Было жарко и сыро.
По плану проверки систем внутренних коммуникаций Антон Романович подал в водопровод комплекса избыточное давление. Старые трубы не выдержали. Между столовой и тренажёрным залом со старыми, скрипучими тренажёрами из пожелтевшего и начавшего крошиться пластика, разлилось настоящее озеро.
Пока заметили утечку, да нашли место, где прохудилось, вылилось литров восемьдесят. А то и все сто. Кибернетик и физик, специалист по трансмутации универсального преобразующего элемента, стояли в ведущем в столовую коридоре. У их ног начиналось искусственное озеро. Нежданное и нежеланное изменение ландшафта.
-Вот гадство!– Снежинская выразила своё отношение к происходящему.
Ира печально кивнула. Нельзя сказать, чтобы вода на Меркурии являлась такой уж редкостью и драгоценностью. Восемьдесят литров не нанесли заметного урона запасам комплекса. Водовозы-ледоколы восполнят потерю за одну лишнюю ходку.
-Разбирайте тряпки– Денис вывалил кипу найденных на складе древних, тканевых, комбинезонов: –Сейчас вёдра принесу.
Ира заметила: –Время обеденное. Есть хочется.
-Чем быстрее управимся, тем скорее доберёмся до столовой.
-Может быть, сначала поедим?
-А если зальёт энергосеть? Без света останемся!
-Да не – она экранирована.
Минут через пять к ним присоединился капитан.
Опустить тряпку в воду, выжать в ведро. И так много-много раз, только успевай менять вёдра. Вода стояла тонким сантиметровым слоем. Ни зачерпнуть нормально, ни слить. Остаётся только положить тряпку, подождать пока она пропитается, выжать в ведро.
-Не понимаю– ворчала себе под нос Ира: –Мы долетели до первой от солнца планеты, на орбите остался гигантский корабль впитывающий энергию светила, в городах на Луне и поселениях на Марсе живёт больше семи процентов всего человечество. Но при этом вынуждены собирать пролитую воду руками, используя чьи-то древние подштанники.
Услышав про подштанники, Аня рассмеялась.
Не поворачивая головы, Денис заметил: –Ворчишь как глупая старая бабка.
-Я голодна– ответила Ира, подумав добавила: –И возмущена!
-Подштанниками?
-Подштанниками!
По коридору пробежал ремонтный конструкт. На секунду остановился у кромки воды, затем осторожно пошёл вперёд взбивая разлетающиеся брызги всеми четырьмя ногами.
-А ну стоять!– потребовала Ира.
Правая передняя нога застыла в воздухе. Головная полусфера повернулась в Ирину сторону. Потеряв равновесие, конструкт начал медленно склоняться в сторону и был вынужден вернуть правую переднюю ногу, чтоб не упасть.
-Давай помогай.
Полусфера развернулась влево, потом вправо. Конструкт растерянно присвисвиснул. Простой ремонтный серв не умел говорить.
-Пользы с тебя– проворчала кибернетик: –Беги отсюда. Коридор временно закрыт, понятно?
Конструкт издал свист немного другой тональности.
-Я тебе покажу «неопределённый приказ»!– тряпка упала в воду. Набрав влагу, ткань изменяла цвет. Казалось, будто комбинезон сшит из двух разных, по цвету, материалов. Отлетевший в сторону рукав захлестнул ноги девушки.
Гибкие пальцы сложились в один символ трёхмерного языка программирования, потом в другой.
-Теперь понял, дурашка? Взял полное ведро, вернулся с пустым. И молнией, молнией!
Практически полное ведро оказалось слишком тяжёлым для лёгкого ремонтного конструкта. Крепко сжимая двумя парами манипуляторов и наклоняясь, чтобы центр веса не выходил за границы веретенообразного тела, ремонтник помчался по коридору в сторону откуда появился.
-Не расплескает?– усомнился капитан.
-Мои малыши ловкие– успокоила Ирина: –И умные, пока действуют в рамках заранее описанных ситуаций. Хотя, надо признать, что конкретно этот ремонтник далеко не гений. Кастрюля четвероногая – не очень последовательно закончила девушка.
-Работай, не разглагольствуй.
-У меня ведра нет– отмахнулась кибернетик.
-В моё выжимай– предложила Аня.
-Выпала из рамок заранее описанной ситуации?– уколол Денис.
-Злые вы– сказала Ира.
-Мы голодные– ответил за всех капитан: –И мокрые.
Кастрюля кастрюлей, но вернулся ремонтник не один, а с парой помощников, сумев экстраполировать приказ вылить полное ведро воды в фильтрационную систему на три оставшихся ведра, также практически полных. Аккуратно поставив пустое у ног своей повелительницы, конструкты, дождавшись разрешающего жеста, подхватили три оставшихся ведра и поспешили к ближайшему сливу в систему очистки.
Теперь все выжимали тряпки в единственное оставшееся ведро, поэтому время от времени толкались плечами. В очередной раз столкнувшись с Денисом, Ира подняла глаза и увидела Бонделея. Древний робот с интересом наблюдал за людьми. Почему «с интересом»? После операции по восстановлению, Бонделею прописали восстановительный период, давая искусственному мозгу время сжиться с внесёнными в него изменениями. Никаких дополнительных распоряжений творению сумеречного гения Симоненко не отдавали и он целыми днями катался туда-сюда на новенькой платформе, заново исследуя так сильно изменившиеся коридоры комплекса.
Покопавшись в электронных потрохах, Ира клятвенно заверяла, что Бонделей не сможет причинить вред человеку и что он просто милашка. Правда, учитывая, что милашкой она так же называла механическую гусеницу с Цербера совмещающую функции ремонтника и охранника, капитан настоятельно потребовал встроить в древнего робота независимый и жёсткий ограничитель. С тех пор дитя Симоненко существовало в комплексе на положении стокилограммового домашнего кота. Он ходил, где хотел. Часто увязывался за встречным человеком и сопровождал, пока его не прогоняли. Один раз снял и разобрал светильник повешенный Денисом вместо вышедшего из строя. Получил по рукам и больше попыток к исследованию внутреннего устройства работающей техники не проявлял.
Подзаряжался Бонделей от энергосети комплекса и, по большому счёту, не выполнял никакой полезной работы. Максимум, что от него можно было добиться находилось на уровне: возьми вот это и отнести вот туда. Причём что именно взять и куда точно отнести, приходилось тщательно указывать. Ира опасалась необратимого повреждения искусственного мозга робота и дважды таскала робота на обследование. Впрочем, исследования показывали, что нейроткань развивается нормально, разве чуть медленнее расчётного, но это из-за того, что пришлось её сращивать с сильно повреждённой системой. Недели через две Бонделей должен будет заговорить. Ира понемногу загружала в него полный словарь современного русского языка. Не только члены экспедиции, но и Земля, куда каждые двое суток шли подробные доклады, с нетерпением, ожидали этого момента.
-Не стой столбом, железяка– поздоровалась Ира: –Тряпку в руки и собирай воду. Вот так, видишь?
-Думаешь поймёт?
-Современный конструкт того же класса понял бы. Что здесь сложного – повторить раз показанное действие.– Ира покачала головой: –Хотела бы я знать: инженер Симоненко сделал его таким сложным потому, что был не очень хорошим киберконструктором и просто не сумел сделать проще или же преследовал какую-то цель. Сумел ли он её достигнуть?
Аня чуть было не поскользнулась. Денис придержал физика, за что удостоился благодарной улыбки.
-Послушайте, а если брошенным корпорацией инженерам удалось создать настоящий искусственный интеллект?
-Конечно, они пытались…– покровительственно, с высоты своей профессии, ответила кибернетик.
-Нет, давайте допустим, что у них получилось– перебила Аня.
-То есть перед нами полноценный разум?– капитан скептически оглядел Бонделея – замершего неподвижно и кажущегося отрешённым от всего происходящего вокруг него: –И внизу, на складе, ещё полсотни таких же?
-В порядке мысленного эксперимента– предложила Аня.
-В порядке эксперимента? Можно…
-Нет, нельзя– возразила Ира: –Я ему все цепи прозвонила. Нет там никакого разума и никогда не было.
Аня хитро подмигнула: –Может быть ты его просто не узнала?
-Ну, знаешь!
Денис успокаивающе прикоснулся к руке: –Товарищи, хотите я разобью эту гипотезу с помощью элементарной логики?
-Пожалуйста– улыбнулся капитан. Конструкты принесли пустые вёдра. Потоптались – решая нужно ли забирать ещё не полное. Увлечённые спором люди не заметили их терзаний. Наконец придя к определённому выводу, двое из трёх конструктов убежали по своим делам, а один остался ждать пока ведро будет наполнено.
-Разбивай– потребовала физик: –С помощью элементарной логики, как обещал.
-Подождите, я формулирую.
Обмакнуть тряпку, выжать в ведро. Чисто вымытый коридор пахнет влагой. Ира отогнала от порога столовой стайку автоматических уборщиков осторожно исследовавших мелководное искусственное озеро. Прежде им доводилось встречаться только с пролитой кружкой или с мокрыми следами на выходе из душа.
Кухонный агрегат стоял на возвышении и его не затопило. Над разрывом в трубе, на потолке, чернело влажное пятно. Прямо на глазах у людей с него сорвалась крупная капля и звонко шлёпнулась в стоящую поверх пола воду. Порвавшаяся труба смотрела на вошедших тёмным, прищуренным глазом. Напор вырвавшейся воды опрокинул десяток стульев и сдвинул с места пару столов. Ничего страшного.
Денис почесал мокрыми руками затылок: –Если предположить разумность нашего молчуна, то почему он не предпринял никаких попыток спастись после смерти последнего из людей?
Не успевшая остыть вода была чуть тёплой, на пару градусов теплее человеческого тела. Шеи и лбы космонавтов усеивали капельки пота, одежда набрала влагу из воздуха, а постоянно окунаемые в тёплую воду руки покраснели.
-Если разумный, то обязательно должен всеми силами продлевать собственное существование?
-Но в том чтобы погибнуть на пустом месте не предприняв даже единственной элементарной попытки к спасению – нет никакого «разума».
-А если не было выхода? В принципе не было.
-Чушь– отрезал Денис: –Я готов с ходу предложить десяток стратегий ведущих к пусть не слишком комфортной, но достаточно долгой жизни используя только ресурсы промышленного комплекса. А уж искусственный разум, априорный гений, должен придумать сотни, если не тысячи стратегий. Однако он не сумел придумать ни одной.
-Или не захотел следовать ей. Согласись, разница есть.
-Если придумал, но не захотел следовать, то вдвойне дурак– сказал Денис и тем самым закончил спор.
Ира энергично кивнула, словно расписываясь под всем сказанным энергетиком.
-Антон Романович– заметила Аня: –Почему вы улыбаетесь?
-Пустое.
-Вам есть, что добавить по нашему мысленному эксперименту?
-Вообще-то есть, если вы захотите слушать.
-Конечно захотим, рассказывайте капитан.
-Насколько я помню, современная кибернетика измеряет разумность как способность объекта добиваться заранее поставленных целей в ситуации, не поддающейся прямому анализу и не имеющей аналогов в прошлом опыте?
-В целом так– подтвердила Ирина и виновато добавила: –Мы совсем недавно начали интересоваться вопросом «разумности».
Следуя за людьми, Бонделей заглянул в столовую. Аня поманила его пальцем, но робот не захотел заходить и остался снаружи, наблюдать за тем как люди работают. Что взять с убого!
-Соответственно этому определению и люди не всегда ведут себя разумно– задумчиво продолжил капитан.
-Конечно!– воскликнула Ира: –Большую часть жизни человек проводит в одних и тех же ситуациях, меняются декорации, но сцена всё та же. Пока не сталкиваешься с новым, думать, особенно, не нужно.
-Собственно следует, что девяносто пять процентов времени человек не пользуется разумом.
-Это вы загнули– отметил Денис: –Нормальный человек постоянно учится и стремится узнавать новое. Процентов шестьдесят от силы, а если не считать время на сон, то не больше тридцати.
-Хорошо легко согласился Антон Романович: –Но как часто человек поступает во вред себе? Это словно мания какая-то. Возьмём для примера тех же инженеров. Их убил не Меркурий, а отсутствие надежды на будущее.
-Не надо брать инженеров– тихо попросила Снежинская.
-Прости Аня, я для примера.
-И для примера не надо.
Космонавты помолчали.
-Я только хочу сказать, что оставленные корпорацией могли прожить дольше на год или, если бы не отдавали все силы добыче энергнума, на пять лет или ещё больше. Если люди, чей разум признаётся априори, не смогли выжить, то разве корректно оценивать «разумность» искусственного интеллекта только на том основании, что он не захотел выживать любой ценой. Как и люди.
-Они умерли потому, что им незачем стало жить– сказала Ира. Сказала шёпотом. Не специально, так просто получилось – на миг перехватило горло.
-А зачем жить искусственному интеллекту?– спросил капитан.
Кибернетик не нашла ответа.
-Может быть следует спросить у него самого?– предложил Денис: –Когда изобретем.
-У новорождённого ребёнка нет собственных целей. Явно или неявно ему их задают родители. И только когда-нибудь потом…
-Смотрите!– воскликнула Аня.
Они оглянулись. Построенный человеком из древнего мира, на переломе эпох, названный в честь кота Бонделея, робот неловко пытался возить манипуляторами по влажному полу явно не до конца понимая чего он этим хочет достичь.
Взвизгнув от восторга, девушки немедленно обозвали его милашкой. Аня всунула в манипулятор тряпку и подтащила ведро, а Ира тут же принялась учить Бонделея собирать в него воду. Сначала он опрокинул ведро. Потом порвал тряпку, задумчиво посмотрел на два неравных куска и пока люди смеялись, самостоятельно догадался взять в каждый манипулятор по тряпке, обмакнуть в остатки воды, выжать в ведро и снова. Бонделею не было необходимости перекручивать ткань жгутом, чтобы выжать. Он вполне мог сделать это и одним манипулятором.
Вытерев выступившие от смеха слёзы. Причём вытерев мокрыми руками, вдобавок грязными – замаралась обнимая невозмутимого Бонделея. Другими словами размазав по щекам серые полосы, Ира сказала: –Между прочим это ничего не доказывает. Любой старшекурсник вырастит схему способную к повторению простейших действий за учителем. Бонделей милашка, но наши строительные роботы втрое умнее его. Дайте мне шесть дней и я соберу многофункционального конструкта, по сравнению с которым Боня будет казаться несмышлёнышем. И всё равно мой конструкт, даже по самым слабым критериям, не сможет считаться разумным. Увы!
-За шесть дней здесь всё само высохнет– заметил Антон Романович.
Заметив, что люди перестали собирать воду и что-то активно обсуждают, Бонделей тоже перестал наполнять ведро. Решив, что оно полно, ремонтный конструкт подхватил его и понёс. Бонделей развернулся вслед ему, проводил взглядом и повернулся обратно к людям.
-Хитрый робот– усмехнулся Денис: –Видит, что мы не работаем и сам перестаёт работать.
-Глупый– возразила Ира: –Милый, но глупый. И грязный. Почему уборщики его не чистят? Распугивает он их или прогоняет?
По космическим меркам «Гагарин» подошёл вплотную к «Прометею». Не обладая такой же совершенной защитой как корабль, сконструированный специально для полёта к солнцу, он старался держаться в тени его солнечных батарей и не собирался долго находиться на орбите Меркурия. Космические левиафаны постоянно обменивались сигналами, а когда выровняли орбиты, то между ними протянулся тонкий ручеёк сверкающих белым серебром челноков.
Прометей делился с Гагариным заполненными под завязку солнечным светом батареями. Вытянутые сигарообразные тела выстреливались, как ракеты, и медленно плыли от одного корабля до другого. Там их ловили обслуживающие конструкты, работающие на внешней обшивке и, словно деловитые пчёлы, утаскивали внутрь. Это позволяло перевести реакторы Гагарина в облегчённый режим работы и тем самым сохранит запас топлива на случай непредвиденных случайностей могущих возникнуть на пути домой.
От Гагарина к Прометею летели бочкообразные грузовые челноки, непрекращающимся потоком подвозя грузы, материалы и, конечно же, людей.
Первыми прибыли две двойки пилотов. Обнявшись с младшим пилотом Сергеем и расцеловав старшего пилота, они спросили: правда ли те не хотят возвращаться и просили Землю оставить их на Меркурии на тринадцать с половиной месяцев требующихся Прометею, чтобы долететь до Земли и вернуться обратно?
Земля сочла возможным удовлетворить их просьбу.
-Переквалифицируемся на год из небесных птиц в землекопов– со смеющимся глазами рассказывала Саша.
-Не будешь скучать по небу?
-Буду, как не скучать– вздохнула она и весело улыбнулась: –Но ведь это Меркурий!
Под кораблём лежал Меркурий – первая от солнца планета – жестокая, яростная подруга, огненная купель, плавящая на поверхности металлы. Одно из двух самых важных мест в солнечной системе. Здесь, да ещё на лунных вервях, где сейчас начиналась невиданная стройка, человечество готовилось к прыжку к звёздам. Первому прыжку к далёким звёздам.
-Я бы тоже остался– по-доброму позавидовал один из пилотов.
-И не мечтай– заявила ему «вторая половинка» их двойки: –Больше года просидеть под землёй, видеть космос только в голофильмах – даже не уговаривай.
-Идём, проведу экскурсию по кораблю– предложила Саша: –Только смотрите: берегите на обратном пути наш Прометей!
Но до обратного пути было ещё далеко. Так же как и до того как Саша и Сергей ступят на меркурианскую поверхность. Три двойки пилотов работали в авральном режиме, принимая приходящие с Гагарина челноки и пересылая вновь прибывших на планету. Если грузовые посадочные модули с материалами или конструктами можно было отправлять садиться на автопилоте, то модули с людьми приходилось вести вручную, не доверяя ни искусственному мозгу посадочного челнока, ни подвластному капризам «солнечной погоды» удалённому управлению.
Посадка-Взлёт-отдых и снова. Два посадочных модуля пришлось утилизировать. Они полностью исчерпали свой ресурс. Их посадили на автомате в вечной тени одного из малых кратеров на равнине Собкоу. В сухую, прожаренную почву вбили трёхметровую плиту из сплава адамантия, из которого делают обшивку для космических кораблей. На этой плите навеки были выточены слова, гласящие, что челноки использовались в первой, в истории нового мира, экспедиции к Меркурию. Может быть, когда-нибудь потомки захотят отыскать их. Сегодня людям хватало и других забот.
Пара многофункциональных посадочных челноков обрела вечный сон на равнине Собкоу. Но ещё четыре, привезённые в трюмах Гагарина, сновали между Прометем и планетой. Вниз и вверх. Пока одна двойка пилотов отдыхает и следит за кораблём, две другие летают туда и обратно. Спуск грузов и людей растянулся на три недели. Сильных солнечных бурь за это время не случалось, а слабые они игнорировали. Изначально Гагарин не рассчитывался на долгое присутствие под боком у солнца. Он должен как можно раньше лечь на обратный путь.
Без малого две сотни человек прошли перед глазами старшего пилота Прометея Гоначаровой Саши. Точнее бывшего пилота Прометея. Отныне пилоты приписаны к первому меркурианскому. Сделав позавчера свой последний рейс, сейчас она, вместе с Сергеем, простой пассажир. Тот путь, который за последние дни проходили раз тридцать, не меньше, им предстоит проделать в пассажирских ложементах. В этом есть что-то любопытное. Не ты везёшь, а тебя везут. Можно расслабится и даже поспать. Но существует ли хоть один человек, который бы смог проспать посадку на первую от солнца планету? Нет такого человека!
Там, за сантиметрами обшивки, посадочного челнока похожего снаружи на слегка вытянутое яйцо, бушует пламя. Бессильно разбивается об отражающую поверхность испепеляющий солнечный свет. В просторном пассажирском отсеке всего трое пассажиров. Бывший старший пилот корабля дальнего следования «Прометей», Гоначарова Саша и бывший младший пилот Сергей Головатов и ещё один человек с «Гагарина». Во время посадки пассажиры жёстко закреплены, буквально запаяны в капсулы из амортизирующей пены. Ни двинуть рукой, ни повернуть головы. Управляя интерфейсом скафандра движением зрачков, Саша открыла канал связи с Сергеем.
-Доволен, младший пилот?
-Так точно, товарищ старший пилот, доволен. Ведь ты выбрала меня, Саша.
-Меркурий, младший пилот. Я выбрала Меркурий!
-Меркурий и меня. Выбрала нас обоих!
-Пусть будет так– улыбаясь словно школьница в начале весны, согласилась Гончарова: –Пусть так.
Канал связи порвался, точно натянутая до предела нитка. Составляя из людей пары для работы в дальнем космосе, КосмСововские психотехники никогда не ошибаются. Каждой паре рано или поздно кажется, что в отношении них допущена та самая ошибка, вероятность которой не превышает двух десятых процента. Но это только кажется. Психоматематическое моделирование не обманешь. В чём-то люди похожи на автоматов. В большинстве случаев нас не так уж сложно просчитать. Мы стараемся как можно реже использовать великолепный инструмент познания окружающего мира данный нам природой. Дав этот инструмент, природа прибавила к нему правило: если можешь не думать – не думай. Она создала столько обходных путей, позволяющих человеку не пользоваться лишний раз своим чудесным даром: условные и безусловные рефлексы, память, эмоции, впитываемые на подсознательном уровне паттерны поведения в различных ситуациях и так далее. И только если иначе никак, если другого выхода нет, лишь тогда человек начинает задумываться. Думать затратно в энергетическом плане. Насмешка эволюции! Но ведь человек, в новейшем времени, уже почти вывел самого себя из под действия естественного отбора и отныне сам решает, что ему нужно, а от какой части наследства он хотел бы избавится. Разве не так?
Увы, не так. Пока ещё не так, а что будет дальше – кто знает? И психотехникам из КосмСова, на основе психоматематического моделирования, удаётся подбирать в пары почти идеально подходящих друг к другу людей. Искусственно создать любовь не так сложно, как сделать так, чтобы она продержалась сколько-то длительное время. А без любви разве можно освоить космос и при этом не сойти с ума? Пока не изобрели искусственные интеллекты, работать приходится людям. Одновременно ужасающе слабым и чудовищно сильным людям. Ждите далёкие звёзды. Ждите настойчиво и тогда люди придут. Обязательно придут. Рано или поздно. Но скорее рано, чем поздно.
-Приготовится к посадке– известил голос Кости, ведущего челнок пилота.
Вот стоило полчаса побыть пассажиром, как она замечталась. Хорошо ещё, что не заснула! Саша мысленно отругала себя. Не на прогулку собралась – на Меркурий.
Запаянный в капсулу из амортизирующей пены, пассажир не может никак приготовиться к посадке. Он даже не в силах пошевелиться. Предупреждение пилота не более чем обычная вежливость и дань традиции. Перед тем начать готовиться к полёту, Саша просмотрела сводки наблюдений за солнцем. Найденный на Цербере архив пятидесятилетних солнечных наблюдений существенно помог учёным уточнить свои модели. Точность предсказаний возросла до недостижимых прежде высот. Саша знала, что сегодня солнце спокойно, так же как будет спокойно и завтра и послезавтра, а вот на третий день немного заволнуется, обдувая планету концентрированными потоками скоростных частиц. Люди это время переждут в укрытиях. Потом длительный период спокойствия, когда можно без опаски выходить на поверхность. Хотя «без опаски» сильно сказано. Космос издревле считается зоной повышенной опасности. И если в ближнем внеземелье, обжитом и знакомом, эти правила соблюдаются не слишком строго, то в дальнем космосе следует придерживаться их неукоснительно. То, что можешь погибнуть сам ещё полбеды. Беда если погубишь товарищей или разобьёшь технику.
Ощутимо затрясло. Пилот корректировал траекторию. Атмосфера в привычном понимании у Меркурия отсутствует, но того жидкого киселя, что всё же удерживается в поле тяготения, регулярно сдувается солнечным ветром и столь же регулярно восстанавливается, большей частью из того же самого ветра, достаточно для того чтобы причинить некоторые неприятности в процессе посадки.
-Контакт с поверхностью– предупредил пилот.
Толчок сильный, но мягкий. Саша почувствовала, как невидимый великан приподнял её. Секунд пять подержал на весу и бережно опустил обратно.
-Подготовка пассажирского отсека к разгерметизации– предупредил пилот: –Пассажирам подтвердить исправность систем индивидуального жизнеобеспечения.
Вместе с его словами треснула стенка капсулы. Под действием катализаторов, пеноподобная масса обхватившая Сашу неправдоподобно быстро превращалась в воду. Вот уже можно двигать руками. Остатки амортизирующей пены превратившейся в десяток литров светлозелённой жидкости всосали насосы. Прозрачный колпак пошёл трещинами и осыпался прямо на лежащую в ложементе девушку. Если приглядеться, то можно заметить как осколки уменьшаются в размерах и на глазах исчезают, растворяясь под действием того же катализатора, что превратил пену в жидкость.
-Индивидуальная система жизнеобеспечения в порядке– доложила Саша. Девушка попрыгала, привыкая к силе притяжения. Пусть она меньше, чем на Земле, но после долгого пребывания в пространстве всё же чувствуется. Сколько не тренируйся на тренажёрах, а первая встреча с гравитацией, после долгой разлуки, всегда не слишком приятна.
Над двумя оставшимися капсулами лопнули защитные колпаки. Несколько горстей зелёной жидкости пролились на пол. Выбравшийся из своей капсулы, младший пилот приветственно помахал рукой. Усмехнувшись, Саша послала ему воздушный поцелуй, что выглядело немного нелепо, так как оба были в скафандрах высшей защиты.
Движение в скафандрах требует некоторых навыков, которые не так просто получить даже после длительных тренировок. Чтобы научиться легко чувствовать себя в скафандре нужно носить его месяцы или даже годы. Бывшие пилоты «Прометея», помогли, замешкавшемуся было, третьему пассажиру выбраться из посадочного ложемента.
-Пассажирам подтвердить исправность систем индивидуального жизнеобеспечения– повторил пилот. Парня звали Константином, полёт к Меркурию был его четвёртым дальним полётом. На борту Прометея он проиграл Сергею четыре из пяти сыгранных партий в шахматы. На Земле у него и Светланы, второго пилота в паре, оставался ребёнок, десятилетний мальчуган. Константин мог рассказывать о сыне часами, стоило проявить хоть малейшую заинтересованность. То, что он и Светлана продолжали летать, родив сына, было необычно. Многие «рабочие пары» создавали постоянную семью в гравитационном колодце материнской планеты или какого-то обжитого планетоида, но делали это относительно поздно, завязав с дальними рейсами к удалённым планетам солнечной системы и переходя на обслуживание коротких, типа «орбита-поверхность» и «поверхность-орбита». Из-за того, что они поздно начинали, в семьях пилотов, как правило, было мало детей – двое, реже трое или четверо. Но на любую статистику найдётся исключение. Костя и Светлана продолжали летать, а их сын учился в интернате, встречая родителей раз в полтора – два года.
Они оба были отличными пилотами. Саша без опаски доверила их паре и ещё одной довести загруженный энергнумом Прометей до Луны и вернуться обратно вместе с грузом строительных материалов для растущего первого меркурианского городка, запасом конструктов, взамен вышедшим из строя и новой партией вахтовиков: инженеров-шахтёров и учёных.
-Проверь исправность скафандра– подсказал Сергей новичку: –Сейчас отсек раскроется и если что-то неисправно, то всё, «привет».
-Исправность подтверждаю.
-Разгерметизация– предупредил пилот.
Когда створки люка начали раскрываться, будто лепестки цветка пережившего ночь и приветствующего восход солнца, люди невольно ссутулились. Скафандры высшей защиты монолиты и не имеют прозрачных колпаков. То, что видит человек в таком скафандре он на самом деле не видит, а воспринимает виртуальную реконструкцию окружающей реальности воссозданную интеллектуальной системой скафандра. Поэтому они могли не опасаться ослепнуть, взглянув на ворвавшийся в раскрывшуюся щель огненный вихрь. Но разве подсознанию объяснишь. Оно знает, что наверху солнце и что оно опасно. Створки расходились всё дальше. Не успев испариться, выгорели зелёные кляксы от амортизирующей пены. Не успевшие распасться кусочки прозрачных колпаков постигла та же участь. Пассажиры медленно распрямляли спины и щуря глаза (тоже совершенно не нужная в их ситуации условность) вглядывались в чужой опасный мир.
К севшему челноку уже подъезжала вереница из трёх машин. Две пассажирских модификации «солнечных зайчиков». И одна грузовая, с восседающей в ней массивным конструктом-грузчиком. Грузовая была с закрывающимся верхом, однако сейчас он был открыт, а конструкт-грузчик держал над головой гигантских размеров солнечный зонт с рваными краями. Пусть все конструкты предназначенные для внешних работ на Меркурии снабжены максимальной защитой, но оставлять их длительное время под прямыми солнечными лучами не стоило.
-Привет!– открылся канал связи, когда машины уже притормаживали. Дальняя связь на Меркурии затруднена и требует дополнительного оборудования: –Добро пожаловать!
-Ира?
-А кто ещё? Конечно я! Точнее мы все, за исключением капитана. Антон Романович занят круглые сутки, размещая новоприбывших. Он ждёт вас на базе, вернее в первом меркурианском. На меня Денис злится, когда я говорю «база»– пожаловалась кибернетик.
Свернув зонтик, не смотря на свои размеры, сворачивающийся совсем как обычный, грузовой конструкт спрыгнул на землю подняв небольшое облачко пыли.
-Помогите разгрузиться– попросила Ирина.
Последний рейс Прометей-поверхность привёз всякую мелочь, поэтому разгрузка прошла быстро.
-Пока, Костя– попрощалась Саша с пилотом.
-Передавай привет сыну.
-Можешь не сомневаться– пообещал пилот. Створки начали закрываться, а люди поспешили в машины, торопясь отъехать на безопасное расстояние.
-Магадеев Марат Маликович– представился новичок: –Можно «МММ», специалист в области горнодобывающих работ в особенно сложных условиях.
-Откуда вы к нам?– спросил Денис Кораблёв.
-С Антарктиды.
-Сияние-17?– воскликнул Денис.
-Даже вы слышали о нас– обрадовался Марат: –Лет двадцать назад о сохранённых богатствах в глубине Антарктических льдах говорила вся Земля. Отчасти именно нетронутая природная ледяная кладовая позволила восстановить разрушенную древней войной цивилизацию и с такой скоростью и напором выйти в ближний космос.
-Вы считаете Меркурий «ближним» космосом?– поразилась Ира.
-С того дня как на лунных верфях заложили Зарю и Великий Октябрь, вся солнечная система может считаться близким космосом– усмехнулся Марат: –Вот уже четыре месяца и пять дней. Я веду отчёт. Вся солнечная считает дни!
Ира развеселилась: –Значит мы работаем в дух шагах от дома? От родной Земли?
-По космическим меркам так и есть.
-Кто вы по специальности, Марат?
-Кем только не приходилось трудиться– усмехнулся пожилой татарин. Ещё крепкий мужчина, он был необычно стар для космонавта и, может быть, даже старше Антона Романовича. Если ЦУП прислал его на Меркурий значит этот человек был действительно незаменим: –Моих специальностей не перечесть, но сюда я приехал как инженер горнодобывающих работ. А вы, как я понял, все члены первого экипажа Прометея? Первопроходцы?
-Добро пожаловать на Меркурий.
-От всего сердца спасибо!– поблагодарил МММ.
-Кажется здесь немного жарче, чем в Антарктике?– спросил Денис.
Марат улыбнулся: –Совсем чуть-чуть.
-Дьявол кроется в нюансах?
-В мелочах. Дьявол всегда кроется в мелочах.
