Ход.

Он стоит напротив меня. Слюни медленно текут из его полуоткрытого рта, один глаз медленно вращается в разных направлениях, второй — неподвижен, ладно хоть под себя не ходит. Вот такая она — моя вторая «кукла». Рядом с блаженной улыбкой на лице расположился еще один — некогда маг тринадцатого уровня, сейчас — «двадцатка», он же — дублирующая система моей сетки координат в пространстве. В траве неподалеку дрыхнет «бревно». Рассадник дебилов! От последней мысли я невольно улыбаюсь — сам же и виноват.

— Чему радуешься? — спрашивает меня подошедшая Миранда.

— Да вот, любуюсь нашей командой дебилоидов.

Последнее слово Миранде не знакомо, но она уже привыкла, что я постоянно вставляю иномирные словечки в свою речь. Выразив свое отношение к моему специфичному юмору взмахом руки (по крайней мере, моя любимая догадывается, когда именно я шучу в отличие от соратников) она продолжает:

— А что с этим слюнявым собираешься делать? Лика его боится до ужаса. Забрал бы ты его куда подальше. Ему даже дрова нельзя поручить заготавливать — зальет все слюнями. Кстати, за что ты его так?

— Я же не специально — развожу я руками — Мне еще одна «кукла» нужна была — а тут как раз маг «серых» под руку попался, ну вот этот товарищ был в числе тех, кто за компанию с ним и шел. Троих сплавил Доку, двух мне.

— Знаешь, не у всех в этой жизни бывает возможность выбора — тихо произносит Миранда посмотрев в сторону.

Я начинаю тихонько раздражаться: у меня нет желания оправдываться и объяснять, что я расспросил каждого их них на предмет их «подвигов» в ордене убийц. Да и вообще, будь у них тогда возможность, они бы меня на куски порезали, а жалеть в этом мире своих врагов — это просто сложный способ самоубийства.

— Когда я начну проявлять жалость к своим врагам — беги от меня не оглядываясь — также тихо отвечаю я.

— Ладно — мотнув головой и давая понять, что разговор закончен, произносит любимая — Пошли обедать, вон Лика уже по тарелкам мясную похлебку разливает.

Наваристый, чуть мутноватый от жира, золотистый бульон, заправленный тремя видами кореньев, мелко накрошенным диким луком и парой купленных еще перед походом на возвышенность специй заставил меня на время забыть обо всех проблемах.

Чудесное варево Лики столь же магически подействовало на моих людей: сидят и уплетают за обе щеки, похоже, позабыв обо всем на свете. Сейчас все в сборе, за исключением Дока с его семейством. ДеВитары выделили Доку и его семье дом на самой окраине одной из глухих деревень с наказом для местных: обеспечивать пропитанием гостей, вопросов не задавать и, вообще, лишний раз их не беспокоить. Деревня эта, одна из тех, что находиться под прямым управлением графа — соответственно нет и лишних вопросов, которые бы обязательно появились, принадлежи она непосредственно какому-нибудь барону.

Так что проблему безопасности Дока я пока решил. Долго думал: отправлять ли Миру обратно в Холм? С засвеченной семьей нашего доктора ее и меня, по идее, никак связать нельзя. Наше долгое отсутствие вне родных пенатов тоже не является чем-то таким, что могло бы привлечь к нашей чете излишнее внимание: зажиточные граждане могут позволить себе долго путешествовать. А я считаюсь зажиточным, хотя мое состояние до недавнего времени было гораздо меньше, чем у большинства проживающих на нашей улице: еще бы полцикла и мне бы пришлось съезжать или влезать в долги. Впрочем, о том, что я жил не по средствам никто не знал: аренду за свой дом я всегда платил исправно, да и если бы не траты на содержание Дока и его семьи, то я бы мог курить бамбук еще этак лишний цикл. В общем, я прокрутил в голове ситуацию и так и сяк и решил, что жене пока все-таки безопаснее со мной, в этом лагере среди лесов.

Кстати, о деньгах. Мой капитал на данный момент составляет около 4800 золотых. Из них четыре с половиной тысячи — вознаграждение, полученное от ДеВитаров, примерно двести мне осталось с оперативных расходов по освобождению Инны, и еще сотня у меня была до начала всей этой свистопляски с «серыми». На данный момент в «сейфе» у водопада храниться 4000 монет. Остальные восемьсот с небольшим сейчас при мне.

Когда все отобедали, я объявил о начале большого совещания. Восемь пар глаз уставились на меня. Кто-то смотрел с тщательно скрываемым волнением (как Бура и его люди), кто-то спокойно и флегматично (как Руфим со Старым), кто-то с легким страхом перед неизвестностью (это трусишка Лика).

— Начнем с вас — кивнул я на Буру и двух его людей — Здесь сто двадцать золотых.

Небольшой потрепанный мешочек, скромно звякнув своим содержимым, перекочевал из моих рук в руки наемника.

— Это оставшаяся часть суммы, которую я обещал каждому из вас. Долю Кривого поделите сами. И у меня к вам вопрос: желаете ли вы продолжать работать на меня или хотите уйти?

Бура поиграл желваками и спросил:

— И ты вот просто так нас отпустишь?

— Почему нет? Сообщать о том, на кого вы работали, вы не станете по соображениям собственной безопасности. Можно конечно пустить слушок о моих возможностях, но я никого из вас не обманул и не подставил, чтобы вы делали мне такие гадости. Люди вы порядочные, а других я бы не подпустил к себе на выстрел стрелы.

Бура посмотрел на сидящего слева от него Керна, потом перевел взгляд на сидящего справа Силка, и, найдя в их глазах поддержку, чуть напряженным голосом ответил:

— Скажу прямо: мы не разделяем твоей идеи о равенстве перед едиными правилами всех сословий Форлана и не понимаем, зачем тебе это надо — мир всегда был таким, таким и останется. Дальше я буду говорить только за себя. С этими деньгами я могу безбедно жить в каком-нибудь захолустье циклов десять — не меньше, но сидеть в безопасности и на одном месте не для меня: через пару делим, я с тоски полезу на стену. За время, проведенное с тобой, я узнал о боевых приемах почти столько же, сколько за все время в дружине Хоша. Я стал лучше и опаснее, я хочу научиться соперничать с мастерами меча. Ну а ты Ход всегда найдешь достойных мне противников, да и в опытных пленниках, у которых есть чему поучиться, я думаю, недостатка не будет. Пока я рядом с тобой, я как на лезвии тонкого клинка и лучше этой школы мне в Форлане не найти. К тому же — тут Бура посмотрел на Руфима — я надеюсь наш мастер меча не перестанет иногда давать нам уроки.

Руфим развел руками: «мол, о чем речь». Я же перевел взгляд на Силка. Белобрысый наемник дал следующий ответ:

— Я с тобой. Твоему слову можно верить. Мы всякого дерьма насмотрелись, охраняя караваны богатых толстопузов. Когда начальство спит и видит, как тебя обмануть, а то и подставить под стрелу, чтобы меньше было платить. Когда видишь, какую шваль они держат рядом с собой, что делают с теми, за кого некому заступиться, начинаешь ценить тех, кто подбирает себе в команду порядочных людей. Моя спина здесь всегда прикрыта, таких денег как сейчас я раньше никогда не зарабатывал — было бы глупо от тебя уходить.

Столь длинные рассуждения видимо были чужды вспыльчивому и импульсивному Керну, поэтому он просто ответил:

— Я всем доволен, да и куда я без этих двоих.

С наемниками решили, и я обратился к мастеру меча:

— Руфим, ты со мной?

— Мне надо съездить в Холм, проверить свой дом, прислуге денег подкинуть — и я снова с тобой.

Я кивнул, удовлетворенный ответом соратника и развил его мысль:

— Кстати, по поводу Холма: Рик, у тебя нет желания составить компанию Руфиму? — навестишь Агату, передашь ей денег на продление аренды и вообще на текущие нужды.

— Это безопасно? — не дав ответить брату, спросила Миранда.

— Мы не общались с Доком и его семьей — нас никак не смогут связать с ним — успокоил я жену. Впрочем, судя по выражению ее лица, мне еще предстоит провести второй раунд по ее убеждению в безопасности этого предприятия.

Поскольку Рик предпочел благоразумно отмолчаться, я обратился к самому пожилому члену отряда:

— А вот вам с Ликой в Холм возвращаться нельзя, да и путешествовать по Форлану небезопасно, поэтому у меня есть к тебе предложение: специальная миссия на самом краю континента. Что скажешь?

— Я прекрасно помню нашу беседу на поляне после освобождения от разбойников — усмехнулся Старый — Так что можешь меня ни о чем не спрашивать: просто говори, что нужно делать.

— Тогда — детали потом. Но тебе все равно нужно самому решить один вопрос: возьмешь ли ты внучку с собой? — озадачил я старика.

Все основные вопросы мы обсудили, поэтому я обратился к наемникам:

— Поскольку половина нашей группы в скором времени разбежится, а других срочных дел пока не предвидится, то даю вам три делимы на то, чтобы отдохнуть и развеяться.

На этом наше совещание завершилось. Вечером я смог таки уговорить Миранду отправить Рика с Руфимом.

Была еще одна причина, по которой я хотел отослать Рика в Холм: некоторое время назад ваш покорный слуга решил, что надо потихоньку подыскивать место брату Миранды и это место должно быть подальше от моего отряда. В наш коллектив он, все-таки не вписывается: Рик пытается проявить себя на военной стезе, но это у него плохо получается. Держать все время в тылу мужика, которому уже стукнул тридцатник у меня не получиться, а боец из него аховый и та рана, которую он получил в последней стычке с разбойниками лучшее тому доказательство. О том, что будет между мной и Мирандой если его убьют из-за моих разборок с форланскими силовиками я даже думать боюсь. Сейчас моя любимая — единственный близкий ему на всем белом свете человек и лучший способ заставить его где-нибудь осесть подальше от опасностей, которые обычно сопровождают моих людей — найти ему женщину.

Пересадить Рика на какую-нибудь административную работу в будущем тоже вряд ли получиться: он привык к земле и всему что с ней связано: ему бы соху, да спокойную жизнь в какой-нибудь деревеньке. На административную работу у меня два кандидата: Бура и Силк — и тут уж им не отвертеться. Впрочем, я пока им об этом не говорю — чего зря людей расстраивать. Да и не оценят они сейчас такую заботу: им бы все мечом махать.

В общем, пока Рик со мной да с Мирандой — бабы ему не найти, вот и предусматривает вся моя дальнейшая «коварная политика» постоянные командировки брату Миры. Есть еще у меня одна мыслишка: приставить его к Доку под каким-нибудь благовидным предлогом, а там — глядишь, может у него с Велиндой чего-нибудь и срастется.

Утром следующего дня ко мне подошел Керн с довольно неожиданной просьбой:

— Вот, возьми на сохранение, Ход — сказал он, протягивая кошель со своей долей денег.

— Не доверяешь местным сберегательным домам? — удивленно поинтересовался я.

— Есть ли в Форлане более надежный сберегательный дом, чем ты? — то ли в шутку, то ли всерьез ответил он. Потом, немного помолчав, добавил — Себе я несколько монет отложил, а так, я уж себя знаю — пропью все, да на баб трактирных спущу.

— Ладно — ответил я, принимая из его рук кошель — Все будет в целости и сохранности, но на проценты не рассчитывай.

Бура и его люди покинули наш лагерь ближе к обеду. Насколько я понял из их разговоров, первым делом они планировали навестить Хоша, а уж потом отрываться на полную катушку. Телепортировать ребят поближе к трактиру их бывшего начальника ориентируясь на нашу карту, я счел делом рискованным, так как нужных точек в пространстве по направлению их движения по понятным причинам у меня не было. Зато они взяли пару моих штырей, и на каждой ночевке будут помечать место в лесу: оно должно быть достаточно удаленное от дороги и в то же время свободное от деревьев. Так что теперь моя сетка будет прирастать новыми точками телепортации.

А вот Рика с Руфимом я решил телепортировать. Причем в ту же самую точку, которую мы с мастером меча эмпирически нащупали, когда вытаскивали домочадцев нашего лекаря. Место там глухое, а времени им такая переброска сократит немерено. Но это будет ночью. После обеда у меня состоялся разговор со Старым.

— Решил, будешь ли брать с собой внучку?

— Ты практически ничего не сказал о задании, Ход — непроизвольно заерзал на нашей обеденной лавке Старый.

Я посмотрел на сидящего вместе с нами под навесом Рика. Брат Миранды, сообразив, что я хочу побеседовать с Гроувом исключительно наедине, покинул обеденный стол.

— Твоя основная задача, Старый — найти безопасное место вдали от мест проживания людей. Моя изолированная пещера в этом плане конечно тоже хороша, но все-таки она малопригодна для длительного проживания. Поэтому лучшим решением я пока вижу удаленный от континента необитаемый остров.

На этих словах Гроув непонимающе на меня уставился.

— Остров — это изолированный клочок суши посреди Великого Океана — пояснил я — Чем удаленнее будет остров от континента, тем он более он мне интересен.

Далее из моих уст последовал краткий пересказ нашей договоренности с ДеВитаром насчет корабля, что должен оказаться в распоряжении Старого.

— Поскольку я ищу место, где можно было бы достаточно долго пережидать неприятности, то нужно подумать и о комфорте. Во-первых, остров должен иметь песчаный пляж. Во-вторых, лучше если со стороны пляжа будут природные волнорезы, там, откуда я родом, их называют «рифы». В-третьих, остров должен быть не слишком большим — чтобы там не водились хищники, и не слишком маленьким — чтобы его не затапливало во время штормов. И самое главное — он не должен иметь источника пресной воды, иначе он будет интересен не только мне.

Старый во второй раз удивленно на меня посмотрел и спросил:

— А зачем какая-то «пресная» вода, если говорят, что сам Океан — это и есть много воды в одном месте?

Я схватился за голову: Гроув конечно ушлый старикан, много повидавший на своем веку, но все его знания о большой воде ограничиваются несколькими речками на континенте. Ладно, хоть не спросил, что такое пляж — и на том спасибо.

— В Океане вода соленая: ее нельзя пить — пояснил я.

У Гроува глаза полезли из орбит:

— Она что, ВСЯ соленая? Зачем?

Снова возникло желание схватиться за голову. Потом у меня появилась одна мыслишка, а точнее вопрос: «А что если я чересчур сильно экстраполирую свои знания о своем прошлом мире на этот? Вдруг, здесь целый океан пресной воды. Я ведь, в конце-концов, не ботаник, географ, химик или кто там должен знать, почему вода в наших океанах соленая. Если это так, то мои шансы найти действительно необитаемый остров резко падают — остается лишь рассчитывать на общую низкую плотность населения в этом мире».

— На месте выяснишь — соленая она там или пресная — недовольно произнес я.

Гроув примолк, видимо сообразив, что я тоже не все знаю о здешнем Океане.

— Пойми главное — нужно найти труднодоступное место, чтобы никто туда не поперся из любопытства или желания там жить. И еще — те, штыри, что я изготовил: я не знаю, на каком максимальном расстоянии я могу их видеть. Поэтому во время ночевок доставай их в свободном от деревьев и камней месте и втыкай в землю буквой Г. На самом острове воткнешь их уже буквой Т и оставишь.

Я не стал пояснять Старому специфику моего восприятия в пространстве: мне главное — заметить точку, а уж увижу я ее отсюда или только с самого края континента: потом будет неважно, поскольку собственные метки не подвержены эффекту «затухания».

На этом наш разговор закончился. Той же ночью я переправил Руфима с братом Миранды в точку севернее Холма. Перед этим я провел тестовую телепортацию: так моя «кукла-слюнтяй» впервые начала отрабатывать свой хлеб.

Следующей своей целью я обозначил безопасность Миранды. Для начала я хотел иметь возможность всегда знать, где она находиться. Заставлять мою жену повсюду таскать с собой штыри было делом безнадежным: если начну на этом настаивать — огребу по самое… в общем мало не покажется.

Однако у меня остался маленький кусочек неизвестного металла, думаю, его хватит на колечко моей любимой. Правда, я еще не решил, как именно организовать это дело.

Дальнейшие планы моего «магического образования» предусматривали уделить самое серьезное внимание процессу преобразования эфира в энергию, которая и позволяет магичить. Почему я выбрал именно это направление для исследований? — да потому, что это преобразование является фундаментальной составляющей, благодаря которой магия здесь является пусть и не обыденностью, то уж точно неотъемлемой частью этого мира.

Оценивая магическую науку на ее современном этапе, я пришел к выводу, что ее фундаментальными вопросами маги и архимаги (именно последние, как правило, находятся на острие «магонауки») явно пренебрегают. Полагаю, что это связано с отсутствием здесь школы научного мышления как таковой, что, в общем-то, неудивительно, учитывая текущий уровень развития цивилизации.

Если же я не хочу здесь сгинуть, то мне всегда нужно быть на несколько шагов впереди магического сословия Форлана, ведь именно фундаментальный вопрос исследования свойств эфира позволил мне в свое время колдовать в Меардаре и в конечном итоге остаться в живых.

Есть еще одна причина, по которой мне хочется понять механизм преобразования эфира: это все та же безопасность Миранды. Меня интересует следующее: может ли случиться ситуация когда преобразователем эфира является один субъект, а манипулировать веществами при этом будет второй, который как-бы пользуется результатом этого преобразования. В идеале, первый должен превратиться из субъекта в объект. Думаю, вы догадались, к чему я клоню? — неживые преобразователи: артефакторика.

Отправной точкой моих будущих исследований пока видится описанная Меннелем методика расширения каналов пропускной способности — именно отсюда я и планирую начать плясать.

* * *

Асгал тихонько покачивался на стуле, задумчиво смотря на бумаги рассыпанные по его рабочему столу, пока его непосредственный начальник Фернир костерил прибывших из столицы гостей:

— Козлоподобные внутряки, пустота их поглоти! — распалялся начальник — Понаехали из Санима и вместо того, чтобы искать этого вонючего мага вставляют палки в колеса нашей телеги! Да кто в своем уме будет учить его людей ножевому бою! Чтобы их научить, сначала этого мага еще найти надо! — его вон все безопасники Форлана ищут, а эти дебилы решили, что его уже и нашли и контакт с ним установили! Может, это вообще деза из Дворца, чтобы нам весь рабочий процесс разладить, а эти олухи ведутся.

— Вы бы потише об этом говорили шеф — не переставая покачиваться, вставил слово Асгал — Решение об этой проверке, как я понимаю, приняли на самом верху.

В ответ начальник хотел вновь разродиться нелицеприятной тирадой, но потом видимо все-таки передумал, просто сжав в гневе кулаки.

Чтобы отвлечь Фернира от этой болезненной темы, подчиненный произнес:

— Сейчас на улицах только и разговоры, что об уничтожении «серых». К тому же, информация о необычном маге просочились таки в народ, и молва связала разгром ордена убийц и этого одаренного.

— Насчет мага: не удивлен — ответил начальник — Его разрабатывают уже давно, к тому же служба Архимага с самого начала о нем знала, так что тут впору удивляться, как эти одаренные со своими бескостными языками умудрялись почти цикл держать все в секрете. А орден — не уничтожен. Сломлен, но, думаю, у него есть шанс восстановиться пусть и не с прежним влиянием. А что именно чернь говорит про этого мага?

— Сейчас он в их глазах герой — каратель убийц. Как только его не называют: Темный маг, Маг пустоты, Призрачный маг, Маг Радужных Войн, Маг Искажений. Народ думает, что это его месть «серым» за якобы убитую ими жену Темного мага. Уже и легенду сложили.

— До чего все-таки эта чернь недалекая — покачал головой Фернир — Чтобы уничтожить столько «серых» одного мага недостаточно пусть и необычного.

— Ну, наши с самого начала вроде бы решили, что у него должно быть много последователей — несмело вставил Асгал.

Последнее высказывание подчиненного осталось без ответа: в кабинете повисла тишина. Слышен был только скрип ножек стула под Асгалом, да шум листвы за окном.

Вдруг дверь распахнулась и на пороге комнаты появился незнакомый мужчина. Асгал с шефом уставились на него с немым изумлением: человек, стоящий перед ними не имел каких-либо опознавательных знаков, указывающих его ранг.

У Асгала был первый уровень, три черточки на костюме его шефа указывали на третий уровень. Директор их Хастонского филиала имел шесть черточек на одежде. Понаехавшие из Санима внутряки — от пяти до семи, а человек стоявший сейчас перед ними — ни одной.

— Вы кто? Знаете какое наказание положено за отсутствие опознавательных знаков внутри этого заведения? — спросил шеф.

Незнакомец молча перешагнул через порог. Вслед за ним в комнату с удивительной прытью заскочил директор филиала и просительно произнес: «Не обращайте внимания» — одновременно жестами давая понять Ферниру, что впереди его ждет основательная головомойка за проявленную политическую недальновидность.

— Чьей именно идеей было послать внутренний запрос по Униму из банды Тихого? — медленно роняя каждое слово, спросил незнакомец.

— Моей — бледнея, ответил Асгал — Просто банда перекочевала в Хастон, и я подумал, что получение этой информации не будет слишком затратным для нашей структуры.

— Выкинем его сегодня же из Тайной стражи — будет побираться до конца жизни! — клятвенно пообещал директор филиала, почуяв запах паленого.

— Чем было инициировано это решение? — совершенно не обращая внимания на слова директора, продолжил задавать вопросы незнакомец.

— Похищение всего лишь одного бандита членами другой банды — уже редкость в Саниме, где среди банд идут или войны на полное истребление или дело решается переговорами. Кроме того, согласно имеющимся аналитическим материалам, действия похитителей никак не вяжутся с поведением криминальных элементов — истекающего кровью члена банды нападавшие перевязали, не дав ему таким образом умереть — дрожащим от волнения голосом, словно на экзамене отвечал Асгал.

— Вы считаете это достаточными причинами для того, чтобы оперативники начали опрашивать членов банды по инциденту произошедшему почти полцикла назад? — безэмоционально поинтересовался незнакомец.

Асгал нервно моргнул и, стараясь сохранить остатки самообладания, почти заблеял:

— Через сутки в Саниме был убит капитан чистильщиков с табельным номером 461, вот я и решил копнуть поглубже, думал — может, есть связь.

Взгляд незнакомца затуманился, несколько ударов сердца он молча стоял, словно принимая какое-то решение, потом вновь обратился к Асгалу:

— Идите за мной.

Незнакомец развернулся и вышел из комнаты, следом за ним, не чувствуя ног от страха поплелся Асгал.

— Что с ним теперь будет? — поинтересовался судьбой своего подчиненного Фернир.

— А я знаю! — вскипел директор. Весь его предыдущий опыт работы на Тайную стражу подсказывал, что происходит что-то странное, не связанное с финансовой стороной сделанного запроса.

— Кто он вообще такой?

— Вчера прилетела птица из столицы: приказали оказывать всяческое содействие. Я сам в первый раз вижу полное отсутствие регалий — тут директор нервно сглотнул и вытер пот со лба — Думаю, у него высший уровень полномочий: скорее всего это ближний круг Сетара — можно проработать в нашей системе всю жизнь и никогда их не увидеть.

Шедший меж тем по коридору Асгал подавленно спросил у незнакомца:

— Что теперь со мной будет?

Незнакомец не оборачиваясь и не прекращая движения ответил:

— Мы сворачиваем все внутренние мероприятия по выявлению утечки о приемах ножевого боя. Ваш запрос был замечен аналитиками в столице. Проверка через Саним заняла даже меньше времени, чем ее отработали бы ваши местные оперативники. По результатам всплыло практически полное внешнее соответствие между Ронделом и Унимом. Разумеется, за исключением лица. Теперь мы знаем, кто обучал людей этого мага — это был Рондел.

— Думаете, он еще жив?

Незнакомец чуть скривил губы:

— Вряд-ли. Судя по предыдущему опыту, наши капитаны чистильщиков у этого мага долго не живут. И, отвечая на ваш вопрос: вас переводят в центральный аналитический отдел в Саниме. Войдете в состав группы планирования операций по поимке Мага Искажений.

* * *

Путь до замка барона Тассара занял у мужчины два дня неспешным шагом. Когда топи сменялись относительно сухими участками, он часто останавливался, подмечая для себя места произрастания тех или иных трав и цветов. Знакомая по прошлому циклу картина их расположения частично изменилась: цветов стало заметно больше, редкие травы стали прятаться среди осоки, прижимаясь к самому краю сухих островков.

За время этого путешествия ему попались два крайне ценных цветка Фиолетовика, чему мужчина был безмерно рад: из их корней можно было получить экстракт, выпив который человек мог смотреть на мир другими глазами — видеть свет который не разглядеть в обычном состоянии и даже самая темная ночь для него превращалась в вечерние сумерки (речь об инфракрасном зрении — прим. автора).

Внезапного нападения хваров или трясинной ведьмы маг не боялся — его дар его оберегал…

… еще будучи ребенком жившим в лесной глуши, он всегда мог общаться с деревьями. Эта способность казалась ему тогда чем-то само собой разумеющимся. Соединиться с березой и заставить все ее листья мелко дрожать, а потом резко повернуть каждый листочек на дереве в нужном ему направлении — именно так он часто развлекался вечерами. Родители смотрели на это баловство со страхом и надеждой, а младшая сестренка заливалась от восторга смехом и трясла своими золотистыми кудряшками: «я тове так хочу, дай поплобовать!» — этот далекий детский голос из прошлого эхом доносится до него и сейчас…

Когда солнце стало клониться к горизонту, он подошел к огромному стволу негорюй-дерева, что росло близ того места, где он собрался заночевать. Этот гигант был поражен древоточцем: под его корой мелкие членистоногие выгрызли себе миллионы ходов, в которых они жили сами и растили свое многочисленное потомство.

Маг приложил руку к стволу. Его аура вытянулась и вошла в соприкосновение с невидимым для обычных людей биополем дерева. Зрение «сместилось»: теперь он смотрел на мир глазами дерева. Непередаваемое ощущение, когда ты видишь все вокруг одновременно со всех сторон. Он глядел со стороны на погруженное в транс собственное тело, на свою вытянувшуюся ауру, мерцавшую мириадами цветов, подавляющее большинство которых было недоступно человеческому глазу. Эти цвета мозг любого человека неспособен «обработать» и вычленить.

Вдруг тело исчезло, рассветы стали сменяться закатами, окружающее освещение замерцало с чудовищной скоростью, а облака наверху превратились в рябящий серый поток — дерево прокручивало ему свою визуальную память за последние полцикла. Мозг человека совместно с деревом обработал всю информацию, полученную лесным гигантом за десятки делим всего лишь за пять ударов сердца — и ни нашел ничего интересного.

Разорвав контакт, человек стал преобразовывать эфир и отдавать его лесному великану в огромных для последнего количествах. Полученная деревом энергия стала выжигать спрятавшихся под корой паразитов вместе с личинками. Через минуту все было кончено.

В благодарность негорюй-дерево послало каждому находящемуся с ним в одной экосистеме представителю древесного мира запрос с наказом сообщать о приближении хваров или других местных хищников. Деревья, имевшие более слабое биополе беспрекословно подчинялись, три столь же старых дерева восприняли послание как просьбу и отнеслись к ней благосклонно.

Теперь маг мог не беспокоиться о собственной безопасности во время ночевки — о приближении опасных хищников его предупредят загодя: сегмент окружавшей его экосистемы простирался минимум на пять лагов во всех направлениях.

Когда человек только овладевал своими способностями методом проб и ошибок, он не понимал, как это работает. Потом, спустя годы потраченные на попытки общения с деревьями, ему открылась истина: каждое растение способно подпитываться переработанным эфиром одаренных. Даже когда маг не колдует, от него исходит тонюсенькая струйка переработанного эфира. Любые растения (в том числе и деревья) способны ее поглощать и направлять на свое развитие: избавиться от паразитов, дать новый живительный импульс засыхающим корням или просто аккумулировать энергию, потихоньку расходуя ее на ускоренный рост. Но такая подпитка происходит крайне редко: во-первых, маги нечасто бродят по лесам, во-вторых, происходящая «на автомате» переработка дает крайне маленький поток энергии, который способен реально помочь разве что комнатным цветам. Только там где маги устраивают свои разборки или просто начинают колдовать растения могут неплохо «запитаться».

Способность деревьев видеть ауры людей находиться на кардинально более высоком уровне. Одаренные способные читать ауры и определять по их состоянию ложь или правду говорит человек, видят в его ауре в лучшем случае лишь пару оттенков серого. Деревья же способны видеть человеческие ауры во всем их великолепии, они видят уникальный «рисунок» каждой из них и способны их различать и запоминать на срок, достигающий двух циклов. Также деревья в отличие от людей способны различать по самой ауре: одаренный перед ними или обычный обыватель.

Мужчина, конечно же, получил и «классическое» магическое образование: имшарская школа колдовства считается одной из лучших на континенте. В этом мире есть два способа получить хорошее обучение: или платить много денег или отрабатывать образование на кабальных условиях.

После того как мужчина закончил первый курс, имшарская магическая академия, жадно потирая ладошки, решила прибрать к рукам небогатого студента аж с двенадцатым уровнем пропускной способности. Предложение было из тех, от которых обычно не отказываются те, у кого нет богатых родителей, но мужчина его не принял, заявив, что к началу третьего семестра найдет необходимую сумму. Ректор тогда иронично ухмыльнулся, рассчитывая увидеть через семь делим сломленного студента, умоляющего о прежних условиях предложенной сделки.

Этого не произошло: к началу второго курса обучения студент смог заплатить сразу за два цикла вперед. Каким образом ему досталось это золото, никто так и не узнал: лишь пара свежих, еще кровящих шрамов на спине и бедре были молчаливыми свидетелями его приключений. В той первой охоте за большими деньгами он приобрел гораздо больше, чем презренный металл: познал мужскую дружбу, женскую ласку и горечь расставания с теми, кто навсегда уходит в пустоту, в результате делая мир менее ярким, а краски — более блеклыми.

К вечеру второго дня пути чавкающая под ногами трясина уступила место песчаной почве. Еще час ходьбы по проселочной дороге и вдалеке наконец-то замаячил замок Тассара.

Дорога к замку тянулась по самому берегу огромного озера. Его зеркальная поверхность величественно раскинулась среди болот, постоянно привлекая к себе на ночевку косяки диких уток. Небольшой прибой шелестел слева от усталого путника, стараясь дотянуться своими мелкими барашками до его старых, но еще крепких сапог. Вечерело, холодный воздух стал просачиваться из леса, отвоевывая себе пространство над водной гладью. В ответ, нагретая за день поверхность водоема, выпустила белый пар, заполнивший не только всю озерную чашу, но и проходившую рядом дорогу. Звуки блеяния небольшого стада лотар тянувшегося белой лентой к замку стали глуше. Где-то завопила выпь, а над стенами замка один за другим стали зажигаться небольшие оранжевые огоньки — признак того, что стража запалила факела перед ночным дежурством.

Когда мужчина подошел к замковым воротам было уже темно.

— Кто такой? — послышался недовольный голос дежурного со стены.

— Передай хозяину, что Фалкон пришел — напрягая голосовые связки, ответил мужчина.

Ждать пришлось недолго: через пять минут заскрипели маховики, и ворота медленно поползли вверх. Мужчина не стал дожидаться момента пока механизм пройдет первые фиксаторы и когда усиленное снаружи железом толстенное деревянное полотно, поднялось на половину человеческого роста, он быстро прошмыгнул внутрь.

Сверху послышался отборный мат дежурного.

— Куда спешишь, хваров помет!? Не прошло и двух дней как одного такого шустрика располовинило — и этот туда же!

— Кто это сравнил моего лучшего друга с мерзкой трясинной тварью? — вдруг послышался зычный мужской голос с верхних этажей основного строения.

Дежурный примолк, а мужчина, попав во внутренний двор, уверенной походкой двинулся к ближайшему донжону.

Через полчаса он уже распивал с хозяином замка бутылку молодого вина, настоянную на местных ягодах.

— Как дорога? — из вежливости поинтересовался Тассар.

— Дорога прежняя — ноги уже не те.

— Не прибедняйся, дружище — улыбнулся хозяин замка — Всегда так: тебя послушать так ты — старая развалина, а как встретятся тебе на кривой болотной тропинке беглые бандиты, так только утопленников успевай считать по ее краям.

— Было то всего один раз — недовольно пробурчал Фалкон.

Хозяин вновь улыбнулся, но ничего не ответил, только снова пригубил напиток.

Тассар выждал еще пару минут и, наконец, спросил:

— Ну что, готов к серьезному разговору?

Гость поставил бокал с недопитым вином в сторону и согласно кивнул.

— Бывал когда-нибудь в Форлане?

— Только слышал. Экономически развитое королевство почти в центре континента. Магическая школа уступает лишь имшарской и то не намного. Считается, что в магии небоевого назначения у них паритет, а в боевых аспектах Имшар был всегда на пару шагов впереди.

— Все так — согласно кивнул хозяин, потом продолжил — Где-то с цикл назад у них объявился маг. Необычный. Причем настолько, что их Тайная стража на пару с магической братией носятся по королевству как очумелые в поисках этого одаренного.

Лицо Фалкона вытянулось и чуть побледнело:

— Ты хочешь сказать…

— Нет — прервал Тассар гостя — Не думаю, что на континенте есть кто-то имеющий такой же дар, как и у тебя. Тут дело в другом: известно как минимум об одной попытке этого мага провести эксперимент по воздействию на психику людей. Причем народу при этом эксперименте полегло столько, что проняло аж местных безопасников. Ну и один из прокачанных по самую макушку отрядов Тайной стражи на свою шею таки его нашел. Говорят, то, что от них осталось, поместилось бы в обычный заплечный мешок.

— Слухи — успокаиваясь, отмахнулся Фалкон — Если он отправил в небесные чертоги отряд Тайной стражи, то он конечно должен быть монстр — иначе правящей верхушке придется признавать посредственный уровень подготовки своих силовиков.

— Ты не понял — отрицательно покивал головой Тассар — То, что я тебе рассказал, не афишируется: слухи здесь не причем.

Тут дверь ведущая во внутренние покои распахнулась и маленькая девочка черырех-пяти лет отроду быстро перебирая своими детскими босыми ножками прошлепала к Тассару.

— Почему моя маленькая принцесса еще не спит? — с неподдельной нежностью в голосе спросил барон, подхватывая малышку и целуя ее в щечку.

Ребенок не обращая внимания на демонстрируемые Тассаром проявления любви, с интересом уставился на незнакомца.

— Деда, а кто это? — спросило маленькое чудо, тряхнув своими темными кудряшками.

— Это мой друг, его зовут Фалкон.

— Факон — повторила эхом внучка Тассара.

Вслед за малышкой в комнату вошла женщина лет тридцати. Маг тут же приподнялся из-за стола.

— Дядя Фалкон, вы здесь — произнесла женщина — Не вставайте — какие между нами могут быть церемонии. Потом она обратилась к дочери — Калли, маленькая моя разбойница, пойдем — не будем мешать дедушке.

— Но я хочу остаться — запричитал ребенок — Я не хочу спать.

Не обращая внимания на возражения своего чада, мать взяла Калли на руки и направилась к выходу. Потом, видимо не выдержав, она обернулась перед самой дверью и тихо спросила:

— Пап, все нормально?

— Все хорошо Марта, я просто думаю о нашем будущем — поспешил успокоить свою дочь Тассар.

Только когда мужчины вновь остались вдвоем, хозяин позволил себе тяжело вздохнуть.

— Вообще-то у меня тот же вопрос — произнес гость.

— Старый правитель Мейскона очень плох. Говорят, что ему осталось цикл-два. Но это полбеды. Его сын, будущий наследник, по слухам не в меру горяч и постоянно рвется совершать подвиги.

— А тут мы под боком — понятливо кивнул маг.

— Вот именно. Ты же понимаешь, почему наши баронства называются ничейными. Потому что мы никому на фиг на этих болотах не нужны. Хорошей земли нет, а та, что есть — родит мало. Мы бедны как мыши в доме аскета. А этот юнец еще слишком молод, чтобы воспринимать всерьез экономическую подоплеку большинства политических решений.

— Рано или поздно до него дойдет, что потратит он так гораздо больше, чем сможет получить, если двинется покорять этот край.

— В том то и дело, что это может произойти поздно… поздно для нас.

Маг понятливо кивнул. Тассар волновался не только за свою семью, но и за своих людей. На болотах отношения между бароном и его вассалами (в самом широком смысле этого слова, включая крестьян) сильно отличаются от общепринятых на остальной части континента. Основа прибавочной стоимости — труд крестьян, здесь не приносит большого дохода. Как следствие — финансовые запасы и запасы продовольствия крайне скудны. И если в какой-то момент отношения между крестьянами и баронами разладятся, то ресурсы на силовое урегулирование ситуации истощатся крайне быстро. Поэтому в ничейных баронствах крестьяне чувствуют себя почти что младшими членами семьи своих хозяев, хоть и бедными — но все-таки как бы родственниками. Эта связь имеет и обратную силу: бароны своих людей не обижают и помогают им в трудные времена, порою серьезно поступаясь своими интересами. На болотах все зависят друг от друга — это главное правило определяет царящий здесь миропорядок.

Поэтому беспокойство Тассара носило всеобъемлющий характер под словом «нас» он понимал всех: сам то он с семьей может и отсидится где-нибудь в укромном месте, а вот доверившихся ему мужчин будут убивать, женщин — насиловать, детей — топить в болотах. Множество искалеченных судеб уже давно не чужих ему людей — такого он допустить никак не мог.

— Ладно — снова кивнул маг — Чего именно ты хочешь от меня?

— Найди его — просто ответил барон — Если он умудрился поставить на уши всех силовиков Форлана он должен быть очень силен…

— … и опасен — закончил фразу маг — Но не это главное: с чего ты взял, что я смогу его найти, если с твоих же слов все спецслужбы Форлана пока этого сделать не смогли.

Барон насмешливо фыркнул:

— Мне прочитать для тебя лекцию о тебе самом?

— Не надо — заметно помрачнев, ответил Фалкон и тут же задумался на пару минут. Потом задал вопрос — Тебе есть, что ему предложить?

— Строго говоря — нет. Есть кое-какие побрякушки, мы также можем помочь ему организовать собственное баронство на болотах, но я думаю, что для него это будет смешная цена.

— И что же я ему предложу при встрече?

Барон внимательно посмотрел в глаза друга, смешливые искры промелькнули в его глазах:

— Найти его — это даже меньше чем полдела. Главное — при каких именно обстоятельствах вы встретитесь.

Увидев в глазах Фалкона понимание, Тассар продолжил:

— Да, эта задача — стократ сложнее, чем у тех силовиков, что за ним бегают, но я не знаю никого другого, кому бы она была под силу.

— На это может уйти не один цикл — с сомнением в голосе ответил маг.

— Брось. Жизнь в лесах всегда опасна.

— Не факт, что те, кто ему дорог прячутся в лесах и не факт, что у него есть те, кто ему дорог. Так ты предлагаешь…

— Нет, ни в коем случае! — отрицательно закивал головой барон — Все должно произойти естественно. Если у него появятся хоть какие-то сомнения, то вместо друга мы получим врага.

Барон откинулся на спинку стула и пару раз втянул носом воздух:

— Давай теперь поговорим о твоем вознаграждении.

— Тебя не поймешь: то ты предлагаешь мне задачу не для средних умов, то ставишь в один ряд с теми, кто не понимает, в каком мире они живут. Думаешь, я не осознаю, что именно произойдет, когда эти Мейсконские выродки заявятся на болота: моей текущей жизни придет конец. Да и Марта и вся твоя семья мне уже давно не чужие люди. Давай лучше поговорим о том, какой именно информацией ты располагаешь для начала его поисков.

— Я знаю место в лесах Форлана, где он был менее чем полцикла назад. И заметь, был не один.

— И ты доверяешь этой информации? Слишком серьезный след для начала поисков.

— Этой информации можно доверять, поскольку сейчас она уже не представляет серьезной ценности: ведь его уже там нет, и вряд ли он когда-нибудь там объявится. Так что именно ты сможешь выжать из этого?

— Много. Я смогу увидеть их лица и ауры.

Разговор затянулся еще на полчаса. Потом барон с гостем покинули комнату и разошлись каждый по своим спальням. Перед дверью своей опочивальни Тассар увидел обеспокоенную дочь.

— Папа, что происходит? — заламывая от волнения руки, спросила Марта.

— Дядя Фалкон скоро отправиться на поиски одного очень важного человека, который возможно сможет нам помочь в трудную минуту — ровным голосом ответил отец, успокаивающе положив свою руку на плечо дочери.

Марта, для которой Фалкон был чуть ли не живой легендой (во всяком случае, именно так о нем отзывался отец) спросила:

— Кто этот человек?

— Маг. Наверняка такой же опасный и опытный как сам Фалкон.

Ночью Марте приснился давно забытый сон. В нем она снова была маленькой девочкой. Они с отцом опять убегали от чудовищ по бесконечным коридорам Лабиринта Мрака и когда звери кромешной тьмы загнали их в тупик, из темноты выступил еще молодой Фалкон. Он что-то крикнул в сторону бесформенных кусков плоти, что их окружили, и коридоры тут же стали заполняться светом. Звери кромешной тьмы даже не успели взвыть от ужаса, как их тела растворились во всепоглощающей вспышке света.

* * *

— Значит, с ДеВитарами все провалилось? — спокойно задал вопрос Сагал.

— Да — нервно покусывая свои усы ответил советник.

Хозяин замка с удивлением посмотрел на своего подчиненного. Обычно провал любой операции заставлял трепетать этого тщедушного человечка перед своим хозяином, но сегодня старика беспокоило что-то другое. И это что-то, по здравому размышлению, пугало его больше чем возможная кара за проваленное похищение Инны.

Глаза Сагала налились кровью и он проревел:

— Рассказывай, усатая гниль! Я все равно узнаю!

Советник оставил в покое свои усы и быстро произнес:

— Время освобождения Инны подозрительным образом совпало с резней, что учинили «серым».

Настал черед и Сагала задуматься о странном совпадении.

— Кто еще об этом знает?

— Пожалуй, только мы. Еще люди ДеВитара конечно и возможно те «серые», что смогли спастись во время освобождения Инны. Хотя я сомневаюсь, что кто-то из них выжил.

— А чернь увязала нападение на «серых» с этим загадочным магом — задумчиво произнес Сагал. Потом спросил снова: а почему ты думаешь, что никто не спасся?

— Видите ли, во время похищения Инны «серые» недооценили ДеВитаров. Одна магесса чуть не вырезала под корень всех нападавших. «Серые» извлекли урок из своих ошибок и девочку охранял уже маг тринадцатого уровня. Поскольку Инна теперь снова у отца, то тот одаренный должно быть мертв. Значит, при освобождении был задействован архимаг, а эти ребята выживших после себя не оставляют.

— Да, дела… — протянул Сагал невольно вспоминая, что в его личном активе есть лишь два архимага на которых он действительно может положиться.

— Этот удар по «серым» — продолжал рассуждать советник — будет иметь очень нехорошие последствия для всех. Пострадал Сетар, ведь часть рутинных операции он фактически скидывал на орден убийц. Теперь ему нужны новые кадры, а их на рынке не купишь как пучок зелени — их нужно выращивать, а это время. Пострадает и обычная стража — раньше «серые» держали криминалитет в узде, душили в зародыше серьезные конфликты между крупными бандами, а теперь этим никто не будет заниматься. Получается парадоксальная ситуация: удар по ордену убийц стал теневым ударом по государственности Форлана. Складывается ощущение, что именно это и было главной целью атаки на «серых».

— А может это и к лучшему: власть Аргала стала менее устойчивой — произошло именно то, чего мы добивались — довольно похлопал Сагал по ручкам своего кресла.

— Не согласен, ваша светлость. Если это не совпадение и ДеВитар действительно снюхался с этим Магом Искажений, то он может объявить войну не только тем, кто похитил его дочь, но и тому, кто это похищение заказал. Вы уверены, что защищены лучше, чем верхушка «серых»?

— За что люблю политические игры, так это за то, что они всегда имеют встроенную систему сдержек и противовесов: если этот маг пойдет на меня войной, я временно объединюсь с королем и ему ничего не останется, как меня поддержать, поскольку человек способный уничтожить «серых» и меня по одиночке рано или поздно доберется и до Аргала.

Тут Сагал расплылся в улыбке:

— Я кажется понял, чего ты так боишься Солл. Ты боишься того, что я заключу мировую с ДеВитаром, раз у него теперь имеется такой мощный союзник, а в качестве жеста доброй воли сдам тебя как непосредственного идейного вдохновителя этого похищения.

Звериный хохот сотряс стены залы, где сидели эти двое. Когда хозяин, наконец, успокоился, он хлопнул по плечу старика и довольно лыбясь произнес:

— Не волнуйся, усатый хрыч, ты мне пока еще нужен.

А за сотни лаг от замка Сагала, в Саниме, нищий, от которого разило потом и мочой, глядя на ночное небо, затянул небольшой куплет, вспоминая своих дочь и жену, давно погибших по случайности от рук «серых»: