XXIII
Кабинет директора, в немЛео. Окна оклеены бумагой и газетами. Свет с улицы не проникает. Слышно только, как бегут дети и свистит коллега Мюллер.
Коллега Мюллер: (запись) Начали, упражнение! Распевка. Сегодня репетируем «Strangers in the night». Без разговоров, приказ директора. Чтобы обновить программу выступления. Начали!
Дети нехотя, но красиво поют. Директор же — в глубоком отчаянии. Он разбит, глаза полны слез. Звонит телефон.
Лео: Шварц. Госпожа Майер, я только что о вас подумал. Что скажете, если я приглашу вас и вашего супруга к нам на ужин? Познакомим наших детей, может, они смогут подружиться…? Понимаю. Вы заняты. Да. Нет, ничего страшного. Когда-нибудь в другой раз… Понимаю. Вы постоянно заняты… Все понимаю. А зачем вы звонили?.. По ошибке. Ну тогда… До свидания, госпожа Майер. Всего доброго.
Лео кладет трубку. Коллега Майер появляется в дверях. Дети поют дальше. Песня заканчивается, они начинают ее снова.
Коллега Майер: Доброе утро, господин директор…
Лео: Коллега Майер, это вы! Я как раз о вас думал. Может, вы и коллега согласитесь прийти к нам на ужин. Холодное вино, легкие закуски…
Коллега Майер: Коллега? Какая коллега?
Лео: Все, что я хочу вам сказать, коллега Майер, это то, что я вас очень хорошо понимаю. Вашей ситуации не позавидуешь, и я вас полностью понимаю. С одной стороны обязанности семьянина, с другой — любовь и очень глубокие чувства…
Коллега Майер: Шварц, я боюсь, что не понимаю, о чем вы говорите.
Лео: Перестаньте, дорогой мой, мы же не дети. Впрочем, о ваших отношениях и дети знают.
Коллега Майер: Не существует никаких отношений, господин директор. Вы что-то перепутали. Я — серьезный человек. Католик. Для меня семья — это все. А сейчас извините. Я спешу на урок. Я зашел к вам, только чтобы вас поприветствовать.
Коллега Мюллер: (за кулисами) Хорошо, достаточно. Одеваться.
Коллега Майер выходит, появляется Брита. Люди меняются, как на пленке. Только дети продолжают петь.
Брита: Доброе утро. Надеюсь, я не опоздал?
Лео: Ничего страшного, Брита, даже если вы опаздываете. Между друзьями все допустимо. Я могу назвать вас другом?
Брита: Как хотите, Шварц.
Лео: Я подумал, а что, если бы мы, вы, я и госпожа Брита, конечно, пошли бы куда-нибудь поужинать. Или вы пришли бы к нам. У вас есть дети, Брита? Наши дети могли бы подружиться…
Брита: Мне немного не по себе, Шварц. В принципе, я не говорю о личном.
Лео: Бросьте, пожалуйста, хватит формальностей. Мы ведь знакомы не один год…
Брита: Если вы настаиваете… Нет, у меня нет детей. Да и госпожи Бриты не существует. Я одинокий.
Лео: И вы? И ты одинокий? Я могу называть тебя на ты…?
Брита: Как пожелаете.
Лео: И я одинокий. Страшно одинокий. Знаешь, друг, за тринадцать лет, сколько я здесь, меня никто никогда не позвал к себе в дом. На ужин, на день рождения, на рождество, именины, Йом Кипур, Рамазан, Первое мая — праздник труда, я хочу сказать, на что угодно… Никогда. Все ужасно спешат, дружище, у всех нет времени, все заняты. Все страшно заняты. А ты, ты тоже занят?
Брита: Нет. Я не занят, я свободен.
Лео: Свободен, так же, как и я. Может, мы, мы вдвоем, могли бы куда-нибудь пойти, подружиться…
Брита придвигает стул. Говорит вполголоса.
Брита: Я — протестант.
Лео: Я знаю. Мне все равно.
Брита: Это не должны знать.
Лео: Понимаю…
Брита: Приходи ко мне сегодня вечером, в восемь. И никому не говори. Никто не должен узнать.
Лео: Без проблем. Все понимаю.
Брита смотрит на Лео. Обнимает его. Лео отвечает ему, так по-приятельски. Брита придвигается ближе. Лео отодвигается. Брита снова подвигается к нему. Лео отодвигается. Брита ногой придвигает его стул. Лео некуда деваться. Брита целует Лео. В губы. По-французски. «Strangers in the night» входит в кульминацию. Лео выдерживает поцелуй. Раскрывает губы.
Лео: Брита…
Брита: Ганс.
Лео:… Ганс, ты меня не понял?
Брита: Дa?
Лео: Я не… этo.
Брита и Лео находятся в смешном положении. Только сантиметры отделяют одного мужчину от другого. Они замирают. Звучит музыка, электронная отвратительная обработка Фрэнка Синатры. Они отмирают.
Брита: Ты не… что?
Лео: Я не это…, Брита. Но поверь мне, пожалуйста, поверь мне. Если бы в это мгновение я что-нибудь и хотел бы пожелать больше всего на свете, я бы пожелал быть им. Поверь мне, Брита, прошу тебя поверить мне. Я бы сейчас все отдал, чтобы быть геем.
Брита смотрит на него. Не понимает. Потом до него доходит. Он встает, берет свои вещи и уходит из жизни Лео. На улице коллега Мюллер свистит в свисток. Дети перестают петь.
Коллега Мюллер: Достаточно! Одеваться!
Лео плачет.
Затемнение.
XXIV
Лестница, наверху коллега Мюллер и коллега Майер.
Коллега Майер: Мы должны поговорить. Немедленно, по поводу уроков.
Коллега Мюллер: Да, должны. У меня есть кое-что важное тебе сообщить.
Коллега Майер: И у тебя? И у меня.
Коллега Мюллер: И у тебя? И у меня.
Коллега Майер: Tы первая.
Коллега Мюллер: Нет, ты.
Коллега Майер: После урока?
Коллега Мюллер: Moжно и сейчас.
Коллега Майер: Хорошо, тогда…
Коллега Майер вздыхает.
Коллега Майер: Я кое-что узнал, что заставило меня решиться.
Они замирают. Напряженная музыка. Они отмирают.
Коллега Мюллер: И я узнала кое-что, что поможет тебе решиться.
Они замирают. Музыка еще более напряженная. Они отмирают.
Коллега Майер: Я развожусь, душа моя. Я их оставляю.
Коллега Мюллер: Мой дорогой! Это прекрасно!!! Я так боялась. Я боялась сказать тебе о ребенке.
Коллега Майер: О ребенке? О каком ребенке?
Коллега Мюллер: Я беременна, любимый. У нас будет ребенок.
Коллега Майер: Ты уверена?
Коллега Мюллер: Третий месяц. Теперь пути назад нет.
Коллега Майер: Это невозможно, дорогая.
Коллега Мюллер: Возможно, любовь моя.
Коллега Майер: Невозможно, милая.
Коллега Мюллер: Доктор подтвердил, дурачок…
Майер в шоке.
Коллега Майер: А мне доктор точно подтвердил, что я стерилизован. И таким был всегда. Врожденный порок. Генетический сбой. Однозначно, ошибка.
Коллега Мюллер: Kaк…?
Коллега Майер: Поэтому я и развожусь. Моя дочь на самом деле — не моя.
Лео выходит из своего кабинета, появляется внизу лестницы. Мюллер и Майер замирают. И Лео также — в движении. Лирическая музыка, сердца парят. Все отмирают.
Коллега Майер: Ребенок чужой, коллега.
Мюллер уничтожена. Майер — человек, потерявший за один день двух детей. Трагическая фигура. Оба, увидев Лео, неожиданно карикатурно замолкают.
Лео: Доброе утро, коллеги.
Коллега Мюллер: Доброе утро, господин директор.
Лео открывает свой портфель. Достает из него один за другим три теннисных шарика. Протягивает их коллеге Мюллер.
Лео: Вот, коллега, возьмите. Это ваше. В моем столе найдете и гирю.
Коллега Мюллер берет шарики, не решается что-нибудь сказать.
Лео: Я их ворую, коллега Мюллер. Я не знаю, зачем, они мне не нужны, и пользы от них нет…
Коллега Мюллер: Ноль запятая ноль три марки. Или в долларах…
Лео: Знаю. Не в деньгах дело. Все просто, они лежали так, что я их взял… Это привычка. Привычка из прошлой жизни. Однажды в Москве я вырвал кнопки лифта. В Варшаве — порог перед домом. В Белграде — авиационный радар.
Коллега Майер: О, это же крупная вещь…
Лео: Он был не нужен.
Коллега Майер: Понимаю.
Лео: Я храню его до сих пор. Никогда не знаешь, когда он может пригодиться.
Лео, говоря это, идет.
Лео: Теперь вы знаете. Мне жаль.
Лео уходит.
Коллега Мюллер: Мошенник.
Коллега Майер: А ты — блядь.
Майер уходит.
Затемнение.
XXV
Лео входит в класс. Ставит вещи на стол. Садится на него, как садятся учителя в неформальной обстановке. Малый и Диана удивлены.
Лео: Закройте тетради, уберите все с парты. Все.
Малый: А куда положить вещи?
Лео: На пол. Бросьте все на пол.
Лео рукой сбрасывает свои вещи со стола на пол.
Лео: Давайте, давайте. Смелее.
Малый сбрасывает вещи на пол, Диана свои вещи осторожно кладет на пол.
Лео: Вот так. Сегодня мы не будем писать. Сегодня мы будем разговаривать.
Диана: О чем?
Лео: О чем вы захотите.
Диана: Я ни о чем не хочу.
Малый: А я буду.
Лео: Прекрасно. Браво, Малый. Я задам тему. «День воспоминаний». Что скажете?
Диана: Для меня это глупо.
Малый: Для меня нет.
Лео: Диана, перестань. Давайте, я буду первый. День воспоминаний — девятое ноября. В этот день мы отмечаем первый день новейшей истории Европы. Падение Берлинской стены. Что мы знаем об этом событии?
Малый: Стена была, потом ее не стало.
Лео: Да… И что еще? Диана?
Диана: Тогда все перемешались. Они оттуда нагрянули сюда.
Лео: Хорошо, можно и так сформулировать. И что еще?
Диана: Тогда они нам обосрали всю страну. Пардон. Я извиняюсь. Тогда они нам загадили страну.
Лео: Диана, девочка, откуда ты это слышала?
Mалый: И я тоже слышал.
Диана: Все так говорят.
Лео: Это не правда. Кто это «все»?
Диана: Да все.
Малый: Моя мама.
Лео: Которая из твои мам, Кемал?
Малый: Малый. Мое имя — Малый. И у моего отца только одна жена. Мы турки, а не арабы.
Лео: Я знаю. Извини. Пожалуйста. Пожалуйста, извини.
Лео молчит.
Лео: И вы, значит, не любите тех, кто сюда переехал?
Малый: Не совсем.
Диана: Нет.
Лео: А почему? Почему вы нас не любите?
Малый: У вас акцент.
Диана: Вы ленивые.
Малый: Воруете ненужные вещи.
Диана: У вас постоянно с кем-нибудь стычки. С полицией, с таможней, со швейцарами, служащими…
Малый: Пьете.
Лео: Но я же не пью!
Малый: Вы все пьете. И вы ленивые.
Диана: Ужасно ленивые. И много курите.
Лео: И ты куришь!
Диана: Вы — другие.
Малый: Другие вы.
Диана: Вы — не такие, как мы.
Дети заканчивают. Лео молчит. Затем поднимает вещи с пола. Выходит.
Затемнение.
XXVI
Лео в своем кабинете, он похож на человека, который все теряет. Сидит в отчаянье, смотрит в пустоту. Стук в дверь. Лео не отвечает. Стук повторяется.
Лео: Пожалуйста, уходите!
Дверь медленно открывается, появляется Малый.
Лео: Малый, пожалуйста, уходи.
Малый: Но у меня важное…
Лео: Я тебя перебью.
Малый: Я вас перебью. Мне не к кому обратиться. Я должен вам сказать кое-что важное.
Лео вздыхает. Привстает.
Лео: Хорошо, входи.
Малый входит, садится.
Лео: Если ты хочешь поговорить о том, что ты делаешь, то можно.
Малый: Что?
Лео: То. О том, что ты делаешь за деньги…
Малый: Что?
Лео: То, Малый, то. Не заставляй меня говорить все. Это ужасно. И должно прекратиться. Мы поговорим…
Малый: Хорошо.
Лео: Но не сейчас. Только не сейчас. Иди, пожалуйста.
Малый не уходит. Лео молчит.
Малый: Вас что-то мучает?
Лео: Малый, иди, пожалуйста. Оставь меня.
Малый: Может быть, я могу помочь. У вас долги?
Малый достает из кармана деньги.
Лео: Спрячь, Малый. Не надо.
Малый: Я могу вам помочь и как-нибудь по-другому.
Лео: Как?
Малый: Не знаю. Вы скажите.
Лео: Ты о чем подумал?
Малый: Не знаю. А вы о чем подумали?
Лео: Что ты мне можешь сделать?
Малый: Не знаю. Что угодно. Или вы мне. Зависит от вас. Сто марок — в задницу, отсос — семьдесят пять.
Лео в таком отчаянии, что не может даже разозлиться.
Лео: Малый, пожалуйста… Ты, прежде всего, еще ребенок.
Малый: Да, и поэтому он у меня очень твердый. Говорите, господин Шварц. Выбирайте. Пожалуйста. Подумайте.
Лео: Я не такой, Малый.
Малый: Никто не такой, понятно.
Лео: Я действительно не такой.
Малый: Я вам верю. А откуда вы знаете?
Лео: Как, откуда знаю?
Малый: Я имею ввиду, вы пробовали?
Лео: Нет. В сущности, да…
Малый: Видите.
Лео: Но не так, как ты думаешь. Это было по-другому.
Малый: Понятно. Это всегда по-другому. Давайте попробуем…
Лео: Нет.
Малый: А может, попробуем?
Лео: Нет.
Малый: Попробуем?
Лео: Нет… Может быть, ты можешь мне рассказать…?
Малый: Ладно. Я вам расскажу. Вы кончите.
Лео: Все же, нет.
Малый: Но я вам расскажу…? Кончайте. Только как случай. Сейчас я уже одного обработал. Здесь, на спортплощадке. Стемнело, подошел дяденька, просит сигарету. Я говорю — у меня есть. Достаю из кармана пачку, а он таращит глаза на ширинку, у меня все встает, понимаете… Достаньте его, немного, если хотите…
Лео: Рассказывай.
Малый: Окей, рассказываю. Даю ему сигарету, расстегиваю ширинку, достаю. У него глаза заблестели. Говорит, что дома ему тяжело, жена его не понимает, и затем берет его. Что скажете?
Лео: Рассказывай.
Малый: Ладно, потом я беру его за руку, целую его. Ему, знаете, нужно только немного нежности…
Малый замолкает. Лео расстегивает свою ширинку.
Лео: И?
Малый: Я ему сразу же вставляю, на сухую.
Лео: Рассказывай дальше. Еще.
Малый: Вас это заводит, а? Я ему вставляю, сразу же, без остановки. Он вскрикивает, я его вынимаю. Плюнул, чтобы смазать, укусил его за ухо, почти до крови. Он взвыл, стонет, кричит. Я ему говорю, люблю тебя, люблю тебя…
Лео: Подожди! Остановись, не продолжай…
Лео за столом что-то делает в паху. Пытается онанировать. Терзает себя.
Лео: Рассказывай.
Малый колеблется.
Малый: Дяденьке хорошо, даже очень хорошо, кричит, что меня любит, что меня усыновит, чтобы нам всегда было хорошо…
Лео слушает, пытается возбудиться, пытается онанировать, пытается что-нибудь ощутить. Ужасно терзается.
Малый: Одной рукой я схватил его внизу, держу руку, не отпускаю, другой схватил его за волосы и наклонил его, чтобы трахнуть…
Лео: Подожди! Подожди, молчи!
Малый замолкает, ждет. Лео зажмуривается, терзает себя.
Лео: Продолжай.
Малый: Я его натянул медленно, до конца, полностью, а он взметнулся, задницей вертит…
Теперь Малый остановился. Ждет. Лео страшно терзает себя.
Малый: Хотите, я вам…?
Лео: Нет. Не идет. Не могу…
Лео встает.
Малый: Нет, подождите, еще немного. Уже пошло…
Лео: Хватит! Хватит!!!
Малый: Окей, Окей. Только без крика.
Лео застегивается. Малый в нерешительности.
Малый: А с женщинами тоже не идет?
Лео не отвечает.
Малый: Кто не может с братом, не может и с сестрой. Это правда.
Лео: Малый, иди, пожалуйста.
Малый идет. Лео смотрит в другую сторону. Малый останавливается. Они замирают. Музыка. Они отмирают.
Малый: Вы не заплатили.
Лео достает из кармана кошелек. Бросает его Малому. Малый берет, выходит.
Малый: И не беспокойтесь. Я как священник. Ваша тайна умрет вместе со мной.
Малый захлопывает дверь. Лео остается, свет меркнет. Затем короткий рентгеновский луч. Лео смотрит прямо в него. Затем сразу же полное
Затемнение.