Через несколько дней пришло время возвращаться на службу в Министерство. Драко представлял, что ждет его там, и боялся жалости даже больше, чем насмешек. Чтобы без помех заново освоиться в знакомых местах, он пришел в Министерство за час до начала рабочего дня.

Огромный холл первого этажа сначала показался пустым. Однако когда юноша вышел из камина и направился к лифту, то увидел невысокую чернокожую девушку в ярко–красной мантии странного покроя. Незнакомка нервно расхаживала туда–сюда в дальнем конце холла, но, услышав шаги, обернулась, улыбнулась Драко так приветливо, словно они были давно знакомы, и решительно направилась к нему.

— Здравствуй, брат! – сказала она нежным, певучим голосом. По–английски девушка говорила правильно, только с заметным акцентом. – Какими судьбами?

— Простите, мисс, — юноше стало немного не по себе: даже со свекольной кожей лица он никак не походил на негра и не понимал, почему незнакомка так к нему обратилась. – А мы разве встречались прежде?

— Нет, — улыбнулась девушка, — не думаю. Я бы тебя запомнила. Но если ты скажешь, что мы виделись, я тебе поверю!

Да, вот только сумасшедшей ему и не хватало!

— Нет, мисс, мы с вами никогда прежде не встречались.

— Вот и мне так показалось! – улыбка безумицы стала еще лучезарнее. – И какими же судьбами ты сюда попал?

— Я здесь работаю, мисс.

— Это и так понятно! Кто же по своей воле заявится в такую нору! Но чем ты здесь занимаешься? Сватаешь, меняешься, продаешь, за лекарствами приехал или, может, за советом?

Драко задумался, понимает ли его собеседница, где они сейчас находятся: ни одно из перечисленных ею занятий абсолютно не соответствовало функциям Министерства. То есть советовать‑то здесь все мастера, но она явно имеет в виду что‑то другое…

— Кого я должен сватать, мисс?

— Своих птичек, конечно! – незнакомка улыбнулась так, словно услышанные ею слова были хорошей шуткой.

— Каких… птичек? – юноша окончательно уверился, что имеет дело с сумасшедшей, и задумался, как бы поаккуратнее передать ее охраннику для отправки в больницу Святого Мунго. Увы, кроме них двоих, поблизости не наблюдалось ни одного человека…

— Ну, рыбок! – девушка просто сияла от счастья. – Птичек–рыбок!

— Мисс, я работаю в Секторе выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов, — Драко, решив прервать бредовый разговор, старался держаться как можно спокойнее. — Другими словами, я ликвидатор заклятий.

Лицо незнакомки скривилось, словно она разжевывала драже Берти Боттса со вкусом рвоты.

— И давно ты здесь работаешь, брат? – спросила она таким тоном, словно ее собеседник признался, что продает феллерам запрещенные зелья.

— Около пяти месяцев, мисс.

Настроение девушки немедленно улучшилось. Она опять так радостно заулыбалась, что Драко стало даже не по себе.

— А, ты в обидках! Это бывает порой!

— В чем я, мисс?!

— Разве в английском языке нет такого слова?! Ты поступил работать в эту нору, потому что чувствуешь себя обиженным, оскорбленным, преданным…

— Поверьте, мисс, я…

— Поверь мне, брат, это ненадолго! – улыбка собеседницы стала сочувственной, нежной и немного насмешливой. – Многие из нас пытались уйти, но все возвращались! Разве может вольная птица замуровать себя в такой норе, как эта?

Незнакомка величественным жестом обвела огромный холл, где они стояли.

— Боюсь, вы не понимаете, мисс… — юноша плюнул на правила обращения с сумасшедшими и решил говорить напрямую, но чернокожая девушка негромко, но резко перебила его:

— Я понимаю, поверь мне, брат! Смотри!

Она откинула верхнюю часть мантии, окутывавшую ее шею словно шарфом. Драко сначала испугался странных действий собеседницы, но все понял, увидев ее кожу на шее и плечах, – красную, потрескавшуюся, покрытую страшными шрамами.

— Так вы драконовод, мисс! Тогда все понятно! – сказал он, чувствуя бесконечное облегчение.

— А ты разве нет, брат? А, я и забыла, ты у нас в обидках!

— Мисс, я не драконовод и никогда им не был.

— А ожоги ты получил, сидя у камина? – осведомилась она ехидно.

— Нет, мисс, это случилось на работе, во время одного из целевых выездов. Разбирая вещи покойного мага, мы с начальником нашли вазу, трансгрессировавшую нас во владения диких драконов…

— Подробнее рассказывай, пожалуйста! – скомандовала незнакомка, сразу посерьезнев.

Драко говорил и говорил. Слова приносили странное облегчение, словно освобождали от невидимых цепей. Девушка слушала очень внимательно, кусая губы и хмуря брови. Когда рассказ был закончен, она прошептала что‑то себе под нос и спросила:

— И давно это случилось?

— Около месяца назад.

Незнакомка недоверчиво взглянула на собеседника, потом вздрогнула, еще что‑то прошептала себе под нос и, очень удивленная, задала новый вопрос:

— Я одного не понимаю: зачем ты сюда вернулся? С таким счастьем тебе прямая дорога в драконоводы! Только не говори, что тебя никто из моих коллег еще не приглашал!

— Мне действительно предлагали сменить работу, мисс. Сначала это сделал начальник нашего Департамента по контролю над магическими существами, а потом — Чарльз Уизли, не знаю, знакомы ли вы с ним, мисс. Но я отказал обоим, поскольку не стремлюсь снова проверять свою удачливость.

Нищебродова сыночка девушка действительно знала, причем, судя по выражению ее лица, воспоминания о нем у нее остались не самые лучшие. Еще что‑то прошептав, она хмыкнула:

— А я еще удивлялась, почему с временем напутала и так рано сюда попала… Вот ведь как бывает! Брат, бери мою визитную карточку! Если в твоей жизни появится что‑то новое, странное и непривычное и ты захочешь это с кем‑то обсудить, взмахни над визиткой палочкой и скажи: «Откройся!». Тогда ты увидишь, где в данный момент находится каждый сотрудник нашего заповедника. Смело пиши или обращайся к тому, кто будет ближе всех к тебе! Со мной можешь поговорить через каминную сеть — в моем кабинете есть камин — в любое время, даже без повода, а просто так. Разумеется, если я в момент твоего вызова буду с птичками–рыбками, то ответить не смогу, но во всех остальных случаях непременно откликнусь!

Юноша взял золотистый картонный квадратик, на верхней половине которого, угрожающе разевая пасть, летал нарисованный крохотный ярко–зеленый драком, а внизу было написано: «Африка, Кения, драконий заповедник «Карувира», директор – Н’мбеле Цамиви».

— Н’мбеле Цамиви – это я, — представилась незнакомка. – А как тебя зовут?

— Я Драко Малфой, мисс.

— А ведь и в самом деле, — улыбнулась она. — Как же я не догадалась?! Должна сказать, твои родители — смелые люди! У нас в Африке немногие рискнут так назвать ребенка! Хотя, я помню…

— Простите, мисс, мне пора идти на работу, — беседа с одержимым драконоводом начала надоедать. – Было очень приятно с вами познакомиться!

— На прощанье я хочу задать тебе только один вопрос. Почему ты не поехал отбывать принудиловку к Чарли Уизли? Он ведь специально приезжал во Флер‑де–Лис, присутствовал во время твоего разговора с начальником тюрьмы о трудоустройстве… Неужели тебе было приятнее заживо зарыться в этой норе?

Нет, у незнакомки явно не все в порядке с мозгами!

— Мисс, Чарли Уизли не присутствовал во время моего разговора с начальником тюрьмы! В кабинете тогда не было никого, кроме нас двоих…

— Значит, рыжий передумал в самый последний момент! Что ж, кто не успел – тот опоздал! Но это уже неважно… — Н’мбеле немного лукаво улыбнулась: — Иди, брат! Не забудь: если захочешь со мной поговорить – обращайся смело! Счастливого тебе полета!

Юноша открыл рот, чтобы попрощаться, но его собеседница быстро подошла к нему, обняла – широкие рукава ее ярко–красной мантии взлетели, словно крылья, — и поцеловала в губы, затем отпустила, резко развернулась и быстро зашагала в другой конец холла. Драко так и остался стоять с раскрытым ртом, печально размышляя, почему ему в последнее время так везет на встречи с психами. Наконец, собравшись с силами, юноша зашагал к лифту.

Коридор пятнадцатого этажа был пуст, однако, войдя в свой кабинет, Драко увидел сидящего за столом нищеброда. Тот выглядел как обычно, даже шрам почти зажил, а волосы снова отросли, только заметно поседели.

— Доброе утро, мистер Малфой, – Уизли изобразил на своей физиономии нечто похожее на улыбку. – Вы тоже ранняя пташка?! Хорошо, что вы вернулись: сейчас у нас множество проблем с портативными Черными Дырами, и каждая пара рук, умеющая творить волшебство, очень нужна! На вашем столе лежат отчеты о недавних происшествиях, связанных с портативками, а также протокол обыска, который мракоборцы провели в особняке Уилкинсона на следующий день после того, как мы с вами попали на драконью речку. Ничего подозрительного найдено не было, а ваза из красного дымчатого стекла исчезла бесследно… Прошу вас внимательно изучить все эти бумаги!

— Доброе утро, сэр. Я, пока в больнице лежал, и потом, дома, часто думал, — юноша остановился у стола начальника, пытаясь собраться с мыслями, которые несколько разбежались после общения с Н’мбеле, — ведь мы не знаем, как делаются портативки?

— Верно, мистер Малфой.

— Я однажды попал под воздействие Черной Дыры и очень хорошо помню, что в тот момент испытывал. Мне было очень хорошо, очень спокойно, очень… надежно. Наверное, так же чувствуют себя люди под заклятьем Империо.

— Мракоборцам приходила в голову та же мысль, что и вам, мистер Малфой, — кивнул нищеброд. – Многие сотрудники научного отдела и даже оперативники пробовали создать аналог портативной Черной Дыры на основе заклинания Империо, но все попытки потерпели неудачу. Это заклятье практически не сочетается ни с каким другим, а для создания Черной Дыры одного Империо маловато.

— Очень похожие чувства я испытывал на драконьей реке, сэр, когда шел на зов дракона! А когда увидел драконье пламя, то обрадовался так, словно ничего лучше для меня и быть не может! Мне было очень хорошо, очень спокойно! Сейчас мне даже кажется, что время от времени у меня в голове тогда думал не я, а кто‑то другой. Словно бы чужие мысли в голове ворочались…

Драко прервал объяснения, испугавшись, что ублюдок Уизли вновь отправит его к Святому Мунго – на этот раз в отделение нервных болезней. Однако начальничек задумался на некоторое время, а потом хмыкнул:

— Чужие мысли, говорите?! Возможно, вы и правы, мистер Малфой! Я ведь тоже не очень понимаю, зачем тогда в реку полез. Кажется, я подумал, что на дне реки может оказаться подводная лодка или затонувший грузовик – это очень высокоскоростные магловские средства передвижения. Но подводные лодки по рекам не плавают, а от затонувшего грузовика нам было бы мало проку. Действительно, меня словно кто‑то повел в эту реку…

— Зачем это понадобилось драконам?!

— Жгли они меня, потому что боль – лучшая помеха для толковых мыслей. Уверен: если бы мы остались невредимы, то быстро сообразили бы, куда попали. А завели они меня в реку, потому что там меня можно было жечь, не опасаясь попасть в вас. Кроме того, человека, который горит, стоя в реке, проще потушить… Занятно! Знаете, мистер Малфой, напишите‑ка отчет о случившемся с вами на драконьей речке и сравните свои ощущения с тем, что вы испытали под воздействием Черной Дыры. Я сделаю то же самое. А затем напишу Чарли, спрошу его совета, и посоветуюсь с драконоводами, работающими в Министерстве. Другие документы прочитаете потом!

Сначала Драко очень обрадовался: изучив его отчет, многие поймут, что он начал называть нищеброда сэром не просто так, а по веской причине. Но, поразмыслив, юноша осознал, что настолько давние дела никого не интересуют, и даже после прочтения его отчета большинство людей так и будут думать, что ублюдок Уизли просто сломал своего подчиненного… Усевшись за стол, Драко со вздохом принялся за работу.

Старые наручные часы сгорели на драконьей реке, но, к счастью, в особняке Малфоев их имелось великое множество, причем на все случаи жизни – от балов до рабочих будней. Вчера вечером юноша заговорил часы, которые надел сегодня, и в без десяти восемь они укусили его за запястье. Драко поднялся с места и направился к двери

— Мистер Малфой, — окликнул его нищеброд, — после недавних событий врачи настоятельно не рекомендуют мне злоупотреблять кофе. Думаю, одной чашки во время обеда мне теперь будет достаточно…

Юноша вдруг почувствовал такую ярость, что сам удивился. Сжав руки в кулаки, он обернулся к начальничку и негромко сказал:

— Сэр, в автомате у лифта можно бесплатно наливать не только кофе, но и чай, тыквенный сок и горячий бульон. Я вполне могу приносить вам любой из этих напитков.

— Вы считаете это настолько необходимым, мистер Малфой? – ублюдок Уизли изумленно поднял брови.

— Да, сэр, — Драко подошел к столу нищеброда и заговорил, глядя в глаза собеседнику и стараясь сдержать гнев: — Мне казалось, в больнице мы вполне поняли друг друга, но я, видимо, ошибся. Сэр, на драконьей реке я тащил вас только для того, чтобы вы имели хоть какой‑то дополнительный стимул меня спасать, если я попаду в подобную передрягу. Такая у нас работа, будь она неладна! Мои чувства к вам нисколько не изменились. Я ненавижу вас по–прежнему, — возможно, даже сильнее, чем прежде, потому что лучше понимаю, насколько вы опасны. Я ничего не забыл и не простил. Мне не нужна ваша жалость. Я знаю, что вам поручили меня сломать, сделать из меня идеального подчиненного. Мы достаточно хорошо знакомы, чтобы у меня не осталось ни малейших сомнений: вы от своих планов не откажетесь. Все равно придумаете какой‑нибудь способ меня уязвить или унизить. Так что пусть уж все остается как есть…

Юноша умолк, тяжело дыша. Он чувствовал себя таким усталым, словно вновь долгие часы тащил на себе начальничка.

Уизли некоторое время смотрел на Драко, а потом скривил губы:

— Интересно, мистер Малфой, вам кто‑то сказал, что под моим руководством вы стали идеальным подчиненным или вы сами дошли до такой замечательной идеи? Уверяю вас, вы ошибаетесь! Более безответственного, неуправляемого сотрудника, до такой степени не подчиняющегося приказам, я в жизни своей не видел! Это просто возмутительно! Вы меня совершенно не слушаетесь! Не перестаю удивляться тому, что при вашей невообразимой безответственности вы до сих пор живы! Видимо, вы действительно очень везучий человек! Но, поймите, нельзя бесконечно полагаться на удачу, рано или поздно придет время…

— Сэр, так какой напиток вам принести? – вдохновенную речугу нищеброда юноша нашел крайне скучной.

Начальничек вздрогнул и сквозь зубы ответил:

— Кофе, мистер Малфой. Он у нас, конечно, гадостный, но все остальное еще хуже.

— Как скажете, сэр, — Драко развернулся и вновь зашагал к двери.

Лишь коснувшись рукой дверной ручки, он понял, что сейчас – через несколько секунд – его свекольную рожу и распухшие руки увидят все сотрудники пятнадцатого этажа. От страха подгибались колени, но отступать было некуда. Юноша стиснул зубы, распрямил спину, принял надменный вид и рывком распахнул дверь, безнадежно мечтая, что коридор окажется пустым, как в тот уже далекий весенний день, когда высокородного Малфоя побила Жамба.

Но чуда не произошло. По коридору, как и всегда, сновали люди. Драко вздохнул поглубже и направился к автомату, стараясь держаться как можно прямее. Однако шедшие по коридору сотрудники не обращали на юношу особого внимания: кто‑то просто кивал, кто‑то здоровался… Драко даже удивился такому равнодушию: как‑никак, коллега с заметными ожогами вернулся после долгого отсутствия, и простая вежливость требует проявить хоть минимальный интерес к происшедшему! Почему же никто не этого не делает? Юноша только много лет спустя узнал, что его фотографии, тайно сделанные Джошем Дюмелем у дверей банка «Гринготтс», были увеличены до трехметровой высоты и все последние дни висели в коридоре. Это позволило даже самым впечатлительным сотрудникам пятнадцатого этажа привыкнуть к новому облику младшего Малфоя.

Набирая кофе для начальничка, Драко услышал незнакомый женский голос:

— Здравствуйте, мистер Малфой! Вы меня не помните?

— Нет, мисс! – эту темноволосую худенькую девушку с большими голубыми глазами он действительно видел впервые.

— Я Глэдис О‘Лири, нас представили друг другу летом 1996 года на приеме у Флинтов. Приятно снова увидеть давнего знакомого! Окончив Когтевран, я переехала из Ирландии в Лондон и поступила на работу в Отдел Тайн. Сюда я спустилась, чтобы забрать кое–какие статистические данные, и с трудом нашла нужный кабинет. Я здесь совсем недавно, почти никого не успела узнать и, если честно, чувствую себя очень одино… — девушка вдруг умолкла, покачнулась, только в последний момент успев опереться на стену, и немного смущенно сказала: — Простите, у меня что‑то голова закружилась…

— Ничего страшного, мисс, это бывает, — юноша постарался вложить в вежливые слова все свое нежелание дальше общаться с докучливой собеседницей. – А теперь, простите, я должен идти…

Он зашагал обратно по коридору, смущенный и озадаченный. Действия назойливой девицы Драко поначалу счел издевательством и изо всех сил молча ударил ее Легилименсом. Увиденное в мыслях незнакомки оказалось полнейшим сюрпризом: она не чувствовала ни малейшего омерзения к изуродованному лицу своего собеседника и действительно хотела возобновить давнее знакомство. Впрочем, юноша, хотя и чувствовал себя виноватым перед не желавшей ничего плохого девушкой, общаться с ней не собирался…

У двери с надписью «Отдел ласковой обслуги дружелюбных магов» Драко увидел Эрика в ярко–оранжевой мантии и Джоша в сиреневой.

— Привет, Малфой! – Эрик улыбался. – Хорошо, что ты вернулся! Во–первых, долго оставаться в Святом Мунго вредно для здоровья: эти целители не успокоятся до тех пор, пока всех до смерти не залечат. А во–вторых, без тебя на пятнадцатом этаже как‑то скучно. Знаешь, Гасси Корнелл – он у нас работает, а на досуге занимается живописью, — задумал большую картину маслом под названием «Будни пятнадцатого этажа». На ней он изобразит наш коридор в разгар рабочего дня и среди прочего обязательно хочет запечатлеть, как ты несешь кофе для Арти. А рисовать Гасси умеет только с натуры, так что твое возвращение пришлось очень кстати…

— Это просто замечательно! – юноша улыбнулся. – Давно мечтаю быть запечатленным на большой картине маслом! Так, по–твоему, Гасси – хороший художник?

— Да, очень.

— Познакомь меня с ним! Фамильная галерея Малфоев нуждается в новых полотнах. Я закажу твоему коллеге несколько своих портретов: «Высокородный Драко Малфой накладывает на врага заклинание Обливиэйт», «Высокородный Драко Малфой накладывает на врага заклинание Конфундус», «Высокородный Драко Малфой накладывает на врага заклинание Кру…»

— Нет, Круциатус упоминать не нужно, — вступил в разговор Джош. – Это могут неправильно понять: все‑таки Непростительное заклятье…

— Жаль! Но ничего, я еще много всяких боевых заклинаний знаю…

— Нечуткий ты человек, Малфой! – хмыкнул Эрик. – Мешаешь развитию искусства!

— В рассылаемых Министерством бесплатных брошюрах написано, что все выродки в силу своих ограниченных умственных способностей не способны оценить по достоинству великие произведения искусства. Так что не требуйте от меня слишком многого! А у нас, Малфоев, это вообще фамильное! Еще в 1969 году мой прадедушка Лео подал в Визенгамот иск против певицы Селестины Уорбек и авторов всех ее песен, обвиняя их в нарушении общественной нравственности.

— Быть того не может! – Штроссербергер потрясенно уставился на собеседника. – И чем же золотой голос Британии не угодил твоему предку?

— Лео считал, что текст песни Селестины «Котел, полный горячей, но чистой любви» представляет собой самые непристойные стихи, когда‑либо написанные в Англии, — с удовольствием объяснил Драко. Материалы об этом судебном процессе он случайно нашел во время поисков книг о системе гоблинского бухучета и прочитал с огромным наслаждением.

— Да, силен был старик! – восхитился Эрик. – И почему же он проиграл иск?

— На одном из судебных заседаний защитник Селестины потребовал от Лео точно объяснить, что именно в «Котле» ему кажется непристойным. Прадедушка засмущался и попросил сначала удалить из зала всех женщин. Его просьбу выполнили, но подсудимая Селестина уходить не захотела. Прадед застеснялся еще сильнее и так и не смог произнести ни слова, поэтому дело закрыли за недоказанностью обвинения.

— Подумать только, — вздохнул Джош, — если бы твой прадед оказался посмелее и выиграл иск, то Жамба никогда бы больше не смогла слушать свою любимую певицу…

— Кстати, о Жамбе, — вмешался Эрик. – Ее ведь вернули обратно в Отдел защиты общественной нравственности, так что она опять к нам на этаж заявилась воздух озонировать. Только что у нас побывала и сообщила, что за время ее нахождения на посту главы финотдела наша репутация ухудшилась аж на целых тридцать пять с половиной процентов!

— Что ж вы так плохо мышей ловите? – не удержался Драко. – Большой отдел – и всего тридцать пять с половиной процентов снижения репутации! Ленитесь, господа!

— Ну что ты, Малфой, — расплылся в улыбке Штроссербергер, — на самом деле наша репутация гораздо сильнее ухудшилась! Просто Жамба не все знает, а просвещать ее мы не стали. Кстати, по–моему, от нас она к вам отправилась – проверить, не усохла ли ваша репутация в ее отсутствие!

— Спасибо за предупреждение! – улыбнулся юноша. — Ну ладно, мне пора! Это вы птички вольные, можете хоть целый день тут стены подпирать, а я на принудиловке и в случае особо серьезного неповиновения могу загреметь в Азкабан.

— Да, ты бы поосторожнее с Арти, — серьезно кивнул Эрик. – Он мужчина серьезный и отправить в Азкабан способен без проблем…

Драко, кивнув, зашагал к своему кабинету. Кружка с кофе на серебряном подносе летела следом.

— Да, — хмыкнул Штроссербергер, почти не понижая голоса, — Арти долго не выдержит, если этот выродок будет и дальше так выпендриваться. Угнетенный домашний эльф, блин!

Открывая дверь в свой кабинет, юноша услышал визгливый голос Жамбы:

— Как же вы, Артур, человек серьезный и опытный, повели своего стажера в глубь местности, где обитали дикие драконы?! Не ожидала я от вас такой неосмотрительности!

Драко мягко отстранил Амбридж, стоявшую у стола начальничка, осторожно приземлил на поверхность стола кружку на подносе и вежливо сказал:

— Ваш кофе, сэр.

Затем юноша уселся за свободный стол, положил на него ноги так, чтобы они оказались как можно ближе к мантии Жамбы, протянул перед собой руки, улыбнулся и вежливо сказал:

— Видите ли, мэм, проблема заключалась в том, что мистер Уизли и я не знали, где находились. Компас не работал, да и в любом случае он, наверное, не мог ничем помочь в подобной ситуации. А никто из обитателей тех мест почему‑то не поставил нас в известность о том, куда мы попали…

Амбридж взглянула на Драко. Ужас и отвращение отразились на лице женщины. Она открыла рот, собираясь что‑то сказать, но почти сразу закрыла его и, ни слова не говоря, покинула помещение. Юноша пересел за свой стол и продолжил составление отчета

— Мистер Малфой, — тихо, но внятно прошептал нищеброд, — впредь я настоятельно прошу вас не вмешиваться в монологи госпожи Амбридж. Если ее не прерывать, она поорет–поорет и уйдет, а к тем, кто ее перебивает, нынешняя начальница ОЗОНа относится как к своим смертельным врагам. Точно так же я просил бы вас непременно выслушивать до конца все, что я вам говорю, потому что…

— Я постараюсь, сэр! – ответил юноша, не отрывая глаз от самопишущего пера, летавшего над листом пергамента.

Когда последние строки отчета были написаны, Драко отнес его начальнику и собрался вернуться на свое место, но остановился, услышав тихий голос ублюдка Уизли:

— Постойте, мистер Малфой!

— Вы что‑то хотели мне сказать, сэр? – юноша изобразил на лице приветливую улыбку.

— Да, мистер Малфой! Я долго думал, как приучить вас выполнять полученные приказы, и наконец догадался…

Драко стало немного не по себе: вдруг нищеброд все же решил отправить его в Азкабан? Шансы на такое развитие событий, конечно, невелики, но предатель крови есть предатель крови…

— Невозможно вставить свои мозги в чужую голову, да это все равно бесполезно, — начальничек тем временем продолжал говорить холодным, презрительным тоном, которого юноша никогда прежде не слышал. — А с вашим нежеланием исполнять приказы даже во время целевых выездов вы можете погибнуть прежде, чем поумнеете. Как мне кажется, я нашел решение этой проблемы. С сегодняшнего дня я начну учить вас защите от темных искусств. С одной стороны, дополнительные боевые навыки помогут вам выжить в сложных ситуациях, с другой стороны, занятия по ЗОТИ очень здорово дисциплинируют учащихся. Мы начнем прямо сейчас, мистер Малфой. Следуйте за мной!

Драко передернуло от нескрываемого презрения, звучавшего в голосе Уизли. Кроме того, юноша кое‑что знал о методах обучения ЗОТИ, например, в школе мракоборцев и категорически не хотел становиться учеником нищеброда.

— А если я откажусь учиться у вас, сэр? – спросил он, заранее зная ответ.

— Пойдете в Азкабан, мистер Малфой, — ответил начальничек с нескрываемым удовольствием. – Достали вы меня, если честно…

Не дожидаясь ответа, он поднялся из‑за стола и направился к выходу из кабинета. Драко, выругавшись вполголоса, зашагал за ублюдком Уизли.

Лифт доставил их на третий этаж, где размещался Департамент мракоборцев. Не обращая внимания на изумленные взгляды встречных, начальничек быстро шагал по коридору, явно зная, куда направляется.

Нищеброд остановился у высоких дверей, взмахом волшебной палочки открыл их и жестом предложил подчиненному следовать за собой.

— Мистер Малфой, мы в раздевалке. Пожалуйста, зайдите в одну из кабинок и переоденьтесь, — скомандовал Уизли, когда тяжелые двери со стуком захлопнулись за ними.

Выполняя приказ, юноша надел укороченную тренировочную мантию, — к счастью она оказалась свежевыстиранной. Выйдя из раздевалки, он обнаружил, что находится в огромном светлом зале с большими фальшивыми окнами во всю стену. Начальничек, уже успевший переодеться, стоял в окружении группы безликих манекенов в человеческий рост. Правая рука каждой из кукол заканчивалась не кистью руки, а чем‑то напоминавшим волшебную палочку.

— Мистер Малфой, для начала давайте посмотрим, что вы умеете делать. Я заколдовал эти манекены. Сейчас они начнут вас атаковать, а вы защищайтесь любым способом, каким сочтете нужным. Итак, на счет «Три»! Раз, два, три…

Оживший манекен, не имеющий рта, разумеется, пользовался непроизносимыми заклятьями и двигался неожиданно быстро. Впрочем, Драко не составило особого труда обездвижить агрессивную куклу. Но долго радоваться победе не пришлось: в юношу полетело еще одно непроизносимое заклятье, посланное другим ожившим манекеном. За вторым противником последовал третий, четвертый, пятый… Со временем Драко перестал их считать.

Когда все наконец закончилось, он со счастливой улыбкой утер пот со лба и оглянулся на нищеброда, тихо стоявшего в сторонке. Увидев лицо ублюдка Уизли, юноша по–настоящему испугался: нечасто приходилось видеть начальничка в таком неистовом бешенстве.

Для начала нищеброд разразился длинной матерной тирадой, смысл некоторых частей которой оказался Драко не вполне понятен, а потом ласково спросил:

— Этим заклятьям вас тетя Белла учила, мистер Малфой?

— Да, сэр.

Юноша немного смутился: в схватке он, несмотря на категорический запрет Снейпа, действительно использовал заклинания, о которых ему рассказала тетя. В свое время, узнав, что его ученику известны боевые заклятья такой силы, бывший слизеринский декан очень жестко заявил, что их частое употребление смертельно опасно для здоровья чародея, который ими пользуется. Значит, Уизли тоже так считает?!

— Ох, мистер Малфой, мистер Малфой… Скажите, вы когда‑нибудь задумывались, почему большинство сторонников Волдеморта были либо его сверстниками либо детьми первого поколения Пожирателей? Почему, по–вашему, рядом с Темным Лордом не уживалась молодежь?

— Потому что старослужащим не нужны конкуренты в борьбе за место перед троном повелителя. Чужаков вперед не пропускали!

— Верно, мистер Малфой. А как, по–вашему, проводился отсев нежелательных конкурентов?

— Их посылали на самые опасные задания, порой выдавали мракоборцам в порядке обмена информацией, — ко всем этим делам Драко причастен не был, но не сомневался, что происки людей из окружения Волдеморта ничем не отличались от интриг, творившихся рядом с тиранами прошлого.

— Все верно, мистер Малфой, но использовались и другие методы. Видите ли, выучить боевые заклинания, которые вы только что применили, способен любой ребенок. Но их использование требует такого огромного расхода душевных сил, — слово «душевные» не совсем точно, но другого термина для их обозначения пока не существует, — что становится очень важным вопрос о возмещении потраченной энергии. Как показывает практика, регулярное применение боевых заклятий без надлежащего восстановления сил почти наверняка означает смерть боевого мага через год–два таких неразумных действий. Смерть приходит тихо и незаметно; неопытные целители и магловские врачи нередко считают ее причиной сердечный приступ… Чем активнее чужак пытался выслужиться перед Волдемортом, тем быстрее приближал свою смерть, поскольку правилам возмещения энергии Пожиратели учили далеко не всех своих сторонников… Изящная система, ничего не скажешь! Мистер Малфой, ваша тетя говорила вам что‑нибудь о Линиях Силы?

— Нет, сэр. Профессор Снейп немного рассказывал мне о них, но…

Но юноша, как ни старался, не мог их разглядеть, несмотря на все объяснения учителя. Впрочем, бывший слизеринский декан не видел в этом ничего необычного: по его словам, такую способность маги обычно приобретают после окончания Хогвартса. И, понимая, что практические умения для его ученика будут намного нужнее теории, Снейп обучил младшего Малфоя основам правильного дыхания, технике работы с палочкой при восстановлении сил и некоторым другим приемам, смысл которых так и остался для Драко непонятен. Кроме того, бывший слизеринский декан объяснил юноше, что многие простые бытовые заклинания очень эффективны в драке. Скажем, заклятье Эванеско, как ни странно, очень неплохо рассеивало Щитовые Чары…

Обо всем этом Драко и рассказал начальничку, умолчав лишь о секретных боевых приемах Снейпа. Нищеброд вздохнул, а затем заговорил очень серьезно:

— Мистер Малфой, дела обстоят даже хуже, чем я предполагал, так что учить вас мне все равно придется. Не хочу клеветать на вашу покойную тетю: возможно, она собиралась рассказать вам о Линиях Силы позже или поручила данную миссию Снейпу… Но сути дела это не меняет. С вашей нынешней работой и таким характером, как у вас, вы все равно время от времени будете пользоваться убойными боевыми заклятьями, и мой долг как начальника – сделать так, чтобы они убили не вас, а ваших противников…

— А вы не боитесь, сэр? – не выдержал юноша.

— Чего, мистер Малфой? – Уизли взглянул на подчиненного с искренним недоумением.

— Того, что я направлю эти заклинания не в тех противников, сэр. Я ведь все‑таки Пожиратель Смерти…

— Видите ли, мистер Малфой, — нищеброд вздохнул, — по моим наблюдениям, вы обладаете довольно редкими для темных властелинов качествами: совестью и умением отвечать и за себя, и за других людей, которые от вас зависят. Мне не доводилось слышать ни об одном злодее, наделенном данными свойствами характера.

Слова начальничка оказались для Драко полной неожиданностью. Он не сразу нашелся, что ответить, и в конце концов выдавил из себя беспомощное:

— Боюсь, ваше лестное мнение обо мне не соответствует действительности, сэр.

— Все может быть, мистер Малфой, — Уизли беспечно пожал плечами, — поживем – увидим. Даже если я ошибаюсь, и вы со временем станете самым страшным темным волшебником своего времени, то, возможно, в награду за эти уроки вы пощадите кого‑нибудь из моих детей или внуков. Так что я все равно поступаю правильно… Но вернемся к текущим делам. Мистер Малфой, ваше успешное обучение зависит от беспрекословного выполнения двух правил. Нарушать их нельзя! Если я уличу вас в этом, то, не раздумывая ни секунды, немедленно отправлю в Азкабан! Как я уже говорил, лучше живой зэк, чем мертвый условно–досрочник! Вы понимаете меня, мистер Малфой?!

— Да, сэр.

— Во–первых, после каждой процедуры восстановления сил новичкам необходимо снять душевное напряжение и расслабить каналы, по которым в душу поступала энергия с Линий Силы. Дурацкая фраза, верно? Увы, никакой другой еще не придумали. Не знаем мы, как к нам поступает энергия с Линий Силы! Умники из Отдела Тайн бьются над этой загадкой многие годы, но пока не сумели найти ответ… Так вот, опытным путем доказано, что лучший способ снять душевное напряжение – это физическая работа. В разных странах используют разные методы расслабления, но у нас в Британии после использования Линий Силы новички моют без магии пол вот в этом зале. Вам, мистер Малфой, придется поступать так же. Первое время я буду присутствовать при этом, со временем начну уходить раньше, но иногда стану возвращаться. И если я хотя бы раз, — слышите, мистер Малфой, хотя бы раз! – заподозрю, что вы отлыниваете от своих обязанностей, то ночевать вы будете уже в Азкабане! При мытье полов вы, конечно, немного попортите свои ручки, но, согласитесь, дело того стоит…

— Вы действительно считаете, что я могу еще больше испортить себе руки, сэр? – удивился юноша. Условие нищеброда его не слишком шокировало: об этом обычае мракоборцев шептались студенты Хогвартса, да и Снейп говорил о чем‑то подобном. Вот только непонятно, как начальничек умудрился забыть о руках своего подчиненного…

Уизли заметно смутился:

— Действительно, уже не испортите… Что ж, тем лучше! Итак, правило номер два! Рано или поздно вы заметите Линии Силы и поймете, как приятно черпать из них энергию… — лицо нищеброда странно скривилось. – Столько ничьей силы, которую можно брать даром – в любой момент, когда только захочешь!.. Через это искушение проходят все, кто пользуется убойными заклятиями, причем не только боевыми, — мракоборцы, целители, драконоводы, мастера, изготавливающие особо волшебные вещи, провидцы… Но выживают лишь те из них, кто справляется с собой и забирает энергию только в специально отведенных для этого местах и в заранее оговоренное время! А жадные идиоты, которые пользовались ничьей силой на дармовщинку, погибали быстрой и страшной смертью. Поэтому, мистер Малфой, если я хоть раз замечу, — а я непременно замечу, — что вы забирали энергию без меня, то немедленно отправлю вас в Азкабан! Там заключенным блокирован доступ к Линиям Силы, так что вы, по крайней мере, уцелеете… Все ясно?!

— Да, сэр, — об опасностях неконтролируемого восполнения энергии Снейп тоже предупреждал, и рисковать Драко не собирался.

— Что ж, прекрасно, мистер Малфой! Тогда приступим! Вы видите в этом зале хоть одну Линию Силы?

— Нет, сэр.

— Ничего страшного! В вашем возрасте это неудивительно. Тогда просто встаньте рядом со мной, — начальничек взмахнул палочкой, и стена перед ним превратилась в зеркало, — и повторяйте все мои движения… Ну, начали!

Когда занятия закончились, юноша почувствовал себя таким усталым, словно не восполнял энергию, а отдавал ее. Последующее мытье пола в огромном зале ситуацию только усугубило: с непривычки заболели руки, ноги и спина. Уизли, однако, был очень доволен и сказал, что все получилось совсем неплохо. Напоследок нищеброд осчастливил пожчиненного сообщением, что все следующие занятия будут проходить с семи до половины девятого утра, и удалился.

Приняв душ в расположенной за тренировочным залом душевой, юноша с удивлением обнаружил, что пришло время обеда. Очень хотелось спокойно поесть в своем кабинете, но Драко сделал над собой усилие и поехал на первый этаж, в ресторан, где обедали все сотрудники Министерства. Высокородные волшебники, что бы с ними не случилось, не прячутся по темным углам, как крысы, и министерские шавки скоро это узнают!

Зайдя в ресторан, юноша сразу же услышал громкий голос Эрика:

— И вдруг со всех волшебных портретов слетели антимагловские чары! А день‑то музейный в самом разгаре, посетителей полно… Что тут началось!

Штроссербергер сидел во главе большого стола, за которым расположились и другие парни из ласковой обслуги. Драко лишний раз убедился, что, кроме сотрудников этого отдела, никто из служащих Министерства не носил цветные мантии. Кивнув знакомым, юноша направился к никем не занятому маленькому столику. Как только Драко сел, к нему немедленно подлетела стопка тарелок, ложки, вилки, ножи, стаканы, а также множество кипящих кастрюлек разных размеров, на каждой из которых имелась надпись: «Больница Святого Мунго».

Раскладывая все это на столе, юноша услышал знакомый голос:

— Мистер Малфой, у вас свободно?

Перси Уизли в темно–синей бархатной мантии стоял рядом, а за ним летела бесконечная вереница тарелок, нагруженных разнообразной едой. На лице мелкого Уизли застыло скорбное сострадание, словно он смотрел на покойника. Драко показалось, что со времени их последней встречи нищебродов сыночек еще больше потолстел. Впрочем, если этот ублюдок и дальше будет столько жрать, то, наверное, скоро перестанет влезать в дверь…

— Конечно, сэр! – юноша постарался улыбнуться как можно приветливее.

Дождавшись, пока дружочек Перси тяжело опустится на стул, застонавший под его весом, и разложит на столе свои бесчисленные тарелки и плошки, Драко быстро встал, одним движением палочки поднял в воздух всю свою посуду и отправился в глубь ресторана в поисках свободного столика. Выражение лица мелкого Уизли юноша видел лишь мельком, но даже короткое созерцание доставило огромное удовольствие.

Шагая в глубь ресторана, юноша оказался рядом со столом ласковой обслуги, где Эрик продолжал вдохновенно рассказывать о переполохе, случившемся в магловском музее. В тот момент, когда Драко проходил совсем близко от парней в цветных мантиях, один из них, которого юноша прежде не видел, дернул его за рукав и взглядом указал на появившийся неизвестно откуда свободный стул. Штроссербергер, не прекращая рассказа, кивнул.

Драко, закусив губу, прошел мимо: не хватало только высокородному Малфою сидеть рядом с ласковой обслугой! Найдя маленький столик в темном углу ресторана, юноша устроился там и начал есть. Оглянувшись, он увидел, что свободный стул, куда его приглашал садиться незнакомец из ласковой обслуги, снова исчез.

Обед оказался превосходным: трюфели и омаров повара из больницы Святого Мунго действительно не использовали, но готовили очень вкусно.

Сытная трапеза привела Драко в хорошее настроение, но продолжалось это недолго – до того момента, когда, выйдя в холл, он увидел свое отражение в большом зеркале, висевшем на стене. Зрелище было настолько кошмарным, что юноша, с трудом спустившись на лифте на пятнадцатый этаж, на подкашивающихся ногах добрался до туалета и сел там на подоконник, прижавшись лбом к стеклу фальшивого окна и с трудом сдерживая рыдания.

За суматошное утро Драко успел забыть, как теперь выглядит, и, внезапно вспомнив об этом, чувствовал, что не хочет жить. Он отстраненно, словно о ком‑то постороннем, размышлял об увиденном только что в зеркале человеке с обожженным лицом и содрогался от отвращения и стыда. Эти чувства были настолько сильны, что юноша впервые в жизни задумался о самоубийстве.

Подобные мысли не приходили в голову даже в страшные дни после бегства Снейпа, когда Драко напряженно ждал ареста, и ожидание казалось хуже любых ужасов тюрьмы. Но и тогда юноша точно знал, что не имеет права умирать…

Впрочем, сразу же после ареста Драко понял, что хуже тюрьмы ничего быть не может. Грубая, неудобная арестантская мантия, твоя волшебная палочка и личные вещи в равнодушных руках тюремщика, постоянный холод и въевшийся в стены омерзительный запах хлорки – магловского чистящего средства. Чародеи вполне могли бы использовать какое‑нибудь заклинание или волшебный очищающий порошок, но специально покупали у маглов хлорку, чтобы заключенным жизнь медом не казалась.

Темная одиночная камера с окном высоко под потолком — от стен там всегда веет холодом, и чувствуешь себя настолько паршиво, что порой даже общая камера, где есть ЛЮДИ, кажется чуть ли не раем… Юноша знал, что случается с молодыми арестантами, попадавшими в общую камеру, но даже такая участь порой выглядела предпочтительнее прохладного сумрака и пустоты его личной одиночки.

Омерзительная еда – ее невозможно есть и всегда не хватает, и глотать нужно быстро, прикрывая оставшееся, чтобы не успели отобрать другие заключенные. Недолгие прогулки по окруженному высоким забором и залитому асфальтом тюремному двору, где не растет ничего живого…

Общая душевая, где в любое время года течет только чуть теплая вода, — там нужно постоянно держать в поле зрения остальных арестантов и в любую минуту быть готовым применить на практике немногочисленные уроки профессора Снейпа по магловской драке. Необходимость безропотно сносить хамство и грубость охранников – все заключенные знали, что случается с теми, кто противоречит конвоирам. Нет, стражники Флер‑де–Лис были людьми в принципе неплохими и никого не насиловали и зря не били, да и деньги, заплаченные Нарциссой, надежно защищали ее сына от плохого обращения. Но Драко все равно не позволял себе расслабиться ни на секунду.

Покрасневшие и ноющие от холодной воды руки – после выхода на свободу их быстро привело в порядок недорогое зелье, но в тюрьме они выглядели ужасно. Боль в спине и ногах, въевшийся в кожу запах хлорки… Юноша не роптал – это был его выбор. Снейп говорил, что самое страшное в тюрьме – отсутствие нагрузки на мышцы. Прогулки длятся недолго, больше заняться нечем, а ежедневно делать зарядку способны только арестанты с очень сильной волей. Поэтому, когда тюремщики предложили выполнять какой‑нибудь общественно–полезный труд – во Флер‑де–Лис заключенных к этому не принуждали, и отказ ничем не грозил, – юноша все же согласился. Ему поручили мыть полы в бесконечных тюремных коридорах. Это было не самой легкой работой, но и не самой тяжелой: на кухне трудились только любимчики охранников и наиболее авторитетных заключенных, а в прачечную Драко заглянул лишь однажды и долго благодарил судьбу, что туда не попал. Возможно, именно готовность идти на компромиссы с тюремным начальством и открыла для высокородного Малфоя двери его темницы…

В первые дни после ареста он не верил, что сможет выжить в тюрьме, но потом как‑то притерпелся, поскольку знал: это ненадолго. Даже в тех жутких условиях юноша не сомневался, что рано или поздно выберется из тюремного ада, продолжит свою борьбу и победит. Эта вера помогала переносить лишения, держать спину прямо и не сдаваться. Да, тогда Драко был уверен, что его ждет великое будущее, а сейчас прежняя убежденность исчезла без следа, словно вместе с мантией и часами сгорела дотла на драконьей речке… Он вспомнил, как прожил прошедшие после освобождения месяцы якобы вольной жизни – и вздрогнул, словно от удара.

Прежде чем воспоминания накрыли юношу с головой, он из последних сил заклятием запер двери туалета, наложил на стены заглушающие чары и, убедившись, что заклинания работают, зарыдал, закусив кисть.

В тюрьме он точно знал, что вырвется на свободу и будет жить как прежде, забыв Флер‑де–Лис, словно страшный сон. Все прошедшие после освобождения месяцы Драко не сомневался, что выбросил воспоминания о тюрьме из головы и они никак не влияют на его нынешнюю жизнь. Но сейчас он с беспощадной ясностью понял, что ошибался: память о Флер‑де–Лис жила в каждой клеточке тела, и страх пропитывал душу, словно губка – воду. Юноша все это время не сомневался, что сносит насмешки и унижения Уизли и прочих нищебродов только ради того, чтобы, оставаясь на свободе, продолжать борьбу за освобождение высокородных. И лишь теперь, в этом стерильно чистом туалете, так не похожем на тюремный, Драко впервые понял, что безропотно терпел не во имя своего высокого предназначения, а лишь потому, что не хотел вновь оказаться за решеткой, где уже не помогут никакие деньги…

Он пытался уверить себя, что ошибается, а на самом деле страх над ним не властен, однако тихий, но явственный голос в глубине души не позволял вернуться в чистый, уютный и привычный мир. Юноша стиснул зубы: неужели он и в самом деле совсем не тот бесстрашный герой, каким всегда себя считал, а жалкая, трусливая мразь, готовая стерпеть все, что угодно, — голод, унижения и даже побои – и лизать ботинки своих мучителей ради мнимой личной свободы и призрачной тени былого благополучия?!

Презренные грязнокровки, захватившие его мир, отобрали у высокородного наследника Малфоев все – уважение к себе, положение в обществе, имущество и даже лицо, — втоптали в грязь, сделали подобным себе. Но он уже не думает о мести, а, забыв о фамильной чести, искренне благодарен врагам за любую подачку, которую они бросают ему из украденных у него же денег! Правы были Горбин и Перси: высокородный наследник Малфоев – всего лишь презренное ничтожество, недостойное ни уважения, ни даже жалости! Как будет презирать его отец, когда узнает о трусости единственного сына! Драко зарыдал в голос.

Но все проходит в этом мире, и через некоторое время истерика тоже закончилась. Юноша, устало всхлипывая, умылся, снял с двери и стен туалета заклятья и вновь сел на подоконник.

Бесконечная глухая тоска сдавливала сердце, словно клещами. Драко отстраненно размышлял, как будет жить дальше и стоит ли жить такому, как он. Перспективы выглядели не просто неутешительными, а чудовищными.

— Малфой, — раздался у дверей знакомый голос, — что ты здесь делаешь так долго?

— Угадай с трех раз, Эрик, — ответил он, стиснув зубы.

— Думаю, любуешься пейзажем, — темноволосый парень подошел к соседнему фальшивому окну. – По–моему, это очень уродливое зрелище, но у каждого выродка свои причуды…

— Спасибо за информацию, — юноша тревожно подумал, не заметит ли собеседник его слез, но Штроссербергер внимательно смотрел в фальшивое окно и ни на что больше внимания не обращал. Затем Драко вспомнил, что на его обожженном лице следы слез вряд ли можно разглядеть, и более–менее успокоился.

— Нет, Малфой, вообще‑то, я не то хотел сказать, — Штроссербергер закусил губу. — Пойми: внешность для мужика — не главное. Была бы голова на плечах да руки работали, а остальное приложится…

— Спасибо и за эти бесценные сведения, — юноша сжал руки в кулаки, – но твои утешения излишни. У меня все в порядке, более того, мне очень повезло! Голова осталась на плечах, руки работают, так что я вполне доволен жизнью. А то, что я теперь выгляжу, пожалуй, хуже, чем Волдеморт в свои последние годы, — это ведь действительно мелочь! И, пожалуйста, оставь меня в покое!

Он уткнулся носом в прозрачное прохладное стекло.

— Руки, говоришь, работают? – на лице темноволосого парня появился интерес. – Моторика сохранилась в полном объеме? Покажи‑ка!

— Что… показать?!

— Руки покажи! Не бойся, я их не съем!

Просьба была странной, но Драко, поразмыслив, решил выполнить ее: как‑то не верилось, что Эрик способен сделать гадость.

Штроссербергер, действительно, никаких подлянок устраивать не стал, а начал знакомыми жестами сгибать и разгибать пальцы собеседника. Юноша помнил, что так делали целители во время перевязок. Закончив осмотр, Эрик хмыкнул:

— Действительно, неплохо! А как ты смотришь на маленькую дуэль? Говорят, в больнице ты здорово гонял Нортона за салом!

— Если честно, это он меня гонял.

— Если честно, это ты его гонял, — снова хмыкнул темноволосый парень. – Нортон пришел здоровый из дома, а ты – из перевязочной, где тебе бинты снимали, и палочку новую ты впервые в жизни в руках держал… Ну как, сразимся?!

— Где? – против воли юноша почувствовал себя польщенным похвалой собеседника.

— Да прямо здесь! Места тут на десяток дуэлянтов хватит, входную дверь я заблокирую, а все страждущие могут съездить в туалет на четырнадцатом этаже…

— Согласен!

Проделав все необходимые к дуэли приготовления, Штроссербергер скомандовал:

— Начинаем на счет «три»! Правила обычные: заклинания использовать непроизносимые, дуэль идет до первого падения. Ну, раз, два, три…

Драко ударил первым. Эрик легко отбил заклятье и, в свою очередь, нанес удар. Юноша с трудом успел уклониться и на секунду замер, готовясь послать в противника новое заклинание, но внезапно осознал, что тело, став тяжелым и непослушным, со стуком падает на пол.

— Фините Инкантатем! – Эрик подошел к лежащему сопернику и протянул ему руку. – А ты молодец, Малфой! Вставай!

Драко, не обращая внимания на протянутую ему руку, поднялся, радуясь, что после ожогов не может покраснеть даже после такого унижения, как это.

— Обойдусь без твоих утешений! – резко сказал он.

— Да кто тебя утешает, Малфой?! – удивился темноволосый парень. – Ты молодец, здорово дрался… Базовая техника у тебя хромает, конечно…

Эти слова безумно возмутили юношу, ведь именно это его качество хвалил профессор Снейп.

— У меня замечательная базовая техника! – отозвался Драко сердито.

— Если бы она у тебя была замечательная, то победил бы ты, а не я, — наставительно объяснил Штроссербергер. – А вообще она у тебя средненькая… Ну ничего, не расстраивайся, это дело наживное! Мне понравилось, как ты сейчас дрался…

Юноша, стиснув зубы, выслушивал незаслуженные похвалы, однако следующие слова собеседника стали для него полной неожиданностью.

— Ты уже думал, чем займешься после окончания принудиловки?

— Нет, у меня не было на это времени.

— Когда закончишь отбывать срок у Арти, приходи работать к нам! Только придется сначала окончить Хогвартс, но это не проблема. Со следующего учебного года Департамент образования позволит сдавать Л. И. Р. ОХ. ВО. СТ. ы экстерном, так что напиши в школу и попроси прислать тебе учебные материалы за седьмой курс. И постарайся сдать все Л. И. Р. ОХ. ВО. СТ. ы на «П» или, в крайнем случае, на «В»: неуспевающих мы не берем.

— Ты предлагаешь мне прийти работать к вам?! – предложение было настолько абсурдным, что юноша не сразу нашелся, что ответить, и даже не смог толком возмутиться. – В ласковую обслугу?!!!

— Вот именно! – ободряюще улыбнулся Эрик.

— А почему ты считаешь, что я захочу у вас работать?! – юноша очень старался придумать ответ потолковее, но ничего умного в голову не приходило.

— А куда тебе еще идти после окончания принудиловки?! Фамильных капиталов у тебя больше нет, поэтому работать все равно придется. С Арти вы не ладите, так что оставаться у него ты явно не захочешь. Дружочка Перси ты сегодня нагло отверг; впрочем, при желании можешь попробовать снова подбить к нему клинья, поскольку толковых подчиненных он пока не нашел. Только имей в виду: за сегодняшнюю сцену в ресторане он тебя заставит заплатить сполна!.. Будущим летом начнется приватизация конфискованных у Пожирателей предприятий, но денег на покупку даже самого маленького у тебя все равно не хватит, так что этот вариант отпадает. Ты, правда, сможешь устроиться куда‑нибудь управляющим. Думаю, возьмут тебя охотно и платить будут много, но с твоим характером тебе вряд ли понравится эта работа… Только не говори, что собираешься уходить в зоофилы!

— Куда?! – Драко совсем растерялся.

— В драконоводы, — объяснил темноволосый парень сквозь зубы. – Эти зоофилы тебя наверняка уже сватали…

— Верно, но я не хочу убирать драконий навоз, так что отказался.

— Вот и молодец! – Штроссербергер фыркнул. – Впрочем, ты, наверное, можешь и хризофилом стать – уйти в банк «Гринготтс».

— Ты прав: они тоже меня приглашали, но я и им отказал. Не хочу гнуть спину в гоблинских низеньких коридорчиках.

— Вот видишь! – Эрик ободряюще улыбнулся. – Так что тебе осталась одна дорога – к нам!

Юноша был категорически не согласен с данным утверждением, но спорить с собеседником не хотел, поэтому решил уточнить некоторые теоретические моменты:

— Да объясни ты мне, зачем я вам нужен?

— Ты везучий, — пожал плечами темноволосый парень, — вот, с драконьей реки живым вернулся…

— А для чего, — Драко очень обрадовался, наконец уразумев всю несуразность предложения собеседника, — ласковой обслуге нужен человек, живым вернувшийся с драконьей реки? Вам так часто приходится ласково обслуживать драконов? А мои Л. И. Р. ОХ. ВО. СТ. ы вам зачем? Неужели ласковой обслуге так необходимо знание истории магии, например?

— Образование – это не главное, конечно, — хмыкнул Штроссербергер, — но и не лишнее. А нужен ты нам по несколько иным причинам. Во–первых, ты — один из немногих людей в этом здании, кто способен произнести мою фамилию правильно и без запинки. Во–вторых, ты очень стильно носишь кофе своему начальнику, а это редкий талант. И в–треть…

Юноша так никогда и не узнал, что собирался дальше сказать его собеседник, потому что Эрик неожиданно согнулся пополам и принялся издавать какие‑то странные звуки. Сначала Драко показалось, что темноволосый парень стонет от внезапного приступа боли, но потом стало ясно, что Штроссербергер рыдает от смеха. Юноша стоял, закусив губу, и не понимал, чем вызвана эта истерика.

Эрик смеялся очень долго, а потом, утирая слезы с глаз, весело сказал:

— Ну, знаешь… Я, конечно, слышал, что все выродки – страшные эгоисты и интересуются только собой, но даже не представлял, насколько все запущено! Ну ладно, каждый справляется с проблемами по–своему, и твой способ еще не самый худший. Запомни, Малфой: мое предложение о трудоустройстве вполне официальное. Начальство, включая Иппи–Гиппи, о нем знает и не возражает. Захочешь работать у нас после принудиловки – мы тебя примем. А до этого заходи на огонек в любое время, мы не кусаемся… Ладно, заболтались мы с тобой, а у меня дела…

Темноволосый парень, продолжая улыбаться, ушел. Драко, растерянный и сбитый с толку, тоже покинул туалет: пришло время нести нищеброду кофе.

— Спасибо, мистер Малфой! – начальничек с удовольствием прихлебывал кофе из кружки. – Кстати, у меня для вас есть новости. Война с великанами успешно завершена, и все сотрудники нашего отдела возвращаются в Британию. Очень вовремя, должен заметить! Однако миссис Мэри Арунделл, сотрудница нашего отдела, уходит в декретный отпуск, поэтому Министерство утвердило ваш перевод с должности стажера на ее место штатного ликвидатора…

— От великана? – тупо спросил юноша, несколько озадаченный потоком новой информации.

— Что вы имеете в виду, мистер Малфой?

— Эта ваша сотрудница от великана забеременела?

— Мистер Малфой, — голос Уизли резал, словно нож, — у вас имеется великое множество недостатков, но среди них я никогда не замечал склонности к пошлым шуткам. Надеюсь, подобное больше не повторится.

— Да, сэр, — Драко наконец‑то собрался с мыслями, — не повторится.

— С момента возвращения ваших коллег вы будете получать…

Услышав сумму своей новой зарплаты, юноша не мог скрыть изумления. Конечно, она оказалась намного меньше той, что предлагал гоблин из банка «Гринготтс», да и сотрудники финотдела получали больше ликвидаторов, но все же новое жалованье обеспечивало вполне безбедную жизнь.

— А чем вы так удивлены, мистер Малфой? – недоуменно спросил нищеброд. – В уровне оклада, конечно, немалую роль играют национальные традиции. Вот в Болгарии, например, мракоборцам вообще не платят: считается, что люди, способные применять боевую магию, всегда сумеют заработать себе на пропитание. Но вы же не болгарин! А у нас мракоборцам платят много именно для того, чтобы у них не возникало искушения использовать свои умения в частной жизни…

Когда все непонятные вопросы, связанные с новым назначением, разъяснились, и ликвидаторы погрузились в изучение документов о недавнем появлении портативных Черных Дыр, Драко все же рискнул спросить начальничка:

— Скажите, сэр, а откуда пошло это название – ласковая обслуга?

Уизли хмыкнул:

— Когда госпожа Амбридж только возглавила ОЗОН в первый раз, то предложила награждать особенно хорошо работающие подразделения Министерства почетными званиями и вымпелами: отдел отличного обслуживания, отдел дружелюбных сотрудников… Как вы, наверное, заметили, Эрик относится к госпоже Амбридж без особого восторга и буквально на следующий день после ее предложения по собственной инициативе украсил дверь своего отдела табличкой, которую вы уже видели. Название прижилось…

— А–а-а, — сказал юноша и продолжил работу. Он так ничего и не понял, но дальше расспрашивать не рискнул.

После окончания рабочего дня Драко дождался, когда большинство сотрудников покинут здание, и поднялся в холл, но направился не к камину, а к дальней стене, на которой висело старинное болгарское волшебное устройство – яблочко на тарелочке. Фрукт нужно было покатать по предмету посуды и задать любой вопрос о деятельности Министерства. После этого яблоко некоторое время кружилось по тарелочке самостоятельно, затем взмывало в воздух, и на предмете посуды высвечивался ответ.

Катая ярко–красный фрукт, юноша спросил, какой отдел расположен в кабинете №1506, где сидели парни из ласковой обслуги. Ответ оказался абсолютно диким. Драко понял, что славянское устройство заглючило, но на всякий случай спросил, какое подразделение Министерства расположено в родном кабинете №1512. На тарелочке высветился правильный ответ; правда, для юноши стал новостью тот факт, что Сектор выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов входит в состав Департамента мракоборцев и подчиняется непосредственно его начальнику – кавалеру Ордена Мерлина I степени мистеру Ипполиту Гиппокридесу. Однако на новый вопрос о том, что размещается в кабинете №1506, ответ оказался прежним.

Драко пытался вразумить устройство еще несколько раз и узнал, что госпожа Долорес Джейн Амбридж, возглавляющая Отдел защиты общественной нравственности, сейчас занимает кабинет №1113, а Перси Уизли, глава входящего в Финансовый отдел Сектора управления конфискованными у Пожирателей предприятиями, сидит в кабинете №68. Но на каждый новый вопрос о кабинете №1506 на тарелочке неизменно высвечивалось одно и то же:

Кабинет №1506 -

Отдельный Летучий отряд Департамента мракоборцев

Командир – II зам. нач. ДМ, кав. Ор. Мер. I ст. Родерик Клаус–Мария фон Штроссербергер.

Заместитель командира — кав. Ор. Мер. III ст. Джошуа Трентон

Досадуя на необъяснимый глюк устройства, юноша решил продолжить свои изыскания завтра и отправился домой.

Новый приступ отчаяния случился поздно вечером, когда Драко стоял под обжигающе горячими струями душа. Тоска, стыд и омерзение к себе обрушились на юношу, словно сложенные в кучу предметы в Выручай–комнате, которые он однажды потревожил, ремонтируя Исчезательный шкаф. Драко долго плакал, отчаянно и безнадежно всхлипывая.

Когда он, усталый и опустошенный, уже лежал в постели, то вдруг понял одну простую вещь. Да, наследник Малфоев и Блэков недостоин своих героических предков, он всего лишь трусливая мразь и ничтожество, но то, что мир высокородных волшебников захвачен подлыми грязнокровками, – правда! Представители благороднейших фамилий страны вынуждены терпеть иго подлых, ничтожных людишек. И пусть его, Драко Малфоя, сломали, и тут уже ничего не исправить, но он все же должен попробовать сделать так, чтобы в будущем никому из высокородных не пришлось повторить его судьбу и судьбу его друзей…

Даже если результаты этих усилий будут совсем незначительными – не беда! Рано или поздно найдется сильный, бесстрашный и благородный человек, который возглавит борьбу за освобождение Британии! А в ожидании этого момента каждый порядочный волшебник должен готовиться к грядущей великой битве — учиться сражаться, собирать деньги на содержание армии, думать о том, кто из знакомых способен перейти на сторону добра…

Юноша беспокойно зашевелился: неужели его муки все же принесут пользу родной стране?! Неужели он страдал не зря?! Война будет жестокой и долгой, и готовиться к ней нужно уже сейчас! Пусть вклад высокородного наследника Малфоев окажется не таким большим, как мечталось прежде, но борьбу продолжат другие, более достойные, более благород…

Драко не успел додумать свою мысль до конца, потому что заснул.

…зов звучал совсем рядом, так близко, что его звуки, казалось, проникали в плоть, заставляя кровь быстрее бежать по жилам. Его отделяло от тех, кто звал его, всего лишь несколько преград, которые нельзя было преодолеть напрямик. Пришлось двигаться в обход, что отняло немало времени. Но теперь большинство препятствий уже преодолены. Осталось совсем немного… совсем немного… ЧТО ЭТО??!!

Юношу оглушил дикий вой. Вздрогнув, Драко с удивлением понял, что стоит в кромешной тьме у выхода из своего особняка. Двери, запертые на ночь охранными заклятиями, выли, потревоженные пытавшимся выйти хозяином.

— Стоять! – раздался откуда‑то сверху резкий голос домовухи. – Одно движение – и ты умрешь!

— Торки, это я, — успокаивающе сказал юноша.

— Что случилось, мистер Драко Малфой, сэр?!

Одним движением руки эльфка зажгла свечи в огромной люстре, и Драко увидел, что, одетый в пижаму, стоит босиком на толстом ковре в холле. Старинные часы, висевшие на стене, показывали половину третьего ночи.

— Не знаю, Торки, — честно ответил юноша. – Кажется, я ходил во сне. Наверное, это последствия ожогов: все‑таки шарахнуло меня тогда сильно…

— Может быть, вызвать целителей? – встревожилась домовуха.

— Не надо! – одна мысль о больнице Святого Мунго была омерзительна. – Уверен, это больше не повторится! Сейчас я пойду спать…

Драко помедлил: мысль о возвращении в огромную пустую спальню почему‑то вызывала тревогу.

— Если хотите, я посижу с вами, мистер Драко Малфой, сэр, — смущенно сказала эльфка, — прослежу, чтобы вы спокойно уснули.

Лишний раз беспокоить старушку, уставшую после долгого рабочего дня, было стыдно, но юноша ничего не мог с собой поделать.

— Хорошо, Торки, — кивнул он. – Спасибо тебе! И, пожалуйста, расскажи мне еще раз о Бенжамене Малфое!

— Разумеется, расскажу, мистер Драко Малфой, сэр! — кивнула домовуха, шагая вслед за хозяином.