Ураган «Ингрид» со времени последнего прогноза погоды набирал скорость. В Майами видели такие ураганы, несущиеся со скоростью сто миль в час, и поэтому по всему побережью принимались срочные меры безопасности.

Этот штат особенно часто страдает от сильных дождей и шквалов, и стихия через пару деньков могла бы обрушиться на него в первую очередь, если, конечно, «Ингрид» не сменит своего направления.

С патрульных самолетов сообщали, что ураган движется прямо на Кубу, и, если ничего не изменится, он продолжит перемещение в северо-западном направлении.

Чарли Трауб немного беспокоился о том, что я собираюсь лететь, но ничего не говорил. Я составил график полета в Майами, провел контрольный осмотр «мустанга» и помог Лоис сесть в откидное кресло. Она не очень удобно устроилась, но я не услышал от нее ни слова жалобы. Чтобы установить сзади это кресло, пришлось снять топливный бак с фюзеляжа, но я и не собирался лететь далеко. Если понадобится лететь на большое расстояние, этот бак прикрепят снова.

Я запустил двигатель, проверил работу радиомаячка, находящегося в конце взлетной полосы, и запросил разрешения диспетчерской службы на вылет.

Уже в воздухе я вышел на радиочастоту аэропорта Майами и летел, не меняя курса, пока аэропорт не показался вдали.

Приземлившись, я подрулил к временной стоянке и подождал, пока заправят «мустанг» и надежно закрепят его. Только после этого я вызвал такси. Лоис познакомила меня с местным репортером по имени Де Витт, который первым написал об исчезновении Такка. Мы встретились за чашкой кофе в ресторане. Де Витт положил передо мной стопку фотографий. Там были снимки, где Такк стоял у самолета на «Большой К», присутствовал на церемонии закладки фундамента здания где-то в Селаде, позировал у здания муниципалитета штата. В основном все фотографии отражали его вклад в строительство Селады, которая превратилась из маленького городка в место, куда любили приезжать туристы. Но из-за недостатка информации о его смерти подробности в общем сводились к тому, что его самолет попал в грозовой фронт. Информация опиралась на результаты спасательного поиска и заявления вертолетчиков, которые заметили обломки самолета, а также рыбака, подобравшего несколько таких обломков. Я записал имена вертолетчиков и рыбака, поблагодарил Де Витта и связался по телефону с авиабазой.

Капитан Роб Ольсен был ответственным по авиабазе, однако находился дома. Он сказал, что придет в клуб через час. На этот раз я позволил Лоис взять напрокат автомобиль по ее кредитной карточке, и мы отправились в клуб.

Капитан недолго рассказывал свою историю... Это была обычная спасательная операция в заданном районе на удалении не более десяти миль от берега. Предполагалось, что Такк просто попытался обогнуть опасное место при сильном ветре, но его самолет затянуло в смерч.

У него были снимки плавающих обломков, оставшихся от «стагервинг-бич». При увеличении можно было рассмотреть подушку сиденья летчика, куски материи и весь в выбоинах бак со знакомой белой линией и большой буквой "К" чуть пониже. Вокруг топливного бака виднелись части фюзеляжа. Нетрудно было догадаться, что это все, что осталось от самолета.

Поскольку на вертолете не оказалось плавучих средств, капитан не стал пытаться поднять это все на борт, а связался по радио с базой и передал координаты; и туда послали патрульный катер. Однако, когда катер прибыл на место, там оказался рыбак, заметивший вертолет. Он уже осмотрел обломки, подобрал часть из них, а затем отдал их спасателям.

Прежде чем мы расстались, я сказал капитану, что когда-то и сам был летчиком, и спросил, что он думает о силе ветра в тот день.

— В том-то и дело, что это просто смешно, — начал он. — Не так все было плохо, как кажется. Для «стагервинг-бич» полет в таких погодных условиях не представляет больших трудностей. Однако вы и сами знаете о молниях. Возможно, это и явилось причиной трагедии. В таком случае теоретически самолет должно было буквально разнести на куски.

— Да, на практике это случается часто.

— Спасибо, капитан, — поблагодарила Лоис. Позже она спросила: — Что теперь?

— Мне хотелось бы получить информацию еще кое о чем.

— И ты не собираешься мне сказать, что это за информация?

— Боюсь, ты не поймешь.

— Почему же?

— Потому что ты не слишком любопытна, сладенькая. Ты сидишь и слушаешь, в то время как я пытаюсь выяснить, что же происходит. Тебя же совершенно не занимают подробности. Ведь ты журналистка, у тебя должно быть чутье на все новости и события. Ты собираешь факты для крупного политического скандала, который может затронуть интересы большой политики, и тебя это даже не интересует!

Лоис разозлилась.

— Ладно, я знаю, к чему ты клонишь.

— Тогда скажи.

— Ты хочешь знать, как погиб Такер Стэйси.

Я усмехнулся:

— Я знаю это, сладкая моя. В полете могут возникнуть любые неожиданности. Я просто хочу понять, почему он погиб.

— Тогда продолжай в том же духе. У тебя хорошо получается. А если твои поиски окажутся безрезультатными, ты сможешь сам для себя придумать интересный рассказ. Если же у тебя есть что-нибудь более конкретное для меня, то...

— Да, есть.

— Что?

— Майами переполнен людьми, настроенными против режима Кастро. Ты кого-нибудь из них знаешь? Они достаточно открыто действуют сейчас.

— Среди них есть такие, что обращаются с призывами к нашему правительству. У них имеется свое правительство, так называемое правительство в ссылке, и...

— О'кей. Тогда попытайся связаться с кем-либо из них. Выйди на самых влиятельных и посмотри, как можно увязать это все с бананами. — Ее взгляд буквально сверлил меня. — Ты ведь берешь откуда-то информацию. Откуда?

— По слухам. Человек, который обмолвился об этом и собирался давать показания перед специальной комиссией конгресса, убит.

— Это тот парень, Гонзалес, о котором сообщалось на прошлой неделе?

— Ага. Он переправился в лодке через залив и плыл около семи дней. Его подобрали в полубессознательном состоянии. Я была там в момент, когда его снимали со спасательного катера, и слышала, что он сказал это слово — «банан».

— Он же был голоден.

— Очень возможно.

— Предположим, ты станешь выяснять. Найдешь ли ты нужных людей?

Лоис пожала плечами, а затем кивнула:

— Я попытаюсь. Мы встретимся позже?

— Неподалеку от того места, где мы взяли напрокат машину, есть мотель «Парамаунт». Я буду там сегодня вечером.

На ее лице появилась улыбка.

— Там две комнаты, — произнес я.

Лоис тут же надула губы.

— Смежные, — добавил я.

Улыбка вновь заиграла на ее губах.

— Вот это мне нравится.

* * *

Придя в офис, я застал там Де Витта и попросил показать газетные статьи, касающиеся смерти Гонзалеса. В них сообщалось, что в тот день, когда Гонзалес не прибыл на слушание дела, его нашли мертвым в его спальне, в доме неподалеку от Вашингтона. Хотя полицейский и охранял здание, Гонзалеса задушили. В ходе расследования стало ясно, что убийца забрался по дереву, растущему во дворе, на второй этаж, выдавил стекло и, сделав свое дело, ушел таким же способом. Предполагалось, что убийца — один из фанатиков режима Кастро и что он ловко избежал встречи с полицией.

Де Витт сказал:

— Это не первый случай смерти.

— Да?

— Этот город наводнен людьми с обеих сторон. Они враждуют в открытую, порой не выясняя, за кого ты. К нашему счастью, они вершат расправы в своих кварталах. Но ситуация может обостриться в любой день.

— Безумство.

— Да. Между прочим, ты не нашел, кем был тот парень?

— Нет.

Де Витт пролистал несколько последних газет и из множества выудил одну. В ней на четвертой странице была статья о спасении и последующем убийстве Гонзалеса. В примечании сообщалось о том, что Гонзалес ранее работал на одну американскую промышленную фирму в Гаване, которая затем распалась.

Прочитав это, я спросил:

— Как это?

Он пожал плечами:

— До сих пор его представляли как крестьянина, ушедшего со своей фермы. Оказалось, что он инженер-химик. Хотелось бы мне знать, что он собирался рассказать комиссии.

— Не думаю, что его слова имели бы важное значение. Ведь в комиссии и так никого не слушают.

— Именно так и есть. Что-нибудь еще нужно?

— Где я могу найти этого рыбака?

— Который подобрал обломки самолета?

— Ага.

Де Витт попросил меня подождать и стал копаться в подшивках газет до тех пор, пока не обнаружил то, что искал, после чего вручил мне листок бумаги, на котором были записаны имя и адрес.

— Одна просьба, Фэллон... если ты узнаешь что-нибудь интересное, позвони мне, хорошо?

— Будет сделано. Спасибо тебе.

Питер Клод Сэтвози был худощавым, небольшого роста человеком, который провел большую часть жизни под палящими лучами солнца. Кожа на его лице, шее и руках была огрубевшей, коричневой от загара, с глубокими морщинами.

Старик сидел на краю своего автоприцепа, дымил трубкой и с откровенным удовольствием глядел на закат. Я обратился к нему с просьбой и рассказал о том, что ищу.

Старик с мудрым видом закивал головой. Наконец он докурил, поднялся и сказал:

— Я тоже интересуюсь этим, сынок. До сих пор никто не расспрашивал меня, а я сам не собираюсь попусту тратить время и рассуждать о том, что меня не особенно-то и касается.

— А мне расскажете?

Он выбил пепел из трубки и тут же принялся заново набивать ее.

— Я люблю говорить по существу, сынок. Однако до сих пор еще никто не давал мне такого повода. Ты хочешь узнать о том самолете, да?

— Готов выслушать все, что вы скажете.

— Ладно. Я думаю, что в газетах написали неправду.

— Как это, мистер Сэтвози?

— Мое имя — Питер Клод. Меня все так зовут.

— Да, хорошо.

— Я уже три дня находился в открытом море и рыбачил, когда это произошло. Сейчас я не могу сказать, что уверен, ты слышишь? Я говорю то, что думаю.

— Это очень хорошо.

— В ту ночь был шторм... Когда он уже закончился... я увидел вспышку в небе. Я подумал, что это ракета на таком удалении, а может, что-то еще. Когда что-нибудь происходит рядом, то обычно принимаешь это во внимание. Это же меня не касалось, да и по радио никакого сообщения не было, и я почти уже забыл об этом. Но не прошло и двух дней, как я заметил вертолет и решил подплыть поближе и посмотреть, что же там случилось. Именно тогда я и обнаружил обломки в воде и отдал их властям. Загадочно в этом то, что, если бы самолет упал во время шторма, волны выбросили бы обломки на берег. Но если его падение связано с той вспышкой, что заметил я, то ошибиться местом я не мог.

С интересом я сидел, слушал его и пока не совсем понимал.

— Позже я начал задумываться о том, что подобрал, — продолжал старик свой рассказ. Он подошел к кабине, покопался в ящике, и, когда вернулся, в руках у него были штурвал и кусок кожи от чемодана.

Я взял это у него и рассмотрел как-то по-особому обугленные лоскутки кожи. Одна часть штурвала была сломана, латунный зажим почти полностью расплавлен.

— Я подобрал это неподалеку от того места, где увидел вспышку. — Рыбак помолчал немного, а затем спросил: — Видел ли ты когда-нибудь подобное?

Я кивнул:

— Я видел, как обугливаются изделия из кожи от взрыва бомбы.

— Это динамит, сынок. Я тоже повидал. Теперь ты догадываешься, о чем я думаю все это время?

— Надеюсь, вы правы, Питер Клод. — Я вернул находку и попросил: — Сохраните это. Быть может, эти предметы мне понадобятся.

— У тебя неприятности, сынок?

— Неприятности случаются с каждым, Клод.

— Ты прав, сын мой.

Добравшись до мотеля «Парамаунт», я взял бутылку кока-колы из автомата и, подойдя к двери, вставил ключ в замочную скважину. Открыв дверь, я зажег свет, но не успел поднести ко рту бутылку, чтобы сделать глоток...

— Какого черта?

— Проходите, мистер Фэллон, — пригласил Дел Рид. Он показал рукой на двоих сидевших по разные стороны комнаты здоровенных парней с вежливыми улыбками на лицах.

Мне сразу стало ясно, что это ребята из ФБР, потому что только у агентов бывают такие лица.

— У вас есть разрешение, Рид?

— Разве оно нам понадобится?

— О'кей. Что вы хотите? — Я осмотрелся. — Как вы нашли меня здесь?

— Мы установили за тобой слежку, дружище. Я очень рад тому, что ты откровенно рассказал о своем намерении прилететь сюда. Мы постоянно держали тебя в поле зрения. Однако ты задаешь слишком много вопросов.

— Чего же вы хотите от меня?

— Сейчас скажу. Эти джентльмены — федеральные агенты. Мистер Смит и мистер Джонс — сотрудники одного из отделов по внутренним вопросам. Невероятно, но это их настоящие имена.

— Ну и что?

— Если ты хочешь доставить себе множество хлопот, это вполне реально. Выбирай сам.

— Я не понимаю, — признался я.

Джонс, громадный верзила, заговорил, едва шевеля челюстью:

— Мы тщательно проверили вас, мистер Фэллон. Вы немного наследили в прошлом, а из этого следует, что вам не стоит заниматься расследованием.

Я поставил бутылку на пол и сел на подлокотник кресла.

— Хватит, ребята, меня уже надували специалисты, подобные вам. И у вас это неплохо получается, кроме одной вещи.

— И что же это такое? — спросил Джонс.

— Время. У вас плохо со временем. Вы хотите знать что-то. О'кей, я тоже. Тогда давайте не будем терять время. Как сказал Дел, теперь ваш выбор.

Они быстро обменялись взглядами и кивнули друг другу.

Джонс сказал:

— Иногда в нашей работе приходится идти на риск. Сначала позвольте сказать вам кое-что... С этого момента вы будете иметь дело с сотрудниками национальной безопасности. Прекращайте свое расследование, и вам не нужно будет рисковать. Вам ясно?

— Достаточно ясно, — ответил я.

— Вы понимаете, что вы делаете? — сердито вмешался Дел.

— Спокойно, Рид, — оборвал его Джонс. — Теперь это не ваше дело. — Он наклонился вперед и, глядя на меня в упор, продолжил: — Когда русские свернули базы на Кубе, они увезли и свои ракеты. На аэрофотоснимках было хорошо видно, что ракеты уложены на палубы кораблей. Информация от наших агентов подтвердила это — до определенного момента.

— Продолжайте.

— Но были ли сняты ядерные боеголовки с ракет, узнать не удалось. Давайте теперь предположим следующее, мистер Фэллон. Если хотя бы одно такое устройство разместить на корабле, следующем в военный порт, сюда, в Соединенные Штаты, и, когда судно пришвартуется, взорвать его, вы представляете, что может произойти? — Он сделал паузу и откинулся на спинку кресла, ожидая, пока я переварю сказанное.

Наконец я заявил:

— Так, значит, это и есть тот банан.

Агенты снова переглянулись.

— О чем это вы, мистер Фэллон?

— "Банан". Это название судна или корабля.

У Джонса округлились глаза.

— Где вы узнали об этом?

— Такер Стэйси упомянул об этом на прощание.

— Не шутите, Фэллон.

— Есть такой корабль? — спросил я мягко.

— Да. Это не название корабля, но такое судно имеется. Это кодовое имя корабля. Его так называют в кубинском подполье.

Я окинул взглядом всех троих.

— Где оно сейчас находится?

— Где-то в открытом море.

— Вы не знаете?

— Мы не можем войти в ту зону, где разразился ураган, и найти это судно. Корабль отошел от берегов Кубы, чтобы избежать шторма, — это все, что мы установили. Но мы хотим знать: что вам известно об этом, мистер Фэллон?

— Не больше, чем вам, но мой друг знал об этом.

— Стэйси?

— Да.

— Мы располагаем информацией о том, что Стэйси был тесно связан с кубинцами. Что еще он вам говорил?

— Ничего. Но теперь известна причина, по которой он был убит.

Джонс прищурился:

— Да, это правда, он был убит. Вероятно, он вез кого-то с Кубы на своем самолете, а на борту была заложена мина с динамитом. Кого-то должны были убрать так же, как и Гонзалеса. Того убрали прежде, чем он успел все рассказать. Глупо, — пробормотал он.

— Почему?

— Нам следовало поговорить с ним еще до комиссии. Там хотели, чтобы он немного пришел в себя после своего плавания. Мы могли бы получить информацию раньше. Чертовы дилетанты! — Он тяжело вздохнул и снова откинулся в кресле. — Но мы все равно бы не узнали, где находится судно, Фэллон.

— Вы этого и от меня не узнаете. Это все, что я могу сказать.

В этот момент заговорил Смит. Его голос был похож на хриплый рык, который никак не сочетался с его внешностью.

— Мы заинтересовались. У вас, возможно, личный взгляд на все это.

Я молча посмотрел на него.

— Надеюсь, вы не планируете уехать куда-нибудь в ближайшее время.

— А в чем дело?

— В том, что я буду вашим ближайшим компаньоном, пока это дело не решится. В вашем сознании есть ответ, который нам нужен. Я слишком долго занимаюсь подобными вещами, чтобы не почувствовать, что рано или поздно я получу его от вас.

— Желаю удачи.

Он проигнорировал мою шутку.

— Такер Стэйси рассказал вам что-то. И вы все еще думаете об этом. Я хочу быть рядом с вами, когда вы поймете, что это.

Джонс и Дел Рид встали, а Смит даже не предпринял попытки двинуться. Они не шутили. Они пожелали спокойной ночи, открыли дверь и вышли.

Я взглянул на Смита, и он улыбнулся. Тогда я включил телевизор. Легчайшее дуновение воздуха, которое я ощутил на своей шее, заставило меня обернуться. Смит повернулся тоже и умер, прежде чем успел увидеть, кто это был. Пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, попала ему между глаз, и он свалился со стула.

Андро Марсель сказал:

— Ты разговаривал не с теми людьми, мой друг. Сейчас ты пойдешь с нами. С нами ты тоже поговоришь, и если будешь разговаривать хорошо, то умрешь быстро, так же, как и твой друг из ФБР, а не медленно, как это было со многими. Многие прошли через мучительно долгие часы агонии до того, как все же заговорили, — а в конце все равно умерли.