Выходя из такси около отеля, я заметил за собой «хвост». Он держался далеко позади, и я понял, что за мной следит: целая цепочка агентов. Это означало, что они будут действовать осторожно.

Я проскользнул в телефонную будку, позвонил Туми и сообщил о слежке. Разговор продолжался меньше полминуты.

«Хвост» остановился у входа, а в вестибюле меня принял второй агент. Однако и он не стал подниматься наверх, а передал меня третьему: я увидел его через замочную скважину из своего номера.

Теперь ежеминутно можно было ожидать серьезного поворота событий.

Но на этот раз я не собирался висеть над мостовой. Этот этаж был выбран мной обдуманно: примерно в метре над окном вокруг здания шел карниз. Я вылез на него и, балансируя, перебрался в соседнюю комнату, которую заранее снял на свое имя.

Выглянув в коридор, я увидел агента как раз за работой: он возился с замком моей первой двери. Я сказал: «Привет, парень!». Он круто повернулся и бросился на пол. Я выстрелил из своего 45-го и промахнулся – третий раз за последние двадцать лет. Потом настал мой черед упасть, потому что в стену рядом с моей головой ударилась пуля. Следующая пуля разбила лампочку под потолком, и на три секунды полутемный коридор превратился в грохочущий ад. Когда дым рассеялся, я увидел, что поле битвы опустело, если не считать меня и Туми с дымящимся пистолетом в руке.

Хотя было еще кое-что: у двери моей комнаты лежал автоматический кольт-35, калибра 7,65, с пятнами крови.

– Черт возьми, вы не теряете времени зря, – сказал я. Туми усмехнулся и помог мне встать.

– Люблю наблюдать коллег за работой.

Я поднял пистолет, осмотрел его и отдал Туми. Это была старая модель, но в хорошем состоянии.

– Неплохая игрушка.

– Слишком опасная, – ответил он. – Энри Бентли рассказал мне о вашем последнем приключении. Тогда тоже был пистолет калибра 7,65. Я знаю многих, кто носит такую штуку.

– Я тоже, но это нам не поможет.

– Во всяком случае, отдам его на экспертизу, пусть определят группу крови. А теперь пошли. Мы должны исчезнуть до приезда полиции.

На лестнице он придержал меня за руку.

– Здесь тоже следы крови! Вот где он спускался. Но вскоре след пропал.

– Сколько выходов из отеля? – спросил Туми.

– Два, – ответил я. – Это угловой дом, но к выходам можно пройти только через вестибюль. Вряд ли они станут поджидать нас, если кто – то из них ранен.

– Ну, что ж, рискнем, – сказал Туми. – Кажется, вам эта игра доставляет удовольствие?

– Огромное.

Когда мы вышли в вестибюль, у отеля остановилась первая полицейская машина. Прежде чем копы успели заполнить холл, мы вышли через задний вход. Забавная ситуация, подумал я, враги стреляли в меня, защитника государства, а теперь, как и они, я должен тайком бежать от властей.

Не торопясь, мы прошли два квартала и завернули в бар, где заказали кофе.

– Вы появились с быстротой молнии, – сказал я, – откуда узнали, что дело так срочно?

– Предполагал. Кроме того, за несколько минут до этого я разговаривал с Грэди. Вам грозит опасность, Тайгер.

– Это для меня не новость.

– Грэди получил сообщение из-за океана. Противник занес вашу фамилию в список «А».

– Что это означает?

– Что вас нужно немедленно и любыми средствами ликвидировать. Так что сейчас лучше уйти в тень.

– Значит, насколько я понимаю, таким средством стал кольт-35.

Туми пожал плечами.

– Это их излюбленное оружие. Уверен, что револьвер не зарегистрирован. Его могли провезти контрабандой в дипломатическом багаже.

– К чему столько церемоний?

– На этот раз, Тайгер, мы их опередили, но в следующий раз можем опоздать. Во всяком случае, Грэди хочет, чтобы вы легли на дно.

– Не думаю, что это правильно.

Туми допил кофе и положил на стойку полдоллара.

– Речь идет о вашей голове.

– Вот именно. Сделайте мне небольшое одолжение: проверьте Джона Фредерика Тэлбота из британского посольства и секретаршу посольства при ООН – Грэтхен Ларк.

Туми записал имена.

– Это не займет много времени.

– Кого пропустите через жернова? Он покачал головой.

– У меня тоже есть свои маленькие тайны. Вы хотите выехать из отеля?

– Не остается ничего другого.

– Я распоряжусь, чтобы ваши вещи поместили в отеле «Черстер» рядом со мной. Нам еще предстоит выслушать нотацию мистера Уотфорда.

– Местная полиция будет не в восторге от вмешательства в их дела.

– Старина, надеюсь не нужно напоминать вам, что мы действуем на международной арене, или вы держите в голове только свое дело?

– Откажитесь.

– А вот этого я не могу сделать. Вы хотите свести с Эдит Кен личные счеты, однако эта операция важнее, чем простая месть. Вы принадлежите к нашей группе и знаете правила игры. Несмотря на все личные интересы, данное дело является для вас и заданием. Вы поняли?

– Во всяком случае, вы потратили много красноречия, чтобы объяснить мне это.

– Что же касается приказа Грэди, то думаю, он знает вас лучше, чем вы себя.

– О'кей, – с улыбкой сказал я, – уйду в укрытие.

Я сказал это, но про себя решил довести игру до конца. Я так хорошо замаскируюсь, что даже мои чрезмерно заботливые друзья потеряют меня из вида. Я сам разоблачу Рондину, сорву с нее маску, а потом убью. И черт с ними, с приказами и международными конфликтами.

Когда я вошел в кабинет Вилли Гиббонса, тот дописывал последние строчки своего ежедневного обозрения. Закончив, он проглядел статью, сунул ее в конверт и, отдав курьеру, повернулся ко мне.

– Весьма неподходящее время для посещения.

– Ночью все кошки серы, – ответил я и швырнул на стол пакет с фотографиями. – Здесь снимки Эдит. Я хочу их вернуть.

– Пригодились?

– Пока не могу сказать точно.

– Что ж, желаю успеха, хотя все меньше в него верю.

– Почему?

– Я навел справки об ее семье.

– Этот материал у тебя здесь?

– Да. В коричневой папке.

Я взял папку. Там был отчет на десяти страницах со всеми копиями документов.

– Основательная работа.

– Ты видишь? Одна из лучших английских семей. Четыре дочери и два сына. Старшая дочь Диана погибла во время налета на Лондон, младший сын был летчиком, его сбили в сорок четвертом году. Рут и Патриция замужем за кадровыми военными. Старший сын, Вернон, холостяк и занимает высокий пост в Адмиралтействе. Отец умер в 1951 году, мать является, в своем роде, вдовствующей королевой, играет видную роль в обществе и попеременно живет то в поместье, то в городском Доме. Ни одного пятна на фамильном гербе.

– Неужели?

– Да. Если и была в старой доброй Англии почтенная семья, так это Кены. Чистые, как стеклышко, никакого намека на скандал. Браки всегда заключались с равными по происхождению. Кены оберегают свою репутацию, как мы Форт Нокс.

– Можешь смеяться сколько угодно, но попробуй найти хоть один пункт, который подкрепил бы твои подозрения. Тебе это не удастся. Неужели ты думаешь, что британская разведка не проверяла Эдит перед ее поступлением на государственную службу? Там нельзя получить ни одного солидного места, если не пройдешь через службу безопасности.

– Могу назвать тебе несколько человек, которым это удалось.

– Я тоже, но это исключения.

– Об этом я и говорю. Могу я на некоторое время оставить материал у себя?

– Да, – ответил Вилли и нахмурился. – Но, если… ну… Я кивнул.

– Не беспокойся, ты пожнешь все лавры. Станешь героем дня.

Но он по-прежнему был серьезен.

– Я и о тебе кое-что узнал.

– Что именно?

– Кажется, ты довольно важная персона.

– Вот как!

– Не хочешь мне ничего рассказать?

– Теперь понимаю, почему ты иногда неожиданно исчезал. Я посмотрел на него.

– Для тебя было бы лучше молчать на эту тему.

Вилли кивнул. Я поблагодарил его за материалы и встал. Он сидел в кресле нахмурившись. Я знал, о чем он думает. Может быть, стоило ему рассказать всю историю? В конце концов, ему тоже нужна была толика разнообразия в жизни.

На следующий день мне пришел вызов от Томаса Уотфорда. Следовало явиться в нью-йоркское бюро ЦРУ и дать отчет о перестрелке в отеле. Вызов был передан через Туми, с которым Уотфорд поддерживал связь, и тон его был таким, что не пойти было нельзя.

Когда я вошел в комнату, Уотфорд не затруднил себя представлением членов бюро. Они уже сидели за столом для заседаний. Во главе его стоял один пустой стул, на который Томас мне и указал. Я уселся, воображая себя подсудимым.

Мои судьи не относились к типу педантов и чиновников. Двое из них были умелыми практиками, двое других – близки к ним. Пятый, здоровый мужчина с тяжелыми плечами, твердым взглядом и ртом, во время войны был генералом, а теперь консультировал президентов и послов по вопросам холодной войны. Должно быть, они заседали уже в течение нескольких часов: на столе не было почти никаких бумаг, но стояла полная окурков пепельница, а в комнате повис дым. На то, что здесь велся серьезный разговор, указывали также два графина со льдом – один совсем пустой, второй – наполовину. Я приветствовал их коротким поклоном и сел.

– Мы хотим получить от вас объяснения по поводу вчерашнего происшествия, – сказал Уотфорд.

– Все очень просто. На меня напали.

– Почему?

– В нашей профессии всего можно ожидать.

– Пожалуйста, без уверток. Вы сняли на чужое имя вторую комнату, вас видели, когда вы в нее лезли. Следовательно, можете сказать нам больше.

– Возможно.

– Кто были эти люди?

– Пули осмотрены?

– Да, – Уотфорд откинулся на спинку стула, – и мы знаем, откуда были выпущены две последние.

– Туми передал вам найденный револьвер? Томас кивнул.

– Он не зарегистрирован. Иностранного производства. После войны многие оставили себе такое оружие в качестве сувениров.

– Это не сувенир, револьвер был ввезен контрабандой, – сказал я.

– Возможно. – Он обвел взглядом собравшихся. – Что вы можете сообщить нам по поводу первого случая?

– Можно позвонить по телефону? – спросил я.

– Уж не собираетесь ли вы связаться с адвокатом?

– А разве похоже?

Он указал на телефон на соседнем столе. Я встал, набрал номер Туми и спросил:

– Вы получили экспертизу по поводу пистолета?

– То же оружие, что и в первом случае, вы были правы.

– Благодарю. – Я положил трубку и вернулся к своему стулу. – Это та же банда, что и в первый раз.

Теперь заговорил сидевший напротив тяжеловесный мужчина. Он наклонился вперед и пристально посмотрел на меня.

– Не в наших привычках, мистер Манн, открывать перед кем бы то ни было свои карты, но в данном случае придется делать исключение. Я могу только гадать, как вашей группе удалось добиться такого внимания. Мне это не нравится. Но в данный момент я получил инструкции работать вместе с вами.

– Очень рад.

Он игнорировал таившийся в моих словах сарказм.

– Мы тоже исследовали этот револьвер. Выяснилось, что из него были убиты наш курьер и два младших сотрудника британского посольства.

– Младших сотрудника?

– Они имели отношение к Интеллидженс Сервис.

– Теперь, по крайней мере, я понимаю, на чьей стороне стою.

– Мы не нуждаемся в вас, мистер Манн.

– Но, тем не менее, хотите выпустить кота из мешка.

– Мы очень заинтересованы в том, чтобы найти убийцу. И здесь вы можете нам помочь, послужив в качестве подсадной утки. Что при этом произойдет, нас не интересует. Вы влезли в это дело, сами теперь и расхлебывайте. Мы пользуемся вами только как приманкой, если вы погибнете, то мы достигнем двойной цели. Во-первых, нападем на след человека, которого ищем, и, во – вторых, избавимся от вашего назойливого любопытства. Я выражаюсь достаточно ясно?

– Абсолютно, сэр, – ответил я. – Только вы забыли одно.

– Что?

– Открыть карты, как вам было приказано. Сердито покраснев, генерал сказал:

– Один из англичан успел перед смертью описать своего убийцу. По его словам, это был худощавый человек среднего роста с высоким лбом и длинными темными волосами. Особая примета: нажимает курок пистолета средним пальцем – указательный у него не сгибается.

– Что-то слишком подробные наблюдения для умирающего.

– Он был опытным сотрудником. Сообщник убийцы немного выше ростом и более крепкого сложения, а главное, – у него круглый рот. Довольно странное описание, но наш человек умер, прежде чем успел что-либо добавить.

– Но ведь это не все?

– Есть еще имя. Мы предполагаем, хотя точно не знаем, что первого зовут Видор Чарис. До сих пор полем его деятельности была Южная и Центральная Америка. – Он испытующе посмотрел на меня. – Странно, что вы не знаете его, мистер Манн.

Я твердо выдержал его взгляд.

– Да нет, я слышал о нем.

Слышал? Не то слово! Я охотился за ним в течение двух лет. Мне было известно, почему он не может нажимать курок указательным пальцем: его повредила моя пуля. Тогда Видор Чарис безуспешно пытался взорвать один объект. Именно из-за этой неудачи он впал в немилость у начальства и вынужден был выслуживаться, занимаясь черновой работой. Не удивительно, что он спит и видит меня убитым.

– Вы нам больше ничего не сообщите? – спросил генерал.

– Нет. Я пришел, вы сделали мне милое предложение. Я согласен. А теперь я могу идти?

– Катитесь ко всем чертям! – взорвался Уотфорд.

Я оглядел сидящих, стараясь запомнить их лица. Они ненавидели меня, нуждаясь во мне.

Я встал, выпил несколько глотков воды со льдом, коротко кивнул и вышел.