• ВТОРОЙ: деградационно-паразитические потребности, — удовлетворение которых причиняет непосредственный или опосредованный ущерб тем, кто им привержен, а также — окружающим, потомкам, и кроме того, разрушает биоценозы в регионах проживания и деятельности людей; приверженность деградационно-паразитическим потребностям (как психологический фактор, выражающийся, в частности, в зависти или неудовлетворённости к более преуспевшим в разнородном «сладострастии»), пусть даже и не удовлетворяемая, препятствует развитию людей, народов и человечества в целом в направлении к человечности.

Хотя некоторые виды продукции — в зависимости от уровня производства, технологий и организации производства и в зависимости от уровня потребления и характера разпределения среди потребителей — могут переходить из одного класса в другой, однако для многих видов продукции, производимой нынешней цивилизацией, отнесение их только к одному из двух классов однозначно.

Это отнесение действительно носит объективный характер в силу возможности выявления причинно-следственных связей между видом продукции и последствиями её производства и потребления; субъективными могут быть только ошибки в отнесении того или иного вида продукции к одному из двух названных классов (в том числе при определённых уровнях производства и потребления), но жизнь такова, что с последствиями ошибок неизбежно придётся столкнуться именно в силу объективности разделения всех потребностей и продукции на два названных класса.

Удовлетворение потребностей и является целью не только производства, но и разпределения продукции в обществе. Чтобы эта фраза не возпринималась как якобы само собой разумеющаяся банальность, оставаясь однако по существу безсодержательно абстрактной, её необходимо пояснить.

Если общество некоторым образом ведёт многоотраслевое производство и в нём осуществляется хоть какое-то разпределение продукции для потребления среди нуждающихся в ней (как в сфере производства, так и в сфере потребления) физических и юридических лиц, то это означает, что средства сборки многоотраслевой производственно-потребительской системы из множества микроэкономик объективно настроены на удовлетворение вполне определённых целей — равно потребностей, порождаемых (индивидуально и коллективно) людьми, составляющими общество.

Соответственно:

«Рыночный механизм» — это только слова, к тому же не во всех умах определённые по смыслу [30]Е.Т.Гайдар и реформаторы иже с ним по злонравию и скудоумию, начиная свои шизофренические «рыночные реформы» в России, а также и все вожделенно смотревшие в рот реформаторам — не понимали смысла этих слов в жизни. Но их непониманием злоупотребили те, кто кое-что в их жизненном и антижизненном смысле понимал.
, которыми обозначается более или менее эффективная алгоритмика функционирования средств сборки системной целостности макроэкономики из множества микроэкономик.

И потому сторонникам рыночной саморегуляции следует освободиться от своих смутных предубеждений и узнать, что сам по себе «рыночный механизм» не может решать и не решает задач целеполагания по отношению к производству и разпределению продукции в обществе, а только подстраивает производство и разпределение под цели, которые уже некоторым образом сложились в обществе, и на осуществление которых рыночный механизм некоторым образом оказался настроенным вне зависимости от того, понимает общество (или кто-либо в нём) характер и способы настройки «рыночного механизма» на те или иные определённые [32]Управление в отношении не выявленных и не определённых целей невозможно.
 цели либо же не понимает .

Во всех процессах управления (самоуправления), в которых изначально предполагается осуществить некоторое множество определённых целей, цели неравнозначны [33]С точки зрения теории и практики управления несколько равнозначных целей образуют собой одну «групповую цель».
 между собой и потому образуют иерархию, в которой на первом месте стоит самая значимая цель, а на последнем — та, от которой с точки зрения заказчиков управления — в случае невозможности осуществления полного множества намеченных целей — можно отказаться первой. В этой иерархии, именуемой вектором целей, одиночные и групповые цели следуют от первой к последней в очерёдности, обратной порядку возможного вынужденного последовательного отказа от каждой из них под давлением разного рода обстоятельств. Одним из таких обстоятельств, вследствие которого осуществление всего избранного (оглашённого, декларированного) множества целей оказывается невозможным, является взаимно изключающий характер намеченных целей.

Толпо-“элитарное” общество характеризуется тем, что порождает множество целей взаимно изключающего характера, вследствие чего настройка рыночного механизма на вполне определённые спектры производства и разпределения продукции в социальных группах обусловлена тем, какие цели оказываются вблизи вершины иерархии потребностей.

Толпо-“элитаризму” присуще системное свойство — порождение его правящей “элитой” изрядной части деградационно-паразитического спектра. Среди всех прочих злоупотреблений внутриобщественной властью “элита” создаёт себе превозходство в платёжеспособности над остальным обществом. По этой причине «рыночный механизм» — разпределением доходов и накоплений в обществе — объективно оказывается настроенным на удовлетворение в первую очередь именно потребностей “элиты”. Поскольку в них преобладает деградационно-паразитическая по своему характеру составляющая, то соответственно этому обстоятельству демографически обусловленные потребности остального общества — большинства населения — при такой настройке рыночного механизма удовлетворяются по остаточному принципу. Кроме того “элите” свойственно целенаправленно «опускать» остальное общество в целях укрепления своего “элитарного” положения в обществе, для чего она сама культивирует в простонародье приверженность деградационно-паразитическому спектру потребностей («пьющим народом проще управлять» и т. п.), что ещё в большей степени подавляет возможности удовлетворения демографически обусловленного спектра потребностей большинства и общества в целом, поскольку погрязшие в пороках (пьянстве и т. п.) — плохие работники.

Рыночный механизм в качестве регулятора разпределения продукции в сфере производства и вне её в политэкономии характеризуется так называемым «законом стоимости», согласно которому в средних ценах товаров выражаются средние в обществе трудозатраты на их производство. Однако ввиду невозможности непосредственного измерения «трудозатрат» во многих видах деятельности «закон стоимости» оказывается метрологически несостоятельным в части обоснования ценообразования не поддающимися измерению «трудозатратами». Тем не менее, если признать факт существования цен на рынке при наличествующем «финансовом климате» [41]Термин «финансовый климат» подразумевает совокупность факторов, влияющих на ценообразование и в своём большинстве не подвластных никому из участников рынка единолично, таких как статистику доходов населения, налогово-дотационную политику государства и концернов, кредитование и страхование и т. п.
  как объективную данность, то ценовые соотношения разных продуктов (промежуточных, вспомогательных, конечных) определяют доходность и прибыльность производства каждого из них при принятых производителями технологиях и организации дела.

При отсутствии или неразвитости системы макроэкономического регулирования частные предприниматели реагируют на цены, складывающиеся на рынках, разширяя и начиная производство одних видов продукции и сворачивая и прекращая производство других. Соответственно при разсмотрении процессов производства и разпределения продукции в обществе на достаточно продолжительных интервалах времени так называемый «закон стоимости» регулирует межотраслевые пропорции и абсолютные показатели производства в каждой из отраслей.

Рыночный механизм действительно способен отрегулировать если не всё, то очень многое в жизни общества. Но реальная свобода частного разнородного предпринимательства в условиях действия основного экономического закона капитализма — «больше прибыли прямо сейчас!» — ставит всех перед вопросом о характере и качестве этой регуляции.

* * *

В эпоху, когда не было макроэкономического регулирования, действие «закона стоимости» выглядело так. Неурожай — бедствие: продуктов не хватает, цены на них растут, сокращая платёжеспособный спрос для всех других отраслей и вызывая в них отток рабочей силы и разорение производителей в них. Большой урожай — тоже бедствие: продуктов в изобилии, цены падают до уровня, при котором производители сельхозпродуктов разоряются, что влечёт за собой сокращение их доли платёжеспособного спроса на других рынках, сокращение производства в отраслях, ориентированных на удовлетворение их потребностей; исторически реально дело доходило до того, что, забыв о неурожаях прошлых лет и о возможных неурожаях в будущем, зерно сжигали в топках и просто так для того, чтобы остановить падение цен на него.

Вызванный реальными потребностями или «капризами» моды ажиотажный спрос влечёт ажиотажное наращивание производственных мощностей соответствующих отраслей. Наращивание производственных мощностей требует времени, в течение которого ажиотажный спрос может изчезнуть; либо ажиотажное наращивание мощностей таково, что предложение продукции на рынке оказывается избыточным по отношению к текущим запросам общества или платёжеспособному спросу, что влечёт за собой падение цен до уровня ниже уровня самоокупаемости производства и разорение «не туда» вложившихся предпринимателей.

К этим «стихийным» неурядицам в исторически реальном капитализме со свободным рынком, сложившимся на основе свободы частного предпринимательства и свободы ценообразования в сфере производства, в качестве особого приложения прилагается свобода ростовщичества и биржевых спекуляций надгосударственной банковской корпорации, которая способна вызвать финансовый кризис в любом подконтрольном ей государстве целенаправленно в наперёд заданное время в качестве одного из средств достижения целей нефинансового характера. Именно так были вызваны финансово-экономические кризисы в России в предреволюционные годы, так была вызвана в США «великая депрессия» 1929 г., охватившая весь тогдашний капиталистический мир.

Таким был капитализм до середины ХХ века. Его рыночный механизм — свободный рынок — как система саморегуляции производства и разпределения (включая и саморегуляцию межотраслевых пропорций) на исторически продолжительных интервалах времени характеризуется следующими свойствами:

• подавлением возможностей гарантированного удовлетворения демографически обусловленных потребностей всех трудящихся вследствие его настройки на первоочередное удовлетворение деградационно-паразитических потребностей и, прежде всего, — деградационно-паразитических потребностей правящей “элиты” под воздействием разпределения текущих доходов и накоплений в обществе;

• разрушением производственных мощностей по причине неустойчивости процесса регулирования производства и разпределения вследствие крайне высокой чувствительности рыночного механизма к факторам, внешним по отношению к производственным процессам и к реальным потребностям людей (воздействие природных стихий, финансовых и биржевых спекуляций и истерик, моды и т. п.);

• разрушением производственных мощностей вследствие «перерегулирования» — избыточно мощной реакции на быстрое изменение разпределения платёжеспособного спроса по специализированным рынкам продукции и услуг под воздействием каких-либо причин;

• практически полным отсутствием способности к реакции, упреждающей наступление нежелательных события, и преобладанием реакций на свершающиеся события, что, если и не сопровождается разрушением производственных мощностей, то влечёт за собой относительно низкую эффективность системы производства и разпределения по критериям «быстродействие» и «объёмы производства и поставок».

Названное — неустранимые свойства свободного рынка как системы саморегуляции производства и разпределения продукции в обществе и саморегуляции уровней и межотраслевых пропорций производственных мощностей.

Кроме того, при достижении производством каких-либо видов продукции уровня мощности, позволяющего гарантировано в короткое время удовлетворить демографически обусловленные потребности, что повлечёт за собой снижение спроса до минимального уровня, определяемого характером возобновления ранее удовлетворённых потребностей, рыночным механизмом блокируется структурная перестройка многоотраслевой производственно-потребительской системы, но стимулируется искусственное создание и возсоздание спроса за счёт целенаправленного снижения эргономических и ресурсных характеристик продукции.

По отношению к обществу в целом, это представляет собой ориентацию макроэкономики на вовлечение множества людей во вредную для всех и каждого (включая и последующие поколения) суету, а не на удовлетворение жизненных потребностей людей.

Будучи принуждены к суете такой организацией макроэкономики и разтрачивая в ней силы и время жизни, люди не могут освоить потенциал личностного развития. И это характеризует жизнь подавляющего большинства членов общества.

Эта ориентация на искусственное создание суетливой занятости обусловлена тем, что:

• рыночный механизм «не знает», как разпорядиться высвобождающимися вследствие технико-технологического и организационного прогресса трудовыми ресурсами и производственно-технологической базой;

• а политики-профессионалы, деятели культуры не видят иного пути развития общества кроме, как предложить высвобождающимся из трудового процесса людям гробить себя и своё свободное время в разного рода услаждении страстей и чувств большей частью всё по тому же деградационно-паразитическому спектру потребностей (выпивка, азартные игры и шоу, «безопасный» и «нетрадиционный» секс и т. п.).

Вследствие этого, чем больше в толпо-“элитарном” обществе свободы рынка, — тем дальше люди от того, чтобы каждому из них состояться в качестве человека — носителя человечного типа строя психики: на работе — он придаток к рабочему месту; а вне работы — либо нет сил, либо гробит время на то, чтобы утопить себя в море сладострастия.

В эпоху феодализма и более раннего откровенного рабовладения сословно-кастовая организация общественной жизни не давала деньгам того почти абсолютного внутриобщественного полновластия, которое деньги обрели в эпоху капитализма и особенно — в свободно-рыночном «диком» капитализме. Это обстоятельство в докапиталистическую эпоху скрывало и отчасти сдерживало порочность системы свободной рыночной регуляции производства и разпределения продукции в обществе, в котором господствуют нечеловечные типы строя психики и соответствующие им нравственность и этика.