— Имя?

— Драко Малфой, сэр.

— Место рождения?

— Лондон, Англия, сэр.

— Образование?

— Шесть курсов Хогвартса, сэр.

— Возраст?

— Восемнадцать лет, сэр.

— Дата ареста?

— Двадцатое сентября 1998 года, сэр.

Рождество и Новый год Драко встречал в тюрьме. Деньги Нарциссы помогли перевести его в одиночную камеру, но юноша сам удивился, как трудно дались ему эти праздники.

— По какой статье осуждены?

— По шестьсот девяносто пятой, часть вторая, – помощь Темному Лорду, сэр.

Драко не знал, сколько заплатила мать, чтобы он был осужден именно по этой статье. Мать говорила, что чиновники предлагали за соответствующую мзду осудить его не за помощь Волдеморту, а лишь за пособничество. Тогда Драко мог рассчитывать на условный срок заключения; кроме того, в этом случае имущество, принадлежащее лично наследнику высокородной семьи, не было бы конфисковано. Юноша не знал, какую сумму требовали чиновники за помощь, ему было известно лишь, что Нарцисса не смогла ее собрать. Теперь, после суда и конфискации, у Малфоев осталось лишь неотчуждаемое имущество, которое передается из поколения в поколение и не может быть продано (если не ошибаюсь, это называется майорат – прим. авт.): особняк в Лондоне со всем содержимым, фамильные драгоценности и десять домовиков. Все остальное: банковские счета, акции, завод по производству волшебных радиоприемников – забрало себе Министерство. Впрочем, жаловаться не приходилось: если бы Драко был осужден за АКТИВНУЮ помощь Волдеморту, он отбывал бы срок в Азкабане и не имел шансов на досрочное освобождение…

— Нужно говорить не «Темный Лорд», а «Волдеморт».

— Да, сэр.

— Так по какой статье вы были осуждены?

Губы словно окаменели, не желая произносить ненавистное имя. Впрочем, называть сэром тюремщика – одышливого толстяка, трусливое ничтожество – тоже противно до тошноты, но выбора не оставалось.

За время, проведенное в тюрьме, Драко четко усвоил местные правила. Круциатус запрещен и здесь, но есть немало других заклятий, почти столь же действенных, и охранники применяют их очень охотно – стоит лишь дать им повод. Противостоять тюремщикам бессмысленно: Драко вовсе не собирается умирать героем – он хочет выжить и выбраться из этой клоаки как можно скорее…

— Что вы молчите? – толстяк недоволен. – Вы не поняли мой вопрос?!

— Сэр, я все понял, — Малфой облизывает губы. – Я был осужден по шестьсот девяносто пятой статье, часть вторая, — помощь Волдеморту, сэр.

— На какой срок осуждены? – тюремщик не скрывает удовольствия.

— На полтора года, сэр.

— Сколько уже отсидели?

— Один месяц до суда и три с небольшим — после вынесения приговора, сэр.

— Жалобы есть?

— Никак нет, сэр, — губы растягиваются в неприятной ухмылке, — всем доволен.

— Почему вас направили сюда, а не в Азкабан?

Хороший вопрос! Осужденных за помощь Волдеморту отсылали и в Азкабан, и сюда, во французскую тюрьму с нежным названием Флер‑де–Лис. Для британских заключенных здесь отведен отдельный корпус, и охранниками тоже работают англичане. Конечно, Флер‑де–Лис – это не курорт (ой, не курорт!), но и не Азкабан. Драко не знает, сколько денег заплатила мать, чтобы он попал именно во французскую тюрьму и был помещен в отдельную камеру.

— Суд учел мое чистосердечное раскаяние, сэр.

Да, он каялся. Вспоминать об этом Драко неприятно, но он знает, что поступил правильно. Ублюдок Волдеморт не стоит того, чтобы за него страдать и умирать! Понимание этого факта наступило быстро – буквально через месяц после того, как Драко сбежал из школы. Нет, его не мучили, не унижали и не пытали, с ним даже Волдеморт обращался лучше, чем с большинством Пожирателей: Снейп защищал своего ученика надежно. Но юноша быстро осознал простую истину: Темный Лорд ценит своих сторонников не дороже грязи под ногами. Драко не любил, когда его считали грязью. Впрочем, младшему Малфою повезло больше, чем многим другим его сверстникам: после побега он сначала жил в тайном замке Темного Лорда, потом – у Снейпа и в боевых действиях участия не принимал. А вот многие одноклассники Драко ушли на войну прямо со школьной скамьи… Однако повоевать они успели недолго: разгром Волдеморта оказался быстрым и страшным. Младший Малфой был по–настоящему счастлив, узнав о гибели Темного Лорда и самых преданных Пожирателей.

Понимая, что смерть Волдеморта означает гибель или арест для всех его сторонников, Снейп предложил Драко бежать вместе с ним. Юноша отказался: участь изгнанника без роду и племени не прельщала. Младший Малфой знал, что и в родной Англии у него еще есть дела. Значит, нужно было терпеть…

Когда мракоборцы нашли тайное убежище Снейпа, Драко без сопротивления позволил себя арестовать, на допросах слегка дрожащим голосом рассказывал о зверствах, совершенных Волдемортом и его сторонниками, и о том, что творилось на сборищах Пожирателей. В серьезных злодеяниях младший Малфой повинен не был, при аресте и в тюрьме держался со спокойным достоинством потрясенного, но стойкого в лучших чувствах человека, был со всеми вежлив, приветлив и обаятелен. Остальное сделали деньги Нарциссы.

Но в сердце юноши бушевали совсем иные чувства. Да, он ненавидел Волдеморта и многих Пожирателей – ненавидел отчаянно и самозабвенно, радуясь новостям об арестах и осуждении своих недавних соратников. Но еще большую ненависть Драко испытывал к грязнокровкам, разрушившим родной и привычный для него мир.

Все началось около века назад, когда грязнокровок и полукровок уравняли в правах с чистокровными волшебниками, а высокородные маги были лишены своих привилегий. До этого даже самых одаренных детей, в жилах которых текла грязная кровь, в Хогвартс не принимали. В течение веков для грязнокровок без диплома об образовании вершиной карьеры была должность ассистента дипломированного чародея или управляющего в высокородном семействе. Сто лет назад все изменилось…

— Многие высокородные тогда это одобряли, — частенько говорил Люциус сквозь зубы, — они считали несправедливым ущемление прав грязнокровок. Я рад, что наши предки выступали резко против уравниловки: смотри, к чему она привела!

Последствия и вправду оказались страшными. Полвека назад принадлежащие высокородным семьям крупные земельные угодья были конфискованы Министерством под предлогом того, что маглы с помощью своих технических средств начинают замечать бесхозные территории. Конфискации привели к массовому разорению высокородных фамилий: домовики многие века зарабатывали для своих господ деньги, выращивая хлеб, овощи и волшебные растения, а также домашний скот и исчезающих волшебных животных на тех землях, которые ныне были возвращены маглам. Спастись от нищеты удалось немногим древним семьям – лишь тем, кто, как Малфои, еще в благополучные времена шутки ради заводил волшебные мастерские, фабрики и лаборатории.

В Англии после конфискаций земель резко выросла цена на еду и производимые из магических растений и животных ингредиенты для зелий и волшебных предметов. Перед небогатыми волшебниками нависла угроза голода; творить чародейство стало намного дороже, чем прежде. Высокородные злорадно ждали краха Министерства, но все разрешилось: еду, а также магические растения и животных стали завозить из Бразилии, Монголии, Болгарии – ничейных земель в этих странах было много. А Британия стала мировым центром производства волшебных радиоприемников, паровозов и метел массового производства, благо маглы не слишком интересовались, какую именно продукцию выпускает здание с вывеской «Фабрика».

Происходящее очень не нравилось разорившимся магам из высокородных семей, где работа на протяжении тысячелетий считалась недостойным занятием. Волдеморт, который появился примерно в то же время и обещал восстановить древние привилегии, был принят с восторгом.

Драко горько усмехнулся: вот ведь ирония судьбы! Темный Лорд провозгласил главной целью истребление грязнокровок и нелюдей и восстановление старого порядка, но своих сторонников – чистокровных высокородных волшебников древних фамилий – нередко подвергал даже более изощренным издевательствам, чем остальных. Когда Драко узнал, что Волдеморт – полукровка, то ни капельки не удивился. Чистокровный волшебник не может быть столь низким и подлым, на такое способен лишь тот, в чьих жилах течет грязная кровь, тот, кто носил когда‑то вульгарное имя Том Реддл…

Но то, что не удалось полукровке, окажется по силам чистокровному высокородному волшебнику. Он, Драко Малфой, сплотит вокруг себя всех, кто еще не забыл слово «честь», и осуществит то, что не захотел делать Волдеморт, увлекшись унижением своих сторонников. Юноша не сомневался: под его руководством чистокровные волшебники сумеют изгнать грязнокровок из своего мира, уничтожат всех нелюдей и восстановят священные и нерушимые принципы, по которым Британия жила многие века. Это случится нескоро – возможно, на достижение заветной цели уйдут годы, — однако справедливость рано или поздно победит! Но, чтобы освободить родную страну, сначала нужно выбираться из тюрьмы, чего бы это ни стоило. Потом он заплатит по счетам всем, кому задолжал, и не забудет ни кната. Но пока…

— Суд учел мое чистосердечное раскаяние и желание помочь следствию, сэр.

— Раскаяние – это хорошо, — тюремщик откинулся на стуле и сложил руки на животе. – Как вы знаете, на Кавказе сейчас восстали великаны. Силы всего волшебного мира брошены на усмирение злобных гигантов. В Британии не хватает рабочих рук, поэтому приходится рекрутировать узников, осужденных на небольшие сроки за преступления малой и средней тяжести. В своем письме вы пишете, что готовы взяться за любую работу?

— Да, сэр.

— Сами понимаете: много платить работодатели вам не могут: прошедшая война с Волдемортом и нынешняя — с великанами — требуют огромных затрат.

— Для Малфоев честь важнее денег, сэр! – Драко гордо выпрямился, с тревогой подумав, не перегибает ли палку.

Впрочем, толстяк, кажется, остался доволен:

— Это хорошо, мистер Малфой! Но есть и еще одна проблема: вы ведь даже школу не закончили, а недоучка может рассчитывать лишь на малоквалифицированную работу…

Юноша продолжал улыбаться, стараясь ничем не выдать своих чувств. Как он мог быть таким идиотом – искренне верить, что Волдеморт победит! В этом случае диплом об образовании и впрямь стал бы ничего не значащей бумажкой… Но волшебный мир устоял, и в нем те, кто не сдал Л. И. Р. О.Х. ВО. СТ. ы, считались людьми даже не второго, а десятого сорта.

— Впрочем, многие вакансии не требуют полного школьного образования, — продолжал тюремщик, сладко улыбаясь. — В больнице Святого Мунго очень нужны санитары, в питомниках магических растений – садовники, на заводе по производству волшебных радиоприемников – сборщики…

Юноша содрогнулся: раньше контрольный пакет акций этого завода принадлежал его отцу. Вскоре после появления Волдеморта Люциус перевел свое личное имущество на имя жены, но после ареста отца всем распоряжался шестнадцатилетний Драко. Свой семнадцатый день рождения юноша встретил в Хогвартсе и, согласно распоряжению мужа, Нарцисса перевела все семейное имущество, в том числе и завод, на имя сына. Еще через неделю погиб Дамблдор… Если бы директор Хогвартса был убит до совершеннолетия Драко, Нарцисса не стала бы переводить собственность на имя сына, и Малфои получили бы шанс сохранить хоть какую‑то часть своего капитала. А теперь все принадлежащее лично Драко имущество было конфисковано полностью.

Неужели придется стать рабочим на заводе, которым столько лет владела его семья?! Драко с трудом сдержал дрожь. Среди Малфоев тупость сборщиков волшебных радиоприемников была постоянной темой для шуток. Неужели придется опуститься до ТАКОГО? Нет, лучше смерть, чем подобное унижение!

— А… больше ничего нет, сэр? – юноша изо всех сил пытался скрыть панику. – Я… сдал одиннадцать С. О. В., из них девять – на «П», а на «В» — только травологию и уход за магическими существами…

— Кстати, об уходе за магическими существами, — толстяк начал рыться в лежащих на столе бумагах. – Сразу нескольким драконьим заповедникам требуются сотрудники. Работа интересная, опасная, — то, что нужно для молодого, энергичного человека! Да и платят там неплохо! Как вам такой вариант?

Только этого ему и не хватало — выносить драконье дерьмо! Вот радость‑то! Да и Англию покидать не хочется…

— Неужели нет никаких других предложений, сэр? – он обаятельно, открыто и немного заискивающе улыбнулся, тщательно выверив степень заискивания: вышестоящие не любят, когда перед ними пресмыкаются сверх меры, это Драко успел усвоить.

Тюремщик уже открыл рот, собираясь ответить отрицательно, но вдруг что‑то вспомнил и хлопнул себя по лбу:

— Чуть не забыл! Вы говорите, у вас «П» по ЗОТИ?

— Да, сэр.

— Есть еще одно предложение – в Министерство магии, в Сектор выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов. Обычно там восемь человек служат, но сейчас семерых послали на Кавказ, и начальник надрывается в одиночку. Работа интересная, много выездов на местность, риск, приключения… Опять же, после Пожирателей осталось немало артефактов черной магии, и эта служба в какой‑то мере даст вам шанс искупить свою вину… Но, во–первых, здесь требуется человек, хорошо разбирающийся в ЗОТИ, а во–вторых, платить будут мало.

— Я уже объяснял, сэр: для Малфоев деньги не важны.

Перспектива трудиться за семерых и часто выезжать на местность не радовала, но служба в Министерстве все равно лучше, чем завод волшебных радиоприемников или уборка драконьего дерьма. А возможность находить артефакты черной магии – это вообще прекрасно…

— Когда я смогу приступить к работе? – быстро спросил Драко.

— Как только мы уладим формальности. Итак, правила таковы. Вы будете условно–досрочно освобождены. Вам вернут волшебную палочку. Вы обязаны отработать в Секторе то время, которое должны были провести в тюрьме, — в вашем случае это тринадцать месяцев с небольшим. Жить станете в своем фамильном особняке и не имеете права менять место жительства без разрешения Департамента мракоборцев. Сможете покидать Лондон либо по делам службы, либо по специальному разрешению мракоборцев. Любое нарушение правил означает ваш немедленный арест и отправку обратно в тюрьму. Все ясно?

— Да, сэр.

— Сейчас я подготовлю бумаги о вашем условно–досрочном освобождении, которые вы подпишете, и перешлю их в Лондон. Надеюсь, все решится в течение недели….

Толстяк взмахнул палочкой – и самопишущее перо начало заполнять бланки. Драко не верил своему счастью: неужели он вырвется из тюрьмы уже через неделю?! Это казалось невероятным. Интересно, что сейчас происходит в Англии? Заключенным во французской тюрьме, к сожалению, не доставляли британскую прессу… Юноша задумался: он, кажется, о чем‑то еще хотел спросить… Ах, да!

— Сэр, как зовут человека, с которым я буду работать?

Тюремщик внимательно вгляделся в лист пергамента:

— Уизли… Артур Уизли… Что случилось? Вам плохо?

— Что вы, сэр, — Драко оскалился своей самой тюремной улыбкой. – Мне хорошо. А никаких других предложений нет?

— Нет, — толстяк начал терять терпение. – По–моему, любой Пожиратель должен радоваться, что его берут на службу в Министерство!

— Я радуюсь, сэр, — юноша снова оскалился.

Как же можно быть таким наивным?! Он ведь и вправду поверил, что о нем забудут, оставят в покое! Что ж, Уизли нарываются сами. У Малфоев к ним длинный счет, теперь он станет еще длиннее. И однажды эти рыжие ублюдки получат за все сполна… Драко снова улыбнулся. К нему подлетели листы пергамента, и он взял в руки перо, чтобы расписаться на предписаниях о своем условно–досрочном освобождении и принудительном трудоустройстве.

* * *

Место, отмеченное линией звездочек ****, — это эпизод, изложенный в фике Aspen "Сослуживцы". У меня он проходит не совсем так, но очень похоже, поэтому повторяться я не хочу. Если желаете — можете прочитать об этом в "Сослуживцах" (ссылка дана в начале первой главы моего фика). Впрочем, и без чтения фика Aspen все будет понятно.

В этой главе (и в следующей) Драко придется много плакать. Дело в том, что в неполные 17 лет (в конце 6–ой книги) он регулярно рыдал в обществе Плаксы Миртл, — значит, признавал такой способ справляться с проблемами. Дальше (в моем фике) Драко прятался, а затом сидел в тюрьме. Когда человек прячется или сидит в тюрьме — он не взрослеет, и психологически Драко остался 16–тилетним пацаном. Со временем это пройдет.

(Кстати, ни в убежище, ни в тюрьме Драко не плакал: высокородным не стыдно ни скрываться, ни сидеть в тюрьме, а вот работать мелким клерком и подвергаться унижениям со стороны вышестоящих — это несмываемый позор.)