Из последней фразы преамбулы к статье Н.Меликовой: «И вообще - что представляют собой российские «фабрики мысли», претендующие на выработку стратегий в области внутренней и внешней политики?» - можно понять, чем должна заниматься политическая аналитика общегосударственной значимости: выработкой политической стратегии государства. Если понимать, что в истории человечества имеет место ещё и глобальная политика, ставящая и реализующая так или иначе цели в отношении судеб человечества в целом, и соответственно воздействующая на внутреннюю и внешнюю политику всего множества государств, то всё станет на свои места. Однако, если глобальной политики не видеть (как некоторые не видят леса за деревьями), то в ряде случаев к политической аналитике в области внутренней и внешней политики оказывается просто не подступиться.

Собственно этим - взаимоотношениями государственности с глобальной политикой как объективной исторической данностью - и определяется эффективность сложившейся в США системы взаимодействия государственных институтов, университетов как носителей мысли в том числе и политико-аналитической, и бизнеса, прежде всего крупного, который поддерживает и финансово, и кадрами как государственность, так и университеты.

Точно так же и в СССР, пока на вершинах государственной власти имели определённое представление о глобальной политике и имело место если не осознание определённой концепции глобальной политики, то осознание хотя бы её целей - коммунизм как альтернатива капитализму, - социологическая наука и аналитика спецслужб достаточно эффективно вели политико-аналитическую работу и обеспечивали практическую политику качественным для своего времени и развития культуры информационным продуктом. Но по мере того, как поколения идейно убеждённых коммунистов уходили с исторической сцены и замещались во всех отраслях жизни общества поколениями карьеристов, чьё поведение определялось принципами «кто начальник - тот и прав», то качество политической аналитики падало, поскольку персональный и корпоративный эгоизм был занят другой проблематикой, а не вопросами глобальной политики и согласования с нею внутренней и внешней политики государства.

Соответственно, эти вопросы решались кем-то другим, а не наукой и не государственной властью СССР.

Но персонифицированный принцип «кто начальник - тот и прав» имеет и свою неперсонифицированную модификацию: «что коммерчески выгодно - то и правильно», которая является более мощной, нежели персонифицированная «кто начальник - тот и прав». К работе на основе этого неперсонифицированного принципа всеобщей продажности в ходе уничтожения СССР с его якобы несбыточным идеалами коммунизма и перешли социально-экономическая наука и чиновничество «Россионии».

Это и определяет характер так называемой “политической аналитики” с начала 1990-х по настоящее время. И это наше утверждение находит подтверждение в рассматриваемой статье Н.Меликовой:

Многие «российские «фабрики мысли», работающие в сфере реальной политики, ориентируются на эксклюзивные заказы, стоимость которых может составлять не один десяток тысяч долларов. Например, стоимость исследования по технологиям лоббизма и группам влияния в Украине, проведённое одним из московских аналитических центров, составила около 80 тыс. долларов. Стоимость среднего социологического исследования в регионе с выборкой 1600 человек достигает 10 - 12 тыс. долл. Желающий стать мэром и попасть в Заксобрание должен быть готов выложить в среднем 30 тыс. долл. за стратегию избирательной кампании. Для определения избирательной стратегии партийного списка в заксобрание аналитики попросят уже 50 - 60 тыс. долл. По мнению директора Международного института политической экспертизы Евгения Минченко, стоимость работ по выработке стратегии для федеральной партии может составить примерно 100 тыс. долл.

(…)

На мой вопрос, есть ли в России структуры, подобные американской Rand Corporation, источник в окружении Владислава Суркова признался, что у нас такие структуры находятся в зачаточном состоянии. Тем не менее существует несколько интеллектуальных центров, на более или менее постоянной основе получающих заказы Кремля. Это ФЭП, Институт общественного проектирования (ИнОП), фонд «Политика», ФОМ, ВЦИОМ, а также Институт стран СНГ, Центр политической конъюнктуры (ЦПКР) и ряд других структур. Близкие к администрации президента «фабрики мысли» не участвуют в разработке глобальных политических стратегий, а скорее выполняют локальные поручения. В частности, ИнОП разрабатывал Закон «Об Общественной палате».

Одним из основных подрядчиков Кремля ещё пару лет назад являлся ФЭП. Возглавляемый Павловским фонд проводил мониторинг в регионах, где истекали полномочия губернаторов или должны были состояться выборы в местные парламенты. «По таким регионам в еженедельном режиме писались аналитические справки, - рассказывает один из бывших сотрудников ФЭПа. - Главным объектом интереса было поведение основных фигур. Важно было понять, какова ситуация в элитах, кто с кем договорился, кто с кем поругался, кого из кандидатов надо снимать».

Но это всё - проблематика не стратегической политической аналитики в определённом выше смысле, а проблематика текущего политического интриганства: явления в жизни надо называть характеризующими их именами.

По существу же все участвующие в этом “аналитические центры” решают мелкие проблемы своих учредителей в смысле «бабла не хватает…»

В преодолении этой глубоко личной и корпоративной “проблемы” и чиновничество, и представители науки находят удовлетворяющие их роли и «правила игры», хотя «бабла» всем им хотелось бы хапать побольше.

Главный же вопрос доминирующего потока политической “аналитики” и политической практики в нынешней государственности в том, как учредить и узаконить своего рода «финансовый водопад» приемлемой мощности и не допустить к его «живительным водам» посторонних…