1165 Довольно о героях. Теперь сказать пора нам О благородных дамах, попавших в плен к норманнам. Белье на море мыли и в вёдро и в ненастье Кудруна с Хильдебургой, достойные большего счастья. 1166 В один прекрасный полдень – то было в день поста — По синю морю птица приплыла в те места. «О, как ты, птица, плещешь, плывя через буруны, Знать, ты меня жалеешь», – со вздохом сказала Кудруна. 1167 И голосом, звучащим совсем как у людей, Как будто был он мужем, ответил ангел ей: «Я, дева, вестник божий, и я тебе открою, Коль ты об этом спросишь, что сталось с твоею роднёю». 1168 Кудруна слышит голос и сим поражена, Ушам своим не верит, сомнения полна. Ужели дикой птице под стать такие речи, Как будто произносят их звуки уста человечьи? 1169 Высокий саном ангел сказал: «Воспрянь душой. Несчастная Кудруна, жди радости большой, О родине и близких спроси и вести внемли. Тебя в беде утешить я господом послан на землю». 1170 Простерла дева руки и, на коленях стоя, Креста собой являла подобие живое, Как бы молясь, а после к подруге обратилась: «Забудем все печали, нам бог даровал свою милость». 1171 И ангелу сказала: «Коль послан ты Христом, Чтоб нас утешить горьких, поведай нам о том, Жива ли еще Хильда. Скажи, гонец прекрасный, — Ведь это мать Кудруны, похищенной девы несчастной». 1172 «На это я отвечу, – посланец молвил снова, — Когда я видел Хильду, она была здорова И войско снаряжала, чтоб дочь свою избавить. Такой могучей рати никто не сумел бы отправить». 1173 «Благой гонец, – Кудруна простерла руки ввысь, — Еще одно спрошу я, а ты не рассердись: Скажи мне, жив ли Ортвин, король нортландский ныне, И Хервиг, мой любимый. Жду вести я как благостыни». 1174 «Скажу тебе охотно, – ей ангел молвил вновь, — Здоров отважный Ортвин и Хервиг жив-здоров, Я видел: оба друга одно весло держали, Они гребли согласно и вдаль по волнам уплывали». 1175 Сказала королевна: «Коль ведаешь, открой, Не явится ли Ирольт, прославленный герой, А также смелый Морунг в Нормандию однажды? В родстве был с ними Хетель. Я встречи с обоими жажду». 1176 Сказал высокий вестник: «И это я открою. Вам преданы безмерно отважные герои. Я видел их обоих. Они придут с войсками И много крепких шлемов разрубят своими клинками. 1177 Теперь прощай, мне нужно другую службу несть, — Да охранит всевышний и вас, и вашу честь, — Нельзя мне больше молвить, не преступая правил). И он исчез, а девы рыдали, что он их оставил. 1178 Дочь Хильды восклицала, судьбу свою кляня: «Что я узнать желала, сокрыто от меня. Я именем Христовым молю и заклинаю, Вернись, не удаляйся, пока я всего не узнаю». 1179 И тут высокий ангел явился снова к ним: «Раз ты Христом молила и заклинала им, Хочу тебя утешить, чем только буду в силах, И расскажу охотно о всех твоих родичах милых». 1180 Сказала королевна: «Тогда порадуй вестью. Не явится ли Хорант с воителями вместе? Они меня забыли, оставив на чужбине. Датчанин так отважен, он мог бы спасти меня ныне». 1181 «Придет твой родич Хорант, и рать его придет, В тяжелый хегелинги отправятся поход. Со стягом королевским в недрогнувшей деснице Датчанин поведет их до самой норманнской границы». 1182 Вновь молвила Кудруна: «Когда бы я узнала, В живых ли старый Вате, я духом бы воспряла, — Кому-кому, ему-то обрадуются девы, Коль встанет он и Фруте под доблестный стяг королевы». 1183 П снова молвил ангел: «Из Штурмена придет К тебе на помощь Вате. Он по морю плывет В одной галере с Фруте, гребя веслом правильным. В бою не сыщешь равных двум этим соратникам сильным». 1184 Опять господень ангел собрался улетать, Но снова его стала Кудруна заклинать: «Томит меня забота. Прости вопрос докучный, Когда посланцы Хильды прибудут ко мне, злополучной?» 1185 «Уж радость на пороге, – гласил его ответ, — Два витязя в дороге и явятся чуть свет. Доверьтесь им, их чести, – гонцы вам лгать не станут И вас облыжной вестью они ни за что не обманут». 1186 На этом ангел божий был должен улететь, И ничего Кудруна не спрашивала впредь. И было полонянкам и горестно, и сладко. «Где те, кто их избавит?» – они задавались загадкой. 1187 He спорилась работа в тот день у них в руках, Все время толковали они о смельчаках, Которых к королевнам послала Хильда с вестью, И с трепетом душевным о них ожидали известья. 1188 День гас. Вернуться в замок им время подошло, Там гневная Герлинда их выбранила зло, Она всегда на пленниц набрасывалась с бранью И в ярости грозилась подвергнуть подруг наказанью. 1189 «Кто это вам позволил лениво мыть мое Льняное, дорогое постельное белье? И шелковые платья мои не белоснежны! Я вас заставлю плакать, коль вы нерадивы, небрежны!» 1190 Сказала Хильдебурга: «Старались, как умели. Сударыня, вы прачек хотя бы пожалели: Мы мерзнем то и дело, ведь ветер дует, воя. Когда бы потеплело, могли бы мы выстирать вдвое». 1191 А старая Герлинда ей злобно отвечала: «Каким бы сильным ветром вас там ни обдувало, Ваш долг с утра до ночи стирать и не лениться. Идите завтра к морю, как только забрезжит денница. 1192 Ведь скоро праздник вербный, [125] и по обыкновенью К нам гости соберутся, чтоб встретить воскресенье. Так если вы не чисто мне вымоете платья, Не только что из дома, со света могу вас согнать я». 1193 Пошли в каморку девы, чтоб спать скорее лечь, Промокшую одежду стянули с белых плеч. Не баловали пленниц в Нормандии: бедняжки На тело надевали лишь по две суровых рубашки, 1194 жажду утоляли колодезной водой, А ужинали девы лепешкою ржаной. Так были злой Герлиндой обласканы подружки, Что спать они ложились на жесткой скамье без подушки. 1195 Измаялась Кудруна: на досках сон неймет. С трудом дождались девы, покамест рассветет. Не спали, а гадали, когда должны явиться Два рыцаря отважных, что им напророчила птица. 1196 И дева Хильдебурга, как и Кудруна тоже, До утра протомившись на неудобном ложе, Едва заря настала, в окошко поглядела. Там выпал снег. Несчастной печаль и тоска овладела. 1197 Сказала Хильдебурга: «Нам надобно стирать. Помилуй бог, погода испортилась опять, Коль мы на берег выйдем сегодня босоноги, До вечера погибнем, умрем на снегу по дороге». 1198 И все же ободряло красавиц упованье, Что сбудется сегодня благое предсказанье И встречею с гонцами утешатся их души. При этой сладкой мысли их боль становилась все глуше. 1199 «Любимая подруга, – Кудруна попросила, — Скажи, чтоб нам Герлинда обуться разрешила. В такую непогоду никто босой не выйдет. Мы до смерти замерзнем, она и сама это видит». 1200 Они пошли в светлицу, а там Герлинда злая Еще дремала сладко, супруга обнимая; Они лежали оба в супружеской постели. Вздохнули горько девы и их разбудить не посмели. 1201 Но этот вздох Герлинда услышала сквозь сон, На пленниц напустилась, идти велела вон. «Почто стирать нейдете вы на берег кремнистый, Пока, с белья стекая, вода не останется чистой?» 1202 Сказала Хильдебурга: «Куда босым идти? Снег выпал нынче ночью, все выстелил пути. Спасите нас от смерти заботами своими, Ведь мы погибнуть можем, коль на берег выйдем босыми». 1203 Ответила волчица: «Вас холить? – Никогда! Пусть худшее случится, умрете – не беда! Усерднее стирайте, не то дам волю злобе, Смотрите не пеняйте.»… Подруги заплакали обе. 1204 Узлы с одеждой взяли и вышли из дверей. «Пусть только бог поможет, я это вспомню ей!» — Кудруна обещала. Шли по снегу они, И скоро у несчастных озябли босые ступни. 1205 На берег, как обычно, пришли они опять И начали привычно стирать и полоскать У моря одиноко Герлиндины одежды. И мало было прока от их сокровенной надежды. 1206 Но часто устремляли они в морской простор Исполненный печали нетерпеливый взор, Стараясь обнаружить в тумане необъятном Гонцов, что королева отправила к пленницам знатным.