Ход.

Телепортация нашего имущества на возвышенность продолжалась целый день. Труднее всего было переправить наверх лошадей: если глупая скотинка дернется в момент телепортации, то есть вероятность того, что на место назначения прибудет только туловище без головы или еще каких-нибудь жизненно важных частей тела. А это чревато последствиями: начиная от обмороков у женщин и заканчивая обвинениями в садизме по отношению к животным, от моей благоверной.

Тем не менее, все прошло благополучно — никто не пострадал. Женщины телепортировались с зажмуренными глазами, а дрожащую от страха Лику взял на руки Бура — только таким макаром девочку и удалось переправить наверх.

Последним телепортировался разумеется я. Перед этим пришлось запамятовать координаты смещения в трехмерной сетке пространства, чтобы, инвертировав их, я мог осуществлять телепортацию вниз. Да, очень неудобно заниматься перемещением объектов без фиксированной сетки.

Возвышенность на которой мы разместились можно было условно разделить на две части: левая — меньшая, по сути — невысокий скальный лабиринт. Правая же сторона представляла из себя покрытый зеленью луг и небольшую рощицу молодых деревьев. Южный ее край, со стороны которого мы, собственно, телепортировались, как и восточный — имели природные бортики скального происхождения, а вот северная сторона — их не имела, и сорваться оттуда было — как нефиг делать. Зато вид открывался превосходный: верхушки деревьев складывались в зеленый ковер, который тянулся до самого горизонта. Над ним, практически на высоте моих глаз, на фоне голубых небес парили птицы, оглашая своими криками всю округу. А у самого края этого природного «ковра», напрягая зрение до предела, можно было увидеть тончайшую полоску, отдающую желтизной — там вдалеке начиналась пустыня. Легкий запах хвои, сдобренный свежим ветром, бьет в лицо и проникает в нос. Солнце освещает своими теплыми лучами все вокруг. По спине бегут мурашки, и хочется кричать, не важно что, просто кричать от нахлынувших чувств — наверное, это эйфория или магия — магия самой природы.

Вся красота этого места не могла компенсировать очевидных недостатков бытового плана, которые нам предстояло преодолеть. Во-первых, здесь не было воды. Так что бочки со «специями на продажу» пришлось освобождать и наполнять внизу из ручья, потом в них добавили загодя приобретенный концентрат, напоминающий передержанное вино — теперь вода в них не будет портиться, минимум, в течение двух делим.

Во-вторых, здесь негде прятаться от непогоды. Правда, в каменном лабиринте мы нашли три пещеры. Одна из них могла вместить максимум троих человек, две других были побольше, но с таким низким потолком, что мы их решили использовать как склады для наших вещей.

Бура и его люди опять вынуждены были переквалифицироваться в плотников. Внизу нарубили деревьев, ошкурили, и я их перебросил наверх. Кора деревьев тоже пошла в дело. Наспех сделанный навес защищал от дождя, крышу покрыли корой. В течение ближайших дней сделаем и стены для защиты от ветра.

На утрясание всех этих первоочередных вопросов ушло два дня. На третий день я разбудил Рондела:

— Ну, что-ж, пора нам серьезно поговорит господин капитан — начал я разговор. Справа от меня подобно статуе стояла «кукла».

Рондел хоть и был хмур, но, видимо, не растерял прежнюю хватку, и, не обращая внимания на меня, стал внимательно изучать здоровяка.

Я щелкнул пальцами перед глазами пленника.

— Сейчас на меня смотрим, уважаемый.

— Кем тебе приходится этот здоровяк? — спросил капитан, проигнорировав мою просьбу.

Я тяжело вздохнул: Рондел явно не хотел идти на контакт.

— Залей воды в чан и поставь на огонь — приказал я «кукле».

— У тебя последний шанс добровольно пойти на сотрудничество, Рондел. Потом я вынужден буду тебя сломать — сказал я капитану.

— Пытать меня думаешь? А попортить, не боишься? — хищно улыбнувшись, ответил капитан.

— Боюсь. Поэтому пятки никто тебе поджаривать не будет и вообще твоя шкура не пострадает — не хочу потом бороться с гангреной, к тому же среди нас есть женщины — твоих криков им слышать не нужно. Так что, до тебя никто даже пальцем в течение ближайших двух дней не дотронется, после того, как я оставлю тебя там «сушиться» — кивнул я в сторону скального лабиринта — Ну так что, работаем?

— Пошел ты, слизняк — тихо, с напускным безразличием в глазах, произнес убийца Тайной стражи.

— Рондел, ты — дурак. Тебя сдал Варлас. Ты думаешь, что ты крепче его?

Поскольку капитан снова проигнорировал мои слова, я махнул рукой и отправился к одному из мешков. Дождавшись, когда вода в чане закипит, я засыпал треть мешка в воду. Через десять минут содержимое чана стало напоминать густую желтую кашу.

Когда варево остыло, я отдал приказ «кукле»:

— Засунь кляп этому кретину в рот. Хватай этот чан и пленника.

Здоровяк взвалил на плечо пытавшегося упираться капитана, придерживая его правой рукой, взял чан с жижей в левую руку и направился за мной в сторону скального лабиринта.

Через два дня, внешне невредимый Рондел смог наконец-то очнуться. Капитан лежал на дне небольшой пещеры в скальном лабиринте.

— Ну что, повторим? Или будешь исполнять мои приказы? — смотря на него спокойным скучающим взглядом, спросил я.

В его глазах полных ярости от собственной беспомощности перед обстоятельствами, проскользнула тень испуга, он отвернулся и молча кивнул.

На следующий день мы обговорили, как именно все будет происходить. В первой половине дня Рондел читает «лекцию» Буре и его людям по своей специальности. Во второй половине дня — практика. Конечно, многие из теоретических аспектов не удастся реализовать из-за недостаточной «материальной базы», но хоть что-то. После практики Рондел делится со мной всякой полезной информацией: известными ему тайнами, кто на кого работает, всем, что он знает о сети «серых» и прочими плюшками. Со второй половины дня до ночи за ним наблюдает Рик. Ночью Рондела сторожит «кукла».

Пленнику мы огородили отдельный участок, поставили символическое ограждение и пояснили, что если он случайно нарушит периметр, повторная «процедура» ему обеспечена. Женщинам ближе чем на 50 метров к участку Рондела подходить было запрещено. Еще я пообещал капитану, что если во время практики кто-нибудь серьезно пострадает, то я ему сразу пропишу еще одну «процедуру», а если погибнет — я ему отрублю ноги. Лекции он и без ног читать сможет. По-моему последнее его проняло — он верит в счастливый исход: или надеется на спасение своими коллегами или сам рассчитывает отсюда сбежать, а если он станет калекой, то даже при самом удачном раскладе умрет нищим на паперти — пенсии то здесь не предусмотрены.

В первый день «работы» капитана ко мне подошел Руфим с просьбой:

— Я бы хотел тоже присутствовать на лекциях и практиках нашего пленника.

— Конечно, мастер Руфим. В отношении тебя здесь вообще нет никаких ограничений: мог бы и не спрашивать — ответил я.

Под вечер мастер меча вновь подошел ко мне:

— Есть интересный момент, Ход. По-моему наш пленник в лекции неверно пояснил на один аспект. На практике здесь это проверить не удастся, но есть подозрение, что когда твои люди попробуют повторить этот трюк, то погибнет не их жертва, а они сами.

Я посмотрел на мастера Руфима. Сколько же тайн скрывает этот человек? Может, все, что сейчас говорит Рондел — это как азбука для мастера меча, а плененный капитан для него не более чем троечник-недоучка? Начинаю задумываться: так ли случайно сложились обстоятельства, благодаря которым мы познакомились? Вслух я произнес:

— Я подозревал нечто подобное, Руфим. Погоди, еще не вечер.

Когда стало темнеть, я подошел к Ронделу:

— Отвечай на мои вопросы только «да» или «нет». Ты давал искаженную или неполную информацию мне и моим людям сегодня?

— Нет.

— Ты выделял важные аспекты, там, где их нужно было выделить?

— Да.

— Ты давал или умалчивал информацию так, что это впоследствии может причинить вред моим людям?

— Нет.

— Ты соврал все три раза, Рондел. Сегодня тебе за это ничего не будет. Но если это повторится, я опять отправлю тебя туда — кивнул я в сторону скального лабиринта. — Не забудь завтра исправить все, что неверно наговорил сегодня.

* * *

Женщина с каштановыми волосами подошла к одному из домов на окраине Холма. Раздался стук в калитку. Вскоре из дома вышла грузная пожилая женщина в фартуке и направилась к незваной гостье.

— Что вы хотели? — спросила хозяйка, вытирая тыльной стороной ладони бисеринки пота на лбу.

— Здравствуйте — отвечала незнакомка — Я слышала, здесь живет хороший лекарь. Хотела бы попасть к нему.

— Это муж мой — просто отвечала хозяйка — Но сейчас его нет, дочка. Уехал сопровождать одну экспедицию. Обещали неплохие деньги — вот и уехал.

— А куда уехал?

Брови хозяйки удивленно поползли вверх.

— Я просто хотела решить: стоит ли мне его ждать или обратиться к другому лекарю?

— А что у тебя за проблема? Я как-никак жена лекаря со стажем, и могу посоветовать, как лучше поступить.

— Старая рана побаливает.

— Что-ж это деется-то! — всплеснула руками хозяйка — Никак муж по пьяни такую красавицу порезал?

— Нет — смущенно улыбнувшись, отвечала незнакомка — Я наемница.

— Ну что за времена такие, что баба работу себе искать должна — снова закудахтала пожилая собеседница — Тебе бы, такой красивой, сидеть, да деток нянчить, а не с мечом по лесам да полям бегать — не бабское это дело. Ох, ну и жизнь пошла!

Когда хозяйка немного успокоилась, она продолжила:

— Вот что, дочка. Раз рана у тебя старая, то лучше тебе мужа моего дождаться. Страшного ничего за это время с твоей раной произойти не может, а муж мой хоть и не первый лекарь в Холме, но человек порядочный — сделает все как нужно, лишнего не возьмет и ненужных лекарств покупать не заставит, как некоторые шарлатаны — судя по недовольству в голосе, проскользнувшему на последней фразе, этих шарлатанов пожилая женщина знала всех поименно — Так что, ты дождись его. Ждать, правда, придется долго — в Форлан он уехал, а потом может и того дальше направился. Но лучше дождись.

— Ладно. Последую вашему совету — ответила незнакомка, и развернулась, чтобы уйти.

— Подожди! — остановила ее хозяйка — Сейчас, доча, погоди.

Хозяйка быстро засеменила в дом и через пару минут спешно вернулась, держа в руке склянку с какой-то мазью.

— Вот. Держи. Будешь пока мазать место, где болит, перед сном — протянула жена лекаря шатенке склянку.

— Спасибо — Рину искренне смутила доброта женщины, не подозревавшей, что ее обманывают — Сколько я вам должна?

— Не волнуйся. Это бесплатно. У меня-ж у самой четыре дочки, что-ж я, без понятия. Ты не думай, мазь и медяка не стоит. Приходи делимы через две теперь — муж вряд ли раньше объявится. Ну, ступай, пусть обойдет тебя стороной все дурное.

Когда незнакомка удалилась, пожилая женщина тихонько вздохнула — гостья неуловимо напоминала чертами лица ее старшенькую — Велинду.

Шатенка меж тем ушла недалеко. Она стала осторожно обходить двор по внешнему периметру, заглядывая в редкие щели между досок. Вскоре Рина увидела трехлетнего малыша, который играл своими нехитрыми игрушками, сидя на земле. Ребенок находился в слепой зоне — из окон дома это место не было видно. Во дворе тоже никого не было.

Женщина подтянулась и легко перебросила свое тело через забор. Пацан, увидев внезапно появившуюся рядом с ним незнакомую тетю, решил расплакаться.

— Смотри, какой камешек у меня есть — улыбнулась малышу незнакомка. В ладони у нее появился прозрачный камень небольших размеров, внутри которого плясал сиреневый огонек. Отшлифованные грани камня бросали отблески на землю и двоих зрителей, а сам он, медленно вращаясь, парил в нескольких сантиметрах над раскрытой ладонью своей хозяйки.

Наполнившиеся слезами глаза мальчишки восхищенно уставились на удивительную игрушку.

— Хочешь, я тебе его подарю? — доверительно спросила Рина.

Раздумавший плакать малыш утвердительно кивнул.

— Раскрой ладошку как я. Вот так. Да.

Камень соскользнул с ладони хозяйки и завис над раскрытой детской ладошкой.

— Покажешь его своему папе?

Снова утвердительный кивок.

— А где сейчас папа?

— Он уехал.

— А ему одному не будет скучно?

— Нет, с ним поехала Лика, Велинда и дедуфка — по-детски растягивая слова, с придыханием отвечал ребенок.

— Кто такая, Лика?

— Она девотька.

— А Велинда?

— Моя сестла.

— А как зовут твоего дедушку?

— Он не мой дедуфка, он Ликин дедуфка — недовольно отвечал малыш, глупые расспросы явно его утомляли, отвлекая от главного занятия — любования своей новой игрушкой — Его зовут дедуфка.

Хлопнула входная дверь дома. Малыш оглянулся и увидел, что во двор вышла одна из старших сестер. Когда он снова повернулся к камню — его уже не было над ладошкой. Незнакомая тетя тоже исчезла.

Через час Рина докладывала о собранной информации своим коллегам. Они расположились в одной из «глухих» комнат заштатного трактира принадлежащего их структуре.

— Судя по ауре, она не врала — закончила свой доклад магесса.

Повисло молчание — все обдумывали новую информацию.

— Чем больше об этом думаю, тем меньше верю, что мы взяли верный след — высказался Ракс — Те, кого мы ищем — серьезные люди. Зачем им этот лекарь? Он и в Факоте не блистал талантом, да и здесь про него не идет молва как о классном эскулапе. Что в нем особенного? А дочь? Разве ты возьмешь дочь, если намечается что-то опасное? А там где эти ребята оказываются, всегда происходит что-нибудь опасное и куча трупов в придачу. А старик с внучкой на кой пес им сдались? Нет, как неприятно это признавать, но, похоже, лекарь просто смог сбежать из Меардара, возможно прихватил вместе со своими деньгами и долю наемников: им то она ни к чему — они теперь червей кормят. Ну, а после увиденного в горах Карамира, схватил семью, кое-какие пожитки, и дал деру сюда. Скорее всего, он сам тут прячется от тех, кого мы ищем.

— Наш человек ненавязчиво опросил соседей: никаких связей по Холму у лекаря не наблюдается. Только старик с внучкой иногда у них гостили. Правда, к некоторым пациентам он ходил сам, но всех их установить нереально — дополнил картину Стат.

— Лекаря нужно допросить хотя-бы потому, что он в лицо должен был видеть тех, кого мы ищем — проскрипел из своего угла Солар.

— Ну, исходные данные у нас есть: лекарь с дочерью и старик с внучкой пересекли границу между Форланом и Лиманом три делимы назад. Думаю, если перетрясти патрули по всему Форлану, мы сможем установить их маршрут — высказался Ракс.

— Если только экспедиция не формировалась в самом Лимане — поправил коллегу Стат — Тогда, вычленить их из массы других путешественников будет сложно.

— Решено. Скачем на границу с Форланом и Лиманом и надеемся на лучшее. А вот как потом работать с патрулями по всему Форлану, чтобы не засветиться перед Тайной стражей — ума не приложу — задумчиво произнес Ракс.

— Это не наша забота. У нас есть начальство — Винд. Вот пусть у него голова по этому поводу и болит — закончил обсуждение Солар.

* * *

Граф Эрис ДеВитар оглядывал свои земли, стоя на смотровой площадке своего донжона. Высота сооружения составляла полсотни метров и это, не считая того, что сам замок располагался на тридцатиметровом холме. Все это позволяло зорким глазам хозяина следить за окрестными землями в пределах тридцати лагов от замка. Вот, совсем рядом с замком — Коробеевка: несколько мужиков ведут волов в свою деревню с ближайшего поля. Если внимательно прислушаться, то можно даже услышать звон колокольчиков на тягловых животных. Детвора в центре деревни, похоже, затеяла какую-то игру: детские голоса эхом разносятся над равниной. Чуть дальше течет речка Быстринка, там мужики вытаскивают челны на берег и сгружают речной улов. Это уже клинские. Сама деревня расположена на другой стороне речки и дает знать о себе многочисленными белыми нитками дыма, что поднимаются из печных труб. У речки, уже на стороне Коробеевки детвора постарше пасется на небольшом песчаном пляже: вот какой-то тощий пацан разбегается и прыгает в речку, под одобрительное улюлюканье своих ровесников. Так, похоже, там и малышня околачивается — непорядок. Кто там староста деревни? Аким. Надо будет сделать ему внушение на этот счет.

Еще дальше, уже ближе к далекой лесной полосе, находится Мохеевка, там тоже какое-то движение, но движение спокойное, привычное — значит и там у его людей все в порядке.

Ежедневный осмотр прилегающих к замку окрестностей — это не просто ритуал: настоящий хозяин своими глазами должен видеть, что твориться на его землях и как живет его народ. У него и староста может запросто прийти за советом в замок без предварительной договоренности, сесть за один стол с хозяином и преломить с ним хлеб. Впрочем, никто этой простотой и доступностью общения с графом не злоупотребляет: лизоблюдов и желающих выслужится он давно повывел.

Эх, стоять бы тут и стоять, как же не хочется идти в собственную залу и разбираться в той грязи, что развел этот жирный боров Варим.

Раздались тихие шаги позади хозяина и на площадку поднялся Харас. Пятидесятилетний одаренный, седой как лунь, с голубыми, как синева небес, глазами и чертами лица доброго волшебника из детских сказок. «Десятка» по современной магической классификации, незаменимый помощник, негласный телохранитель его семейства и просто друг.

— Все здесь, Эри — тихо обратился к своему другу и господину маг.

— Королевский наблюдающий уже там?

— Да, Эри. Все ждут только тебя.

— Ладно. Негоже заставлять ждать человека Короны. Пошли, старый друг, покажем этому зарвавшемуся ублюдку Вариму, какого это — нарушать мои правила. Да и остальным хороший будет урок.

Когда Эрис появился в дверях, мажордом объявил: «Граф Эрис ДеВитар, верный подданный его величества Аргала III, короля Форлана!».

Все находившиеся в зале встали. Встал и королевский наблюдающий, хотя он имел привилегию этого не делать. «Это хороший знак» — подумал граф, направляясь к своему месту во главе стола.

Слева от кресла графа расположился его сын шестнадцатилетний сын Лавсан, справа — королевский наблюдающий. Далее, по степени удаления от кресла хозяина, сидели: казначей графа, глава замковой дружины и мажордом. Еще дальше — подвластные ему бароны численностью десять душ. Девять сидели по краям стола. Десятого, Варима, посадили на противоположный конец стола — напротив графа. Лавки, стоящие по краям залы, тоже не пустовали. Там расположились старосты всех деревень входящих в состав графства, личные охранники баронов, а также глава безопасности графа вместе с тремя своими подчиненными. У главных дверей залы стояло еще два охранника и один у двери, ведущей в ту часть замка, где располагались личные кабинеты графа и обитали его домочадцы. Харас, на правах телохранителя и друга хозяина встал за спиной Эриса, чуть сбоку.

— Господин королевский наблюдающий, господа бароны и жители нашего графства — начал свое обращение Эрис — Мы собрались здесь, чтобы дать оценку ничем неоправданной жестокости барона Варима, устроившего кровавую резню в деревне Вышичи, что находится в его непосредственном ведении. Для начала выслушаем старосту деревни — Микая.

С лавок поднялся щуплый старик, пол-лица которого были похожи на один большой вздувшийся фиолетовый синяк.

— Господин граф — поклонился старик Эрису — Значится, дело было так. В этом месяце от господина барона приехал сборщик десятины с двумя дружинниками и говорит, значит: «будете в этом месяце платить двойную десятину». Мы такие: «Как так? Господин граф на последнем сборе ничего такого не объявлял. А слово графа мы твердо помним: никто не может требовать с нас больше десятины, если граф Эрис сам, того нам не повелит». Сборщик десятины стал ругаться, обзывать нас по всякому, но насилие учинять не стал, просто ускакал, осыпая проклятьями. Ну, мы с мужиками смекнули, что плохо дело. Племяша своего я послал к Вам господин граф узнать, правда ли что десятину увеличили. А женок да детей мы спрятали в лесу от лиха подальше.

На следующий день господин барон с дружиной пожаловали. Стали с нас двойную десятину требовать. Мы конечно супротив ничего не делали — отдали все как он просил, но младшой кузнеца нашинского глуп еще, молод — возьми да и скажи, что я племяша своего к Вам направил. Барон как услышал об этом, так сразу и разрубил со злости мальца мечом напополам. Отец его не выдержал и с дрекольем на барона кинулся — его тоже зарубили. Потом дружинники как псы голодные стали за нами гоняться: половину порубили, пол деревни сожгли. Только те из нас, кто до лесу добежать успел, смогли спастись. Значится, так все и было — утирая невольно выступившие слезы, закончил староста.

— Врешь пьянь, черноногая! — завопил Варим — Десятину я обычную требовал, а чернь вашу неблагодарную мои дружинники порубили потому, что вы с дрекольем на меня пошли!

— Не было такого, вот вам мое слово, господин граф — не выдержал староста — Только кузнец вначале за сына своего супротив барона выступил, да трое парней, что погорячее, за дреколье схватились. Но это уж после того было, как дружинники всех рубить мечами стали — защититься значит пытались. Ну а куда с деревом то, супротив мечей? — зарубили их конечно. Только быстрые ноги и спасли нас.

— Врешь, образина деревенская! — начал снова орать Варим.

— Всем молчать! — разнесся над столом голос графа. — Господин королевский наблюдающий, вы готовы?

Представитель короны сухо кивнул. Харас сместился еще чуть вбок и поближе к столу, так чтобы граф краем глаза мог его видеть.

— Варим, встаньте — начал процедуру допроса Эрис.

Барон поднялся со стула.

— Отвечайте на мои вопросы только «да» или «нет». Вы требовали с крестьян деревни Вышичи в этом месяце десятину выше обычной?

— Нет.

— Врет — прокомментировал слуга Короны.

Эрис не только задавал вопросы и узнавал их правдивость от королевского дознавателя способного видеть ауры — он еще внимательно следил за положением тела Хараса, владевшего этим же даром, но скрывавшего это. Таким образом, граф сопоставлял оценки человека Короны и своего доверенного лица. Делать это следовало так, чтобы никто ни о чем не догадался, потому как граф открыто не доверяющий Короне вряд ли доживет до старости.

— Выступил ли против Вас кто-то еще с оружием, кроме тех, кого упомянул староста? — продолжал задавать вопросы Эрис.

— Да.

— Врет — вновь прокомментировал ответ слуга Короны.

— Сразу после того, как погиб кузнец кто-то еще вам угрожал оружием?

— Да.

— Снова врет — дал оценку правдивости, королевский одаренный.

Потом отвечал староста. Все его ответы подтвердились и, судя по неизменному положению тела Хараса, королевский наблюдающий тоже нигде не соврал.

— Барон Варим. Вы хотели обокрасть меня, истребовав с крестьян десятину выше положенной. Вы совершили ничем необоснованное убийство сына кузнеца. Потом ваши люди по вашему указанию стали убивать крестьян. Вы — их непосредственный хозяин, который должен был обеспечивать их защиту и помогать в тяжелых ситуациях, отдали приказ резать их как скот. Вот мое решение: за попытку обворовать меня и убийства ничем не угрожавших вам людей… — Тут граф не выдержал и рявкнул — Моих людей!!! Вы забыли, что это и мои люди тоже!!! — потом, немного успокоившись, продолжил — Я вас приговариваю к повешению. Ваши…

— Охрана! — заорал выскочивший из-за стола Варим — Стража! Ко мне!

Единственный из присутствовавших в зале людей опального барона, его телохранитель — сидел как статуя. Еще бы: когда за тобой пристально наблюдают четыре безопасника графа и магик десятого уровня — лучше лишний раз даже не двигать пальцем.

Если бы телохранитель Варима сейчас просто чихнул, Харас бы размазал его по стенке — просто на всякий случай, а потом стал бы разбираться, стоило ли ему это делать.

Кричащий сейчас Варим не знал, что та часть дружины, с которой ему позволено было появиться в замке графа, уже сидела в темнице. И произошло это еще до начала разбирательства — сразу как барон вступил в залу. Надо сказать, что об этом не знал и граф — безопасники Эриса, на правах профессионалов, имели определенную автономность в принятии решений, делали все, чтобы защитить хозяина и его семью, но работали не «в лоб», а мягко и ненавязчиво, так что большую часть «процесса» охраны никто особо не замечал. В свою очередь, граф не вмешивался в работу своей службы, не задавал лишних вопросов о необходимости дополнительного финансирования, если таковая возникала и, полагаясь на честность начальника безопасности, просто молча подписывал расходные документы. Взамен, о попытках покушениях на свою персону или своих близких он узнавал постфактум, когда исполнители, а порою и заказчики уже сидели в пыточной и заливались соловьем.

Вот и сейчас глава безопасности — Харр, полностью контролировал ситуацию в зале, но для того чтобы успокоить Варима ему сейчас, все-таки, нужна была отмашка графа — как никак в зале находился слуга Короны.

Оценив ситуацию, наблюдающий четко произнес: «Я поддерживаю ваше решение, господин граф».

Тот час же из неприметного отверстия, что находилось практически над потолком зала, вылетела небольшая иголка с миниатюрным оперением и впилась подобно клещу в шею мечущегося по залу Варима. После того как барон схватился за шею, он успел сделать лишь еще один шаг и как подкошенный рухнул на отполированные плиты здешнего пола.

— Ваших людей — как ни в чем не бывало продолжил Эрис, теперь уже только для публики — Нарушивших мои требования запрещающие убивать простолюдинов без крайней на то необходимости, а именно: случаев прямой угрозы жизни с их стороны для барона или их бездействия, которое может повлечь его гибель — также ждет суд. Мера наказания будет определяться для каждого дружинника отдельно.

— Поддерживаю — произнес наблюдающий.

На этом «заседание» закончилось, и участники стали расходиться.

Граф кивнул одному из старост:

— Аким, подойди-ка сюда. Что же ты за детьми то не смотришь…

Вечером Эрис сидел в собственном кабинете. Компанию ему, как обычно, составлял Харас. Мужчины неспешно потягивали красное вино, обсуждая реакцию баронов на произошедшее в первой половине дня, когда в дверь постучали.

— Да — ответил хозяин.

На пороге кабинета вместо личного слуги графа сейчас стоял мажордом.

— Ваше сиятельство, наблюдающий Короны хотел бы с вами переговорить.

— Пустота его поглоти — тихо выругался Эрис.

Харас быстро встал и, не говоря ни слова, подошел к монолитной каменной стене. Раздался тихий щелчок, часть стены стала плавно опускаться вниз, открывая проход в тайную комнату. Через полминуты, стена уже была прежней, а маг оказался по другую ее сторону, готовый слушать каждое слово в будущем разговоре между своим хозяином и слугой Короны.

Мажордом за это время успел припрятать плед Хараса и его бокал с вином, а также положил на столик перед хозяином дежурную книгу «История Форлана до Радужных Войн».

Наблюдающий зашел в кабинет графа минутой позже. Хозяин читал книгу, на столике рядом с ним стоял бокал красного вина.

— Присаживайтесь, прошу Вас — указал Эрис на пустующее кресло рядом со столиком.

— Благодарю — ответил слуга Короны, устраиваясь в кресле. — Что читаете?

— Вот, интересуюсь немного историей нашего королевства до Радужных Войн.

— Похвально.

На минуту в кабинете установилась тишина. Наблюдающий с интересом рассматривал интерьер.

— Какая интересная работа — кивнул гость на картину, занимающую полстены.

На полотне была изображен берег Великого Океана: бирюзовые волны накатывали на узкую песчаную полосу, а над ней возвышался скалистый, обрывистый берег. Океанские волны на картине отражали множество солнечных зайчиков, которые то гасли, то загорались вновь, меняя свое расположение на полотне, а скалы на берегу переливались то голубым, то розовым, то зеленым цветами.

— Наследие моих предков — пояснил хозяин кабинета.

— Эти блики и цвета — они, что, дают реальный свет?

— Да, ночью, это видно лучше всего.

— Потрясающая вещь. За все время на службе у Короля я ничего подобного не видел.

— И не увидите. Не ошибусь, если скажу, что на всем континенте не будет и пяти таких «живых» картин.

— Это делали по заказу или…?

— Это делали наши семейные маги еще в бытность моего прадеда, когда наш род жил на берегу Великого Океана и даже представить не мог, что позже ему придется покинуть это прекрасное место и принять подданство другого королевства в центре континента.

— Я так понимаю, что просить Вас продать этот шедевр в королевскую галерею бесполезно?

— Я бы воспринял такую просьбу как личное оскорбление.

Слуга Короны, чуть лукаво улыбнулся краешками губ:

— За вами стоит великое магическое наследие, господин ДеВитар. Кто знает, сколько еще секретов хранит ваш род?

— И все они, в случае необходимости, будут стоять на службе у короля Форлана — парировал словесный выпад собеседника Эрис — Не желаете ли вина?

— Спасибо, нет. Я, собственно, решил Вас побеспокоить, чтобы прояснить позицию Короны по тому печальному инциденту, что мы сегодня разбирали.

Эрис немного отхлебнул вина из бокала и подался вперед, высказывая всем своим видом вежливую заинтересованность.

Убедившись, что его готовы внимательно слушать, слуга Короны продолжил:

— Те правила, относительно простолюдинов, что вы сегодня высказывали, разделяют отнюдь не все подконтрольные Вам бароны. Более того, часть из них направляет жалобы Королю, обвиняя Вас в ущемлении их статуса. Король, в мудрости своей, пока игнорирует эти письма, но вечно так продолжаться не может. Лично я считаю, что мера наказания, избранная сегодня для Варима была чрезмерной, но, следуя указаниям короля, я не стал пользоваться своим правом, чтобы отменить Ваше решение, дабы не уронить Ваш статус в глазах подчиненных. Думаю, Вам следует рассматривать данное мне королем указание, как его личную ссуду доверия семейству ДеВитаров. Взамен король также рассчитывает на вашу личную преданность ему.

Эрис пару секунд задумчиво изучал дно своего бокала, в котором плескались остатки вина, потом спокойно ответил:

— Много лет назад мои предки пришли в Форлан с берегов Великого Океана, они присягнули Аргалу II и поклялись служить ему верой и правдой. С тех пор ничего не изменилось: мы чтим те клятвы и по сей день.

Королевский наблюдающий бросил пристальный взгляд на графа. В глазах слуги Короны проскальзывало нечто похожее на интерес ученого, обнаружившего ранее невиданную букашку.

— Достойный ответ — произнес гость — Надеюсь, вы до конца осознаете его значимость. Впрочем, в силу своих служебных обязанностей, я много путешествую по Форлану и не исключено, что в ближайшие месяцы еще окажусь на территории вашего графства. Возможно, к тому времени Вы решите изменить формулировку данного мне сегодня ответа.

Эрис допил содержимое бокала:

— Вы ведь, наверно, в курсе, что площадь моего графства одна из самых небольших в Форлане, а поступления в казну превышают доходы идущие от более крупных графств, включая те, на территории которых расположены города. Знаете, в чем секрет?

Слуга Короны неопределенно пожал плечами.

— Секрет в том, что крестьяне и ремесленники, работающие на моей земле, уверены в своем будущем. Они знают: сколько бы они не собрали урожая или заработали денег, они заплатят свою десятину, но никак не больше. К ним не придут стражники другого барона, чтобы отобрать лишнее, а если их барон попытается взять больше положенного, то он будет иметь дело лично со мной. То есть, чем больше они работают, тем больше им достается. Поверьте, это правило работает не во всех графствах, а если быть до конца честным — в большинстве графств оно вообще не работает.

К тому же, если вдруг у нас объявятся залетные разбойники и бандиты, своих то мы давно повывели, то наша стража будет охотиться на них как на бешеных собак, и не успокоится, пока не перебьет всех. Старосты, в свою очередь, присматривают за тем, чтобы люди не утаивали урожай или доходы, а если такое случается, сельчане изгоняют провинившихся с позором, потому как если я сам узнаю об утаенном и о молчаливом согласии с этим сельчан, все они отправятся искать лучшей доли — здесь им большее места не будет.

Вот почему казнь Варима является необходимым условием жизни нашего графства. Если остальные девять баронов почувствуют слабину, все что я выстраивал, начнет медленно расползаться.

— На уровне вашего графства — верное решение. Но я слуга короля, а на уровне королевства у вас происходят не правильные вещи: власть баронов становится номинальной, чернь больше не боится их. А чернь, потерявшая страх перед своими непосредственными хозяевами опасна: сегодня они не боятся баронов, завтра — вас, а послезавтра им будет и король не указ. А вопрос о доходах вашего графства в масштабе Форлана ничтожен. Не обижайтесь, но если сборы в казну королевства от вас перестанут поступать — в столице этого даже не заметят, а вот если крестьяне начнут у вас поднимать голову — это заметят все.

Все сказанное не значит, что я Вас не понял, просто у нас разный масштаб деятельности и, соответственно, разные проблемы. Ну что же, я услышал Ваш ответ — наблюдающий встал и отправился к двери, остановившись на пороге, он добавил — У вас еще есть несколько месяцев, чтобы его изменить, до того как он дойдет до ушей короля.

Дверь закрылась, послышались удаляющиеся шаги.

Харас вышел из тайного укрытия.

— Значит, ты все-таки решил отказать в «личной преданности» королю — чуть насмешливо прокомментировал беседу маг — А заодно забыл упомянуть, что кроме старост за соблюдением честности при уплате десятины наблюдают наши «стукачи», как и о том, что наши стражники настолько «спелись» с селянами, что могут повесить убийц и грабителей прямо на месте, опираясь лишь на показания самих селян.

У графа появилась кислая мина на лице.

— Ты же знаешь, я не собираюсь идти против короля, я просто не хочу угодить между жерновов, что сейчас раскручивают Аргал и Сагал. Меня там перемелет так быстро, что я этого просто не успею осознать. Я не хочу вмешиваться. Одного не понимаю: как они не боятся, того, что я переметнусь на другую сторону из-за их же давления?

— Тут все просто, Эри. Они рано или поздно схватятся, но оба не хотят этого делать пока остается достаточно много не давших свой ответ. Такие как ты вносят слишком много неопределенности, чтобы они могли начать выстраивать стратегию. В этом смысле им все равно за кого ты будешь: просто один внесет тебя в свои планы со знаком плюс, а другой — со знаком минус.

— Может пора задействовать артефакт?

— Не знаю Эри. Если никто из них не сделает глупость, то лучше его приберечь для действительно тяжелых времен. Но, кто знает? Может ты и прав. Решать в любом случае тебе.

* * *

Ход.

В небольшой рощице идет капель, опавшие листья недовольно шуршат под каплями, рожденными туманом, который в этот раз сумел дотянуться даже до нашей возвышенности. Не видно и крон деревьев внизу — все затянуто белым молоком. На поляне темными размытыми силуэтами маячат лошади, меланхолично щиплющие траву.

Шуршание листвы не единственный звук, раздающийся над возвышенностью. Задорно звенит сталь, встречая на своем пути своих братьев и сестер, служащих ремеслу и убийства, и защиты одновременно. Это Бура и его люди отрабатывают приемы боя на мечах, и, на сей раз, эту науку им преподал не Руфим.

Мастер меча стоит чуть поодаль и с интересом наблюдает за движениями наемников. Вчера они с Ронделом схватились, причем оба применяли техники, известные лишь капитану убийц. То есть Руфим играл на чужом поле, ограничивая себя лишь приемами, известными Ронделу — итог встречи 3:0 в пользу Рондела. Мечи, конечно, были тренировочными.

Делать мне пока нечего. Все хозяйственные вопросы решены, а обычная рутина меня не касается. Миранда завивает косы Лике. Велинда инспектирует запасы продовольствия. Рик следит за капитаном, лениво прислонившимся к символическому забору, что ограничивает пленнику передвижение по нашему лагерю. Доктор шуршит в своем углу, задумчиво теребя мешочки с порошками, и что-то бормочет себе под нос. Старый пробует приготовить яд из секреций одного местного цветка — проверяем на практике некоторые из утверждений Рондела. Кукла дрыхнет прямо на мокрой траве — издержки ночной жизни, что он вынужден вести.

Вчера в пространстве я заметил странный отблеск чего-то темного. Может, показалось? Но все-таки проверить не мешает. Время есть. Вхожу в транс. Вываливаюсь в пространство. Вроде ничего нового — все тот же оранжевый туман и сетка координат, уходящая в бесконечность. Вглядываюсь туда где, как мне кажется, вчера видел странную темноту — ничего. Ладно, спешить мне некуда. Перестаю о чем либо думать — просто концентрирую взгляд на интересном для меня направлений. Через полчаса замечаю: вот оно — опять мелькнуло. Только оно не черное, а темно-серое и неоднородное, похоже на множество хаотично расположенных точек, просто они довольно близко друг к другу и их можно принять за одно целое. Так делаем зум примерно на то место. Ждем дальше. Через три четверти часа — опять мелькнуло. А теперь я могу тебя локализовать. Так, прикидываю по сетке — это должно находиться на северо-востоке от меня в лагах семидесяти. Что же это такое, интересно? Может, не я один пользуюсь этим пространством в этом мире? Кем-то оставленный маяк?

Помечаю на сетке место и начинаю мысленно материться: как только я покину это место, все координаты сместятся. Потом доходит: нужно сейчас просто прикинуть само место и двигаться в том направлении. В таком случае интенсивность этого странного явления, по логике вещей, не должна снизиться. Просто нужно будет периодически вываливаться в пространство и отслеживать мерцания, потом снова сверять направление и продолжать двигаться — в общем, действовать методом приближения.

Ладно, на сегодня хватит. Возвращаюсь в реальность. Лежащая рядом кукла беспокойно ворочается во сне. К чему бы это? Не сильно пинаю моего телохранителя под зад. Здоровяк просыпается.

— Чувствуешь кого-нибудь?

Кукла сонно ворочает своей башкой, словно принюхиваясь, как пес. Потом произносит:

— Внизу чужаки.

Знаком останавливаю тренировочный бой наемников. Сталь перестает звенеть над нашей поляной. Ребята недоуменно на меня смотрят. Сам медленно подхожу к северному краю нашей возвышенности — туда, где нет природного бортика. Повсюду по-прежнему клубится туман. Глупая затея — все равно не видно ни зги. Тут я услышал характерный свист: стрела, описав невысокую дугу над моей головой, уходит в туман, к центру нашего лагеря. Там раздался чей-то хрип. Я опрометью бросился назад — перед глазами у меня стоит улыбающаяся Миранда: только бы не она.

На месте, выделенном для тренировок, лежит Кривой, черная стрела торчит у наемника из шеи. Кровью залита почти вся трава под головой несчастного. Доктор уже здесь и пытается зажать рану руками, но по глазам лекаря вижу: он не верит в успех. Через несколько секунд подбегает Велинда с порошками.

— Сыпь прямо мне на руки! — кричит отец.

Велинда высыпает содержимое одного из мешочков на руки Дока. Через секунду порошок вспыхнул, скрыв в своем сиянии шею Кривого, торчащую стрелу и руки эскулапа. Доктор кричит от боли: его руки обожжены. Из раны наемника перестает сочиться кровь. Док в его нынешнем состоянии бесполезен — Велинда уводит под навес шатающегося отца.

На место Дока заступает Руфим. «Пульса нет»- сообщает мастер меча. Еще через пару минут он поднимает глаза на обступивших его людей и отрицательно качает головой. Всем все понятно без слов. На глазах у женщин слезы. Лика вообще не сдержалась и захныкала. Лица у Буры и его людей как будто почернели, челюсти сжаты.

Я резко поворачиваю голову туда, где должен находиться Рондел. Уф, пленник на месте, а приставленный за ним присматривать Рик по-прежнему не сводит глаз с капитана. Судя по выражению лица Рондела он был не прочь выкинуть какую-нибудь гадость, воспользовавшись случаем, но брат Миранды не сплоховал.

Я был слегка выбит из колеи произошедшим, не хотел никого видеть и решил уединиться в нашей небольшой рощице. Мне нужно было как следует обдумать произошедшее. Тонкие деревца здесь создают иллюзию защищенности, а идущий искусственный дождь успокаивает. Я закрыл глаза и запрокинул голову — как же приятно ощущать холодные кристально-чистые капли, стекающие с листьев прямо на мое лицо. Через некоторое время зашуршала трава, и ко мне присоединился Руфим.

— Стрела, естественно, не имела большой убойной силы — сообщил он — Но она угодила прямо в артерию. Попади в любое другое место — он отделался бы легкой перевязкой. Судьба.

— Как думаешь, кто это и зачем они это сделали?

— Ну, судя по цвету и оперению стрелы — это дикие. Я думаю это намек на то, что нам надо убираться с их территории.

— Нехилые у диких луки, если могут бить на такую высоту. Получается, они не хотели никого намеренно отправлять в небесные чертоги?

— Думаю, да. Если бы они решили начать осаду, то одной стрелой бы дело не ограничилось. Предлагают убраться подобру-поздорову.

— Знаешь, я бы так и сделал. Не хватало мне еще и с дикими сцепиться. С нами и так женщины.

Руфим задумчиво покачал головой:

— Если ты решишь просто уйти — будет бунт.

— Знаю. Бура и его люди на такое никогда не согласятся.

— Будем успокаивать?

— Заломить то мы всегда их сможем. А вот что дальше? Я в них на сегодняшний день немало вложил, чтобы просто так все спустить в уни…. В общем, ты понял о чем я.

— Понял — расправив плечи и потянувшись, ответил мастер меча — Хорошо, что я не главный. Ладно, пойду, пожалуй.

Руфим удалился.

Через час я вышел из рощицы и направился к Старому.

— Как дела с ядом, Старый?

— Вроде готов.

— А противоядие?

— К вечеру тоже будет. А что за спешка?

— Есть одна мысль.

Тело Кривого пока отнесли в скальный лабиринт. У всех на душе было неспокойно. Бура и его люди были мрачнее всех. Нервная тишина повисла над лагерем. Поужинали чисто символически и пораньше улеглись спать. Конечно, кроме «куклы» которая, как обычно, осталась сторожить Рондела ночью.

На следующее утро я первым делом поинтересовался у Велинды состоянием Дока. «Сейчас его лихорадит, но скоро это должно пройти. Через делиму сможет выполнять руками простейшие действия. У него для таких случаев есть специальная мазь» — сообщила девушка.

Потом я в сопровождении Старого отправился навестить нашего пленника.

— Давай-ка уточним кое-какие вопросы Рондел — сразу начал я — Есть ли возможность сделать противоядие для описанного тобой яда быстрее?

— Если и есть, я об этом ничего не знаю.

— Есть ли другой способ получить противоядие?

— Насколько я знаю — нет.

— Есть ли еще какой-нибудь другой способ нейтрализовать яд?

— Я об этом тоже ничего не знаю.

— Ну, вот и отлично — хлопнул я в ладоши — Тогда пей! — и протянул капитану миску с ядом.

— Что ты задумал? — мрачно косясь на посудину, спросил Рондел.

— У тебя будет десять часов, чтобы разыскать помойку этих голозадых лесных стрелков. Не успеешь — подохнешь без противоядия.

— Почему я?

— Рисковать своими людьми я не собираюсь. К тому же ты у нас специалист широкого профиля — вот и докажешь свою репутацию. Продолжать занятия пока дикари крутятся неподалеку все равно бессмысленно: долгую осаду без источника воды нам не выдержать. Если не избавимся от них — ты будешь нужен лишь на пару дней: выжать из тебя остатки полезной информации небоевого назначения и все.

— А если их лагерь дальше, чем в пяти часах от нас? К тому же я не знаю направления поисков.

— Ну, далеко они не могут быть: им ведь надо следить за нами. Так что пей: не ломайся, а то силой зальем.

Рондел выпил из посуды.

— Ну, и чего дальше? — спросил капитан.

В его голосе нет прежнего недовольства. Для капитана просто изменилась ситуация и надо выкручиваться, а эмоции лишь будут мешать. Молодец. Уважаю. Но вслух конечно я произнес другое:

— Дальше так. Место нашей обычной телепортации находится слишком близко — за ним наверняка следят. Чуть вдалеке есть небольшая проплешина — я примерно прикинул расстояние. Телепортирую тебя туда. Высоту возьму побольше чем обычно — метр. Падение как-нибудь переживешь, все лучше, чем без нижней части ног остаться. Выискиваешь их помойку и возвращаешься точке обычной телепортации. Снимаешь их секрет с той стороны от возвышенности, и как только мои люди увидят тебя из-за каменной кромки мы, выдвигаемся к их лагерю.

— А если расстояние неправильно рассчитаешь и тел-пор-тируешь меня в дерево?

— Тогда, Рондел, мой план не сработает и мне придется искать другое решение.

Телепортация капитана прошла без осложнений — по крайней мере, криков боли я в лесу не слышал. Оставив приглядывать Керна за местом предполагаемого появления нашего разведчика, я направился к женщинам.

Любимую и Лику я застал суетящимися за приготовлением пищи. Велинда в процессе не участвовала, она ухаживала за отцом.

— Дорогая — обратился я к Миранде, чуть приобняв ее — Если все получится, то сегодня мы решим эту проблему. Но если я не вернусь — она приложила палец к моим губам. Обычно моя девочка так делает, когда чего-то не хочет от меня слышать. Пришлось на сей раз мягко убрать палец — Если я не вернусь, у нас есть веревки и вы сможете спуститься без меня. Это будет непросто, но вы сможете. Лошадей тоже придется оставить здесь. С вами помимо Старого и Дока останутся Руфим, твой брат, «кукла» и один из людей Буры — если что, они вас выведут.

Хотел бы я сам также сильно верить в свои слова, как уверенно я их произношу.

— Ты вернешься — тихо шепчет Миранда, обнимая меня за шею.

Ее зеленые бездонные глаза наливаются слезами. Мне даже кажется, что озорные веснушки на лице любимой немножко поблекли. Она отворачивается и шмыгает носом, как маленькая. Как-то ночью, когда мы лежали на краю этой возвышенности и смотрели в бесконечно далекое звездное небо, она обмолвилась, что для мужчины увидеть слезы женщины перед важным делом — плохой знак.

Я погладил ее по чуть сгорбившейся спине и направился к мужчинам.

— Рик, Руфим, Старый, Бура подойдите сюда. И ты обалдуй тоже.

Когда все собрались я начал излагать план:

— Пойдем втроем. Я, один из парней Буры, и он сам. Кого именно выбрать — пусть решает Бура. Но одного надо оставить, чтобы повысить шансы женщин уйти отсюда живыми, если с нами что-нибудь случится.

Поскольку никто не возражал. Я обратился к Руфиму:

— Если все пойдет наперекосяк — ты главный. Обычно Миранду охраняет «кукла», но будет лучше, если я передам контроль над этим болваном тебе. Он, как ты видел, неплохо ориентируется в бою, а вот как лучше собой пожертвовать, чтобы остановить погоню, он не сообразит. Вот и все.

— Ты слушаешься приказов Руфима, пока меня нет — это приказ «кукле».

— Ну что, начинай готовиться — это Буре.