– Как ты относишься к привалу, любимая?

Диана положила руки Лэду на плечи, позволив ему вынуть ее из седла. Она радовалась возвращение Мивы и наслаждалась ездой, но теперь она устала и проголодалась. К тому же с того времени как они выехали из замка, произошло столько удивительного, что сейчас она остро нуждалась в отдыхе.

– Спасибо, – пробормотала Диана, когда Лэд поставил ее на землю. Его руки скользнули вокруг ее талии.

– Я ужасно голоден. – Он приблизил рот к ее губам. Диана еще не знала, как вести себя с этим странным незнакомым мужчиной, вернувшимся вместо ее дорогого, знакомого Лэда. Но поцелуи его были ей приятны.

Его руки щедро одаривали ее ласками. Он все крепче прижимал ее к себе. Шляпка ее упала на землю.

Они долго стояли, прижавшись, друг к другу, прежде чем он разомкнул объятия.

– Ни за что бы не отпустил тебя, но уж слишком тут грязно, – пробормотал Лэд, тычась носом в ее волосы.

Диана сразу поняла, что он имеет в виду. Возвращение в замок в заляпанной одежде стало бы настоящей сенсацией для их разнородной челяди. Многие из тех, кого Лэд прислал из Лондона, вовсе не напоминали слуг в привычном понимании. Они имели обыкновение без стеснения выкладывать все, что у них на уме, и вдобавок довольно громко. Кроме того, Лэд велел Суитину прислать кого-нибудь с ленчем на озеро не позднее двух часов. Это время как раз приближалось.

– Ладно, получи отсрочку, – промолвила она, томно и неторопливо направляясь к озеру. Затем оглянулась на Лэда и многозначительно добавила: – Пока.

Когда она увидела его реакцию, радости ее не было конца. Глаза его расширились, тело напружинилось. Он смотрел на нее тем самым взглядом, заставлявшим ее трепетать от предвкушения. Этот человек гораздо больше напоминал того Лэда, которого она знала и любила.

Диана присела на траву в теньке возле воды. Вскоре он уже подошел и растянулся рядом, а затем положил голову Диане на колени.

– И половины задуманного еще не сделано, а я притомился, – пожаловался он, вздыхая. – Тяжелый оказался день.

Диана подняла руку и осторожно погладила золотистые пряди. Он закрыл глаза и потянулся, словно большой кот.

– Бедные Фаррелл и Колвани, – заметила она. – Сегодня ты нагнал на них страху.

Лэд улыбнулся:

– Ты так думаешь?

– Конечно. Я еще не вполне разобралась, кто вы, милорд, но точно знаю: вы хотите всех нас ошеломить и припугнуть. Чтобы мы вели себя тихо, пока вы не приведете в исполнение свой замысел.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, дорогая, – невинно промурлыкал Лэд.

– Не понимаешь? А я думаю, что прекрасно понимаешь. Ты уже с утра принялся исполнять задуманное. Сначала разделался с лакеем Игана, потом с самим Иганом и, наконец, занялся Моди, Суитином и Стюартом. А сейчас разнес в пух и прах двух могущественнейших людей Керлейна.

Лэд хихикнул.

– «Могущественнейших людей Керлейна». Звучит угрожающе. Но у меня и в мыслях не было их разносить, как ты выразилась. Я только хотел узнать, как обстоят дела в Керлейне и сделано ли все, что я велел, в мое отсутствие. На сегодняшний день я весьма доволен.

Похоже, что так, подумала Диана, но вряд ли она могла сказать то же о Фаррелле и Колвани.

Тот и другой с семействами, включая сыновей, внуков и племянников, усердно трудились в поле, высаживая рассаду, когда Диана с Лэдом подъехали к ним. Земледельцы встретили своего лорда, объявившегося после столь долгого отсутствия, так же, как и в первый его приезд, – с плохо скрываемым презрением.

Однако Лэд быстро расставил все по своим местам.

Он больше не был грубоватым американским парнем, который покинул Керлейн три года назад. Теперь это был граф Керлейн в полном смысле слова. Надменный и такой утонченный во всем – одежде, манерах и способе изъясняться, что не признать его превосходство было просто невозможно. Фарреллы и Колвани убедились в этом после нескольких минут беседы. Стоило только Фарреллам пожаловаться, что коровы поели часть посевов, как Лэд с недоумением поинтересовался, почему они не обратились с этим вопросом к главному скотнику.

– Скот находится в ведении мистера Фитцхёрста, – сообщил Лэд, – со всеми жалобами – к нему.

Эти несколько слов, сказанные безупречно вежливым тоном, возымели немедленное действие. Фаррелл с Колвани переглянулись, а затем Фаррелл молвил:

– Да, милорд.

– Полевые работы идут неплохо, – продолжал Лэд. – Я доволен. – Он бросил взгляд на поле, где трудились дюжины две работников. – Вы много сделали в мое отсутствие. А теперь хочу вам сообщить, что на следующей неделе в Керлейне появится управляющий.

– Управляющий! – воскликнул Колвани. – Одна морока. Пятнадцать лет жили без управляющего и, слава Богу, справлялись. Не нужно нам чужака, чтобы он нам тут указывал…

– Будете жить, как жили, – строго прервал его Лэд. – Никто не покушается на ваши права, Колвани. Вам нет нужды отчитываться перед кем-либо, пока вы в стенах своего дома. Или на том клочке земли, который вы возделываете для своих потребностей. Но когда вы находитесь здесь, на моей земле, соблаговолите работать так, как мне угодно. Здесь вы будете выполнять мою волю, и слушаться тех, кого я назначу. А если вам это не нравится, найдется множество других, кто с радостью займет ваше место.

Таким образом, Лэд не дал им шанса продолжить спор. Сидя в седле и глядя на них сверху вниз, он заявил:

– Брат Дэвида Мултона, Эдвард, прибывает в пятницу. В понедельник он приступит к своим обязанностям. А вам надлежит явиться в замок к десяти часам, чтобы быть представленными ему и получить распоряжения. – Лэд кивнул: – Всего вам доброго.

Диана тронула Миву и последовала за мужем, всеми силами стараясь не встретиться глазами с Фарреллом и Колвани. Но старейшины были слишком огорошены, чтобы вспомнить о хозяйке. Фаррелл застыл на месте, глядя вслед удаляющемуся графу. Колвани сделался красным как рак. Диана не знала, сердиться ли ей или нет на Лэда или радоваться, что ее муж нашел, наконец, способ управляться с этими упрямцами. Она слишком хорошо изучила Фаррелла и Колвани, чтобы сомневаться в их дальнейших действиях. Наверняка соберутся и, попивая пиво, будут изливать друг другу свое недовольство графом. Но точно так же она не сомневалась, что в понедельник они явятся в замок ровно к десяти. Лэд вдруг стал очень похож на своего деда. Он заговорил так же, как покойный граф. Это Фаррелл и Колвани не могли не заметить.

Нет, разумеется, они не сразу смирятся. Но первый шаг в нужном направлении уже сделан.

– Значит, у нас будет управляющий, – заметила Диана, продолжая поглаживать густую шевелюру мужа.

Лэд, казалось, почти засыпал. Он помолчал и вздохнул.

– Да, Эдвард Мултон. Дэвид уверяет, что его брат вполне подходит для этой роли. Они из хорошей семьи, и родители дали им неплохое образование. Я сначала предложил эту должность Дэвиду. Я тебе не говорил?

– Нет. И что?

Лэд повернулся на бок, устраиваясь поудобнее.

– Он отказался. Мне будет жаль расстаться с ним, он столько для нас сделал. Я хотел задержать его еще, но ничего не поделаешь. Придется помочь ему с местом у какого-нибудь подрядчика – его талант еще многим пригодится.

– Да, Дэвид – замечательный человек, – согласилась Диана. – Он так поддерживал меня все это время, и остальные тоже. У меня не раз возникало чувство, будто все они прибыли сюда еще и для того, чтобы присматривать за мной.

Лэд открыл глаза.

– Должен тебе признаться, это правда. Диана вопросительно посмотрела на него:

– Да?

– Дэвид и его спутники были моими шпионами. Я должен был знать, что с тобой все в порядке, и использовал реконструкцию замка как удобный предлог.

– Да как ты смел? – возмутилась Диана, пытаясь вскочить.

Лэд удержал ее.

– Только из соображений безопасности, твоей и Керлейна. Я не хотел оскорблять тебя подозрениями, Диана. Но согласись, у меня были основания для беспокойства, если я не получал от тебя писем. А вдруг ты влюбилась в своего друга детства! Всякое в жизни случается. В конце концов, он красивый парень, умеет очаровывать людей, а ты была здесь совсем одна.

Диану это объяснение не удовлетворило.

– Ты не верил мне, – с обидой заявила она.

Лэд медленно сел.

– Мы мало успели побыть вместе до того, как я уехал в Лондон, – сказал он. – Я столько времени воображал себе мою прекрасную жену, пребывающую в одиночестве и очень на меня сердитую. Такой вывод я сделал из твоего молчания. И я начал думать, что не знаю тебя. – Он испытующе взглянул ей в глаза. – А разве ты не подумала то же самое? Ты говоришь, что писала мне, но не получала ответа. Я в своих письмах объяснял тебе мотивы своих поступков. Естественно, не зная о них, ты могла поверить той чуши в лондонских газетах. Ведь ты не верила мне?

– Нет, – с горячностью подтвердила она. – И даже признаюсь, что если б я могла иметь шпиона в Лондоне, я бы с удовольствием воспользовалась его услугами. – Она встала. – Я прихожу в ярость каждый раз, когда вспоминаю те ужасные заметки, и была бы счастлива никогда не вспоминать о них снова. – Диана повернулась и направилась к кромке воды.

Лэд вздохнул у нее за спиной. Через несколько секунд он уже стоял рядом.

– Стало быть, ты понимаешь, почему я послал Дэвида и остальных? Тогда, я полагаю, мне следует открыть тебе всю правду. Ты, вероятно, удивлялась, по каким делам Дэвид так часто ездит в Уэбли.

– Да. – Диана быстро взглянула на мужа. – Ты хочешь сказать, что он встречался там с тобой и обо всем докладывал?

– Да, – согласился Лэд. – Именно так.

– Понятно. – Надо же, он находился всего в нескольких милях от нее и не сделал ни одной попытки повидаться и поговорить с ней! Но она не имеет права сердиться. Ведь она сама велела ему не появляться в Керлейне без денег. – Ладно, – кивнула Диана. – Остается утешаться тем, что ты был способен оторваться от своей бурной лондонской жизни, дабы узнать что-нибудь обо мне. – Посмотри-ка, – добавила она, оборачиваясь, – вон и слуги подъехали – привезли наш ленч. Вы, кажется, говорили, что проголодались, не так ли, милорд?

Они молчали, пока слуги расстилали возле воды шерстяное одеяло и раскладывали пищу. Как только все было готово для трапезы, Лэд поблагодарил их и велел вернуться через два часа, чтобы забрать посуду.

Когда они остались вдвоем, Диана села на одеяло и стала наполнять тарелки. Лэд с удовольствием принялся за еду.

– Так вот, – начал он, – сегодня утром я обещал тебе рассказать, как я познакомился с сэром Джеффри Виром и что этот человек сделал для меня. Я думаю, это поможет тебе понять все дальнейшее. Хочешь послушать историю?

– Рассказывай, если хочешь, – сухо сказала Диана, сердце которой все еще переполняло негодование. Она смотрела на озеро с демонстративным безразличием, твердо намереваясь не проявлять своих чувств.

Однако ее притворства хватило ненадолго. Лэд еще не успел поведать, как он был ограблен и как сэр Джеффри с Ллойдом спасли его, как Диана отставила тарелку и вся превратилась в слух. К тому времени, когда он подробно излагал свой первый опыт за карточным столом, она была уже полностью захвачена рассказом. Она прервала повествование только один раз, когда выяснилось, что мисс Кристабелла Хауэлл – дочь сэра Джеффри.

– О, Лэд, – пробормотала Диана. – У меня камень с сердца свалился!

Он ухмыльнулся и наполнил ее бокал холодным шампанским.

– Я представляю, как преподносили это лондонские газеты, – сказал Лэд. – Но сэр Джеффри умолял, чтобы я не опровергал эти измышления.

– И ты правильно сделал, что послушался его. Конечно, мне было ужасно неприятно читать эти сплетни, но представляю, насколько хуже пришлось бы мисс Хауэлл, если б раскрылась история с отцовством сэра Джеффри. Несчастный человек. Как ему, должно быть, трудно пришлось. И как он, наверное, радовался, что у него появился помощник.

Лэд взял руку жены и поднес к губам.

– Диана, я столько раз мечтал, чтобы сэр Джеффри когда-нибудь познакомился с тобой. Ты бы ему очень понравилась. Думаю, и он тебе тоже.

– Он спас тебе жизнь, – прошептала Диана, бережно касаясь кончиками пальцев щеки Лэда, – научил, как добыть деньги. Я безмерно благодарна ему и считаю его поистине замечательным человеком! Но скажи мне, чем закончилось твое выяснение отношений с виконтом Северном относительно мисс Хауэлл? Это правда, что ты перебил все зеркала.

– Не все, – заявил Лэд, – но достаточно. И большая часть осколков обрушилась на мою голову. Вулф весьма доходчиво выразил свое неудовольствие. Потом, когда мы стали друзьями, он постоянно извинялся, пока я не попросил его успокоиться.

Лэд рассказал ей о ночах, проведенных за игрой, а также о том, как сэр Джеффри учил его заключать пари, и еще помогал постичь множество премудростей, в частности об английском обществе и жизни в целом.

– Я знал многих прекрасных, умных людей, – заметил Лэд, вновь растянувшись на одеяле. – Это мой отец и дядя Хэдли, дядя Филипп. Но сэр Джеффри… так повезло, что я его встретил… словами это не выразить. Он стал для меня вторым отцом, Диана. Так же как мой отец сделал из меня того Лэда Уокера, за которого ты выходила замуж, сэр Джеффри возродил к жизни человека, коим я являюсь сейчас. Я будто заново родился.

Затем последовал рассказ о болезни наставника. Чахотка прогрессировала и, в конце концов, достигла такой стадии, когда кашель неизменно сопровождался кровохарканьем. Лэд с Ллойдом дежурили возле сэра Джеффри, чтобы он не задохнулся во время приступа. Они до конца оставались у постели умирающего. Когда Лэд дошел до последних минут его жизни, глаза Дианы наполнились слезами.

– Если б я только мог, – тихо сказал Лэд, – я бы похоронил его со всеми почестями, которых он заслуживал. Но сэр Джеффри взял с нас слово, что не будет никаких пышных похорон, никаких объявлений в газетах, ничего, что привлекло бы внимание. Он сам изолировал себя от общества – сознательно, ради Кристабеллы, и не желал воссоединяться с ним после смерти.

После похорон мы не могли оставаться на Стрэттон-стрит, – продолжал Лэд после минутного молчания. – Слишком многое напоминало о нем, да и жить там было слишком накладно. Сэр Джеффри мог с легкостью себе позволить эти расходы, играя столько лет, он скопил целое состояние. А я дорожил каждым добытым пенни. И мы съехали оттуда и сняли жилье не столь роскошное, но вполне приличное, где можно было время от времени перекинуться в картишки с друзьями. Соммертон был у меня частым гостем. – Лэд улыбнулся. – Хотя предпочитал прожигать ночи в игорных домах.

– Как и ты, – пробормотала Диана.

– Да, – с чувством подтвердил Лэд, – было дело.

Его городская жизнь не обходилась без забавных приключений, особенно после того, как в Лондон приехала его бесшабашная американская кузина Гвендолин Уэллс. Однажды она на пару с графом Рэксли оказалась в трущобах, в каком-то казино самого сомнительного вида, и Лэду темной ночью пришлось вызволять оттуда их обоих. Лэд поведал, как лорд Рэксли влюбился в эту огненно-рыжую красавицу, а затем женился на ней. Диана заметила, что знает об этом из газет, и после некоторых колебаний поделилась своими обидами. Он настолько вычеркнул ее из своей жизни, что его родственники даже не пригласили ее на венчание.

– О, любовь моя, – сказал он ласково, – ты не одинока в своих чувствах. Гвенни мне все уши прожужжала, можешь мне поверить. Это я заставил их обоих, ее и дядю Филиппа, поклясться в сохранении тайны. Во всяком случае, до тех пор, пока Белла не выйдет замуж.

– Да, теперь я все понимаю. Но что будет, когда выяснится правда, и газеты напишут, что ты женат? Это же станет настоящей сенсацией.

– Беллу это уже никак не затронет. Люди покачают головой и подумают, что сначала у нее был флирт с женатым человеком, а потом ее мужем стал Вулф. Ну, а мне приклеят ярлык мерзавца, который бросил жену одну в глуши, а сам тем временем развлекался в Лондоне. Но это настолько принято среди аристократов, что авось и меня не осудят так уж сурово. По правде говоря, любовь моя, я гораздо больше боюсь, что меня назовут круглым дураком. Когда я возьму тебя в Лондон, а я собираюсь сделать это в следующем сезоне, весь высший свет будет недоумевать, какой мужчина в здравом уме мог оставить такую красавицу даже на день.

– Меня… в Лондон? – удивленно переспросила Диана.

Лэд улыбнулся:

– Да, в Лондон. Мы будем ездить туда каждый год, хотя бы на несколько недель. Ты будешь одеваться по последней моде, встречаться с равными тебе и веселиться на званых вечерах и балах. И тогда уж я, конечно, пойму страдания Вулфа. Представлю, каково ему было видеть Беллу в окружении стольких обожателей. Думаю, мне придется каждую неделю вызывать на дуэль дюжину твоих поклонников.

Он, несомненно, шутил, но Диана ощутила беспокойство.

– Нет, Лэд, – замотала она головой. – Я не смогу поехать с тобой в Лондон. Прошу тебя, не говори больше об этом. Но ты можешь выезжать раз в году. – При мысли об этом Диане захотелось плакать. Она отчаянно пыталась придумать какой-нибудь компромисс, но в голову ничего не приходило.

– Диана, – пробормотал он, пытаясь притянуть ее поближе.

Она сопротивлялась, отчаянно тряся головой.

– Я с юных лет не выезжала из Херефордшира. Я ничего не знаю о высшем обществе, за исключением того, что мне рассказывали мой приемный отец и Иган. Честно признаюсь, Иган был единственным, кто так много и подробно рассказывал мне о той жизни. – Диана обреченно закрыла глаза. – Мои знания о моде и приличествующих манерах постыдно малы. Когда-то мне казалось, что я намного превосхожу тебя в этих вопросах, и я пыталась тебя воспитывать. Но теперь ты во всем превосходишь меня. Я буду лишь обременять тебя, и ничего более.

– Любовь моя, вряд ли это имеет какое-то значение, – весело заметил Лэд. – Ты вскоре поймешь, насколько легко усвоить внешние формы поведения, принятого в обществе. Они кажутся глупыми во многих отношениях, но… Думаешь, мне не хочется носить одежду наподобие той, в которой я приехал из Америки? Господи, да в тех вещах чувствуешь себя в тысячу раз удобнее, чем в моей теперешней нелепой амуниции. Но в Англии благоволение общества – это все, и с мнением его нужно считаться. Или, по крайней мере, делать вид, что считаешься, как мне всегда внушал сэр Джеффри. Диана, любимая, не волнуйся, прошу тебя. – Лэд притянул ее к себе и заключил в объятия, невзирая на ее сопротивление. – Я буду рядом, а также Гвенни, Белла и леди Клара. И даже леди Анна – наивлиятельнейшая дама в высшем обществе. Знакомство с ней очень полезно. Ее муж, граф Мэннинг, – одна из самых могущественных персон в палате лордов.

– Нет! – Диана еще больше разволновалась и закрыла лицо руками. – О, пожалуйста, не надо, Лэд! Они только будут смеяться надо мной. Если твоя кузина Гвендолин и ее муж приедут навестить нас в Керлейн, я буду, счастлива, принять их. Уж как вести себя в собственном доме, я представляю. Но в Лондоне… не принуждай меня ехать туда. Я даже танцевать не умею.

Лэд засмеялся. Какая дерзость! Диана принялась колотить по твердому как скала плечу, но Лэд захохотал еще громче.

– Это что-то новенькое, – сказал он, осторожно обхватив ее кисть. – Ты никогда не перестанешь удивлять меня, Диана Уокер. Иди сюда.

Он притянул Диану к себе.

– Я научу тебя танцевать, – пообещал он, – как выучили меня самого. Покажу тебе все те уловки, которые обеспечат успех в высшем свете. Научу, как вести себя в обществе, точно так же как меня учил сэр Джеффри. Любимая, – в ответ на ее протестующий стон Лэд успокаивающе погладил ее по голове, – это не так трудно, как кажется. Как графиня Керлейн, ты должна занять свое место в обществе.

– Я могу быть графиней здесь, – горестно проговорила она, – и нигде больше. Даже в Фэйр-Мэйден не смогу, хотя я старалась бы очень сильно.

– Ты будешь графиней везде, где бы ни оказалась, – провозгласил Лэд. – В Лондоне я буду постоянно с тобой, так же как со мной был сэр Джеффри, пока ты не станешь чувствовать себя достаточно свободно и не сможешь полагаться на свои собственные силы. Хотя в городе при тебе еще должна быть горничная или компаньонка.

Лэд поцеловал ее и прижался щекой к ее щеке.

– До чего же это хорошо – снова обнимать тебя, Диана. Слышать твой голос. Просто видеть тебя, даже на расстоянии. – Диана почувствовала, что он улыбается. – Мне казалось, что я не способен понять твою любовь к Керлейну. Возможно, по-настоящему я ее никогда не пойму. Но я твердо знаю одно. Керлейн – это часть тебя, и потому он для меня драгоценен. Это мой дом, потому что в нем ты, Диана. Наш дом, до конца жизни.

– А Фэйр-Мэйден? – спросила она. – Я знаю, как ты страстно желаешь вернуться туда. Я говорила тебе, что никогда не покину Англию, но… Если ты хочешь вернуться в Соединенные Штаты, даже если это будет очень долгий визит, я буду счастлива поехать с тобой.

– Спасибо, – ласково прошептал он. – Это очень важно для меня, любимая. Я знаю, как нелегко тебе принять такое решение. Но тебе не придется плыть через Атлантику. Я продал Фэйр-Мэйден.

Она отпрянула и удивленно посмотрела на Лэда.

– Продал… – Она отчаянно замотала головой. – О, Лэд. Не из-за этой сделки? Бог мой!

– Дорогая, не надо так волноваться! – быстро проговорил он. – Теперь это не имеет значения. Мне были нужны деньги, чтобы делать ставки. Чтобы начать, требуется какая-то сумма. Без этого мы бы никогда не вернули Керлейн. Теперь мы не только владельцы поместья, но имеем достаточно денег, чтобы реконструировать замок и жить здесь, как подобает.

– Но это был твой дом, – печально промолвила Диана, – ты так его любил! Твой отец, мать, брат и дядя – там. И все воспоминания о них.

– Нет. – Лэд взял ее руку и приложил к сердцу. – Мои воспоминания о них – здесь, где им и положено быть. А Фэйр-Мэйден – это мое прошлое. Теперь я британский аристократ, и мое будущее связано только с тобой, Диана, где бы ты ни находилась. Я не жалею о принятом решении. В твоем лице я приобрел гораздо больше, чем потерял.

Через час они вернулись в замок, сытые и усталые, но это была приятная усталость. Незамедлительно появившиеся конюхи забрали лошадей. Диана не в первый раз отметила, с какой радостью слуги, прибывшие из Лондона, встречают своего хозяина.

– Керлейн теперь совсем другой, – заметила она, когда Лэд под руку повел ее в замок.

– В хорошем смысле, я надеюсь?

– Да, – сказала Диана. – Я даже и помыслить не могла, что можно так обновить Керлейн. Каждый, кто приехал из Лондона, будь то мужчина или женщина, внес в жизнь замка что-то свое. Правда, Суитина и Моди вначале сердило нашествие чужаков. А уж что чувствовали Фарреллы и Колвани, я тебе и передать не могу.

– Надеюсь, – вымолвил Лэд, когда они поднимались по ступенькам к парадной двери, – сейчас они порядком присмирели.

Привратник распахнул дверь, чтобы впустить их. Лэд протянул шляпу и перчатки лакею, тогда как Диана позволила, горничной снять с нее накидку и шляпку. Безукоризненная исполнительность слуг была достойна любого именитого дома в Лондоне. Лэд взял Диану под локоть и повел к Большому залу.

– Кстати, новая кухарка замечательно стряпает, ты не находишь? Я всего два раза ел то, что было ею приготовлено, но мне очень понравилось. Надеюсь, что…

– Надейтесь, надейтесь. – Ллойд внезапно материализовался у них перед носом. – Наготовили столько, что этой еды хватит на хорошую роту. Не верите?

– Ллойд! – воскликнул Лэд. Диана фыркнула в ладошку.

– Это еще пустяки, – продолжал слуга. – Вы посмотрите, что там принесли. Суитин вас дожидается.

Ллойд направился к кабинету Лэда, показывая им с Дианой, чтобы они следовали за ним. В кабинете находились мрачные, расстроенные Суитин, Фаррелл и его сын Стюарт.

На письменном стюле Лэда лежала объемистая, перевязанная бечевкой пачка писем, вложенных в грязные пакеты. Лэд с Дианой, не говорящий слова, одновременно приблизились к столу. Письма явно были не читаны, но пребывали в ужасном состоянии.

– Он принес их мне час назад, – заявил Фаррелл. – Я ничего не знал, иначе бы я не допустил этого, как бы я ни относился к вам, милорд. Клянусь честью.

– Хорошо, Фаррелл, – кивнул Лэд, по-прежнему с удивлением глядя на письма. – Ваши слова для меня не новость.

– О, Стюарт, – не веря глазам, пробормотала Диана. – Как ты мог сделать такое? Ты же знал, как я ждала писем от лорда Керлейна. Я так часто посылала тебя в Уолборо… я доверяла тебе.

Стюарт принялся звучно всхлипывать, совсем как обиженный ребенок.

– Он говорил, что я спасаю вас, – сквозь рыдания произнес юноша, – и Керлейн тоже. Он внушал мне, что лорд Керлейн никогда не вернется, что ваш муж покинул всех нас, мисс Диана. – Он шмыгнул носом: – Я так виноват, мисс! Простите меня.

– О, Стюарт, – с грустью прошептала она.

– Виконт Карден платил тебе, чтобы ты перехватывал эти послания, – сказал Лэд, – и, несомненно, подкупил почтового служащего. Но лорд Карден, должно быть, велел тебе уничтожать эти письма, Стюарт. Однако они здесь. Как ты можешь объяснить это?

– Я сжег часть, милорд, – пояснил Стюарт, продолжая шмыгать носом. – Он приходил смотреть, как я это делаю. С виду пачка казалась очень большой, но бумага была только сверху, под ней лежала стружка, милорд. Остальные письма в то время были уже закопаны в землю.

Диана подошла к молодому человеку и встала перед ним.

– Но почему ты не уничтожил их, Стюарт? Лорд Карден очень рассердился бы, если б узнал, что ты ослушался его.

Стюарт кивнул:

– Да, мисс. Но эти письма принадлежали вам. Не мог же я сжигать вашу собственность.

– Стюарт, – произнес Лэд уже мягче, – я хочу спросить тебя еще кое о чем. Ты должен сказать мне правду. Ты помогал лорду Кардену еще до того, как я уехал в Лондон. В тот день, когда я получил письмо с извещением о смерти моего дяди, ты был в комнате. Позже ты рассказал лорду Кардену о том, что слышал, и о размолвке между мной и леди Керлейн. Верно? Стало быть, он искал меня, прекрасно зная, в каком я состоянии. И все только потому, что ты сообщил ему об этом.

– Да, милорд, – признался Стюарт. Лицо его залилось краской. – Виконт хотел знать все, особенно про письма из Соединенных Штатов. Это моя вина. Если б не я, вам вовсе не пришлось бы никуда уезжать.

– Нет, милорд, – Суитин выступил вперед, – это моя ошибка. Я позволял себе пренебрежительные высказывания в ваш адрес и всячески приветствовал лорда Кардена в его планах. Мое поведение, несомненно, влияло на Стюарта. Позвольте нам, милорд, применить к нему любое наказание. Все, что вы сочтете необходимым. Вплоть до выдворения из Керлейна.

Ллойд, стоявший возле двери, после этих слов взглянул на Суитина совсем другими глазами.

– Нет, – вступил Фаррелл. – Стюарт – мой сын и получит соответствующее наказание, как надлежит Фарреллу. Только так он сможет смыть позор, который навлек на семью. Если он должен покинуть Керлейн, – решительно заявил Фаррелл, – то он уйдет и больше не посме-ет возвратиться.

Несколько других секунд Лэд, казалось, обдумывал это предложение. Наконец он поднял голову и взглянул на собравшихся.

– Фаррелл, если ваш сын уйдет, он не сможет искупить свою вину. А я хочу, чтобы он сделал это. Своим поведением он причинил нам с миледи много страданий. – Лэд бросил гневный взгляд на Стюарта. – Задача не из легких, но если ты сделаешь то, что я скажу, ты сможешь заработать себе прощение.

– Что угодно, милорд, – с жаром откликнулся Стюарт. – Требуйте от меня что хотите.

– Еще раз предупреждаю: это непростое дело. Тебе придется продолжать вести двойную жизнь.

– Продолжать? – повторила Диана.

– Да, – непринужденно подтвердил Лэд. – Мы с Иганом Паттерсоном ведем игру, и, как любой хороший игрок, я желаю иметь постоянную информацию о планах моего противника. Таким образом, мы сравняем счет – его шпионы станут моими шпионами.