Пусть читателю не покажется странным, но современниками Пушкина были не только Гёте и Карамзин, но и Маркс. Прокомментированное выше «Послание Гнедичу», написанное в 1833 году, увидело свет лишь в 1841 год. Через два года двадцатипятилетний Маркс напишет работу «К еврейскому вопросу», в которой он специально заострит внимание на духе торгашества, который свойственен еврейству. Но то ли он действительно не понимал, то ли не захотел понять того, что до него уже понял Первый Поэт России: источником духа торгашества является Библия. Будучи внуком двух раввинов Маркс, конечно знал «Ветхий» и «Новый» заветы, а занимаясь изследованием законов развития общества, должен был бы понимать и социально-экономические причины, побудившие хозяина еврейства к созданию Библии. Но уже в самом начале статьи Маркс даёт читателю понять, что не будет искать источника духа торгашества в Библии:

«Поищем тайны еврея не в его религии, — поищем тайны религии в действительном еврее».

И после такого введения переводит решение вопроса в чисто мирскую область:

«— Какова мирская основа еврейства?» — спрашивает Маркс и сам себе отвечает:

— Практическая потребность, своекорыстие.

— Каков мирской культ еврея?

— Торгашество!

— Кто его мирской бог?

— Деньги!

— Что являлось, само по себе, основой еврейской религии?

— Практическая потребность, эгоизм!

Деньги, — продолжает Маркс, — это ревнивый бог Израиля, перед лицом которого не должно быть никакого другого бога. Деньги низводят всех богов человека с высоты и обращают их в товар. Деньги — это всеобщая, установившаяся как нечто самостоятельное, стоимость всех вещей. Они потому лишили весь мир — как человеческий мир, так и природу их собственной стоимости. Деньги — это отчуждённая от человека сущность труда и его бытия; и эта чуждая сущность повелевает человеком и человек поклоняется ей».

Однако, деньги, сами по себе (и кредитно-финансовая система, основой которой они являются) не могут быть ни плохими, ни хорошими, поскольку в процессе продуктообмена они действительно являются всего лишь «отчуждённой от человека сущностью» — своеобразной технологической средой. А вопрос, на который Маркс почему-то не захотел ответить, совсем в другом — что это за мировоззрение, на основе которого сформировалась кредитно-финансовая система, обращающая в рабство всех людей, в том числе и евреев, после чего «эта чуждая сущность начала повелевать человеком и человек стал поклоняется ей». В отличие от Маркса, Пушкин хотя и опосредованно (насколько позволял жанр пьесы) — в поэтической форме ответил на этот вопрос и показал, что такое мировоззрение формируется Библией.

Так в «Скупом рыцаре» он даёт портрет не просто еврея-аптекаря, любящего деньги, но и ростовщика Жида, который делает деньги «из воздуха». И хотя внешне в сцене встречи ростовщика-жида с рыцарем Альбером всё происходит почти как у Маркса,