Голод пришёл с наступлением весны. Так всегда бывает. Ветви деревьев обрастают почками, прекращаются дожди, только какое-то время ещё продолжает хлюпать под ногами впитавшая сколько могла влаги земля. Серая хмарь закрывающая небо почитай все три зимних месяца рассеивается, показывается солнышко. Ласковое солнышко, нежное, тёплое. Так и хочется жить, и радоваться жизни, только в погребах и в людских животах пусто. И ещё весенних работ непочатый край.

Геку это всегда казалось ужасно несправедливым. Сверху солнце и небо, под ногами торопливо прорастает молодая трава, а посмотреть на эту красоту нет ни сил, ни времени, ни желания. Какое тут желание смотреть на красоту, если есть хочется так, что ветки варишь и есть пытаешься? Хорошо, если кто что подаст, но никто не подаёт весной. У кого осталось — сами едят или работников за еду нанимают, но платят мало, только и хватает чтобы ноги не протянуть.

Вот и Геку пришлось пойти в работники. Так-то он в позапрошлом году в город подался. Знающие люди говорят будто их город маленький, так себе городишко. Однако там много красивых домов, есть мастерские, даже замок их барона стоит на холме — красивый, с тремя башнями. В городе жить легче, но только тем, кто имеет специальность. Тем, кто при мастерах состоит и в их мастерских работает. А Гек уже взрослый в ученики идти, в этом году шестнадцать лет будет. Да и нечем ему платить мастеру за обучение. Помыкался полтора года в городе, а теперь вернулся. Почувствовал — не переживёт второй весны между каменных домов. Как первую пережил и то не понятно.

В родной деревне тоже весной не сладко. Денег в деревне ни грошика не заработаешь, зато и с голоду ноги не протянешь, если из всех сил работать будешь. Это старикам плохо, кто работать уже не может или маленьким детям, а Гек сильный, не смотрите, что отощал за зиму, зато жилистый и выносливый.

Не думал он, что вернётся с тех пор как после смерти родителей от чёрной болезни, их земельный надел забрал за долги староста. Но вот так получилось, что вернулся и, может быть, придётся на бывшей родительской земле батраком работать. Ему лишь бы весну пережить, а летом обратно в город вернётся. Знающие люди говорят, что наступает смутное время — беда для тех у кого хоть что-то есть, что потерять можно и радость тем, кому нечего терять потому, что у них и так ничего и не было.

Говорят, идёт большая война с соседями. Гек и сам видел, когда в городе был, как барон, вместе с десятком ближних высших, выезжал из замка. В замке играла музыка, провожающие махали цветастыми платками, городским велели радоваться — все и радовались.

Думали ещё больше радоваться будут (может быть даже лишний раз накормят) когда барон вернётся, только не вернулся он. Теперь другой барон владеет замком, городом и окрестными деревнями — родственник прежнему. Может быть сын, а может внук или правнук, или какой другой родственник. Высшие живут гораздо дольше презренного люда, называемого ими низшими. Потому детей у высших мало, нет им нужды детьми скорее обзаводиться. Это в семьях низших по семь, по десять детей обычное дело — дай повелитель чтобы хотя бы половина выжила-выросла. Вот в семье Гека было пять детей, а вырос-выжил он один. Да и то непонятно выжил ещё или не до конца. Весенний голод пережить надо.

Знающие люди предрекали — смутные времена наступают. Как пытаешься расспросить, многозначительно молчат, только ехидно улыбаются. Впрочем, и так всё понятно — война влечёт смуту. А поговаривают ещё, что повелителя убили, но это точно враньё, повелитель вечен как солнце и ветер. Поначалу пытавшийся учить Гека воровать, а потом выгнавший нерадивого ученика, карманник рассказывал про чужаков на големах из металла, которые пришли из другого мира, чтобы всех погубить. Это понятно, с добром из другого мира не приходят. Если есть добро, то дома сидят, никуда не ходят, сами своим добром пользуются. Гек с учителем соглашался, сколько раз лично видел подобное поведение, что среди деревенских, что среди горожан. Любой рад беду соседу передать, а счастье норовит себе оставить и в одиночку, под одеялом, трескать. Как говорит господин маг, управляющий городом от лица барона, потому так, что презрение и подлость есть суть низших. И это тоже правда, достаточно взглянуть на карманника, учителя Гека — понял, что талантом к воровству не блещет и выгнал прочь в начале зимы. Зиму Гек ещё пережил в городе, а вот к весне решил вернуться в родную деревню. Или вот старосту их возьмите, весь, до макушки, состоит из презрения и подлости, ну может быть ещё немного гордыни и напускной важности, которые он только перед односельчанами показывает, а перед баронским мытарем тщательно скрывает.

Словом, вернулся Гек в родную деревню, век бы рожи бывших односельчан не видеть. Думал наймётся, отработает, переживёт весну, а там только его и видели. Прибьётся к кому-нибудь, барон его держать не станет, не интересен такой как он барону — может быть и даст разрешение выйти за границы баронства. Идти за разрешением страшно, мало ли что высшим придёт в голову на его счёт, но необходимо. Иначе, при приближении к границам баронства сначала голова будет болеть, а если пересилит себя, то и взорваться может. На каждом низшем такое заклинание висит, чтобы не бегали зазря, не нарушали баронских планов. Но, по закону Повелителя, бароны обычно дают разрешение уйти искать своё счастье простому низшему, если он не мастер или не имеет иного значения. А, в крайнем случае, другие люди есть, кто заклинание снять может, не высшие, но кое-что умеют, только вот денег за это много простят, а денег у Гека нет. В больших городах, говорят, вовсе такого правила нет — каждый может уйти куда хочет, но это в больших городах, где низших так много, что устанешь даже простейшее клеймо на каждого ставить, хоть ночами не спи.

Вот так Гек вернулся из города в деревню. Всё вокруг знакомо: поля, дома, лесные околки. Односельчане, при встрече Гека, ехидно усмехались, но к этому он был готов и молчал, только про работу спрашивал. Работу давали. Кто по доброте, а кто чтобы лишний раз над Геком посмеяться, но пусть их. Насмешка не камень, мимо не пролетит, но и больно не ударит. Другое дело, что не один Гек из города в деревню к весне подался. Много таких, кому между каменных домов места не нашлось.

Работу приходилось выпрашивать и получать за неё самую малую малость. Гека здесь знали, он ведь был местным. Поэтому ему работы доставалось больше, поэтому его и побили два раза. Точнее один раз отбился, а второй да, поколотили немного. Городская голытьба недалеко от деревни лагерем стала. На удивление почти не воровали потому, как, во-первых, воровать особенно нечего, а во-вторых били за это сильно, чуть не до смерти. А может быть и до смерти потому, как битый работать не мог и едой с ним никто не делился. Тяжёлая весна в этом году. Иной раз хотя бы барон чем поможет, но в этот раз не помогал.

Трава выросла зелёная, мягкая, вкусная. Почки на деревьях распустились молодыми листьями, сладковатыми, наваристыми. Только вот рыбу из озера, кажется, всю выловили, не было больше рыбы. Но это только так кажется, Гек помнил, что в каждый весенний голод рыбу из озера вылавливали подчистую, но к концу лета она там откуда-то снова появлялась, а откуда непонятно. То ли по подземным ручьям приходила, то ли из рыбьих яиц вылуплялась. Невкусная рыбёшка, мелкая и костлявая, но если есть хочется, то и не такую съесть можно.

Пока в Гек в городе крутился, собирал разные слухи. Слухи для вора, пусть и будущего, всё равно, что течение для рыбы. Не зная течений далеко не уплывёшь. А как карманник, бывший грах, то есть старший, Гека прогнал его, так он перестал специально слухи запоминать. Но всё равно там одно услышишь, здесь другое, там третье, пока ночью от голода заснуть не можешь, одно с другим, невольно, складываешь, обдумываешь.

Слухи были интересные. К старым, о пришедших к презренному людям и добрым высшим на погибель иномирных чужаках, прибавились новые: дескать хотят чужаки всех высших убить, чтобы только один люд остался. Или, что приехали чужаки к ним, поселились за границей баронства и вроде бы в соседнюю деревню уже наведывались. И ещё, что они еду раздают, но в этом Гек совсем не верил. Кто же весной еду просто так раздаёт? Легче уж поверить, что повелитель и правда умер, а солнце стало зелёным и небо чёрным.

Впрочем, небо зимой было серым и низким, но никак не чёрным, а ближе к весне очистилось, будто отмылось, сделалось хрустально голубым и очень высоким.

Оказалось, чужаки не раздают еду, а платят ею за разную, пусть и очень странную, работу. Это уже было понятно и нормально. Только вот требуют они очень странной, хотя и не сложной, работы. Зато, после, предлагают на выбор кормёжку, одежду или мелкий грош. Кормят хорошо. Так хорошо, что кажется будто раздают еду просто так, а не в плату за выполненную работу.

Первый раз Гек увидел чужаков поздним утром. Сам он уже обошёл половину домов в поисках работы, но, как на зло, сегодня работы не было. От варёных листьев болел живот и Гек упорно обходил один двор за другим, стучась к бывшим односельчанам, терпеливо снося насмешки, упрёки и даже тычки. Пусть тыкают, лишь бы кто-нибудь работу дал. Не давали.

Зато он одним из первых увидел, как в деревне появились чужаки. Они приехали со стороны солёных болот.

Сначала показался большой, размером с дом, голем. Когда он подошёл ближе, то оказался не таким большим, где-то с половину небольшого дома, но с очень длинными ногами и потому похож на гигантского паука. Он ловко бежал, перепрыгивая препятствия, то обгоняя, то отставая от двух других. Эти двое были схожи между собой, но совсем не похожи на первый, длиноногий. Ног у них вообще не было, вместо них необычные вытянутые колёса, оставляющие после себя ни на что не похожие следы. Сами размером с три — четыре выстроенные в ряд телеги. Ног у этих двух големов не было, но, вот удивительно, имелись длинные руки, которыми они отбрасывали попадающиеся на пути камни или стволы упавших деревьев. Гек сам видел, как выезжая из-за леса, один голем проехал прямо через молодой, но уже довольно подросший дубок, а другой отогнул в сторону металлической рукой. Выехав на идущую между полями дорогу, големы сложили механические руки.

Они неторопливо подъезжали ближе к деревне, утреннее солнце тонуло в больших, непрозрачных глазах големов и блестело на металле их тел. Гек стоял, разинув рот, и только когда чужаки остановились перед деревенскими воротами, он подумал — нужно что-то сделать.

Но что именно делать? Кто-нибудь другой, может быть, и бежал бы в страхе прочь, но не Гек. Приезд чужаков в деревню — это движение, это маленькая смута, в которой, может быть, удастся урвать кусок хлеба. Не от деревенских, так от чужаков. В любом случае, работы он пока не нашёл и визит чужаков мог послужить, по меньшей мере, развлечением. Приняв решение, Гек заторопился к одним из двух ворот в окружающем деревню заборе.

Забор вокруг деревни — один смех. Многонгий голем его перепрыгнет, а два других переедут, не напрягаясь. Но стоят, ждут. Только похожий на большого металлического паука расположился в отдалении, крутится, будто осматривает, нет ли какой опасности. Но опасаться им здесь нечего. Если только заявится барон со свитой. Некоторые высшие могут лететь быстрее лошади, но, чтобы барон прилетел, надо сначала чтобы кто-то из деревни добежал или доскакал до замка и предупредил его.

Из безногих големов вышли несколько закованных в блестящие доспехи и с опущенными забралами странных шлемов, то ли людей, то ли големов. Но, нет, всё-таки люди, двое их них свернули шлемы, не сняли, а именно свернули так, что те втянулись в толстые воротники. Из-под круглых шлемов показались вполне себе человеческие головы: мужская и женская. Оба коротко острижены на манер наёмников. Женщина стоит немного впереди. Неужели она главная в отряде чужаков?

Подождав пока деревенские и промышляющая в деревне в поисках работы городская голытьба соберутся, женщина объявила: — Меня зовут Мата. Я лейтенант вооружённых сил новой республики Ан-фееро и командир третьего отделения учебно-трудовой армии.

Люди молча слушали её. Со стороны, наверное, смотрелось довольно смешно: с одной стороны, от хлипкого забора, гигантские металлические големы и несколько человек в странных блестящих доспехах, с другой — толпа в три — четыре сотни человек и все они напирают на трещащий от нагрузки забор. Неудивительно, что забор громко треснул, связывающие жерди гнилые верёвки порвались и пара десятков человек оказалась на земле. Чужаки с интересом наблюдали как люди поднимаются, ругаются и отступают обратно, за границу бывшего забора, оставив лежать на земле рассыпавшиеся жерди. Ворота, как самый прочный элемент забора, уцелели и сейчас стояли, закрытые и поддерживаемые старостой, вцепившемся в них как в земную твердь.

А держаться за что-нибудь действительно следовало, потому, что дальше лейтенант Мата сказала самую жуткую и неправдоподобную вещь, которая только может быть. Она сказала: — Повелитель домена мёртв.

Могут ли умереть солнце или ветер? Оказалось — могут. Несколько минут царила тишина, люди переваривали услышанную новость. Кто-то поверил, кто-то нет. Наконец лейтенант Мата громко хлопнула в ладоши привлекая к себе общее внимание.

— Теперь высшая власть на территории бывшего домена принадлежит новой республики. Мы решили кардинально не ломать систему имеющихся социальных отношений, по крайней мере сразу.

Каких таких отношений? — подумал Гек, так же, как и остальные, будучи оглушённым известием о смерти вечного повелителя. Слова чужаков долетали до него как через прижатую к уху плотную подушку. Пришлось напрячься, чтобы сосредоточиться и продолжить слушать.

— …обладатели паранормальных сил, так же называемые «высшими» или «магами» не имеют права создавать закладки в чужом разуме или каким-либо иным образом влиять на чужое сознание. Все ранее установленные закладки должны быть удалены или купированы максимально безопасным для носителя способом. Ваш барон согласился сотрудничать с нами и уничтожил управляющий контур. Выход за границы баронства больше не несёт неприятных ощущений.

В голове у Гека мелькало: барон, согласился, повелитель мёртв и вместо него теперь эти чужаки. Значит барон будет служить чужакам? Границы больше нет, можно идти куда захочешь. Но куда именно идти?

— Где староста? — потребовала лейтенант Мата.

Староста промолчал, только сильнее вцепившись в нестроганые доски ворот, но чужаки легко нашли его по движению невольно отшатнувшихся от старосты людей.

— Вы назначаетесь ответственным за выполнение законов республики в этой деревне. Именно с вас будет спрос.

Староста икнул, но нашёл в себе силы кивнуть.

— Не справитесь — заменим, — пригрозила лейтенант Мата заставив старосту побелеть так как он не знал, что именно означает это страшное «заменим».

К старосте двинулись двое чужаков с закрытыми шлемами. Должно быть тот уже подумал, что он, по какой-то причине, не справился и его идут «заменять». Лейтенанту Мате пришлось посылать кого-то из деревенских за водой. Потом приводить старосту в чувство, а потом, при всей толпе, объяснять, что ему в доме поставят волшебное устройство, позволяющее говорить на расстоянии. По этому устройству староста должен будет сообщать о деревенских бедах, получать приказы от чужаков и отчитываться о их выполнении.

Стоило Геку подумать, что прибытие чужаков, конечно, очень волнительно и интересно, но работы сегодня, видимо, найти не удастся, а есть, между тем, хочется и надо хотя бы молодые ветки в котёл оборвать и проверить установленные на полях силки — может быть какой неосторожный грызун попался, как началось то, чего он подспудно ожидал.

Чужаки объявили, что хотят обследовать всех желающих с целью определить кто им подходит и кого они согласятся взять с собой, чтобы там, у них учиться. Какая работа такая «учиться» Гек не знал, но кормить обещали. Выслушав чужаков, никто не торопился подходить первым. Всё из-за слухов, что если сам, добровольно, войдёшь в чрево металлического голема, то чужаки смогут сделать с тобой что угодно, а если не войдёшь, то, вроде бы, не могут.

Это всё ерунда. Гек прекрасно знал: если высший захочет что-то сделать с низшим, то он это сделает и спрашивать не станет. Добровольное согласие имеет значение только в сказках. В жизни никакого согласия не требуется, сильный возьмёт своё и так. Если тот, кто неизмеримо сильнее тебя, спрашивает согласия и предлагает оплату, значит, скорее всего, и правда заплатит обещанное. Поэтому Гек первым вышел вперёд. На мгновение опередив рослого парня из «городских бродяг». Парень показал Геку кулак, но тому не было дела до его угроз. Впрочем, и шагнувшего вторым парня и даже вышедшего вслед за ним другого, чужаки провели внутрь голема одновременно с Геком.

Было страшно. Не по какой-то конкретной причине, а просто потому, что всё вокруг незнакомое, необычное, чужое. Внутри чужаки сняли свои шлемы. Тот, что вёл Гека подмигнул ему и сказал не боятся. Гек честно попробовал не бояться, но у него это не слишком хорошо получилось.

Их посадили в кресла, а к коже прикрепили металлическую проволоку. Вернее, снаружи она была сделана не из металла, а из чего-то мягкого и разноцветного, но внутри были тонкие металлические волоски, Гек чувствовал их. Потом взяли кровь. Было совсем не больно, но рослый парень в соседнем кресле начал дёргаться. Чужак легко прижал его одной рукой и Гек подумал, что должно быть чужаки очень сильные или эти странные доспехи делают их очень сильными. Парня успокоили, дав ему несколько белых кусков чего-то, видимо, необычайно вкусного.

Кто-то сказал «говорили же, надо было заниматься ими по одному».

Другой возразил «помучались бы до вечера».

И кто-то ещё сказал что-то непонятное, наверное, на языке чужаков.

Занимавшийся с Геком чужак проследил его завистливый взгляд на жадно жующего белые кусочки парня, вздохнул и протянул ему пару таких же: — Держи, это сахар.

Сахар оказался самой вкусной штукой на свете, которую только когда-либо пробовал Гек.

После того как у них взяли немного крови и заставили встать перед каким-то плоским щитом, с Геком начал разговаривать кто-то невидимый: волшебный дух или, может быть, сам металлический голем. Он спрашивал разные вещи, заставляя торопливо искать ответы или даже говорить первое, что приходит в голову. От этого недолго разговора Гек устал так, будто полдня тащил по полю тяжёлую борону вместо лошади, которых в деревне почти ни у кого не было.

Но наконец всё закончилось и им предложили на выбор кормёжку, простую одежду или денежный грош. Есть хотелось сильно и деньга манила, застилала взгляд, но Гек всё же выбрал новые штаны и рубаху. Поголодать ему не впервой, а вот новую одёжку достать негде, да и стоит она дороже одного гроша. Его соседи выбрали кормёжку и сейчас жадно пожирали выданную чужаками еду. Пока переодевался, Гек старался не смотреть в их сторону, чтобы не захлебнуться слюнями, а они смотрели на него одновременно с презрением и завистью. Съеденная сейчас еда исчезнет в животах уже завтра, а хорошая одёжка может прослужить не один год. Свои старые тряпки Гек аккуратно прибрал, мысленно соображая где лучше спрятать их, чтобы не отобрали, или кому и за что можно продать.

Тем временем уже другие желающие спешили войти внутрь големов и даже выстроилась очередь. Чужаки требовали порядка, двух буйных смутьянов буквально выбросили из очереди. Всё-таки, в своих доспехах, чужаки были просто нечеловечески сильны.

Гек оглянулся, в поисках лейтенанта Маты, собираясь спросить нет ли у неё какой-нибудь другой работы, за которую он мог бы получить наконец немного еды. Её он не нашёл, но другой чужак сказал Геку, что он, если хочет, может поехать с ними в поселение, где его будут учить разным вещам и кормить при этом. Правда в любой момент, если что не по ним, могут отправить обратно, но Гек собирался твёрдо держаться за место, где кормят, да ещё и учат бесплатно.

— Держи, — протянул чужак лёгкую, будто бумажная, но не из бумаги, миску с супом.

Как ни хотелось взять еду, Гек попытался возразить: — Я ещё не заработал.

— Считай авансом, — хмыкнул чужак и сунул миску Геку в руки.

Что такое аванс он не знал, но полагал это вроде предварительной платы, которую выплачивают грах-и принятым в отряд новым наёмникам. Суп оказался восхитительно горячим и вкусным. Впрочем, после варёных веток, Геку бы что угодно показалось бы вкусным.

Таких как он, которых чужаки согласились взять с собой, набралось неполных четыре десятка. Да, Гек умел считать и читать тоже. Нельзя быть вором и не уметь считать, а в городе он учился на карманника, правда не получилось. Интересно, чему будут учить чужаки и какая работа им требуется от Гека?

Деревенским и тем, кого не взяли, чужаки объявили, что отныне работа будет для всех, согласных работать. Нужно будет распахивать новые поля, строить амбары для хранения урожая и учиться разным вещам. За всё чужаки будут платить едой, одеждой или грошами. Работу распределит староста, но работа должна быть у всех. Геку показалось, что последнее лейтенант Мата сказала специально для старосты. Похоже его кандидатура не показалась чужакам надёжной и в этом Гек был с ними полностью согласен.

Перед тем как отобранных чужаками загрузили в безногие металлические големы, произошёл один случай, напомнивший всем, что мёртв вечный повелитель или нет, в домене или новой республике, но здесь и сейчас, власть в руках чужаков и следует очень внимательно исполнять их законы.

Старая бабка, которую все называли «бобрихой», и никто уже не помнил почему, была ведьмой. То есть до настоящей одарённой она не дотягивала и другие высшие её за ровню себе не признавали. Но залившись до бровей своими отварами, у неё получалось понимать свой куцый дар на новую высоту: лечить односельчан или, наоборот, пакостить.

Если старосту в селе боялись и не любили, то Бобриху боялись и уважали. Говорят, она жила уже больше ста лет и когда родители Гека были молодыми, Бобриха уже была старой, с всклокоченными седыми волосами, такая же, как и сейчас. Деревенские пересказывали друг другу историю о том, как родившаяся в близкой к барону семье, Бобриха могла бы, хотя бы номинально, оставаться «высшей». Но не выдержав насмешек родни или, может быть, влюбившись в деревенского парня, а, возможно, и то и другое, предпочла порвать все связи с прошлой роднёй и поселиться в деревне. Парень, в которого она, согласно легенде, когда-то влюбилась давно умер, а Бобриха жила себе. Детей у неё не осталось, но вроде как правнуками ей приходились семьи охотника Мика и скорняка Кина.

Вместе с остальными Бобриха пришла поглазеть на чужаков. Видимо она что-то собралась делать утром или просто со страху перед чужаками, но была она залитая своими отварами так, что немного из ушей вытекать не начали.

Вела себя Бобриха тихо, и чужаки не обращали на всклокоченную старуху внимания. Но когда уже отобранные юноши и девушки начали грузиться в големы, лейтенант Мата поднесла руку в металлической перчатке к груди и замерла, будто прислушиваясь к чему-то. Мгновение спустя громко и протяжно закричал похожий на гигантского паука длинноногий голем и громкий голос протрубил: — Обнаружена паранормальная активность. Попытка пассивного проникновения в сознание бойцов. Поиск источника. Источник локализован.

Будто услышав что-то неслышимое для остальных, чужаки разом повернулись к замершей у остатков забора Бобрихе, уставив на неё свои стреляющие громом палки. За чужаками грозно нависал паучий голем предупреждающе подняв вверх две передние ноги-лапы-руки.

Громовой голос потребовал: — Немедленно прекратить паранормальную активность. При неподчинении физическое уничтожение.

Чужаки выглядели так, что не было сомнений — убьют. Не станут колебаться, разбираться, ждать.

От страха Бобриха упала на спину и не делая попыток подняться, продолжая лежать на спине, начала отползать, но поняла, что не сможет и обречённо замерла. Страшно гудел на одной долгой ноте длинноногий голем. Похоже Бобриха так растерялась, что не сразу сообразила прекратить магичить. Но чужаки медлили, их сдерживала поднятая вверх, с раскрытой ладонью, рука лейтенанта Маты.

Наконец Бобриха догадалась остановить воздействие. Стих противный, отдающийся в остатках гнилых зубов Гека, звук. Лейтенант выждала минуту, потом подошла к Бобрихе и громко, чтобы слышали все, кто ещё не успел разбежаться, сказала: — Своей властью командира третьего отделения учебно-трудовой армии, в этот раз, я отменяю наказание за несанкционированное проявление паранормальной активности.

Она схватила Бобриху за старую, высушенную временем руку и подняла старую ведьму с земли.

— Советую впредь тщательнее думать о соблюдении новых законов.

Лейтенант огляделась и найдя то, что искала, улыбнулась.

— Чтобы никто не забыл о моих словах, — она вскинула стреляющую громом палку. Одно мгновение, меньше секунды, меньше доли секунды, негромкий хлопок и установленный в центре деревни идол повелителя из тёмного, выдержанного во многих растворах, древа разлетается в щепку. Женщины ахают, мужчины падают на колени. Староста схватился за сердце, а Бобриха, пользуясь суматохой, спешно убегала прочь, смешно подпрыгивая и тряся завёрнутым в сарафан из грубой серой ткани костлявым задом. Нижняя часть идола, сброшенная со столба громовой силой, лежит в грязи. В оставленной невидимой молнией дыре виднеется более светлая, почти белая, на остальном тёмном фоне, древесина.

Гек, как и остальные, в шоковом состоянии. Одно дело слышать, что повелитель мёртв, а другое видеть, как чужаки сбивают его идол громом в грязь. Наверное, именно сейчас он понял, что чужаки действительно правы, повелитель мёртв, вместо домена какая-то республика и больше никогда ничего не будет как раньше. Обнаружив, что у него, оказывается, трясутся руки, Гек потратил немало сил, чтобы успокоить их.

Половина из отобранных для погрузки в големов людей сбежала прочь, но, кажется, этих странных чужаков и главную среди них — лейтенанта, такое положение дел вполне устраивало. Поторопив оставшихся с погрузкой, она сама забралась внутрь. Громовая палка висела у неё за спиной оставляя руки свободными. Некоторые наёмники так носят длинный меч или лук. Шлем она одевать не стала и остальные чужаки, заходя внутрь големов, также поднимали забрала и сдвигали шлемы к затылку, где они, как будто, втягивались в воротник.

— Садитесь, — сказала лейтенант, увидев, как они столпились у входа и не знают, что делать дальше.

— Держись, — подсказал чужак, который угостил Гека совершенно не заслуженным им авансом — тарелкой горячего супа.

Совет пригодился. Голем, в металлическом чреве которого они все находились, дёрнулся и покатил обратно. Окон не было, поэтому Гек не мог судить как быстро они едут. Судя по ощущениям, довольно быстро.

Волей старосты лишённый родительского земельного надела, сирота и недоучившийся карманник по имени Гек ехал в железном брюхе огромного голема к чему-то новому. Он ещё не знал, к чему именно, но вряд ли оно будет хуже, чем его предыдущая жизнь.

Недавно съеденный сытный суп тёплой волной плескался в желудке. Сидеть в мягком кресле вполне удобно. При движении голем слегка покачивался и это усыпляло, тем более, что в его брюхе было тепло, чужаки о чём-то переговаривались на своём языке, а соседи Гека, как и он сам, молча гадали что их ждёт дальше. Можно сказать, что к новому этапу своей не такой уж и долгой, если разобраться, жизни он ехал со всем возможным комфортом. Стоит ли удивляться, что не прошло и часа, как Гек заснул. Пять минут назад думал будто после всего произошедшего не сможет спать по меньшей мере несколько дней, но вот он спит и даже слегка похрапывает.

Чужаки не обращали на Гека и его соседей внимания. А если всё же обращали, то улыбались и возвращались к своим непонятным, чужим делам. Голем торопливо катил обратно по своим следам, через болота и буреломы, почти не снижая скорости. Скоро они уже будут в поселении.

* * *

Утро, на которое назначили пробное открытие портала, выдалось холодным и солнечным. Ещё чувствовалось дыхание уходящей зимы, её последние вздохи долетали по ночам, изредка проливаясь короткими холодными дождями. Но весна уже прочно вступила в свои права, низкие серые тучи к утру будто испарялись под лучами по-летнему яркого солнца открывая чистое небо.

Под этим синим, высоким небом, ярким, но не слишком тёплым, утренним солнцем, практически в голом поле, стоял старший инженер-администратор. Разумеется, он стоял не один — поле охраняли восемь паучьих танков, механическими глазами десятков беспилотников за происходящим наблюдала Заря и больше полусотни безопасников обеспечивали контроль над семью измученными и обколотыми химией паранормалами чьей задачей было открыть портал на прекрасную, но уничтоженную землю и какое-то время удержать его открытым.

Глава службы безопасности не мог дать стопроцентную гарантию, что его подопечные, в таком состоянии, смогут открыть портал и не выкинут какой-нибудь фортель. Во время исхода, точнее бегства, на Луну очень многое было потеряно. В архивах сохранились только теоретические наработки по тому, как можно заставить человека сделать что-то против его воли. Осваивать это тёмное искусство на практики землянам приходилось в первый раз. Вдобавок, воздействие на паранормалов здорово отличалось от воздействия на обычного человека. Подавляющие волю химические соединения чуть ли ни на глазах распадались у них в крови и приходилось увеличивать дозу, искать аналоги или отвлекать организм паранормала от борьбы с введёнными препаратами другими способами. Какая тут гарантия? На всякий случай, пробное открытие портала решили провести подальше от базового лагеря.

Резкие порывы ветра холодил открытые лицо и кисти рук. Инженеры развернули мобильный комплекс связи, приготовившись в минимально возможное время сбросить на кружащие в небе другой земли спутники максимальный объём информации. Глава службы безопасности нервно посматривал в сторону грузовика, где, под капельницами, лежали в бессознательном состоянии, захваченные в плен, но отказавшиеся сотрудничать паранормалы. Отказаться отказались, но ведь всё равно придётся.

Связь с большой луной была нужна молодой республике как воздух. Гарантировать длительность удержания портала никто не мог и поэтому инженер-администратор решил лично присутствовать при эксперименте. Слишком многое ему хотелось обсудить с координатором. На случай если всё пройдёт как по маслу и удастся заставить магов открыть полноценный, устойчивый портал, в другом грузовике находились две, с лишним, тоны мифрила и почти тона адамантия, реквизированные из запасов знати, личных запасов бывшего повелителя и закупленные у теперь вроде бы как союзного домена Аш-амоном. Чудесный металл остро требовался промышленности лунной республики, но производить его самостоятельно земляне не умели.

С той стороны портала, по прекрасной, но уничтоженной земле, бродили полчища вызванных магами отвратительных тварей. Какое-то время их было возможно сдерживать, эту задачу должны будут решить танки-пауки. Достаточно сдерживать демонов и некротварей хотя бы десять — пятнадцать минут, чтобы успеть обменяться информацией с орбитальными спутниками, а дальше космические силы лунной республики отработают вокруг открытого портала бомбардировками. В аду орбитальной бомбардировки не смогут выжить никакие демоны, землянам останется только вручную разобраться с теми, кто успел подобраться к порталу практически вплотную.

Амбициозные планы — старший инженер-администратор устало усмехнулся. Тут хотя бы просто открыть портал. Глава службы безопасности не выглядел уверенным, но ждать дольше представлялось неразумным. Теория просто обязана проверяться на режущей кромке оселка практики.

На самом деле инженер-администратор был здесь лишним. Всего лишь зрителем, у которого не имелось никакой другой роли.

Инженеры подали сигнал, что комплекс мобильной связи готов начать обмениваться информацией, как только увидит спутники. Солдаты тоже готовы к обороне от бродящих по поверхности уничтоженной земли демонов. Заря подтвердила запись происходящего во всех возможных ракурсах и диапазонах. Вдруг, а получится на основе тщательного анализа собранной информации раскрыть секрет создания межмировых порталов.

Безопасники прикатили каталки с привязанными к ним паранормалами и расположили их в круг, как те становились, когда открывали портал раньше. Дикий коктейль из химических препаратов и гипноза должен был заставить их думать, что открыть портал на прекрасную, но уничтоженную землю исключительно их собственное решение.

Долгое время ничего не происходило. Ночная прохлада отступила. Взобравшееся на небосклон солнце светило тепло и по-летнему ласково. Зелёный ковёр под ногами прорастал сквозь сухой и пожухлый, оставшийся с прошлого года. Километрах в трёх высилась зелёная стена леса покрывшегося молодой листвой.

Медики и безопасники суетились вокруг отрешённо лежащих тел. Инженер-администратор прикрыл глаза. Не получилось.

Но через каплю передатчика в ухе пробился голос интеллекта Зари. — Начинается.

И, похоже, действительно начиналось. В геометрическом центре, между прикованным к лежанкам магов заклубился, знакомый инженер-администратору по предыдущим открытиям межмирового портала, туман. Ткань миров рвалась, образовывая микротрещины, через которые два мира обменивались воздухом и из-за разницы давления, влажности, газового состава и прочих параметров, возникали порывы ветра или туман. Иногда, правда редко, даже возникала миниатюрная гроза с дождём и крохотными, почти игрушечными молниями. Но, видимо, в этот раз всё ограничиться туманом.

Вот он уже начал рассеиваться. Маги контролировали область соприкосновения двух миров, не давая им бесконтрольно смешивая. Забрезжила арка прохода. Инженеры подтвердили установление связи со спутниками.