Когда третьего января сразу после завтрака Драко увидел сову, к лапе которой был привязан огромный конверт с печатью Министерства, то нисколько не удивился. Более того, юноша заранее подготовился ко всем возможным последствиям такого послания.

Как и следовало ожидать, текст письма гласил:

Уважаемый мистер Малфой,

Настоятельно прошу Вас явиться сегодня в полдень в кабинет №312 для разъяснения некоторых вопросов.

А. Грегсон

Закончив чтение, Драко отправился на кухню и сказал эльфийке:

— Орти, если я не вернусь домой сегодня вечером к ужину и не предупрежу о том, что задерживаюсь, ты немедленно трансгрессируешь в больницу Святого Мунго миссис Малфой, не слушая возражений. Затем ты спросишь у целителей, сколько нужно денег, чтобы оплатить ее дальнейшее лечение до полного выздоровления, и немедленно – слышишь, немедленно! – передашь им всю сумму из этого Уменьшающего кошелька. Если сможешь, присмотри за домом – деньги бери из маленького сейфа на кухне. Когда мама вернется домой, передай ей, что средства на жизнь лежат в сейфе в кабинете отца; пароль прежний. Осмотреть тайник тоже не помешает…

— Сэр, случилась какая‑то беда?! – маленькое личико домовухи исказилось от тревоги. – Сэр, я вас очень прошу, если у вас возникли какие‑то проблемы, то, пожалуйста, обратитесь за помощью к вашему начальнику — мистеру Артуру Уизли! Он вас очень любит и непременно поможет!

— Если понадобится, я так и поступлю, Орти. Но ни в коем случае не забудь мои слова! До свидания!

— Я все запомнила, сэр! – эльфийка поклонилась. — До свидания, сэр!

Затем юноша, на собственном опыте успевший усвоить, что в отсутствие магии одежда простецов согревает лучше, надел джинсы, толстый свитер, подбитую мехом куртку и теплые магловские ботинки. В карман джинсов Драко убрал Уменьшающий мешок, куда еще вечером первого января сложил личные вещи, которые, возможно, не отберут при аресте. Завершив сборы, юноша, молча ругая себя за сентиментальность, быстро прошел по всем этажам. Он не знал, когда вновь увидит родной дом, и хотел на всякий случай проститься с ним.

Напоследок Драко зашел в фамильную сокровищницу – проверить, все ли из немногих уцелевших украшений лежат на своих местах. Не найдя никакого беспорядка, юноша уже повернулся к выходу, но, удивляясь сам себе, взял браслет, в котором ходил на недавний торжественный прием в Министерстве, и надел его. Сначала Драко сам удивился, зачем это сделал, — ведь любые украшения все равно отберут при аресте, — но, поразмыслив, понял, что поступил правильно. Когда высокородный волшебник является по вызову мракоборца, нарядившись очень модно (пусть и по–дурацки) и надев фамильные украшения, то очевидно, что ничего плохого для себя от посещения Министерства визитер не ждет… А если случится худшее – даже самые циничные мракоборцы не рискнут прикарманить майоратное украшение, защищенное очень древней и сильной магией. Так что после ареста владельца браслета это старинную безделушку, скорее всего, передадут миссис Малфой…

Обойдя дом, юноша попрощался с матерью, стараясь выглядеть веселым, а затем вышел из дома и трансгрессировал к входу в Министерство. Мыслей о побеге у Драко не было: он по–прежнему оставался на принудиловке, и его волшебная палочка была зарегистрирована Министерством. Кроме того, если подозреваемый сбежит, чиновники могут отыграться на его матери…

Огромный холл Министерства оказался непривычно и предсказуемо пуст. День сегодня был еще не рабочим, но стражи порядка, разумеется, трудятся без выходных и праздников…

Шагая по бесконечным коридорам третьего этажа, юноша позволил себе улыбнуться наивности Орти. «Ваш начальник Артур Уизли вас очень любит и непременно поможет!» Надо совершенно не знать нищеброда, чтобы ляпнуть такое!

Драко не знал, любит ли ублюдок Уизли своих многочисленных детей, но вполне мог это допустить. Однако отношение начальничка к подчиненным вообще и к нему самому в частности юноша мог охарактеризовать лишь определениями, по смыслу диаметрально противоположными слову «любовь»…

Впрочем, поразмыслив, Драко решил, что это не так плохо. Вот если бы начальничек воспылал неземной страстью к своему подчиненному – тогда действительно начался бы кошмар! В отличие от высокородного Лайонела Кэрригана, ублюдок Уизли, объяснений не понимает! Представив, как нищеброд признается ему в любви, а затем немедленно переходит к наступательным действиям, юноша хмыкнул, радуясь, что хоть эта напасть его миновала.

Перед входом в кабинет №312 Драко выпрямил спину и нацепил на лицо самое надменное выражение. Чем бы ни закончился этот визит, министерские не увидят страха высокородного наследника Малфоев и Блэков!

— Добрый день! Меня вызвал мистер Грегсон…

— Да–да, мистер Малфой, проходите! – совершенно лысый человек, сидевший за заваленным бумагами большим столом, энергично закивал. – Присаживайтесь, пожалуйста! Я Алкид Грегсон, и причина моего приглашения столь же радостна для вас, сколь, боюсь, и печальна… Мистер Малфой, не затруднит ли вас объяснить, когда и при каких обстоятельствах вашей семьей были утрачены эти вещи?

Мракоборец взял с полки Уменьшающий мешок и высыпал его содержимое на стол. Юноша без особого удивления увидел украшения, некогда отданные Октавию Трэммеллу. Конечно, на столе у мракоборца сейчас лежало чуть меньше трети полученных Затейником фамильных драгоценностей, но майоратные вещи, защищенные особыми заклятьями, невозможно не узнать.

Грегсон молчал, внимательно глядя на собеседника. Драко собрался с силами и очень удивленно воскликнул:

— Да, это действительно наши фамильные ценности! Как же они к вам попали?!

— А как и когда они покинули ваш дом, мистер Малфой?

— Я пожертвовал их сотруднице благотворительного фонда – мисс Мелиссе Стивенсон. Это очень милая, приветливая девушка! Она собирала деньги на помощь осиротевшим во время последней войны детям и так ярко рассказывала об их страданиях, что невозможно было не помочь малышам!

Эту байку юноша сочинил после внимательного прочтения статей о Затейнике, опубликованных в «Ежедневном пророке». Свою историю Драко постарался сделать двухслойной – если мракоборец не поверит неожиданной доброте условно–досрочника, то, возможно, мальчишка, осыпавший подарками случайную подружку, покажется более убедительным.

— И когда же вы познакомились с мисс…

— С мисс Стивенсон я познакомился в середине февраля в баре «Веселый полтергейст»… или нет, в «Хромом фестрале»! А, может быть, в «Подвязке бэнши»? Увы, не могу вспомнить точно… Я тогда посещал многие бары, а мисс Стивенсон как раз зашла в один из них выпить чашку кофе по окончании рабочего дня!

— А вы тогда только–только вышли из тюрьмы, мистер Малфой? – на тонких губах Грегсона появилась легкая улыбка.

— Да, вы совершенно правы!

Юноша, глядя в глаза собеседнику, вспоминал действительно встреченную в первый вечер на воле девушку, стараясь, чтобы ни ее лицо, ни интерьеры бара Грегсон не увидел.

— Вы виделись с мисс Стивенсон только один раз?

— Нет, раз пять или шесть… Фамильные драгоценности я пожертвовал в ее благотворительный фонд во время нашей третьей встречи, — теперь нужно было смутиться. – Боюсь, когда мисс Стивенсон поняла, что я больше ничем не могу помочь сиротам, она потеряла ко мне интерес…

— Давно вы виделись в последний раз?

— Чуть меньше года назад – во время нашей последней встречи! С тех пор мы больше не виделись… А что случилось? Неужели мисс Стивенсон попала в беду?!

— До некоторой степени это так. Пожалуйста, посмотрите на эти фотографии, мистер Малфой! Вы ни на одной из них не узнаете мисс Стивенсон?

Внимательно рассмотрев снимки, он покачал головой:

— Нет, мисс Стивенсон гораздо красивее! Она высокая голубоглазая блондинка лет двадцати двух – двадцати трех… А что все‑таки с ней случилось?

— Неужели вы не читаете газет, мистер Малфой? – быстро и очень жестко спросил мракоборец. – Половина статей сейчас посвящена хитрым аферам Затейника, который обманом выманивал у волшебников ценности и деньги!

— Мисс Стивенсон не может иметь отношение к этому презренному негодяю! — отчеканил Драко в своем лучшем стиле Оскорбленного Высокородного Волшебника. – Она очень серьезная и… ответственная девушка!

— Безответственных Затейник не вербовал! – хмыкнул Грегсон. – Кстати, как назывался благотворительный фонд, в котором, по ее словам, работала мисс Стивенсон?

— Увы, не помню! С тех пор прошло столько времени…

— А документы, удостоверяющие ваше пожертвование, мисс Стивенсон вам выдала?

— Да, разумеется! Но когда я ушел в Туннели, за домом присматривала эльфийка Орти. Наняли мы ее недавно, порядков в нашем доме она не знает, так что, вернувшись домой, я не нашел и половины нужных мне деловых бумаг – Орти выбросила их за ненадобностью!

— Не лгите, мистер Малфой! – отчеканил мракоборец без гнева, но внушительно. – Даже если вы говорите правду, мисс Стивенсон не могла оставить вам никаких бумаг, поскольку вы не имели права отдавать майоратное имущество людям, не являющимся вашими прямыми наследниками!

Вот тут требовалось сыграть максимально точно, и юноша негромко ответил, твердо глядя собеседнику в глаза:

— Вы совершенно правы, сэр! Вот только не знаю, как вам, а мне тяжело смотреть на теперешнюю жизнь вдов и сирот! И если я мог хоть как‑то облегчить их участь…

— Но Министерство помогает тем, кто остался без кормильца!

— Да неужели?! – очень вежливо удивился Драко.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Грегсон хмыкнул и со вздохом сказал:

— Как же я устал от этих высокородных! Все у них не как у людей! Скрывают добрые поступки, хвастаются пороками… Невозможно понять, когда эти люди говорят серьезно, а когда придуриваются…

— А мы теперь все время придуриваемся, сэр, — спокойно ответил Драко. – В нынешнее интересное время нам, выродкам, ничего иного не остается…

— Спасибо за информацию, мистер Малфой! – язвительно заметил мракоборец. – А теперь прошу вас временно прервать ваше любимое занятие и выслушать меня очень внимательно. Всем этим вашим танцам–ариям я не верю ни на кнат! Но Затейник и в самом деле собирал ценности как у тех, кто разделял его взгляды, так и у тех, кто желал помочь несчастным вдовам, сиротам, домовикам и пушистикам! И разбираться, кто из дарителей есть ху, нам придется долго. Рискну предположить, что если бы ваш двоюродный дядя вас действительно завербовал, то не стал бы так явно подставлять: ваша ценность как шпиона в Министерстве намного превышает стоимость всех этих побрякушек! Кроме того, о вас очень хорошо отзываются все, кто встречался с вами в Туннелях, да и Артур Уизли говорит, что вы полностью избавились от заблуждений юности и честным трудом стремитесь искупить свою вину…

Юноша почувствовал, что не может дышать: неужели мерзкий нищеброд действительно считает, что полностью втоптал в грязь строптивого подчиненного?!

— Я, конечно, очень благодарен мистеру Уизли за столь лестное мнение обо мне, — он сжал руки в кулаки и отчаянно старался не сорваться на крик, — но не уверен, что он может судить о моих взглядах на мир! Все‑таки мистер Уизли – мой начальник, а не отец и не возлюбленная!

Грегсон вдруг закрыл лицо руками, а плечи его странно затряслись. Драко сначала решил, что собеседник отчего‑то зарыдал, но вдруг понял, что тот смеется. Это было настолько дико, что юноша потерял дар речи.

Мракоборец оторвал руки от лица и хохотал еще несколько минут, всхлипывая и утирая слезы носовым платком. Отсмеявшись и высморкавшись, Грегсон сказал еще слегка дрожащим голосом:

— Я, конечно, всегда знал, что Арти Уизли очень терпеливый человек, но теперь думаю, что он просто святой! Если бы вы работали под моим руководством, мистер Малфой, то я убил бы вас уже через пару дней, и суд меня бы непременно оправдал!

— Боюсь, сэр, если бы вы работали под руководством Артура Уизли, то убили его уже в первый рабочий день, и суд вряд ли вас оправдал бы, особенно если бы вы были условно–досрочником на принудиловке, — Драко так устал, что сил притворяться уже не было.

— Все может быть, мистер Малфой! – мракоборец издал звук, слегка напоминающий лошадиное ржание, а потом сказал серьезно: — Ладно, мистер Малфой, на сегодня разговор окончен! Подписывайте эти бумаги, забирайте вещи и катитесь отсюда куда подальше, пока я не передумал!

— Какие вещи, сэр? – Драко немного растерялся от резкой смены тона.

— Фамильные драгоценности, которые обманом выманила у вас одна из сообщниц Регула Блэка, именовавшая себя Мелиссой Стивенсон.

Лежащее на столе Самопишущее перо взлетело в воздух и принялось заполнять бланк.

— Вы мне драгоценности навсегда отдаете? – решил еще раз уточнить юноша.

— Разумеется, мистер Малфой! Нам чужого не нужно!

Драко понимал, что в этом соблазнительном предложении вполне может заключаться какой‑то подвох, но не видел способа отказаться. Когда чернила на пергаменте высохли, юноша взял перо и расписался, не забыв проверить соответствие описи драгоценностей количеству лежащих на столе вещей, потом собрал украшения в Уменьшающий мешок и, попрощавшись с Грегсоном, покинул кабинет.

Шагая по коридорам к лифту, Драко в любую секунду ждал, что откроется одна из многочисленных дверей, мимо которых он проходил, и из нее выйдут мракоборцы с ордером на его арест. Однако возвращение домой прошло без приключений.

Оказавшись у себя, юноша сначала, даже не сняв теплую мантию, зашел на кухню и успокоил Орти, уточнив, однако, что в случае неожиданностей нужно действовать в соответствии с прежними указаниями. Затем Драко спрятал Уменьшающий мешок с драгоценностями в фамильный сейф, а потом чуть ли не бегом добрался до своей спальни, наложил на стены Заглушающие заклятия и начал методично швырять в стены все вещи, попадавшиеся ему под руку, сопровождая свои действия очень грязными ругательствами.

Когда все, что можно было бросить, с громким стуком ударилось о стены, а силы иссякли, юноша упал на кровать и разрыдался впервые за долгое время. Драко точно знал, что его даже в самые страшные месяцы, прожитые в ставке Темного Лорда, нечасто насиловали так же жестоко, как это только что сделал человек с неприметной внешностью и дурацкой фамилией Грегсон. Этот безукоризненно вежливый мракоборец, ни разу не повысивший голоса на собеседника и ни секунды не использовавший легилименцию, отымел его настолько безжалостно, что Драко выл в голос от стыда и унижения.

На следующее утро, проводив Нарциссу в больницу Святого Мунго продолжать лечение, юноша отправился в Министерство, горячо надеясь, что вчера вел себя как обычно и мама ничего не заподозрила. На работу (точнее, на урок к начальничку) он шел с тяжелым сердцем, но, как и вчера, надетый на счастье браслет слегка холодил запястье, придавая уверенности.

Однако, к бесконечному удивлению Драко, практически впервые утреннее занятие оказалось невероятно приятным. Было даже странно, почему раньше лишь с огромным трудом получалось пользоваться силой, которой в этом зале так много, и разложена она, словно мороженое в кафе Флориана Фортескью – бери не хочу!

Манекенов, руководимых нищебродом, юноша разметал буквально несколькими движениями палочки и с трудом удержался, чтобы не завопить от радости, словно на стадионе Хогвартса после победы Слизерина. Взяв себя в руки и придав лицу скромно–вежливое выражение, Драко обернулся к ублюдку Уизли, предвкушая его смущение и растерянность.

Однако начальничек, как ни странно, выглядел довольным, словно гигантский кальмар, нажравшийся принесенной Хагридом рыбы. Сыто ухмыльнувшись, нищеброд лениво протянул:

— Я всегда говорил, что нужда – лучший учитель! Да, в Туннелях Линий Силы нет, и приходится тянуть отовсюду по крошкам! Почувствовали разницу, мистер Малфой?!

Юноша, растерянный такой странной реакцией, нашел в себе силы лишь кивнуть. Ублюдок Уизли растянул губы в улыбке и без предупреждения снова бросил манекенов в бой.

Когда Драко без малейших усилий отбил пятую атаку, недоумевая, отчего раньше это казалось таким сложным, начальничек торжественно заявил:

— Что ж, мистер Малфой, работу с Линиями Силы вы освоили! Теперь приступаем ко второму этапу обучения! С одной стороны, прервать контакт с горой драже Берти Боттса гораздо сложнее, чем со своенравной энергией, которая не хочет тебе помогать, так что теперь ваше положение намного опаснее, чем прежде. А с другой стороны, сегодня вы побеждали исключительно за счет перевеса в силе! Вы моложе меня и здоровее, а манекенов я к вам посылал толпой, и действовали они без плана и строя. С завтрашнего дня вы будете сражаться с регулярной армией, действующей по всем законам стратегии и тактики! Тогда и посмотрим, кто кого! А пока… — нищеброд подошел к входной двери и взмахнул палочкой: — Можете приступать к мытью полов! Силу тяжести в этом зале я значительно увеличил с помощью заклятия, так что сейчас вам даже ноги передвигать будет трудновато, а не только энергию из Линий Силы качать! И я непременно предупрежу Джеффри, чтобы он вас сегодня как следует погонял!

— Если мистер Фиск решит меня погонять сильнее, чем обычно, — ответил юноша, медленно–медленно подходя к углу, где стояло ведро и тряпка, — боюсь, я просто упаду в зале без сил и не смогу подняться… — даже шевелить губами и челюстью было очень тяжело.

— Ничего страшного, мистер Малфой! – жизнерадостно отозвался ублюдок Уизли. – Такое порой на занятиях у Джеффри случалось. Обычно он в подобных ситуациях приказывает остальным ученикам кидать в лежащего разнообразные небольшие, но тяжелые предметы, в результате чего усталость у обессиленного как рукой снимает!

— Охотно верю, — пробормотал Драко сквозь зубы. Он чувствовал себя так, словно к ногам привязали по тяжеленной гире, похожей на те, что приходилось поднимать на занятиях у Фиска.

— Кстати, о вере, — продолжил начальничек, не меняя тона. – Я говорил с Алкидом Грегсоном, и у меня сложилось впечатление, что вы смогли его убедить.

Эта фамилия заставила юношу вздрогнуть. Он постарался овладеть собой, но не смог: ненависть захлестнула его с головой.

— Насколько я понял, общение с Алом не доставило вам особого удовольствия, мистер Малфой? – быстро спросил нищеброд. – О, можете не отвечать, все и так видно! Глупость, конечно, несусветная, но вполне понятная: в девятнадцать лет все считают себя центром Вселенной!

— Что вы имеете в виду, сэр? – Драко положил тяжеленную тряпку на пол, выпрямился и постарался произнести эти слова как можно более отчетливо.

— Всего лишь то, что Ал вовсе не собирался вас намеренно оскорблять или унижать! Просто ему и его коллегам нужно за очень короткий срок побеседовать со всеми, кто имеет какое‑то отношение к Затейнику, — а таких людей, между прочим, многие сотни! И есть среди них те, кто и в самом деле думал, что помогает вдовам и сиротам, но имеются и такие, как миссис Армитидж – милейшая старушка, которая щедро жертвовала магловским больницам и роддомам и часто там бывала, поскольку по зову сердца занималась поставкой Затейнику нового материала для создания инфери! И разобраться во всем нужно очень быстро: день промедления, возможно, заберет чью‑то жизнь. Так что на экивоки–поклоны–приседания и прочие манеры у мракоборцев нет времени!

— А почему я должен вам верить, сэр?! – спросил юноша тихо и зло. – Что, если миссис Армитидж повинна лишь в том, что не выдержала обращение без манер и экивоков и потеряла самообладание?! Мне‑то не привыкать, я в тюрьме сидел, а неподготовленного человека поведение мистера Грегсона потрясет до глубины души!

— Вы можете посмотреть материалы дела миссис Армитидж, мистер Малфой! Допуск я вам оформлю… А пока подумайте о том, что Затейник очень охотно обращался за помощью к волшебникам из высокородных и просто богатых семей. Проще всего мракоборцам было бы арестовать всех, чьи вещи нашли в логове этого ублюдка, и обвинить в причастности к его заговору! Выбить можно любые показания, не так ли?! Представляете, какой роскошный судебный процесс получился бы?! Но вместо этого мракоборцы каждый день, включая выходные и праздники, приходят на службу и разговаривают, разговаривают, разговаривают с людьми, любой из которых может оказаться опаснейшим преступником!

— Насколько я понимаю, сэр, мракоборцы просто выполняют свою работу! И я должен ими восхищаться за то, что они ведут себя как порядочные люди?!

— Не должны, мистер Малфой! Но и ненавидеть тех, кто не желает зла невиновным, тоже не стоит… Вернитесь, пожалуйста, к мытью полов и работайте поэнергичнее, иначе я увеличу силу тяжести! И вот еще что… — ублюдок Уизли смущенно кашлянул. — Мистер Малфой, если у вас возникнут какие‑то проблемы, — пожалуйста, обращайтесь ко мне! Я перед вами по–прежнему в долгу и постараюсь сделать для вас все, что в моих силах!

— Донеси на себя сам, не нагружай работой своих лучших друзей?! – хмыкнул Драко, натирая проклятой тяжеленной тряпкой проклятый пол.

— Вы читали Курта Фогеля? – начальничек явно удивился.

— У нас дома есть «Учебник начинающего доносчика» с его автографом, — эту книгу юноша нашел в библиотеке, когда разыскивал сведения о гоблинской бухгалтерии, и провел за чтением несколько приятных вечеров. – Мой прадедушка Лео на своем самолете вывез Фогеля из Германии в 1931 году…

К удивлению юноши, нищеброд заметно смутился:

— Да, я, разумеется, слышал о Лео Малфое и знаю, кем он вам приходится… Только очень уж трудно представить, что он отец Абраксаса, дедушка Люциуса и ваш прадед…

— Прадедушка проводил в Европе все свободное от ведения дел время не в последнюю очередь потому, что не ладил со своей женой Изабеллой. Сына он практически не видел…

Весь высший свет волшебной Британии знал, что немногие родичи испытывают друг к другу столь же далекие от приязни чувства, как обожающий приключения и очень удачливый в бизнесе Лео Малфой и его сын, яростно преданный традициям и столь же успешный в делах Абраксас Малфой. Ублюдку Уизли, отпрыску одной из самых высокородных семей страны, это тоже наверняка было известно, так что Драко не видел причин скрывать правду.

— Да, отношения разных поколений – штука непростая! Но, мистер Малфой, ситуация, в которой находитесь вы, не имеет ничего общего с «Пособием начинающего доносчика». Иногда очень важно, забыв о гордыне, обратиться за помощью! Повторяю со всей ответственностью: при необходимости я сделаю для вас все от меня зависящее… – выждав недолгую паузу, начальничек торжественно сказал: — Но если в данный момент вам нечего мне сказать, то поговорим лучше о приятном! Мистер Малфой, если вы и дальше так же лихо станете использовать Линии Силы, то через месяц–два вас, наверное, пригласят на Долгий Танец.

— Куда?! – юноша сначала не поверил ушам, а потом – глазам: лицо нищеброда осветилось изнутри так ярко, словно в голове у него зажглась палочка с Люмосом.

— Простите, мистер Малфой, это местный жаргон! Вы не задумывались, как был создан тренировочный зал, где мы сейчас находимся, откуда здесь взялись Линии Силы? Архитекторы пытались создать нечто похожее на Выручай–комнату, но так и не смогли понять, откуда она черпает энергию для всех своих преобразований. Не знаю, хорошо это или плохо, но Основатели унесли с собой немало тайн, и при возведении здания Министерства многое пришлось придумывать заново. Линии Силы в тренировочном зале нужны самые разные, и потому еще во время его строительства всем желающим разрешалось приходить сюда, чтобы поделиться своей энергией. Со временем правила ужесточились и обросли традициями; теперь пожертвовать немного собственной силы и тем самым сохранить ее на века позволяется лишь сотрудникам Министерства и самым почетным гостям. Эту церемонию называют Долгим Танцем, и мракоборцы проводят ее каждое новолуние с одиннадцати вечера до часа ночи. Приглашенные собираются здесь, поют, танцуют, творят всякое несерьезное волшебство – кто как может, кто что умеет… Может показаться, что Долгий Танец выглядит глупо, но, поверьте, это не так!

— Вы часто бываете на Долгом Танце, сэр?

— Бывал, мистер Малфой! К сожалению, после ухода из Летучего отряда меня по состоянию здоровья не берут в Танец… Но вы молоды, сильны, практически восстановились после ожогов, и целители не видят препятствий для вашего допуска.

У ублюдка Уизли был такой вид, словно он сообщал подчиненному о свалившемся на него огромном наследстве. Драко еще раз добросовестно попытался представить, как в этом зале несколько десятков мужиков поют, танцуют и творят мелкую магию, — и снова не понял энтузиазма начальничка.

— А чем все это заканчивается, сэр? – спросил юноша осторожно, представляя себе грандиозную попойку, или особо разнузданную групповуху, или и то, и другое сразу. – То есть что делают мракоборцы, когда Долгий Танец завершается?

Нищеброд вышел из блаженного транса и с интересом взглянул на подчиненного:

— Обычно после церемонии ни на что больше не остается сил, мистер Малфой, так что все тихо–мирно расползаются по домам! Я понимаю, что бестолково объясняю, но когда во время Долгого Танца отдаешь энергию Линиям Силы, то чувствуешь себя… единым целым со всеми присутствующими – многоголовым, многоруким и многоногим существом! Это совершенно особенное, невероятное и неповторимое чувство! Оно немного похоже на то, что испытываешь в связке, но таких больших связок не бывает… Чарли рассказывал, что во время гона и в тот момент, когда из яиц вылупляются детеныши, драконы становятся очень беспокойными и пытаются вырваться из клеток. Чтобы удержать своих подопечных, драконоводы встают в круг и по несколько часов подряд творят заклинания, усиливающие защиту клеток и заповедника. Сын считает именно это нелегкое время самым лучшим в своей работе, и я его понимаю…

— Эрге–канн – со–единство, иначе на этом языке сказать нельзя, — действительно самая прекрасная вещь во всех мирах…

— Что вы имеете в виду, мистер Малфой? – удивленно спросил ублюдок Уизли.

— Не знаю, — Драко удивился даже сильнее, чем собеседник. – Само как‑то вырвалось… Это, наверное, от напряжения из‑за излишней силы тяжести… — смутившись, юноша постарался сменить тему разговора: — Вы говорили, что участвовали в Долгом Танце, сэр. А вы обращали внимание, каким именно Линиям отдавали свою энергию?

— Разумеется, мистер Малфой! Я ничего для этого не делал специально, но всегда делился силой вот с ней, — начальничек указал на толстый, посверкивающий искрами рыжий канат, расположившийся неподалеку от потолка.

Едва взглянув на указанную Линию Силы, Драко понял, что никогда не смог бы воспользоваться ею, порадовался, что так сильно отличается от нищеброда и немедленно поделился с ним своими чувствами.

— Что ж, мистер Малфой, надеюсь, эта линия поможет кому‑то еще! – хмыкнул ублюдок Уизли. – И двигайтесь, пожалуйста, побыстрее!

Продолжая натирать каменно тяжелой тряпкой проклятый пол, юноша задумался, сколько времени еще придется терпеть эту каторгу, и вдруг вспомнил одно немаловажное обстоятельство.

— Боюсь, сэр, что мне не доведется участвовать в Долгом Танце, — сказал он с тщательно скрываемым удовольствием. – В середине марта моя принудиловка закончится, и я уволюсь из Министерства…

На мгновение в зале стало тихо, а потом начальничек хмыкнул:

— Действительно, мистер Малфой, как же я мог забыть! Что ж, насильно удерживать вас в Министерстве никто не будет, если вы за оставшееся время принудиловки не совершите ничего противозаконного. Впрочем, если вы нарушите правила условно–досрочного освобождения, то, скорее всего, отправитесь в тюрьму, а не продолжите работу здесь. Однако такой исход событий кажется мне маловероятным: большую часть принудиловки вы вели себя благоразумно, так что вряд ли за оставшиеся два с лишним месяца наделаете глупостей…

Мысль о том, что до конца ненавистного наказания осталось совсем недолго, была совершенно невероятной. Весь этот бесконечный год Драко казалось, что принудиловка не закончится никогда, а теперь выяснилось, что уже через два с половиной месяца можно будет забыть как страшный сон и нищеброда, и кофе, и мытье полов, и мерзкого Песика, и боевку — «Д»… Разумеется, невозможно полностью вычеркнуть из памяти тринадцать месяцев жизни, но перестать зависеть от Министерства – это все равно прекрасно! Юноша поразился, что не чувствует радости; впрочем, в этом зале и с тряпкой в руках грядущая свобода казалась абсолютно нереальной…

Когда Драко после завтрака спустился в свой кабинет, остальные обитатели Зверинца были уже в сборе. Все они, за исключением ублюдка Уизли и Тедди, пришли на работу в джинсах, свитерах и куртках. Увидев сослуживцев, юноша смутился: он и сам, совершенно не задумываясь о своих действиях, оделся на службу по–магловски, и такое единодушие с коллегами ему не понравилось.

Отправляясь на работу, Драко беспокоился, как поведет себя Лайонел, но тот держался так же отстраненно–дружелюбно, как и обычно.

Поздоровавшись со всеми, юноша подошел к начальничку и сказал, с безукоризненно аристократическим произношением выговаривая слова:

— Сэр, надеюсь, я не опоздал? Мне было бы очень неприятно, если бы из‑за меня вы не получили вовремя свой утренний кофе! Не волнуйтесь, я сейчас его принесу!

В кабинете немедленно воцарилась тишина; все присутствующие с интересом взглянули на Уизли и Малфоя.

На мгновение Драко показалось, что нищеброд сейчас его ударит, но тот справился с собой и с таким же безупречным произношением ответил:

— Благодарю вас, мистер Малфой! Вы очень любезны! Думаю, настала пора несколько изменить мой приказ. Впредь утром вы будете приносить одну чашку кофе мне, а дальше каждый час станете доставлять чай всем здесь присутствующим.

— Да ни за… — возмущенный возглас юноши утонул в диком вопле Шона:

— Не хочу я, чтобы Малфой мне что‑то носил! Он ведь Пожиратель – еще подсыплет что‑нибудь в чашку! Вряд ли он отравит нас насмерть – дыхалки не хватит, — но искать противоядие от мелких недомоганий я тоже не хочу! Я сюда работать прихожу и в боевке заниматься, а не по целителям бегать! И вообще, не доверяю я выр…

Начальничек закашлял так выразительно, что ему позавидовала бы сама Амбридж. Песик вдруг покраснел до ушей, закрыл рот руками и невнятно пробормотал:

— Ой, я не хотел… Оно само… случайно… вылетело…

— Так уж и быть, мистер Бартлетт, — сурово заявил нищеброд, — по случаю первого рабочего дня после долгих праздников оставлю ваши слова безнаказанными. Но запомните: если они еще хотя бы раз случайно вылетят, то так просто вы не отделаетесь!

— И что же будет, если это повторится? – не выдержал Драко.

— Я лично вымою рот с мылом тому, у кого они вылетят, — дружелюбно ответил ублюдок Уизли.

— Но я все равно не хочу, чтобы Малфой мне что‑то носил! – выпалил Шон смущенно, но очень решительно.

— Если меня заинтересует ваше мнение, мистер Бартлетт, то я вас о нем спрошу, — ласково произнес начальничек. – А теперь вернемся к вам, мистер Малфой. Так вы согласны выполнять мой приказ?

Юноша стиснул руки в кулаки, выпрямился и ответил, стараясь, чтобы голос звучал твердо:

— Нет, сэр! Носить Зверинцу чай я не буду! Как‑никак, вы мой начальник, и я обязан вам жизнью. Но я здесь не домовик и даже не стажер!

— Мистер Малфой, «домовик» — не менее бранное слово, чем «выродок», — мягко сказал нищеброд. – Впредь любому, кто произнесет его в моем присутствии, я тоже вымою рот с мылом! И не кажется ли вам странным, мистер Малфой, что некоторые мои приказы вы выполнять согласны, а некоторые – нет? По–моему, обычно подчиненные так себя не ведут, а уж условно–досрочники – тем более!

Драко раскрыл рот, подыскивая подходящий ответ, но ублюдок Уизли заговорил снова:

— Предлагаю вам сделку, мистер Малфой! Я не буду приказывать вам носить чай Зверинцу, а вы перестанете носить мне кофе! Договорились?!

Юноша еще немного подумал. Сразу после Туннелей начинать новую войну с начальничком не хотелось, вышагивать километры по коридорам – тоже. Поэтому Драко церемонно кивнул, вежливо ответил:

— Договорились, сэр! – и вернулся к своему столу.

— А просто отменить свой приказ ты не мог, Арти? – спросил Тедди, не понижая голос.

— Начальство никогда не отменяет своих приказов, — так же громко ответил нищеброд, — это признак слабости! Кроме того, в данном случае, боюсь, мистер Малфой тоже мог проявить непослушание…

Юноша, успевший к этому времени удобно устроиться на стуле, вполголоса выругался сквозь зубы. День начинался так дурацки, что и от занятий в боевке — «Д» ничего хорошего ждать не приходилось.

Шагая по коридорам в кабинет №394, где проходили уроки Кулака, Драко заметил, что большинство служащих Министерства одеты по–магловски. В мантиях были лишь очень пожилые люди, да ласковая обслуга по–прежнему сохраняла верность своим пестрым нарядам.

Как и следовало ожидать, Энтони Гольдфарб не явился на занятия к Фиску, а все остальные студенты боевки — «Д» пришли. На некоторых лицах появились шрамы, но в целом никто особенно не пострадал. К изумлению юноши, одногруппники приветствовали его очень дружелюбно. Сначала Драко насторожился, ожидая подвоха, но быстро понял, что студенты боевки — «Д» действительно рады встрече.

Кулак, естественно, этих чувств не разделял.

— Доброе утро! – как и следовало ожидать, ни в лице, ни в голосе Фиска не было ни малейшей приветливости. – Не сомневаюсь, за прошедшие месяцы – особенно за дни праздников – вы все разболтались, обленились и потеряли форму.

— Да уж! – с энтузиазмом подхватил Сид Кречтон. – Разжирели мы в Туннелях, сутки напролет там ели, ели пудинг, ростбиф, кнели и уж не влезаем в двери!

— Действительно, разболтались! – довольно хмыкнул Кулак. – Сид, ты сегодня сделаешь пятьдесят штрафных отжиманий!

Всех студентов боевки передернуло: полсотни отжиманий даже для тренированного человека были штрафом немаленьким.

— Ничего, — тем временем продолжал Фиск, — я это скоро исправлю! В июне вы все отправитесь проходить стажировку в соответствующем магловском подразделении охраны правопорядка. Я не хочу стыдиться своих учеников и уверен, что мне не придется испытывать это неприятное чувство!

— Сэр, — осторожно сказал юноша, — я не буду проходить стажировку у маглов!

— Да неужели, мистер Малфой?! – очень вежливо удивился Кулак.

— В середине марта моя принудиловка завершится, и после ее окончания я уволюсь из Министерства.

— Что ж, вольному воля, как говорится! Не сомневаюсь, мистер Малфой, с вашим опытом работы вы без проблем найдете себе место не только телохранителя, но и начальника службы безопасности у какого‑нибудь богатого человека…

Драко чуть не брякнул: «Только этого не хватало!» — но вовремя спохватился и промолчал.

— Но пока вы остаетесь студентом боевки — «Д» со всеми вытекающими отсюда последствиями, — ласково продолжил Фиск, — и, раз уж вы были столь любезны, что сообщили мне о своих планах, мистер Малфой, я постараюсь выполнить свой долг педагога и вбить в вас хотя бы часть тех знаний и умений, которые все ваши соученики получат у маглов. Для начала я начисляю вам тридцать штрафных отжиманий и прошу вечером явиться на дополнительные занятия. Кстати, сегодня я посмотрю, во что вы все превратились за месяцы безделья, а завтра мы займемся боксом всерьез, и вы, мистер Малфой, будете драться против Тони Гольдфарба. А пока… Все побежали!

Как и следовало ожидать, после урока у Кулака тело болело немногим меньше, чем после Круциатуса, зато занятия у Корвина Флэннери оказались очень приятными. Теперь и в помещении, где шли уроки боевой магии, юноша замечал Линии Силы. Конечно, здесь их было гораздо меньше, выглядели они намного тоньше, и пользоваться ими оказалось значительно сложнее, чем в зале, где проходили занятия ублюдка Уизли. Однако и эти тоненькие, едва пульсирующие веревочки оказались очень приличным подспорьем, так что Драко даже немного отдохнул после кошмарных истязаний Кулака.

Корвин, обычно молчаливый и сдержанный, после окончания урока сказал с торжествующей улыбкой:

— Я рад, что вы наконец‑то разобрались, в чем смысл наших занятий, мистер Малфой! Вы сегодня очень неплохо поработали. Да, боевой опыт – штука неоценимая!

— Честно говоря, сэр, я многое отдал бы за то, чтобы такого опыта у меня не было!

— Увы, мистер Малфой! – Флэннери сразу посерьезнел. – Многие политики обещали людям вечный мир, и ни одно из обещаний исполнено не было. А в Туннелях вы вели себя очень достойно и не посрамили честь своих предков!

В первую минуту юноша задохнулся от смущения, но потом одернул себя: что этот нищеброд знает о чести Малфоев и Блэков? Да ничего! А потому и похвалы его не имеют ни малейшего значения!

Зато преподавательница магловедения, как и Фиск, начала урок с угроз:

— Последние три с лишним месяца вы были вынуждены пропускать наши занятия, но летнюю практику в магловском подразделении охраны правопорядка никто не отменит! Так что, любезные мои, учиться вам придется почти вдвое быстрее, чем раньше! Советую не лениться; впрочем, тех, кто не пожелает прислушаться к моим кротким увещеваниям, я отправлю отрабатывать штрафы к Джеффри! Да, мистер Малфой, это и вас касается, причем особенно сильно, раз уж вы не будете проходить практику! Итак, записываем название темы: «Основные принципы действия и виды огнестрельного оружия»…

К счастью, в тот день целевых выездов не было, и после обеда Драко немного подремал на рабочем месте, готовясь к вечерним занятиям у Кулака. Предчувствия не обманули юношу: домой он добирался на «Ночном рыцаре», поскольку сил ни на трансгрессию, ни даже на пользование летучим порохом не осталось.

Вернувшись, Драко обнаружил в кухне сову, которая принесла два письма из Хогвартса. Директор Макгонагалл спрашивала, намерен ли мистер Малфой продолжать обучение в этом учебном году и сдавать в июне Л. И. Р. О. Х. ВО. СТ. ы, и если да, то в каких консультациях нуждается. Выругавшись сквозь зубы, юноша написал в ответ, что постарается пройти программу седьмого курса до начала экзаменов, пока ни в чем не нуждается, но непременно обратится за помощью, если таковая потребуется.

А мерзкий Поттер в своем послании нагло заявлял, что понимает нынешний уровень занятости мистера Малфоя, однако очень просит его не забывать о полученном приглашении выступить перед студентами Хогвартса, что вполне можно будет сделать во время сдачи Л. И. Р. О.Х. ВО. СТ. ов или сразу по окончании экзаменов. Выругавшись громче и изобретательнее, Драко ответил, что подумает над этим предложением.

Только отправив сову со своими письмами обратно в школу, юноша заметил, что на самой высокой полке кухни устроилась какая‑то крохотная пичужка, которая тоже держит в клюве небольшой конверт. Накормив несчастную птаху, юноша вскрыл послание и прочитал:

Мистер Малфой!

Мы не уверены, что Вам известны наши имена, но мы Вас знаем очень хорошо и всегда будем помнить Вашу исключительную доброту.

Мы просим Вас отменить распоряжение, данное Вами еще до войны в Туннелях хозяину «Дырявого котла». Мики, Кими и Шони сейчас работают в Отделе Тайн и зарабатывают достаточно, чтобы снимать небольшой домик на одном из островов неподалеку от Шотландии и кормить всю маленькую коммуну, некогда жившую на пустыре. Дети учатся в школе, старики ведут хозяйство.

Мы могли бы написать Вам и раньше, но не хотели тревожить Ваш отдых после войны. Последние несколько месяцев Вашей едой мы кормили наших бездомных братьев, которым повезло меньше, чем нам. Пока у нас нет денег, чтобы вернуть Вам долг, но мы непременно сделаем это, как только соберем необходимую сумму.

Мы будем очень рады, если Вы согласитесь принять наш подарок – амулет, который благотворно влияет на память и позволяет в трудную минуту вспомнить некий важный факт, способный помочь в решении проблемы. Кроме того, этот талисман оповестит всех встреченных Вами эльфов, что Вы их друг.

Еще раз спасибо Вам, мистер Малфой!.

Примерно половину листа занимали подписи – четкие и красивые росчерки Мики и Кими, трудно различимые каракули Шони и детей, отпечатки пальцев стариков.

Повертев в руках вложенную в конверт невзрачную безделушку на черном шнурке, Драко после недолгих размышлений надел ее. В Туннелях он имел немало возможностей убедиться, что, казалось бы, незамысловатая магия домовиков очень эффективна. Юноша сначала решил написать эльфам, что не нуждается в их деньгах, но, подумав, понял, что домовики все равно могут отправить их ему, несмотря на возражения, поэтому проще будет, не тратя времени на предупреждения, вернуть адресатам их галеоны.

Нацарапав несколько строк хозяину «Дырявого котла», Драко наконец‑то получил возможность приступить к долгожданному ужину. Побросав в рот еду и от голода и усталости не почувствовав ее вкус, юноша, преодолевая усталость, отправился в гостиную, сел на пол у камина и погрузился в чтение толстенного тома по нумерологии.

Драко не помнил, как уснул, и, проснувшись утром в своей спальне от звона будильника, с удивлением обнаружил, что так и не снял браслет. Подумав немного, юноша пришел к выводу, что эта вещь, как ни крути, приносит ему удачу, и потому решил и впредь надевать ее на работу, тем более что опасность ареста по–прежнему была вполне реальна.

Занятия у нищеброда оказались столь же приятными, как и вчера. Ублюдок Уизли объяснил, как нужно зачаровывать манекенов, чтобы они подчинялись мысленным командам, и в зале разразилось настоящая битва. Чтение книг о сражениях прошлого было обязательным пунктом домашнего образования наследника Малфоев и Блэков, так что о стратегии и тактике Драко было известно немало, и он с огромным удовольствием применял свои познания на практике. Как выяснилось, начальничек читал о воинском искусстве даже больше своего подчиненного, что и сказалось на результате сражения. Но, наверное, впервые за время уроков в этом зале поражение не огорчило юношу. Он понимал, что знания, полученные во время даже одной этой битвы – а сколько их еще будет, таких же интересных! – гораздо важнее, чем ее результат.

Как Кулак и обещал, на следующее утро Гольдфарб пришел на занятия боевки — «Д» и, как и прежде, переодевался в уродливый магловский наряд вместе со всеми. Увидев подлого обманщика, Драко постарался собраться с силами: он очень не хотел ударить в грязь лицом перед этим мерзким типом.

Увы, продержаться против Гольдфарба удалось всего лишь пару минут. Упав на пол после сокрушительного удара в челюсть, юноша понял, что больше сегодня боксировать не сможет.

— Поймите меня правильно, мистер Малфой, — сказал Гольдфарб, протягивая ему руку. – Я знаю о боксе немногим больше, чем вы, но у меня огромный опыт схваток в айкидо. Я мог бы поддаться, чтобы вы успокоили ваше уязвленное самолюбие, но, по–моему, такой обман унизил бы и вас, и меня. Мне кажется, вы уже достаточно взрослый человек, чтобы не тешить себя иллюзиями, а осознавать правду, какой бы горькой она ни была!

Принимать руку лгуна не хотелось, но Драко сомневался, сумеет ли подняться на ноги самостоятельно, поэтому решил воспользоваться предложенной помощью.

— Благодарю вас, мистер Гольдфарб! – буркнул он, вставая. – Вы поступили абсолютно правильно!

— Вы можете называть меня Тони – ко мне все обращаются именно так!

— Нет уж, мистер Гольдфарб, увольте! Мой непосредственный начальник, мистер Артур Уизли, потратил немало времени и сил, объясняя мне, как именно подчиненные здесь обращаются к тем, кто стоит выше них по положению. Так что избавьте меня, пожалуйста, от вашей доброты!

— Тони, это мистер Малфой обиделся из‑за проигрыша! – быстро сказал Фиск. – Мистер Малфой, поймите, ничего страшного не произошло! Вы совершенно точно не могли победить Тони, поскольку его боевой опыт намного больше вашего! Здесь не из‑за чего переживать!

— Я и не переживаю, сэр! – больше всего сейчас юноше хотелось лечь в уголке тренировочного зала и умереть.

Тем же вечером, закончив отрабатывать бесконечные упражнения по приказу садиста Кулака, Драко проскрежетал из последних сил:

— Сэр, верно ли я понял, что до окончания принудиловки меня в покое не оставят?

— Все верно, мистер Малфой!

— А почему, кстати? – юноша удивился, что раньше ему даже в голову не приходил такой элементарный вопрос.

— А потому, мистер Малфой, — ласково объяснил Фиск, — что вы в Министерство пришли не прохлаждаться, а отбывать наказание! Вот мы и стараемся в меру своих слабых сил, чтобы вам служба медом не казалась!

— У вас очень хорошо получается, сэр! – Драко оперся о стену, потому что ноги практически не держали. Он понял, что сегодня опять будет добираться домой на «Ночном рыцаре». – И, раз уж на спокойную жизнь мне надеяться не приходится, могу ли я высказать пожелание о том, как лучше ее усложнить?

— Можете, мистер Малфой!

— Сэр, — юноша постарался выпрямиться, — я знаю, что мистер Гольдфарб действовал с вашего ведома и с одобрения более высокого начальства, но мне от этого не легче. Отомстить лжецу так, как мне хочется, я все равно не смогу, поскольку он очень важный человек в Министерстве, а мне неохота в Азкабан. Но если я сумею хотя бы раз честно победить мистера Гольдфарба в боксерском поединке, мне будет намного легче жить! Если бы вы помогли мне достичь такого уровня мастерства, я был бы вам чрезвычайно признателен! Я думаю, вам не нужны деньги, но не знаю, чем еще могу вас отблагодарить. Только предупреждаю сразу: по окончании принудиловки я немедленно уйду из Министерства, и вы меня не отговорите! Но мы могли бы продолжать вечерние занятия и после моего увольнения…

— Мистер Малфой, — хмыкнул Кулак, — ну не понимаю я, как Арти вас терпит! Я бы столько времени с вами в одной комнате не выдержал!

— А я не понимаю, как я его столько времени терплю, — Драко удивился, вспомнив, как нечто подобное ему говорил Грегсон. Немного поразмыслив, юноша решил, что или у большинства министерских нелады с головой, или все здешние служащие стоят друг за друга горой вопреки любой логике и здравому смыслу.

— Ладно, мистер Малфой, ваши отношения с Арти – ваше дело! А что касается вашей просьбы – Тони прирожденный и очень опытный боец! За два с небольшим месяца до окончания вашей принудиловки я не смогу вас натренировать до желаемого вами уровня – тут может и нескольких лет не хватить. В принципе я согласен заниматься с вами и после того, как вы уволитесь из Министерства, но с одним условием. Вы верно догадались: деньги меня не интересуют. Однако мне может потребоваться ваша помощь, если я начну заниматься с новичком, который ничего не знает о боксе. Вы или выступите в качестве спарринг–партнера, или, — разумеется, по иной легенде, — будете ассистировать мне, как это делал Тони, когда вы только–только пришли в боевку — «Д». Постараюсь устроить все так, чтобы вы помогали мне в свободное от новой работы время, но в крайнем случае вам придется отпрашиваться у своего начальства. Предупреждаю сразу: я не могу гарантировать, что вы хоть когда‑нибудь сможете победить Тони – он прирожденный боец и, узнав о ваших намерениях, станет заниматься боксом просто из личной вредности! Но у вас очень неплохой потенциал, и при желании и усердии вы сможете добиться немалых успехов! Вот только имейте в виду: если я за вас возьмусь всерьез, то прежние занятия в боевке — «Д» вам покажутся отдыхом на Лазурном берегу! Уразумели?!

— Да, сэр! – юноша еще раз все обдумал и утвердительно кивнул. – Если у меня не будет четкой и ясной цели, я здесь точно рехнусь!

— Не думаю, мистер Малфой! – Фиск снова хмыкнул. – Если вы продержались в Министерстве без малого год, то пара лишних месяцев ничего не изменит! Но это опять же не мое дело… И вот еще что! Тех, с кем занимаюсь вне боевки, я мистерами не зову, но, в отличие от Арти, не терплю панибратства. Свое имя вы не любите, по фамилии я вас называть не хочу – я, когда ее произношу, всегда Люциуса вспоминаю. Устроит тебя такое положение вещей, парень, или есть какие‑то иные предложения?

— Никак нет, сэр! – Драко скривил губы в улыбке. – Всем доволен!

— Ну вот и хорошо! Значит, договорились! Арти я сам все расскажу! Завтра придешь сюда в это же время! И имей в виду: если хоть раз опоздаешь или нарушишь режим питания – а я об этом непременно узнаю, поскольку легилименцией неплохо владею и без палочки – ты сильно пожалеешь! И вот еще что… В субботу я с тобой буду заниматься днем, а к семи вечера непременно приходи в клуб «Ножки нимфы»! Это приказ! Ты знаешь адрес?!

— Да, сэр!

— Все, на сегодня свободен!

— До свидания, сэр!

Добравшись после ужина и очередной порции изучения хогвартских учебников до спальни, юноша без сил упал на кровать и вновь задумался, правильно ли поступил. Все‑таки попасть в полную зависимость от Кулака действительно страшновато. Но, в конце концов, как следует врезать мерзкому обманщику Тони будет очень прият…

Посередине этой мысли Драко уснул. Проснулся он среди ночи от смутной тревоги и, не открывая глаз и не шевелясь, насторожился, прислушиваясь к своим ощущениям. Что‑то было не так! Почему он спит раздетым, откуда такая беспечность?! И не слышно дыхание ребят из отряда, и воздух вокруг совсем другой… И почему так тепло?! Неужели где‑то совсем рядом другой отряд жжет инфери?! Или это атака огнечервей?!

Выпутавшись из сонной дремы, юноша резко открыл глаза – и некоторое время не мог понять, где находится. Увиденное совершенно не походило ни на Туннели, ни на гостиницу рядом с ними. И где напарники из отряда?!

Окончательно придя в себя, Драко, дрожа, закрыл лицо руками. Ничего страшного не случилось, это послевоенный синдром, о нем писал Курт Фогель и многие другие… Наверняка больше такого не повторится, а сейчас нужно спаааа…

В следующий раз юноша проснулся уже от звона будильника и в Министерство отправился в скверном состоянии духа. Однако командование одной из армий манекенов в зале с Линиями Силы, несмотря даже на последующее мытье полов в обстановке повышенного тяготения, оказались очень приятным. Так что к кабинету Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов Драко шагал в неплохом настроении, предвкушая, как расскажет Эрику о своих успехах и узнает от него последние министерские новости. И даже тот факт, что фон Штроссербергер не стоял на обычном месте у дверей своего отдела, не вызвал недовольства: ведь с Эриком можно будет поболтать днем или вече…

Юноша резко остановился и оперся рукой о стену. Да что сегодня за день такой дурацкий?! Ничего, это пройдет… Нужно идти в свой кабинет: уже без пяти девять…

Как и обещал Фиск, очень скоро свою прежнюю учебу в боевке — «Д» Драко начал вспоминать с бесконечной нежностью. Теперь Кулак напрочь забыл, что его ученик – не неутомимый голем из глины, а человек из плоти и крови, нуждающийся в отдыхе. На третье же вечернее занятие вместе с Фиском пришел Сид Кречтон, который, как вскоре выяснилось, за внешней субтильностью скрывал исключительные бойцовские качества.

Но даже нечеловеческая усталость, от которой вечерами хотелось выть громче бэнши, не спасала от ночных пробуждений, когда юноша, просыпаясь, думал, что по–прежнему находится в Туннелях. И хотя бы раз в день, шагая по коридорам к своему кабинету, Драко представлял, как сегодня поговорит с Эриком.

Только сейчас юноша понял, насколько важное место в его жизни занимал непохожий на немца темноволосый парень с серьгой в ухе. Это было очень странно: ведь они очень мало общались и толком разговаривали всего лишь считанные разы. Но Драко чувствовал отсутствие Эрика так, словно потерял руку или ногу, — пока она есть, ее не замечаешь, но, утратив, не можешь с этим смириться.

Теперь юноша думал о командире ласковой обслуги намного чаще, чем раньше, и, вспоминая немногие встречи с ним, поражался своей тогдашней тупости. Почему нельзя было хотя бы иногда говорить с Эриком по–немецки? Это оказалось бы хорошей практикой, да и фон Штроссербергер наверняка с удовольствием поболтал бы на родном языке, ведь иностранцу нелегко в чужой земле…

Только сейчас, поводив бойцов по Туннелям, Драко понял, насколько Эрик при всей своей общительности был одинок. Нельзя откровенничать с теми, кто стоит ниже тебя по званию: подчиненные должны верить, что командир ничего не боится, никогда не тревожится и все знает наперед. Поэтому, кстати говоря, командир Летучего отряда с таким удовольствием болтал с условно–досрочником на принудиловке, перед которым не нужно было изображать непотопляемого босса…

Подумав об этом, юноша смутился: возможно, поначалу дела обстояли именно так, но со временем Эрик действительно стал относиться к нему… по–человечески. Сейчас Драко был бесконечно признателен фон Штроссербергеру за теплоту и участие, скрашивавшие его тусклые рабочие будни. И, если бы существовала хоть малейшая возможность, юноша непременно выразил бы Эрику свою благодарность, сказал, как ценит его поддержку, которая в то непростое время была необходима как воздух…

Но теперь Драко оставалось лишь проклинать собственную слепоту и надеяться, что фон Штроссербергер, где бы он сейчас ни был, знает о чувствах человека, которому помогал так же просто и свободно, как жил.

В субботу вечером юноша отправился в клуб «Ножки нимфы», который размещался в приземистом здании, украшенном огромной вывеской и изображением большой розовой жабы на костылях. Вестибюль клуба напоминал холл Министерства, вот только оказался намного меньше и не имел каминов. Зато у входа за небольшим столиком сидел очень серьезный парень, который держал наготове волшебную палочку и внимательно разглядывал всех входящих.

— Малфой, палочку покажи, — сказал он вместо приветствия, доставая из ящика стола какой‑то прибор.

— А если я злобный враг, который оглушил Малфоя, взял его палочку и выпил Оборотное зелье с его волосом? – не выдержал Драко.

— Ох уж эти мне новички! – фыркнул охранник. – Малфой, поверь на слово: у нас есть способы определять, приходят к нам гости со своими лицами или под Обороткой! Конечно, стоило бы отправить тебя на проверку, чтобы впредь ты не умничал, но, так и быть, на первый раз прощаю! Иди к лифту с зелеными дверями – на нем написано: «Для новичков»! Если попытаешься спуститься в клуб как‑то иначе, то больше сюда не попадешь никогда!

— Нужны вы мне очень! – хмыкнул юноша. – Я бы к вам вообще не пришел, если бы мне не приказали в боевке!

— Вот и шагай веселее, Малфой! – нагло улыбнулся охранник.

Спустившись на лифте, Драко оказался в помещении, напоминающем стадион для квиддича – огромное поле было окружено высокими трибунами. Разница заключалась лишь в том, что на трибунах вместо скамеек стояли стулья, сгруппированные по три–четыре штуки, перед каждой группой в воздухе парил столик, на котором лежало меню, а территория собственно игрового поля выглядела как настоящий лес — чаща, небольшой ручей, поляна…

Лифт привез Драко на девятый ряд трибун, откуда игровое поле было видно очень неплохо.

Усевшись на стул, стоящий поодаль от занятых мест, юноша, вздохнув, отодвинул меню подальше – сегодня он уже поужинал, но есть хотелось по–прежнему, — и огляделся. Большинство стульев на трибунах были заняты; среди сидящих Драко узнал парней из ласковой обслуги, а также нескольких бойцов, с которыми познакомился в больнице Святого Мунго после того, как вышел из Туннелей. На лицах некоторых парней и девушек по–прежнему оставались ожоги и шрамы.

Юноша едва успел кивнуть нескольким знакомым, как раздался громкий голос, усиленный Волшебным рупором:

— Добрый вечер, дамы и господа! Прошла неделя – и мы снова вместе! Сегодня – совершенно особенный день! Впервые на арене – сборная команда Детей Подземелий! По ее заказу поле битвы выглядит таким, как вы его видите. Именно здесь заранее подготовившиеся к визиту незваных гостей Дети Подземелий будут встречать команду мракоборцев с третьего этажа!

Напоминаю правила: бой продолжается до тех пор, пока в обеих командах есть желающие сражаться! Победа начисляется тем, кто получит больше баллов! Вырубание рядового противника оценивается в двадцать баллов, захват знамени соперника – пятьдесят баллов, взятие в плен командира чужой команды – сто пятьдесят баллов! Предупреждаю новичков: на первых пяти рядах трибун под Обороткой сидят по два бойца каждой из сражающихся сегодня команд, имеющие право вступить в бой, когда захотят! За вырубание бойца под Обороткой до того, как он приступит к активным боевым действиям, — награда в шестьдесят баллов! За вырубание обыкновенного зрителя – штраф в двести баллов! Зрители при желании могут вступить в бой и нейтрализовывать несимпатичных им бойцов, но баллы за это не присуждаются ни одной команде! Вырубить вступившего в схватку зрителя можно, и за это начисляется десять баллов! Если кто‑то из зрителей на протяжении нескольких игр будет замечен в том, что целенаправленно помогает или мешает только одной команде, он подлежит пожизненному изгнанию из нашего клуба! Игра идет настоящими боевыми заклятиями, но до прихода зрителей Корвин Флэннери наложил на это помещение чары, снижающие на шестьдесят процентов эффект всех звучащих здесь заклинаний! Внимание новичкам: если кто‑то из вас по ходу сражения обнаружится на первых пяти рядах – охранники немедленно наложат Петрификус Тоталус на правонарушителя, так что далее наблюдать за боевыми действиями ему придется, лежа на полу, и не факт, что мы его пустим в следующий раз… Итак, начинаю обратный отсчет! До начала сражения между Детьми подземелий и Третейскими Судьями остается шестьдесят секунд! Пятьдесят девять… Пятьдесят восемь…

Когда минута истекла, раздался звук гонга, и на арену вышли десятка полтора парней, одетые по–магловски. Их куртки были украшены изображением цифры три. Парни столпились у края арены и недолго посовещались, потом с помощью палочек подняли в воздух совсем рядом с трибунами синий флаг с цифрой три и оставили двоих бойцов его охранять. Затем еще один парень, держа палочку наизготовку, осторожно ступил на край поляны и успел пройти метров десять, когда перед ним возникла стена огня. Мракоборец попытался вернуться, но путь ему отрезала еще одна огненная стена… Сражение началось!

Через несколько секунд Драко забыл о времени и о том, где находится, увлеченный происходящим на арене. Он кричал, топал ногами и свистел вместе со всеми. Практически никто из зрителей не остался равнодушным к происходящему, а уж когда сидящий в первом ряду парень в сиреневой мантии сначала ударом в спину вырубил одного из тех, кто охранял знамя, а затем вступил в бой с другим караульщиком, рев в зале стал совершенно невообразимым.

Тем не менее, мракоборцы все же выиграли – они захватили и командира, и знамя Детей Подземелий, да и рядовых бойцов противника вырубили больше. Зрители приветствовали победителей криками и аплодисментами.

— Ну вот, на сегодня все и закончилось! – снова заговорил невидимый комментатор. – Теперь все желающие могут спуститься на арену и вместе с бойцами обеих сражавшихся команд послушать, как Корвин Флэннери анализирует ход только что завершившейся битвы! А на трибунах в это время будет проводиться запись в другие команды! Спешу вас обрадовать: сегодня создаются команды Детей Подземелий-2 и Детей Подземелий-3! Вступить могут все желающие, которые провели в Туннелях как минимум неделю в качестве боевиков или не менее трех недель в группе поддержки! Господа соискатели и милые дамы, ваш боевой опыт вы можете подтвердить с помощью свидетельств тех, кто видел вас в Туннелях, или наград! Также вакансии есть у Чертовых детей с тринадцатого этажа и ласковой обслуги с пятнадцатого! Торопитесь, число вакантных мест ограничено! И ждем вас ровно через неделю!

В ту же минуту над некоторыми столиками на трибунах взвились в воздух знамена команд. Юноша задумчиво встал с места и двинулся вдоль рядов, отыскивая знакомых. Он решил посмотреть, что за народ подбирается во вторых и третьих Детях Подземелий, но на полдороги остановился, услышав голос Джоша.

Трентон в ядовито–зеленой мантии вместе с другими ярко одетыми парнями из ласковой обслуги сидел под оранжевым знаменем, украшенным зелеными буквами «ОЛО ДМ». В голосе нынешнего главы Летучего отряда не было ничего, кроме вежливой скуки:

— Привет, Малфой! И какие у тебя планы?

— Собираюсь записаться в какую‑нибудь из команд Детей Подземелий, — ответил Драко лениво.

— А, понятно, — протянул Трентон, задумчиво разглядывая потолок. – Ну ни пуха, ни пера! Мы вот тоже бойцов ищем… Для нас важно, чтобы человек имел хоть какой‑нибудь боевой опыт и работал на пятнадцатом этаже…

— А я думал, вы только ласковую обслугу принимаете!

— Да нет, собственно! Среди сотрудников, работающих на пятнадцатом этаже в других отделах, не так много толковых боевиков, и настоящую команду они создать не могут. Так что мы принимаем всех наших…

— За исключением условно–досрочников, — подхватил юноша рассеянно.

— Нет, почему же… — в интонациях Джоша появился некоторый намек на интерес. – Если человек толковый и с опытом – почему бы и нет?

— А я к данной категории отношусь? — осведомился Драко, пристально разглядывая противоположную трибуну, где как раз расположились Дети Подземелий – 2.

— Относишься, Малфой, — ответил Трентон ничего не выражающим тоном. – Но, разумеется, силком тебя никто не потянет…

— А если я попрошу принять меня в команду? – юноша пристально взглянул в глаза собеседнику.

— Как по–вашему, народ, стоит его принять? – обратился Джош к окружавшим его парням.

— Да, можно попробовать! – сказал незнакомый блондин с большим шрамом на шее. Все остальные закивали.

— Ну, Малфой, ты принят! – веско отчеканил Джош. — Надеюсь, мы об этом не пожалеем!

— Надеюсь, — хмыкнул Драко, но, смутившись, быстро добавил: — Но надолго я у вас не останусь! В середине марта заканчивается срок моей принудиловки, и тогда я уволюсь из Министерства!

Парни в ярких мантиях зашептались, но Трентон перекрыл гул словами:

— Ничего страшного, Малфой! Сейчас бойцы очень нужны, а через пару месяцев кто‑то из наших вылечится, кто‑то из командировки вернется… Разберемся!

— И носить вашу форменную мантию я не буду! – юноша решил внести окончательную ясность.

Несколько окружавших Джоша парней хмыкнули, а сам он с неприятной усмешкой сказал:

— Право носить такую мантию нужно заслужить, а у тебя, Малфой, уж извини, его пока нет.

«И слава Мерлину!» — продумал Драко, но счел за лучшее промолчать.

— Что ж, Малфой, — снова заговорил Трентон, — если ты сказал все, что хотел, то давай знакомиться! Тебя здесь все знают, а ты запоминай! Это – Марти, это Эрни, это Пэдди, это Олли, он в наш отдел перешел на днях…

Сначала новичок среди ласковой обслуги, половина лица которого была обезображена ожогом, показался юноше незнакомым, но, увидев короткий и резкий кивок Олли, Драко вспомнил. Это был именно тот парень, — как же его фамилия… Хортон? Бертон? – который когда‑то назвал его домовиком Арти Уизли. Именно Олли пришел в больницу драться на дуэли с условно–досрочником на принудиловке, когда целители не были уверены, сохранил ли он способность творить магию после встречи с диким драконом.

— Я вижу, ты его узнал, Малфой, — хмыкнул Джош. – Так вот, запомни правило номер один: вне команды можете испытывать друг к другу любые чувства, но здесь вы напарники и должны вести себя соответственно! Олли был неправ, оскорбляя тебя, но неприязнь к нему однажды тебе помогла. После встречи с диким драконом целители хотели признать тебя негодным к службе и отправить на пенсию как пострадавшего во время целевого выезда. Мы подумали–подумали и решили, что в девятнадцать лет становиться инвалидом – это неправильно! Тебя нужно было как‑то встряхнуть, а мы уже знали, что лучше всего ты собираешься с силами в трудных ситуациях. Вот мы и кинули клич по всем отделам – с кем из коллег у тебя были самые острые конфликты. Жамба и дружочек Перси толком не умеют драться, Арти тогда еще не восстановил форму, а Олли подходил идеально. Он, между прочим, мог бы и отказаться, но все‑таки пошел в больницу! Мы рассчитали верно: ты набросился на Олли, словно штырехвост на олененка, и целители поняли, что в отставку тебе рановато! Малфой, Нортон, я не прошу вас немедленно мириться, но и склок не потерплю! В случае неповиновения выгоню обоих!

Юноша закусил губу: неужели он еще летом мог уйти из Министерства навсегда и получать при этом пенсию?! Не таскать начальничку проклятый кофе, не отзываться на мерзкое прозвище Заяц, не бить чудищ на Генеральной репетиции, не горбатиться в боевке — «Д», не воевать в Туннелях… И о гибели Эрика можно было бы прочитать в газетах… Да и вряд ли она бы произвела такое уж сильное впечатление: они ведь подружились уже после событий на драконьей речке… Подружились… После…

Трентон смотрел, явно ожидая каких‑то слов, и Драко выдавил из себя:

— Спасибо вам… за это…

— Эрика благодарить нужно, — отозвался Джош ничего не выражающим тоном, — именно он все придумал…

От прогремевшего над головами голоса из громкоговорителя все вздрогнули:

— Дамы и господа, все команды, которые приняли в свои ряды новичков, прошу в полном составе спуститься вниз! Корвин Флэннери проведет разъяснительную беседу!

— Пошли, парни! – скомандовал Трентон. – Сейчас нас будут строить!

На стадионе, ставшем пустынным, как поле для игры в квиддич, стоял преподаватель боевой магии. Увидев ласковую обслугу, он улыбнулся:

— Добрый вечер, господа! Поздравляю с пополнением! Приветствую вас, мистер Малфой! Рад, что вы наконец‑то присоединились к нашим играм. Ваши способности не вызывают у меня ни малейших сомнений! Возьмите график тренировок своей команды! Думаю, Джош проведет разъяснения не хуже меня, а я, если позволите, займусь Детьми Подземелий – они наши порядки знают гораздо хуже!

— Подождите! – изучив пергамент, воскликнул юноша. – Тут написано, что тренировки проводятся дважды в неделю по вечерам! Но я каждый день после работы занимаюсь у мистера Фиска!

Флэннери, уже обернувшийся к другим командам, резко развернулся и ласково произнес:

— Кажется, Джеффри всерьез считает, что в боевке — «Д» он главный! До войны в Туннелях я не возражал против ваших с ним дополнительных занятий, поскольку миссис Лестрейндж вас и впрямь кое–чему научила, подопечные Арти обычно не лажают, а вот уровень вашей физической подготовки действительно оставлял желать много лучшего, и без нее вы бы в Туннелях долго не выдержали! Но сейчас вы заметно окрепли, и я не собираюсь позволять вам пренебрегать дополнительной практикой по боевой магии! С Джеффри я сам поговорю; не сомневаюсь, что сумею убедить его изменить ваш тренировочный график, мистер Малфой! А теперь, с вашего позволения, мне пора заняться другими командами!

Корвин подошел к Детям Подземелий и о чем‑то с ним заговорил. Драко выругался сквозь зубы, не представляя, как будет совмещать все свои многочисленные обязанности.

— Кстати, мы можем размяться прямо сейчас! – жизнерадостно заявил Джош. – Малфой, ты как? Осилишь?

— Если я до сих пор не умер, то, наверное, и от очередной тренировки не отправлюсь в мир иной, — хмуро ответил юноша, которому действительно было интересно узнать, как команды готовятся к боям на арене.

— Вот и хорошо! Идем к лифту! Наш тренировочный зал находится на шестом этаже.

Когда команда ласковой обслуги оказалась в большом зале с фальшивыми окнами, вновь заговорил Трентон

— Спрошу за всех! Малфой, ты не мог бы научить нас творить огненные шары, которыми жег инфери в Туннелях? Все, кто видел, говорят, что это было очень круто!

Драко замялся. Во–первых, он и сам не понимал, как в подземельях создавал сгустки огня, которые видом и свойствами противоречили всем канонам волшебной науки. Во–вторых, не очень хотелось делиться с мракоборцами таким полезным оружием. Если бы об этом попросил Эрик, Драко не смог бы отказать, но Джошу он стольким обязан не был.

— Если не хочешь – нет проблем! – быстро сказал Трентон. – Это твой секретный прием, и ты не обязан рассказывать о нем всем и каждому. Но если ты решишь использовать его на арене, мы будем очень признательны!

— Гарантировать не могу, — честно говоря, юноша сомневался, что когда‑нибудь сможет вновь создать огненные шары.

— Опять же нет проблем! Твои фишки принадлежат только тебе, и только ты имеешь право ими распоряжаться… Ну ладно, а теперь давайте разомнем кости! Делимся на две команды и проводим дуэли один на один! Начнем с чего‑нибудь простенького…

Драко, оказавшийся напротив светловолосого парня со шрамом на шее, со своего места очень хорошо видел ожоги на щеке Олли, который стоял слева от противника.

Отбивая не слишком опасные удары соперника, юноша то и дело смотрел на изуродованное лицо Олли. Огонь коснулся кожи и оставил на ней свой след, похожий на отпечаток ноги на грязном снегу.

Но весной – или даже зимой, особенно под дождем – снег растает, и следы исчезнут, обнажая землю… А если представить, что ожог – это тоже грязь на снегу, и попробовать его растопить?!

Часть сознания лениво отбивала удивительно медленные удары стоявшего напротив существа, а другая начала потихоньку вытягивать огонь из опаленной кожи, напоминая себе, что внезапное исчезновение ожога может показаться подозрительным. Все оказалось очень просто – сложнее было сдерживать себя, чтобы не забрать весь огонь сразу…

Поначалу он немного тревожился из‑за того, что поглощает одно из самых живых созданий всех миров – уничтожение такой массы энергии огорчало, — но вскоре сообразил, что огонь в ожогах давно застыл и, стало быть, мертв. А питаться мертвечиной естественно и нормально, тем более что через некоторое время поглощенное мертвое пламя можно будет трансформировать в живое…

Прервав ход своих мыслей, он с немалым сожалением резко остановил вытягивание огня – на сегодня хватит! – и оглянулся. Существа вокруг двигались невероятно медленно, но не хотелось смущать их своей скоростью, поэтому он встроился в общий ритм. Взмахивая деревянным прутиком, сжимаемым верхней конечностью, он задумчиво разглядывал следы огня на ней. Это был немного другой огонь – совсем другой, честно говоря! – но все равно очень вкусный, и его тоже хотелось попробовать. Он сосредоточился и приступил к решительным дейст…

— Аааааа!

Мир вокруг почему‑то встал на дыбы. Это было неприятно.

— Малфой, что с тобой?! Пэдди, чем ты в него швырнул?!

— Да ничем особенным, Джош! Обычный Петрификус, даже без выкрутасов! У Малфоя реакция замедленная, я не хотел его гонять, он же сегодня у Фиска занимался…

— Быстро наверх, слышишь?! Вызывай целителей! Ох, в Бога, в душу, в мать…

— За… чем… це… ли… те… лей… — звуки произносились с трудом. – Не… на… до… Я… в… по…

— Малфой, лежи и молчи! Я здесь командир, ты обязан мне подчиняться!

— Да в порядке я! – ох, как же зовут этого, который считает, что он здесь главный?! Его ведь другой называл… А, вспомнил! – Джош, не пори горячку! – он вскочил на ноги и быстро прошелся по залу. – Я в порядке, слышишь?! Пропустил удар, с кем не бывает!

— И орал под Петрификусом?! – ехидно осведомился еще один парень, — кажется, его зовут Эдди. – Да нормальный человек на твоем месте и рта бы раскрыть не смог, не то что вопить!

— А я не нормальный! Я выродок, разве ты забыл?!

— Малфой! – он впервые видел, чтобы спокойный, невозмутимый Трентон сорвался на крик. Закусив губу, Джош умолк, подошел к Драко очень близко и негромко сказал: — Малфой, я понимаю, в девятнадцать лет всем хочется геройских подвигов – и побольше, побольше! Но поверь мне – я, как‑никак, Летучим отрядом командую! – ты за этот год влип в такое количество подвигов, с которым любой из моих бойцов сталкивается лет за пять! Одной встречи с диким драконом за глаза хватило бы, а были еще и Черные Дыры, и Генеральная Репетиция, и Туннели! Малфой, тебе нужно отдохнуть, придти в себя, набраться сил! И не спорь! Тебе только девятнадцать, и если ты считаешь, что пока еще не выполнил норму подвигов, то, поверь, они от тебя никуда не денутся! Но сейчас придет целитель, и я очень тебя прошу принять его вежливо и выполнить все его распоряжения! Я не прощу себе, если кто‑то из моих людей пострадает по моей вине!

Тревога, звучавшая в голосе Трентона, смутила юношу, но последние слова расставили все по местам. Джош просто боится взыскания за проявленную в должности командира неосторожность, только и всего! Но идти на конфликт действительно не стоит…

— Хорошо, я согласен!

— Вот и молодец, Малфой!.. Добрый вечер, целитель Симмонс! Тут у мистера Малфоя возникли некоторые проблемы, вы не могли бы его осмотреть?

Через час немолодой серьезный целитель взглянул на Драко чуть насмешливо:

— Хорошие у вас друзья, молодой человек! Не хуже, чем здоровье! Должен сказать, у вас очень крепкий организм, особенно если вспомнить все передряги, в которые вам довелось попасть в последнее время! После ожогов вы восстановились полностью. Вот только с кистями рук имеются некоторые проблемы, но, если пожелаете, на них можно пересадить новую кожу – мы возьмем у вас несколько микрочастиц здоровой, наложим на них заклятие роста и…

— Не надо мне другую кожу! – громкость собственного крика неприятно удивила. – Эта кожа моя, и мне не нужна другая! – заметив изумленный взгляд целителя, юноша понял, что должен придумать хоть какое‑то объяснение, и быстро сказал: — Я не хочу забывать о встрече с диким драконом, сэр! Кисти рук – это память о моей глупости…

— Как вам будет угодно, мистер Малфой! Но если вдруг передумаете – милости просим!.. Туннели тоже на вас не слишком сильно повлияли, так что вы здоровы как бешеный огурец! С удовольствием успокою Джоша, а то он совсем затерзался угрызениями совести…

После всех событий этого хлопотного вечера Драко четко усвоил одно – кожа на его кистях неприкосновенна. Ее нельзя ни лечить, ни пытаться изменить каким‑то другим способом, иначе случится что‑то очень плохое! Юноша не мог сказать, что его радует такое положение вещей, но после всего пережитого казалось несусветной глупостью горевать об обожженных руках.

Теперь жизнь была расписана по минутам. После окончания рабочего дня Драко шел или на занятия к Фиску, или на тренировки в «Ножки нимфы». Первая половина субботы также проходила в обществе Кулака, время после обеда юноша проводил в больнице у мамы – целители разрешили ей принимать посетителей, — а вечером отправлялся на очередное сражение в клуб.

Как оказалось, ласковую обслугу принимали в отряд не за красивые мантии, а за умение драться. Рядом с ними Драко чувствовал себя, словно на первых тренировках в квиддичной команде Слизерина. Собственная неумелость порой до ужаса раздражала, но юноша понимал, что практика игровых боев не менее полезна, чем опыт Туннелей. Против инфери и огнечервей нужно было применять всего лишь несколько заклинаний, а в «Ножках нимфы» пришлось вспомнить все известные боевые заклятия и учить немало новых.

Впервые Драко участвовал в сражении в клубе через две недели после того, как присоединился к команде; соперниками оказались Дети Подземелий-3. Поначалу было тревожно, но волнение быстро прошло, сменившись азартом боя. Юноша полагал, что не сделал на поле битвы ничего особенного, однако Джош, явно находившийся в эйфории после первой победы, которая была одержана под его командованием, в итоговой речи особенно поблагодарил новичков, в том числе и Малфоя.

Воскресенье же, к безмерному удивлению Драко, стало днем свадеб, хотя поначалу этого ничто не предвещало. Отправляясь на бракосочетание Крисси и Оуэна, юноша довольно сильно тревожился. Ситуацию усугубило то, что среди присутствующих младше пятидесяти лет только Драко пришел в мантии, все остальные, включая жениха и невесту, надели джинсы. Но и новобрачные, и их родичи, и гости встретили юношу приветливо, а пациенты ожогового отделения, с которыми он встречался в Туннелях, благодарили за вовремя вправленные на место мозги. Смотреть на сильно обожженных людей было страшновато, но Драко, призвав на помощь все слышанное от родичей об умении светского человека держать себя в руках, очень старался вести себя как обычно.

Хозяева и гости были настолько приветливы, что юноша начал опасаться очередных атак любвеобильных девиц и парней. Однако в этот раз никто не рвался разделить его общество, что не могло не радовать. Тем не менее, на возникавшие у Драко немногочисленные вопросы все отвечали с искренним расположением.

Сидя за праздничным столом, юноша попытался вытянуть с лица Оуэна огонь и сам себе не поверил, поняв, что это снова получается. Мысленно напомнив себе об осторожности, Драко после недолгого контакта с женихом переключился на других присутствовавших на свадьбе пациентов ожогового отделения и, когда торжество завершилось, остался очень доволен собой. Большинство людей наверняка не заметили никаких изменений в ожогах, но юноша спинным мозгом чувствовал, насколько в них уменьшилось количество огня.

Вернувшись домой, Драко с удивлением обнаружил в кармане своей мантии дюжину приглашений на свадьбы и крестины. Поразмыслив, юноша понял, что, занимаясь вытягиванием огня из ожогов, видимо, еще и болтал с другими гостями, которые, пользуясь рассеянным состоянием собеседника, вручили ему эту мерзость. Увы, правила этикета строжайше запрещали отказываться от приглашения на торжество, если ты принял уведомление о нем в письменной форме. К счастью, финансовые проблемы остались в прошлом, и денег на подарки новобрачным и новорожденным должно было хватить с лихвой.

Семейные праздники в начале 2000 года в волшебной Англии почти ничем не отличались друг от друга. Героями торжеств обычно были одетые в джинсы разных цветов и фасонов молодые парни и девушки с ожогами и шрамами на лицах; веселье проходило искренне и шумно, но немного нервно, и в разгар праздника хозяин непременно поднимал тост за тех, кто не вернулся из боя.

На первые три свадьбы Драко, единственный из своих сверстников, надевал мантии. Но после того как дюжина гостей предложила ему взаймы денег, а хозяева нескольких эльфийских швейных мастерских в письмах сообщили, что готовы продать джинсы в кредит, юноша понял, что устал быть зеленым гиппогрифом. Покупать что бы то ни было у домовиков Драко не хотел, поэтому в следующую субботу сразу после занятий у Фиска отправился в знакомый магловский торговый центр.

Майкл Хопкинс, руководивший там службой охраны, обрадовался так сильно, что юноше даже стало неловко:

— Давненько ты к нам не ходил, я уж беспокоиться начал! Умом понимал, что ты, наверное, просто нашел магазин подешевле, но все равно как‑то тревожно было! А тут еще Миллениум этот… Все совсем головы потеряли, носятся как сумасшедшие, радуются чему‑то, а чему – сами не знают! А мне отчего‑то так тошно было, и с каждым новым днем – все хуже… Сам не знаю, что на меня тогда нашло, — наверное, осенняя депрессия! А ты, смотрю, молодцом – ожоги на лице зажили, загорел здорово… На курорт отдыхать ездил?

— Да, — Драко с трудом сдержал дрожь, – отдохнул замечательно! Море, пальмы, девки голые – веселись не хочу!

Майкл вдруг мгновенно перестал улыбаться, закусил губу и сказал с немного заискивающей интонацией:

— Но ведь все хорошо закончилось, верно? Ты, тьфу–тьфу–тьфу, чтоб не сглазить, жив и здоров, ожоги почти прошли, да и накачался ты очень прилично…

— В каком смысле накачался? – с точки зрения юноши, этот глагол был синонимом слова «напиться».

— Да мышцы здорово накачал! – удивился начальник охраны. – Ты, когда сюда летом приходил, совсем тощий был, а сейчас видно, что тренировался!

— Попробовал бы я не потренироваться – тренер бы меня прибил! – хмыкнул Драко.

— Да, тренеры – это зверюги! – энергично закивал Майкл. — Кстати, где ты качаешься? Я хожу в клуб «Железная гора»…

— Нет, я накачиваюсь на работе.

— Будет время и желание – приходи! Это в двух кварталах отсюда.

— Не будет у меня ни времени, ни желания – все забирает тренер. – Драко уже хотел перейти к цели своего визита, но неожиданно для себя самого спросил: — А есть здесь неподалеку клуб, где собираются магл… то есть боксеры?

— Да, — удивленно сказал начальник охраны, — хотя и не очень близко отсюда — в четырех остановках метро. Клуб называется «Мягкая лапа»; сам я боксом не занимаюсь, но приятели, которые туда ходят, говорят, что дерутся там жестоко, но толково и не подло.

— Напиши, пожалуйста, адрес! – взяв у собеседника листок с несколькими рукописными строчками, юноша спросил: — Где здесь можно купить одежду, в которой не стыдно прийти на свадьбу коллеги?!

— Пошли, покажу! – Майкл широко улыбнулся.

Зайдя в указанный приятелем магазин, Драко с изумлением обнаружил, что маглы одеваются на свадьбы и прочие торжества совсем иначе, чем волшебники. Более того, большинство манекенов, рекламировавших женские наряды, были не в брюках, а в чем‑то напоминающем приталенные и укороченные мантии ярких цветов.

Но это поразительное открытие не решало проблему, и юноша отправился туда, где покупал вещи прежде. В знакомом магазине нашлись подходящие джинсы, куртки и свитера, но имелось и драже Берти Боттса со вкусом носков: продавщицы смотрели так умильно, что Драко постарался сделать все необходимые покупки как можно быстрее.

По традиции большинство магов играли свадьбы вечером. Воскресным утром у юноши не было никаких дел и, удивляясь сам себе, он отправился в клуб «Мягкая лапа». Несмотря на ранний час, боксеры там уже разминались, и немолодой кряжистый распорядитель, сладко улыбаясь, поставил Драко против невысокого, но крепко сбитого темнокожего парня.

Бой продолжался недолго; точнее, это даже боем назвать было нельзя.

Среди маглов нельзя было ни путешествовать, ни лечиться с помощью магии, поэтому юноша смыл кровь в душевой, а затем, стараясь не шататься, вышел из клуба и зашагал по улице в поисках подворотни, где можно было вдали от посторонних глаз вызвать автобус «Ночной рыцарь». Дождь приятно холодил ссадины на лице. Уже в автобусе у Драко из рассеченной брови снова пошла кровь, но остановить ее сил абсолютно не было.

Дома, накладывая на рану Заживляющее зелье, юноша поклялся себе, что больше никогда не пойдет в «Мягкую лапу». Высокородному волшебнику не пристало марать руки о ничтожных маглов.

На свадьбе, закончив выкачивать из ожогов огонь, Драко почувствовал себя лучше и с интересом выслушал, как отец невесты славил в застольной речи своего зятя, победившего и Волдеморта, и Затейника, и всех их прихвостней. Юноша, скрывая улыбку, подумал, как будет забавно, если мракоборцы все‑таки решат арестовать условно–досрочнка и сделают это прямо на свадьбе, куда его пригласили ветераны войны в Туннелях. То‑то гости ужаснутся!

За этой мыслью последовала другая – и в Азкабане, и в остальных тюрьмах магического мира у узников отбирают палочки, и человек, умеющий драться так же жестоко, как маглы, будет пользоваться авторитетом не только среди заключенных, но и у охранников. Но даже если (тьфу–тьфу–тьфу, чтобы не сглазить, как говорила Торки) самого страшного не случится, морду подлецу Гольдфарбу хотелось бы набить поскорее и пожестче. Поэтому, с какой стороны не взгляни, визиты в «Мягкую лапу» способны принести немало пользы… Драко верил Фиску, но знал, что может оказаться в тюрьме до того, как научится у руководителя боевки — «Д» всему необходимому, так что дополнительные меры безопасности, пусть и очень неприятные, наверняка не помешают.

— С ума сойти! Глазам своим не верю! – хмыкнул распорядитель магловского боксерского клуба неделю спустя, вновь увидев юношу. – Мистер Красавчик опять к нам пожаловал! А не боитесь испортить свое симпатичное личико и пижонскую татуировку на щеке, мистер?

— Это не татуировка, а шрам от химического ожога, — Драко очень кстати вспомнил, слова Майкла Хопкинса, сказанные в день их знакомства.

— Не заливайте, дорогой мистер! Таких ожогов не бывает!

— А на руках у меня тоже татуировки?!

— А ведь и правда! — распорядитель заметно смутился. – По–моему, мистер, для аристократа у вас очень странные хобби! То по химзаводу гуляете в самых опасных местах, то вот боксом занялись…Неужели не можете найти себе занятие получше?

— А почему вы считаете меня аристократом? – юноша нечасто удивлялся до такой степени.

— А потому! Когда вы на себя в зеркало в последний раз смотрели?! Взгляните, – может, и поймете! Так почему же вы занимаетесь такими плебейскими делами, мистер?!

— После тюрьмы выбор невелик.

— Да, понимаю… — распорядитель кивнул. – А звать‑то вас как, мистер?

— Джон Хопкинс, — разумеется, сообщать маглам свое имя юноша не хотел.

— Ну–ну, как вам будет угодно, мистер Хопкинс! Только правила для всех новичков у нас одинаковы! С салагами Расти занимается до тех пор, пока не решит, что в них есть толк, или пока всю дурь не выбьет…

— Что ж, я согласен; повторяю, выбор у меня невелик…

Каждое воскресное утро, возвращаясь на «Ночном рыцаре» из клуба домой, Драко клялся себе, что никогда больше не пойдет в «Мягкую лапу», но неделю спустя снова отправлялся туда, чтобы в очередной раз почувствовать себя грушей для тренировок Расти.

Однажды, когда юноша смывал кровь после особенно жестокого боя, — точнее говоря, избиения, — изо всех сил стараясь сдержать слезы боли и обиды, дверь душевой тихонько скрипнула, пропуская кого‑то.

Драко, сжав кулаки, резко обернулся, готовый отразить атаку. На первый взгляд могло показаться, что в «Мягкой лапе» бояться нечего: завсегдатаи клуба громко и насмешливо комментировали ошибки новичка в боях с Расти, но до и после схваток игнорировали юношу напрочь. Однако все плохое когда‑нибудь случается в первый раз — это Драко усвоил, еще когда жил в замке Волдеморта. Вот только сейчас наследник Малфоев и Блэков не собирался просто так сдаваться…

Однако вошедший был юноше абсолютно незнаком. Больше всего этот тощий человек средних лет с хитроватым узким лицом напоминал мелкого, но опасного хищника. Увидев угрожающее движение Драко, мужчина успокаивающе заговорил:

— Не волнуйтесь, мистер… Хопкинс! – последнее слово было произнесено с невыразимым ехидством. – Я пришел просто поговорить!

— Я вас слушаю, мистер…

— Мистер Рэттери, с вашего позволения. Не буду разводить турусы на колесах, мистер Хопкинс, а перейду сразу к делу. У меня сложилось впечатление, что вы обладаете незаурядными способностями в самых разных сферах, но в данный момент страдаете от недостатка денег и не испытываете особого почтения к властям. Человек, от имени которого я говорю, способен помочь вам в решении ваших проблем! Когда вы будете вольны в своих поступках, он готов принять вас на работу. Согласившись на это предложение, вы перестанете нуждаться в деньгах и зависеть от государственной машины, станете независимым и свободным! Предупреждаю сразу: начать вам придется с самых низовых должностей – таков принцип моего босса. Но вы очень упорно работаете в этом клубе да и проблемы на нынешней работе решаете весьма успешно, поэтому я не сомневаюсь, что и на новой должности вы с честью выдержите все испытания, проявите себя с наилучшей стороны и сделаете блестящую карьеру. Это тоже принцип моего босса – перспективных людей он повышает быстро. Думаю, человека с вашим образованием, упорством и многочисленными связями ждет яркое и интересное будущее!

— И чем же занимается ваш босс? – впрочем, кое–какие идеи на сей счет у юноши уже появились.

— Он приглядывает за порядком в округе и не позволяет никому беспредельничать. Поверьте, это очень важная и нужная миссия!

— Я в этом не сомневаюсь! Мистер Рэттери, я испытываю искреннее уважение и к вашему боссу, и к вам и желаю вам обоим удачи в вашем нелегком труде! Предложение вашего босса очень лестно для меня, но я вынужден его отклонить. У меня пока есть работа, которая меня вполне устраивает!

— Что ж, мистер Хопкинс, дело ваше! Насильно в рай не тянут! Если вдруг передумаете – приходите в паб «Веселый поросенок» и спросите обо мне. Там меня все знают, – Рэттери шагнул к двери, открыл ее, но на пороге обернулся и негромко спросил: — Неужели вы думаете, что кто‑нибудь из ваших нынешних коллег забудет, кем вы были и где сейчас находится ваш отец?

Дверь захлопнулась прежде, чем Драко успел ответить. Он оперся руками о раковину и постарался успокоить бешено бьющееся сердце. Последние слова Рэттери не могли быть случайностью: этот простец (или все же не простец?) знал настоящую фамилию своего собеседника. Широкий кругозор у магловских криминальных авторитетов, ничего не скажешь! На мгновение юноша встревожился, но затем заставил себя успокоиться, вспомнив слова Снейпа: преступники никого не вербуют насильно – людей, желающих нарушить закон, и без того хватает…

Когда Драко, смыв кровь, вышел из душевой и направился к входным дверям, его окликнул Расти, только что отправивший в нокаут очередного новичка:

— Эй, Хопкинс, о чем с тобой Берни Крыса разговаривал?

— Звал на службу к своему боссу и обещал платить приличные деньги.

— Это, конечно, не мое дело, но, по–моему, нормальным людям лучше не соваться в криминал! Бить морды на ринге – одно, а выбивать из торговцев деньги – совсем другое! Настоящий боксер не станет марать руки о тех, кто не может за себя постоять!

— А ты считаешь меня настоящим боксером? — вежливо удивился юноша.

— Упрямства и наглости тебе не занимать, — хмыкнул Расти, — а вот с мастерством пока проблемы, но это дело наживное! Захочешь – со временем будешь неплохим боксером, но если ты примешь предложение Берни Крысы – станешь громилой, а это совсем разные вещи!

Из личной вредности Драко очень хотелось сказать, что он согласился работать на босса Берни, но лгать в таком важном вопросе было опасно:

— Я отказал Крысе.

— И правильно сделал! Кстати, мы сейчас идем в «Длинную ложку» отмечать день рождения Пита Стивенса – это такой долговязый качок, ты его пару раз видел. Идешь с нами?

Общаться с маглами не хотелось, но юноша понимал, что иначе в «Мягкой лапе» не удержится, поэтому кивнул, добавив лишь:

— Но вечером я приглашен на свадьбу приятеля, так что много пить мне нельзя!

— О’кей, договорились!

Со следующего воскресенья Драко стал грушей для Пита, который отмечал день рождения неделю назад и оказался еще более страшным противником, чем Растии. Правда, теперь за всеми поединками непременно наблюдал распорядитель клуба, который, дождавшись, когда юноша смоет кровь в душевой после очередного нокаута, садился вместе с обоими участниками боя в тихом закутке и комментировал ошибки и удачи проигравшего.

И, словно у Драко и без того было слишком много свободного времени, в конце января вновь резко участились целевые выезды. К счастью, портативных Черных Дыр практически не осталось, а после уничтожения Затейника и естественные стали возникать реже, но то в одну, то в другую семью начали регулярно попадать прОклятые предметы, участились случаи ограблений, а бандиты, притихшие в годы войны, регулярно устраивали разборки.

— Это в порядке вещей, — однажды хмуро сказал начальничек, узнав об очередном вызове. – Затейник контролировал немалую часть преступного бизнеса, и после исчезновения его группировки остальные криминальные авторитеты начали передел сфер влияния – отсюда и ограбления, и разборки. Мракоборцы, естественно, пытаются вмешаться в банкет и за это получают по полной программе…

Как и прежде, юноша ездил к клиентам вместе с ублюдком Уизли и молча радовался тому, что остается на вторых ролях. Учеба в боевке — «Д» и прочие разнообразные обязанности отнимали столько сил, что было очень приятно переложить ответственность на чужие плечи. Впрочем, теперь немолодые клиентки еще более настойчиво, чем до войны в Туннелях, рекламировали своих дочерей, а мальчишки просили у посетителей автографы чаще, чем раньше.

Промозглым дождливым утром в начале февраля, просматривая «Ежедневный пророк», Драко в колонке траурных объявлений увидел на одной из фотографий знакомое лицо. Подпись под снимком гласила:

Миллисента Пупкинс, урожденная Томкинс,

Скончалась в возрасте двадцати лет в минувший понедельник от тяжелой болезни.

Похороны состоятся в субботу в 12:00 в фамильном склепе Буллстроудов.

Буллстроуды и Пупкинсы будут рады видеть на похоронах всех знакомых покойной миссис Пупкинс.

Юноша прикрыл глаза и закусил губу. Отказавшуюся от родного отца Миллисенту он ненавидел, как и всех прочих бэвух, но смерти, тем более такой ужасной, этой идиотке не желал: женщинам ведь действительно сложнее устроиться в жизни, чем мужчинам. А в том, что кончина однокурсницы была страшной, Драко не сомневался: на фотографии, обведенной траурной рамкой, Милли была хороша как ангел, но снимок не скрывал пожелтевших белков и ногтей – вернейших признаков человека, злоупотребляющего зельем Феликс Фелицис…

Юноша долго думал, идти ли ему на похороны или нет, но в конце концов решил, что как староста обязан почтить память однокурсницы, которая первой из слизеринцев, поступивших в Хогвартс в 1991 году, покинула мир живых. Фиск, мрачно кивнув, позволил Драко пропустить субботнее занятие.

В день похорон Миллисенты шел проливной дождь; возможно, поэтому в фамильном склепе Буллстроудов людей собралось немного.

Миллисента, ослепительно прекрасная, казалась не покойницей, а Спящей Красавицей.

Вдовец, молодой парень с покрасневшими глазами и удивительно правильными для грязнокровки чертами лица, до крови закусил губу и явно очень горевал, а его родители с трудом скрывали облегчение.

Слизеринцев на похоронах было немного. Небритый Адриан Пьюси с помятым лицом, одетый в заляпанную жирными пятнами черную мантию, стоял, слегка покачиваясь и распространяя вокруг сильный запах дешевого огневиски. Крэбб обнимал беременную молоденькую целительницу, которую Драко видел в больнице Святого Мунго; парочка с трудом скрывала счастье за приличествующими случаю грустными выражениями лиц. Дафна Гринграсс, отбывающая принудиловку в банке «Гринготтс», то ли похудела, то ли стала носить другую модель очков, — во всяком случае, эта заучка сейчас выглядела не так кошмарно, как помнил Драко. Однокурсники раскланялись холодно, но без злобы.

Эммелина Буллстроуд, подтвердившая, что родила Миллисенту не от законного мужа, а от магла по фамилии Томкинс, рыдала навзрыд. Гектор Буллстроуд, теперь считавшийся отчимом единственной дочери, обнимал жену, неотрывно глядя на гроб.

Но больше всех присутствующих Драко поразила бабушка Миллисенты – суровая, прямая как палка рыжеволосая дама. Она не кричала и не плакала, но юноша старался избегать ее тяжелого застывшего взгляда.

Когда священник начал читать заупокойную молитву, дверь склепа тихонько заскрипела, пропуская еще одного человека. К бесконечному удивлению Драко, это оказался начальничек, одетый в очень дорогую траурную мантию строгого покроя. Он тихо встал у дальней стены.

Священника, продолжавшего молитву, вдруг прервал звонкий женский голос:

— Преподобный отец, прошу вас ненадолго остановиться! – громко сказала бабушка Миллисенты. — На нашу скорбную церемонию по ошибке зашел господин министерский чиновник, — последние слова были произнесены с неизъяснимым презрением. – Господин чиновник, уверяю вас, сэр, мы не замышляем ничего противозаконного, а всего лишь хороним нашу единственную дочь и внучку! Прошу вас покинуть склеп!

— Моргана, я… — хрипло заговорил ублюдок Уизли, и только тут юноша вспомнил, что бабушка Миллисенты приходится нищеброду родной сестрой.

— Сэр, я от имени всех здесь присутствующих, — в голосе старшей миссис Буллстроуд звякнул металл, — смиренно прошу вас покинуть этот склеп и не оскорблять несчастных людей в их безутешном горе!

— Мор…

— Вон!

Начальничек ссутулился еще сильнее, чем обычно, и вышел из склепа.

— Преподобный отец, умоляю вас простить это досадное недоразумение, — мягко сказала бабушка Миллисенты. – Прошу вас, продолжайте!

Священник продолжил читать заупокойную молитву, а Драко, внимательно рассмотрев старшую миссис Буллстроуд, понял, что она очень похожа на Перси – такое же чопорное выражение лица, такие же тонкие губы…

Помня нелестное мнение урожденной мисс Уизли о министерских чиновниках, юноша не остался на траурный обед, а сразу же после похорон вернулся домой. Впрочем, Драко с удовольствием воспользовался представившейся возможностью – он не очень хотел общаться с однокурсниками и рассказывать им о себе.

Когда на занятиях боевки — «Д» юноша отправил в нокаут Боба Паттерсона, то сам не поверил в случившееся и тупо смотрел, как соперник под счет Фиска пытается подняться, но не может и в конце концов без сил остается лежать на полу.

— Молодец, парень! – сказал Кулак без всякого выражения. – Этот бой остался за тобой.

Вспомнив принятые здесь правила поведения, юноша протянул Бобу руку. Тот, вцепился в нее, словно ловец – в снитч, и, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Боб, как ты себя чувствуешь? – спросил Фиск. – Может, тебе лучше к целителю пойти?

— Нет, сэр, — тихо ответил Боб, подошел к стене и оперся на нее. – Я в порядке, сейчас постою немного… и снова готов в бой…

— Даю тебе три минуты на то, чтобы прийти в себя. А всех остальных прошу не останавливаться, иначе назначу штрафные санкции! Парень, ты тоже перестань таять от счастья, а побоксируй лучше с Сидом!

Когда урок закончился и студенты боевки — «Д» потянулись к выходу из зала, Кулак негромко сказал:

— А ты, Малфой, останься! Разговор есть…

Драко подошел к преподавателю, немного удивленный тем, что его впервые за все время учебы назвали по фамилии.

— А скажи‑ка мне, друг мой ситный, — негромко осведомился Фиск, когда они остались вдвоем, — кто тебя научил удару, которым ты Боба вырубил? Необычный, кстати говоря, удар, — хитрый и жестокий… Или опять скажешь, что применяешь на практике уроки твоей покойной тети?

— Нет, сэр, этому удару я научился в клубе «Мягкая лапа». Я туда хожу по воскресеньям…

На мгновение в зале стало очень тихо, и юноша встревожился, сам не зная почему.

— Вот как, значит, обстоят дела, — с неприятной улыбкой протянул Кулак. — Я, ничтожный, учу мистера Малфоя, тщательно рассчитывая нагрузки, допустимые после его травм и при его занятости, но нашему высокородному зэку этого мало! Он хочет всего и сразу! Вот только предупредить жалкого учителя о своих могучих намерениях мистер Малфой счел ниже своего достоинства… Молчать! – рявкнул он, заметив, что Драко хочет возразить. – То, что ты сделал, сопляк, многие сочли бы предательством и неуважением к учителю.

— Но я не думал, что для вас это так важно, сэр! – юноша встревожился. Он никак не ожидал от непробиваемого Фиска такой реакции.

— Надо сначала думать, а потом делать, теленок чертов! А со мной посоветоваться ты не мог?! Какое право ты имел планировать свои занятия боксом, не спросив моего мнения?! Ну и молодежь пошла! Всякий стыд потеряла! Вот я в твоем возрасте… — Кулак явно намеревался продолжить гневную речь, но вдруг замер с открытым ртом и, как показалось Драко, слегка смутился, однако быстро взял себя в руки и угрожающе заговорил: — Немедленно отправляйся к целителю, идиот малолетний! Ты хоть понимаешь, что вполне мог умереть от перенапряжения, потому что в «Мягкой лапе» с новичками не церемонятся?! А если бы ты помер на ринге, то нас – меня, Арти, Тони – обвинили бы в том, что это мы загоняли тебя до смерти! Марш к целителю, недоумок!

— Сэр, вы будете продолжать со мной заниматься, если целитель позволит мне это? – юноша решил пропустить оскорбления мимо ушей, поскольку на кону стояли более серьезные проблемы.

— Ты хоть понимаешь, парень, что за такое непослушание девяносто девять из ста учителей выкинули бы тебя без всякой жалости и еще посоветовали другим тебя не брать?!

— Понимаю, сэр, но за время нашего общения вы проявили себя человеком исключительного гуманизма и самоотверженности, и я надеюсь, что все эти качества вы не утратите и впредь.

Фиск скривился и каким‑то странным тоном произнес:

— Да, сразу видно, что ты сын Люциуса! Малфоевский характер – это за гранью добра и зла! Ладно, так и быть, если целитель разрешит, то можешь приходить на занятия и дальше! Но имей в виду: позволяю я это исключительно из врожденного гуманизма! И немедленно отправляйся к целителю!

Подойдя к двери, Драко открыл ее, обернулся и осторожно спросил:

— А можно мне продолжать ходить в «Мягкую лапу», сэр, если целитель не станет возражать? Вы же сами видите, что мне это помогает…

На какое‑то мгновение юноше показалось, что Кулак сейчас запустит в него Авадой. Однако он справился с собой и сквозь зубы ответил:

— Если целитель подпишет разрешение – я не буду возражать! В конце концов, каждый сам ищет приключений на свою за… то есть голову, а я тебе не отец и даже не начальник. Но если ты ввяжешься в криминал – тебя вышибут и из Министерства, и из боевки, так и знай, и никакие призывы к гуманизму тебе не помогут!

— Хорошо, сэр!

Очень довольный, Драко отправился к целителю, не сомневаясь, что тот подпишет все необходимые разрешения. Вытягивание огня из ожогов давало очень много дополнительной энергии, а теперь юноша занимался этим и на тренировках своей команды в «Ножках нимфы», ведь у ласковой обслуги ожоги тоже имелись. Поначалу было трудно работать с ожогами, спрятанными под одеждой, но со временем получилось справляться и с ними. Более того, теперь Драко казалось, что без всех своих многочисленных занятий он просто утонул бы в дармовой силе, которую совершенно некуда было девать. Впрочем, вручив Фиску разрешение целителя и отрабатывая вечернюю порцию упражнений, юноша подумал, что энергии для таких чудовищных нагрузок не хватило бы даже Хагриду…

* * *

Спасибо всем, кто еще меня читает!

Итак, глава «Дожди» разделилась на три части. За ней пойдет одна большая глава неясного пока размера и маленький эпилог.

А этой главе дается моя версия того, как мальчик Том Реддл стал лордом Волдемортом. Эта часть никогда бы не появилась, если бы не Ракуган и ее «Игрок», хотя далеко не со всеми ее выводами я согласна.

Кроме того, здесь (пусть и с большим запозданием) объясняется, почему после окончания Гарри и Драко шестого курса в этой АУ события пошли неканонично. (Кажется, это называется АУ–развилка.)

В 20–ой главе читатели вновь встретятся с Пэнси, а также впервые – с Блейзом.

И — на всякий случай — сообщаю, что пару недель назад выложила на Хнете еще два своих фика: иронический детектив "Путь на Авалон" и мелодраму "Бэнши и ее принц"