Благодаря средствам массовой информации и «учёным-экономистам» ростовщичество сейчас воспринимается большинством населения как безобидная кредитная деятельность, без которой не может функционировать нормальная рыночная экономика. И все думают, что так было всегда, а иначе и быть не может.

Однако можно себе представить альтернативную концепцию, в которой плата за взятые в займы деньги отсутствует, т. е. ссудный процент равен нулю. Более того, если кто-то решил положить деньги в банк, то ему самому приходится платить за хранение денег.

При ростовщичестве прибыль возникает в финансовом контуре, хотя ростовщик, отдавая деньги под процент, ничего не производит, а при альтернативной концепции этот номер не проходит: если приходится платить за хранение денег, то накопление их теряет смысл, зато появляется смысл их инвестирования в какое-либо дело, которое впоследствии будет давать устойчивый доход.

В первом варианте деньги делают деньги, а во втором — деньги всё время участвуют в процессе созидания и приносят благо всему обществу, а не только тому, у кого они сконцентрировались по разным причинам.

Оказывается, что в мировой истории были времена, когда экономика ряда государств функционировала на альтернативной финансовой концепции (не ростовщической), и это продолжалось несколько веков, пока финансовый контур не был перехвачен ростовщиками.

Из учебников истории средних веков мы это не узнаем и даже очень удивимся, что в средние века могло быть что-то достойное внимания современных финансистов. Из описаний историками событий того времени мы можем узнать, что средние века — это сплошные крестовые походы, войны, инквизиция и т. п. ужасы.

Иное мнение на этот счёт есть у бельгийского учёного-финансиста Бернара А. Лиетара, которое он изложил в книге «Душа денег». Мы приведём из этой книги некоторые отрывки, которые соответствуют теме настоящей записки. В главе 2настр. 137 он пишет:

«Мы находим очевидным, что копить деньги — это хорошая идея. Во многих странах родители открывают счета для своих детей, чтобы приучить их к сбережениям в такой форме. Это принятая часть “современной этики” — беречь деньги на пресловутый “чёрный день”. Процент по вкладам — побудительный мотив для аккумуляции сбережений. Более того, вся банковская система приспособлена для сбора сбережений в такой форме, чтобы эти депозиты, в свою очередь, могли служить для новых займов.

Представьте себе мир, где происходит обратное. Положим, есть денежная система, где плата за хранение денег невелика, но валюта сама поддерживает свою стоимость. Что получится?

Во-первых, деньги будут использоваться только как средство обмена, а не для сбережения. Во-вторых, можно сделать сбережения в формах иных, чем деньги, таких, как продуктивные активы, акции корпораций, лес, произведения искусства: во всём, что имеет свойство увеличивать свою ценность со временем. В-третьих, так как никто не будет заинтересован в аккумуляции денег, они станут использоваться для реального обмена и будут в достаточном количестве даже у низших слоёв общества. Короче, такая система соответствует высказыванию, что “деньги — как удобрение, лучше работают, когда разбрасываются”.

Люди веками жили с идеей получения дохода по процентам от вклада денег, так что даже намерение платить за деньги звучит странно для современного обозревателя. Однако такая система существовала несколько веков по меньшей мере в двух цивилизациях, и привела к прекрасным экономическим и социальным результатам. Плата за хранение, то есть налог на деньги за время — концепция, которая не в моде уже довольно долго. Кроме короткого возрождения в начале ХХ века стараниями Сильвио Гезеля и нескольких случаев во время 1930-х годов, достойный прецедент можно найти в средние века.

Пока я обнаружил только два периода, когда плата за хранение денег использовалась на протяжении веков: европейские средние века (с Х по ХIII) и древний Египет.

В обоих случаях два типа денежных систем работали параллельно. Первой была хорошо известная денежная система “на длинные расстояния”, которая рутинно использовалась торговцами, занятыми в зарубежной торговле, и эпизодически военной или королевской элитой для оплаты или получения подарков, дани или выкупа. Валюта этой денежной системы представляла собой редкие и ценные товары, а позже стандартные золотые и серебряные монеты. Это то, что с гордостью хранят и показывают нумизматы. Я бы назвал их валютой Ян тех времён. В этих двух цивилизациях был и другой тип денег, где применялась оплата за хранение. Эти деньги Инь были менее привлекательны внешне. Они циркулировали преимущественно как “локальная” валюта.

… В этой книге я подчеркну роль валютИнь, потому что они оказались не воспетыми, и сыграли гораздо более существенную роль в соответствующих экономиках, чем принято считать. Однако надо помнить о том, что в денежной системе дуэта Инь-Ян они были дополнительной валютой.

… Моё представление о средних веках было составлено по историческим учебникам, всё ещё основанным на учениях XIX века. “Средними веками” их назвали потому, что весь этот период был “тёмным периодом” между “высокой цивилизацией” Римской империи и возрождением XVI века. Нас учили, что это был мрачный период бедности и примитивного стиля жизни, он запомнился чумой, унесшей треть европейского населения. Выражение “средние” используется и сегодня как насмешка над чем-то безнадёжно примитивным.

Однако европейские средние века охватывают более тысячи лет истории. Недавно учёные открыли важные различия этого долгого периода времени. Мрачный взгляд оправдан для ранней стадии (V–VII века) и особенно для позднего средневековья (XIV–XV века). Период XIV–XV веков даже ужасен. Именно он обеспечил создания негативного образа Средних веков. Но теперь мы знаем, что есть два-три века в середине (примерно X–XIII века), в течение которых происходило совершенно иное. Этот период я называю “центральными средневековьем” или “веками соборов”, поскольку большинство кафедральных соборов было построено именно в это время.

Период примерно с 1050 по 1290 год был назван “первым европейским ренессансом”. К примеру, в 1079 году папа Григорий VII обязал каждого епископа создать в епископстве центр высшего образования, а между 1180 и 1230 годами в Европе появились первые университеты. Даже абстрактные науки, например, математика, возникли в Западной Европе именно в это время, а не в ренессансе XVI века, как принято считать».

Далее автор приводит факты, подтверждающие высокий уровень жизни населения Западной Европы.

«Мы все знаем, что в Америке и Западной Европе средний рост увеличился на протяжении последних поколений. Этот феномен объясняют обычно улучшением питания, особенно в детстве и юношестве. Исследование размеров тела людей от каменного века до настоящего времени в одних и тех же районах Лондона, показывает удивительные результаты.

Оказывается, в Х-ХI веках женщины были в среднем выше в сравнении с любым другим периодом, включая нынешнее время. Средняя лондонская женщина в саксонский период была на сантиметр выше сегодняшней и на 7 см выше, чем в викторианский период. Мужчины начали расти только в последние 50 лет и к 1988 году переросли своего соотечественника из Х-ХII веков.

Обозреватель так комментирует эти сведения: “Кости, вынутые из могил людей, похороненных в Англии в 1000 году н. э., говорят о сильном и здоровом народе — англосаксы занимали большую часть Британских островов после ухода римлян. Девять из десяти жили в чистой местности, питались простой пищей, были сильны, имели здоровые органы, здоровые зубы и здоровое тело”. Позже стало хуже: археологи, изучавшие XIV–XV века, говорят нездоровой хрупкости скелетных останков.

Некоторые историки даже заявляют, что качество жизни простых людей было наивысшим в европейской истории во время специфического экономического бума! Приведём высказывания французских историков. Историк Форже: “Для Франции XIII век был последним столетием, известным как “всеобщее процветание”/ Историк Франсуа Икстер: “Между XI и XIII веками западный мир процветал, что подтверждал беспрецедентный в истории демографической взрыв”. Историк Дамашке: “Время между 1150 и 1250 годами — период бурного развития, экономического процветания, которое мы с трудом можем представить сегодня”/

Среди оригинальных доказательств исключительно хорошего существования простых людей в средние Века — средний рост людей, установленный по останкам, в разное время в одном и том же районе Лондона.

Заметьте, что этот "первый ренессанс" совпал с периодом, когда преобладали денежные системы с платой за хранение …»

Причину высокого уровня жизни населения автор видит в том, что в основе экономики того времени лежала антиростовщическая финансовая система. Эта система была связана с налогом за хранение денег, что подталкивало к инвестированию финансовых средств в какое-либо дело и препятствовало хранению их с целью получения процентов по вкладам. Фактически налог за хранения был «невидимой рукой», управляющей качеством экономики:

«Валюта с платой за хранение создавала мотивацию в двух предсказуемых направлениях.

— Не было смысла копить деньги в наличной форме. Наличные деньги использовалась исключительно для обменов, и те, кто имел сбережения, автоматически вынуждались тратить их или вкладывать во что-то. (Технически это означало, что функция обмена была отделена от функции сбережения).

Вместо накопления сбережения вкладывались в товары, которые хранились долгое время. Идеальным вложением стало улучшение земли, или, например, высокое качество обслуживания оборудования, например колодцев и мельниц.

… В среднем не менее 10 % валового годового дохода сразу же реинвестировалось в текущий ремонт оборудования … денежная система обладала свойствами, которые стимулировали всех к таким реинвестициям.

… Я не знаю никакой другой аграрной или индустриальной страны, в наше время или какое-либо иное после XIII века, где реинвестиции в профилактику ремонта приближались бы к подобному уровню.

… Результаты такой инвестиционной в своей основе экономики можно оценить лишь фрагментарно; никто не подсчитывал показатели ВНП в то время.

Вот некоторые данные, иллюстрирующие состояние экономики Первого Европейского Ренессанса:

* “Согласно французским и немецким историкам, эпоха всеобщего процветания началась вместе с массовой вырубкой лесов и заменой их сельскохозяйственными угодьями с начала XI века до XIII века. “Этот процесс особенно быстро происходил на протяжении XII века”.

* Происходило не только расширение пахотных земель, но и повысилась урожайность в среднем более чем в два раза в большинстве случаев.

* При улучшении землепользования и повышении урожайности стало требоваться меньше трудовых затрат. “В X веке европейцы применили технологические усовершенствования, которые применялись затем в Средиземноморском мире многие века. Распространение хомута и стремени позволило эффективнее использовать лошадиную силу, а это, в свою очередь, способствовало улучшению транспорта. Тогда же, в Х веке европейцы начали использовать силу воды на суше, и ветра на суше и на море в большей степени, чем прежде… Водяные мельницы значительно повысили эффективность мукомольного процесса и способствовали увеличению объёмов продовольственной продукции. Сила воды применялась и на лесопилках, что способствовало росту производства добротных пиломатериалов для строительства. “В одной только Англии в конце XI века было 5624 водяных мельниц в трёх тысячах деревень. Во Франции их насчитывалось, по крайней мере, раз в десять больше, а двумя веками позже здесь уже действовало несколько сотен тысяч мельниц для производства муки и масла”.

Таким образом, всё, что мы можем сделать, это восстановить целую картину по отдельным фрагментам из как можно большего числа разных источников. Но суть в том, что период расцвета начался около Х века и закончился после XIII века.

* “С 950 года… развивалось производство текстиля, гончарных и кожевенных изделий, и многого другого. Список того, что производилось, становится всё длиннее, продукция становится качественнее. Стоимость продукции в терминах человеко-часов понижается, благодаря более эффективному управлению, усовершенствованным орудиям труда и новой технике, улучшению транспортировки и распределения”. Например, в текстильной промышленности внедрялись более эффективные горизонтальные ткацкие станки, применялась новая техника изготовления нити. Происходила революция и в повседневной жизни: дома отапливались теперь углём, освещались свечами, люди стали пользоваться очками при чтении, всё больше применялось стекло в бытовых целях, бумагу начали производить в промышленных масштабах.

* “Сохранилось одно из первых упоминаний об экспериментальной теплице для акклиматизации и селекции растений в Доберане, в Австрии, датируемое 1273 годом… В Париже в Картезианском монастыре выращивали 88 сортов груш… В Норвегии крупнейший монастырь в Лайзе (основанный в 1146 году) был знаменит своими плодовыми деревьями и снабжал фруктами всю округу”.

… С XI века происходит быстрый рост поголовья овец, скота и лошадей. Мясо перестаёт быть редкостью. Один-единственный монастырь в Мезонсель-ан-Брие во Франции продал в 1229–1230 годах не менее 516 “шерстяных животных” (овец), 40 свиней, 7 быков и 30 коров и телят. Монастырь Боббио в Италии имел 5000 своих свиней; в Сен-Жермен-де-Пре около Парижа держали примерно 8 000 свиней, не говоря уже о 2400 кроликах. Существенно возрастает потребление сыра, масла, кожи и шерсти. “К 1300 году н. э. в Англии насчитывается 8 миллионов овец, дающих шерсть, при общем населении в 5 млн. человек, и так же, как было во Франции с виноградниками, большая их часть принадлежала мелким фермерам”. Бывали стада из 13 000 овец в Эли и 20 000 в Винчестере, принадлежавшие одному владельцу. “Потребление соли было громадным, возможно вдвое больше, чем сегодня, из-за того, что мясо и рыбу в больших количествах засаливали для хранения”.

Рацион питания. В результате детальных расчётов выяснилось, что ежедневное потребление калорий в Бомонте во Франции в 1268 году составляло 3 500, по сравнению с нынешним потреблением продовольствия в развитых странах, — 3 000 калорий в день. После изучения другого рациона питания — в аббатстве в Монтебурге за 1312 год, был сделан вывод, что там потребляли от 3 500 до 4 000 калорий в день. В 1310 году рацион венецианского моряка был равен 3 915 калорий в день”.

… Стремительный рост числа строящихся деревень и городов и развитие жизнедеятельности этих городов. Анри Пиренн, бельгийский историк, в своей работе основное внимание уделял континентальной Европе, но то же самое происходило и в Британии. Например, Уорвик, Стаффорд, Букингем, Оксфорд — большинство городов в графствах возникло в Х веке. “Одним словом, Европа превращалась из развивающегося в развитый регион. Развитие промышленности означало развитие городов, которые в XII–XIII веках начали утрачивать свою прежнюю роль военных укреплений и административных центров, поскольку теперь они жили полнокровной жизнью торговых и промышленных центров”.

В XI веке произошло оживление в строительстве мостов. Например, в 1176 году был построен Лондонский мост, сохранявшийся в первозданном виде до XIX века. На юго-востоке Франции в XII веке Сен-Бенезет основал новый узко специализированный Орден “Freres Pontifes” (“ Братство моста”). Мастера построили много мостов, в том числе и сохранившиеся до наших дней Пон д’Авиньон и Пон Сент-Экспри в Лионе.

Среди ключевых причин всей метаморфозы были крупнейшие за всю предшествующую историю, как полагает итальянский историк и экономист Карло Ципола, преобразования в области торговли: “Период с 10 до 13 века в этом смысле заслуживает термина “революция”. До этого средневековые купцы пользовались плохой репутацией, ассоциируясь с ворами, головорезами и пиратами. “Один из современников упоминал о том, что они якобы похищали молодых мальчиков и кастрировали их, чтобы продать магометанам на испанских рынках. Трудно проверить достоверность подобной информации, но сам факт распространения таких слухов подтверждает, что у торговцев была плохая репутация среди населения”. Всё изменилось в центральный период средневековья, когда на смену купцам, путешествовавшим по сёлам с мешками за спиной, или с нагруженными ослами, пришли торговцы, чьи товары путешествовали отдельно от них, благодаря целой сети помощников и партнёров. Эти торговцы проживали в крупных городах, умели читать и писать, и создали специальную систему бухгалтерского учёта. “В частности, в городах Северной Италии и в Нидерландах, в немецкой Ганзейской лиге и в Каталонии появление богатого сообщества торговцев было одним из самых поразительных социальных явлений”.

Другими словами, впервые обычные люди, которые были достаточно умны и трудолюбивы, могли стать и стали по-настоящему богаты.

… Вероятно, самым замечательным последствием этих потрясающих изменений было то, что от них существенно выиграли простые люди. Оценка уровня жизни обычного работника — нелёгкая задача. Рядом с ним не было статистика, который мог бы нам помочь. К тому же почти все имеющиеся у нас письменные источники рассказывают о развлечениях и занятиях сеньоров, королей, церковных иерархов, которые нанимали летописцев того времени.

Тем не менее, источники, которыми мы располагаем, красноречивы. Например, Иоганн Бутцбах пишет в своей хронике: “Простые люди редко имели на обед и ужин менее четырёх блюд. Они ели каши и мясо, яйца, сыр и молоко и на завтрак, и в десять утра, а в четыре дня у них опять была лёгкая закуска”.

… “Это был величайший период строительства, невиданного никогда прежде по своему размаху, и просто перечисление имён и мест не передаст представления о мощи и качестве конечного продукта этого строительства” — таково заключение одного хорошо известного историка. Пьер Франкастель, живший в XII веке справедливо утверждал, что “никогда прежде не наблюдалось столько больших строительных площадок одновременно”.

На самом деле, я считаю неожиданный расцвет соборов в центральный период средних веков самым веским, осязаемым доказательством того, что в то время происходило нечто важное. … Беспрецедентный строительный бум прекратился после 1300 года так же неожиданно, как и начался тремя веками раньше.

Я также убеждён, что большое значение имеет тот факт, что чуть ли не все из ещё трёхсот соборов, построенных в Европе в тот период, были посвящены Марии, и ни один — Иисусу Христу, хотя предполагалось, что это была его религия. В одной только Франции было построено в Её честь в Центральный период средних веков более восьмидесяти соборов и двести пятьдесят церквей. Важно отметить, что к этому строительству, так же, как и к наименованию соборов, централизованная власть (церковная или какая-либо другая) не имела никакого отношения, вопреки устоявшемуся мнению. К тому же, по оценкам, 1 108 монастырей были построены или перестроены между 950 и 1050 годами. Строительство ещё трёхсот двадцати шести аббатств было завершено в течение XI века и ещё семисот двух — в течение XII века. В эти два столетия, в частности, строились аббатства размером чуть ли не с город, и это подтверждается примерами Клуни, Шарите-сюр-Луар, Турнусом, Кайеном и многими другими. По оценкам Жана Жимпеля, в эти три столетия миллионы тонн камня были добыты в одной только Франции — больше чем в Египте за всю его трёхтысячелетнюю историю (при том, что строительство одной только Великой пирамиды в Гизе потребовало 2,5 млн кубометров камня). По оценкам историка Робера Делора, к 1300 году в Западной Европе было 350 000 церквей, в том числе около 1000 соборов и несколько тысяч крупных аббатств. Всё население Западной Европы в то время оценивалось в 70 миллионов человек. В среднем одна христианская церковь приходилась на 200 жителей! В некоторых районах Венгрии и Италии это соотношение было ещё больше: одна церковь на каждые сто жителей.

Вопреки общепринятому в наши дни мнению, подавляющее большинство средневековых соборов не принадлежало ни церкви, ни знати “Божий дом был и народным домом. Каждый мог придти туда, в первую очередь для того, чтобы помолиться, но и для того, чтобы просто “поболтаться”, поесть и даже поспать. Люди приходили туда со своими собаками; там происходили шумные обсуждения разнообразных проблем”. Собор был местом, где, помимо религиозных обрядов, проводили собрания всего городского населения и другие общественные мероприятия, требовавшие крыши над головой. Прямо у входа в одну из часовен даже лечили больных. То есть это было место, где официально лечили врачи — не случайно поэтому, что до 1454 года медицинский факультет официально помещался в Нотр-Дам Парижа. Соборы принадлежали всем гражданам города, они же их и содержали. Церковь, конечно, находилась в более “привилегированном” положении, поскольку больше времени отводилось отправлению религиозных культов (ежедневная утренняя месса и целый день во время частых религиозных праздников), у неё было и “привилегированное место” (место хора у алтаря). Но она была точно лишь одним из многих действующих лиц. Специальное учреждение, ведавшее финансами собора, представляло собой независимую организацию под вполне многозначительным названием "l’Ouvre de Notre Dame" ("Дело Нашей Госпожи"). Это учреждение было ответственно и за сбор средств, и за оплату труда сменявших одна другую рабочих бригад, строивших собор, а затем поддерживающих его в порядке.

Специальное учреждение, независимое в юридическом и финансовом отношениях, под названием “la Maison de l’Ouvre de Notre Dame” было при каждом соборе. Одно из наиболее полных письменных свидетельств относится к собору в Страсбурге во французском Эльзасе. В 1206 году Ouvre Notre Dame в Страсбурге состоял из комитета граждан, пока ещё с участием и местного епископа. Однако, начиная с 1230 года, роль епископа и духовенства в целом падает настолько, что после 1262 года епископ был даже исключён из этого комитета. В 1290 году “l’Ouvre de Notre Dame” становится официальным муниципальным органом. В этом качестве он сохранился до сего дня, исключением был короткий период после Французской революции (1789–1809), когда французское государство установило свой контроль над ним ("Regie des Domaines").

“Maison de l’Ouvre de Notre Dame” в Страсбурге сохранился и в настоящее время является музеем с уникальной коллекцией оригинальных документов, относящихся к планированию и строительству именно этого собора.

И опять же не случайно, что именно в период с Х до XIII век было начато строительство и были возведены все соборы во Франции (строительство некоторых продолжалось позже, но уже более медленными темпами, и ни один из них так и не был завершён). В Англии “пик строительных работ пришёлся на период между 1210 и 1350 годами. Глубокий спад, начавшийся до эпидемии Чёрной Смерти, достиг самой низкой точки к середине XV века… Это нельзя объяснить общим упадком религиозности…”

Графический анализ строительства в Англии крупных церквей, выполненный Моррисом, показывает, что оно достигло максимальных величин именно в 1290 году, после чего быстро сокращалось на протяжении всего XIV века.

Мне нравится пример с соборами, потому что я вижу в них один из самых прекрасных даров истории Запада. Это мощный символ веры, мастерства, солидарности и щедрости. С более узкой экономической точки зрения, строительство соборов было грандиозным способом создать будущий долгосрочный доход для всего общества. Выше упомянутый пример, показывающий, в каком образцовом порядке содержались орудия труда, мельницы и колодцы, подтверждает то же самое.

Чем объясняется такой размах строительных проектов? Почему затем произошло падение?.. Нельзя объяснить этого одним лишь возвышением и дальнейшим ослаблением веры и религиозных убеждений. Однако можно было бы объяснить это тем, что процессы смены архетипических ценностей и изменений в денежной системе происходили одновременно.

Когда нельзя хранить сбережения в деньгах, их вкладывают в то, что выдержит испытание временем, и будет представлять собой ценность в будущем. Поэтому, вместо того, чтобы копить деньги, их обычно вкладывали в улучшение землепользования, в ирригационные проекты, в производство гобеленов и картин, в разведение крупного рогатого скота, в овцеводство, в текстильные станки, мосты, транспортное оборудование, ветряные мельницы, давильные прессы и даже в строительство соборов.

… Не надо забывать, что кроме очевидной символической и религиозной роли, которую я, конечно, не хочу преуменьшать, соборы играли и важную экономическую роль. Привлечение денежных потоков всегда важно и выгодно, как это подтверждается сегодня примером Диснейленда. В те времена это делали путём привлечения паломников, которые играли ту же экономическую роль, что и туристы в наше время. Строительство самого красивого собора в округе было самым лучшим способом привлечь паломников. А иначе, зачем было обществу строить соборы, рассчитанные на такое количество людей, которое в два-три раза превышало всё население города?

Но особенно интересно то, что соборы строили на века, с тем, чтобы они обеспечивали приток денег в данном обществе в очень отдалённой перспективе. Так создавалось благосостояние для вас и ваших потомков в тринадцати поколениях! Это доказывается тем, что это всё ещё работает и сегодня. Например, в Шартрезе большая часть городских предприятий живёт за счёт туристов, приезжающих посмотреть на собор спустя восемьсот лет после завершения его строительства.

Любопытно, как долго будет выполнять свою экономическую функцию Диснейленд? Как перестала играть музыка.

Важно отметить, что все эти позитивные эволюционные тенденции достигли своей кульминации около 1300 года, после чего последовал внезапный спад и регрессия, продолжавшиеся несколько веков. Европейская музыка эпохи первого ренессанса в центральный период средневековья очень быстро исчезла.

… Одним из самых фундаментальных последствий массивного отката общества является изменение возможностей физически прокормить и содержать собственное население.

Мы не располагаем данными переписи средневекового населения по всей Европе, а те, которые имеются по отдельным странам, не всегда достоверны. Однако между 1000 и 1300 годами численность населения в целом, по оценкам, достигла беспрецедентного роста, увеличившись вдвое. Явный рост численности населения, особенно в период между 1150 и 1300 годами, подтверждает калейдоскоп экономических данных, собранных ранее. Тем более явно сокращение населения в период между 1300 и 1350 годами. Фактически только к 1700 году население Англии восстановило свою численность и достигло уровня 1300 года!

Но главное, что первая эпидемия чумы в Англии случилась в 1347 году! Это была новая болезнь, опустошившая страну и периодически поражавшая население и позже. Но, однако, население начало сокращаться уже за два поколения до этой даты!

Специалист по Средневековью Фуркен отмечает: “К концу XIII и началу XIV веков периодически и повсеместно страну охватывает голод. Голод и эпидемии — причём первый часто приводит к последнему — случались редко и носили локализованный характер после 1000 года. Такое положение изменилось после 1300 года”. Историк Лука полагает, что голод охватил Европу впервые в 1315–1316 годах, и тогда, по его оценкам, вымерло 10 % всего населения. Повсюду наблюдались картины, когда люди ели кошек, крыс, рептилий, помёт животных, и был распространён даже каннибализм.

В лондонском Сити цены на зерно резко подскочили в 1308–1309 годах. Лондонские хроники сообщают в 1316 году: “В этом году была большая нехватка зерна и другой провизии, потому что бушель пшеницы стоил пять шиллингов. Из-за голода люди ели кошек, лошадей и собак… Некоторые крали детей и ели их”.

Специалист по этому периоду Барбара Харви более подробно описывает последовательность событий:

“Экономический упадок после 1300 г. измерялся падением доходов с недвижимости и ценностей, сокращением пахотных земель и численности городского населения, падением спроса на промышленные изделия. Поскольку сокращалась экономика, начала падать и общая численность населения. Но сокращение населения поначалу происходило медленнее, чем свёртывание экономики, вследствие чего понизился уровень жизни, уменьшился доход на душу населения”.

Эта цитата первых страниц книги с многозначительным названием “Перед чёрной смертью” выводит исследования того периода на современный уровень и опровергает прежнюю идею, что Чёрная Смерть была причиной упадка. Наоборот, чума оказываетсяследствием экономического упадка, начавшегося за 50 лет до неё.

Эти открытия указывают на масштабное свёртывание экономики, начиная с 1300 года. Оно было настолько существенным, что снова распространился голод, особенно в 1320 и 1340 годах, сильно ослабив всё население. Спустя два поколения это подготовило почву для эпидемии смертельной болезни, которая вынесла окончательный смертельный приговор “хорошим векам”.

Большинство историков просто отмечает “хороший период” как странное исключение: “Снизились ли продолжительность и качество жизни до того опасного уровня, какой наблюдался при Каролингах?.. В любом случае, два с половиной — три столетия (в зависимости от региона) оказались лишь передышкой между двумя периодами, в течение которых жизнь была непродолжительной, а питание скудным”.

Можно предвидеть, что между специалистами начнутся серьёзные дебаты на тему о причинах этого необычайного экономического упадка, предшествовавшего эпидемии чумы. В числе самых главных причин можно назвать изменения климата, истощение земли и перенаселение.

Но хотя эти факторы, возможно, на самом деле сыграли свою роль, мне бы хотелось добавить ещё один ключевой фактор, который, по-видимому, обычно упускают, — значительные изменения в монетарной системе, предшествовавшие экономическому упадку и сопровождавшие его. Беспрецедентные масштабы и широкое распространение процесса падения финансовых домов в начале XIV века — это действительно открытие. Источник наиболее точных данных — это итальянские финансовые дома (compagnias), которые также были тогда самыми современными и успешными банковскими системами, действовавшими во всей Европе. “В начале 1330-х годов compagnias во Флоренции рухнули как карточные домики — один за другим: Аччиаоли, Бонаккорси, Антелези, Корсини, да Удзано, Перендоли; короче говоря, вся Gotha флорентийского мира оказалась на скамье подсудимых по делу о банкротстве. После попытки восстановить не поддающееся восстановлению потерпели крах и два гиганта: Перуджи в 1343 г. и Барди в 1346… Всё это привело к существенному сокращению кредитов и таким образом затронуло все области экономики поочередно”. Заметим: этот финансовый крах также произошел до эпидемии чумы.

Итак, чем отличалась финансовая система наступившего с начала XIV века периода? Говоря коротко, произошёл отказ от двойной монетарной системы центрального средневековья. Одновременно с деньгами высокой коммерческой стоимости для зарубежной торговли, которые не облагались налогами, и которые можно было копить впрок, повсюду применялись местные деньги, подлежавшие взысканию демереджа (платы за хранение). Вместо этой двойной системы все более утверждалась в стране монопольное положение единой централизованной валюты.

Действительно, старая денежная система, основанная на демередже, устарела по трём причинам одного порядка:

1. злоупотребление демереджем;

2. усиление централизованного управления монетарной системой, имевшее два результата:

— стало неэффективным получать доход от демереджа путём перечеканки, поскольку это затрагивало и другие сферы;

— монетарные“ ошибки”, как, например, в случае с понижением стоимости денег при Филиппе IV во Франции после 1298, оказывали влияние и на другие области экономики;

3. королевская власть над денежной системой была установлена военным путём и позже, после изобретения пороха, утвердилась окончательно.

В сочетании с другими факторами, упомянутыми выше, эта новая ситуация привела к экономическому упадку, вследствие которого эпидемия чумы приняла бедственные масштабы. Вымерло от трети до половины европейского населения. Каждое из этих положений будет рассмотрено ниже.

Злоупотребление системой демереджа

Не удивительно, что некоторые из сеньоров с жадностью накинулись на деньги от дохода, извлекаемого от перечеканки. Один из первых примеров такой чрезмерной жадности имел место в Англии, когда Гарольд I перечеканил монеты в 1038 г, всего через три года после того, как это сделал Кнут, а Гартакнут повторил это в 1040-м, двумя годами позже. И дворянство, и население в целом отреагировали на происходящее таким образом, что английские короли были вынуждены притормозить этот процесс и соблюдать более разумные интервалы перечеканки.

Процедура перечеканки сохранялась дольше в Германии и Восточной Европе. Но даже там к XIV веку стали происходить злоупотребления на этой почве. Архиепископ Викманн из Магдебурга дважды в год отменял деньги в своём поместье. Вскоре начались крайности. Например, герцог Саксонский Иоганн II перечеканивал деньги 86 раз за период своего восемнадцатилетнего правления с 1350 по 1368 годы. Один из правителей Польши менял монеты по четыре раза в год!

Обесценение денег против демереджа

Обесценение денег — это уменьшение содержание драгоценного металла в монете. Это позволяет тому, кто выпускает деньги в обращение, изготовить больше монет из драгоценного металла. Следовательно, можно заплатить дороже — в расчёте на одну марку или один фунт — за драгоценный металл, принесённый на монетный двор, включая старые монеты, которые уже находятся в обращении. Вот почему подданным, имевшим драгоценные металлы или старые деньги, могло показаться выгодным принести их на монетный двор для перечеканки. Конечно, эта иллюзия была непродолжительной, и вскоре наступила инфляция. Подобное обесценение денег — катастрофа для тех, кто живёт на фиксированный доход, например для землевладельцев с их долгосрочной рентой. Но преимущество понижения стоимости денег состоит в том, что поначалу оно не заметно. Инфляция, являющаяся его следствием, — это на самом деле налог, но “скрытый налог”, который вовсе и не кажется налогом.

В отличие от обесценения денег, демередж — при правильном применении его — не меняет стоимость денежной единицы. Однако серьёзный недостаток демереджа состоит в том, что его легко идентифицировать с налогом.

В конкретном случае с Филиппом IV Французским можно реконструировать этот процесс с точностью. Годовой бюджет 1296 года, закончившийся в День всех Святых показал, что Филипп IV получил 101 000 парижских ливров от своего монетного двора, по сравнению с общим доходом в 550 974 ливров. В 1298–1299 годах монетные дворы принесли 1 200 000 ливров за минусом 800 000 ливров из всех остальных источников. Прибыль монетного двора, полученная в результате понижения стоимости денег, резко увеличилась, составив бóльшую часть доходов Филиппа.

… Такова была монетарная часть в процессе “остановки музыки” в период первого ренессанса в Европе.

Скорость денежного обращения и “Открытие Нового Света”

При анализе причин возникновения в поздний период средневековья известного “дефицита денег” нельзя упускать из виду одну из них, имеющую ключевое значение, — существенное снижение скорости обращения денег, вызванное переходом, пусть даже и постепенным, от валют с демереджем к нормальным деньгам. По очевидным причинам деньги с демереджем обращались быстрее по сравнению с обычными деньгами, которые откладывали про запас. Феномен дефицита денег в позднее средневековье, хорошо известный специалистам по этому периоду, вероятно, был обусловлен не столько физической нехваткой серебра и золота, сколько уменьшением скорости денежного оборота.

… В результате в Европе стало постоянно “не хватать благородного металла”. Широкомасштабное развитие золотодобычи, начавшееся с 1320 года в Венгрии и Трансильвании, не смогло утолить жажду золота у европейцев. Дефицит денег даже ускорил “Открытие Нового света” и его последующее освоение. В записи в вахтенном журнале Христофора Колумба от 13 октября 1492 года, когда он впервые прибыл на Багамы, вполне откровенно говорится об этом: “Y yo estava atento y trabajava de saber si avia oro” (“И я подумал, что надо постараться разузнать, нет ли здесь золота”).

Как был создан дефицит денег

Исчезновение демереджа создало дефицит денег в совокупности двумя способами:

— оно уменьшило скорость обращения денег;

— и оно сконцентрировало богатство в руках городской элиты.

С концентрацией богатства в верхнем эшелоне социальной структуры — у членов королевской семьи и у дворянства — постепенно их образ жизни становился всё более роскошным. Именно здесь, возможно, обнаруживаются экономическиепричины, обусловившие ренессанс XV–XVI веков.

Для простых людей, напротив, исчезновение демереджа означало неожиданный рост дефицита средств обмена, и это было надолго. Для них “золотой век” ушёл навсегда.

Процесс создания денежного дефицита, начавшийся в конце средневекового периода, продолжается и сегодня. На региональном уровне это превратилось в проблему противостояния гетто и предместий, а на глобальном уровне — развивающихся и развитых стран. Но в конечном счёте это всё тот же процесс, который Питер Спаффорд характеризует как противостояние города и села в конце средневекового периода. Средства стали более изощренными, но механизм тот же.

Создание денежного дефицита: Город против Села (XIV–XVI века)

“Накопление монет не обязательно означает их хранение про запас, но часто получалось именно так. Иногда систему сезонного притока наличных денег в сельскую местность отчасти подрывали землевладельцы, в результате чего гораздо меньше денег шло в сельскую местность. Это происходило, когда некоторые землевладельцы собирали местную продукцию, зерно, скот и везли всё это в отдалённый крупный город, где можно было продать это по более высокой цене, чем на местных ярмарках или рынках. Затем продавец или его агенты часто тратили большую часть денег на месте и возвращались домой с предметами роскоши для господина и с относительно небольшим количеством монет для распределения их среди сельских жителей, оставшихся после вычета ренты и расходов на транспорт. Начиная с XIII века, подобную практику можно обнаружить в разных частях Европы.

Всего за несколько недель наполненные серебром кошельки всех людей, кроме самых богатых, становились пустыми и оставались такими до следующего года. Часть денег возвращалась в город в кошельках городских работников, не имевших постоянной работы и приезжавших в село на время сбора урожая, другая часть — в кошельках ростовщиков и продавцов городской продукции на ярмарках или в сумках сборщиков налогов. Часть денег оказывалась в руках духовенства, другая часть оставалась у зажиточных крестьян, но большую часть уплачивали дворянам или их управляющим. Эта часть также позже возвращалась в город, поскольку многие дворяне переезжали в город на время или на весь год, а их доходы переводили им туда их управляющие. Сохранились некоторые из гостиниц и постоялых дворов в столицах, построенные после XIII века (например, дворец епископов Винчестерских в Англии и гостиница аббатства Клуни в Париже во Франции). Именно в столичных городах люди тратили деньги, полученные от сельской продукции, на городские товары и услуги. Именно в столицах они удовлетворяли свои потребности в предметах роскоши, покупая их не только для своих городских, но и для загородных домов. Менее крупные землевладельцы тратили свои деньги таким же образом, приобретая предметы роскоши, хотя и в меньшем количестве, в близлежащих городах. (…) В общем и целом на период от одного урожая до следующего село лишалось всех денег, кроме самых мелких монет. (…) Предположительно эти сезонные приливы и отливы между городом и селом, происходившие на протяжении XIII века, продолжались в течение всего до-индустриального периода”. К XVII веку концентрация богатства в крупнейших городах стала явлением, охватившим весь Западный мир. Та же система концентрации денег, хотя и более усовершенствованная, но в целом с теми же последствиями, действует и сегодня, когда “городами” стали финансовые центры “развитых стран”, а “селом” — весь остальной мир.

… Эпизод с деньгами, основанными на плате за хранение, в период центрального Средневековья закончился, однако в то время никто не отдавал себе отчета в том, какую роль он сыграл в создании инвестиционной модели, породившей “золотой век”.

… от непривлекательных денег Инь локального значения просто отказались, после чего надолго утвердилась монополия дефицитных денег Ян».

В главе 3 автор рассказывает о финансовой системе Египта, тоже основанной на плате за хранение денег, и считает её ещё более эффективной, чем средневековая финансовая система.

«… египетская система демереджа была более совершенной, чем средневековая европейская. В Египте демередж регулярно встраивался во все денежные сделки с использованием зернового денежного стандарта, пользовавшийся особой популярностью у простых египтян. Демередж в Египте регулировался в зависимости от месяца и даже дня. К тому же он был связан с реальным миром, в котором зерно портилось, поэтому учитывались расходы на хранение. Средневековый процесс перечеканки, напротив, прерывался каждые пять-шесть лет и, как мы видели, не исключал случаев злоупотреблений. В конце концов, произвольные частота и уровень налогообложения завершились дискредитацией самого процесса.

До сих пор мне не удавалось найти столько же точных данных об экономических последствиях этой монетарной системы по Египту, сколько по средневековью. Мне даже не удалось точно установить, изобрёл ли её легендарный Иосиф, хотя всё-таки именно он представляется лучшей кандидатурой. История Иосифа обычно датируется 1900–1600 годами до Рождества Христова. В любом случае, согласно папирусам Фредерика Прейсигке, это была “очень старая традиция”, зародившаяся задолго до колонизации Египта Грецией (IV век до н. э.)».

Экономика Египта была достаточно сильна, чтобы обеспечить устойчивость государства на протяжении многих веков.

Автор приводит множество примеров, указывающих на высокий уровень экономического развития Египта (стр. 217–221).

В частности он пишет:

«Образование не было редкостью, особенно со времён Среднего Царства, когда поблизости от разных царских резиденций и многих храмов создавались официальные дневные школы, известные как Дома учёбы. “Любой, кто занимал какую-то должность в древнем Египте, умел читать и писать”. Не всем, однако, была доступна иероглифическая письменность; она применялась для письменных памятников и священных текстов. Больше были распространены два других шрифта: так называемая иероглифическая скоропись и позже — демотический шрифт (сокращённая форма скорописи египетского письма). Судя по найденным в Дар-Эль-Медине записям с перечнем белья для стирки, с выкройками одежды и другими мелочами домашнего хозяйства, даже обычные домохозяйки и служанки умели писать и читать.

Рабочий день продолжался 8 часов c перерывом на обед в середине дня. Однако было много праздников. Остряки показывают, что из каждых 50 дней лишь 18 были рабочими днями для всех.

Производственное имущество, такое как ирригационная система, поддерживалось на таком высококачественном уровне, что Египту завидовал весь остальной мир.

Всегда, когда египтяне строили что-нибудь значительное, они строили это на века. Некоторые их храмы и пирамиды до сих пор стоят, подтверждая это.

Всё это указывает на то, что денежная система, основанная на демередже, приводила к тем же результатам в древнем Египте, что и в Европе в период средневековья.

Это подтверждается и цифровыми показателями:

Урожайность зерна была самой высокой в древнем мире, превышая среднестатистические данные в десять раз! Но при этом следует учитывать плодородную чернозёмную почву Египта. Неизвестно, что больше способствовало успеху — так называемый дар Нила или человеческое трудолюбие. Очевидно, и то, и другое.

Беспрецедентно высокий уровень производства продуктов питания в династическом Египте подтверждается и тем, что у него была первая в истории, задокументированная программа “иностранной помощи”. Существуют письменные свидетельства, что Египет предоставлял бесплатно зерно афинским гражданам, страдавшим от голода в 445 г. до н. э.

Непосредственная связь между общим благосостоянием и монетарной системой подтверждается тем фактом, что всё это благоденствие закончилось, как только римляне заменили египетские деньги, основанные на “зерновом стандарте”, собственной денежной системой.

… Денежная система, основанная на зерновом стандарте, вполне успешно функционировала более тысячи, а возможно, даже более двух тысяч лет. Затем римляне взяли на себя управление финансовой системой в эпоху Птолемеев. Следствием стало превращение Египта в развивающуюся страну сразу после того, как римские деньги заменили “архаичные пшеничные деньги”. “Модернизированные” римские деньги стали “нормой” в полном смысле этого слова, с процентными ставками и процентами, которые имели тенденцию расти в пользу Рима”.

…После этого ускорился процесс концентрации богатства. … Процесс концентрации богатства, типичный для Римской империи в период её загнивания, очевидно, распространился к тому времени и на Египет».

Но причину обрушения египетской экономики и превращение Египта в “развивающуюся страну” Бернар Лиетар видит не только в римской оккупации, которая положила конец деньгам, основанным на зерновом стандарте, но и в последующей христианизации страны (стр. 242).

Таким образом, автор показал, что в средние века в Европе на протяжении почти трёх столетий существовала очень эффективная финансовая система с отрицательным ссудным процентом. Ещё более эффективная система, основанная на энергетическом инварианте (зерновом стандарте) была в древнем Египте. При этом экономика быстро развивалась, и большинство населения имело высокий уровень жизни. Численность население Европы за три столетия увеличилась в два раза, развивалось образование, строились дворцы и храмы для всех, а не для избранных. Этот благоприятный период, к сожалению, замалчивается историками, начиная с XIX века, как раз с того момента, когда ростовщическая концепция стала господствовать в западной цивилизации, а историческая наука начала под неё подстраиваться.

Но в XIV веке происходит резкое изменение экономического благоденствия. В чём основные причины? Для того чтобы с этим разобраться, мы познакомимся с предшественниками современных ростовщиков — орденом тамплиеров.