В теории “социологической науки” и в практике юриспруденции проблематика, проистекающая из наличия половых инстинктов, в основном выливается во внутрикорпоративные и межкорпоративные споры юристов и культурологов о том, что такое «эротика» как естественная (в силу биологических особенностей вида «Человек разумный») составляющая культуры всякого общества, и что такое вредное «порно», некоторым образом отличающееся от «эротики»; и как их в реальной жизни различать и разграничивать.

К настоящему времени ни юристы, ни культурологи не могут дать внятного определения ни тому, ни другому явлению в жизни общества, ни провести границу между ними. В нашем понимании это во многом результат того, что споры вокруг этой проблематики ведутся именно «вокруг», т.е. без того, чтобы вдаваться по существу в рассмотрение вопросов общей биологии и рассмотрения культурных оболочек, в которых биология воспроизводства новых поколений вида «Человек разумный» предстаёт в цивилизованном обществе.

Тем временем за пределами области теоретико-социологического и юридического словоблудия — в реальной жизни — статистика разнородных преступлений, подчас весьма жестоких, на почве несдерживаемых сексуальных устремлений как в “нормальном”, так и в извращённом их выражении у представителей обоих полов — стала одной из проблем обществ в большинстве «цивилизованных стран» мира, включая и постсоветскую Россию .

В действительности же всё не так сложно и запутано, как это пытаются представить порнодельцы и обслуживающие их порнополитические деятели, юристы и культурологи в попытках закрыть вопрос об уголовной ответственности за порнодейства и растление малолетних и подростков . Но для понимания того, чем эротика отличается от порно, надо обратиться к рассмотрению характерных для биосферы Земли процессов воспроизводства новых поколений биологических видов в ней.

Как известно, жизнь биосферы Земли в настоящую эпоху подчинена циклике смены времён года. При этом и циклика воспроизводства новых поколений подавляющего большинства биологических видов так или иначе согласуется с цикликой смены времён года.

В жизни подавляющего большинства биологических видов нерастительных организмов последнее обстоятельство проявляется как жёсткая привязка их брачных сезонов к определённому времени года.

У подавляющего большинства видов позвоночных в брачные сезоны изменяется гормональная регуляция физиологии организмов самцов и самок, находящихся в репродуктивном возрасте, при этом активизируются соответствующие инстинктивные программы и происходит перестройка физиологии, в результате чего зачатие становится возможным. Именно в брачные сезоны особи обоих полов отдаются практически полностью поиску партнёров и — в пределах одной половой группы — борьбе за обладание партнёрами, наиболее предпочтительными «с точки зрения» видовых инстинктивных программ продолжения рода. В кульминации этих процессов происходит спаривание, которое в подавляющем большинстве случаев завершается зачатием особей нового поколения. В этом процессе особи не властны над собой и действуют под безоговорочным диктатом инстинкта продолжения рода.

По завершении брачного сезона уровень половых гормонов в организмах резко снижается, физиология организмов изменяется, и вне брачных сезонов особи обоих полов заняты добычей пропитания для себя, вскармливанием и воспитанием детёнышей соответственно организации жизни каждого биологического вида. Вне брачного сезона у всех нормальных особей позывов к совокуплению нет, а само совокупление невозможно в силу характера физиологии организмов в эти периоды (соответственно нет смысла говорить и о возможности зачатия).

Биологический вид «Человек разумный» не принадлежит к этому подавляющему большинству видов позвоночных, а входит в то меньшинство биологических видов, у которых физиологическая готовность к совокуплению и зачатию обусловлена индивидуальной биоритмикой их организмов и не связана (по крайней мере жёстко однозначно) с тем или иным временем года — сезоном: женщина в репродуктивном возрасте ежемесячно на протяжении нескольких дней соответственно её ритмике регул (по-русски — месячных) способна к зачатию практически от каждого мужчины, которому она «отдастся» или кто от неё этого так или иначе добьётся; мужчина же потенциально готов к совокуплению и зачатию всегда: ему достаточно только «возбудиться» на ту или иную осoбу женского пола.

Если же обратиться к статистическим показателям жизни биологических видов в природных условиях, то выясняется, что на одну особь, достигшую половой зрелости и участвующую в продолжении рода хотя бы в первый раз в своей жизни, приходится некоторое количество особей, погибших до достижения ими половой зрелости, так и не оставив потомства. В разных биологических видах показатели этой статистики разные: из десяти котят ягуаров достигает половой зрелости и продолжает род только один; на одного ставшего взрослым крокодила приходятся сотни не вылупившихся из яиц либо погибших; на одну рыбу, пришедшую на нерестилище, приходится миллионы погибших икринок, мальков и рыбьей молоди и т.п., — такова статистика перетока биомассы по трофическим цепям биосферы.

По существу это означает, что репродуктивная способность подавляющего большинства видов живых организмов в биосфере ориентирована на то, чтобы как можно быстрее заполнять в преемственности поколений экологическую нишу, занимаемую видом или его популяцией в том или ином регионе. При этом избыточное (по отношению к вместимости экологической ниши) количество особей идёт на прокорм другим биологическим видам соответственно трофическим цепям биоценозов в регионах, где живёт популяция вида, либо истребляется во внутривидовой конкуренции, а при переполнении экологической ниши — истребляется массово голодом и эпидемиями, но и трупы умерших становятся пищей для других видов живых организмов.

Как уже отмечалось ранее, даже если не затрагивать вопросов религии и атеизма, биологический вид «Человек разумный» от прочих видов в биосфере Земли отличается тем, что у всех прочих организация психики их особей однозначно запрограммирована генетически, а особь вида «Человек разумный» может быть носителем одного из пяти ранее названных типов строя психики и может переходить от одного типа строя психики к другим на протяжении своей жизни как непроизвольно (под воздействием обстоятельств), так и осмысленно произвольно — осмысленно целесообразно. При этом в отличие от животных человек при соответствующем воспитании и миропонимании способен сдерживать инстинктивные позывы разного рода, а если пребывает при человечном строе типа психики, то инстинктивные программы оказываются подчинёнными его осмысленной воле, вследствие чего человек обретает свободу от диктата и «давления на психику» инстинктов — так называемого «животного начала» .

Кроме того, «Человек разумный» является одним из немногих в биосфере Земли видов, несущих культуру , если под термином «культура» понимать всю совокупность генетически не запрограммированной в готовом к употреблению виде (знаний и поведенческих навыков) информации и алгоритмики, передаваемых от одних особей биологического вида другим в преемственности поколений на основе общения, а также и вне общения — на основе искусственно созданных носителей информации.

Культура человечества — явление многогранное. Но всё же можно поставить вопрос о вариантах её направленности, а равно — о вариантах её целесообразности. И тогда можно выявить в исторически реальных культурах два аспекта:

· защита искусственными средствами как индивидов и коллективов, так и обществ в целом от среды обитания и от тех или иных определённых факторов воздействия среды;

· достижение личностного и общественного и построение такого образа жизни в ладу со средой, что потребности в защите индивидов и обществ от её воздействия не возникает.

И надо признать, что в культуре нынешней глобальной цивилизации аспект защиты искусственными средствами доминирует до такой степени, что практически полностью подавил и вытеснил из жизни второй аспект — личностное и общественное развитие, обеспечивающее способность жить . По существу последнее подразумевает возможность осуществления биологической цивилизации, жизнь которой не обусловлена наличием техники, технологий и техносферы.

Это не призыв вернуться в «каменный век» тем более, что именно в «каменном веке» люди стали на путь “защиты” от среды обитания искусственными средствами. И потому «каменный век» принципиально не отличается от нашей эпохи: тогда от среды обитания “защищались” «приручённым» огнём и каменным топором, а сейчас — теплоэлектроцентралью (возможно ядерной), фармакологией, всей техносферой и искусственной средой обитания во всех её проявлениях: принципы не изменились — изменились только технологии, посредством которых принципы, принятые ещё в каменном веке, входят в нашу повседневную жизнь; а воздействие этих принципов стало подавляющим по отношению к людям и биосфере.

Речь идёт о том, что для человека нормальна биологическая цивилизация, в которой люди свободны от необходимости воспроизводить и развивать техносферу и искусственную среду обитания в целом.

Вследствие развития технологий, техносферы и искусственной среды обитания люди в нынешней цивилизации оказались на одной из вершин пирамиды трофических цепей биосферы: вид «Человек разумный» ест многих, но сам не является нормальной пищей для других биологических видов — если кого-то из людей съела акула, задрали волки или тигр и т.п., то это — редкие несчастные случаи, а не сколь-нибудь значимая составляющая в статистике смертей. При этом:

· Человечество оказалось вне алгоритмики обычного для биосферы действия механизма «естественного отбора», под воздействием которого в природной среде обитания статистически массово из каждого биологического вида «вычищаются» наиболее слабые и болезненные особи, в том числе и отягощённые генетическими пороками.

· Экологическая ниша человечества расширилась.

· Само человечество перешло к качественно иным статистическим показателям «количество особей, умерших или погибших, ранее достижения ими половой зрелости, приходящееся на одну особь, достигшую половой зрелости», вследствие чего и расширившаяся экологическая ниша стала заполняться быстрее.

Если обратиться к истории, то можно заметить, что все культуры прошлого так или иначе сталкивались с проблемой «перенаселения», которая выражалась в том, что численность населения росла многократно быстрее (в геометрической прогрессии), нежели спектр производства обществом продукции (который рос в арифметической прогрессии), вследствие чего рост численности населения сопровождался его обеднением и снижением качества жизни из-за скопления избыточного количества людей на ограниченных территориях регионов, городов и селений помельче.

Проблема «перенаселения» решалась путём экспансии на не занятые и мало населённые земли, а также и путём агрессии в отношении соседей с целью завоевания их территорий и освоения их природных ресурсов.

При этом агрессивное общество порождало в отношении себя «противоестественный отбор»: если в природе «естественный отбор» вычищает из популяций самых слабых и больных, то «отбор», осуществляемый механизмом войны, уничтожал большей частью сильных и здоровых, оставляя в тылу больных, слабых физически и психически, а также некоторое минимальное количество самых сильных, которые от боёв не прятались, но выходили из них без существенного вреда для своего здоровья как телесного, репродуктивного, так и психического.

В таком процессе общество в преемственности поколений дурело и биологически вырождалось, а более или менее нормальные люди, — живущие осмысленно и обладавшие волей, — будучи в нём в меньшинстве, оказывались неспособны заниматься выпасом толпы вырожденцев и деградирующих субъектов. В результате общество, сохраняя приверженность этому способу жизни, неизбежно приходило к катастрофе:

· либо экологической, когда оно, следуя идее «жрать и иметь всё и всех!», уничтожало биоценозы в регионе своего обитания и продуктивность биосферы падала так низко, что оно вымирало или разбегалось;

· либо к катастрофе культуры, в результате чего в нём начиналась война всех против всех

Обе катастрофы могли сопутствовать друг другу, а кроме того, соседи-агрессоры, живущие по тем же принципам, но находящиеся в иной — более ранней — стадии того же процесса, который Л.Н.Гумилёв назвал «этногенезом», “помогали” выродившемуся обществу уйти в историческое небытие либо полностью, либо интегрировав в себя его человеческие остатки и элементы культуры.

В прошлом описанное здесь в общих словах, не детально и кратко, наиболее ярко выразилось в истории становления, развития и краха Римской империи.

Отчасти похожее состояние преддверия краху, хотя и со своей спецификой предъистории , отличной от истории древнего Рима, переживает в настоящее время и Россия. Но есть и другая специфика, также отличающая происходящее в России в наши дни, от происходившего в древнем Риме в преддверии его краха: древнеримский кризис был региональным, а нынешний российский кризис — составляющая часть общего глобального кризиса человечества.

Но Бога не обманешь, и, выйдя из-под воздействия одних подавляющих обратных связей, естественных для жизни в природе, люди оказались под воздействием других: человечество — самый болезненный вид во всей биосфере планеты, а фармакология имеет тенденцию к тому, чтобы стать одной из отраслей пищевой индустрии .

Т.е. выиграв количественно и казалось бы успешно защитившись от среды обитания, человечество во многом утратило качество.

В итоге такого развития цивилизации люди в их большинстве (особенно жители городов типа «каменные джунгли») давно уже не чувствуют каждый персонально своей личной связи с биосферой Земли и вследствие этого бесчувствия многие уже забыли и о том, что:

Человечество и каждый человек персонально — только часть биосферы Земли, а не самодостаточная система, некоторым образом оказавшаяся во взаимодействии с — подсистемой в составе Мироздания .

Среди того, что люди забыли и стали понимать извращённо, это — предназначение каждого из полoв в жизни всякого биологического вида и многие аспекты взаимоотношений представителей того и другого пола друг с другом.

С того времени, как в подростковом возрасте пробуждается интерес к половой жизни, сначала со слов приятелей и приятельниц, а потом большинство и на основе собственных чувственных переживаний все узна ю т, что совокупление нормально сопровождается оргазмом; что путь к оргазму увлекателен, интересен и приятен; что после оргазма, особенно если партнёры переживают его синхронно, а прелюдия к нему была продолжительной и доставила много чувственных наслаждений и переживаний, то в течение некоторого более или менее продолжительного времени сохраняется подъём положительных эмоций. Всё это характерно для всех млекопитающих, и является в природных условиях обитания биологических видов стимулом к тому, чтобы особи стремились к совокуплению и совокуплялись.

Но представители вида «Человек разумный» — создания особенные. Зная, что совокупление невыносимо приятно до полного изнеможения, но достаточно часто влечёт за собой беременность; обнаружив, что беременность может быть нежелательной в тех или иных социально и культурно обусловленных обстоятельствах, люди издревле озаботились разрешением проблемы предотвращения беременности: при половом акте, после него, прерыванием беременности на ранних сроках, когда ещё нет внешне видимых её признаков.

Причины проявления интереса к контрацепции и прерыванию беременности на протяжении истории нынешней цивилизации — одни и те же: позор при зачатии вне брака; невозможность прокормить «лишних» детей в семьях бедноты и простонародья; невозможность обеспечить всем детям социальный статус в семьях “элиты” в силу ограниченности доли общественного богатства, которое “элита” может присвоить; и наконец — желание обрести возможность секса без последствий (зачатия и венерических болезней) как общедоступного и приятного занятия в свободное время.

Последнее в историческом прошлом большей частью поражало правящие “элиты”, представители которой создавали сами себе свободное время в избытке, заполняя его разнородными удовольствиями, и это становилось предвестником гибели государств и культур.

Так человечество дожило до начала ХХ века, когда прогресс химической индустрии и фармакологии обеспечил возможность общедоступной (по крайней мере в «развитых странах») контрацепции — предотвращения беременности.

Потом появились всевозможные философские обоснования права на такой «свободный секс», суть которых сводится к тому, что потребность в систематическом половом удовлетворении — естественная человеческая потребность, такая же как потребность в пище, и потому в цивилизованном обществе она всегда должна гарантированно удовлетворяться без вреда для здоровья партнёров как в смысле предотвращения нежелательной беременности, так и в смысле заражения венерическими болезнями. А вот когда они пожелают завести детей — тогда они их заведут: главное, чтобы к этому времени культура «свободного и безопасного секса» сохранила им репродуктивное здоровье.

И хотя на этом фоне раздаются редкие голоса тех, кто знает, что телегония — не выдумка, вследствие чего у одного ребёнка в культуре «свободного секса» отец по сперме — один, а отцов по биопoлю — столько, сколько сексуальных партнёров было у его матери до его зачатия + отец по сперме; что презерватив от телегонии не защищает , — но многие считают, что законных супругов или постоянных сожителей, когда оба партнёра не ходят «на сторону», — явление нормальное для жизни цивилизованного человека.

С тех, кто убеждён,

что Бога нет, что человечество «само собой» бесцельно и бессмысленно возникло в биосфере Земли и несёт в себе наследие своего общеживотного происхождения, вследствие чего вынужденно прибегает к контрацепции с одной стороны, чтобы не плодить «лишних» людей, а с другой — для того, чтобы удовлетворить «естественную биологическую потребность в систематическом совокуплении»,

— с тех спросить нечего…

Но те, кто убеждены, что Бог — Творец и Вседержитель — есть, неужто думают, что Бог ошибся, поставив перед человеком загадку:

Как жить без неврозов на почве постоянной половой неудовлетворённости и при этом не плодить «лишних» детей, которым родители и общество не смогут дать нормального воспитания и обеспечить нормальную человеческую взрослую жизнь вследствие неизбежного перенаселения планеты людьми?

Неужто они думают, что общедоступный презерватив, прочие средства контрацепции, а также мужской и женский “психогигиенический” онанизм это и есть разрешение парадокса о том, как жить без неврозов на почве якобы неизбежной систематической половой неудовлетворённости и без перенаселения планеты ?

В нашем понимании Бог не ошибся. Но для того, чтобы это понять, не надо называть психофизиологические привязанности людей друг к другу возникающие на основе половых инстинктов любовью. Привязанности — это привязанности, вне зависимости от того, приятны они либо же несут с собой разнородные мучения.

«Кто с любовью нэ знаеться, — тот горя нэ знае…» — слова одной из украинских народных песен (да простят нас украинцы за транслитерацию). «…А любовь — это ад…» — слова из русского романса. «Сладку ягоду ели вместе, / Горьку ягоду — я одна…», — это, судя по всему, — намёк на прошедшие совместные сексуальные утехи и позор брошенной женщины, или намёк на нежелательную беременность, которую возможно пришлось прервать с далеко идущими последствиями для здоровья.

Это и подобное — не про любовь, а про привязанности на основе половых инстинктов, про их тиранию .

Любовь — это то, что от Бога, и даруется Богом непосредственно каждому; но даруется не просто по факту принадлежности к биологическому виду «Человек разумный», как врождённые рефлексы и инстинкты: для того, чтобы этот дар был дан, — человек должен осмысленно вызреть нравственно-этически.

В Коране мало говорится о Любви потому, что говорить о любви тем, кто её не несёт в себе, бессмысленно, поскольку в словах этого не выразить, а тем, кто уже несёт её в себе, — нет необходимости, поскольку Любовь — составляющая их жизни. Но Коран говорит кратко и главное о том, что необходимо, чтобы Любовь воцарилась на Земле:

«94 (93). Всякий, кто в небесах и на земле, приходит к Милосердному только как раб; (94). Он перечислил их и сосчитал счётом. 95 (95). И все они придут к Нему в день Воскресения поодиночке. 96(96). Поистине, те, кто уверовал и творил добрые дела, — им Милосердный дарует Любовь» (сура 19, Мария) .

То есть после того, как Вы приходите к убеждению, что своего у Вас — только грехи и отдаёте себя Богуне из боязни ада или вожделения рая, а из стремления не отягощать своими грехами жизнь окружающих и потомков и жить, творя Его благой Промысел, то, если Вы делаете это искренне, и непреклонно начинаете творить добро, Бог поведёт Вас и дарует Вам Свою Любовь, которая освободит Вас от привязанностей и которую Вы сможете пронести через всю жизнь, одаривая ею, в свою очередь, Мир. И жизнь Ваша будет протекать в непосредственном диалоге с Богом, как Он это и обещал:

Коран, сура 2: «182 (186). А когда спрашивают тебя рабы Мои обо Мне, то ведь Я — близок, отвечаю призыву зовущего, когда он позовет Меня. Пусть же они отвечают Мне и пусть уверуют в Меня, — может быть, они пойдут прямо!»

Бог найдёт язык, понятный Вам, чтобы вести диалог с Вами, не закрывайте только глаза и не затыкайте уши, не отрекайтесь от разума, чтобы не отвергнуть Его, когда Он обратится к Вам. И исполняйте известное Вам дoлжное, стремясь опередить друг друга в добрых делах, а Бог добавит к тому, что вы исполняете, ещё и лучшее — неисповедимое для Вас в Его Промысле. Так даруется в жизни Любовь.

По отношению к Любви эпитет «безответная», «односторонняя», а тем более «безумная», «слепая», «злая», «страстная» и т.п. неуместны. Неуместны просто потому, что Любовь, будучи , содержит основания и цели в себе самой, не лишая живущего ею ни ума, ни зрения, не пережигая его жизнь во взрывах эмоций. Поэтому истинно любят не за что-то, а просто потому, что не могут не любить.

Если же человек принимает в себя Любовь, то вместе с нею он обретает качество положительной эмоциональной самодостаточности, которое несравнимо с той эмоциональной подпиткой, которую могут дать и давали ему в прошлом привязанности, включая и секс. Человек, несущий в себе Любовь, не подвластен угнетающим эмоциям. Его эмоциональное состояние не обусловлено окружающими обстоятельствами, поскольку для него реально ощутимо, что Вседержитель безошибочен и это — радость; не обусловлено тем, приняли его Любовь либо же нет, ибо Любовь по сути своей — свободный и щедрый дар, который, с одной стороны, невозможно кому-либо навязать, а с другой стороны, который протекает как вода сквозь пальцы того, к кому она обращена, если тот не удерживает её в ладонях встречным потоком если не Любви, то хотя бы благодарности, но растопыривает пальцы пошире, чтобы заграбастать себе побольше.

И если Вы Любите, то не может возникнуть такой ситуации, когда Вы говорите другому человеку: “Я люблю тебя”, — а спустя какое-то время, тем более в ходе семейной жизни с ним, Вы говорите ему: “Извини, я люблю другого”. Если ситуация развивается по такому сценарию, то это означает, что Вы не любили первого, не любите и второго, но происходит перестройка системы Ваших привязанностей, и вследствие того, что Вы не свободны, Вы вынуждены одному сказать: “Извини, я тебя больше не люблю”, — а другому сказать: “Я тебя люблю”, — не зная, что в действительности Вы не любите никого.

К проявлениям Любви такое не имеет никакого отношения, поскольку Любовь освобождает от привязанностей, и если бы Вы были свободны, то у Вас не было бы причин разрушать Вашу же семью или дружбу. Если же Вы создали семью не на основе Любви, но Любовь всё же пришла к Вам потом, то она придаст совершенно иное качество уже сложившейся и возможно даже прежде того счастливой семье. Любовь, придя раз, не уходит, и потому Вам не будет нужды когда-либо говорить одному человеку «я тебя больше не люблю», а другому «я тебя люблю».

Свобода выбора у человека есть всегда, но свободы воли, если он повязан привязанностями, — нет. Его воля в каких-то своих устремлениях ограничивается привязанностями, и в таких ситуациях ему требуется сила воли, чтобы осуществить избранное, преодолев диктат привязанностей. Если же человек обретает Любовь, которая освобождает его от привязанностей, то, поскольку привязанности перестают его сковывать, вместе с Любовью он обретает и свободу воли.

И тот человек, который Любит — не собственник своей Любви, а только носитель Любви Божией, также подаренной ему Свыше. Однако, если человек Любит, то те, к кому обращена его Любовь, могут жаждать осознанно или бессознательно, чтобы он был зависим от них (либо как раб, либо как рабовладелец), вследствие чего Любовь его будет восприниматься ими как “неправильная” либо даже как откровенное зло и отсутствие Любви. Но это уже беда их, а не беда Любящего.

Кроме того, в отличие от привязанностей, Любовь не искажает деятельности интеллекта и психики в целом. Тем не менее, если в поведение человека врывается не переосмысленная порочная по сути своей информация, свойственная его памяти, человек может совершить ошибку и, сотворив что-то дурное во внутреннем или внешнем мире, выпасть из состояния Любви на более или менее продолжительное время. Но ему самому то состояние, в которое он скатился из-за ошибки, будет омерзительным до такой степени, что он приложит все свои силы, чтобы вернуть в себя Любовь, без каких-либо к тому внешних понуканий.

И вследствие такого рода специфических свойств Любви и «нелюбви», реально в мире люди развиваются двояко: либо под воздействием внешних обстоятельств, которые их в конце концов уничтожают либо приводят к Любви; либо под воздействием горящей в них Любви. Поверьте, второе лучше.

Но действительно говорить о Любви тем, кто Любит, — нет необходимости, а говорить для тех, кто её не несет в себе, — это подобно тому, что сказать слово «мёд»: далеко не у каждого во рту от этого станет сладко; и уж совсем не каждый обнаружит, что у него во рту от произнесенного другим слова действительно появился настоящий мёд.

Тем, кто не несёт в себе Любви, но способен её нести, имеет смысл говорить только о том, что им известно, но не является Любовью, и что они по неведению своему, желая быть любимыми и желая Любить (а стремление к этому заложено в человека Свыше, хотя суета может его заглушить), называют «любовью» вопреки сути того, с чем имеют реально дело. И если они хотят Любить, то они найдут Любовь благодаря такого рода подсказке, если примут подсказку; найдут благодаря подсказке быстрее, нежели нашли бы её сами, продираясь через суету цивилизации, повязанные привязанностями, в том числе и страстными, по рукам и ногам. Поэтому здесь было сказано больше о том, что не являет собой Любовь, хотя и именуется в обществе привычно — «любовью», и даже с какими-то эпитетами, хотя Любовь — проста и в эпитетах не нуждается, будучи совокупностью совершенства и имея основания и цели в себе самой.

Соответственно такому взгляду на парадокс, как жить без неврозов на почве систематической половой неудовлетворённости и не наплодить «лишних» людей, вся практика контрацепции — порождение культуры общества, в котором количественно преобладают нечеловечные типы строя психики, а человечный тип строя психики не только не выявлен, но его носители воспринимаются в качестве каких-то «выродков» — ненормальных психически и физиологически.

Но если понимать, что такое Любовь и как она возникает в людях, знать, что такое человечный тип строя психики, свободный от привязанностей, эмоционально самодостаточный и потому гарантирующий от неврозов на любой почве, помнить о соразмерности и гармонии биосферы, то ответ на “неразрешимые” споры юристов и культурологов на тему «что такое порно, а что такое эротика?» — прост. И в этом же ответе разрешается и парадокс о том, как жить без неврозов и контрацепции, не допустив перенаселения планеты людьми:

· Эротика — это то, что одним любящим человеком адресуется единственно к любимому им другому человеку в процессе подготовки или в ходе естественного (т.е. без противозачаточных средств) совокупления — однозначно понятно, что разнополых субъектов.

Это — неотъемлемый аспект Любви — священной и потому таинственно-сакральной составляющей жизни всякого состоявшегося человека — носителя человечного типа строя психики. В жизни общества в русле Божиего Промысла эротика затрагивает исключительно троих (если не рассматривать вопрос о близнецах) — потенциальных папу и маму и душу будущего ребёнка, которой предстоит войти в жизнь этого мира.

Акт зачатия человека — священный, лежащий в русле Промысла, вследствие чего, если не быть глухим к Промыслу, то совокупления и зачатия будут достаточно редки, чтобы не вызвать перенаселения субъектами, о судьбах которых будущие родители не думают , но при человечном типе строя психики не будет и неврозов на почве систематической половой неудовлетворённости.

· Порнодейство — это всё то, что:

O не имеет никакого отношения к ЛЮБЯЩИХ ,

O но адресуется группам людей или какому-то одному человеку персонально, возбуждая в них энергетику и инстинктивные программы полового поведения как нормальной, так и извращённой половой ориентации.

В персональном личностно-психологическом аспекте суть порнодейства состоит в том, чтобы привлечь внимание субъекта вида «Человек разумный» — энергетику и инстинктивные программ полового поведения как при нормальной половой ориентации, но без цели новой жизни, так и в извращённых формах выражения (гомосексуализм, садо-мазохизм, онанизм и пр.) И в рассмотрении личностных взаимоотношений порнодейство также направлено на установление власти одного субъекта над другим, на основе искусственно созданной психологической зависимости.

Соответственно и в аспекте рассмотрения жизни общества, а не жизни той или иной личности, бесцельность возбуждения половых инстинктов в порнодействе только кажущаяся: объективно порнодейство работает на осуществление власти над обществом порнозависимых субъектов, хотя они этого могут не понимать вообще либо расценивать свою порнозависимость как исключительно своё личное дело или «естественный образ жизни».

O Секс без цели зачатия — извращение и по существу общесоциальных последствий своего воздействия на психику его участников — тоже порнодейство, хотя потребность в сексе как в средстве эмоционально-энергетической разрядки или подзарядки объективно обусловлена физиологией, соответствующей нечеловечным типам строя психики.

Это определение порно — не призыв к и не требование такового воздержания вопреки объективной психо-физиологической потребности, обусловленной сложившимся строем психики личности: таким путём ничего, — кроме неврозов и нарушений в собственной психике, — достичь не удастся (в художественной литературе об этом — “Отец Сергий” Л.Н.Толстого, а в кино — одноимённый фильм С.Ф.Бондарчука).

Это — уведомление об обусловленности физиологии организма человека, включая и потребность в сексе, типом строя психики.

Каждому типу строя психики соответствуют и свои особенности физиологии и биоритмики организма, отличающие один тип строя психики от других.

Единственно при человечном типе строя психики человек вне зависимости от пола и возраста свободен от диктата инстинктов и обретает энергетически-эмоциональную самодостаточность в жизни, не обусловленную сексом.

Иными словами, если без секса «жизнь — не в кайф» и озабоченность по вопросу об удовлетворении реального или возможного «сексуального голода» — фон, на котором протекает вся остальная мыслительная деятельность и поведение в обществе, то не надо обольщаться в отношении своего личностного развития и якобы уже воплощённого в себе достоинства состоявшегося человека.

Это касается представителей обоих полов, начиная с подросткового возраста (когда начинается пробуждение половых инстинктов и начинается половое созревание), а тем более — с юности (если моментом наступления юности считать завершение генетической программы развития организма и систем его органов).

Такое понимание и разграничение эротики и порнодейства — единственно созидательное по отношению к реализации возможности будущего благоденствия обществ и человечества в целом, но оно требует переосмыслить и переоценить многое в привычной жизни современного общества и в историческом прошлом человечества.

Т.е. для становления культуры человечности требуются осмысленные усилия самих людей в процессе перехода каждого из них к человечному типу строя психики, и потому становление культуры человечности в глобальных масштабах процесс, продолжительность которого обусловлена самими людьми: их верой Богу, личностной религией, устремлённостью деятельностью.

Соответственно такому пониманию эротики и порно, необходимо отметить следующее:

То, что может стать порнодейством в отношении одного субъекта может и не быть порнодейством в отношении другого в силу особенностей его психики.

В этом и состоит главная причина того, что культурологи, эксперты и юристы не могут договориться друг с другом по проблематике разграничения эротики и порно. Кроме того, для того, чтобы выйти на суть обоих явлений, — надо иметь представление о типах строя психики и стратификации общества по типам строя психики и не забывать о том, что человек — и личность и вид — только часть биосферы Земли.

Общество, будучи носителем определённых традиций поведения, порождает статистику реакции своих членов на те или иные явления, из которой можно выявить то, что представляет собой порнодейство в отношении той или иной психологически и культурно своеобразной группы населения и общества в целом.

Соответственно обусловленности традициями и статистикой распределения населения по типам строя психики, во-первых, состав порнодейств изменяется во всяком обществе в процессе его исторического развития; и, во-вторых, он различен в разных культурно своеобразных обществах, хотя в порнодействах разных культур и разных эпох есть и общие черты, в силу принадлежности всех людей к одному и тому же биологическому виду.

В обществе, в котором, во-первых, принято дома и на людях быть одетыми, заниматься так или иначе одетыми спортом и некоторыми видами художественного творчества и искусств, и во-вторых, воспитание и культура воспроизводит в преемственности поколений большей частью носителей нечеловечных типов строя психики, вследствие чего нечеловечные типы строя психики в обществе количественно преобладают, — порнодейством является всякое привлечение внимания людей в обществе к своему или чужому сексуальному потенциалу (т.е. сексуальный вызов), и в частности к обнажённости как таковой; а тем более — порнодейством является навязывание созерцания сексуального вызова одного субъекта другому, в том числе в процессе нормального или извращённого совокупления.

Поэтому порнография как жанр художественного творчества — разновидность порнодейства.

Далее продолжение основного текста.