А за дверью стояли те, кто прекрасно слышал, как здорово Тени умеют злиться.

– Не сердись на меня, – робко попросила Би. – Я забываюсь: уж очень ты похожа на человека.

– Я тоже была не права. – С души точно камень свалился.

– Мир? – Робин подняла вверх мизинец.

– Мир, – согласилась Эмьюз и показала свой.

– Не-а, – рассмеялась та. – Вот. Возьми меня пальцем за палец и потряси хорошенько.

Еще один интересный жест? Что-то, после чего все разногласия должны исчезнуть?

– Дорогие мои, – Флоранс Гейл взглянула на девочек с напускной строгостью, – всем остальным придется пропускать ужин, чтоб получить свою порцию вакцины.

– А… там… снаружи хорошо слышно, что тут происходит? – осторожно поинтересовалась Эмьюз.

– Боюсь, более чем, – подтвердила та.

– Не думай об этом, просто пойдем, – посоветовала Робин. – Теней боятся. Никто и пикнуть теперь в твою сторону не посмеет!

С этими словами Би дернула дверь на себя.

– А где все-то? – Вопрос подхватило легкое эхо…

– Ждут своей очереди, – отозвался стальной голос.

Прямо перед кабинетом стоял недавний помощник. Поражало то, насколько надменным и самодовольным выглядело его смуглое острое лицо, обрамленное прямыми иссиня-черными волосами. Казалось, сердце в этой груди еще холоднее и темнее, чем глаза, где непонятно было, в каком месте заканчивается зрачок и начинается радужка.

– Господин Раббе, – тон Флоранс из дружески-ласкового мгновенно превратился в обходительно-официальный. – Господин профессор (ваш дедушка), предупредил, что вы придете и…

– Ну так давайте без лишних разговоров, – отступая, чтоб пропустить девочек, оборвал тот.

«Как грубо! Я бы на месте Гейл…», – подумала мисс Варлоу и испугалась. А действительно – что бы она? Кинулась бы на наглеца с кулаками, очертя голову? Чая-то под рукой нет…

– Смотри вперед, шею свернешь! – хихикнула Робин.

– … прямо ворон на снегу… – непонятно к чему брякнула Эмьюз.

– Ничего особенного, – фыркнула Би и ускорила шаг.

Все студенты обнаружились на улице. Они встревоженно гудели и отчего-то не решались войти.

– Что случилось? – спросила Робин у какого-то мальчика, цвет формы которого уже слился с сумерками.

– Тип в черном отправил Борова в нокаут одним ударом! – Ужас и восхищение говорящего слились воедино. – А потом спокойно так попросил всех «выйти вон и толстого прихватить».

– И вы послушно подчинились? – не поверила Би.

– А что было делать? Мы… как бы… «опозданцы», все, кто мог с ним поспорить, давно ужинают! – удивился мальчишка. – Тут еще за дверью поднялся странный крик…

Мисс Варлоу почувствовала, что краснеет.

– Ясно. – Робин нахмурилась. – Можете смело заходить.

Проснулись уличные фонари. Изящные домики для маслянистого света загорались по очереди, как по цепочке – будто не каждый в отдельности, а один от другого… Огни растекались от головного здания во все концы.

– Этот… гад… не студент. Точно, – наконец, подала голос Би. – Мы обязаны носить форму. Чей же он внук? Боров хоть и вздорный, но не злой – за что его? Не понимаю.

– Ты со мной разговариваешь? – на всякий случай уточнила Эмьюз.

– Нет, – призналась та. – Это мысли вслух.

– Тогда не буду отвлекать. – Место укола навязчиво ныло.

– Я должна первой рассказать брату!

– А ужин? – Желудок мисс Варлоу громко и жалобно заурчал.

– Удержать Конни от поступка, о котором он будет жалеть всю жизнь, для меня важнее. – Робин остановилась. – Сейчас я попрошу кого-нибудь проводить вас с Софьей.

– Не надо. – Совесть снова зашевелилась под ребрами. – Успеем еще.

Би коротко кивнула и свернула с широкой аллеи на боковую дорогу.

– Что это за дома и куда мы идем? – спросила Эмьюз, чтобы снова завязать разговор.

– Давным-давно Шейдивейл существовал только в границах крепости, – неохотно пояснила Робин. – Теперь это учебный комплекс, а люди живут в городе. Здесь прачечная, библиотеки, разбитые по тематике, мастерская и всякое такое – но исключительно для университетских нужд.

– Ты так хорошо ориентируешься? – восхитилась девочка.

– Естественно, нет! Просто умею и люблю читать, – зашипела та, приложив указательный палец к губам. – Тихо! Мешаешь сосредоточиться.

Фонари здесь стояли не так часто, как на главной улице, потому свет казался зыбким и текучим. Каменные постройки с черепичными крышами выглядели старыми, но ухоженными. Все закончилось глухим тупиком.

Ничего не поясняя, Робин принялась вертеть головой и настороженно щуриться в темноту между домами.

– Тут я, тут, балда, – неожиданно отозвался голос, заставивший Эмьюз прикусить язык и спрятаться за ничего не понимающую Софью.

– Ты знаешь, какое сегодня число. Не ходи, – попросила Би.

– Послушай, кнопка, покая старший. – Конор шагнул на свет. – Кроме того, мне просто интересно, что это за чудо в перьях.

– Тем более, Боров сам виноват. – Пытаться отличить Дэна от Бэна занятие неблагодарное. – По свидетельствам очевидцев, он в своей обычной манере спросил, почему незнакомого вида молодой человек пытается пройти без очереди.

– Ну да, – подтвердил Конни. – И звучало это, наверняка, примерно так: «Эй, ты, чумазый! Куда прешь?». Другое дело, что раньше я был единственным, кому удалось положить Борова на лопатки. Вот любопытство и разбирает.

– Нездоровое любопытство. – Робин сжала кулаки, всем своим видом демонстрируя решимость остановить брата любой ценой.

Мисс Варлоу даже обрадовалась, что на нее никто не обратил внимания, как и на безучастную Софью.

– Почему ты всегда думаешь обо мне самое плохое? – обиделся тот. – Мы всего лишь хотим повидать Радугу.

– А при чем тут она? – удивилась Би.

– Ирис наверняка знает, кому из наших старичков эдакое «счастье» привалило. – Конор весело щелкнул сестру по носу и собрался было уходить, но вдруг оглянулся и добавил, ни к кому не обращаясь: – А пятно ничего так получилось… симпатичное.

Одинаковые мальчишки переглянулись и захихикали.

– Осторожней, Волчара, это Тень! – стараясь не смеяться, воскликнул один из них.

– Вот даже как… – Конор рассеянно почесал себя за ухом и странно хмыкнул.

– Прекратите, – вмешалась Робин. – Ей не нравятся такие шутки.

– Не надо, Би. – Эмьюз перестала прятаться и выпрямилась. – Да, я Тень – и что? Что дальше?

Мисс Варлоу обвела мальчишек испытующим взглядом.

– Может, хоть вы мне объясните, в чем со мной дело? – Слова обжигали горло.

– Прости нас, – не оборачиваясь, попросил Хаулинг. – А меня и за «мелочь» тоже.

На душе сделалось приятно и одновременно грустно. Неужели не окажись она «Тенью», так бы и осталась «мелочью»? Эмьюз подняла взгляд к небу – туда, где должны были загореться первые звезды, – но не нашла ничего, кроме грузной черной птицы, сорвавшейся с ближайшей крыши и исчезнувшей во тьме. А Волчара со свитой уже успели дойти почти до поворота.

– Сколько твоему брату лет? – Вопрос получился неловким.

– Двадцать один. – Робин осторожно развернула Софью лицом в сторону залитой светом главной улицы. – А что? Это так бросается в глаза?

– Совсем нет, – соврала девочка. – Он на последнем курсе?

– Конни на втором, – ответила та, но немедленно кинулась пояснять: – Он не глупый. Просто… болен. Или возможно болен. Ему нельзя было вместе со всеми. Семь лет строгого карантина…

– Не нужно. – Эмьюз почувствовала себя виноватой. – Ничего не нужно. Кто хороший, кто плохой, кто умный, а кто глупый – не мне судить. Я сама – непонятно что. Вы… вы оба мне нравитесь. И Дэниэл с Бэнжамином тоже. И Софья… и…

Дыхание перехватило, а в горле застрял горький ком. Что-то непонятное буквально распирало изнутри, искало выхода – но не находило.

– Спасибо. – Робин неуклюже обняла юную Тень. – Мне слишком часто приходилось оправдываться.

Би казалась такой открытой и доброй… она будто излучала тепло, как Орин. Эмьюз поняла, что больше всего сейчас хочет просто заплакать, как положено любой нормальной девочке. Но не тут-то было…

– Стой! Куда ты?! – Робин дернулась в сторону, а мисс Варлоу так и осталась стоять бессмысленной куклой, энергично хлопая сухими ресницами.

* * *

Весь день Джулиус находился во власти вдохновения. Он усиленно шуршал огрызком карандашика по бумаге, перечитывал, черкал и шуршал снова. Ни единой секунды не было потрачено впустую.

Работа занимала все мысли целиком. Джулиус ни на что не отвлекался, даже не заметил, когда солнце успело закатиться за горизонт огненным яблоком. Распрямив усталую спину, он потер глаза и встал на ноги.

Черновой вариант «Билля о гражданских правах карликов» мирно лежал на столе.

«Почему на этот раз повезло именно карликам? Можно ведь назвать документ Биллем о правах малочисленных народов», – думал Сэр Коллоу, вращая головой. – «Нет, Джулс, не «можно». Тебе этот проект еще протащить нужно. Карлики посимпатичней кобольдов, как ни крути, но все же… жизнь длинная… так потихонечку, планомерно…»

Рассуждения прервало неприятное жужжание.

– Не спал? – спросила Корникс, возникшая по ту сторону стекла. – Странно выглядишь.

– Нет, – насторожился тот.

Всякий раз, как разговор начинался подобным образом, заканчивался он дурными новостями.

– Как погода в пути? – Тень смахнула маску.

– Рассказывай прямо, что случилось! – приказал Джулиус.

– Хорошо. – Корникс набрала в грудь воздуху и медленно выдохнула. – Ты… уверен в Марии?

– Что не так? – Тревога мурашками скользнула за ворот.

– Ты в нейуверен, я тебя спрашиваю? – Черные глаза пылали что твои угли.

– Да. – Хотя вернее было бы сказать: «смотря в чем».

Тень принялась расхаживать взад-вперед по темной комнате.

– Тогда просто выслушай меня, – наконец, попросила она. – Это так, на заметку. Когда ты сел в поезд, Мария сплавила свою девчонку и тут же связалась со мной. Догадываешься, что произошло?

– Ты устроила ей встречу с Леди. – Коллоу нахмурился.

– Да, – кивнула та. – Только Тэсори не идиотка. После разговора с Фолией она опять вышла на меня. С интересным и жутковатым предложением, Джулс.

Корникс остановилась и резко вскинула голову.

– Она будет нашими ушами и глазами в клинике, станет навещать Леди и вести с ней беседы об интересующих нас вещах…Но, – Тень перешла на шепот, – не догадываешься, что именно «но», а, Джулс?

– Нет. – Когда обещают многое, требуют еще больше.

– Мария настаивает на визите Варлоу к нашей Леди. – Коллоу сел. – Тебе не страшно? Старуха спятила – как Фолия. Я уже жалею, что свела их.

Повисла пауза. Джулиус буквально слышал, как в его голове движутся тяжелые жернова, перемалывающие камни в песок. Бессмысленно и болезненно.

– Не молчи! – Корникс вплотную приблизилась к поверхности зеркала со своей стороны. – Это почти как покушение на убийство! Ты готов отправить ребенка на смерть ради своего любопытства?

– Какого ребенка? На какую еще «смерть»?! – Он будто очнулся.

– Послушай, Джулс, ты же спишь! – Тень отвернулась. – Встретимся на вокзале. Там и поговорим нормально.

– Я не… – Только острое лицо пропало, сменилось его собственным отражением. – … не сплю.

Сэр Коллоу зевнул.

– Нет, не сплю, – сказал он себе. – Мне некогда.

И в самом деле, улетая, Джулиус успел подвесить глазки кое-кому на хвост. Вечер – наиболее подходящий момент проверить «улов».

Как приятно представлять себя пауком в центре сверхчувствительной паутины, где каждая ниточка вплетается в узор ловко расставленной ловушки. Губы сами расплылись в довольной улыбке. Достаточно просто почувствовать под пальцами нужную паутинку, и – пожалуйста!

Руки легли на колени, а разум пустился в бешеную пляску ярких пятен в зияющей черноте, пока не остановился в достаточно просторной комнате.

«А неплохо обустроился», – в груди шевельнулась редкая гостья – тоска по уюту.

Добротный стол, коренастая широкая кровать, шкаф и полки под книги – везде идеальный, нездоровый порядок. Шикарное зеркало в резной деревянной раме, плотные тяжелые шторы, пустое ведро для бумаг…

Внезапно тишину нарушили гулкий стук сапог и скрип двери. Молодой Танцор быстро прошагал через всю комнату и бессильно уронил себя в кресло, рассеивая маску. Он выглядел измотанным. Картинка приобрела некоторую выпуклость и глубину, в то время как второй шпионский глаз единым махом передал все виденное вокруг мальчишки за день. Ничего интересного: сплошная возня с Фьюри.

Вот тут-то и ожило зеркало. Худой тип с рябым лицом в белом халате буквально прилип к стеклу:

– Руфус, – жалобно позвал он. – Руфус, ты здесь?! Я весь день тебя ищу!

– Макс? – Танцор лениво поднялся и подошел. – Выглядишь отвратительно.

– Руф, спаси меня!!! – без предисловий взмолился тот. – Я не хочу умирать! Спаси, заклинаю! Ты моя последняя надежда!!!

– Прекрати истерику и объяснись. – Тангл явно не в восторге, но начало разговора звучало многообещающе.

Шпионские глазки подобрались поближе.

– Его убили… он слишком много знал, – сбивчиво бредил рябой Макс. – И меня убьют, если ты… не спасешь. Я хочу жить!.. Жить хочу!!!

– Приди в себя! – зарычал Руфус. – Ревешь, как…

– Мне страшно. – Неприятный тип сложил руки рупором и приставил их к стеклу. – Наши говорят, что профессор свихнулся, в газетах пишут «несчастный случай», а правду знаю я один. Я… и убийца.

Танцор пододвинул себе стул и приготовился слушать.

– В тот день… я опять повздорил с мамой…

«Интересно, Тангла уже тошнит? Или только меня?» – Глазки качнулись и потеряли фокус.

– …ну ты помнишь, какая она! Решил отсидеться… в конторе. Там она меня не тревожит, знает, что работа серьезная. – Сейчас главное было просто впитать информацию, не думая. – Покойный Гудман терпеть не мог, когда путаются под ногами. Вот я и заперся в комнате управления. Она нужна раз в сто лет, по особым случаям…

– Ближе к делу, – попросил Руфус.

– К профессору приходил человек… в сером плаще… с капюшоном. – Рябой громко сглотнул. – Они говорили… а потом профессор вдруг перестал отвечать. Я осторожно выглянул в замочную скважину, и…

Нечаянный свидетель перешел на громкий вкрадчивый шепот:

– Было видно, как тот, в сером, дал Гудману ручку… в правую руку – На жирном лоснящемся лбу выступили бусины пота.

– Пока ничего криминального, – предупредил Тангл.

– Профлевша! – взвизгнул Макс и, промокнув лицо измятым носовым платком, добавил: – Был.

– Что он писал? – Танцор сцепил пальцы в замок.

– Дослушай! – Истеричный тип громко зашипел и замахал руками. – Когда Гудман закончил текст, убийца забрал лист. А после этого профессор ушел за ним, как был – без шляпы, не снимая читальных очков, в халате. А утром выяснилось, что несчастный попал под поезд. Это был псионик, Руф. Я сам чуть не вышел следом!

– Ты заявляешь, – внешнее спокойствие сменилось легкой настороженностью, – что твой начальник находился под воздействием третьего лица и был послан на рельсы его волей?

– Да. – Макс часто закивал.

Труднее всего в подобной ситуации отключиться от собственных мыслей. Не реагировать, а просто наблюдать.

– Мотив? – Тангл явно оказался настроен скептически.

– Зачем тебе мотив?! Просто спаси меня!!! – Неприятное лицо снова погрузилось в клетчатый платок. – Я не хочу умирать… Мы же друзья.

– Помоги понять, от кого тебя нужно спасти. – Руфус начал злиться. – Или ты перестаешь размазывать сопли по щекам и начинаешь отвечать на вопросы – или катись ко всем чертям! Нашел… друга.

Несколько секунд ошеломленный Макс не мигая таращился на собеседника.

– Ты Тень, ты обязан меня защищать, – наконец выдавил он.

– Точно, – фыркнул тот. – Только есть нюанс небольшой. Я, может, чего кому и обязан лично, но защищать вас должен всех скопом и никого в отдельности.

– Прекрати! – На жиденьких ресницах набухли слезы отчаянья. – Я думаю, это как-то связано с последней работой. Нашей с профессором.

– Что за работа? – Тангл напоминал породистого пса, взявшего след.

– Двое Танцоров, – откашлявшись сообщил Макс. – Одна ничего, а другую профессор собирал несколько лет и… так что-то и не исправил. Говорят, к нему приходилсам! Требовал дать новых Теней.

Сбивчивая тягомотина, прожеванная вперемешку с воплями и соплями, начала приобретать неприятный оттенок. Оттенок поражения. Глазки снова разболтались, и стоило усилий выровнять картинку.

– Я не следил за профессором, вернее, не делал этого специально. – Рябой явно искал оправдание чрезмерному любопытству. – Но слышал, как тот бормотал что-то про метрику. Может, дело в ней?

– Что там такого особенного? – стараясь не выказывать заинтересованности, уточнил Руф.

– Ну… все записи за профессором вел я. – На какое-то мгновение рябая физиономия преисполнилась гордости. – Даже во внутреннем варианте не былополной картины. Гудман боялся. Поэтому мы не стали вписывать… кое-что очень важное…

– Не тяни. – Тангл ужом заерзал на стуле.

– Профессор намеренно скрыл наличие фатальной уязвимости к целой школе чар, – громким шепотом объявил злосчастный Макс. – Любая, даже дилетантская любовная магия подействует с вероятностью восемьдесят процентов. Это ужас! Хуже, что за неудачную девчонку борется не кто-нибудь, асам!

– Минуточку! – Руфус побледнел. – Ты хочешь сказать, что в смерти Гудмана виновен…?

– Молчи!!! – Визг сбился на хрип. – Ты с ума сошел!

– Не сошел, – заверил он. – И именно поэтому советую тебе спасать себя самому. Против Древнего я бессилен. Могу только попробовать соорудить тебе поддельные документы.

– Что угодно! Только быстрее!

– Быстрее? – переспросил Тангл. – Ну так исчезни. Я сам тебя найду.

– Спасибо, – прошептал насмерть перепуганный реконструктор.

Вот тут можно было временно свернуть наблюдение: оставить глазки в покое и обдумать услышанное. Но чутье подсказывало, что самое интересное начнется только теперь.

Руфус с минуту стоял, рассматривая свое отражение, потом метнулся к двери, но вместо того, чтоб выйти вон, быстро выглянул в коридор и заперся изнутри. Дальше мальчишка снял большое зеркало и развернул его к стене.

Закончив приготовления, Тангл вернулся в кресло, попутно вынимая из кармана крошечное круглое зеркальце.

– Скорбь, – коротко приказал он.

– Есть новости? – разумеется, Коллоу узнал голос.

– Более чем, – Руфус поежился. – Я еще раз прошу: оставь это. Если ты попробуешь вывести девчонку из строя – вмиг станешь дивным. Оставь это мне.

– Мальчик мой… – Проклятый неудачник наверняка по своему обыкновению успел нализаться.

– Я лично желаю сделать ее жизнь бессмысленной! – Осязаемая ненависть волной прокатилась по комнате. – И теперь у меня на руках козырь.

– Поздно, – оборвал тот. – Пару дней назад я… напал на Танцора.

– На кого? – Тангл подскочил, как ужаленный. – Может, я смогу уладить?

– Хорошая попытка, но не стоит, – отмахнулся неудачник. – Я немного порезал дядюшку Жу-Жу.

Захотелось уничтожить паразита на месте только за неуважение!

– Найджел! – Мальчишка ошарашено таращился в картинку за стеклом. – Как?..

– Легко, – дерзко бросил глупец. – Терять мне нечего.

– Ты еще жив, – возразил Руфус. – Я могу поручиться за тебя, если сдашься.

– Я умер – и ты этознаешь!

«Жалкий позер», – подумал Коллоу и снова потерял фокус. Хорошо, звук остался прежним.

– Без обид, мой мальчик, – продолжал бывший связной. – Даже в память о дочери я не стану статуэткой на твоей каминной полочке. Хватит!

– Перестань! – Голос Тангла дрогнул. – Я хочу сохранить тебе жизнь! Ты – все, что мне осталось от нее!

– Эгоист. – Звук отрыжки трудно перепутать с чем-то еще.

– Как и ты.

– Я с тобой свяжусь.

По приглушенным проклятиям Джулиус понял, что разговор закончился ничем.

«Корникс, определенно, должна узнать обо всем», – отметил про себя он, открывая глаза в пустом темном купе.

* * *

Ужин остался несбыточной мечтой. Желудок обиженно съежился и прилип к позвоночнику.

– Надо ж было так! – ворчала Робин. – Почему Софочка не хочет шевелиться, когда обстоятельства не ждут, и проявляет чудеса резвости совершенно не к месту?

– Риторический вопрос… – Девочки понуро волокли висящую мешком Софью в общежитие.

На отлов спящей беглянки ушло все время, отведенное на ужин. Расстроенные подружки не замечали ничего вокруг себя.

– Помось? – Круглое, как лепешка, лицо смотрело добродушно.

– Хорошо бы, – согласилась Би и добавила: – Кван, это Эмьюз Варлоу. Эмьюз, это Нуо Кван.

Нуо оказалась рослой полной девочкой со смешными, пышущими здоровьем щеками, а таких глаз юная Тень еще ни у кого не видела. Что-то веселое было в самой их форме. Кван улыбнулась, широко растягивая пухлые губы.

– Может, заодно и с сундуком нам поможешь? – вспомнила Робин.

– О сем лесь! – Нуо легко перекинула Софью через плечо. – Плививка действует холосо. Залко, плоизносение не исплавляет.

– Ну, мы тебя хоть так понимаем, – рассмеялась Би. – А произношение само скоро наладится.

Кван поднималась очень медленно. Эмьюз даже подумала, что той тяжело, пока не заметила, что все движения Нуо утрированно плавные.

В холле на задвинутом в угол диване сидела мрачная Урд, а тощая девочка с трехцветной немытой шевелюрой причесывала той волосы.

– Как успехи? – Робин приветливо махнула рукой.

– Спасибо, паршиво, – ехидно отозвалась Йонсон.

– Опять ничего не получилось, – подтвердила тощая.

– Я никогда не превращусь в… дурацкую… мышь! – Урд тряхнула головой, уворачиваясь от гребня.

– Тот, кто усится не размысляя, впадет в заблуздение. Тот, кто размысляет, не зелая уситься, оказется в затруднении. – Несмотря на вес, Нуо двигалась почти бесшумно.

– Как было хорошо, когда ты болтала исключительно по-китайски! – ухмыльнулась Йонсон.

– Уситель сказал: «В любом селении из десяти домов найдется селовек, котолый не уступит мне в доблодетели. Но никто не славнится со мной в любви к усению». – Кван поравнялась с остальными девочками.

Казалось, Урд понимала, что все ее колкости либо пролетают мимо, либо не пробивают защитную оболочку добродушности, покрывавшую толстушку целиком.

– Идем дальсе? – спросила Нуо.

– Ты иди, мы тебя догоним, только дух переведем, – попросила Би, присаживаясь на диван.

– Договолились, – согласилась та.

Неудавшаяся мышь закатила глаза.

– А почему ты не спросишь совета у Британи? – вдруг вспомнила Эмьюз. – Я сама видела, как она помогала девочке по имени Вайолет оставаться маленькой.

– Отличная идея, – фыркнула Урд. – Но проблема в том, что грызуны со мной не разговаривают. Подумаешь, подняла их драгоценную Бри с пола за хвост! Кто мог знать, что они такие нежные?

– Кстати о «поднять», – Робин ловко повернула разговор в нужное русло, – не могла бы помочь нам переставить сундук Эмьюз?

– Ты просишьменя помочь Танцору? – Что-то недоброе промелькнуло в серых глазах.

– Да, – неуверенно подтвердила та.

– Хорошо! – Йонсон хлопнула себя по коленкам и рывком встала на ноги.

Сгрузив Софью на кровать в ее комнате, вся компания направилась в двести тринадцатую.

– Тех и дел-то, – поясняла Би, ворочая ключом в замочной скважине, – взять и переставить.

– Стучаться не учили? – недовольно фыркнула Лют, когда двери распахнулись. – Я могла быть неодета.

– И меня бы стошнило, – ехидно бросила Урд.

– Вон он, сундук! – поспешила вмешаться мисс Варлоу. – Только поосторожнее. Вещь старая. Развалится еще.

– Нисего с ним не сделается, – ласково заверила Кван.

– Куда – покажи только, – добавила Йонсон.

Под чутким руководством Робин Синий занял-таки законное место у кровати.

– Вот теперь ровно, – удовлетворенно кивнула та.

– Признавайся! У тебя там камни, да? – Урд уселась на крышку.

Эмьюз могла только догадываться, какие эмоции испытывал монстр от такого количества новых знакомых. Что касается Лют, та демонстративно делала вид, что никого кроме нее не существует.

– Сьто-то я кусать хосю. – Нуо плюхнулась на пол, едва не придавив ноги второй помощнице, достала из кармана распакованную сладкую вафельку и принялась хрустеть, густо усыпая все вокруг мелкими крошками.

– Кван, радость моя, – Йонсон нахмурилась, – не все тут попали на ужин, как я себе понимаю… а ты не делишься.

– Плостите. – Толстушка покраснела. – Кто-нибудь хосет кусосек?

– Спасибо, но нет, Нуо. – Робин закрыла окно и задернула шторы. – Мы с Эмьюз сейчас поднимемся в Мышарий.

– Не уходи… не бросай меня. – Бледное личико Лют изображало испуг вперемешку с обидой.

Прежде чем мисс Варлоу успела сориентироваться, Кван удивленно обернулась и ответила:

– Я побуду с тобой, если тебе стласно.

Светлые брови изогнулись, а серые глаза вспыхнули. Еще до того, как Фьюри успела открыть рот, присутствующие догадались, что разразится буря.

– С тобой никто не разговаривал, прожорливое чудовище! – процедила Лют сквозь плотно сжатые зубы.

– Да как ты!.. – взревела Урд, багровея.

– Давай, – лениво протянула та. – Напади на меня. Прежде, чем ты успеешь дернуться, здесь появится мой наставник. Не понимаю, зачем Ордену такие… выродки, как ты?

– Хватит!!! – Для пущего эффекта Эмьюз схватила с тумбочки здоровую книгу и с размаху шарахнула ей об пол.

После такого тишина показалась непроницаемой. Нуо перестала хлюпать носом, а Робин, улучив момент, опасливо подкралась и обняла пострадавшую ни за что толстушку.

– А мне наплевать! – Йонсон демонстративно закатала рукава.

– Не надо, Урд. – Леди Варлоу подплыла и мягко положила руку малознакомой девочке на плечо.

Эмьюз всем своим существом отвергала происходящее. Жизнь становилась сложнее и сложнее с каждым вздохом. Казалось, тело наполнилось легчайшим газом, увлекающим за собой под потолок.

– Ты на чьей стороне? – Лют выглядела растерянной.

– На своей. – Единственный правильный ответ. – Надеюсь, ты не понимаешь, что говоришь.

– Все она понимает, – выплюнула Йонсон.

– Тогда дайте нам поговорить… наедине, – попросила Эмьюз, постепенно восстанавливая контакт с реальностью.

– Есть не пойдем? – почти шепотом поинтересовалась Би.

– Пойдем – но чуть позже, – заверила та. – Подожди меня в холле.

Робин помогла толстушке Кван подняться на ноги и вышла в коридор, потянув за собой Урд. Отчаянная девочка одарила Эмьюз на прощание странным взглядом, настолько тоскливым, что по спине пробежал холодок.

– Объяснись, – попросила мисс Варлоу, как только дверь закрылась.

– Зачем? – Лют плюхнулась на кровать. – Ты обещала, что не бросишь меня…

– А я разве нарушила слово? – Эмьюз осторожно присела на покрывало.

– Ты хоть знаешь, что эта Йонсон – дочь дивных? – Слова должны были произвести впечатление.

– Теперь знаю, – подтвердила она. – Только не вижу повода ругаться.

Блондинка отвернулась к стене.

– …думала… мы как сестры, – прошептала Лют. – А ты променяла меня на них!

– Не понимаю, – предупредила Эмьюз.

– О! Конечно! – В голосе звенела обида. – Наставник говорил, что ты не такая, как нормальные Тени… что ты «дефективная»… Я еще зачем-то тебя защищала! Теперь эти животные вертят тобой, как хотят! Если сейчас уйдешь – мы поссоримся.

Несчастная мисс Варлоу чувствовала, что ее голова вот-вот взорвется. Девочки словно бы говорили на разных языках. Разбираться с новой проблемой под названием «наставник», не успокоив своего самого близкого человека, – эгоизм.

– Лют… – Мысли не желали строиться. – Если я останусь, узнаю, что такое спать голодной. Ты не представляешь, что мне пришлось сегодня пережить.

– А кто тебя просил возиться с пускающей слюни идиоткой? – Фьюри села и обхватила коленки. – Я видела, как вы носились туда-сюда! Они просто используют тебя! Только Тени по-настоящему ценят друг друга.

– Успокойся, – без особой надежды попросила Эмьюз.

– Я совершенно спокойна, – отрезала Лют. – Просто грустно, что между нами нет ничего, как между другими парами. Наставник рассказывал…

– Давай не о нем. – Нервы постепенно сдавали. – В мире полно людей – неужели тебе не нужны друзья?

– Зачем мне кто-то, если есть ты? – На остром бледном личике отпечаталось удивление.

Девочка кожей чувствовала, как между ними разрастается пропасть. На какие-то секунды Эмьюз представила себя стоящей на краю каньона и кричащей, что есть духу, кому-то на противоположной стороне.

– Что мы станем делать, если я останусь? – спросила она.

– Болтать! – оживилась Лют. – Я расскажу, как мы с наставником провели день. Может, даже покажу парочку трюков, которым он меня научил.

Фьюри весело подмигнула.

– А ты не допускаешь возможность того, что мне не интересно слушать про человека, который не только твой, но и мой наставник… но так и не показался мне на глаза ни разу и еще имеет наглость говорить гадости за моей спиной? – после тягостной паузы поинтересовалась Эмьюз.

– Ты ревнуешь? – Естественно, блондинка поняла по-своему. – Не нужно! Он, конечно, безумно красивый, но я не променяю тебя на Сэра Тангла! Никогда-никогда! Или это… зависть?

– Что? – Челюсть отвисла сама собой.

– Понимаю… – Лют уже не слушала. – Я идеальна, а ты нет. Наверное, поэтому тебе в связные дали старую сварливую развалину, которая еще и неумеха. Не расстраивайся, от твоей вороны (или что она там за зверюшка?) легко отказаться.

– Не смей!!!..

Какого цвета ярость? Кроваво-красная? А может быть, она похожа на безупречный ледяной кристалл, острый, как бритва?

– Не смей, слышишь!!! – Голова горела, сердце же стремительно покрывалось колючим инеем. – Мария Росарио Тэсори удивительная, мудрая и сильная женщина. Счастье знать ее! Если я что-то значу для тебя на самом деле, перестань обижать моих друзей!!

Разговаривать дальше не было ни смысла, ни желания. Так что Эмьюз просто встала и, не оборачиваясь, вышла вон.

Коридор ходуном ходил перед глазами, а предательский пол уплывал из-под ног. Точно чумная, девочка шарахалась от стены к стене, спотыкаясь на каждом шагу. Перед дверью на лестницу мисс Варлоу остановилась, стараясь найти силы и взять себя в руки.

– Почему? – прошептала она бессмысленный вопрос.

– Тебе плохо? – Неожиданное внимание заставило вздрогнуть и обернуться.

Неприметная студентка с полосатым полотенцем на плече дружелюбно улыбалась.

– Я Люси. Люси Смит. – Девочка протянула руку.

– Эмьюз Варлоу, – рассеянно представилась та. – Я тебе проход загораживаю.

– Немного, – улыбнулась Люси. – Ничего страшного. Кому-то просто нужно успокоиться. Я слышала, как вы ссорились. Не специально, клянусь. Разногласия есть у всех. Перемелется – мука будет.

Девочка с полотенцем скрылась за дверью, оставив теплый след в душе юной Тени. В конце концов, жизнь предстоит очень длинная, и если Лют не поймет сейчас – возможно, все наладится потом. Да и Эмьюз не чувствовала себя виноватой или поступившей неправильно, иначе совесть бы давно дала о себе знать.

На всякий случай, мисс Варлоу спускалась тихо, прислушиваясь к каждому звуку.

– Пиши пропало, – донесся снизу голос Урд. – Змея белобрысая быстро ей мозги прополощет без наркоза.

– Нельзя за глаза, да и в глаза тоже!.. – Робин явно мерила шагами холл.

– Ей можно, а мне нет?! – взорвалась Йонсон.

– Что ей можно, что нет – личное дело Лют, – отозвалась Би. – А ты не давай повода думать о себе плохо.

– Не представляла, что скажу это, – пришлось напрячь слух, чтоб разобрать следующие слова, – вторая Тень – славная девчонка, и она мне понравилась.

– Ну так верь ей! – решительно подытожила Робин. – У Эмьюз своя голова на плечах. Ты и про меня знаешь, и про Конни. Что с того? Мы как-то хуже от этого стали? Тут у каждого в шкафчике свой собственный скелет на вешалке висит и ножками дрыгает. А у некоторых не один.

Подслушивать дольше не позволил стыд, так что девочка направилась в холл, стараясь произвести как можно больше шума, чтоб уж наверняка не появиться внезапно.

* * *

Звездный Экспресс, дыша мерцающим паром, промчался по пустынному перрону и замер. Джулиус бросил короткий взгляд в окно, чтоб увидеть высокую неподвижную фигуру.

Живое сердце ни с того ни с сего радостно заметалось в груди. Между ними никогда ничего не было. Он видел в Никс сестру, друга – что угодно, но не то, чего ей хотелось.

Давно Сэр Коллоу не вспоминал об этом.

«Пожалуй, ты действительно сухарь, Джулс», – он мысленно пообещал себе подарить сестренке какую-нибудь мелочь в следующий раз.

Когда-то – целую вечность назад – с каждого задания, из каждого нового мира приносилось что-нибудь для Корникс. Просто чтоб увидеть искреннюю радость.

– Прости, сегодня без цветов и ковровой дорожки, – съязвила она. – С приездом. Я сняла номер в гостинице, там можно обсудить сам знаешь что.

Затянутое тяжелыми тучами небо позволяло Тени развеять маску. Корникс выглядела ультимативно серьезной, словно бы говорила: «Я знаю, о чем ты думаешь, но подумай еще раз!».

Легкий ветерок донес тонкий запах ее волос… Коллоу мог поклясться, что на спор найдет Никс на восточном базаре, даже если ему выколоть глаза.

– Чего улыбаешься? – строго спросила Тень.

– Не «чего», а «кому». – Тягучий ночной воздух зачарованного бабьим летом города наполнял душу потерянной юностью.

– Джулс, что с тобой? – Корникс отступила на шаг, но этого оказалось мало.

Потакая живому сердцу, он подхватил свою вечную спутницу на руки и взмыл в небо, не обращая внимания на ни на ее протест, ни на мешающийся чемоданчик.

Он не делал так уже лет триста! От скорости и бессмысленного счастья кружилась голова.

– Прости меня, но ты идиот!!! – Корникс безуспешно пыталась вырваться. – Не то время выбрал с ума сходить!

– Пожалуй, только мне это нравится! – Сердце наотрез отказывалось прекращать дурачиться. – Представь: второй человек в Ордене – спятивший романтик!

– Ты… Ты вернул его?! – Голос захлебывался встречным ветром.

– Да!!! – Джулиус камнем сорвался вниз, чтоб остановиться у самой земли и осторожно опустить свою беспокойную ношу.

Корникс молча смотрела ему в лицо, будто оно стало каким-то другим. Черные глаза поблескивали в свете фонарей. Ни с чем не сравнимый взгляд стоил тысячи слов.

– Наконец-то… – выдохнула Тень.

– Ну, где твоя гостиница? Мы собирались что-то обсуждать. – Всколыхнувшиеся эмоции медленно приходили в норму, позволяя разуму заняться своими делами.

– Сейчас, – коротко кивнула Никс и, приложив одну руку к серебряной эмблеме, а свободной взяв Джулиуса под локоть, приказала: – Переноси. Двоих.

В круговерти цветных пятен Корникс выглядела черной статуэткой удивительно тонкой работы.

– Располагайся, – сказала она, когда переход закончился в той самой темной комнате, которую Коллоу видел по ту сторону стекла.

– Можешь выкладывать, что у тебя, – сообщил он. – Я предельно серьезен.

– Вот и хорошо, не хотела портить тебе настроение, – призналась та. – Не догадываешься, зачем нашей Леди может понадобиться девочка?

– Давай сразу свой вариант, ведь именно ради этого вся конспирация. – Джулиус поудобнее устроился в мягком кресле.

– Тогда начну издалека… – согласилась Тень.

Корникс сгребла со стола писчие принадлежности в потертую старую торбу и уселась на освободившееся место, вытянув ноги на стоящий радом стульчик.

– Помнишь, когда я в последний раз попадала к реконструкторам? – Не решаясь закурить, она вертела в руках изрядно помятую сигарету.

– Действительно «издалека». – Коллоу прищурился. – Около двух лет назад.

– Точно, – подтвердила та. – А теперь я расскажу, по какой причине это произошло.

– Если так нужно, – пожал плечами Джулиус.

– Фолия – одна из первых двенадцати Рыцарей Призмы. Мы с тобой слишком молоды, чтоб знать о них всю правду, но я… кое-что раскопала. – Казалось, Тень обдумывает каждое слово. – Они были созданы с одной единственной целью – убивать. Первые Рыцари отличались от нас. Они были неспособны учиться знаниям аркана, но идеально владели тьмой.

– Пока ничего нового. – Разговор грозил превратиться в бесконечно-длинный.

Корникс решительно прошагала к окну и, распахнув его, закурила.

– Ты знаешь, что стало с Рыцарями?

– Наша Леди в психушке, остальные в склепе под аббатством, запечатаны живьем. – Пришло время насторожиться.

– А вот и нет. – В черных глазах шевельнулся охотничий азарт. – Одного Рыцаря история потеряла. Тот, кто упоминался как «Хитрец» или «Локи», по каким-то причинам в «братскую могилу» не попал. У него даже имени толком не было.

– Откуда такие сведения? – Джулиус нахмурился, стараясь не обращать внимания на уязвленное самолюбие.

– Я перерыла кучу документов. – Никс выпустила струю сизого дыма. – Правдами и неправдами добралась до первоисточников. Ты знал, что Фолия вела дневник тысячу лет назад? Естественно, нет! А я держала его в руках. Почерк у нее и тогда был гадкий.

– Дальше, – отмахнулся Коллоу.

Корникс так редко удавалось обставить его по теоретической части, что из всякого своего открытия она устраивала невообразимый спектакль, доводя Джулиуса до белого каления. Привычка соревноваться всегда и во всем никому еще не принесла счастья или покоя.

– Теперь ближе к нашему времени, – упиваясь моментом, продолжила Тень. – Однажды со мной связалась администрация клиники и попросила «уладить неприятный инцидент, не придавая дело огласке»…

– …и раз я не в курсе, значит, ты согласилась, – закончил за нее Джулиус.

– Согласилась, конечно, – подтвердила Никс. – Потому что источником проблемы была наша Леди.

Корникс рассеянно швырнула окурок вниз и закрыла окно.

– Фолия заманила к себе во тьму человека и пыталась завладеть его телом. А когда поняла, что сил на подобное у нее больше нет… – воспоминания явно причиняли Тени неудобства, – потребовалась я, чтоб отнять у нее труп – или то, что от него осталось.

– Минуточку, в каком смысле «завладеть телом»? – Коллоу весь подался вперед. – Не помню, чтобы Фолия считалась псиоником.

– То-то и оно, Джулс… – Корникс вернулась на стол. – Тогда я впервые задумалась об истинной природе Первых Рыцарей. Нам рассказали героическую сказку о том, что они все из себя служители Ордена и не имели права на смерть, как и мы с тобой… Но это не вся правда.

– Ты уверена, что сработала чисто? Не привлекла ненужного внимания к вопросу? – Единственное, что могло интересовать в подобной ситуации.

– Только дураки уверены, – фыркнула Тень. – Я лишь приложила максимум усилий.

Он почти обижался, что не был посвящен во все раньше.

– Не секрет, что в нас очень мало человеческого, – продолжила Корникс. – Но Рыцари вообще только внешне напоминали людей. И далеко не поголовно. Это чудовища! Фолия изорвала меня в клочья!.. Не напрягаясь… Я не видела ничего подобного. Складывается ощущение, что их намеренно изолировали от мира, когда потребность в такой силе пропала. А наша Леди оказалась самой адекватной, как бы это странно ни звучало. Остается гадать, кто этот Хитрец и куда он пропал.

Мысли взбесились. Роем диких пчел они жалили обезоруженный разум.

– Я… видел те раны. – Посмотреть Никс в глаза оказалось невыполнимой задачей. – И ты еще после всего навещала ее?! Хочешь, я затребую у Трибунала санкцию разобрать и не восстанавливать Фолию? До окончания обучения Варлоу на меня возложены некоторые старые обязанности.

– Не нужно. – Корникс поджала ноги, обхватив руками колени. – Да ты и не сможешь. Скорее всего, ониабсолютно бессмертны, Джулс. Им не нужно ни есть, ни пить – только убивать.

Живое сердце приказывало оторвать зад от кресла и сделать что-нибудь! Коллоу бессильно впился пальцами в мягкие подлокотники. Никс ненавидит, когда ее жалеют.

– Ты думаешь, Фолия убьет девочку, чтоб получить энергию для побега? – только и придумал спросить он.

– Хуже, Джулс, – Тень отвернулась. – Я посетила место захоронения. Сначала меня удивило наличие обозленного на весь мир старого-престарого голодного мимика. Для твари созданы все условия сожрать любого, кто посмеет сунуться так глубоко в катакомбы.

– Обмануть такого монстра способен опытный Танцор. – Беседа начала напоминать капельницу для смертельно-больного.

– Что я и сделала, – подтвердила Корникс. – Дело в приснопамятной печати. Ее может снять даже ребенок… но только обычный человек, а любой из нас рассыплется прахом на месте. Теперь представь: Фолия с легкостью заманит твою Варлоу к себе, завладеет ее телом и преспокойно отправится распечатывать своих товарищей. Возможно, наша Леди знает, где Хитрец. Также не исключено, что он пойдет в катакомбы вместе с любым одержимым Фолией телом, чтоб избавиться от мимика. А когда Первые Рыцари вырвутся на свободу, начнется бессмысленная бойня. Не забывай, наша Леди – ненормальная. А винить в этом она может только Орден. Я понимаю, факты притянуты за уши, но лучше так, чем без всякой идеи. Нужно же от чего-то отталкиваться.

– Варлоу – Тень, – возразил Джулиус.

– Одного факта реконструкции из сферы недостаточно. – Черные глаза снова обернулись в его сторону. – До Посвящения она смертна. Наверняка именно поэтому Фолия не попыталась убить Марию. Нашей Леди нужна девочка!

– Перестань звать ее «Наша Леди»! – Живое сердце негодовало.

– Не могу, Джулс… – Корникс спустилась на пол и направилась к окну, доставая следующую сигарету. – Память мешает. Я помню ее совсем другой. Мы одни в целом мире… Ты, я и Фолия… ну еще Мария. Все чаще возвращаются старые мысли: «Почему мы? За что нас?» Ты веришь, что мне шестьсот восемьдесят один год?

– А я на четыре месяца старше. – Джулиус подошел и бережно обнял ее. – Мы справимся, как думаешь? Вдвоем – обязательно. Со всем, что нам подкинет Судьба… Только курить бросай. Запах отвратительный.

Между домами на горизонте начинал проклевываться заспанный бледный рассвет. Именно сейчас хотелось верить в лучшее. Какая мелочь – насмерть перепуганный свидетель, неудачник Найджел и иже с ними, когда Корникс бессмысленно гипнотизирует неумолимо поднимающееся солнце вечно-сухими глазами!