На следующее утро мышцы болели и руки дрожали еще сильнее, чем накануне. Мысль о том, что сегодня вчерашний кошмар не просто повторится, но и будет дополнен драками, вызывала даже не ужас, а панику. Перед тем, как бросить в камин летучий порох, Драко несколько минут стоял, прижавшись лбом к стене и собираясь с силами. Они не узнают! Они не узнают, что он сейчас чувствует! Он не позволит им себя сломать!

Чтобы настроиться должным образом, юноша взглянул в большое зеркало, висящее в холле, впервые за последние недели внимательно рассмотрел себя — и вздрогнул, понимая, что ничего не сможет скрыть. Одетое в уродливые магловские тряпки тщедушное существо с красным лицом, затравленными глазами и распухшими руками выглядело настоящим нищебродом, лишенным всякого чувства собственного достоинства. Права была Жамба: даже детишки ублюдка Уизли во время учебы в Хогвартсе производили не столь жуткое впечатление…

Неужели ничего нельзя сделать? Наверняка ведь можно хоть как‑то выделиться среди студентов треклятой боевки — «Д»! Драко еще немного подумал, достал палочку и произнес заклинание, позволяющее мгновенно отрастить волосы. Взмахивая палочкой, он почти верил, что сейчас все получится, но, увы, результат оказался точно таким же, как и в прошлые попытки: короткий ежик светло–серых волос не удлинился ни на йоту, оставаясь точно таким же, как в день снятия бинтов.

Юноша прикрыл глаза и несколько минут стоял, успокаивая себя тем, что могло быть и хуже. В конце концов, шрамы на лбу и подюбородке почти зажили, как и обещал целитель… Затем, кое‑как собравшись с силами, Драко бросил в камин горсть летучего пороха и отправился в Министерство на занятия с начальничком.

— Доброе утро, мистер Малфой! У вас все в порядке? Как вы себя чувствуете?

— Здравствуйте, сэр! У меня все великолепно, я готов приступить к занятиям…

На самом деле чувства, испытываемые юношей, были диаметрально противоположны слову «великолепно». Ощущение пенящейся, переливающей через край энергии, которое переполняло Драко последнюю пару дней в этом зале, сейчас практически исчезло. Линии Силы юноша видел по–прежнему, – но они казались тусклыми и… негостеприимными. Нелегко будет заставить их поделиться энергией…

— Мистер Малфой, вы готовы? Тогда начинаем!

Творить боевые заклятья оказалось невероятно трудно: от напряжения болели не только мышцы, но уже, кажется, и кости. Требовалось прилагать огромные усилия, чтобы просто стоять прямо и не стонать от боли. О том, чтобы даже не победить, а достойно отразить атаки нищеброда, не приходилось и мечтать…

Незадолго до конца урока Драко, не особенно веря в успех, попытался позаимствовать немного энергии у толстой золотисто–коричневой Линии Силы. Когда юноша понял, что ему это удалось, то с трудом сдержал слезы внезапной радости, острой, как нож и освежающей, словно порыв ветра. Драко казалось, что он даже чувствует вкус этой чужой энергии, подарившей ему так нужные сейчас силы, – сладкий, но не приторный, слегка горьковатый вкус темного меда…

— Ну что ж, мистер Малфой, на сегодня достаточно. Вы очень неплохо поработали! – ублюдок Уизли был, как всегда, спокоен и невозмутим. – Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?

Даже после контакта с Линией Силы юноше было настолько паршиво, что он всерьез задумался, не попросить ли начальничка помочь ему пропустить занятия боевки — «Д» хотя бы сегодня. Но, поразмыслив, Драко отказался от этой идеи. Если нищеброд входил в состав пресловутой аттестационной комиссии и направил условно–досрочника в мясорубку мистера Кулака, — значит, просить о помощи бесполезно. Если же ублюдок Уизли к данному назначению не причастен, то и помочь он вряд ли сможет. Поэтому юноша вежливо сказал:

— Да, сэр, все в порядке.

— Тогда можете приступать к мытью полов, мистер Малфой.

Начальничек ушел, а Драко, наблюдая за льющейся в ведро водой, вдруг понял, что Линия Силы, помощью которой он сегодня воспользовался, имеет цвет Пуффендуя, куда так настойчиво звала высокородного наследника Малфоев и Блэков Распределяющая Шляпа. От этой мысли хотелось выть громче бэнши.

Как ни странно, во время мытья полов удалось прихватить еще немного энергии. Какие именно Линии Силы оказались столь щедры, юноша так и не смог определить. Впрочем, поразмыслив, он решил, что о некоторых вещах действительно лучше не знать…

Наслаждаясь в ресторане горячим шоколадом, Драко еще немного подумал и решил, что все к лучшему. Да, направляя его в боевку — «Д», министерские ублюдки хотели унизить высокородного наследника Блэков и Малфоев, превратить его в игрушку для своих громил. Юноша не был уверен, что ему удастся сорвать эти планы, но надеялся на везение, спасшее его и от психопата Волдеморта, и от заключенных и охранников Флер‑де–Лис, и от дракона. А если все сложится хорошо… что ж, врага полезно знать в лицо! И высокородному волшебнику, который собирается защищать свой мир от грязнокровок, не помешает получше изучить порядки места, из которого пришли эти твари. Методы магловских боев, нравы и обычаи простецов – все это пригодится, когда начнется новая война – настоящая освободительная война, которую пытался, но не сумел должным образом организовать грязнокровка Том Риддл. Ради такой полезной информации стоило отложить на неопределенный срок переход в банк «Гринготтс».

Проблема имелась только одна – во время получения столь необходимых сведений нужно было не сломаться под ударами ублюдков–костоломов из боевки — «Д». Драко не обольщался на свой счет, зная, что силы противоборствующих сторон не просто неравны, а несопоставимы, но решил рискнуть, тем более что и выбора иного не оставалось.

— Ничего, — прошептал он одними губами, — прорвемся…

В девять часов сорок пять минут утра шестеро сотрудников Сетора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов покинули свой кабинет и отправились на третий этаж. У дверей лифта молодые люди разошлись в разные стороны. Драко некоторое время шагал рядом с Песиком, а когда тот свернул в кабинет, где проходили его занятия, продолжил путь один.

С каждым шагом юноше становилось все больше не по себе. Сегодня стены, пол и потолок не мерцали, открывая взгляду Линии Силы, что тоже настроения не улучшало. «Прорвемся», — шептал Драко чуть слышно, но утреннее заклинание утратило силу в пустом коридоре третьего этажа.

— Мистер Малфой! Это вы?! Как хорошо, что мы встретились!

Юноша оглянулся и увидел того самого задохлика, так непохожего на остальных студентов боевки — «Д», который вчера за обедом очень нелестно отозвался об его и Уизли действиях на драконьей реке. Худенький коротышка быстро вышел навстречу однокашнику из небольшого закутка, где в кадке стояла полузасохшая пальма.

— Здравствуйте, мистер… — произнес Драко очень холодно.

— Эпштейн, Сэм Эпштейн, — подхватил задохлик, радостно кивая головой. – Как же я рад, что мы встретились! Впрочем, лучше уж говорить откровенно! Признаюсь, я вас ждал, мистер Малфой!

— И зачем же, мистер Эпштейн? – юноша продолжал идти вперед. С каждой новой минутой собеседник нравился ему все меньше.

— Во–первых, мистер Малфой, я хочу извиниться перед вами за свои вчерашние слова, сказанные во время обеда в ресторане, — задохлик чуть ли не бежал, пытаясь не отстать от спутника. – Признаюсь, я был погружен в совсем иные мысли и сформулировал свое мнение несколько резче, чем хотелось бы…

— Ничего страшного, мистер Эпштейн. Кроме того, вы были абсолютно правы: на драконьей речке ни я, ни мистер Уизли не имели времени и сил на размышления.

— Вы действительно не сердитесь, мистер Малфой?! – Эпштейн просиял от радости.

— Не сержусь, — Драко еще прибавил шагу, надеясь обогнать навязчивого собеседника.

— Я так рад, мистер Малфой, — задохлик, однако, не отставал. – Дело в том, что я хотел бы обратиться к вам с просьбой. Я знаю, это ужасно эгоистично с моей стороны, но…

— Так в чем же дело, мистер Эпштейн? – юноша решил, что проще выслушать надоеду, чем пытаться избавиться от него.

— Видите ли, мистер Малфой, — задохлик заметно смутился и понизил голос, — я в боевке — «Д» новичок…

— И как же вы сюда попали? – только задав этот действительно интересовавший его вопрос, Драко понял, что он может показаться оскорбительным.

Эпштейн, однако, не обиделся, а немного смущенно улыбнулся:

— По глупости, мистер Малфой! Я, видите ли, в Отделе Тайн работаю. Однажды мы с другом поспорили, и я проиграл, а расплатой за проигрыш было как раз поступление в боевку — «Д». Еще один мой друг работает в аттестационной комиссии, он и устроил мне это назначение… Поначалу я храбрился – неприятно, знаете ли, выглядеть слабаком, — но уже после первого занятия мне стало не по себе. Вновь беспокоить друга я не хочу: слово нужно держать, как бы ни было трудно…

— И что вам от меня нужно, мистер Эпштейн? Я – условно–досрочник на принудиловке, и у меня, в отличие от вас, нет друзей в аттестационной комиссии.

— Мистер Малфой, — быстро заговорил задохлик; его глаза лихорадочно горели, — вы в боевке — «Д» новичок, как и я, но у вас совсем другой жизненный опыт! Вы были Пожирателем Смерти, сидели в тюрьме, сражались с драконами и Черными Дырами… Вы не дадите себя в обиду! А я не такой! У меня астма и шумы в сердце! Я… я не умею драться и вряд ли когда‑нибудь научусь! Я понимаю: даже вы без посторонней помощи не справитесь со всей этой бандой, поэтому прощу вас только об одном! Если здешние громилы начнут избивать меня все вместе, — пожалуйста, вызовите дежурных мракоборцев! Они непременно разнимут дерущихся!

Юноша молча выругался, а потом вежливо спросил:

— И, несмотря на свои проблемы со здоровьем, вы не хотите подать заявление об уходе из боевки? По–моему, это очень неразумно, мистер Эпштейн.

— Я знаю, мистер Малфой, — задохлик вздохнул и распрямился. – Но я все же мужчина, хотя, понимаю, в это трудно поверить. А слово нужно держать, что бы ни случилось…

— Хорошо, мистер Эпштейн. Я помогу вам, чем сумею, хотя – видит Мерлин! – вы сильно преувеличиваете мои скромные возможности. Правы вы только в одном: я не смогу в одиночку справиться даже с одним громилой из боевки — «Д», не говоря уже о нескольких. Так что вся надежда – на дежурных мракоборцев… И вы уж постарайтесь понапрасну не задирать здешних старожилов!

— Конечно–конечно, я буду очень осторожен! – задохлик снова просиял. – Спасибо вам, мистер Малфой! Клянусь Мерлином, я этого не забуду! Конечно, пользы от меня мало, но…

— Ничего страшного, мистер Эпштейн. Люди, попавшие в беду, должны помогать друг другу…

Они уже подошли к двери кабинета, где проходили занятия боевки — «Д», и разговор пришлось прервать.

Переодеваясь в магловский костюм для тренировок, Драко искоса поглядывал на незадачливого сотрудника Отдела Тайн. Конечно, взваливать на себя проблемы задохлика не хотелось. Но, как ни странно, наивные похвалы этого чучела польстили юноше: все‑таки высокородный наследник Малдфоев и Блэков сейчас вызывал у остальных сотрудников Министерства совсем иные чувства. Да, немало клиентов — особенно клиенток — и их детей восхищались отважным ликвидатором, но что взять с безмозглых нищебродов? Они даже не знали о кофе, который ублюдок Уизли требовал от своего подчиненнолго семь раз в день… А Эпштейн давно работает в Министерстве и наверняка находится в курсе всех здешних новостей и сплетен…

Еще немного поразмыслив, Драко вдруг понял, что в грядущей войне с грязнокровками прикормленный сотрудник Отдела Тайн будет очень полезен. И неважно, каково происхождение Эпштейна: если он чистокровный, то рано или поздно поймет правоту своих братьев по крови и присоединится к ним, а если это один из захватчиков – от задохлика можно будет избавиться, когда надобность в его услугах отпадет…

Войдя в тренировочный зал, юноша немедленно услышал ехидный голос Фиска:

— А, мистер Малфой, мистер Эпштейн! Спешу вас поздравить! Вы опоздали на три минуты, поэтому по окончании занятия каждый из вас дополнительно сделает тридцать отжиманий!

— Но мистер Фиск, — пискнул Эпштейн, — в таком случае мы опоздаем на занятия по волшебному бою!

— Непременно опоздаете! – ласково ухмыльнулся здоровяк в кресле. – Надеюсь, преподаватель применит к вам обоим достаточно суровые штрафные санкции!

Помимо знакомых со вчерашнего дня упражнений, сегодня Кулак еще и заставил своих студентов поднимать небольшие, но очень тяжелые железные предметы. После разминки в глазах у Драко потемнело, ноги подкашивались, руки дрожали. Он со страхом ждал обещанных Фиском боев, но преподаватель после разминки заставил учеников не сражаться друг с другом, а колотить жесткие кожаные предметы, которые почему‑то называл грушами. Юноша с ужасом подумал, что случилось бы с его руками после первого такого занятия, если бы оно произошло до встречи с драконом. Конечно, кулаки все равно болели, но покрывавшая их толстая обожженная корка смягчала удары. О том, что сейчас чувствует несчастный Эпштейн, Драко старался не думать.

— Вот видите, мистер Малфой! — Фист был очень доволен. – А вы удивлялись, почему вас к нам направили! Да у вас не кулаки, а мечта любого боксера!

«Интересно, кто такие боксеры?» — подумал юноша с любопытством. Сил, чтобы говорить громко, почти не оставалось, но и промолчать он не мог.

— Я никогда не мечтал стать боксером, сэр, — сказал Драко тихо, но отчетливо.

Преподаватель хмыкнул:

— Ну так начните мечтать об этом, мистер Малфой! И не забудьте, что после окончания занятий вас и мистера Эпштейна ждет по тридцать отжиманий!

Юноша с трудом сдержал стон и изо всех сил ударил грушу, представляя на ее месте голову Фиска.

— Да, именно так, мистер Малфой! – магл в кресле был очень доволен. — Если будете продолжать в том же духе – из вас выйдет великолепный боксер!

— Не думаю, что это когда‑нибудь случится, сэр, — прошептал юноша и снова ударил грушу.

После окончания занятия и тридцати отжиманий Драко больше всего хотелось тихо лечь где‑нибудь в уголке и провести так несколько часов, а лучше суток. Но, когда Эпштейн прошел в раздевалку, юноша, пересилив себя, выпрямился, скрипнув зубами от боли, и подошел к преподавателю, который весь второй урок, как и предыдущий, не вставая, просидел в своем нелепом кресле.

— Сэр, я бы хотел с вами поговорить…

— О чем, мистер Малфой?

— О Сэме Эпштейне, сэр. У него астма и шумы в сердце. Я думаю, вы и сами заметили, что состояние здоровья этого человека совершенно не подходит для занятий в боевке — «Д». Эпштейн записался сюда по глупости, проиграв пари, и из гордости стыдится жаловаться. Но для такого… — Драко только в последний момент сообразил, что называть нового знакомого задохликом нельзя, потому что это слово может показаться оскорбительным, — такого человека магловские бои – самое неподходящее занятие из всех возможных. Не могли бы вы походатайствовать о том, чтобы перевести Эпштейна на другие курсы, сэр?

Фиск с интересом взглянул на собеседника:

— Да, мистер Малфой, я и сам заметил, что квалификация мистера Эпштейна не соответствует уровню наших занятий. Значит, он говорит, что попал сюда, проиграв спор? Интересно… Я посмотрю, что можно будет сделать.

— Спасибо, сэр.

Драко начал разворачиваться к двери, но остановился, услышав слова преподавателя:

— А больше у вас нет ко мне никаких вопросов, мистер Малфой?

Юноша уже открыл рот, собираясь сказать: «Нет, сэр», — но понял, что один вопрос у него все же есть:

— Скажите, сэр, каким вы видите результат моего обучения здесь? По–вашему, я должен стать таким же, как Мартин и Энди? – Драко содрогнулся, вспомнив шкафоподобных громил.

— Нет, мистер Малфой, таким, как Марти и Энди, вы вряд ли когда‑нибудь станете, да в этом и нет необходимости. Видите ли, вы намного ниже них ростом, поэтому вряд ли сможете задавить своих противников превосходящим весом. Думаю, в вашем обучении основной упор будет сделан на развитие выносливости, а для этого не нужна избыточная мышечная масса. Вы уже видели Гектора Эверсли, Боба Паттерсона и Сида Кречтона. У этих парней массивной мускулатуры нет. Они занимаются по той же программе, что и вы, хотя и намного дольше вас.

Юноша испытал смешанные чувства: с одной стороны, он очень не любил, когда ему напоминали о людях выше него ростом, с другой – тихо радовался, что никому не пришла в голову могучая идея превратить высокородного наследника Малфоев и Блэков в уменьшенную копию здешних громил.

— Но это не значит, что вам придется работать меньше, чем остальным, мистер Малфой, — от Фиска не укрылось облегчение, появившееся на лице его собеседника. – Только упражнения будут другие, вот и все.

— Я уже догадался, сэр, — Драко скривил губы в своей самой тюремной ухмылке. – Вашим щеночкам нужны штырехвосты для практики…

— Вот именно, мистер Малфой, — преподаватель тоже очень неприятно улыбнулся. – Я рад, что вы это понимаете…

Некоторое время они смотрели друг на друга, ухмыляясь. Юноша выпрямил спину и стиснул кулаки, стараясь не опустить глаза под пристальным взглядом собеседника.

Нарушил молчание Фиск, спросив совсем другим тоном:

— Как руки?

— Что?! – Драко растерялся, поскольку ожидал всего, кроме этого.

— Я спрашиваю, как у тебя руки, парень! Не болят?

— Не оче… — юноша осекся, сделал над собой усилие, чтобы не сорваться на крик, и заговорил, стараясь отчетливо произносить каждое слово: — Сэр, мне кажется, я не давал вам повода…

Преподаватель удивленно поднял брови и энергично закивал:

— Не давали, не давали, мистер Малфой! Простите, я оговорился… Так что у вас с руками? Сильно болят?

— По сравнению с остальным – не очень, сэр.

— Еще заболят, это я вам обещаю. В дальнем углу зала стоит шкафчик, откройте его, мистер Малфой, и возьмите оттуда маленький квадратный пузырек с сине–зеленой жидкостью. Когда станет невмоготу – помажьте руки! И не доверяйте магловским средствам ваших коллег по обучению!

— Но вы же сами маглорожденный, сэр, — не выдержал юноша. – Почему вы так неуважительно говорите о магловских лекарствах?

— Потому, мистер Малфой, что магловские лекарства должны прописывать магловские целители – их называют врачами. А самолечение очень опасно! Так что возьмите из шкафчика склянку, это средство проверенное! Ну!

Драко некоторое время колебался, но решил не ссориться с учителем уже на втором занятии, поэтому исполнил то, что требовал Фиск.

— И если почувствуете даже не неприятные, а просто странные ощущения в кистях рук, немедленно обращайтесь к целителю, мистер Малфой! Волшебные ожоги – штука серьезная, с ними не шутят! Конечно, если вы такими руками волшебство творите без проблем, — значит, и физические упражнения вам не повредят, но лучше не искушать судьбу! Вам все понятно?

— Да, сэр. Извините, я спешу.

— До завтра, мистер Малфой!

— До завтра, сэр!

Эпштейн ждал однокашника в коридоре у двери кабинета, где боевка — «Д» училась магловскому бою. Юноша, быстро шагая на занятия по боевой магии, сообщил товарищу по несчастью новости, и тот заметно воспрял духом.

— Возьмите, мистер Эпштейн, — Драко протянул задохлику полученную от преподавателя склянку и объяснил назначение ее содержимого.

— Спасибо, мистер Малфой! — Незадачливый сотрудник Отдела Тайн достал из воздуха маленькую бутылочку и отлил туда немного зелья. – Руки у меня действительно очень болят! И… я знаю, с моей стороны это слишком дерзко… но я хотел бы попросить вас еще об одном одолжении, мистер Малфой.

— Я слушаю вас, мистер Эпштейн.

— Даже если Фиск начнет хлопотать о моем переводе, я задержусь в боевке — «Д» еще на некоторое время: министерская машина неповоротлива. Значит, надо как‑то учиться здесь выживать… Мистер Малфой, не знаю, заметили ли вы, но у меня не получается с первого раза точно выполнить задания преподавателя, а потом я забываю, что именно от меня требуется в каждом конкретном случае. А переспрашивать неловко, потому что я… побаиваюсь Фиска, если честно. Мне кажется, самое подходящее решение этой проблемы – дополнительные занятия! Я имею доступ к Омутам памяти, так что могу вернуться в свои воспоминания и увидеть, что говорил преподаватель и как его указания выполняли те студенты, которых он хвалил. Беда в том, что я не могу сам проконтролировать свои действия, поэтому мне нужен напарник, который разъяснит мои ошибки. И я был бы очень вам благодарен, мистер Малфой, если бы моим напарником стали вы. Я заплачу вам, если пожелаете! Назначайте цену!

— Я не приму от вас платы, мистер Эпштейн! – сначала предложение задохлика возмутило юношу, но, поразмыслив, он понял, что это и вправду толковая идея. Отработать самые сложные упражнения вдали от мерзкого Фиска и его громил было бы совсем неплохо! – Заниматься с вами я стану совершенно бесплатно, тем более что мне и самому пригодятся подобные уроки…

— Спасибо вам, мистер Малфой! – задохлик расцвел счастливой улыбкой. – Тогда, если вы не против, давайте начнем в эту субботу! Омут памяти я достану; в Министерстве даже в выходные работают дежурные посты многих Департаментов, так что нас обоих пустят в любой день, а все тренировочные залы в субботу будут пустовать! Вы согласны, мистер Малфой?

— Да, мистер Эпштейн.

На занятие по боевой магии они, разумеется, опоздали. Преподаватель, скривив губы, в наказание сковал нарушителям дисциплины ноги Спутывающим заклятьем, каждые десять минут оглушал обоих Конфундусом и в таком состоянии заставлял участвовать в дуэлях, тщательно следя за тем, чтобы Драко и Эпштейн не просто тупо ждали удара противника, но пытались сопротивляться. Разумеется, никакой защиты в подобных обстоятельствах организовать было невозможно. Впрочем, Драко так устал, что для него моменты, когда он падал и несколько секунд лежал на полу, ожидая приказа учителя подняться, оказались наиболее приятными.

Принимая душ и поднимаясь на лифте на первый этаж, юноша не представлял, что сможет проглотить хоть кусок в своем нынешнем состоянии. Однако войдя в ресторан и почувствовав запах еды, юноша осознал, что умирает с голоду. Драко жадно поглощал содержимое своей тарелки, одновременно по просьбе Мартина продолжая рассказ о памятной встрече с диким драконом, и поразился, как быстро все съел.

— Нет, мистер Малфой, добавки здесь не дают, — ответил Мартин на невысказанный вопрос однокашника, собирая хлебом остатки соуса со своей тарелки. – Переедать нам тоже опасно!

Если бы сил оставалось хоть ненамного больше, юноша, наверное, сдержался бы. Но у него болело все тело, а есть хотелось так, словно никакого обеда и не было. Помедлив немного, Драко разломал кусок хлеба и последовал примеру Мартина; впрочем, все остальные действовали точно так же.

На занятиях по магловедению юношу ожидала новая неприятность. Преподавательница потребовала пересказать то, что говорилось на вчерашнем уроке, из которого юноша не запомнил ни слова.

— Очень плохо, мистер Малфой – учительница нахмурилась. – К завтрашнему дню вы должны выучить наизусть все, что услышите сегодня, и то, что пропустили вчера. Возьмите учебник; кстати, почему вы не подошли ко мне вчера и не забрали его? Если вы не выполните мое задание, я буду вынуждена сообщить об этом мистеру Фиску, и он наложит на вас штрафные санкции…

— А за что на этих занятиях не назначают штрафных санкций, мэм? – не выдержал Драко.

— За безупречное выполнение заданий преподавателей, мистер Малфой! – отчеканила учительница. — А теперь давайте поговорим о принципах работы магловского электричества…

Вернувшись в кабинет Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов, юноша, из последних сил стараясь держаться как обычно, сел за свой стол и прикрыл глаза. Драко казалось, что он превратился в мешок, наполненный кипящей, пульсирующей болью, которая переливалась из одной части тела в другую, вспыхивая то там, то сям острыми приступами. Болело абсолютно все тело, единственным островком относительного – очень относительного покоя – казались кулаки. Хоть в чем‑то ошибся мерзкий Фиск…

Ленивые размышления были прерваны внезапно раздавшимся громким голосом, который юноша узнал сразу: слишком часто в Хогвартсе приходилось слышать эти уверенные интонации и чеканные фразы:

— Дамы и господа, это говорит Гермиона Грейнджер–Уизли из Департамента по контролю над магическими существами! Я обращаюсь с огромной просьбой ко всем, кто меня сейчас слышит! Как вы, наверное, знаете, в эту субботу в Косом переулке пройдет демонстрация эльфов. Их требования — равные права с волшебниками, бесплатное получение в частную собственность участков пахотной земли и возможность посылать своих детей в Хогвартс. Дежурные мракоборцы станут контролировать ситуацию, и если бы требования эльфов исчерпывались только перечисленными выше, все было бы хорошо.

Но среди демонстрантов наверняка окажутся и представители движения «Свобода слова», требующие сообщить маглам о существовании эльфов. Эти экстремисты ни перед чем не остановятся! Они много раз повторяли, что рано или поздно, презрев все запреты, откажутся от заклинаний Мимикрии и предстанут перед маглами.

Субботняя демонстрация – очень подходящий для этого случай! Суета, суматоха… В подобной ситуации несколько эльфов смогут вырваться на магловские улицы и явиться горожанам, а потом сказать, что это произошло случайно: дескать, демонстранты так испугались грозных мракоборцев, что бросились сломя голову куда глаза глядят и, сами о том не ведая, нарушили Статут о секретности.

Дамы и господа, я очень прошу всех, кто сдал Л. И. Р. О.Х. ВО. СТ. по чарам или ЗОТИ на «В» и выше, прийти в субботу в девять утра в Косой переулок! Чем больше глаз станут следить за эльфами–экстремистами, тем меньше шансов у них будет прорваться в магловские кварталы!

Опасность очень велика! Маглы не готовы сейчас узнать о существовании негуманоидной разумной расы! Некоторые из них наверняка объявят эльфов слугами дьявола и станут уничтожать, другие сочтут пришельцами из космоса и начнут или поклоняться им, или тоже убивать! Дамы и господа, я взываю к вашим гражданским чувствам! Напоминаю: демонстрация начнется в девять утра в эту субботу в Косом переулке!

Когда усиленный волшебным громкоговорителем голос Грейнджер умолк, в Секторе выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов воцарилась тишина. Через несколько минут растерянно заговорил Песик:

— Да что же происходит?! Эти мартышки хотят учить своих отпрысков в Хогвартсе?! Они будут сидеть рядом с человеческими детьми, жить с ними в одной комнате?!

Драко вдруг, к собственному изумлению, расхохотался. Он смеялся долго и никак не мог остановиться, а когда немного успокоился, то сквозь слезы смеха с трудом проговорил:

— Ой, не могу… Освободители! Либералы–демократы! На словах вы все домовикам сочувствуете, а как до дела дойдет – сразу в кусты?! «Мартышки» — ну надо же! Да любой Пожиратель лучше вас всех, вместе взятых, потому что ни один высокородный волшебник никогда не назовет домовика мартышкой и сделает выговор любому, кто так поступит!

— Вы, безусловно, правы, мистер Малфой! – сухо ответил начальничек. – Высокородные не размениваются на обидные прозвища! Вот ваша родственница мисс Элладора Блэк, например, убивала старых ослабевших эльфов, отрубала им головы и развешивала в холле фамильного особняка. Невероятно трогательный обычай, в полной мере демонстрирующий любовь хозяев к своим рабам!

— Это означает, что Элладора Блэк считала домовиков не мартышками, а…

— Оленями и кабанами, мистер Малфой? Ведь на стенах обычно развешивают головы зверей, добытых на охоте… Ну ладно, фамильные обычаи Блэков нас не касаются. Не знаю, кто как, но я пойду в субботу в Косой переулок.

— Я тоже, — кивнул Тедди.

Разумеется, все остальные обитатели Зверинца, за исключением условно–досрочника на пригудиловке, поддержали инициативу ублюдка Уизли. Юноша в очередной раз поразился тому, как ловко нищеброд выдрессировал своих подчиненных.

Дома после ужина Драко вновь обнаружил на столе синюю наклейку. Странные неконтролируемые действия собственной руки, прилепившей наклейку на щеку, юношу уже не удивляли.

На следующее утро, перед очередным занятием с начальничком, Драко собравшись с силами, заговорил, тщательно подбирая слова:

— Сэр, я хотел обсудить с вами одну проблему…

— Слушаю вас, мистер Малфой.

— Сэр, пожалуйста, не думайте, что я жалуюсь, но занятия в боевке — «Д» отнимают у меня все силы. Пока во время работы я остаюсь в Министерстве, это не так страшно, но я боюсь, что на целевых выездах не смогу ни сам справиться с Черной Дырой, ни подстраховать вас должным образом.

— Не беспокойтесь, мистер Малфой, — ублюдок Уизли сочувственно кивнул, — все будет в порядке!

Юноша в первый момент не поверил ушам, но потом понял, что слова нищеброда ему не почудились, и резко сказал:

— Не думайте, что я боюсь, сэр! Я понимаю, что вам безразлично, останусь я в живых или нет, но если я не смогу вас подстраховать, то погибнете вы! Неужели вас это не волнует?!

Драко напрягся, ожидая грозы, но начальничек ответил очень мягко:

— Мистер Малфой, хочу сразу же внести ясность: я не считаю вас трусом! Наоборот, вы кажетесь мне излишне безрассудным молодым человеком. И мне не безразлично, погибнете вы или нет: как‑никак, вы спасли мою жизнь, и я перед вами в долгу. А вот собственная участь меня волнует меньше: я прожил достаточно, воспитал замечательных детей, спасался из очень опасных передряг и видел гибель Волдеморта. Проблема в том, что участие в целевых выездах – непременная часть обучения в боевке — «Д»: студенты должны привыкнуть творить сложные чары даже в состоянии крайней усталости. Не буду кривить душой: подобные целевые выезды опасны всегда, а уж сейчас, после Генеральной Репетиции, угроза усилилась. Но я – человек рисковый, вы, мне кажется, тоже не пасуете перед трудностями… Все будет в порядке, мистер Малфой!

— Да я не за себя волнуюсь, а за вас! – выпалил юноша и застыл с открытым ртом, только сейчас сообразив, что сказал.

Ублюдок Уизли ответил очень серьезно:

— Мистер Малфой, поверьте, я очень ценю вашу заботу и благодарен за нее. Но, повторю, собственная судьба меня не слишком волнует. А вот вам действительно необходимо научиться применять сложные заклятья, даже когда вы смертельно устали, мистер Малфой.

— Да я вообще не то имел в виду! – Драко с трудом сдерживал гнев. – Я хотел сказать, что, если вы погибнете на целевом выезде, меня обвинят в том, что я не спас вас, поскольку желал вашей смерти!

— Этого не случится, мистер Малфой. В подобных случаях каждый напарник ученика боевки — «Д» пишет расписку, подтверждая, что полностью принимает на себя ответственность за все повреждения, которые может получить во время целевых выездов, а также за свою вероятную гибель. Вы можете затребовать мою расписку в архиве, мистер Малфой… Надеюсь, вопрос исчерпан? Тогда давайте работать!

Безуспешно пытаясь отбить атаки управляемых нищебродом манекенов, юноша подумал о том, какой замечательный шанс получил. Теперь, если начальничек погибнет на целевом выезде, никто не обвинит в этом его напарника. Другими словами, высокородный наследник Малфоев и Блэков имеет прекрасную возможность уничтожить мерзкого ублюдка Уизли…

Драко улыбнулся. Он понимал, что не сможет убить нищеброда ни сейчас, ни когда начнется война, ни после победы высокородных волшебников. Кроме того, юноша был уверен, что вообще никому не позволит лишить жизни мерзкого начальничка.

Улыбка Драко стала еще шире. Высокородный наследник Малфоев и Блэков станет до последней капли крови защищать ублюдка Уизли, семь раз в день гонявшего его за кофе! Смешно, если вдуматься? Да, смешно…

Даже во время выматывающих занятий боевки — «Д» юноша порой улыбался, думая об этом.

В первую же субботу он в условленное время трансгрессировал к входу в Министерство. Сэм Эпштейн уже стоял у фальшивой телефонной будки.

— Доброе утро, мистер Малфой! – приветливо, но немного смущенно сказал он. — А я взял на себя смелость купить для нас обоих в магловском магазине тяжелые железные предметы, которые Фиск заставлял нас поднимать, — он их еще гантелями называл, помните? Они у меня сейчас в Уменьшающем мешке, вместе с Омутом памяти!

— Доброе утро, мистер Эпштейн! Вы совершенно правильно поступили, спасибо вам! Удивляюсь, как я сам об этом не подумал!

— Я же в Отделе Тайн работаю, мистер Малфой, — слегка улыбнулся Сэм. – Думать за всех – моя профессия!

Незадачливые студенты вошли в здание и отправились на третий этаж – в найденный Эпштейном несколько дней назад небольшой тренировочный зал, одна из стен которого представляла собой зеркало.

Надев магловскую тренировочную одежду, товарищи по несчастью начали занятие с того, что погрузились в содержимое Омута памяти, который Сэм принес с собой в Уменьшающем мешке. Они просмотрели первый урок Фиска.

Увидев себя в чужих воспоминаниях, Драко испытал страшное потрясение. Он, конечно, знал, что выглядит жалко, но даже представить себе не мог, насколько. Впрочем, Эпштейн, кажется, придерживался иного мнения:

— Для новичка у вас очень неплохо получается, мистер Малфой! Неужели вы раньше никогда не занимались магловскими боями?

— Нет, Мерлин миловал.

— Просто поразительно! – задохлик глядел на юношу с нескрываемым восхищением.

— Зато по сравнению с остальными я выгляжу просто кошмарно! Давайте работать, мистер Эпштейн! Смотрите, Фиск Мартина хвалит! Запоминайте, что и как этот громила делает! А начинать, наверное, нужно с тех упражений, которые называются разминкой!

— Все‑таки этот Фиск слишком много о себе воображает! – с трудом восстанавливая дыхание после пробежки, заявил юноша. Мышцы болели невыносимо. – Что за глупость – все время уроков сидеть в дурацком кресле! Держу пари, мистер Кулак не способен сделать и половину того, что требует от нас!

— А разве вы не знаете, мистер Малфой? – Эпштейн недоуменно взглянул на собеседника и со вздохом начал отжимания. – Джеффри Фиск не может стоять с тех пор, как осенью 1996 года Пожиратели Смерти подбросили в его дом нескольких костеед. (О костеедах читайте в 12–ой главе моего фика «Сад Осьминога» — о них рассказывает Ханна Аббот – прим. авт.) Эти твари сожрали и костный мозг, и нервы ног Джеффри. Чудо еще, что он сумел, преодолевая адскую боль, доползти до камина и вызвать целителей, иначе бы не выжил!.. А раньше, насколько я знаю, Фиск был одним из лучших мракоборцев своего времени. До битвы в Министерстве он работал в Отделе по координации совместных действий с маглами, а когда возрождение Волдеморта стало явным, начал розыск людей, похищенных Пожирателями Смерти…

Драко закусил губу: до этого ему и голову не приходило, что Фиск – жесткий, решительный, самоуверенный – не может ходить.

— Интересно, почему же Министерство пожалело денег для такого ценного сотрудника?! – за презрительным тоном юноша пытался скрыть смущение. – Думаю, столь доблестный мракоборец заслужил достойную пенсию за полученные на службе увечья! Или дело в том, что Фиск пострадал не на целевом выезде, а дома?!

— Что вы, мистер Малфой! – сотрудник Отдела Тайн явно очень удивился. – На пенсию, получаемую от Министерства, Джеффри вполне может позволить себе жить где‑нибудь в Италии или даже на Гавайях. Но, пока шла война с Волдемортом, он хотел в ней участвовать, а сейчас не желает бросать учеников. Фиск из тех, кто не может жить без дела…

— Да уж, — хмыкнул Драко, продолжая отжимания. – Где еще мистер Кулак получит возможность издеваться над людьми в свое удовольствие, да еще и получать за это деньги?! Только в нашем Министерстве!

В отсутствие мерзкого Кулака и его банды заниматься и вправду оказалось гораздо легче. Огромное зеркало отражало каждый жест, да и спешить было некуда… Снова и снова повторяя движения, четкости которых требовал преподаватель, Драко впервые с момента прихода в боевку — «Д» позволил себе поверить, что сумеет выстоять.

Пообедав после занятия в министерском ресторане, юноша решил немного погулять в одном из лондонских парков. Все тело отчаянно болело, но хотелось насладиться одним из последних теплых дней уходящего лета.

По аллеям, защищенные от маглов заклятием Незначительности, бегали домовята, торгующие газетами. Драко, сам себе изумляясь, купил «Волшебный вечер», быстро просмотрел первую страницу и вздохнул с облегчением: демонстрация эльфов прошла без эксцессов, экстремисты никак себя не проявили, обошлось без жертв, разрушений и арестов.

Вернувшись домой, юноша отправился на кухню, чтобы проверить, не прилетела ли сова с ужином, но замер на полпути, услышав там какой‑то шорох. Неужели опять ублюдок Уизли пожаловал?! Драко сжал волшебную палочку и рывком открыл дверь.

— Здравствуйте, мистер Малфой, сэр! – Добби склонился в угодливом поклоне. – Погода сегодня прекрасная!

— Что ты здесь делаешь?! – неожиданное появление домовика–предателя неприятно поразило юношу. – Ведь сегодня ты у меня не работаешь!

— Просто так заглянул, мистер Малфой, сэр, — эльф склонился еще ниже, — проверить, не нужно ли вам что‑нибудь…

Драко собрал остатки сил и сосредоточился: раньше он не замечал у Добби подобной заботливости, и сейчас она выглядела подозрительно.

— И что же ты делал?

— Всего лишь вытряхивал мусорные мешки, мистер Малфой, сэр!

Этот ответ еще усилил тревогу юноши. После смерти Торки весь мусор, скопившийся за день, Драко собирал в непромокаемый и несгораемый мешок, содержимое которого каждый вечер испепелял. Юноша не понимал, что могло понадобиться Добби в этих отходах.

— Я благодарен тебе за заботу, но пока в ней не нуждаюсь. Можешь возвращаться в Хогвартс!

Домовик явно хотел еще что‑то сказать, но, поразмыслив некоторое время, снова поклонился:

— До свидания, мистер Малфой, сэр!

Затем эльф исчез. Драко на мгновение показалось, что незваный гость сжимал в кулаке небольшой сверток, но полной уверенности в этом не было.

Раздался шелест крыльев – прилетела сова из больницы Святого Мунго. Юноша забрал из клюва крылатой почтальонши сверток с ужином, показал ей, где находится кормушка, наполненная совиным кормом, и сам начал было готовиться к вечерней трапезе, но вдруг замер, пораженный неожиданной догадкой.

Грейнджер говорила, что сегодняшнюю демонстрацию собираются сорвать эльфы–экстремисты. Добби всегда был бунтовщиком, он ни в кнат не ставил своих хозяев и в конце концов предал их. А если это чучело от великого ума связалось с экстремистами и сейчас приходило в дом Малфоев, надеясь спрятаться здесь от мракоборцев или от своих чокнутых новых друзей?!

Сначала Драко подумал, что мерзкий эльф получил по заслугам. Но потом юноша вспомнил, что Добби – единственный оставшийся в живых внук Торки, а все остальные родичи старушки погибли, спасая из огня молодую миссис Малфой и ее не родившегося сына. Каждый высокородный волшебник должен заботиться о своих домовиках – даже о тех, которые в ослеплении своем отказались от древних традиций. А уж присматривать за внуком Торки высокородный Драко Малфой просто обязан! Кроме того, если отъявленный бунтовщик будет спасен волшебником, защищающим традиции волшебной Англии, это произведет хорошее впечатление как на людей, так и на эльфов…

Юноша выругался сквозь зубы, выбежал из дома, наложил на себя заклятие Мимикрии и, вспомнив давние уроки Снейпа, трансгрессировал не в определенное место, а за определенным человеком, — точнее, существом. Сосредоточившись, Драко до мельчайших подробностей вспомнил облик Добби и отправился туда, где сейчас находится неблагодарный домовик.

Место, в котором юноша оказался после трансгрессии, подтвердило его худшие подозрения. Захламленный пустырь, напоминающий окрестности дома Снейпа в Паучьем Тупике, выглядел очень мрачно и непривлекательно. Среди куч мусора стояли картонные коробки из‑под громоздкой бытовой техники и сложенные из досок шалаши. Перед самым большим шалашом горел костер, рассеивающий сумрак летнего вечера. У огня сидели около десяти эльфов разного пола и возраста. Домовики неотрывно смотрели на Добби, который что‑то выкладывал из большого мешка на лежащий на земле кусок прозрачного магловского материала, — кажется, такая плотная непромокаемая ткань называется полиэтилен. Рядом с внуком Торки стоял невысокий, кряжистый эльф, закутанный в простыню, и очень внимательно наблюдал за его действиями.

— Сегодня улов небольшой, — грустно говорил Добби. – Сами понимаете, суббота! Все богатые волшебники на уик–энд трансгрессируют на курорты, а у бедных нечем поживиться… Но огрызки яблок и выжатые апельсины очень перспективны, а вот этот лишь слегка надкусанный большой кусок колбасы получит Улли!

Драко вспомнил, что эти апельсины – часть доставленного из больницы завтрака – нынешним утром у него на кухне сами выжали из себя сок, после чего кожура полетела прямо в мешок для мусора. А вот огрызки яблок и надкусанный кусок колбасы Добби позаимствовал где‑то в другом месте…

— Почему лишнюю еду получит именно Улли? Он особенный, что ли? – недовольно спросил тощий домовенок.

Драко не сразу понял, почему этот малыш кажется ему знакомым, но потом сообразил, что видел его, когда после работы в доме маленького Этельреда, наносившего себе ожоги, чтобы привыкнуть к боли, они с Уизли гуляли в парке и говорили и послевоенной жизни Победителей и особенностях воспоминаний о тюрьме. Тогда маленький эльф отчаянно и безнадежно плакал рядом с лежащими неподвижно пьяными родителями и проклинал своих освободителей.

— Потому, — голос внука Торки звучал очень мягко, — что Улли работает! Он служит курьером в магазине мадам Писарро и доставляет перья заказчикам! Улли приходится трансгрессировать десятки раз за день, поэтому он нуждается в усиленном питании!

— Тогда я тоже хочу наняться на работу! – резко сказал Туки.

— Боюсь, это не так легко сделать, — возразил Добби. – Ты же знаешь, люди неохотно принимают нас на службу. Особенно тяжело стало с тех пор, как Министерство запретило платить взрослым эльфам меньше одного галеона в неделю! Немногие работодатели готовы нанимать нас за такие большие деньги!.. Впрочем, детям приходится легче: на них запрет Министерства не распространяется. Так что ты можешь попробовать пройти по магазинам и ресторанчикам и предложить свои услуги. Может быть, тебе повезет…

— И сколько тебе платит мадам Писарро, Улли? – с любопытством спросил Туки.

— Я работаю ббесплатно, — жадно поглощая колбасу, отозвался крохотный, невероятно тощий домовенок, который стучал зубами и кутался в одеяло, хотя сидел очень близко к огню. – Мадам Писарро дала мне ттри месяца испытательного срока. Если я себя хорошо зарекомендую, она станет мне пплатить оддин галеон в месяц…

— И охота тебе так надрываться бесплатно? – поразился Туки.

— Я не ббездельник, а свободный эльф, — гордо сказал Улли.

— Работа Улли очень важна для всех нас, — мягко заговорила молодая домовуха в очках.

Повнимательнее рассмотрев ее, Драко поразился: мантия эльфийки выглядела старой и поношенной, но была ей точно впору и своим покроем напоминала ту, которую носят волшебники, а очки в щегольской золотистой оправе явно были сделаны специально для крохотного личика. Тем временем странно одетая домовуха продолжала рассказ:

— Сейчас в волшебном мире корреспонденцию доставляют совы и другие птицы, а летают они довольно медленно. Если этим займемся мы – адресаты станут получать письма и посылки почти мгновенно! Конечно, едим мы больше, чем птицы, но намного меньше, чем люди. Небольшое увеличение эксплуатационных затрат полностью компенсируется многократно увеличившейся скоростью доставки почты. Как только волшебники это поймут, мы будем завалены работой – оплачиваемой работой! Поэтому чем больше эльфов станут, как Улли, работать курьерами, тем быстрее чародеи Англии поймут, что использовать нас для доставки почты намного эффективнее, чем птиц! Улли – это наше будущее!

Домовуха ласково погладила малыша по голове. Тот застенчиво улыбнулся.

Пока эльфийка в очках говорила о счастливом будущем своего народа, невысокий, коренастый домовик, стоящий рядом с Добби, внимательно перебирал лежащие на полиэтилене объедки и складывал самые лучшие в большой мешок.

Когда эльфийка завершила рассказ, коренастый домовик хрипло сказал:

— Я все выбрал, Добби. Можно есть!

Затем, взвалив свой мешок на плечо, он ушел в темноту, откуда доносились какие‑то странные звуки.

Внук Торки и эльфийка в очках начали разделять остатки еды на небольшие кучки.

— И куда он понес свой мешок? – спросил Туки с благоговейным ужасом.

— Мики откармливает свинью! – гордо ответила домовуха. – Свинья – это легкое в уходе и полезное животное! Если ее сытно кормить, она достигает очень большого веса и приносит много поросят. Наша свинья нагуляет вес к декабрю, и тогда мы зарежем ее, — голос эльфийки слегка дрогнул, — засолим мясо, будем его есть и радоваться! А свиную кожу и щетину мы продадим и на вырученные деньги купим еду, одежду и все необходимое для наших экспериментов! И заживем мы, как в сказке!

— И всегда–всегда будем ложиться спать сытыми? – с надеждой спросила совсем уж крохотная девочка, которая сидела рядом с невообразимо древней старухой, закутанной в пыльную бархатную штору.

— Всегда–всегда, вот увидишь, — мягко ответила домовуха в очках.

— Ой, не верю я в это, — вздохнула старушка, прежде молчавшая. – Зимой или мы насмерть замерзнем, или наша свинья, или сюда сбегутся все голодающие домовики, сожрут ее и нам ни кусочка не оставят!

— Хаги, пожалуйста, не называй нас домовиками! – резко сказал Добби.

— Да как нас ни называй, — проскрипела старуха, — все равно мы зиму не переживем!

— Я запре…

Внука Торки прервал громкий хлопок – на пустырь трансгрессировал еще один эльф. Он, как и сидящая у костра домовуха, был одет в уменьшенную копию мантии волшебника и носил очки, явно сделанные специально для него.

— Господа! – голос вновь появившегося прозвенел на высокой ноте и сорвался. – Я только что из типографии! Вот номер «Придиры», который поступит в продажу завтра!

Эльфийка вскочила на ноги. Мики, уходивший кормить свинью, быстро вернулся к костру и бросился к говорящему:

— Покажи, Шони!

— Анонс твоей статьи – прямо на обложке, Мики!

— Прочти, пожалуйста, что здесь написано, Кими, — сказал Мики хрипло. – Тут очень темно, я не могу различить…

— Конечно–конечно! – эльфийка в очках взяла в руки «Придиру» и торжественно начала читать: — «Сенсация! Статья «Теоретическое обоснование возможности беспалочковой магии»! Автор Мики Смитс! Читайте на странице двадцать восемь!»

— Жаль, на обложке не указано, что автор этой статьи — эльф! – вздохнул Добби.

— Оно и к лучшему, — возразил Шони. – Статью, написанную одним из нас, станет читать не каждый человек, так что пусть сначала прочитают, а уж потом узнают, кто ее автор.

— Все верно, — кивнула Кими, — Джуп пишет о том, что Мики – эльф, только после окончания статьи, в редакторском послесловии, — она быстро просмотрела текст и охнула: — Нет, вы только послушайте! Ай да Джуп! «Поскольку мои скромные познания в теоретических вопросах магии не позволяют мне должным образом оценить познания мистера – МИСТЕРА, с ума сойти! – Смитса, я взял на себя смелость показать эту работу, не называя, однако, имени ее автора, мистеру Кроуфорду – знаменитому волшебнику–теоретику, работающему в Отделе Тайн Министерства магии. И вот что сказад сей высокоученый чародей: «Данное эссе свидетельствует о глубоких познаниях его автора и об умении этого человека не только повторять известные факты, но и анализировать их, и делать выводы, весьма парадоксальные и нетривиальные. Верность этих выводов подтвердят или опровергнут только многочисленные эксперименты, но, так или иначе оригинальность мышления автора эссе внушает немалое уважение…» Мики, да что с тобой?!

Коренастый эльф пробормотал что‑то неразборчивое и быстро убежал в темноту.

Шони бросился было за ним, но Кими его остановила:

— Нет, не нужно! Мики сейчас лучше побыть одному…

Коренастый домовик вернулся к костру минут через десять. Все остальные ужинали и вели себя так, словно Мики никуда не уходил.

Кими протянула ему журнал и задумчиво сказала:

— Господа, сегодня удивительный день! Он войдет в историю Англии — не только в нашу, но и в человеческую! Впервые люди напечатали статью эльфа в своем журнале! Мерлин! Дождались…

— Сегодня люди впервые напечатали статью эльфа, подписанную им самим, Кими, — возразил Мики. – Твои статьи и статьи Шони ваш хозяин печатал в «Современных чарах» под своим именем!

— Тогда нельзя было иначе! – резко сказала Кими. – Министр Фадж не одобрял идей равенства эльфов с людьми! А так о наших опытах многие узнали!

— Эх, жаль, хозяин не дожил до нынешних времен, — вздохнул Шони. – Если бы он не умер, все сейчас по–другому было бы! Не жили бы мы на этой помойке, а работали бы в лаборатории…

— А я не доверяю тем, кто печатает чужие статьи под своим именем! – проворчал Мики.

— Наш хозяин был добрый и честный! – возразила Кими. – Он нас по–настоящему учил и с удовольствием освободил бы, но его жена и дети были против! Хозяин часто говорил, что, когда Министерство отпустит домовиков на волю, он на собственные деньги откроет для нас лабораторию! Он и держался с нами как с равными! А каждый успех мы отмечали…

Домовуха вдруг ойкнула и убежала в один из шалашей, а потом вернулась, держа в руке непочатую бутылку сливочного пива.

— Я ее до Рождества хотела сохранить, но сегодня такой день, такой день…

Эльфы разлили пиво в крохотные стаканчики.

— За нашу свободу! – сказала Кими торжественно. — За Мики Смитса – талантливого ученого! За Юпитера Лавгуда – самого лучшего редактора! И за беспалочковую магию!

— А что такого особенного в беспалочковой магии? – растерянно спросил Туки. Ему, как и остальным детям, пива не налили, и он тревожно смотрел на взрослых.

— Это очень важный и перспективный путь развития науки, малыш, — торжественно ответил Шони. – Мы, эльфы, в отличие от людей, способны творить волшебство без помощи палочек. Но вполне очевидно, что источник магии един для всех живых существ, умеющих ею пользоваться. И, теоретически говоря, люди тоже могут научиться беспалочковому чародейству, которое намного удобнее. Ведь палочку нужно всегда носить с собой, а ее потеря или поломка чреваты очень тяжелыми последствиями. Если мы сумеем доказать, что люди тоже способны творить волшебство без помощи палочек, и придумаем, как этому научить, то мы совершим настоящий переворот в магической науке! У нас появятся свои лаборатории, беспалочковую магию начнут преподавать в Хогвартсе… Люди – люди! – начнут учиться у эльфов и признают нас равными себе существами! Ради этой цели стоит голодать и терпеть нужду!

— Но если люди станут творить волшебство без помощи палочек, то мистер Оливандер останется без работы и разорится?! – вдруг резко спросил Улли. – Я не хочу, чтобы он разорился! Мистер Оливандер беспризорников подкармливает бесплатно!

— Мистер Олливандер не разорится, даже если половина Англии перейдет на беспалочковую магию, Улли, — мягко сказала Кими. – Сам подумай: почти все чародеи прекрасно умеют трансгрессировать, но многие из них предпочитают путешествовать с помощью летучего пороха, на метлах, крылатых лошадях, гиппогрифах или в автобусе «Ночной рыцарь». Точно так же останется немало людей, которые будут продолжать творить волшебство с помощью палочек…

— А ведь верно! – Улли просиял.

— А ты как, Мики? – Кими тревожно посмотрела на домовика, который уже долгое время сидел у костра неподвижно, прижимая к груди «Придиру».

— Я в порядке, — хрипло ответил тот.

— Послушай, Мики, — мягко заговорил Шони, — может быть, ради сегодняшнего праздника наконец расскажешь нам о себе? Мы понимаем, почему ты молчал в первое время нашего знакомства: ты не знал, можно ли нам доверять. Но теперь ты, надеюсь, поверил, что мы не станем на тебя доносить, что бы ты ни сделал. В розыскных сводках Департамента мракоборцев ты не числишься, — значит, ничего страшного, судя по всему, не совершил. Но даже если ты кого‑то убил, мы сначала выслушаем тебя и скорее поверим тебе, чем твоим недоброжелателям. Может быть, ты все‑таки рискнешь?!

— Да нечего мне рассказывать, — чуть слышно ответил Мики.

— Вот это ничего и расскажи! – ласково сказала Кими.

Мики некоторое время колебался, сжимая и разжимая большие кулаки, но потом решился и заговорил негромко, но отчетливо:

— Многие поколения моих предков принадлежали семье небогатых, но высокородных чародеев, – извините, но я их не назову. К несчастью, после страшной эпидемии гиппогриппа род наш угасал, и кроме меня, моей младшей сестры и нашей мамы, у господ не было других эльфов. Меня с детства учили читать, считать и писать, потому что испокон веков в этом доме эльфы вели все дела своих хозяев. Я рос послушным и толковым ребенком и рано начал читать книги из богатейшей библиотеки хозяев, в том числе и те, которые не имели отношения к экономике и юриспруденции. Старый Хозяин не возражал против моей тяги к знаниям, а, наоборот, помогал выбирать подходящую литературу. Когда я достиг совершеннолетия, мне доверили вести все дела моих господ. Я легко справлялся с этим, а свободное время тратил на чтение научных книг. Старый Хозяин был мною доволен и собирался подыскать мне хорошую жену, но однажды…

Домовик некоторое время молчал, а потом заговорил чуть слышно:

— Однажды из сейфа Старого Хозяина пропала большая сумма денег. Ключи от сейфа были только у Старого Хозяина и у меня, так что сами понимаете, кого обвинили в воровстве. Я повторял, что невиновен, но мне, конечно же, не поверили. Старый Хозяин просил меня вернуть украденное, Старая Хозяйка плакала и уговаривала, но я не мог вернуть деньги, потому что не брал их! В конце концов господа поняли, что ничего от меня не добьются, и решили на следующее утро отдать меня мракоборцам, а на ночь заперли в чулане.

Я пытался понять, как нужно поступить, но не мог собраться с мыслями. Я знал, что деньги похитил Молодой Хозяин. Он проигрался в карты, и я видел, как Молодой Хозяин заклятием подманивает к себе ключ от сейфа, принадлежащий его отцу. Но рассказать об этом я не мог: мне казалось нечестным обвинять своего молодого господина, пусть он даже и виновен; впрочем, сейчас я думаю, что мне все равно бы не поверили… Но и в Азкабан мне не хотелось, тем более что ничего плохого я не делал.

Наконец, приняв решение, я трансгрессировал из запертого на ключ чулана, — господа настолько доверяли мне, что даже не подумали зачаровать замОк, — и отправился в библиотеку. Там я украл Большую Волшебную энциклопедию, Свод законов волшебной Англии, энциклопедию фермера и несколько научных трактатов. После этого я трансгрессировал из дома в глубь самого глухого леса Британии, о котором читал в Большой Волшебной энциклопедии. Так я стал вором и беглецом.

Оказавшись на свободе, я первым делом изучил Свод законов и узнал, что срок давности обвинений за преступления, подобные тому, в котором меня обвиняют, составляет двадцать пять лет. Другими словами, через четверть века я имел полное право вернуться в волшебный мир, поскольку тогда меня уже никто не стал бы наказывать ни за мнимое воровство денег, ни за настоящую кражу книг.

Так я и начал жить в лесу. С помощью магии я построил себе сначала шалаш, а потом – небольшой домик. Изучив энциклопедию фермера, я украл трех поросят, семена пшеницы, овощную рассаду и картофельные клубни у маглов, живших на опушке леса, в котором поселился. Денег, чтобы возместить украденное, у меня не было, но по ночам я, наложив на себя заклятие Мимикрии, полол этим людям их огород, убирал комнаты и хлев, мыл посуду… Уж не знаю, что маглы думали о происходящем, но они продолжали жить на прежнем месте, и за это я им очень благодарен. Тяжко было бы остаться совсем одному…

Хозяйственные заклинания я освоил быстро, а свободное время, которого у меня оставалось много, посвящал занятиям наукой. Я надеялся, что, увидев мои научные работы, Старый Хозяин и Старая Хозяйка поймут, что я не вор, а ученый, и станут гордиться мной, а Молодой Хозяин простит меня за то, что я не захотел идти под арест вместо него…

— И вы не боялись жить в лесу один? – потрясенно спросил Улли.

— Нет, малыш. Наше обоняние и слух тоньше, чем у людей, и приближение хищных зверей я чувствовал задолго до того, как они подходили ко мне. Но никто не знает срок своей смерти, и со временем я начал бояться, что мои научные работы сгниют в лесу, если я внезапно умру. Поэтому я каждый вечер заворачивал свои книги и рукописи в полотно, на которое наложил заклятия Непромокаемости и Несжигаемости, и в магловский полиэтилен. Зачарованные вещи, в отличие от обычных заклинаний, способны надолго пережить того, кто их создал, а полиэтилен — тоже очень хорошая защита.

На всякий случай я прожил в лесу не двадцать пять, а двадцать восемь лет и лишь совсем недавно рискнул вернуться в волшебный мир. Первое, о чем я услышал, оказавшись среди волшебников, — это об отмене рабства. Тогда я отважился навестить свой родной дом. Там я поговорил с сестрой, которая с трудом меня узнала. Она рассказала, что несколько часов спустя после моего бегства Молодой Хозяин признался отцу в своем проступке. Меня искали по всей Англии несколько лет, но не нашли и решили, что я покончил с собой, не выдержав позора несправедливого обвинения. Старый Хозяин умер пять лет спустя после той злополучной кражи, Старая Хозяйка пережила мужа на три года, а Молодой Хозяин, ставший мракоборцем, погиб в 1980 году в схватке с Пожирателями Смерти. Женился он уже после моего побега, поэтому вдова Молодого Хозяина и его сын никогда меня не видели. Мама моя ненадолго пережила Старого Хозяина…

Понятно, что я не мог оставаться в доме, где вырос, — да и не хотел, если честно, — и отправился бродяжничать. К счастью, скоро я повстречался со всеми вами и вы помогли мне опубликовать самую важную мою работу…

Над костром повисло долгое молчание, потом Добби поднялся на ноги:

— Ну, мне пора! Засиделся я у вас!

— Скажи, Добби, — дрожащим голосом вдруг спросил Туки, — а это правда, что ты самого Гарри Поттера регулярно видишь?

— Правда, — кивнул внук Торки.

— Тогда ответь ты мне, — в голосе мальчика зазвенела ярость, — наверняка ведь Победитель знает, как мы сейчас страдаем! Почему он нам не поможет?!

— Потому что помочь всем сразу очень нелегко, малыш, — в голосе Добби звучала бесконечная грусть. — Только великий Мерлин и наша праматерь Ба способны на это! А Гарри Поттер – всего лишь человек. Он однажды помог всем нам, убив Волдеморта, и это гораздо больше того, что в людских силах. Некрасиво требовать от Гарри вновь спасать целый мир! Но, можешь мне поверить, профессор Поттер по–настоящему помогает эльфам, которые живут в Школе чародейства и волшебства!

Когда Министерство потребовало от всех работодателей платить нам не меньше галеона в неделю, Попечительский совет Хогвартса рассчитал необходимое для школы количество обслуживающего персонала. Выяснилось, что в Хогвартсе живут в семь раз больше эльфов, чем требуется для выполнения существующего объема работ. Мы долго думали, кому из нас лучше уйти из школы, и поняли, что этого никто не должен делать: старики уже не в силах трудиться и за пределами Хогвартса пропадут, но и в школе кто‑то должен готовить, убираться и стирать! Поэтому старики числятся в штате и получают зарплату, а трудится вместо них молодежь, которая зарабатывает деньги в свободное от своих обязанностей в Хогвартсе время.

Так вот, Гарри помогает нам устроиться на работу и на свои деньги кормит тех из нас, кто долго не может ее найти. Все дети, которые заглянут в Хогвартс, тоже могут рассчитывать на угощение профессора…

Дальнейших восхвалений мерзкого Поттера Драко слушать не стал и трансгрессировал в Косой переулок, к дверям «Дырявого котла», работающего даже в такой поздний час.

Юноша с трудом сдерживал радость: беспалочковая магия – это великолепно! Конечно, не исключено, что домовики переоценивают свои возможности, но нельзя упускать из виду такой великолепный шанс! Если эльфы правы и людей можно научить беспалочковой магии, то, освоив это искусство, борцы за права высокородных получат безусловное преимущество перед противником! А чтобы переманить на свою сторону ученых домовиков, их нужно сначала подкормить, причем желательно так, чтобы они знали, кто им помогает, но считали, что это стало им известно случайно…

Войдя в «Дырявый котел», Драко с самым дружелюбным выражением лица заказал у хозяина обед для десяти эльфов и попросил доставить его Мики Смитсу, Кими и Шони, живущим на пустыре, который описал во всех подробностях.

— С каких это пор вы так болеете душой за домовиков, сэр? – ехидно осведомился трактирщик.

Юноша с огромным трудом сдержался и не ударил нищеброда Круциатусом, а обаятельно улыбнулся:

— Со временем люди меняются.

— Да уж, – хозяин «Дырявого котла» хмыкнул, — не думал я, что когда‑нибудь увижу высокородного Малфоя на обложке журнала «Свободный эльф»! Что с людьми тюрьма делает!

Драко вздрогнул, словно от удара, увидев в руках трактирщика напечатанный на плохой бумаге журнал, на обложке которого красовалась фотография высокородного наследника Малфоев и Блэков в фамильном склепе семьи своего отца. Подпись под фотографией гласила: «Условно–досрочник на принудиловке Драко Малфой устроил пышные похороны эльфийке Торки, много лет принадлежавшей его семье. Что это – искренний душевный порыв или попытка подольститься к новой власти?»

Юноша вспомнил вспышки фотоаппаратов во время похорон Торки, молча выругался, порадовался, что из‑за ожогов не может покраснеть, и скривил губы в улыбке:

— Да, в жизни случается всякое! Так не забудьте отослать обед по указанному адресу, любезнейший! И делайте это впредь каждый день!

— А деньги у вас есть? – подозрительно спросил хозяин «Дырявого котла».

Хотя суммы, оставшейся после выплаты взятки Мауси и похорон Торки, не хватило на покупку новой мантии, но даже после приобретения магловской одежды Драко вполне мог кормить десятерых эльфов до начала сентября, когда настанет время очередной зарплаты.

— Разумеется, милейший – ответил юноша со всей возможной надменностью. — У высокородных деньги не переводятся, знаете ли…

Покинув «Дырявый котел», Драко трансгрессировал домой, успокаивая себя тем, что выставляет себя на посмешище ради грядущей победы высокородных.

Дни шли за днями, наполненные болью и усталостью. Драко уже почти забыл время, когда тело не болело при каждом движении. Изнурительные занятия в боевке — «Д» прерывались лишь целевыми выездами. Каждый раз, отправляясь вместе с нищебродом на очередное задание, юноша чувствовал себя так, словно пытается проделать финт Вронского на старой, рассыпающейся от времени метле. Но пока им везло: ни Черных Дыр, ни портативных трансгрессоров больше не попадалось, а ликвидировать последствия неудачных бытовых заклинаний было нетрудно. Юношу гораздо сильнее утомляла необходимость общаться с излишне дружелюбными хозяйками и их дочерями во время непременных обедов в домах клиентов.

Возвращаясь домой, Драко ужинал, вычищая куском хлеба тарелки до полной белизны, затем, удивляясь сам себе, прикладывал к щеке руку с исправно появлявшейся на столе синей наклейкой и шел спать. В кровати юноша долго ворочался, принимая наименее болезненное для тела положение, и порой плакал от боли. Ох, если бы можно было пожаловаться маме или Торки! Но старая домовуха умерла, а мама лежит в больнице, и навещать пациентку Отделения отравлений растениями и зельями по–прежнему нельзя. Впрочем, отсутствие в доме других жильцов иногда радовало: зная, что в доме есть кто‑то еще, Драко не рискнул бы плакать в голос.

Часть занятий Фиск проводил не в мерзком тренировочном зале, а в огромном бассейне, расположенном за ни чем не примечательной дверью в самом дальнем закутке коридора третьего этажа. Поначалу юноша обрадовался: плавать он умел и любил. Но, естественно, мистер Кулак превратил приятное занятие в очередную экзекуцию: за определенное время нужно было успеть переплыть бассейн заранее оговоренное количество раз. Те, кто делал это быстрее или медленнее, естественно, должны были выполнять очередные штрафные санкции…

К счастью, самого страшного не произошло: сражаться с громилами вроде Мартина и Энди юноше не пришлось. Фиск, пробормотав что‑то насчет весовой категории, ставил Драко и Сэма протмв Гектора Эверсли, Боба Паттерсона или Сида Кречтона, которые не обладали такой массивной мускулатурой, как остальные ученики боевки — «Д». Впрочем, победить студентов, учившихся у Фиска намного дольше, новичкам, разумеется, не удавалось. Преподаватель, однако, не выглядел разочарованным:

— Мистер Малфой, мистер Эпштейн, не переживайте, — говорил он. – Вы работаете вполне нормально для своего уровня физической подготовки!

Еще через несколько дней Фиск, проведя обычную разминку, подъехал к дальней от двери стене, провел по ней руками – и стена отъехала в сторону, открывая широкий проход.

— Поздравляю, любезные мои, — неприятно улыбнулся Кулак. – Вот ваша новая игрушка! Прошу любить и жаловать! Только поперек меня в пекло не лезьте!

Он проехал в открывшийся в стене проем; студенты последовали за преподавателем. Остановившись, Драко с трудом сдержал возглас изумления: все они стояли на длинном и узком балконе с невысоким парапетом, а перед ними расстилалось необозримое пространство разноцветных старинных черепичных и современных магловских крыш. Тротуар и проезжая часть далеко внизу казались узенькими, словно лента.

— Видите флюгер в форме петуха на дальнем краю? – ехидно осведомился Фиск. – Кто первый туда доберется – тот молодец, а те, кто не дойдут за время урока, получат штрафные санкции! Крыши, разумеется, зачарованы и готовят любителям высотных прогулок немало приятных сюрпризов, но без палочки преодолеть их вполне возможно!

— А что будет, если кто‑то сорвется вниз? – с тревогой спросил громила Мартин.

— Тротуар и шоссе, конечно же, тоже заговорены, так что никто не погибнет, — ласково объяснил Фиск, — но и легкой посадки не ждите!

Драко с изумлением увидел, что обычно невозмутимый Марти побледнел.

— И, кстати, несколько самых удобных для перехода с крыши на крышу мест – они покрашены в зеленый цвет – зачарованы так, что пропускают только одного человека раз в полчаса, — Кулак сейчас невероятно походил на низула, обожравшегося сметаной. – Поэтому или вырубайте соперников, или учитесь летать, господа!.. Да, чуть не забыл! Мистер Малфой и мистер Эпштейн у нас новички, так что здесь они идут вдвоем и считаются боевой единицей. Все остальные – каждый за себя! Ну, раз, два, три… Пошли!

Гектор Эверсли, Боб Паттерсон и Сид Кречтон переглянулись, зачем‑то поплевали на ладони и спрыгнули с балкона на ближайшую крышу. Драко хотел последовать за ними, но Сэм схватил его за руку и тихо сказал:

— Я думаю, нам лучше подождать, мистер Малфой. Профессор Фиск сказал, что крыши зачарованы, и имеет смысл посмотреть, как будут проходить препятствия более опытные студенты…

Юноша в полной мере оценил совет сотрудника Отдела Тайн, когда увидел, как одна из крыш встала почти вертикально, едва на нее вступил Боб Паттерсон, который после этого, разумеется, немедленно соскользнул вниз. Однако, к удивлению Драко, Боб не упал на тротуар, а за время падения умудрился зацепиться руками за карниз, некоторое время повисел без движения на неожиданной опоре, а потом осторожно полез вверх, опираясь руками и ногами на выступы в кирпичной кладке.

За Гектором, Сэмом и Сидом последовали другие студенты, и, выждав еще некоторое время, в путь по крышам отправились и Драко с Сэмом.

— Мне кажется, мистер Малфой, на зеленые участки крыш нам лучше пока не ходить, — осторожно сказал сотрудник Отдела Тайн перед тем, как они спрыгнули с балкона на ближайшую крышу. – Не уверен, что мы даже вдвоем сумеем справиться с кем‑то из давних учеников боевки — «Д». Лучше попробуем найти обходные пути, — не сомневаюсь, они здесь наверняка есть, иначе вся эта затея не имела бы смысла…

В тот день флюгера с петухом никто не достиг, и Фиск наложил на студентов штрафные санкции, объем которых зависел от того, на каком расстоянии от финиша застало каждого окончание занятий. Естественно, Драко и Сэм прошли меньше всех, и их штраф оказался таким огромным, что отрабатывать его пришлось после окончания рабочего дня. Закончив бесконечные упражнения, незадачливые студенты отправились в министерский ресторан, который работал круглосуточно, составили карту уже обнаруженных препятствий на крышах и прикинули приблизительную схему их прохождения.

Теперь занятия чередовались: день общефизической подготовки и плавания, день боксерских поединков, день прогулок по крышам. Придя во второй раз в зал с крышами, Драко обнаружил, что они теперь выглядят несколько иначе, чем на составленной несколько дней назад схеме.

— Разумеется, любезные мои! – Фиск осклабился. – Знакомые ловушки каждый дурак преодолеет! Попробуйте‑ка лучше погулять по незнакомым!

Юноша, вспомнив, сколько времени они с Сэмом два дня назад потратили на составление карты препятствий, с трудом сдержал стон.

Вечером, после отработки штрафов, Сэм, посеревший от усталости, подошел к Драко и тихо сказал:

— Мистер Малфой, новостей о моем переводе пока нет. Если так и дальше пойдет, — похоже, остаток жизни мы посвятим отработке штрафов Фиска!

— И что вы предлагаете, митер Эпштейн? – Драко стоял, опираясь о стену. Перед глазами у него все плыло: очередная зачарованная крыша начала бешено вращаться, едва он на нее ступил. Благодаря опыту игры в квиддич юноша не потерял контроль над собой, успел вцепиться в печную трубу и сумел не соскользнуть вниз. Но, несмотря на немалый опыт полетов, продолжить путь Драко не смог. Он простоял у трубы до конца занятий и получил от Кулака совсем уж запредельные щтрафные санкции. Умом юноша понимал, что должен был оторвать руки от трубы, съехать вниз, попытаться ухватиться за что‑нибудь во время полета, в случае удачи лезть вверх, а при неблагоприятном исходе упасть на тротуар, потом подняться и начать прохождение с начала. Но, несмоторя на все свои усилия, Драко так и не смог преодолеть страх перед падением с огромной высоты. Это было унизительно, но юноша ничего не мог с собой поделать.

— Может быть, — задохлик выглядел смущенным, — по воскресеньям нам стоит попрактиковаться в хождении по крышам в каком‑нибудь старинном квартале одного из магловских городов? Я знаю, таких довольно много… Наложим друг на друга заклятие Мимикрии, и нас никто не увидит, а в случае чего подстрахуем друг друга волшебством…

— Как?! Не думаю, что даже вдвоем мы сумеем зачаровать настоящую улицу так, чтобы падать на нее, не получая при этом травм!

— Возможно, заклинание Вингардиум Левиоса будет гораздо эффективнее, мистер Малфой, — мягко заметил Эпштейн.

Драко в бешенстве закусил губу и стиснул кулаки, от гнева у него на глазах выступили слезы:

— С этими магловскими занятиями я совсем отупел, ничего не соображаю! – выкрикнул он с бесконечным отчаянием, не забыв, однако, понизить голос. – Зачем волшебникам заниматься такой ерундой?!

— Не забудьте, мистер Малфой, вы принадлежите себе еще в меньшей степени, чем я, — грустно сказал незадачливый сотрудник Отдела Тайн. – То, что нельзя отменить, нужно терпеть…

Первое занятие на крышах они провели в следующее же воскресенье. Драко поначалу беспокоился за напарника, но Сэм держался лучше, чем можно было ожидать, бодро перебирался с крыши на крышу, а в трудных случаях страховал очень надежно.

— Я в Хогвартсе входил в факультетскую команду по квиддичу, а потом часто играл с друзьями – ничего серьезного, конечно, на любительском уровне, но это какая–никакая практика, — ответил Эпштейн на невысказанный вопрос напарника, когда они, решив сделать небольшой перерыв, уселись на одной из крыш.

— Я тоже в Хогвартсе играл в квиддич, но… — юноша осекся. Здесь, под бескрайним небом, гулять по крышам было намного приятнее, чем в подземелье Министерства, но Драко все равно испытывал удивлявший его самого ужас при мысли о падении.

— Мне кажется, ваше беспокойство на большой высоте связано с одним очень неприятным воспоминанием школьных времен, мистер Малфой, — очень мягко сказал Сэм.

Юноша сначала не понял, на что намекает собеседник, но вдруг сообразил – и, задохнувшись от бешенства, вскочил на ноги.

— Мистер Эпштейн, мне кажется, я не давал вам повода… — начал он, стараясь не сорваться на крик.

— Мистер Малфой, — Сэм тоже вскочил на ноги, — то, что вы были очевидцем гибели Альбуса Дамблдора – это безусловный факт, объективная реальность. Можно до хрипоты спорить, правы вы были или нет, с радостью согласившись убить директора Хогвартса, но данные события – уже прошлое! Его не изменить! Если вы не сумеете смириться со своим прошлым, принять его, то не сможете жить спокойно и без страха смотреть в будущее!

Драко хотел осадить наглеца, но слова замерли у него на губах. Какой смысл говорить с идиотом, считающим, что наследник высокородных Малфоев и Блэков горюет о смерти презренного Дамблдора!

А когда слова нашлись, они оказались какими‑то совсем уж нелепыми.

— Да пошел ты!.. Не хочу тебя больше видеть! – выпалил юноша, сам понимая, насколько невразумительно изъясняется, махнул рукой и пошел прочь от недоумка Эпштейна.

Буквально через несколько шагов земля исчезла из‑под ног.

«Какая земля? Это же крыши!» — пронеслапсь в мозгу запоздалая мысль.

Дом, на котором они сделали привал, был хотя и старинным, но довольно высоким – пятиэтажным. Поэтому падение длилось долго, — во всяком случае, так показалось Драко.

Руки пытались нащупать выступы в кирпичной стене, но бессильно скользили, не находя опоры.

Сердце колотилось отчаянно, и его стук отдавался в ушах.

«Странная ирония судьбы, — мысли, наоборот, текли лениво и неспешно, — умру так же, как этот мерзкий любитель грязнокровок… Ох, как же глупо… Выжить у Волдеморта, в тюрьме, при встрече с драконом, на целевых выездах – и погибнуть, упав с крыши… А, может быть, это правильно?! Ведь написано же в той магловской книге: «Каждому воздастся по делам его… Нет, не хочу!»

Волна бессильной ярости захлестнула все тело, но ничего не изменилось. Юноша пытался как‑то затормозить падение, но не мог и летел все быстрее.

Не хочу… Мама…

Вдруг полет замедлился. Сначала Драко решил, что это ему чудится, но буквально через несколько секунд мягко спланировал на землю, не испытывая ни малейшей боли.

«Черт, неужели я уже умер?!» — юноша понимал, что должен попробовать подняться, так как только это поможет разобраться в случившемся, но не мог заставить себя даже шевельнуться.

— Мистер Малфой, с вами все в порядке? – Эпштейн, неведомо откуда появившийся рядом, наклонился к нему. – Я в первый момент, скажу честно, немного растерялся, но, кажется, успел вовремя наложить на вас заклинание Вингардиум Левиоса!

Драко все понял, задохнулся от бешенства и постарался сдержать слезы стыда и облегчения:

— Сволочь ты, Эпштейн, — сказал он, произнес еще несколько особо грязных ругательств, слышанных в тюрьме, и подытожил: — Тварь и сволочь…

— Вы абсолютно правы, мистер Малфой, — грустно кивнул Сэм. – Но вы можете сколько угодно повторять, что ваш страх высоты не связан с вашими впечатлениями от гибели Дамблдора, однако это не перестанет быть правдой. И, если уж вы до такой степени забыли, где находитесь, что упали с крыщи, то, возможно, этот прискорбный инцидент поможет вам перестать бояться, и вы поймете, что падение с большой высоты не окажется для вас непременно смер…

Эпштейн не успел закончить свою речь: юноша, приподнявшись с земли, ударил его кулаком в нос. Брызнула кровь; незадачливый сотрудник Отдела Тайн с криком упал, зажимая рану.

Теперь настала очередь Драко, моментально пришедшего в себя, склоняться над лежащим:

— Сэм, ты как? Извини, я не хотел, сорвался…

Тот оторвал руки от разбитого носа, и юноша ахнул, увидев на залитой кровью коже пострадавшего странный узорчатый рисунок. Казалось, что к лицу Эпштейна приложили печать с рифленой поверхностью, и глубокие вмятины не могла скрыть даже кровь.

— Да все в порядке, Малфой, сейчас залечим – и дальше пойдем, — Сэм ободряюще улыбнулся.

— Нет, ты посмотри, — Драко, вспомнив уроки Снейпа, грубовато – сказалось долгое отсутствие практики, но в целом эффективно наложил на напарника Кровеостанавливающее заклятие, а затем сотворил из воздуха зеркало и поднес его к лицу пострадавшего.

— Нехило, — хмыкнул Эпштейн, разглядывая свое отражение. – Теперь понимаю, почему тебя направили в боевку — «Д»: с такими кулаками и боксерские перчатки не нужны! Это, видимо, как‑то с твоими ожогами связано. Интересно, а удалить такие вмятины можно?

Драко после недолгих размышлений попробовал применить Заживляющие чары – и лицо незадачливого сотрудника Отдела Тайн снова стало прежним.

— Ну ладно, Малфой, — хмыкнул Эпштейн, поднимаясь на ноги. – Пошли обратно, что ли? Время еще есть…

— Приношу свои извинения, — с трудом выдавил из себя юноша. – Я не хотел…

— Ничего страшного, — спокойно сказал Сэм. – После падения с такой высоты и не то бывает… Ладно, сегодня пойдем, как планировали, но, может быть, в следующее воскресенье попробуем не трансгрессировать на крышу, а вскарабкаться на нее по стене? Под заклятием Мимикрии нас никто не заметит. Сначала лезет один – другой его страхует, а потом меняемся! Ты же видел, как Эверсли, Паттерсон и Кречтон взбираются на стены? Очень полезное умение, между прочим!

При одной мысли об этом Драко почувствовал, как по спине поползли привычные мурашки. Но сейчас страх был не прежним холодным панцирем, сковывавшим тело и туманившим мысли, а разлетался искорками, похожими на светляков. Это было даже красиво и немного напоминало мерцание Линий Силы.

— Хорошо, — юноше показалось, что его голос дрожит. Помолчав и собравшись с силами, Драко сказал уже тверже: — Хорошо, я согласен.

— Значит, попробуем в следующее воскресенье, а сейчас пора трансгрессировать на крышу! Ну, по счету «три»! Раз, два, три…

Как ни странно, со временем воскресные занятия на крышах Драко понравились. Конечно, перебираться с крыши на крышу и карабкаться, словно муха, по стенам без использования магии было нелегко, но погода стояла теплая, а Сэм находил удивительно живописные старые кварталы в магловских городках, где коттеджи, увитые плющом, дикими розами и виноградом, походили на дома волшебников. С крыш открывался потрясающий вид на окрестности, но небо — то чистое и синее, то покрытое облаками разных форм и размеров, то – ближе к вечеру – сначала теряющее цвет, а потом темнеющее, — было видно оттуда еще лучше. Конечно, времени любоваться этой красотой у юноши почти не оставалось, но даже короткий взгляд в бескрайнюю синь придавал бодрости и вселял надежду на лучшее.

Несмотря на адскую усталость, ставшие ежедневными вечерние штрафные отработки и субботние и воскресные тренировки с Сэмом, юноша все же нашел время написать и отправить в Хогвартс письмо, в котором сообщал о своем желании продолжить учебу. Ответ пришел через несколько дней; к разрешению на заочное обучение прилагался список необходимой литературы.

Драко решил начать занятия с первого сентября, хотя и не очень представлял, как сумеет учиться, когда настолько устает. В конце августа юноша, выполняя просьбу Мауси, занялся написанием эссе о Бенжамене Малфое, Куби и Визи. Для этого пришлось поработать в семейном архиве, и Драко провел несколько приятных часов, наслаждаясь витиеватым стилем документов XVII века. Поступок Бенжамена Малфоя вызвал у тогдашних властей настоящий шок, и почтенный эмигрант долго, упорно и изобретательно защищал от блюстителей закона своего новообретенного домовика, а потом и его жену.

Сочувствие, которое юноша невольно начал испытывать к Фиску, узнав о его увечье, исчезло после одного неприятного случая. Как‑то, соскользнув с крыши, Драко сильно вывихнул руку и попросил у преподавателя разрешения уйти с урока, чтобы обратиться к целителю.

— Конечно–конечно, мистер Малфой! – Фиск широко улыбнулся. – Скатертью дорога!

Стиснув зубы от боли, юноша направился к выходу, не понимая, почему Сид Кречтон прервал прохождение, обернулся и, отчаянно жестикулируя, отрицательно качает головой.

Целительница залечила вывих за считанные минуты. Остаток урока Драко провел в ресторане, баюкая продолжавшую ныть руку, а причины действий Сида понял на следующий день. Мерзко оскалясь, Фиск заявил, что, согласно правилам боевки — «Д», студент, покинувший урок до официального окончания, на последующих занятиях должен отработать не только сегодняшние задания, но и то, что пропустил накануне.

— А почему не вечером, как обычные штрафы? – удивился юноша.

— Потому что я так решил, мистер Малфой, — ласково ответил Кулак. – Ваша вечерняя нагрузка кажется мне вполне достаточной!

— Но я же тогда опоздаю на боевую магию, сэр! – ужаснулся Драко.

— Разумеется, опоздаете, мистер Малфой! – преподаватель неприятно осклабился. – Ровно на полчаса! Если не сможете отработать весь штраф за это время – продолжите завтра, послезавтра и столько дней, сколько потребуется, чтобы наверстать упущенное! Надеюсь, преподаватель боевой магии также заставит вас сполна отработать все, что вы у него пропустите!

— Это нечестно! – юноша так возмутился, что забыл о вежливости. — Я же не просто так ушел, а по уважительной причине! Кроме того, вы сами меня отпустили, сэр!

— Разумеется, отпустил, мистер Малфой. Я не имею права препятствовать лечению пострадавших студентов. Но я обязан следить за тем, чтобы они полностью усвоили преподаваемый мной материал, и буду добиваться этого теми способами, которые сочту необходимыми.

— Но вы же не накладываете штрафные санкции, если я пропускаю занятия из‑за целевых выездов, сэр! – Драко предпринял последнюю отчаянную атаку.

— Верно, мистер Малфой. Но вы же вчера не на целевой выезд ушли, а к целительнице! Согласитесь, это не одно и то же…

После растянувшихся на неделю штрафных санкций, которые пришлось отработать сначала у Фиска, а потом – на боевой магии, юноше стало настолько паршиво, что он зарекся уходить с уроков, что бы ни случилось. Как нарочно, через несколько дней во время очередной прогулки по крышам Драко упал на тротуар и повредил (позднее выяснилось, что сломал) ступню. Боль была такая, что хотелось лечь и умереть, и юноша позже не переставал удивляться тому, как сумел снова подняться на крыши и продолжить путь к заветному флюгеру. Конечно, далеко в тот раз уйти не удалось, однако штрафные санкции Фиска в этот раз оказались ненамного больше, чем обычно.

Вернувшись из тренировочного зала в раздевалку, Драко смог дойти до своего щкафчика, упал и растянулся на полу, не в силах даже сдержать стон.

К бесконечному недоумению юноши, никто не засмеялся. Мартин Колдуэлл негромко сказал:

— Не дрейфь, Малфой.

Затем громила быстро сотворил из воздуха носилки и вместе с еще одним здоровяком, Энди Эштоном, положил на них пострадавшего. Сид распахнул дверь в коридор, и, направляемые палочками Мартина и Энди, носилки выплыли из кабинета боевки — «Д».

Целительница срастила кость очень быстро, однако еще несколько дней Драко опасался наступать на пострадавшую ногу. Тем не менее, взвесив все, юноша решил, что именно так нужно поступать и впредь: на боевую магию в тот день он опоздал всего на несколько минут и штраф отработал во время того же занятия, а вечерние отработки у Кулака стали уже привычными.

Получив наконец зарплату и очень приличные наградные за Генеральную Репетицию, Драко в следующее же воскресенье после прогулки с Сэмом по крышам надел дорогую шелковую мантию, нацепил на лицо самое аристократичное выражение и трансгрессировал в ателье Твилфитта и Таттинга, где договорился о пошиве пяти рабочих мантий.

После этого Драко отправился ужинать в модный ресторан «У папаши д’Артаньяка», где сделал очень дорогой заказ и загонял всех официантов, дотошно выясняя, какие именно вина подходят к тем или иным закускам и основному блюду. Впрочем, накануне дня зарплаты Фиск провел беседу о принципах правильного питания и категорически заявил своим студентам, что жареное им противопоказано, зато отварное или тушеное будет очень полезно, рыба и птица предпочтительнее мяса, а на гарнир лучше брать побольше зеленых овощей. Так что особо роскошного пиршества не получилось…

Думая о своем поведении в тот день, юноша понимал, что выглядел не как скучающий аристократ, а как клерк–нищеброд, с шиком тратящий только что полученное жалованье. Тем не менее, Драко ничего не мог с собой поделать: после долгих месяцев бедности и самоограничения ему отчаянно хотелось немного похулиганить. Впрочем, юноша не забыл тем же вечером побывать в «Дырявом котле» и заказать там обеды для ученых эльфов до конца нынешнего года. Позднее Драко часто хвалил себя за предусмотрительность: совсем скоро события приняли такой крутой оборот, что на незначительные мелочи вроде заботы о бездомных домовиках не оставалось ни времени, ни сил…

Вечером следующей субботы юноша оделся по–магловски и отправился в торговый центр, где делал покупки несколько недель назад. Майкл Хопкинс, возглавлявший там охранную службу, встретил Драко с искренней радостью и помог ему сориентироваться в многообразии магазинов и товаров. Юноша приобрел еще несколько черных джинсов и футболок, а также более теплые вещи: темные свитера, подбитую мехом кожаную куртку и зимние ботинки.

Делая покупки, Драко в очередной раз поразился уродству магловской одежды, но в ближайшее время намеревался надевать на работу именно ее. К бесконечному удивлению юноши, теперь не только сотрудники Зверинца, но и многие другие служащие с пятнадцатого и других этажей приходили в Министерство, одетые по–магловски. С точки зрения Драко, выглядело это невероятно уродливо и нелепо. У юноши вызывали искреннее недоумение обеспеченные, независимые люди, которые согласились так обезобразить себя только ради того, чтобы насолить Жамбе, демонстративно вздрагивавшей каждый раз при виде магловской одежды. Увы, отступать было некуда: Драко понимал, что если он вновь станет носить рабочие мантии, Жамба воспримет это как свою победу…

— Ты еще не надумал у нас работать? – с надеждой спросил Майкл Хопкинс, когда покупки были оплачены и упакованы. – А то мне здесь совсем поговорить не с кем…

— Нет, пока останусь там, где работаю сейчас.

Юноша с трудом сдержал улыбку, представив себя охранником в магловском магазине.

— А жаль, — Майкл вздохнул, но тут же взял себя в руки. – И я очень рад, что твои ожоги быстро заживают. Два шрама – на лбу и подбородке — почти совсем исчезли, и лицо не такое… — он осекся, пытаясь подобрать необидное слово.

— Не такое свекольное? – Драко не терпел, когда его жалели. – А, по–моему, цвет ничуть не изменился!

— Ты не замечаешь, потому что каждый день смотришь на себя в зеркало, а краснота уменьшается медленно. Поверь, сейчас ты выглядишь гораздо лучше, чем в прошлый раз.

— А… руки? – ляпнул юноша, не подумав.

Майкл нахмурился и после короткой паузы сказал:

— А руки у тебя… не изменились…

Драко по достоинству оценил тактичность случайного знакомого: кулаки распухли еще сильнее, чем прежде, покрывавшая их корка стала намного толще, а странные беловатые пятнышки – заметнее. Впрочем, Фиск говорил, что от занятий боксом кулаки действительно распухают, да и целители не видели в этом никакой проблемы, так что ничего страшного вроде бы не происходило.

Или происходило?

Как минимум два–три раза в неделю юноша просыпался в своей кровати, точно зная, что только что был НЕ ЗДЕСЬ. ТАМ ничего плохого не случалось; наоборот, в снах Драко чувствовал себя очень хорошо, но его немного пугала яркость ночных грез, которые он совершенно не помнил. Юноша успокаивал себя тем, что никому не запрещено видеть яркие цветные сны, но тревога все равно оставалась где‑то в глубине души.

С каждым днем занятия, которые с легкой руки Сида все стали называть крышесносными, становились все агрессивнее и непредсказуемее. Крыши, стоило только на них ступить, то поднимались почти вертикально, то начинали быстро кружиться, сбрасывая студентов, а падения на тротуар становились все более болезненными. Теперь на занятиях боевки — «Д» травмировался не только Драко, но и остальные. Особенно плохо приходилось мускулистым здоровякам; впрочем, всем остальным тоже было несладко. Юноша не мог бы поручиться в этом, но ему все сильнее казалось, что с каждым из студентов крыши обращаются в соответствии с его уровнем физической подготовки.

Драко на всю жизнь запомнил, как флегматичный, невозмутимый громила Энди, войдя в раздевалку после очередного крышесносного занятия и падения на тротуар, рухнул на пол и тихо завыл, выплевывая сгустки крови. Остальные студенты, расталкивая друг друга, бросились к пострадавшему. Первыми успели Мартин и, как ни странно, Сэм. Они быстро осмотрели Энди.

— Ничего страшного, — быстро сказал сотрудник Отдела Тайн. – Сломано несколько ребер, одно из них, кажется, пробило легкое. Целительница это быстро залатает… Марти, Джо, вас Конфундусом ударили, что ли? Носилки где?

Парни быстро сотворили носилки, осторожно погрузили на них Энди и понесли к целительнице. К Мартину и Джо присоединились почти все остальные студенты боевки — «Д». Драко тоже хотел помочь, но его остановил Мартин:

— Ты, Малфой, сиди отдыхай! Кишка у тебя тонка носилки транспортировать! Еще гронешься по дороге в обморок, так и с тобой придется возиться!

Юноша вздрогнул и закусил губу, неприятно пораженный наглым тоном собеседника, но, поразмыслив, вынужден был признать, что Марти в чем‑то прав.

— Мистер Малфой, нам нужно торопиться! – быстро сказал Сэм. – Скоро начнутся занятия по боевой магии!

Вдвоем они вышли из кабинета и быстро зашагали по коридору.

— А откуда вы так хорошо разбираетесь в травмах, мистер Эпштейн? – удивился Драко, вспомнив недавние уверенные действия сотрудника Отдела Тайн.

— Так ведь война с Волдемортом недавно закончилась, мистер Малфой, — удивленно ответил тот. – Всех сотрудников Министерства, не принимавших участия в военных действиях, учили основам целительства. Я еще и успел в больнице Святого Мунго немного попрактиковаться…

— Я не могу понять одну вещь, мистер Эпштейн, — юноша пытался поточнее сформулировать возникшее у него странное ощущение. – Ладно, я на принудиловке и должен делать, что велят. Но остальные‑то свободны! Почему они позволяют Фиску так над собой издеваться?!

— Потому что им нравится жизнь, которую они ведут, мистер Малфой, — сказал задохлик так, словно это само собой подразумевалось. – Им любопытно проверить, на что они способны, понять, как долго они могут преодолевать боль, интересно заниматься тем, что не только в нашем, но и в магловском мире умеют немногие.

Драко потерял дар речи и не нашелся, что ответить.

Но даже страшная усталость и подспудное беспокойство не помешали юноше задуматься, чему студентов всех боевок учат на занятиях по магловедению. Преподавательница рассказывала ученикам о принципах работы электричества, систем связи, жизнеобеспечения и транспорта, а вторая половина учебника, до которой студенты еще не добрались, была посвящена магловскому оружию и структуре магловской армии… Впечатление складывалось вполне определенное.

Однажды Драко не выдержал и после очередного воскресного крышесносного занятия и обеда предложил Сэму прогуляться в парке, благо погода в сентябре была по–летнему теплой.

— Скажите, мистер Эпштейн, — юноша очень тщательно подбирал слова, — вы не задумывались, зачем мы изучаем столь специфические сферы жизни маглов? Можно подумать, Министерство готовится к войне с простецами!

— Мне не кажется, что цели Министерства именно таковы, мистер Малфой, — столь же осторожно ответил Сэм. — Но, увы, в нашей несовершенной жизни верна поговорка: «Хочешь мира – готовься к войне!»

Драко на мгновение потерял дар речи, а потом выпалил:

— Но как же так! Вы все осуждали Волдемрта за то, что он выступал против грязнокровок и маглов, а сами… — он замолчал, не находя слов.

— Видите ли, мистер Малфой, недоброй памяти Волдеморт намеревался УБИВАТЬ грязнокровок и маглов, а мы ИЗУЧАЕМ магловские обычаи на случай войны с ними. Согласитесь, это не одно и то же…

— Но ведь Волдеморта победили именно маглолюбцы! Или они врали?!

— Дело в том, мистер Малфой, что людям – всем людям – удобно жить в мире иллюзий. Волшебникам приятно думать, что маглы даже не подозревают об их существовании. Это внушает чародеям чувство безопасности и уверенность в своем превосходстве над прочими людьми. На самом же деле о нашем существовании знают очень многие: премьер–министр маглов, летчики и космонавты, которые видят с высоты скрытые от прочих простецов волшебные здания, родственники и друзья маглорожденных студентов Хогвартса, сотрудники спецслужб, расследующие преступления волшебников в магловском мире… Как видите, о чародеях известно великому множеству маглов, и нет ничего удивительного в том, что в числе посвященных в нашу тайну имеются высокопоставленные армейские чины и сотрудники внешней разведки. С их точки зрения, мы потенциально опасны, потому что, будучи гражданами Британской империи, не ощущаем себя ее частью, а подчиняемся собственному правительству и живем по своим законам, не принимая в расчет маглов.

При этом среди чародеев нечасто, но регулярно появляются уверенные в том, что простецов нужно просвещать или порабощать. В двадцатом веке, как ни парадоксально, нам еще повезло: и Грюндевальд, и Волдеморт открыто провозглашали свои цели, так что незадачливых властелинов мира было легко обнаружить и сравнительно несложно уничтожить. Вот в конце XIX века Невилл Сент–Клэр, в магловском мире известный под именем профессора Мориарти, действовал гораздо умнее и осторожнее. Он почти сумел тайно захватить контроль над магловской Британией, и разоблачить негодяя удалось благодаря нескольким случайностям и отчаянным усилиям двоих искателей приключений – чародея Альбуса Дамблдора и магла Артура Конан Дойла. Повезло нам тогда!

Юноша счел за лучшее промолчать: его родные и друзья восхищались Невиллом Сент–Клэром, считая его достонейшим наследником великих волшебников прошлого.

Эпштейн тем временем продолжал рассказ:

— С другой стороны, среди маглов немало таких, кто считают нас или исчадиями ада, заслуживающими уничтожения, или наместниками богов, которым нужно поклоняться. Кроме того, порой чародеи становятся преступниками и нарушают не только наши, но и магловские законы. Но еще более удивительно, что некоторые магловские криминальные структуры тоже знают о существовании волшебного мира и пытаются с помощью работающих на них магов и сквибов установить здесь свои порядки… В общем, все очень сложно, и распутать этот клубок в обозримом будущем не представляется возможным…

— Неужели Министерство магии мирится с таким положением вещей?!

— Можете мне поверить: и наше Министерство, и маглы очень недовольны сложившейся ситуацией, но понимают, что любые попытки резко изменить ее чреваты непредсказуемыми, но очевидно страшными последствиями. Толковых людей, к счастью, больше, чем идиотов, поэтому обе стороны считают, что худой мир лучше доброй ссоры. Пока и мы, и они ограничиваемся полумерами: наверняка в Министерстве Магии действуют шпионы простецов, а некоторые сотрудники высших сфер магловской власти поставляют информацию нам. Впрочем, это скорее хорошо, чем плохо: со стороны многое легче заметить, а очередной Темный властелин – хоть маг, хоть простец – сейчас никому не нужен.

— Я могу понять, почему маглы работают на нас: за деньги они готовы на все, — Драко не верил ушам, — но как волшебники, пусть и маглорожденные, могут сотрудничать с простецами?!

— Думаю, чародеи поставляют информацию маглам, потому что понимают, чем опасен захват волшебниками власти над магловской Британией. Печальный пример Болгарии открыл глаза многим. Там с 1825 года тайно правят чародеи. Сменяются номинальные властители и идеологии, а маги все еще используют простецов как марионеток, пытаясь не тем, так иным способом создать в Болгарии идеальный общественный строй. Печальные результаты этих усилий общеизвестны…

Юноша закусил губу: конечно, дела в Болгарии очень далеки от идеала, но чего еще ждать от дикарей–славян?! В просвещенной Британии все будет иначе!

— Кроме того, — вновь заговорил Эпштейн, — в магловских спецслужбах большинства стран мира существуют специальные отделы, изучающие сущность и свойства магии. В этих отделах чародеи тоже работают… В силу данных причин нет ничего удивительного в том, что многие мракоборцы изучают магловскую технику, как мирную, так и военную. Но подобные занятия ведутся не столько для того, чтобы начать войну, сколько ради прямо противоположной цели. Если каждая из сторон знает, что противник прекрасно осведомлен о ее сильных и слабых чертах, это гарантирует мир лучше, чем любые заверения и договоры правителей. Можете не сомневаться, мистер Малфой: воевать с маглами британским чародеям вряд ли когда‑нибудь придется! Так что наслаждайтесь мирной жизнью!

Драко потом часто вспоминал этот разговор. Эпштейн оказался прав лишь наполовину: война с маглами действительно не началась, но наслаждаться мирной жизнью волшебной Англии оставалось считанные дни…

* * *

Музыка, которую Драко слышит во сне, — это песня "Immigrant Song" группы "Led Zeppelin".

А этой главе и двум последующим хорошо подходит по настроению "Anybody There" группы "Rainbow".

На всякий случай напоминаю, что в рамках фикатона на Астробашне how сделала к этому фику иллюстрацию–коллаж. Посмотреть его и поделиться впечатлениями с автором вы можете здесь:

http://www.hpfiction.borda.ru/?1–15–30–00000007–000–0-0–1218735512

К фикатону я написала фик "Нарушая запреты", который потихоньку выкладываю на Хнете. Это не приквел "Выродка", а самостоятельная АУ, написанная в жанре флафф. Так что тех, кому "Выродок" нравится именно своей жесткостью, "Запреты" вряд ли порадуют, а всех остальных прошу любить и жаловаться!