Остро требовалось время подумать, вот почему не вызвало нареканий предложение «прокатиться с ветерком». Удивительные крылья пегаса мягко несли прочь... Жаль, что им не под силу заставить забыть.

Упругие струи воздуха гладили ее по бокам, а платиновые волосы щекотали лицо сквозь черную ткань. Дайна жутко боялась высоты, но сегодня это не пугало. Она просто обеими руками держалась за сидящую впереди, прижимаясь к жемчужной мантии.

Наконец взорам открылась ставшая знакомой школьная площадь, белый заборчик, темно-зеленая дверь. В особом приглашении не было нужды.

Оказавшись внутри, женщины направились прямиком на кухню. Найджел исчез из дома мисс Уиквилд, как и велено, даже воду за собой убрал. Дайна опустилась на стул и уронила лицо в ладони.

Ядовитая саможалость отравляла каждую клеточку. Меньше всего на свете она хотела сейчас быть собой. Выполнять пресловутый долг, как выяснилось, слишком трудно, Дайну раздавило осознание произошедшего.

– Я понимаю тебя, – мадам Бонмонт уселась напротив. – И их тоже понимаю. Майкл и Эрика мои ровесники. Знаешь, милая, у меня нет детей еще и потому, что наше проклятое бессмертие не передается.

– Бедный Томас. – Вспомнились отблески свечи в слезах на слипшихся ресницах.

– Эгоист, – фыркнула Леди Алекс. – Что бы о нас ни думали умники из Зала Призм, Танцоры такие же люди. Двести лет – очень долго...

– Он остался один! – Казалось, женщины говорят на разных языках.

– Мальчишка! Человек живет слишком мало, чтоб знать хоть что-то об одиночестве, – отмахнулась блондинка. – Мы еще дружили, когда он родился.

Леди Александра закрыла глаза и запрокинула голову.

– Первыми умирают институтские приятели. – От того, насколько спокойно рассуждала о смерти мадам Бонмонт, становилось не по себе. – А ты живешь. Потом гражданские сослуживцы... А потом уже не хочется заводить знакомств, чтоб не терзаться снова...

Завораживающий голос гулко отдавался в душе. Слушать гораздо проще, чем говорить, поэтому хозяйка дома не проронила ни слова.

– Лет сто назад, – продолжала мысль гостья, – не было недели, чтоб не погиб Танцор. Мы встречали смену, учили на ходу, а через пару месяцев прощались и с ними. Раз в год я «навещаю» товарищей: покупаю цветы, беру короткий отпуск. Теперь на цветы придется тратить еще немного больше.

– Но ты же продолжаешь жить, – возразила мисс Уиквилд.

– Хм, – блондинка загадочно улыбнулась. – Начнем с того, что мне не пришлось хоронить детей и... внуков. У меня их просто нет. Я не горю желанием жить вечно. Однажды ты придешь и за мной.

Дайна побледнела. Заметив это, Леди Александра поспешила ее успокоить в своей привычной манере:

– Ну, ну... Не стоит, моя дорогая, лет пятьдесят у нас про запас имеется. – Странные огоньки заплясали в янтарных глазах.

– Почему?.. – только и смогла выговорить та.

– Возможно, потому что я люблю своего мужа, – с каменным безразличием на лице заявила мадам Бонмонт.

Тут Дайна почувствовала, что пора менять тему, иначе можно договориться до чего угодно. Скользнув взглядом по кухонной двери, она вспомнила про позаимствованный зачарованный портрет, преспокойно лежащий на дне чемоданчика. Едва ли эта мелочь могла в чем-то помочь, а вот отвлечь от невеселых мыслей – запросто.

– У меня есть кое-что забавное, – как бы невзначай бросила Дайна.

– М-м-м?.. – невозмутимая блондинка изобразила заинтересованность.

– Минуту, – мисс Уиквилд встала из-за стола.

Уже на обратном пути на кухню она разгадала «хитрый план» Леди Алекс. Начни та жалеть и утешать, Дайна все еще сидела бы и скулила. Да, сказанное гостьей потрясло. Да, показалось неуместным, но полностью переключило внимание с бесполезного нытья на чуть менее бесполезный портрет.

– Чему мы улыбаемся? – осведомилась мадам Бонмонт, чуть приподняв бровь.

– Своим мыслям. – Рамка негромко стукнула о крышку стола.

– Хм... и еще раз «хм»... – Блондинка озадаченно почесала за ухом. – Не учитывая отвратительную рожу, занятная вещица. Откуда она?

– Из учительской, – призналась Дайна и почувствовала, что краснеет.

– Взяла без спроса... ай-ай-ай... – Леди Алекс хитро прищурилась и погрозила пальцем. – Впрочем, и это нам на руку.

– И чем? Прейвери чиста, я ее проверяла. Да, особа не из приятных, но... – договорить не удалось.

– А кто сказал, что это она? – Сумасшедший огонь озарил янтарные глаза. – Точно такой же портретик у нее стоит? И чему вас только учат?..

Александра Бонмонт рывком встала на ноги: у нее был вид гончей, взявшей след. Самооценка Дайны ухнула в подпол. Размышляя над тем, как бы реабилитироваться (прежде всего, перед самой собой), мисс Уиквилд напряженно молчала.

– Танцор делает выводы, основываясь на неоспоримых фактах, – воспользовавшись паузой, тоном уставшего от бестолкового ученика наставника продолжила Леди Александра. – Можешь считать, что у меня приступ паранойи, но... боюсь, все сложнее, чем кажется.

От стыда Дайну бросало то в жар, то в холод. Увы, она уже сделала все мыслимые и немыслимые ошибки, и самое главное: не вывела зачарованный предмет из строя.

– Перестань вести себя как монашка в мужской бане! – фыркнула блондинка. – Танцор превращает промахи в преимущества.

– Как? – убитым голосом спросила мисс Уиквилд.

– Увидишь, – заверила та.

Несколько минут спустя Дайна снова сидела на спине пегаса, вцепившись в мадам Бонмонт и крепко зажмурившись.

– Не все мои друзья на том свете! – перекрикивая ветер, сообщила Алекс. – Некоторые пока живут и здравствуют!

Мисс Уиквилд все еще чувствовала себя виноватой и предпочла промолчать. Никакие уловки не могли ей вернуть уверенность. И зачем эта картинка вообще понадобилась? Интересно, кто-нибудь еще совершил столько необдуманных поступков, или она, Дайна, рекордсмен Ордена?

Крылатая лошадь набрала высоту и прибавила скорости, от чего у мисс Уиквилд перехватило дыхание. А через некоторое время она все же заставила себя приоткрыть один глаз.

Ветер сделался значительно холоднее, под ногами стелилась белесая дымка, укрывавшая незнакомые неприветливые горы. Дайна негромко вскрикнула, когда крылатая кобылица камнем ринулась вниз... прямо на скалы.

– Отцепись, пожалуйста, – осторожно попросила блондинка. – Эта поездка определенно стоила мне пары ребер. Тем не менее мы на месте.

– Но вокруг нет ничего, кроме камней, припорошенных снегом! – не выдержала мисс Уиквилд. – И ради чего я здесь?

– Не знаю... – Женщина-загадка спешилась. – Лично я навещаю друга, который точно скажет, что это за портрет, кем сделан и для чего служит.

Дайна больно прикусила язык.

– И что это за друг?

Снег приятно скрипел под сапогами.

– Зовут его Отто, – охотно поведала блондинка. – Это самый гениальный изобретатель из тех, кого я встречала в жизни. Магия его интересует только в качестве предмета исследования. Главный минус моего друга прост до банальности. Отто терпеть не может непрошенных гостей.

– И что в этом плохого?

Они остановились перед небольшим одноэтажным зданием, будто вросшим в скалу.

– Для Отто ровным счетом ничего, а вот для гостей... – мадам Бонмонт оценивающе осмотрела дверь, что-то прикинула и по-хозяйски сдвинула Дайну с дорожки. – Вот тут и жди.

Стоило женщине скрыться внутри, как раздалось несколько глухих ударов, а на внешней стороне двери толстые доски жалобно затрещали. Происходящее в доме оставалось загадкой, но не слишком долго.

– Господин Отто, неужели вы не узнаете меня? – легкая насмешка сквозила в каждом звуке.

– Моя дефочка? – проскрежетал кто-то из глубины комнаты.

– Да, но не одна, – изображая вину, сообщила Алекс. – Нужен совет настоящего мастера.

– Софет... софет... – бормотал скрипучий голос из-за двери. – Будет тебе софет. Сколько хочешь.

Петли резко всхлипнули, и на пороге появилась крошечная фигурка. Господин Отто оказался очень старым и крайне сварливым гоблином: острое зеленое лицо его расчертили глубокие морщины, лысую макушку покрывали бурые пятна, а из длинных ушей, напоминавших ивовые листья, торчали пучки седых волос.

– Фходите, раз пришли, фройлен, – скрежетнул Отто.

– Благодарю вас, – мисс Уиквилд смешалась.

– Остафьте любезности. – Старый гоблин сверлил Дайну маленькими сердитыми глазками.

Тяжелая дверь пришла в движение сама собой и без всякой магии: десяток замысловатых колесиков и ремешков заставили громадную махину плавно вернуться на место. Шесть толстых стрел торчали из нее на уровне груди взрослого человека.

– Ну так с чем пошалофали? – Длинный крючковатый нос Отто почти касался его оттопыренной нижней губы.

– Э... мы... – мисс Уиквилд все еще таращилась на хозяина дома: не каждый день встретишь на улице гоблина.

Господин Отто недовольно теребил лямки забрызганного чем-то черным и маслянистым грубого фартука со здоровыми карманами, из которых торчали диковинные железки.

– Я не смогу фам помочь, если фы не скашете, ф чем проблема, – не выдержав паузы, сообщил он.

– Простите мою спутницу, – вмешалась, наконец, Леди Александра. – Нам в руки попала занятная вещица. Хотелось бы узнать о ней немного больше.

После этого мадам Бонмонт с поклоном протянула старому гоблину то, что привезла. В крошечных глазках заблестели звездочки, и зеленое лицо расплылось в довольно комичной улыбке. Спешно вытерев ладони о фартук, господин Отто принял из рук женщины портрет.

С минуту гоблин влюблено смотрел на него, будто пытаясь мысленно облизать. Леди Алекс спокойно ждала.

– Ф лябораторию! – решительно заявил господин Отто, подняв указательный палец над головой. – Быстро! Быстро!

– Сразу бы так, – мурлыкнула себе под нос блондинка.

Дайна изо всех сил старалась не рассмеяться. Старый гоблин прыгал, словно мячик. Еще он напоминал причудливую куклу – движения казались неловкими и неестественными. Длинные руки, такие тонкие, что вот-вот переломятся, а Отто размахивал ими, точно собирался взлететь.

Мисс Уиквилд не смогла справиться с любопытством и вертела головой в разные стороны. Интерьер дома простой, но только на первый взгляд... Вроде стулья как стулья. Так, да не так! Ножки заканчиваются металлическими колесиками, крепко сидящими на миниатюрных рельсах, проложенных по полу.

Лампа под потолком буквально ринулась к своему хозяину, стоило тому войти в гостиную, и не отставала до самого спуска в подвал.

– Отфернитесь, – приказал старый гоблин перед массивным камнем, преградившим дорогу.

Разумеется, женщины «отфернулись», а тот скрипел, гремел, кряхтел... Когда препятствие самоустранилось, выяснилось, что перед ними вовсе не глухой каменный подвал с солениями и варениями, а настоящий секретный бункер. Гудящие бело-голубые лампы, мерцающие красные огоньки, многочисленные большие и маленькие трубы, уходящие неизвестно куда...

– Что ш... зачарофанная фещь – дело прифычное. – Господин Отто положил портрет на стол, явно служивший ему рабочим местом. – Я скашу фам, что это за штучка и чья она. Но только через тфе недели. Устраифает?

– Вполне, – не обращая внимания на Дайну, кивнула Леди Алекс.

– Фот и чудно! – с этими словами гоблин подхватил молоточек и с размаху разбил им стекло, защищавшее картинку. – Дайте мне немного фремени.

Господин Отто принялся что-то усердно искать в своих карманах-рюкзаках. Бормоча вполголоса, он извлек оттуда странную оправу и груду круглых стекол – от огромных, до самых крошечных.

– И еще, господин Отто, – вдруг спохватилась мадам Бонмонт.

– Слюшаю, дефочка моя, – не оборачиваясь, отозвался тот.

– Что делать с детенышем полудракона, если он простужен? – Блондинка едва заметно покраснела.

– Фсе то ше, что и с детенышем дракона, – обиженно ответил старый гоблин, уставившись на женщину здоровыми, как блюдца, глазами сквозь свои стекла. – Книга ф углу на ферхней польке. Фон там.

Мисс Уиквилд почувствовала, что даже такие, как Алекс, могут сгорать со стыда. Сам же господин Отто сейчас напоминал непомерно крупную расстроенную муху. Отложив разбитую рамку, сдвинув «очки» почти на самую макушку, он испытующе посмотрел на белую фигуру и тоном экзаменатора осведомился:

– Что фы сделяли перфым дольгом?

Дайна молча следила за происходящим.

– Обеспечила ему тепло, максимально приближенное к материнскому, и подстилку из мягкого металла, – отчеканила та.

– Гут, – старый гоблин удовлетворенно кивнул. – Но книшку фсе рафно фозьмите.

– Спасибо, я верну, – заверила повеселевшая блондинка.

Мисс Уиквилд почувствовала себя пустым местом, когда Леди Александра скрылась из виду. Господин Отто делал вид, что ее, Дайны, вообще не существует озабоченно возился с портретом Прейвери, будто желая закончить всю работу за час, вместо двух недель...

«Можно было бы приличия ради завести хоть подобие беседы», – подумала она.

С другой стороны, появилась возможность спокойно осмотреться. Мисс Уиквилд задрала голову. С потолка, высокого даже для человека, на цепях, ремнях и еще бог весть на чем свисали неизвестные Дайне механизмы. Одни живо напоминали руки, другие – осьминожьи щупальца, третьи – толстых змей, покрытых крупной чешуей...

– Нравится? – шепотом спросила мадам Бонмонт.

– Экскурсия затянулась, скоро начнет темнеть, – отрезала та.

– Так ты ничего не хочешь узнать о портрете? – янтарные глаза расширились.

– Хочу, – согласилась Дайна. – Но как же «две недели»?

– Это маленький обман, который и превратит твой промах в наше преимущество, – с трудом скрывая досаду, призналась Леди Александра.

Не было нужды добавлять «я надеялась, ты догадаешься», бедняжка мисс Уиквилд и без того чувствовала себя несмышленой первокурсницей.

– Но как же господин Отто? Если это приманка, то его жизнь в опасности, – сообразила она.

– Не беспокойся за него, моя дорогая. – Мадам Бонмонт скрестила руки на груди. – Этот дом – сплошная смертельная ловушка. Лично мне искренне жаль тех, кто сюда сунется. Но все же лучше, чтоб я ошибалась.

– А откуда такая уверенность? – осторожно поинтересовалась Дайна.

– В свое время Коллоу буквально упрашивал Отто модернизировать защитную систему части объектов Ордена, – смакуя каждое слово, поведала Леди Алекс. – Естественно, хитрый гоблин отказался.

– Почему? – удивилась мисс Уиквилд.

– Ему дорога его свобода...

Да, действительно... разве можно отпустить существо, знающее подобные секреты? Сами Танцоры весьма теоретически знакомы с устройством внутренней безопасности – тех же, кто там служит, вообще никто никогда не видел.

– Дефочки, о чем фы шепчетесь? – Господин Отто промокнул лоб носовым платком. – Не фешлифо с фашей стороны фести себя так.

– Простите, – мадам Бонмонт учтиво склонила голову.

– Ничефо, – старый гоблин спрятал свой платочек обратно. – Я готоф. Фам фсе еще интересно?

– Несомненно, – наконец вставила реплику Дайна.

– Перед нами предмет, зачарофанный дфашды, – глазки господина Отто поблескивали. – Перфый раз сразу по изготофлении, этот «раз» фас интересофать не дольшен. А фот фторой раз – софсем другая история.

– Я знала, к кому обратиться, – Леди Александра широко улыбнулась.

– Не смущайте меня, прафо! – старый гоблин потешно приосанился и принялся важно раздувать ноздри.

Мисс Уиквилд старалась ничего не упустить.

– Так фот, – продолжил господин Отто. – Фторой раз случился не так дафно. Уфы, я не знаю, кто поработал тут, зато предназначение фещи не фызыфает сомнений. Это сфоеобразный прибор слешения, хотя федь и так понятно. Я профошу фас к фыходу. Фстретимся через дфе недели.

– Вы ничего не запамятовали? – мадам Бонмонт не мигая смотрела на старого гоблина.

– Да-да... – хихикнул он в ответ. – Прошу прощения. Софсем старым сталь. Думаю, это подойдет...

Соскользнув со стула, господин Отто почти по пояс исчез в нижнем ящике стола. Долго чем-то гремел... А когда он выбрался, припорошенный пылью, Дайне пришлось приложить титанические усилия, чтоб не рассмеяться.

– Фот, полюбуйтесь! – Узловатые костлявые пальцы разжались, и на зеленой ладони оказалась крошечная табакерка. – Одна щепотка и фсе! Порошок экспериментальный, за последстфия не отфечаю.

– И как это использовать? – мисс Уиквилд категорически не понравилась последняя фраза.

– А что фы деляете с нюхательным табаком? Едите? – усмехнулся хитрый гоблин. – Инструкция фнутри.

На улице значительно похолодало, по земле тянулись длинные сине-фиолетовые тени. Крылатая кобылица повела ушами и близоруко прищурилась. Дайна поежилась. Все то время, пока они находились в доме странного гоблина, мысли об обратной дороге не возникало...

– В его защиту могу сказать только одно, – нарушила молчание Леди Александра, – Отто никогда меня не подводил.

– Все когда-то бывает в первый раз, – буркнула себе под нос мисс Уиквилд, пряча табакерку в карман.

– Куда пропала Альхен? – Этот вопрос занимал Эмили с того самого момента, как вместо нее за девочкой заехал папа.

– Я не знаю, – в сотый раз с присущим ей спокойствием ответила гренни.

– А где Люс и Патрик? – продолжила мисс Варлоу.

– Очевидно, еще в подвале, как и полчаса назад, – экономка поправила выбившуюся из чепца прядь и осторожно заглянула туда, где стройными рядами расположились подрумянивающиеся пирожки.

– Можно и мне к ним? – Эмили прекрасно знала, что нет.

Наконец Гретта прибегла к последнему своему средству: прикинулась, что девочки не существует. Тогда Эмилии пришлось отступить. Она вышла за дверь и побрела в сторону пристани – туда, где заканчивалась земля и начиналось небо.

Девочке очень хотелось хоть раз увидеть, как пегасы играют в вечерней дымке. Но, увы, они делали только то, что хотелось им. Часто Эмили ложилась на живот и заглядывала за край каменного пирса, в надежде застать удивительных созданий за привычными занятиями. К сожалению, дно укрывал густой пушистый туман.

Усевшись на серые камни и свесив ноги в бездну, она принялась представлять, как припрет Альхен к стенке и выпытает у нее, что именно случилось с Патриковым питомцем. Замечтавшись, Эмили не заметила белую точку, которая тем временем стремительно росла.

Все ближе и ближе, уже слышался шелест белых крыльев.

– Не сидите на камнях, мисс! – голос мадам Александры вырвал из сладких объятий фантазии.

Альбоура негромко цокала копытцами по пирсу. Девочка дождалась, пока останется с Альхен один на один, чтоб серьезно поговорить, но та будто игнорировала ее. Крепко сжимая в руках потертую толстую книгу, мадам Александра широкими шагами спешила к дому. Эмили едва поспевала за ней!

– Что с маленьким пегасом? – спросила девочка.

– Ничего особенного, – отрезала Альхен усталым голосом.

– Как же... как же! – мисс Варлоу начинала злиться. – Не вы ли говорили, что его нужно вернуть живодерам?

– Патрик плохо на вас влияет, юная леди, – не сбавляя темпа, отметила та.

– И все? – изумилась Эмили, переходя на бег вприпрыжку.

– Послушайте, мисс. – Белая фигура резко замерла, – Ваши претензии необоснованны. Займите себя чем-нибудь полезным.

Но эти слова никак не подействовали. Девочка преследовала Альхен до самого входа в подвал. За массивной дверью стояла темнота, чуть разбавленная жиденьким светом масляной лампы, которую подхватила со стола мадам Александра.

– Вы помните, что воспитанной девочке нечего делать в подобном месте? – осведомилась она.

– Значит, вы невоспитанная! – Эмили позволила себе показать язык в знак протеста.

– Чудно, тогда не споткнитесь и не потеряйтесь.

Через мгновение огонек нырнул вниз, а девочка еще какое-то время стояла, не веря своему счастью.

Хорошо, что Альхен не успела уйти далеко – свет лампы робко маячил впереди, замирая на поворотах.

Она никогда раньше не спускалась сюда, а ведь тут можно было играть в настоящую темницу замка! Повороты, лестницы, ниже... ниже... Когда Эмилии уже начало казаться, что они ходят по кругу, коридор закончился.

Теперь они шли по огромному пустому залу. Каждый шаг, многократно повторяя, усиливало взбесившееся эхо.

– Что это за место? – шепотом спросила девочка, но ее слова уже гремели громом под темными сводами.

– Шумный зал. Раньше здесь прятались от врагов, – пояснила мадам Александра.

– А теперь? – Эмили старалась говорить едва слышно.

– Теперь тут запирают упрямых, вредных и приставучих детей. – Желтые глаза мерцали в темноте.

Вскоре и этот зал кончился, а за последней дверью послышались голоса, не узнать которые было невозможно.

– Ты его видишь? – басил Патрик.

– Да, – отозвался Люс. – Глубоко забился. Что делать?

– Спросить меня, – фыркнула Альхен, остановившись на пороге.

Лицо Падди, перемазанное сажей, выражало радость и облегчение одновременно, Люсьен расплылся в блаженной улыбке:

– Наконец-то! – произнес он и развел руки, как для объятий.

– Отставить нежности, – окинув придирчивым взглядом некогда красную клетчатую рубашку мужа, скомандовала мадам Александра.

– Он забился под бойлер, – утерев грязный лоб рукавом, сообщил Патрик.

– А вы чего ожидали? – Альхен закрыла за собой дверь. – Это дикий зверь.

– Мы думали... – виновато начал Люс.

– Нужно было лучше думать.

Эмили ровным счетом ничего не понимала. К тому же в квадратной комнате стояла почти невыносимая жара. Мерзкий бойлер напоминал жирного черного паука, растопырившего ножки-трубы во все стороны. Примерно таким его и представляла себе девочка.

Трое взрослых опустились на четвереньки и уставились куда-то под брюхо металлическому насекомому.

– Вон он... глазенки сверкают. – Падди обливался потом.

– Вижу, – оборвала его мадам Александра.

– Как его оттуда достать? – Люсьен украдкой взглянул на жену.

– Как? – явно издеваясь, переспросила она. – Быстро. Когда тварь снова начнет чихать, будет беда. Если он выведет из строя бойлер – останемся без горячей воды.

Все присутствующие настолько увлеклись, что на девочку уже никто не обращал внимания. Еще несколько минут она молча наблюдала, как взрослые ползают вокруг бойлера, обмениваясь короткими репликами. Набравшись смелости, Эмили приблизилась к горячей черной громадине.

Едва ли Альхен одобрила бы желание девочки встать на четвереньки в бойлерной, но раз никто не смотрит... почему бы и нет? Эмили осторожно заглянула под паукообразный механизм.

Сначала ничего, кроме тьмы, она не увидела. Тогда девочка склонилась еще ниже, так, что ее волосы легли на пол, а Орин выскользнул из-под платья и звонко стукнул о камни. В ту же секунду мягкий голубой свет выхватил из густой пыльной темноты хрупкий силуэт и три удивленные физиономии.

– Что эт... – хотел было спросить Люс, но Альхен закрыла ему рот ладонью.

– Смотри!.. – прошипела она.

На что именно предлагалось смотреть, Эмили поняла не сразу. Ни для кого не секрет, что все малыши любознательны. Крошка-пегас, до того мышонком сидевший под бойлером, подался вперед, привлеченный удивительным сиянием: когтистые пальчики крыльев скребли пол, а малыш не сводил с кристалла золотисто-алых глаз.

Узкая мордочка в зыбком свете вовсе не походила на лошадиную, и это заставило девочку податься назад.

– Умница... – прошептала мадам Александра. – Вымани, а мы поймаем.

– Нет. Не нужно ловить! – Эмили села. – Он испугается.

– Какая же вы, оказывается, нежная, мисс. – Желтые глаза неприятно поблескивали. – Лучше, чтоб зверек умер от голода там?

Девочка закусила губу. Разумеется, она не хотела, чтоб крошка пегас умирал от чего бы то ни было!

– Не бойся... – Эмили протянула руку с Орином вперед – выяснилось, что цепочка на самом деле очень длинная, только ее ограничивал почти незаметный хитрый замочек.

Люди, затаив дыхание, ждали, пока несчастное создание выберется из своего укрытия на нужное расстояние, а когда черная мордочка почти коснулась кристалла Орина, напряжение достигло своего пика. Люсьен потянулся за мешком, но Патрик неожиданно сгреб в охапку обоих супругов:

– Погодите вы! – его шепот напоминал отдаленный рокот грома. – Дайте им шанс...

Что тот имел в виду, никто, кроме него, не понял, поскольку Альхен и Люс с ужасом представляли, какие ожоги может оставить пегас-полукровка на теле девочки. О чем в этот момент думала сама Эмили, осталось для них загадкой.

– Я тебя не обижу... – чуть слышно пролепетала она.

В действительности девочка уговаривала не столько зверя, сколько себя. Орин подрагивал на цепочке – так сильно тряслись руки. Минуты, что крошка-пегас знакомился с кристаллом, показались вечностью. Произошедшее далее – ошеломило решительно всех.

Эмили боялась пошевелиться. Каким бы милым и удивительным пегас не выглядел, из его ноздрей могло вырваться самое что ни на есть настоящее пламя. Девочка крепко зажмурилась.

Когда Эмили была совсем маленькой, ее очень пугала темнота. Богатое детское воображение заставляло тени складываться в уродливые морды неизвестных науке тварей, и комната превращалась в жуткое место, полное неосязаемых, но оттого ничуть не менее страшных монстров. Тогда-то и сочинилось само собой «универсальное оружие против зла», или просто «колыбельная для чудовищ».

Тоненький голосок звучал робко, будто пробиваясь откуда-то из глубины души, но с каждой строчкой он креп, набирал силу:

По лицу Падди катились крупные слезы умиления. Крошка-пегас положил длинную узкую мордочку девочке на колени и прикрыл глаза.

– Попробуйте его покормить, мисс, – шумно утирая нос рукавом, попросил садовник.

Бутылочка с молоком подкатилась к ногам Эмили, звякая на каменной кладке пола бойлерной. Пегас испуганно вздрогнул, но свет Орина и пение вновь смогли успокоить его.

Мисс Эмилия имела представление, как кормить из бутылочки, но теория и практика вещи разные, поэтому она просто потыкала соской малютку в нос. Пегас повел мордочкой, а девочка постаралась прицелиться так, чтоб попасть куда следует. Голос снова задрожал.

– Пусть сам, замрите, мисс, – посоветовал Падди.

Эмили послушалась, и дело пошло веселее. Она тихо мурлыкала свою нехитрую песенку, а крошка-пегас жадно пил молоко. От всего этого в груди сделалось очень тепло. Взрослые перестали беспокоиться и просто наблюдали.

Осушив бутылочку, малютка зевнул и захлопал крыльями, поднимая клубы пыли. Мадам Александра осторожно подобралась поближе и развернула странную подстилку, больше напоминавшую золотую кольчугу. Заметив движение, пегас прижался к коленям девочки и задрожал.

– Отойдите, он боится, – попросила та.

– Хорошо, только нашего питомца нужно переложить, – отозвалась женщина.

Продолжая напевать, Эмили приподняла малютку и понесла туда, где того ждала постель. Страха больше не было. Девочка чувствовала, что пегас доверяет ей. Подстилка, пришлась ему по вкусу, но Эмили не спешила уходить. Хотелось как можно дольше побыть рядом с удивительным существом после целого дня терзаний.

– Мы для него шибко здоровые, – пояснил Патрик, обращаясь к Люсу. – Я ж ему глаза прикрывал мешком, чтоб не видел меня.

– Как теперь? – Люсьен спрашивал у всех сразу, но ответила Альхен.

– Мы покидаем подвал, а Патрик переночует в бойлерной, – прозвучало это как приказ.

– Но... – попыталась возразить девочка.

– Никаких «но»! – отрезала та.

Само собой, все случилось именно так, как сказала мадам Александра. Уже в холле она остановилась и протянула Эмили толстую книгу в кожаном переплете:

– Раз пегас ваш, – сказала она, – прочтите это. Вещь не моя, потрудитесь не испортить ее.

Альхен выпрямилась и зашагала к выходу, оставив девочку наедине с ее мыслями. Эмили ощущала болезненные уколы совести, ведь ей и в голову не пришло, что пегас жив-здоров. Куда проще оказалось выдумывать обвинения. По чести сказать, нужно было немедленно пойти и извиниться перед Альхен за глупые подозрения, только стыд не позволял сделать этого.

Оставалось подняться в комнату, привести себя в порядок и посвятить остаток вечера чтению.

Дайна радовалась, что суматошный, переполненный событиями день подошел к концу. Два перелета за сутки – это слишком!.. Тем более, проклятый страх высоты... ее до сих пор слегка подташнивало. Откуда взяться такой глупой фобии у Танцора, да еще и Вестника? Ответ наверняка сокрыт в том прошлом, которого мисс Уиквилд не знала.

Она ведь не родилась тринадцатилетней! Назойливые болезненные мысли роились в усталой голове. Память угодливо подсунула первополосное фото сегодняшней газеты. Дайна поежилась. Хотелось просто не думать об этом, но так проблему не решить. Что-то в истории со статьей казалось неестественным.

Да, она, Леди Уиквилд, не справилась с собой и потеряла сознание, из песни слов не выкинешь. Только почему статья не вышла сразу? Неужели в кои-то веки попался нерасторопный репортер? Не очень-то правдоподобно.

– Что, Дайна? – усмехнулась она собственному отражению в стекле. – Взяли тебя за загривок и ткнули в собственную ошибку. Теперь везде будут мерещиться заговоры?

Легче не стало. Счастливые люди задергивают шторы на ночь, гасят свет и спят, терзаясь своими маленькими проблемками во сне или вообще ничем не терзаясь. Они как живые цветы – прекрасны и хрупки. Танцор же – мертвый лист гербария, зажатый тяжелыми страницами времени, не имеющий ни своей цели в жизни, ни места, которое можно назвать домом, ни людей, которых можно считать родными.

Повинуясь мимолетному внутреннему порыву, мисс Уиквилд вытащила из кармана складное зеркальце, поймала взгляд отражения и скомандовала:

– Руфус Тангл. Срочно. – На мгновение металл сделался теплым, но только на мгновение.

Что делают люди, когда им плохо? Зовут на помощь друга. А кого звать Танцору? Да, Тени всегда чувствуют друг друга, но очень редко... знают. Крепко-накрепко связанные древними магическими узами, они остаются чужими.

Дайна прислонилась лбом к холодному стеклу, за которым уже зажглись фонари. Желание выть в голос поминутно сменялось желанием колотить кулаками в стену от бессилия. Внутри все бурлило и клокотало, а снаружи она так и продолжала стоять, упираясь головой в гладкую прозрачную поверхность.

– Эй, Айни, выше нос! – Руф постучал в окно костяшками пальцев.

Мисс Уиквилд рывком распахнула створки.

– Прости меня.

– Мы оба погорячились, – миролюбиво отозвался тот.

Ночь позволяла Теням открывать лица безбоязненно, а особые навыки делали их невидимыми для посторонних, поэтому Руфус мог сколь угодно долго висеть на уровне второго этажа в воздухе, окруженный вихрем колючих голубеньких искорок.

– Как насчет небольшой прогулки по крышам? – неожиданно предложил он.

– Расслабься, «добрый фей», я на сегодня перевыполнила норму полетов, – отмахнулась Дайна, но Баламут уже не слушал.

Ловким движением Руфус выдернул обмершую от неожиданности мисс Уиквилд из комнаты и взмыл в усыпанное звездами небо. Зеленая от ужаса, Дайна старалась не смотреть вниз. Ее внутренности перемешались и затянулись в тугие узлы; очень хотелось сказать проклятому шутнику много разных слов – только открывать рот было бы крайне опрометчиво.

– В этом наше основное различие, – улыбнулся Баламут, осторожно опуская свою спутницу на покатую крышу одного из соседних домов. – Ты не можешь оторваться от земли, а я, наоборот... умру, если однажды не смогу взлететь.

– Ты не умрешь, – машинально возразила Дайна.

– Отчего же? – Светлые глаза поблескивали. – С моей работой у меня есть все шансы не дождить до первой сотни. Недавно подключили к разработке группы, готовящей масштабную акцию по моей части.

– Опять оружейники? – Мисс Уиквилд старательно поддерживала беседу, цепляясь за любую ниточку, которая могла увести ее от дурных мыслей.

– Если бы... – вздохнул Руфус. – Но ведь я не для этого понадобился, верно?

Дайна обхватила колени и уставилась в бархатно-синюю даль.

– Ты знал, что сегодня умерли двое. Понял, как именно, – наконец выдавила она. – Отчего не пришел?

– Не смог, – признание выглядело честно.

– А Леди Алекс смогла. – Мисс Уиквилд вспомнила белую фигуру и янтарный взгляд среди безликих черных силуэтов. – Сегодня и меня назвали убийцей.

– Я правда не смог... – Щеки Руфуса заливала краска.

– Верю и не упрекаю. – Дайна смотрела себе в ладони. – Просто пообещай не спасать меня от друзей.

– Хорошо, – нехотя кивнул тот. – А ты взамен пообещай мне, что если тебе понадобится поддержка, я буду первым, кого ты станешь звать.

– Обещаю. – На душе чуть заметно потеплело.

Баламут не мог долго сидеть спокойно даже в такой момент – легким ветром он перенесся на трубу дымохода. Мисс Уиквилд поймала себя на мысли, что Руфу идет форма.

– Каждый заперт в своем маленьком одиночестве, – вдруг прошептал он. – Заперт, как в прозрачной коробке. Кричишь, бьешься в стекло, а никто не слышит, хотя вокруг, кажется, всех так много...

– Неужели и тебя это гложет? – Дайна не поверила своим ушам.

– Не только меня. – Руфус присел на корточки. – Я недавно узнал, кому обязан именем.

– Имя тебе дает твой предшественник, – сказала и прикусила язык, но Баламута уже несло.

– Это вам, Вестникам, – возразил он.

Мисс Уиквилд позволила себе не слушать дальше тираду о том, чем она отличается от других Танцоров. В сознании постепенно формировался вопрос, который непременно стоит задать Александре Бонмонт при следующей встрече.

– Айни? – Руфус незаметно подобрался совсем близко и застал Дайну врасплох. – И о чем я сейчас говорил?

– Прости, я уснула, – соврала она. – У меня был тяжелый день, еще и статья в газете.

– Какая статья? – насторожился тот.

– С фотографией... – мисс Уиквилд чувствовала поднимающееся раздражение.

– Не знаю, о чем речь, – предупредил Руф. – Ты же помнишь, я принципиально не читаю чуши. «Танцор верит только фактам».

– Вот там и напечатали самые что ни на есть факты. – Возможно, стоило взять на вооружение тактику Баламута и вообще перестать обращать внимания на прессу.

Складывалось ощущение, что вновь обретенное понимание и духовное единство тает на глазах.

– Ладно, попробуем иначе, – стараясь не выходить из себя, продолжила Дайна. – Когда я упала в обморок, ты закрывал меня от кого?..

– Не может быть, – Руфус отчаянно замотал головой. – Пленку я конфисковал лично.

– А вот это уже интересно. – Мир перевернулся с ног на голову.

– Айни... это не я! – взмолился Баламут.

– Очень натурально, – отмахнулась она. – Выкладывай все.

Пушистые ресницы захлопали часто-часто, а на лбу выступили крошечные бисеринки пота – это могло означать только одно.

– Я виноват, – признался Руф. – Я не уничтожил пленку, хотя должен был. Забавно... надеялся показать тебе лет через сто... шутки ради. Но об этом никто не знал. Мне казалось, что материалы лежат спокойно... где им и положено.

– А они не лежат, – съехидничала Дайна. – Значит, так. Работа у тебя, говоришь, тяжелая. Расследование как раз по твоей части. Бери ноги в руки и выясняй, кто тебя настолько удачно подставил.

– Найду. – Баламут тряхнул волосами. – Тебя домой заброшу – и на поиски.

На том и порешили.

События сумасшедшего дня слились в одну беспрерывно меняющуюся мозаику калейдоскопа. Мисс Уиквилд уронила голову на подушку и мгновенно уснула, по инерции продолжая думать... думать... только уже не наяву.

* * *

Мама давно погасила лампы. Но Эмили все равно, забравшись под одеяло, при свете Орина читала удивительную книгу. Бережно перелистывая толстые страницы, она жадно впитывала каждую строчку. Деликатное покашливание нарушило мерное шуршание пальчика по пергаменту.

– Вам не кажется, что сейчас... несколько... поздно? – Альхен возвышалась в двух шагах от изголовья.

– Кажется, – призналась девочка, сонно потирая глаза.

– В таком случае, настоятельно рекомендую отложить все дела до завтра. – Мадам Александра скользнула взглядом по поверхности кристалла. – В противном случае, я заберу книгу прямо сейчас.

– Нет-нет, не стоит. – Эмили спешно перекинула кожаную ленту-закладку через нужную страницу.

– Доброй ночи. – В лучах Орина жемчужная фигура будто источала мягкое свечение.

Убедившись, что мисс Варлоу готова отойти ко сну, женщина откланялась, всем своим видом демонстрируя намерение покинуть комнату.

– Постойте, – робко попросила девочка, спуская босые ноги с кровати.

– Да-а? – Мадам Александра, успевшая сделать несколько шагов к двери, медленно развернулась на каблуках.

Эмили никак не находила в себе сил поднять глаза, поэтому начала разговор с острыми носками сапог:

– Я должна извиниться, – голос предательски дрожал. – Позвольте мне взять обратно все слова, сказанные в последние дни.

– Что ж... и то хлеб. – Она вернулась и присела на постель, одернув простынь. – Я не сержусь. И... пока не забыла, кому-то придется встать пораньше, чтоб успеть накормить своего пегаса.

– Да, мадам! – Сердце радостно подпрыгнуло в груди. Эмили знала: даже за игрушечными мишками и зайками надлежало ухаживать (штопать, стирать), что уж говорить о живом существе. Она свернулась клубочком в темноте, прислушиваясь к внутреннему голосу, ласково напевавшему «универсальное оружие против зла», или просто «колыбельную для чудовищ».