— Нет, мама, пока в этом нет необходимости, но все равно, спасибо, — говорила Ронни по телефону. Она зажала телефонную трубку между ухом и плечом, стоя перед кухонной плитой и помешивая в кастрюлях. Потом она слегка повернулась, закрыв микрофон трубки одной рукой, и сказала Тоби:
— Иди скажи папе, что обед почти готов.
Но Тоби продолжал стоять там, где стоял, в дверях, и слушал, что говорила его мать.
Ронни выглянула из окна кухни. Рой сидел на стуле на своей смотровой вышке, которую построил на крыше гаража. Приставив к глазам бинокль, он медленно поворачивал голову, наблюдая за горизонтом.
— Да, он смотрит, — сказала Ронни. — Он все время ищет, но только не работу. Я делаю это… для себя, мама. Конечно, он нас любит.
Ронни резко кивнула головой и чуть было не выронила телефонную трубку, но вовремя подхватила ее и положила на рычаг. Она заметила, что Тоби все еще стоит в дверях.
— Тоби, иди позови папу к обеду. Совсем не помогаешь маме.
Отнеся телефон в комнату, она услышала тоненький голосок Тоби, доносившийся со двора. Он говорил так тихо, словно боялся, что его могут подслушать соседи.
— Пап, мама приготовила обед.
Ронни снова повернулась к окну. Казалось, Рой не слышит Тоби.
И этот момент их соседка миссис Гаррис выезжала на своей машине на дорогу. Но Рой этого тоже не слышал, как не слышал и ее негодующего возгласа, которым она всегда награждала Роя, застав его на смотровой площадке.
— Ну, пожалуйста, папа! — прохныкал Тоби.
Отец опустил бинокль на колено. Он посмотрел на своего младшего сына. Из окна кухни Ронни увидела, что лицо у Роя мокрое. Он, должно быть, плакал. Она хотела выйти к нему, но передумала и поставила обед на плиту, включив маленький огонь.
Через некоторое время Ниари спустился вниз. Он пошел в кухню и пристально посмотрел на жену. Ронни видела, как он вытирал глаза, покрасневшие от слез. Она также заметила пробивающуюся щетину на его лице. Молча он прошел в комнату, где они обедали.
Ниари остановился у макета железной дороги, закрепил в центре ландшафта сельской местности маленькую коричневую гору, потом взял несколько кустарников и приложил их к вершине горы, из которой соорудил высокий пик с глубоко прорезанными склонами. У него даже закружилась голова, когда его мозг лихорадочно искал сходство с тем образом горы, который нечетко рисовался в его воображении.
— Нет, неверно, — сказал он полушепотом и вышел из комнаты.
Поскольку обед откладывался, Ронни открыла холодильник и поставила в него блюдо с салатом. Зеленая лампочка придавала всем продуктам неаппетитный зеленовато-серый оттенок. Она поморщилась, посмотрев на содержимое холодильника. То, что казалось необыкновенной идеей всего две недели тому назад, теперь стало обычным и глупым из-за явно ненормального состояния ее мужа. Ронни захлопнула дверцу холодильника.
Когда Ниари, наконец, явился к обеду, он даже не умылся и не переоделся. Ронни заметила, что дети стали сторониться его. Даже за столом они старались сесть поближе к ней. Но сказать мужу об этом она как-то не решалась.
Ронни передала мужу тарелку с крокетами из лосося, молотой кукурузой и картофельным пюре, выложенным горкой, с кусочком тающего маргарина наверху.
Ниари уставился на тарелку, как будто никто, никогда не говорил ему, что надо делать с пищей. Потом его внимание привлек картофельный холмик. Ронни заметила, как внимательно наблюдают дети за отцом. Рой сделал из пюре небольшой пик.
— Слишком мал, — сомневаясь, сказал он.
Одним движением он опрокинул крокеты на скатерть.
Дети были просто ошарашены этим. Он протянул руку к блюду с картофельным пюре и вывалил значительную часть его себе в тарелку, выстраивая из него небольшую горку, затем замер на какое-то время, уставившись на нее.
— Нет, не то.
Он положил себе еще пюре, потом еще и еще, пока блюдо не опустело. Затем, как гончар, начал руками собирать белую картофельную массу, выстраивая из нее горку.
Ронни затаила дыхание. Ниари посмотрел на детей.
Те замерли, глядя на него.
Рой с усилием улыбнулся.
— Вы заметили, — горько произнес он, — папа ведет себя смешно. Не беспокойтесь, я все еще папа.
Ниари протянул руку к Сильвии, но та отодвинулась от его и подошла к матери. Он обратился к детям, пытаясь объяснить свое поведение:
— Это как будто знаешь музыку, но не помнишь слов. Мне трудно это выразить словами. А вот это, — он указал на горку картофельного пюре, — это уже что-то… очень важное.
Он посмотрел на Ронни, которая изо всех сил сдерживала себя. Губы Роя еще пошевелились, но он ничего не сказал. Он резко встал и вышел из комнаты.
Ронни и дети услышали, как в ванной полилась вода. Ронни встала.
— Оставайтесь здесь, — приказала она детям и вышла из комнаты.
Некоторое время она прислушивалась, стоя у двери в ванную комнату, потом дважды постучала:
— Рой, дорогой, открой, пожалуйста!
Ответа не было, только ужасные прерывистые рыдания… Ронни подергала за дверную ручку. Она постояла некоторое время у двери, держась за шарообразную ручку.
— Рой! — позвала она. — Рой!
Он не отвечал, возможно, он и не слышал ее.
Ронни приняла решение. Она сбегала на кухню и взяла из стола нож.
— Заканчивайте обед, — крикнула она детям, направляясь в ванную комнату.
Ронни знала, что надо делать. Однажды так уже было, когда дети заперлись кто в ванной, кто в спальне. Она вставила нож между дверью и дверной рамой, осторожно отодвинула засов замка, повернула ручку и рывком открыла дверь.
В ванной было темно. Вода лилась в раковину из кранов, а в ванной был включен душ. Ниари сидел, скорчившись, в темноте в дальнем углу, прижимая руку ко рту, сдерживая рыдания. Ронни закрыла краны над раковиной, оставив литься душ.
Ниари попытался улыбнуться жене. Его всхлипывания постепенно стали затихать.
— Это как икота, — сказал он детским голосом. — Я не могу с этим ничего поделать.
— Все хорошо, Рой. Мама мне сказала фамилию одного человека, он — врач.
— Я напуган до смерти. Не знаю, почему.
Ниари встал, наклонился и подставил голову под душ. Когда он выпрямился, Ронни закрыла краны и подала ему полотенце. Ей хотелось уйти и утереть слезы, но она была слишком напугана. Новый спазм тихого плача пробежал по телу Роя. После того, как конвульсия прошла, он открыл дверцу аптечки и взял баночку с аспирином, открыл ее и дрожащими пальцами взяв две таблетки, положил их в рот. Потом он бросил баночку в раковину, и та разбилась.
— Послушай, — сказала Ронни, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, — он семейный врач. Мы все пойдем, не только ты. И, может быть, это не твоя вина. Только обещай мне, что пойдешь к нему. Обещаешь?
Неожиданно дверь ванной широко распахнулась и на пороге появился Брэд.
— Ты плакса! — закричал он надломленным голосом. — Плакса! Плакса!
Брэд убежал в свою комнату, сильно хлопнув несколько раз дверью, словно желая сорвать ее с петель.
— Пойми его. Он очень переживает. Ведь для него ты всегда был самый сильный, — попробовала оправдать сына Ронни.
Она помогла Рою дойти до их спальни, но дрожь в его теле только усилилась, когда он упал на кровать.
— Мне не нужен врач. Мне нужна ты.
Ронни не знала, что ей делать… Она ударила рукой по спинке кровати.
— Я не могу помочь тебе, я не понимаю, что происходит! — закричала она.
— И я тоже, — глухо простонал Рой.
— Вся эта чепуха перевернула наш дом вверх дном, — сказала она, зная, что это не поможет.
— Я боюсь, — пожаловался Ниари, хватая жену за руку.
Ронни попыталась освободиться, но он оказался сильнее.
— Я ненавижу тебя таким, — прошипела она. Ее начала охватывать паника.
Рой схватил ее и потащил к постели.
— Обними меня крепко. Вот и все, что тебе нужно сделать. Держись за меня… и ты, в самом деле, можешь помочь мне сейчас.
Ронни вырвалась из его объятий.
— Никто из наших друзей больше к нам не приходит, — всхлипнула она, не глядя на него. — Ты без работы… Тебе все равно!
Рой попытался усадить ее на кровать, не слушая, что она говорит.
— Рой, разве ты не понимаешь, разве ты не видишь?! — закричала Ронни в панике. — Ты губишь нас!
Ниари снова потянулся к ней и схватил ее. Казалось, что дрожь бьет его насквозь. Ронни почувствовала, что она больше не в состоянии выносить все это.
— Я не хочу, — рыдала она. — Я не хочу. Я сейчас позову кого-нибудь… О, Рой… пожалуйста, не надо.
Его пальцы рвали на ней одежду.
— Я ненавижу тебя. Ненавижу тебя, ненавижу, — рыдала она, с отвращением глядя на то, что он делает.
Ниари схватил ее за блузку у плеч и потянул, та затрещала, и, разорванная, повисла на руках Ронни. Он рынком сорвал с нее бюстгалтер и… Почти тотчас желание покинуло его. Он повернул голову и уставился на обнаженную грудь Ронни. Ронни начала дрожать, у нее стучали зубы, тихие рыдания сотрясали ее тело. Она была беспомощна и напугана до ужаса.