“22 июня. Правда генералиссимуса” (Москва, «Вече», 2005 г.) - так называется книга А.Б.Мартиросяна, в которой даётся наиболее адекватное из опубликованного к настоящему времени объяснение причин военной катастрофы СССР лета 1941 г. В рецензии издательства, сопровождающей выходные данные этой книги, сообщается:

“Впервые тщательно исследован выявленный факт негласной подмены высшим военным командованием СССР официального плана обороны страны на поразительно схожий с «Планом поражения СССР в войне с Германией» (маршала Тухачевского) «безграмотный сценарий вступления в войну, основывавшийся на преступной идее немедленного встречно-лобового контрблицкрига при статическом фронте «узкой лентой»”.

Это - предельно краткое изложение сути вины руководства Наркомата обороны СССР (его возглавлял С.К.Тимошенко, ныне памятный большей частью только историкам) и Генштаба (его возглавлял Г.К.Жуков, ныне возведённый для толпы в ранг «маршала победы»), которые негласно, во многом на основе отдаваемых ими устных директив и договорённостей со «своими людьми» в округах, подменили официальный план отражения агрессии со стороны Германии своей отсебятиной в духе измышлизмов М.Н.Тухачевского - креатуры Л.Д.Троцкого.

· В основу официального плана были положены идеи Б.М.Шапошникова о прикрытии линии границы относительно небольшими силами, сосредоточенными на ней непосредственно, и о развёртывании главных сил в эшелонированных боевых порядка на некотором удалении от линии границы, что исключало как возможность их разгрома одним массированным внезапным ударом, так и возможность прорыва довольно широкой полосы фронта и быстрого выхода агрессора «на оперативный простор» в незащищённые тылы.

· Хотя де-юре план на основе идей Б.М.Шапошникова продолжал действовать до 22 июня 1941 г. включительно, фактически же в жизнь проводился иной план, в соответствии с которым в угрожаемый период под разными предлогами войска приграничных округов массово переводились с их мест дислокации поближе к государственной границе для действий по плану ответного незамедлительного «блицкрига». Этот план якобы предусматривал разгром группировок агрессора во встречном бою «в чистом поле» и на рубежах развёртывания главных сил агрессора, а не на заранее подготовленных рубежах обороны с последующим переходом в контрнаступление после разгрома группировок агрессора.

Вследствие того, что официальный план подготовки к отражению агрессии саботировался, а в жизнь был проведён мафиозно-корпоративный план якобы подготовки к ответно-встречному «блицкригу», развёрнутые в непосредственной близости от государственной границы группировки Рабоче-крестьянской Красной армии были поставлены под бой и разгромлены массированными ударами вермахта в первые же часы войны, а советский фронт в целом стал дезорганизованным и неуправляемым на последующие несколько недель. Это и повлекло за собой военно-стратегическую катастрофу СССР лета 1941 г.

Скептик может возразить, что подмена одного плана другим не могла быть осуществлена без соответствующего документального обеспечения мероприятий по мафиозно-корпоративному плану, альтернативному официальному. Однако если даже фактически проводимый в жизнь план не был официально утверждён, это не значит, что в Наркомате обороны и Генштабе не были разработаны разного рода альтернативные официальному плану варианты, которые существовали в ранге «черновиков» и «рабочих материалов». Такого рода документы с системе секретного делопроизводства в ходе работы штабов, НИИ, КБ и т.п. организаций производятся в изобилии, но поскольку они не являются ни официальными, ни отчётными документами, то в большинстве своём уничтожаются, когда в них проходит надобность. И от них остаются только записи в реестрах учёта секретной документации и актах об их уничтожении , практически ничего не говорящие об их содержании. Поэтому в системе делопроизводства Генштаба один из таких как бы альтернативных вариантов по отношению к официальному плану мог быть разработан легально и мог стать фактически реализуемым планом, а потом был уничтожен как некий «рабочий материал».

Кроме того, скептику следует знать, что примерно 40 годами позже ввод советских войск в Афганистан был начат на основе решения руководства СССР и при этом в Генштабе не были предварительно разработаны соответствующие оперативные документы. Операция проводилась как импровизация и соответствующие распоряжения отдавались в темпе развития ситуации, на основе докладов об обстановке.

Конечно, ввод войск в Афганистан в конце 1979 г. - масштаб «не тот», поскольку он затронул только часть войск одного из военных округов СССР, а весной - летом 1941 г. в подготовку к войне были вовлечены все военные округа страны и, в особенности, расположенные вдоль западной границы. Однако это не тот случай, когда масштабный эффект сказывается: в 1941 г. во всех приграничных военных округах на основе идентичных указаний Наркомата обороны и Генштаба проводились идентичные по своему характеру действия. А вот что касается мобилизационных планов государства, то они могли быть общей составляющей и для официального плана на основе идей Б.М.Шапошникова, и для мафиозно-корпоративного плана на основе измышлизмов М.Н.Тухачевского.

При этом «настучать» И.В.Сталину об уклонении Генштаба и Наркомата обороны от официального плана было по существу некому:

· Во-первых, оба плана (официальный - саботируемый и неофициальный - проводимый в жизнь на основе мафиозно-корпоративных принципов) в целом знали только высшие военные руководители в Москве, непосредственно причастные к каждому из планов, а в военных округах до командиров частей и прочих должностных лиц официальные и неофициальные планы были доведены только «в части, касающейся» каждого из них, и потому в большинстве своём они были не способны соотнести один план с другим и разграничить практически осуществляемые мероприятия, соответствующие каждому из планов.

· Во-вторых, поведение командования округов было обусловлено не только должностной дисциплиной, но и их личными отношениями с представителями вышестоящего командования в Москве. Иными словами на ключевых должностях стояли скованные некой круговой порукой «свои люди», хотя и утверждённые в должностях И.В.Сталиным и руководством страны в целом.

· В-третьих, если кто-то на местах и догадывался, что что-то делается в ущерб обороноспособности страны, то по своему должностному положению знать он мог только частности, а не всю картину в целом.

· В-четвёртых, 3 февраля 1941 г. особые отделы Главного управления Государственной безопасности НКВД СССР в частях вооружённых сил были ликвидированы, а их функции были переданы Третьим управлениям наркоматов обороны и ВМФ (это решение говорит о том, что И.В.Сталин скорее был излишне доверчив, нежели маниакально подозрителен; либо же - не настолько властен, как об этом думает большинство).

Т.е. вследствие третьего и четвёртого свести все отклонения от официального плана воедино, выявить и обличить саботаж и вредительство в Наркомате обороны и в Генштабе было некому. А вследствие четвёртого доложить о том, что С.К.Тимошенко и Г.К.Жуков саботируют официальный план подготовки страны к отражению агрессии и проводят в жизнь какую-то отсебятину, можно было только по существу самим же С.К.Тимошенко и Г.К.Жукову со всеми вытекающими из этого факта последствиями для доложившего.

В связи с третьим и четвёртым А.Б.Мартиросян сообщает, что после завершения войны был начат опрос лиц командного состава западных военных округов (по состоянию на 22 июня 1941) на тему, какие и от кого указания они получали непосредственно перед началом войны и сразу же после её начала.

Т.е. хотя в ходе войны Сталин принял позицию С.К.Тимошенко и Г.К.Жукова о возложении всей полноты ответственности за катастрофу лета 1941 г. на генерала Д.Г.Павлова и счёл за благо «не менять коней на переправе», организовав Ставку, через которую он лично вёл управление войной помимо Генштаба и Наркомата обороны , возможно делясь только с Б.М.Шапошниковым (пока тот был в силах ), а всех прочих не посвящая в своё видение матрицы возможностей и течения матрично-эгрегориальных процессов . Тем не менее, после войны И.В.Сталин вернулся к теме ответственности за 22 июня 1941 и принятию мер во избежание повторения чего-либо аналогичного в будущем.

Это проявление И.В.Сталиным интереса к тому, что на самом деле происходило в 1941 г. в предвоенный период и в начальный период Великой Отечественной войны, могло стать одной из причин, по которым бюрократия (включая военщину ) ликвидировала И.В.Сталина и Л.П.Берию, хотя начатое расследование алгоритмики катастрофы 1941 г. не было единственной причиной их ликвидации. Послевоенные слова и намёк И.В.Сталина о том, что принцип «победителей не судят» может знать исключения, - напугал и активизировал многих у кого «рыльце было в пушку».

Также А.Б.Мартиросян пишет о том, что Г.К.Жуков в ходе пиар-кампании, проводимой И.В.Сталиным, был возведён в ранг «Победоносца», вопреки тому, что «Суворовым» Советской Армии (т.е. её истинным Победоносцем на поле боя в организованных и проведённых под его руководством операциях) был маршал К.К.Рокоссовский. Но Г.К.Жуков как объект пиар-кампании был предпочтительнее потому, что по своему происхождению был великороссом, выходцем из простонародья. Возможно, что если бы И.В.Сталин не вёл эту пиар-кампанию по возвеличиванию Г.К.Жукова, то это было бы более полезно для страны, укрепляя её и этически, и общественно-политически, в том числе и в аспекте улучшения кадровой политики. То, что И.В.Сталин возвёл Г.К.Жукова в ранг «Победоносца» вопреки всему, что Г.К.Жуков делал до войны и в ходе войны, это - одна из реальных ошибок Иосифа Виссарионовича (в нашем понимании истории). Хотя возможно, что он не мог воспрепятствовать этому общественно-идейному течению, поскольку не обладал приписываемым ему диктаторским всевластием .

И хотя в своей книге А.Б.Мартиросян приводит много фактов, свидетельств, рассыпанных по множеству разных источников, но психологию Г.К.Жукова и С.К.Тимошенко, приведшую к трагедии лета 1941 г., из этой книги определённо не понять (в смысле ответа на вопрос: Г.К.Жуков и С.К.Тимошенко - управляемые из-за кулис дураки, поставленные в нужное время на ключевые должности, либо враги народа и изменники). Однако это не имеет принципиального значения. В данном случае мы согласны с А.Б.Мартиросяном в том, что решающую роль съиграл всё-таки не личностный фактор: в одном месте своей книги он пишет, что трагедия лета 1941 г. была запрограммирована предъисторией. А.Б.Мартиросян указывает на это подчас весьма многословно, и повторяясь. Но если изложить описываемое им своими словами, соотносясь с фактологией той эпохи, то получается такая картина.

Всё высшее военное образование (академическое) в 1920-е годы было узурпировано троцкистами и такое положение сохранялось вплоть до краха СССР в 1991 г. Они со своей идеей мировой революцией и революционной войны как средства экспорта революции были сторонниками того, что в последствии получило название «блицкриг» и было реализовано Гитлером неоднократно на протяжении периода времени с 1 сентября 1939 г. по 22 июня 1941 г. включительно. Этими идеями «блицкрига» они компостировали мозги слушателям военных академий. А некоторые из слушателей академий, становясь преподавателями в военных училищах, компостировали мозги этими же идеями своим курсантам - будущим командирам уровня от взвода и выше.

Проблематика нейтрализации агрессии в форме блицкрига в отношении своей страны и её вооружённых сил ими не прорабатывалась и в учебные курсы не допускалась как якобы не имеющая актуальности для СССР в тот период, пока они были у власти, поскольку они намеревались нападать первыми, неся «мировую революцию»; а после того, как троцкистов начали «прижимать», с начала 1930-х гг. и тем более после разгрома заговора М.Н.Тухачевского и КО в конце 1930-х гг, - для них разрешение этой проблематики было не только не актуальным, но стало враждебным по отношению к их заговорщической политике, поскольку возможное поражение РККА в ходе блицкрига, осуществляемого против СССР, для них было предпосылкой к государственному перевороту и приходу к власти. Вследствие этого более глубоко законспирированные и не ликвидированные в 1937 г. слои военного заговора целенаправленно готовили военное поражение СССР в войне с Германией: и для начала - им было необходимо обеспечить неспособность РККА противостоять первому удару блицкрига. Поэтому рассмотрение по существу проблематики отражения агрессии в форме блицкрига подменялось пустословием в духе концепции ответно-встречного блицкрига, пропагандируемой М.Н.Тухачевским, его сподвижниками и последователями.

Анализ разного рода “странностей” в ходе боевых действий на советско-германских фронтах показывает, что саботаж ведения войны и вредительство некоторой части штабистов и высшего командного состава прекратился только после Сталинграда и Курской битвы, когда стало ясно, что победа СССР и разгром Германии - вопрос времени, вне зависимости от количества жертв с обеих сторон.

Кроме того, система обучения в военных училищах и академиях РККА была построена на принципах кодирующей педагогики и носила преимущественно текстуально-книжный, а не практический характер (хотя бы в учебно-игровых формах), вследствие чего массово производила зомби с базовым и высшим военным образованием на основе идей блицкрига и актуализации иллюзии якобы реальной возможности подавить агрессию в форме блицкрига своим ответно-встречным блицкригом.

Напичканные таким бредом зомби в чинах от полковников до генералов составляли большинство высшего командного состава РККА в предвоенный период. И эта военно-мировоззренческая среда была хорошим средством маскировки продолжавших действовать структур троцкистского заговора, поскольку и участники заговора, и их не посвящённое окружение были носителями одного и того же ложно-фальшивого миропонимания. Так и посвящённые, и не посвящённые действовали единообразно в русле одного и того же безальтернативного на тот период исторического времени алгоритма развития ситуации.

Исключениями были люди, думающие самостоятельно, - как в высшем звене комсостава, так и в среднем и низшем. Но они составляли меньшинство, которое «погоду не делало». В высшем комсоставе это были С.М.Будённый, К.Е.Ворошилов , Б.М.Шапошников и некоторые другие, кого мы не знаем. Однако, поскольку не они формировали миропонимание в целом и понимание характера войны в среде командного состава 1920-е - 1930-е гг. и непосредственно в предвоенный период, то в начальный период войны они оказались без социальной базы в войсках, вследствие чего, опираясь на напичканных тухачевцами всяким вздором зомби, они не могли реализовать свои адекватные жизни и ходу войны идеи, поскольку психика выкормленных тухачевцами была напичкана военной алгоритмикой, не совместимой с адекватными той войне идеями. Кроме того, летом 1941 г. изрядная доля личного состава была деморализована и стремилась сдаться в плен в надежде отсидеться в немецких концлагерях , как это с успехом сделали родители многих из них в войну 1914 - 1918 гг.

После войны С.М.Будённого и К.Е.Ворошилова троцкисты-тухачевцы ославили как дураков - рубак-конников, якобы отставших от жизни и военного дела и мешавших «гениальному М.Н.Тухачевскому» готовить страну к победе. Б.М.Шапошников к тому времени уже умер, и его просто предали забвению.

Став после убийства И.В.Сталина Министром обороны СССР, Г.К.Жуков прибыл как-то раз в Группу Советских войск в Германии . Было проведено совещание, на котором присутствовали командиры частей и командование Группы. Среди всего прочего, уже вне официальной повестки дня, а в неформальных разговорах с Г.К.Жуковым, встал вопрос и о том, что войсковые части Группы оснащены устаревшим вооружением; что новая техника находится на вооружении только в округах на территории СССР, а ну как НАТО нападёт, не получится ли как летом 1941?

На вопрос такого рода Г.К.Жуков отвечал в том смысле: “А с чего вы взяли, что мы будем ждать, как в 1941, когда на нас нападут? - Когда надо будет, то дадим вам новое вооружение и усилим группировку войсками из Союза”.

Очевидец этого разговора, сообщая о нём, не давал оценки ответу Министра обороны . Но если это высказывание Г.К.Жукова соотносить с тем, что пишут А.Б.Мартиросян и Ю.И.Мухин о деятельности Г.К.Жукова в предвоенный период и в ходе войны, то Г.К.Жукова история ничему не научила, и он по-прежнему был в плену блицкрижных измышлизмов Тухачевского и КО и теории превентивной войны, но за которыми стояла уже качественно более новая военная техника и вооружения, нежели в конце 1930-х гг.

Иными словами, нам всем - России и человечеству в целом - очень крупно повезло: Бог не попустительствовал, - а то бы военщина СССР (тухачевцы во втором и третьем поколении) запросто могла бы, втянувшись в разного рода провокации, развязать третью мировую войну ХХ века - с применением всего арсенала оружия массового поражения.

По отношению к такой возможности развития событий Н.С.Хрущёв, хотя и руководствовался иными мотивами, весьма заблаговременно снял Г.К.Жукова с должности Министра обороны СССР. А преемники Г.К.Жукова на этом посту отличались от него прежде всего тем, что чтили субординацию: глава государства - прямой начальник, а Министр обороны - подчинённый и исполнитель указаний Генерального секретаря ЦК КПСС, Политбюро и Предсовмина. Именно это и отличало Р.Я.Малиновского и А.А.Гречко от Г.К.Жукова, который ещё при жизни И.В.Сталина настолько вошёл в роль «Победоносца», что И.В.Сталину пришлось его одёрнуть - понизить в должности до командующего военным округом. А всех прочих (кроме И.В.Сталина) советских политиков, Г.К.Жуков, судя по всему, просто презирал с позиций первого (а в его терминологии -Единственного!!!) заместителя Верховного Главнокомандующего в годы Великой Отечественной войны. Хотя Г.К.Жуков был снят с должности Министра обороны СССР без соблюдения формальных процедур и политеса, с грубыми нарушениями сути общечеловеческой этики, однако Н.С.Хрущёв отправил Г.К.Жукова в отставку по существу правильно: за многолетнюю склонность к выходящему за пределы компетенции самоуправству на основе самонадеянности, т.е. за то же самое, за что его отправлял подумать о смысле жизни и службы в Одесский и Уральский округа И.В.Сталин.

Но думать и переосмыслять прошлое и намерения на будущее, похоже, что Г.К.Жукову не было свойственно. Однако он не был потенциальным «Бонапартом» - в том смысле, что сам не рвался стать главой Советского государства, в чём его обвиняли хрущёвцы. Тем не менее в определённой обстановке, искусственно созданной, кукловоды могли эту роль на него навесить по принципу: “Георгий Константинович, сами видите - в стране «бардак», «паралич власти», у Вас колоссальный авторитет в народе, люди Вас уважают, принимайте верховную власть в государстве, а мы Вам поможем в тех делах, которые Вы как профессиональный военный не очень хорошо знаете”.

От К.К.Рокоссовского и А.Е.Голованова, которые не были тухачевцами и зомби, в скорости после войны троцкисты-тухачевцы второго поколения и неувядаемые бюрократы избавились: одного сослали министром обороны в Польшу, а второго в 1955 году демобилизовали. Бывший нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов за то, что в 1941 г. не вписался в общетухачевский саботаж отражения агрессии , был тоже изгнан при непосредственном подлом участии Г.К.Жукова в его травле . Пришедший на смену Н.Г.Кузнецову С.Г.Горшков был уже продуктом флотской версии тухачевщины (так и просится термин - «тухлочевщина») и потому он пришёлся «ко двору» троцкистам новых поколений после изгнания с Флота Н.Г.Кузнецова, вследствие чего и просидел в кабинете главкома ВМФ СССР до горбачёвских времён.

* * *

Если быть внимательным то, можно заметить, что между тухачевщиной в её расцвете в первой половине 1930-х гг., когда М.Н.Тухачевский был замнаркома обороны по вооружению, и развитием вооружённых сил в хрущёвские и, особенно, в брежневские времена, - много общего:

· Шапкозакидательство (т.е. нарушение завета С.О.Макарова «Помни войну!») - главная черта политработы (идейного воспитания личного состава).

· Всякая экзотическая военная техника, представляемая в качестве якобы альтернативной исторически сложившимся видам вооружений. Ведь при «царе Никите» ствольную артиллерию ликвидировали было почти полностью под предлогом замены её ракетами, и только после его отстранения от власти от вытеснения ствольной артиллерии ракетами отказались (и то только на суше, а не в ВМФ). Тогда же в умах военных карьеристов процветала концепция Sea Control Ship как якобы эффективной альтернативы полноразмерным авианосцам при полной отсталости ПЛАРБ СССР от ПЛАРБ США по характеристикам скрытности, вследствие чего к началу перестройки советские АПЛ перестали восприниматься в военно-морских кругах США как реальная угроза .

· Одновременное принятие на вооружение (т.е. в серийное производство) множества образцов военной техники при крайне низком уровне унификации и взаимозаменяемости их узлов и агрегатов, что в условиях боевых действий неизбежно породило бы проблему обслуживания, снабжения боеприпасами, запчастями и ремонта во фронтовых условиях (эту проблему по отношению к авиации в 1941 г. в своих воспоминаниях “Небо войны” упоминает трижды Герой Советского Союза лётчик-истребитель А.И.Покрышкин).

· То же касается и ничем не оправданного многообразия калибров и типов боеприпасов (подчас аналогичного назначения), необходимых для обеспечения стрелкового и артиллерийского вооружения Армии, Авиации и Флота, которое сложилось к середине 1980-х гг.

· Несбалансированность производства вооружений и военной техники по отношению к инфраструктурам сервиса и ремонта военных округов и флотов.

· К тому же в послесталинские времена обострилась проблема необеспеченности офицерского состава, прапорщиков и сверхсрочников жильём в местах постоянной дислокации воинских частей .

· Жизненно несостоятельное графоманство на оперативные (тактические и стратегические) и военно-технические темы как основа карьерного роста высшего комсостава и представителей военной науки и оборонных отраслей промышленности.