ЛИ ШЕЙ... РАЗМЫШЛЕНИЯ

О господи, пришла беда — отворяй ворота. Если уж я попадаю в переделку, так обязательно в самую дрянную. Неприятности подают мне в рождественской коробке, завернутой в листовки «Разыскивается ФБР», и воняет от нее порохом и паленой резиной. Я прямо-таки слышу шепот зевак в зале суда, стук молотка судьи и клацанье замков на железных решетках. Интересно, как чувствуешь себя в наручниках с заломанными за спину руками? Я знал только одного парня, который побывал в обезьяннике, и он говорил, что еда там — дрянь, охранники — садисты, а публика — опасная.

И вот я сижу перед этим рваным потрепанным портфелем и словно последний идиот пересчитываю купюры. И я не огорчался бы так, если бы все они были новыми или, наоборот, старыми, но они идут вперемежку, и к тому времени, как счет дошел до двух миллионов, я весь вспотел, руки тряслись, а живот свело. Зеленые бумажки валялись вокруг как трава, постриженная безумным газонокосильщиком, а в портфеле оставалась еще хренова туча.

Откуда все это?

Как он ухитрился протащить это через таможню?

Чье это?

Долбанутый Дог, даже глазом не моргнув, оставил все это здесь, а у меня один-единственный замок в дверях и даже пушки нету. Я озирался вокруг, с ужасом думая, куда же можно запихать все это дерьмо, но в новомодных апартаментах ничего не спрячешь: ни потайных панелей, ни пустого места в шкафу. Даже лишнюю коробку из-под обуви не сунешь.

Черт побери, Дог, мы же приятели! Ты не раз спасал мою задницу, и я обязан тебе, но чем, дружище, и сколько? В войну мы были моча и уксус, но уксус из меня давно весь вышел, одна моча осталась, а если поглядеть на то, как я трясся над твоими бабосами, то и ее немного.

Когда-то ты был неплохим парнем. Никаких проблем не создавал. Наоборот, всегда делал другим одолжение, не прочь был лишний раз слетать в Лондон, если какой-нибудь твой приятель просил об этом; бросался на помощь новичкам и ценой собственной жизни сбивал у них с хвоста «джерри», заботился о дамочках, брошенных нерадивыми кавалерами. Старик, ты был бескорыстным малым, настоящим альтруистом. Не знаю уж, что там такое произошло и почему, но ты изменился. Ты не вернулся домой после того, как все закончилось... нет, ты выбрал другое, уволился и на долгие годы пропал из виду, скрылся на задворках мира, и никто ничего не знал о тебе, так пара открыток из занюханных городишек типа Будапешта. Эрни Киррелу показалось, что он видел тебя в Марселе, но Эрни не очень уверен.

А потом в памяти неожиданно всплыла вчерашняя программа новостей, репортаж о том, что идет передел рынка в сфере производства и распространения наркотиков. В Турции отзываются лицензии на разведение маковых плантаций, Франция рьяно взялась за производителей дури, в Штатах активно борются с торговцами. Меня аж в пот бросило! Теперь стало понятным происхождение всех этих открыток. Да и денег тоже. Дог, несомненно, был замешан в этом деле и решил слинять до того, как ему оторвали задницу. Черт подери, Дог, ты что, совсем спятил? Ты удрал, прихватив с собой чьи-то бабки, а они ведь не агнцы небесные, и даже ребята из полиции покажутся по сравнению с ними пушистыми зайками. Они выследят тебя, отрежут яйца и заставят держать их в руках до тех пор, пока ты не истечешь кровью.

А как же я? Ты обо мне подумал? Я ведь теперь тоже замешан в этом. Не могу же я сдать это барахло... И нет ни одного шанса избавиться от него не оставив за собой следа. Не стоит даже думать об этом. Все, что им надо, — это найти деньги или просто портфель, и они устроят мне то же самое: буду стоять и держать в руках свои яйца. И выхода никакого нет, вообще никакого.

Но попытаться все же стоит. Я уже почти сделал это в первый раз. Я собрал разбросанные по полу бумажки, все до одной, запихнул их снова в портфель, захлопнул крышку и застегнул ремни.

Осталось без приключений добраться до мусоросжигателя.

Когда я повернул ключ в двери апартаментов Ли, я был зол, угрюм, с меня текло в три ручья, и мечтал я только о прохладном душе. Он стоял посреди комнаты, трясущимися руками натягивая на себя брюки, белый как полотно, а глазки лихорадочно бегали по сторонам. Сунув ноги в сандалии, он подхватил мой портфель и, не замечая меня, бросился к выходу. Однако на самом пороге Ли столкнулся с моим тяжелым взглядом и чуть не потерял сознание.

— Куда направляешься? — Наверное, не стоило мне так резко наезжать на него и показывать свой оскал. Чего спрашивать, когда только слепоглухонемой идиот не понял бы, куда он идет. Его лицо — словно открытая книга: читай — не хочу. Парень был напуган чуть не до полусмерти, но передо мной стоял все тот же старина Ли, а он всегда пытался разложить по полочкам все, что попадало в поле его зрения.

— Не останавливай меня, Дог.

Я пожал плечами, отступил в сторону и вытащил из пачки сигарету.

— Кожа слишком прочная. Да к тому же представь себе, вдруг какие-нибудь купюры не успеют сгореть, вылетят с дымом в трубу и закружатся над мостовой?

При мысли об этом Ли впал в настоящий ступор, и пальцы его разжались. Портфель выпал на пол, немного покачался и завалился на бок.

— Ты всегда умел видеть на два шага вперед, чертов ублюдок! — В глазах Ли горело бешенство, но злился он большей частью на свою непроходимую тупость. Однако не прошло и секунды, как его гнев вновь обратился в мою сторону: — Ладно, черт с тобой, назови другой способ избавиться от них! — Ли снова был готов прорвать мою оборону и вырваться наружу.

— Почему бы не попытаться отнести их в банк? Я видел тут один, прямо напротив, через улицу. — Я поглядел на часы и добавил: — У нас есть целый час до закрытия.

— Не пудри мне мозги, Дог.

— Хочешь проверить?

— Хочу! — выкрикнул он, сверкая глазами.

Я подошел к нему, взял портфель и вышел в коридор. Ли плелся следом, на ходу натягивая поверх футболки спортивную куртку.

Кассир позвал менеджера, а менеджер — президента банка. Пока я разговаривал с президентом в его офисе, Ли ждал нас в приемной. Двое банковских охранников зорко следили за ним, а он сидел, то и дело облизывая сухие, потрескавшиеся губы. Когда я вышел, банк уже закрывался, но нас с почетом проводили до входной двери и долго трясли на прощание руки.

На улице я протянул Ли конверт с двумя расчетными книжками внутри, чтобы он мог тщательно изучить их, но старина никак не мог поверить в происходящее, и во рту у него было сухо, как в пустыне. Все, что он сумел выдавить из себя, — это короткое:

— Почему так долго?

— Понадобилось время, чтобы пересчитать такую прорву деньжищ, — ответил я.

— Ты псих, Дог, абсолютно чокнутый. Ни минуты не сомневаюсь, не сегодня завтра тебя возьмут за задницу. Они уже названивают кому надо, и не успеем мы дойти до дому, как нас прищучат.

— И почему же ты так думаешь?

Ли потряс головой, совершенно сбитый с толку моим равнодушным отношением.

— Дружище, если только это не чистые деньги, и если только с них не уплачены все налоги, если только они не из законного, проверенного источника, тебя точно отымеют, приятель.

— А что, если это именно чистые деньги? — хмыкнул я в ответ. — Теперь-то я могу принять душ?

* * *

— Роза? — спросил я.

— Да-а, Дог, — сонно протянула она, узнав мой голос.

— Ты мне нужна.

— Ясное дело. Я знала, что так оно и будет. И ждала тебя.

— Извини, что задержался.

— Всего на день. Забудь об этом.

Я услышал, как она сладко зевнула.

— Нарываешься на грубость, сладенькая. Можешь, конечно, трахнуться за деньги, только найди для этого какого-нибудь слюнтяя, идет? — сказал я.

— Кончай, Дог...

— Если ты действительно хочешь, чтобы я разбудил тебя...

— Попробуй пройти мимо швейцара, — оборвала она меня и резко повесила трубку.

Я зашел внутрь и прошел-таки мимо ее чертова швейцара. Замок поддался с пятой попытки, я рывком скинул Розу с кровати и, улыбаясь, наблюдал за тем, как она секунд пять глядела на меня расширенными от ужаса глазами и не могла прийти в себя. В ее прекрасных глазках бегущей строкой было написано, что она не в силах выбрать между грабежом и изнасилованием, но вот наконец девица узнала меня и с облегчением выдохнула:

— Что случилось со швейцаром?

— Я дал ему сотню баксов, — пожал я плечами.

— Но он у нас неподкупный!

— У него не было выбора. Или он берет деньги, или прощается с жизнью.

— Но он же бывший полицейский! Очень честный малый.

— А я соврал. Поведал ему, что я твой любовник...

— И он поверил?

— А то! Сказал только, что так тебе и надо, — растянул я губы в улыбке. — Парень решил, что я тоже коп.

— Но он должен был попросить тебя показать значок!

— А я что сделал? Я показал ему его.

— Дог... и все это ради моей задницы? Да ты мог бы получить ее даром, если бы захотел. Значит...

— Заткнись и одевайся.

— Скажи мне... — начала Роза.

— Нет, — ответил я, — Ли не в курсе. Знаешь только ты. Любители остаются за бортом, в этом можешь быть абсолютно уверена.

— Тогда плати. Ты что-то задумал, и, если мне придется ввязаться в это, я хочу свою долю.

— Старые песни, сладкая моя.

— Тогда плати, милый мой.

— Чем предпочитаешь?

— Трахни меня в задницу, — рассмеялась она.

— А если будет больно?

— Возьми детский крем. Вот и не будет больно. Я в состоянии контролировать свой сфинктер.

— Грязная потаскушка!

— Но разве я тебе не нравлюсь?

— Очень!

— И что? Только не говори, что тебе приходится делать это впервые.

— Нет, конечно.

— Я так и думала. Небось пришел во всеоружии, принес свою собственную смазку, — хихикнула она.

— Только не в этот раз.

— А я запаслась, — состроила она глазки.

— Открывай свой детский крем, — подмигнул я ей и выбрался из штанов. — И хватит пялиться.

— Просто хотела убедиться, что ты во всеоружии, — ответила она.

— Черт подери, малышка, я просто хочу удовлетворить тебя, не поранив твое маленькое хрупкое тельце.

Роза разразилась громким, звонким смехом, накинула покрывало на свои стройные ножки, и так душевно разыграла фальшивое смущение, закрыв лицо согнутой в локте рукой, что почти забыла, зачем я к ней пришел.

— Уходите, мужчина! — воскликнула она игриво.

Я прикурил сигарету и сказал:

— Прошу прощения, детка.

Роза удивленно поглядела вокруг в поисках придурка, который только и может, что чесать языком, но член мой уже набух, и я был не прочь позабавиться, только сначала хотел покурить.

— Дог, да ты просто грязный урод!

— Я и сам бы тебе это сказал.

— Почему?

В конце концов прекрасная проститутка перевернулась и показалась мне во всей своей красе, огромные груди вздымались, словно холмы, сладкие ножки раздвинулись, и на меня уставился такой соблазнительный пушистый глаз...

Я поднялся и взял щетку для волос. Есть только один способ поговорить со шлюхой, если ты не хочешь при этом потерять голову. И я начал почесывать ее киску.

И она заговорила.

Легко и непринужденно, но мне действительно было чему поучиться. Заокеанские девочки были совсем другие. И желания у них были весьма специфические, каждый изгиб их тела, казалось, говорил об этом, но на этот раз передо мной была обыкновенная американская проститутка, и ее единственным пристрастием была неутолимая страсть к деньгам.

— О, ты просто чудо! — сказал я как раз тогда, когда щетка доставила ей высшее наслаждение, и она застонала, захлебнувшись оргазмом.

— Сукин сын! — выдохнула Роза.

— Комплимент или критика?

— Никто не имеет права знать столько о женщине. Что случится с девчонкой, на которой ты вздумаешь жениться?

— По крайней мере, она может рассчитывать на то, что не умрет девственницей, — отбросил я расческу.

— Лучше уж ей сразу поверить тебе на слово.

— Так и будет.

— Я дам тебе свои рекомендации.

— Насчет щетки для волос?

— Черт возьми, Дог, если ты способен сделать такое простой щеткой, что же ты можешь, если действительно возьмешься за дело?

— Хочешь узнать? — подзадорил я ее. — Тогда повернись.

— Грязный ублюдок! Ты ведь просто хочешь поговорить со мной, вот и все.

— Я задабриваю тебя.

— Можно подумать, в этом была нужда. Задабривать надо тебя, а не меня.

— Как себя чувствуешь?

— Может, дашь мне немного больше, чем игры со щеткой? — предложила Роза.

Я сказал «угу» и дал ей немного больше.

Когда красотка снова обрела дар речи, она ощерилась, поглядела на меня и проворковала:

— Наверное, Ли убьет тебя.

— Он уже пытался.

— Правда?

— Конечно. Поэтому мы и подружились.

— Вы, парни, все просто чокнутые.

— Поэтому мы и побеждаем, — сказал я. — Хочешь быть с нами?

Роза внимательно поглядела на меня. Демонстративно облизав палец, девица провела рукой по своей киске.

— Возбуждает?

— Вот черт! Знаешь, как завести мужика.

И тут я понял, что она очень похожа на меня.

— Кого ты пытаешься надурить? — сказала Роза.

— Не себя, это уж точно.

— Дог... в тебя когда-нибудь стреляли?

— Юная леди, я отправился на Вторую мировую, когда мне было всего двадцать. Я был летчиком, и моя личная жизнь до этого не заслуживает особого внимания. Скажу одно — за четыре года ада я не получил ни одной царапины, а за четыре года мирной жизни в меня стреляли четыре раза. И есть лишь один способ увидеть мои шрамы.

— Я надеялась, что ты скажешь это. Теперь давай ляжем.

— Если только скажешь мне то, что мне нужно знать.

— Слишком многого просишь.

— Не так уж и много.

— Правда, Дог?

— Ты же знаешь, что я мерзкий сукин сын.

— Знаю.

— И все же хочешь меня?

— После того, что ты сделал в последний раз... до чертиков!

— Ладно, поворачивайся.

— Так точно, сэр.

— Ты что, в армии была?

— Нет.

— Откуда тогда эти армейские словечки... или так говорят моряки?

— Да заткнись ты, просто трахни меня.

— Не без вашего согласия, мадам, — сказал я.

— Так выбери же дырку, — велела Роза.

— Так кто же из нас извращенец?

— Ты, если сейчас же не начнешь трахать меня куда-нибудь.

— Думаю, ты даже и представить себе не могла, что мы будем этим заниматься, когда я пришел сюда.

— Ты прав.

— Тогда какого черта ты продолжаешь сводить меня с ума?

— Заткнись и трахай меня. Подумаешь об этом после.

— Все вы, дамочки, одинаковые.

— Вовсе нет, — промычала Роза.

Она сделала так, как я хотел, перевернулась, позволила мне войти в нее и стиснула ноги.

— Сгораешь от желания, паренек? — сказала она.

— Ясное дело, — ответил я.

* * *

Я доел яйцо с последним кусочком тоста и поглядел на нее поверх чашки кофе. Она надела ожерелье и широкий кожаный пояс, и эффект получился немного шокирующий.

— Ты всегда так одеваешься?

Роза повернула пояс на голом теле и улыбнулась.

— Он ненамного короче моих мини-юбок. Кстати, ты всегда так лопаешь после того, как спал с женщиной?

— Всегда, — кивнул я. — Лучший способ восстановить силы.

— Ладно, твоя взяла. — В ее глазах плясали веселые огоньки. — Ты очень хорош. Мне понравилось. Это один из тех редких случаев, когда я сама заплатила бы.

— Уже, Роза. Мы здорово поговорили. Время и расстояние многое меняют. Ты застала меня врасплох.

Роза глубокомысленно кивнула, не сводя с меня глаз. Она отхлебнула кофе, подумала минуточку и произнесла:

— Но ведь тебе еще кое-что надо, так ведь?

— Умница!

— Мне пришлось немало повидать в жизни. Может, не так много, как тебе, но я научилась читать по лицам.

— И что ты прочитала?

Она допила свой кофе, поставила чашку на блюдце и начала вертеть ее указательным пальцем.

— Ты видел меня всего лишь раз, ворвался сюда и сделал так, что я не смогла устоять перед тобой. Но теперь я готова отразить атаку. Нью-Йорк — средоточие хорошеньких женщин, так почему именно я?

— Зачем тратить время попусту, если напал на то, что надо, с первого раза? Я знаю Ли... не станет он связываться с болтушкой. Тебе можно доверять.

Роза скорчила гримасу и пожала плечами:

— Одно из моих немногих достоинств. Рада, что ты заметил. Это дает мне уверенность, что я еще не все профукала. Так что там у тебя на уме? Выкладывай.

— Я собираюсь использовать тебя.

— Это я уже поняла. Кого я должна сыграть, ангела или злодейку?

— В любом случае вреда тебе никакого не будет, — заверил я. — Обещаю, что после всего этого ты станешь немного богаче, чем сейчас.

Роза легонько прикусила розовую пухлую губку, потом подняла свои чудные глазки и поглядела на меня.

— А ты, Дог? Каким ты станешь после всего этого?

— Скажем так — удовлетворенным. Бывают вещи, от которых не отвертеться. Хватит уже откладывать дело в долгий ящик.

— Но ведь кто-то все равно пострадает.

— Так точно, красотка, — подтвердил я. — Можешь смело ставить на кон. Они получат то, что заслужили.

— Ты хорошо знаешь, что делаешь? — спросила Роза.

Я откинулся назад и мысленно вернулся в прежние времена.

— Может, я и не похож на умника, детка, но я неплохо справился со своим домашним заданием.

— Месть, Дог?

— Не-а. Простая необходимость.

— Что-то верится с трудом.

— Может, я и сам себе не слишком верю. — Я помолчал немного и пристально поглядел на девушку. — Нет, это не месть. Это то, что просто надо сделать, вот и все.

Роза целую минуту вертела пальцем чашку, прежде чем снова поглядела на меня и кивнула:

— Ладно, Дог. Есть в тебе что-то забавное, и я хочу выяснить, что именно. Я сплю с мужиками за деньги, и почти каждый выспрашивает меня, как я докатилась до такой жизни. Я рассказываю им душещипательные истории и почти никогда не повторяюсь. Но мне каждый раз хочется узнать, зачем им девочка по вызову. Они влюбляются, женятся, а потом начинают шляться по проституткам.

— Животный инстинкт, — сказал я.

— Психи какие-то, — хмыкнула Роза. — Если им нравятся всякие штучки, почему бы не научить им своих жен? Черт, да они сами удивятся, когда узнают насколько женщине приятно поучаствовать в их играх! Жены и сами способны такое придумать, что вам и во сне не приснится. И когда двое совершенствуют свое искусство вместе, превращают постель в ложе любви, если все время ищут что-то новое, то невозможно даже представить, что кто-то из них посмотрит на сторону. Черт побери, я знаю одну парочку, оба уже старые и толстые, но они занимаются этим дважды в день и за все сорок лет не пропустили ни одного раза. У них одиннадцать детей.

— И кто это?

— Мои старики. Знаешь, сколько раз они вгоняли меня в краску? Если бы они узнали, чем я занимаюсь, им стало бы жаль свою дочурку. Для них семейная жизнь — сплошной праздник. Что касается меня, то я что-то потеряла в этой жизни.

— А как же Ли?

— Мы просто хорошие друзья, Дог. Что-то типа двух приятелей, время от времени доставляющих друг другу удовольствие. Он большой добрый щенок, который до сих пор не вырос. И я думаю, вряд ли когда-нибудь вырастет.

— А если все же это случится?

— Тогда зачем я ему стану нужна? Он сможет найти себе другую.

— Сомневаюсь. Только не теперь, после того, как он узнал тебя.

— Спасибо, друг мой. Всегда приятно помечтать, только вот мечты не очень-то реальные.

— Ты оставила себе лазейку.

— То есть?

— Ты не сказала — несбыточные.

— Женские штучки, большой Дог. Мне, конечно, любопытно, какой он, мой дружок Ли, но еще любопытнее разнюхать, какой ты. Хотела бы я знать, чего ты на самом деле хочешь.

— Я бы тоже от этого не отказался.

— Что будет, когда ты это узнаешь?

— Возьму это.

— И не важно, кто владелец?

— Так точно, киска. Совершенно не важно.

— Ладно, Дог. Кое-кого ты уже заполучил, так что можешь на меня рассчитывать. Теперь я не отступлюсь. Хочу поглядеть, чем все это закончится. Поцелуешь меня на прощание?

— В своей неподражаемой манере, крошка.