Андрей Спирягин
В гостях у Черного Проповедника
Тусклый огонь приближается из темноты. Наплывает на нас. Он все ближе. Похож на блестящий глаз сумасшедшего. Доносится сдержанный говор, иной раз и смех. Звезды Вселенной, спеша, гаснут вокруг, тонут в свечении. Ближе, ближе... Теперь мы на месте.
Огонь дробится на блики, играющие на металле и темном дереве. Стойка; словно призрак, прислужник за ней; впрочем, он и есть призрак. А-а... дурак... Но народ перед стойкой живой.
Дим Вервольф сидел за столом, ожидая собеседников, когда заметил Пана.
Пан скользнул мимо ноги Гагамота и стал искать свободный столик. Как назло, свободных как будто не было, и Пан снова глянул на ногу. Она выражала благодушие, следовательно, вечер обещал быть ну, если не самым приятным, то хотя бы веселым. По глазам ироничного Пана Дим увидел, что несет тот сегодня весть об очередной любовной победе Клима Полигалова.
Вокруг отдыхали. Пан снова окинул взглядом зал и наконец нашел, что искал. По многочисленным галунам и наградам он узнал Генерала и рядом чернобородого Дима Вервольфа. Вокруг Дима всегда собиралась ужасная нечисть, вот и последнее увлечение - Генерал. Впрочем, та рыжая девка была не лучше.
Дим приветственно махнул гостю рукой.
- А-а, Пан. Подходи, подходи, присаживайся. Сегодня все заведение говорит о проделках сверхцивилизации... Той самой, ты помнишь, которая совсем недавно объявилась. Они творят бес знает что, с единственной целью доказать, что они что-то из себя представляют. Но зачем?! Все и так уже с этим смирились. Что нового ты сегодня принес на усах?
Пан грациозно отодвинул стул и сел, закинув ногу на ногу.
- Скажи, Дим, земляне все еще думают, что людей съедают, когда похищают их на тарелках? Убеди их, что это неправда, вы на редкость несъедобный народ.
- Ты опять кого-то стащил?.. Не знаю, что они думают, но если бы меня похищали так часто, я бы вечно ходил раздраженный.
Пан, затаив веселость в зеленых кошачьих глазах, кивнул Генералу.
Генерала Пан украл с одной из планет. Пан любил такие штуки, он называл это "вмешательством в историю" и вмешивался в нее по несколько раз на дню. Генерал сидел и попивал кофе, потому что украли его давно, и он привык к таким встречам.
Вскоре появился, сверкая нетрезвой физиономией, Хрустальный Профессор. Изобретений у него было полно, и потому он всегда выглядел несчастно и пьяно. На его счету значились и машина для уничтожения планет, и газ, растворяющий все, и заклинание, парализующее представителя сверхцивилизации. Больше это заклинание не парализовало никого, но то, что оно действовало на сверхцивилизацию, уже внушало уважение. Словом, совесть Профессора была отягощена. Он появлялся в компании, чтобы выпить, а затем сворачивался на углу стола и засыпал, удивительно напоминая пепельницу из чешского стекла. В таком состоянии друзья его не любили: он занимал слишком много места на столе и собирал пыль.
Дим усадил Профессора рядом и стал думать, будет Пан рассказывать про Клима. Полигалова или же он ошибся.
Клим Полигалов любил завоевывать галактики. Он не завоевывал всякую мелочь, на его счету были только крупные, всем известные миры, которые он захватывал основательно, с большим количеством жертв со стороны противника. Правда, он тут же безнадежно влюблялся, что сводило на нет все его победы. И начинал писать стихи. Не было на свете ничего более разрушительного, чем Климовы стихи. Когда Черный Проповедник бывал в хорошем расположении духа и ему хотелось только одного - испортить всем настроение, - он читал эти стихи, оставаясь, как всегда, невидимым. Иногда он поручал это дело призраку за стойкой, потому что тот тоже умело прятался.
В зале пока было спокойно, но нельзя было услышать, что говорят за другим столом, лишь - гу-гу-гу! - гул висел под низким потолком, и часы тикали шепотом - тик-тик-тик... Нога Гагамота притопывала в такт.
Заиграл странный инструмент, изобретение Хрустального Профессора, который Дим называл "психушкой". Он выдавал не только звуки, цвета, ощущения и запахи, но и эмоции, и если всем, например, надоедало восхищаться прекрасной мелодией, он вгонял вас в апатию, и вы, как идиот, внимали сверканию красок, сожалея о том, что занимаетесь этой мурой, а не копаетесь на грядках где-нибудь на Баранде.
Хрустальный Профессор заплакал, потому что только ему одному было известно смертоносное действие этого аппарата. Впрочем, ящик стоял здесь еще до ноги Гагамота.
Играл музыкальный шкаф. Стены, чувства - все поплыло и рассеялось, и в компании стал преобладать Генерал...
"...Он знал, как вести людей к счастью. В его стране жили ни хорошо, ни плохо, и жизнь двигалась ни шатко, ни валко. Не было в ней огня. И лентяям в жизни той было вольготно, а лентяев Генерал не любил, в чем был прав.
Ведь, как известно, любое государство создается Историей для того, чтобы оно заставляло людей продуктивно работать. И чем лучше государство заставляет людей работать, тем быстрее оно идет к процветанию, и не важно каким способом приводится в движение механизм. Он крутится быстро, когда находится в руках профессионалов и приносит плоды движения. В стране профессионалом был Генерал.
Он управлял армией. В соседних краях армия браталась с народом, изрядно его побаиваясь, что, в общем, странно. Здесь, под управлением Генерала, все шло как и должно - наоборот; ведь армия, боящаяся безоружных, никому не нужна, она ни на что не способна, ее бесполезно куда-либо посылать, даже во имя справедливости, потому что матерям жалко своих сыновей, а сыновьям жалко себя. Да и что есть справедливость? Однако Генерал знал свое дело, под его знамена становилось все больше и больше народа. Профессионал - это человек, отлично знающий свое дело; профессиональный солдат - это солдат, отлично знающий свое дело. А дело у солдата одно..."
И когда Генерал хладнокровно сказал вялому правительству: "У меня в руках армия, - и добавил: - Ждите..." - Дим попросил Пана украсть его. И до сих пор мучается, не сделал ли он ошибку. Однако Генерал уже привык здесь пить кофе...
Шум в зале усилился. Дружно ударились кружки, расплескивая вино.
- Ну-ну, и что же?.. - спрашивал, ухмыляясь в черную бороду, Дим.
- Вот. - Пан когтем подтянул к себе кружку. - Кажется, Клим подыскал себе достойную пару. Она родила ему сына.
- А не посетить ли нам его? Никогда не видел наследников Полигалова, хоть они и многочисленны.
- Что ж, это будет забавно...
Два места за черным дубовым столом вмиг опустели и дымный прокуренный воздух сомкнулся. Прочие занялись беседой.
- Клим - это мое порождение, - горько сказал Хрустальный Профессор.
С топотом и шутками друзья ввалились в необъятную комнату. Вся она была увешана ратными трофеями и оружием. На обширных коврах висели мечи и секиры, а по углам размещались машины Хрустального Профессора и пыточный инструмент. Присутствовали и головы поверженных противников: белые и черные, клыкастые и искаженные злобой, все знатные воины. Дим многих знал...
Шел процесс кормления ребенка.
Вервольф очень слабо представлял себе общение Клима Полигалова с детьми. Одноглазый крутился, лебезил и все пытался спеть услышанное как-то от Дима "Утомленное солнце". При всех достоинствах Клима голос у него был противный, и младенец с недетской решимостью обрывал его поползновения. Клим прекращал...
- Кушай, кушай. Спеть тебе что-нибудь? - гремел Клим. - Скажи Климушке: "Спо-ой"...
- Нет, - отрезало чадо.
- Все верно, - снова заныл в таверне Профессор. - Это все я виноват. Что может быть сентиментального в этом ребенке?
- Господи! Куда уж нам быть сентиментальное. Не хватало, чтобы у нас появился еще один добряк Полигалов, или сколько их там может появиться. По-моему, в этом доме не хватает именно твердости и воинственности.
Дим снял со стены алебарду, выбрал на глазок машину-убийцу поужасней, заржавевшую от вечного бездействия, и нанес сокрушительный удар.
В глазу Полигалова загорелся дьявольский веселый огонь. Он повернулся, он встал во весь рост, затмив свет, он топнул ногой, отчего со стен с грохотом посыпалось оружейное барахло.
- Черт возьми! - проорал он, бешено сверкая белком и выволакивая какую-то железяку из-за пояса. - Мой лучший экземпляр!
Пан, скучая, отвернулся и решил пообщаться с отпрыском. Сзади громыхало железо и рушилась рухлядь, слышалось сопение Клима и подзадоривающие выкрики Вервольфа, Словом, они рубились. Что-то попутно взрывалось, но это было неинтересно.
- Все дело в том, - говорил Пан полигаловскому чаду, - что наш толстяк слишком добр, и поэтому собирает у себя всю эту мерзость, дабы ей не пользовался кто-нибудь другой. Ну разве это метод?
- И этот тоже, - серьезно ответил младенец. Пан приподнял бровь.
- Вся моя коллекция испорчена, - сказал Клим с фальшивой горечью.
- Еще соберешь, - небрежно махнул рукой Дим.
- Я оторву тебе голову, - соврал Полигалов вдобавок.
- Корми дитя, - сказал Дим и добавил, обращаясь к Пану: - Идем, здесь больше делать нечего.
Поскучневший Клим взялся за ложку...
Когда они вернулись, оказалось, что Черный Проповедник успел подкинуть им гостью. То есть желающих было много, но Проповедник умудрился ужать всех в одну. Впрочем, Дим ее знал. Ее звали Жигелла. Она любила нищету, гордо несла свой крест и презирала всех, кто живет богаче ее. Почему она презирала всех, кто живет беднее ее, Дим не понимал. Она жаловалась на жизнь, портила Диму настроение и сравнивала человечество с племенем головастиков, до которых, впрочем, оно тоже не дотягивало, Вервольф вяло кивал, не понимая, почему он все это терпит. Его уже совсем было разобрала скука, но положение спас новый посетитель.
С треском, сыпя искрой и распространяя запах озона, на сцене появился представитель сверхцивилизации, увешанный приборами и наполовину невидимый. Он тут же начал хвастать, как славно им удалось вывести с умирающей планеты целые народы, постоянно увязая в подробностях и доставляя всем неслыханное удовольствие. Пан хохотал, как сумасшедший, и даже закурил, чтобы успокоиться. Светясь самодовольством, представитель также расписал картину переноса вслед за несчастными и их солнца, дабы они не очень горевали.
- Представляете, - причмокивая и щелкая пальцами, говорил сверхгуманомд, - они проснутся утром и увидят собственное солнце над головой!..
Впрочем, последнее время он стал обижаться на смех, старался меньше удивлять всех своей мощью, и чтобы прослыть своим парнем, не чурающимся общества, стал говорить, что любит, когда в его кружке с вином плавает муха. В эти минуты на него страшно было смотреть.
Хрустальный Профессор наконец перестал мучиться угрызениями совести и уснул, тут же превратившись в пепельницу, а Вервольф грубо отпихнул его от себя локтем, потому что Профессор храпел.
- Так ты хочешь сказать. Пан, - продолжил Вервольф разговор, - что злу можно создать условия, а можно и нет...
- Твоя удивительная прозорливость восхищает меня, - ответил Пан. Особенно если учесть, что эту фразу я слово в слово сказал тебе пять минут назад.
- Не дерзи.
- Смотри, смерть рождается в умах многих, но в силу ее обращают единицы. Что может клерк, видящий во сне горы трупов? Наполеона же можно лишить его скипетра. Если ты сильный, замкни на себя проявления мерзости, и они будут работать вхолостую.
- Ну, - вообще говоря, это трудно, - сказал Вервольф, потягиваясь. - Ты выходишь на поле брани, с горящими глазами и готовый ко всему, у тебя широкая грудная клетка и хорошо развитая мускулатура, что само по себе труднодостижимо, а это первое условие. Ты зычно кликаешь врагов, обещая прописать им ижицу, а они, может, и не знают, что они враги, ну, или кем ты их там считаешь. И Бог знает, кто за это возьмется... Может, это вовсе и не такое интересное занятие.
- Ну-ну! Поминать Бога в заведении Черного Проповедника неприлично...
В воздухе плавали сны Хрустального Профессора.
Профессор делал что-то ужасное. Дышащие холодной смертью машины кружились по залу, требуя воплощения. Профессор отмахивался от них, убегал, прятался, но все равно создавал их, плача навзрыд. Вервольф поморщился и закурил сигарету.
Пан толкнул Дима в бок и Вервольф посмотрел на представителя сверхцивилизации. Тот был жалок, потому что, икая и давясь, пытался отхлебнуть из кружки, в которой плавала муха. Представитель был брезглив и не выносил мух. У него на родине мух давно не было, и Вервольф подумал, что тому, наверное, надо было выбрать какой-нибудь другой способ. Муха была изрядно потрепана; вероятно, представитель приносил одну и ту же, и в таком случае уж конечно ее продезинфицировал.
Сны Профессора продолжали плавать вокруг посетителей, нагоняя на них тоску...
В таверну ввалился Дизайнер. Он был пижон и носил темные очки в любую погоду и при любом освещении; очки были красивые, но естественно, что при плохом освещении он ориентировался слабо.
Здесь, однако. Дизайнер был завсегдатаем. Черный Проповедник приваживал его сюда, поэтому, хоть и натыкаясь на предметы, пришедший придерживался довольно верного направления.
- Вы все головастики, - с ненавистью проговорила многосущностная Жигелла, косясь на храпящую пепельницу, - но и они переживут вас. Они живут пятьдесят миллионов лет.
- А откуда вам известно это число? - спросил Вервольф. - Вы-то живете недолго.
- Мне сказали.
- Вам солгали, - холодно отметил Дим. - А тому солгали тоже.
Жигелла заткнулась, потому что поверила.
Пан подумал, что, вступи он в философский спор, результата, пожалуй, не было бы.
Подошел Дизайнер и хлопнулся рядом.
- У меня новая идея, - сказал он.
Все идеи Дизайнера носили мерзкий и глобальный характер, и поэтому Вервольф не хотел его знакомства с Профессором.
- Мне нужен Хрустальный Профессор, - выложил Дизайнер ожидаемую фразу.
Сны последнего все еще тяжело парили в воздухе, однако из-за очков Дизайнер ничего не видел. Вервольф покрутил дымящимся окурком.
- Мне кое-что не нравится в этом мире. - Дизайнер суетливо обвел рукой вокруг себя.
"С ума сойти", - подумал Дим между прочим, щекоча спящего Профессора. Это было бы скучно, когда бы не пугало своей регулярностью.
По залу прокатился гул, и колыхнулся дымный воздух; нога Гагамота, до сих пор пребывавшая в благодушном состоянии, сменила его на безразличное. Впрочем, это не могло испортить вечеринки.
- И что же вы хотите? - спросил Пан, сверкая глазом в дыму.
- Вы, насколько я понимаю, Пан?
- Да.
- Мне говорили, что вам можно излить душу.
- Ерунда, ерунда. Помоями и объедками занимается он. - Пан ткнул в призрак за стойкой.
- Я, - сказал Дизайнер, не замечая, что Пан ему нахамил, - хочу создать новое племя полубогов, которые уничтожат всю эту мразь!
И он снова обвел рукой вокруг.
- Фу, ну какая же это новая идея? Дело банальное. Мы здесь только что даже обсуждали что-то на эту тему. - Пан покосился на Вервольфа, но тот отвлекся от разговора...
Адам мягко выговаривал представителю сверхцивилизации:
- Вы, по моему мнению, слишком спешите со спасением. Чтобы погрузиться в фантазию, надо ее иметь. Нельзя придумать то, чего никогда не видел, нельзя вообразить яркую жизнь, не зная о ней ничего. Мир сладких грез очень узок...
Об Адаме Вервольф ничего не знал, но чувствовалось, что переместить звезду или галактику, или самого представителя сверхцивилизации куда-нибудь для него сущие пустяки.
Дим заинтересовался. Что нам известно о цивилизациях, рожденных до Взрыва?
...Говаривали, что Черный Проповедник очень хотел отвадить Вервольфа от своего заведения...
Тут оживилась и предалась воспоминаниям нога Гагамота...
"Было время, когда все были порознь, и подвергались тлетворному влиянию, и пускались грешить по примеру любого, но миссионерский дух не умирал. Заповеди непонятным образом западали в человеческий разум. Наступили и такие времена, при которых если кто-то перегибал палку, все бросались его усмирять и наказывать, кое-какие мерзости кое-где загнивали сами собой, ибо у остальных хватало сил не пускать заразу на свою территорию. Человечество менялось; Люди стали благороднее, научились мыслить абстрактными категориями, и количество ассоциативных связей у них увеличилось. Но большинство людей, в отличие от поэтов, было деятельно и не считало, что лучше умереть от голода в размышлениях над сущностью бытия, чем добывать руду; а к тому времени поспела и технологическая революция. Народ перестал взрывать бомбы и сам удивился этому в крайней степени целесообразному и мудрому решению. И вот, когда у всех мысли стали весьма изрядной длины, а претензии к окружающим поуменьшились, и подкатилось человечество к долгожданному, но скучному золотому веку.
Все было бы неплохо, но покой имеет обыкновение только сниться. К тому времени существовали, нет, даже не роботы, а весьма полноценные разумные существа. Да и с животными эволюция подоспела, объявились и долгожданные братья по разуму, и проблемы навалились не по одной, как того всегда желается, а все сразу, как оно обычно и бывает.
И снова завертелся круг, и были извлечены из забвения такие слова, как "здоровье нации", и "национальное самосознание", и "нетерпимость к окружающим", обогащенные новым смыслом, и гибли миссионеры, ибо всегда были времена, когда люди не понимали, что нет ни иудея, ни римлянина.
Человечество было мудро своим опытом, однако оно было еще и сильно. И нужно лишь терзаться ночами, понимая слабых, и упорно искать мирные методы решения. Золотой век не наступил, ибо три новые цивилизации были молоды, однако, понятно, что и человечество было уже не то...
Что дает нам генная технология? Красивых женщин, безупречных детей, героев и гениев и еще привычку менять себя, небрежно и буднично, движением пальца; внешность и прочее... Отсюда выход прост: объединить под единой крышей вида ВСЕХ!
Вселенная бесконечна. Новые цивилизации отыскивались в ней, и все новые способности получал человек; многое он мог и раньше, а теперь практически все... И, витая в просторах Вселенной, ностальгически вспомнил он однажды то человечество, от которого все и пошло. И тогда для забавы, а может, по мудрости, создал он нечто по образу и подобию своему. А значит, стал он Богом или Природой, что теперь уже все равно..."
- Уж не хотите ли вы занять место Бога, коли плодить придется полубогов? - вопросил стеклянным голосом Пан.
- А если да? - отвечал Дизайнер.
- Так ведь оно чужое, а вам нужно быть на своем!
- Ерунда! - Дизайнер в запале сорвал очки и тут же завертел головой, расталкивая движением воздуха машины Профессора. - О-о! Да это же то, что мне нужно!
Сигарета обожгла руку Вервольфа, он побледнел и от волнения (что с нами творит волнение!) ткнул раскаленное жало окурка в стоящую тут же пепельницу чешского стекла. Раздался нечеловеческий вой. Сны рухнули на пол и вмиг растворились.
- Боже, это мне за грехи, - причитал Профессор, в которого только что погасили окурок.
- Вы случайно не Хрустальный Профессор? - с подозрением спросил Дизайнер.
- Нет, я убийца, - горько ответствовал тот.
По лицу Дизайнера разлилось разочарование.
- А-а... - сказал он и отвернулся.
Ночь клонилась к концу. Начали расходиться гости. Исчез в неведомых краях Адам, а за ним, влекомый любопытством, исчез и Вервольф, и долго не было его.
Прошло миллион лет.
Черный Проповедник свел Дизайнера со слабовольным Профессором, и Дизайнер пошел к своей цели. Даже Клим Полигалов не может справиться с ним. Многосущностная Жигелла все большим и большим количеством лиц являлась в зал, а Пан заглядывал все реже. Прислужник за стойкой разросся и обнаглел. А Вервольфа все не было.
И говорили завсегдатаи, что не было никакого Адама, а просто Черный Проповедник нашел-таки способ отвадить Вервольфа. И ждет теперь Дима место его в придорожной таверне, его приземистый черного дерева стул.