Ниари почти не спал. Не спала и Ронни. Когда же около пяти часов утра она все-таки заснула, Ниари встал с постели и пошел в свою комнату. Красными от бессонницы глазами он оглядел ее. За последнее время он превратил комнату неизвестно во что. К стенам тут и там были приколоты газетные вырезки об НЛО и таинственном затмении.
Ниари простонал и опустился на стул, положив локти на стол для игры в настольный теннис, на котором стоял макет железной дороги. Над железнодорожным полотном, маленькими озерами и долинами нелепо возвышался необычный горный пик. Ниари внимательно посмотрел на него и покачал головой.
— Нет, не то, — пробормотал он.
— Папа?
Ниари повернулся и увидел Сильвию, босую, в ночной рубашке, прижимающую к себе любимую куклу, ту, что пищала.
— Радость моя, еще так рано. Тебе надо поспать еще, — сказал Рой, взяв девочку на руки.
— Папа, а сегодня ты будешь плакать?
Ниари посмотрел в ее ясные детские глаза и почувствовал, как у него внутри все перевернулось. Он поцеловал Сильвию.
— Со мной теперь все хорошо, моя дорогая! — Рой поцеловал дочь в лоб. В горле застрял комок. Он был готов снова заплакать, но сдержался. С несчастным вином Ниари снова окинул взглядом комнату:
— Со всем этим покончено, клянусь Богом.
Ниари поставил дочь на пол и начал снимать со стен газетные вырезки и фотографии, а Сильвия помогала ему запихивать их в мусорную корзину.
Ниари попытался вытащить из макета железной дороги горный пик, но тот не поддавался. Рой сильнее ухватился за него и начал раскачивать, но оторвать пик никак не мог. Тогда Ниари ухватился за него обеими руками. Раздался треск, и остроконечная вершина сломилась. Гора теперь имела вид усеченной пирамиды с миленькой площадкой на вершине.
— Сильвия! — воскликнул Ниари.
— Да, папа?
Взгляд Роя был устремлен на сломанный пик.
— Сильвия! — снова воскликнул он. — Это же то, что надо!
* * *
Ронни поднялась поздно, совершенно забыв о событиях прошедшей ночи, о нервном расстройстве мужа и о собственной неспособности что-либо для него сделать.
Было уже десять часов утра. Ее разбудили шум и крики детей. Вдруг она увидела, как мимо окна ее спальни пролетел… куст. Она отбросила одеяло, встала, надела халат и, завязывая на ходу пояс, вышла из спальни, направляясь на кухню.
— О, Боже, что я вижу! — изумленно произнесла она.
Окно комнаты Роя было широко открыто, занавески отодвинуты, а снаружи к стене приставлена лестница.
В этот момент в окно комнаты влетел куст гортензии, облепленный черной грязью. Он упал на кучу других кустов, еще более грязных.
— Рой! — она бросилась к кухонной двери.
Ронни увидела, как Брэд и Тоби бросили отцу, стоявшему на лестнице, куст азалии, а тот швырнул его через окно в общую кучу в комнату.
— Прекратите! — закричала Ронни.
— Ребята, пошли! — крикнул Рой сыновьям.
Он казался более веселым, чем Ронни привыкла видеть его за последние недели после затмения.
Тоби засмеялся и начал помогать отцу сметать землю с подоконника.
— Ну а теперь, может быть, мы выбросим грязь из моей комнаты? — спросил Рой.
— Прекратите! — снова закричала Ронни. — Прекратите!
Она выбежала во двор, ощущая на себе взгляд миссис Гаррис, которая наблюдала за ними из окна второго этажа.
Ронни выбила из рук Тоби землю и в упор посмотрела на мужа.
— Если я этого не сделаю, — сказал Ниари, продолжая сметать землю с подоконника, — мне понадобится врач.
— Не сделаешь чего? Объясни, наконец!
— Ронни, у меня получилось! Знаешь, как иногда бывает: если смотреть с одной стороны, это кажется ненормальным, но если посмотреть с другой — все вполне разумно и целесообразно?
— Рой, ты нас пугаешь!
Глядя на Ронни, дети и в самом деле испугались.
Ниари взглянул на жену так, словно впервые ее видел.
— Не пугайся, дорогая. Я прекрасно себя чувствую. Все будет хорошо.
И этот момент ему на глаза попался маленький алюминиевый садовый столик. Он бросил герань, подхватил стол и забросил его в окно комнаты. Тот почти не издал никакого шума, упав на кучу кустов и земли, как на подушку.
— Ты говоришь, что все будет хорошо, а сам портишь наш двор, выбрасывая на помойку цветы! — прокричала ему вслед Ронни.
Рой обежал вокруг дома и увидел в передней части двора два больших мусорных контейнера, стоявших в конце подъездной дорожки. К ним как раз подъехали две мусороуборочные машины, и два сборщика мусора были уже готовы забрать мусор. Однако Ниари опередил их. Он высыпал содержимое контейнеров прямо на подъездную дорожку на глазах у изумленных мусорщиков и побежал с ними к дому. Пробежав мимо Ронни и детей с контейнерами в руках, оставляя за собой дорожку из остатков мусора, Рой подбежал к окну и забросил их в комнату.
Неожиданно Рою пришла в голову новая идея.
— Сетка, — сказал он громко.
Ронни в отчаянии смотрела, как Рой перепрыгнул через низкий забор, отделявший их подъездную дорожку от дорожки соседей. Около открытых дверей гаража Гаррисов стоял рулон металлической сетки для постройки птичника. Миссис Гаррис высунула голову из окна как раз в тот момент, когда Ниари схватил рулон сетки и потащил его.
— Что вы делаете? — закричала она возмущенно. — Вы не имеете права!
— Он сейчас отнесет его назад, — сгорая от стыда, крикнула Ронни. Она подтащила к себе сыновей.
Напуганные Брэд и Тоби прильнули к ее халату.
— Я за нее заплачу! — выкрикнул Ниари миссис Гаррис.
— Берите! Берите! — крикнула миссис Гаррис, размахивая своим феном, как пистолетом.
Маленькая Сильвия заплакала, но Ниари, казалось, ничего не слышал. Одним броском он швырнул рулон сетки через окно в дом и начал обходить двор в поисках еще чего-то.
Ронни подтолкнула детей к машине.
— Я отвезу детей к маме, — плакала она.
Ниари шел очень быстро, но, услышав это, остановился. Он даже прогнулся вперед, едва удержав равновесие.
— Ты совсем сошла с ума, — сказал он спокойно. — Ты же не одета.
— Я — что? — выкрикнула Ронни. — Что ты сказал? — она рывком открыла дверцу машины.
— Подожди! — закричал Ниари, бросаясь за ней. Ронни поспешно закрыла все двери и стекла, оставив приоткрытым лишь свое.
— Все. Я решила, — хмуро глядя заплаканными глазами на мужа, произнесла она.
— Ронни! — кричал он ей через стекло. — Пожалуйста, останься! Пожалуйста, будь со мной!
— Зачем? — ее голос звучал приглушенно.
У Роя внезапно сильно закружилась голова, он стал плохо видеть, и машина с Ронни и детьми закачалась в его глазах.
Рой забарабанил в двери и окна машины. Ронни включила мотор и подала назад. Когда Ронни задним ходом выводила машину на улицу, Ниари прыгнул на капот. Дети с ужасом смотрели, как их отец бьет кулаком по капоту и кричит. Ронни развернула машину, и Рой пришлось ухватиться рукой за антенну, чтобы не упасть. Задним ходом Ронни быстро вывела машину на шоссе, потом резко затормозила, сбросив Роя с капота. Взвизгнув шинами, машина помчалась по улице, затем повернула за угол и исчезла.
Ниари лежал на асфальте в своей грязной пижаме. Он был настолько ошарашен, что не чувствовал боли от ушибов. Затем медленно поднялся на ноги, посмотрел по сторонам и заметил, что несколько его соседей стали свидетелями этой сцены. Они продолжали стоять и смотреть на него, по-видимому, желая понять, что все это значит.
— Доброе утро! — крикнул Ниари, помахав всем рукой, затем повернулся и пошел по траве к лестнице у окна. По пути он захватил садовый шланг и включил воду. Держа шланг в руке и обливаясь водой, он взобрался по лестнице в окно, втащил ее за собой, закрыл окно и опустил занавески.
Он проработал весь день, без пищи и питья, под слабое бурчание телевизора в углу. Но он не обращал никакого внимания на телевизор, поскольку в комнате происходило нечто гораздо более значительное. Как опытный инженер, он сооружал из пустых мусорных контейнеров и садового столика нечто вроде сердцевины, стержня своей будущей конструкции. С помощью металлической сетки, позаимствованной у миссис Гаррис, Ниари очертил ее контуры. Сделав из мокрой земли нечто вроде пасты, он облепил ею проволочную сетку. Неудовлетворенный полученным результатом, Рой намочил газеты и налепил их сверху.
— Нет, еще не совсем то, — пробурчал он огорченно.
Было около пяти часов вечера.
Ниари соорудил свою конструкцию прямо на полу, обсадил ее кустами цветов, засыпал землей. Сооружение высотой в девять футов возвышалось над ним до самого потолка.
Теперь он был почти удовлетворен работой. Ниари посмотрел на макет железной дороги и выхватил оттуда миниатюрные деревья и кусты. Передвигая их, как шашки на игровой доске, он подыскал им нужное место. Вот так. Здесь две сосны, тут идет полоса кустарника. Именно здесь.
— Правильно, — сказал он. — Наконец, это то, что надо.
Гора действительно могла бы сойти за настоящую. Грязь и скрепляющие поверхность газеты обсохли, а деревья и редкий кустарник довершали сходство с реальностью.
Изрезанные желобками склоны круто поднимались, оканчиваясь на вершине небольшим плато. С одной стороны находилось ущелье, внутри которого Ниари разместил часть пейзажа, бывшего ранее составной частью модели железной дороги.
Ниари немного успокоился. Искоса взглянув на вершину сконструированной им горы, он подошел к окну и, раздвинув занавески, увидел за окном обыденную жизнь соседей. Остановилась машина, и из нее вышли люди, которых встретили у открытой двери. Кто-то косил, кто-то подрезал деревья, кто-то поливал. На улице играли дети.
Ниари грязными руками взъерошил волосы и снова пристально посмотрел на свое детище. Тяжелая тоска обручем сжала его сердце..
— Боже! — простонал Ниари. — Она нужна была только мне! Только мне!
Внутреннее напряжение спало, Рой возвращался к реальности. Он услышал, наконец, работающий телевизор. Шла какая-то развлекательная программа. Однако это только ухудшило его состояние. Он упал в кресло перед телевизором и невидящим взглядом уставился на плоский верх горы.
Телевизор продолжал бормотать:
— …Гомер Пайл был дважды подвержен выволочке сержантом… Босс поймал Люси на том, что ее обеденный перерыв длился на час дольше, чем положено… Люди, занимающиеся кражей скота, напали на Пондеросу и подожгли… Свидетель на суде раскололся при допросе Перри Мэйсоном…
Рой при всем желании не мог бы сказать, сколько времени он просидел так.
Около девяти часов вечера Рой вышел из оцепенения и направился к холодильнику за баночным пиво. Потом, словно преодолев тяжкие раздумья, Ниари поставил пиво на стол и снял телефонную трубку.
— Разрешите мне поговорить с Ронни, — сказал он через минуту.
Когда жена взяла трубку, он откашлялся:
— Ты считаешь, что я это заслужил? Только не вешай трубку. Пожалуйста, не… — не договорив, он услышал щелчок.
Устало опустив трубку на рычаг, он опять сел в кресло. Телевизор он не смотрел, только невольно слышал, что там говорилось. Ниари продолжал изучать гору. Как бы ее назвать?
Ниари снова набрал номер тещи:
— Позовите ее, пожалуйста.
— Рой, ты извини, но она не хочет говорить с тобой.
— Позовите ее! — закричал он.
Ниари ждал, глядя в свою комнату через открытую кухонную дверь. К телефону никто не подходил — ни Ронни, ни ее мать. Он напряженно вслушивался, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, хоть что-нибудь. Трубку теща не положила, поэтому у Роя еще была надежда. Проходили минуты. Он посмотрел на кухонные часы: без одной минуты десять. В этот момент кто-то мягко положил трубку на рычаги аппарата. Он выругался, услышав короткие гудки, и вновь набрал номер. На этот раз занято. По-видимому, сняли и положили трубку.
Ниари взял пиво и вернулся к телевизору. Передавали десятичасовые вечерние новости. Мужчина с модно уложенной шевелюрой, закрывающей уши, бессмысленно смотрел с телеэкрана и начал считывать слова:
— Добрый вечер. Основные новости на сегодня… Катастрофа на дороге…
Ниари казалось, что диктор откусывает слова и кормит ими что-то в своей дикторской душе.
— …Крушение автоцистерн с химическими веществами, — сообщил ведущий, — сделало необходимой эвакуацию населения из прилегающих районов. По масштабу это самое большое бедствие, которое имело место в истории военных перевозок. Несчастью подверглись районы Башни Дьявола, Вайоминг. Чарльз Макдонел передает с места происшествия…
У Ниари стали слипаться глаза, но он продолжал смотреть на экран.
Макдонел в теплой куртке стоял с микрофоном в руках. Позади него по дороге двигались грузовики, вдали были видны поднимающиеся к небу горные вершины.
— Здесь, в Вайоминге, в зоне бедствия, сейчас закат солнца, — сообщил Макдонел. — Тысячи беженцев покидают место катастрофы. Семь автоцистерн с опасным нервно-паралитическим газом «Ж-М» несколько часов назад перевернулись на перекрестке Волкшами и Нилдз. У подножия холмов Вайоминга нет крупных городов и поселков, кроме домов отдыха и коттеджей, из которых сейчас эвакуируется население. Грузовики и вертолеты военно-морских сил прочесывают район в радиусе ста миль, центром которого является пик, известный как Башня Дьявола.
Камера повернулась, чтобы показать коттеджи и проезжавшие мимо грузовики. Затем на экране появился высокий горный пик.
— Крутые склоны Башни Дьявола, — продолжал диктор, — скалолазы всего мира превратили в своего рода испытательную площадку.
— Господи!
Ниари вскочил на ноги. Одним прыжком он оказался перед экраном. Башня Дьявола была точной копией сделанной им горы. Вот она на экране, а вот, в миниатюре, в его комнате. Те же изрезанные склоны, та же плоская вершина, те же деревья… Он уставился на экран, потом на модель, затем снова на экран… И усмехнулся. Это что-то означало. Он не понимал, в чем тут дело, но был уверен, что настоятельная, жуткая потребность построить этот пик имела какое-то значение.
Это было ПОСЛАНИЕ.
Ниари внимательно посмотрел на модель Башни Дьявола.
«А ведь она чертовски далеко, где-то в западном поправлении от Индианы, — подумал он. — Может, съездить и посмотреть на эту чертову гору?»
Ниари взглянул на открытую телефонную книгу и стал рассеянно ее перелистывать. Постепенно, страница за страницей, Ниари принялся более внимательно проглядывать записи, пока не дошел до списка телефонов в Хапер Вэлей: Голд, Гоуленд, Гуппер, Гвиллер Дж. Джулиан! Конечно, Джулиан!
Он набрал ее номер. В прошлый раз, когда он звонил, чтобы справиться о Барри, у нее было занято.
— Мне очень жаль, — сказал записанный на пленку голос. — Ваш вызов не срабатывает. Пожалуйста, положите трубку и наберите номер снова.
Ниари вздохнул. Что ж, в долгое путешествие придется отправиться в одиночестве.
* * *
Джулиан Гвиллер все эти дни не выходила из дома. Она бесконечно рисовала, прерываясь лишь на сон, прием ванны и еды. Со времени исчезновения Барри она очень похудела. У Джулиан был вид человека, который понес самую тяжелую утрату в своей жизни.
В углу комнаты, где она проводила и дни и ночи, царил полный хаос. Это были полотна, нарисованные углем, а потом раскрашенные, изображавшие гору, очень похожую на безумное создание Роя Ниари. Иногда Джулиан включала телевизор, но почти не смотрела его и слушала вполуха. Но сейчас ее внимание привлекли вечерние новости, и она увидела Башню Дьявола.
— Армейские части и подразделения национальной гвардии осуществляют эвакуацию. Снятых со своих мест жителей заверили, что опасность минует через семьдесят два часа, когда концентрация токсина снизится до пятидесяти частиц на миллион. Это значит, что местные жители смогут вернуться в свои дома к концу недели. Конечно, это малое утешение для домашнего скота в этом районе, хотя владельцев ранчо заверили, что качество мяса от этого не пострадает. Это значит, что такой бифштекс надо есть хорошо прожаренным…
Сообщение было прервано показом рекламы. Джулиан внимательно посмотрела на свои рисунки. На них была точно такая же гора, как показанная в телевизионных новостях. Разница была лишь в том, что на ее рисунках не было вертолетов, круживших над лесным массивом у подножия этого гигантского пика. Джулиан стояла как вкопанная до тех пор, пока не закончился выпуск новостей и не началась другая передача.
Она заставила себя подняться и пошла в ванную комнату. Джулиан приняла душ, сделала прическу, макияж, оделась, упаковала вещи и вышла из дома.
* * *
«Человек, который не спал целых две ночи, — говорил себе Ниари, — не должен предпринимать такую поездку». Его покачивало, но он решил, что сможет справиться с этим. Ему очень нужна была машина, но ее забрала Ронни. Он принял душ, побрился, что в какой-то степени улучшило его самочувствие.
У него в бумажнике было всего двадцать долларов. В задней части холодильника, где Ронни прятала деньги, полагая, что грабители не догадаются туда заглянуть, он нашел еще двадцать. Испытывая угрызения совести, Ниари также забрал четыре доллара и мелочь из копилки Брэда.
Ниари направился в центр города. К восьми тридцати он был в сберегательном банке, где снял сорок из сорока двух тысяч семнадцати долларов, которые были на его счете. Около десяти часов он зашел в коммерческий банк, где протянул кассиру чек на сто долларов.
Посмотрев на балансовый счет, кассир протянул ему его назад:
— Простите, вам надо зайти в отдел займа.
Ниари не мог ждать и, порвав чек на маленькие кусочки, вышел из банка.
На противоположной стороне улицы он увидел магазин спиртных напитков. Надежда!
Недоброжелательно, подозрительно и ужасно медлительно из-за нежелания что-либо делать заведующий магазином тем не менее выдал Рою деньги по чеку. Автобус, отправляющийся в девять пятнадцать, доставил Ниари к одиннадцати часам в Цинциннати.
После некоторых осложнений ему все же удалось заказать себе билет на самолет до Денвера, откуда он мог добраться в Чейен на взятой в аренду машине. Перед тем как оформить его заказ, кассир воспользовалась двумя справочниками, тремя списками и проконсультировалась со старшим кассиром. Казалось, она намеренно делает все очень медленно, но Ниари ничего не заподозрил, пока не перехватил ее взгляд, обращенный к двум охранникам, стоявшим позади него.
Ниари тоже посмотрел на них. Он увидел, что они еще не решили, соответствует ли он «профилю, который находдится в розыске» или нет.
Ниари понял, что охранники могут принять решение в любую секунду и затолкают его в одну из комнат, присвоив звание «потенциального угонщика» или «террориста». Он повернулся к кассирше и сказал:
— Мисс, присмотрите за моими вещами на секунду. Я сейчас вернусь.
Ниари направился в ближайший мужской туалет. Двое охранников последовали за ним, но в туалет не вошли.
В туалете Ниари быстро побрился, надел другую рубашку, завязал темно-коричневый галстук и аккуратно причесал волосы.
Выйдя из туалета, он прошел в ярде от сыщиков. Они проводили его взглядом до окошка кассира, но не сдвинулись с места.
Наполнить «профиль» излишними подробностями, размышлял Ниари, было значительно легче, чем казалось. Ниари знал, что душ, бритье, свежая одежда не вызывали ни у кого сомнения в платежеспособности человека.
Теперь Ниари приступил к самому сложному для него делу — предстояло написать письмо своим домашним. На почте он взял у кассира конверт и бумагу, а к окошечке социального страхования купил марку. Он не знал, с чего начать. Он никогда не писал писем жене.
«Дорогие дети. Я уезжаю на некоторое время. Если я вернусь…»
Он сощурился и, поразмыслив, вычеркнул слово «если», продолжая писать:
«Когда вернусь, я все расскажу. Я должен был сделать это. Я должен УЗНАТЬ, а поездка — единственный способ».
Ниари почувствовал, что его глаза наполнились слезами. Все-таки Брэд был прав: он ужасный плакса. Ниари посмотрел вокруг и убедился, что за ним никто не наблюдает. Он вытер глаза и продолжил писать:
«Мальчики, помогайте маме. Вы хорошие. На вас можно положиться. Я скоро вернусь домой и…»
«Я не имею права писать детям неправду, — подумал он опять. — Я причинил им много беспокойства. Возможно, они ненавидят меня сейчас или скоро будут ненавидеть».
Он должен попытаться объяснить им все. Он в долгу перед ними.
«Все это для вас ничего не значит, — писал он, — а еще меньше для вашей матери». — Он потер глаза. — «У каждого есть свое тайное желание. Я не могу этого объяснить. Когда ты хочешь попасть на звезду…»
Письмо выскользнуло из-под его руки и упало на пол. Ниари сидел жалкий, беспомощный, по его щекам катились слезы. Он уныло посмотрел на письмо, как если бы то лежало на дне моря, недосягаемое, на глубине нескольких миль. Он заставил себя наклониться и подобрать письмо. Не перечитывая его, он подписал: «Люблю, папа», — и вложил в конверт.
Ниари встал и очень медленно, словно старик, направился к почтовому ящику, бросил в него письмо и долго стоял, бессмысленно уставившись на надпись «Почтовое отделение», пока буквы не начали сливаться у него в глазах.
Когда объявили посадку на самолет, Ниари все еще стоял у почтового ящика. Только после того, как объявление прозвучало во второй раз, Ниари медленно выпрямился, провел по лицу рукой и зашагал к самолету.