Алин спал. Ночь была необыкновенно темной, без луны и звезд. Вот уже несколько ночей сон мальчика полнился тревогами и кошмарами.

Алину снова и снова снилось, что он стоит под проливным дождем у стен старинного замка. Черными пиками пронзают тяжелое небо сторожевые башни. Сполохи молний выхватывают из темноты высокие каменные стены… Ворота открываются, и мимо мальчика проносятся две лошади с седоками. На первой, белой, сидят двое: женщина-воин с решительным лицом под тяжелым шлемом и юная девушка. На голове девушки — корона, значит, она принцесса. Она испуганно съежилась между мокрой шеей коня и доспехами своей защитницы. Второй конь черен как ночь. Глаза как горящие угли. Он несет страшного человека в красном плаще, развевающемся за плечами. Человека зовут Гонандорф Аратеро…

Черный конь несется прямо на Алина! Чернильная вязкая грязь ледяными брызгами разлетается в стороны. Конь встает на дыбы — он сейчас раздавит Алина! Мальчик хочет убежать, но не может пошевелиться… Тело онемело, ноги словно приросли к земле. Еще секунда — и серебряные подковы ударят Алину в лицо!

А в это время с другой стороны Деревни кокиров…

— Нави, Нави! Где ты? — Тихий голос Деку-дерева ветер разносил по всему лесу. — Нави! Где ты, моя любимая фея? Над Аграмонтом нависла опасность. Сохнет земля, и сохнут мои корни. Я чувствую, что умираю. Нави, найди Избранного и приведи ко мне. У нас мало времени. Только Избранный может спасти Аграмонт. Спеши, Нави! Лети и найди его!

Маленькая фея, как светлячок, прорезала предрассветную тьму яркой полосой. Она знала, кто Избранный. Она давно ждала того времени, когда ей будет разрешено сопровождать его. Избранный рождается уже со многими знаниями и умениями, обладает даром предвидения, он сильнее и благороднее своих сверстников. Но до поры эти свойства не замечает ни он сам, ни окружающие. Теперь время пришло.

Нави летела к дому Алина — ведь он и был Избранным, хотя пока об этом не догадывался.

Вот и показалась роща, где стоял дом Алина. Как и все кокиры, он устроил себе жилище в дупле дерева. Деревья кариаты издалека напоминают небрежно скрученные из шнуров канаты. Ближе к вершине «канаты» будто раскручиваются, рассыпаясь отдельными ветвями, мохрятся кудрявой зеленью. В разных местах отдельные «шнуры» свиваются в петли, формируя глубокие дупла. В стволах именно этих деревьев кокиры издревле обустраивают свои уютные дома.

Нави скользнула в открытое окно, приземлилась на подушку к Алину и принялась его будить.

— Вставай, Алин, вставай! Ну, давай же!

Она дергала изо всех сил мальчика за пальцы, но тот лишь метался во сне и не открывал глаз. Фея закружилась над Алином, гневно крича:

— Боже! Он не только ничего не чувствует, но и ничего не слышит! Я удивляюсь, как судьба всего Аграмонта может лежать в руках такого беспробудного засони!

Она со всей силы дернула мальчика за прядь волос. Алин проснулся и резко сел в постели. Зевнув, он уставился на фею.

— Привет, муха! Это ты меня разбудила? Зачем? Впрочем, я не в обиде. Сам я никак не мог вырваться из этого жуткого сна.

Алин встряхнул головой, отгоняя страшное наваждение.

— Я не муха, — обиженно надула губки Нави, — я фея. И между прочим, ТВОЯ фея. И будила я тебя не просто так. На то есть веская причина. Ты должен быстрее прийти к Деку-дереву, он зовет тебя. Кстати, я — Нави.

— Приятно познакомиться. А я — Алин. — Алин привстал, сделал неуклюжий поклон и снова плюхнулся на постель. — У меня есть своя фея? Без экзамена? Это за что же я заслужил более легкую судьбу, чем все остальные? Наверное, я просто еще сплю… Да и зачем бы я понадобился Деку-дереву в такую рань?

— Ну, насчет более легкой судьбы я бы не спешила говорить, — нахмурилась Нави. — А теперь вставай и пошли. Нельзя медлить. Все ответы ты получишь у хранителя. Если будешь копаться и дальше, когда мы придем, может оказаться уже поздно!

Отчаянная решительность феи заставила мальчика подняться с кровати и спешно начать собираться. Первым делом Алин попытался найти свои сапоги, но их не было на привычном месте. В недоумении Алин заглянул под кровать. Обувь валялась там, небрежно смятая и грязная настолько, будто вместо сна Алин всю ночь бродил по болоту. Измазанная чем-то черным так, что и смотреть было страшно, пара сапог вызвала у мальчика какие-то смутные неприятные воспоминания. Уж очень черная земля, измазавшая сапоги, напоминала о недавнем сне. Подумать об этом странном переносе сновидения в реальность у Алина времени не было. А потому он незаметно стряхнул грязь и натянул свою чумазую обувку на ноги.

Алин вышел на крыльцо и потянулся. Его дом представлял собой большую комнату в дупле дерева. С крыльца, державшегося на деревянных подпорках, к земле спускалась добротная лестница.

Легкий туман затянул небо персиковой пеленой. Стояла тишина, только изредка попискивала мышь в незримой норе или шуршал листьями трудяга-еж. Вдруг над горизонтом появилась ослепительно белая полоса, расширяясь на глазах. Еще секунда — и начался рассвет. Светило радостно будило своим сиянием природу: зачирикали птицы — еще неуверенно, но дружно, как по команде; зашептались раскрывающиеся цветы. Сначала один прозрачный луч скользнул по дому Алина, потом другой. Прогоняя ночную зловещую тьму, свет быстро растворял завесу, укутавшую землю. Наступило утро.

Мальчику пришлось зажмуриться, так ярко сияло солнце, однако прежде он успел заметить, что к его дому кто-то бежит. Это была Салия.

Салия и Алин дружили с самого раннего детства. Алин даже не задумывался, старше ли его Салия. Вероятно, да. Порой ему казалось, что Салия взяла некое шефство над своим братом-другом. Ее суждения были разумны, советы — уместны и ненавязчивы. Девочка умела разогнать тоску заливистым смехом, и все неудачи тут же забывались. А какой волшебный чай она заваривала! А какой душистый пирог могла испечь! В общем, Салия представляла для Алина настоящую семью — и мама, и друг, и сестра. «Чудная девчонка!» — с нежностью подумал Алин, завидев ее.

Кокир спустился с лестницы навстречу девочке. Его так и распирало сообщить подруге новость.

— Привет, Салия! Знакомься, это Нави — моя фея!

Салия засмеялась:

— Ну, наконец-то! Теперь ты настоящий кокир, и у тебя есть своя собственная фея! Теперь есть еще кто-то, кто присмотрит за тобой. И раз она досталась тебе без экзамена, то, как я понимаю, тебя ждут великие дела.

Нави сердилась из-за возникшей задержки.

— Хватит ворковать! Мы опаздываем, Алин. Мы спешим к Деку-дереву, ты не забыл?! Не задерживай нас, Салия, пока!

Салию удивила резкость феи.

— Но, Алин! К Деку-дереву поставили стражника, и он пустит только Избранного с оружием. А у тебя нет ни меча, ни щита. Твоя фея, по-моему, спешит.

— Я все-все знаю, — перебила Нави. — Между прочим, я любимая фея хранителя. И моего присутствия достаточно для прохода через любую охрану!

Салия только покачала головой им вслед. Некоторая женская заносчивость была известной чертой фей. Да и ревность слышалась в голосе новоявленной феи Алина. Салия вздохнула — теперь придется делить Алина с Нави, как это ни смешно звучит. «Муха с характером, а самомнение какое!» Салия снова покачала головой.

* * *

— Ой! — вскрикнула Нави, увидев стражника, преградившего им дорогу. — Мне кажется, этот громила не знает, что я любимая фея хранителя!

Страж не обратил на нее никакого внимания. Он упер тяжелый взгляд в лицо кокира:

— Алин? Ты? Я не пущу тебя. Мне велено пускать лишь Избранного. А Избранный тот, кто придет с мечом Коиром и щитом. Это я знаю твердо и нарушать инструкции не собираюсь.

Кокир-стражник не мог похвастаться гибкостью ума. Среди других он слыл ограниченным и упрямым. Но когда общее собрание выбирало стражника для хранителя, кокир Тупус вызвался сам. И, заняв этот скучный для других пост, Тупус выполнял свою роль очень рьяно. Зазубрив все инструкции, он даже добавил немного от себя — ну, в качестве творческой инициативы. Ввел часы приема населения, разработал бланк предварительной записи на прием… Страшно подумать, до чего дошел бы он в своем рвении, если бы хранитель жестко не пресек его нововведения.

Тупус немного обиделся и теперь был твердо намерен хотя бы точно выполнять инструкции. На рассвете Деку-дерево сказал, что ждет Избранного. А Избранный должен быть с мечом и щитом. И точка. И ничто на свете не заставило бы Тупуса пропустить кого-то без должного снаряжения. Спешка и какие-то феи (которые, кстати, всегда смеялись над стражником) не могли изменить его решение. И сколько Нави ни пыталась объяснить Тупусу, что оружие Алин может взять и потом, а сейчас главное — увидеться с Деку-деревом, тот был непреклонен.

Бедняжка от отчаяния и безысходности театрально зарыдала, всхлипывая и вытирая нос тыльной стороной ладони. Она летала из стороны в сторону, аж в глазах рябило, издали напоминая маятник под циферблатом лица Тупуса. Алин поймал плачущую и мечущуюся фею за крылышко.

— Успокойся, Нави. Щит мы купим у гномов. А меч я смогу найти в лагере начинающих бойцов-кокиров. Раз я Избранный, то пройду лабиринт и отыщу меч Коир. Вот этим нам и надо заняться, и притом срочно.

Нави шмыгала носом. Увидев большой лист клевера (для нас очень маленький, а для нее — в самый раз), она за неимением платка оторвала его и шумно высморкалась. Алин лишь закатил глаза — откуда в таком маленьком теле берутся эти трубные звуки?! Упрекать фею в неуместном поведении было бесполезно, ее слишком расстроило отношение Тупуса.

По дороге Алин почти никого не встретил — видимо, все еще спали. В конце концов, было еще только пять утра. Лишь один кокир спозаранку покинул дом ради крайне важного дела. Это был староста Деревни, Мидо. Он, как обычно, вышел встречать рассвет. Вы думаете, что он романтик? Нет-нет! Такое предположение насмешит любого, кто знает Мидо. Он боится пропустить рассвет, чтобы дела начать ровно в 5 часов 10 минут, а закат, чтобы закончить дела ровно в 23.00.

Вообще Мидо недолюбливали. Не то чтобы он делал или говорил что-то плохое, нет! Даже наоборот: он всегда делал и говорил все правильно, как надо. И все бы ничего, но и от других он ожидал подобного поведения. Большего прилежания в делах, большей ответственности, собранных в одном человеке, просто невозможно было представить. Вечно недовольный, дотошный и критичный, староста прекрасно вел хозяйственные дела Деревни, но был невыносим.

Мидо и Алин с детства соперничали. Точнее, не совсем так. Мидо был намного старше, поэтому поначалу не мог всерьез воспринимать Алина. Алин тоже никогда не делал и не говорил ничего плохого и, казалось бы, должен был вызывать симпатию старшего товарища. Но Алин своим удивительным обаянием мгновенно покорял любого. Все радостно и с готовностью слушались его, играли в предложенные им игры. Не являясь старостой, Алин имел больше влияния на всех жителей Деревни, чем Мидо. Без единого замечания юный кокир добивался от других гораздо большего. Староста этого не понимал и сердился. Он столько работал, был так требователен к себе, а этот новоявленный выскочка в секунду разрушал его авторитет!

Когда Алин стал взрослым кокиром, Мидо принялся вызывать его на соревнования. Стрельба из лука, бой на мечах, метание камней, преодоление препятствий — в каких только видах борьбы Мидо не пытался доказать Алину и всем остальным собственное превосходство! Но свои редкие поражения Алин воспринимал спокойно и искренне поздравлял противника. А вот если выигрывал Алин, староста мрачнел и надувался на весь мир. Алина искренне огорчало подобное отношение к нему Мидо. И, стараясь лишний раз не нервировать несчастного, Алин теперь обходил его стороной.

Завидев старосту, Алин приветливо улыбнулся:

— Доброе утро, как дела?

— Спасибо, все обстоит хорошо, согласно намеченному плану, — был ему ответ.

Мальчик с феей довольно легко добрались до маленького лесного магазина. Его держали подземные гномы. Они добывали металлы и ковали из них разные изделия. В том же магазинчике можно было купить и разнообразные дары леса.

Алин вошел, потянув за ручку низкой дубовой двери. Внутри магазин представлял собой теплую, уютную и немного тесную нору. Низкий потолок был удобен лишь для гномов и кокиров. За прилавком скучал очень маленький гном — он едва достал бы Алину до колена, если бы не стоял на куче хлама, которая позволяла крохе возвышаться над прилавком. Куча хлама постепенно разъезжалась, и гном медленно исчезал из поля зрения посетителя. Тогда из-под прилавка слышались пыхтение и возня, и через некоторое время продавец снова показывался над столом.

На полках висели венички лечебных трав, стояли мешки с орехами, сушеные и соленые грибы, шишковое варенье, цветные камешки, снасти, ножи, иглы для шитья, мечи и щиты, подковы и украшения. Мальчик вежливо спросил съезжавшего в очередной раз вниз гнома о стоимости щита.

Ответ раздался уже из подприлавочной темноты:

— Восемнадцать рубинов. — Его голос неприятно скрипел, как плохо смазанные петли старой двери.

Вновь объявившись, гном поджал губы и хмуро посмотрел на покупателя, буравя кокира злыми глазами-бусинками.

Алин порылся в карманах и положил на прилавок все свои деньги — двадцать четыре рубина. Гном отсчитал восемнадцать и подвинул покупателю лишние камни и купленный щит. Мальчик уже подходил к двери, а недобрый гном все сверлил его взглядом. Гномы всегда славились своей неприветливостью и подозрительностью. Говорили, это потому, что гномы рождаются из подземных кристаллов. А разве у камней может быть душа?

Покинув лесной магазин, Алин поспешил в сторону лагеря начинающих бойцов. Здесь юные кокиры обучались наукам, умению преодолевать препятствия и обращаться с оружием. Рядом с лагерем находилось странное здание, напоминавшее вросший в землю конус, — древний лабиринт, где, будто в мавзолее, покоился меч Коир. Все знали, что найти его сможет только Избранный. А потому не многие рисковали оспорить это и поблуждать в сырых темных коридорах.

По мнению Алина, конус выглядел скорее таинственно, чем зловеще. Стены лабиринта представляли собой огромные желтые камни. Нави с видом эксперта постучала маленьким пальчиком по стене:

— Да-а, так я и думала. Это цорский мрамор.

Приблизившись к разлому в стене конуса, Алин испытал удивительную решимость. Его словно подталкивала вперед неведомая сила. Он знал… Да! Он точно знал, как дойти до сундука, в котором покоится меч защитника Аграмонта. Но Алина мучили сомнения иного рода. Он чувствовал, что, войдя под своды лабиринта, вступит в лабиринт собственной судьбы. Возврата назад не будет.

«Не сон ли все это, — думал мальчик, — я, Алин, простой кокир, оказался Избранным!»

Он еще раз взглянул на Нави. Вот оно — самое надежное подтверждение этого факта, своя фея, полученная без экзамена. И раз уж она утверждает, что все это не сон и не розыгрыш, значит, судьба ждет его! Кокир набрал побольше воздуха, будто готовился нырнуть в воду, — и скрылся в темном проеме. Нави не имела права облегчить эти поиски Избранному, ведь это был его экзамен.

Коридоры лабиринта были такие узкие, что Алин едва протискивался. Порой потолок резко шел вниз, и приходилось ползти на четвереньках по сырому, пропахшему плесенью лазу. Несколько раз пальцы Алина попадали в какую-то холодную липкую жижу. «Фу, какая гадость, — содрогался он. — Кто бы знал, что путь к легендарному мечу окажется таким неромантическим!» Алин двигался не задумываясь, будто не замечая развилок и боковых ответвлений. Его вела неведомая сила, и вела единственно верным путем.

Нави даже не успела испугаться за Алина, как он уже выбирался из стенного разлома со старинным мечом Коиром в руках. Меч окутывала серая паутина и пыль. Алин протер его большим листом лопуха, и оружие засверкало, будто обсыпанное алмазной крошкой. Гнутую рукоять покрывали древние руны. Нави залюбовалась своим отражением на гладкой стали лезвия.

— Сразу видно качество! — заявила она.

— В чем же ты его увидела? — спросил Алин.

— В нем отражаются все мельчайшие черточки моего очаровательного лица, — не задумываясь ответила фея.

Теперь, имея все необходимое, путешественники должны были очень спешить обратно, к стражнику, и наконец к Деку-дереву…

* * *

Тупус, увидев, что путники возвращаются разозлился.

— Опять ты?! Я что, неясно объяснил? К Деку-дереву пройдет лишь Избранный. А Избранный должен иметь меч и щит. Убирайся с глаз моих долой!

Стражник хотел добавить что-то еще, но, заметив наконец у Алина и щит, и меч, сбился, задрожал и согнулся перед мальчиком в глубоком поклоне. Алин самодовольно хмыкнул и направился в рощу к хранителю. А Нави, не забывшая бесцеремонного к себе отношения, показала напоследок охраннику язык.

За всем этим незаметно наблюдала Салия, притаившаяся высоко на ветке дерева. Она сидела, болтая ногами, над самой головой стража. Девочка ждала Алина. Теперь он быстро удалялся, спеша к умирающему хранителю. Салия обняла ствол дерева и тихо прошептала:

— Удачи!