После того как Уленшпигель подался из Лейпцига, он пришел в Брауншвейг к одному дубильщику, который готовил кожи для сапожников. А было это зимой, и Уленшпигель подумал: «Придется тебе перетерпеть эту зиму у дубильщика» – и нанялся к нему в подмастерья. Спустя восемь дней \ как Уленшпигель у него проработал, случилось, что хозяин собрался в гости на обед. В этот день Уленшпигель должен был один закончить выделку кожи. Дубильщик сказал Уленшпигелю: «Эти кожи – а их тут полный чан – ты кипяти до готовности». Уленшпигель сказал: «Ладно. А где дрова мне для этого взять?». Дубильщик сказал: «Что за вопрос? Если у меня в сарае не найдется дров, то в доме достаточно стульев, скамеек, чтоб товар проварить до готовности». Уленшпигель сказал: «Да, это хорошо было бы».

Дубильщик ушел в гости. Уленшпигель же подвесил котел над огнем, опустил туда кожи одну за другой и варил их до тех пор, что пальцами потяни – они разлезались на части. Так, разварив кожу, Уленшпигель разрубил на куски стулья и скамейки, все, сколько в доме было, набросал их в огонь под котел и еще больше разварил кожи. А после э^ого вытащил их из котла, сложил в кучу, вышел из дома и совсем ушел из города, отправившись странствовать.

Дубильщик, ни о чем не заботясь, пил весь день, а вечером мирно отправился спать. На утро захотелось ему посмотреть, как его подмастерье обработал кожу. Он встал и пошел в дубильню и нашел кожу, только она вся разлезлась, а вот скамеек и стульев он ни во дворе, ни в доме не нашел. Совсем безутешный хозяин пошел в спальню к своей жене и сказал: «Жена, страшно смотреть, что случилось! Я думаю, что наш новый работник – это был Уленшпигель, потому как он обыкновенно дословно делает так, как ему велят. Он ушел, а перед тем все наши скамейки и стулья изрубил и сжег. А на этом огне всю кожу в клочья разварил». Жена заплакала и сказала: «Догони его как можно скорей и приведи сюда». Но мастер сказал: «Нет, я видеть его тут не желаю. Да пока я за ним пошлю, его и след простынет».