— Есть новости! – хмуро заявил нищеброд, войдя в кабинет Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов несколько дней спустя после скандала в боевке — «Д». – Нас прикрепили к ночному дежурству!

Смысл фразы Драко не понял, но все остальные обитатели Зверинца хором взвыли.

— И что на этот раз?! – возмущенно вопросил Песик. – Опять старушку семидесяти двух лет преследует призрак Снейпа?

— Нет, Шон, — серьезно ответил ублюдок Уизли. – Миссис Леруа и ее дочь заявляют, что по ночам в их особняке бродят полтергейсты!

Обитатели Зверинца взвыли еще громче, а Песик ласково спросил:

— Может быть, к этим дамам лучше отправить санитаров из Святого Мунго или пару–тройку дружелюбных кентавров?! По–моему, это гораздо эффективнее, а у нас останется время на работу!

— А фамилия Леруа ничего не говорит никому из присутствующих? – тихо спросил начальничек.

Ненадолго воцарилось молчание, которое прервал Тедди:

— Чарльз Леруа – потомок одной из самых высокородных французских семей, эмигрировавших в Англию в конце XVIII столетия. Он не швырялся деньгами, но и не бедствовал, всегда держался в стороне от политики, щедро помогал благотворительным организациям. Неизменно обаятельный и галантный кавалер стал вызывать особую симпатию всех дам после того, как его бросила жена, уехавшая вместе с маленькой дочерью на континент. Труп Чарльза Леруа был найден в Туннелях, в логове Затейника рядом с телом Регула Блэка…

В Зверинце снова ненадолго воцарилось молчание, а потом заговорил нищеброд:

— Вскоре после рождения дочери Леруа составил завещание и не изменил его даже после разрыва с женой. Согласно воле покойного, его дочь Элен стала единственной наследницей его огромного дома и небольшого состояния. Узнав о завещании отца, мисс Леруа вместе с матерью приехала в Англию. Однако жизнь в фамильном особняке у достойных дам не сложилась – мешают какие‑то полтергейсты, которые появляются исключительно по ночам. Мракоборцы дежурят в Леруа–холле каждую ночь вот уже полмесяца, за это время они видели и слышали немало странного, но пока не разобрались, что происходит. Все ясно?

— Даааа, — задумчиво протянул Шон. – А когда первое дежурство?

— Большинство сотрудников нашего Сектора посещают боевки, а Тедди не очень хорошо дерется, поэтому я записал на ночные дежурства только двоих – себя и мистера Малфоя.

— Это еще почему? – громко спросили хором Драко и Песик.

— А потому, что мистер Малфой все равно скоро уволится из министерства, так что учеба для него не так важна, как для остальных.

— А у меня, между прочим, еще и тренировки в «Ножках нимфы»!

— О, стоит ли принимать всерьез эти игры, мистер Малфой? – улыбнулся ублюдок Уизли.

— Красота! – Шон расплылся в улыбке. – В следующий раз вы принимаете Детей Подземелий-2, и мы вас точно разнесем к дракловой бабушке!

— Сдохнете – не дождетесь! – ласково ответил юноша.

— Мистер Малфой, наше первое дежурство назначено на завтра. После окончания рабочего дня никуда не уходите. Поужинайте в ресторане на первом этаже, а затем мы вместе трансгрессируем в Леруа–холл и там останемся до утра. Затем нас ожидают тридцать шесть свободных часов, после чего наступит время следующего дежурства.

— Так точно, сэр!

Драко отправлялся на задание с огромной неохотой, но, оказавшись в огромном доме, сложенном из белого камня, немедленно почувствовал, насколько это мрачное и – по–другому не скажешь! – нехорошее место.

Вдова и дочь Леруа – обе худые и испуганные – встретили мракоборцев приветливо, но как‑то безнадежно.

— Полтергейсты всегда появляются в разных местах дома и исчезают раньше, чем ваши коллеги успевают до них добраться, — со вздохом сказала старшая из женщин. – В прошлый раз они шумели на чердаке восточного крыла…

— Значит, сегодня мы будем дежурить в подвале того же крыла, а в самых больших комнатах по всему дому установим датчики магии. Мистер Малфой, следуйте за мной!

— Эх, продала бы я эту халупу, — безнадежно вздохнула Элен, — да кто ее купит с полтергейстами! Сначала все равно нужно понять, что здесь происходит…

Установив необходимое оборудование, мужчины расположились в одном из подвальных помещений восточного крыла, где покойный хозяин устроил лабораторию. В этой комнате стояли не только шкафы с необходимым зельевару оборудованием и рабочий стол, но и удобные кресла, и сервировочный столик.

— Скажите, сэр, почему вы решили дежурить именно здесь? – с любопытством спросил юноша.

— Полной уверенности у меня, разумеется, нет, — пожал плечами начальничек, — но перед отъездом я видел план этого дома. Уже известно, что каждую ночь полтергейст появляется как можно дальше от того места, где его видели накануне, поэтому нам логичнее всего было бы расположиться в подвалах западного крыла. Мракоборцы, дежурившие в доме последние две недели, наверняка так и поступили бы. Но из подвалов западного крыла в лабораторию, где мы сейчас находимся, напрямик не попадешь — нужно сначала подняться на второй этаж, потом пройти длинным коридором и уж затем спуститься в подвал…

— Вы думаете, злоумышленникам нужна именно лаборатория, сэр?

— Не уверен; кроме того, если бы дела обстояли именно так, то полтергейсты не хулиганили бы, а уже давно забрали все, что им нужно. Скорее всего, они пытаются найти или вскрыть хорошо спрятанный тайник, а шум устраивают, чтобы отвлечь внимание хозяев и мракоборцев от своих истинных занятий. По–моему, лаборатория – самое удобное место для тайника; впрочем, это всего лишь гипотезы, которые могут быть очень далеки от истины… Кстати, мистер Малфой, вам не жарко? Вы сидите так близко от камина…

— Нет, что вы, сэр! Мне хорошо. Я так намерзся в Туннелях, что, наверное, никогда не согреюсь…

На некоторое время в лаборатории воцарилось молчание, которое прервал начальничек:

— Мистер Малфой, поверьте, мне очень жаль, что из‑за дежурств вам приходится пропускать тренировки, но я должен учитывать интересы всех своих подчиненных. Кстати, насколько я понял, вы нашли общий язык с командой ласковой обслуги?

— Вроде бы да, сэр. По крайней мере, дуэли мы проводим только в рамках тренировок, – Драко замялся, но потом все же рискнул спросить: — Скажите, сэр, почему все парни из ласковой обслуги носят цветные мантии? Откуда взялась такая традиция?

— Все очень просто, мистер Малфой! Долгие годы бойцы Летучего отряда, как и все их коллеги, носили черные форменные мантии с вышитой аббревиатурой ДМ – департамент мракоборцев. Но однажды один из новичков отряда, парень небогатый, во время задания непоправимо испортил свою мантию. Запасную форму он еще не получил, поскольку отработал совсем недолго, так что пришлось отправлять запрос в Отдел снабжения, который известен всему министерству своей медлительностью. Скорого ответа ждать не приходилось, а необходимость идти на работу никто не отменял. Но обычных черных рабочих мантий у парня тоже не было, поэтому на службу он отправился в темно–синей и, увы, попался на глаза госпоже Амбридж, которая громко и очень резко отчитала бедолагу за нарушение служебного этикета. На следующий день Эрик, который тогда был рядовым бойцом Летучего отряда, явился на работу в мантии лимонно–желтого цвета, а через некоторое время так же оделись и все остальные коллеги нарушителей… — нищеброд немного помолчал, а потом негромко сказал: — Родерик фон Штроссербергер – светлая ему память! – был очень хорошим человеком. Благодаря таким, как он, люди верят, что мракоборцы защищают добро. И хотя среди нас попадаются и сволочи, но они всегда проигрывают, потому что таких, как Эрик, больше…

— Эрик был единственным и неповторимым, — глухо сказал юноша, — другого такого нет и не будет…

Драко некоторое время молча смотрел на языки пламени, вытягивающие энергию из дров. Он по–прежнему чувствовал отсутствие Эрика так, словно потерял важную часть самого себя. Чтобы хоть ненадолго приглушить боль, юноша ехидно спросил:

— Неужели среди мракоборцев есть сволочи, сэр? Я почему‑то думал, что все подчиненные Ипполита Гиппокридеса являются воплощением Абсолютного Добра!

— Я никогда в жизни не видел Абсолютное Добро, мистер Малфой, и, если бы это случилось, то, наверное, испугался бы до полусмерти. Я, как и все мои коллеги, занимаюсь тем, что спасаю мир от Большего Зла. Поверьте, защищать от Зла и быть Добром – это абсолютно разные вещи!.. А сволочи среди мракоборцев встречаются исключительно гнусные, и одним из самых больших поганцев был покойный Пий Тикнесс. Вы когда‑нибудь слышали о нем, мистер Малфой?

— Нет, сэр, — только ответив, Драко вспомнил, как вскоре после переезда из штаб–квартиры Волдеморта в Паучий Тупик случайно зашел в пустой кабинет Снейпа и увидел там на столе пергамент, где было написано, что Энтони Гольдфарб участвовал в уничтожении Пия Тикнесса и его людей. – И чем же так омерзителен этот Тикнесс? – спросил юноша.

— О, это долгая история! Впрочем, торопиться нам некуда, так что, надеюсь, я успею рассказать ее до конца дежурства. Никаких секретов я вам не раскрываю: через пару недель выйдет книга о Тикнессе, его начальниках Рэнди Картере и Барти Крауче и их роли в становлении человека, известного под именем Волдеморт. Будь моя воля, эту книгу опубликовали бы намного раньше, но министерство не решалось обнародовать такие вопиющие сведения до того, как война с Волдемортом окончательно станет историей…

Итак, все началось весной 1943 года, когда в Хогвартсе при странных обстоятельствах погибла студентка Миртл Фелпс, всем ученикам более позднего времени известная как Плакса Миртл. Смерть девочки вызвала немалый общественный резонанс: шла война с Гриндевальдом, и многие опасались вражеских диверсий в глубоком тылу.

Расследовать убийство отправили мракоборцев под командованием Рэнди Картера – честолюбивого и энергичного молодого человека. Полукровка, выходец из низов общества, он благодаря беспощадности к преступникам и решительности очень быстро сделал блестящую карьеру. Методы Картера порой были довольно жестоки, но его неизменно прикрывал непосредственный начальник Бартемиус Крауч.

Приехав в школу, Рэнди, парень очень здравомыслящий, решил сначала отработать самые вероятные варианты, а поиском шпионов заняться, только если наиболее простые версии окажутся неверными. Рассуждал мракоборец так. Из‑за чего ребенок может погибнуть в школе? Либо от собственного безрассудства (но Миртл была девочкой не просто осторожной, а, скорее, трусливой), либо от рук хулиганов, которые хотели помучить врага или слабого, но не рассчитали своих сил.

Поэтому первый вопрос, который задал Рэнди Картер директору и профессорам, был о самых влиятельных и жестоких мальчишеских компаниях Хогвартса. Директор и профессор Слизнерог промолчали, но Альбус Дамблдор указал на слизеринцев, возглавляемых Томом Реддлом.

Рэнди Картер вызвал Тома на допрос и, будучи первоклассным легилиментом, немедленно узнал правду. Трудно сказать, как все обернулось бы в ином случае, но в Англии тогда шла страшная война, навсегда перевернувшая привычный уклад жизни.

Страну наполнили беженцы, а вместе с ними – множество контрабандных зелий и артефактов. Вернувшиеся с фронта солдаты – как инвалиды, так и те, кто прибыл на побывку, – раскупали темномагические артефакты и наркотические зелья, словно горячие пирожки. Проститутки тоже пользовались немалым спросом, а большинству беженок было негде и не на что жить. Многие беженцы тоже не могли найти работу, поэтому соглашались убивать и грабить, чтобы выжить и спасти своих жен и дочерей от торговли собой. Такого разгула преступности Англия еще не знала!

Кроме того, именно тогда министерство магии впервые закупило зерно и мясо у маглов – до этого чародеи обеспечивали свои потребности в продовольствии собственными силами. На протяжении многих веков земля обрабатывалась с помощью чар, которые передавались из поколения в поколение от отца к сыну; а в больших усадьбах земледелием занимались домо… — то есть эльфы – с помощью собственной магии, не интересовавшей их господ. Чародеям удавалось выращивать даже виноград в нашем суровом климате! Но волшебное сельское хозяйство в Англии уже в начале ХХ века перестало приносить доход: себестоимость сельхозпродуктов была слишком высока. Поэтому почти каждый год министерство выдавало бессрочные кредиты и крупным землевладельцам, и небогатым фермерам.

А война с Гриндевальдом еще больше ухудшила ситуацию. Мужчины – в том числе многие крестьяне – отправились на фронт, а немалое количество эльфов было мобилизовано для работы в госпиталях или на военных заводах. Применение сельскохозяйственных чар требует высочайшей квалификации, и с ними не справлялись жены и дети как фермеров–людей, так и эльфов. Волшебный мир оказался на грани голода – и министерство впервые закупило продовольствие у маглов. Это спасло от истощения многих чародеев, но разорило большинство мелких фермеров и немало крупных землевладельцев: производимая маглами еда была намного дешевле, поэтому волшебникам приходилось торговать себе в убыток, если они желали хоть что‑то продать. Понятно, что долго так продолжаться не могло. Разорившиеся фермеры пытались найти работу в городах, но с трудом приспосабливались к новой жизни и тоже нередко вляпывались в криминал… И выхода из этого порочного круга не предвиделось.

Извините за нудную лекцию, мистер Малфой, но мне хотелось как можно лучше объяснить, насколько тяжелой была жизнь в те годы. В свое время я очень интересовался причиной бед, постигших нас в ХХ веке, много читал, беседовал со знающими людьми и теперь рад нагонять скуку на слушателей.

В той непростой ситуации мракоборцам тоже приходилось нелегко: самые толковые боевые маги ушли на войну, а преступлений стало намного больше, чем в мирное время. Многие задумывались, что случится со страной, когда Гриндевальд будет повержен, и предлагали свои меры по уничтожению преступности.

План составил и Рэнди Картер, и его идеи пользовались безоговорочной поддержкой Барти Крауча. Картер считал, что мракоборцы должны внедрить своих людей в криминальный мир и с их помощью взять под контроль все сферы незаконной деятельности, а затем отдать всех преступников в руки правосудия и полностью искоренить зло.

Но осуществить этот замысел было практически невозможно. Все волшебники Англии учились в одной школе и знали друг о друге если не все, то многое. Один–два мракоборца могли сделать вид, что со скандалом уволились из министерства и от обиды стали преступниками, но в данном случае было нужно гораздо больше людей.

В испуганном подростке, который вырос в магловском приюте и сумел возглавить очень опасную компанию чистокровных волшебников–слизеринцев, Рэнди Картер увидел воплощение всех своих надежд. Он заявил Тому, что за совершенное им преступление Визенгамот непременно отберет у него волшебную палочку, а единственный шанс правонарушителя на спасение – это согласиться сотрудничать с департаментом мракоборцев.

Как вы понимаете, мистер Малфой, Том возмущенно отказался. Он прекрасно понимал, что прямых доказательств у Картера нет, а сведения, полученные в результате легилименции или с помощью Сыворотки правды, не принимаются Визенгамотом в качестве улик. Том мечтал стать политиком и не хотел пятнать свою биографию должностью осведомителя.

И злейшая ирония судьбы состоит в том, что будущий лорд Волдеморт совершил свое первое преступление, пытаясь оправдать поступок, который преступлением не был. Волшебные палочки отбирают лишь у тех, кто совершил преднамеренное убийство, а гибель Плаксы Миртл – это типичное убийство, совершенное по неосторожности.

Да, Том был виноват в том, что не проверил все кабинки туалета перед тем, как вызвать василиска, но данный проступок не делал слизеринца убийцей. Когда вся правда об этой истории всплыла наружу, Дамблдор очень внимательно и подробно допросил Плаксу Миртл, и ее показания полностью оправдали Тома.

В пользу невольного убийцы свидетельствовала и его забота о василиске. Да, доброта Тома не была совсем бескорыстной — кожа, зубы и яд редкой рептилии ценятся очень высоко, — но и работающие в заповедниках драконоводы извлекают из своих подопечных немалую прибыль. Не сомневаюсь, что мужество и хладнокровие, с которым подросток–сирота опекал одинокого василиска, вызвали бы восхищение у очень многих людей.

Безусловно, избежать наказания Том вряд ли сумел бы. Но раньше он никаких явных проступков не совершал, а, наоборот, пользовался уважением и студентов, и профессоров, и судьи это тоже бы учли. Времена стояли трудные, рабочие руки были отчаянно нужны, так что, думаю, Визенгамот, как обычно и поступал в подобных случаях, приговорил бы обвиняемого к частичному лишению прав и отбытию трудовой повинности на одном из военных заводов. Сироте, не имевшему родных в волшебном мире, не помешал бы опыт работы, а учиться Том мог и заочно.

Если бы он об этом знал, то вся история Англии второй половины ХХ века, наверное, сложилась бы иначе. Но Том не знал, а посоветоваться со взрослыми счел ниже своего достоинства. Если бы он рассказал обо всем Слизнерогу, Диппету или даже Дамблдору, то они непременно помогли бы, но профессора и не подозревали о шантаже, который вел Рэнди Картер. Если бы у Тома имелось хоть немного времени на размышления, он мог бы изучить законы волшебной Англии, но времени у него не было. Друзья из хороших семей могли бы помочь советом, но спрашивать их Том не рискнул.

К несчастью, приютский мальчик не ждал помощи ни от взрослых, ни от сверстников и стал спасать себя самостоятельно. Он понимал, что Картер способен очень сильно испортить ему жизнь, поэтому решил предоставить министерству преступника, виновного в смерти Миртл. Хагрид оказался самой подходящей кандидатурой; о его страшном питомце Том знал давно и без зазрения совести оболгал простодушного гриффиндорца. Поимка мнимого убийцы произошла уже после отъезда мракоборцнв из Хогвартса, так что в успехе Том не сомневался.

Он и не подозревал, что Рэнди Картер был незарегистрированным анимагом; точнее, власти знали об этой способности мракоборца, но в целях секретности не вносили его имя ни в один из официальных списков анимагов. Картер умел превращаться в муху и, в отличие от своих коллег, не покинул школу, а в анимагической форме повсюду следовал за подозреваемым. Барти Крауч знал о планах своего подчиненного и всецело одобрял их, а отсутствие Картера на рабочем месте объяснял служебной командировкой.

Разоблачив Хагрида, Том получил все положенные благодарности и награды и со временем почувствовал себя в полной безопасности. Когда все студенты разъехались на каникулы, однажды ночью он отправился в туалет Плаксы Миртл и оттуда спустился в Тайную Комнату, чтобы набрать у василиска немного яда, который на черном рынке стоил очень дорого.

Когда Том вернулся в туалет, там его ждал Рэнди Картер. Он обездвижил мальчика и забрал у него флакон с ядом. Это вещественное доказательство полностью подтверждало вину Тома; он не смог бы объяснить, откуда взял яд столь редкого существа, а Миртл погибла именно так, как другие известные целителям жертвы василиска. И теперь Том должен был отвечать не только за непреднамеренное убийство, но и за клевету, и за сознательное введение властей в заблуждение, и за незаконную торговлю ядами.

Выбора не оставалось, и Том согласился сотрудничать с мракоборцами. Он уже был знаком со многими дельцами черного рынка, которым продавал яд, зубы и сброшенную кожу василиска, поэтому оказался даже более полезным, чем мог надеяться Картер.

Но человек не может захватить криминальный мир без помощников, и друзья Тома пришлись как нельзя кстати. Большинство из них были высокородными волшебниками, семьи которых или полностью разорились, или сильно обеднели во время войны. Денег на дальнейшую учебу хватало очень немногим, наниматься подмастерьями на заводы и фабрики тоже не хотелось…

С каждым из друзей Тома Рэнди Картер разговаривал с глазу на глаз и по несколько раз, а воспоминания о беседах складывал в Омут памяти – для истории и обучения младших коллег. Ни о каком шантаже, конечно же, не было и речи – мракоборец призывал высокородных чародеев помочь очистить родную страну от преступности, а после окончания операции обещал им ордена, славу и блестящую карьеру. Одни согласились из‑за полного безденежья, другие действительно прониклись благородной идеей, третьи не захотели покидать компанию… В итоге согласились все слизеринцы, дружившие с Томом.

Даже самые рассудительные из них были еще подростками и включились в игру с невероятным азартом. Прежде чем идти спасать родную страну, они решили придумать название своей организации – да пострашнее, чтобы преступники пугались, едва его услышав. Так и появились Пожиратели Смерти… Смешно, правда? Примерно в то же самое время и Том начал называть себя лордом Волдемортом.

Но, разумеется, все приготовления происходили в строжайшей тайне, а большую часть времени Том и его друзья учились, играли в квиддич и развлекались, как и все остальные студенты. В первые годы после окончания школы судьбы слизеринцев тоже складывались вполне предсказуемо: большинство из них сразу же устроились на работу, некоторые продолжили обучение. Выбранная Томом профессия удивила практически всех, но особенно — тех, кто знал, что Горбин уже тогда не гнушался торговать краденым. Думаю, именно с помощью своего бывшего подчиненного мелкий ростовщик со временем стал одним из воротил криминального мира Англии.

А в начале 1946 года все газеты наперебой начали писать о череде дерзких нападений неизвестной банды. Жертвами становились богатые дельцы черного рынка, хозяева публичных домов, торговцы наркотическими зельями и другие преступники высокого ранга. Каждый раз похищалась огромная сумма денег, а убийства совершались очень редко и только из крайней необходимости. На месте каждого налета оставалась Черная Метка – она почти не отличалась от той, что выжжена на вашей руке, мистер Малфой.

Репортеры не уставали воспевать подвиги современных Робин Гудов, и большинство читателей относились к ним как к положительным героям приключенческих книг. Многие восхищались неуловимыми Пожирателями Смерти и их таинственным главарем за то, что они карали безжалостных и подлых преступников.

Романтичные читатели были бы очень удивлены, узнав, что неуловимый главарь банды Пожирателей Смерти каждый месяц отчитывается в своих действиях мракоборцу Рэнди Картеру и отдает ему большую часть украденных денег, в обмен получая информацию о своих следующих жертвах и о том, как скрыться незамеченным с места очередного преступления. При этом мракоборец обращался с Томом намного хуже, чем большинство высокородных волшебников — со своими эльфами. Все воспоминания о встречах со своим агентом Рэнди тоже прятал в Омут памяти.

Полученные деньги Картер хранил в банке «Гринготтс». Поначалу они, как и планировалось, тратились на помощь вдовам и сиротам, но со временем Крауч и Картер стали все большие суммы вкладывать в бизнес и игру на бирже. Ни секунды не сомневаюсь, что именно с помощью этих денег и Крауч, и Картер сделали блестящую карьеру в министерстве: ведь грань между взятками и подарками так тонка, что порой ее нелегко заметить.

Время шло. Дерзкие налеты продолжались, и никто не связывал их ни с Томом, который по–прежнему служил у Горбина, ни с вежливыми, прекрасно воспитанными слизеринцами, продолжавшими вполне легально учиться и работать.

Том действительно был очень талантливым человеком и умел подбирать команду, так что менее чем через два года Пожиратели Смерти взяли под контроль большую часть криминального бизнеса Лондона и южной Англии. Казалось бы, мракоборцы уже могли завершать невероятно успешную операцию. Однако к тому времени Крауч и Картер уже вошли во вкус и решили сначала собрать сумму, необходимую для того, чтобы привести к власти по–настоящему честного министра магии, который наведет порядок в стране. Естественно, самым достойным этой должности Крауч считал себя.

Но и Том тогда уже понял, какой огромной властью располагает, и больше не хотел отдавать награбленные деньги мракоборцам. При этом приютский мальчик, в отличие от своих друзей, не питал иллюзий в отношении Картера, и понимал, что тот убьет его, как только перестанет нуждаться в его услугах.

И Том начал первую в своей жизни серьезную войну. Он уволился от Горбина и перестал платить мракоборцам; некоторые друзья Тома тоже перешли на нелегальное положение.

Лишившись сытной кормушки, Картер начал ответную войну. Сначала он попытался отыграться на тех Пожирателях Смерти, которые по–прежнему продолжали работать и учиться. Улик против них не было, но при желании можно выбить любые показания. Арестовали троих: Уилфреда Буллстроуда, Клиффорда Нотта и Джона Трэверса – и поместили в министерские камеры предварительного заключения.

Вскоре после задержания Буллстроуд умер – по официальному заключению целителей, от сердечного приступа, — Нотту отбили почки, Трэверс ослеп на один глаз. Через две недели после ареста этих троих в одну прекрасную ночь Пожиратели Смерти проникли в здание министерства и освободили всех заключенных, а также изъяли из сейфов мракоборцев все протоколы допросов задержанных. Через полгода в своих домах были убиты все мракоборцы, которые допрашивали Буллстроуда, Нотта и Трэверса. Над телами погибших красовалась Черная Метка.

Общественное мнение разделилось: одни считали, что люди, выбивающие показания под пыткой, заслуживают смерти, другие думали, что беззаконная расправа не решит проблему.

Отомстив за друзей, Пожиратели Смерти начали убивать коррумпированных мракоборцев. Над каждым погибшим парила Черная Метка и слова, сообщавшие о его преступлении: «Он помогал торговцам наркотическими зельями», «Он крышевал сутенеров»… Обвинения были абсолютно справедливыми: к тому времени Том знал криминальную жизнь Англии в мельчайших подробностях.

Простые люди продолжали восхищаться доблестными Пожирателями, и все усилия министерства не могли изменить общественное мнение, хотя журналисты теперь называли неуловимых преступников и их главаря настоящим воплощением зла.

На поимку самозваного лорда Волдеморта и его банды были брошены огромные силы. Но Том прекрасно знал и изнанку работы стражей порядка, поэтому Пожиратели Смерти успешно избегали всех расставленных для них ловушек и с каждым днем все больше превращались в легенду.

Противостояние мракоборцев и преступников продолжалось несколько лет, а завершилось, когда Том сумел завлечь Картера и его ближайших сподвижников в западню. Во время штурма дома, который мракоборцы считали штаб–квартирой Пожирателей Смерти, погиб и Рэнди, и почти все, кто знал о том, как он завербовал Тома Реддла.

Рэнди Картер и его погибшие подчиненные были посмертно удостоены орденов Мерлина первой степени. Похороны прошли очень торжественно; газетчики неустанно славили героев.

Карьера Барти Крауча успешно продолжалась; пост Картера занял его заместитель Пий Тикнесс, который не участвовал в роковой для своего босса операции, поскольку болел гиппоггиппом.

После гибели Картера Пожиратели Смерти исчезли со страниц газет и из министерских сводок криминальной хроники. Никто больше не грабил дельцов криминального мира, не убивал коррумпированных мракоборцев и не оставлял на месте преступления Черную Метку. Вскоре пошли слухи, что неуловимая банда и ее главарь свернули все дела в Англии и отправились на континент, чтобы навести порядок и там.

Хотя почти десять лет о Томе и его людях никто ничего не слышал, я не уверен, что они когда‑либо теряли контроль над криминалом Англии. Во всяком случае, когда в конце 1950–ых годов Пожиратели Смерти вновь заявили о себе, то заняли прежнее место так просто, словно никогда его и не покидали.

Но если раньше они молчали, то теперь заговорили в полный голос. Планы Пожирателей были просты – защитить старую добрую Англию от натиска грязнокровок. Многие одобряди действия спасителей страны, смутно помня романтический ореол, окружавший их в конце 1940–ых годов. Министерство рвало и метало, обещая огромные деньги за любые сведения о Пожирателях и их главаре, но в одной из газет перепечатали давнюю историю об аресте Буллстроуда, Нотта и Трэверса – и больше никто не пытался помочь властям в поимке неуловимых преступников. Более того, у бесстрашных борцов против жестокого министерства появилось множество новых если не сторонников, то сочувствующих.

Дальнейшие события вам известны, мистер Малфой. Многих поразило, как рисковал Волдеморт, вербуя Барти Крауча–младшего — сына одного из самых влиятельных чиновников министерства. Но те немногие, кто знал правду, ничуть не удивились: Том Реддл не прощал обид и нашел способ отомстить человеку, разрушившему его жизнь.

А вот жизнь Пия Тикнесса складывалась вполне благополучно. Хотя в 1982 году карьера Барти Крауча–старшего была полностью уничтожена предательством его сына, но Тикнесс сохранил свою должность. Немолодой опытный мракоборец пользовался полным доверием Руфуса Скримджера, который прекрасно зарекомендовал себя во время первой войны с Волдемортом.

В начале лета 1996 года власти признали, что Темный Лорд вернулся, но операции против него проваливались так часто, что стало ясно: в министерстве и в частности в департаменте мракоборцев есть предатели. Подозревали молодежь, подозревали слизеринцев… Правда вскрылась случайно.

В школе мракоборцев стипендия невелика – ее едва хватает на еду и оплату жилья. Двое иностранных студентов – немец и грек – вместе снимали небольшую квартирку и отчаянно нуждались в деньгах, поэтому подрабатывали где придется, в том числе и официантами в магловских ресторанчиках. Характеры у обоих парней были взрывные, поэтому места работы приходилось часто менять.

И осенью 1996 года в одной из самых мерзких магловских забегаловок из всех, где приходилось работать, студенты увидели двух людей, окруживших себя заклятием незначительности. Снимать такие чары незаметно для тех, кто их наложил, приятели уже научились, вот и решили попрактиковаться. Они были невероятно удивлены, когда увидели за одним столом беглого преступника Антонина Долохова и всеми уважаемого мракоборца Пия Тикнесса. Аккуратно ставить подслушивающие чары студенты тоже умели и смогли это сделать незаметно для странных посетителей забегаловки. К счастью, Тикнесс и Долохов к тому времени настолько уверились в собственной безнаказанности, что не слишком внимательно следили за происходящим вокруг.

Из разговора преступника и мракоборца следовало, что Скримджер не был Пожирателем Смерти, но многие коллеги Тикнесса работали на Волдеморта. Студенты поняли, что не имеют права молчать об услышанном. Но идти прямо к министру было нельзя – он бы просто не поверил мальчишкам–иностранцам. Они долго спорили, выбирая человека, которому можно без опаски сказать правду: ведь если бы эта информация стала известна тайному Пожирателю Смерти, то двое студентов прожили бы недолго. К счастью, они решили довериться Аластору Грюму. Он привел студентов к Дамблдору и познакомил их с Кингсли Бруствером и Нимфадорой Тонкс.

Операция по разоблачению тайных Пожирателей Смерти длилась несколько месяцев, в ней участвовали как немногие верные министерству мракоборцы, так и члены Ордена Феникса. В апреле 1997 года Дамблдор добился личной встречи со Скримджером, рассказал ему обо всем, что удалось узнать, и представил доказательства вины Тикнесса и его людей.

Операция по захвату тайных агентов Волдеморта готовилась очень тщательно, но избежать утечки информации все равно не удалось. Тикнесс узнал о своем скором аресте и успел покинуть здание министерства вместе с самыми верными своими сторонниками. Они несколько раз трансгрессировали, но мракоборцы не отставали. Поняв, что сбежать не удастся, Тикнесс и его люди забаррикадировались в пустующем магловском доме и вступили в бой со своими преследователями. Противники были примерно равны по численности, но отличались опытом: студенты и стажеры пытались обезвредить мракоборцев с многолетним стажем работы. Будь у атакующих больше опыта, они бы, возможно, сумели захватить предателей живыми. Но Тикнесс и его люди посылали в противников только Авады, и у мальчишек не хватило сил нейтрализовать убийц более цивилизованными методами; немногие опытные мракоборцы, сражавшиеся за министерство, тоже не церемонились со злодеями. Большинство предателей были убиты, и это спасло министерство от крайне неприятного судебного процесса, а семьи погибших – от позора, так что Скримджер остался очень доволен итогами операции. Вот только работавших в министерстве агентов Волдеморта, которые не последовали за Тикнессом, пришлось ловить еще долго, но мракоборцы для того и существуют, чтобы выявлять злоумышленников…

После сражения мракоборцы допросили немногих уцелевших и обыскали дом Тикнесса. Выяснилось, что он был завербован Томом Реддлом еще в конце 1940–ых годов и помог ему убить Рэнди Картера и его людей. В награду за это предатель, как и надеялся, получил должность погибшего командира. На протяжении полувека Тикнесс не терял контактов с Пожирателями и помог им завербовать многих мракоборцев и других министерских чиновников. Но вот о найденном в кабинете командира Омуте памяти, где хранились воспоминания Картера о встречах с Томом Реддлом, Пий так никому и не рассказал и хранил этот артефакт в одном из тайников в своем доме. Мракоборцы нашли этот Омут памяти во время обыска. Записи разговоров Рэнди Картера и Тома Реддла также включены в книгу, которую скоро опубликуют.

Ну вот, в общем, и все. Да, чуть не забыл: двух студентов, которые спасли волшебный мир от очень больших бед, звали Ипполит Гиппокридес и Родерик фон Штроссербергер…

Начальничек умолк, а Драко, сжав кулаки, продолжал смотреть в огонь, недоумевая, почему этот невероятный рассказ абсолютно его не удивил. Наверное, так произошло потому, что невероятная везучесть Темного Лорда и его людей всегда казалась немного неправдоподобной…

Юноша попытался представить, что чувствовал Том Реддл, когда наглый мракоборец ломал ему жизнь, — и вздрогнул как от удара. Нечего удивляться, что Волдеморт так отчаянно стремился отомстить всем, кого считал виновными в своей исковерканной судьбе!

— Скажите, сэр, — спросил Драко неожиданно для себя, — а вам не противно работать в министерстве, сотрудники которого позволяют себе пытать арестованных и шантажировать подростков?

— Противно, поэтому я и стараюсь делать все, чтобы такое не повторялось.

— Да неужели? – осведомился юноша со всей вежливостью, на которую был способен.

— Да. Вот, например, вас, мистер Малфой, во время вашей работы в министерстве кто‑нибудь пытал, шантажировал или принуждал совершать противоправные действия?

— Меня принуждали совершать непротивоправные действия, сэр. Разве этого мало?

— По сравнению с тем, что мы могли от вас потребовать, это Меньшее Зло, мистер Малфой, — ответил ублюдок Уизли после недолгой паузы. – Как я уже говорил, я воюю не за Абсолютное Добро, а против Большего Зла.

— Удобная позиция! – юноша понимал, что должен молчать, но не выдержал: — И, по–вашему, это оправдывает любой ваш поступок?!

— Не любой, мистер Малфой, можете мне поверить, не любой…

Драко многое мог возразить, но, вспомнив, что все еще находится на принудиловке, решил промолчать.

Нищеброд несколько минут вглядывался в лицо собеседника, но, поняв, что ответа не дождется, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Юноша снова начал смотреть в огонь – это зрелище успокаивало и помогало собраться с силами.

Через полчаса в лаборатории послышался странный звук, похожий на свист. Резко обернувшись, Драко с удивлением понял, что начальничек задремал. По правилам спать во время дежурства не полагалось, но юноша решил не беспокоить ублюдка Уизли – было приятно хоть ненадолго избавиться от его навязчивого общества.

Самому Драко спать не хотелось; более того, он вдруг с изумлением понял, что сможет обходиться без сна несколько ночей подряд, если понадобится. Что ж, тоже полезное умение…

Вдруг в дверь негромко постучали. Юноша мгновенно сосредоточился, выхватил волшебную палочку и негромко сказал:

— Войдите!

Дверь открылась, пропуская Элен Леруа. За ней по воздуху плыл поднос, нагруженный всем необходимым для чаепития.

— Извините, пожалуйста, — сказала мисс Леруа смущенно, — но я подумала, что вам, наверное, тяжело дежурить столько времени без еды и питья…

— Это наша работа, мисс.

— Но, может быть, вы все же выпьете чаю?

Драко уже хотел отказаться, но вдруг кивнул, удивившись сам себе. Он поднялся с ковра, с сожалением отошел от камина и уселся на стул, стоящий у чайного столика.

Мисс Леруа взмахнула палочкой – и чайные принадлежности медленно поплыли с подноса на столик.

Глядя, как незваная гостья усаживается в кресло, юноша пытался понять, почему позволил ей остаться, хотя эта бесцветная особа с невыразительным лицом не вызывала у него никаких теплых чувств. Догадка пришла неожиданно: мисс Леруа, в отличие от большинства знакомых Драко девушек, продолжала носить мантию, а не мерзкие джинсы и свитера. Было приятно видеть, что хоть кто‑то не поддался отвратительной моде.

— Наверное, после Туннелей вам смешны наши с мамой страхи? — спросила Элен, когда чай разлился из чайника в чашки, а нож нарезал свежевыпеченный кекс на тоненькие ломтики. – В подземельях были инфери и огнечерви, а здесь полтергейсты дурацкие…

— А откуда вы знаете, что я был в Туннелях? – удивился юноша.

— Я видела вас в министерстве, когда Скримджер и премьер–министр маглов вручали ордена тем, кто сражался в подземельях. Сама я не воевала, а в зал меня тогда пустили, потому что я делала фотографии для французского журнала «Сегодня в мире»…

— Так вы работаете? – Драко почему‑то казалось, что наследница Леруа вряд ли станет служить.

— Да, разумеется! – Элен фыркнула. – С пятнадцати лет. После отъезда из Англии мы с мамой жили очень бедно – брать деньги у отца она не хотела, так как догадывалась, чем он на самом деле занимался. Фотографированием я увлекалась с детства; к счастью, отец одной из моих подруг был главным редактором газеты, и ему понравились мои снимки. Со временем я стала сотрудничасть и с другими заказчиками, так что вопрос о выборе профессии решила, еще когда училась в Шармбатоне. Вообще говоря, мне очень повезло, потому что я страшная лентяйка…

— А завтра – то есть уже сегодня — вы на работу не идете? Ведь уже очень поздно. Проспать не боитесь?

Мисс Леруа на удивление обаятельно улыбнулась, и юноша только сейчас понял, насколько ее уродует тревога, застывшая на лице каменной маской. Все еще улыбаясь, Элен сказала:

— К счастью, мой рабочий день начинается, когда это удобно клиенту. Иногда приходится уходить из дома в шесть утра, иногда задерживаюсь до полуночи… Мне нравится непредсказуемость! Но на завтра у меня никаких дел не запланировано, и это хорошо, — она вдруг вздрогнула и сразу посерьезнела. – Знаю, мы с мамой кажемся вам истеричками, но, поверьте, мы не трусихи! У мамы хватило мужества бросить отца, а я сразу после приезда сюда делала снимки для путеводителя «Самые знаменитые привидения Англии». Я фотографировала множество призраков, среди них были как дружелюбные, так и не очень, но со всеми я смогла договориться. А здесь, — девушка обхватила себя за плечи, — мне жутко, понимаете?! Смешно сказать, я даже засыпать по ночам боюсь… Дожидаюсь восхода и ложусь, когда уже светло, – так мне легче… Все время кажется, что кто‑то смотрит мне вслед, и от этого чешется спина… — девушка грустно улыбнулась. — Знала бы, что так будет, — ни за что бы не приехала в Англию! Но когда адвокат отца рассказал о его завещании, я очень обрадовалась: все‑таки приятно жить в собственном доме и не думать о деньгах. Да и родную страну увидеть хотелось… Наверное, на моем месте многие сейчас вернулись бы во Францию, но я человек упрямый. Мне не нравятся те, кто пытается выжить меня и маму из нашего дома, и я не хочу, чтобы эти сволочи добились своего.

— А как ведут себя полтергейсты, мисс?

— По–всякому, — Элен опустила глаза, – иногда орут дикими голосами, иногда громко стучат на чердаке или в подвале… Иногда взрывают в доме бомбы–вонючки, иногда насылают мороки… Ох, когда же это закончится!

— Надеюсь, мы скоро обезвредим тех, кто докучает вам, мисс, — Драко очень хотел успокоить собеседницу.

— Скорее бы! – она грустно улыбнулась. – Иногда мне кажется, что жизнь в Англии никогда не станет нормальной. Проклятье какое‑то на нас наложено, что ли?!

Юноша задохнулся: случайная знакомая словно прочитала его мысли. Он сжал руки в кулаки, стараясь успокоиться, и глухо сказал:

— Я верю, что рано или поздно жизнь наладится, мисс. Согласен, сейчас с каждым днем все становится только хуже, но так не может продолжаться вечно! Рано или поздно здравый смысл восторжествует…

— А по–моему, — улыбка снова преобразила лицо мисс Леруа, — самое страшное осталось в прошлом! Затейник и наши полтергейсты – это уже отрыжка, а все остальное не так плохо. Слава Мерлину, эльфов освободили, а то стыдно быть последней рабовладельческой страной в Европе! Теперь бы с бюрократией нашей разобраться да ввести нормальные экономические законы, чтобы лучше всех жили те, кто хорошо работает, а не те, кто дает взятки чиновникам, — и все будет совсем замечательно! Если уж мантии вышли из моды, — значит, жизнь и вправду меняется!

Драко почувствовал себя так, словно пропустил удар на ринге. Юноше доводилось слышать о предателях крови – высокородных чародеях, которые отрекались от своих наследственных прав и становились маглолюбцами. Но видеть такое довелось впервые, и Драко, потеряв на мгновение дар речи, смотрел на девушку, которая с сияющими глазами радовалась гибели мира, где жила с самого рождения. Это было настолько дико и нелепо, что юноша лишь с большим трудом сдержался и спросил, стараясь говорить спокойно:

— И чем же вам не угодили мантии, мисс Леруа?

— Да тем, — она досадливо фыркнула, — что мантии сильнее всего разделяют магов и маглов!

— Да неужели?! – бешенство ушло, сменившись абсолютным спокойствием. Конечно, здесь было не время и не место для дискуссий на настолько важные темы, но с чего‑то все равно нужно начинать. – А я всегда думал, что наши отличия от простецов несколько больше…

— У людей бывают самые разные таланты, и магия – всего лишь один из них. Я к тому же неплохо фотографирую, но абсолютно не умею рисовать. А среди маглов есть гениальные художники – импрессионисты, например. Я часто бывала в музее д’Орсэ, когда жила во Франции, и часами могла смотреть на их картины.

— Что вы там рассматривали?! Ведь картины простецов не живые! Магловские портреты даже не разговаривают!

— Ну и что? Мне плевать, что портреты Ренуара не разговаривают и не движутся, – изображенные на них люди живее, чем на картинах большинства художников–чародеев. Многие магловские певицы поют намного лучше Селестины Уорбек. Дома, созданные некоторыми архитекторами–простецами, красивее многих зданий, которые были построены по проектам волшебников. По–моему, дар магии ничем не отличается от остальных людских талантов.

— Допустим на минуту, что вы правы, мисс. Тогда ответьте, почему же маглы ненавидят и преследуют нас?

— Потому что в свое время волшебникам очень не повезло – они оказались крайними. Властям было выгодно обвинить во всех своих неудачах чародеев и объявить их воплощением зла. Чтобы спасти свои жизни и имущество, маги предпочли отгородиться от большого мира. Но свято место пусто не бывает! Когда мы перестали мозолить всем глаза, простых людей стали натравливать на маглов: евреев, негров и всех, кто чем‑то отличался от большинства…

— Вы себе противоречите! Сами же говорите, что простецы не могут жить без врагов!

— Но это не повод прятаться по щелям, словно крысы! Да, в XVII веке такое поведение, возможно, было оправданно: Церковь считала чародейство сатанинским умением. Но сейчас времена изменились: евреи и негры сумели добиться равноправия, женщины занимают важные государственные посты, даже к гомосексуалистам маглы относятся терпимее, чем лет двадцать назад. И только мы не пытаемся бороться за свои права, а тратим массу сил на сохранение Статута о секретности! Неужели нам больше нечем заняться?!

— А если маглы начнут с нами войну, узнав о существовании магии? Нам ведь против них долго не продержаться…

— А долго сражаться в одиночку нам и не придется! Вы когда‑нибудь видели, чтобы все простецы до единого действовали заодно? Если британский премьер–министр будет настолько глуп, что начнет войну со своими земляками–волшебниками, то нас поддержат маглы из других стран, желающие таким способом уменьшить влияние Англии в мире. И британские, да и любые другие магловские власти это понимают, так что никаких войн с нами начинать не будут. Поэтому я не вижу ничего плохого в отмене Статута о секретности. По–моему, главное, что сейчас отличает нас от простецов, — это мантии, а на чужие таланты большинство людей давно уже реагируют спокойно.

— То есть, по–вашему, мы все должны надеть уродливые магловские тряпки и пользоваться магловскими техническими устройствами, наплевав на наши традиции?!

— Почти все наши технические новинки, появившиеся за последние два века, — это переделки изобретений простецов. Если отменят Статут – и наши, и магловские инженеры получат больше возможностей для творчества. А что касается одежды… Лично мне проще работать в джинсах. А вам в какой одежде удобнее?

— Мне удобнее работать в мантии, — Драко сам не понял, почему опять рассердился, — но я вынужден одеваться в соответствии с министерской модой.

— О! – Элен смутилась. – Сочувствую! Вам действительно приходится нелегко. Но погодите‑ка! — она нахмурилась. – Насколько я знаю, многие мракоборцы по–прежнему носят мантии! Почему же вы…

— Потому что эти мракоборцы служат в лас… в Летучем отряде, а я – нет!

— Но, по–моему, герой войны имеет право одеваться так, как ему удобно!

— Не вам судить, на что я имею право!

Юноша вдруг почувствовал дикую ярость. Напротив него сидела предательница, которая радовалась унижению высокородных, любила простецов и их гнусные тряпки, но дома ходила исключительно в мантиях, чтобы обманывать и оскорблять порядочных людей, которые приходят в ее дом. Драко понял, что готов убить эту тварь на месте, разорвать в клочья, перегрызть горло…

— Не смейте разговаривать со мной в таком тоне! – лицо предательницы побелело от гнева. – Вы просто фашист! Знаю я таких – навидалась во Франции!

— Так, значит, и там есть нормальные люди! Я рад!

— Сволочи есть везде! Но ничего у вас не выйдет! Кончилось ваше время!

— Это мы еще посмотрим!

— Некуда смотреть! Высокородные аристократы утратили власть во всей Европе – и у магов, и у простецов! Короли кое–где остались, но на правах старых вещей – и выбросить жаль, и пользоваться неохота! Повсюду людей ценят за ум, смелость, порядочность, доброту, а не за поколения богатых предков! Волшебная Англия долго оставалась последним оплотом мракобесия, но сейчас и здесь нашли управу на чокнутых выродков!

Юноша улыбнулся, встал со стула и двинулся к твари. Он знал, что скоро выпустит ей кишки, и это невероятно радовало. Тварь тоже вскочила на ноги и стояла, стиснув руки в кулаки. От гнева ее лицо покраснело так, что приняло кирпичный оттенок. Сейчас, с искаженным от ярости бурым лицом, тварь выглядела омерзительно и определенно напоминала кого‑то… или что‑то…

Руки вдруг полоснула боль, словно от ожога, а в грудь чуть пониже шеи как будто воткнули раскаленную иглу.

— Иди же сюда, подонок! – негромко сказала тварь. – Я тебя сейчас убью…

Развернуться оказалось, наверное, сложнее, чем бладжеру, летящему в цель. Но Драко справился, ведомый благословенной болью, подошел к спящему, встряхнул его и заорал непослушным языком:

— Арти, вставай! Краснуха! Быстро уходим в коридор! Девушку я выведу!

Ублюдок Уизли что‑то пробормотал, открыл глаза и вскочил на ноги. Лицо нищеброда понемногу тоже стало краснеть, но он бросился к двери, на ходу доставая волшебную палочку.

Юноша на мгновение испугался, что дверь окажется заперта, но начальничек распахнул ее и выбежал из лаборатории.

Драко быстро подошел к Элен, схватил ее так, чтобы она не сумела вырваться, и потащил из комнаты. Девушка кричала и осыпала его оскорблениями, но поделать ничего не могла.

Едва они вышли в коридор, начальничек захлопнул дверь лаборатории и забормотал заклинания.

Юноша прижал Элен к стене и заговорил, стараясь произносить слова спокойно и внятно:

— Э‑то крас–ну–ха. Та–кой газ. Е–го за–пус–ти‑ли в ла–бо–ра‑то–ри–ю. Его ис–поль–зуют прес–туп–ни–ки, ког–да хо–тят стра–вить лю–дей меж–ду со–бой. От крас–ну–хи лю–ди ду–ре–ют… Сей–час все прой–дет…

Мисс Леруа уже не кричала, а рычала от гнева, словно разъяренный зверь, и Драко прилагал все усилия, чтобы удержать ее. К счастью, через несколько минут наваждение схлынуло. Элен взглянула на юношу растерянно, но вполне осмысленно и спросила:

— Я… Что это было?

Драко снова начал объяснять, но она жестом прервала его и кивнула:

— Да, знаю, я читала об этом в криминальной хронике. С начала года с помощью краснухи обокрали несколько богатых домов. Не думала, что это случится со мной…

Мисс Леруа заплакала тихо и безнадежно. Приступ депрессии был верным доказательством того, что действие краснухи закончилось. Поняв, что клиентка пришла в себя, юноша повернулся к ублюдку Уизли. Тот был очень бледен и стоял, опираясь о стену, но в целом выглядел неплохо.

— Как вы себя чувствуете, сэр? – решил Драко уточнить на всякий случай.

— Ничего, — ответил нищеброд с явным трудом. – К счастью, вы быстро вправили мне мозги, мистер Малфой! Дверь в лабораторию я заблокировал, а в замочную скважину направил заклятия, очищающие воздух… Затем я должен был пробежаться по коридорам: наверняка эти уроды прятались неподалеку. Но я не смог… и вас побоялся оставить наедине… Вы оба были не в себе… Пора мне уходить в отставку… Не тяну…

— Мисс Леруа, в лабораторию можно пройти только через эту дверь или есть другой путь? – спросил юноша.

— Только через эту дверь, насколько я знаю, — быстро ответила Элен.

— Датчики магии, установленные в доме, реагировали, сэр?

— Нет, мистер Малфой. Пульт сигнализации по–прежнему у меня, и он молчит. Каждый из датчиков, конечно, можно вырубить, но это непросто и требует времени…

— Я сейчас быстро пройдусь по этажам, а вы оба оставайтесь здесь. Если появится кто‑то – бейте без предупреждения! То есть это не относится к миссис Леруа…

— Мистер Малфой, ваше решение делает вам честь, но на вашем месте я бы никуда не ходил. Краснуха – это уже серьезно. Теперь ясно, что здесь шуруют не полтергейсты, а вполне реальные злоумышленники. Либо они ушли, поняв, что не смогли нас обезвредить, либо прячутся где‑то в доме. Но, так или иначе, вряд ли преступник действует в одиночку, — скорее всего, мы имеем дело с еще не пойманными друзьями покойного Чарльза Леруа. И вы, мистер Малфой, вряд ли сможете самостоятельно арестовать целую банду. Так что я сейчас вызову подкрепление, а в ожидании мракоборцев мы постоим здесь…

Начальничек достал из кармана небольшие часы и перевел часовую стрелку на синее слово «Тревога!». Драко знал, что в ту же секунду над столом дежурящего в министерстве мракоборца появились слова: «А. Уизли, Д. Малфой – внештатная ситуация, жертв нет, требуется подкрепление».

Дождавшись, когда ублюдок Уизли убрал часы и вновь достал волшебную палочку, юноша подошел к двери в лабораторию и прислушался – внутри было тихо.

— Не обольщайтесь, мистер Малфой, — быстро сказал нищеброд. – Дом старый, в нем наверняка много тайных проходов. А на стены легко можно наложить Заглушающие чары… Да и на краснуху могли не подействовать мои заклинания – все‑таки я их посылал через замочную скважину. Лучше уж подождать…

— Могу я быть чем‑нибудь полезна вам, господа? – спросила мисс Леруа, доставая палочку. Глаза Элен были еще красны от слез и голос слегка дрожал, но в целом она вела себя вполне спокойно.

— Пара лишних глаз нам не помешает, мисс, но вы нам уже очень помогли. Когда пустили краснуху, вы ведь с мистером Малфоем разговаривали, верно? При общении ее действие проявляется быстрее и… заметнее. Собеседники удивляются, почему обычный разговор вдруг перерастает в скандал, и успевают принять меры. А вот когда люди молча копят ненависть друг к другу, это не кажется им странным, и дело вполне может кончиться дракой с нанесением друг другу тяжких телесных повреждений.

— Или двойным убийством, как три недели назад при ограблении лондонского дома Драббдока – владельца банка «Гринготтс», — грустно продолжила мисс Леруа. – В ту ночь хозяева были в одной из своих горных пещер, а в особняке дежурили два охранника – человек и тролль. Наутро обоих нашли мертвыми, причем было ясно, что они убили друг друга. А все хранившиеся в доме деньги и ценности исчезли… У меня есть друзья в отделе криминальной хроники «Ежедневного пророка», так что новости я узнаю быстро… Скажите, — обратилась она к Драко, — как вы догадались о том, что в лабораторию пустили краснуху?

— У вас лицо сильно покраснело, — ответил он, стараясь скрыть смущение. – Пару раз при попытках ограблений охранникам быстро удалось заметить краснуху, и они запомнили главный признак ее использования…

— О, как это прекрасно! – с энтузиазмом заявила Элен.

— Что… прекрасно? – растерялся юноша.

— Что при использовании краснухи краснеет лицо! – мисс Леруа сияла счастливой улыбкой. – Ведь если бы оно не краснело, то вы бы ни о чем не догадались!

— Да, дейст… — Драко не смог закончить фразу, потому что неожиданно для себя расхохотался. Неудержимый смех заставил юношу согнуться пополам.

Элен тоже засмеялась, став похожей на девчонку–младшекурсницу. Юноша только сейчас понял, что она, наверное, даже младше него, а выглядит старше, потому что очень встревожена. Они смеялись и не могли остановиться и, глядя на них, Артур улыбнулся тоже.

Даже когда в коридоре вновь стало тихо, три человека не могли сдержать улыбок, глядя друг на друга.

Через некоторое время Драко стало скучно. Он почему‑то был твердо уверен, что в доме нет сейчас никого, кроме них троих и миссис Леруа, забывшейся беспокойным сном в своей спальне. Поэтому юноша почти обрадовался, когда предательница крови, покраснев на этот раз не от краснухи, а от смущения, взволнованно сказала:

— Я ведь даже не поблагодарила вас за то, что вы спасли мне жизнь, мистер… Малфой! – Элен еще больше смутилась и растерянно спросила: — Простите, то есть вы – сын Люциу…

— Да, мисс.

— Но как же тогда… Ведь ваша фабрика… — мисс Леруа покраснела сильнее, чем от краснухи, и умолкла.

— Да, мисс, — Драко снова почувствовал злость на предательницу – на этот раз из‑за ее мерзкого поведения, а не из‑за краснухи, — фабрика, которую у нас конфисковали, действительно производит волшебные модификации некоторых вещей простецов. Но это не значит, что я одобряю омагливание нашего мира!

— Я верю, что вы говорите искренне, мистер Малфой, — негромко сказала Элен, — но, согласитесь, выгодно быть монополистом в производстве вещей, которые пользуются огромным спросом…

— Я вновь напоминаю вам, мисс, — юноша лишь с огромным трудом держал себя в руках, — что нашу фабрику конфисковали, так что никакого корыстного интереса у меня сейчас нет. И, раз уж я ответил на все ваши вопросы, то, возможно, вы тоже удовлетворите мое любопытство? Кто такие выродки, я знаю, но вот фашистом меня назвали впервые. Кто такие фашисты?

— Ох! – цвет лица мисс Леруа стал почти свекольным, — просите меня, пожалуйста! Я не понимала, что говорю! Я не хотела…

— Я понимаю, мисс, — смущение предательницы крови доставляло Драко огромное удовольствие, — но все же объясните, кто такие фашисты?

— Это маглы, которые, сами не зная того, поддерживали Гриндевальда. Они захватили много стран и убили десятки миллионов людей…

— Десятки миллионов?! – юноша не поверил ушам. – И вы все еще считаете, что мы сможем жить в мире с простецами?!

— Но они…

В коридоре послышались шаги. Драко и нищеброд повернулись в сторону, откуда доносился шум, и увидели дежурный наряд мракоборцев.

Узнав, что произошло, командир немедленно приказал пострадавшим от краснухи отправиться в больницу Святого Мунго и никаких возражений слушать не пожелал.

— У людей после краснухи порой случаются рецидивы! – сурово отчеканил мракоборец. – Вам так нужно убить того, кто попадется под горячую руку несколько часов спустя?!

В ту ночь в Святом Мунго было спокойно, и скучающие целители от души оторвались на трех посетителях. Завершив осмотр, лекари глубокомысленно заявили, что серьезных повреждений нет, но рецидивы еще возможны.

К тому времени, когда целители вынесли свой суровый, но справедливый вердикт, уже рассвело. На всякий случай мужчины решили проводить Элен домой.

Несмотря на ранний час, миссис Леруа уже была в саду. Взмахивая палочкой, она колдовала среди деревьев.

— Мама – жаворонок и обожает возиться с растениями, — лицо Элен вновь осветила улыбка. – Ей этого так не хватало, когда мы жили во Франции! Мама спит очень чутко и часто просыпается по ночам, но все равно встает ранним утром и отправляется в сад: в это время суток лучше всего работают заклинания травологии. А отсыпается мама после обеда…

— Вы тоже любите сады, мисс Леруа? – спросил нищеброд самым светским тоном.

— Только гулять в них, мистер Уизли! – рассмеялась девушка. – Увы, у меня нет ни таланта, ни желания заниматься садоводством…

В доме все еще продолжался обыск, но по разочарованному виду мракоборца, дежурившего у входной двери, юноша сразу понял, что ничего толкового пока не нашли.

— Скажите, могу я заходить в свою спальню? – спросила мисс Леруа.

— Да, мисс, – кивнул дежурный. – Мы ее уже осмотрели.

— А я могу вам чем‑нибудь помочь?

— Нет, мисс. Если вы нам понадобитесь, то мы к вам обратимся, но пока в этом нет нужды…

— Тогда спокойной ночи… точнее, доброго вам утра, господа! – улыбнувшись, Элен зашагала вверх по лестнице.

Артур и Драко отправились доложить о своем возвращении. Командир отряда, проводившего обыск, осматривал одну из комнат верхнего этажа и, едва увидев вернувшихся коллег, скомандовал:

— Арти, Малфой, ваше дежурство на сегодня закончено. Возвращайтесь к следующему дежурству, а сейчас отправляйтесь баиньки!

— Мистер Малфой, подождите меня, пожалуйста, в коридоре! Я быстро… — ублюдок Уизли подошел к командиру мракоборцев и о чем‑то негромко с ним заговорил.

Драко вышел из комнаты, от нечего делать прошелся туда–сюда по коридору и вдруг почувствовал очень неприятный запах, доносящийся откуда‑то слева. Точнее, это был не запах, а…Юноша не мог сформулировать точнее, но знал, что за стеной сейчас находится или совсем недавно находилось что‑то очень неприятное. Он огляделся – и увидел дверь слева от себя. На первый взгляд, она ничем не отличалась от остальных, но что‑то в ней было явно не так.

Драко вернулся в комнату, где продолжали работу мракоборцы, и спросил, куда ведет дверь, которая привлекла его внимание.

— В прачечную, — ответил один из мракоборцев. – Мы ее осмотрели – там нет ничего особенного…

— Может, заглянем еще раз? Мне там послышался какой‑то шорох…

Командир отправил вместе с юношей троих мракоборцев.

Однако в прачечной и в самом деле не оказалось ничего подозрительного – обычная комната, залитая светом утреннего солнца.

— Наверное, пикси прошмыгнул, – предположил один из мракоборцев.

— Да, наверное, — кивнул Драко.

Оказавшись в коридоре, он вновь почувствовал знакомый неприятный… запах, который явно исходил именно из того места, которое только что осматривали. Но ведь в прачечной никакого запаха не было!

Мракоборцы отправились продолжать обыск, а юноша остался у странной двери. Он вдруг вспомнил, как во время учебы на пятом курсе так же топтался у Выручай–комнаты, куда Поттер зачем‑то водил большую компанию студентов…

— Мистер Малфой! – окрик начальничка отвлек от размышлений. – Надеюсь, вам не пришлось долго меня ждать.

— Ничего страшного, сэр. Это моя работа.

Лицо нищеброда передернулось, и он негромко сказал:

— Давайте выйдем из дома, мистер Малфой…

Когда они оказались в парке, где по–прежнему колдовала миссис Леруа, ублюдок Уизли продолжил ничего не выражающим голосом: — Мистер Малфой, мне очень неловко, но я вынужден просить вашего совета.

— Я слушаю вас, сэр, — ситуация действительно была странной, но Драко старался вести себя как обычно.

— Мистер Малфой, сегодня на дежурстве я вас подвел. Если бы так облажался любой из моих подчиненных, то я немедленно перевел бы его с оперативной работы на бумажную. Мне и в самом деле пора уходить в отставку, но… — начальничек вздохнул и продолжил так же невыразительно: — По правилам куратор обязан заниматься той же работой, что и его подопечный. Исключения из правил допускаются лишь в чрезвычайных обстоятельствах: такими были Туннели и Генеральная Репетиция. Сейчас ничего из ряда вон выходящего не происходит, а для отстранения вас от оперативки нет никаких причин. Если я до окончания вашей принудиловки попрошу перевести меня на бумажную работу, то вам непременно назначат нового куратора. Если вы останетесь в нашем секторе, курировать вас будет Шон Бартлетт – самый сильный боевик из моих подчиненных. Если же вы решите перейти в другой отдел министерства, то нового куратора вам выберет департамент отбытия наказаний, не спрашивая вашего согласия. Бюрократическая волокита займет пару недель, а принудиловки вам осталось около месяца. Если бы я был уверен, что бюрократы затянут назначение на месяц, или что вы сработаетесь с новым куратором, то не колебался бы ни секунды. Но…

— Я все понял, сэр. Думаю, мы как‑нибудь дотянем. В Зверинце я сейчас лучший боевик и, думаю, смогу подстраховать вас в случае чего. А в остальном… Как говорила наша домовуха, хрен редьки не слаще. Так зачем менять шило на мыло?

- … а ко мне вы хотя бы притерпелись, мистер Малфой, — подхватил нищеброд. – Но все же я настоятельно прошу впредь не использовать слово «домовик». От промывания рта с мылом вас в данный момент спасло только то, что несколько часов назад вы попали под краснуху и сейчас находитесь не в себе… Кстати, мистер Малфой, я еще не поблагодарил вас за то, что вы спасли мне жизнь минувшей ночью. Это уже второй раз, и такая тенденция мне не нравится.

— Вы спасли мне жизнь раньше, сэр. Я перед вами в неоплатном долгу.

— Должна же быть от кураторов какая‑то польза их подопечным, мистер Малфой! – ублюдок Уизли неприятно ухмыльнулся. – А долг вы мне выплатили сполна. Теперь я — ваш должник.

— Сэр, еще в начале нашего знакомства мы договорились, что в нашей работе нельзя искать виноватых. Так что не вижу во вчерашних событиях ничего особенного.

— В данном случае я с вами не согласен, мистер Малфой, но спорить не буду. Если этот вопрос решен, то я хочу попросить вас об одном одолжении…

— Я постараюсь помочь, чем смогу, сэр, — этим утром начальничек продолжал удивлять юношу.

— Мистер Малфой, все коллеги зовут меня Арти. Я был бы очень признателен вам, если бы вы тоже обращались ко мне так, тем более что во время дежурства вы уже назвали меня по имени. Я знаю, что вы предпочитаете, когда к вам обращаются по фамилии…

— Сэр, — Драко на миг почувствовал, что не может дышать, а потом остановился и произнес, тщательно выговаривая слова: — Я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы больше никогда не обращались ко мне с подобной просьбой. Вы – мой куратор, и я никогда не стану называть вас по имени, потому что слишком хорошо знаю, скольким вам обязан. Сегодня я обратился к вам неуставным образом только для того, чтобы вы удивились и быстрее проснулись. Больше я не намерен это повторять…

Нищеброд тоже остановился. На миг в его глазах промелькнуло странное выражение, а потом он криво улыбнулся:

— Как вам будет угодно, мистер Малфой! Обещаю, что больше никогда не обращусь к вам с подобной просьбой. Встретимся у здания министерства за пятнадцать минут до начала следующего дежурства. До свидания, мистер Малфой!

— До свидания, сэр!

Они уже вышли за ворота Леруа–холла, поэтому для трансгрессии не было никаких препятствий. Сначала домой отправился ублюдок Уизли, а через несколько секунд трансгрессировал и его подчиненный.

Вернувшись к себе, юноша с изумлением понял, что хорошее настроение, с которым он встретил утро, сейчас исчезло, сменившись досадой и злостью.

Драко отправился на кухню, где его ждал завтрак, и понял, что абсолютно не хочет тащить в столовую еду, тарелки и столовые приборы. Устроившись за кухонным столом, юноша с изумлением заметил, что впервые за последние месяцы не чувствует голода: раздражение заслонило все другие эмоции.

Драко мрачно начал перебирать в памяти все события только что завершившегося дежурства – и, вспомнив Элен Леруа, почувствовал себя так, словно вновь получил от Поттера Сектусемпру. Мерзкая, подлая предательница – нет, не просто предательница, а провокатор! «Затейник и наши полтергейсты – это уже отрыжка, а все остальное не так плохо… Слава Мерлину, эльфов освободили!.. Высокородные аристократы утратили власть во всей Европе – и у магов, и у простецов!.. Волшебная Англия долго оставалась последним оплотом мракобесия, но сейчас и здесь нашли управу на чокнутых выродков!» — только подлая, бессовестная скотина способна думать и говорить так!

Юноша почувствовал, что его трясет от ярости, и одернул себя, сообразив, что этот гнев – лишь последствия краснухи. Еще несколько минут – и все закончится! Проклятая предательница не заслуживает такой ненависти – подлую тварь просто раздавят, когда придет время, разорвут на части…

Драко представил себе казнь мерзкой маглолюбицы — и вдруг понял, что его организм отреагировал на мечту о справедливом наказании самым неожиданным образом. Это было дико и нелепо, но с собственным телом не поспоришь, так что пришлось идти в ванную.

Раздеваясь, юноша нащупал на груди странный медальон и не сразу, но сообразил, что это подарок ученых домовиков, который, по их словам, помогает вспомнить нечто забытое, но очень важное. Так вот что обожгло грудь, когда в лабораторию пустили краснуху! Драко подумал, снимать ли медальон или нет перед тем, как встать под душ, но потом сообразил, что все это время эльфийский артефакт уже не раз попадал под воду и ничуть от этого не пострадал.

Из ванной юноша отправился в спальню и попытался уснуть, но не смог. Гнев утих, мысли ворочались лениво, как змеи осенью, а в ушах продолжал звучать мерзкий голос предательницы крови: «Все время кажется, что кто‑то смотрит мне вслед, и от этого чешется спина… Смешно сказать, я даже засыпать по ночам боюсь… Дожидаюсь восхода и ложусь, когда уже светло, – так мне легче… Мой рабочий день начинается, когда это удобно клиенту. Иногда приходится уходить из дома в шесть утра, иногда задерживаюсь до полуночи… Мама – жаворонок и обожает возиться с растениями. Ей этого так не хватало, когда мы жили во Франции!»

Драко вскочил с кровати, пораженный внезапной догадкой. Он подошел к камину, бросил туда горсть летучего пороха, встал на колени и скомандовал: «Нора!»

Через несколько секунд юноша увидел гостиную дома начальничка. В на удивление дорого и красиво обставленной комнате наводила порядок эльфийка–подросток, одетая в платьице и яркий фартук. Увидев в камине голову, она ойкнула и пропищала:

— Здрассте, мистер Малфой! Сейчас я позову мистера Уизли! – и немедленно трансгрессировала.

Только сейчас Драко сообразил, что нищеброд, возможно, уже спит. Но отступать в последнюю минуту не хотелось.

На лестнице в дальнем углу гостиной послышались быстрые шаги, и через несколько минут начальничек появился у камина. Драко даже испугался – настолько бледен был нищеброд.

— Что случилось, мистер Малфой?

— Все в порядке, сэр! Вы сначала сядьте, пожалуйста! Я тут подумал… — дождавшись, когда ублюдок Уизли пододвинул к камину кресло и уселся, юноша решил на всякий случай уточнить факт, в котором не сомневался: – Как вы думаете, сэр, Элен Леруа, или миссис Леруа, или они обе могут быть связаны с полтергейстами? Мне кажется очень подозрительным, что мисс Леруа принесла нам чай: обычно клиенты не мешают работе мракоборцев…

— Я уже думал об этом, мистер Малфой, — ответил начальничек, тяжело дыша. – Скорее всего, женщины ни при чем. Ведь именно они обратились к нам за помощью, хотя в розыске тайников мы скорее помешаем, чем поможем. И если бы мисс Леруа подсыпала вам в чай или в кекс какое‑нибудь галлюциногенное зелье, то это бы усилило действие краснухи. А она, наоборот, помогла нам… Поверьте моему опыту, мистер Малфой, среди клиентов порой встречаются редкостные – иначе не скажешь! – фраера и лохи. Насколько я могу судить, миссис и мисс Леруа – именно из их числа.

— Хорошо, пусть так. А зачем вообще злоумышленники шумят в Леруа–холле? Ведь именно этот шум привлек внимание хозяек! Даже если бы они решили не вызывать мракоборцев, то все равно попытались бы выяснить, кто хулиганит в их доме! Для чего полтергейсты хотят обратить на себя внимание?

— Я думаю, — ответил нищеброд не так уверенно, — что поиски тайника – занятие очень шумное. Вот преступники и отвлекают внимание хозяек…

— А сами ищут в другом месте? Но ни один установленный в доме датчик магии пока не сработал!

— Сам удивляюсь, мистер Малфой, но объяснить этот странный факт не могу.

— Сэр, я тут подумал… Чарльз Леруа наверняка установил в своем доме немало датчиков обнаружения чужой магии и вряд ли рассказывал о них даже сообщникам. Миссис и мисс Леруа тоже наверняка не знают о датчиках, но сигнал тревоги, пусть и негромкий, заметят и забеспокоятся, особенно если он зазвучит в ночной тишине. Поэтому злоумышленникам удобнее всего искать тайник днем, когда дома никого нет. Но предугадать отсутствие хозяек невозможно: миссис Леруа работает в саду по утрам, но у мисс Леруа свободный график, она уходит из дома и возвращается в самое разное время. Постоянная слежка – занятие хлопотное, и нужно быть готовыми начать поиски в любую минуту, когда хозяйки уйдут, а это в принципе невозможно…

— И как вы решили задачу, мистер Малфой? – ублюдок Уизли подался вперед, его глаза заблестели.

— Мисс Леруа сказала, что боится спать по ночам и засыпает лишь с рассветом. По утрам миссис Леруа работает в саду, эльфов хозяйки не держат, а дежурные мракоборцы в это время уже уходят, — значит, в доме тише и спокойнее, чем когда бы то ни было! Я думаю, что по ночам полтергейсты только хулиганят, а делами занимаются по утрам, когда Леруа–холл пустеет.

— По–вашему, полтергейсты могли предугадать, что мисс Леруа станет засыпать именно ранним утром?

— Не обязательно ранним утром – но непременно не ночью, когда в доме шумно и тревожно! И мракоборцы тоже станут дежурить именно ночью, когда хулиганят полтергейсты! Мисс Леруа отсыпается ранним утром, миссис Леруа – после обеда, так что днем незваным гостям намного безопаснее вести поиски. Сначала полтергейсты отключают датчики, а мы этого не замечаем, потому что громкость сигнала тревоги зависит от расстояния от пульта до датчиков. Не думаю, что кто‑то из мракоборцев обратит внимание на негромкий и недолгий писк…

— Все верно, мистер Малфой, — сквозь зубы ответил начальничек. – После ночной смены старший по званию отдает пульт дежурящему в министерстве мракоборцу. У него на посту постоянно что‑то происходит, так что короткий писк вряд ли заметят. Но если даже кто‑то и услышит, то, скорее всего, объяснит резонансом творимой в министерстве магии. Ведь если полтергейсты шумят по ночам, то кажется очевидным, что днем злоумышленники оставляют своих жертв в покое! В большинстве домов в светлое время суток хозяева бодрствуют, и трудно представить, что Леруа–холл – исключение из этого правила…

— Отключив сигнализацию, полтергейсты начинают поиски. Наверное, это и вправду дело шумное, но днем всяких стуков, скрипов и шорохов всегда больше, чем ночью! А если хозяйки и услышат что‑то сквозь сон, то вряд ли побегут вызывать мракоборцев – им и так перед ними неловко…

— Мистер Малфой, думаю, вы правы! – сейчас нищеброд как никогда был похож на сытого и довольного жизнью варана. – И, значит, полтергейсты ищут что‑то очень серьезное – ради мелочи не стоило бы затевать столь сложную и опасную игру! Поскольку денег мисс Леруа унаследовала совсем немного – рискну предположить, что речь идет о состоянии покойного хозяина или о бумагах, связанных с его работой на Затейника! Если вы правы, то мы должны…

— Выждать еще несколько дней, потом объявить происходящее в Леруа–холле гигантской флюктуацией, которая не относится к ведению мракоборцев, а затем явиться в дом с обыском, как только просигналдит датчик!

— Верно, мистер Малфой, только во все дни, когда Леруа–холл останется якобы без защиты, мисс Леруа нужно будет каждое утро удалять из дома под благовидным предлогом: мне все же кажется, что полтергейсты ведут поиски по утрам, когда одна из хозяек или спит, или уходит на работу, а другая отправляется в сад. Вызвать Элен из дома вполне возможно: войны закончились совсем недавно, мракоборцам обязаны очень многие, а заказ фотографий – достаточно мелкая услуга. Миссис Леруа тоже необходимо защитить, но это будет нетрудно сделать, если она каждое утро проводит в саду. Впрочем, с данной проблемой разберется начальство, а вы подумайте, почему сегодняшний обыск не дал результатов, если ваша гипотеза верна?

— Потому, что полтергейсты поняли, что мы остались в живых, сэр.

— А зачем они пустили краснуху, портя такой изящный план?

Воодушевление Драко как рукой сняло.

— Не знаю, — грустно ответил он.

— Ничего, это уже частность! Собирайтесь, а я пока напишу Джошу – при обыске его ребята не помешают. Сейчас отправимся в министерство и расскажем о вашей идее, мистер Малфой. Или вы предпочтете подождать до вечера?

— Нет, сэр. Раз уж начали – лучше довести все до конца…

— Договорились.

Общение с высоким начальством продолжалось дольше, чем надеялся юноша, но в целом разговор получился довольно толковым.

Домой Драко вернулся совершенно вымотанным и сразу отправился спать. Сон в этот раз пришел почти мгновенно, но на самой границе между дремой и бодрствованием юноша вдруг вспомнил выражение, промелькнувшее в глазах ублюдка Уизли, когда тот узнал, что подчиненный никогда не будет называть его по имени. Еще во время утреннего разговора Драко подумал, что похожее выражение уже видел прежде, но только сейчас сообразил, где и когда…

Вернувшись из школы домой после ареста отца, он готовился к принятию Черной Метки, а пока решил попрактиковаться в заклятии Круцио. Объект для испытаний выбирался долго: мучить большое животное было жалко, а мелкое даже после увеличения в размерах не могло служить адекватным примером: те же, например, насекомые своим строением сильно отличаются от млекопитающих.

После долгих раздумий юноша, наложив на себя заклинание Мимикрии, отправился в магловский квартал Лондона, находящийся неподалеку от Косого переулка, и после двух часов блуждания по улицам нашел бродячую собаку — тощую, облезлую и старую. Обездвижив ее заклятием, Драко с помощью заранее приготовленного портала немедленно вернулся в сад родного поместья.

Там юноша скрылся в самом дальнем углу, наложил на псину Силенцио, а затем, замирая от собственной смелости, произнес: «Круцио!»

Позже он понял, что пытка продолжалась меньше минуты, но тогда она показалась вечностью. И, как нарочно, никак не вспоминалось заклинание, отменяющее все предыдущие, хотя Фините Инкантатем учили на первом курсе…

Когда действиеКруцио и Силенцио закончилось, собака тихо–тихо заскулила. Ее глаза Драко не мог забыть до сих пор, хотя и пытался. Он вызвал домовиков и поручил им заботиться о псине, не объяснив, откуда она взялась в ухоженном поместье Малфоев. Впрочем, несмотря на уход, собака прожила всего несколько дней: она действительно была очень старая и больная.

Тогда этот случай быстро забылся в череде новых впечатлений, но после побега из школы, живя в резиденции Темного Лорда, юноша часто вспоминал несчастную псину, потому что чувствовал себя таким же беспомощным перед чужой волей, как и она.

И точно такие же больные и безнадежные глаза, как у собаки после Круцио, были этим утром у ублюдка Уизли…

Драко фыркнул, сел в кровати и покачал головой, чтобы вытряхнуть из нее неправильную мысль. Нет, такого не может быть! Это просто показалось от усталости и краснухи! Если бы начальничек действительно беспокоился о мнении своего высокородного подчиненного, то вел бы себя совсем иначе!

Юноша вновь лег и закрыл глаза. Уснул он почти сразу.

Дальнейшие события развивались именно так, как и следовало ожидать. За несколько ночей бесполезных дежурств довелось наслушаться и навидаться всякого, – но злоумышленников поймать так и не удалось. Установленные в комнатах Леруа–холла датчики магии по–прежнему не реагировали. Теперь дежурные время от времени совершали обходы комнат и незаметно для хозяев подсоединили все камины к общей сети перемещения, а также наложили на стены, полы и потолки антитрансгрессионные заклятия, защищенные чарами Незначительности. Оставалось надеяться, что за несколько дней ни встревоженные хозяйки, ни очень занятые злоумышленники этого не заметят…

Драко получил огромное удовольствие, увидев, как затряслись губы предательницы, когда нищеброд заявил ей о прекращении дежурств.

— Но… — растерянно пробормотала она, — вы не можете так просто нас бросить!

— Мисс Леруа, вас никто не бросает, — ублюдок Уизли тоже явно наслаждался игрой. – Мракоборцы дежурили у вас достаточно долго, чтобы установить: странные события, докучающие вам и вашей матушке, абсолютно безвредны. Это всего лишь гигантская флюктуация, и заниматься ею должны не мы, а отдел тайн…

— Но я же объясняла… — голос предательницы сорвался.

— Лучше объясните это в отделе тайн, мисс. Его сотрудники вам наверняка помогут. До свидания!

У ворот Леруа–холла тем же утром был поставлен шатер, защищенный мощнейшими заклятиями Незначительности. Мракоборцы, вооруженные сверхчувствительными пультами сигнализации, находились там круглосуточно, сменяясь каждые шесть часов. Разумеется, сотрудники Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов вызвались дежурить по утрам.

Три дня все было спокойно, а утром четвертого датчики запищали тихо–тихо, но очень слаженно.

— Мисс Леруа уже отбыла на очередной вызов? – негромко спросил Уизли, хотя в шатре не было нужды понижать голос.

— Да.

— Миссис Леруа уже вышла в сад?

— Да.

— Значит, путь свободен, нужно только немного подождать: пусть клиенты расслабятся и примутся за работу.

Когда назначенное Артуром время истекло, он приказал:

— Леди, вперед!

Женщина средних лет и молодая девушка вышли из шатра, затем с хлопком, напоминающим звук трансгрессии, сняли с себя заклятие Мимикрии, а потом приблизились к воротам Леруа–холла и позвонили.

— Кто там? – голос миссис Леруа, усиленный волшебством, был прекрасно слышен за воротами.

— Мы из журнала «Наш волшебный сад», миссис Леруа, — ответила старшая. – Я Вайолет Флеминг, а мою спутницу зовут Далия Соммерсби. Мы хотим написать о вашем саде. Вы получили письмо нашего главного редактора?

— Да. Но я полагала, что вы заранее предупредите о своем приходе. Увы, я не успела подготовиться…

— Но это же прекрасно, миссис Леруа! – с энтузиазмом подхватила старшая. – Мы хотим сфотографировать ваш сад именно таким, каков он есть на самом деле, а не его приглаженную версию!

— Что ж, вам виднее, — с сомнением отозвалась миссис Леруа. – Покажите, пожалуйста, ваши служебные удостоверения, миссис Флеминг и мисс Соммерсби! Положите бумаги в щель, которая сейчас откроется в воротах…

— Я тоже мисс, миссис Леруа, а вот и наши документы!

Предоставленные владельцем «Нашего волшебного сада» удостоверения были настоящими, как и внешность женщин, действительно работавших в редакции. Только под обличьем журналисток скрывались опытные сотрудницы департамента мракоборцев, которые должны были защитить миссис Леруа, если преступники решат уходить через сад и главные ворота.

Изучив бумаги, хозяйка взмахнула волшебной палочкой – и ворота открылись, пропуская обеих женщин.

— Добро пожаловать, мисс Флеминг, мисс Соммерсби! – приветливо сказала миссис Леруа. – Что вы хотите увидеть сначала?

Операция началась. Убедившись, что хозяйка находится под защитой, Уизли приказал Драко и еще нескольким дежурившим в шатре боевикам немедленно трансгрессировали к зданию министерства. В шатре вместе с Артуром остались только двое.

Войдя в министерство через запасной вход, о котором не было известно большинству посетителей, мракоборцы спустились на лифте на третий этаж. Драко только на днях узнал, что за многими дверями там находятся не кабинеты, а ряды каминов.

Все участвовавшие в операции мракоборцы уже накануне знали, из каких каминов должны отправляться в Леруа–холл.

Через несколько секунд пустынный особняк наполнился людьми. Стараясь двигаться как можно тише, мракоборцы начали обыск.

Драко, Шону, Лайонелу и Сове достались четыре гостевых спальни на верхнем этаже. Побывав в каждой из них, юноша отчетливо понял, что ничего подозрительного здесь нет. Коллеги еще продолжали обыск в последней из комнат, которую необходимо было проверить, а Драко, ведомый неясным чувством, вышел в коридор и направился к двери прачечной. На ней виднелась министерская печать, — значит, прачечную уже обыскали другие мракоборцы и не нашли ничего подозрительного. Но сейчас оттуда доносился даже не неприятный запах, а мерзкий смрад. Юноша поразился, почему не почувствовал его, когда шел по коридору обыскивать комнаты, но быстро сообразил, что тогда был слишком сосредоточен на своей миссии, чтобы обращать внимание на что‑то еще.

Драко приготовился к атаке и рывком распахнул дверь – за ней оказалась та же самая чистенькая прачечная, что и в прошлый раз, и там по–прежнему никого не было. Запах чувствовался, но совсем слабый.

Внимательно все осмотрев и не найдя ничего подозрительного, юноша вновь вышел в коридор и задумался. Снова вспомнилась Выручай–комната, куда нельзя войти, если не знаешь, что именно тебе нужно…

В голову Драко вдруг пришла невероятная по простоте и глупости идея. Он три раза прошел мимо закрытой двери, думая, что хочет попасть туда, где находится источник неприятного запаха. Однако, распахнув дверь, юноша вновь увидел знакомую прачечную.

Еще немного поразмыслив, он прошел мимо двери семь раз подряд, думая о том месте, куда хочет попасть. Ни на что особенно не надеясь, Драко снова открыл дверь, вошел – и замер, пораженный.

Он оказался в недорого, но очень удобно обставленном кабинете. Сияли свечи в канделябрах, письменный стол был завален бумагами, у стен стояли высокие книжные шкафы, темные шторы закрывали окна.

По кабинету ходила рыжеволосая женщина с молочно–белой кожей и ярко–синими глазами. Заметив, что дверь открылась, незнакомка обернулась, – и юноша понял, что никогда прежде не видел такой совершенной красоты. Женщина приветливо улыбнулась и сказала глубоким грудным голосом:

— Здравствуй, малыш! Где же ты был так долго? Я ведь тебя ждала…

— Извините, — горло пересохло, и говорить было нелегко, — я не знал, как войти…

— Но ты все же нашел дорогу? – она улыбнулась тепло и ободряюще. – Молодец! Иди сюда, мне нужна твоя помощь…

Драко на негнущихся ногах зашагал к красавице, не в силах оторвать взгляд от ее бирюзовых глаз. Он готов был сделать для нее все, что угодно.

Время утратило свое течение, и на всей Земле остались только двое – он и она.

Юноша пожирал глазами незнакомку – ее пышные рыжие волосы, матово–белую кожу, сияющие глаза, пухлые губы, шею, украшенную такой знакомой золотой цепочкой, на которой висел большой зеленый камень…

Вдруг страшно заболели руки, а в грудь словно снова ударило драконье пламя. В ушах зазвучал смутно знакомый голос: «Милый, верь мне, у тебя все будет хорошо! Ты совсем взрослый, ты сильный, ты справишься… Но я постараюсь помочь тебе или хотя бы не мешать, я постараюсь, вот увидишь…»

Медленно приближаясь к незнакомке, Драко улыбнулся и сказал:

— Я ждал тебя всю жизнь. Я хочу подарить тебе… — он переложил палочку в левую руку, правую засунул в карман куртки, а затем взмахнул палочкой, зажатой в левой руке, и заорал: — Ступефай!

Дальнейшее произошло одновременно. За спиной повеяло сквозняком, несколько голосов заорали:

— Всем стоять! Не двигаться!

Незнакомка с рыжими волосами продолжала падать, сраженная Ступефаем. На ее лице застыла улыбка, а на шее по–прежнему висел кулон, который высокородная Нарцисса Блэк получила от своего дедушки Поллукса Блэка в день совершеннолетия.

К красавице рванулись сразу несколько мракоборцев, направив на нее свои палочки. В воздух взвились сияющие белые веревки – Драко на собственном опыте знал, что из них невозможно вырваться. Сейчас веревки опутают почти уже упавшее тело, и…

Вдруг женщина издала странный горловой звук, похожий на рычание, и извернулась совершенно немыслимым образом. Так могла бы двигаться змея или ящерица, но не человек.

Веревки пролетели мимо. Приземлившись на руки, женщина немедленно вскочила и попыталась трансгрессировать. Поняв, что это невозможно, она бросилась к камину, но на полпути была остановлена несколькими сверкающими разноцветными шнурами, которые извивались, словно змеи.

Опять человеческое тело совершило немыслимый кульбит, и на миг показалось, что незнакомка вывернется снова, но веревки неотступно следовали за ней. Это напоминало странный танец.

На мгновение все замерло – а затем веревки обвили женщину. Она со страшным рычанием упала на пол, но даже в падении продолжала биться и вырываться.

Юноша, словно завороженный, наблюдал за происходящим – и только теперь понял, что незнакомка не так красива и намного старше, чем казалось прежде, — ей уже около тридцати.

На мгновение он поймал яростный взгляд ярко–синих глаз, окруженных сетью тонких морщинок, и в ушах Драко зазвучал знакомый мягкий голос: «Смотри!»

В кабинете жарко натоплено: сегодняшний гость много времени проводит в холодных даже летом катакомбах и, выбираясь наверх, предпочитает тепло. На столе, переливаясь всеми красками под светом свечей, лежит груда дорогих старинных украшений.

За столом сидит незнакомец средних лет, а напротив в мягком кресле устроился темноволосый мужчина лет пятидесяти с резкими чертами все еще красивого лица

— Ну и как он тебе, Рег? – спрашивает тот, кто сидит за столом. – Как я понимаю, не прошел по конкурсу?

— Да не в том дело, — Регул явно смущается, — просто он меня удивил. Не ожидал я, что парень с такой биографией окажется таким… — он ненадолго умолкает, подбирая нужное слово, — теленком. С подобным романтичным мировоззрением стихи писать нужно, а не подпольной деятельностью заниматься.

— Не представляю себе Малфоя–романтика! – женский голос знаком, но рыжеволосую красавицу Драко не видит, потому что смотрит ее глазами.

— А зря! – Регул хмыкает. – Впечатляющий экземпляр!

— Ну, это дело поправимое… — женщина явно улыбается.

— Да, безусловно. Но на ювелирную работу у нас сейчас нет времени, а если уж кто‑то должен мальчика ломать – пусть это будет Арти. Обиды помнятся долго…

— А зачем ты тогда забрал все это? – незнакомец указывает на лежащие на столе украшения.

— Чтобы зачесть во всех документах как бескорыстный дар мистера Малфоя–младшего. После нашей победы, сами понимаете, горячие головы непременно захотят устроить страшную мстю всем отступникам, а мальчик ведь служит в департаменте мракоборцев. Умно придумано, ничего не скажешь!

— Интересно, Драко похож на Люциуса? – в женском голосе звучит искреннее любопытство.

— Нет, — отвечает Регул после недолгой паузы. – По–моему, он больше похож на своего прадедушку Лео – тот, как я слышал, тоже был тем еще Ланселотом. Впрочем, малыш напомнил мне и брата своей прабабушки — Поля Мермоза. Я видел его портреты: Мермозы ведь родичи Блэкам, хотя и дальние…

— Удивительная игра природы! – незнакомец за столом улыбается, а потом вдруг хмурится. – Хотя в последние годы жизни Поль Мермоз выбрал правильную сторону…

— Но первое порученное ему задание так и не выполнил, а погиб при очень странных обстоятельствах. Если бы самолет Поля тогда не разбился над морем, то ядерное оружие первым получил бы Гриндевальд, а не его противники…

— Не все подвластно даже самым сильным магам. Поль действительно мог не справиться с ситуацией…

— Да какая сейчас разница, почему все так случилось! – с досадой говорит женщина. – Это было настолько давно…

— Важно все, что препятствует победе, — серьезно возражает Регул. – Я лично считаю, что на Поля плохо повлияло общение с грязнокровками и предателями крови…

— Ты считаешь Лео Малфоя предателем?

— Нет, как ни странно. По–моему, Лео был самым настоящим рыцарем из легенд и скитался по свету в поисках несчастных принцесс и страдальцев, обижаемых злыми великанами. Никто не виноват, что в двадцатом веке принцессы перевелись, а страдальцы измельчали…

— Поразительно! – незнакомец за столом снова улыбается. – Регул Блэк, непримиримый сторонник чистоты крови и древности рода, оправдывает торгаша Лео Малфоя!

— Сам удивляюсь! Но порой истинно рыцарский дух проявляется даже в людях совсем низкого происхождения, и здесь, по–моему, именно такой случай. Поэтому я и решил пока не трогать мальчика. Рыцари – народ хрупкий, с ними особое обращение нужно…

— А что он будет есть, оставшись без фамильных драгоценностей? – резко спрашивает сидящий за столом человек. – Ходят слухи, что он голодает…

— О, голод никогда не мешал истинным рыцарям! Да и министерство не позволит условно–досрочнику на принудиловке умереть от истощения – иначе разразится страшный скандал. А когда мы победим, я объясню мальчику, на что были потрачены деньги от продажи его фамильных сокровищ, и он поймет…

— Малфой, что с тобой?!

Драко вздрогнул – и увидел Джоша, который стоял совсем рядом и очень внимательно смотрел на него. Нахмурившись, командир Летучего отряда направил на юношу волшебную палочку и произнес несколько заклятий, позволяющих обнаружить чужие чары.

Оглядевшись, юноша с изумлением увидел, что связанная незнакомка все еще лежит на полу, а несколько мракоборцев с помощью палочек поднимают ее в воздух, чтобы таким образом донести до камина в одной из соседних комнат. Судя по всему, с момента задержания женщины прошло лишь несколько секунд.

— Со мной все в порядке, — с трудом ответил Драко.

— Вижу! – Трентон улыбнулся. – А ты молодец, Малфой! Корвин явно не зря учил тебя боевой магии! А как ты смог выйти из‑под обаялки?

— Откуда?

— Когда она тебя увидела, то тут же включила обаялку. Даже мы это заметили, хотя она целилась не в нас. А ты должен был на коленях перед ней ползать, при такой‑то силе внушения!

— У нее на шее висел медальон моей мамы…

Джош мгновенно посерьезнел и негромко сказал:

— Да, фамильные драгоценности – вещь серьезная! Они могут позвать истинных владельцев, и никакие чужие чары не в силах этому помешать… Сегодня же вечером пошлю миссис Малфой цветы.

— Что это за заклинание – обаялка? – спросил юноша, поскольку никогда не слышал ни о чем подобном.

— Обаялка – лучшее оружие оборотней! – Трентон, кажется, искренне удивился. – Ты разве еще не понял? Оборотень в любой момент своей жизни, кроме полнолуния, способен обаять абсолютно любого человека. Неужели ты об этом не знал?!

— Я читал об этом, но… не верил. Я видел Фенрира Грейбека и Ремуса Люпина, они совсем не…

— Святая простота! – от сочувственной усмешки Джоша захотелось взвыть. – Люпин при желании мог влюбить в себя весь Хогвартс – начиная от Дамблдора и заканчивая самой младшей из первокурсниц. Но Ремус – очень порядочный человек… АФенрира в шестнадцать лет выгнали из школы за то, что он опробовал обаялку на однокурснике, принуждая его к сексу. На заседании Визенгамота Грейбек плакал и клялся, что если его не исключат, то он никогда не станет использовать это свое умение. Суд не поверил оборотню, но, насколько я знаю, Фенрир действительно больше никогда не пользовался обаялкой, а полагался только на грубую силу… Странно все же бывает в жизни! Если бы Визенгамот тогда пожалел мальчишку, то, возможно, Фенрир стал бы не ужасом нескольких поколений волшебников, а законопослушным гражданином…

Драко слушал вполуха, не в силах оторвать взгляд от связанной женщины, которая сейчас проплывала совсем рядом, поддерживаемая в воздухе тремя мракоборцами. В голове юноши вновь прозвучал звонкий голос, на этот раз полный бессильного отчаяния: «Рыцари! Ланселоты проклятые! Если бы я была с ними, то не позволила бы этим придуркам уме…»

Открылась дверь; женщина выплыла из комнаты; контакт прервался.

— Кто она? – растерянно спросил Драко.

— Мэрион Кармайкл, — ответил Трентон.

Юноша много раз слышал это имя. Наследница одной из самых высокородных семей Англии, Мэрион пропала десять лет назад, и с тех пор о ней не было никаких известий. Тапинственное исчезновение обсуждали и в высшем свете, и на страницах газет.

— Но мисс Кармайкл не оборотень, а высокородная волшебница!

— Оборотнем она стала около месяца назад и, судя по всему, по собственной воле, — как и ее подчиненные, которых мы арестовали в библиотеке и лаборатории.

— В каком смысле… по собственной воле?

— В прямом. После своего исчезновения десять лет назад Мэрион стала спутницей жизни и одной из самых верных сторонниц Регула Блэка. Свадьбу сыграть они хотели уже после победы… В начале сентября прошлого года мисс Кармайкл заболела драконьей оспой – заразилась в резервации гоблинов, убеждая их поддержать Затейника. Регул отправил возлюбленную лечиться на континент, а вскоре началась война в Туннелях. Болезнь протекала тяжело, и Мэрион выздоровела лишь в начале января, когда все уже было кончено: Регул Блэк, Чарльз Леруа и их ближайшие сподвижники покончили с собой, потому что не хотели идти под арест и не видели возможности продолжать свою борьбу. Тем не менее, мисс Кармайкл вернулась в Англию и собрала немногих уцелевших сторонников Затейника, которые не хотели складывать оружие. Но людей осталось слишком мало, а денег не было вообще.

О том, где хранятся финансы организации, знали только двое: казначей Чарльз Леруа и его помощник Лоуренс Эттертон. Леруа покончил с собой в Туннелях, а Эттертон, выйдя из подземелий за несколько часов до окончательного разгрома Затейника, решил отсидеться в Лютном переулке у своего старого знакомого — скупщика краденого. Лоуренс планировал провести там несколько недель, пока все немного не успокоится, а затем намеревался отправиться искать мисс Кармайкл. Но в середине декабря он был найден мертвым в комнате, которую снимал. Перед смертью Эттертона пытали… Мы ищем убийц, но пока безуспешно.

Вернувшись в Англию в середине января, Мэрион отчаянно нуждалась в деньгах и надежных союзниках. Преступный мир был только рад, что Затейник погиб и можно наложить руку на те сферы криминального бизнеса, которые он крышевал прежде, так что здесь просить о помощи было бесполезно.

Грейбек и другие оборотни, желавшие продолжать борьбу с министерством, нуждались в союзниках, но вполне определенного рода. Грейбек предложил мисс Кармайкл и ее людям выбор – стать оборотнями или никогда больше не беспокоить его просьбами о помощи. Мэрион окружали только самые отчаянные противники нынешней власти – и все они согласились подвергнуться укусу.

— Но это невозможно! – Драко не верил ушам. – Высокородные волшебники не могут по собственной воле согласиться стать чудовищами!

— На войне как на войне, Малфой. Люди Затейника ненавидят нынешнее министерство сильнее, чем оборотней, и готовы на все ради победы. А в бою средний оборотень превосходит среднего волшебника… Теперь, кстати, понятно, почему установленные здесь датчики магии реагировали так слабо: волшебство оборотней совсем не такое, как у обычных людей, и для его обнаружения нужны особые приборы.

— Погодите‑ка! А как вы все так быстро узнали?!

— О Лоуренсе Эттертоне мы узнали, когда начали расследовать его убийство. А сегодня мы почти сразу после прибытия сюда арестовали оборотней, осматривавших лабораторию и библиотеку. Это совсем молодые парни, они пропали без вести недавно – во время войны с Волдемортом, и в их исчезновении обвинили Пожирателей Смерти. Мы решили допросить задержанных сразу, так как подозревали, что в доме есть потайные комнаты, а потом Шон, Лайонел и Сова сообщили, что ты пропал. Мы поняли, что нужно действовать быстро…

— Они хоть живы? – юноше вдруг захотелось умереть.

— Шон, Лайонел и Сова? Да, конечно! А что им сделается!

— Я имею в виду оборотней, которых вы допрашивали! – Драко с трудом сдерживался, чтобы не ударить Джоша.

— Разумеется! – Трентон хмыкнул. – На оборотнях все заживает намного быстрее, чем на людях…

— А если бы на месте оборотней был я – вы бы так же меня допрашивали?

— Если бы ты знал, что случилось с моими пропавшими коллегами, — безусловно. А как бы ты допрашивал меня, если бы мне было известно, где находится пропавший… например, Северус Снейп?

— Будьте вы прокляты! – вполголоса сказал юноша и выбежал из кабинета.

Не обращая внимания на сновавших по коридорам мракоборцев, Драко вышел из дома и зашагал к воротам. На душе было тошно; юноша прекрасно понимал, что Трентон выбивал из оборотней показания не потому, что беспокоился за него, а потому, что подозревал в сотрудничестве с Затейником.

Драко стиснул руки в кулаки, вспомнив недавний разговор на дежурстве в Леруа–холле: ублюдок Уизли ошибался или намеренно лгал – и еще неизвестно, что хуже! В министерстве ничего не изменилось — здесь по–прежнему выбивают показания из задержанных, если это нужно мракоборцам!.. От проклятых подлых министерских игр хотелось выть в голос.

— Вы! Это вы! – пронзительный крик оглушил юношу. Оглянувшись, он увидел мисс Леруа – одетая в мерзкие джинсы, свитер и куртку, она бежала к нему, утирая слезы и крича: – Я знала, что вы меня не бросите! Я знала…

— Элен, как ты себя ведешь! – резко воскликнула миссис Леруа, которая вместе с фальшивыми сотрудницами журнала для садоводов стояла у решетки, отделяющей поместье от внешнего мира. – Немедленно прекрати истерику!

— Я знала, я верила… — подбежав к Драко, девушка заплакала.

Он почувствовал себя неловко и сказал резче, чем намеревался:

— Это моя работа, мисс! В ней нет ничего особенного!

— Вы избавили нас с мамой от такого страха, такого страха, — повторяла мисс Леруа сквозь слезы. – Я, наверное, за всю жизнь не смогу вас отблагодарить…

— Это моя работа, мисс, и она не стоит благодарности, — истерика мерзкой предательницы уже порядком утомила юношу, и он не смог сдержать неприязнь, — разве только… Объясните, мне, пожалуйста, одну вещь.

— Все, что в моих силах, мистер Малфой, — Элен сразу сосредоточилась.

— Если вы так не любите мантии, почему же дома носите именно их?

— По двум причинам, — мисс Леруа шмыгнула носом и утерла глаза кулаком. — Во–первых, во Франции мантии не носит никто – в повседневной жизни все чародеи ходят в магловской одежде, а студентки Шармбатона – в форменных платьях. Так что по мантиям я просто соскучилась… А, во–вторых, нужно поддержать мадам Малкин. Она школьная подруга моей мамы и очень помогла нам, когда мы уехали на континент. А сейчас Эстер находится на грани разорения: волшебники почти не покупают мантии, а до августа, когда вырастет спрос на школьную форму, еще долго. Не поверите: сейчас большинство клиентов в ателье – это эльфы, разбогатевшие во время войны в Туннелях! Эльфы заказывают себе мантии из самых дорогих тканей, без конца меняют требования, все время чем‑то недовольны и обращаются с хозяйкой ателье и с портнихами как с грязью! Если бы я сама не видела это своими глазами – ни за что бы не поверила! Даже Беллатрикс Лестрейндж в лучшие свои годы вела себя скромнее!

— И вы по–прежнему считаете, что эльфы заслуживают свободы?! – Драко внимательно взглянул на Элен. Когда девушка решительно кивнула, он раскрыл рот, собираясь сказать все, что думает о ее лицемерии, но понял, что спорить бесполезно, бросил: — Эх, вы! – и быстро зашагал к воротам.

Однако рассказ отступницы произвел на юношу сильное впечатление. С финансами сейчас все было в порядке, и в следующие же выходные он посетил мадам Малкин, заказал три праздничные мантии и, не обращая внимания на заполонивших ателье нахальных домовиков, держался с портнихой словно с равной себе.

Драко не сомневался, что забудет подлую и истеричную предательницу сразу же после того, как перестанет думать о загадке Леруа–холла, но воспоминания об этой ничтожной особе не желали исчезать из памяти, всплывая в самые неподходящие моменты. Когда это происходило дома, было еще полбеды: ванные комнаты лондонского дома Малфоев отличались невероятным комфортом. Но порой неправильные мысли приходили в служебном кабинете или на очередной свадьбе, доставляя массу проблем.

В какой‑то момент юноша даже заподозрил, что гнусная предательница крови подсыпала в его чай какое‑то специфическое зелье. Но противоядия, купленные в лучшей аптеке Лондона, ничем не помогли. Так что Драко, еще немного подумав, объяснил происходящее реакцией организма или на краснуху, или на нечеловеческие условия, в которых приходится жить.

* * *

Выражаю огромную благодарность

Laravi

за консультации по написанию последней сцены этой главы. Без помощи Laravi у меня ничего бы не получилось.

Теперь – новости.

«Дожди» закончились; последняя глава разделится как минимум на две части, и будет еще небольшой эпилог.

В своем дайре:

http://www.diary.ru/~svetlana‑ste/

я скоро начну выкладывать некоторые песни, которые упоминаются в «Выродке» и «Соловьином вечере».

На Хнете я выложила еще два фика: юморные мини «Тайна Люциуса Малфоя» и «Время для счастья». В дайре выложила свой первый фик по миру Этерны.

И предупреждаю сразу: данная глава – это не конец фика!