Когда я вошел в ресторан «Спиндлтоп» на Западной Сорок седьмой улице, Ли с Розой уже допивали по второму мартини. Они сидели наверху и подписывали на конвертах имена, ругаясь по поводу каждого из них.

Я придвинул к себе стул и произнес:

— Уютное местечко.

Роза глуповато улыбнулась и подняла стакан:

— Привет, большой человек!

— Приятно увидеть тебя в одежде, — ответил я.

— Ей гораздо лучше с голой задницей, — выдал Ли. Он свернул конверт и засунул его во внутренний карман пиджака.

Я показал знаком, чтобы мне принесли выпить, и когда официант выполнил заказ, Ли откинулся на стуле и косо взглянул на меня:

— Похититель младенцев!

— Завидуешь? — подтрунил над ним я.

— Пусть так, Дог. Если принять во внимание все имеющиеся слухи, тебя вполне можно обвинить в законном изнасиловании.

— Только не его, — с легкостью парировала Роза. — Совращение — да. Изнасилование — нет. Он умеет делать так, что девчонки сами умоляют его об этом.

Я бросил на нее быстрый взгляд, а Ли осклабился:

— Не переживай ты так, малыш. Мой девиз — поделись с ближним своим. Роза говорит, что ты похож на козырную карту. Приятно думать, что вы, парни с квадратной головой, по крайней мере научились сглаживать углы.

— Черт побери, да ты, оказывается, болтушка, куколка моя, — укоризненно покачал я головой.

— Болтушка? Я превознесла вас до небес, мистер. Любой самодовольный юнец голову отдаст на отсечение, чтобы добиться подобной похвалы.

— Видать, времена сильно переменились, — нарочито вздохнул я.

— Что за бред? — захохотал Ли. — Неужто ты забыл эти наши вылазки в Лондон, старина? В одной постели был ты с длинноногой Рен, а в другой — я с диспет-чершей из женского военного армейского корпуса, из пятого дивизиона. И мы менялись местами, как только начинала выть сирена. Так что, парень...

— Я и впрямь позабыл про это.

— Она что, оставила после себя какие-то неприятные воспоминания, Дог? — захихикала Роза.

— Нет, просто нам обоим пришлось раскошелиться на аборт для Рен. Мы же не знали, кто из нас ее обрюхатил.

— Ну, хватит об этом, — проворчал Ли и взялся за стакан, пытаясь залить тревогу, которая начала клубиться в его взгляде. Наконец он отставил коктейль и одобрительно кивнул мне: — Отличный прикид, старина. Я все еще под впечатлением.

— Это называется высокий стиль, — прокомментировала Роза. — Добро пожаловать в современный мир.

— А я из него и не выходил.

Ли снова искоса бросил на меня странный взгляд.

— О чем это вы тут болтали? — перевел я разговор.

— О вечеринке, — пояснил Ли. — Первоклассная, воскресная, с большим размахом. Пытаюсь вот составить список гостей.

— По какому поводу?

— Разве Шарон ничего тебе не сказала? Черт побери, да она вытрясла из Уолта Джентри несколько миллионов для папочки С.С. Кейбла! Все они пойдут на новый совместный проект с «Кейбл-Ховард продакшнз». Старина С.С. выкупил права на бестселлер этого года и теперь собирается полностью изменить имидж секс-эксплуататора на благодетеля гениальных актеров.

— И что за книга?

— "Плоды труда".

Я хрюкнул и прикурил сигарету.

— Надо же, такое название — и совершенно никакого секса?

— Ты что, с луны свалился? Секс есть во всем. Смотря с какой стороны это все преподнести. Говорят, С.С. нашел современный подход и решил рассказать обо всем так, как оно есть на самом деле.

— И как же оно есть на самом деле? — усмехнулся я.

Ли поглядел на Розу и рассмеялся:

— И он еще меня спрашивает! Ну ты даешь, друг мой. Пока что я не нашел ничего, что могло бы заменить секс.

— Может, ты просто плохо искал?

— Чушь собачья. Назови хоть что-нибудь, что было бы лучше.

Я пожал плечами и как следует затянулся.

— Не лучше, но чувства те же. По крайней мере, для некоторых.

— И что же это такое?

Теперь они оба смотрели на меня с огромным интересом.

— Помнишь, как ты впервые убил, Ли? Это был бомбардировщик «хенкель», там, над Каналом. Ты видел, как двое парней выпрыгнули из него, но так и не успели раскрыть свои парашюты. Что ты тогда почувствовал?

Ли дернул плечом и поморщился.

— Меня мутило, — признался он.

Мне пришлось снова усмехнуться:

— Прямо как твой первый сексуальный опыт, помнишь? Ты мне сам рассказывал. Ты хотел вступить в банду, и тебе надо было пройти посвящение. И они не придумали ничего лучше, как заставить тебя оттрахать толстозадую шлюху на рваной софе в гараже. Тебя, пай-мальчика из приличной семьи! Тогда тебя тоже мутило.

— Ну и что, мне же было всего четырнадцать.

— Но ты ведь до сих пор помнишь все в деталях, старина, — покачал я головой. — Ладно, теперь перейдем ко второму убийству. Что ты почувствовал в тот раз? Я как раз отошел от тебя, когда ты подбил тот «МИ-109» и летел за ним до тех пор, пока тот не свалился и не взорвался. В тот вечер ты закатил сабантуй в честь этого события.

— Послушай, Дог...

— Это еще не все, друг мой. После того случая ты открыл настоящую охоту. Постоянно искал случая убить. Стоило на горизонте появиться предполагаемой жертве, как ты тут же бросал вызов, кидался в схватку и в результате — убивал. А потом праздновал это в баре, бахвалился перед сослуживцами, потом пыл твой немного остывал, но спустя некоторое время ты снова открывал охоту. Но стоило тебе пресытиться, как все это прекратилось. Игра превратилась в рутину.

— Хрень собачья, Дог! Убийство и секс не одно и то же!

— Оргазм называют «маленькая смерть», или не так?

Роза подперла кулачком подбородок и как-то странно глядела на нас.

— Знаешь, Ли, а ведь он прав. — Она заглянула мне прямо в глаза. — Скажи, Дог, а ты испытывал удовольствие от убийства?

— После первого же раза я понял, что эти вещи похожи, как две капли воды.

— Я тебя не об этом спрашивала.

— Вполне возможно, — затушил я окурок. — Но я не очень-то задумывался над этим, пока все не кончилось. На войне все иначе, и чувства не исключение.

— Дог... — Лицо моего друга словно одеревенело, а глаза лихорадочно блестели.

— Что?

— А что ты чувствуешь теперь, после всех этих исследований?

— Большинство людей никогда так и не узнают, что такое убивать.

— Я спрашивал не о большинстве. Я о тебе, убийстве и сексе.

— В обоих случаях дело обстоит одинаково. Ты или проигрываешь, или выигрываешь. Или наслаждаешься, или презираешь. И если ты победитель — это здорово. Если аутсайдер — печально.

— А ты, Дог? Кто ты?

— Как видишь, я все еще жив и счастлив, старина.

— Ты пугаешь меня, — вздрогнул Ли.

Он был настолько серьезен, что я невольно нахмурился:

— Подумай об этом, когда в следующий раз завалишь очередную красотку. Ты вполне можешь оказаться скрытым маньяком, жаждущим убийств.

— Тогда придется бросить это дело вообще, — вмешалась Роза. — Мыслители любят проводить душещипательные беседы, но лично мне Сократ в постели ни к чему.

С лица Ли наконец-то сошла застывшая маска, и на ее место пришла дурацкая улыбочка.

— Да, детка, ты знаешь, как поставить парня на место! Скажешь, как отрежешь. Вечно такие словечки подберешь...

— Именно слова заставляют этот мир вращаться, — раздался голос у нас над головой. Мы все разом оглянулись и увидели Дика Лагена с полупустым стаканом виски в руке. — Не против, если я присоединюсь к вам? В конце концов, меня тоже приглашали.

Я выдвинул стул и махнул рукой:

— Садись.

— Вы уже ели?

— Как раз собираемся, — ответил Ли.

— Отлично. Тогда я присоединюсь к вам и оставлю свой счет на ваше усмотрение. Мы, газетчики, всегда так поступаем.

— Даже и думать забудь, — криво усмехнулся Ли. — Мы с тебя обязательно удержим.

Мы поели супу, за которым последовали бифштекс и кофе. Ли с Розой снова погрузились в список гостей, а Лаген прикурил длинную тонкую сигару и в полном удовлетворении отвалился от стола.

— Мои сотрудники покопались в вашем прошлом, мистер Келли.

— Ну и как, удачно?

— Достаточно удачно, чтобы заинтриговать меня.

— Да что ты говоришь! — Я выудил из пачки сигарету, и Дик дал мне прикурить.

— Ты уволился из армии в Европе в 1945 году.

— Это всем известно.

— И, будучи гражданином США, должен был платить налоги согласно нашему законодательству, — продолжил он.

— А разве не все так делают?

— Точно. Только вот с одной разницей — твои налоги достигли невероятных размеров, так что, произведя нехитрые математические вычисления, мы пришли к выводу, твои капиталы — это нечто!

— Что доказывает мою кристальную честность. Я добросовестный налогоплательщик, — сказал я.

— В этом-то как раз никто и не сомневается. Меня интересует совсем другое. А именно — источник доходов.

— А ты любопытный сукин сын.

— Мне и раньше такое говорили. В любом случае, мои ищейки начали копать с удвоенной силой и нарыли кое-какую любопытную информацию.

— Что же, если не секрет?

— Полное отсутствие информации, вот что, — сказал Дик. — Ты открыто заявлял в декларации о своих доходах, но источник почему-то всегда оставался одним и тем же — инвестиции. Однако ничто в твоем прошлом не указывает на то, что в этой сфере у тебя наблюдались какие-то особые способности, или хотя бы склонности к... инвестированию, а тут такие потрясающие успехи. По правде говоря, все указывает на совершенно противоположное.

— И что?

— Не хочешь немного прояснить данный вопрос?

— Да что-то не особо.

— Тогда, может, я немного поразмышляю над этим?

— Милости просим, — сказал я.

— Отлично. Так вот, доходы могут поступать из двух источников — легального и нелегального. А так как никаких неопровержимых доказательств существования легального источника не найдено, вывод только один — источник был нелегальным.

— Знаешь, — сказал я, — ты слишком много дергаешься для парня, который узнал меня всего каких-то пару дней назад.

— Дела семейства Баррин — интересный объект для исследования.

— Надеюсь, персонал у тебя компетентный.

— О, в этом можешь не сомневаться. Лучшие из лучших. Бывшие сотрудники ФБР, офицеры полиции в отставке, газетчики высшего ранга, которые знают, с какой стороны подойти к делу. То, что они не в состоянии раскопать, покупают. Средств на такие вещи я не жалею. Так что если мы захотим что-нибудь разузнать, мы обязательно добьемся своего, и мои многочисленные публичные разоблачения — доказательство тому... Наверное, следует особо отметить, что мои источники настолько достоверны, что порой доходит до смешного: комитеты конгресса пользуются моими записями, чтобы ограничить определенные деловые сделки или обвинить какую-нибудь весьма известную персону в наглом нарушении общественных интересов.

— Что ж, поздравляю, отличная работа! И что же вы раскопали на мой счет?

Дик Лаген хитро улыбнулся и выпустил колечко дыма:

— Абсолютно ничего. Именно поэтому дело и кажется мне настолько интригующим. В определенных кругах мои люди постоянно натыкаются на непреодолимую стену. А с одним и вовсе обошлись по-свински. Попытки купить информацию так же ни к чему не привели: здесь встречалось все — от демонстративного нежелания понимать, о чем идет речь, до неприкрытых угроз. Одно лишь упоминание имени Дог, или в других местах El Lobo, получало такую ответную реакцию, которая пугала даже моих самых бывалых агентов. Подобный случай — первый в моей практике.

— И что же такого в этом имени, старина? Ты же знаешь, что поэт сказал о розах.

— Только вот пахнет от вас совсем не так хорошо, мистер Догерон Келли. Нельзя сказать, что человек по имени Дог — особа популярная. По крайней мере, в определенных кругах.

— У тебя есть враги, Дик?

— Конечно, и это оправданно. Я специально взращиваю их. Это часть моего бизнеса.

— Знаешь кого-нибудь, у кого их нет? — спросил я.

Он подумал немного и покачал головой:

— Что-то не могу припомнить.

— А я — могу.

— Правда? И кто же это, если не секрет? — снисходительно улыбнулся Лаген.

— Они все мертвы, — спокойно ответил я.

Секунд десять он не мог отвести от меня взгляда, потом затянулся своей сигарой, выпустил дым и стал глядеть, как тот поднимается к потолку.

— Кто мертв, мистер Келли, эти люди... или враги?

— Вам решать, мистер Лаген, — сказал я.

Ли и Роза перестали болтать и обратились в слух. Ли снова напрягся, в глазах — тревога, как у парня, который переходит улицу и внезапно замечает, как огромный грузовик несется прямо на него. И перед ним неразрешимая дилемма — то ли отскочить назад, то ли прыгнуть вперед.

* * *

Мы закинули Розу на другой конец города в салон красоты, а сами поехали в офис Ли. Прохожие на улицах держались поближе к домам, стараясь уберечься от беспощадно хлещущих струй дождя, а те, кто отваживался идти посередине, выдерживали бесконечные дуэли зонтиками с такими же, как они, бедолагами. Щетки на ветровом стекле походили на взбесившиеся стрелки часов, которые своим тиканьем пытались заглушить визг мокрых шин.

— У Лагена к тебе нездоровый интерес, Дог, — выдал Ли после долгого молчания.

— А, — отмахнулся я, — у него всегда был пунктик насчет Барринов.

— Нет, тут дело в тебе самом, а не в твоей семейке.

— Не выдумывай!

Ли повернулся ко мне, весь один большой вопрос:

— Почему, дружище?

— Что почему?

— Брось, Дог. Я знаком с его методами. Еще ни разу не было, чтобы этот сукин сын остался без ответов на свои вопросы. Он и это дельце добьет, не сомневайся. Ни за что не отступится.

— А я все еще верю в неприкосновенность частной жизни. И желаю ему удачи.

Ли кивнул и уставился вперед:

— Судя по тому, каким тоном ты это произносишь, удачи ему не видать как своих ушей.

— Может, и так.

— Большинство людей не способно так здорово замести следы.

— Большинство — да, — согласился с ним я.

— Мне тоже все это кажется весьма странным.

— Все, что тебе надо сделать, так это спросить, Ли.

— Да, ты и раньше это говорил.

— Тогда спрашивай.

— Боюсь я твоих ответов.

— Тогда не спрашивай.

— Пожалуй, не буду, — решил он.

Я сказал Ли, что заеду за ним около пяти, и он пошел отдать кое-какие распоряжения насчет вечеринки. Такси понесло меня вниз по улице, в салон «Веллер-Фабрей, Тейлорз». Пара безупречных молодых людей в деловых утренних костюмах обслуживала двоих достопочтенных джентльменов: владельца крупной нефтяной компании и управляющего газетным синдикатом. На строгий суд последних были выставлены бесчисленные рубашки и галстуки, на которых не было ценников. Марка и стиль говорили сами за себя.

Менеджер, сидевший в самом дальнем конце помещения, по-деловому улыбнулся мне и тут же оставил свои бухгалтерские отчеты, чтобы поздороваться. Он пожал мне руку и, сам того не осознавая, заговорил по-испански:

— Приятно снова видеть вас, мистер Келли. Уверен, что костюмы пришлись вам по вкусу.

— Идеальная работа. Извините, что в прошлый раз не сообщил вам о своем визите.

— Я все понимаю.

— Мой приятель был немного расстроен.

— Он ничего не понял.

— Грубовато вы обращаетесь с клиентами, друг мой.

— Подобное отношение позволяет мне делать то, что я делаю, и получать от этого удовольствие. Теперь давай-те вернемся к вам. — Он взял меня за руку и повел в сторону примерочных.

— На континенте возня какая-то, — сказал я.

— Один уходит, другой приходит, — выразительно пожал он плечами.

— Кто-то хочет прихлопнуть меня. Они уже сделали попытку через Турка.

— "Сделали попытку", — повторил он. — Этим все сказано. Хотя должен признаться, что я весьма удивлен. По-моему, именно Турок был бы рад оставить все как есть.

— Вот и я так думаю. Наверняка, кто-то им просто прикрывается.

— Похоже на то, но, с другой стороны, у него может хватить ума ввязаться самому. Последний случай невероятно навредил его имиджу... и его маленькой империи. Не забывайте, что именно Турок собственноручно стер с лица земли Луиса Альбо и перехватил его операцию.

— Тогда он был гораздо моложе. И ему терять было нечего.

— А теперь есть?

— Я ушел в отставку, друг мой. Это событие всколыхнуло войска.

— Но вы живы, — сказал он. — Ходят упорные слухи, что у вас есть нечто, что полностью гарантирует вашу безопасность.

— Как знать.

— Тогда вам лучше решить, каким путем идти.

— Конечно. А пока закиньте удочку и давайте посмотрим, откуда ветер дует. И если в этом деле может быть преимущество, я хочу, чтобы оно оказалось на моей стороне.

— Хорошо, я попробую. — Он протянул мне руку, и я пожал ее. — Надеюсь, что не открываю старые раны.

— Об этом можете не волноваться.

Я уже повернулся к выходу, но он остановил меня, тронув за руку:

— Мистер Келли...

— Да?

— Почему вы... бросили свое занятие? Вы же знали, что произойдет.

— Знать-то знал, но надеялся, что этого не будет. Скажем так, я просто до чертиков устал от этого марафона со стрельбой и насилием.

Ли смешал пару коктейлей и принес один мне в спальню. Я уже снял плащ и вешал его в гардероб, когда он с тревогой в голосе проговорил:

— Это еще зачем?

Я обернулся и увидел, что Ли уставился на пушку, болтающуюся у меня на поясе.

Тяжесть пистолета 45-го калибра казалась настолько естественной, что я и думать о нем забыл.

— Ты же сам считал деньги, — попытался выкрутиться я. — Миллионы превращают человека в мишень.

— Но они же в банке. — Голос моего друга дрожал.

— Это известно только тебе.

— Дог... — Прежде чем он успел закончить, в коридоре раздался очень громкий и весьма настойчивый звонок в дверь.

Ли отставил стакан и пошел открывать. Я снял пушку с ремня, пристроил ее в шкафу на полке рядом с коробкой патронов и последовал за ним.

Взгляд белого как полотно Ли лихорадочно метался между двумя мужчинами, стоявшими перед ним. Одному из них, приземистому, плотному, похожему на борца, было далеко за сорок; другой — на несколько лет моложе, тощий, угловатый, но со всеми признаками охотничьего пса. Им даже не стоило утруждаться и показывать свои значки: у этих двоих на лбу было написано, что они копы. Не важно, в какой стране ты находишься, клеймо это везде одно и то же.

— Добрый вечер, джентльмены, — сказал я.

Старший уставился на меня, нахмурил брови и спросил:

— Мистер Келли?

Ли встал между нами — старый пилот, прикрывающий своего товарища по полетам:

— Послушай, у них нет ордера на обыск...

— Спокойно, малыш. Их же пригласили. — Я вопросительно поглядел на копа. — Разве нет?

— До известной степени.

Я попробовал коктейль, и он мне чрезвычайно понравился, поэтому я от всей души отхлебнул из стакана.

— Чем могу служить?

Мой вопрос немного выбил их из колеи. Это и что-то еще, но они и сами не могли понять, что именно.

— Можете рассказать, чем занимались сегодня? — потребовал тот, который представился сержантом Тобано.

— Вплоть до минуты.

— Свидетели?

— Всю дорогу. А что?

Сержант протянул руку, и второй подал ему конверт. Расправив бумажку у себя на бедре, он пристально поглядел на меня:

— Как насчет, скажем, одиннадцати тридцати утра сегодняшнего дня?

— Мы как раз возвращались в город.

— Мы?

— Двое моих друзей и водитель автомобиля.

— Продолжайте.

Я еще разок отхлебнул спиртного, отставил стакан и взялся за сигареты.

— Сначала мы забросили моего друга адвоката... кстати, его зовут Лейланд Хантер, и со мной осталась девушка по имени Шарон Касс. Мы доехали до гаража, и я проводил ее до дому.

— Какого гаража?

— Убей — не помню. Где-то в районе восточных пятидесятых.

— Гараж «Дениер»?

— Точно!

Сержант открыл конверт, вытащил на свет божий две фотографии 8 х 10 и протянул их мне. Я внимательно посмотрел на снимки. Сидевший рядом со мной Ли поперхнулся и закашлялся. И не без причины. Вид у Брайди Грека и Маркхама был еще тот. Оба казались мертвее мертвых, вокруг — кровища, лицо Маркхама превратилось в месиво, а у Брайди между ног торчал ломик для колки льда.

— Просто ужас, — сказал я.

— Узнаете их? — спросил коп.

— А что, должен?

— Не надо отвечать вопросом на вопрос, мистер Келли. Посмотрите-ка хорошенько.

— Ну, двое парней в общественном сортире.

— С чего вы взяли, что это общественный туалет?

— Да кто в наше время пользуется дома писсуарами? — сказал я, не отводя взгляда от снимков. Мне становилось все веселее. — И каким же боком здесь я?

— Это туалет в гараже «Дениер». Вы посещали его, когда заезжали туда.

— Так и было. Я спрашивал интенданта, где сортир, попросил подругу подождать меня и пошел отлить. Закончил, застегнул ширинку, помыл руки и вышел.

— Видели этих двоих?

— Когда входил — не видел. — Я вернул фото, и сержант засунул их назад в конверт. — Так все же я-то тут при чем?

— Интендант запомнил лимузин, в котором вы прибыли. Мы проверили права, связались с вашим другом Лейландом Хантером, а тот в свою очередь назвал вас.

— Если хотите, я могу дать вам адрес моей подруги.

— Не стоит утруждаться. Он у нас уже имеется.

— Ну и?

Копы переглянулись, не в силах решить, разозлил я их или озадачил. Тот, что помоложе, сказал:

— Мы думали, что вы могли что-нибудь видеть. Они вошли следом за вами. Один спросил, не ведет ли этот проход на улицу, но интендант ответил, что нет, там туалет, и они направились туда.

— Когда я выходил, никого поблизости не было, — сообщил я ему. — Хотя там завались машин, я мог и не заметить их за ними.

Сержант Тобано натянуто улыбнулся:

— Что-то фотографии не произвели на вас особого впечатления. Не то что на вашего друга.

— Мне и раньше приходилось видеть мертвецов, сержант.

— Это не мертвецы, мистер Келли.

— Черт! — выдохнул Ли.

— Ладно, спасибо и на этом. — Оба двинулись по направлению к двери. — Может, мы еще вернемся.

Тобано уже коснулся ручки двери, когда я спросил:

— А кто заснял все это, сержант?

— Один свободный фотограф, который случайно оказался на месте событий сразу после вашего ухода. Хотел подзаработать на них.

— И теперь он главный подозреваемый?

— Не-а. Так получилось, что один из мальчишек, который паркует машины, вошел в сортир вместе с ним. Этот, кстати, свалился в обморок.

— Слабак, — фыркнул я и потянулся за выпивкой.

— Встречаются и такие, — ответил сержант, внимательно глядя на меня, затем оба удалились.

Как только копы исчезли за дверью, Ли бросился со всех ног к бару и налил выпить. Залпом опрокинув один стакан, он наполнил его до краев и только тогда повернулся ко мне. Беднягу всего передернуло, и он принялся нервно крутить лед в стакане, наблюдая за его вращением.

Наконец Ли оторвал взгляд от своего бокала и уставился на меня:

— Ты соврал им, Дог, разве не так?

— Да.

— Ты же видел их там... того парня, у которого вместо лица котлета, и другого с...

Я поднял свой стакан в приветственном жесте:

— Черт подери, дружище, я сделал это своими собственными руками.