Как ни странно, до понедельника ребята все же успели друг по дружке соскучиться. В шумном школьном холле к ним подошел Артур. Мальчик выглядел взволнованно:

– Вы видели изменения в расписании на завтра? – после приветствия спросил он.

– Нет еще, – ответил за всю троицу Никодемас.

– Зря, – протянул Боунс. – Нам поставили Алхимию, Вивидологию-практику и Историю.

– Три урока? – не поверила Робин.

– Ага! – Артур энергично закивал. – А я все равно не учусь.

– Это еще почему? – вклинилась в разговор Эмили.

– Потому что я сам завтра буду учителем у малышни! – он высоко задрал подбородок. – Вот оторвусь!..

Со всеми приключениями друзья совершенно забыли о дне школьного самоуправления. А ведь это единственный день в году, когда можно самому стать учителем!

– Ну и что? – буркнул Никодемас. – Подумаешь!.. Я сразился с драконом. А он собирается воевать с первоклашками. Я лучше подожду пока, чтоб годика через два примазаться к Оуэлу на Символогию!

– Пойдем лучше посмотрим, кто у нас завтра ведет? – предложила Роби.

У доски с расписанием, казалось, собралась вся школа! Ребята едва смогли протиснуться.

– Основы Алхимии, – перекрикивая галдящих, прочла Эмили, – Чарльз Персеваль Уэлш.

– Первый урок я прогуливаю, – объявил Никодемас.

– А я бы на твоем месте пошла. – Робин серьезно посмотрела на друга.

На какое-то мгновение показалось, что сейчас опять начнется перепалка, но этого не произошло.

– Вот пошла бы, чтоб получить пятерку и посмотреть, с каким лицом он ее поставит, – продолжила девочка.

– Правда? – Никодемас задумался.

– А что? Почему нет? – подбодрила Би.

Вивидологию-практику Живье доверила Дэреку Саммерсу, которого Эмилия знала как Удава, а Историю взяла Инит Боунс.

– Ну и лопух Артур! – хихикнул мальчик, когда шумный холл остался позади. – Если бы у меня была сестра, я остался бы и наполучал пятерок до конца жизни!

– Но у тебя сестры нет, – рассмеялась в ответ Робин.

Странно, почему-то никого не удивил тот факт, что Би перестала бурно реагировать на персону Золотого Чарли. На большой перемене подружки немного отстали от Никодемаса. Убедившись, что он их не слышит, Эмили осторожно спросила:

– Ты больше не любишь Уэлша?

Робин отвела взгляд.

– Он... поступил плохо, – вдруг призналась она. – Мне за него стыдно. Не спрашивай, почему. Все равно не объясню... Может, потом.

– Ладно, – согласилась она.

Уже дома Эмилия задумалась над словами подруги. Неужели Би и впрямь способна предсказывать?

Утро вторника ничем не отличалось от остальных. Снова Ветерок и жаркая бойлерная. Девочка гадала, как поведет себя Никодемас. Но друг, на удивление, явился к первому уроку, вооружившись уверенностью в собственных силах.

– Моя очередь блистать, – с улыбкой бросил он, усаживаясь за парту.

– Такой настрой мне нравится, – подмигнула Роби, проходя мимо.

Школа преобразилась: стены расцвели красочными плакатами, доска расписания превратилась в доску почета, а сияющие чистотой классные комнаты украшали пышные букеты. Ни намека на присутствие учителей... все они в актовом зале слушают хвалебные речи директрисы.

Эмили скосила взгляд на дверь и заметила Бланку Мулиэр: фельдшерица заглянула целых два раза, будто высматривала кого-то.

«Что она тут делает?» – немедленно написала девочка и сунула другу лист.

«Кто?» – ответил тот, стараясь не вертеться и не привлекать к себе внимание.

«...которая в видениях с топором», – вполне достаточное объяснение.

«Мулиэр? Где?» Почерк стал мельче.

«Да. – Эмили на несколько мгновений обернулась, якобы для того, чтоб поправить подол форменной юбки. – Все еще в дверях. Смотрит...»

«На нас?» Никодемас полез в сумку, висящую на спинке стула.

«Скорее на Би».

Вдруг стало страшно за подругу. Жиденькие хвостики Робин мелькали впереди, она усердно что-то зубрила. Другие ученики гудели, ходили по классу и обменивались впечатлениями. Эмилия попутно заметила, что ни Берты, ни Беллы в комнате нет.

«А если мышь больничная пронюхала, что Роби ее раскусила?» – как бы нехотя вывел мальчик.

«Тогда... мы нашу Би в обиду не дадим!» Подчеркнув последние слова и подождав, пока Никодемас прочтет, она очистила лист.

Прозвучал сигнал к началу урока, и Мулиэр осталась в коридоре.

Золотой Чарли буквально вплыл в класс из лаборантской, но вовсе не его персона вызвала наибольшее количество эмоций!

– Ассистенток он подбирал по принципу «за красивые глаза»? – прошептал друг над самым ухом.

Реакция не заставила себя ждать:

– Рафли, сейчас говорю я! – прикрикнул Уэлш. – Позвольте утолить вашу жажду знаний. Поднимитесь на кафедру и продемонстрируйте нам всем заданное на дом.

– Запросто, – выплюнул Никодемас.

Паттерсон и Прейвери, а именно их выбрал Чарли себе в помощницы, гаденько захихикали. Эмили крепко зажмурилась и сжала под партой кулачки.

Не реагируя на довольно едкие подколки в свой адрес, мальчик практически не глядя собрал установку для выпаривания. Этого Уэлшу показалось мало. На Никодемаса посыпался настоящий шквал вопросов. Вскоре вся доска была исписала и исчерчена. Чарли не отставал, а друг не сдавался.

Надо отдать ему должное – подготовился на славу! Уэлш так старался посадить Никодемаса в лужу, что не сразу услышал стук. Да и как бы он смог сделать это, когда ученики гудели и возились, совершенно игнорируя горе-учителя.

– Тихо! – рыкнул Чарли и направился в конец класса.

– У вас все в порядке? – не дождавшись приглашения, румяная и улыбающаяся Солей Мерривезер заглянула в комнату.

– Да, конечно, – соврал тот.

– Можно? – Женщина вытянула шею.

– Мы проверяем домашнее задание, – смущенно пояснил Уэлш.

– Я вижу, – кивнула она. – Все в полном порядке. Садитесь. Рафли. Отлично!

Никодемас, широко улыбаясь, направился к своему месту.

– Простите, господин учитель, – вдруг спохватилась мисс Мерривезер, заметив мрачную гримасу на лице старшеклассника. – Я не хотела мешать. Для занятия вам понадобится ключ от шкафчика с горючими материалами и некоторыми реагентами, как мы и договаривались... Вот.

Выполнив то, ради чего пришла, женщина спокойно удалилась.

«Повезло так повезло...» – первым делом написал друг, устроившись поудобнее.

«Ты и без этого был на высоте!» – возразила Эмилия.

«Спасибо...» Он подмигнул ей.

Несколько раз в течение урока Чарли предпринимал попытки допечь Никодемаса, но безуспешно.

Перед Вивидологией ребята снова заметили фельдшерицу. Она делала вид, что внимательно слушает мисс Лонли.

– Спорим на что хотите: мышь подопытная следит за нами, – прошипел мальчик, а громко добавил: – Уэлш мне оценку так и не поставил!

– Мне страшно... – пролепетала Би.

– Не бойся, – шепнула Эмили. – Давай посмотрим, где топор.

Предложение пришлось по вкусу, но друзья только зря потратили время. Пожарный щит оказался цел. Приятно, что за опоздания сегодня особенно никого не ругали. Ребята не спешили.

Вдруг за поворотом раздались приглушенные голоса:

– Я начинаю думать, что вы за кем-то шпионите. – Бэсс Живье цедила слова сквозь зубы. – За мной?

– Нет... нет... что вы... – пискнула в ответ Мулиэр.

– Предупреждаю один раз! – Очевидно, реплика фельдшерицы не убедила. – Не путайтесь под ногами.

Вот так взять и выйти из-за угла после услышанного – самоубийственно. Друзьям пришлось добираться до Оранжереи более длинным, но совершенно безопасным путем. Краем глаза Эмили заметила мелькнувшее черное платье Ди, и девочку озарила мысль:

– Сегодня История не в подвале.

– Да, – кивнула Би. – Не нужно ничего предсказывать, чтоб понять это. Инит не сумеет создать даже крошечной иллюзии. Они в школьную программу не входят.

Как выяснилось, Удав опоздал к началу собственного урока. Старшеклассник глупо улыбался и сыпал хорошими отметками направо и налево.

Слушать Дэрека на поверку оказалось гораздо приятнее, чем Чарли. Да, Саммерс не мог похвастать красотой Уэлша, только было в Удаве что-то такое... что-то свое... особенное, заставлявшее внимать ему, затаив дыхание.

Дэрек не позировал, не кривлялся и ни разу не повысил голос. Благодаря ему Эмилия смогла научиться самостоятельно настраивать гиперглаз. Правда, после урока в журнале обнаружилось две лишних пятерки у Артура, который никак не мог присутствовать... Но разве это важно?

Никодемас немного замешкался, когда основная масса ребят покинула класс, и Удав Саммерс тут же поручил ему помочь собрать с парт приборы. Вдвоем они не справились бы так быстро, если бы не присоединившиеся с удовольствием Робин и Эмили.

– Понравился урок? – спросил Дэрек, когда все гиперглазы вернулись на полки спрятанной за деревьями и кустами комнатки.

– Жаль, что ты не можешь вести Вивидологию постоянно, – признался Никодемас.

– Я-то с легкостью, только на что тогда Бэсс? – рассмеялся тот.

– А ею можно провинившихся пугать, – ради шутки предложила Би.

– Да ладно, Живье только на первый взгляд страшная. – Удав потянулся и зевнул. – С ней здорово в экспедиции ходить. Поверьте. Бэсс наш куратор.

Оставив позади Оранжерею, друзья не спеша двинулись в сторону бокового входа. Эмилия все пыталась представить, как другие ученики относятся к мадам Нанс, если даже подопечные Живье считают свою «классную маму» страшной только на первый взгляд.

Наверное, с такой, как Бэсс, Тодворд не станет спорить, потому что испугается...

– А как для остальных? Наша мадам Нанс строгая? – вслух спросила она.

– Ха! Еще какая! – подтвердил Никодемас.

Только говорить хотелось о другом. Все трое уже почти подошли к нужному кабинету, как из-за ближайшего угла выглянуло бесцветное лицо фельдшерицы. Заметив, что рассекречена, женщина буквально побежала прочь. Не сговариваясь, ребята свернули за ней.

В этот момент сзади раздался страшный грохот и пронзительный визг!

– Что это? – Робин вцепилась другу в плечо.

– Сегодня день школьного самоуправления, забыла? – фыркнул тот и прибавил шаг.

– Это не повод крушить стены, – возразила Эмили.

– Может, там Уэлш нечаянно себя взорвал. – Никодемас скривился. – Нам какое дело?

– А вот это уже жестоко! – Би оглянулась на подругу в поисках поддержки.

– Я обратно, – объявила та.

– Ну и пожалуйста! – обиделся мальчик. – Все равно Бланку уже упустили.

Пока они препирались, источник шума сам появился в коридоре. Не многим больше взрослого мужчины, поросшая мхом бурая фигура грузно топала в сторону друзей. Ни носа, ни глаз, ни рта – совершенно плоское лицо будто смотрело прямо на Эмилию.

Когда разум отказывает, на авансцену выступают инстинкты. И самый сильный из них – инстинкт самосохранения. С дикими криками ребята бросились прочь, но замшелая тварь, проявляя невиданную прыткость, и не думала отставать (если она вообще могла думать).

Беда пришла откуда не ждали: Роби наступила на развязавшийся шнурок и кубарем покатилась по полу. Никодемас рывком поставил подругу на ноги, но бежать та уже была не в состоянии.

– Дура неуклюжая, – рыкнул мальчик.

Робин немедленно залилась слезами.

– Не реви! Не брошу! – Никодемас дотащил Би до ближайшей двери. – Рэклюдо!

Ребята едва успели проскользнуть внутрь и запереться, как за стеной послышались топот и крики. Хотелось верить, что это учителя прибыли разобраться с непонятно откуда взявшимся уродом.

Странное шипение ворвалось в общий гвалт, и грязная вода ручьями хлынула под дверь. Эмили, пытавшаяся разглядеть хоть что-то в заочную скважину, отпрянула. Дверь распахнулась и на пороге показался мистер Кроу с непонятной штукой в руках.

– Испугались? – За его спиной маячили Оуэл, Живье и Ди.

– Что это было? – осведомился Никодемас.

– Ком сухой земли. – Сторож победоносно встряхнул продолговатый металлический красный баллон с длинным хоботком. – А теперь просто грязь.

– Оно на нас напало, – сощурился тот.

Мистер Кроу взял на себя заботу о Робин. Вручив Никодемасу странный баллон, он осторожно поднял девочку на руки.

– Я могу идти! – попыталась возразить Би.

– Тогда чего ныла? – фыркнул друг.

– Ты грубиян! – пискнула Роби.

Каспар Кроу исчез из виду, унося бедняжку в медпункт. По совести сказать, Эмилия про себя осуждала Никодемаса. Порой мальчик делался слишком несдержанным и злым.

– Объяснитесь, Орбус, – не обращая внимания на ребят, приказала возвышавшаяся над всеми Бэсс Живье.

– Я тысячу раз говорил, что доверять Символогию учащимся, пусть даже старшеклассникам, абсурдно, – растерянно развел руками тот. – Теперь госпожа Прейвери сама в этом убедится.

– То есть вы утверждаете, что моя подопечная сама призвала безмозглого агрессивного элементаля? – Бэсс уперлась кулаками в бока и добавила: – Нечаянно?

– Не нужно на меня так смотреть, – обиделся толстяк. – Я удивлен не меньше вашего.

Разговор продолжался, но мисс Хоуп поманила ребят к себе. Эмили показалось, что белый шарик выкатился из складок подола длинного черного платья учительницы. Правда, стоило девочке моргнуть, как того и след простыл.

– Зачем ты обозвал Би? – шепотом спросила друга она.

– Я... испугался я, – буркнул Никодемас и поспешил за Ди'Анно.

Новая учебная неделя не принесла ничего интересного, как и последующая. Шпионить за фельдшерицей оказалось не занимательней, чем разглядывать перемещения одноклеточного организма по капле воды через гиперглаз. Ребята быстро бросили бесполезную затею.

Уроки Ди скоро сделались любимыми, а каморка Каспара превратилась в «тайный штаб». Никодемас добился превосходных успехов в Символогии, чего нельзя сказать о девочках. Время от времени Оуэл оставлял их после уроков, давая специальные задания по своему предмету.

За окнами хмурилось низкое свинцовое небо. Осень вступила в свои права. Редко-редко баловала она погожими деньками.

После того скандала у Лягушонка одноклассники перестали звать Робин «тютей», а Берта и Белла старательно обходили друзей стороной. Чарли вообще исчез из их жизни из-за перевода в другую школу. А вот Удава ребята стали видеть очень часто. Дэрек встречался со старшей сестрой Артура – Инит, которая брала дополнительные уроки у мадам Нанс перед выпускными экзаменами.

Инцидент с элементалем остался в прошлом. Крайней во всей этой истории оказалась одноклассница Удава, умудрившаяся начертить сложную систему символов только потому, что они показались ей очень красивыми.

Ветерок еще больше подрос и окреп, Патрик считал, что пора было выпускать его из подвала, но Люсьен медлил. Много раз Эмили предпринимала попытки вытащить из Люса хоть что-нибудь о нападении, Ордене или Дивных. Надо отдать ему должное: друг молчал как партизан.

Гретта вела ожесточенную войну с добывайками, пуская в ход все подручные средства. А Клео весело потешалась над потугами «старой совы» изловить ее. Кроха каждую ночь заплетала девочке тучу косичек, а утром Альхен безропотно расплетала их.

Эмили повадилась ходить босиком, чтоб никто ее не слышал, в надежде застать еще какой-нибудь разговор взрослых, но только схватила простуду. Правда, все подумали, что причина в рассохшейся оконной раме, и девочку временно переселили в соседнюю комнату из детской.

Орин дремал, но стоило позвать, как ласковый голубой свет разлетался игривыми искорками.

Маму будто подменили: она забыла слово «нет» и даже позволила Эмилии влезть в свою шкатулку с драгоценностями! Папа же казался грустным и усталым. На лбу его появились глубокие, как шрамы, морщины, а виски побелели. Мистер Варлоу с удовольствием уделял дочери внимание, несмотря на то, что был очень занятым человеком.

Зарядили дожди. Вечные зонтики и стук капель в стекло навевали тоску. Эмили стала замечать, что Робин смотрит на нее как-то странно. На все вопросы подруга отшучивалась или находила любой другой предлог избежать прямого ответа.

Но однажды...

Девочки, как обычно, трудились над дополнительным заданием по Символогии. Высунув языки от усердия, они выводили линии и строили углы. Разумеется, только пока толстый учитель не отлучился перекусить.

– Ну, теперь можно расслабиться. – Би отложила карандаш.

– Ноги размять, – с готовностью поддержала Эмили. Со стеллажа на подружек сурово таращился портрет директрисы. Неприятная женщина точно говорила им: «Учитесь!»

Эмили выбралась из-за парты и потянулась. Ей и впрямь надоели однообразные задачи. Обернувшись, девочка встретилась взглядом с Робин, в чертах которой отпечаталось знакомое напряжение...

– Вот опять ты на меня смотришь! – возмутилась она, но та никак не отреагировала. – Что с тобой?

Бедняжку Би била мелкая дрожь. Эмили было хотела броситься к подруге, но в следующий момент невыразимый ужас сковал все тело!

Голубые глаза Робин закатились, голова упала на грудь, а изо рта хлынула пена... На побледневшем лице ото лба до самого подбородка, наливаясь кровью, проявилось отвратительное малиново-бурое пятно! Тут губы несчастной пришли в движение.

– КОГДА ДВА ОСКОЛКА ВСТРЕТЯТСЯ, А ЛЕДЯНАЯ ТЮРЬМА РАССЫПЛЕТСЯ, ДЕРЕВО ВЫЙДЕТ ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ, И ЦАРСТВО ЛЖИ ПАДЕТ!

Выкрикнув последнее слово, Робин рухнула на пол.

В ушах еще звенел гадкий, похожий на старушечий, голос, а руки и ноги не слушались. Внезапно дверь класса хлопнула! Кто-то запер ее с той стороны...