обо всем, что с ним связано.

— И все? Я бы могла помочь тебе с тем магом, но, судя по тому, как ты за него заступился, ты ведь его не убить хочешь, верно?

— Верно.

— Значит, ты хочешь на него работать?

— Нет. Не хочу.

— Ты что же, хочешь, чтобы он работал на тебя? — едва не рассмеялась магесса.

— Не на меня, а на «нас». И не работал, а — помог в трудной ситуации. Я хочу с ним дружить.

— Даже не знаю, шутишь ли ты или издеваешься, но если это искренне, то знай — этот кровавый мясник убьет тебя еще до того, как ты его увидишь.

— Твоя подруга дала мне пару дней назад мазь от ран. Она твоя? — неожиданно перевел тему разговора Фалкон.

— Да — недоуменно ответила магесса — Мне ее дала жена лекаря.

— Того самого, который работает на Мага Искажений?

— Мы так считали — осторожно ответила Рина.

— А теперь посмотри — тут маг задрал рукав. Рубец от плети еще не зажил, но выглядел странно.

— Ни намека не то, что на гной, даже воспаления нет — удивленно произнесла стоявшая неподалеку Кира.

— Когда, по-твоему, это произошло? — спросил Фалкон у Рины.

— Судя по ране — делиму или полторы назад — ответила магесса.

— Его огрели плетью в тот день, когда мы выехали в лес — огорошила ответом подругу Кира.

Рина удивленно замолчала, а Фалк продолжил:

— Есть ли среди зелий и мазей, что вам выдавали на задания, способные на такое?

— Нет — пришлось согласиться магессе — Были те, что дают временную силу для выполнения задачи, были и те, что лучше обычных лекарских, но такого я никогда не видела.

— А теперь еще один вопрос, магесса: почему тебя схватила лиана в полумертвом лесу?

Рина молчала.

— Потому что ты должна была убить Мага Искажений! — не дожидаясь ответа, продолжил Фалкон — Не думаешь же ты теперь, что лес преисполнился к тебе жалостью? Но почему ты должна была его уничтожить? Что он там сделал такого необычного?

— Убил много людей? — сомневаясь, ответила магесса.

— Нет — сухо произнес старик — Ты сама говорила: именно там он колдовал без эфира! И вот что я тебе скажу: он больше похож на исследователя, который озабочен собственной безопасностью, чем на того кровавого монстра каким ты его себе представляешь.

Лошадь, наконец, напилась и путешественники продолжили движение.

— Лучше подумай о том, что ты будешь делать дальше, Рина — продолжил «лекцию» Фалкон — Форлан одно из самых влиятельных королевств на континенте. Где ты хочешь спрятаться от своего бывшего начальника?

— Мы ехали к Великому Океану, как можно дальше от центра. Такие как я всегда могут найти не только работу, но и серьезных покровителей.

— Но, где бы ты не была и на кого бы не работала, ты всегда будешь беглянкой, чужой, источником проблем за который надо заступаться. Я прав?

Магесса тяжело вздохнула и согласно кивнула головой.

— И где же гарантия, что твой «покровитель» не разменяет тебя на пару архимагов или ведерко амрилла, лишь бы не иметь проблем с Форланом?

— Ну и что ты предлагаешь? — спросила Рина, нутром чувствуя, что ее вербуют.

— Сейчас тебе нужно отсидеться в тихом, забытом сильными мира сего месте.

— Это не там ли живут те загадочные «мы», которым должен помочь Маг Искажений? — добавив в голос толику ехидства, спросила магесса.

— Да. А что в этом плохого?

— А ты не подумал, что произойдет, если он еще раз меня увидит?

— Про мага я уже тебе говорил, мне он не видится безумцем готовым убивать всех подряд, а что до тебя, скажи: можешь ли ты вернуться в Форлан, пока у власти находится твой бывший руководитель? Подумай еще вот о чем: не является ли этот «кровавый» маг твоим единственным шансом вернуться в Форлан?

Вдруг впереди раздался собачий лай. Среди деревьев замелькали фигуры их бывшего проводника, а также «лысого» с одним из своих сыновей.

— Даже не знаю, о чем больше беспокоится хозяин постоялого двора: о сданном в аренду имуществе или о судьбе двух беззащитных женщин, оставшихся в лесу наедине со странным стариком? — задумчиво произнес Фалкон.

И тут девушки впервые за все время их знакомства увидели открытую и искреннюю улыбку на лице мага.

* * *

Очередной вечер в доме торговца Тарика ничем не отличался от предыдущих. Марла убирала со стола остатки ужина, а хозяин пытался растопить камин перед сном: сырая древесина плевалась и шипела, но упорно не желала разгораться в темном зеве каминной топки.

Прекратив бесполезные попытки разжечь огонь, Тарик направился в кладовку за проверенным средством — берестой. Зайдя в темную комнату, он по привычке остановился и втянул носом воздух, словно надеясь вновь почувствовать ее аромат. Маленькая Алисия проводила здесь много времени в чтении книжек, да и будучи подростком, часто сбегала от своих проблем в клеть: выплакаться, побыть наедине с собой.

В темноте комнаты зажглась призрачная свеча, очертив лицо его дочери, беззвучно читающей какую-то книжку. Губы Алисии двигались, но слов он не слышал. Так прошла минута, темнота стала обволакивать его: дышать стало тяжело, сердце словно сдавили обручем. Тарик покачнулся и перевел взгляд на свои ноги — это помогло: сердце отпустило, дыхание нормализовалось и видение развеялось.

Вдруг до его ушей донеслись ритмичные глухие удары. «Стучат в дверь» — пронеслось в голове.

«Я сам открою!» — крикнул он жене. Добрые люди поздним вечером по гостям не ходят, а если и приходят — то с дурными вестями. Но было поздно: жена уже стучала ботинками по половицам прихожей. Послышался скрип входной двери и женский крик. Тарик опрометью бросился ко входу.

Картина представшая перед глазами хозяина дома была еще менее реалистичной, чем та, что он видел в темноте кладовой несколькими мгновениями ранее: его дочь Алисия, живая и здоровая стоит на пороге их родного дома, а Марла висит у ней на плече и воет, а позади дочери маячит какой-то белобрысый тип и нервно оглядывается по сторонам.

Через час мать смогла прийти в себя. Словно очнувшись, она схватила дочь за щечки совсем как маленькую, и запричитала: «Лисеночек ты мой, такая худая стала» и тут же унеслась на кухню.

«Мам, мы не голодные» — попыталась ее успокоить Алиса. Куда там: Марла уже во всю гремела посудой, и остановить ее сейчас не могла никакая сила. Отец махнул рукой: мол — не трогайте, ей сейчас так лучше.

Поздний ужин был хоть и не богат на блюда, но атмосфера, царящая за столом, была праздничной как никогда. Тарик чувствовал себя родившимся во второй раз.

Рассказ дочери был, на удивление, немногословен. В тот день Алисия пошла на рынок. Сделав необходимые покупки, она как обычно направилась домой. В лавку к отцу решила не заходить — возможно, это решение и стало для нее роковым: задержись она на несколько минут и как знать, как именно повернулась бы к ней судьба. Так или иначе, когда она свернула с торговой улицы на ремесленную, то увидела, как в грязном переулке несколько подростков избивают девочку-нищенку. Других прохожих, как назло, рядом не оказалось, и дочь лавочника решила взять на себя миссию по восстановлению справедливости. Узрев приближающуюся к ним разгневанную Алисию, мелкая гопота дала деру. А вот сама спасительница, протянув руку помощи, увидела в глазах лежащей в грязи девочки вовсе не благодарность, а торжество. Собственно, это последнее, что видела Алисия в тот злополучный день: потом ей сзади накинули на голову что-то темное со странным запахом, и она потеряла сознание.

Очнулась уже в лесу на скрипучей телеге медленно двигающейся по дороге, изрядно заросшей сорной травой, со связанными руками и ногами. Путешествие продлилось делиму с лишним, закончившись перевалочным лагерем для пленников. И быть бы дочери Тарика наложницей у какого-нибудь богатого самирского горожанина (никак не меньше ибо присматривали ее наверняка заранее и крали ее именно в городе, а не за его пределами, где как известно никого кроме толстоногих крестьянок не сыскать) если бы на второй день нахождения Алисии в лагере, проезжавший поблизости отряд наемников случайно не наткнулся на эту перевалочную базу работорговцев.

Надо ли объяснять, что среди доблесных наемников-освободителей был и красавец-мужчина по имени Силк. Вот он, кстати, рядом сидит за столом.

Мать слушала весь рассказ, то и дело хватаясь за сердце. Отец нервно тер подбородок и временами удивленно мотал головой. В конце-концов созрел тост. Мать поднялась со стула и торжественно произнесла:

— Силк, Вы спасли самое дорогое, что есть в нашей семье — мою дочурку. Спасли дважды, потому что дороги сейчас небезопасны и сама бы она не добралась обратно. Не знаю как вам выразить благодарность за то, что вы вернули Алисию домой. Предлагать вам деньги…

— … Мам — прервала тираду матери, чудесно спасенная дочь. Замялась немного, но найдя в себе силы продолжила — Я не сказала сразу… Я хочу… Мы… решили быть вместе и я… мы скоро уедем.

Мать ошарашенно опустилась на стул, а отец от неожиданности поперхнулся и закашлялся.

Следующим утром Тарик встал раньше обычного. Жена ворочалась всю ночь и заснула лишь под самое утро. Стараясь никого не разбудить хозяин быстро оделся и вышел на улицу. Путь его лежал к дому своего друга, являющегося по-совместительству капитаном городской стражи.

Заспанная жена Руза сначала приготовилась обругать раннего гостя, но посмотрев на взволнованное лицо Тарика передумала:

— На дежурстве он. Чего хоть у тебя стряслось такое? Неужто Марла…? — охнула Калима.

— Тьфу на тебя, женщина! Нет конечно. Дочь у меня нашлась! Мне с Рузом срочно поговорить надо! — последние слова Тарик произносил уже удаляясь от дома и прекрасно понимая, что задержись он у порога хоть на один лишний удар сердца, то от объятий, распросов и слез он бы освободился нескоро — в конце концов они дружили семьями много лет.

Руза он нашел в одной из многочисленных пристроек к ратуше. Друг отнюдь дураком не был и столь ранний визит быстро связал с экстренной ситуацией у Тарика.

— Рассказывай — коротко бросил капитан городской стражи.

Тарик оглянулся на пару дежуривших в помещении стражников.

— Оставьте нас — приказал подчиненным Руз, верно истолковав поведение друга.

Дежурные вышли.

— У меня нашлась дочь! Но это не главное. Спаситель ее, чтоб ему стрелу в задницу, хочет ее забрать с собой!

Несколько мгновений давешний приятель переваривал неожиданно свалившуюся на него информацию, но в капитаны городской стражи, как изветно, дураков не берут — соображал Руз быстро, поэтому вместо поздравлений спросил:

— А что Алисия?

— А что Алисия! — чуть не сорвался отец — В рот ему смотрит и готова поехать с ним хоть на край континента! Охмурил мою дочку, проходимец! Может он все это и подстроил: сначала его дружки ее похитили, а теперь он такой благородный и мужественный хочет взять ее в жены!

— Ну ты горячку от не пори! — осадил Тарика друг — Сам то веришь, в то что говоришь? Сложно это и глупо.

— А кто их, этих наемников знает!

— Значит он наемник — задумчиво протянул друг — Что выяснил?

— Зовут Силк, был в дружине барона Садива, когда барон умер, ушел еще с несколькими товарищами на вольные хлеба: сначала подался с ними в наемники, потом охранял караваны, сейчас снова работает на кого-то. Говорит: человек важный, не любит огласки, платит хорошо. Клянется что дочь будет всегда защищена и нужды знать не будет.

— А по виду?

— Чистый проходимец!

— А если успокоиться и подумать?

Отец глубоко вздохнул и задумался. Потом более спокойно стал отвечать:

— Одет не бедно. Ведет себя прилично. Я в военном ремесле не очень разбираюсь, но за себя точно постоять может: двигается он почти как ты. Но…

— …все равно козел и проходимец — довершил мысль друга Руз — Потом без всякой иронии добавил — В чем то ты прав: не каждый стражник до старости доживает, а уж наемники мрут как мухи и останется твоя дочь неизвестно где, неизвестно — с кем.

Поиграв желваками Руз продолжил:

— Есть у меня выходы на наемничью тему. Постараюсь разузнать как можно быстрее: у них там тоже свои правила и порядки и если твой зять в чем-то нехорошем замешан — узнаем. Но многого не жди: информация будет общего характера.

Тарик выудил из-за пояса небольшой мешочек и передал другу. Руз ничуть не смущаясь взял передачу, но для ясности произнес:

— Деньги, сам понимаешь, не мне.

— Ты главное разузнай поскорее — если понадобиться еще: я доплачу.

— Насколько ты их сможешь задержать?

— Постараюсь хотя-бы на пол-делимы. Не зайдешь вечером на него посмотреть?

— Давай пока отложим и жене я скажу чтобы не лезла. Через денька два-три уже будем кое-что знать тогда и наведаемся к вам.

Не желая больше отвлекать друга Тарик встал и мужчины, пожав друг другу руки, расстались.

Вечером второго дня молодые решили отпраздновать чудесное спасение Алисии в ближайшем трактире. Заведение считалось приличным и подруги дочери Тарика с радостью согласились принять участие в небольшой пирушке. В компанию к ним затесалось еще пара молодых людей. Мать с отцом, решили не смущать молодежь своим присутствием.

Вечеринка протекала легко и весело: друзья Алисии пили умеренно, смеялись от души и искренне радовались появлению новой четы в этом мире. Вскоре вино было выпито, блюда доедены и молодые люди решили покинуть гостеприимное заведение.

Шумная и веселая компания не прошла и сотню шагов когда из редеющего потока горожан вынырнуло двое парней возрастом чуть старше Алисии. Парочка демонстративно перегородила путь дочери Тарика и ее друзьям.

Парень, что шел рядом с Силком парень тихо шепнул наемнику:

— Бывший ухажер Алисы. Ходят слухи, что парня приняли в Тайную стражу. Лучше нам действительно уйти.

Меж тем тот, о ком говорили, посмотрел на Алисию и довольно неумело изобразил на своем лице удивление:

— Алисия! Ты ли это? А я слышал, что ты спаслась, но не поверил: ведь если бы это было правдой, то ты бы обязательно передала мне весточку?

— Мы расстались, Земан — холодно произнесла Алисия — Не мешай нам, пожалуйста.

Парень проигнорировав слова девушки, посмотрел на Силка и произнес:

— А не это ли тот самый наемник, что тебя спас из плена? — бывший ухажер, задумчиво скользил взглядом по наемнику, словно пытаясь за что-то зацепиться: деталь одежды, движение тела. В конце концов ему словно надоело изучать оппонента и он произнес — Не приходило ли тебе в голову, Алисия, что этот герой мог быть с ними заодно?

— Ты не знаешь о чем говоришь! — вскинулась дочь Тарика — Ее лицо стала заливать краска гнева.

— Пойдем от сюда, любимая — чуть приобнял Силк девушку.

Увидев, что их собираются проигнорировать, Земан с товарищем подошли к паре вплотную. Один из парней что стоял за Силком, остался на месте, а вот второй взял свою девушку под руку и быстрым шагом удалился подальше от места намечающейся разборки.

— Обсудим это потом — без свидетелей — спокойно произнес Силк глядя в глаза молодого наглеца.

— Не получиться — со скукой ответил Земан, демонстративно отведя взгляд.

— Тебе делать нечего! — взорвалась Алисия, раздираемая сейчас гневом и страхом за любимого.

Силк посмотрел на свою девушку и в глубине его глаз она увидела отблеск костра, что горел две делимы назад в лагере работорговцев. Тут голову Алисии впервые посетила мысль, что беспокоиться нужно не за то, что ее мужчину сейчас могут избить до полусмерти, а за то — что его могут посадить за убийство двоих идиотов.

— Мы уходим — тихо произнес Силк.

Связку из первых двух ударов он отбил инстинктивно. Контратака — и противник на земле, но ненадолго: легко перекатившись Земан вновь стоит на ногах. Кулак его приятеля в это время чуть скользит по корпусу наемника. Силк позволяет этому удару сбоку, со спины причинить небольшой вред мышцам и коже, резко сгибая правую руку и не оглядываясь, бьет локтем назад по руке по проскользнувшей за спиной. Сзади слышиться крик боли. Земан уже перед ним: снова связка — теперь другая: топорная работа, но стиль Тайной стражи ни с чем не спутаешь. Надо делать выбор: попытка контрактовать и третья связка от противника — ее может отбить Силк, которого обучал Рондел, но не может отбить Силк, который является хоть и хорошим, но все-таки обычным наемником, не знакомым с приемами боя спецслужб. Выбор сделан: стандартная попытка защититься, неотвратимо ведущая к проигрышу, еще доля секунды ожидания неминуемой боли, и в грудь врезается кузнечный молот. Силк на земле: кровь из легких смешивается с налетом грязи на серых булыжниках мостовой, мир расплывается, вдалеке кто-то кричит — голос женский с чуть знакомыми интонациями. «Неужели Алисия? Никогда бы не подумал, что она может так кричать: негромко, но так незнакомо. Наверное так кричат все женщины когда кто-то пытается убить их любимых. Что за ерунда? О чем я думаю?» Мысли Силка становяться ленивыми и спокойными. Куда им торопиться? — их хозяин сделал свой выбор, а пока… назад в прошлое…

… там горит костер, рядом сидит Ход и спрашивает:

— Оно того стоило?

— Они замучили Хоша — отвечает Силк — Я не смог сдержаться — потом опускает голову и спрашивает — Ты думаешь, они не убили бы его?

— Я думаю, все могло бы сложиться по другому, но кто умер бы или выжил — мне не ведомо. Я лишь знаю, что ты спровоцировал их на агресиию.

Маг опускает глаза и смотрит на обугленное полено, покрытое бегающими по его угольной поверхности всполохами ораньжевого пламени. Потом продолжает:

— Я, знаешь ли, не силен в военном ремесле, но по-моему главная задача воина — выжить. Только живой воин может убить своего врага, отомстить за своего товарища и близких. Мертвые ничего не решают, они не способны изменить мир. Если враг сильнее — нет никакого смысла умирать, пытаясь сохранить честь и даже свои принципы. Будь злобным, хитрым, притворись трусливым и сломленным, если надо — стань трусливым и, пытаясь выжить, ешь хоть дерьмо — если потребуется. Ведь только так ты сможешь потом накормить дерьмом своего врага и никак иначе. А действительно сильных противников — оставь мне: я — ваше силовое прикрытие, я раскатаю в блин хоть маленькую армию, хоть группу архимагов-убийц, а ваша задача — сохранить свои головы: ведь в них уникальные знания, ради которых все и затевалось за последние полцикла. Не выделяйтесь, не привлекайте к себе внимания, чем слабее вас считают — тем легче справиться потом с врагом…

… прошлое ушло, оставив место звуку топота множества ног по мостовой. Это последнее, что слышит Силк, потом он начинает падать в темноту и этот полет длится бесконечно.

 

16

— Ну как он? — спрашивает Руз, благодарно кивая Марле, принесшей в рельефной деревянной плошке густое, прозрачное как студень, ягодное желе рубиновых оттенков.

— Скоро поправиться — спокойным и уверенным голосом отвечает хозяйка и удаляется из кухни, оставляя мужчин наедине.

— Будут теперь весь вечер сплетничать — ворчит Тарик, пытаясь за показным недовольством скрыть благодушное настроение, снизошедшее на него в этот вечер.

— Бабы, что с них взять — чуть хохотнул Руз.

Убедившись, что их более никто не услышит, хозяин обратился к гостю:

— Еще раз спасибо, что подстраховал. Не окажись твои люди рядом — его бы добили.

— Это — да. Ну, раз уж разговор зашел на эту тему, давай расскажу, что удалось выяснить.

Тарик провел десертной ложкой по верхней части чуть дрожжащего от прикосновения желе и отправил лакомство себе в рот.

— Во-первых, все что он тебе рассказывал о себе очень похоже на правду — начал рассказ друг — Действительно служил у барона, ушел после его смерти еще с тремя дружинниками в наемники, потом охранял караваны, потом… — тут Руз взял театральную паузу — … информации становиться маловато: эти четверо вообще последние полцикла ни с кем не пересекалась. То есть, или они действительно нашли себе нанимателя о котором, по крайней мере никто с кем они раньше общались, не знает, или они тупо бандитствовали где-нибудь в лесах.

Увидев как вытянулось лицо друга на последних словах, Руз поспешил успокоить собеседника:

— Это я сказал скорее в качестве шутки — никто о них ничего плохого не говорит.

Помолчали. Пока хозяин переваривал полученную информацию, капитан городской стражи решил тоже продегустировать желе.

— Вообще, тебя сейчас больше должна беспокоить ситуация с Земаном и его папашей — продолжил друг.

— Его накажут?

— Отмажеться — даже не рассчитывай. Сейчас тебя должно беспокоить другое. Этот говнюк, похоже, действительно по протекции отца попал на обучение в Тайную стражу.

— В Тайную стражу можно попасть по протекции? — искренне удивился Тарик.

— Лучше не спрашивай как туда действительно можно попасть — недовольно поморщился Руз — Задатки то у него как-никак не плохие. Я конечно в этой кухне не варюсь, но думаю, то, что он использовал приемы которым его уже успели обучить для банальной мести, поставит крест на его карьере. Чувствуешь, чем это пахнет?

Тарик задумчиво кивнул:

— Сначала его папаша вспомнит, что все зло от женщин. Потом он перенесет свой гнев на мою дочь — на последней фразе лицо хозяина дома налилось краской.

— Это да. Я, конечно, тебя прикрою, так что в наглую он не попрет, но… как только твой зять сможет сидеть на лошади, лучше бы им быть подальше от Рурка.

— Похоже, отъезд Алисии становиться делом решенным — печально произнес Тарик.

На кухне снова воцарилось молчание.

Руз сидел с крайне задумчивым видом, как будто принимая очень важное и непростое решение, потом махнул рукой и в сердцах произнес:

— Ладно! Ты мне друг все-таки, и твоей дочери жить с этим человеком!

— Ты о чем? — обеспокоился пуще прежнего хозяин дома, посмотрев на выражение лица гостя.

— То что я тебе рассказал — лишь часть правды. Помимо наемничей темы, как ты понимаешь, у меня есть и своя.

Тут Руз взял паузу и как бы нехотя продолжил:

— Мой человек, присматривавший за твоей дочерью с зятем видел эту драку. И так уж сложилось, что подрядил я на это дело не желторотика, а того, кому доверяю — тертого калача. Его вывод был прост — твой зять поддался! Представь себе, пусть и не до конца обученному, но человеку из Тайной стражи! Поддался! Конечно, его вывод можно назвать спорным, да и меня там не было. Причем, опять же, по его словам, твой Силк сделал это так, что простой смертный этого бы не понял. Скорее всего этого не поняли все свидетели драки, считая недалекого Земана.

— И что это значит? — искренне растерялся Тарик.

— Дослушай. Меня это заинтересовало и я стал дальше наводить справки, но уже по своей линии. Дело в том, что эта четверка не потеряла связи с еще одним человеком — его звали Хош. Хозяин трактира в одном захолустье. Когда пали «серые» началось, то что началось и трактир Хоша перешел одной банде. Самого хозяина больше никто никогда не видел. Потом в трактире произошла странная драка, о ней известно только по слухам, поскольку контингент там обитал особый. А через пару дней всех бандитов в трактире порешили с особой жесткотью: одного разрубили пополам, судя по большому количеству крови в одном месте — кого-то пытали, но труп так и не нашли, добивали раненных после драки, выломали с мясом косяк в одной из дверей, словно выбили ее тараном, кого-то выбросили из окна. Это стало известно от одного из наших патрулей.

Еще из одного источника я узнал, что банда насчитывала гораздо больше членов и все остальные примерно в тоже самое время… исчезли! Именно тогда, когда твоя Алисия попала в плен к…

— … этой банде! — пораженно произнес Тарик.

— До конца не известно — покачал головой Руз — Но есть подозрение, что твоя дочь знает больше, чем говорит.

— Так давай расспросим моего зятя! — вскипел Тарик.

— Остынь — холодно произнес капитан городской стражи. И стал объяснять отцу Алисии, очевидные вещи — Все что я рассказал лишь набор формально не связанных с твоим зятем фактов — это первое. Если я все правильно понял, то твой зять должен быть не из тех кого можно напугать разговорами — это второе. И самое главное, подумай вот о чем: на днях один ублюдок вошел в харчевню совсем рядом с нашим расположением и вслух произнес несколько имен моих подчиненных, которых местный криминал решил «приговорить». Мы конечно же ответили рейдами по злачным местам, но двоих из того списка уже с нами нет.

Я к тому, что сейчас столько говна поднялось с самого дна, что некоторые из моих ребят пусть пока и в шутку, но меж собой поговаривают, что им проще было бы прибиться к сильной банде — так безопаснее. Так что, если твоя дочь примкнет к тем, кто способен за два-три дня заставить исчезнуть с лица земли среднюю по численности банду разбойников, то может оно и к лучшему.

Тарик задумчиво почесал подбородок:

— Сам то что думаешь: кто они?

— Точно не конкурирующая банда: тот трактир сейчас занят какими-то утырками, которые бы такое не провернули.

Через час гости стали прощаться с хозяевами: Калима поцеловала в щеку Марлу и Алисию. Тарик крепко пожал руку другу и тихо, но с чуством произнес:

— Спасибо. Думаешь я не понимаю, что разузнать все в такие сроки стоило гораздо дороже тех денег, что я передал. К тому же ты мог попробовать подняться на этой теме…

Руз усмехнулся:

— Лишних денег платить не пришлось: просто куча незнакомых друг с другом людей теперь мне ничего не должны. А что касается — подняться, была такая мысль, но ведь это палка о двух концах: можно получить повышение, а можно — исчезнуть с лица земли навсегда, вслед за теми разбойниками.

Произнеся эти слова Руз повернулся к другу спиной и взяв жену под руку направился вниз по улице, оставив Тарика стоять на крыльце своего дома в легкой растерянности.

* * *

Ветер промчался по верхушкам деревьев оставив за собой шелестящий вздох ночного леса. Прохладная свежесть, пропитанная запахом множества растений приятно холодила лицо Лита, пыталась пробраться за воротник и в рукава его походной куртки. Вот впереди идет Хрок — здоровый как скала, но гибкий как лесной кот. Справа пристроилась Кара. Взгляд Лита скользнул по небольшой груди девушки и ее рельефным ягодицам: да, и правда, для идеала всегда чего-то не хватает. О несоответствии своих форм она конечно знает и при должном умении играть на чужих слабостях у прозорливого мужчины всегда есть шанс затащить ее в постель.

От мыслей о женщинах и постели Лита оторвал голос их начальника, юного, но пока не разу серьезно не проколовшегося в глазах своих подчиненных:

— Если начнет отказываться, скажи, что мы начнем с женщин и детей.

— Если он откажется, то значит готов к этому — возразил Лит.

— Ты всерьез думаешь, что такое возможно?

— Вопрос в том, чьей жестокости он больше боится: нашей или его.

— Надеюсь, твои корни не помешают тебе во время переговоров? — как-то слишком безэмоционально спросил руководитель группы.

— Мои корни помогут мне лучше понять, что здесь происходит — хмуро ответил Лит.

Среди деревьев мелькнул проблеск костра. В нескольких метрах впереди старик с пучками трав растущих, казалось бы, прямо из его одежды поднял взгляд на приближающихся незнакомцев.

Старик не знал их имен, но понимал, как они сильны. Понимал, что лишь часть из них пришла требовать свое по праву сильного. Другие сейчас окружают их временный лагерь, что находиться в полулаге за его спиной, и если он им не подчиниться то они убьют всех, включая женщин и детей и он — шаман их племени: будет бессилен.

Четверо теней бесшумно подошли к костру и без приглашения заняли свои места перед стариком.

Один здоровый с огромными руками, узким лбом и звериными маленькими глазками — наверняка он этими ручищами убил многих, именно ими, хотя мог бы и магией. А его маленькие глазки, скорее всего, в момент когда он убивает становятся еще темнее и в них появлялся искренний восторг от чужого страха, самого последнего страха в жизни человека.

Женщина с темными волосами, собранными в пучок. Наверное, когда она их распускает, они прекрасно колышутся на ночном ветру. Она тоже любит отнимать жизни — по глазам видно. Может сначала ей это и не нравилось, но когда постоянно занимаешься одним и тем же, то ты либо начинаешь любить свою работу, либо сходишь с ума.

Третий — молодой. Он не такой как эти трое. Еще не убийца, хотя если надо, то убьет без сожалений. Наверняка он главный, такой молодой и главный. Слабее любого из них, но они ему подчиняются. Интересно, почему?

Четвертый — самый интересный. Дитя лесов, как и мы. Сильнее меня, возможно даже умнее и хитрее, но вот истинная мудрость ему пока не доступна. Продали ребенком? Ненавидит ли он свой народ за это? Может быть, даже говорить будет он.

— Пусть костры ваших родов никогда не угаснут, а глаза увидят внуков ваших внуков — стандартно приветствовал прибывших незнакомцев шаман.

— Пусть костер твоего племени горит ярко, а твоей мудрости всегда будет достаточно, чтобы не дать ему угаснуть — в ответ поприветствовал шамана Лит, давая второй частью фразы понять, что намерен говорить с позиций превосходства.

Выдержав паузу, он продолжил:

— Прошел слух, что в лесах объявился брахьял, а шаманы этих лесов трепещут перед ним как только что родившиеся бельчата перед диким котом.

— Брахьял не объявляется в лесу, он всегда в нем живет и глуп тот шаман, что не трепещет перед ним, ведь каждый знает, почему брахьяла зовут брахьялом.

— Мы убьем брахъяла, нарушившего спокойствие лесов, но нам потребуются проводники, чтобы выследить его в лесу.

— Выбрать себе в качестве добычи того, при чьем появлении перестает идти дождь, чьи враги не могут ни жить не умереть — у тебя большая отвага в сердце, дитя леса вернувшееся под его сень — с оттенком иронии в голосе ответил шаман.

— Кончай придуриваться лесная жаба, утыканная ветками! — перешел с высокопарного языка Лит — Да, меня продали в Самир, а оттуда выкупили в Имшар, где сделали свободным. Там я познал всю глубину моего невежества, там мне показали путь бесконечного совершенства и сейчас между мной и тобой — бездна, о которой ты и не подозреваешь. То, что для тебя сила, против которой ты боишься поднять голову — для нас дичь, которую мы загоним и обязательно убьем.

— Если ты нашей крови, то знаешь, что брахьяла не выследить в лесу, да и какой проводник согласиться на это? Лишь тот, у кого не осталось родичей и кто презирает свое племя, не опасаясь его мести.

— Лучше подумай о нашей мести за отказ, старик — тихо прошелестел здоровяк, пристально буравя своими темными глазками шамана.

Шаман кинул быстрый взгляд на огромного мужчину, внутри которого жила злоба, обычно нехарактерная для людей его комплекции и тут же покорно опустил взгляд.

— Это маг. Сильный — да, но он человек. Его ноги оставляют следы на земле и у него должны быть сообщники — значит, его можно выследить — продолжил давить Лит.

Шаман помолчал минуту и, не поднимая взгляда от земли, ответил:

— Племя готово выделить двоих проводников для поиска брахьяла и надеется что гости у моего костра соблюдут традиции лесных духов.

— Не пытайся нас дурить, шаман — спокойно ответил Лит — Я знаком с традициями, дарованными вам лесными духами: смерть брахьяла будет лучшей наградой племени. Тебе некого будет бояться в лесу, а твое племя снова сможет торговать пленниками из Форлана — потом усмехнулся и добавил — Я слышал, брахьял не жалует торговлю людьми, а клетки в вашем лагере уже давно пусты, так что сегодня ты заключил выгодную сделку. Где твои проводники?

— Они найдут вас сами завтра утром — ответил шаман, стараясь этой фразой сохранить остатки собственного достоинства и независимости.

Четверо гостей медленно отодвинулись от костра шамана и через несколько ударов сердца растворились в ночи: также тихо и бесшумно, как это умели делать лучшие следопыты его племени.

Шаман выждал несколько минут, взглянул на чуть голубоватую местную луну, потом вытащил припрятанные рядом 'слезу земли', камень смазанных очертаний и лист невидимого света. Чтобы провести обряд следовало поторопиться, пока остатки духа, принесенные охотниками на брахьяла окончательно не покинули это место.

Шаман положил на землю лист, в одну руку взял 'слезу', во второй сжал камень смазанных очертаний. Свет луны, проходя сквозь прозрачную слезу, заставлял странным образом менять рельеф черного как уголь камня в правой руке, бросавшего движущиеся тени на лист. Вскоре лист стал невосприимчив к теням, бегающим по его поверхности. Шаман убрал камни и всмотрелся в странный рисунок: в той части листа, где следовало смотреть на судьбу охотников, появилась серая паутина, там же, где была представлена их добыча, появились два размытых пятна.

Шаман подавил тяжелый вздох и обратил свой взор на луну: расшифровать до конца значение увиденного на листе он не мог — такое было под силу лишь Шай-Кар-Туну. Но, судя по всему, скоро где-то деревья содрогнуться от мощных магических ударов для которых купольная защита обычного шамана вроде бы как и не существует, а значит следопыты его племени скорее всего никогда не вернутся к своим очагам.

* * *

С той поры, когда Асгал впервые напал на след Мага Искажений прошло совсем немного времени. Однако, время — понятие чрезвычайно субъективное и для аналитика Тайной стражи тот момент, когда он стоял у околицы одной безымянной деревеньки разговаривая со старостой, остался бесконечно далеко в воспоминаниях. А все потому, что за этот короткий период произошло множество событий: во-первых, он успел основательно помотаться по Форлану в поисках зацепок, которые бы могли помочь проследить дальнейший путь мага, и результат этих, вобщем-то, совершенно ненужных мытарств был крайне удручающим; во-вторых, некоторые из этих зацепок вкупе с его инициативой по повторному анализу событий прошлого дали крайне неожиданные результаты. Тайной страже удалось изловить двух магов довольно высоких уровней не 'зарегестрированных' в магической гильдии Форлана. И если первый особых проблем не доставил, то со вторым пришлось основательно помучиться.

Маг, надо сказать, был не прост: одаренный тринадцатого уровня, получивший образование на юге континента, немало набедокуривший у себя на родине решил отсидеться в глухомани, но совершил пару ошибок, которых бы никто и не заметил, если бы не маниакальное желание местных силовиков изловить Мага Искажений, плюс личные аналитические выкладки некого крайне целеустремленного юноши по имени Асгал — все это поставило жирный крест на его планах по тихому сосуществованию с соседями под видом не очень трудолюбивого крестьянина, прибитого к этому месту ветром его личных перемен.

Одаренный заранее умудрился прочухать появление охотников на свою шкуру и ошибочно полагая, что сейчас ему припомнят все достижения на прежнем месте работы и учебы, решил устроить незнакомцам армагеддон местного масштаба рядом со своей халупой.

Подбиравшиеся к дому своей жертвы пара магиков десятого и двенадцатого уровней, даже будучи подготовленными заранее ко встрече с сильным противником были сметены чудовищным узконаправленным магическим ударом высокой плотности с повышенным содержанием влаги. Такая же участь через мгновение постигла еще двух опешивших от увиденного силовиков, не обладающих магическим даром. А потом… потом в дело вмешался Борг: мощные воздушные плети взявшиеся словно из ниоткуда пронеслись с воем над землей и кустами, разбили в щепки старый плетень у дома и, даже не заметив этой преграды, ударили по куполу одаренного, прятавшегося за домом. В результате купол сжался, невольно пропустив через себя часть обрушившейся на него энергии и оглушил магика внутри.

— На всякий фокус, найдется свой — чуть позже флегматично произнес Борг, стоя над телом поверженного противника — Но твой мне понравился: ты мне расскажешь, как это делается — потом еще раз внимательно всмотревшись в искаженное от боли лицо человека лежащего сейчас на земле, спросил, скорее самого себя — Ты ведь не Маг Искажений, да? Это было бы слишком просто.

Надо ли говорить, что результат этой встречи никого не устроил: силовики получили двух инвалидов (пара обычных боевиков) и двух контуженных (пара одаренных), разменяв их на поимку беглого мага из другого королевства, который их, в общем-то, совершенно не интересовал. Одаренный же, когда узнал, что его схватили по ошибке долго и яростно обрушивал всяческие кары на голову Мага Искажений, у которого похоже с этого момента стало на одного врага больше.

В результате все стороны этого случайного конфликта были крайне недовольны и злы друг на друга.

Через несколько дней после этого инцидента Асгал, Борг, Хрум и знакомый дознаватель сидели у чуть тлеющего камина в одном из закрытых для обычных смертных заведений, используемых в Саниме для отдыха силовиков. Порхавшие повсюду красивые девушки разносили напитки и закуски для элитных посетителей.

— Еще один поднос с розовым вином и запеченных крабов на закуску — произнес Хрум, поймав проходившую рядом девушку и несильно шлепнув ее по попе.

Дознаватель при виде этой сцены неодобрительно покачал головой.

— Да знаю я, что они не по этой части, но вдруг обломится — ответил на немой укор коллеги Хрум и весело рассмеялся.

— Бабник и балагур — решил подколоть друга Асгал.

— Что поделать — я люблю жизнь — с показной печалью в голосе произнес Хрум и театрально вздохнул.

— Последняя стычка показала, насколько плохо мы были подготовлены к реальной встрече с Магом — решил перевести тему разговора в более серьезное русло Борг и по-жабьи надулся, ожидая реакции собеседников.

— Даже Тайная стража не может себе позволить собирать команду из нескольких архимагов на каждый возможный захват нашего 'подопечного' — подхватил разговор дознаватель.

— Могла бы — вмешался Хрум — Если бы служба Архимага работала вместе с нами.

Знавший куда больше своих товарищей Борг предпочел разумно промолчать.

— Тебе еще не надоело мотаться с силовиками, вместо того чтобы использовать свою голову в кабинетной тиши? — обратился к Асгалу Хрум.

— Кабинетная работа сейчас ничего не дает, а работников занимающихся аналитикой и так хватает.

— Надеюсь, ты понимаешь, какая это серьезная поблажка и нарушение правил?

— Асгал у нас особенный — хохотнул Борг, но не с издевкой, а по-доброму.

— После того как ты вышел на след Мага ребята думали, что его сделают замом Михура — никак не меньше — кивнул на Асгала друг.

— Не сделали — сухо ответил аналитик.

Если кому-то из товарищей Асгала при этих словах послышалось легкое разочарование, то это была, лишь игра их воображения.

В реальности все было по-другому. Его действительно не повысили в должности, но при следующем получении жалования, сумма, которую ему выдали, в 5 раз превышала предыдущую. И тут как-бы 'случайно' на столе у счетовода лежал листок с расчетом для Михура — сумма, прописанная там, была в полтора раза меньше чем та, которую получил он.

Асгал тогда оценил и сумму и 'случайно' оказавшийся на столе расчет Михура — похоже его высокий покровитель делал все, чтобы аналитик не был загружен лишней бумажной работой и работой с людьми, не ощущая при этом ущемленности по деньгам за свои заслуги.

От размышлений о деньгах Асгала оторвал голос друга:

— Кстати, к вопросу о кабинетной работе — радуйся: тебя ждет командировка в Холм.

— Холм… — задумчиво протяну Асгал — Это же в Лимане?

— Угу.

— И что мы там забыли?

— Не 'мы', а 'ты' — всю вашу веселую компашку любителей делать много шума при захвате беглых магов на фиг не давшихся Короне туда не пустят.

Недоумение отразилось на лице всех присутствующих кроме Хрума и дознавателя.

— Причина командировки? — перешел на деловой лад Асгал.

— Убийство главы городской стражи.

Искреннее недоумение отразилось на лице Асгала:

— И как это связано с Магом Искажений?

— Ну, ты не единственный аналитик, работающий по Магу. Задумывался вообще, зачем его ловят? Он — угроза стабильности: мощный, не 'прирученный' — потенциальная угроза Короне и как худший вариант развития событий: попытка убийства им Аргала III с целью занять его место. Но покушение на Короля — дело не простое, первичными целями для тренировки могут стать бароны, графы и равные им в Форлане и сопредельных королевствах. А глава городской стражи ничем не хуже барона…

— …бред — прервал друга Асгал — Ты сам-то в это веришь?

— Бред — согласился Хрум — Зато есть формальный повод для этой командировки.

— А не формальный?

— Тут самое интересное — прищурился Хрум — В составе небольшой группы, к которой ты примкнешь, будет человек Винда и действовать на территории Лимана он будет под видом такого же сотрудника Тайной стражи, как и ты.

— Служба Короны что-то раскопала, а с нами делиться не хочет — досадливо проговорил дознаватель — Вполне в их духе межведомственного взаимодействия. Мы будем тыкаться, как слепые котята, а он — искать что-то конкретное.

— Ну, думаю, Сетару и высшему кругу кое-какая информация перепала — предположил Хрум и вопросительно посмотрел на Борга.

— Я лишь иногда их охраняю, и мне никто ничего не говорит — развел руками силовик.

— Как вообще Лиман согласился на подобное? — удивился Асгал.

— Поговаривают, что Аргал сам написал письмо главенствующему из династии Сайшелов — в очередной раз нашелся ответ у Хрума.

— Стоп — хлопнул себя по лбу Асгал — Холм — это же то самое место, где жил лекарь Мага Искажений. Возможно в этом причина поездки.

— Это было бы слишком банально — произнес Борг, проводив голодным взглядом фигурку одной из девушек проскочивших рядом.

* * *

Группа действительно была невелика: Асгал, магик второго уровня, умеющий читать ложь по ауре и дознаватель — по-видимому, тот самый человек Винда.

Лошадей не гнали. Старались не выделяться из общей массы путешественников направляющихся в Лиман. Ночевать старались на природе, а не в придорожных кабаках и ночлежках во избежание случайных стычек с неадекватными личностями.

Однако полностью избежать этого, увы — не удалось. Они были уже на территории Лимана в двух днях пути от Холма, когда дознаватель выходя из продуктовой лавки случайно задел плечом одного из трех наемников, стоящих на крыльце.

— Эй ты — крыса канцелярская! Писарь-недоучка! Кто тебе позволил хамить тем, кто рискует своей жизнью каждый день во благо Лимана?!

— Я всего лишь покупал здесь хлеб, простите, если доставил вам неудобства — смиренно произнес дознаватель.

Рисуясь перед товарищами, наемник схватил за шкирку временного попутчика Асгала и, притянув его к себе, отобрал продуктовую сумку, не забыв напоследок дать хорошего пинка в живот 'писарю'.

Дознаватель кулем рухнул с крыльца и, держась за живот, медленно пополз к попутчикам, не издавая при этом не единого стона.

Невольные случайные очевидцы этого акта насилия предпочли рассосаться как можно подальше от продуктовой лавки.

От увиденного Асгал невольно впал в оторопь: он привык к тому, что его коллеги-силовики не привыкли давать себя в обиду, да и сам он, даже работая с бумажками, соответствовал минимальным стандартам боевой подготовки Тайной стражи.

Видимо те же мысли сейчас бродили в голове мага второго уровня, который совершенно позабыл от увиденного про межцеховую негласную вражду.

Второй уровень пропускной способности подразумевает не бог весть какую силу воздействия на окружающий мир, но ее вполне достаточно чтобы 'засветить' воздушным кулаком по роже какого-нибудь наглеца, что, собственно, маг не преминул тот час же и сделать.

Удар сжатым воздухом не смог нанести серьезного вреда наемнику, но основательно его ошеломил: от неожиданности грубиян потерял ориентацию, его качнуло назад и его туша, потеряв равновесие спиной ввалилась в окно продуктовой лавки, порождая звуки бьющегося стекла и хруста ломающихся оконных перегородок.

Пока двое товарищей наемника удивленно хлопали глазами, Асгал подхватил с земли дознавателя и попытался усадить его на лошадь.

Обернувшись назад, он увидел, что наемники по-прежнему стоят на крыльце, одаренный тоже не сдвинулся с места и не сводит с них глаз. В конце-концов Асгалу удалось усадить дознавателя на лошадь. 'Уходим' — сообщил он товарищу и вскочил на своего скакуна. Медленно и спокойно магик уселся на свою лошадь, стараясь не терять из виду двоих потенциальных преследователей.

Асгал пришпорил коня, и последний раз оглянулся назад: наемники до сих пор так и не решились покинуть крыльцо, а в оконном проеме виднелись задранные к верху носки сапог, ввалившегося туда человека.

Через четверть часа бешенной скачки они позволили себе немного расслабиться.

— Какого хрена ты дал себя избить?! — обратился Асгал к дознавателю.

— Принципы вашего и нашего взаимодействия с внешним миром сильно отличаются — ответил подчиненный Винда — К тому же, тем, кто ведет нас с самой границы с Лиманом, не стоило этого видеть.

На последних словах Асгал непроизвольно оглянулся назад: дорога позади была пустынна, деревья стояли мрачной стеной, лишь какая-то черная птица быстро пересекла открытое пространство.

— Не исключено, что это была провокация: они хотели проверить, на что мы способны — добавил дознаватель.

Последующие два дня, что им оставались ехать до Холма, прошли без происшествий: никто их не преследовал.

Холм встретил их неприветливо: холодный ветер с остервенением гнал свинцовые тучи, тянувшиеся бесконечной вереницей к далекому горизонту. На въезде в город их ждали. Четверо всадников сухо поздоровавшись, сопроводили их в небольшой постоялый двор. Потом им дали понять, что у них есть час-два чтобы подкрепиться и отдохнуть с дороги.

Через полтора часа, когда стало темнеть, за ними пришел неприметный человечек и попросил следовать за собой. Выйдя из постоялого двора, делегация намерилась было направиться к своим лошадям, но провожатый их остановил: 'Здесь недалеко, проще дойти пешком, а за лошадьми присмотрят'. Асгалу и его товарищам пришлось лишь пожать плечами и довериться проводнику.

Блуждая в сумерках, они пересекли две довольно широкие улицы, а потом углубились в сеть каких-то грязных переулков. Сверху стал накрапывать дождик, ухудшив и так не самое приятное впечатление об этом городе.

Конечной точкой маршрута оказалось кособокое массивное здание, настолько старое, что в щелях между его плитами давно поселились мох и серая плесень.

Проводник подошел к поросшей грибком деревянной двери, открывшейся на удивление легко и бесшумно. В результате, гости оказались в полутемном коридоре — еще одна дверь, и вот они в просторном чистом помещении со множеством свечей на стенах. В комнате их ждали двое. Проводник, не сказав ни слова, удалился, а один из хозяев начал говорить:

— Меня зовут Ашир, моего коллегу — Самон. Могу я узнать ваши имена?

— Асгал — бодро представился аналитик.

— Шимон — нехотя проскрипел дознаватель.

— Алим — ответил одаренный.

— Алим, вы ведь магик? — спросил Ашир.

— Да.

— Какой у вас уровень пропускной способности?

— Второй — мы соблюдаем договоренности. Я здесь лишь, чтобы читать ауры.

Ашир улыбнулся краешками губ и чуть кивнул головой:

— Пройдемте вниз, там будет проще все объяснить.

Пятеро мужчин покинули комнату через другую дверь, она находилась на противоположной стороне от той, через которую сюда попали гости.

Спуск не занял много времени: пятьдесят две ступеньки вниз и вот они в местной пыточной. К стене цепями в стоячем положении прикованы четверо: трое мужчин и одна женщина. Все обнажены. У двоих мужчин куски содранной кожи свисают лохмотьями с торса, оголяя мышцы и человеческое мясо на их груди животе. Женщина распята цепями: ее стройные ноги широко разведены, высокая грудь чуть колышется от тяжелого дыхания. Прямо внизу под ее лоном, на каменном полу образовалась желтая лужа из мочи перемешанной с мужским семенем.

От увиденного Асгалу захотелось выплеснуть остатки своего недавнего ужина на каменные плиты пыточной. Алима похоже тоже пробрало, а вот дознаватель Винда и ухом не повел — лишь по-хозяйски осмотрелся вокруг.

Помимо вновь прибывших в пыточной хозяничал толстяк в кожаном фартуке, надетом на голое тело, абсолютно лысый и с удивительно добрым, располагающим лицом. Также здесь находился парнишка лет шестнадцати в простой холщовой одежде, на которой несмываемыми пятнами горели остатки чьей-то блевотины, крови и еще неизвестно каких жидкостей, способных вытечь из тела человека.

Толстяк добродушно улыбнулся Аширу и вежливо спросил:

— У нас новые посетители для нашей гостьи у стены?

— Кому нужна эта бесполезная шлюха: я думаю, они предпочтут мальчиков.

Выбитый из колеи всем увиденным Асгал поначалу не сообразил, что это была лишь шутка и побледнел еще сильнее.

— Оживи маленько этих двоих — кивнул Самон на мужчин с содранной кожей.

Толстяк тут же обратился к мальчишке:

— Сынок, подай-ка мне солененькой водички.

Мальчишка зачерпнул небольшим ведерком воду из большого чана у стены и подал его 'лысому'.

Толстяк повернулся спиной к гостям, явив им две свои могучие мохнатые ягодицы, и выплеснул содержимое ведра сначала на первого пленника, потом — на второго.

Крики боли затопили пыточную на пару минут. Дождавшись когда пленники прокричатся, толстяк довольным голосом произнес:

— Мальчики сегодня завидуют девочкам — и мечтательно при этом вздохнул.

— Ладно: приступим — произнес Ашир, указав гостям рукой на лавку у противоположной от пленников стены — Могу я еще раз уточнить причину вашего официального визита к нам.

— Как вы знаете Форлан прилагает немалые усилия для поимки Мага Искажений — начал рассказывать банальности Шимон — И мы полагаем, что его целью является попытка занять место нашего короля Аргала III. В этой связи мы внимательно отслеживаем убийства и покушения на чиновников высоких уровней, а также лиц имеющих благородное происхождение как в…

Ашир прервал разглагольствования дознавателя рукой:

— Довольно. Я вас понял. Скажу откровенно: политика Форлана, считающего Лиман своим сателлитом мне претит. Не хотите делиться информацией и считаете, что можете продавить свое вмешательство в наши внутренние дела: ваше право, но тогда многого от нас не ждите.

Шимон тяжело вздохнул и наконец-то 'сдался':

— Мы полагаем, что в Холме жил один из приспешников Мага Искажений.

Ашир в ответ фыркнул:

— Давайте не делать вид, что вы не знаете, что мы этого не знаем.

— Тогда почему вы удивляетесь нашему визиту?

Ашир задумался на пару мгновений, потом ответил:

— Ладно. Я претворюсь, что ваша открытость меня убедила. Готов ответить на ваши вопросы.

— С чего все началось? — задал вопрос Шимон.

Ашир кивнул Самону и тот начал докладывать:

— Началось все с убийства племянника жертвы. Неизвестный мужчина вооруженный длинным кинжалом заколол племянника и его друга после посещения ими 'Веселой дурнушки' буквально в двух десятых лага от заведения. Свидетельница и соучастница этого преступления висит на противоположной стене и готова это подтвердить: так ведь сучка?

— Да — обреченно произнесла девушка, еле ворочая языком.

Алим внимательно посмотрел на молодуху и крепко задумался.

— Жертва — господин Вильфор не мог на это не отреагировать и на следующий день к нему привели местных криминальных авторитетов, которым он высказал ультиматум: убийца племянника должен быть ими выдан в течение суток. Те клялись и божились, что не имеют к убийству отношения, но если один из их псов сорвался с цепи, то, пообещали, что они его обязательно найдут. Прошел день, два — за это время стражники по собственной инициативе решили попрессовать всякую мелкую шушеру. В результате ими оказался убит мелкий вор и попрошайка — младший брат этих двоих недоумков — кивнул Самон на стонущих от боли двоих с содранной кожей — И на вторую ночь после убийства племянника Вильфора эти двое закидали его дом бутылками с горючей смесью. Когда семья выскочила на улицу, прятавшийся в переулке убийца, которому они заплатили, всадил стрелу Вильфору прямо в голову — конец истории.

— Не вижу конца истории — возразил Шимон — Где же этот убийца?

— Не знаю, какая между ними возникла договоренность, но эти двое упорно отрицают связь с ним. Говорят, что это была их личная инициатива.

Один из мужчин поднял голову и медленно произнес:

— Не знаем мы его, мы — воры, семья наша поклеп на братьев по цеху никогда не сделает. Сами мы все спланировали, а тому стрелку я до смерти обязан буду, рад бы с ним договориться — да не было такого. Это вы только девку своими членами испугать смогли, она хоть и не видела ничего, но теперь во всем сознается, что скажут. Невинную затащили в пыточную…

— А ну заткни этого! — заорал Самон.

Толстяк выплеснул остатки соленой воды из ведра на говорящего: крик боли вновь разнесся по всей комнате.

— Подойдем к делу с другой стороны — продолжил Шимон — Нам одна птичка нашептала, что этот Вильфор жил не по средствам…

— Хотел бы я посмотреть на эту птичку — ответил Ашир — Да, верно был левый доход от одного торговца.

— Так давайте с ним побеседуем.

— Не получиться, умер у себя дома — оступился на лестнице и сломал себе шею через несколько дней после смерти Вильфора.

— Был женат?

— Был. Жена скорбит и не с кем не хочет видеться.

— Вас такое совпадение не смущает?

— Нет. Мы тоже прорабатывали эту версию. Его звали Луким Здравар. Считал себя важной шишкой, имел знакомство с Вильфором, мэром города. Ну, а мы из столицы — нам его связи до *****. Потащили этого борова в пыточную и малость попугали. Конечно, для него это был шок. Когда мы привезли его к дому обратно, он от страха, похоже, малость тронулся умом, даже сосед, вышедший на него поглазеть перемене удивился. Учитывая, в каком состоянии мы его оставили, то, что он навернулся с лестницы, меня не удивляет. Жена потом говорила, что ему с каждым днем становилось все хуже — обвиняет нас в этом до сих пор. Кстати, правильно делает — после знакомства с 'колобком' мало кто, отсюда прежним выходит — тут Ашир заговорщически подмигнул лысому.

— И что же рассказал Здравар? — решил подать голос Асгал.

Ашир с легким недоумением посмотрел на аналитика всем своим видом давая понять, что сейчас задался вопросом: а кто это сидит здесь такой бестолковый, что решил вякнуть невпопад, когда взрослые дяди промеж собой разговаривают?

— Затеяли они одно мероприятие — нехотя стал отвечать силовик — Водоросли какие-то перерабатывать. В деле был Здравар, Вильфор, один юноша из уважаемой семьи и сосед Здравара, тот самый, что встречать его выходил после пыточной — видимо беспокоился уж очень: не за Здравара конечно, а что дело не выгорит. Как в воду глядел.

— И все, больше никого в деле не было? — вдруг неожиданно спросил Алим.

Ашир внимательно посмотрел на магика и казенным тоном ответил:

— Нет, и это наша официальная позиция.

— Я бы хотел поговорить с тем соседом — произнес Асгал.

— Мы не можем вас ограничивать в передвижениях по Холму, но не забывайте, что полномочий допрашивать кого-либо у Вас нет — ответил ему все таким же официальным тоном Самон.

На этом разговор завершился. Гостей проводили обратно до постоялого двора, где они смогли оставшуюся часть ночи посвятить короткому сну.

С утра троица устроила небольшое совещание.

— Эту девушка в пыточной — никакая не свидетельница — произнес магик — А воры, по крайней мере, верят в то, что говорят. Получается, что вся эта история с нападением на племянника Вильфора — лишь домыслы силовиков. Но зачем им нужна 'липовая' свидетельница этого убийства?

— У них на нее какие-то планы — зевая, произнес Шимон — Хороши спецы: затащили невинную женщину в пыточную, сделали шлюхой и собираются отдать ее на растерзание псам.

— О чем ты? — спросил Асгал.

— Есть у меня мысли, но тебе лучше не знать, иначе мир для тебя потускнеет. Скажу лишь, что ей обязательно отрежут язык.

— Неужели мы тем же занимаемся? — подавленно произнес Асгал.

— Я хоть и не состою в Тайной страже, но могу ответить что — нет. Это было бы слишком непрофессионально даже для вас. Именно — непрофессионально. Жалость тут не при чем.

— Зачем силовикам Лимана искажать факты? Убийца ведь все равно был. Они что, его покрывают?

— Я пока вижу этому лишь одно объяснение: они сами не знают, хотят ли они его найти. Самый правильный вопрос задал ты, Алим. В той сделке с водорослями участвовал кто-то еще. Тот, о ком им запрещено говорить. Возможно тот, кому вообще нельзя участвовать в подобном. Двое участников той сделки уже мертвы. Если до Здравара им добраться было легко, то до Вильфора они добрались через племянника и все шито-крыто: во всем виноваты плохие бандиты, слетевшие с катушек от мести. Теперь им надо лишь привязать их к убийце. А девчонка — скажет все, что они захотят. Думаю, все участники той сделки умрут в течение цикла-двух от несчастных случаев.

— И все-таки не были они похожи на тех, кто точно знает убийцу и умышленно его покрывает — усомнился магик.

— Ну, у Аргала есть — мы, а у короля Лимана — тоже кто-то есть — ответил дознаватель.

Алим понятливо кивнул: для него теперь все встало на свои места. Асгал, тоже стал догадываться о том, кто мог мутить воду в этом водоеме и с какой целью он это сделал.

— Все равно схожу, пообщаюсь с соседом покойного Здравара — сообщил Асгал.

— Только не задерживайся. После обеда уезжаем — больше тут нам ловить нечего.

Асгал направился к двери и вдруг неожиданно обернулся, обратившись к Шимону:

— Все-таки помимо Холма и убийства чиновника высокого ранга, какая связь могла быть у этого дела с Магом Искажений?

— Твое начальство уже в курсе, так что могу ответить: стрела, которой убили Вильфора, очень похожа на ту, что использовали сообщники мага в бойне устроенной в горах Карамира.

— Но мы не видели эту стрелу: нас даже не допустили к уликам.

Шимон усмехнулся:

— МЫ видели эту стрелу задолго до того, как наш король написал письмо с просьбой принять делегацию из Форлана.

Асгал медленно вышагивал по оживленной улице, ведомый одним из безымянных проводников. Вокруг толпился народ, повсюду слышались крики зазывал.

'Шабаданские ткани! Самые натуральные шабаданские ткани! Честная цена! Истинное качество с самой окраины континента!' — заорал кто-то под самым ухом.

Гам, стоящий на этой торговой артерии мешал сосредоточиться. Вчерашняя неприветливая погода отступила, подарив горожанам теплое солнышко и легкий ветерок. Холм теперь виделся Асгалу не таким мрачным каким казался по приезду. 'Пожалуй, здесь даже приятно было бы пожить какое-то время' — подумалось ему.

— Сейчас свернем туда и будем на месте — пробурчал себе под нос проводник.

Они свернули в довольно широкий переулок и оказались на тихой улице, шедшей параллельно торговой. Дома здесь были опрятные, а улица — чистой и ухоженной. По краям проезжей части росли небольшие декоративные деревца с маленькими продолговатыми листочками в центре которых выделялись крупные синие прожилки. Издалека каждое такое дерево было похоже на пестрый шар.

— Почему здесь так мало народу? — спросил Асгал — Улица же совсем рядом с той, где мы только что были.

— Здесь живут состоятельные граждане. Попрошаек отсюда гоняют, а торговцев не пускают. Так что по ней обычно прогуливаются только те, кто здесь же и живет. А вот и нужный нам дом.

Проводник подошел к двухэтажному дому, опоясанному сплошным забором голубоватого оттенка. Подойдя к заборной двери, он два раза дернул за декоративный шнур, на конце которого болтался блестящий серебристый шарик с рельефной эмблемой, выдавленной на его поверхности. Где-то в глубине дома зазвучали колокольчики. Потом послышался звук открываемой двери и чьих-то приближающихся легких шагов.

Внешняя дверь открылась и перед глазами Асгала предстала ЖЕНЩИНА. Сначала он увидел глаза: зеленые, смешливые и, казалось, бесконечно влюбленные в этот мир. Рыжие волосы с мелкими кудряшками чуть трепетали на легком ветерке, остренький носик, тонкие губы, ровный подбородок и легкие, еле заметные, брызги веснушек завершали идеальный с его точки зрения образ. Женщина что-то сказала, но Асгал не расслышал произнесенных слов. Небольшой тычок проводника привел его в чувство:

— Неужели я так ужасно выгляжу, что вы потеряли дар речи, юноша — с толикой лукавства спросило это прекрасное создание.

— Простите — смутился аналитик и покраснел как девственник, впервые увидевший обнаженную женскую грудь — Меня зовут Асгал.

— Чем обязаны Вашему визиту, Асгал? — все так же весело спросила женщина.

— Я бы хотел поговорить с вашим мужем — перед следующим словом язык Асгала чуть заплелся, но он решился выговорить его — Прекрасная…

Женщина невольно рассмеялась и с легким снисхождением к юноше произнесла:

— …Миранда.

Потом она обернулась назад, и звонким и чистым голоском крикнула:

— Ход, тут к тебе пришли.

На дорожке показался мужчина средних лет. Подтянутый, чуть настороженный, с серыми глазами, на дне которых чуть тлела та же самая смешинка, что горела ярким пламенем в глазах его жены.

— Ну, не буду вам мешать разговаривать, мальчики — произнесла Миранда и, бросив игривый взгляд на Асгала, удалилась в дом.

Асгал чудовищным усилием воли заставил себя перевести все роящиеся у него в голове мысли в деловое русло:

— Господин Ход, я бы хотел уточнить суть той сделки, которая у Вас намечалась с господином Здраваром, а также состав ее участников.

Мужчина кашлянул и спросил:

— Не сочтите за бестактность: могу я поинтересоваться вашими полномочиями?

— Я являюсь представителем… определенных государственных структур Форлана и ваших же интересах ответить на мои вопросы, чем… — тут Асгал запнулся, не зная как лучше завершить эту фразу.

— … чем на них не отвечать — с оттенком легкой издевки завершил фразу мужчина.

— Да — ответил Асгал, почувствовав, что внутри начинает подниматься волна совершенно неоправданного и ничем необъяснимого гнева.

Мужчина в задумчивости потер нос:

— Давайте так: я готов ответить на некоторые ваши вопросы, если вы мне честно расскажите о конечной цели ваших поисков. Кого вы ищите, какое дело расследуете?

О том, что у Асгала сейчас фактически нет никаких полномочий, и он это прекрасно понял, Ход тактично умолчал.

— Я не имею права… — начал было отвечать Асгал.

На лице мужчины тотчас же появилась скука и он, молча, потянулся к дверной ручке.

У Асгала в тот момент промелькнула молнией мысль, что дверь сейчас закроется, и он потеряет даже призрачный шанс еще раз увидеть эту ЖЕНЩИНУ.

— Я ищу Мага Искажений — выпалил он.

Мужчина с интересом уставился на аналитика. Несколько ударов сердца он переваривал только что произнесенные слова, потом ответил:

— Похвальное желание. Этого сумасшедшего мага, бросившего вызов всем честным гражданам Форлана, убивающего людей направо и налево без всякого одобрения короля Аргала давно пора посадить на цепь и дать каждому желающему кинуть в него тухлым помидором.

— Да — только и смог несколько ошарашено произнести Асгал.

— Как видите, я совсем не равнодушен к этой теме — мы хоть и живем в Лимане, но слухи о его бесчеловечности доходят и до нас. Да и сам я в бытность торговцем работал в основном на территории Форлана — так что я искреннее переживаю за то, что твориться по вине этого негодяя в вашем королевстве. Но, позвольте спросить: какое отношение имело наше несостоявшееся мероприятие к Магу Искажений?

— Это просто еще одна версия — на самом деле теперь не приоритетная, просто проверяем все для галочки в документах — попытался отделаться общими словами Асгал.

— Ну, раз так, отвечу, тем более что сейчас это уже не имеет значения и коммерческой тайны: мероприятие строилось вокруг перспектив переработки сине-зеленых водорослей. Основную финансовую нагрузку брал на себя Луким, пусть будут ему замком небесные чертоги, я же был из числа партнеров — рабочих лошадок, но если бы дело выгорело — жаловаться бы не пришлось — горько усмехнулся Ход. В деле помимо меня были: какой-то юноша, явно благородного происхождения и еще один мужчина которого мне также не представили. Вот и все — развел руками Ход — Да, компанию нам составил господин Вильфор, но утверждать, что он в этом как-то участвовал я не могу, хотя он и был в курсе наших дел.

— Про того мужчину, которого вам не представили ничего конкретного сказать не можете? — спросил Асгал, почувствовав как напрягся проводник справа от него.

— Увы, средних лет, ничем не примечательная внешность — вот и все.

После этих слов проводник явно расслабился.

С досадой отметив, что хозяин так и не пригласил их в свой дом, Асгал вынужден был попрощаться:

— Вы нам очень помогли, Ход. Если у меня возникнут еще вопросы, надеюсь на вашу добрую волю.

— Можете на меня рассчитывать господин…?

— Асгал.

Мужчины пожали друг другу руки и дверь в прекрасный мир, внутри которого жила Миранда для Асгала закрылась.

— Он не сказал ничего такого, чего бы мы сами не знали — флегматично заявил проводник, пока они неспешным шагом возвращались обратно — Даже покойного Вильфора не сдал, сказав только что 'он был в курсе'.

— Она как будто светиться изнутри — произнес Асгал.

— А, ты о его жене — понятливо улыбнулся проводник — Такое бывает, когда женщина чувствует, что любима каждую минуту.

 

17

Ход.

Бирюзовые воды океана слепят глаза солнечными зайчиками. Полоса жидкого изумруда прерывается в полулаге от берега белой чертой прибоя, глухой рокот которого еле доносится до пляжа, на котором сейчас я принимаю солнечную ванну. Там, за границей прибоя, океанские воды уже темны и не так приветливы как на этом клочке рая. Раскаленный песок окутывает горячим воздушным одеялом весь пляж, но иногда в эту завесу жара вторгается прохладное дыхание морской стихии, оставляя на теле мельчайшие капли влаги, мгновенно испаряющиеся под лучами светила. Тихо шепчут о чем-то своем редкие пальмы, а еще дальше от береговой линии им в этом вторят деревья тропического леса.

Я перевожу взгляд налево: длинные, стройные ноги жены нежатся на белом песке. Окидываю взглядом ее обнаженное тело, приподнимаюсь на локте, сползаю чуть ниже и нежно целую ее бедро, на которое шальной ветерок нанес немного песчинок, потом коленку, потом голень. Трусь щекой о ее ногу и тихо шепчу: 'Мирок, еще немножко и наш загар начнет отличаться даже от самых заядлых любителей солнца города Холма'.

Любимая вытягивает руку, взъерошивает мне волосы, вытягивается и томно произносит: 'Еще чуть-чуть'.

Я вдыхаю вновь налетевший свежий ветер океана и пока жена продолжает пребывать в неге, мысленно возвращаюсь к разговору с Асгалом.

Как же они смогли подобраться ко мне так близко? Я еще понимаю поверхностный интерес силовиков в связи со смертью Вильфора… местных. Но, чтобы Форлан и с темой поиска Мага Искажений? Как?

Я много раз прокручивал варианты, где бы я мог проколоться и ответа пока не нашел. Даже если ищейки выяснили, что племяша Вильфора убила не сталь клинка, а сжатый воздух, все равно не понятно как это можно связать со мной?

Так или иначе, допущенная мною ошибка не была критичной — иначе я бы сейчас был в лучшем из миров, а жена… Тут я невольно вернулся мыслями к судьбе Здравара. Я помню тот день, когда его привезли в закрытой карете после допроса, тогда я понял — это мой шанс. Он вышел сам не свой: бледный, с отсутствующим взглядом — разве что слюни не пускал. И я решил, что его нельзя отпускать с этой волны — идеальная кандидатура для несчастного случая или самоубийства. Вышел на встречу, участливо поинтересовался самочувствием и подправил ему ауру на некоторых участках: 'стык' между его текущим состоянием, после которого его душевное здоровье пошло бы на поправку и моим вмешательством, развернувшим процесс в обратную сторону, вышел бесшовным. Потом я выждал делиму, чтобы жена Здравара окончательно убедилась в том, что муж не в себе и вряд ли когда-нибудь станет прежним. А потом… воздушные преграды они такие коварные… особенно когда появляются на лестнице имеющей окно, выходящее на мой дом.

Не стоит прессовать мужа, любящего свою жену. Угрожать ему, считая самое дорогое, что у него есть — лишь разменной монетой, откупом от неприятностей. Урок, который так и канет в неизвестность — ведь Здравар так и не понял, что его убило.

Снова возвращаюсь в реальность — жена вовсе не думает покидать пляж. Ладно, сама напросилась. Коварно тянусь своими руками к ее розовым ступням и гладким пяточкам. Женский визг разноситься над пустынным пляжем и быстро перерастает в истерический смех, пара чаек, выискивающих что-то на границе между песком и водой, напуганная странными звуками поднимается в воздух.

Вечером мы были в Холме, попутно заглянув в базовый лагерь в лесах. Там все по-прежнему: Лика скучает по Старому и каждый раз спрашивает меня: когда же он, наконец, вернется? Тенза с Хлоей давно освоились и ведут неспешную жизнь под защитой 'куклы', Рика и иногда перебрасываемого мною из Холма Руфима. Кстати, насчет Рика: оставь мужчину и женщину наедине (ну, условно конечно — не на Тензу же Рику засматриваться) и природа медленно но верно возьмет свое. Рик и Хлоя похоже сблизились. Насколько? — не знаю, и даже с Мирой на эту тему опасаюсь говорить. По виду она нормально на это реагирует, но кто знает, как она в действительности к этому относиться? Можно нарваться на рыжий шторм такой силы, что предпочтешь скорее встречу с Архимагом тет-а-тет. Нет уж — дудки: пусть сама на эту тему первая со мной заговорит. А мы пока ничего не видим, ничего не знам — сидим по окопам и ждем: рванет или не рванет?

Лику я, кстати, последний раз успокоил: сказал, что Старый уже на обратном пути. Он оставил штыри прямо на возвышенности перед горой. Прекрасное место: прохладный ветерок, зеленая травка и незабываемый вид на океан. На штыри была нанизана записка, где Гроув сообщал, что подобрал мне будущего кузнеца и просил рассмотреть возможность телепортации с одной из точек на окраине континента, предлагая на месте одной из таких 'контролек' засунуть вертикально в землю штырь. Изменение положения штыря на вертикальное — Старый и завербованный кузнец с семьей готовы к телепортации. А если возникнет непредвиденный конфуз — можно затереть им воспоминания об увиденном. Ну и память у старика — не удивлюсь, если он действительно все 'контрольки' запомнил. Ладно, обдумаем это позже: Старому еще надо до материка добраться.

Вечером того же дня у меня состоялся не самый простой разговор с Мирой. Дело в том, что Керн уже добрался до Санима и снял дом.

— Зачем тебе в Саним? — тревожно спросила жена.

— Причин несколько, Мира — вздохнул я — Нужно жестко подавить разброд и шатание среди криминала в Форлане. Неплохо бы, за одно, уменьшить их количество.

— Но ты один не сможешь это сделать — перебила меня Миранда.

— Знаю. Такие ресурсы есть у обычной стражи и Тайной стражи. На главу первой давить бесполезно — нужна политическая воля на применение насилия к бандитам и разбойникам. А вот глава Тайной стражи может действовать самостоятельно, заодно неофициально сделав легитимным прессинг бандитов и для обычной стражи.

— И как ты на него надавишь? — со страхом за меня, не лишенным при этом некоторого недоверия, спросила жена.

— Боль и страх — другого языка, сильные мира сего не понимают, если это не в их интересах.

— Неужели ты не понимаешь, что они лишь станут искать тебя еще сильней? Даже если все получиться, Сетар никогда не простит тебе такого! Для него твой поиск из работы превратиться в личную месть! — заламывая руки, ответила жена.

— Я вообще не думаю, что он с первого раза не 'въедет'. А что касается наших поисков — государственная машина сильна, но что толку от силы, если она не знает, куда ее применить. Они ищут призрака и не могут его найти — а значит, для нас ровным счетом ничего не изменится.

— Я боюсь — одними губами произнесла Мира.

Утром я телепортировался в Саним. Сидевший у окна Керн приветливо кивнул.

— Есть проблемы с арендатором? — сразу перешел я к делу.

— Будет молчать.

— Чем объяснил повышенную скрытность?

— Намекнул, что у моего друга небольшие проблемы с законом.

— Рискованно — может и настучать — недовольно покачал я головой.

— Это почти что нижний город. Если не произойдет что-то из ряда вон выходящее всякую шушеру трясти не будут. Нет, был еще вариант объяснить хозяину, что мы два мужеложца — усмехнулся Керн.

— Дерьмовый юмор — сухо ответил я.

Подчиненный неопределенно пожал плечами.

— Где живет Сетар выяснил?

Молчаливый кивок.

— Надеюсь, близко не подходил?

— Даже в тот квартал не заглядывал.

— Теперь нужно выяснить, кто вхож в тот дом на постоянной основе. В идеале нужен кто-то из обслуживающего персонала — стал ставить я задачу — Не нужно выяснять кто он, как его зовут — главное быть уверенным, что этот человек входит в этот дом на постоянной основе и где его с определенной вероятностью можно перехватить в городе.

— Так действительно легче — оценил сказанное Керн — Нужно срисовать человечка пару-тройку раз у дома. Один раз отследить маршрут и ждать на маршруте подальше от дома, где наблюдение не в пример меньше или отсутствует. Но с таким подходом есть шанс пустить все насмарку: человек может уже быть не вхож в дом, да и маршрут в день слежки может быть случайным.

— Мы все равно балансируем между тем, чтобы засветиться и тем чтобы 'рандомно' провернуть это дело. И у меня в приоритете второе, чтобы избежать первого.

— Рандо… чего? — уставился на меня Керн.

— Давно не виделись? Забыл про мои непонятные словечки? Провернуть это дело с определенной долей вероятности на определенном участке времени — так понятнее?

Керн не стал даром терять время и, понятливо кивнув, покинул комнату. Я пару минут задумчиво смотрел на пустой стол в центре комнаты на самом краешке которого сиротливо лежала связка ключей от дома. Выглянул в окно, примерно определив время и, смахнув ключи, направился на улицу.

Харука в питейном заведении, где мы ранее встречались, я в тот день так и не дождался. Когда солнце скрылось за горизонтом, допил клятую восьмую чашку местного чая, расплатился с прислугой этого 'кафе' и вышел в ночь.

Злой на все и вся за бессмысленно потраченное время, зашел в темный переулок и, внимательно осмотревшись по сторонам, телепортировался по точке, оставленной Старым предположительно в Сарленд. В качестве места телепортации Гроув выбрал рощицу, выйдя из которой я заметил в пяти лагах небольшой город на возвышенности. Здесь, в отличие от Санима, ночь еще не наступила, но время уже шло к вечеру. К городу и из него постоянно тянулась цепочка из множества груженых и полупустых телег.

Город, а точнее — городок не имел защитных стен. Высоких каменных построек здесь также не наблюдалось. Жавшиеся по узким улочкам друг к другу домишки не производили впечатления. Одна из двух широких улиц, прорезавших город насквозь, по которой нескончаемой лентой текли повозки сопровождаемые охранниками караванов, наполненная гулом множества голосов, окриков и звуками резких ударов хлыстов по тягловым животным вывела меня к центру, где уже на практически закрывшемся центральном рынке я смог узнать расположение кузни с самыми дорогими расценками.

Слава фортуне — кузнеца мне удалось застать на рабочем месте. Широкоплечий мужик с рыжей бородой, задумчиво повертев на ладони последний оставшийся камешек странного металла, переспросил:

— Кольцо?

— Да, женское кольцо и игла. Но игла не обычная. Ее конец не нужно загибать, она должна быть длинною в ноготь мизинца и тонкая насколько это возможно.

— Простите, уважаемый господин — отрицательно покачал головой кузнец — Такую работу я не потяну. Можно попытаться поговорить с кузнецами в Форлане или Имшаре, также поговаривают, что на окраинах континента, севернее — тоже неплохие кузнечные школы, но иглу я для вас не сделаю.

Распрощавшись с ремесленником, я в расстроенных чувствах решил покинуть город и, перейдя на другую широкую улицу, направился в обратном направлении, проталкиваясь среди прохожих, волею транспортного потока, вынужденных жаться к стенам домов. Дойдя уже почти до окраины города, я увидел вторую кузню. Хозяин с подмастерьями как раз прекратили работу и собирались по домам.

Подойдя к кузнецу, который был отнюдь не так широкоплеч, как предыдущий, я проговорил второй раз за день свой заказ.

Ремесленник по имени Сатра, как и его коллега, внимательно выслушав мою просьбу, лишь отрицательно помотал головой:

— Я никогда таким не занимался — потом задумчиво потерев подбородок, добавил — Наш городок, как вы понимаете, находится на транспортной артерии, и я слышал от караванщиков и путешественников много хорошего об одном кузнеце из Шалета. Можете, конечно, ехать в Форлан или Имшар, но Шалет всяко ближе будет.

— А где находиться этот Шалет? — не преминул я поинтересоваться расположением этого населенного пункта.

— Нужно ехать через Самир, Картук до Севетра. Шалет будет прямо по пути, не доезжая до столицы этого королевства. Даже до Форлана двигаться дольше через Астар, если решите свернуть на него в Картуке. Зато в Форлане наверняка найдете нужного вам кузнеца — развел руками Сатра, обрисовав мне наилучшие варианты.

— А как зовут того кузнеца?

— Кто — Сивуром, кто — Савуром. Будете в городе — разберетесь.

Я поблагодарил кузнеца за информацию, не забыв оставить ему в качестве материального вознаграждения за потраченное время несколько медяшек.

Желания дожидаться темной ночи, чтобы незаметно телепортироваться из незнакомого города у меня не было, поэтому я отправился обратно, в ту же самую рощу, откуда прибыл.

Первую половину следующего дня я благополучно продрых в постели. Разбудил меня тихий стук в дверь. Сна как не бывало: у Керна собственный комплект ключей, а друзей в Саниме у меня нет.

Осторожно подошел к двери, прислушался: снаружи кто-то переминался с ноги на ногу.

— Открывай — послышался голос, приглушенный деревянным полотном — Я же слышу, что ты встал.

'Что за х**ня?' Осторожно приоткрыл дверь. У порога стоял сухонький мужчинка с крысиным носом и бегающими глазками.

— Чего хотел? — недовольно произнес я.

— Я твой арендодатель.

— А я — тот, кто платит тебе деньги за аренду, так что мог бы не 'тыкать'. Чего хотел? — повторил я вопрос.

— Дело есть — неопределенно произнес этот субъект.

Пришлось пустить эту морду внутрь. Деваться некуда — он же хозяин как-никак.

Мужчинка с задумчивым видом осмотрел обе комнаты и заглянул в чулан, в который я собственно и телепортировался.

— Зачем весь хлам из чулана вытащили? — недовольно спросил арендодатель, покосившись на кучу барахла в углу комнаты.

— Люблю в чулане спать: тебе какое дело?

— А что кровать туда не поставил? — противненько хихикнул хозяин дома.

— Ты чуланом пришел поинтересоваться? — стал я потихоньку 'закипать'.

Увидев, что шутить я более не намерен арендодатель решил-таки перейти к делу:

— Твой корешь сказал, что ты как бы ммм… с законом не в очень хороших отношениях. Кстати: где он?

— Погулять вышел.

— Угу. В общем, сам понимаешь, какие сейчас дела творятся с падением 'серых' — работенка для тех, кто не боится рисковой работы всегда найдется — тут хозяин дома вопросительно уставился на меня — Можешь называть меня Обласом, кстати.

— Не интересно.

— А что так? Ребята серьезные… — продолжал зазывать меня Облас.

— У меня свои дела в Саниме — сухо ответил я.

— Ну, если надумаешь… — протянул арендодатель и, еще раз по-хозяйски оглянувшись, наконец-то удалился.

Что это вообще такое было? Нет, понятно, что никто незнакомца с бухты-барахты в банду брать не будет и это лишь проверка без какой-либо конкретики, да и не сказал он ничего такого, за что его вот прямо сейчас можно упрятать в каталажку, но, судя по всему, дела у обычной стражи в столице идут из рук вон плохо.

Пожалуй, этому визиту есть только одно объяснение — даже в Саниме криминогенная обстановка сейчас накалилась до предела: передел сфер влияния никак не может завершиться. Наверняка кому-то срочно нужно 'мясо' на очередную разборку: тут уж не до конспирации — нанять дурачков для очередной бойни, а тем, кто выжил заплатить гроши или нож в бочину — как повезет. Ладно, пес с ним с этим Обласом, нужно снова идти в чайную.

На второй день сидения в этой питейной мне наконец-то повезло встретить Харука. Тот, кого я держал на крючке, появился ближе к закату солнца. Зайдя в помещение и сделав пару шагов, он словно натолкнулся на стену и застыл. Впрочем, длилась эта душевная слабость не больше удара сердца. Преодолев себя, Харук пересек питейную и сел за мой столик.

Несколько секунд я внимательно разглядывал аналитика службы Архимага. Если в нашу первую встречу, он боялся, что я сдам его коллегам, то сейчас этот страх трансформировался. Я не телепат, но чувствовал, что сейчас Харук боится именно меня.

— Вы много шума наделали в последнее время в Форлане — оглянувшись по сторонам, тихо произнес собеседник — Если это конечно были вы.

Вот ведь мерзавец — невольно я восхитился аналитиком: сидит на моем крючке по самые жабры, трясется от страха, а прощупывать не забывает.

— Давай именно так и считать — ответил я, глотнув чаю.

Харук сделал заказ и выжидательно уставился на меня. Убедившись, что соседние столики никем не заняты, а имеющиеся посетители сидят достаточно далеко я негромким голосом начал задавать вопросы:

— Расскажи, какой информацией ты располагаешь по уничтожению группы Тайной стражи на западе Форлана?

Аналитик недоверчиво на меня уставился, а потом спросил:

— Так вы не в курсе?

— Не в курсе чего?

— Это был не отряд Тайной стражи, а службы Короны.

— Получается, Рондел мне тогда не свистел о странностях — пробурчал я себе под нос.

— Рондел еще жив?

— Кто кому здесь задает вопросы? — добавил я холода в голос — Впрочем, тебе это знание не повредит: отправился вслед за твоим тайным партнером кормить белых червей. Давай — излагай!

Тихий доклад Харука занял не много времени. Первое что из него следовало: эта самая служба Короны не пожелала делиться подробностями моего столкновения с четверкой своих сотрудников ни с кем. Второе — с момента того столкновения служба Короны потеряла мой след.

— А что, та магесса — про нее что-нибудь слышно?

Харук вновь удивленно на меня посмотрел:

— Нам сообщили, что никто не выжил!

Тут к столу подошла прислуга, и нам пришлось прерваться. Пока девушка расставляла чашки и закуски. Я прокручивал в голове последнюю фразу Харука. Возможно, у службы Короны и нет никаких подробностей о том столкновении. Вдруг они действительно считают ту магессу погибшей. Но зачем ей уходить от своих хозяев? Возможно, просто не добралась — погибла от лап какого-нибудь животного или дикие подкараулили. Вопросы, вопросы… вот еще один: стоит ли в свете этого расспрашивать аналитика о радужном щите? Определенно стоит — оружие не мое, а болтать об этом направо и налево он все равно не сможет.

Задав вопрос о 'щите' я, похоже, вогнал аналитика в ступор третий раз за время нашей беседы:

— Сколько же информации скрывает Винд — пробурчал Харук, потом добавил — А может, просто не знает.

На некоторое время он замолчал потом — ответил:

— То о чем вы рассказали, не согласуется ни с какими техниками магического воздействия известными мне.

— Но ты не практик — усомнился я в компетентности аналитика.

Харук упрямо покачал головой:

— Любое мощное заклинание, как правило, базируется на основе предыдущих разработок, а то, что вы описали, никак не укладывается в теорию. С ней же я знаком не понаслышке — место работы как-никак обязывает. Мой вывод как специалиста: это что-то стороннее и по описанию настолько чуждое, что я даже не берусь утверждать, что это разработка Имшара.

Пипец! Час от часу не легче!

— А может эта магесса втайне и работала на Имшар. Шарахнула меня своим уберкуполом и смылась к настоящим хозяевам, будучи не в силах объяснить службе Короны, откуда у ней такая боевая разработка на вооружении?

— Возможно — задумчиво протянул аналитик — Но слишком уж много белых пятен в этой истории, чтобы рассматривать эту версию как заслуживающую серьезного внимания.

— Ладно, оставим пока это. Скажи-ка, кто на постоянной основе по долгу службы посещает замки графов? — перевел я разговор на главную тему, ради которой сюда и пришел.

Пару минут Харук задумчиво смотрел сквозь окно на уличную суету, потом стал медленно перечислять:

— Королевские наблюдающие; военные, проверяющие боеготовность графских и баронских дружин; королевские курьеры; проверяющие финансовой службы. Может кто-то еще — такие подробности знают лучше во дворце.

— Королевские наблюдающие наверное много получают, да?

— Точно мне не известно, но должность крайне почетная — немногие ее добиваются.

— Так. Отбросим их и военных, а курьеры наверняка еще и со спецслужбами связаны. Что скажешь о финансистах?

— От своих проверяющих слышал, что они выезжают на проверку группой: есть костяк, который и занимается аналитикой, большая же часть — то есть все остальные, занимаются сверкой того, что есть на бумаге с фактическими запасами, деньгами. Некоторые из таких работяг, занятых на рутине, и перешли к нам на повышение.

— Можешь поинтересоваться всякими слухами про этих работяг?

— Так не получиться — отрицательно помотал головой Харук, заметно занервничав — Возникнут вопросы — подставлюсь.

— Не дергайся. Подставлять тебя не в моих интересах — успокоил я аналитика — Лучше подумай: как раздобыть такую информацию?

— Что именно нужно? — снова занервничав, спросил аналитик.

— Слабости: человек должен быть уязвим или очень сильно недоволен Короной, просто своим положением в обществе.

Харук вновь задумался на пару минут, потом выдал:

— Я знаю одного человека, который приторговывает информацией, но не уверен, что у него есть осведомители во Дворце — все-таки не тот уровень, да и служба Короны давно все щели заткнула — оттуда не течет.

— Ну, с чего-то начинать надо: скажи, как его найти и узнать.

— Он так не работает: клиента должен привести знакомый — отрицательно покачал годовой аналитик.

— Если ты приведешь меня, то засветишься сам — а я, как уже говорил, тебя подставлять не хочу: так что просто скажи, как его найти — повторил я свою просьбу.

— Его зовут Роуд. Держит лавку с тканями на северном рынке среднего Санима. Но если ты решишь его грохнуть, знай — на нем многие люди завязаны. Убьешь его — и тебя начнут искать по всему Саниму. И еще — у него охрана гораздо серьезней, чем кажется.

— Первое меня не пугает — меня и так весь Форлан ищет, а за второе — спасибо — учту.

Тут произошло то, чего от этого ходячего эгоистичного арифмометра я никак не ожидал:

— Не стоит его убивать — поджав губы, произнес Харук — Он живет по определенным принципам: криминалу продает инфу только о своих братьях по цеху, а бывшим силовикам и богатым торгашам только то, что не может привести к убийствам.

— Ты меня прямо за прирожденного убийцу держишь — усмехнулся я.

Харук мне стал отвечать на реплику, сделав еще одно предупреждение:

— Что бы вы не задумали, если это касается Дворца — вам не потянуть: это не 'серые'.

Тут в питейную зашла парочка молодых людей и уселась через два столика от нас. Говорить стало небезопасно, но я все-таки наклонился к аналитику и тихо произнес:

— Как бы все не повернулось — ты теперь сидишь на двух стульях. Упадет один — останешься на втором.

После питейной я вернулся в арендуемый дом. Керн был уже там.

— Есть успехи? — поинтересовался я у подчиненного.

— Пока нет — ответил бывший охранник караванов — Есть несколько лиц, которых я высматриваю на определенных направлениях. К дому больше не подхожу даже в пределах видимости.

— Наука Рондела?

— Она самая.

— Кстати, тут арендатор в обед заходил — вынюхивал чего-то, меня прощупывал — поставил я в известность своего соратника о возможной проблеме.

— Поговорю с ним — пробурчал Керн, видимо чувствуя вину за свою неудачную попытку снять дом, не привлекая лишнего внимания.

— Не стоит. Но если снова будет надоедать придется нам отсюда съехать.

— А может — того? — тут соратник выразительно провел пальцем по горлу — Пока найдется на его место новый — можно спокойно свои дела проворачивать.

— Угу. Я тут с двумя делами завяз — мне только возни с этим Обласом не хватало. Нет уж: будет доставать — просто тихо свалим.

Керн благоразумно не стал спрашивать о втором деле и, зевнув пару раз, отправился на боковую. Я же телепортировался в Холм, где на следующее утро отправился к мастеру Руфиму.

Возвращение в Холм преследовало две задачи. Первая — просто засветиться, чтобы ни у кого не возникло вопросов по поводу того, что бывший торговец Ход давно не выходил из своего дома. Вторая — уговорить Руфима отправиться в Шалет для встречи с разрекламированным кузнецом.

Руфим для виду посопротивлялся, пытаясь перевести стрелки на Рика который де 'для роли странствующего установщика контрольных точек' подходит явно лучше, но услышав от меня, что в отличие от него указанную кандидатуру еще нужно согласовывать с женой — смилостивился надо мной и согласился.

На самом деле ехать до Шалета Руфиму будет не долго. Когда Старый отправился к краю континента, то скрещивал штыри на ночевках и долгих привалах. Конечно в 'пространстве' я пометил наверняка не все из таких точек, но достаточно много чтобы мастер меча мог начать свое путешествия прямо из Картука.

Телепортацию провели ближе к вечеру. Полностью экипированный Руфим на своей лошади по моим прикидкам будет на месте дня через четыре, конечно если не решит присоединиться к какому-нибудь каравану.

Ночь провел с женой, а утром вновь телепортировался в Саним. Керн к тому времени уже ушел, а я направился на северный рынок среднего города посмотреть на моего будущего добровольного информатора. Лавка Роуда была расположена в самом углу рыночной площади. Под небольшим навесом у торговца стояли два охранника и цепко ощупывали взглядом случайных покупателей интересующихся тканями. Кроме хозяина в лавке крутились двое помощников. Повнимательней присмотревшись к их комплекции и кошачьим движениям, я сделал вывод, что таким нехитрым образом торговец держит при себе еще пару лишних охранников. Проанализировав увиденное, я сразу отказался от первоначальной идеи сунуться в лавку под видом потенциального клиента.

Перехватил пирожок с мясом у проходившей мимо красномордой торговки с лотком. Жуя пирожок, обдумывал свои дальнейшие действия и опасливо гадал: мясо какого несчастного животного засунули в этот кусок не прожаренного теста? Судя по вкусу — удавили или какого-нибудь кошака или несчастного Тузика из подворотни.

Дожевав выпечку, стал проталкиваться к выходу из этого моря голосов и криков. Прослонявшись по городу до вечера, вернулся снова уже на поредевший от покупателей рынок. Пристроился в параллельном ряду от лавки Роуда, делая вид, что крайне заинтересован изделиями местного столярного производства.

Терпение мое было вознаграждено где-то через полчаса, когда уже третий торгаш дал мне понять что не желает тратить свое время на крайне назойливого и дотошливого покупателя, не желающего при этом расставаться со своими деньгами в обмен на его товар: Роуд покинул свою лавку в компании двух охранников и одного 'помощника'. Второй видимо остался охранять товары до следующего утра.

Стараясь держать между собой и этой четверкой всегда несколько прохожих, двинулся за ними вдоль по улице. Где-то у третьего перекрестка улиц помощник 'отвалился', а Роуд с двумя охранниками свернул в узкую улочку. Пришлось скрепя зубами двигаться за ними. Побродив в грязных узких проходах между каменными домами еще минут пять, вся компания вышла на широкий проспект, потом снова свернула в тихий закоулок. Здесь-то и обнаружился дом торговца: серое неприметное здание высотой в два этажа и крепкой дверью. Первый охранник с хозяином зашли вовнутрь, а второй скользнув наметанным взглядом по случайным прохожим, потопал дальше.

Так — дом я определил и до наступления ночи мне здесь больше делать нечего. После этого, с чувством выполненного долга я направился в арендуемый дом. Когда я уже вставлял ключ в замочную скважину, сзади раздался чей-то тихий свист. Оглянувшись, с удивлением обнаружил отвалившегося от Роуда 'помощника'.

— Ну, чего застыл? Открывай дверь своей халупы, дядя — противно гнусавя и улыбаясь, процедил этот тип.

Два раза щелкнул механизм замка, и я прошел в дом, оставив дверь открытой. Помощник Роуда медленно зашел в комнату, постоянно озираясь, словно ожидал от меня подвоха. Я сел за обеденный стол и спокойно уставился на нежданного гостя.

— Что-то ты больно спокоен… дядя — не переставая улыбаться, произнес помощник. Потом еще раз нервно осмотрел комнату — Рассказывай, кто ты такой будешь, дядя?

— Меня называют Магом Искажений — сухо произнес я.

Наигранный хохот сотряс комнату, а голубые глаза этого возрастного парня так и остались холодными как заснеженные вершины гор Карамира. 'Глаза убийцы' — мелькнуло у меня в голове.

— Ну и чего за моим хозяином ходишь, маг? — с особой издевкой в последнем слове задал вопрос подручный Роуда.

— Взасос хочу его поцеловать!

Убийца отреагировал мгновенно: секунда и у него в руках тускло блеснул нож. В то же мгновение из дверного проема, что вел в соседнюю комнату выскочила, серая тень, и, получив удар по темечку, парень с ледяными глазами стал тут же медленно оседать на пол.

— Не знал что ты здесь — обратился я к Керну.

— Пришел сегодня раньше. Кстати: что это за обормот? — тут мой соратник несильно пнул бесчувственное тело нашего гостя.

— Это подручный одного торговца, чей дом я сегодня ночью хотел навестить. Но вот теперь не знаю, стоит ли мне это делать: информатор из него, благодаря твоей инициативе и самоотверженному желанию меня защитить, теперь никакущий. Надеюсь — к ночи очнется. Кстати, с чего ты решил вмешаться? Забыл кто я такой?

— Не подумал: увидел нож и сработал на инстинктах — чуть виновато произнес Керн.

Рассказ о моих похождениях начавшихся на северном рынке и закончившейся бессознательной тушей на полу нашего дома занял немного времени.

— Думаю, он по собственной инициативе за тобой потопал — выдал заключение соратник — Случайно тебя засек: если бы остальные были в курсе, они бы сюда всем гуртом завалились, а может — вообще бы себя не проявили, а понаблюдали сначала. Этот походу вообще 'зеленый' — тебе повезло.

Тут Керн слегка замялся, но произнес:

— И это… ты если еще за кем следить надумаешь, лучше меня подряди, а то будем расхлебывать оба…

Я невольно усмехнулся и ответил в тон:

— Не подумал: сработало самомнение.

Пленника связали и запихнули в чулан. Керна я отправил в лавку за бухлом, что подешевее и покрепче.

Через полчаса вернулся Керн, а еще через час — очнулся пленник. Допросив его я понял что все произошло как и предсказывал мой товарищ: подручный Роуда заметил меня случайно, уже после того как отделился от своих, и решил сначала проследить за мной, а уж потом преподнести мою голову своему хозяину на блюдечке с голубой каемочкой.

Меж тем наступила ночь. Подавив волю пленника и развязав его, я попросил Керна облить нас с головы до ног дешевым пойлом.

Еще через полчасика стражники со снисхождением посматривали на парочку двух забулдыг еле двигающихся по погруженным во тьму улицам, от которых за поллага несло спиртным. Оба алкаша могли передвигаться только тесно обнявшись, и судя по выражению лиц, были в полубессознательном состоянии.

Так с плененным подручным мы добрались до дома Роуда. Я оглянулся по сторонам: в переулке никого не было. Лишь у стены соседнего дома, рядом с небольшой стихийной помойкой, кто-то возился и противно попискивал — видимо крысиное семейство вышло на ночную кормежку.

'Стой ровно' — приказал я своей временной марионетке. Сам подошел к входной двери и прислушался — тишина. Судя по всему можно попробовать телепортироваться за дверь, но вот рисковать самому — увольте: а вдруг в прихожей стул у двери или еще хозинвентарь какой? Пускай вот этот гаврик своей шкурой рискует коли сам ко мне приперся.

Телепортация подручного Роуда прошла успешно. Парень вернулся целый и невредемый без следов какой-либо диффузии посторонних предметов в теле. Значит — можно и мне. Оказался в полной темноте. Накинул на себя небольшой защитный купол и зажег свое 'солнце' где-то на полпроцента мощности, осветив бледным призрачным светом небольшую прихожую. Да небогато живет торговец информацией: серые стены, пол с редкими проплешинами сколотой краски, паутина по углам. Аскет? Что еще? — две двери слева, лестница наверх и проход дальше на первый этаж — чуть правее. Выбираем лестницу. Тихо и аккуратно ступая, стал подниматься наверх и посреди лестницы мысленно хлопнул себя по лбу: безвольный помощник Роуда ведь остался на улице! Сейчас любой может увидеть этого дебиловатого стоящего истуканом у входной двери. Вывалился в 'пространство' и телепортировал своего невольного помощника в прихожую. Потом продолжил подъем наверх. Наверху оказался в коридоре с еще двумя дверьми и открытым проемом в пустую гостиную. Приоткрыл первую дверь и сразу получил удар по защитному куполу дубинкой. Чуткий охранник Роуда не стал кричать 'караул' и поднимать панику, очевидно рассчитывая разделаться со мной в тишине. В момент, когда дубинка натолкнулась на мой щит, я на автомате накинул звуконепроницаемый купол практически на всю комнату. Усыпить охранника после этого было делом техники.

Осторожно приоткрыл вторую дверь и здесь-то, наконец, нашел мирно посапывающего хозяина дома. Сел на стул напротив кровати, но этот предмет мебели видимо очень благоволил к своему хозяину, тут же противно заскрипев своей спинкой.

Роуд проснулся мгновенно. Проморгавшись, он уже через пару секунд, вместо банальных вопросов, выдал фразу:

— Не думал я, что для моего убийства потребуется архимаг.

Я покосился на свое бледное 'солнце' и с уважением произнес:

— Часто видели?

— Нет, но мой род деятельности обязывает знать многие вещи.

— Я не пришел Вас убивать, но мне нужна информация.

— Что я получу взамен?

— Завтрашнее утро — добавив в голос толику холода, ответил я.

— Вы ведь все равно меня убьете. Я не дурак — зачем врать?

— Да, я тоже слышал поговорку, что архимаги после себя выживших не оставляют, но я не архимаг.

Скептическое молчание было мне ответом, и я вынужден был продолжить:

— Человек, по чьей наводке я вас нашел, неплохо о вас отзывался — я не буду вас убивать.

— Вы пришли не как клиент в мою лавку, а значит, получив свое, вы вынуждены будете меня убить — тихо произнес торговец информацией, словно рассчитывая, что я начну его разубеждать после этой фразы.

— Я сотру вам память — это будет гарантией вашей жизни.

Снова молчание.

— Ладно — продолжил я — Смотрите!

'Солнце' над кроватью Роуда стало медленно разгораться, затапливая комнату светом. Вскоре послышался характерный свист.

В этот момент хозяин дома забыл обо всем на свете, открыв от удивления рот.

— Как… как это возможно? Никто… Не один архимаг… — потрясенно произнес он.

— Теперь догадываетесь кто я?

Увидев замешательство на лице Роуда, я вынужден был разжевать все до конца:

— Многие говорят о Маге Искажений, но Сетар, Архимаг и иже с ними не любят распространяться о том, чем я действительно для них страшен: я перешагнул двадцатый уровень пропускной способности и своего предела даже не знаю. Теперь верите, что мне по силам стереть вам память?

— Я могу лишь на это надеяться.

— Уже хорошо. Итак, вопрос: имеется ли у вас информация о финансовых проверяющих соответствующего департамента Короны?

— Вынужден вас разочаровать: все, что касается Короны очень хорошо охраняется. Там не течет.

— Да, все щели давно заткнули — усмехнулся я.

— Значит Харук — задумчиво произнес Роуд.

Я тихо рассмеялся.

— Да, подловили: говорить разным людям разные фразы — старый прием хоть и в довольно интересной обертке. Но вы мне соврали: у вас ведь есть какая-то информация.

— Умеете читать ложь по ауре? — задал риторический вопрос Роуд, но не стал дальше ломаться и продолжил — Есть информация по двум проверяющим: один женат на наследнице богатого состояния. Он имел неосторожность переспать с ее подругой и, что более печально, адресовал ей несколько писем. Второй любит жить не по средствам и задолжал немало денег одному ростовщику. Когда 'серых' не стало, ростовщика подмяла одна банда, потом ее поглотила другая, так проверяющий Короны стал должен бандитам и они сейчас неплохо его доят.

— Как я понимаю, эта информация попала к вам из криминальных кругов, а не из Дворца?

— Именно поэтому я ей и располагаю — не стал отрицать Роуд.

— Меня заинтересовал второй. Почему он не обратиться в службу безопасности? — жить с таким ярмом…

— О, они доят его умеючи — на жизнь ему хватает. Если же он обратиться в службу Короны, ему конечно помогут, но вот как минимум продвижения по службы ему после этого не видать, а скорее всего — его просто через некоторое время попрут с работы. И он все это прекрасно осознает.

— Как зовут этого бедолагу?

— Оак.

— И где он живет?

— Минуту.

Тут Роуд медленно встал с постели и, держа руки чуть приподнятыми, чтобы лишний раз меня не нервировать, подошел к стене. Надавив на известную ему точку в этой кладке, он отошел в сторону, тут часть стены медленно выехала в комнату на пример выдвижного ящика с множеством бумаг. Что-то бормоча себе под нос хозяин стал рыться в этой картотеке и через пару минут выудил нужную бумагу. Прочитав ее, он назвал мне адрес.

— Как зовут того ростовщика и под кем сейчас он ходит?

— Ростовщик живет на улице Валяльщиков, там же и принимает клиентов. Сейчас он под бандой Шрама. У Шрама с полста бойцов и выбивальщиков (рэкетиров, сборщиков денег — прим. автора). Если хочешь его найти — начинай с закусочной 'Пьяная лошадь' в нижнем городе: его парни там постоянно околачиваются.

— Теперь идите в постель и закройте глаза.

— Хорошо. Не сочтите за дерзость, но у меня к Вам предложение о сотрудничестве: мои знания Вам, несомненно, пригодятся, а мне — ваша поддержка.

— Вижу вы не из робких, Роуд — предлагать сотрудничество тому, кого ищет весь Форлан — усмехнулся я — Не скрою: предложение интересное и я действительно смогу вас прикрыть практически от кого угодно, но я вас не знаю. К тому же если вы замешаны в убийстве простых людей ничего дурного вам или другим не сделавших, то вместо союзника я стану вашим палачом.

— Возможно из-за моей деятельности и страдали невинные, но лишь косвенно и естественно я этого не планировал.

— Сопутствующие потери — произнес я с легким презрением.

— А разве вы можете похвастаться их отсутствием? — глаза Роуда вдруг стали жесткими и холодными.

Этот Роуд — точно безбашенный тип, но все-ж таки, надо признать, — он меня умыл.

Мы оба выдохнули и чуть расслабились.

— Я присмотрюсь к вам, и возможно у нас будет второй разговор, хоть вы и никогда не вспомните первый. Так что назовите какую-нибудь фразу, которую никто не может знать кроме вас — это облегчит нашу вторую встречу, если она конечно состоится.

Роуд задумался ненадолго и произнес: 'солнце, что прячется в холодном ручье, никого не согреет'.

Через минуту я покинул дом торговца информацией. Он и его охранник утром ничего не вспомнят, а вот с моим сегодняшним попутчиком сложнее: где его оставить, чтобы поутру он ничего не заподозрил, я не знаю. Так что, выудив из кармана подручного Роуда очередную бутылку самого дешевого пойла, купленную Керном с говорящим названием 'блевотинка', я влил ее содержимое этому субъекту внутрь, отвел на пару кварталов от дома и усыпил. Если этому товарищу посчастливиться проснуться поутру хотя-бы в исподнем, то все что ему придет в голову — это то, что он вечером нажрался до таких зеленых соплей, что не помнит абсолютно ничего со второй половины предыдущего дня. Впрочем, признаваться в таком конфузе, я думаю, он никогда никому не станет, даже если до этого считал себя убежденным трезвенником.

Утром следующего дня я был у двери дома проверяющего Оака. Жил он в самой верхней части среднего города и улица, на которой я сейчас находился, могла соперничать по чистоте и красоте с той, на которой жили мы с Мирой в Холме.

— Господин Оак? — произнес я, когда дверь открылась, и передо мной предстал невысокий лысеющий тип с сальными волосами на абсолютно круглой голове.

— Кто такой? — заспанно пробурчал проверяющий.

— О, я ваш лучший друг — растянул я губы в улыбке.

— Ничего не покупаю — произнес дежурную фразу Оак и попытался закрыть дверь.

Пришлось просунуть ногу между дверью и косяком.

— Я ваш лучший друг, господин Оак. И, как ваш друг, не могу смириться с тем, что ваш скромный долг разросся до размеров, не позволяющих его отдать и по сей день. Я считаю, что должен обратиться в службу Дворца, чтобы они наконец-то сняли с вас это финансовое бремя.

Глаза у Оака забегали как у загнанной в угол крысы, а сам он покрылся испариной.

— Кто вы и что вам надо? — прошипел проверяющий.

— Я закрою ваш долг — тихо произнес я — Но давайте обсудим это в доме.

Жил Оак хорошо: стены его дома украшали дорогие гобелены, а ковры на полу были мягкими и пушистыми как в доме Здравара. Мы поднялись на второй этаж и прошли в кабинет хозяина. Только мы уселись в кресла, как дверь приоткрылась и мальчик-прислуга, просунув свое лицо, спросил:

— Вам и вашему гостю принести чего-нибудь, хозяин?

— Пшел вон!!! — проорал находящийся сейчас на грани истерики Оак и запустил в мальчишку левым тапком.

Моська паренька тут же исчезла, а за дверью послышался быстрый топот удаляющихся шагов, приглушенный мягкими коврами.

Поскольку хозяин дома молчал, глотая слюну и обильно потея, я приступил к разговору первым:

— Я выкуплю ваш долг, Оак и не сдам вас службе Дворца.

— Короны — на автомате поправил меня проверяющий — И какая мне с того радость?

— Когда я выкуплю ваш долг — он исчезнет — тут я театрально развел руки — Как туман под жарким летним солнцем.

— С чего такая щедрость? — подозрительно сощурился Оак не забывая одновременно промокать свой потеющий лоб шелковым платком.

— О, я большой чудак: взамен, на каждую свою проверку вы будете брать пару металлических штырей и скрещивать их определенным образом в укромных уголках графских замков.

— И как же на меня посмотрят, когда увидят такое?

— Проверка ведь обычно длится не один день. Я уверен вы изыщете возможность проделать это незаметно, чтобы вас не сочли таким же чудаком, как и меня.

— Вы издеваетесь? — спросил Оак и как-то странно на меня посмотрел.

— Ничуть. Это будет платой за ваши долги. Вы больше не будете должны ни одному бандиту.

— Я и не должен ни одному бандиту. Я должен ростовщику.

Я посмотрел на проверяющего, как на ребенка:

— Ваши долги давно в руках тех, кому прирезать человека как съесть пирожок поутру. Они никогда от вас не отстанут. По сути, я ваша единственная возможность избежать долгового пожизненного рабства. Я не шучу — сегодня ваш счастливый день.

Оак попытался то-то возразить, но смешался. Видимо произнесенные мною слова перекликались с его подсознательным пониманием ситуации, но до сих пор он боялся смотреть этой правде в глаза.

— Простите, но вы не похожи на человека способного выкупить мой долг — ответил Оак — Может вы и располагаете нужной суммой, но как вы сами же и сказали: они от меня не отстанут.

— Оак, представьте, что рядом с вами открылась воронка пустоты — все что вам мешает, исчезнет в ней не успев издать и крика. Я и есть эта воронка, Оак. Завтра вы можете помочиться на ботинки самого отъявленного негодяя в городе, а на следующий день его не станет и все потому, что я в вас очень заинтересован.

Видимо когда я произносил эту тихую речь, что-то кардинально изменилось в выражении моего лица, и хозяин дома смотрел теперь на меня как на ненормального с тенью некоторого испуга. Потом, справившись с собой и теребя в руках мокрый от пота платок, произнес:

— Хорошая речь. Вы или сумасшедший возомнивший себя архимагом или… вы маг?

— Какова сумма основного долга? — спросил я, игнорируя предыдущий вопрос.

— Пятьсот золотых.

— Я зайду за вами через пару дней, и мы утрясем все ваши долги у ростовщика. Кстати, у вас нет мазохистских наклонностей?

— Что вы имеете в виду? — испуганно спросил Оак.

— Вы же не будете рассказывать обо мне и нашем разговоре, рискуя потерять свой единственный шанс вырваться из этой кабалы?

— Даже если вы просто фантазер и пустобрех — я ведь ничего не теряю, так что мне нет смысла распространяться о нашем разговоре — ответил, успокаиваясь, проверяющий: ведь озвученная мною при знакомстве угроза разоблачения его проблем перед службой Короны больше над ним не давлела.

Вечером того же дня я дождался возращения Керна и сообщил, что ему сегодня придется еще поработать внеурочно. На вопрос о том, чем придется заниматься, я лаконично ответил: 'мочить бандитов с особой жестокостью'.

О том, что взять с собой Керна было правильным решением я понял еще до посещения 'Пьяной лошади'. Только я вознамерился пересечь улицу и посетить это заведение как был остановлен своим соратником:

— Тебе не стоит туда соваться, Ход.

— А в чем дело?

— Ты одет слишком богато для этого заведения и даже будь в лохмотьях у тебя лицо… — тут Керн замялся, не зная как сформулировать мысль.

— Слишком одухотворенное — хохотнул я.

— Да. Судя по тому какие личности туда входят и выходят тебя там сразу запомнят. Так что постой тут, а я сам все разведаю.

Где-то через полчасика, когда мои ноги уже стали затекать от стояния на улице, из закусочной вышел Керн и незаметно кивнул на одного из вышедших перед ним посетителей.

Этого мужичка мы поймали в двух кварталах от заведения в безлюдном переулке с глухими каменными стенами.

Керн схватил его за горло и прижал к стене, успев второй рукой перехватить вытащенную противником заточку, потом, не церемонясь, заехал коленом в промежность бандюгана. После такого приема, мужик сразу превратился в вопросительный знак не способный даже кричать от боли. Потребовалась еще пара минут, чтобы привести его в чувство. После короткой беседы с применением физического насилия и угрозами членовредительства этот субъект поведал где можно застать Шрама и часть его кодлы. Самое смешное заключалось в том, что он собственно туда и шел. Проводник из него после общения с Керном теперь стал неважнецкий, так что я по мере своих скромных сил поспособствовал его приобщению к тайнам мирозданья: уверен, теперь этот товарищ знает точный ответ на вопрос 'есть ли жизнь после смерти?'.

Дом, расположение которого нам описал невольный исследователь трансцендентальных загадок этого мира, располагался на одной из улиц нижнего города. У двери этого деревянного строения с почерневшими от времени бревнами стоял наблюдатель: парень в грязной шляпе с чертами лица умственно отсталого сыночка любимой мамочки.

Подгадав момент, когда редкие прохожие совсем покинули улицу я телепортировал наблюдателя куда-то на глубину минус пятидесятого этажа. Дверь, ожидаемо, не открылась, так что я вынужден был срезать петли магически. Приоткрыв дверь с непредусмотренной конструкцией стороны, мы увидели в прихожей ошарашено вытаращившегося на нас мужика. Удивиться вслух он, конечно, не успел, схватившись за горло и медленно осев на пол. Выбирать куда двигаться дальше нам не пришлось, так как из этих сеней вела только одна дверь.

Пока Керн восстанавливал видимую целостность внешней двери, чтобы факт проникновения не был заметен снаружи случайным прохожим, я прислушался к тому, что происходило в соседнем помещении. Во-первых, там стоял гул мужских голосов, во вторых — оттуда явно слышались шлепки о чью то плоть. Судя по ритмичности этих ударов: за дверью явно кто-то занимался процессом размножения и делал это отнюдь не почкованием.

Нацепив с Керном маски, мы вошли в помещение. Здесь стояло пять или шесть столов за которыми мужчины бандитской наружности выпивали, а также играли в карты и кости. У некоего подобия бара стоял здоровый голый мужик и методично вгонял свою плоть в… поскольку стоял он ко мне спиной, то о его партнерше я мог судить только по двум тощим ногам, одна из которых была сейчас была сведена судорогой.

Наше появление погрузило комнату в гробовую тишину. Почуяв какую-то странность за спиной, любитель плотских утех повернул свою голову назад, чуть изменив положение тела. В результате я смог рассмотреть наклоненное вниз лицо пятнадцати-шестнадцати летней девочки с искусанными в кровь губами.

Думаю, если бы в этом мире кто-нибудь знал о петардах, то он определенно бы решил, что одна из них сейчас взорвалась прямо в заднице у насильника. Одна из его оторванных ягодиц прочертив дугу, шлепнулась на стол с игральными картами. Через секунду я обрушил на игроков за этим столом пучок из тысячи мельчайших воздушных лезвий, превратив за один удар сердца четырех здоровых мужиков в куски извивающейся и рвущейся на глазах плоти.

Дальнейшее описывать не буду. Скажу лишь, что если сначала я хотел относительно безболезненно лишить жизни всех присутствующих в этой комнате, то после увиденного я нее разбирал где — мебель, а где — люди.

Остановил меня Керн, проорав в ухо, что нужно хоть что-то оставить для опознания Шрама.

Поскольку действовал я не методично, то часть бандитов была еще жива, и в результате нам удалось выудить тело главаря этих отморозков вместе с парой его самых важных подручных. Никто из них уже не дышал. Девушка от увиденного, давно потеряла сознание, что в данной ситуации, определенно было лучшим исходом как для нее, так и для нас с Керном.

Пока я стоял и отходил от кровавой пелены, что застилала мои глаза несколькими минутами ранее, мой помощник осмотрел весь дом и сказал что, в одной из темных комнат под кучей тряпья находится еще одна ровесница несчастной. Приводить ее ко мне он по понятным причинам не стал, потому что эта комната сейчас была похожа на скотобойню, в которой не один час веселилась армия маньяков.

Девушка, что была без сознания и выглядела из рук вон плохо: синяки по всему телу, кровоподтеки, тонкая струйка крови на ноге, бравшая начало в районе бедер. Никогда не понимал мужчин, посмевших поднять руку на женщину. Вместо того чтобы восторгаться женской красотой и саму возможность прикасаться и целовать тело женщины, рассматривать как ничем неоценимый дар этой жизни, а то и один из ее смыслов, находятся те из нас, кто умышленно превращает эту красоту в боль и страдания. Для меня такие люди хуже зверей, они для меня даже не сумасшедшие, а инопланетяне.

Судя по тому, что рассказал мне Керн, вторая девчонка была не в лучшем состоянии. Для того, чтобы мы могли обратиться к лекарю нужно было предварительно учесть множество нюансов, чтобы не засветиться самим. Но времени на это у нас не было, поэтому Керн схватил безвольное тело первой девчушки и направился в комнату ко второй несчастной. Прямо оттуда я телепортировал всех в наш базовый лагерь.

Первой, кто увидела вновь прибывших, была Тенза. Крик вырвался из груди женщины, увидевшей двух обнаженных и замученных девчонок, свисающих с плеч Керна.

Дальнейшими действиями руководила Тенза: она приказала отнести Керну обеих пострадавших под навес, а потом бесцеремонно вытолкала его оттуда. Рядом с Тензой уже крутилась Хлоя, осторожно обмывая раны девушек и глотая при этом слезы — кому как не ей знать, через что они прошли.

Впрочем, телепортировал я их сюда вовсе не под крыло Тензы. Ведь у меня в распоряжении имелся собственный доктор, чьи услуги сейчас как нельзя кстати.

Телепортация к Доку — и через пять минут лучший специалист, которого я могу достать, уже колдует над несчастными, а рядом крутятся три добровольных помощника в юбках, включая одного 'дипломированного', то бишь Велинду, которая явно идет по стопам отца.

Мне же оставалось завершить начатое в Саниме: 'убрать' тела бандитов и спалить всю эту хату к едрене фене.

Следующим утром я телепортировался в свой 'сейф' у водопада, где изъял 500 золотых — основной долг Оака.

А ближе к обеду, мы с проверяющим Короны были в лавке у ростовщика. Ссудодатель смерил нас холодным взглядом: Оака он явно узнал.

— Что вы желаете, господа — надменно проскрипел хозяин этого заведения.

— Дело в том, что господин Оак решил погасить свой долг перед вами и заодно купил купеческую гарантию на свою жизнь — тут я приобнял сидящего рядом проверяющего Короны, который после всего услышанного заметно сбледнул.

— Господин Оак платит свой долг согласно прежде достигнутой договоренности в равные промежутки на протяжении еще пяти лет — невозмутимо произнес ростовщик, словно не расслышал моих слов.

— Сумма которую он у вас занял составляет 500 монет золотом — вот они — тут я выложил довольно объемный мешочек с золотыми монетами — Что касается процентов, то он уже выплатил почти половину этой суммы в счет прежних взносов.

Тут ростовщик перевел свой взгляд на телохранителя, стоявшего слева от него. Бодигард в свою очередь перестал задумчиво изучать кожаный мешок средних размеров, лежащий у моих ног и посмотрел на меня как удав на кролика.

— Мне больше нечего вам сказать — произнес ссудодатель — Если вы не понимаете слов, то вас отсюда выкинут и это лучшее, что с вами может произойти, пока…

— Дело в том, что вы не можете никого отсюда выкинуть, ведь как я уже сказал, у господина Оака купеческая гарантия от всех неприятностей.

— Что несет этот сумасшедший!!! — не выдержали нервы у ростовщика — Скала!!! Если через минуту они отсюда не уйдут, переломай им ребра и выбрось то, что от этих двоих останется на улицу!!!

Скала сделал два шага ко мне и стал угрожающе разминать руки.

— Я все проясню — примирительно ответил я, и, медленно, чтобы не нервировать телохранителя, поднял свой мешок, ослабил тесемки и показал внутреннее содержимое ростовщику через умышленно зауженное горлышко.

От увиденного, этот финансовый кровопийца схватился за живот и залил бумаги на своем столе бело-желтой жидкостью. Запахло блевотиной.

Телохранитель явно не знал, как реагировать на происходящее: содержимое мешка он не видел, но понял, что что-то изменилось и выкидывать посетителей пока не торопился.

— Может мне отрезать им головы, хозяин? — додумался проявить инициативу этот шкаф.

Я внутренне усмехнулся, а ростовщик снова схватился за живот:

— Встань на место — тихо произнес он своему защитнику.

Телохранитель, недоуменно пожав плечами, вернулся на место, а я решил взять слово:

— Как вы понимаете это очень серьезная купеческая гарантия от многих неприятностей. Содержимое этого мешка видели вы да я, так что никто вас не свяжет исчезновением вашего силового прикрытия.

— Какое уж прикрытие — нашел в себе силы ответить ссудодатель — Знаете сколько они мне оставляли?

— Не знаю. И думаю, вы от этого не избавитесь. Главное чтобы ваша следующая 'крыша' и знать ничего не знала о бывшем долге господина Оака. К вам у меня претензий нет и не будет, если вы забудете меня. Надеюсь и у вас ко мне тоже: деньги вам вернулись с очень неплохими процентами. Ваш телохранитель ведь не будет болтать лишнего?

— Мы с ним работаем много лет — лаконично пояснив гарантию молчания, ответил хозяин.

Когда мы вышли из лавки ростовщика я хлопнул по плечу Оака:

— Ну, вот — теперь ты никому ничего не должен!

— Кроме ваших странных пожеланий — слегка печально протянул мой будущий установщик контрольных точек.

— А, не куксись — это ведь такая ерунда! — беспечно произнес я — Давай вечером отметим! Только закину свой мешок домой.

 

18

Утро следующего дня я встретил с легкой головной болью: не скажу, что попойку с Оаком можно было назвать выдающейся, но приложиться к бокалу все-таки пришлось. Вчера, когда проверяющий дошел до нужных кондиций, то приблизил свое лицо к моему и дохнув перегаром задал несомненно мучавший его вопрос: «скажи, друг, ик-а, вот зачем тебе все это надо. Мужик ты серьезный — от таких дел меня отмазал. Эти твои штыри, ик-а, в чем подвох?».

Посмотрев тогда в осоловелые глаза Оака, я понял, что на магию он не грешит, что, в общем-то, логично: штыри сами по себе с магией не вязались никак — даже если проштудировать самую «фантастическую» книгу по магии, то бишь прочесть Меннеля от корки до корки, то там даже рядом таким не пахнет. Если бы мой протеже хотя-бы допустил мысль о магии, то молчал бы в тряпочку, а не лез с расспросами.

«Извини, расскажу — смеяться будешь. Эта моя небольшая тайна, но ведь ее незнание стоит того, что я сделал?» — ответил я, вызвав тогда пьяную улыбку собеседника, сомкнувшего потом пальцы особым образом в символическом знаке молчания.

Ближе к обеду мастер Руфим подал сигнал из «пространства» о том, что он на месте. Телепортировавшись, я оказался в глухом лесу среди молодых елей. Мастер сидел неподалеку и снимал пробу с мерно булькавшей в походном котелке похлебки. Лошадка соратника при моем появлении повернула уши и обеспокоенно всхрапнула. Потом, признав во мне своего, снова опустила голову, продолжив щипать траву.

— В ручье карасей наловил — присоединяйся — пригласил меня к обеду мастер меча.

Караси были мелкими и костлявыми, поэтому пришлось их выкинуть и ограничиться похлебкой.

— Чего в такую глухомань залез? — спросил я Руфима.

— Дорога у этого Шалета постоянно загружена — пришлось уходить подальше в лес.

Я понятливо кивнул.

— Тебя обратно закинуть или хочешь на город посмотреть?

— Я с тобой.

На этом разговор прекратился. Доев похлебку, Руфим пошел к ручью мыть котелок, я же за это время успел телепортировать одну из наших лошадок из базового лагеря.

Через час мы уже были на тракте. Город был более крупным, чем Холм. Сначала начались пригороды из грязных, жавшихся друг к другу домишек, на этом пути редкие стайки ребят-попрошаек нет-нет да и преследовали путников, потом — каменная серая стена, как граница непосредственно городской черты. Не слишком выдающаяся, не слишком высокая, но по-своему — основательная. У городских ворот — пара скучающих стражников лениво посматривающих на людской поток. Никакого личного досмотра, никаких препонов для въезда в город. Оно и понятно: чинить препятствия торговцам на великом пути с запада на восток городская администрация не хотела чтобы не лишиться части огромной прибыли которую получал город от тонн съеденной пищи, постоя, заказов ремесленников и многого другого, о чем простой смертный даже не догадывается.

Оказавшись за стеной, Руфим кинул медяк одному из группы мальчишек промышлявших местными гидами для новичков. Так что кузню Савура мы нашли довольно быстро.

Усатый мужчина с чуть вытянутым лицом и обвисшими усами довольно меланхолично выслушал мою просьбу, не выказывая ни капли удивления странным заказом. Только попросил посмотреть на камешек из странного металла. Сначала он взвесил его в руке, потом посмотрел как он бликует солнце, потом несильно ткнул его каким-то странным инструментом, напоминавшим штопор.

— Где-то один с четвертью тугоплавкости пирала будет — хмыкнул мастер — Сделать реально. Размер кольца?

Я показал на свой безымянный палец — у меня с Мирой практически один размер.

— Пять золотых и деньги вперед — произнес кузнец, снимая мерку с пальца.

— Ты ничего не попутал? Мы у тебя ведь не клинок из альбентума выковать просим? — возмутился Руфим.

— Во-первых, иглу будет сделать непросто — стал загибать пальцы ремесленник — Во-вторых, я такого материала никогда не видел. Тут вы платите не только за работу, но и за то, что я буду по-прежнему считать, что такого материала никогда не видел, как, впрочем, и вас. В-третьих, все будет готово завтра после полудня.

— Мы друг друга поняли — кивнул я, и отсчитал нужную сумму.

— Особые пожелания по кольцу: гравировка, специальный рельеф?

— Надпись с внутренней стороны алмазной пылью «от безымянного М»., но никаких неровностей и дискомфорта при этом быть не должно.

Кузнец удивленно покачал головой.

— Вы знаете, как сделать мою работу настоящим приключением: это на пределе моих возможностей и еще придется привлечь ювелира. Двадцать сверху и будет вечером.

За спиной возмущенно засопел Руфим. Я отсчитал еще 20 золотых.

— У ювелира не возникнут вопросы по металлу?

— Могут, но я скажу, что это редкий вид пирала. Этот разговор тоже входит в цену — хмыкнул снова кузнец и насмешливо покосился на Руфима.

— Приятно иметь с вами дело — совершенно искренне высказался я — Но если…

— Я много клиентов повидал на своем веку — перебил меня Савур — Поверьте, у меня нет желания вас разочаровывать.

Распрощавшись с кузнецом, мы с мастером направились искать еду и ночлег. Рассматривая неказистую местную архитектуру и прохожих, я замечал у некоторых из них кожаные ошейники.

— Рабы? — решил я поинтересоваться у Руфима, кивнув на пару проходивших рядом молодых парней, сопровождавших толстого дяденьку в пестром халате.

— Они самые — подтвердил мои догадки мастер — Вообще, насколько я слышал, рабства в Севетре нет… официально. Но здесь этих самирских залетных птичек видимо терпят.

Потом мы с Руфимом продолжили безрезультатно мотаться по городу в поисках лучшего места ночлега. На паре улиц мой нос уловил не очень сильный запах гари. Я с беспокойством стал смотреть выше крыш окружавших нас домов, но темных столбов дыма нигде не было. Пожар в средневековом городе, скажу я вам, пренеприятнейшая вещь: даже если деревянные дома стоят вперемешку с каменными, искры от пожарищ разносятся ветром довольно далеко, а учитывая отсутствие пожарной службы как таковой, можно в лучшем случае наглотаться дыма, а в худшем — быть затоптанным обезумевшей толпой или помереть задохнувшись от того же дыма. И это не считая таких мелочей, как быть обворованным ловкими карманниками, которые как саранча слетаются к таким местам, пользуясь замешательством людей, отвлеченным вниманием и чужим горем.

В конце-концов, после получаса мытарств мы с Руфимом нашли вполне презентабельный постоялый двор, в котором решили остановиться на ночь. Ну, а поскольку на первом этаже наличествовал кабак, то не грех было и подкрепиться.

Заведение видимо пользовалось популярностью, поскольку из пятнадцати столов все были полностью или частично заняты. Мы подошли к тому, за которым одиноко потягивал пиво мужик средних лет с весьма симпатичной молодой особой. Не спрашивая разрешения, Руфим уселся прямо напротив этой парочки. Также молча, я приземлился рядом. Мужик кинул на нас настороженный взгляд и стал куда как более резво запихивать содержимое тарелки себе в рот. Девушка посмотрела на нас исподлобья и уткнулась в свой стакан.

В ожидании местной обслуги я решил сгладить неловкость, возникшую в связи с нашим молчаливым появлением:

— Как здесь кормят, уважаемый? — обратился я к мужику — Меня, кстати, Ликом зовут.

— Угу — ответил этот субъект, запихнул еще пару ложек овощного рагу себе в рот и, схватив девушку за руку, молча потащил ее наверх.

— Нервный какой-то — задумчиво проводив филейную часть девушки взглядом, произнес Руфим.

— Ну, мне бы тоже не понравилось, если бы передо мной нарисовались два рыла в кабаке, пока я с молодой женой сижу. К тому же они одни, похоже, и явно рассчитывать им не на кого.

Тут к столику подошла прислуга и мы стали делать заказ. Руфим попросил принести риса с мясом, а я заменил его на овощное рагу. Вместо легкого пива пытались заказать морсу, но в качестве альтернативы был только травяной чай, так что пришлось ограничиться им. Когда тарелки наполовину опустели в кабак вошла пятерка мужчин очень фактурной наружности: четверо имели косую сажень в плечах и выточенные как из гранита лица, на которых не снимаемой маской застыло выражение легкого презрения ко всем окружающим, на них были черные шелковые плащи без единого пятнышка грязи и сапоги дорогой выделки. У всех красовались золотые значки на верхней одежде, а у пятого: не такого габаритного, еще ниже был приколот второй значок, судя по цвету — из чистого альбентума. Вместо того, чтобы окинуть взглядом едальню и, убедившись в отсутствии мест для пятерки посетителей, покинуть залу, короли жизни двинулись к самому свободному столику из имеющихся: то есть к нам.

— Вы, мясо — пошли прочь! — рявкнул один из здоровяков.

Руфим оторвался от еды и с задумчивым видом уставился на говорившего, а я, наконец, смог рассмотреть значки на их одежде: у всех однотипный знак из золота в виде отлитой головы отдаленно напоминающей львиную, а у пятого — еще и полусфера из альбентума.

— Сейчас подвинемся — места на всех хватит — примирительно произнес я.

— Ты всерьез думаешь, что мы будем сидеть за одним столом с купчишкой или кто ты там и его доморощенным с позволения сказать — тут мужчина с двумя значками презрительным взглядом посмотрел на Руфима — «телохранителем»?!

Руфим хранил молчание, видимо надеясь, что первыми в драку полезут наглецы и потом будет шанс отбрехаться перед стражей. Я же не был столь оптимистичен в прогнозах нашего возможного противостояния с этой компанией: уж очень они по повадкам и выражению лиц напоминали самый первый патруль, встреченный нами на землях ДеВитаров.

— Ну, тогда приятного вам аппетита уважаемые господа — произнес я, хватая свою плошку и кладя руку на плечо мастера меча.

Руфим вынужден был уступить и подняться из-за стола. Я молча двинулся к наиболее свободному столику из оставшихся: за ним сидели трое мужчин. Когда я уже почти подошел к столу, сзади раздался рык: «Чего уставился, смерд! Хочешь поиграть со своей ржавой железкой?!». Оглянувшись, увидел крайне неприятную картину: Руфим решил-таки поиграть в гляделки с одним из этой пятерки. Вот вроде взрослый мужик! Наверное, сотню лет уже разменял, а идиотов стороной так обходить и не научился! Если сейчас мастер меча вытащит из потрепанных ножен свое «ржавое орудие труда» этот вояка наверняка впадет в ступор от разрыва шаблона, но нам такое развитие событий совсем не интересно:

— Нам не нужны неприятности, уважаемый господин — смиренно произнес я, по факту обращаясь, таким образом, к Руфиму.

— Тогда держи своего шелудивого пса на привязи! — проорал этот тип.

Руфим наконец-то внял голосу разума и двинулся вслед за мной.

— Разрешите присесть за ваш столик — обратился я к троице, сидящей за столом.

Двое окинули меня взглядом, в котором явно читалось презрение: оно и понятно — любой мужчина не сумевший отстоять свое место за столом, у других представителей нашего роду-племени вряд-ли вызовет еще какие-то эмоции. А третий приветливо кивнул:

— Садитесь и охранника своего пригласите.

Руфим сел рядом, а я кинул быстрый взгляд на наших соседей по столу. Слева расположился чернявый мужчинка с серыми чуть зауженными глазками, густыми бровями и черной короткой бородкой. По центру сидел тот самый тип, что разрешил нам занять этот стол. Его округлое лицо было чисто выбрито, плечи широки, а бледно-голубые глаза с неприкрытым интересом изучали то меня, то Руфима. Справа расположился тип с пепельными волосами, габаритами чуть уступавший своему соседу, но значительно крупнее чернявого.

— Правильное решение — не связываться с «Золотыми котами» — высказался голубоглазый — А вот ваш охранник, похоже, больше печется о своем статусе, чем о вашей безопасности.

— Сам не знаю, что на него сегодня нашло: с его то опытом, такие фортеля выкидывать.

Руфим недовольно фыркнул и уткнулся в плошку.

— А кто такие «Золотые коты»?

— Элитный отряд наемников — не отказался просветить меня собеседник — Они успели оказать сильным мира сего немало услуг, поэтому и связи у них — ого-го! Их знают от Севетра до Самира и Астара. Так что вам повезло, что они о вас пачкаться не захотели.

— И все-таки с таким-то гонором эта пятерка рано или поздно получит передозировку железа в своем организме.

На этих словах голубоглазый хохотнул:

— Так их три десятка, а это так — ребята просто выпить зашли.

— Как ты терпишь такое отношение, Лик — отвлекшись от еды, подал голос Руфим.

— Еще до встречи с тобой, когда я был торговцем, меня и хлыстом стегали и в грязи валяли — ответил я соратнику — Так что уступить стол — для меня сущий пустяк.

Тут одна из подавальщиц взвизгнула: подол ее юбки сзади задрался до спины, а за столом, где сидели «Золотые коты» раздался гогот.

Хм, получается тот мужичек с двумя знаками — маг. Ну да, а полусфера — это скорее купол: мог бы и раньше догадаться.

— Значит вы бывший торговец. Чем сейчас занимаетесь? — спросил собеседник.

— Готовлюсь снова стать торговцем — несколько более сухо, чем следовало, ответил я.

Здоровяк по центру понятливо кивнул и на этом наш разговор сошел на нет. Закончив с трапезой, мы поднялись в свою комнату. Я стал готовиться ко сну, а Руфим сказал, что хочет еще прогуляться по Шалету и покинул комнату. Все что мне оставалось — это молиться, чтобы этой ночью на пару-тройку «Золотых котов» не стало меньше.

Я решил, что не стоит терять время зря и телепортировался в базовый лагерь. У девушек, над которыми методично измывались бандиты Шрама дела шли не очень хорошо: та, что была найдена под ворохом тряпья, медленно умирала от внутренних кровотечений, которые даже Док не мог остановить, а у вот второй были шансы выкарабкаться. Перед тем как я собирался телепортироваться дальше — домой, меня перехватил наш эскулап и, пристально смотря на меня зрачками, расширенными от тусклого освещения на ночной поляне, тихо спросил: «Они долго умирали?». «Быстрее чем мне того бы хотелось» — ответил я. Первый раз вижу в общем-то доброжелательного и гуманного Дока в таком состоянии, впрочем, учитывая что почти все его чада — девочки, в такой реакции нет ничего удивительного.

Дома все было по-прежнему и отдав Мире супружеский долг я телепортировался обратно в съемную комнату.

Соратник вернулся ближе часам к трем, улыбаясь как кот объевшийся сметаны. Я сопоставил увиденный мною ранее взгляд Руфима на филейную часть молодой жены того субъекта, что сидел с нами за столом, странную реакцию на наемников и его текущее настроение и решил проверить свое предположение:

— Наставил-таки рога тому типу с его молодой женой?

— Она ему дочь — довольно потянувшись, ответил Руфим — И девочка, вовсе не проста: хочет, чтобы мы сопроводили ее с папашей до Астара. Там у них дом. Их и так уже пару раз пытались обидеть: то-то ее отец такой дерганый — он уже успел словить люлей от нескольких неприятных типов в тавернах. Я, пожалуй, соглашусь.

— У нас вообще-то дела, мастер.

Руфим отмахнулся:

— Я попросил ее уговорить отца повременить с отъездом до завтрашнего вечера — думаю у нее получиться. Ты получишь свои игрушки от кузнеца, а я отправлюсь их сопровождать.

— А как она своему папаше объяснит, когда именно и при каких обстоятельствах она успела завести личного телохранителя?

После этих слов соратник внимательно на меня посмотрел и произнес:

— Я никогда тебя не спрашивал, но ты ведь не с нашего континента, да? Ты не замечаешь очевидного: она же не дочь зажиточного купца, а дочь небогатого ремесленника и отнюдь не девочка уже. У простых людей, хе — все гораздо проще.

В общем-то мастер меча прав, видно я на подсознательном уровне никак не привыкну к тому, что замуж здесь можно выйти и в 14 лет, а иногда и раньше.

Почти что весь следующий день я посвятил сну до самого обеда. Ушедший рано утром Руфим появился после часа дня, чем я не преминул воспользоваться, телепортировавшись в Холм. Дабы не вызывать подозрения у соседей моим длительным «затворничеством» мы с Мирой на пару часиков выбрались погулять по улицам нашего родного города. Потолкавшись на ближайшем рынке, я услышал множество слухов, один из которых мне очень не понравился. Покупательница местной торговки свежим мясом увлеченно рассказывала, что тайная стража Лимана на позапрошлой делиме приходила за одной из девушек, которая якобы была на месте убийства племяша Вильфора. Поначалу я здорово удивился, решив что та дура нетяжелого поведения таки осталась в городе вместо того чтобы навострить свои лыжи в Астар или еще куда подальше. Но услышав продолжение, ненадолго впал в ступор: девушка, которую забрали, была на хорошем счету среди соседей и, как я понял, в «связях порочащих» замечена не была, а вот ее соседка по совместно арендуемой комнате была из «тех самых», но она тоже исчезла при невыясненных обстоятельствах. Вообще вырисовывались два варианта: или ту проститутку уже прихватили и еще для каких-то целей загребли ее подружку или свидетельница моего убийства успела слинять и лучшее, что смогли сделать ищейки — схватить ее соседку. Попалась ли свидетельница, по сути — неважно, так как если бы попалась и смогла каким-то образом меня опознать мой дом штурмовали бы силовики Лимана еще так с делиму назад. А вот то, что под раздачу попала соседка… это скорее всего от безнадеги в поисках убийцы. От таких мыслей мне что-то как-то поплохело: сразу вспомнились произнесенные с апломбом слова о сопутствующих потерях в разговоре с Роудом. Бл***ий мир! Сколько еще народу пострадает, если я не сверну с задуманного пути? Остается утешать себя тем, что девчонку возможно выпустят.

Телепортировался обратно я уже в шестом часу. Увидевший мою мрачную физиономию Руфим поинтересовался не вызвана ли моя кислая рожа ссорой с женой. Пришлось промолчать — в самом деле, говорить было нечего!

Окончательно расплатившись с хозяином постоялого двора, мы с мастером направились в кузницу к Савуру. Кузня нас встретила запахами железа, сжигаемой древесины и пота. Увидев своих заказчиков, Савур оторвался от размахивания здоровым молотом, из-под которого мини-фейерверком вылетали искры при каждом ударе о раскаленную до красна заготовку. Обнаженный по пояс хозяин, все тело которого блестело от пота, приветливо кивнул и крикнул одного из крутящихся в кузне мальчишек. Парнишка кинулся в дальний угол и вскоре принес здоровяку две лакированных деревянных коробочки. Открыв первую, Савур продемонстрировал мне кольцо:

— На самом деле, материал для кольца не самый лучший, но…

Я внимательно осмотрел кольцо: на внешней стороне шел замысловатый рельеф имитирующий морские волны, внутренняя сторона была идеально отполирована и половину ее диаметра занимала мерцающая даже при скудном освещении надпись «От безымянного М».. Надев украшение я не почувствовал никаких неровностей как не вертел кольцо на пальце.

— Идеальная работа! — совершенно искренне произнес я — Вот только я не помню, чтобы я заказывал узор с внешней стороны?

— Это самый уникальный заказ, что мне приходилось делать — ответил кузнец — Захотелось внести в работу что-нибудь свое.

Я понятливо кивнул и тут Савур открыл вторую шкатулку. В ней покоилась заказанная игла. Ее толщина на вскидку не составляла и трети миллиметра, а длина не превышала детского ногтя.

— Берете учеников? — вдруг спросил я, на долю секунды смутив мастера кузнечного дела.

— Очередь на работу ко мне в кузню есть давно, но она практически не движется: за три цикла у меня сменился лишь один подмастерье — отрицательно покачал головой Савур.

— Сколько вы зарабатываете за день? В среднем? Вы хороший мастер: наверное от 30 до 50 монет серебром?

Судя по выражению лица Савура, я нехило завысил доходы от кузнечного дела даже для такого мастера как он.

— Я готов платить по два золотых за каждый день обучения «моего» ученика — продолжил я — К тому же у него уже есть базовые знания. Что скажете?

— Буду откровенен — задумчиво потер подбородок кузнец — Сумма немалая. Даже слишком большая. Подозрительно большая. Такую могут себе позволить самые богатые купцы нашего города или граф. И далеко не каждый барон может. Дело не в самой сумме, а в том что, не один из них и не подумает платить такие деньги за овладение кузнечным ремеслом для кого бы то ни было.

— Никакого подвоха — развел я руками — Просто мне нужно получить хорошего кузнеца — моего кузнеца.

— Мне надо обдумать такое странное предложение — неуверенно ответил Савур.

— У вас есть куча времени его обдумать — я буду здесь не раньше чем через две-три делимы.

На этом мы пожали друг другу руки и расстались. Пока мы с Руфимом медленно двигались по направлению к северным воротам в город, я решил обсудить наши дальнейшие действия:

— Мастер, сейчас я не смогу составить вам компанию. Мне нужно увидеться с Керном и передать ему один из полученных сегодня подарков. Скажите вашим спутникам, что я нагоню вас через день-другой, если сами знаете где, все не завертится очень быстро. В общем, полагаюсь на ваше умение объяснить любую ситуацию своим попутчикам.

— Может тебе вообще не стоит нас «нагонять» — тихо произнес Руфим.

— Сидеть в Саниме и плевать в потолок как-то не хочется. А тут — ночные костры, звездное небо, свежий воздух. Я бы и Миру прихватил, но ее появление… а, что? Если я расскажу ей, зачем ты гоняешь коня, когда мог бы уже сидеть дома, она мне плешь проест пока я не дам ей посмотреть на девушку, заинтересовавшую самого опытного члена нашей команды.

— Тьфу на тебя, Хо… Лик! Иногда непонятно когда ты шутишь, а когда — говоришь всерьез! — возмутился Руфим.

Я хохотнул при виде слегка растерянной физиономии своего соратника и, хлопнув его по плечу, пришпорил лошадь. Выезжая из северных ворот, я увидел девушку с отцом, вглядывающихся в людской поток и, видимо, высматривающих мастера меча. Миновав пригороды, я через несколько часов был на том самом месте, где мы с Руфимом ели уху.

Телепортировавшись со своей лошадкой в базовый лагерь я первым делом поинтересовался состоянием девушек. Тенза на мой вопрос лишь махнула рукой и удалилась под навес, где сейчас суетилась Велинда, пытаясь, облегчить страдания несчастных. Упавшее донельзя настроение я решил поднять парой горстей малины. В зарослях этой дикорастущей ягоды обнаружилась Лика. Настроение у девочки тоже было не ахти: длительное отсутствие Старого и две истерзанные бандитами девушки, практически непрерывно стонущие днем и кричащие в ужасе от фантомных насильников по ночам, явно не способствовали укреплению детской психики.

— Хочешь побывать в столице Форлана? — озвучил я спонтанно пришедшую мне в голову идею.

— А тетя Мира с нами будет? — сосредоточенно собирая в свою ладошку ягоды, спросила девочка.

— С тетей Мирой в этот раз не получиться — покачал я головой. Потом прищурился и спросил — А ты, случайно не боишься, что я тебя похищу и заточу в свою тайную башню, где держу всех маленьких красивых девочек?

Ребенок фыркнул на мою нелепую шутку:

— Я уже взрослая, дядя Ход: не надо со мной так разговаривать.

— Конечно, ты очень взрослая — улыбнулся я и, не удержавшись, чмокнул Лику в щечку, вызвав еще один приступ показного недовольства у ребенка — Значит завтра с утра, договорились?

Пока я возвращался обратно, под сердцем заныло: как же нам с Мирой не хватает такого вот чуда с длинными волосами, острыми коленками и лучистыми глазами.

Поскольку уже наступали сумерки, то ждать Керна в снимаемом нами доме пришлось недолго. Бывший охранник караванов появился, когда на улице хозяева соседних домов уже разожгли редкие чадящие фонари у входа в свои жилища. Умывшись и скинув верхнюю одежду Керн начал свой доклад:

— Этот Сетар настоящий параноик! Мне удалось вычислить его кухарку, но она ходит за продуктами в сопровождении двух охранников и еще один всегда трется поблизости под видом обычного горожанина. Она постоянно меняет маршруты и ни разу не закупалась у одного и того же торговца за все время, что я за ней слежу. Впрочем, это и слежкой то назвать трудно: идешь на один из продуктовых рынков и надеешься, что она в этот день именно на нем и появиться!

— Ну, легко быть и не могло. Однако у нас есть неоспоримое преимущество — время. Мы можем себе позволить ждать.

Тут я выложил на стол деревянную коробочку с иглой.

— Что это? — спросил соратник.

— Там — игла. Маленькая. Незаметная. Постарайся подобраться к кухарке в толчее и незаметно засунь ее в верхнюю одежду.

— У меня будет только одна попытка — серьезно покачал головой Керн — Второй раз меня сразу срисуют и схватят на месте. А если она выпадет?

— Я буду всегда знать, где находиться эта иголка, так что на счет этого — можешь не беспокоиться. Как только у тебя это получиться, сразу иди сюда и разверни один из выданных тебе штырей в обратную сторону. Я появлюсь через сутки-двое. Да, кстати, завтра я хочу показать Лике Саним.

— Мне это не нравиться, Ход — снова покачал головой товарищ — Я вчера решил посмотреть, что твориться на месте бывшего логова Шрама: там точно вертятся силовики — я их теперь за поллага чувствую. Скорее всего, они теперь догадываются, что ты в городе.

— Даже если они там по мою душу — им на меня не выйти. Описания нет — иначе бы меня уже прихватили в Холме. Для того чтобы сесть мне на хвост им надо догадаться, что дело вовсе не в моих терках с бандитами, а в одном из клиентов одного из ростовщиков крышуемых бандой. А банда была крупная — они, наверняка, не только ростовщиков крышевали. Додуматься до такого невозможно, как и не возможно поверить в то, что такое мочилово, косвенные следы которого они, наверное, уже нашли, могло произойти по столь незначительной причине.

— Звучит логично — согласился Керн — Ладно, ты главный — вся ответственность на тебе, а я — на боковую.

— С деньгами как?

— Нуу… — довольно протянул подчиненный — Завтракаю и ужинаю я не хуже приближенных какого-нибудь барона, так что деньги не помешают.

— Я только рад, что мои «сотрудники» не экономят на еде. Главное — не спались на этом.

— Обижаешь: места выбираю, где вопросов лишних не задают, но и шваль всякую не пускают. Заведения для достаточно зажиточных граждан: я там не выделяюсь.

— Ладно. Если завтра с утра разминемся, я оставлю мешочек с монетами в углу чулана, что ближе к двери — на этих словах я зашел в комнату для телепортации и через пару ударов сердца был у себя дома в Холме.

Когда Миранда узнала о моей идее «проветрить» Лику в Саниме, она воинственно положила свои руки на бедра и голосом строгой учительницы спросила:

— И в чем, Лика, по-твоему, будет ходить по столице?

— У ней же есть какое-то платье, в котором она ходит — предчувствуя недоброе, жалко промямлил я.

— Какое-то? Ты хочешь, чтобы она ходила по Саниму как нищенка-оборванка? — продолжала давить меня своим холодным тоном жена.

— Ничего ее платье не рваное… — начал я было оправдываться сам не зная за что, но взглянув в глаза Миры, предпочел побыстрее замолкнуть.

— Завтра пораньше идем по лавкам портных выбирать девочке приличную одежду, благо — размеры я знаю! — не терпящим возражения тоном произнесла моя любимая.

Ну что тут скажешь: жить я еще хочу долго и счастливо — значит по лавкам, так по лавкам.

На следующий день, быстро позавтракав, мы пошли на торговую улицу, и пока жена придирчиво осматривала платья и туфли для девочек в различных лавках, я прислушивался к разговорам на улице. Тем не менее, как я ни старался услышать что-нибудь новое о судьбе той несчастной, что попалась в руки к силовикам — ничего нового не услышал кроме одной фразы обороненной одной из кумушек, вертевшихся у лавки с сувенирами: «приличная девка с давалкой в одной комнате жить бы не стала, раз жила со шлюхой значит и сама — шлюха!». Вот такая она — местная «американская готика». С досады оставалось лишь плюнуть, но от этого неприличного жеста меня уберегла жена, выскочив из лавки и став с сияющим лицом демонстрировать какое-то платье в рюшечках и лакированные туфельки.

— Правда, красиво?

— Угу.

— Посмотри, какие цвета — последний писк моды в Холме!

— Тебе не кажется, что платье какое-то слишком цветастое?

— Тебя что-то не устраивает? — голос моей супруги стал подозрительно вкрадчивым.

— Ничего, я говорю — платье красивое, вон какое цветастое.

Конечно же, после покупок Мира хотела лично посмотреть, как будет сидеть обновка на Лике. Поэтому пришлось, сначала, нам с внучкой Старого телепортироваться ко мне в дом, а уже оттуда нарядная Лика отправилась вместе со мной в Саним.

Керна в доме ожидаемо не было, и мы сразу отправились на улицу. Первое, что поразило Лику в столице — толпы постоянно спешащего куда-то народа. Нет — и у нас в Холме ей не раз приходилось бывать на торговой улице, но здесь ВСЕ широкие улицы были заполнены людьми или едущими по своим делам всадниками. И хотя, я, дитя более старого мира, этот разряженный поток горожан толпой бы никак не назвал, но для девочки, большей частью мотавшейся по деревням и поселкам, это было культурным шоком. Вторым открытием для ребенка стало то, что каждая улица здесь мощена камнем, да где-то уже изрядно выщербленным, но все-таки камнем — никакой размокшей глины под ногами, никакой земли — только камень. Я провел ребенка по чистым улицам верхней части среднего города, где почти что каждый дом был маленькой копией какого-нибудь замка, Лика с удивлением смотрела на расположенные здесь фонтаны, которых в Холме отродясь не было и в соответствии с древней традицией бросила туда несколько серебряных монет с гордостью косясь на нескольких явно обеспеченных парнишек, которые, тем не менее, могли себе позволить утопить в воде лишь медь. Скорее всего, девочку приняли за чью-то богатую наследницу, а мою невзрачную фигуру посчитали приставленным к ней телохранителем. Потом я провел ее по Ярмарочной улице, которая на самом деле была веселым пристанищем множества фокусников и артистов. Мы ели сладости, привезенные из восточных королевств и запивали их соком плодов цурими, что растет на приконтинентальных островах на юге, по вкусу похожим на смесь ананаса и клубники, обсуждали факира, что развлекал публику огненным дыханием, а также группу из трех барышень, что танцевали под музыку и задирали подолы платьев неприлично высоко. По последнему пункту пришлось объяснять девочке, что в Саниме это не считается неприличным, по крайней мере, для уличных танцовщиц и это вовсе не означает что они «те самые».

Потом мы пошли на площадь Бродячих артистов. По слухам за вход на представление нужно было заплатить пару медяков — сам я до этого ни разу не удосуживался посетить это место. К моему удивлению платить сегодня не пришлось — всех желающих бесплатно пропускали туда, где каждый день труппы артистов давали жителям спектакли. К моменту, когда мы с Ликой попали на площадь, представление уже шло полным ходом.

Суть творившегося сейчас на сцене сводилась к тому, что к недалекому, но добродушному крестьянину прибежал раненный человек, впоследствии представившийся Магом Искажений. Крестьянин его приютил, а маг, по ходу действия пьесы, все больше открывал свое истинное лицо негодяя, пытаясь то соблазнить жену крестьянина, то отравить самого хозяина дома. Надо сказать, что гримеры работали прекрасно — у моего прототипа с каждой новой сценой под глазами все более явно проявлялись темные круги, а лицо визуально удлинялось все больше и больше становясь похожим на образ вампира, о которых в этом мире, кстати, слыхом не слыхивали.

Тут мой персонаж зловеще захохотал и вытащил из-за спины пару деревянных колодок. Крестьянин в ужасе бросился прочь из дома, а мой герой не будь дурак — решил пока обесчестить дочь хозяина, раз уж с женой не получилось, но в самый ответственный момент на сцене появились новые персонажи: могучие волшебники во главе с Архимагом в роскошном плаще, расшитом камнями имитирующими амрилл. Увидев такую силу, Маг Искажений повалился на колени и запричитал, обращаясь к Архимагу:

Тут Маг Искажений не выдержал и заревел в три ручья. Собственно, на этой оптимистичной ноте представление и закончилось. Зрители стали расходиться: кто-то довольный делился впечатлением:

— Ох, жучара! А с женушкой-то как расстарался — жаль не показали как он ее…

— Лучше бы заплатили деньги за нормальное представление, чем такую халтуру задарма смотреть! — возражали ему.

Предпоследняя строчка, провозглашенная моим театральным персонажем в момент торжества, была интересной. Как таковой «магии смерти», «черного искусства», «некромантии» и прочей дребедени на материке нет. Правда, с одной оговоркой: применительно к магам, а проще говоря — к хомо сапиенсам. По континенту то там, то сям расположены так называемые «нехорошие места». Причина их происхождения доподлинно неизвестна: кто-то говорит, что своим появлением они обязаны Радужным войнам, кто-то — что они были всегда. Так или иначе, по слухам там обитают настоящие чудовища, описать которых не может никто, поскольку видевшие их воочию уже никому ничего не расскажут. Причем принцип: раз Кощей — то обязательно над златом чахнет, здесь не работает. Никто по большому секрету в темных углах таверн не обсуждает несметные богатства таких мест: все, что доподлинно известно — если кто-то ушел в такое место — значит, его земной путь уже завершен. Никто не вышел оттуда с россыпью драгоценных камней или мешком золота за плечами: лишь смерть и пустота — синонимы этих мест.

На памяти ныне живущих была предпринята лишь одна серьезная попытка приоткрыть тайну одного из таких темных пятен: шесть могущественнейших архимагов Имшара отправились в Мертвые Холмы. Эта область находится на самом западе континента — на одной долготе с этим королевством. По одной из версий, ни один из них не вернулся обратно, но по еще одной — один все-таки вернулся и рассказал, что там он увидел, как оживают самые страшные кошмары из его снов и появляются новые: в одном из них его давно умершая жена ела их собственных детей и просила его присоединиться к трапезе. Сам архимаг после этого рассказа не прожил и дня, умерев в ту же ночь. Но все это лишь слухи — скорее всего эта шестерка там и сгинула.

Помимо таких мест, в определенных географических районах обитают, по-слухам, реально страшные твари: в песках на юге — человекоподобные двуголовые монстры с темной кожей, западнее в болотах — «плешивая ведьма» или «трясинная ведьма», а также «тонконогая собака», в самой северной части гор Карамира — мохнатые чудовища чем-то по описанию напоминающие «йети», в лесах востока — зубастые черви, прогрызающие тело человека во сне и живущие в нем. По мнению некоторых, вся эта великолепная фауна появилась как раз из нехороших мест. Но кто ведает настоящую истину?

Надо сказать, что в центре континента таких аномалий не наблюдается и все эти истории, что в Форлане, что в Лимане и Астаре воспринимаются как страшные сказки, пришедшие из далеких земель. Так вот, желание официальной пропаганды Форлана приписать мне совершенно чуждые для любого человека возможности настораживали. Хотя, возможно за этими строками ничего не стояло, и нанятый сценарист просто решил, таким образом, меня лишний раз очернить в глазах зрителей.

После выступления мы с Ликой зашли в небольшое местное «кафе». Судя по ценам и дорогим нарядам посетителей, заведение посещали лишь самые обеспеченные граждане среднего города. И если Лика в своем новомодном наряднее более-менее вписывалась в этот праздник тихо шуршащих дорогих шелков на дамах и мужских камзолов из элитных видов штремпа на их спутниках, то на меня косились как на бомжа по скудоумию своему спутавшего парадный вход этого заведения с дверью ночлежки в нижнем городе.

— Чего желаете? — произнес местный подавальщик, в интонациях которого сквозили плохо скрываемые ирония и неприязнь.

Я оглянулся по сторонам: у других посетителей на столах лежали листы с меню. Видимо этот халдей решил меня сбить с толку.

— Ну, раз уж ваше заведение не может себе позволить держать меню для каждого столика, то принесите три самых дорогих вида пирожных для моей дочери и два стакана самого дорогого не хмельного напитка — не растерялся я.

Подавальщик, ненадолго смешавшись, кашлянул:

— У нас принято оплачивать заказ вперед — не моргнув глазом, соврал этот напомаженный хмырь.

Услышав такую откровенную ложь, сидящая за соседним столиком дама в широкополой шляпке, на необъятной груди которой покачивался золотой кулон, с интересом посмотрела на «официанта», потом перевела взгляд на меня и понятливо хмыкнула.

— И что же вам до сих пор мешает озвучить стоимость заказа? — спросил я.

Подавальщик задумался на несколько мгновений, видимо, производя в голове сложные вычисления.

— Тридцать семь монет серебром — расплылся в счастливой улыбке этот тип, видимо ожидая от меня услышать слова про грабеж и прочие аргументы человека, не рассчитавшего свои финансовые возможности — Кстати, на соседней стороне улицы есть неплохая закусочная, там и сладости продают. Мне кажется цены для таких как «вы» там больше подходит.

Дама в шляпке, услышав такую отповедь, невольно хихикнула в ладошку.

— Сдача, я думаю, найдется? — холодно спросил я, выкладывая на стол золотую монету.

Издевательская улыбка медленно сошла с лица прислуги. Подавальщик взял монету и стал недоверчиво ее разглядывать. Потом, с лицом человека только что выпившего ложку уксуса, удалился за заказом. Пирожные и напитки принес уже другой «официант». Каждое из пирожных подавалось на отдельном блюде. Также на небольшом подносе нам принесли сдачу — 63 серебряных монеты.

— Уважаемый, организуй-ка нам графинчик с водой и два стакана — попросил я прислугу. Вдруг у Лики сладость из ушей начнет лезть, а запивать все это великолепие из маленьких чашечек в которых плескалась темно-коричневая жидкость самого дорогого напитка вряд ли получиться — Сколько надо — забери с подноса.

— У нас раньше воду не заказывали — как-то растерянно произнес подавальщик — Может, прохладительного напитка за 25 медных возьмете?

— Нет, ты все-таки водичку организуй, а из денег возьми серебряный — на сдачу своих детишек порадуешь.

Через минуту на столе стоял графин с кристально чистой водой и два вычурных стакана. Пока Лика расправлялась с первым пирожным, я попробовал напиток из маленькой чашечки, с удивлением признав в нем разбавленное какао. Видимо плоды этого чудесного дерева или его аналога все-таки встречаются на континенте! Для меня это стало личным открытием: сколько здесь живу, ни разу не сталкивался, ни с шоколадом, ни с другими производными какао.

Вечерело. Мы с Ликой покинули это не слишком гостеприимное заведение и зашагали к арендуемому дому.

— Мы еще когда-нибудь сюда вернемся? — спросила девочка, оборачиваясь на улицу, расцвеченную зажигающимися городскими фонарями, по тротуарам которой прогуливались дамы в сопровождении галантных кавалеров, а в центре гарцевали дворяне на дорогих лошадях.

— Если ты захочешь, то обязательно вернемся — ответил я.

Оставив обещанные Керну деньги в комнате для телепортации, я отправил Лику в базовый лагерь, а сам решил переночевать дома в Холме. Поутру, после сытного завтрака вместе с Мирандой, оделся по-походному, взял все необходимое для путешествия и телепортировался в базовый лагерь. Оттуда вместе с лошадкой прыгнул в последнюю точку, помеченную Руфимом и зафиксированную мною в пространстве еще ночью.

Ближе к полудню мне удалось нагнать мастера меча и его попутчиков. К моему удивлению они были не одни. Компанию Руфиму и дочери с отцом составили «Золотые коты». Четверо наемников, тоже сопровождали двоих подопечных — судя по всему, очень богатую чету в собственной карете, которой правил их личный возница. Но больше всего меня поразило, что мастер меча свободно общался с «Котами», а они отвечали ему взаимностью — никакой натянутости в общении не наблюдалось. Правда, из той пятерки, что мы видели на постоялом дворе, здесь был лишь один и он не был из числа тех, кто пререкался с Руфимом или пытался унизить нас в трапезной. Мага здесь тоже не было.

— А вы, правда, сводный брат Фиала? — спросил меня один из наемников после того как я молчаливым кивком поздоровался с Руфимом.

Медленно проглотив слюну, я выдавил:

— Да.

— Вы, наверное, в таверне с Китом встретились. Он жуткий забияка. Меня, кстати, Веслом все зовут — продолжал трещать мой собеседник — рыжий вихрастый парень с озорными глазами — Фиал говорил, что вы тоже за себя постоять можете: чем владеете?

— Мой лук — мой лучший друг — похлопал я по своему орудию убийства.

Парень кинул взгляд мне за спину, и на секунду в его глазах промелькнуло сомнение, быстро сменившееся прежней веселостью.

— Слышь, Калматор — у тебя кажется, появился конкурент — проскандировал этот неугомонный, адресуя свою речь чернявому кряжистому наемнику.

Тот с интересом уставился на меня, но ничего не сказал. Так началось мое путешествие с «Золотыми котами» в Астар. Пообедали в пути и, перебрасываясь нехитрыми солдафонскими шутками, мы в конце-концов достигли вечернего привала.

Расположились недалеко от дороги. Наемники развели большой костер, на котором стали варить вкусно пахнущую похлебку. Там же, в небольшом котелке, готовилась еда для супружеской пары, что путешествовала в карете, а в качестве повара выступал их кучер. Руфим и его подопечные развели небольшой костерок в стороне — там кашеварила дочь ремесленника. Мастер меча приглашающе кивнул рукой и я, перестав в задумчивости разглядывать покачивающиеся верхушки сосен, присоединился к этой троице.

— Вы с Фиалом вроде как сводные братья, а сами все в стороне ходите — укоризненно улыбаясь, произнесла девушка.

— А он у нас в семье всегда такой ушибленный. Хлебом его не корми — дай природой в одиночестве полюбоваться — подмигнул ей Руфим.

— Хорошо, что нам добрые попутчики попались, а то в одиночестве путешествовать скучно бывает — доставая свою ложку, важно произнес отец.

— И нехорошие люди приставать начинают — тихо и немного печально добавила его дочь.

— Ну, пока мы с Ликом рядом, вас даже архимаги не тронут — хитро прищурившись, произнес Руфим.

Мелодичный смех девушки разнесся над нашим временным лагерем. Папаша не сдержался и тоже фыркнул.

— Простите, совсем не хотела вас двоих оскорбить, но ты сам виноват Фиал — такое сказать! Меня кстати Лейла зовут — обратилась она уже ко мне — А моего отца — Мирсан.

— Очень приятно, Лейла, Мирсан — кивнул я обоим.

Еда на нашем маленьком костре дошла до готовности и все стали по очереди черпать наваристую кашу с крошеными полосками мяса из котелка.

Отужинав, я раскрыл свой дневник и, убедившись, что все заняты своими делами, стал делать в нем пометки при свете мерцающей свечи из халитового жира.

Поскольку прогресса с живыми преобразователями эфира у меня пока не было, то я временно забросил это дело и стал разрабатывать теорию местной магии. Мое «заочное» обучение плюс любезно предоставленные ДеВитарами сведения позволяли уже сделать кое-какие выводы в этом направлении. В различных заклинаниях определенно наблюдались схожие элементы при мысленном воздействии на вещества, но почему, например, для создания точки каления воздуха в пространстве нужно было последовательно мысленно произнести именно три слова и представить соответствующие им символы, две пары из которых использовались в заклинаниях соответственно сжатия воздуха и формирования плоскости, я до конца, пока, понять не мог. Понятно, что все это заранее обусловленные чем-то «кирпичики» заклинаний, но понять принцип их взаимодействия для самостоятельного прогнозирования результатов я пока не в состоянии. Следующая на этом пути задача — понять возможность формирования собственного «кирпича», то бишь пока условно неделимой некоторой базовой структуры, а там глядишь и до его разделения недалеко. Если удастся последнее — это вообще сказка. Это как увидеть исходный код базы для всех заклинаний — золотое Эльдорадо местной магии.

Краем глаза я заметил, как свет от костра наемников вдруг перестал быть таким ярким. Темный силуэт медленно приближался ко мне, чтобы через несколько мгновений превратиться в лучника наемников.

— Погоняем стрелы? — обратился подошедший ко мне Калматор.

— Темно же уже — попытался я отбрехаться от никому ненужного меряния причиндалами.

— Ерунда! — отмахнулся наемник — Так ты идешь?

Пришлось захлопнуть дневник и направиться вслед за наемником, не забыв прихватить лук с небольшим колчаном. Калматор запалил у костра походный фонарь и подошел к уже облюбованному им дубу, что рос на краю нашего импровизированного лагеря. Подвесил фонарь на нижнюю ветку и остывшим угольком от костра обозначил три вложенных круга на стволе. Мы отошли от мишени примерно на шесть десятков шагов и изготовились к стрельбе. Первым стрелял наемник: в потемках я услышал, как натянулась тетива, и лук недовольно кашлянул «плечами» отправив стрелу в полет. Стрела воткнулась в «средний» круг, чуть не дотянув до центрального.

Ладно, любитель умывать гражданских — прекрасно ведь знаешь, что мой лук менее «профессиональный» по размеру, составу древесины и конструкции. Сейчас ты на собственной шкуре поймешь смысл слова «читер».

Натянув тетиву, я послал свою более легкую и менее длинную стрелу в мишень, чуть придав ей ускорения магией. Увидев результат стрельбы, наемник недоверчиво подошел к дереву. Моя стрела попала в центральный круг. Калматор с удивлением уставился на древко, пытаясь сообразить, как стрела могла войти так глубоко в цель, будучи выпущенной из несоставного лука с менее широкими плечами.

— Служил раньше? — спросил наемник, с удивлением посматривая на мое стрелковое оружие, словно надеясь найти в нем какие-то скрытые от глаз апгрейды.

— Нет. Только себя защищать приходилось.

Все что оставалось «Золотому коту» это только удивленно крякнуть.

— Продолжим?

— Честно сказать — у меня нет настроения сейчас упражняться — ответил я — Может быть завтра и не в такой темноте.

На этом и расстались. Через полчаса все стали готовиться ко сну. Наемники распределили между собой дежурства. То же самое сделали мы: первую вахту отдали Мирсану, потом он должен был разбудить меня, а «собачью» взял себе Руфим. Таким образом, в лагере должны были дежурить два часовых. Не то чтобы мы с наемниками друг другу не доверяли, но ведь жизнь — она тоже одна.

Следующий день не сильно отличался от дня предыдущего. Все тот же сосенный лес по краям дороги, едущие навстречу караваны, то небольшие в 3–5 телег, то огромные, укомплектованные серьезными охранниками в рыл тридцать-сорок, хмуро смотрящие на тебя и твоих спутников исподлобья. Иногда приходилось обгонять едущие с нами в одну сторону — такие, как правило, были гружеными до предела и купцы предпочитали медленную езду случайно поломанной оси, возникшей от сочетания непомерной тяжести и какой-нибудь незамеченной колдобины.

В обед мы свернули на Астар, покинув эту средневековую загруженную транспортную артерию. Дорога стала гораздо уже, но и встречные караваны стали попадаться реже. Часа за два до ночного привала ко мне подъехал Весло и в своей прежней веселой манере поинтересовался:

— Чем вы вчера таким интересным с Калматором занимались, что он весь день молчит и о чем-то сосредоточенно раздумывает?

— Обсуждали влияние скорости ветра и влаги в воздухе на полет стрелы в ночных условиях.

— Чего? — вытаращился на меня наемник. Потом сообразив, что его разыгрывают, шутливо насупился — Ну, не хотите говорить — не надо. Секреты у них… — и сдал к своим.

На ночевку остановились в небольшом природном «кармане» у дороги. Наемники занялись готовкой ужина и осмотром своего оружия. Вскоре к ним присоединился кучер со своим котелком и мешком с продуктами. Сопровождаемая пара вышла из кареты и решила прогуляться по лесу. Один из «Котов» вынужден был покинуть свое место у костра, чтобы ненавязчиво присмотреть за подопечными. Кажется, его звали Горэс. У нашего костра сегодня взялся кашеварить Руфим. Лейла для виду посопротивлялась, но потом с интересом стала наблюдать за манипуляциями мастера меча, давая ему редкие советы. Руфиму эта ненавязчивая помощь была в тягость, но он мужественно терпел замечания, памятуя о том, ради кого затеял эту необязательную поездку. Со стороны эта сценка выглядела довольно потешно — пришлось прятать улыбку от товарища. Папашу Лейлы вся эта возня не сильно интересовала: сейчас он лежал на траве, давая столь необходимый отдых своей спине после дня проведенного в седле.

Охраняемая чета наконец-то выбралась из леса. Мужчина снова залез в карету, а вот его жена пока не торопилась последовать за ним, с интересом наблюдая, то за наемниками, то за нами. Лейла восприняла поведение женщины как желание пообщаться и, перестав донимать Руфима, направилась в ее сторону. Однако, встретившись на полпути с ледяным взглядом этой дамы, предпочла сделать вид, что просто решила нарвать цветов и вернулась к нам.

Через час стемнело. В ночи ухнул филин. Зашептали деревья от порыва ветра и где-то хрустнул сучок. Наемники насторожились: Весло положил руку на свой меч, Калматор нервно затеребил тетиву, Горэс потянулся к перевязи с оружием, а четвертый наемник отошел от костра, пытаясь спрятаться в тенях и адаптируя свой взгляд к темноте.

Где-то вдали зажегся тусклый оранжевый огонек, потом еще один и еще. Вскоре стал слышен характерный шелест тяжелых металлических доспехов, от которых отражались всполохи наших костров. Пятнадцать тяжело вооруженных мужчин не проронив ни слова полукругом оцепили наш лагерь.

Тот наемник, что держался дальше всех от костра, удивленно спросил:

— Барон Асур?

— Он самый — произнес здоровый мужчина с окладистой бородкой.

— Чем обязаны вашему визиту? — спросил как никогда серьезный Весло.

— Флак не утонул — это я его утопил собственными руками после того как он мне рассказал о смерти моего сына — ответил барон, словно эта новость должна была все объяснить.

— Ваш сын спутался с шайкой бандитов и тогда никто из нас не знал о его происхождении.

— Мне плевать — вы его убили!!! — взревел барон.

— Когда мы его нашли, он насиловал дочь купца на глазах ее матери! — ответил четвертый наемник, по-прежнему держась дальше всех от костра.

— Мне плевать если бы он насиловал дочь графа! Это был мой сын!!! — продолжал брызгать слюной Асур.

Тут я решил, что мне самое время вмешаться:

— Уважаемый барон, мне абсолютно все равно какие взаимоотношения вас связывают с этой четверкой. Просто позвольте нам уехать и решайте свои вопросы любым удобным для вас способом.

Барон не удостоил меня ответом: за него эту миссию взял на себя стоящий рядом с ним молодой мужчина, как и все прочие закованный в железо:

— Сегодня вам придется умереть от рук неизвестных грабителей вместе с «Золотыми котами», чтобы не плодить лишних подозрений.

После этих слов двери кареты распахнулись и оттуда с диким воем вывалилась пара, которую охраняли «Коты». Мужчина резво стартанул к костру, а вот его дама запуталась в юбках и свалилась почти что у самой кареты. Пытающуюся подняться женщину довольно шустро перехватила пара «железных» ребят. Муж, увидев свою подругу в руках негодяев, бросился обратно. Его быстро отоварили ударом железной перчатки в лоб.

Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Все что я мог — частично раскрыть карты:

— Все ко мне! — заорал я, немало удивив своим криком тех, кто пришел убивать.

Руфим, не долго думая, потянул Лейлу с папашей в мою сторону. «Коты» удивленно таращились на эту странную сцену. Большую догадливость проявил кучер, ринувшись прямо через костер ко мне за спину. Через секунду «Коты» последовали его примеру. Я накинул на стоявших рядом со мной людей купол метра три в диаметре — предел для магика шестого-седьмого уровня и подал на него соответствующий для этого уровня простенький алгоритм защиты.

— Магик — зло сплюнул один из сторонников барона. Одновременно с этим я почувствовал слабое воздействие на купол — Примерно моего уровня. Теперь его не сковырнешь.

— Так чего-ж ты глазами хлопал, когда они к нему побежали!!! — проорал в бешенстве барон.

— Сами же говорили, что магиков не будет — ничуть не смутившись, ответил одаренный — И вообще, я работник наемный — будете на меня орать… удачи не будет.

Барон хотел снова разразиться гневной тирадой, но стоявший рядом с ним солдат положил ему руку на плечо:

— Спокойно, батя. У нас есть богатая телка и ее мужик. Сейчас мы ее резать будем, а они — смотреть. Или ты не хочешь смотреть на это, магик? — обратился он уже ко мне — Мы принимаем твое предложение: забирай всех своих и этих двоих прихвати, а наемников оставь нам — это действительно только наши «терки».

Я задумался. Можно конечно для разнообразия зажарить всю эту свору прямо в железках — то-то будет интересно смотреть соревнование на самое быстрое раздевание. С другой стороны, что мне потом со свидетелями делать? Промыть им всем мозги? И как это потом объяснить? Нет — нужно придерживаться выбранной легенды. Сдавать наемников? Но, я же сам их под свой купол позвал. А они мне поверили и сейчас под моей защитой. И ладно бы гады какие были: так ведь нет, судя по всему тот сын барона был порядочным ублюдком.

— Они доверились мне — ответил я — Можете потом разбираться между собой сколько угодно, но сегодня ночью они под моей защитой.

— Тогда готовься к кровавому спектаклю — со сдержанной яростью произнес мужчина по другую руку от барона — Этот маг запомнит надолго сегодняшнюю ночь. Батя, разреши мне?

Ну, точно — значит, у барона есть еще два сына. Меж тем две «железки» выволокли женщину вперед. Благородная дама извивалась всем телом, но от страха не могла даже кричать.

— Знаешь, с чего мы начнем веселье? — тут рука сына барона потянулась к груди женщины — Ты точно хочешь на это смотреть, маг?

— Не хочу, но если придется — буду. А знаешь почему? Я ведь узнаю от «Котов» кто ты — обратился я непосредственно к барону — А вот я никто. Даже «Коты» не знают ничего обо мне. Потом я приду в твой замок, но не через главные ворота. Я приду в одну из безлунных ночей. Вырежу твою стражу по одному. Потом свяжу тебя и заставлю смотреть на все, что видел сегодня ночью. Но вместо этой женщины в неописуемых муках будут корчиться твои сыновья. Думаешь, ты один можешь быть жестоким? Я больше скажу — тут мало быть жестоким, тут надо быть изобретательным. А воображение у меня получше будет, чем у твоих отпрысков — ты уж поверь! Я приду, возможно, не через делиму и не через цикл — ты не будешь знать когда, напиваясь каждый вечер от страха перед тем, на кого нельзя надавить и кого нельзя запугать, и просыпаться ночью от кошмаров еще не ставших реальностью! Но здесь и сейчас мне пока нет необходимости становиться твоим врагом и я им не стану, если ты отпустишь этих двоих и исчезнешь вместе со своими людьми.

После моей негромкой речи над лагерем повисла тишина.

— Он врет, батя! Зачем ему впрягаться в это из-за незнакомой телки? — нарушил молчание один из сыновей и поднес нож к одежде женщины.

— Стой! — остановил его властным движением отец. Потом тише добавил — Я встречал таких как он. Посмотри в его глаза: он будет мстить не только за нее, но и за другую, которую мы даже не знаем. Если мы будем пытать эту женщину — это будет не причиной, а поводом. Он не простой вояка, а магик и нам его не найти: уходим!

— Но… — хотел возразить сын.

— Уходим!!!

Стальная блестящая полоса стала медленно удаляться от костра, оставив на поляне женщину, рыдающую от страха вперемешку с чувством облегчения, и ее бессознательного мужчину.

Утром «Коты» сделали то, чего им раньше делать не приходилось: отказались от контракта заключенного со своими подопечными, написав расписку на весьма щедрые отступные. Впрочем, пара и сама больше не желала путешествовать со столь «опасной» охраной. Так что мы с Руфимом вынуждены были согласиться доставить их до ближайшего города.

Наемники, седлали своих лошадей, готовясь в обратный путь. Что-то мне подсказывает, что гнать бедных животных они будут до их падения. Потом будут покупать лошадок на тракте втридорога лишь бы добраться до своих и оповестить их о нависшей над всем отрядом угрозе.

— Ты действительно смог бы смотреть на пытки вчерашней ночью? — тихо спросил меня мастер Руфим.

— Будь я магиком низких уровней — пришлось бы сдержать свое обещание — также тихо ответил я — Но я мог убить их всех, так что: нет — это был блеф. Если бы они от слов перешли к делу: я запек бы их живьем в их доспехах.

Когда трое «Котов» пустили неспешной рысью своих лошадок, ко мне подъехал Калматор:

— «Золотые коты» теперь в долгу перед тобой. Мы расскажем обо всем товарищам. Можешь подойти к любому из нас и сказать что ты Лик, спасший четверых темной ночью. Не сомневайся — тебе окажут любую посильную поддержку. И еще — тут наемник улыбнулся — Если когда-нибудь встретимся, напомни мне, что не стоит играть в карты и пускать стрелы на спор со странствующими хитрожопыми магами.

Тут Калматор пришпорил коня и стал нагонять своих товарищей по оружию.

Последующие дни, что мы провели в дороге по пути в Астар, отличались однообразием и спокойствием. Отношение же наших подопечных ко мне и Руфиму изменилось кардинальным образом, и дело было не сколько в изменении нашего статуса, который теперь соответствовал охранникам и защитникам, а в том — что я раскрыл свою магическую природу.

Лейла с отцом поглядывали на меня с интересом и легким страхом. Если до ночного инцидента девушка общалась со мной по-простому — без лишнего стеснения, то теперь я чувствовал выросшую между нами незримую стену легкого отчуждения. Причиной такого поведения был местный менталитет, в соответствии с которым любой одаренный автоматически переходил в разряд лиц благородного происхождения. Формально это было конечно же не так, но поскольку любому магу в более-менее развитом королевстве был положен минимальный пансион при непыльной работе на государство, то для простого люда привыкшего зарабатывать свои медяки потом, одаренные воспринимались как отдельная каста. К Руфиму же, наоборот, девушка стала относиться еще теплее. Хотя, мне показалось, что их усилившееся сближение носит несколько искусственный характер со стороны Лейлы. Впрочем, это были лишь мои догадки.

Богатая пара, которую мы также сопровождали, заняв место «Котов» в основном вела себя по-прежнему. Муж залечивал холодными компрессами огромный синяк на лбу, доставшийся ему щедрой рукой одного из латников. Жена снизошла до нескольких разговоров со мной и пару раз даже строила мне глазки. Сумма за которую мы согласились их охранять составила полтора золотых. Судя по невольно появившемуся довольному выражению лиц этих двоих в момент сразу после заключения сделки — я неплохо продешевил. Впоследствии мои подозрения подтвердил кучер-слуга, тихо поведав у костра, что можно было запросить в два раза больше. Вообще это мой косяк: даже в бытность мелким торговцем я для охраны пары моих телег нанимал дешевых работников меча и лука. Порою, не брезговал нанимать обычных деревенских мужиков — в общем, экономил как мог. Естественно об охране в виде магов я и не подумывал, а следовало хотя-бы раз поинтересоваться расценками — сейчас был бы в курсе таких элементарных вещей.

Как я и говорил, путешествие до Астара было спокойным. Ну не считать же два случайных инцидента, которые довольно легко разрешились, реально возникшими сложностями. В первом случае колесо кареты попало в лужу, образовавшуюся от только что прошедшего дождя, окатив двоих зеленых охранников из встречного каравана. Охранники с какого-то бодуна решили за это стребовать с охраняемой нами четы компенсацию за причиненные неудобства. Ситуация на самом деле была идиотская: вопрос не стоил выеденного яйца, ну и на крайний случай, мы бы с Руфимом могли вполне самостоятельно вправить этой паре мозги. Другое дело, что в караване насчитывалось полтора десятка охранников, которые в случае конфликта вполне могли подтянуться на помощь к своим коллегам. Увидев назревающую проблему, в дело тогда вмешался начальник охраны каравана, раздав зуботычины своим зарвавшимся подчиненным. Конечно все решилось не потому, что мы с Руфимом выглядели как грозные вояки: карета наших нанимателей выглядела дорого, вот и решил мудрый начбез, что с такими связываться себе дороже — это раз, ну и по сути его подчиненные были не правы, ибо мокнуть под дождем и испытывать прочие неудобства рядовым охранникам по статусу положено — это два.

Второй инцидент произошел, когда мы устраивались на одну из ночевок. Как назло из-за поворота вырулил встречный караван, решивший тоже переночевать в небольшой выемке у дороги. Нет — места, конечно, хватило бы всем. Но здесь отличился глава каравана, решив, что мы должны внести плату за право переночевать рядом с ними, так как ночью мы, якобы, теперь устраиваемся под их защитой. И ничего, что мы первые здесь биваком встали и никого не приглашали. Поведение этого субъекта так выбесило мою нанимательницу, что она пригрозила, что ее маг (тут она ткнула пальцем в меня) «сейчас всех на кусочки порежет». В общем, спалила меня по полной. Приняв во внимание новую информацию, мужик резко сбавил обороты, выдавил из себя какие-то нелепые извинения и больше на оплату не претендовал.

Вот так, практически без приключений, мы миновали границу с Астаром. До конечной точки нашего путешествия в качестве охранников — столицы королевства, оставалось буквально пара дней пути когда, в очередной раз вывалившись в «пространство», я увидел сигнал от Керна. Значит, моему охраннику удалось подсунуть иголку кухарке в верхнюю одежду. Саму иглу в «пространстве» я не видел. Видимо концентрация неизвестного металла имеет здесь решающее значение. Начиная с какого-то минимального значения его «видимость» становиться для меня достаточной с любого пока известного мне расстояния или с какой-то точки концентрации металла она растет гиперболически. Так или иначе, свои штыри я вижу даже за пределами континента.

На самом деле ситуация сложилась не самая приятная: с одной стороны — на мне сейчас были обязательства по охране этой пары, с другой — каждая минута промедления с кухаркой могла стоить бесценных упущенных возможностей.

— Придержи коней! — крикнул я кучеру.

— Тпру! — натянул поводья возница.

— Что происходит! — тут же отреагировала благородная дама, высунувшись из окна кареты и смерив меня недовольным взглядом.

— Мадам — как можно галантнее произнес я — Боюсь, я не смогу сопровождать Вас и вашего мужа до самой столицы. У меня появились срочные дела.

— Вы издеваетесь?! Какие вдруг срочные дела у вас могли появиться посреди этой дороги?! Что-то я не вижу ни одного курьера поблизости или хотя-бы почтового голубя у вас на руке! — начала метать громы и молнии нанимательница.

— Мадам, смею заметить, что я не состою ни в одном наемном отряде и не зарабатываю на жизнь охраной. Желание вас сопроводить было скорее моим душевным порывом за который я, по глупости, решил взять денег и эту ошибку я прямо сейчас исправляю — с этими словами я протянул кошель с авансом за охрану.

— Вы дали слово — вдруг понизив голос, ответила женщина и попыталась меня изничтожить своим ледяным взглядом, не забыв при этом забрать деньги.

— Давайте будем объективны — удержать вы меня не сможете. Пожаловаться на меня тоже не получиться. Поверьте, в двух днях пути от столицы вам ничего не грозит. Большую часть этой дороги вы проехали под охраной, за которую не медяшки не заплатите — все не так уж…

Тут женщина гневно захлопнула окошко кареты не желая дослушивать мои аргументы, и откуда-то из глубин этого транспортного средства до меня донеслись приглушенные внутренней обивкой, деревом и штремпом слова, сочившиеся ядом:

— Впредь, не советую вам посещать столицу Астара — у меня множество высокопоставленных друзей, способных поставить на место тех, кто смеет не исполнять взятых на себя обязательств.

Кучер, пользуясь тем, что шторка переднего смотрового окошка была задернута, лишь печально развел руками. Потом сжал кулак в знак признательности. В отличие от своей госпожи он прекрасно понимал благодаря кому пережил внезапный визит барона Асура и его головорезов.

Ну, засим и расстались. Карета двинулась по укатанной дороге в полном одиночестве, а я подъехал к своим спутникам. Мирсан и Лейла выглядели растерянными, а Руфим расслабленно сидел в седле.

— До их городка отсюда пара-тройка дней пути — произнес мастер меча.

Мирсан нахмурился и согласно кивнул.

— Тогда — езжайте.

— Я точно тебе не нужен? — спросил соратник.

— Веселись. Без тебя справимся.

Руфим внимательно на меня посмотрел, словно желая удостовериться в том, что мое решение не принято под влиянием раздражения или внезапно накатившего приступа пофигизма. Потом медленно кивнул и направил свою лошадь в обратном направлении. За ним постоянно оборачиваясь и удивленно поглядывая на меня, потянулись отец с дочерью.

Когда мои недавние попутчики скрылись за длинным изгибом дороги, я направил лошадь в чащу на несколько локтей и оттуда телепортировался в базовый лагерь. По прибытии, ко мне первой подошла Тенза, намереваясь сообщить какую-то, очевидно, важную новость, но я не дал ей возможности даже раскрыть рот, бросив резкое: «Некогда!» и тут же телепортировался в Саним.

Керна я застал в арендуемом нами доме. Сел за стол напротив него и вывалился в «пространство». Игла неспешно двигалась в видимой только мною реальности.

— Она сейчас дома? — спросил я подчиненного.

— С полчаса назад была. Выходит она не больше одного раза в день так что: да — она дома.

— Тогда, похоже, она не сменила верхнюю одежду, но сейчас мне это только на руку.

Тут Керн внимательно посмотрел на меня, и впервые за все время нашего знакомства я разглядел на лице этого безбашенного товарища признаки неподдельного страха.

 

19

Основательная в своей простоте и надежности дверь открылась совершенно бесшумно. Человек исполняющий роль толи дворецкого, толи охранника приветливо кивнул, приглашая пройти вовнутрь графа Алами и его супругу.

Приняв одежду посетителей, слуга сухо произнес: «Он ждет вас наверху, в своем кабинете».

Для графа все это было непривычно: ни заискивающей улыбки у прислуги, ни фужера с легким вином, чтобы сделать небольшой глоток с дороги, никакого желания угодить. Именно так в его кругу принимали гостей.

Поднимаясь на второй этаж, Лиан Алами поймал себя на том, что ноги его плохо держат. Несмотря на то, что человека его уровня имел право судить лишь один король, высшая знать всегда подсознательно боялась силовиков. И сейчас он направляется к одному из самых могущественных людей в королевстве — главе Тайной стражи.

Причина, по которой граф вынужден был посещать дом третьего по значимости человека в государственном аппарате Форлана, была банальна — личная неприязнь.

Что такое личная неприязнь двух голодранцев? Пара разбитых стаканов о голову оппонента в трактире, пара выбитых зубов, глядишь — и заклятые враги уже распивают мировую, обнявшись как родные братья. Что такое личная неприязнь между двумя графами? Настоящая беда государственных масштабов: смерти десятков представителей высшего сословья, отравленные ядом семьи баронов, заколотые подкупленными телохранителями отцы благородных семейств, множество убитых воинов. Воинов, на тренировку которых были потрачены немалые средства, воинов которые вместо того, чтобы обеспечивать порядок и целостность Форлана теперь гниют в сырой земле. А еще — деньги, те самые, что не поступают в казну от хиреющей торговли на землях враждующих графов, от снижения оборота заведений обслуживания, мастерских ремесленников. И еще — местная чернь, гибнущая без счету в этих жерновах ненависти двух сильных мира сего. Однако и чернь нужна: кто будет обрабатывать землю, убирать дерьмо с улиц, кто будет обеспечивать всю экономику, таская, передвигая, поднося, обслуживая?

Поначалу смотрящий за всем этим безобразием сквозь пальцы Аргал изредка отвлекался, чтобы покачать головой над самыми яркими моментами противостояния двух своих вассалов, а потом вновь сосредоточиться на кознях Сагала, угрозе Мага Искажений, недружественных политических решениях соседних королевств и прочих проблемах глобального масштаба. Пока однажды в запале этой войны не была убита троюродная бабка двоюродного брата жены короля имевшая несчастье гостить у одного из баронов под вассалитетом Алами. Именно в ту ночь убийцы зверски закололи барона, ну и пырнули пару раз до кучи его супругу. Один из убийц — молодой да зеленый, спасаясь коридорами замка, быстро заполнявшимися стражей барона с факелами, наткнулся на старую гостью не прочухавшую всю серьезность ситуации и заоравшую во все горло подобно рупору: «Вот он — лови вора!». Быстрый росчерк кривого клинка прервал тогда жизнь дамы почтенного возраста. Окажись на месте душегуба кто-нибудь с большим жизненным багажем — бабка осталась бы жива. Ведь только убийца-самоубийца режет всех подряд, а если хочешь дотянуть до старости — бери как можно меньше заказов и всегда думай: кого собираешься отправить в небесные чертоги и уж конечно такой «самодеятельностью» не один серьезный убийца бы не занялся. Но случилось то, что случилось, и Аргал взревев: «Доколе!» хлопнул в бешенстве по столу и послал за начальником Тайной стражи. Сетар тогда получил и в хвост и в гриву, а самым вежливым выражением короля на том разносе было: «профессионально некомпетентный руководитель». Строго говоря, следуя неписанным правилам, глава Тайной стражи и не обязан был вести прямые беседы с высокими участниками этого конфликта в данной конкретной ситуации, но ничто не мешало ему вмешаться ранее или выйти с соответствующей инициативой к королю.

Аргалу на тот момент было не до казуистики и он дал прямое указание главе Тайной стражи «расхлебывать самому эту кашу» ибо король теперь не хотел даже вскользь видеть лица этих двух графов у себя во дворце как минимум цикл или два.

Сетар уже провел личную беседу с первым участником конфликта, по вине которого случайно погибла отдаленная родственница королевской семьи, и беседа эта состоялась на рабочем месте главы Тайной стражи. Личный враг Алами — граф Виртан вышел из здания резиденции бледным как мел, но все ж таки на своих двоих к вящему облегчению ожидавшей его жены, брата и личных охранников.

Беседу с Лианом Сетар решил провести у себя дома, давая таким образом понять обеим сторонам конфликта, к кому именно сейчас благоволит Корона.

И вот, несмотря на это соображение, поднимавшийся сейчас по лестнице Алами, чувствовал себя не очень уверенно. Жена, интуитивно почувствовав душевные колебания мужа, взяла его за руку и несильно ее сжала.

Сетар принимал их в своем рабочем кабинете. Когда посетители расселись в заранее заготовленные кресла, хозяин кабинета с задумчивостью стал рассматривать жену графа, не произнося при этом ни слова. Подобное поведение в других обстоятельствах и в кругу равных Лиану рассматривалось бы как вызов, а то и как оскорбление. Но сейчас граф и не помышлял о подобных вещах: вместо этого он осведомился у главы Тайной стражи:

— Может быть, моей жене следует покинуть кабинет?

— Нет — наконец-то подал голос Сетар — Я умышленно пригласил ее вместе с вами.

Сделав паузу, силовик скрестил пальцы рук и продолжил:

— Рассмотрев всю хронологию этого конфликта, я не могу не отметить того факта, что его зачинщиком выступил Виртан, но и ваше поведение заслуживает порицания.

— Я вынужден был защищать честь своей семьи, и не мог не реагировать на нападки и насилие над моими подданными — невольно вырвалось у графа.

— Вы прекрасно помнили про честь семьи и долг перед подданными, но совершенно забыли о долге любого высокорожденного перед Форланом в целом! — повысил голос Сетар. Потом более спокойным голосом задал риторический вопрос — Что вам мешало обратиться к моим людям в графстве?

Алами молчал, хотя ему было что ответить, но это был тот случай, когда лучше молчать, изображая из себя рыбу.

Многостворчатый мореный шкаф на мгновение пошел волнами и в комнате материализовался еще один человек. Впрочем, человек ли? Вместо головы у него был серый гудящий шар, словно сотканный из множества полупрозрачных пылинок, постоянно меняющих цвет от темного к серому.

— Что это? — испуганно произнесла жена рядом.

Граф потрясенно молчал, не в силах оторвать свой взгляд от этого странного зрелища. Сетар тоже ошарашено смотрел на вновь прибывшего, потом нашел в себе силы нахмуриться и с угрозой произнести:

— Кто ты?

— Тот, кого ты ищешь, вояка невидимого фронта — с еле заметной иронией произнесло это чудо.

Следующий вопрос застрял на языке у главы Тайной стражи.

Пользуясь секундным замешательством, незваный гость перехватил инициативу:

— Я пришел узнать: будет ли мне какой-то толк от тебя или придется иметь дело с другим главой пока еще твоего ведомства?

Краска гнева залила лицо хозяина кабинета:

— Не забывайся, одаренный! Даже Архимаг не смеет бросать мне вызов! Помни — кто ты, а кто — я!

— Я не Архимаг — мне не нужно думать о последствиях — спокойно произнес незнакомец — Я хочу, чтобы ты мобилизовал все ресурсы для нормализации ситуации с криминалом. Объедините усилия с обычной стражей и загоните ублюдочных бандитов в самые темные углы, по которым прячутся лишь крысы. Устройте показательные повешенья, четвертуйте их — запугайте до смерти, чтобы они поняли, что их будут терпеть только по принципу «живите, пока руки не дошли».

Комнату сотряс смех Сетара. Хотя нотки наигранности и страха, по мнению Лиана, в нем все же присутствовали.

— Ты уже из матери родился таким дурным? Решил, что можешь прийти сюда. Поразить меня своим присутствием, и я начну тебя слушать? Мне есть лишь один указ — король! Проваливай в свою нору и радуйся уже тому, что я не усилю твои поиски, не смотря на всю твою наглость! — Сетар вновь раскраснелся, вены на его шее вздулись.

Вдруг на пороге прихожей появился еще один странный субъект. Был он похож на нищего, его двуслойная рваная серая одежда полностью закрывала тело. Рванина была накинута и на голову, скрывая в тенях лицо. Но если он и был нищим, то каким-то неправильным. Тощий, высокий, с непропорционально длинными руками, спрятанными в свисающие рукава. Присмотревшись внимательно, Лиан заметил еще одну странность: края одежды «нищего» нет-нет да и расплывались в воздухе, а сам он слегка раскачивался как бесноватый.

Внезапно предметы по краям комнаты помутнели, и Алами наконец-то осознал, что все это время они находились под магическим куполом, через который теперь, очевидно, пытался прорваться «нищий». Впрочем, помутнение быстро исчезло, а «нищий» вдруг стал абсолютно беззвучно расползаться. Вот от него отвалилась рука, заливая темной жидкостью паркет в коридоре, потом отвалилась вторая, забрызгав дверной косяк. Одна нога подломилась вперед и тело повалилось на залитый кровью пол. Одежда расползлась, срезанная невидимым ножом, и перед всеми предстало «оно». Существо с уродливым лицом без половой принадлежности с выступающими наружу гнилыми желтыми зубами, имеющее мужской орган размножения, который после смерти стал странным образом втягиваться в промежность и женскую грудь от силы второго размера.

Увидев такое противоестественное уродство, жена Алами, побледнев, прикрыла в ужасе рот. Краска отлила и от лица Сетара, к тому же он явно потерял в боевом настрое, хотя держал губы плотно сжатыми.

— Почему все сильные мира сего считают, что у них есть индульгенция от любых неприятностей, вплоть до смерти? — пробормотал скорее самому себе человек с гудящим шаром на голове. Потом вновь обратился к хозяину дома, но уже с холодком в голосе — Смотри на меня, Сетар, а не на свою дохлую собачку! Тебе такое не грозит, если окажешься бесполезным — для тебя все будет еще хуже!

— Мне может приказывать лишь король — упрямо произнес главный безопасник Форлана.

— Тебе может приказывать любой, кто может тебя убить. Хочешь ты того или нет — ты теперь моя собственность, Сетар. Ты слушаешь своего короля, потому что он сильнее тебя, и потому, что его статус держит весь тот мир, в котором ты один из тех, кто может срать со своей колокольни на всех остальных. Но у меня для тебя новость — для тебя я страшнее короля, и хотя на мне сейчас не держится вся эта государственная машина, я тоже способен разрушить твой мир, приземлив тебя на уровень шлюхи, которая может только глотать и неестественно улыбаться клиентам.

Тут маг прервался, давая переварить свои слова главе Тайной стражи. Потом вновь заговорил:

— Понимаешь, мы мужчины так устроены, что слова, не подкрепленные делами, могут нами восприниматься как нечто несерьезное.

После этих слов одежда на торсе Сетара стала расползаться, срезаемая невидимыми ножами. Сам он попытался подняться, но какая-то сила придавила его к креслу, не давая сдвинуться с места. Когда верхняя часть туловища обнажилась, маг без лица подошел к хозяину кабинета и протянул руку к его бицепсу. Тот час же кожа на этом участке тела стала пузыриться от невидимого жара. Сетар заорал от нестерпимой боли. Тело попыталось выгнуться дугой: кричал уже не человек, а животное, испытывающее самую большую муку в своей жизни. Жена Лиана заорала от страха, заткнула уши и в отчаянии спрятала лицо у мужа на груди. На фоне этого действа никто не заметил, как из рук мага молнией сорвалась тонюсенькая иголка и вошла в бицепс на месте сжигаемой кожи, зарывшись глубоко в плоть у самой кости. Боль от прокола потонула в море мук, испытываемых сейчас Сетаром так и оставшись незамеченной.

Вскоре маг прекратил экзекуцию. Под куполом повисла гнетущая тишина. Граф Алами сидел бледный и боялся лишний раз пошевелиться. Жена всхлипывала у него на груди, по-прежнему зажимая уши ладонями. Сетар тяжело хрипел на кресле. Его дорогие штаны прорезала темная полоса, тянувшаяся от паха до самого их нижнего края. В комнате воцарился стойкий запах аммиака.

— Как я и сказал — ты моя собственность, Сетар. А это — мое клеймо. Попытаешься его срезать, я тебе поставлю другое — на лоб — спокойно произнес маг — Даю тебе три дня на раскачку. Через делиму я должен видеть на всех улицах картину маслом на тему «как плохо живется бандитам в Форлане», а через три делимы грабежи, убийства и изнасилования должны стать редким, медленно изживающим себя явлением. Решай: будешь ты мне полезен или я пущу тебя в расход как бесполезный хлам.

После этих слов маг растворился в воздухе и купол исчез. Не прошло и двух ударов сердца, как в комнату заскочили трое здоровых молодых людей.

— Мы все равно не смогли бы пробиться через купол — произнес один из них.

— Вы все правильно сделали — прохрипел Сетар — Он убил мою «тень».

Отдышавшись, он спросил:

— Надеюсь, вы никого не вызвали?

— Нет — отрицательно помотал головой один из подчиненных.

— Правильно. Никто не должен знать об этом.

Один из парней бросил быстрый взгляд на графа и его жену. У Лиана все похолодело внутри от нехорошего предчувствия.

— Придется их удавить — все еще тяжело дыша, произнес глава Тайной стражи, кивнув на гостей.

— Будут проблемы — с сомнением произнес парень.

— Будет тяжело, но мы это замнем. Выполняйте.

От ужаса у Лиана встали волосы дыбом: эти люди говорили об его убийстве, убийстве графа сидевшего когда-то за столом с самим королем, спокойным будничным тоном — они уже не считали его жильцом.

Один из парней подошел, оторвал от него жену и повалил ее на пол, накрыв лицо женщины небольшой декоративной подушкой, служившей для дополнительного комфорта сидящих на креслах. Второй навалился на него всем телом и зажал рот и нос ладонями, в то время как третий перехватил его руки и вжал их в подлокотники кресла.

«Прости любимая, прости, что не уберег» — мысленно успел попрощался с женой граф, прежде чем его сознание растворилось в темной бесконечности небытия.

* * *

— Они сожгли их всех — тихо произнес Фасим — Капитана, жену, детей, прислугу и этих треклятых племянников.

— Не говори так о его племянниках — окоротил товарища Абал — Эти дети не виноваты в смерти нашего бывшего командира. Виноваты нелюди убившие их родителей.

Запах гари еще не выветрился из носа Абала. Делиму назад он получил письмо от своего бывшего командира, под чьим началом они патрулировали несколько циклов подряд великий торговый путь. За время их службы пятерка патрульных с чем только не сталкивалась: конфликты с работорговцами, свои соратники из других патрулей, закрывающие глаза на похищения людей среди бела дня за деньги, и готовые воткнуть тебе нож в спину за несговорчивость, продажное начальство и множество ублюдков всех мастей выползающих отовсюду на эту проклятую всеми великую дорогу.

После увольнения их пути разошлись, но ребята всегда поддерживали связь. Шакур на заработанные деньги выкупил лавку у ремесленника и перестроил ее под питейную. Писал, что дела у него шли неплохо. Салим вернулся в свое село и занялся семейным делом: производством клея из рыбных костей. Фасим неплохо устроился в столице Картука: учил детей богатеньких родителей обращаться с мечом. Говорит, что ему удалось получить эту работу благодаря связям одного из его друзей детства. Сёба…, да Сёба — здоровый как вол и добрый как молодой щенок. Он остался служить на той проклятой дороге. Меньше чем через цикл его тело нашли в придорожной канаве. Спина и грудь здоровяка была истыкана ножом, превратившись в решето. Видимо Сёбе предложили закрыть глаза на какую-то погань или похищавшую беззащитных людей или силой бравших женщин или вообще сдающих разумных на ритуалы ордену Крови и другим сектантам. А прикрыть его было уже не кому, вот и нашел мужчина с телом взрослого человека и душой ребенка свое последнее пристанище в грязной канаве, будучи выброшенным, как никому не нужный кусок мусора у пыльной дороги по которой бесконечно тянутся караваны.

Письмо от Шакура взволновало Абала. Его бывший начальник просил помощи, описав вкратце сложившуюся ситуацию. Одним из караванов к нему прибыли двое его племянников: Эльза и Кадик. Их родители умерли при странных обстоятельствах. А через делиму после приезда осиротевших родственников, к Шакуру наведались мутные личности, давшие понять, что им нужен цифровой код для обезличенного счета сберегательного дома Амсара, имеющего филиалы во всех королевствах через которые проходит великий торговый путь, а также в нескольких прибрежных государствах.

Большего в той записке не говорилось, но будучи человеком прагматичным и жестким Шакур предполагал, что может не дожить до приезда друзей, тогда все подробности он может узнать в лавке старьевщика, что работает напротив его питейной.

Абал загнал две лошади, прежде чем попасть в Шалет, но все же опоздал на несколько часов. В городе он был уже ближе к обеду, а ночью, как выяснилось, питейная Шакура сгорела вместе с домочадцами и прислугой. Этот мерзкий запах гари все еще не выветрился из его носа. Запах сажи и паленой плоти. Обгоревшая ступня еще дымящегося, черного как смоль, тела девушки. Кусочек цветастого платья, каким-то чудом уцелевший в пожарище. Еле заметный блеск, сплавившихся в одно целое монеток — видимо чей-то нехитрый тайничок на черный день в обгоревшей стене. И тела, тела в которых теперь не опознать улыбчивую жену Шакура, любившую накормить до отвала друзей мужа и обижавшуюся, если ты выйдешь из-за стола не как объевшийся Жор-Жор. Двоих сорванцов, что любили лазить по здоровому Абалу и «брать его в плен». Нет больше счастливой семьи и созданного ими маленького островка доброты и уюта, что делали окружающий Абала мир чуточку лучше и приветливей.

Все что он взял с пепелища — кусочек того чудом сохранившегося платья с твердым намерением запихать его в рот тому, кто сжег эту семью.

В лавке старьевщика пахло тленом и чем-то кислым. Хозяином оказался ссохшийся, сутулившийся мужичек лет пятидесяти.

— Чем могу помочь? — проскрипел старьевщик.

— Я друг Шакура, меня зовут Абал.

Старичок ненадолго задумался:

— Сочувствую вам. Скажите, как вы между собой называли Сёбу?

— Сёба-водохлеб — их товарищ ни разу на памяти друзей не выпил ни капли спиртного.

Старичок согласно кивнул и задал еще один вопрос:

— Чем вы занимались у Каменного холма?

— Вытаскивали Шакура из зыбучих песков.

Старьевщик согласно кивнул во второй раз и вытащил из одного из выдвижных ящичков конверт.

— Спасибо. Это все?

— Да. Можете прочитать содержимое прямо здесь — вы меня не стесните — проскрипел хозяин и удалился в соседнюю комнату.

Абал вскрыл конверт и развернул послание, написанное рукой мертвеца:

«Если ты читаешь это послание, Абал — значит я мертв. Не знаю, как они отправили меня в пустоту, но если кто из моих близких еще жив — позаботься о них. Увези их подальше от Шалета и вообще от той дороги и не мсти за меня. Если выжил кто из прислуги — выдай им по паре золотых и попроси покинуть Шалет хотя-бы на полцикла. Кстати, о деньгах: вот номерной счет в сберегательном доме Амсала — Эль4528, цифровой код — 257456420801891. Это деньги моих племяшек. Не подумай, что я выжил из ума: старьевщику я доверяю не меньше чем тебе, а на случай если кто-то перехватил мое первое послание, и будет угрожать старику, заготовлен второй конверт с искаженными данными. В частности код составлен таким образом, что назвавший его сразу будет задержан в сберегательном доме (небольшая полезная услуга этого дома для некоторых клиентов, по словам моей племянницы — Эльзы). Если никто из моих не выжил, то наши деньги в Шалетском сберегательном доме также перейдут тебе: секретное слово — ответ на первый вопрос старьевщика. Но тут тебе придется подождать, пока они подтвердят твою личность, опираясь на показания авторитетных граждан в твоем родном городе. Так что если сейчас опасно — лучше отложи это на потом.

Хотя при любом раскладе я советую тебе отступиться, но если ты все-таки решишь в это ввязаться, то следующая часть письма составлена для того, чтобы хоть как-то тебе помочь в этом абсолютно бессмысленном занятии.

Родители Эльзы, скорее всего, погибли из-за своих торговых дел. К ним тоже, как и ко мне приходили выбивальщики. Содержание их требований Эльзе с Кадиком неизвестно. Они говорили без свидетелей с моим двоюродным братом. Ко мне приходило трое: один неброско одетый тип, явно не простой „солдат“ и с ним два „быка“. Запугивали аккуратно, со знанием дела. Видно не в первой. Предлагали назвать код. Обещали, что никого не тронут и после этого можно будет забыть об их существовании. Когда я отказался — психовать не стали, предложили еще подумать. Я думаю, что они часть очень серьезной банды, где такое дело поставлено на поток. На них не было ни чего, за что можно бы было зацепиться взгляду: ни перстней, ни татуировок, ни шрамов — этих людей подбирали по внешности, что говорит о серьезном и продуманном подходе к делу.

И вот, что я думаю: даже если к тебе присоединяться Фасим с Салимом — просто сгинете ни за что. Теперь о хорошем: Эльзу с Кадиком ко мне привел глава охраны каравана — Карим. Очень серьезный мужик в его подчинении два с лишним десятка стражников. Он мне и обрисовал возможное развитие ситуации. На обратном пути Карим обязательно заедет ко мне. С момента отправки моего первого письма по нашим прикидкам пройдет две-три делимы. В случае неприятностей он заглянет к старьевщику.

Теперь о самом интересном — Карим, действует по просьбе своего старого друга: одаренного по имени Фалкон. Сам он о нем много не рассказывал, зато племяшка только о нем и трещала. Судя по всему, этот пожилой маг привязался к Эльзе и Кадику, встретив их на торговом пути и, как минимум, один раз спас от работорговцев. Я поговорил с Эльзой, попытавшись выяснить: не приставал ли он к ней? Судя по гневному ответу племянницы и тому, что она на меня дулась еще два дня за этот вопрос, то здесь явно этой темой не пахнет. Если же этот Фалкон хотя бы вполовину так хорош, как о нем думает Эльза, речь идет об одаренном не ниже шестого уровня, который очень привязался к детям моего двоюродного брата. Советую тебе дождаться Карима и с его помощью найти этого Фалкона. Если он действительно неравнодушен к судьбе ребят — заплати ему денег: может он не откажется помочь найти их убийц или спрятать у себя членов моей семьи, если кто-то выжил.

Напоследок, советую тебе еще раз подумать: стоит ли мстить за мертвых? В самом лучшем случае, ты, скорее всего, потеряешь свою работу, а в худшем — отправишься вслед за мной. Шакур».

Абал засунул письмо в карман, позвал старьевщика и сообщил ему в каком постоялом дворе он планирует остановиться, на случай, если объявиться некий Карим или его друзья Фасим с Салимом.

На второй день в городе объявился Салим, а на четвертый — Фасим.

Теперь друзья сидели в питейной постоялого двора и обсуждали свои дальнейшие действия.

— Я не могу поступить так же, как с Сёбой — продолжал Фасим — Тогда мы оставили все как есть. А Водохлеб сниться мне ночами, предлагает мне выпить пива за лучших друзей. Представляешь: ни разу не взял в рот пока был жив, а как умер — предлагает поднять тост за нас.

— Твои речи вгоняют меня в грусть — меланхолично протянул Салим — Если все так серьезно, мы ничего не сможем сделать. У меня еще нет семьи, но есть девушка, и мысль о том, что я могу ее больше никогда не увидеть, мне очень не нравится.

— Ну и катись к своей девушке! — раздраженно ответил Фасим — Нюхайте свой клей вдвоем на здоровье!

— Перестань орать — со скрытой угрозой в голосе произнес Абал. Поиграв желваками продолжил — Давайте дождемся этого Карима, а потом будем решать. Салим — ты с нами?

Друг согласно кивнул.

— Тогда все — о деле больше здесь не говорим — подвел итог Абал.

Через минуту в питейную зашли четверо «Золотых котов». Оглядевшись, подошли к столику с двумя мужиками. О чем говорили, не было слышно из-за гула стоящего в заведении, но и так ясно чего именно хотели наемники знаменитого отряда. После короткого обмена фразами один из мужиков положил руку на плечо второго и поднялся из-за стола. Второй тоже нехотя поднялся. Первый, оглянувшись по сторонам, направился к их столику, а второй решил поиграть в гляделки с одним из «Котов». Естественно ничем хорошим это не закончилось. «Кот» начал оскорблять второго, но первый все-таки успел вмешаться до начала, казалось бы, неизбежного прилюдного избиения этой парочки идиотов.

Подойдя к столу с друзьями, первый спросил:

— Разрешите присесть за ваш столик?

— Садитесь и охранника своего пригласите — ответил за всех Абал.

Пока бывший патрульный объяснял этим странным типам с кем они столкнулись, и пытался узнать, кто они сами такие будут, он никак не мог выкинуть из головы какое-то странное несоответствие между их поведением и их статусом.

Когда парочка доела ужин и распрощалась с ними, Салим спросил:

— Зачем ты пригласил этих юродивых?

— Странные ребята. Например этот бывший торговец. Вот скажи, что делает торгаш, когда сталкивается с тем, кто может причинить ему неприятности, с кем-то заведомо более сильным?

— Начинает лебезить, суетиться, делать все, чтобы избежать проблем.

— Верно. Но у этого не было в глазах облегчения, понимаешь. По нему было видно: разошлись бортами и ладно. Как то излишне он самоуверен. Или его охранник? Мужик, разменял четвертый десяток, но задирает тех, кто явно сильнее его. Как они оба умудрились дожить до сегодняшнего дня?

— Дуракам везет — философски произнес Салим, отхлебнув пиво из кружки.

* * *

Граф Эрис ДеВитар был возмущен до глубины души. Уже около двух часов его держали в приемной заместителя главы Объединенной Стражи Форлана. Приехав в Саним проинспектировать дела в своей резиденции, что располагалась в Верхнем городе, он получил письмо от королевского курьера с просьбой посетить Дворцовый комплекс.

По отполированному до блеска гранитному полу процокали женские каблучки: чиновница ведомства, шурша весьма скромным платьем, просочилась в кабинет заместителя, не удостоив графа взглядом. Прошла еще четверть часа, прежде чем чиновница вышла. Вслед за ней в дверях показался секретарь.

— Граф, прошу — чуть склонил голову мужчина, приглашая посетителя пройти внутрь.

Эрис, нервно сжав челюсти, молча миновал небольшую комнатку где сидел секретарь и оказался в кабинете чиновника. Сзади мягко закрылась массивная дверь. Заместитель Карраста сидел за огромным письменным столом, целиком вырубленным из дымчатого камня — роскошь которую, наверное, могли себе позволить лишь два или три богатейших графа в Форлане, включая Сагала. Ножки стола причудливо извивались у самого пола, а концы заворачивались вверх полукругом. Сколько могли заплатить за такую работу мастеру, ДеВитар не мог даже предположить.

На поверхности стола, за которым легко могло уместиться с десяток человек лежали лишь две папки. Одну из них хозяин кабинета сейчас сосредоточенно изучал. В правом углу комнаты стоял шкафчик с бутылками, в которых явно содержались элитные виды вин. Там же стояла изящная тарелка с отварными креветками. За спиной заместителя висел громадный гобелен с фрагментом королевской охоты на оленя.

Не дождавшись приглашения от хозяина кабинета ДеВитар сел на одно из трех кресел, расположенных напротив стола.

— Полагаю, вы знаете, как меня зовут — не поднимая головы, сухо произнес силовик.

— Да, господин Коллен — с том же тоне ответил граф — У вас стряслось что-то особенное, раз я вынужден был сидеть более двух часов в приемной?

— Нет — покачал головой собеседник — Обычная рутина, которая меж тем требовала решения.

— В таком случае, ставлю вас в известность, что сообщу Королю о подобном отношении при следующей с ним встрече.

Коллен наконец-то удостоил графа взглядом:

— Боюсь, эта встреча состоится нескоро.

— Что вы имеете в виду? — спросил Эрис, тщательно скрывая внезапно появившееся чувство страха.

— Вы ведь имели беседу с королевским Наблюдающим?

Граф непонимающе развел руками.

— Король, будучи чрезвычайно загружен делами государственной важности, вынужден был сократить время своего общения с представителями высшей знати. Теперь для аудиенции требуется письменное обращение в службу Дворца. Также не рекомендуется обращаться к его величеству напрямую во время светских и протокольных мероприятий.

— Мне дают понять, что я теперь не желанный гость во Дворце? — спросил ДеВитар, сохраняя каменное выражение лица, при этом, внутренне, немного успокаиваясь.

— Нет. Я лишь ставлю вас в известность о недавно введенных правилах, которые, я уверен, носят временный характер. Но причина, по которой вас сюда вызвали совершенно иная. Позвольте задать вопрос: ваша дочь — Инна не присутствовала на празднике Цветов Радуги. Какие обстоятельства помешали нам ее лицезреть?

— Моя дочь отправилась в столицу в сопровождении матери и нашего семейного мага, но по пути ей стало настолько плохо, что моя жена приняла решение вернуться обратно.

В помещении повисла тишина. Коллен задумчиво хрустнул суставами и захлопнул папку.

— Граф, вы точно не хотите мне больше ничего сказать? Сейчас этот инцидент находиться в пределах полномочий нашей службы, но если я не получу от вас больше никакой информации, то, возможно, меня вынудят ее передать в другое ведомство.

— Не понимаю, что именно вы подразумеваете под «инцидентом». Девочка заболела — не повод же это для разбирательств?

— Тогда ответьте, почему карета с вашими домочадцами возвратилась обратно без какой-либо охраны?

«Так — спокойно Эрис. Он знает о нападении и играет в кошки-мышки? Если знает о нападении, значит „серые“ не подчистили место. На них не похоже. Допустим — не подчистили. Убийство трех десятков хорошо вооруженных воинов без видимой причины, подчиняющихся непосредственно графу — серьезный повод заинтересоваться произошедшим для Коллена. Хотя, вряд ли бы тогда он задал вопрос про карету — скорее стал бы интересоваться трупами моих людей. Кто порешил? С какой целью? Нет — определенно о бойне он не знает. Значит „серые“ подчистили место. Теперь о возвращении: проболтался кто-то из выживших крестьян? Маловероятно, точнее — невозможно: тогда они знали бы о нападении и не юлили. Значит кто-то из осведомителей в соседних графствах или даже в моем, но не приближенный к замку. Что он в итоге знает? Карета выехала с охраной, а вернулась — без них. Хорошо, если обслуживающих крестьян толком не считали».

— Видите ли, у меня на тот момент были несколько напряженные отношения с охраной. Скажем так: мы до конца не сошлись в стоимости их содержания. Так вот, по пути повар намудрил с ужином. В результате моя дочь, обслуга и воины получили отравление. Жена, маг и пара приближенных графини выпили легкое красное перед едой — видимо это их и спасло от расстройства желудка. Для охранников это отравление стало последней каплей: они стали требовать от нее повышения жалования по приезду в столицу. А кто-то, по ее словам, даже говорил, что отравление было подстроено специально. Жена, разумеется, отказалась потакать мерзавцам и весьма эмоционально выразила им свое возмущение. В результате они пригрозили оставить ее вообще без охраны. Поскольку Инне было плохо, то жена, не долго думая, сказала им убираться на все четыре стороны и рискнула отправиться обратно без сопровождения.

Коллен задумчиво кашлянул:

— Кхм, занятная история. У вас что, были проблемы с деньгами?

— Нет, конечно — поспешно открестился ДеВитар — Просто это был тот случай, когда подчиненные не до конца осознают, в каком хорошем положении они находятся по сравнению с теми же наемниками или баронскими дружинниками. В течение трех делим после этого, большая часть этих лоботрясов пыталась вернуться обратно. Я принял лишь половину из них на заведомо худших условиях, чем были у них до этого. Хороший урок всему охраняющему меня корпусу получился.

— Кхм, тогда вас не затруднит принять моего человека у себя в замке для чистой формальности — подтверждения этой версии.

— Господин Коллен — раздраженно ответил ДеВитар — Вы не находите чрезмерным свое желание подтвердить причину по которой моя дочь не приехала на праздник. Заболеть, это что — преступление? И с каких пор мои финансовые взаимоотношения с подчиненными стали объектом интереса Стражи Форлана? Если вы располагаете какой-то информацией отличной от моей, прошу вас вслух высказать свои сомнения, чтобы уже закрыть эту тему. По-моему я и так чересчур подробно описал свои внутренние проблемы, чего делать был совершенно не обязан.

Силовик выдавил из себя фальшивую улыбку:

— Ну что вы — все мои вопросы лишь вызваны желанием удостовериться в полной безопасности вашей семьи. Согласитесь — графская карета, не доехавшая до Санима и вернувшаяся без сопровождения обратно, должна была вызвать у нас чувство беспокойства. Теперь, когда все выяснилось, я рад, что этому нашлось такое простое объяснение.

— Тогда, если у вас больше нет вопросов… — сказал граф, поднимаясь из кресла.

— Конечно. Всего доброго, граф.

Не прошло и двух минут после ухода ДеВитара, как в дверь без стука вошла та самая женщина, что посещала кабинет ранее.

— Что будем делать? — спросила сотрудница, чуть поправив прическу.

— Держи это пока на контроле — может что-то всплывет — ответил Коллен, толкнув ее сторону папку. Скользнув по идеально отполированной поверхности стола, документ попал в цепкие руки женщины — Самое смешное, что его объяснение ничему не противоречит. На всем пути не было найдено никаких признаков силового противостояния. Пойду, доложу главному.

Выйдя из кабинета, Коллен направился к своему непосредственному начальнику. Карраста не оказалось на месте, и силовик решил себя побаловать парой минут отдыха в одном из семи двориков комплекса. В центре дворика мерно журчал небольшой фонтан, насыщая своими струями воду столь необходимым кислородом. На дне фонтана плавали маленькие рыбки гупимао. Самцы имели голубой оттенок чешуи, а самки — чуть зеленоватый. Здесь же в беседках негромко переговариваясь сидели гости Дворца: дамы в нарядах смотревшихся неприлично богато даже для Верхнего города, их спутники — одетые менее вычурно, что мужчинам было всегда простительно. Коллен присел у краешка фонтана и стал рассеяно поглядывать на редких служащих, что нет-нет да и пересекали пространство дворика. Вдруг все разговоры в беседках прекратились, легкие смешки — резко оборвались. У одного из входов появился Аргал в сопровождении двух магиков. Одаренные были одеты в серые накидки из элитного вида штремпа, на шее у каждого красовалась заколка из альбентума с инкрустированными в нее камнями амрилла. Но не это вызывало невольное восхищение сопровождающими Короля. Эти двое были боевыми архимагами пятнадцатого уровня. Элита элит — чтобы попасть в охрану к Аргалу претенденты проходили невероятно сложную процедуру проверок и испытаний. Каждый из них прошел не меньше сотни тестов на лояльность и должен был уничтожить не меньше трех десятков одаренных, прежде чем претендовать на место в личной охране. Сейчас один из них держал небольшой купол над Королем Форлана, а второй постоянно мониторил пространство на предмет странностей или подозрительного поведения окружающих. И это только здесь — внутри Дворца. За его пределами количество охранников составляло не меньше пяти десятков и четверть из них должны были быть одаренными. Азбучная истина: всегда должно быть не менее трех кругов защиты за пределами Дворца. Во Дворце второй и третий круг заменялись его собственным защитным периметром. Только в самом сердце дворцового комплекса эта защита снималась, но туда даже Коллен мог попасть только в исключительных случаях, с обязательным предварительным согласованием у службы Дворца и проведению перед этим тестов на лояльность у двух незнакомых друг с другом магиков, умеющих читать ложь по ауре.

Все присутствующие поклонились Королю Форлана. В это время глаза второго магика сверлили людей во дворике. На пару ударов сердца холодный взгляд убийцы магов задержался на Коллене, словно оценивая его как потенциальную угрозу. Заместитель Карраста перестал дышать: если этот одаренный по какой-то причине сочтет его опасным — убьет не задумываясь и ему за это ничего не будет. К вящему облегчению, взгляд телохранителя переключился на гостей, а Аргал, окинув быстрым взором дворик, слегка кивнул Коллену: мимолетный знак внимания, который заслужил лишь он один среди всех присутствующих. Процессия из трех человек покинула эту часть дворцового комплекса, и жизнь снова возвратилась в беседки: дамы стали перешептываться еще интенсивнее, кидая теперь заинтересованные взгляды на заместителя главы Стражи Форлана, а мужчины, наконец-то, с облегчением выдохнули.

Вот ведь как чудно все устроено: большинство этих дам столь высокого полета, что ни одного барона к ним не подпустят и на выстрел стрелы, а Коллен теперь для них — избранный, с которым каждая из этих недотрог мечтает пообщаться, и все это из-за одного маленького кивка проходящего мимо человека, для которого он сам лишь пятая спица в десятом колесе. Сложна и запутана дворцовая иерархия Форлана, а сам Король занимает в ней недосягаемую высоту.

Коллен еще минуту понаблюдал за меланхоличными движениями рыбок в бассейне и направился в свой кабинет, решив на обратном пути снова заскочить к своему начальнику, правда, без особой надежды, что за столь короткий период времени он объявиться на рабочем месте. К его удивлению Карраст был у себя.

— Проходи — без обиняков произнес начальник — Что у тебя?

— Недалее как полчаса назад общался с ДеВитаром.

Карраст наморщил лоб:

— Карета без сопровождения?

— Да. Говорит, что повар-недотепа всех потравил. Охранники обиделись, да и денег он им зажимал, вот и бросили графиню с дочкой на полпути. Дочке от той стряпни тоже поплохело и графиня приняла волевое решение вернуться.

— Что-то вериться с трудом — покачал головой Карраст — Сам то, что думаешь?

— Вроде и брехня, но что самое неприятное — опровергнуть ее сложно с учетом того, что мы не нашли никаких признаков силового противостояния. А если его не было, то вся эта история выглядит не так уж неправдоподобно, потому как другое объяснение и придумать трудно.

Подумав еще немного, добавил:

— Может ну ее эту историю: скинем «старшим» (внутриведомственное наименование Тайной стражи — прим. автора) — пусть разбираются.

Карраст заложил руки за спину и в задумчивости подошел к окну:

— Это палка о двух концах: будь тут что-нибудь серьезное, а мы не передали «старшим» — нам засунут стрелу в задницу и пару раз там ее провернут. С другой стороны, на последнем совещании Сетар поднял вопрос о том, что мы передаем им много дел без дополнительной проработки, три четверти из которых являются пустышками. Служба «старших» работает за зря и колоссальные денежные и финансовые ресурсы тратятся впустую. Король вообще в последнее время сильно не в духе из-за убийства дальней родственницы, а тут — такое заявление. Прилетело мне знатно. Да.

— В том то и сложность, что получить нормальное подтверждение мы можем только от «замковых». Свой человек бы нам там не помешал.

На этих словах Карраст невольно улыбнулся:

— Ну и амбиции у тебя, Коллен. В замок к ДеВитару даже «старшие» подсадить своего человека не могут. Безопасник графа ест свой хлеб не даром. Хотя… может брешут — и уже подсадили.

Начальник отошел от окна и в задумчивости подошел к своему столику с напитками и орешками разных видов. Орехи как таковые были большой слабостью главы Объединенной Стражи Форлана. Закинув пару из них в рот, он выдал решение:

— Если точно не знаешь что делать — оставь пока все как есть. Давай дело по инциденту пока у себя придержим. Надеюсь, оно у тебя на контроле?

Молчаливый кивок.

— Вот. Может, что-нибудь еще узнаем со временем.

* * *

Пообщавшись в Фалконом, магесса Рина поняла, что, несмотря на весь свой опыт, в некоторых вопросах она еще девочка по сравнению с этим одаренным.

— Как ты собираешься добираться до ничейных баронств? — спросил ее старик, задумчиво жуя булку в арендованной девушками комнате.

Поскольку Рина еще до конца не восстановилась после этого странного исцеления, то вынуждена была ответить:

— Отлежусь пару дней, и двинемся через Самир, в Сарленде свернем на юг и окажемся в твоих баронствах.

От такого ответа Фалкон чуть не поперхнулся булкой:

— Что, вот так сядете и поедете?

— Я архимаг четырнадцатого уровня, умеющий читать по ауре — не так хорошо как те, кого специально к этому готовили, но… уж как-нибудь Самир проедем.

— Ты можешь все-время держать концентрацию? А если за вами отправят погоню и объявят охоту?

— В Самире, что других девушек нет, чтобы объявлять за нами погоню?

— Ты недооцениваешь свои данные, а особенно — своей подруги.

Тут Фалкон выразительно посмотрел на крепкие выпирающие ягодицы Киры и ее грудь.

Кира невольно фыркнула от такого откровенного знака внимания, сделав это толи полуосуждающе, толи полуигриво.

— Все-таки ты к нам неравнодушен! — залилась веселым смехом магесса.

Фалк, ничуть не смутившись, продолжил:

— Вы замучаетесь отбиваться от желающих захватить двух одиноких женщин! Дадите по морде одним, появятся вторые, потом — третьи. А спать все хотят — даже ты.

— Предлагаешь нанять охрану? — посерьезнев, спросила магесса.

— Как вариант — кивнул Фалкон.

Все решилось на следующий день. Караваны на этом тракте появляются и исчезают бесконечно, и вот с главой одного из них Фалкон сумел договориться, пока люди караванщика запасались водой у трактира на манер Хасида.

— Ты, что, тоже умеешь читать ложь по ауре? — спрашивала магесса, спешно собирая свои вещи — Вдруг они нас сдадут работорговцам.

— Опыт, девочка — я на многие караваны насмотрелся: эти не сдадут, если заплатим хорошо. Кстати сколько у тебя денег?

— Семьдесят с небольшим золотых и так по-мелочи — не задумываясь, ответила Рина. Фалку она теперь доверяла.

— Ну, что-ж: на дорогу хватит.

— Сколько нужно заплатить караванщику?

— Я уже заплатил тридцать золотых.

Рина округлила глаза:

— Ты что сказал им, что мы с Кирой королевских кровей?

— Хватит об этом — раздраженно ответил Фалкон.

— Но почему ты за нас платишь?

— Идея ехать в баронства ведь была моей.

Рина как-то странно посмотрела на одаренного, но ничего не сказала.

Женщины спустились в сопровождении Фалкона вниз и были представлены главе каравана.

— Это моя племянница — Майя — кивнул Фалкон на Киру — А это ее двоюродная сестра Лина.

— Интересный у вас дядя — внимательно оценивая взглядом новых пассажирок, отвечал, глава каравана — Мы обычно не берем попутчиков даже в больших городах, но тут он умудрился уболтать меня взять двоих девиц, да еще в каком-то захолустье. А еще, он наверняка сейчас думает о том, что если вы не доедете до Сарленда, то он найдет меня даже на краю континента и развесит мои кишки по ближайшим деревьям. Не подскажете, кем ваш дядя служил?

— Ну что вы, наш дядя милейший человек — он в жизни мухи не обидел — ответила Рина.

Закончив на этом шутливую пикировку, девушки забрались в одну из крытых телег, к которой уже были привязаны две их лошади. Им было сказано теперь не высовывать носа до самого Сарленда. Заскрипели оси телег, всхрапнули недовольные лошади и караван начал свое движение. Кира, не выдержав, высунулась из-под тента и помахала старику на прощанье рукой. Фалкон невольно улыбнулся, увидев столько непосредственности в этой женщине, и помахал в ответ. Потом задумался о чем-то своем и с некоторой самоиронией пробурчал себе под нос: «посмотрим, как вы мне обрадуетесь в нашу следующую встречу, если я конечно до нее доживу».

Все путешествие проходило для женщин довольно единообразно. Днем еду им приносил мальчишка, он же выплескивал содержимое ведра, используемое для естественных нужд на обочину. Лишь на ночных стоянках им разрешено было покидать свою телегу и то с просьбой: к охранникам не подходить, не заговаривать с ними и так далее. Короче — не наталкивать мужчин на ненужные мысли. Причем три ночи им не позволено было и этого: рядом останавливались на ночевку встречные караваны и глава их обоза предпочел не рисковать.

В конце-концов караван достиг Сарленда и подруги, снаряженные щедрой рукой караванного повара пайком на три дня вперед, покинули обоз. Потянулись бесконечные поля, поросшие жесткой высокой травой и дикими цветами. Порою сухой ветер гнал рваные облака по лазурному небосклону, порою на небе не было ни облачка и теплое солнышко ни на минуту не обделяло девушек своими ласковыми лучами.

Воду здесь следовало экономить: за все время путешествия им не попался ни один ручей, не говоря уже о речках или озерах. Живительной влагой они запасались в редких рощицах что тут, то там были раскиданы по этой территории: в одной из четырех, как правило, находилось озерцо больше похожее на лужу, в котором они сначала наполняли походные фляги, а потом давали напиться лошадям. Еще воду они получали от местных, останавливаясь, порою, в небольших хуторах. В каждом таком поселении был собственный колодец, обеспечивающий нужды местных. С едой тоже не было никаких проблем: закупиться впрок можно было в хуторах, к тому же у девушек был собственный запас продуктов, а Фалкон не поскупился выделить им несколько брикетов сухпайка, который Рина держала на крайний случай. Местные мужчины вели себя прилично, и отбиваться от наглых ухажеров не приходилось.

Общаясь с хуторянами, они выяснили, что их маршрут в баронства поначалу был выбран не совсем верно: следовало смещаться не сколько на юг, сколько на юго-запад. Если бы они проехали с караваном еще тройку дней, то сэкономили бы и время и продукты. К тому же местные говорили, что в полях попадаются местные хищники: собаки, кошачьи и змеи, но за все время путешествия девушки так ни разу и не столкнулись с этими угрозами.

Наконец путешественницы подобрались к границам вольных баронств. На самом краю горизонта появилась темно-зеленая лесополоса, а землю прорезали редкие звонкие ручьи.

— Завтра мы уже будем в баронствах — произнесла Рина, сидя у костра и медленно крутя на импровизированном вертепе небольшого дикого кролика, подстреленного магической стрелой не далее как полчаса назад.

— Да — выдохнула Кира и устремила свой взгляд на заходящее солнце.

Потом, повинуясь какому-то необъяснимому желанию, поднялась и, отойдя на несколько шагов в сторону, завертелась на одном месте прямо посреди небольшой цветочной полянки, совсем как беззаботная девочка.

Голубые и синие дикие цветы словно покачивались в такт ее движениям. Краешек платья девушки зацепил несколько коробочек и семена прекрасных цветов поднялись в воздух, на мгновение окутав танцующую фигуру Киры. Затем их подхватил ветер и они растворились на темно-синем небосклоне, подсвеченном закатными облаками.

Кира засмеялась, обвела взглядом счастливой женщины все что ее окружало и, посмотрев на Рину, произнесла:

— Я рада, что ты взяла меня с собой. Здесь так хорошо. Давай останемся тут навсегда.

Магесса у костра улыбнулась, а Кира вдруг посерьезнела:

— Ты дорога мне Рина. Раньше я думала, что у меня были подруги, но только сейчас я поняла, что у меня их не было. Чтобы не случилось, я тебя никогда не брошу.

Рина снова улыбнулась, но улыбка получилась вымученной: в горле стоял комок. Глаза магессы увлажнились и из них потекли слезы. Кира подскочила к ней и обняла подругу.

— После… папы… и… мамы… у… меня никого не было ближе тебя — глотая слова, отвечала магесса, потом лицо ее скривилось, и она уткнулась подмышку подруге.

На следующий день, ближе к обеду девушки оказались в хвойном лесу. Деревья стояли столь плотно, что казалось, будто они пытаются задержать путешественниц своими нижними разлапистыми ветвями, утыканными множеством колючих иголок.

Однако, через пару часов блужданий, неприветливый лес закончился, деревья расступились и девушки выехали на проселочную дорогу. Прикинув, что направление, ведущее в обратную сторону от оставшегося за спиной Сарленда будет наиболее правильным они свернули налево и через час неспешной езды оказались у небольшой деревеньки. Хоть частокол был не высок, и по понятиям Рины носил декоративный характер, она не решилась сразу въезжать на территорию поселения, остановив лошадь прямо перед распахнутыми воротами. Отсюда просматривалась центральная улица, утыканная по обеим сторонам одноэтажными бревенчатыми домами разной степени изношенности. Некоторые из них не иначе как разваливающимися халупами назвать было нельзя, а некоторые выглядели вполне прилично. Сейчас улица была подозрительно пуста.

— А ну слёзай! — грубо рявкнули откуда-то из-за спины.

Рина резко обернулась и увидела трех мужиков сумевших каким-то чудом незаметно подобраться к ним сзади. У одного в руках наличествовали вилы, а у двоих — изъеденные каверной мечи, которые, тем не менее, были очищены от грязи и ржавчины и выглядели, несмотря на внешнее уродство, довольно ухоженными.

Рина примиряющее приподняла руки вверх:

— Мы всего лишь две женщины-путешественницы. Чем мы смогли так напугать трех здоровых мужчин, что они с нами без двух ммм… мечей и одной… вилы разговаривать не могут?

«Мужчины» скрытой иронии над собой и своим «оружием» не оценили и тот, что был с вилами, снова повторил:

— А ну, слёзай! — недвусмысленно давая понять, что вместо третьего предупреждения он превратит свое орудие труда в орудие принудительного задержания двух незнакомок с непредсказуемыми последствиями для их здоровья, которые могут включать в себя и летальный исход для «задерживаемых».

Происходи все это в Форлане, Рина не поленилась бы засунуть каждому «охраннику» его оружие в то место, откуда у некоторых руки растут, но начинать знакомство с местным населением столь радикальным способом не входило в ее планы. Поэтому она, тяжело вздохнув, спешилась и демонстративно отстегнула свой небольшой меч от пояса. Кира проделала тоже самое, но расставаться с оружием ей не пришлось, по причине отсутствия оного.

После этого их провели по пустующей улице в старый, но крепко сколоченный сарай. Отобрали кинжал у Рины и походный нож Киры, но связывать не стали и даже милостиво поставили ведро с чистой водой. Дверь подперли снаружи здоровым бревном, которое, кряхтя, приволокли два мужика. «Ждем» — ответила Рина на не высказанный вопрос своей подруги и уселась на солому, которой здесь был выстлан весь пол.

Когда солнце стало клониться к горизонту, к ним пожаловал пожилой мужчина в сопровождении все той же троицы «охранников». Чертыхаясь, двое из них убрали бревно, а третий распахнул дверь сарая.

Мужчина с интересом стал рассматривать незваных гостей.

— Вы из Мейскона? — вдруг спросил он.

Рина с Кирой недоуменно переглянулись:

— Мы из Картука, едем к барону Тассару — ответила за обеих магесса.

— К Тассару? Вы чёй-то, с ним знакомы?

— Нет. Но нас пригласил Фалкон.

— Фалкон…? — с легким благоговением в голосе удивленно протянул местный. Потом задумчиво почесал тыковку и спросил — Так вы к Фалкону или Тассару едете?

— К Тассару — с безграничным терпением в голосе повторила Рина.

— Поломойками чёй-то работать? — усмехнулся мужик. Потом, вспомнив про Фалкона, стушевался и виновато произнес — Извиняемся, день тяжелый был, а тут мне гуторют двух шпионок мейсконовских изловили. Извиняемся. Вот дурачье — Мейскон то, совсем с другой стороны будет.

После этой речи местный авторитет вышел пошептаться с сопровождающими и через пару минут они видимо вынесли какое-то коллегиальное решение.

— Выходите. Меня Крупом зовут. Заночуете у меня дома, а завтреца с утра все и порешаем.

Ночь путешественницы провели в душной избе Крупа, где кроме него обитала жена с двумя спиногрызами. А поутру их накормили зайчатиной завернутой в пресные блины.

Выйдя на крыльцо после завтрака, Кира с интересом стала рассматривать местных. Казалось, пустынная вчера деревенька ожила: в пыли возились мальчишки, куда-то спешили бабы, бросая косые взгляды на незнакомку, вот по улице пробежала пара собак. Одеты все были небогато: как в проблемных графствах Форлана. Но вот выражение лиц было совсем другим — не было отчаяния и безнадеги во взглядах. Их глаза, казалось, говорили: «да — живем бедно, но цену себе знаем и мы свободны». Как это могло вязаться с жизнью под баронской пятой, Кира себе не представляла.

— Занятное местечко — произнесла появившаяся за спиной Рина.

Внезапно из-за угла соседнего дома показалось «оно»: ни корова, ни коза, а нечто среднее между ними с уродливой мордой и непропорционально большими глазами как у стрекозы. От увиденного, Рина невольно потянулась в своему поясу с отсутствующим сейчас кинжалом, а Кира застыла как соляной столб. «Оно» медленно подошло к ошарашенным девушкам и печально протянуло «ву-ууу», чуть высунув при этом розовый язык, а потом доверчиво ткнулось носом в тыльную сторону ладони замершей Киры. Вдруг из-за угла того же дома выскочила босая девчушка и схватив свою пропажу за куцый хвост потащила упирающееся чудо-юдо обратно, приговаривая:

— Лотара, какая-же ты глупая лотара. Зачем благородных барышень пугаешь? Вот же-ж я тебя дома веником отхожу.

Пока женщины удивленно пялились на эту, кажущуюся нереальной картину, они не заметили, как с противоположной стороны улицы к ним подошел Круп с еще одним мужчинкой. Оба вели с собой лошадей путешественниц.

— Вот возьмите ваше оружие — переключил на себя внимание, приютивший их хозяин — Ваши лошади тоже здесь. Сумки с вещами и припасами не тронуты — сами можете убедиться.

Рина приняла свой меч и кинжал и направилась осматривать лошадей с грузом. Убедившись, что все на месте, она кивнула Крупу, давая понять, что претензий не имеет.

— Это Смолен — кивнул Круп на стоящего рядом товарища — Он готов вас провести к Тассару — Потом, словно испугавшись, быстро добавил — Не забесплатно конечно.

Рина вытащила из внутреннего кармана мешочек с монетами и вопросительно его потрясла перед глазами Смолена.

— Нет — ответил за него Круп — Дело ваше, конечно, можете и монетой заплатить, но у нас на болотах деньги не больно-то в ходу. Как урожай хилый, так монеты есть не станешь. Лучше лошадей отдайте — они вам больше все равно не нужны будут. По нашим тропкам лишь лотара пройдет, а лошадь только зря потонет, да и глупого хозяина может с собой прихватить.

Пришлось поверить на слово мужику и заплатить за услуги проводника лошадьми.

— И еще — напутствовал путешественниц Круп, пока они снимали с лошадей походные сумки — Вам пока вера есть, потому как вы про Фалкона сказали. Но если чёй-то по пути удумаете нехорошее, то знайте без Смолена вам с болот не уйти. Без него сгинете в земной жиже ни за грош — страшнее смерти не знаю: лучше в озере утопнуть или в огне сгореть.

Получив такое жизнеутверждающее напутствие, девушки, взвалив на свои плечи походные сумки, потянулись за своим молчаливым проводником.

Вот уже седьмой день пошел как подруги большую часть пути не чувствуют твердой почвы под ногами. Рыхлые кочки, прогибающаяся под ногами гать, рассадники комарья, разбросанные по болотам очагами; постоянно хлюпающая, вездесущая вода в сапогах, давно убранное в сумку платье Киры — теперь вместо него на девушке запасной комплект грубых штанов, заранее припасенный искушенным в долгих переходах Смоленом. Все это постепенно сводит с ума неподготовленных к таким условиям женщин. В первый день Рина умудрилась провалиться в болото два раза: первый раз по пояс, второй — по грудь. С трудом вытащив ее во второй раз не без помощи Киры, Смолен сказал что, он уже успел записать ее в утопленницы и жива она сейчас лишь каким-то неизвестным ему чудом. После этого, смысл выражения «идите след в след» был наконец-то понят женщинами буквально.

Перед сегодняшней ночевкой их проводник суетился больше обычного, нервно поглядывая на кроны растущих в болоте деревьев. «Гнездо трясинной ведьмы сейчас ближе всего за весь путь будет» — пояснил он девушкам причину своего беспокойства.

Пока Смолен разводил маленький костерок, а Рина доставала котелок и крупу, Кира отошла на самый край выбранного ими для ночевки сухого островка, чтобы справить малую нужду. Вот в сгущающихся сумерках пролетел небольшой синий огонек — местные называют их «душеловами», по словам Смолена, в самых непроходимых топях их бывает столько, что ночью воздух над болотами в тех местах светится голубым призрачным светом. Вдруг откуда-то издалека, миновав сотни корявых черных силуэтов, в которые ночью превращаются обычные деревья, раздался пронзительный крик, от которого у Киры кровь застыла в жилах, а на голове непроизвольно зашевелились волосы. Так кричит безумная мать, только что потерявшая свое дитя или кто-то, умирающий в нечеловеческих муках.

Кира, путаясь в приспущенных штанах, бросилась к костру. Рина со Смоленом сидели притихшие, забыв и о костре и о пище. Спустя несколько минут ожидания чего-то непоправимого, Смолен одними губами произнес:

— Это хорошо.

Девушки уставились на него с непониманием.

— Кричит один раз — обозначает территорию, больше — вышла на охоту. А когда чует еду — начинает хохотать — пояснил он чуть громче.

В ту ночь трясинная ведьма больше не кричала, но никто из их маленького отряда так и не смог сомкнуть глаз до самого утра.

С утра все шли сонные, но и дорога стала лучше. По признанию Смолена, если бы не это обстоятельство, то он заставил бы всех поочередно высыпаться до обеда. Упасть в жижу и правда стало практически невозможно: грунт стал тверже. По словам проводника, после обеда пойдут песчаные почвы, а там — недалеко и до замка.

Возможно, общая расслабленность, появившаяся на фоне напряжения последних дней и бессонная ночь, сыграли немалую роль в последовавших затем событиях. Они проходили узкую полосу суши между двумя болотистыми участками, когда из стоячей воды выпрыгнуло нечто серое, склизкое, вцепилось в руку Смолена и, довольно урча, резко отскочило.

Кира посмотрела на предплечье проводника и вскрикнула от ужаса: у их провожатого, между локтем и плечом исчез кусок плоти. На его месте была рваная рана до самой кости, по краям которой свисали порванные сухожилия, торчащие из сочащегося кровью человеческого мяса, а перед Смоленом стоял уродливый пес, с туловища которого медленно стекала болотная жижа. Тело твари было неестественно высоко расположено над землей из-за тонких в своем уродстве ног, имеющих множество сочленений.

Видимо это был вожак стаи, так как после его появления из болота стали медленно выползать такие же отвратительные особи.

Проводник выхватил нож своей здоровой рукой и заорал:

— Эй, рыжая! У тебя душевной силы вроде побольше будет: полосни подруге ножом по бедру и себе тоже — истечете быстро! Все лучше, чем они с вас живьем потом мясо драть будут и лучше чем в болоте потонуть! Авось получиться, пока они меня грызть начнут!

Вдруг довольно скалящийся вожак разлетелся на части. Потом у ближайших трех тварей какой-то страшной силой вырвало часть туловища. Вертящиеся с чудовищной скоростью куски их тел пролетели над водой, прочертив в воздухе следы из кровавой взвеси.

— Чтобы меня, архимага четырнадцатого уровня, сожрали болотные псы на тощих ножках! — заорала в бешенстве магесса Рина.

Снова удар пучка воздушных стрел и две замешкавшиеся твари, агонизируя, пропахали водную гладь, оставив кровавые полосы на воде. Сообразившая, что к чему, оставшаяся часть стаи с воем и скулежем бросилась в родные топи.

А девушки уже подскочили к начинающему валиться на землю проводнику.

— Пережить нападение болотных хваров. Увидеть, как они умирают. А ты умеешь убивать красиво, магесса. Вас, наверное, этому учат — тихо шептал Смолен, пока женщины ему перевязывали руку.

— Нужно его быстрее доставить до замка — если в течение нескольких часов ему не помогут, то он умрет — обратилась к подруге Рина.

Девушки свалили два тощих деревца, используя в качестве топора меч магессы, и соорудили волокуши из платья Киры и еще нескольких вещей из их гардероба.

Теперь их вела тропинка. Болота отступили. Тащить взрослого мужчину было очень тяжело. Через несколько часов они уже не чувствовали ни ног, ни боли в мышцах. Вот вдалеке замаячили верхушки донжонов замка, но они их не заметили из-за пота, постоянно заливающего глаза. Появились распаханные клочки полей. Первая, встретившаяся им женщина, взвизгнула и умчалась вперед, а потом они увидели, как к ним бегут мужики с ближайших полей. Не говоря ни слова, четверо мужчин перехватили волокуши, взявшись за них на манер носилок, и потащили раненного к замку с такой скоростью, что освободившиеся от груза женщины, ни за что бы их не догнали. Но девушкам уже не было необходимости спешить: теперь их окружали местные. Кто-то протягивал кусок чистой ткани — вытереть лицо; кто-то принес воды, но никто не спрашивал что произошло. Все и так понимали — девушки спасали «болотника», а значит теперь по неписаным законам, любой «болотник» был готов им предоставить кров и поделиться последним куском хлеба, если понадобится. Искреннее участие окружающих словно оглушило не привыкшую, к такому магессу.

К распахнутым воротам замка они подходили в окружении местных. Слева от средневекового сооружения, примерно в паре лагов от него, виднелась величественная гладь огромного озера, окруженного с западной стороны высокими соснами. Восточнее шли распаханные поля, засеянные различными культурами, впереди простирались луга, на которых паслись стада лотаров. Этот момент их первого появления у замка Тассара в окружении совершенно незнакомых, но при этом не чужих им людей запомнился Рине на всю оставшуюся жизнь.

Обычно чужаков просто так не пропускают в замок, но в данном случае глава замковой стражи не стал устраивать допрос у ворот. Оно и не мудрено: за такую приверженность правилам, учитывая, что две этих девушки спасли человека из болот, родственники могут и по голове настучать, чтобы своих не позорил и никакой барон не защитит. Несильно, конечно, постучать — по родственному, но все-таки.

Спросив у них имена больше из вежливости, чем по уставу глава стражи проводил их в приемную Тассара.

Хозяин замка одет был скорее неформально, чем официально и вообще вел себя просто, но, с учетом соблюдения всех требований, характерных для занимаемого положения.

— Барон Тассар — чуть поклонилась одаренная — Меня зовут магесса Рина, а это моя подруга — Кира.

Чуть поклонившись, кареглазая произнесла:

— Мы здесь по приглашению Фалкона.

— Я уже это понял — произнес хозяин — Этот Смолен находился в сознании, когда его принесли и успел рассказать о том, что вы его спасли от хваров, а также он упоминал имя моего друга. Дамы, есть ли у Вас срочные вопросы, требующие моего ответа или вмешательства прямо сейчас?

Кира с Риной удивленно переглянулись, потом Кира несмело произнесла:

— Мы оставили наши походные сумки там… где встретились с хварами…

— Я отправлю людей за ними — ответил барон. Потом увидев немой вопрос, застрявший на устах магессы, добавил — Эти твари теперь нескоро туда вернуться.

— Не смеем больше отнимать вашего времени, барон — несколько растерянно произнесла Рина.

— Вот и прекрасно — шлепнул в ладоши Тасссар — Сейчас отдыхайте, а мои девушки за вами поухаживают, накормят. Разговоры отложим на вечер.

Тот час же в залу вошли служанки и развели подруг по комнатам, где им приготовили ароматные ванны, подали сытный обед, унесли для чистки грязное белье. Проспав несколько часов, Рина с удивлением обнаружила свою одежду уже постиранной и подштопанной. Сняв ее со спинки стула, недоверчиво потрогала: одежда была немного влажноватой, но одевать ее можно было хоть сейчас.

Вечерний разговор происходил за обеденным столом в большой зале с множеством свечей. Помимо Тассара и его гостий за столом сидела дочь барона — Марта. После того, как все отдали должное вечерней трапезе, завязался и сам разговор.

— Как себя чувствует Смолен? — первым делом поинтересовалась Кира.

— Лекарь обещает, что будет жить. За руку сейчас боремся — ответила Марта.

— Ну, расскажите мне, как вы встретились с Фалконом — приступил к основному вопросу Тассар.

Рина начала издалека. Не стала скрывать своего прежнего места работы, хотя в детали не вдавалась. А вот обо всем, что касалась Мага Искажений и его поисков она рассказала подробно, умолчав лишь об обстоятельствах ее встречи с Кирой. Со слов магессы выходило, что знакомы они с подругой были давно. Кроме того, «заражение» лианой в полумертвом лесу превратилось во внезапный недуг. Бой у возвышенности в чистое везение, наложившееся на героическую гибель ее друзей прикрывавших отход, а Фалкон предстал в роли сердобольного дедушки помогшего ей советом восстановиться после странной болезни.

Неизвестно чему из сказанного поверил Тассар: смотря на его лицо, выражавшее полную открытость и доверие, сказать что-либо определенное было сложно.

— Таким образом — подвела итог магесса — Я специально обученный убивать архимаг четырнадцатого уровня, умею читать ложь по аурам, но при этом меня за дезертирство ищет Служба Короны Форлана. Учитывая, что уже сейчас здесь многие в курсе моих способностей из-за убийства хваров, то мой прежний работодатель очень скоро может послать сюда людей за моей головой.

Тассар улыбнулся:

— Вы не до конца понимаете, как у нас все устроено. Сегодня вы обе спасли «болотника» — мы иногда себя так называем. Молва об этом разлетится быстро и теперь каждый «болотник» независимо от того, мой у него вассалитет или нет, будет готов помочь вам, пожертвовав многим, а то и жизнью. Это также значит, что у нас появился свой архимаг. Заметьте не у меня, а у нас, включая и других баронов. Смолен и та деревенька, кстати, принадлежат другому барону. Значит, мы все стали благодаря вам немножко сильнее и у нас появились лишние шансы на выживание. Поверьте, во всех баронствах не найдется ни одной жалкой душонки, готовой продать эту информацию за деньги, а случайно забредшим чужакам никто ничего не скажет. К тому же на вашу репутацию работает знакомство с Фалконом, об отсутствии которого знают сейчас немногие, и я прошу вас об этом не распространяться. Мало ли когда он мог вас пригласить. Так что мы с удовольствием дадим вам прибежище и рассчитываем на вашу помощь.

Тут Тассар нахмурился:

— Вот с вашим содержанием обрадовать не могу: живем мы не богато и если денежный вопрос принципиален, то боюсь удержать вас у меня не получиться.

— В моем положении думать о большом жаловании — глупо — ответила магесса — Я принимаю ваше предложение, барон. Потом, хитро улыбнувшись, спросила — А если я вам наврала про Фалкона? И он, скажем, умер под пытками.

Подобное заявление откровенно развеселило Тассара:

— Что скажешь, Марта? — переадресовал он вопрос своей дочери.

— Никто из людей не способен убить дядю Фалкона — уверенно произнесла тридцатилетняя женщина — Если вы с ним встретились и выжили — значит, он к вам благосклонен. Будь у вас черствая продажная душа — вы бы уже были мертвы. Даже чудовища, о которых слагают лишь сказки, боятся его.

От уверенности, с которой была четко обозначена эта искренняя вера в непобедимую силу пожилого добродушного мужчины, Рине стало не по себе.

— Вы говорили о выживании — решила перевести тему разговора магесса — Вам кто-то угрожает?

Тассар отхлебнул вина из бокала и задумчиво посмотрел на гостью.

— Похоже, пройдоха Фалкон вам не все рассказал, зато щедро оплатил ваш путь сюда. Возможно, скоро нас ждет война!

Кира удивленно вытаращилась на хозяев, а на лице Рины не отразилось ни одной эмоции.

— Значит, вот зачем вам так нужен Маг Искажений — у магессы в голове сложился очередной фрагмент сложной мозайки — Вы думаете он способен остановить армию?

— Думаю, из всех присутствующих, только вы можете дать более-менее вменяемый ответ на этот вопрос — снова улыбнулся Тассар.

 

20

— И что, серебро в волосах уже давно, а жинки так и не знал? — всплеснула руками Ермана.

— А зачем мне она, старая? — методично раскурочивая пальцами шишку отвечал пожилой мужчина — Женщины у меня были. Не скажу, что много, но жаловаться точно грех.

— Вот то-то — важно подняла палец кверху Ермана — Не привык ты дом иметь, детишек. А что вот у тебя сейчас?

— Что сейчас? — эхом повторил случайный попутчик. Шишка наконец-то поддалась, и старик с удовольствием отправил извлеченный орешек себе в рот.

— А то! Одежка как у нищего. Ни кола, ни двора. Из всех ценностей — лошадка твоя тощая.

Фалкон выплюнул тонкую скорлупку и довольно сощурился. Где-то терлись друг о дружку корой две сосны, издавая характерный трескучий звук, столь знакомый многим лесным путешественникам, в чащобе шуршал листвой ветер, солнце ненадолго выглянуло из-под плотных облаков, подарив свои скудные лучики тройке телег, что медленно тащились по лесной дороге.

— Да — лошадка тощая подвернулась — задумчиво протянул одаренный, и, пребывая в благостном настроении, чуть случайно не добавил лишнего своим временным попутчикам, но вовремя сдержался.

Эту клячу Фалк взял в качестве трофея здесь — в королевстве. Он, конечно, уже на подъезде к Форлану был наслышан о разгуле разбойников и всякого ворья, но вот, чтобы так, в скобяной лавке, куда одаренный зашел купить кожаную флягу взамен ставшей протекать старой, вдруг среди бела дня два каких-то обормота попытались его ограбить, позарившись на кошелек с медью — от такой наглости немало повидавший всякого путешественник по-первости даже на пару ударов сердца впал в ступор.

Грабители приняли заторможенность ошарашенного Фалка за трусость, и пока один положил ему руку на лицо как кутенку, попытавшись поставить старого человека на колени, второй стал методично ощупывать его торс. Ну что сказать: ребята оказались сноровистые и успели проделать эти манипуляции за ту самую пару ударов сердца, пока магу казалось, что он очутился в другой реальности.

Потом ступор прошел и мужчина, приподняв ногу, опустил каблук своего сапога на носок того идиота, что с пристрастием ощупывал его пояс. Не ожидавший сопротивления жертвы, грабитель взвыл дурным голосом и попытался схватиться за пострадавшую ногу, свалившись, в результате, на пол. Почти что сразу Фалкон левой рукой нанес удар в живот расслабившегося напарника по дурному ремеслу, того самого, что держал руку на его лице. Удар был не самым сильным, но Фалк добавил в него немножко магической энергии, так что второй грабитель согнулся пополам. Потом одаренный встал, подошел к ловящему воздух любителю ощупывать чужие лица, схватил за волосы, потянул в сторону и хряснул его башкой о невысокую стойку, из-за которой за происходящим в своем заведении, округлив от ужаса глаза, наблюдал пухленький торговец. Все: хватолиц больше не игрок! На всякий случай оглянулся: хозяин лавки медленно по стенке стал передвигаться к выходу во внутреннее помещение. В самом проеме, прикрытом серой дерюгой, показалась голова десятилетнего паренька, карие глазенки уперлись взглядом в обездвиженное тело грабителя и моська ребятенка исчезла с невероятной скоростью за занавесью.

— Тыы мне пальцы переломал…ллыы!!! — вопил катающийся по полу второй неудачник.

Фалкон подошел к нему и задумчиво почесал подбородок, решая, достаточно ли наказан несостоявшийся грабитель, или требуется дополнительное физическое воздействие, чтобы отбить тягу к отъему чужого имущества у этого субъекта хотя-бы на ближайшее время. Пока Фалкон раздумывал, его нос учуял легкий характерный запас, шедший от мужчины. Сообразив, что этот запах может означать для пешего путешественника, Фалк схватил за воротник скулящего разбойника и потащил его наружу.

— Тяжелый, ух — спокойно произнес Фалк, оказавшись на улице и, кряхтя, разогнул спину — Стар я уже вашего брата воспитывать.

Лежащий в пыли мужчина попытался встать.

— Лежи! — рявкнул одаренный, совсем другим голосом и ткнул носком сапога в грудь приподнявшегося разбойника, опрокинув его снова в придорожную пыль — От тебя скотиной несет. Немытой скотиной! Какая из лошадей твоя?!

Грабитель чуть приподнялся, согнув руку в локте, и указал на одну из лошадей чуть в отдалении, на привязи рядом с придорожным трактиром: самую тощую и грязную.

— Ну, кто-бы сомневался — задумчиво произнес Фалк — Разве может быть у таких идиотов что-нибудь приличное. Вот раньше были грабители… эх, ладно! Лошадь я вашу заберу, а то на дороге за них цены ломовые просят, а тут вы как раз мне ее безвозмездно одолжите. Ты ведь, наверное, не возражаешь?

Вот таким нехитрым способом Фалк и разжился лошадью в Форлане.

Сидящая сейчас рядом с одаренным Ермана была вдовой. Муж ее пока был жив, торговал всем подряд и понемножку, а как помер — дело перешло к ней и двум уже взрослым сыновьям Казиму и Сотуру. Впрочем, деловой хватки наследникам явно не хватало и дела у них шли год от года хуже. Отсутствие специализации в торговле было следствием того, что семья не была встроена в серьезные устоявшиеся потоки товара, шедшие в Форлан. Из-за этого рассчитывать на серьезную маржу при перепродаже товаров Ермане и сыновьям не приходилось. Географическая расположение небольшого городка, где они проживали, фактически делало выгодным лишь один маршрут для самостоятельной закупки товара — в Релин. Но здесь была одна проблема — дорога в это королевство считалась опасной из-за того, что западная граница Форлана патрулировалась плохо, и здесь хозяйничали племена «диких». Как бы дурно ни шли дела у семьи, но рисковать жизнью ради денег Ермана считала неправильным. Однако, несколько месяцев назад, стали приходить известия, что, то один караван, то второй беспроблемно прошли этот маршрут. Еще через месяц стало понятно, что дорога стала наиболее безопасна за последние несколько циклов и семья решила не упускать свой шанс.

Сыновья оставили своих жен с детьми и, наняв троих своих друзей в качестве охранников, отправились с матерью в Релин. Еще до того как их маленький обоз углубился в глухие западные леса Форлана им повстречался этот старик на измученной жизнью кобыле с выпирающими ребрами. Ермана решила, что нашла себе собеседника на долгую дорогу и предложила путнику место в их компании за символическую плату: наметанный глаз пожилой женщины определил, что старик не похож на человека с дурным прошлым и, несмотря на не слишком презентабельный вид, не является пилигримом-голодранцем, находясь рядом с которым можно получить худую болезнь, или еще какую неприятность.

— Скажи уже правду, не первый день едем: тебя в Релине ждет кто? — спросила Ермана.

— Я же тебе говорил, старая — мне в Релин не надо. Я завтра сойду.

Женщина слегка прищурилась, выдержала паузу и задумчиво произнесла:

— Думала я, что ты просто говорить не хочешь куда едешь, а оно вона как… Что и вправду с «дикими» якшаться решил?

— Тьфу на тебя — глупая ты женщина, чтобы я с голопузыми ловцами человеков дела общие имел?! Не бывать такому!

— А что тогда в лесу старику одному делать? Вот попадешься этим «голопузым», так лошадку твою несчастную, пощади ее судьбинушка, сожрут сразу, а тебя старого или прирежут или на потеху детям ихним отдадут.

— Что ты раскудахталась? «Сожрут», «прирежут» — передразнил ее Фалк — Я, еще очень даже ничего. Постоять за себя могу!

— Ну-ну, как увидят твою тощую кобылку и тебя на ней сурьезно восседающего, так сразу в страхе и разбегутся! — противненьким голосом заголосила Ермана — И правильно сделают — от умом тронутых, надо бежать подальше и не оглядываться!

Фалк уже понял, что хозяйка из тех женщин, за которыми всегда должно быть последнее слово, поэтому благоразумно замолчал.

Ехавший чуть впереди Казим бросил заинтересованный взгляд на странного попутчика: на его памяти мать никому из знакомых не разрешала так с собой разговаривать — или рассорилась бы вконец или выгнала бы. А вот этого бомжеватого старика глядишь ты: терпит. Чудно.

Ближе к вечеру путешественники встретили разъезд баронской стражи. Трое всадников спрыгнули с лошадей и сноровисто стали осматривать телеги торговцев, а четвертый безэмоциональным голосом скороговоркой задал видимо ставшие уже рутинными для патрульных вопросы:

— Дорогостоящие драгоценные камни или металлы везем? Есть ли гильдейские товары на продажу?

— Никак нет, господин патрульный — только товары повседневного спроса, пенька, сувениры из дерева редких пород, пробка, мочало особой выделки, сушеные ягоды и так по мелочи — тут же отрапортовал старший сын Ерманы.

— Ну-ну, посмотрим — со скепсисом протянул глава патруля и зевнул.

— Эй, Крабанта — смотри чего у них! — довольно улыбаясь, подал голос один из патрульных и выудил из центральной телеги пару небольших бутылей с какой-то жидкостью.

— Это цветочное масло, господин патрульный — живо отреагировал Казим — Не гильдейское производство! Поставщик сам его производит!

— Продажа цветочного масла требует патента — ответил Крабанта — Пятикратная пошлина при наличии соответствующих документов. Кстати где они?

— Не совсем так — не сдавался сын Ерманы — Под лицензию попадает масло определенных видов цветов, это же произведено из соцветий не включенных в список доступных только для гильдейской переработки…

— Захлопни рот, торговец — тихо произнес глава разъезда.

Произнесено это было таким тоном, что Казим сразу замолк. Один из стражников подошел к Сотуру и ловким движением сорвал с его пояса мешочек с деньгами. Младший сын торговки тут же инстинктивно потянулся к своему оружию. По счастью, экспроприатор не стал всерьез рассматривать этот жест как откровенно угрожающий и ограничился лишь тем, что схватил за нос Сотура и, проведя подсечку, опрокинул его в грязь.

— Будем считать, что я этого не видел — сухо произнес Крабанта.

Друзья братьев застыли в напряженных позах. Трое стражников демонстративно положили руки на эфесы мечей, лишь Крабанта с невозмутимым видом восседал на своем черном жеребце. Его взгляд лениво скользил по лицам доморощенных охранников трех телег, пока не остановился на столь же невозмутимом лице пожилого человека, что сидел в одной из них, и расслабленно покачивая ногами, шелушил очередную шишку.

— А ты что скажешь, старик?

— А что сказать? — чуть удивленно откликнулся Фалк — Вы не видели бутылей, а мы не видели кошеля с монетами.

— Учись, молокосос! — усмехнулся Крабанта, обращаясь к поднимающемуся из грязи Сотуру. Потом чуть ударил пятками своего скакуна и стал медленно удаляться от небольшого каравана.

Посмеиваясь, стражники вскочили на своих коней и потянулись вслед за своим командиром.

Когда патрульные исчезли из виду младший сын взъярился на Фалка:

— А ты не слишком много берешь на себя, старик?!

Ермана, до этого момента сидевшая так, словно проглотила меч, вдруг встрепенулась, подошла к Сотуру и стала бестолково и чисто по-женски молотить его кулаками.

— Ты чего мам? — прикрываясь от сыплющихся на него ударов, удивленно произнес сын.

— Дурак! Идиот! Ты же мог нас всех убить из-за горстки меди! Себя! Брата! Меня! — тут силы покинули женщину и она осела в придорожную пыль. По ее щекам текли слезы, но рыданий не было.

Стало смеркаться. Проехав еще с пяток лаг, небольшой обоз встал на ночевку у края довольно большой поляны. Ермана стала готовить ужин, помогал ей в этом один из охранников. Братья осматривали телеги на предмет устранения проблем, грозивших впоследствии превратиться в поломку на дороге, и одна из таковых была выявлена: ось одной из телег ближе к стыку с колесом дала небольшую трещину. Пока братья обсуждали, как лучше решить вопрос с осью, подоспел ужин.

Только собравшись вместе у ночного костра, торговцы обнаружили отсутствие старика. Один из охранников был направлен на поиски случайного попутчика. Фалкон обнаружился на самом краю поляны. Пожилой мужчина сидел спиной к дереву, его глаза были чуть прикрыты, словно он находился в каком-то трансе.

— Вам плохо? — спросил друг Казима.

После этих слов старик встрепенулся, шмыгнул носом и произнес:

— Со мной все в порядке: просто устал за день. Какая большая поляна, да?

Охранник недоуменно обвел взглядом темнеющие на фоне ночного небосклона верхушки сосен:

— Вроде не маленькая — пожал он плечами — Чем вам это не по нраву?

— Да нет. Все нормально. Ну, пошли есть.

Ближе к полудню следующего дня Фалкон покинул обоз. Торговцы и охранники с удивлением смотрели на удаляющуюся спину старика, пока ее окончательно не скрыли разлапистые ветви росших здесь елей.

— А я все думала, что он, то — шутит, то — хорохорится — грустно произнесла Ермана — А ведь и вправду в чащобу поехал.

— Безумец! Как есть безумец! — произнес Сотур — Не пройдет и трех дней как его отыщут «дикие».

— Если будем также стоять — они и нас найдут — резонно заметил старший брат.

После этих слов все словно очнулись, и небольшой караван продолжил движение.

Следующие несколько дней Фалкон двигался по следам отряда Хода, иногда незначительно отклоняясь на несколько лаг в сторону от видимого лишь ему маршрута, чтобы не столкнуться с редкими разведчиками «диких», о передвижениях которых он загодя узнавал от местных деревьев. То, что преследуемый им маг во время своего путешествия ни разу с ними не пересекся, было чистым везением.

На десятый день своего путешествия, в очередной раз прокручивая в памяти деревьев маршрут мага, Фалкон увидел в прошлом картинку от которой волосы на его голове непроизвольно зашевелились.

В тот день отряд не смог сдвинуться с места из-за утреннего густого тумана. Маг, видимо почувствовав ложную опасность, накрыл своих людей щитом, хотя рядом не было ни одной живой души.

Неожиданно, примерно через полчаса такого стояния, из тумана материализовался старик. Он шагнул в туман из ниоткуда, а потом стал пристально смотреть на вставших полкуругом людей так, словно туман совсем не мешал ему их видеть. Он не изменился ни на каплю, хотя о времени последней их встречи близ Мертвых Холмов минуло много циклов. Чем внимательнее Фалк смотрел на него, тем больше понимал, что старик смотрит вовсе не на людей мага, а лишь на одну из них — его женщину. В его взгляде не читалось ни радости узнавания, ни злобы — вообще никаких эмоции. Он просто на нее смотрел. Вдруг старик перевел взгляд на Фалка: от неожиданности одаренный резко прервал связь с деревом.

— Это невозможно! Это было в прошлом! Он не мог знать, каким именно деревом я буду смотреть и буду ли смотреть вообще — ошарашено произносил вслух Фалкон, пытаясь убедить себя в невозможности только что увиденного.

Прокручивать память лесного исполина он больше не хотел. Не хотел возвращаться к той странной сцене.

Еще через три дня он оказался на лесной прогалине близ возвышенности. Всю местность с той стороны, откуда к ней подошел одаренный, вырубили под чистую.

Фалкон видел все: как Ход и его люди ушли за головами «диких»; как к возвышенности подошла четверка ликвидаторов, скоротечный бой и чудовищный взрыв, следы которого сейчас носила лишь скальная порода. Потом здесь появилась двойка из ищеек-наблюдателй: они все внимательно смотрели, а за ними сюда пришли люди: тридцать обычных рабочих и десять вооруженных. Одиннадцатый, видно главный над всеми, отдавал приказания. Судя по ауре — сильный маг. Рабочие валили пострадавшие деревья, распиливали их, и те, что были вырваны с корнем взрывом. Вскоре неопытный глаз не смог бы понять, что именно здесь в действительности произошло. Потом рабочих заставили копать траншею, а ночью добавили им что-то в пищу и поутру сбрасывали их тела в собственноручно вырытую могилу. Главный встал над траншеей, и над головой каждого из рабочих стало вспухать кровавое облачко — последняя милость, чтобы не закопать кого-нибудь живьем.

Фалк спокойно наблюдал за массовым убийством в общем-то не бандитов и разбойников, а вполне обычных людей, которым видимо обещали неплохо заплатить. В этой жизни он видел вещи и пострашнее, но его всегда поражало то, как бездушная необходимость выполнения чьей-то воли перемалывает человеческие судьбы в труху. Ведь ни эти охранники, ни этот маг не чувствовали себя настоящими негодяями и убийцами.

Этих людей можно было опоить дурманными зельями, чтобы они забыли о произошедшем. Да, часть из них сошла бы после этого с ума, но большая часть — выжила, заплатив головными болями в течение следующего полуцикла. Однако тот, кто принимал решение, не мог допустить даже мысли об утечке.

Прокрутив память дерева вперед, Фалкон увидел то, что заставило его во второй раз серьезно нервничать за время путешествия по Форлану: с противоположной стороны прогалины показались около полутора десятков человек.

Всматриваясь в их ауры и лица, Фалк наконец-то понял кто перед ним: Звездная Спираль — представители могущественнейшего ковена магов Имшара. Одна из группировок, что фактически управляет этим государством, где светская власть давно является лишь ширмой для поддержания общественных устоев.

— Они всерьез за тебя взялись — задумчиво произнес магик — Похоже, проблем с причинами для оказания помощи теперь нет. Лишь бы успеть.

* * *

Его разбудила утренняя роса. Ночная влага, оседая на листьях, рождала небольшую капель. Яркие жемчужинки, наполненные светом восходящего солнца скатились на лицо, тут же заставив Лита открыть глаза. Утро было прекрасным всего лишь несколько мгновений: потом пришло осознание случившегося.

Это было настолько глупо, что почти что невозможно. Еще вчера группа была в полном составе и медленно, но уверенно ссужала площадь поиска людей Мага Искажений в этой части лесных массивов Форлана. Ведомые местными проводниками маги-боевики не боялись никого и ничего. Они вышли на охоту, и как опытные загонщики уже кожей чувствовали приближение к своей добыче.

Первым неладное почувствовал шедший слева проводник: он вдруг встал как вкопанный и стал к чему-то прислушиваться. Хрок не успел даже поднять руку вверх в знак опасности, как сзади захрипели Сарк и Мина, разбрызгивая на шедших рядом коллег фонтачики крови из пробитых шей. Лит на инстинктах нанес два удара в место предполагаемой засады. Слева грохнуло, земля вспучилась фонтаном перегноя и вырванных корней, кто-то закричал, рядом упала чья-то оторванная нога, раскрасив лицо Лита кровавыми веснушками.

Прошло еще мгновение и грохнуло во второй раз: почва пошла волнами, все ближайшие кусты опали пылью, а деревья расстались с корой на высоту человеческого роста: группа, не сговариваясь, нанесла площадной удар чудовищной силы по ближайшим окрестностям, выкосив все живое на ближайшие десятки локтей.

Те, кто застал их врасплох лежали одной бесформенной кучей. Их тела изуродовало так, что даже определить количество нападавших в этой мешанине рук, ног и окровавленных торсов сначала не представлялось возможным.

— Кто вы такие? Кто вас послал, уродов!? — угрожающе зарычал Хрок, словно пытаясь напугать умирающих в муках людей.

Лишь предсмертные судороги и тяжелые хрипы были ему ответом. Только один из нападавших был в более-менее адекватном состоянии. Возможно, он бы смог ответить на вопрос мага-боевика, но примерно треть его лица превратилась в кашу. Единственный глаз смотрел на вопрошающего с неестественным спокойствием и редко помаргивал.

— Не думаю, что это была засада — ответила подошедшая сзади Кара. Женщина вытерла с лица пот, перемешанный с кровью — Смотри, как они сгруппированы. Скорее всего, они заметили нас за несколько мгновений до атаки. Будь это засада — они бы распределились.

— Уроды! — прорычал Хрок и плюнул в груду умирающего мяса.

По результатам непредвиденной стычки группа потеряла четверых: одного магика и троих «мерцающих». Как оказалось, нога, упавшая перед Литом, принадлежала одному из «координаторов» и сейчас он медленно умирал от кровопотери, которую хоть и смогли остановить, но критический порог уже был преодолен и вопрос его перехода в небесные чертоги был вопросом времени.

Самое обидное заключалось в том, что вечером того же дня группа вышла на лагерь, который согласно последним выкладкам аналитиков полученным перед самым уходом в леса Форлана с высокой вероятностью должен был принадлежать людям Мага Искажений.

Захват лагеря наметили на утро, оставив Хрока наблюдать за подопечными мага до утра.

Перед самым сном к Литу подошел командир:

— Мы не торопимся с захватом лагеря? — встретил его вопросом бывший «дикий».

— Из-за потери «координатора» эффективная скорость нашей атаки упала в полтора раза — тихо произнес начальник — К тому же мы потеряли больше трети группы. Лучше бы эти сволочи угробили еще троих «мерцающих», чем одного «координатора».

Тут начальство досадливо циркнуло слюной на землю.

— К тому же напавшая на нас группа может быть не единственной. Здесь становиться тесно. Мы не можем просто ждать и наблюдать.

— Но ты ведь не за этим ко мне подошел: просто сообщить насколько все плохо?

— Да. Я хоть здесь и новенький но вижу, что Хрок был привязан к Мине. Он явно зол. Завтра при захвате лагеря мне будет не до таких мелочей — присматривай за ним, чтобы он не наделал глупостей, Лит! Если мага там не будет, то для переговоров с ним нужны те, кто ему дорог, и они должны быть живы!

Все эти события вчерашнего дня мигом пронеслись в голове Лита. Мужчина тяжело приподнялся с земли. Притянул к губам небольшой листик низенького куста, по центру которого скопилась утренняя роса и отправил крохи живительной влаги в рот.

Рядом сонно заворочались коллеги.

— А где утренняя смена? — тихо спросил кто-то.

По импровизированному лагерю побежала волна беспокойства, перерастающая в тщательно скрываемую панику. Дежурившие в утреннюю смену двое «мерцающих» исчезли, а с ними и начальник всей группы. Оставшаяся часть отряда стала обшаривать ближайшие окрестности. К поискам привлекли проводников.

— Здесь — через некоторое время тихо произнес один из них, указывая на небольшой участок земли под деревом в локтях тридцати от места ночевки группы.

— Что, здесь!? — недовольно прошипел Лит.

— Они подошли сюда, а потом след исчезает.

Лит присмотрелся к почве:

— Он какой то смазанный — почесал подбородок. Присмотрелся снова — Их словно, словно… вздернули.

Все тут же перевили взгляд на верхушки деревьев. Лиственные гиганты выглядели как обычно, и при всем желании в их кронах невозможно было спрятать тела людей.

— Это брахьял — тихо произнес проводник побелевшими губами — Люди бесследно исчезают в лесах. Это он пришел за нами. Мы обре…

Договорить «дикий» не успел, повалившись на землю — Лит прикончил обоих проводников воздушными стрелами.

Среди людей повисла гнетущая тишина.

— Похоже, Маг Искажений знает, что мы здесь. Почему же он нас всех не убил этой ночью? — задалась вопросом Кара.

Где-то неподалеку раздался предупредительный свист. Один из «мерцающих» ответил, имитируя трещотку местной птицы — крохотного создания похожего на воробушка с голубыми глазами.

Вскоре перед растерянными людьми показался Хрок.

— Что здесь происходит? — с удивлением осматриваясь, спросил новоприбывший.

— Я так понимаю лагерь мага пустой? — пресекая дальнейшие расспросы, поинтересовался Лит.

— С чего бы? — удивился Хрок — Занимаются своими делами и в ус себе не дуют! Так что здесь происходит?

— Если бы это был Маг Искажений, он бы уже всех своих увел — не обращая внимания на Хрока, рассуждал вслух Лит — Это сделал не он! Что за х. рь тут твориться?!

— Все что мы сейчас можем — это захватить лагерь мага. Может быть там, мы найдем ответы на наши вопросы — вставила свое слово Кара.

Посовещавшись еще минут десять, группа приняла боевой порядок и двинулась к лагерю.

* * *

Ход.

День был прекрасным. Ярко светило солнце, но жары не было. Скорее — было прохладно. Свежий ветер холодил лицо, навевая какие-то воспоминания: прекрасные, но теперь недоступные из-за потерянной памяти.

Я возвращался с рынка с необходимым набором продуктов. Любимая приболела, ковыряясь на прошлой делиме в своем огородике после дождя. В результате Док прописал ей одно из наших экспериментальных «лекарств»: смесь внутренней части коры какого-то редкого дерева и сушеных плодов куста целителей. Ну, так он называется. Хотя, как по мне, ничего целебного в этом растении нет: так — чистое шарлатанство. Однако, как не крути Док — человек местный и определенные стереотипы в него заложены изначально. Пользы от этой смеси — чуть и меньше, но все лучше, чем ничего. Природный антибиотик мы пока так и не нашли, но ищем. Для меня это одна из приоритетнейщих задач, поважнее, чем изучение магии и перекраивание местных устоев, но результат пока, увы — плачевный.

А вот по части магии пару дней назад у меня наметились небольшие подвижки. Правда, чисто теоретического характера. Собственно, трудность состояла в том, что попытки систематизации мысленных манипуляций и получаемого результата, при воздействии на вещества посредством использования эфира, натыкались на глухую стену: не прослеживалась общая корреляция для однотипных заклинаний. К примеру, для того чтобы зажечь столь любимое мною маленькое «солнце» и заставить воспламениться древесину нужно было произвести совершенно разные с точки зрения техники мысленные последовательности. И такая «нелогичность» прослеживалась во всем. Следовало или бросить это дело или взглянуть на все под другим углом.

Начать мыслить в верном направлении помог простой пример с факторным анализом. Вот, допустим, имеем мы какое-то результирующее значение за разные промежутки времени. Мы думаем, что это значение складывается из нескольких факторов. Берем период из нескольких временных промежутков и строим модель. Пусть это будет линейная прогрессия. Строим уравнение, согласно которому, применяя одни и те же коэффициенты перед значением факторов влияния, мы получаем результирующее значение. Супер! А потом, добавляем к модели еще пару временных промежутков. И что же мы видим? Коэффициенты перед факторами изменились! И получается, что применяя различные коэффициенты, за один и тот же промежуток времени мы все равно получаем то же самый результат! Каков вывод? Цена всей этой модели и полученных коэффициентов и используемых факторов — кукиш да немного! Понимаю, аналогия не очевидная — но суть одна: все эти мысленные манипуляции — обманка! Истинная зависимость — более сложная и она не укладывается в простой разбор манипуляций на составляющие.

Но ведь результат заклинания всегда один! Независимо от того: идет дождик в момент колдовства или солнышко светит или я с утра почесал пятку на левой ноге — все это роли не играет. Вывод один — это последовательность была снята одномоментно с какой-то универсальной матрицы конкретно для этого заклинания. То есть, скорее всего, в природе существует совершенно другой набор манипуляций, приводящий к такому же результату.

Учитывая, как медленно идет процесс появления новых заклинаний в этом мире — эта универсальная матрица никому не доступна. А значит, заклинания появляются путем хаотичного перебора этих манипуляций. Конечно же я сам попробовал этот метод и скажу вам, что перебрав этак пару тысяч вариантов за пару делим наткнулся лишь на один еле заметный эффект локального искажения воздуха. Таким образом, вероятность появления нового заклинания — околонулевая. Отсюда и крайне медленное развитие магонауки в этом мире.

Но есть один хвостик, за который можно ухватиться: тот же Меннель. Как он мог предсказывать заклинания находящиеся за «порогом Меннеля»? У меня на это есть лишь один ответ — он имел какой-то доступ к универсальной матрице! Следовательно, ответ искать нужно в его прошлом — еще до того, как он начал писать свою книгу. Здравствуйте, пыльные исторические архивы прошлого! Конечно, меня к вам так сразу и подпустят!

От размышлений оторвал чей-то голос. Выныриваю из грез о несметных благах, которые может принести эта матрица, и внешне спокойно поворачиваю голову к источнику моего беспокойства.

На одной из редких скамеек на нашей улице сидит пижонистый дядя, виденный мною ранее с шикарной длинноногой брюнеткой. Вот так сюрприз! Однако мог бы догадаться, что встреча с ним тогда, так просто не закончится: слишком он меня тогда нервировал, да и этот мудак — Асгал из Форлана о нем не просто так расспрашивал. Чует теперь моя задница, что влез я с этим долбанным Здраваром и его проектом во что-то сложное и опасное.

Тем не менее, деваться некуда — надо подойти. Зарывать голову в песок как страус, игнорируя этого персонажа — очень глупо.

Подхожу к скамейке и непринужденно присаживаюсь рядом. Глаза пожилого мужчины в этот момент флегматично изучают редких птиц, парящих в голубых небесах.

— Все мы хотим независимости, Ход. Но настоящей независимости ни у кого нет, просто у тех, кто имеет много денег и связей — ее больше. Еще больше — у тех, кто устанавливает правила, по которым живут те, у кого много денег. Я — из последних.

Возникла пауза. Я молчал, с равнодушным видом уставившись на то, как ветер чуть колышет листочки постриженного в виде шара небольшого деревца на противоположной стороне улицы. Мужчина продолжил:

— Интересно: как вы прошли устную проверку на наличие магии? Неужели научились менять ауру при ответе на вопросы?

Я по-прежнему хранил молчание.

— А ведь у вас свободы больше чем у меня. Я это понял после появления Тайной стражи Форлана здесь — в Холме. И вся эта сцена в доме у ушедшего в пустоту Лукима предстала совсем в другом свете. Вы ловко провели нас всех, убедив, что деньги для вас важнее вашей женщины. Не молчите — иначе я уйду!

— Никто не смеет причинить вред мой жене — тихо произнес я.

— Не сомневаюсь — еле заметно усмехнулся мужчина — Вы бы и до членов моей семьи попытались добраться, поставь мы вас перед выбором подобно Здравару. Впрочем, это стало бы вашей последней ошибкой. Но, надо признать, вы очень изящно убрали Вильфора и его ручную золотую свинку. Тем не менее, вы где-то допустили ошибку. Мои люди считают, что это произошло при убийстве главы городской стражи. Более точно мы не знаем — в Форлане информации по вам собрано гораздо больше.

— Значит, меня так просто найти и опознать? — произнес я с пересохшим горлом.

— Отнюдь. У вас хорошая легенда, да и не окажись мы тогда вместе в доме у купца — я бы на вас и не подумал.

— Я правильно понимаю, что Сайшелы и семья для вас одно и то же?

Мужчина искренне хохотнул.

— Да, вам это полезно знать, если надумаете какую-нибудь глупость.

— Не стоит на меня давить вашим могуществом.

— Не стоит недооценивать мое могущество! — резко ответил собеседник — Цените, что я проявил добрую волю. Разве вы связаны по рукам и ногам, а ваш член медленно переваривается в вашем желудке? Разве ваша жена корчится от боли, принимая в свое забитое до отказа лоно очередную порцию мужского семени? Я могу это устроить!

На небе появился странный привкус и голова словно стала ватной:

— Чего вы хотите? — еле ворочая языком, произнес я.

— Теперь вы будете выполнять мои поручения! Очень деликатные поручения. Жену в доме не ищите — ее там нет. Она станет залогом наших дальнейших деловых отношений. Возможно, когда вы завоюете мое доверие, вы ее сможете увидеть… на некоторое время.

— С ней обращаются хорошо? — спросил кто-то моими устами, но чужим голосом.

— С ней все хорошо. Он будет жить… очень неплохо, учитывая ее положение. К тому же ей было позволено забрать ценные для нее вещи, для лучшего привыкания к новой жизни.

— Я не могу сейчас ничего обсуждать — подавленно произнес я.

— Конечно. Идите домой. Отдохните. А завтра к вам придет мой человек с инструкциями и первым заданием — голос пожилого мужчины стал по-отечески добрым.

Я медленно встал со скамьи. Первый шаг. Знают ли они о телепортации? Не уверен, что даже в Форлане о ней знают из-за сбежавшей магессы. Мои легкие медленно наполняются воздухом.

Второй шаг. Кольцо Миры, не отобрали ли его? Если позволили собрать вещи, с чего бы отбирать кольцо? Чудовищный пресс безысходности медленно отступает.

Третий шаг. Ты пожалеешь что не оставил меня в покое Сайшел! Ты станешь моей «куклой», расходным материалом! Но перед этим будешь ссаться от страха в своих огромных семейных замках, когда я вытащу свою жену и исчезну из поля твоего зрения! Плечи распрямляются, а внутри просыпается моя вторая половина. Холодная, безэмоциональная. Она смотрит на мир моими глазами, но видит лишь два типа людей: будущих жертв и тех, кто не будет ей мешать.

* * *

Тихо всхрапывают недовольные кони. Сопровождаемая карета скрипит рессорами, переваливаясь с кочки на кочку. Ничего, еще сотня локтей и будем на основном тракте. Там дорога совсем другая.

Один из десяти всадников придирчиво осматривает свой заляпанный грязью плащ. Его зовут Аслан.

Аслан недоволен не только испачканной одеждой. Он недоволен той спешкой, с которой они увозят неизвестную пленницу, грубо вытащенную за рыжие волосы из собственного дома. Недоволен тем, что им приказали срезать путь, чтобы быстро добраться до тракта и в конце-концов, недоволен самым главным — тем, что элитной группе защиты королевской семьи и приближенных к ней лиц не объяснили, кого они похитили пару часов назад и зачем ее нужно доставить в провинциальный городок Лампет.

Аслан не знает, кто за этим стоит, но догадывается, несмотря на отмалчивающегося командира, который сейчас против всех правил сидит в карете с пленницей. Троюродный брат короля — Визар. Головная боль для их и так не простой службы. Бабник — несмотря на свой преклонный возраст. Алчный старикашка — несмотря на все богатства своей семьи, и просто авантюрист, после выходок которого дерьмо обычно не разгрести и сотней лопат. Вредный до невозможности, он спелся с одним из заместителей главы Специальной Безопасности — таким же бесталанным кретином. И теперь эти двое проворачивают какие-то свои темные делишки, прикрываясь их спинами.

Пока Аслан раздумывал над сложившейся ситуацией, карета выехала на тракт. Уставшие от неоправданной нагрузки лошади довольно заржали и перешли на галоп, а передняя группа сопровождения стала щедро раздавать удары кнутами крестьянам и прочей шушере не успевшей вовремя уступить дорогу их небольшому отряду.

Вот недовольно завопил один из неуступчивых дворянчиков: обещал кары от королевского правосудия и себя лично. Проморгался от боли после удара хлыстом и наконец-то разглядел знаки на плащах. Побледнел, спрыгнул с лошади и чуть склонился в знак покаяния.

Все-таки неплохо служить в спецотряде. Смотреть, как спесивые высокородные теряют лицо от страха, когда видят их — безликих слуг короны.

— Ну, все — теперь до корчмы близ Ведаря без остановок — довольно произнес едущий справа Карлаф.

— Хотелось бы — с сомнением протянул Аслан.

— Чего такой смурной? — спросил друг.

— Сколько людей мы похищали для охраны?

Карлаф отвел взгляд в сторону, потом ответил:

— Просто работа.

— Угу. Только совсем не по профилю. Схватили непонятно кого, и везем непонятно зачем.

— Не трясись. Ты видел ее дом? За такой бабой не может стоять кто-то серьезный. Сдадим рыжую кому надо — еще и премию получим.

— Если за ней никого нет, то почему мы?

— Ну, тебя, Аслан! Хорош ныть! Мы самый укомплектованный отряд из корпуса, усиленный тремя магиками. Если кто сунется — наши ребята его вмиг размажут! Если так переживаешь за наши задницы — лучше смотри по сторонам.

Через четверть часа отряд вынужден был замедлить ход. Впереди образовался небольшой затор. Снова зло засвистели хлысты. Послышались крики боли и проклятий.

— Чтоб меня оттрахали в жопу еб*чие коротышки! Это еще кто? — удивленно произнес Карлаф.

Аслан посмотрел за направлением взгляда друга и увидел какого-то странного хмыря быстро идущего в их сторону со стороны распаханных полей. Лицо этого человека было словно окутано серой дымкой.

— Гони!!! — послышался пронзительный, на грани истерики, голос командира из кареты.

Человек взмахнул рукой — грохнуло как во время грозы и четверку запряженных лошадей с головным отрядом смяло в фарш. Карета опасно накренилась, но устояла.

Послышалась знакомая всем команда.

— Построение — купол!

Вышколенный отряд за пару мгновений перешел на осадное положение, сгруппировавшись у кареты. Два магика прикрыли всех куполами, а третий начал взлом щита противника.

— Он без купола!? — удивленно прокричал одаренный, сообразив что взламывать нечего.

— Два — один! — сориентировавшись выкрикнул командир.

Один из магиков переключился с защиты на атаку и двое из трех одаренных нанесли спаренный удар по незнакомцу.

Аслан видел такие удары на полигоне: они крошили в труху деревья и ломали стены бревенчатых домов с легкостью осадного тарана.

Но сейчас чудовищной силы удар видимо прошел мимо, потому что мужчина даже не замедлил шаг.

— Вы что, позорные потомки козы и барана, промахнулись??!!! — завопил магик, державший купол.

— Он его просто не заметил!!! — заорали в ответ — Кто эта баба???

— Отпустите! — послышался голос женщины из кареты — Он убьет вас всех! Я ему не позволю — только отпустите! Не надо больше никому умирать! Отпустите!

Мужчина, услышав этот голос, остановился, развел руки, и над его ладонями сформировалось два шарика яркого слепящего огня.

Видимо командир отряда принял решение, поскольку женщина выскочила из кареты и бросилась к незнакомцу. Подбежав к магу, она повисла на нем, непрерывно повторяя:

— Не убивай их! Они не сделали мне ничего плохого! Пальцем не тронули! Не убивай их!

А у Аслана перед глазами в этот момент стоит картинка как Карлаф с товарищем по приказу командира волокут ее за волосы с порога своего дома. Кидают на землю, хватают за ногу как провинившуюся шлюху и тащат к карете на глазах у всей улицы давая поглазеть всем прохожим под подол ее развивающегося платья.

— Пожалуйста! Они мне ничего не сделали!

День превращается в сумерки над головами отряда элитных охранников. Воздух начинает гудеть, давя на уши. Ярость мага пытается обрести свое физическое воплощение. Кто-то валится на землю с причитаниями и воплями. Кто-то хватается за голову и воет от страха. Одаренные встают на колени и склоняют головы.

Но между этой волной ярости, несущей всем мучительную смерть, пока стоит его женщина и тихо причитает, спасая их каждый удар сердца:

— Пожалуйста! Они мне ничего не сделали! Пожалуйста!

Проходят мгновения, и темнота отступает перед волей женщины — снова светает. Воздух становится прежним.

Мужчина тихо произносит, но все его слышат:

— Она сделала для вас то, что не смог бы никто и никогда.

Мужчина берет ее на руки, поворачивается к охранникам спиной и растворяется с женой в воздухе.

Один из магов поднимает голову и произносит:

— Теперь я знаю, кто это был. Неужели кто-то его ищет по доброй воле?

— Их счастье, что они не могут его найти — произносит второй.

* * *

Отряд под предводительством ставшего неожиданно главным Лита готовился к штурму лагеря мага, предварительно оценивая обстановку на месте будущей атаки.

— Если мага нет — берем заложников и уводим их. Оставляем одного человека Мага для подтверждения случившегося, и меня, на случай если он примет наши условия — предложил бывший «дикий».

Хрок, Кара и Джалам переглянулись.

— На, возьми — Кара передала Литу пузырек с прозрачной жидкостью.

Мужчина вытащил пробку и залпом выпил маслянистое содержимое. Этот алхимический препарат позволял специально обученному магу отправиться в небесные чертоги по собственной воле одним лишь усилием мысли.

Вдруг со стороны лагеря послышался какой-то странный шум.

— Что там происходит? — щуря от напряжения глаза, пытался всмотреться в центр лагеря Хрок.

— Уже неважно. Если маг там — надо его брать. Если нет — брать заложников, а не дожидаться группу очередных конкурентов! — резко произнес Лит.

Кара хотела возразить, что напавшие на них вчера одаренные могли здесь оказаться по другим причинам, но вспомнив ночное происшествие, предпочла промолчать.

Между тем Лит продолжал давать последние распоряжения перед возможным боем:

— «Мерцающие», если там будет маг: к нему не суйтесь — не ваш уровень. Займетесь его приспешниками.

Двое мужчин синхронно кивнули, продолжая разминать тела, перед тем как их тело скует облегающая воздушная броня, а мышцы покроются микроразрывами от экстремальных перегрузок.

— Ты как, не передумал? — обратился Лит к невзрачному мужичку с водянистыми глазами.

— Все в силе. Беру троих в связку — ответил «координатор».

— Ладно, вперед!

Семеро выскочили из под дневной тени леса и бросились к лагерю Хода. Сейчас «мерцающие» могли запросто обогнать своих коллег, но предпочитали благоразумно держаться за ними.

Когда нападающие оказались в сотне локтей от лагеря Лит смог разглядеть странную картину: все люди мага собрались вокруг одного из них о чем-то спорили. Это было крайне странно, но Лит готов был поклясться, что они ему угрожали.

Мужчина оглянулся назад и сделал характерный пасс руками.

«Маг здесь!» — пронеслось в голове у одаренного, и он позволил части своего сознания слиться с «координатором». Непроверенная связка из трех «синхронизированных» магиков за исключением Кары ударила по куполу одаренного, одновременно взламывая его защиту менее чем за одно мгновение.

Удар, по своей мощи способный прорубить небольшую просеку в лесу лишь создал громадный перепад давления на месте где стоял человек — ведь целью атаки было не убийство. Но Мага Искажений уже там не было — наа месте, где он только что стоял, словно схлопнулась небольшая вспышка света, а Кара, накинувшая мгновением ранее на всех атакующих купол, испытала ряд неприятных ощущений — маг контратаковал.

Впрочем, их жертва не ушла далеко. Каким-то чудом переместившись к росшей посреди этого открытого пространства чахлой поросли небольших деревьев, Маг Искажений больше не делал попыток атаковать. Наоборот, он медленно сползал на землю, держась за тощий ствол деревца.

— Берем во внешний купол! — скомандовал Лит — Готовьте зелье!

Одаренные вновь напряглись, создавая сверхплотную «тюрьму» для мага, а Кара вытащила пузырек с бурой жидкость. «Координатор» тут же повалился на траву, моментально впав в кому от пережитой «перегрузки».

Маги раскрыли тонюсенкую щель в коконе, которым они спеленали мага и Кара… тоже повалилась на землю. Ее голову прошил тонкий невидимый шип.

Не потерявший связи с деревом Маг, держась за него правой рукой, использовал ствол как проводник преобразованного эфира и атаковал с внешней стороны охватившего его «кокона».

— Сдавливайте ему горло, но не резко! — быстро сориентировался Лит, накинув на одаренных более компактный защитный купол.

Вдруг стоявший рядом Джалам, хрустнув переломанным позвоночником, уперся лицом в землю прямо между собственных ног. Сразу же чья-то грубая сила впечатала Хрока в одно из деревьев. От чудовищного удара тело здоровяка отлетело от ствола по касательной и, сделав пару кульбитов в воздухе, исчезло в высокой траве.

Лит медленно оглянулся: за спиной, мрачно сверля его взглядом, стоял мужчина ошибочно ранее принятый ими просто за одного из людей Мага Искажений.

— Зачем пожилого человека обижаете? — покачал головой Маг, отправляя последнего охотника в искусственный сон.

А мужчина, о котором говорил Ход, ловко поднялся с земли, очевидно лишь имитируя ранее свою беспомощность.

— Возможно, сегодня ты спас мне жизнь — задумчиво произнес Ход — Но более всего я ценю то, что не пострадали мои люди.

Тут маг кивнул в сторону медленно подходящих к ним женщин и мужчин. Среди них была одна, которую он сегодня принес в лагерь на своих руках.

— Только не говори, что ты здесь оказался случайно. Я знал, что рано или поздно на меня кто-нибудь попытается выйти, чтобы использовать в своих целях. Кого ты представляешь? Недовольных политикой Аргала толстосумов? Или ты вообще из Имшара?

— Имшар только что объяснил свое отношение к тебе — усмехнулся мужчина — Эта группа из Прозрачной Спирали и произошедшего здесь, тебе никогда не простят.

— Тогда, кто же ты?

— Зови меня Фалкон, — ответил мужчина — И я представляю не жирных купцов и высокомерных графов, а простых людей живущих свободно там, где короли бояться промочить ноги своих верных подданных.

— Интересное должно быть место, ну пошли — расскажешь о нем подробнее — сделал приглашающий жест рукой Маг Искажений.

Фалкон, оглянулся по сторонам и, прищурившись, медленно пошел вслед за Ходом. За последние пару дней мир стал ярче, и появилось желание не просто дальше жить в своей башне, а заботиться о ком-то. Эта девушка — Эльза и ее брат: он обязательно навестит их, перед тем как возвращаться в баронства. И кто знает: может она позволит ему заботиться о ней и когда-нибудь нежно назовет его своим дедушкой.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ