Когда Уленшпигель учинил в Бремене сказанное озорство, он стал широко известен. Бременским бюргерам он так пришелся по душе, что они во всех забавах хотели водить с ним компанию, и Уленшпигель долго пробыл в этом городе.

Там тогда в обычае были сборища. В них принимали участие как тамошние жители, так и приезжие купцы. Они устраивали по очереди пирушки. Устроитель заранее оплачивал жаркое, сыр, хлеб, а тот, кто без особо важных причин на эту пирушку не являлся, был обязан по бременовским рыночным ценам оплатить хозяину выпивку. Уленшпигель являлся в их собрание, и они принимали его как потешника, так что он угощался вместе с ними. Когда все по кругу уже дали пирушку, дошел черед принимать гостей и до Уленшпигеля. Тогда он пригласил своих собутыльников к себе на подворье, купил для них кусок вырезки на жаркое и поставил на огонь.

Настало время пировать. Все друзья застольные собрались на рынке и стали советоваться, как им надлежит оказать Уленшпигелю честь своим посещением. Один у другого спрашивает, известно ли, варил Уленшпигель что-нибудь или нет, дабы не идти к нему попусту. И все согласились, что надо идти к нему сообща, лучше уж всем миром терпеть от него насмешки, чем поодиночке.

И вот, когда застольные друзья подошли к подворью, прямо к дверям, где жил Уленшпигель, он схватил кусок масла, пихнул его себе сзади в ложбинку, повернулся спиной к огню, выставил задницу над жарким и ну прыскать жаркое маслом из этакой леечки. И когда гости, явившись, стали в дверях и хотели поглядеть, сварил ли он что-нибудь для них, они увидели, как он стоит у огня и окропляет маслом жаркое. Тут они вот что сказали: «Пусть к тебе дьявол ходит в гости, мы твое жаркое есть не станем!»

А Уленшпигель напомнил им о выпивке, которой они все его от души угостят, поскольку сами его жаркое есть не решились.