Сладкий полуночный сон оборвала воздушная тревога.

Ярко засветились потолочные лампы разгоняя темноту по самым дальним углам купе. Захрипел динамик и едва проснувшийся Горазд уже был готов бежать к своему мизгирю, спрыгивать с движущегося состава, чтобы не быть лёгкой мишенью и целить стволами пулемётов в тёмное, холодное небо. Товарищи по купе остановили первый порыв, а после он уже сам разобрался, что воздушная тревога была первого, самого минимального уровня. Не столько тревога, сколько предупреждение, что где-то в этом районе замечены воздушные силы врага. Бежать к замершим на платформах танкам пока не надо. Нужно находиться в боевой готовности сделать это, на случай резкого ухудшения ситуации.

Облачившись в пилотный комбинезон, Горазд спустился на нижнюю полку. Тайбарей принёс на всех противный, чуть тёплый кофе. Очередь к умывальникам стояла в половину вагона. Динамики общего оповещения замолчали, дальше вся нужная информация выводилась на планшетах.

Служба контроля воздушного пространства заметила в квадрате прохождения поезда двух драконов. Судя по размерам, то были молодые экземпляры, а значит далеко не такие опасные, как старейшие патриархи их проклятого племени. Вряд ли они собирались атаковать стекающиеся к Ноябрьску составы, скорее выполняли разведывательные функции.

По обнаруженным целям, из Нового Уренгоя и из ноябрьского укрепрайона отработали зенитно-ракетные комплексы класса "триумф". Одна цель была уничтожена, второму дракону удалось уйти. Собственно, на этом воздушная тревога и закончилась. Можно дальше заваливаться спать и так, пожалуй, и следовало бы сделать - середина ночи, до Ноябрьска ехать ещё не меньше восьми часов.

Легко сказать, ложись и спи. А как тут уснёшь, если это чуть ли не самое первое дыхание войны, коснувшееся вчерашних курсантов в их новом качестве полноценных бойцов?

Они ещё долго обсуждали летающих тварей, вспоминая рассказанные преподавателями характеристики этого, крайней неудобного, для наземной бронетехники, противника.

Вообще-то учёные считали драконов отдельной расой то ли сотрудничающей с демонами, то ли порабощённой ими. Драконы были по крайней мере ограниченно разумны, а может быть и обладали полноценным разумом. Насчёт последнего учёные мужи до сих пор отчаянно спорили. Для солдат всё было просто. Огромная летающая ящерица способная бросаться шарами низкотемпературной плазмы и рвать когтями броневую сталь представляла собой страшного противника.

Размах крыльев взрослых экземпляров достигал трёх десятков метров. Вес доходил до нескольких тонн. Как эта махина умудрялась, при необходимости, летать чуть ли не со скоростью звука и прицельно бросаться шарами плазмы - никто не понимал. Старейшие представители драконьего племени владели дополнительным арсеналом средств воздействия на реальность, которую иначе чем магией назвать не получалось. Их младшие собратья, как правило, несли на спинах низших демонов и прокаченных инфералов увеличивающих и без того немалую огневую мощь летающей смерти. Хорошо ещё, что драконы, так же, как и демоны, привыкли к значительно более жаркому климату и действовали зимой менее эффективно, тратя часть сверхъестественных сил на обогрев и поддержание собственной жизнедеятельности.

Как удалось выяснить, размножались драконы редко, но в одной кладке могло быть до нескольких сотен яиц. И, при соответствующей заботе, выживало и вырастало в зубастые твари не меньше половины из них. Авиация вообще не самый удобный противник для наземной бронетехники. А обладающий собственным злобным разумом живой бомбардировщик и вовсе настоящий кошмар. Собранный не из стали и композитов, а из живой плоти, защищённый бронёй и магическими щитами, матёрый взрослый дракон представлял собой отнюдь не простого противника даже для современного истребителя Су-57.

Из штатного вооружения танк проекта "мизгирь" мог противопоставить воздушному противнику только три тяжёлых электромагнитных пулемёта. И, при наличии специальных противовоздушных боеприпасов, взрывающихся на заданной высоте или по команде, заградительную стрельбу из главного калибра. В одиночку танк мог отогнать только молодого дракона. Пятёрка слаженно действующих мизгирей способна доставить неприятности взрослой особи. А если танки были оснащены дополнительным вооружением, специально подобранным для поражения воздушных целей, то здесь уже драконам приходилось опасаться укрытых в яйцевидной кабине, под слоями композитной брони людей.

Вроде бы всё не так плохо, но и драконы в одиночку не летают. Разве только на такие вот разведывательные миссии.

Постепенно выветривался адреналин, вызванный сообщением о воздушной тревоге. На столике тихонько брякали липкие из-под выпитого кофе стаканы. Горазд заснул, но перед этим нашёл в себе силы снять комбинезон пилота шагающего танка. Мало ли когда ещё удастся выспаться пусть на откидной полке, но зато и на настоящих белоснежных простынях.

Остаток пути прошёл спокойно, если не считать проверки безопасников уже на въезде в Ноябрьск. Трое солдат в облегчённой версии индивидуальной брони, с двумя собаками прошлись по вагону проверяя у прибывших отпечатки пальцев и сканируя радужку глаз. Собаки, здоровые, как телята, заросшие шерстью, с мощными, выступающими челюстями и чёрными, влажными носами - насторожено обнюхивали едущих на фронт бойцов. Подходя к огромным, по пояс, зверюгам, младшие лейтенанты замирали, давая тем обнюхать себя. Не всех инфералов может учуять пёс, но достаточно многих, чтобы такая простая проверка оставалась действенной.

Горазд был полностью уверен, что он настоящий человек, а не скрывающаяся под чужой личиной сверхъестественная тварь, но всё же не без облегчения отошёл прочь от не заинтересовавшейся его запахом собаки. Мало ли о чём может думать и рассуждать натянутая тварью личина? Может быть она тоже считает себя обычным человеком и полностью в этом уверена? До тех пор, пока не приходит время сбросить её, выбросить, как использованное одноразовое полотенце.

Пока шли проверки. Пока поезд ждал своей очереди на разгрузку. Прошла уже первая половина нового дня и учитывая, что завтракали они только утром, уже хотелось перекусить. Но больше того хотелось отыскать таинственного напарника, старшего лейтенанта Золотилова ,с которым Горазд должен был встретиться по прибытию в Ноябрьск. Но кто сказал, что первый пилот будет встречать его сразу на вокзале? При всей царящей здесь суете это было бы достаточно неудобно.

Следуя предписанию, Горазд должен найти расположение своего полка, оставить вверенную технику и идти оформлять документы и представляться старшим офицерам. Так он и собирался поступить и уже хотел забраться обратно в кабину мизгиря, тем более что к бодрящему утреннему морозу добавился набирающий силу ветер и это уже было не так приято. Снега в окрестностях Ноябрьска почти не было. А тот, что выпал, давно растоптали прибывающие и прибывающие в прифронтовой город войска. Время обильных снегопадов придёт чуть позже и, насколько понимал Горазд, ставка планировала начать наступление именно в этот короткий период, когда уже ударили относительно серьёзные холода, но дороги ещё не полностью завалило снегом. Шагающим платформам это не столь важно, но есть ещё и машины обеспечения, и тяжёлые ракетные комплексы на гусеничном и даже на колёсном ходу, которым для движения требуется хоть какие-то дороги.

-Эй, парень! - окликнули его. -Ты что ли будешь младшей лейтенант Романенко?

Обернувшись, Горазд столкнулся взглядом с прищуренными, из-за ветра, серыми глазами человека в обычной военной форме без знаков различия.

Если этот был тот, о ком Горазд думал, то почему не в комбинезоне танкового пилота? И почему без знаков различия?

Однако рефлексы взяли своё и Горазд звонко крикнул: -Я!

И уже потом, на полтона ниже, осторожно спросил: -А не вы ли...

-Старший лейтенант Золотилов. Николай, -представился собеседник. -Полтора часа уже тебя жду. Замёрз, как собака.

-Там поезд задержали для проверки. Потом ещё ждали очереди на разгрузку, -попытался объяснить Горазд и замолчал. Вместо этого он подумал - чего это я оправдываюсь, как мальчишка? Как будто поезд задержался исключительно по моей вине?

Золотилов носил зимний вариант военной формы которой обеспечивались войска обеспечения, вроде операторов ударных дронов, связистов, техников и так далее. Но в отличии от всех них у него не имелось нашивки с родом войск и (это вызывало всё большее недоумение Горазда) отсутствовали знаки различия. Как будто перед ним стоял не первый пилот шагающего танка, а только призванный и ещё никуда не определённый резервист.

-Что стоишь, доставай планшет, -подсказал Золотилов.

Планшет, вместе с остальными вещами, лежал в кабине и Горазду пришлось забраться внутрь мизгиря за ним и спуститься. Что примечательно, собеседник не пытался даже дотронуться до опоры танка. Горазд, на всякий случай, следил краем глаза. Он всё ещё не был уверен, что новоявленный первый пилот действительно тот, за кого он себя выдаёт.

Идентификация на планшете разрешила сомнения. Горазд тут же представился: -Младший лейтенант Романенко!

-Не кричи, не на плацу, -посоветовал первый пилот. -И не "летенанькой" лишний раз, по имени зови. Мы ведь теперь вроде как напарники. Два пилота одной машины. Кстати, как она?

-В полном порядке товарищ ста... Николай, -вовремя поправился Горазд. -Загружен стандартный боекомплект. Проверена работа все бортовых систем. Ожидаю получения специальных боеприпасов и дополнительного вооружения!

Золотилов вдруг спросил: -Тебя Гораздом зовут? Ну и имечко. А скажи мне парень, ты случайно не южанин?

-Так точно, -скривился Горазд.

-Откуда родом?

-Из Новосибирска.

-Ну и какой же ты южанин, если родом из Новосибирска? -поинтересовался Золотилов.

Не найдя что можно ответить, Горазд промолчал. Они забрались в кабину мизгиря, причём старший лейтенант сел на место пилота-водителя. Боевая машина едва заметно дрогнула, оживая. Разогнулись стальные конечности. Повинуясь уверенной руке Золотилова, шагающий танк покинул вокзал.

-Товарищ старш... то есть Николай, а вы где родились? -спросил Горазд.

-В Бердске, -бросил Золотилов. -Но вырос уже в Москве.

-Это же совсем рядом с Новосибирском? -чему-то обрадовался Горазд. -Мы с вами практически земляки!

Золотилов в ответ ухмыльнулся. Он сосредоточился на вождении и только когда танк вышел за пределы города и впереди уже виднелся символический забор из поставленных стоймя железобетонных плит и контрольно-пропускной пункт негромко сказал: -Нет, не забыл...

-Что не забыли?

-Не забыл, как здорово управлять танком проекта "мизгирь", -пояснил Золотилов. -Больше года не садился за штурвал.

-А где же вы были? -удивился Горазд.

-В тюрьме сидел, -пояснил Николай. -По обвинению в сотрудничестве с врагом и предательстве интересов человечества.

Скосив глаза на открывшего рот Горазда, старший лейтенант пояснил: -Да ты не бойся, оправдали. Месяца два как вышел. Всё мотался неприкаянным пока ждал машину и напарника. Получается, что дождался.

Солдат в ИТБ, с монструозной винтовой в руках, но с откинутым забралом шлема, сделал знак остановиться при приближении к контрольно-пропускному пункту. Согнув опорные конечности, Золотилов опустил кабину на уровень лица стоящего человека и открыл защитный колпак.

-Кто и куда? -потребовал ответа пехотинец.

-Люди мы, человеки, -ухмыльнулся Золотилов. -А насчёт "куда" - так на войну-матушку. На неё родимую.

Охранник шутки не принял и перехватил свою винтовку. Из-за являющихся частью индивидуальной брони перчаток, его пальцы казались значительно больше настоящих, но и в них винтовка поражала размерами. Не столько винтовка, сколько миниатюрная пушка. Из таких даже танк можно подбить. Не современный, конечно, а прошлого или позапрошлого поколения, ещё на гусеницах и с дизельным двигателем. Такие, которые сейчас инфералы клепают. Не от хорошей жизни, разумеется, а по причине чудовищного падения общего уровня технологий на захваченных демонами территориях.

-Спокойно, солдат. Вот все документы, предписание. Пополнение мы, точнее его маленькая часть.

Изучив выведенные на его лицевой щиток, пересланные в ответ на запрос в электронном виде документы, охранник успокоился и махнул рукой, чтобы открыли ворота.

Уже отходя, он недовольно буркнул: -Отстаёте.

Закрыв колпак и подняв танк на ноги, Золотилов сказал, но из-за закрытого колпака его ответ услышал только сидящий в соседнем ложементе Горазд: -Мы не отстаём, демонов и инфералов на всех хватит. Как бы даже не было бы слишком много.

Мизгирь вошёл в местоположение одной из танковых армий, концентрируемых командованием для начала масштабного наступления. Ворота закрылись.

Реприза:

Много умных голов с большими погонами гадали: как так получилось, что демоны, едва появившись, достигли столь впечатляющих успехов и почему в первые годы вторжения армии людей всё отступали, оставляя врагу города, гражданских и производственные мощности?

И ведь нельзя сказать, что к концу очередного века на земле наступил мир и процветание и военное ремесло оказалось забыто. Скорее наоборот. В мире где с каждым годом становилась вероятнее угроза четвёртой мировой войны, где редкий год проходил без какого-нибудь локального конфликта, где число военных или двойного назначения спутников как бы не превышало число гражданских. Назвать такой мир беззубым никак нельзя.

Однако всё перечисленное мало помогло, когда по всей планете вдруг открылись порталы, через которые хлынули орды разнообразных чудовищ. Точнее, неправильно будет говорить, что не помогло. Часть порталов удалось закрыть ядерными ударами. А если не закрыть, то хотя бы сделать так, чтобы из них перестала лезть всякая пакость. К сожалению, закрепившись на первоначально захваченных плацдармах, демоны оказались способны открывать новые порталы.

Волны орбитальных бомбардировок неоднократно останавливали сплошной вал низших демонов, которым, казалось и вовсе нет никакого числа. Высокоорбитальные лазеры сжигали высоко поднявшихся древних драконов, до того, как люди научились бороться с разумными летающими чудовищами более простыми средствами. Собственно, всего подвешенного над головами оружия оказалось слишком мало. Оно уничтожалось непонятной магией высших демонов. Отказывало от частого использования. Исчерпало боезапас, но всё же дало так требуемую людям передышку, за которую они смогли изучить нового противника и подобрать действенные средства борьбы с ним.

Как здесь не вспомнить о так и не построенных городах на луне, где могла бы спастись часть населения? Да что там города, хотя бы несколько военных баз и электромагнитных катапульт, установленных на последней господствующей высоте старушки земли - её единственном спутнике, могли бы серьёзно переломить ситуацию в пользу людей! И ведь могли бы построить, если бы начали готовиться заранее. Технологии имелись, не хватило желания. И времени. Необходимость космической экспансии, пусть не прибыльной, пусть даже убыточной, стала абсолютно понятна в самом начале вторжения, но времени на неё уже не оставалось.

Но всё же как так получилось, что возникшие как грибы после дождя порталы не были подвергнуты бомбовым ударам сразу после того как из них полезли разнообразные твари?

Можно долго рассуждать о сверхъявственной природе вторгшегося врага. Можно свалить на появление инфералов - людей, согласившихся работать на демонов и получивших за это различные сверхъявственные способности. Причём требовалось именно добровольное согласие, хотя альтернативой ему и могла быть смерть или пытки, или пытки и смерть близких людей. Но находилось и много предателей самостоятельно приходивших к демонам. Вторая молодость для стариков, сила для слабых и власть для посредственностей - искушений было не счесть.

Наконец можно сказать, что демоны не считались с потерями и хотя миллиарды полуразумных тварей, десятки миллионов низших и тысячи высших демонов нашли погибель на поле битвы, но там, откуда они прибывали, ещё оставалось их много больше и это стало причиной ряда поражений человеческих армий. И эти слова тоже будут правдой. Частью правды.

Но всё же первоначальные успехи по захвату демонами плацдармов откуда они затем с успехом развивали наступление принято объяснять иным. Резко, как удар головой о бетонную плиту, великая сфера миров включила в себя землю. Это произошло почти моментально и практически незаметно. Настолько незаметно, что о самом существовании великой сферы люди узнали много позже, от захваченных в плен демонов. По всей планете открылись около полутора сотен постоянных порталов. Если посмотреть отстранённо, то в масштабе планеты - это число совсем не велико.

Внезапное появление захватчиков из-за грани миров почти инициировало начало четвёртой мировой войны. Вместо того, чтобы сражаться с врагом, развитые страны начали обмен ракетными ударами друг с другом. Первый удар накопленной людьми за десятилетия условного мира военной мощи пришёлся по самим людям. И только позже, опомнившись и разобравшись, что за вылезающими из порталов тварями стоит не условный противник из соседнего государства, люди прекратили воевать между собой и начали сражаться с демонами. К сожалению, каждая страна пыталась делать это сама по себе, слабо взаимодействуя с соседями. И когда уже опомнились и поняли, что враг у всех один и значит воевать с ним надо вместе, стало уже поздно. Стало почти совсем поздно.

Демоны плохо переносили холода. Откатываясь всё дальше на север, армии людей получали передышку, учились воевать с новым противником и наконец установилось шаткое равновесие. Продвижение демонов остановилось, но и люди, после всех потерь и поражений, только мечтали отвоевать утраченное.

К сожалению демоны тоже учились. Если в начале они рассматривали людей как жертвенный скот и стремились разрушать города, заводы и фабрики, которые захватывали. То, за годы войны вторжения, бомбы, ракеты, снаряды и пули вколотили в их рогатые головы мысль о том, что технологии и их продукты делают сильными даже слабых людей. В начале войны демоны буквально разбирали захваченные города выдирая металл в любом виде - от железнодорожных рельс, до электрических проводов. Но позже они догадались: выгоднее, когда порабощённые люди сами производят столь драгоценные для них ресурсы на постоянной основе. Металл, стекло, определённые виды пластика, синтетика и целый ряд искусственных материалов. Всё это не имело аналогов там, откуда пришли демоны. И как всё редкое, представляло огромную ценность. Земля стала для демонов настоящим колондрайком уникальных материалов, какие сложно или вовсе невозможно производить не имя соответствующих технологий.

Когда рогатые осознали, насколько постоянная дань выгоднее одноразового разграбления, люди на захваченных территориях были переведены из разряда кормового скота, в разряд рабов. Тогда же начались массовые возвышения инфералов, им отводилась роль надсмотрщиков. На оккупированных землях возникли даже псевдогосударства под властью инфералов и демонов, где с различным успехом пытались восстановить часть уничтоженной за время вторжения промышленности. Но высокие технологии хрупки и требуют длинных цепочек производства всего необходимого. Кроме того, за двенадцать лет непрерывной войны с начала вторжения, вся уцелевшая промышленность была эвакуирована в северные города и инфералам приходилось не столько восстанавливать разрушенное, сколько создавать заново. Их технологии отставали от довоенных на целые поколения. Пока ещё отставали. Впрочем, демонов это вполне устраивало. Даже продукты относительно простых технологий пользовались ошеломительным спросом в других мирах великой сферы куда вели открытые порталы.

Прежде занимавшие нишу наиболее технологически развитой расы, подземные карлики, называемые гномами, дошли только до пороховых бомб и паровых машин. Они не могли конкурировать с порабощёнными демонами людьми. Наверное, гномам сильно не нравилось изменившееся положение, но они давным-давно были рабами демонов и не имели права голоса. Даже очень полезный раб не достоин права на собственное мнение, отличное от мнения хозяев.

Остатки не покорившегося человечества воевали с марионеточными государствами инфералов столь же жестоко, как с самими демонами. Или даже более жестоко, так как враг он и есть враг, от него не ждёшь пощады и не даёшь её ему. А покорившийся врагу предатель заслуживает самой худшей кары во много раз страшнее обычной смерти.

***

...так получилось, что в первом настоящем бою Горазд практически не участвовал.

После знакомства с непосредственным начальством и боевыми товарищами, и постановкой на довольствие, Горазд и Золотилов получили несколько дней для совместных тренировок в составе танкового полка и общего боевого слаживания. Тренировки показали, что новый напарник Горазда опытный пилот и, пожалуй, он может у него кое чему научиться.

Его по-прежнему смущало прошлое Золотилова, но безопасники не спешили заламывать руки и арестовывать старшего лейтенанта и Горазд также не торопился пороть горячку. В конце концов может же быть такое, что арестованный по подозрению в сотрудничестве с врагом человек оказывается невиновен и его освобождают? Правда, если он невиновен, то почему лишили наград, за исключением звезды героя и понизили в звании на целых две ступени? Этого данная версия не объясняла. С другой стороны, если бы Золотилов действительно был виноват в том, в чём его обвиняли, то так легко бы он не отделался. За сотрудничество с врагом наказание одно - расстрел. И это правильно. Иначе оглянуться не успеешь как сам захочешь стать инфералом. Одна только возможность продлить жизнь, обрести молодость и излечиваться от смертельных ран поглощая жизненную энергию других людей провоцирует слабых духом на предательство. Поэтому наказание должно быть максимально жестоким и абсолютно неотвратимым. Так говорили преподаватели в академии и сам Горазд был с ними полностью солидарен.

Разница в возрасте в десять лет и в званиях на две ступени не позволила им за столь короткий срок сойтись накоротке, но Горазд успел поверхностно изучить первый номер их тандема. Николай категорически не желал рассказывать о своём прошлом: где и как воевал, почему попал в опалу и как вернулся в действующую армию. В общем-то это вполне понятно. Иногда Горазд замечал первого пилота, разговаривающего со старшими офицерами. Во всяком случае, непосредственный начальник, командир пятёрки мизгирей, капитан Степнов явно знал старшего лейтенанта Золотилова прежде. Возможно, ещё в бытность того майором. О чём напарник говорил со старшими офицерами Горазд не знал, но порой замечал бросаемые ими на Золотилова странные взгляды расшифровать которые он не мог. Не хватало знания предыстории, о которой напарник не спешил распространяться и банального жизненного опыта. Какой в семнадцать полных лет с небольшим может быть жизненный опыт? Нет, какой-то вполне может и быть, тем более после эвакуации, разлуки с семьёй и жизни сначала в приюте, а потом в бронетанковой академии. Но всё-таки банального житейского опыта пока ещё отчаянно не хватало.

Николай был на полголовы выше Горазда и чуть шире в плечах. В учебных рукопашных поединках на татами, Золотилов побеждал Горазда, в среднем, три раза из четырёх. А если бы они бились насмерть, используя весь арсенал боевых приёмов, то процент побед Горазда вовсе уменьшился бы до нуля. Всё-таки десять дополнительных лет практики.

Горазд выяснил, что Николай храпит во сне. Не то, чтобы сильно громко, но вполне внушительно. Засыпать он любит на боку и уже во сне обычно переворачивается на спину. Если возникнет необходимость срочно разбудить напарника, то делать это предстоит с особой аккуратностью. Иначе вполне можно получить рукоятью пистолета, который он всегда кладёт рядом с собой.

На вопрос зачем, Золотилов пожал плечами - на всякий случай.

А на уточнение - зачем было драться спросонья, Николай ответил, что не разобрался, испугался и поэтому ударил первым. Он всегда лезет в драку, когда чего-то боится. Рефлексы.

У Золотилова рефлексы, а у Горазда шишка и хорошо ещё, что почти получилось увернуться и удар пришёлся вскользь. Хотя опят же непонятно, откуда такие привычки у танкиста. Ладно ещё у разведчика, диверсанта или у пехотинца со специальной подготовкой, но откуда у танкиста, скрытого чуть и не на всё время боевого похода многослойной бронёй?

Золотилов любил сладкое. Горазд и сам не прочь сгрызть сладкий питательный батончик или лишний бутерброд с варением во время вечернего чаепития. Но Золотилов буквально зависел от сахара. Если он за день не получал дозу, то к вечеру становился придирчивым, ворчливым и становился совершенно несносен. Проще было отдать ему свой бутерброд, чем весь вечер сносить едкие насмешки.

Вроде бы старший по званию должен быть для младшего учителем, наставником и чуть ли не отцом родным, но всё это было не про Николая. Если он чему и учил Горазда, то только самому необходимому минимуму. Чтобы получить ответ, приходилось спрашивать. По собственной инициативе Золотилов не торопился ничего объяснять. А иной раз вопрос и вовсе оставался без ответа, даже если не относился ни к прошлому, ни к будущему и носил исключительно прикладной характер. Словом, напарник Горазду достался со своими особенностями, как можно иносказательно и политкорректно обозвать тараканов, обитающих в голове у Золотилова. С здоровенными такими особенностями.

Что до первого настоящего боя, то он состоялся ещё до официального начала наступления. Наблюдая скопление боевой техники землян, демоны попытались устроить массированный воздушный налёт. Генералы ожидали чего-то подобного и оказались готовы, но об этом позже.

Массированному налёту драконов на собираемые под городом Ноябрьском силы предшествовало объявление нового приказа верховного главнокомандующего. Очень странного, на взгляд Горазда, приказа.

Свободный от несения службы и тренировок состав седьмой танковой армии, к которой они были приписаны, выстроили на плацу. Сверху падал лёгкий снежок, оседая на шлемах и плечах комбинезонов выстроившихся пилотов. Температура была где-то под минус пятнадцать и необходимости включать обогрев комбинезона не имелось. Командир танковой армии, полковник Лопатин, зачитал полученный из ставки главнокомандующего приказ. В нём "стальной генерал" Леонид Сергеевич Башуров утверждал создание специальных штрафных батальонов для инфералов сражающихся на стороне русской армии. По факту такие батальоны существовали и раньше, по крайней мере Горазду доводилось об этом слышать. Стать инфералом и принять в себя поганый дар демонической магии можно только добровольно, но и здесь обстоятельства могли быть разными. Кого-то вынудили пытками, кто-то стал предателем из-за страха за близких, а кто-то поддался минутной слабости, но потом раскаялся и вернулся к своим. До этого приказа всех инфералов на контролируемых русской армией землях должна была ждать только смерть или, может быть, закрытые исследовательские лаборатории Якутска и Салехарда и ещё неизвестно, что лучше. Но это официально, а неофициально некоторое количество инфералов воевало на передовой в штрафных войсках, посылаемых на самые опасные направления или партизанили на занятой противником территории. Всё-таки принявшие поганый дар инфералы гораздо сильнее, выносливее и живучее обычных людей и только оружие и техника уравнивают шансы.

По международным соглашениям, заключённым между остатками человеческих стран, все обнаруженные инфералы, вне зависимости от причин, вынудивших их стать таковыми, подлежали немедленному уничтожению. Но как это было в довоенной России, а, может быть, и в других странах, в данном случае строгость законов компенсировалась необязательностью из исполнения. В теории все инфералы, даже партизаны и сражающиеся на стороне людей, должны быть расстреляны, но по факту некоторые из них продолжали сражаться не первый год. С юридической точки зрения все они были этакими отложенными смертниками и этот факт отнюдь не облегчал контакты действующей армии и партизанских отрядов, действующих на оккупированных землях.

Что же такого должно было произойти, чтобы верховный пошёл на явное нарушение международных договорённостей официально признав наличие штрафных отрядов для инфералов? - гадал Горазд. Дальнейшие слова полковника Лопатина удивили его ещё больше.

"Стальной генерал" Башуров во всеуслышание объявлял амнистию для инфералов отслуживших в штрафниках по меньшей мере год и в бою искупивших своё вынужденное предательство интересов человечества! Новый приказ шокировал, словно близкий разрыв снаряда. Инфералы теперь могли искупить предательство и снова стать гражданами Российской Федерации. Отходив в штрафниках, они допускались к службе в армии или на гражданских специальностях. Совершенно неожиданное известие для того, кого всю жизнь учили считать инфералов абсолютным злом наравне с демонами.

Конечно, чтобы искупить вину и вернуть полноценное гражданство требовалось отслужить в штрафном отряде, а выживаемость там далеко не самая высокая, даже у нечеловечески живучих существ бывших когда-то людьми, попавшими в плен к демонам и проявившим позорную слабость. Но сам факт, что полученная от врагов поганая метка больше не окончательный приговор и есть возможность вернуться назад, менял очень многое. Не говоря уже о том, что приказ верховного шёл полностью в разрез с международными соглашениями, заключёнными между остатками человечества едва-едва выучившими жестокий урок и пытающимися сражаться с врагом вместе, а не по одиночке, как раньше.

Неудивительно, что потом весь день только и было разговоров, что о новом поразительном приказе "стального генерала".

Поинтересовавшись у Золотилова о его мыслях по этому поводу, Горазд получил пожелание думать своей головой и не отвлекать старших товарищей по пустякам.

Без сомнения, пожелание больше думать своей собственной головой очень правильно и Горазд остаток дня, до вечера, пытался воплотить его в жизнь. До самого ужина, где к тарелке сытной каши должны были давать горячий сладкий чай и хлеб с варением или сладкое сыпучее печенье, он пытался осмыслить что же такое могло сподвигнуть верховного на фактический разрыв одного из системообразующих международных договоров. Ведь необязательно признавать официально и столь же официально объявлять, можно было сделать всё тихо, как собственно и делалось последние годы. Официально любой инферал подлежал немедленному уничтожению. Неофициально, сражающимися на стороне людей, предателям человечества давался шанс оставаться полезными и продолжать служить на благо своей расе.

Поэтому совсем непонятно зачем следовало оглашать приказ официально если только... Если только генерал Сталь не хотел, чтобы о новом приказе услышали, как раз инфералы находящиеся на оккупированных демонами землях или те, кто позже мог стать таковым.

Додумавшись до этой интересной, со многих сторон, мысли, Горазд осознал, что вот-вот наступит время ужина и пора бы уже поспешить в столовую, если он хочет занять хорошее место, а не есть где-нибудь в проходе, толкаемый в спину проходящими туда и сюда бойцами. Он включил обогрев комбинезона, так как температура на улице под вечер упала за минус двадцать и накинул капюшон. Но спокойно поужинать, выпить чаю и посмаковать хлеб с вареньем сегодня оказалось совсем не судьба. В тот момент, когда он выходил из комнаты в общежитии для танкистов, на город Ноябрьск упали первые бомбы.

Бомбы были созданы предателями и инфералами и сброшены драконами-патриархами под невидимостью подобравшимися к концентрируемым поблизости от фронта войскам. В налёте участвовали только драконы-патриархи, старейшие и сильнейшие из их проклятого племени. Их возраст измерялся сотнями лет, если не тысячами, и каждый, в той или иной степени, владел арсеналом дополнительных средств воздействия на реальность, который учёные, за недостатком другого термина, называли не иначе как магией.

Невидимые ни глазами наблюдателей, ни лучами радаров, полтора десятка древних монстров имели возможность спокойно занять удобные позиции для сброса бомб изготовленных на заводах захваченных демонами городов. Пусть те были тяжелы и относительно примитивны, но там, где демоны не могли добиться качественного превосходства, они предпочитали брать количеством. Каждый дракон нёс до десяти трёхсоткилограммовых бомб. К счастью ядерных среди них не было. Технология расщепления атома сохранилась только на контролируемых Россией и Штатами северных территориях своих стран. Какой-то частью сохранившегося ядерного потенциала оставшегося от Великобритании обладала Исландия. Её страшно повезло не заполучить ни одного межмирового портала на всей территории острова. И ещё свободная республика Гренландия, в начале вторжения успевшая приютить огромное количество беженцев из покорённой демонами Европы вместе со всем, что они привезли с собой, в том числе и с готовыми ядерными зарядами. Но производственные мощности по производству ядерного оружия и безопасных реакторов сохраняли только остатки двух человеческих стран в на три четверти захваченном демонами мире. Пока ещё сохраняли.

Сбросив бомбы, драконы тем самым проявили себя. Невидимость больше не оставалась им защитой. Конечно, они пытались тут же после сброса изменить высоту и направление полёта, но компьютеризированные системы противовоздушных комплексов тут же подсветили операторам вероятное местонахождение целей. Не успела последняя из бомб достигнуть земли, как воздух наполнился сотнями длинных жалящих стрел, тянущихся от земли к тёмному негостеприимному небу. Летающие чудовища оказались вынуждены окутаться мерцающими защитными щитами и от того полностью сбросить маскировку.

Вслед за бомбами, вниз полетели такие яркие, что на них больно смотреть, шары плазмы и вонзились лучи разрушающего света - это вступили в бой маги: низшие демоны и прокаченные инфералы сидевшие на спинах разумных летающих ящеров и увеличивающих их и без того чудовищную огневую мощь.

Ноябрьск внизу пылал. Не раз переходившему из рук в руки, уничтожаемому и отстраиваемому заново городу было не привыкать. С небольшим запозданием, потребовавшимся для накачки лазерных орудий до требуемой мощности, в бой вступили мобильные лазерные комплексы класса "пересвет". Сыплющаяся с ночного неба снежная труха снижала характеристики лазерного противовоздушного оружия, но и демоны и драконы чувствовали себя на двадцатиградусном морозе не лучшим образом. Они были вынуждены расходовать часть сил на собственный обогрев и не могли сражаться в полную силу.

Неожиданность первого удара прошла и огонь с земли становился всё более плотным. Парящие в ночном небе гигантскими чёрными тенями старейшины драконьего племени начали смещаться выше и в сторону от города. Существам, разменявшим по меньшей мере одно тысячелетие, не хотелось умирать в холодном, жестоком небе над не желающим сдаваться человеческим городом. Отданный им приказ требовал нанести максимальный ущерб концентрируемым в начале зимы силам людей. Полное уничтожение или захват Ноябрьска не требовался. Демоны понимали, что без одновременной атаки с земли это невозможно, а такая атака приведёт к страшным потерям и ещё не понятно, чем может закончится.

Развернувшиеся в боевое положение и захватившие цели зенитно-ракетные комплексы выдали первый залп. Хотя счёт шёл на доли секунды, но часть противовоздушных ракет драконам удалось сжечь ещё на подлёте. Часть ударила в мерцающие щиты, отбросив ящериц в сторону так, что с них попадали вроде бы крепко привязанные "пассажиры", но в целом щиты удержали удар. Только двум драконам, возможно самым молодым из совершивших налёт патриархов или же просто самым невезучим, фатально не повезло. Силы одного оказались изрядно ослаблены множественными попаданиями в щит из шилок и тяжёлых пулемётов, поэтому вытянутый корпус ракеты проколол истощившийся щит как игла воздушный шарик и хотя ракета не попала в самого дракона, взорвавшись рядом, но внутри щита, древней ящерице мало не показалось. Закованная в ярко блестящую от множества высотных разрывов чешую туша падала на землю разбрызгивая струи чёрной крови.

Второй дракон ещё оставался полон сил, но за секунду до попадания противовоздушной ракеты, в его щит вонзились сразу два лазерных луча, на миг истощив его. И именно в этот момент ракета прошла сквозь ослабевшей щит. Из-за прохождения щита её корпус раскалился, деформировались стабилизаторы, но всё это было уже не важно. Точно выпущенная сказочным русским богатырём стрела, ракета вошла в тело монстра и когда её умная начинка поняла это, то инициировала подрыв. Ужасного дракона разорвало на куски и на землю он обрушился отдельными кусками и пролился фонтаном чёрной, кипящей крови.

Напуганные впечатляющей расправой и зная, что скоро последует ещё один залп, а за ним и ещё один, его собратья попытались выйти из боя...

...когда на город обрушился бомбовый удар, Горазд на секунду подумал, что началось землетрясение. Большая часть страшного груза досталась ярко освещённому городу. Расположившиеся вокруг и соблюдавшие светомаскировку центры сбора и формирования наступательных армий уцелели. Горазд видел, как неправдоподобно быстро взметаются вверх куски асфальта и бетона. Как в отдалении рушатся дома и гаснут фонари, но от многочисленных пожаров на земле и прибавившихся к ним вспышек и разрывов в небе становится только светлее.

Обнаружившие свою ошибку при выборе цели для бомбометания, драконы обрушили град из огненных шаров уже более прицельно, так, что досталось и месту временного расположения танковой армии, к которой был приписан Горазд. Вспыхнула и взорвалась, как перегретый в микроволновой печи пирог, ремонтная мастерская. Частично обрушился и горел один из ангаров. Но сосредоточиться на прицельном обстреле мишеней драконам не позволила включавшаяся зенитная артиллерия, а чуть позже подключились и лазерные комплексы пересвет. В том числе и из местоположения седьмой танковой. В бой влились оснащённые дополнительным противовоздушным вооружением, дежурные мизгири.

Осознание этого факта встряхнуло Горазда, и он побежал к ангару где стояла его машина. Не к тому, который горел, хотя его уже тушили, к другому. Вместе с ним в освещённой вспышками света темноте бежали другие танкисты, спеша укрыться за многослойной бронёй и следить за мелькающими в небе гигантскими чёрными тенями уже посредством боевых систем фиксации и ведения целей.

Дополнительного вооружения танк Горазда пока не получал, но и три крупнокалиберных пулемёта смогут принести какую-то пользу в разворачивающейся над головой битве. Может быть они и будут той соломинкой, что переломит хребет хотя бы одной парящей в тёмном небе древней твари.

Где находится первый пилот Золотилов неизвестно. Может быть он уже вывел мизгирь наружу и выпускает очередь за очередью и пули из трёх пулемётных стволов бьются о мерцающую грань магического щита. Возможно, когда Горазд добежит до ангара, то не найдёт там мизгиря, обнаружив вместо него пустое место и тогда будет совершенно непонятно, что же ему следует делать дальше. Может быть так, а может быть эдак. Но пока не остаётся ничего другого кроме как бежать к ангарам с техникой, бок о бок с мелькающими в полутьме товарищами.

Близкий разрыв отбросил Горазда назад. Уже в полёте тело само, каким-то чудом, вспомнило многочисленные тренировки и сгруппировалось. Откатившись по земле на пару метров, он вскочил, собираясь тут же бежать дальше, но чуть было не запнулся о лежавшего рядом человека и остановился. Видимо другой боец упал неудачно. Обмякшее тело не реагировало ни на встряхивание, ни на похлопывание по щекам. Вместо комбинезона пилота незнакомец одет в общевойсковой зимний комплект. Нашивка показывающая принадлежность к родам войск какая-то странная, незнакомая. А, впрочем, в озаряемой вспышками полутьме толком не разглядеть.

Шлема на потерявшем сознание бойце не было, вместо этого лицо закрывала маска из плотной ткани с прорезями для глаз и капюшон, сейчас сброшенный. Крови вроде бы не было, хотя это ничего не значило, может быть она не вытекала наружу, скапливаясь внутри плотной зимней одежды. Нащупав на боку квадрат аптечки первой помощи, Горазд оглянулся, желая позвать кого-нибудь на помощь, но хотя вокруг было много людей, все они куда-то бежали или что-то тащили. Тогда он снял маску с незнакомца, собираясь достать личный медальон на цепочке положенный каждому солдату, чтобы сообщить врачам фамилию пострадавшего бойца. Под маской оказалось довольно миловидное лицо, а когда он закатал маску выше, чуть ли не на лоб, то из-под неё выпали длинные, мягкие волосы. Это была девушка.

Не то, чтобы женщин не брали в действующую армию. Всё же равноправие полов, за которое так долго ратовали феминистические организации, и всё такое прочее. Но встретить среди бойцов девушек было не так и просто. Во-первых, для них, как правило, существовали отдельные части. А во-вторых вся система воспитания в ведущей жестокую войну России была построена так, что девушек детородного возраста старались всячески оберегать. Чтобы попасть на фронт, возжелавшая подвигов воинственная девица должна была пройти множество препон бюрократического и психологического характера. Особенно упёртые добивались желаемого, становились солдатами и умирали молодыми потому, что потери в действующей армии всё ещё оставались крайне высоки. Но большая часть всё же предпочитала растить по шесть - восемь детей и трудится где-нибудь в сельскохозяйственных оранжереях. На работающих день и ночь заводах или в исследовательских лабораториях, подальше от фронта и в безопасности. В условной безопасности, так как с начала вторжения по-настоящему безопасных мест на земле не осталось. И даже островное государство Исландия, на территории которого не располагалось ни одного станционарного портала, всё равно воевала с оккупировавшими моря водоплавающими гигантами, страдала от воздушных налётов и от террористических атак инфералов. Впрочем, пока в северной части крупных материков ещё существовали свободные человеческие государства, Исландией и Гренландией демоны занимались по остаточному принципу.

Глаза у девушки оставались закрыты. Горазд попытался достать её личный медальон, для чего ослабил ворот, нащупал цепочку и потянул за ней. Девушек в армии можно встретить не часто, но всё же можно.

Пластинка медальона сверкнула в свете очередной вспышки откуда-то сверху. Рука девушки дёрнулась и перехватила ладонь Горазда сжимавшего нагрудный медальон. Казавшиеся чёрными, в освещаемой вспышками полутьме, открывшиеся глаза уставились на него как спаренное крупнокалиберное орудие. Горазд вдруг обнаружил, что его ладонь, продолжающая сжимать медальон, лежит прямо на груди неизвестной девушки.

Нельзя сказать, чтобы Горазд, в свои семнадцать лет, имел большой опыт общения с противоположенным полом. Впрочем, неправильным будет также утверждать, что подобного опыта он не имел вовсе. Всё-таки перед выпуском из академии и отправкой в действующую армию, где ему, очень возможно, предстояло найти свою смерть и, может быть, довольно скорую - командование позаботилось о сохранности генетического материала молодого бойца. В том числе позаботилось и самым простым, можно сказать естественным, способом. На контролируемых Российской Федерацией части русских земель проживало чуть больше десяти миллионов человек, и теоретическая возможность вырождения человеческой популяции пока оставалась наименьшей из стоящих перед руководством проблем. Но перспектива начала программы массового клонирования уже рассматривалось верховным советом, пусть пока лишь в случае самого неблагоприятного развития ситуации. И учёные заранее заботились о сохранении генетического разнообразия.

Возможно Горазд уже был отцом, хотя не знал об этом. Конечно, по-хорошему ему должны были бы сообщить, но из-за всей суеты с летней подготовкой страны к широкомасштабному зимнему наступлению, сообщение могло где-нибудь затеряться, даром что электронное. В целом, отношения младшего лейтенанта Романенко к молодым девушкам было крайне противоречивым.

Он убрал руки с её груди. При этом пришлось выпустить медальон и тот так и лежал поверх одежды, сверкая при каждой новой вспышке в небе.

-Вы в порядке, скажите что-нибудь? -попросил Горазд.

Девушка грязно выругалась.

Он помог ей сесть, мимоходом порадовавшись, что она не была ранена. Возможные ушибы не в счёт.

-Что происходит?

-Воздушное нападение, -объяснил Горазд.

Она посмотрела на него как на идиота и конкретизировала вопрос: -Что сейчас происходит?

Горазд оглянулся. Пока он возился с девушкой, воздушный бой сместился в сторону от города и теперь вспышки и взрывы гремели в значительном отдалении. Вокруг стало темнее, но темноту прорезали мощные фары и наконец зажгли фонари на стенах корпусов, наплевав на режим светомаскировки. Значит нападение успешно отбито и пришла пора восстанавливать порушенное и считать потери.

-Это ведь был мой первый бой, -подумал Горазд. -Первый настоящий бой, а я в нём не участвовал. Даже до машины не добежал.

Девушка продолжала выжидающе смотреть на него, ожидая ответа и Горазд произнёс очевидное: -Кажется мы победили.

-Победили?

-Ну, во всяком случае, не проиграли. Нападение отбито, мы живы, -Горазд подумал о том, что понятия не имеет о случившихся во время ночного налёта потерях и замолчал. Вместо этого он сказал: -Наверное мне нужно идти. Возможно требуется помощь при разгребании завалов или ещё для какая-то.

Девушка спросила: -Ты танкист? Проводи к четвёртому общежитию, там все наши остановились и профессор тоже. Я из научной группы. Меня Лидия зовут.

Горазд мельком подумал: интересно, зачем учёные попёрлись на фронт?

Но если честно, то имя девушки его заинтересовало сейчас больше ответа на вопрос. Он торопливо ответил: -А я Горазд. Пилот шагающего танка, танкист.

-Ничего себе имя, -удивилась девушка.

Провожать её к четвёртому корпусу не пришлось. Откуда-то из темноты уверенный голос окликнул: -Лидия! Вот ты где.

В конус света от фонаря вбежал растрёпанный мужчина лет сорока или больше. Шапки у него не было и слишком длинные, для военного, волосы застыли в нелепых формах. На кончинах волос успел застыть налёт инея.

Не обращая на Горазда никакого внимания, мужчина бросился к девушке: -Лидия, с тобой всё в порядке?!

-Да, профессор. Был близкий разрыв гигантского файербола.

-Плазменного шара, -поправил профессор, -называйте правильно. То, что наша группа сейчас приписана к седьмой танковой армии, ещё не повод уподобляться солдафонам.

Горазд прокашлялся, но на него упорно не обращали внимания.

-Профессор, что с установкой, она в порядке? - не без некоторой взволнованной дрожи в голосе спросила его новая знакомая.

-В полном. Западная часть лагеря не подверглась бомбардировке и не пострадала, -заверил профессор, уводя девушку куда-то в темноту. Должно быть к той, таинственной установке о судьбе которой она так беспокоилась.

Помотав головой для приведения разбежавшихся мыслей в порядок, Горазд добрался до ангара и не обнаружил своего мизгиря на месте. Видимо им управлял Золотилов, вместе с остальными, отражая воздушный налёт. Он раздумывал, что делать дальше, как его сдёрнул пробегавший мимо капитан на разбор пожара в соседнем ангаре. Пожар к тому времени уже потушили, но часть стены разрушилась, а крыша частично провалилась, частично прогорела. Четверо мизгирей держали балки перекрытий, а ремонтная бригада спешно устанавливала временные крепления. К ним Горазд и присоединился. Спустя два часа его нашёл Золотилов и, поругавшись сначала с ремонтниками, потом с другим старшим лейтенантом руководившим ремонтными работами, забрал Горазда. После чего вручил второму пилоту оставшийся невредимым во время налёта мизгирь и отправил в Ноябрьск, там разрушения были гораздо больше.

Горазд до утра разбирал на мизгире завалы, резал мономолекулярными ножами обрушившиеся перекрытия, откатывал в сторону каменные блоки. Пока, уже после рассвета, его не сменил выспавшийся Золотилов. Падая на кровать и засыпая прямо в полёте, Горазд вспомнил, что так и не удалось поужинать вечером. Но спать хотелось больше чем кушать, и он уснул, уткнувшись носом в подушку, сняв сапоги, но сил снять комбинезон пилота уже не хватило.

Позже стало известно: командование ожидало нечто подобное неожиданной ночной бомбардировке и заранее подготовилось. Скрыть массовое передвижение техники и людей в сторону фронта невозможно и поэтому даже не пытались скрывать. Вместо этого заранее эвакуировали большую часть и так не слишком большого населения прифронтового Ноябрьска, превратив город в ложную цель. Живые бомбардировщики, древние чудовища, попались на простую уловку и самый страшный первый удар нанесли по опустевшему, но при этом ярко освещённому городу, а концентрируемые вокруг армии пострадали значительно меньше.

Ночная бомбардировка частично разрушила Ноябрьск, но городу было не привыкать. Он уже давно вгрызся, врос в мёрзлую землю на десятки метров вниз и на поверхности оставались только не самые важные здания, укрепления и огневые точки. Созданные инфералами и работающими на демонов в захваченных городах предателями бомбы были примитивны и не имели выраженного бронебойного эффектом, поэтому подземные убежища Ноябрьска почти не пострадали.

Отогнанные от города древние драконы попали в ловушку, захлопнутую появившимся в нужный момент сверхсовременными, введёнными в эксплуатацию за несколько лет до вхождения земли в великую сферу и начала вторжения демонов, истребителями.

Су-57 превосходили драконьих патриархов по скорости, по манёвренности, по огневой мощи и прочим параметрам, за исключением такой штуки как магия. Но драконы устали. Их магические щиты истощились во время противостояния с зенитно-ракетными комплексами. А большинство "пассажиров" из низших демонов и инфералов разбились о землю, не смотря на прочную сбрую, которой они привязывались к раскалённым телам летающих чудовищ. Некоторые драконы намеренно разрывали опутывающую их тела сбрую и сбрасывали седоков, надеясь тем самым избавиться от лишнего веса и повысить шансы уйти от быстрых, несущих жалящую смерть под треугольными крыльями, человеческих истребителей.

Спрятаться в невидимости у них не оставалось ни времени, ни сил. Крылатым чудовищам оставалось драться или пытаться убегать, но потом всё равно драться, и умирать в холодном небе над чужой, затянутой белым снежным покрывалом, землёй. Короткоживущие люди убивали древних чудовищ. Молодые пилоты, многим из которых не было и тридцати уничтожали живущих не первое тысячелетие монстров.

Люди потеряли один Су-57 и ещё два были повреждены. Существенные потери, учитывая с каким трудом получается построить каждый новый сверхсложный истребитель и как недавно Россия смогла повторно запустить линию по производству новых самолётов, а не только чинить и ремонтировать сохранившиеся. Но и драконьих патриархов у врага не так много. Это молодых драконов практически не владеющих магией можно потерять десять сотен и не заметить потери. Драконы-старейшины штучный товар и для восполнения их потери понадобятся столетия, если не тысячелетия.

Потеря даже одного древнего дракона заметна. Су-57, не смотря на всю его технологическую сложность, при наличии промышленных мощностей, ресурсов, отлаженных технологических цепочек и опытных специалистов, можно построить меньше чем за полгода. С драконом-патриархом так не получится.

Из участвовавших в ночном налёте полутора десятков древних драконов уцелел только один. Самый древний и самый сильный зверь. Драконы живут родами, у них нет короля и каждый род сам по себе. Возможно именно поэтому демоны, в незапамятные времена, смогли завоевать драконов и включить их в свою свору пусть не на положении рабов, а в качестве слуг и цепных псов.

Интерлюдия первая.

Последний оставшийся в живых из участвовавших в налёте на человеческий город дракон чувствовал, что его смерть летит за ним на треугольных металлических крыльях. Он ощутил гибель своих чуть более слабых собратьев, оставшихся позади. Он знал, что проклятые людишки не остановятся и постараются догнать и убить его тоже. Раз уж выпал такой удачный случай.

Жёсткие крылья почти не двигаются. Крылья застыли. Он летит быстро, как звук. Так быстро, как только может и вся его магическая сила сейчас нацелена только на то, чтобы лететь и лететь как можно быстрее на юг, под защиту его хозяев. Но те, что позади, ещё быстрее. Они расправились с его собратьями, кто не смог уйти, кто вынужден был принять бой и проиграл. Дракон знал, что те, позади, идут за ним и он сам не сможет уйти от них.

Его имя было Горхан. Он прожил две с половиной тысячи лет и почти половину этого срока являлся главой одного из родов, слушавших великому повелителю, демоническому принцу легион. Владетелю доминиона, к которому относилась земля островов, где жил его род и, с недавних пор, эта непокорная планета. Слишком холодная и слишком полная людей.

Прежде Горхан не боялся людей - слабых, мягких, смертных. Пожалуй, люди одна из самых слабых рас в мирах великой сферы. Они не умеют собственной магии, если не используют заёмную, полученную от высших демонов или мелких местечковых божков. Они мало живут, но зато неплохо плодятся. Срок их жизни слишком мал, чтобы кто-то из них успел набрать хоть немного силы или мудрости.

Считалось, что из человеческого племени получаются отличные рабы. Достаточно умелые и достаточно покорные. В отличии от тех же гоблинов, людей удобно приносить в жертву, получается неплохой энергетический выхлоп. Кроме всего прочего, люди весьма неплохи на вкус, по мнению драконов.

Прежде Горхану не приходило в закованную в чешую и увенчанную шипами голову бояться жалких людишек. Но после того как, повинуясь воле хозяев, он оставил свой остров и через портал прошёл в этот мир, всё изменилось. Горхан помнил своё недоумение, когда хозяева сначала потребовали несколько молодых драконов из его рода, потом ещё больше, потом затребовали взрослых, а после пришёл черёд самого Горхана исполнять древний обет, заключённый между драконами и демонами задолго до его рождения. На склонах гор изумрудного острова, в гнезде рода, остались только самки и пара молодых драконов. Остальных хозяева призвали в этот проклятый, непокорный мир. Остальные умерли. И только сам Горхан, глава своего опустевшего рода, оставался жив все те двенадцать лет, что один из повелителей легиона, властитель доминиона, руками, когтями и зубами своих слуг пытался подчинить новый мир. Возмутительно непокорный. Чудовищно богатый. Без сомнения, стоящий всех тех усилий, которые доминион затратил и продолжал тратить на его затянувшееся покорение.

Живущие в этом мире люди придумали страшное множество различных штук. Свою слабость, они компенсировали прочностью своих воплощённых в металле творений. Как рыцарь, укрывающий мягко и хрупкое тело кованной кольчугой, они садились в кабины истребителей, бомбардировщиков, танков и ракетных крейсеров. И в отличие от примитивных рыцарей из прочих захолустных миров, их плюющиеся ракетами и стреляющие снарядами доспехи могли убить даже архидемона или древнего дракона.

Умереть от руки человека? Раньше Горхан испытал бы от подобных мыслей только дикое возмущение. Сейчас он чувствовал страх. Слишком часто он в этом мире чувствовал страх. Такое непривычное, прежде, чувство.

Вспыхнул напитанный остатками сил древнего чудовища щит. Два взрыва сверкнули яркими вспышками, дракон пока остался невредим. Но он знал, что ненадолго. Люди нашли его.

Умереть сражаясь или умереть, убегая? Ни один из вариантов не привлекал главу рода. Дракон хотел жить. Это короткоживущим существам нечего терять. Половиной столетия туда или обратно, особой разницы нет. В его случае счёт идёт на тысячелетия. Все те бесчисленные вёсны, которые он мог бы прожить. Вся та сила, которую мог бы обрести за это время. Ничего не будет, если сейчас очередная взрывающая стрела пробьёт ослабевший щит и вонзиться в его защищённое прочной чешуёй, но, по сути, такое мягкое и нежное тело.

Металлические колесницы с треугольными крыльями летели над ним, летели быстрее его. И, в отличии от него, они не знали усталости.

Собрав последние силы, Горхан воззвал к своим хозяевам. Это был зов о помощи. Яростный крик нежелающего умирать и молящего о спасении существа.

Демоны не помогают слабым. Культивируемая ими мораль, если допустимо использовать это слово, предполагает вечную грызню, где слабых пожирают чуть менее слабые, а их, в свою очередь, чуть более сильные. Выживают и добиваются лучшего положения только самые сильные, самые хитрые, самые умные и, без сомнения, самые жестокие. Высший демон никогда не протянет лапу помощи оступившемуся собрату. Скорее сам столкнёт другого в пропасть, чтобы занять его место или чтобы он не занял твоё. Кроме того, убивая, демоны становятся сильнее поглощая часть силы проигравшего врага и это гораздо приятнее, чем насыщаться эманациями безвольных жертв во время ритуалов выкачивания жизненной энергии.

Горхан и сам не поверил своим затянутым прочной прозрачной плёнкой, водянистым глазам, когда из открывшегося малого портала на крыльях цвета ночи вылетел архидемон. В его случае ситуация отличалась от привычной, и высший демон не пришёл на помощь "собрату", а решил защитить слугу. Достаточно сильного слугу, чтобы тот имел ценность и архидемон счёл нужным сохранить его и прийти на помощь. Можно сказать, что он сейчас защищал своё имущество.

Только самые сильные из высших демонов могли своей волей искажать пространство и открывать малые порталы на короткие расстояния, но и то с существенными ограничениями. Например, протащить многотонную тушу Горхана через такой короткий портал если бы кто и смог, то только сам повелитель доминиона. Пришедший на выручку загнанному дракону архидемон относился к свите князя-Наместника, которому повелитель доминиона доверил завоевание нового мира, но через портал прошёл в одиночку. То ли оказавшись ни в силах провести кого-то ещё за собой, то ли полагал, что сможет справиться с истребителями людей в одиночестве.

Едва архидемон прошёл через разрыв в ткани пространства, как тот тут же закрылся. Сорвавшаяся с его руки молния ударила в ближайший истребитель, окутав тот сеткой разрядов, но оказавшись не в силах сжечь на месте. Поражённый самолёт тут же сбросил скорость, выходя из боя, а его товарищи перенаправили нацеленный на дракона залп управляемых ракет в нового противника.

Мощный щит сомкнулся вокруг архидемона, а его огненная плеть успела поразить сразу две ракеты ещё на подлёте, до того, как они смогли выполнить манёвр против перехвата и рассыпаться разделяющимися боеголовками. Но другая пара ракет ударила в щит демона, закрутив и далеко отбросив его, но пробить не смогла.

Вспомнившие, что в пылу преследования залетели далеко на юг и осознавшие изменившийся расклад сил, истребители людей по широкой дуге обогнули почти лишившегося сил дракона и пришедшего ему на выручку высшего демона. Люди отступили, и демон не пытался преследовать их так как не был уверен, что выйдет победителем, сойдись в смертельном поединке один, против трёх исправных и одного повреждённого истребителя.

-Повелитель, хозяин! -лепетал сходящий с ума от осознания того, что он всё-таки остался жив, древний дракон. Он настолько устал, что едва держался в воздухе и даже его мысленная речь была нечёткой и то и дело сбивалась.

-Я недоволен, Горхан, - сказал архидемон. -Не доволен драконами. Лазутчики говорят, что армия людей мало пострадала и скоро они пойдут на нас. Может быть мне не стоило спасать твою жалкую жизнь?

-Благодарю, повелитель! Отслужу, я отслужу! Моя жизнь твоя, о высший! Живу, чтобы служить! -продолжал лебезить глава рода. Возможно, позже он со стыдом будет вспомнить своё унижение и тот липкий страх, которым проклятым людишкам удалось запустить в его гигантское, размером с откормленную овцу, сердце. Но это всё будет потом. Он сполна отплатит людям за свой страх и своё унижение. Вот только и это тоже будет потом. Не сейчас.

Вырывающиеся из огромной пасти дыхание тут же превращалось в белый пар и замерзало. Чувствующий, что ещё немного и он больше не сможет поддерживать требующуюся его длинному телу температуру и царящий вокруг холод сожмёт его в смертельных объятиях, Горхан жалобно посмотрел на высшего демона и просительно завыл.

Интерлюдия вторая.

Снова кабинет верховного главнокомандующего и ещё один непростой телефонный разговор. Находящийся с другой стороны океана собеседник говорит напористо и жёстко. Явно накручивает себя. Хозяин кабинета, последний и единственный маршал Российской Федерации, Башуров Леонид Сергеевич, спокойно выслушивал нападки заокеанского коллега, временно оставляя их без ответа. И этим, кажется, злил президента того, что осталось от Соединённых Штатов Америки ещё больше.

-Господин маршал, ещё раз говорю, ваше поведение совершенно недопустимо! Вы единолично нарушили принятые всеми нами правила!

Кроме Башурова, в кабинете находились ещё двое. Постоянный советник ставки главного командования и по совместительству начальник главного управления контрразведки Егор Ветлицкий. Это некрупный мужчина со сточенным резкими ветрами лицом горного стрелка, целящегося тебе прямо в сердце. И начальник аналитического отдела при ставке главного командования, Илья Неркаги. По-настоящему Илью зовут Илко, но он уже давно и привычно откликается на русскую транскрипцию исходно ненецкого имени. Илья пониже Ветлицкого, но шире в плечах и полностью соответствует своей ненецкой фамилии. Неркаги - ерник, она же тундровая берёза. Невысокое, но живучее растение всеми корнями вцепляющееся в холодную почву русского севера.

Ветлицкий и Неркаги молча сидели у стены. Маршал Башуров слушал выведенное на громкую связь возмущение заокеанского коллеги. Его локти стояли на столе и ладонью одной руки обхватывала сжатый кулак другой.

-Подумать только, возвращать гражданство инфералам! -ярился американец. -Что дальше, господин маршал? Вы согласитесь считать демонов законной властью на оккупированных территориях? Может быть в России так и делаются дела, но не в Америке! Нет, господин маршал, американский народ никогда не признает за предателями рода человеческого никаких других прав, кроме права на электрический стул!

Продолжая выслушивать американского президента Илко-Илья морщил лоб и небрежно улыбается. Его гораздо больше заботит разработанный при участии его отдела план наступления. В первом приближении достаточно простой, чтобы понравиться армейским генералам, недолюбливающим слишком сложные планы. Но за первым слоем задекларированных целей имеется второй, а за ним ещё и третий, о котором знают лишь несколько человек, и большая часть из них сейчас находится в рабочем кабинете маршала Башурова. Простые планы хороши для командующих танковыми армиями, это привычный для них уровень. Но, как показала война вторжения, если в плане нет раздела, описывающего возможные действия в случае если всё пойдёт не так, то этот план никуда не годиться. И если разбор негативных сценариев составляет менее половины от общего объёма, то такой план следует дорабатывать и дорабатывать.

Начальник контрразведки напротив, внимательно слушал президента. Его расслабленная, с виду, поза с чуть прикрытыми глазами, могла бы кого-то обмануть, но хорошо знающие Ветлицкого люди сказали бы, что он сейчас как компьютер: анализирует и сохраняет входящую информацию чтобы потом, при удобном случае, предъявить тому, кто говорит, его собственные слова. Зная о неприятной особенности своего взгляда, слишком острого и тяжёлого, Егор предпочитал закрывать глаза тёмными очками, но входя в кабинет Башурова всегда снимал их.

-Россия не может в одиночку отменять глобальные международные договорённости!

-Россия может, господин президент, -сказал Леонид Сергеевич, решив, согласуюсь с какими-то соображениями, что его заокеанский коллега достаточно спустил пар играя в одни ворота и пришло время если не конструктивного диалога, то хотя бы объяснения своих позиций и постановки собеседника перед фактом.

Если подумать, то на что вообще рассчитывал американский президент? Что он устроит выволочку русскому маршалу по телефону и тот сей же час отменит свои недавние распоряжения. Как будто они не были плодом кропотливой работы по реализации давно задуманной, долгосрочной стратегии, а являлись плодом сиюминутного настроения и, как говорили в старой сказке: царь своему слову хозяин - может дать, а может и забрать. Но в настоящей жизни всё не так. Если царь настоящий, а не ряженная марионетка, то своего слова он никогда не заберёт. Не стоит грошовая, быстрая выгода того, что потеряет страна если народ перестанет считать царское слово крепче стали.

Скорее всего американский президент просто хотел покричать. Есть такой тип людей, которые при получении неожиданных и неприятных новостей сначала сбрасывают своё раздражение на окружающих и только потом с ними можно начинать худо-бедно договариваться. Но такие люди редко остаются президентами и главнокомандующими в годы страшных бедствий и затяжных войн. Поэтому думать об американском президенте как о недалёком человеке, искренне считающим, что он может накричать на своего российского коллегу просто потому, что между главами выживших человеческих государств налажена телефонная связь - будет неправильным. Скорее всего весь этот разговор не более чем спектакль, поставленный американским президентом для своего окружения и, возможно, для глав других государств, в первую очередь Исландии, Гренландии и Северного Союза, образованного на северных землях бывших Норвегии, Швеции и Финляндии. Что отнюдь не отрицает того, что при удобном случае, сказанные будто бы "в сердцах" президентом слишком вольные или недостаточно обдуманные слова не вернуться к нему обратно, если это может стать выгодно России.

Политика.

Клятая политика, в которую люди вынуждены играть словно дети в песочнице даже тогда, когда мир стоит на грани уничтожения, а человеческая раса находится под угрозой полного порабощения.

Но бесконечная игра идёт уже очень давно и попав в неё раз, люди вынуждены действовать по правилам.

Леонид Сергеевич сказал: -Россия может отменять действие международных договорённостей на своей территории временно или постоянно, по своему усмотрению. Также, как и Соединённые Штаты Америки. Вспомните Канаду, господин президент. Или мне правильнее говорить: бывшую Канаду?

-Как вы можете сравнивать добровольное присоединение северных городов Канады к Соединённым Штатам для совместной борьбы с распроклятым врагом и ваше единоличное решение отменить смертную казнь для всех инфералов?

-Насколько нам известно, господин президент, "добровольное решение о присоединении бывших канадских городов к штатам" было принято единолично американской стороной и вылилось в то, что люди снова воевали с людьми, пусть и не долго.

-Не понимаю вас, господин маршал.

-Оставим прошлое в прошлом, -согласился Башуров.

В разговоре двух лидеров возникла короткая пауза, но долго не продержалась.

-Значит Россия хочет выйти из международного договора, касающегося инфералов? Может быть и другие договора ей больше не интересны? -осведомился американский президент.

-Господин президент, вы ошибаетесь, если полагаете, что мы спрашиваем у международного сообщества разрешения. В данном случае мы только уведомляем уважаемое международное сообщество о принятом нами решении, -уточнил Башуров и сейчас в его голосе звучала сталь оправдывая старое прозвище маршала. Генерал Сталь. Стальной генерал.

Прозвучало ещё несколько дежурных, малозначащих фраз, последнюю из которых его американский коллега захотел оставить за собой. И разговор закончился.

Башуров без слов, одними глазами, спросил ближайших соратников, что они думают по поводу принятого им решения.

-Нам не простят, -высказал своё мнение Вертлицкий. -Но, честно говоря, и чёрт с ними. Пусть не прощают. Всё, так называемое, "международное сообщество" и есть одна единственная лодка. Никто не станет прорубать в днище дырку, чтобы только досадить соседу.

-Так оно так, но торговлю оружием и энергоносителями американцы теперь точно расширят. За наш счёт, разумеется, больше не за чей расширять, -возразил Илья.

-Так, -сказал Башуров. -Это же изначально твоя идея была, выйти из договора по инфералам, Неркаги?

-Моя, -согласился Илья. -Я сейчас, как и раньше, готов ответить головой за её последствия. Но нельзя значительно выиграть в одном, не проиграв, пусть даже по мелочи, в чём-то другом.

-Ну, твоя голова мне ещё пригодится, -добродушно усмехнулся Леонид Сергеевич.

Контрразвдечик уточнил: -Говоришь торговля пострадает. А на сколько?

-От тринадцати до двадцати двух процентов, -тут же ответил заранее проработавший вопрос начальник аналитического отдела. -Мой отчёт у тебя, Егор, уже две недели как на почте лежит. До сих пор не прочитал?

-Да как-то всё времени нет, -улыбнулся Вытлицкий. -Поиск предателей. Расстрелы предателей. То одно, о другое.

Улыбка говорила, что он шутит. Но улыбались одни только губы. Улыбаться по-настоящему, глазами, начальник главного управления контрразведки давно уже разучился.

-Хотя бы выжимку прочитай, -пожаловался аналитик. -Она в том же документе на первой, не считая оглавления и допуска по степени секретности, странице.

-Прочитаю, -пообещал Егор.

Маршал Башуров, которого почти все, по старой памяти продолжали называть "стальным генералом", благодушно наблюдал за привычной пикировкой аналитика и безопасника. Он был уверен, что Вытлицкий давно прочитал присланный начальником аналитического отдела доклад по прогнозируемому сужению сектора торговли оружием и энергией с союзными государствами после озвучивания Россией непопулярного решения, идущего вразрез с ранее заключёнными международными договорами. Илья тоже знал, что Егор не имеет привычки откладывать аналитические отчёты, присланные лично им в дальний ящик. И сейчас эти двое, в кабинете верховного, не состязались в остроумии, а наслаждались редкими минутами отдыха, когда они могли чуть-чуть расслабиться в окружении людей, которым могли доверять.

Подумав об обещанном возвращении инфералам российского гражданства всего лишь за год службы в штрафных отрядах действующей армии, Башуров поморщился. Если бы он мог, то лично перестрелял бы всех инфералов как предателей. Люди давно выяснили, что получить от демонов проклятую метку можно было только добровольно. Все инфералы, в своё время, стояли перед выбором: получить метку или умереть человеком. Они сделали выбор, и маршал был из тех людей, кто никак не мог понять этот выбор. Не говоря уже о том, чтобы оправдать его.

К сожалению, вождь гораздо менее свободен в своих действиях, чем обычный человек.

За кого отвечает простой человек, не начальник, не командир, не руководитель? Только за самого себя и, возможно, за свою семью и близких друзей.

У Леонида Сергеевича не было семьи. Они все погибли в начале вторжения, почти двенадцать лет назад. Его друзья и одногодки либо погибли в боях, либо стали предателями. Последний из его друзей ещё со старой, довоенной жизни - едва не сдал врагу сражающиеся за свободу остатки русские земли.

Когда три с половиной года назад адмирал Кравцов принял от демонов проклятую метку и вместе с поддавшимися посулам врага частью моряков поднял восстание на флоте - Россия застыла на грани. Огромного труда и множества жизней стоило удержать страну от падения в бездну. Пришлось бросить всё, что удалось отвоевать в результате контрнаступления и отводить войска обратно на север.

Стальной генерал помнил свой разговор по радиосвязи с адмиралом-предателем, когда тот, после неудачного восстания, уводил остатки флота на юг, к контролируемым демонами и их прихвостнями берегам. Он помнил тот короткий, длившийся едва ли десять минут, разговор. Помнил до последнего слова, до самих мельчайших интонаций. Кравцов говорил: его родные и близкие попали в руки к демонам. Оправдывался, что только из-за них он принял дьявольскую метку и поднял мятеж. Но генерал Сталь, а тогда он был ещё только генералом, не мог понять бывшего верховного главнокомандующего, предавшего доверенную ему страну.

Дети, родители, любимая женщина - что это по сравнению с родиной. Так много или так мало. Достаточно ли, чтобы оправдать предательство?

Когда нечего и некого терять, а сердце давно превратилось в остывший уголёк - ты иммунен к любому искушению. И бесконечно презираешь слабость в других.

У Башурова больше не было семьи. У него не осталось друзей. Единственное, чем он обладал и чему отдавал все свои помыслы, всю свою жизнь, это Россия. Её жизнь и победа в войне с вторгшемся из-за грани миров врагом стали жизнью стального генерала.

Поэтому, как бы он сам ни относился к инфералам. Как бы не ненавидел предателя Кравцова, уничтожившего во время мятежа русский флот, а его остатки отдавшего демонам. Но если это поможет приблизить победу, верховный готов целоваться хоть с предателем, хоть с самим дьяволом.

Он прекрасно понимал доводы аналитиков: многие инфералы повернуться лицом к России, если будут знать о возможности заслужить прощение. Пусть через кровь и труд, но сама возможность вернуться к людям, искупить мгновение позорной слабости - стоила очень дорого. Для некоторых не было ничего ценнее такой возможности.

Леонид Сергеевич понимал это и поэтому подписал приказ. Подписал вопреки тому, что само его естество взывало к обратному. Именно поэтому он так долго медлил, поставив подпись только перед самым началом зимнего контрнаступления. Когда откладывать дальше стало уже нельзя.