– Милорд, – произнес Суитин, самым что ни на есть грозным тоном, полным чувства собственного превосходства, – я прослужил у графа Керлейна более пятидесяти лет. Занимая это место, я всегда относился к своим обязанностям с должной ответственностью, и его сиятельство, покойный граф, был мною доволен. И не только как дворецким, милорд, но и как камердинером. Простите меня за то, что я говорю вам об этом, но, будучи американцем, возможно, вы не имеете должного представления. Я вынужден позволить вашему лондонскому слуге помогать мне заботиться о вашем сиятельстве, но во всем остальном ему надлежит знать свое место. В противном случае, – Суитин гордо выпрямился, – я покину Керлейн.

– Суитин, прошу вас, только не волнуйтесь, – устремилась к нему Диана. – Никто не покушается на ваше место. Вы останетесь в Керлейне, как это было всегда. Его сиятельство вовсе не собирается…

– Дорогая моя, – ласково прервал ее Лэд, – не угодно ли тебе сесть и успокоиться. Я сейчас сам все объясню?

Он говорил так твердо, хотя и вежливо, что Диане не осталось ничего другого, как только повиноваться. Она села, начиная ощущать тревогу. Это был не тот Лэд, которого она некогда знала и чьи поступки могла легко предугадать. О том, как может повести себя этот человек, она не имела ни малейшего представления, но даже если бы имела, то не смогла бы ничего изменить. Он был графом Керлейном и находился в своем собственном поместье, где был всемогущ как Бог. Лэд, за которого она выходила замуж, не сознавал, сколь велика его сила, теперешний Лэд это прекрасно понимал.

Моди, стоявшая рядом с Суитином, нервно сжала руки. У Дианы заныло сердце, но еще больше она переживала за несчастного Стюарта. Он стоял почти у самой двери с таким испуганным видом, будто не видел лучшего выхода, чем спастись бегством.

Лэд же сидел, лениво привалясь к массивному письменному столу, некогда принадлежавшему приемному отцу Дианы, и, казалось, чувствовал себя совершенно непринужденно.

– Суитин, я полностью отдаю себе отчет, – начал Лэд, – сколь неоценимы ваши заслуги перед этой семьей. И ваши тоже, Моди. – Он кивнул и улыбнулся ей. – Ваше беззаветное служение моему деду, отцу и мне самому, не говоря уже о леди Керлейн, достойно высочайшей оценки. Думаю, не будет преувеличением сказать, что Керлейн без вас просто не выжил бы. Вы преданно несли свою службу столько лет, не только не получая платы, но и терпя крайнюю нужду. – Лэд взглянул на: Диану: – Не так ли, моя дорогая?

Диана никак не могла поверить, что такая прекрасная речь исходит из уст Лэда Уокера. Совсем не то, что раньше, с его американским акцентом!

– Да, – сказала она, внося свою лепту. – Это так. Лэд тепло улыбнулся, затем снова перевел взгляд на стоявших в ожидании слуг.

– Теперь пришло время вознаградить сполна ваше великодушие и усердие.

Он повернулся к столу и взял три запечатанных пакета. С первым из них он приблизился к Суитину.

– Здесь выплаты, причитающиеся вам за истекшие три года и чуть более. Я позволил себе внести задним числом надбавку каждому из вас. Ваша заработная плата повышена сообразно вашим стараниям. Благодаря вашим усилиям хозяйство Керлейна стало более прибыльным. Эти суммы, – Лэд вручил Суитину, Моди и Стюарту по пакету, – возместят, я надеюсь, урон, понесенный вами за прошлые пять лет, когда вы не получали положенного и вполне заслуженного вами жалованья.

– Нет, милорд, не надо, прошу вас! – горестно воскликнул Стюарт, пытаясь возвратить пакет. – Я этого не заслуживаю… ни этого и ничего другого.

– Заслуживаешь. – Лэд похлопал его по плечу и сунул пакет ему в руки. – Несомненно, заслуживаешь, Стюарт Фаррелл. Ты служил нам так верно и преданно, что на самом деле заслуживаешь гораздо большего. Любой выложил бы кучу денег, чтобы заполучить на службу такого честного парня.

При этих словах молодой Фаррелл бросил пакет на ковер и с ужасающим воплем бросился прочь из комнаты. Диана вскочила и крикнула:

– Стюарт! – Она побежала бы за ним, если б Лэд не поймал ее за руку возле самой двери.

– Оставь его, – пробормотал Лэд. – Время – вот что ему сейчас нужно.

Ллойд, стоявший в коридоре, понимающе переглянулся с хозяином и снова притворил дверь.

Лэд попытался обнять Диану, но она отстранилась и, не глядя на него, снова села в свое кресло. Суитин и Моди стояли на прежнем месте с пакетами и, похоже, были очень довольны.

– Теперь далее, – продолжал Лэд, возвращаясь к письменному столу, где опустился в роскошное кресло графа Керлейна. – За последние месяцы в Керлейне прибавилось много новых слуг, но, чтобы полностью удовлетворить наши нужды, потребуется еще больше. Боюсь, что в связи с этим мне придется значительно ужесточить требования к подбору прислуги.

– Суитин, – Лэд посмотрел прямо в глаза старому слуге, – теперь вы будете не просто дворецким, а… нашим мажордомом, естественно, с соответствующим повышением жалованья.

Такой широкий жест для всех явился полной неожиданностью. Должность дворецкого в благородном доме значила очень много, но мажордом обладал огромными полномочиями. Это было самое высокое положение, какого только мог достичь камердинер. За всю историю Керлейна ни один человек не удостаивался столь высокой чести. Диана смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. А Суитин впервые утратил свою непробиваемую невозмутимость и улыбнулся, открыто и широко.

– Каждый слуга в доме, – продолжал Лэд, – за исключением моего личного Ллойда, переходит под ваше начало. Ллойд подчиняется только мне. Если мои предложения вас устраивают, перемены начнутся с данного момента.

– Милорд! – радостно произнес Суитин, как человек, у которого, наконец, осуществилось самое заветное желание. – О, сэр, я не могу вам передать… после пятидесяти лет… как я безмерно… – Он запнулся, неспособный говорить дальше.

– Я не желаю слушать ничего подобного, – сухо заметил Лэд. – Все это в высшей степени заслуженно, и не надо никаких лишних благодарностей.

Услышав властный тон, Суитин выпрямился и снова обрел свойственные ему величественные манеры.

– Да, конечно, лорд Керлейн, – проговорил он с безукоризненной сдержанностью. – Простите меня.

– Только в этот раз, – смилостивился Лэд.

Диана смотрела на мужа со смешанным чувством восхищения и недоверия. Все это было исполнено с таким совершенством, так красиво, возможно, даже лучше, чем в свое время делал ее приемный отец. А как мастерски были пресечены попытки Суитина благодарить! Вероятно, Лэду нелегко давались подобные вещи. Она очень хорошо представляла его неприязнь к Суитину. И притом такое великодушие! За это она была готова расцеловать своего мужа.

Он, похоже, заметил удивленный взгляд Дианы и посмотрел на нее, слегка нахмурясь. Через несколько секунд, когда их глаза встретились, его лицо смягчилось. На миг ей даже показалось, что в них вспыхнуло что-то, напоминающее прежнего Лэда – открытого, милого и… такого нежного.

Тут он тряхнул головой и сосредоточил все свое внимание на Моди.

– Служебные преобразования, – сказал он, – коснутся и вас, Моди Фаррелл. Вам предлагается должность экономки. Мы настоятельно просим вас поскорее приступить к своим новым обязанностям, – добавил Лэд, видя, как она порывается что-то сказать. – У нас много новых горничных, и они должны быть подготовлены надлежащим образом. По моему мнению, только вы в Керлейне владеете необходимым опытом, чтобы научить этих молодых женщин требуемому. Ваше жалованье соответственно тоже будет повышено.

Похоже, Моди не очень обрадовали такие перспективы, скорее наоборот. Она умоляюще посмотрела на своего хозяина.

– Милорд, у меня для этого нет такой подготовки, как у Суитина. Я пришла в Керлейн еще девочкой и как начинала с горничной, так и осталась ею. Я не смогу, вести такое большое хозяйство, милорд, – добавила она с грустью. – Мне не справиться.

– Моди, вы справитесь, – ободрила ее Диана.

– Нет, мисс… миледи. Боюсь, что старой Моди это не под силу.

– Пусть вас это не тревожит, Моди, – проговорил Лэд. – Подумайте денек-другой и обсудите все хорошенько с леди Керлейн. Ну, а если не пожелаете вступить в новую должность, я спишусь со своим знакомым в Лондоне и попрошу его порекомендовать кого-нибудь. А вам, возможно, приглянется другая должность, когда придет в ней надобность, – с загадочным видом сказал Лэд.

Моди и Диана смотрели на него с замешательством, пока он не пояснил:

– В качестве няни, к детишкам, которых мы с леди Керлейн, я надеюсь, скоро произведем на свет.

При-этих словах Моди засияла, Суитин кашлянул, а Диана покраснела как кумач.

– О, милорд, – воскликнула Моди, – я с удовольствием! В самом деле. Из всего, что может быть, это самое желанное.

Лэд кивнул:

– Вот и договорились. Но пока не пришло это счастливое время, я назначу вам в помощь горничную. Хватит вам носить тяжелые подносы и бадейки с водой. Только не воспринимайте это как оскорбление. Теперь кто-нибудь другой будет выполнять тяжелую работу. Я настаиваю на этом.

Моди казалась недовольной, но промолчала, что очень обрадовало Диану. Она уже давно думала о том, как избавить Моди от непосильной работы, но прекрасно знала, что старая женщина ее не послушает. Теперь Моди вынуждена будет сдаться: граф Керлейн, несомненно, не потерпит возражений.

Когда Суитин и Моди входили в кабинет, они видели Лэда Уокера лишь претендентом на графство, уходя же, явно изменили свое мнение. С подобным почтением Суитин не обращался ни к кому, кроме покойного графа.

Бывший дворецкий низко поклонился Лэду:

– Я займусь делами сегодня же, милорд. У некоторых лакеев нет должной подготовки. Их нужно изрядно натаскать, чтобы они соответствовали своим постам.

Диана еле подавила смех. Ну, наконец-то Суитин в своей стихии!

– Очень хорошо, – кивнул Лэд. – Я хотел бы также иметь к концу недели перечень необходимой одежды для всей прислуги. Стоимость можете не принимать во внимание. Каждый слуга должен быть экипирован, как положено. Нынешняя ситуация, как вы понимаете, порядком отличается от прежней. Мы вернем Керлейну его былое величие. Готовьте список, Суитин. Вносите в него все, что нужно, без колебаний. Я целиком на вас полагаюсь.

Суитин так и светился гордостью.

– Разумеется, милорд, – сказал он, кланяясь. – Можете не сомневаться, все будет исполнено в точном соответствии с вашим желанием.

Когда слуги удалились, Диана поднялась с кресла и медленно направилась к мужу.

– Что все это значит? – спросила она, вставая перед ним. – Особенно со Стюартом?

Лэд протянул ей руку. Диана, поколебавшись, вложила в нее свою. Теплые сильные пальцы обхватили ее, успокаивая легким пожатием.

– Честно тебе сказать, Диана, я должен был вышвырнуть Суитина, Моди и Стюарта, и запретить им когда-либо возвращаться в Керлейн. В прошедшие три года они вместе с Иганом Паттерсоном были нашими злейшими врагами.

Диана была так поражена этими словами, что не нашлась с ответом. Рассердившись, она резким движением отдернула руку.

– Я знаю, тебе неприятно слушать правду, – спокойно проговорил Лэд, – но со временем ты во многом переменишь свое мнение. Пока пойми лишь одно – я обрубаю связи Игана Паттерсона с Керлейном. Вместо того чтобы высылать его тайных сообщников, я дал им шанс вернуться на путь истинный и доказать нам свою преданность. Теперь ни Моди, ни Суитин не заинтересуются предложениями виконта Кардена, чего не берусь сказать о Стюарте.

– Ты сошел с ума. – Диана покачала головой. – Никто из них никогда не был предателем. Иган обманывал их, всячески демонстрируя, какой он благородный человек. Но ни один из них сознательно не встал бы на его сторону и не пошел бы против Керлейна. Моди и Суитин всю сознательную жизнь отдали этому поместью и графству. И мне, – добавила она.

– Да, – согласился Лэд. – Но вдумайся, Диана, и их мотивы станут тебе понятны. Их не просто обманывали. Они помогали Игану Паттерсону добровольно и сознательно.

– Нет! – упорствовала Диана. – Ты ошибаешься!

– Пойми, – доказывал ей Лэд, – виконту Кардену позволялось посещать Керлейн без твоего приглашения. Он делал это так часто, как ему было угодно, и Суитин никоим образом ему не препятствовал. Он встречал его так, словно это был граф Керлейн. А все подарки от Игана Паттерсона – кто убеждал тебя, их принять? Не Моди ли Фаррелл?

– Моди гораздо больше заботилась о моем удобстве, чем о своем собственном, – возразила Диана. – А Суитин… он… – Но для Суитина она не могла найти оправданий – его преклонение перед виконтом Карденом носило вопиющий характер.

– Суитин, – сказал Лэд, скрестив руки на груди, – считал, что творит благое дело, помогая Игану завладеть не только Керлейном, но и тобой. Ведь быть замужем за истинным аристократом куда лучше, чем за американским выскочкой. Раз ты сама не смогла понять эту истину, они пытались заставить тебя сделать это. Суитин, Моди и Стюарт мнили себя твоими защитниками, возможно, даже спасителями. А Иган Паттерсон соответствующим образом использовал их чувства.

Диана продолжала качать головой, но уже не так уверенно.

– Нет. Ты не так понял.

– Диана, я их не виню. В конце концов, откуда им было знать, каков в действительности виконт Карден? Я и сам не разглядел его истинного лица. Я убежден, они свято верили, что с виконтом тебе будет гораздо лучше – как и им самим, – нежели со мной.

– О Боже, – едва слышно произнесла Диана, вдруг вспомнив разговор с Моди минувшим вечером, когда они собирали вещи. – Боже милостивый.

– Диана? – с глубокой тревогой в голосе спросил Лэд, подходя к жене. – Тебе плохо?

– Я вдруг вспомнила кое-что, – пробормотала она, позволяя подвести ее к ближайшему креслу. – Вчера вечером Моди сказала, что когда Иган приедет за мной, она и Суитин поедут вместе с нами в Лайзинг-Парк. Но Карден ясно дал понять, что не позволит никому из Керлейна сопровождать меня. Когда я попыталась ей объяснить истинное положение, она настаивала, что такой прекрасный джентльмен не мог их обмануть.

Лэд присел на корточки, беря руки Дианы в свои.

– Это должно было стать для них наградой, – пояснил он. – Они вели себя так из любви к тебе, Диана. И их убежденность достойна восхищения. Досадно другое – они вступили в сговор с самим дьяволом. Игана Паттерсона ничуть не волнуют страдания тех, кто попадается на его подлые уловки.

– Да, его это не волнует, – с горечью подтвердила Диана. – Ему доставляет удовольствие причинять как можно больше горя любому, кто полагается на него. Я рада, что Суитин и Моди, да и Стюарт тоже, будут избавлены от его пагубного влияния. – Она стиснула руки Лэда и тихо добавила: – Спасибо тебе.

– Пока не стоит меня благодарить, Диана, – сказал он серьезно. – В ближайшие дни я не смогу, как хотел бы, порадовать тебя. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы беда не пришла к людям Керлейна. И к нам тоже.

Он встал и направился к письменному столу.

– Я уже говорил тебе накануне, – продолжал он, отвернувшись, – что сдержал обещание, которое я тебе дал. Я хочу знать, что ты веришь мне и что ты, в свою очередь, осталась верна клятве.

– Я никогда не изменяла тебе, если ты это имеешь в виду, – произнесла Диана негодующе. – Никоим образом – ни на деле, ни в мыслях.

– Я рад, – пробормотал Лэд. Чувствовалось, что ему явно полегчало. – Ты мне веришь так же, как я тебе?

Диана замялась:

– Я… не знаю.

Он повернулся к ней:

– Почему?

– Потому что… – Диана покачала головой, чувствуя, как слезы обиды и гнева обжигают глаза. – У меня есть доказательства. Я сама читала о твоих любовных связях… в лондонских газетах. На весь свет прославился. Красивый, обаятельный, неженатый граф Керлейн – любимец всех женщин, доступный каждой из них!

Лэд ответил не сразу. Диана же, воспользовавшись паузой, старалась вновь обрести хладнокровие.

– Очень жаль, что ты видела газеты, – глухо сказал он. – В свое время ты пыталась предупредить меня о том, насколько коварен, может быть Иган Патгерсон. Теперь я сознаю, насколько ты была права, Диана. Вот еще одно проявление его змеиной сущности. Он применял все возможные способы, чтобы разлучить нас. Он настроился заполучить тебя в жены любой ценой.

– Карден изворотлив, – согласилась она, – но сомневаюсь, чтобы он сам сочинял те, заметки. То, что писали о тебе неделя за неделей, не могло быть сфабриковано, даже если бы Иган заплатил за это. Уж слишком много разных публикаций.

Лэд вздохнул и снова придвинулся к ней.

– Формально те заметки достаточно правдивы. Я писал тебе и пытался подготовить тебя к подобного рода сплетням. Но ты же не получала моих писем, верно?

– Нет, – покачала головой Диана. – Ни слова, кроме тех нескольких записок, которые привозили в Керлейн твои курьеры. – Она презрительно фыркнула и подняла на него глаза: – А ты получал мои письма? Я писала тебе так часто, но ты никогда не отвечал. Полгода назад, – смущенно призналась она, – я тоже перестала писать.

– Я мечтал получить от тебя хоть слово, но тщетно. Еще одна проделка Игана Паттерсона, я полагаю. Худшая из всех, какие только можно придумать. Как я страдал из-за этого! Случалось, я приходил в такое отчаяние, что жить не хотелось. Это было ужасно тяжелое время, Диана. Не знаю, что бы со мной случилось, не пошли мне Бог сэра Джеффри.

– Сэра Джеффри? Лэд усмехнулся.

– Ты впервые слышишь это имя, а ведь я столько писал тебе о нем. Как-нибудь я расскажу тебе о нашей встрече, но для этого потребуется немало времени. Без него я никогда бы не возвратился в Керлейн.

– А мисс Кристабелла Хауэлл? – спросила Диана и тотчас осеклась.

Лицо Лэда озарилось мягкой улыбкой.

– Она мой хороший друг, Диана. И ничего более. Я знаю, лондонские газеты нас с ней поженили, и не один раз, но Кристабелла всегда, любила только своего жениха, виконта Северна. Сейчас они стали мужем и женой. Я понимаю, как тяжело было тебе читать эти истории, особенно по поводу того, что я не женат. Но так нужно было для нашего дела. В противном случае карточная игра не принесла бы мне столько денег. Женатого человека приглашают на многие вечера и балы, но холостяка, особенно знатного рода, жаждут видеть везде и всегда, за ним охотятся. А мне было крайне необходимо появляться в обществе как можно чаще. Но чтобы понять это, нужно знать план сэра Джеффри. – Лэд осторожно погладил Диану по волосам. – В один прекрасный день ты все узнаешь, обещаю тебе. А сейчас позволь мне задать тебе один вопрос.

– Какой?

– Прошлой ночью ты собиралась оставить Керлейн и уехать в Лайзинг-Парк. Почему?

– Я заключила с ним договор, – медленно проговорила Диана, – в ту ночь, когда ты покинул Керлейн. Ты знаешь, что Иган Паттерсон дал нам шанс выкупить поместье в течение трех лет. Но я не сказала тебе тогда, как он собирался поступить, если мы с тобой не сумеем собрать требуемую сумму. Тогда я должна была бы… уехать с ним. – Она закрыла глаза и отвернулась, не в силах выдержать взгляд Лэда. – По доброй воле.

– Почему ты не сказала об этом, прежде чем отослать меня?! – воскликнул Лэд. – Ты любишь его?

– Избави Бог! – ужаснулась она. – Мне не хватит слов, чтобы выразить мое отвращение, но я не могла рассказать тебе о нашем разговоре. Я боялась, что ты убьешь его. А еще он пригрозил, что людям Керлейна придется плохо, если я не соглашусь. – Почувствовав прикосновение пальца к щеке, Диана повернулась к мужу: – Лэд, я не сразу подчинилась его воле. Сначала я отказала ему. Я сказала, что уеду с тобой в Америку, в Фэйр-Мэйден. Но когда он начал произносить свои безумные угрозы в адрес Фарреллов и Колвани, я не могла остаться равнодушной. Я обещала моему приемному отцу, что Керлейн никогда не достанется Игану Паттерсону, и не представляла, что мне делать. Я заключила с ним договор и отослала тебя. Это был ужаснейший момент в моей жизни, хотя вряд ли ты в это поверишь. Можешь меня ненавидеть теперь, если тебе угодно.

– Ну что ты, Диана, – прошептал он. – Никогда.

– Но я так бессердечно прогнала тебя! Мы прожили три года в разлуке, и ничто уже, наверное, не будет как прежде, хоть ты и вернулся.

– Да, любимая. Теперь все будет иначе. – Лэд нагнулся, помог Диане встать и с нежностью поцеловал ее. – Хотя разлука с тобой приводила меня в отчаяние, я ни на что не променял бы те годы.

Диану больно ранили его слова.

– Да, – с горечью заметила она, – надо думать, не променял бы. В Лондоне ты жил куда роскошнее, чем здесь. – Она попыталась отстраниться. – Должно быть, тебе было жаль оставлять своих прекрасных друзей. Отпусти меня, пожалуйста.

– Никогда, – прошептал Лэд, крепко ее держа. – Каждая минута жизни без тебя была для меня сущей каторгой. Клянусь жизнью, Диана. Но я бы никогда не узнал о себе огромного множества вещей, если б не поехал в Лондон. И ты права, у меня не было бы моих замечательных друзей. Вопреки всем нашим страданиям – как ни тосковал я, и как ни томилась в одиночестве ты – нам воздалось полной мерой. Возможно, постигшее нас несчастье и стечение обстоятельств – необходимое испытание, предоставленное нам судьбой.

– Нет, – сердито возразила Диана. – Ужаснее ничего не могло быть. Три года жизни в аду едва ли хуже.

– Я все понимаю, – ласково сказал Лэд, и Диана почувствовала его губы на своей щеке. – Я знаю, любимая. Мне очень жаль, что ты была так одинока, и что тебе пришлось иметь дело с Паттерсоном. – Губы Лэда отыскали ее ухо. – Прости меня, – продолжал Лэд, – за то, что я принес тебе столько несчастья. Сможешь, Диана?

– Я хотела бы, – прошептала она. – Но мне трудно думать о чем-либо, когда ты рядом, Лэд. – Она взяла ладонями его лицо, заставив его смотреть ей в глаза. – Откуда мне знать, могу ли я по-прежнему верить тебе? Ты был так далеко. Так же как и я для тебя.

– Так давай постараемся снова узнать друг друга, – предложил он. – Я должен сейчас совершить объезд Керлейна. Хочу посмотреть, что здесь переменилось. Поедем вместе, Диана. Прошу тебя.

Он произнес это так мягко и так умоляюще, будто боялся быть вновь изгнанным ею. Диана не могла отказать, но страх все еще сковывал ее. Каким чудом она не сошла с ума после всего пережитого за эти три года? Если Лэд снова ее покинет, у нее ничего не останется. И от нее самой ничего не останется. И незачем будет жить.

Отстранившись, Диана отошла на несколько шагов. Молчание затягивалось.

Наконец Диана собралась с духом и задала вопрос, ответа на который боялась больше всего на свете.

– Лэд, ты собираешься снова покинуть Керлейн?

Лэд подошел и осторожно положил ей руки на плечи.

– Ты неправильно ставишь вопрос, Диана, – пробормотал он ей в ухо. – Я буду покидать Керлейн, но… я больше никогда не покину тебя. До конца твоих дней, хочешь ты этого или нет, я всегда буду рядом. И не наступит такого рассвета, не настанет такой ночи, которые ты проведешь без меня. Даже если ты захочешь отослать меня, я никуда не уеду.

Диана закрыла глаза.

– Поклянись мне, – прошептала она, и голос ее был полон безнадежности и мольбы.

Лэд крепче обнял ее.

– Клянусь памятью моих родителей, брата и дяди. Любовью, которую чувствую к тебе, Диана. Если ты попросишь повторять эти слова весь день, я с радостью сделаю это. Весь день и всю ночь, столько дней и ночей, сколько потребуется, чтобы ты поверила мне. Любимая, ты только скажи мне, чего ты хочешь, и я сделаю это.

Диана открыла глаза, и две слезинки выкатились на бледные щеки.

– Чего я хочу… – Она засмеялась сквозь слезы. – Я хочу, чтобы ты позавтракал со мной на озере, когда мы закончим объезд Керлейна.

Лэд наклонился и коснулся губами ее шеи. Диана протяжно вздохнула. Прикосновения его губ были необыкновенно нежны.

– Пикник? – прошептал он между поцелуями.

– Да-а, – еле выговорила она, запрокидывая голову, чтобы ему было удобнее. – Я помогу повару, которого ты прислал из Лондона, приготовить… что-нибудь вкусное… что тебе наверняка понравится.

– Чтобы утолить голод, мне не нужно ничего, кроме тебя, Диана. Но пикник тоже доставит мне удовольствие. – Он поднял голову и запечатлел поцелуй у нее на макушке. – Миледи, я с огромной радостью принимаю ваше приглашение. А сейчас пора собираться. До конца дня еще нужно успеть многое сделать.