В начале пятого я вернулся в контору. Вельда усиленно подписывала и заклеивала конверты и была рада предлогу посачковать.

— Недавно звонил Пат.

— Наверное, просил передать мне, чтобы я был пай-мальчиком?

— Другими словами, но в этом смысле. Майк ты вроде бы босс, и мне неприятно тебе указывать, но к нам в дверь стучатся солидные клиенты, а ты занимаешься делом, которое и не пахнет деньгами.

Я бросил шляпу на стол.

— Где убийство, там и деньги, цыпленок.

— Убийство?

— Я так думаю.

Приятно было сидеть здесь, удобно развалившись в кресле. Я зевнул.

Вельда спросила:

— Но, собственно, что тебе нужно?

— Имя, — ответил я. — Просто имя женщины, которая умерла безымянной.

Болезненное любопытство, да? Но я не могу положить венок с надписью «Рыжей»... Что ты знаешь о некоем Берин-Гротине?

Я наблюдал за мухой, ползущей по потолку и мой вопрос прозвучал неожиданно.

— Это, должно быть, Артур Берин-Гротин, — ответила Вельда. — Старый джентльмен из общества, ему под восемьдесят. Один из пресловутых «честных» богачей. Одно время был заядлым игроком, но с возрастом остепенился.

Сейчас ужасно набожен, старается замолить грехи молодости.

Тогда я немного вспомнил его.

— Зачем ему телохранитель?

— Если не ошибаюсь, его особняк был несколько раз ограблен. Самое забавное, что взломщик мог получить, что ему хотелось, постучавшись в дверь. Артур Берин-Гротин становится простаком, выслушивая душещипательные истории... Кроме того, он крупнейший филантроп в городе.

— Куча денег?

— Угу.

— Откуда ты все это знаешь?

— Если бы ты читал что-нибудь, кроме юморесок, то знал бы это тоже.

Он известен, как кинозвезда. Очевидно, у него сильно развито чувство гордости: то он преследует кого-то за клевету, то лишает наследства какого-нибудь дальнего родственника за посрамление фамильной чести Берин-Гротинов. Месяц назад он пожертвовал миллион долларов на приют для собак и кошек. А, вот еще...

Она встала и вытащила из груды бумаг газету недельной давности.

Это была фотография кладбища. На фоне надгробных камней и монументов высился наполовину возведенный мавзолей. Рабочие на лесах устанавливали мраморные плиты. Артур Берин-Гротин хотел быть уверенным, что и после смерти у него будет крыша над головой.

Вельда положила газету на место.

— Это клиент, Майк?

— Нет. Просто случайно встретилось его имя.

— Ты лжешь.

— А ты грубишь боссу.

Я улыбнулся ей, нацепил шляпу и вышел. У меня созрели кое-какие планы, но некоторое время надо было подождать.

В баре внизу я заказал пива. Когда третья кружка подходила к концу, мальчишка принес вечерние газеты. Пат поработал хорошо — фотография была помещена на первой полосе, под ней крупно набрано обращение: «Вам известна эта девушка?» Конечно, мне она известна. Рыжая.

Сунув газету в карман, я вышел к автомобилю. На улицах было не проехать, и мне удалось добраться до Третьей авеню лишь к шести часам. Это заведение я нашел без труда. Я вскарабкался на табурет и положил газету возле себя, фотографией вверх. Коротышка вертелся в стороне, около какого-то шалопая; меня он еще не увидел.

А когда увидел — побледнел.

— Что угодно?

— Яйца. Бекон и яйца. И кофе.

Он бочком подошел к стойке и запустил руку в корзину с яйцами. Одно упало и растеклось по полу. Коротышка, казалось, даже не заметил этого.

Зато шалопай издал серию хлюпающих звуков, выливая суп через нос. Позади жаровни стоял стальной рефлектор и я дважды поймал взгляд Коротышки, обращенный на меня. Лопаточка была достаточно велика, чтобы поместился кекс, а он не мог справиться с яйцом. Каждое давалось ему с третьей попытки.

Коротышку била дрожь. И ему вовсе не стало лучше, когда он отодвинул газету, чтобы поставить тарелку, и увидел фотографию Рыжей.

— У яиц есть одно неоспоримое преимущество, — проговорил я. — Их трудно испортить неуклюжим стряпаньем.

— Что вам от меня надо, мистер? — перебил Коротышка. — Вы полицейский?

Мы оба одновременно посмотрели на газету.

— У меня есть значок... и револьвер.

— Частная ищейка? — Он становился невежливым.

Я отложил вилку и поглядел на него. Когда нужно, я могу сделать очень скверное лицо.

— Не доводи меня, милый, не то твоя мордашка превратится в фарш. И чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта идея. Мое имя Майк Хаммер... ты, наверное, слышал. Я люблю играть в такие игры.

Он снова побелел.

Я поднял газету и указал пальцем на вопрос, помещенный над фотографией. Коротышка отлично понимал, что это уже не шутки, и был испуган.

— Заглядывала изредка. Иногда пыталась подцепить кого-нибудь, и я ее вышвыривал. Для меня и всех остальных — просто Рыжая. Вот и все, что я о ней знаю. Я схватил его за ворот рубашки и притянул к стойке.

— Уверен, что стоит полиции немного здесь покопаться, как выплывут все твои делишки.

— Честно, Майк, я ничего не знаю об этой даме. Я бы сказал, если б знал. Я тихий человек и не хочу никуда встревать.

— Прошлой ночью здесь был один парень, Финней Ласт. Ты часто его видел?

Коротышка с трудом разлепил губы.

— Он приходил за рыжеволосой. Никогда даже не ел у меня. Отпустите, а?

Я разжал руку.

— Конечно, друг. — Я швырнул на стойку полдоллара. Он был рад отойти к кассе, подальше от меня. — Если выяснится, что ты знаешь больше, чем сказал, то вскоре сюда пожалует визитер. В красивой синей форме. Впрочем, ему придется туго — тебе будет трудно объясняться без зубов.

У самых дверей он меня окликнул:

— Эй, Майк!

Я повернулся.

— По-моему... по-моему она жила где-то рядом. Кажется, в соседнем квартале.

Он не дождался ответа — слишком был занят вытиранием яиц с пола.

Сперва я влез в машину; но тут же передумал: на прочесывание мрачных каморок, разбросанных поблизости, ушла бы неделя.

Перед газетным стендом на углу стояли три типа в яркой спортивной одежде и отпускали грязные замечания о проходящих мимо девушках. Я направился к ним и, расстегнув пуговицу на куртке, начал поправлять рубашку так, чтобы ремень кобуры некоторое время был ясно виден.

— Здесь где-то живет рыженькая милашка. Не знаете, как ее найти?

Один из них подмигнул мне как мужчина мужчине.

— Да, она снимала комнату в заведении старой леди Портер. — Он кивнул в конец улицы. — Но не тратьте зря время — эту сучку вчера задавило.

— Ай-ай-ай, как плохо.

Типчик взял меня под руку и одарил понимающим взглядом.

— Если вам нужна настоящая женщина, идите по Двадцать третьей и...

— Как-нибудь в другой раз, приятель. — Я сунул ему бумажку. — Купи ребятам пива.

Марта Портер оказалась полной дамой на склоне пятидесяти.

— Вам комнату или девочку? — спросила она.

— Я уже видел девочку. Теперь я хочу узнать ее имя.

Сперва она схватила деньги.

— А зачем?

— Потому что она украла важные бумаги с того места, где последний раз «работала», и я должен их найти. Знаете ее фамилию?

— Вы совсем как ребенок, мистер. На кой черт мне сдалась ее фамилия?.. Комната крайняя на втором этаже. Я даже не заходила туда с тех пор, как Рыжая умерла. Увидела ее лицо в газетах и сразу поняла, что этим заинтересуются.

Мы поднялись по лестнице, я вошел в комнату и закрывая за собой дверь.

Кто-то учинил здесь обыск, а точнее — настоящий погром. Все принадлежности растормошенной постели были разбросаны по полу. Ящики из комода валялись вверх тормашками, причем их использовали как лестницу.

Даже линолеум и обои были оторваны. Можно подумать, что здесь бесился полный энергии молодой слон.

Ветер швырнул мне в лицо остатки набивки матраса, и я подошел к окну.

Она выходило на пожарную лестницу, рама была выдавлена каким-то инструментом. Ничего не могло быть проще. На полу у подоконника лежала белая пластмассовая расческа с несколькими темными волосками вокруг зубцов. Я поднял ее и понюхал. Масло для волос. Тот самый сорт.

...Когда я влез с утра в новый костюм и прошелся щеткой по ботинкам, то если и не выглядел одним из «четырехсот первых» колонистов, то, по крайней мере, вполне сносно, чтобы встретиться с представителем этой славной плеяды.

Я нашел имя Берин-Гротина в телефонной книге Лонг-Айленда, этого уголка, столь милого сердцу влюбленных и затворников. Доллары помогли мне быстро подготовить автомобиль, и в полдесятого я мчался по автостраде, вдыхая свежий океанский бриз.

Под колесами захрустел макадам, затем гравий и наконец передо мной вырос один из самых удивительных домов после Букингемского дворца. Особняк мог служить символом роскоши, но был совершенно лишен кричащей показухи.

Маленькая медная кнопка глубоко ушла в дверную раму. Едва я прикоснулся к ней, раздалась мелодичная трель электронного звонка. Когда дверь отворилась, я подумал, что это автоматика, но ошибся. Дворецкий был такой маленький и старый, что еле доставал до дверной ручки и внешне не был достаточно силен, чтобы долго удерживать дверь открытой: вооружившись улыбкой, я поспешил войти, прежде чем ее захлопнет ветер.

— Я бы хотел видеть мистера Берин-Гротина.

— Да, сэр. Как доложить?

Голос дворецкого потрескивал, будто заигранная пластинка.

— Майк Хаммер из Нью-Йорка.

Старичок взял мою шляпу; провел меня в просторную комнату облицованную панелями из мореного дуба, и махнул рукой на кресло.

— Пожалуйста, подождите здесь, сэр. Я сообщу хозяину о вашем прибытии. Сигары на столе.

Я поблагодарил и утонул в большом обитом кожей кресле, оглядываясь по сторонам — интересно, как живут в высшем обществе. Совсем недурно. Я выбрал сигару и откусил кончик. Затем поискал место куда его выбросить.

Единственной пепельницей, похоже, служило настоящее произведение искусства из фарфора. Осквернить его плевком было выше моих сил. Может быть, жизнь в обществе не слишком-то хороша, в конце концов... Послышались шаги, и я проглотил этот заклятый кончик, чтобы избавиться от него.

Когда Артур Берин-Гротин вошел в комнату я встал. Есть люди перед которыми невольно преклоняешься. Годы не наложили на него тяжелого отпечатка. Копна благородных белых волос венчала его голову, а глаза блестели, как у мальчишки.

— Мистер Берин-Гротин? — спросил я.

— Доброе утро, сэр. — Он протянул руку, и мы обменялись крепким рукопожатием. — Пожалуйста, ограничивайтесь только первой частью — двойные семейные фамилии всегда действовали мне на нервы, а с тех пор, как я остался один, стало возможным сократить ее. — В противоположность дворецкому, у него был густой сильный голос. Он подвинул ко мне кресло и кивнул, приглашая садиться. — Итак, чем обязан?

Я начал прямо.

— Я детектив, мистер Берин-Гротин. Вчера в городе была убита безымянная рыжеволосая проститутка.

— Помню, видел в газетах. А что вас интересует?

— Я пытаюсь установить ее личность. Скверно умереть так, что никто этого не заметит.

Берин-Гротин утомленно прикрыл глаза.

— Понимаю, мистер Хаммер, прекрасно понимаю... Я пережил жену и детей и боюсь, что когда кончу свой век, разве что случайный прохожий прольет слезу на мою могилу. Вот и возвожу тщеславно монумент, который запомнится людям. Наверное, я кажусь вам выжившим из ума?

— Ничуть.

— Дома строят для различных этапов жизни... почему не для смерти? Моя глупая двойная фамилия уйдет со мной в могилу, но, по крайней мере, останется на виду у многих поколений. Честь семьи, гордость за пройденный путь... Впрочем, вы говорили...

— О Рыжей. Перед самой гибелью ее пытался подцепить в одном из баров ваш шофер.

— Мой шофер?

Берин-Гротин от изумления широко раскрыл глаза, густые белые брови сошлись вместе.

— Да. Его имя Финней Ласт.

— А вы откуда это знаете?

— Он вел себя очень грубо, и я вынужден был вмешаться. Тогда он решил пустить в ход револьвер, и мне пришлось сдать его в полицию.

— Он... хотел убить вас?

— Не знаю. Я старался не предоставить ему такой возможности.

— Ласт действительно был в городе той ночью, я знаю. Никогда бы не подумал, что он способен на подобное!.. Очень сожалею о случившемся, мистер Хаммер. Пожалуй, я его рассчитаю.

— Как угодно. Если вам нужен крепкий парень, то в качестве телохранителя...

— Мой дом несколько раз взламывали. Я не держу на руках много денег; но у меня ценная коллекция диковинок и редкостей, и не хотелось бы, чтобы ее похитили.

— Где он был в день гибели девушки?

Старый джентльмен понял, о чем я думаю, и медленно покачал головой.

— Боюсь, вам придется отбросить эту мысль, мистер Хаммер. Финней вчера весь день был со мной. Днем мы поехали в Нью-Йорк, где у меня состоялось несколько деловых встреч. Вечером мы были в «Альбино-клубе», откуда отправились в шоу, затем снова в «Альбино-клуб» и домой. Финней не отлучался ни на минуту. — Я читал в газетах, что девушка пала жертвой пьяного водителя. Видимо, предыдущая ее встреча с Финнеем — просто совпадение.

Он провел рукой по лицу и медленно поднял взгляд.

— Мистер Хаммер, мог бы я посодействовать... например, позаботиться о погребальной процедуре? У меня есть все, а у нее...

Я остановил его, покачав головой.

— Лучше это сделаю я. Но, в любом случае, спасибо.

— Если вам понадобится какая-нибудь помощь, обращайтесь ко мне, мистер Хаммер.

Вошел дворецкий с подносом. Мы взяли по бокалу бренди, чокнулись и выпили. Это был на редкость хороший бренди. Я поставил бокал на столик, презирая себя за то, что все кончилось. Почти кончилось. Оставался Масляная голова, он мог знать личность рыжеволосой. И я предпринял последнюю попытку.

— Как вы нашли этого Ласта?

— По рекомендации фирмы, которая однажды воспользовалась его услугами. Какое отношение он мог иметь к покойной?

— Не знаю. Может, просто входил в число ее клиентов. А где он сейчас, мистер Берин?

— Рано утром уехал на кладбище с именной доской для мавзолея. Я велел ему присмотреть, чтобы ее правильно установили. Вряд ли он вернется раньше полудня.

Я поблагодарил его, и мы снова пожали друг другу руки. Из ниоткуда вдруг появился маленький старый дворецкий и подал мою шляпу. Мистер Берин сам открыл мне дверь, и я сбежал по ступенькам к машине. Он все еще стоял на пороге, когда я отъехал.

...Мраморные колонны поднимались вверх на пятнадцать футов и затеняли массивные бронзовые двери, испещренные греческими письменами. В граните был высечен трилистник — эмблема королевской семьи... или доброго американского виски. Чуть ниже — несколько латинских слов, два из них «Берин-Гротин». Очень просто, очень благородно.

Масляная голова отчитывал кого-то из рабочих. Я тихонько подошел сзади, достал из кармана пластмассовую расческу и подбросил к его ногам.

Через минуту он повернулся, заметил ее, поднял, повертел в руках, провел по волосам и положил себе в карман.

Лучшего доказательства мне не надо было. Масляная голова — вот кто разгромил комнату рыжеволосой. Он не замечал меня, пока я не произнес:

— Привет, Финней.

Тогда зубы его оскалились в зловещей гримасе, а уши отодвинулись назад.

— Грязный сукин сын! — прорычал он.

Его оскал перешел в сардоническую усмешку, а тем временем рука как бы случайно скользнула в карман. Он, наверное, думал, что я болван. Так же случайно я расстегнул свой пиджак и прислонился к стене.

— Чего тебе нужно?

— Тебя, Масляная голова.

— Думаешь, меня просто взять?

— Уверен.

Он продолжал ухмыляться.

— Что ты искал в комнате у Рыжей, Финней? — Мне показалось, что сейчас он взорвется от ярости, так он взбесился. Сумасшедший огонек прыгал у него в глазах. — На полу у окна осталась лежать расческа. Та, которую ты только что подобрал.

Он выдернул руку из кармана и щелкнул сверкнувшим лезвием ножа. Я сорвал пиджак и швырнул ему в лицо. На секунду это его ослепило. Нож полетел в сторону.

Финнея Ласта взять было непросто. Он прыгнул на меня прежде, чем я успел защититься. Я получил в висок и в челюсть, но вмазал ему правой прямо в нос; потом поймал его ногу, и он со смачным звуком шлепнулся на землю. У меня хватило сил захватить его кисть в замок. Финней лежал лицом вниз и стонал, потому что я вывернул его руку почти к шее.

— Что тебе от нее надо было, Финней? Кто она?

— Клянусь богом, не знаю. Боже... прекрати!

Чуть посильнее нажим наружу и снова Финней начал говорить. Я едва разбирал слова.

— Проститутка... Я приходил к ней... Как-то раз она у меня украла... я хотел получить обратно...

— Что украла?

— Кое-что на одного парня. Его засняли в номере с девицей. О, боже...

Он потерял сознание. Тут сзади послышались шаги, и рядом возникли двое рабочих. Один из них, с синяком под глазом, сжимал в руках молоток.

— Вы возражаете, ребята?

Парень с подбитым глазом покачал головой.

— Наоборот. Хотели убедиться, что он свое получил. Слишком любит корчить из себя начальника и пускать в ход кулаки. Если бы мы не боялись потерять хорошую работу, давно бы разобрались с ним сами.

Я встал и поправил то, что осталось от моего нового костюма, затем поднял Финнея и перекинул его через плечо. Как раз поблизости была свежевырытая могила, и Финней Ласт полетел вниз. Надеюсь, его найдут прежде, чем опустят гроб...

Когда я выезжал, к машине подошел привратник. Но взглянув на меня, застыл с раскрытым ртом.

— Здесь у вас недружелюбные покойники, — сказал я.