Все собрались в рубке управления. Линго и Фран занимали свои обычные места перед пультом. Робин Морель и Линда сидели в «гостевых» креслах. Макс Бергстрем стоял рядом с Линдой. Ортега и Палмер расположились по обеим сторонам кресла Линго.

Момент "X" приближался.

Долгое путешествие подошло к концу. «Когда Линго нажмет на кнопку, думал Палмер, — мы окажемся точно у периферии планетной системы Дугла.»

Конфедерат незаметно исподтишка оглядел солариан. Макс и Линда, как обычно, не обращали ни на кого внимания, занятые мысленной беседой. Фран внимательно изучала пульт управления, будто видела его первый раз. Робин не сводила глаз с затылка Линго, слегка покусывая себе губы. Ортега слепым взглядом следил за безумным красочным хаосом Статического Пространства, думая о чем-то своем.

Линго был полностью поглощен манипуляциями на пульте управления кораблем. Наконец он закончил все приготовления и замер в кресле, положив палец на кнопку, возвращающую их из Статического в реальное пространство.

К своему большому удивлению Палмер внезапно почувствовал, как внутри него поднимается теплая волна признательности к его шести новым друзьям, представителям во многом еще непознанной и таинственной цивилизации солариан. Это ощущение приходило к нему и раньше, и Палмер сразу узнал его — это было чувство, которое Джей всегда испытывал перед тем, как направить свой флот в атаку. Чувство тесной сопричастности людей, которым уже приходилось вместе встречать смерть лицом к лицу, побеждать ее, и которые снова готовы стоять с тобой рядом плечом к плечу. Это было «чувство локтя», взаимной молчаливой преданности, которое возникает лишь в спаянном воинском коллективе.

Лишь одному Богу известно, какое им суждено будущее, а также дальнейшие действия солариан в заключительной фазе их загадочного плана. Но после того, как они вместе сражались и побеждали дуглариан, что значило, в конце концов, различие их собственных культур? Все они были людьми и вместе шли на врага, один за всех и все за одного.

В своем внезапном наитии Палмер, наконец, понял, какое чувство появляется у человека от ощущения причастности к одной из органических Групп. Это было похоже на то, что чувствуют старые бойцы в ночь накануне сражения, та духовная близость, возникающая перед лицом смертельной опасности, то слепое доверие и подчинение, которое, возникнув однажды по эту сторону порога между жизнью и смертью, уже не покидало их никогда. Ощущение редкое для конфедерата. Но оно придавало силу и уверенность, вносило в душу спокойствие и комфортность.

— О'кей, — произнес наконец Линго, взяв одной рукой микрофон и нажимая другой на кнопку, — вот мы и прибыли.

В то же мгновение они оказались в реальном пространстве.

Первое, что увидел Палмер, сияющий диск Дугла. Солнце приятного, теплого золотистого цвета, размером чуть меньше Сола. Вокруг вращались шесть планет. Вторая планета этой небольшой звезды дала жизнь немыслимой расе созданий, Империи, поставившей себе целью уничтожение всего Человечества. И дети этой планеты не видели для себя другого исхода, как погибнуть самим или подчинить себе великую расу существ, обязанную своим рождением третьей планете Солнечной Системы.

Только чуть позже Палмер заметил корабли.

Сотни военных кораблей Империи, с их несколько вздутыми очертаниями, напоминающими акул, до предела нажравшихся смертоносной начинки и готовых в любой момент извергнуть ее назад в виде снарядов, ракет, торпед или лазерных лучей. В своем классическом построении в виде вогнутой полусферы они огромным щитом расположились между кораблем солариан и звездой.

При виде этой картины у Палмера перехватило дыхание. Зрелище было впечатляющим и одновременно ужасающим той мощью противника, которая осознается не просто умозрительно, но и визуально.

Здесь оказалось сразу сосредоточено не менее трех флотов. Их совместное Силовое Поле было способно превратить корабль настойчивых «гостей» в исковерканную консервную банку за нескольких секунд.

Линго хладнокровно рассматривал огромное скопление кораблей, закрывавшее путь к конечной цели их путешествия. Он держал микрофон у самых губ, но продолжал хранить молчание.

И вот гигантская амеба пришла в движение, заметное даже невооруженным глазом. Ее псевдоподии-щупальца с четырех сторон сначала медленно, затем все более ускоряясь потянулись к одинокому кораблю Крепости Сол. Медленно, но неуклонно (а на самом деле с огромной скоростью) центр гигантской армады стал надвигаться на них, заполняя собой все поле зрения видимого пространства, пока полностью не заполнил огромный полусферический экран корабля.

Наконец щелкнул переключатель, и Линго заговорил.

Но, Господи, что это был за голос! Джей и представить себе не мог, что Линго способен говорить ТАК. Подобный голос мог принадлежать лишь какому-нибуль сверхъестественному существу, самому Создателю! Палмера прежде всего поразила его интонация — мощная, ледяная, до ощущения бегающих по спине мурашек, с непререкаемой авторитарностью, затоплявший сознание и глушивший собственную волю, побуждающий только к одному: повиноваться. Этот голос заполнил, казалось, всю Вселенную.

— Солдаты Империи Дуглаари! Мы пришли к вам с миром. Этот корабль доставил сюда Полномочного Посла Человеческой Конфедерации, прибывшего для переговоров с Его Величеством Императором Кором о полной и безоговорочной капитуляции всех вооруженных сил Конфедерации. Это мирный корабль, мы не собираемся вступать с вами в схватку.

Здесь голос Линго слегка изменил тональность и приобрел ярко выраженный презрительный оттенок, смешанный с устрашающим высокомерием, будто внезапно его устами заговорил всемогущий дьявол.

— Не смейте противостоять этой миротворческой миссии, — раздался повелительный приказ. — Если вы нападете на этот корабль, то сами будете ответственны за весь тот ужас и несчастья, что обрушатся на ваши головы. У нас на борту Полномочный Посол Человеческой Конфедерации. Но это не корабль Конфедерации. ЭТО КОРАБЛЬ КРЕПОСТИ СОЛ!

Палмер с трудом очнулся от гипнотического воздействия этого сверхчеловеческого голоса. В рубке царила полная тишина. «Да, — подумал Джей, — такой голос заставляет забыть обо всем, кроме одного — пойти и исполнить то, что сказано… или умереть… Но подействует ли он таким же образом и на дуглариан?»

В течение нескольких минут на экране, казалось, ничего не менялось. Неприятельский флот неотвратимо и угрожающе накатывался на застывший на месте маленький зеленый корабль.

Затем движение его замедлилось, все заметнее и заметнее сбавлялся темп, и вот уже корабли застыли в неподвижности, молчаливые и угрожающие.

В рубке царила все та же абсолютная тишина, казалось, слившаяся с Великой Тишиной окружающего их безбрежного Космоса.

Ортега не сводил глаз с неподвижных вражеских кораблей, различимых уже невооруженным взглядом.

— Ну, что же, — сказал он наконец, — мы еще живы, а это уже кое-что. Признак если и не стопроцентной удачи, то, во всяком случае, удовлетворительный. Могу побиться об заклад, в данный момент командующий этой армады не отнимает от уха наушника, а от губ — микрофона, и вовсю дискутирует с начальством о своих дальнейших действиях. Интересно, с кем он говорит? Достаточно ли мы разогрели любопытство Кора для того, чтобы тот заинтересовался нами и открыл дорогу? Вот в чем главный вопрос.

— Вам не кажется, что Дирк немного «пережал»? — спросил Палмер. — В конце концов, это ведь обычный блеф. Не захочет ли Кор вместо каких-то там переговоров, раздавить нас одним ударом, как муху, и

— Вы рассуждаете сообразно стандартному человеческому мышлению, Джей, — ответил Ортега, — Приписываете «собакам» человеческие эмоции и предпосылки. Поговорите-ка таким же тоном, как Дирк, с кем-нибудь из людей, и у вас будет отличнейший шанс получить в ответ хороший апперкот.

Но дуглариане, слава Богу, будут оценивать ситуацию со своих позиций, с точки зрения формальной логики. Первое: мы, уже дважды ввязавшись в стычки с их кораблями, ни разу не проявили враждебных действий. Второе: мы сознательно кладем голову в пасть льву, ведь они в любой момент могут расправиться с нами, и мы это знаем. Третье: Дирк построил свою речь так, что создал противоречие между первой и второй его частью. Следствием этого явится тот факт, что дугларианам сложно придти к какому-либо логическому заключению. У «собак» сейчас голова должна раскалываться от попыток осмыслить услышанное, потому что им совершенно не понятна концепция блефа. В то же время дуглариане чрезвычайно осторожные существа. Я не думаю, что они рискнут уничтожить возникшую загадку, не попытавшись сначала разгадать ее. По крайней мере, будем надеяться.

— Глядите, — воскликнула в этот момент Робин.

Один из кораблей дуглариан отделился от общей массы и медленно направился в их сторону.

— Похоже, это корабль командующего, — прошептал Палмер.

— Скорее всего, вы правы.

Корабль остановился точно посередине между флотом дуглариан и кораблем Крепости Сол.

Внезапно ожило радио, и в рубке раздался странный, совершенно лишенный обертонов голос, монотонный и невыразительный.

— Гад Сол, который на Дугл самый великий прийти сюда, свою капитуляцию могуществу Кора сделать чтобы, это корабль вы должны в Дуглаари следовать, там о своей участи ничтожной, от Совета Мудрости узнавать.

— Удалось! — воскликнули одновременно Ортега и Линго.

— Действительно удалось, — пробормотал про себя Палмер. — Только что именно?

* * *

Дугларианский корабль вел их за собой во внутреннее пространство планетарной системы звезды столицы Империи. Линго, включив маршевые двигатели Силового Поля, следовал за ним строго в «кильватерном» строю, стараясь ни слишком приблизиться к нему, но и не отстать. Что было, впрочем, нетрудно, так как флагманский корабль, а это был он, двигался с постоянной скоростью.

Спустя некоторое время следом за ними двинулась вся армада неприятельских кораблей. Наблюдая за ее маневрами, Палмер увидел то, что и ожидал увидеть.

— Взгляните сюда, — позвал он Линго, указывая на экраны заднего обзора. Гигантская полусфера приблизилась к ним настолько, что корабль солариан оказался точно в центре окружности сечения этой огромной геометрической фигуры.

— Вы понимаете, что это означает? — снова спросил Джей. — Теперь они могут окружить нас в любой момент, раньше, чем вам удастся запустить в ход генератор Статического Поля. Сейчас мы полностью в их власти.

— Я предвидел это, — сказал Ортега. — Вы думали, они позволят проникнуть нам в святая святых на иных условиях? Они не любят рисковать и действуют наверняка. И теперь хотят быть уверены, что успеют предпринять все защитные меры, если у нас вдруг проснется самоубийственное желание запустить генератор СП вблизи их солнца и этим превратить его в небольшую Новую. За ту минуту, которая потребуется для запуска генератора, дуглариане десять раз смогут нас окружить и раздавить в лепешку Силовым Полем. Пока они оправдывают наши надежды. Можно лишь восхищаться тем, как они точно и согласованно выполняют все эти геометрические построения.

— Ну и восхищайтесь себе на здоровье, — недовольно проворчал Палмер, — У меня от них только мурашки по коже.

— Вас можно понять, вы ведь никогда не сталкивались с ними на таком близком расстоянии. Но не забудьте при этом отметить, что никто из людей еще не находился столь близко к Дуглу, как мы с вами.

— Ах-ах-ах! Как мы горды и счастливы! У меня это почему-то больше ассоциируется с радостным блеянием овец, весело бегущих за вожаком-бараном, ведущим их под нож мясника.

Корабль уже пересек орбиту внешней планеты системы. Дугл-VI — маленький, насквозь промерзший в космическом холоде мир, лишенный атмосферы. Но не жизни. С помощью увеличивающих систем было прекрасно видно, что большая часть этой планеты занята одним нескончаемым аэропортом, где находились мириады космических кораблей, готовых взлететь по первому сигналу. Дугл-V и Дугл-IV были гигантскими газовыми скоплениями, подобными Юпитеру и Сатурну. По мере того, как их корабль все больше приближался к внутренним планетам системы, к самому сердцу Империи, Палмер чувствовал, как в нем все сильнее нарастает беспокойство. Членам Группы нетрудно было выглядеть спокойными, они, по крайней мере, знали, чем займутся, стоит им приземлиться на Дугл. Он же продолжал оставаться в полном неведении. Перед его друзьями стояла проблема справиться с одним неизвестным: дуглариане, их реакция и поведение, которое, в известной мере, можно было просчитать заранее. Но перед собой Палмер видел не менее двух проблем. Впервые за время, прошедшее с той ночи, проведенной им с Робин Морель, Джей вновь чувствовал себя обособленно от Группы. Одиноким и настороженным. В нем снова ожили былое недоверие и страх. Он, конечно, понимал, что ДОЛЖЕН доверять соларианам, иначе все становится бессмысленным. Ему не справиться с двумя противниками. Но сердцу своему приказать не мог, и оно томительно ныло в предчувствии неумолимо приближающегося часа "X", цели их миссии.

На расстоянии полутора световых лет от центрального светила пролегла орбита Дугла-III, планеты, очень близкой по размерам к Земле, но атмосфера и температура на ее поверхности, больше походила на климатические условия Марса. На ней были хорошо видны большие города, укрытые под неким подобием громадных прозрачных куполов, разбросанных повсюду на поверхности в странном геометрическом порядке. Большие зеленые прямоугольники длиной в сотни миль чередовались с подобными же прямоугольниками, но желтого цвета, похожими на цвет пустынных областей Олимпии. Вероятнее всего, на планете велось единое управляемое хозяйство.

От дальнейшего созерцания поверхности этой планеты Палмера отвлекла внезапно раздавшаяся трель разнообразных щелчков и свистков. Взглянув на пульт управления, Джей увидел целый ряд загоревшихся на ней мигающих огоньков. Ожили стрелки некоторых приборов, назначения которых Палмер до сих пор не знал. У одних стрелки бешено метались от одного конца шкалы к другому, у некоторых — напряженно дрожали, застыв в критическом красном секторе.

Линго поднял голову от приборной доски и с сардонической улыбкой повернулся к Палмеру.

— Наконец-то, — сказал он удовлетворенным тоном, — я все ждал, когда же они начнут.

— Что начнут?

— Проверять нас своими детекторами, — Линго показал на мигающие огоньки. — Это наши индикаторы такого рода обследования. Можно сказать, контрразведка. Судя по всему, наших друзей-" собак" больше всего волнует вопрос, не прячем ли мы на борту атомное оружие или вещества с радиоизотопной активностью.

— Они предусмотрительны. Кажется, подумали обо всем?

— Кроме того, о чем невозможно додуматься, — загадочно произнес Ортега, еще больше сгустив перед Палмером туман неопределенности и неуверенности.

Цель их путешествия скромно пряталась под густой вуалью белоснежных облаков, почти полностью закрывших поверхность планеты.

— Солариане! — вновь ожил динамик. — Вы следовать пункт приземления точно должны. Тысяча стволов лазерных пушек на вас нацелены есть. Любое отклонение разрешенного пути ваше уничтожение полное повлечет.

— Он забавно строит фразы, — усмехнулся Линго: — но все же мысль свою излагает достаточно ясно. Сложно не понять.

Корабль солариан вслед за ведущим его кораблем Дуглаари начал спуск по широкой спирали, вклиниваясь в атмосферу планеты. На высоте десять тысяч метров оба корабля вынырнули из облачного покрова, и, наконец, впервые в истории Человечества глаза людей увидели поверхность планеты Дуглаари.

Неизвестно, какой ожидал ее увидеть каждый из них, но вид у всех был разочарованным. Впрочем, многие обитаемые планеты с такой высоты выглядят примерно одинаково.

Палмер различил берег моря. Цвет воды казался обычным, ничем не отличающимся от водной глади родной планеты. Сейчас корабль дуглариан спускался к большому городу, расположенному на обширной прибрежной равнине. С первого взгляда в облике города, в его очертаниях было что-то весьма странное, но что именно, сразу не определишь. Пожалуй, он казался чересчур геометричен. Когда они приблизились, Палмер ясно смог увидеть, что город состоит из концентрически расположенных, будто проведенных циркулем окружностей, строений с широкими проспектами или авеню, радиальными лучами расходившимися из геометрического центра города на идеально точном расстоянии друг от друга. Все вместе создавало впечатление градусной сетки буссоли компаса, наброшенной сверху на город.

Центральный круг имел радиус полторы-две мили. Ведущий людей корабль направился именно туда. Плавно снижаясь, он приземлился почти в самом центре круга, в нескольких сотнях ярдов от какого-то строения, по форме напоминающего огромный перевернутый стеклянный ящик. И столь же уродливый.

Линго посадил свой корабль рядом. Настал знаменательный момент — люди наконец достигли поверхности планеты Дуглаари (как она значилась на всех звездных картах Конфедерации).

С земли столица Империи внушала еще меньше восторгов, чем ее вид сверху. В архитектуре зданий и ансамблей не было ничего, что могло бы поразить воображение. Скорее наоборот, своей строгой геометричностью она отталкивала и утомляла взор.

Корабль солариан стоял на большом взлетном поле астропорта, окруженного по периферии высокой металлической стеной.

В центре поля возвышалось высокое стеклянное сооружение строгой прямоугольной формы. В стороне виднелось еще несколько подобных зданий, размером поменьше. Между этими стеклянными «ящиками» пытались оживить пейзаж несколько строений в виде больших серебристых сфер, опирающихся на колонны, выполненные то ли из более темного металла, то ли из камня.

Остальная часть огромного, уходящего за линию горизонта, города представляла собой бесконечное повторение зданий, возвышающихся во внутреннем круге. Большие прямоугольники из стекла и стали, высокие и низкие, узкие и широкие, чередующиеся с серебристыми сферами и шарами, опирающимися на «паучьи лапки». И так тянулись миля за милей, бесконечной унылой чередой, насколько хватало глаз, отличные друг от друга лишь размерами и похожие своей безобразностью. Тусклый дневной свет, с трудом пробивающийся сквозь густой слой серых облаков, не добавлял живости в этот однообразный архитектурный пейзаж, делая общую картину еще более унылой и безрадостной.

Все вместе производило довольно неприятное впечатление и было похоже на реализованную в стекле и металле мечту какого-то архитектурного маньяка, полностью лишенного всяческого воображения.

— Добро пожаловать на веселый Дугл, самую жизнерадостную столицу Галактики! — с изрядной долей сарказма в голосе воскликнула Робин при виде этой серости и уныния. — Уф! Этого само по себе достаточно, чтобы оправдать войну с народом, имеющим подобное представление о красоте и эстетическом вкусе.

В каком-то смысле ее замечание несло нечто больше, чем обычная шутка или констатация факта.

— А вот и комиссия по торжественной встрече, — сказал Макс.

В ближайшем к ним здании широко распахнулись двери, и оттуда на бетон посадочной полосы стали медленно выползать приземистые машины, по внешнему виду очень напоминающие танки. Выехав на взлетное поле, они молниеносно развернулись в цепь и довольно быстро покатили к кораблю. Окружив его со всех сторон, тяжелые машины замерли на месте, нацелив на корабль жерла лазерных пушек.

У одной из этих бронированных махин откинулся люк, и оттуда высыпало около полудюжины дуглариан, рысцой устремившихся к кораблю. Расстояние не позволяло подробно рассмотреть черты их лиц, но не могло скрыть длинных стволов энергетических ружей, которыми они были вооружены. Оружия не имелось лишь у бегущего впереди этой команды, являвшегося, вероятно, их командиром.

— Рауль, Джей, надо встретить наших гостеприимных хозяев, — сказал Линго, направляясь к выходу из рубки.

Пока они спускались к переходной камере, дуглариане успели доставить к кораблю нечто вроде передвижного трапа и подняться к входному люку. Проход был открыт, и впервые за триста лет военных действий противники смогли воочию увидеть друг друга.

На первый взгляд казалось, что дугларианин целиком состоит только из шеи и ног. Это было двуногое существо, прямоходящее, без хвоста, с головой и двумя руками. На этом его физическое сходство с человеком ограничивалось.

У этих созданий были длинные ноги; с мощной, хорошо развитой мускулатурой, покрытые, как и все остальное тело, тонкой короткой шерстью темнокоричневого цвета. Туловище непропорционально короткое, круглой формы, без всякого признака на талии, по форме очень напоминающее надувной шар для игры на пляже. Из самой широкой его части тянулись две длинных мускулистых руки, заканчивающиеся шестипалыми ладонями, каждая с двумя противостоящими большими пальцами. Длинную гибкую шею венчала большая треугольная голова с огромными кожистыми ушами по бокам, весьма напоминающими уши летучей мыши. Единственным местом у этого существа, не имевшем волосяного покрова, являлось лицо, обтянутое темной и плотной на вид кожей, состоящее из двух больших красных глаз с почти черной радужкой по краям большого приплюснутого носа, едва выступающего над уровнем щек. Рот же, как ни странно, напоминал очертания человеческих губ. Ростом дуглариане не отличались от обычного человека. Первый, стоящий на трапе дугларианин был одет в нечто вроде короткой, коричневого цвета, туники без рукавов. На ногах поблескивали короткие черные сапоги.

Преодолев минутное замешательство, связанное с обоюдным удивлением при виде друг друга, находящийся впереди дугларианин вошел в переходную камеру, почти оттолкнув при этом тройку встречающих его людей, и освободив таким образом проход для десяти своих сородичей, как две капли воды похожих на ворвавшегося первым, за исключением цвета их туник, имевших одинаковый грязно-серый цвет, и в руках они держали термические ружья.

— Кто у вас командир? — грозно произнес Линго. Дугларианин в коричневой тунике устремил на него яростный немигающий взгляд красных глаз, полностью лишенных век.

— Я, хаарар Ралашапки Корис, — на безупречном английском языке произнес он. — Я командир этого эскорта.

При абсолютно точном построении фраз дугларианин полностью игнорировал ударения, что придавало его речи несколько странный оттенок.

— Вы хорошо говорите по-английски, хаарар Корис, — сделал комплимент Линго,

— Я дипломированный специалист Института Изучения Человека и Человеческой Цивилизации. В мои функции, кроме всего прочего, входит и необходимость изучения немыслимых структур человеческого языка.

Корис четко выговаривал каждый слог, не связывая их друг с другом и не меняя тональности, и Палмер наконец понял, что речь дугларианина напоминает ему телефонный автоответчик.

— Это самое большое помещение на вашем корабле? — спросил Корис.

— Конечно, нет. Странный вопрос.

— Дело в том, что такая каморка слишком мала для нас и мы не можем оставаться здесь длительное время. Вы должны запомнить на будущее, гад, что от вас исходит очень неприятный запах. Длительное пребывание в таком небольшом помещении в компании гада человеческого способно вызвать в моем пищеварительном аппарате нарушения, подобные тому, что вы называете тошнотой. Это было бы нежелательно.

Палмер не замечал, как непроизвольно сжимает и разжимает кулаки, слушая этот разговор. На лицах Ортеги и Линго не проступало никаких эмоций. Они были спокойны и бесстрастны.

— Только сумасшедший, — сухо ответил Линго, — мог не заметить, что эта каморка, как вы изволили выразиться, является ни чем иным, как переходной камерой, предназначенной для выравнивания атмосферного давления внутри и снаружи корабля, особенно при условиях полета в космическом пространстве. Разве на ваших кораблях не предусмотрены подобные помещения?

— Не считая себя сумасшедшим, — ответил Корис без малейших признаков раздражения или гнева, — должен вам сказать, что мне не знакомы такие детали. Предлагаю продолжить разговор где-нибудь в другом помещении корабля. Я уже отмечаю в себе некоторые возмущения пищеварительного тракта, пока управляемые, но очень неприятные.

— В таком случае перейдем в кают-компанию, — пригласил Линго. — И будьте любезны, постарайтесь, чтобы вас не стошнило на ковер по дороге.

— У вас нет никаких прав на мои любезности, гад. Корис двинулся вслед за Линго по коридору, дав знак стражникам следовать за ним.

— И все-таки я приложу определенные усилия, чтобы удержаться от опорожнения моих пищеварительных путей. Такое растранжиривание пищевых продуктов было бы нерациональным.

Остальные члены экипажа собрались к тому времени в кают-компании. Корис, едва появившись на пороге, пролаял что-то своим солдатам, после чего они быстро разбежались по сторонам, замерев на равном расстоянии друг от друга по всему периметру кают-компании. Их термические ружья были направлены в центр комнаты, туда, где сгруппировался весь экипаж.

— Судя по той информации, которая была мной получена ранее, я не ожидал здесь столкнуться с таким количеством человеческих гадов, — сказал Корис, обводя своим яростно пылающим взглядом группу стоящих перед ним людей. Вероятно, не голос являлся у дуглариан выразителем их душевного состояния. Потому что за все время разговора Корис ни разу изменил механической интонации слов. Зато уши этих существ, казалось, жили отдельной жизнью, вздрагивая, сворачиваясь, повисая или, наоборот, расправляясь во всю свою немалую величину, сопровождая этими движениями каждую фразу сказанную дугларианином. Если это можно было назвать языком чувств и эмоций, то для людей он оказался совершенно незнаком, и оставалось было лишь догадываться о значении всех этих «ушастых» метаморфоз. Вот и сейчас, при последних словах Кориса, его уши растопырились в стороны на всю ширину ушных раковин, в очередной раз напомнив собой распростертые крылья летучей мыши, и мелко негодующе затряслись.

— Вам и не нужно знать, — холодно ответил Линго. — Это не входит в ваши функции.

Уши Кориса бешено задергались из стороны в сторону.

— Вы, гады, находитесь на планете Дуглаари, — голос Кориса был холоден и бесстрастен, — Вы — пленники Дугларианской Империи. Не в вашей компетенции решать, что является, а что не является моими функциями и работой. А вот в ваши функции не входит обсуждение вопросов или приказов офицеров Империи. Вы — пленники, и не более того. В ваши функции входит беспрекословное повиновение моим приказам и безусловная правдивость при ответах на мои вопросы. Ничего другого.

— Но мы не ваши пленники, — возразил Линго.

В ответ Корис вновь разразился потоком режущих человеческое ухо звуков, являющихся дугларианской речью. Термические ружья поднялись и нацелились на людей.

— Если вы попытаетесь сбежать, — сказал Корис, — то будете убиты на месте. В случае, если вам каким-то образом удастся вновь захватить управление этим кораблем, он будет немедленно разрушен огнем вооруженных боевых машин, которые его сейчас окружают. Если допустить невозможное и все же представить себе, что вам удастся взлететь, то знайте, что корабль будет испепелен тяжелыми лазерными орудиями, следящими за каждым его движением. И если вдруг корабль, уже при абсолютно немыслимых обстоятельствах все-таки вырвется за границы атмосферы, его ждет встреча с Имперским Флотом, который постоянно контролирует пространство над столицей…

— Этого вполне достаточно, — резко прервал его Линго, — Вы полностью убедили меня в безнадежности любой попытке к бегству. Пожалуйста, избавьте нас от описания кровавых подробностей.

— Количество пролитой крови зависит только от вас, гад, — отозвался Корис. — Вы должны исполнять обязанности пленников, или вас ждет немедленная смерть.

— Я еще раз повторяю, мы не являемся вашими пленниками. Нам поручено выполнить дипломатическую миссию, и прошу нас рассматривать наш визит именно в таком качестве.

— Вы — наши пленники, — настаивал Корис. — Вы — наши враги. Вы находитесь на территории Империи Дуглаари. Из этого следует, что вы не можете считаться никем иным, кроме захваченных в плен врагов. Другой классификации и быть не может. Я не понимаю смысла дипломатической миссии.

— В этом и состоит моя ошибка, — спокойно признал Линго. — Я не должен был надеяться на ваше понимание и, тем более, принятие такой миссии. Это превышает ваши функциональные обязанности. Ведь вы солдат, да? Скажите нам, в чем заключаются ваши непосредственные обязанности?

— Да, вы правы, гад, — сказал Корис, и бешеное трепыхание его ушей несколько успокоилось, — Я солдат Империи. Моя главная функция состоит во всемерном содействии поражению и уничтожению противников Империи. Предназначение солдата — убить врага.

— Что пытается сделать Линго? — шепнул Палмер Ортеге. — Заставить этого типа прикончить нас?

— Успокойся! — так же тихо ответил Рауль, — Дирк знает, что делает.

— Может ли солдат сдаться врагу при определенных обстоятельствах? — спросил Линго.

— Мне ничего не известно об этом. Нас этому не учили, — ответил Корис.

— Я так и думал. Сдаться — значит сложить оружие и отдать себя в руки врага в надежде, что результат данного действия будет предпочтителен продолжению борьбы.

Уши дугларианина судорожными рывками стали дергаться вверх-вниз.

— Подобная концепция пригодна лишь для гада. Она невозможна для солдат Империи, так как единственно приемлемый вариант продолжения борьбы — окончательная победа народа Дуглаари над всеми своими врагами. Для моего дальнейшего нормального функционирования крайне нежелательно даже знакомство с сутью подобной концепции. Мне нужно будет ее стереть из памяти, как только я закончу мою сегодняшнюю неприятную работу.

«Господи, да он не идет, а прямо бежит к собственной смерти и нас тянет с собой», — подумал Палмер. Но вдруг понял весь смысл этой рискованной игры, затеянной Линго. Логика являлась главнейшей чертой мыш ления дуглариан. Но не могла ли она одновременно счи таться слабым звеном этого мышления?

— Следовательно, вы утверждаете, что не хотели бы даже рассматривать саму вероятность добровольно отдать себя в руки врага? Для вас — это нечто непостижимое, что невозможно ни оценить, ни понять?

— Плен — это перевернутая концепция, пригодная лишь человеческим гадам, вымысел их искаженного мышления, их примитивного мозга. Это зло, против которого дугларианский солдат имеет стойкий иммунитет.

— Ну хорошо, — задумчиво произнес Линго. Было заметно, что он тщательно обдумывает дальнейшие слова. — Вам сейчас придется поднапрячь все свои мозговые извилины, дорогой Корис, и постараться все же нас понять. Речь идет о судьбе всей Империи. Мы здесь для того, чтобы передать Человеческую Конфедерацию в руки Империи Дуглаари. Вам понятен смысл и значение этого шага?

Корис ничего не ответил, но уши его внезапно обмякли и повисли жалкими тряпочками по бокам головы.

Палмер сочувственно улыбнулся. Было ясно, что сама мысль отдать целый народ, всю расу в руки врага потрясла даже это малоприятное существо.

— В чем дело? — спросил Линго. — Вы не в состоянии рассмотреть это предложение?

— Это не в моих силах, — ответил Корис, уши которого медленно оживали, принимая свою обычную форму.

— Что вы хотите этим сказать? Никто среди вас, дуглариан, не в состоянии рассмотреть простой вопрос капитуляции одного народа другому?

Уши Кориса вздрогнули и мелко задрожали.

— Прекратите вести себя столь вызывающе, гад, — все тем же безучастным монотонным голосом проговорил дутларианин, — Совет Высшей Мудрости в состоянии понять и решить любую задачу. Рассмотрение столь необычных концепций, вроде вашей, входит в функции Совета, а моя задача, как солдата, состоит еще и в том, чтобы находить и поставлять их ему.

— Вы хотите сказать, что у вас появилось намерение представить нас Кору и Совету Мудрости? — воскликнул Линго, всем своим видом изображая крайнее удивление.

— Совершенно верно, гад, — ответил Корис, уши которого наконец успокоились. — Совет и Кор смогут разобраться с вашей странной проблемой.

— Думаю, у нас нет другого выбора, — вздохнул Линго. — Нам лишь нужно немного времени для приведения себя в надлежащий вид.

— Та одежда, что сейчас облачает вас, вполне удовлетворяет нашим вкусам.

Линго пожал плечами.

— Вам решать. Конечно, вы знаете, что эта одежда кишит миркоскопическими паразитами, присущими человеческому организму. И мне хотелось переодеться в стерильную. Но… Я восхищен вашей отвагой!

— Идите и переоденьтесь в стерильную одежду, гады, — немедленно последовал приказ.

— Очень хорошо. Мы будем готовы через несколько минут, все шестеро.

— Вас здесь семеро, гад.

— Я вас умоляю, — застонал Линго, как бы в отчаянии закатывая вверх глаза, — нас здесь только ШЕСТЬ, четыре мужчины и две женщины.

— Вы что, не умеете считать? Здесь три самки: одна — с коричневой шерстью на голове, другая — с красной, и третья — с желтой.

Вдруг солариане, все, кроме Линды Дортин, внезапно стали разыгрывать странное представление; испускать жалобные вздохи, всхлипывать, в отчаянии заламывать руки, изображая крайнюю степень безутешности и горя.

— Что тут происходит? — поинтересовался Корис.

Испустив последний, самый длинный и отчаянный вздох, Линго повернулся к своим друзьям.

— Мы должны простить его. Ведь он всего-навсего иностранец. Этого следовало ожидать. — он вновь обращался к Корису. — Женщина-блондинка, которую, как вы утверждаете, видите, не приписана к экипажу. Значит, с официальной точки зрения, ее здесь просто не существует. Ни в течение двух прошедших дней, ни в дальнейшем. Эта проблема относится к области чисто человеческих отношений, и существует абсолютный запрет даже упоминать о ней. Эта несуществующая женщина должна остаться здесь, на корабле. Действовать иначе означало бы нанести императору Кору недопустимое, с нашей точки зрения, оскорбление! И мы с вами были бы ответственны за возможные ужасные последствия такого необдуманного шага.

После длительного молчаливого обдумывания новой возникшей проблемы, во время которого Корис пытался, вероятно, осознать еще один аспект алогичности человеческих взаимоотношений и их странные обычаи, он наконец сказал:

— Ладно. Самка с желтой шерстью на голове может остаться на корабле. Бегство отсюда невозможно, и, при необходимости, от нее можно будет так же легко избавиться здесь, как и в зале Совета Мудрости.

— Избавиться? От кого?

— Только не начинайте вновь проявлять свою дремучую глупость, гад, — все тем же монотонным, унылым голосом произнес Корис, — Вы смогли проникнуть на поверхность Дуглаари, а вскоре увидите воочию зал Совета Высшей Мудрости Империи. Несмотря на всю свою недоразвитость, вы должны все же понимать, что было бы совершенно неприемлемо и неразумно оставлять в памяти врагов столь важные сведения, которыми вы уже владеете. В конце концов, пусть мельчайший, пусть один на много триллионов случаев, но существует шанс, при котором вам удастся сбежать с планеты тем или иным способом. Эта возможность должна быть сведена к абсолютному нулю. Поэтому, как только Кор и Совет Мудрости вас допросят, весь экипаж будет немедленно предан смерти.