Сонные девочки беззастенчиво дремали стоя, подпирая спинами холодную стену, пока Тангл целился ключом в замочную скважину. Общежитие словно ополчилось на постояльцев. Пропадали мелкие вещи: сережки по одной, заколки, тесемки, бессмысленная, но милая мелочевка. Безуспешные поиски нужного отнимали уйму сил и времени.

– А я предупреждал, что подниматься придется рано. – Руф сам с радостью бы свернулся клубком хоть на полу, хоть прямо на земле.

– Да-да, предупреждали, – хрипло отозвалась Лют. – Но раз так все вышло, можно мы на вашей паре… того?

– Нет, девочки, – усмехнулся тот. – Я-то на своей паре работать буду. Нечестно. На Истории Ордена выспитесь.

– На ней само собой! – заверила Эмьюз, не открывая глаз.

– Тогда вам вообще не на что жаловаться, – утрированно сердито бросил Тангл.

– Мы не жалуемся, а покорно просим о снисхождении, – мурлыкнула Лют.

Руф ничего не ответил. Он распахнул тяжелую дверь и не без удовольствия отметил, что внутри теплее, чем снаружи.

– Где Сэр Хьорт? – осторожно поинтересовалась Эмьюз.

Почти весь энтузиазм юной Тени основывался исключительно на возможности переговорить с ним. Когда речь зашла об аббатстве в первый раз и обе девочки согласились, Наставник ни словом не обмолвился о необходимости вставать до рассвета.

– Опаздывает, – ответил Тангл.

– Ничего подобного! – возразил Вильгельм, переступая порог. – Я здесь уже минут пятнадцать. И новости у меня… странные. Видел нашего монаха. Старикан ведет сюда пастушью собаку.

– В смысле? – Руф поднял брови.

– А чего ты не понял? – издевательски хмыкнул тот. – Теперь нас будет пасти призрачная гончая. При такой особенно не разгуляешься и за языком придется следить. Эти твари все понимают.

– Пусть понимает, что хочет, – фыркнул Руфус.

– Но ходят слухи про то, как такие собачки умеют доносить, кому следует. – Хьорт выглянул за дверь и добавил: – Сам увидишь.

Поздоровавшись с присутствующими, пожилой монах отступил на шаг, впуская в комнату невероятно красивого зверя. Пэп казался девочке неотразимым, но этот пес буквально ошеломил бедняжку. Выше Пеппера в холке на целый локоть, с роскошной гривой, мягкими волнами обрамляющей благородную морду, все теми же языками бело-голубого пламени на спине, но гораздо ярче и отчетливее, – завораживающая картина. Гончая как бы нехотя вильнула пушистым хвостом и села, выпятив грудь.

– Как его зовут? – Не успев прикусить язык, Эмьюз сказала последнюю фразу вслух.

– Ее имя – Грэйс, – сообщил монах.

Отвлекшись на собаку, девочка не обратила внимания на человека за ней. Тот самый «брат Бартоломью», про которого Тень неоднократно слышала от Наставника, ровным счетом ничем не выделялся. Самый обыкновенный старик, с тонкими трясущимися руками, обтянутыми ветхой кожей, и морщинистым лицом.

– Она здесь, чтобы присматривать за вами, – сообщил монах. – Не сочтите это недоверием или враждебностью. Я знаю, какими любознательными могут быть юные особы, а территория аббатства открыта для посещений не вся. Грэйс поможет избежать досадных недоразумений.

– А разве такие собаки не нужны своим хозяевам постоянно? – удивилась Эмьюз.

– Отец Гидэон немощен, оттого больше не нуждается в Грэйс, – пояснил брат Бартоломью.

Монах виновато смотрел Руфусу в глаза, словно пытаясь заставить того прочесть между строк: «Это не моя идея. Собака следит за тобой». Собственно, несостоятельные отговорки про девичье любопытство, помноженные на неприятного инквизитора, как раз давали именно такой результат. Руф очень хотел возразить что-нибудь вроде: «Я сам легко прослежу за своими девочками». Только тоскливый взгляд старика умолял согласиться с чужим решением.

– Надеюсь, животное не агрессивно, – нахмурился Тангл.

– Что ты, Руфус! Она кроткая, как младенец!

В доказательство брат Бартоломью ласково похлопал Грэйс по шее. Собака безразлично зевнула и облизала нос.

– Она вполне может стать невидимой и неосязаемой, – вспомнил монах. – Тогда вы даже не почувствуете, что Грейс с вами.

– Нет, исчезающих зверей нам не надо, – запротестовал Вильгельм. – И где наши четыре стола?

– Мне подумалось, что так в комнате станет несколько тесно, – признался старик. – Да и не так удобно раскладывать стекла, когда даже Руфус до середины узора не дотянется. Поэтому на двух столах вы соберете часть, пока на третьем останутся свободные осколки.

– При всем уважении, но это не стол, а скамья, – уперся Хьорт.

– Уверяю, Сэр, это стол. Когда часть будет готова, мы расширим рабочую поверхность, – спокойно продолжил тот.

– Полностью согласен, – вклинился Руф.

– Как знаешь, – отмахнулся Вильгельм.

Призрачная гончая мирно дремала в углу, Тени же сновали от узкой длинной стойки с разноцветными кусочками к разложенному на покрывале фрагменту окна. Сэр Хьорт успевал веселить девочек разными смешными ремарками, ловко вставляемыми в унылую ознакомительную лекцию о природе энергии Призмы в историческом разрезе. Эмьюз поняла только то, что совершенно все ученые – психи, которые произвели кучу бесполезного хлама, чтобы несчастные студенты будущего повторяли их непроизносимые имена и зубрили годы жизни. Воображение рисовало лысых пожилых мужчин в очках, до хрипоты споривших ни о чем. Ну как можно было считать, что Призма несет в себе гигантский статический заряд, образовавшийся от прохода через плотные слои атмосферы? А что она рано или поздно разрядится, как какая-нибудь батарейка? Но самый главный вопрос, тревожащий юную Тень, звучал так: «Если Магистр – тот самый Очевидец, отчего не поделился знанием?».

«Так и я смогла бы стать теоретиком в фундаментальной науке», – думала Эмьюз. – «Заявила бы, что энергия Призмы зависит от популяции тропических светлячков и начала яростно отстаивать свою «теорию». Почему да? А почему нет?». Больше всего девочку раздражало, что ранние исследователи «затыкали дыры» в своих измышлениях «непознанной природой мм-кристалла». Не сходятся цифры? Введем очередной коэффициент или множитель с бессмысленным названием – такая поправка на «неведомое». Любимой частью Эмьюз являлись моменты, когда очередная бредовая теория сталкивалась с чем-нибудь, что не могла ни объяснить, ни обойти, – и разбивалась, как лодчонка об острые скалы.

– Спросить можно? – наконец, не выдержала девочка.

– По теме? – нахмурился Тангл.

– Почти, – кивнула Эмьюз. – Зачем нам заучивать чьи-то ошибки? Эти люди были не правы. Не того я ждала от вашего так называемого расширенного курса.

– Жизнь полна разочарований. – Руф развел руками. – Разве не интересно, как двигалась мысль человечества? Любая наука построена на опровержении чужих заблуждений. Есть объект – Призма. Есть многообразие проявлений его влияния. Как две точки: в первой происходит что-то, во второй наступают последствия. А между этими точками тоненькой ниточкой пролегает причинно-следственная связь. Оно, конечно, все гораздо сложнее, но «на пальцах» выглядит именно так. Сначала ученые пытались описать Призму, используя прежний набор методов, пока не создали новый. Некоторые теории, оказавшиеся впоследствии несостоятельными, дали толчок…

– И ради какого-то «толчка» мне придется забивать голову? – буркнула Тень.

– Да, – твердо ответил Руфус.

– Я вот понимаю твою позицию, – улыбнулся Вильгельм. – Но пойми и ты. Эта гора ослиной перхоти тебе никогда не пригодится сама по себе. Однако благодаря ей ты усвоишь самое главное. Угадай, что?

– Как использовать чужие ошибки? – предположила Эмьюз.

– Мимо! – Улыбка сделалась шире. – Как бы парадоксально ни звучало, ты научишься учиться. Только вслушайся: у тех умнейших чудаков всего лишь не было нужного инструментария, и они столько дров наломали. Мы все считаемся существами разумными. Учти, университет – всего лишь вступление к реальности, в которой придется разбираться самостоятельно. Ты непременно столкнешься с тем, чего никто не объяснял. Что тогда? Сложишь лапки и скажешь: «Это мы не проходили»? Нет ведь! Способы, методы, последовательность действий, повторенные сотни раз, впечатаются в мозг и помогут эффективно находить ответы на вопросы в любой сфере. Ничего не страшно, если знать, с какой стороны правильно подступаться к поиску решения. Убедил?

– Убедили. – Девочка почувствовала себя невообразимой дурой.

Лют, выжидающе помалкивавшая, подобрала крупный осколок синего стекла и, прищурившись, взглянула сквозь него на застывшую сцену.

– У меня нет заблуждений относительно полезности курса. Только почему мы не конспектируем? – тихо произнесла вторая Тень.

Эмьюз едва не скрипела зубами. Пожалуй, самая неприятная черта ее пары – умение встраиваться в подобные ситуации, да так, чтобы казаться лучше, чем она есть. Разве не Лют без свидетелей возмущалась бессмысленностью лекций Наставника? Как-то Эмьюз всерьез задумалась о перспективе перенять это, но в ту же секунду девочке сделалось невыносимо противно.

– Потому что добрый я поделюсь копиями своих записей. – Тангл размял шею. – Отдохнули? Идем дальше.

Руф приготовился продолжить лекцию, как вдруг проклятая псина заволновалась. Она подняла уши, а прямо сквозь дверь в комнату заглянула еще одна гончая.

– Пеппер! – обрадовалась Эмьюз.

Пэп попробовал войти, но Грэйс преградила ему путь. «Собачьей драки только не хватало», – отметил про себя Тангл и приготовился вырубить обеих тварей разом.

Но хитрый Пеппер плюхнулся на спину, демонстрируя беззащитное пузо, и мелко затряс хвостом. Старая гончая совсем по-человечески вздохнула и закатила глаза. Пока она отвлеклась, Пэп быстро перевернулся и, не поднимаясь, пополз к девочке. Не тут-то было! Грэйс бесцеремонно взяла его зубами за холку и оттащила обратно, где придавила шустрого пса передними лапами и приглушенно зарычала. Однако Пеппер не собирался сдаваться. Он извернулся и от души лизнул ее в нос. Грэйс оскорблено отпрянула. Несчастная собака принялась яростно утираться! Она чихала, возила носом по полу и терла морду. Нейтрализовав препятствие, Пеппер подскочил к Эмьюз.

– Здравствуй, мальчик! – Тень попыталась обнять зверя, но тот не дался.

Пэп умудрился стянуть у девочки носовой платок прямо из кармана, игриво покружился на месте и умчался прочь с трофеем.

– Чтоб я сдох! – усмехнулся Хьорт. – Ничего не понял, но забавно до коликов!

– Это собака моего друга, – зачем-то пояснила Эмьюз.

– Ну, теперь жди гостей… – Он бросил короткий взгляд на зеленеющего от злости Руфуса.

– За работу! – приказал Тангл.

Стоило всем забыть о незапланированном визите, как Пеппер вернулся, держа в зубах краденый платок, аккуратно скатанный в трубочку. Грэйс снова попробовала остановить назойливого пса, но тот по-особенному ласково посмотрел ей в глаза, затем состроил грустную гримасу и нежно боднул старую гончую в грудь. Грэйс постояла немного и вернулась на место, давая понять, что мешать не станет. Тогда Пэп вручил сверток владелице, позволил себя обнять и чинно удалился.

Эмьюз расправила платочек, чтобы сунуть обратно в карман, и обнаружила внутри записку. Но прежде, чем девочка успела пробежать ее глазами, Наставник выхватил листок.

– Если на парах запрещена переписка, почему вы себе это здесь позволяете? – возмутился он.

– Эй! – прикрикнул Вильгельм. – Не смей читать чужие письма!

Но Руфус не слушал: он заметил в тексте слово «инквизитор». Эмьюз хотела было повиснуть на Наставнике плетью и отобрать то, что адресовано ей, но Сэр Хьорт опередил. Танцор переменился мгновенно: из лениво-расслабленного превратился в устрашающе-собранного. Пара движений, и за спиной у Тангла возникло знакомое полупрозрачное дерево. А через секунду сильные ветки, теряя золотые листики, обвили Наставника так, что он стал похож на фигурку грустного мужчины, прибитую под самым потолком.

– Что происходит? – Лют попятилась.

– Ты не видишь? – Эмьюз обернулась к ней. – Очень красивое дерево держит Сэра Тангла, чтобы он не прочел письмо. Мне эти деревья еще там, на кладбище, понравились.

– Не позволю так с собой обращаться!! – рычал Руф.

– Постой!

– Поздно, ты меня уже взбесил!!!

Лют взвизгнула и в ужасе вжалась в стену, утягивая подругу за собой. Тело Тангла опутали яркие зигзаги беспорядочных молний. Грэйс отреагировала моментально: гончая загородила собой обеих девочек. Она пылала ослепительно! Собака широко расставила лапы, опустила голову с прижатыми ушами и оскалилась. Сквозь языки вздыбленной шерсти Эмьюз с трудом могла видеть. Дерево рассыпалось!

– Уймись, припадочный! – только и успел сказать Вильгельм, когда Руф ударил того в грудь.

Маленькая Тень отчетливо вспомнила прошлогоднюю пощечину. На доли секунды показалось, что Хьорт устоит, но тот пошатнулся и опрокинулся навзничь.

«Благодарен он Маркусу», – колотилось у Руфуса в висках. – «К черту такую благодарность! Оба с радостью готовы выставлять меня идиотом на публике!». Он поднял взгляд и опешил. Бледные от испуга лица девочек быстро вернули к реальности.

– Как же я?.. – пробормотал Тангл. – Вилл…

Молнии вспыхнули и погасли.

– Шизоид, – простонал Вильгельм. – Отдай ребенку несчастную записку и заземлись как-нибудь.

– Ты сам виноват, не нужно было меня задирать. – Руф взял себя в руки.

– Девочки, вы в порядке? – игнорируя последнюю реплику, поинтересовался Хьорт.

– Да, Сэр, – поспешила ответить Эмьюз.

– Вот так взрослые дядьки выясняют отношения, когда заканчиваются слова. – Он сел, помогая себе трясущимися руками. – Не повторяйте дома. Лют?

– Я здесь, – пискнула та.

– Ты не видела, но я первым напал и действительно сам виноват, – признался Вильгельм.

От стыда Руфус был готов забиться под стол.

– Теперь ты, умная зверюга. – Хьорт устало улыбнулся. – Не в службу, а в дружбу, покарауль девочек на улице немного. Очень прошу. Мне надо сказать джентльмену то, что нежным детским ушам слышать не положено.

Грейс успокоилась и осторожно подтолкнула маленьких Теней к выходу.

– Как тебе удалось? – промямлил Руф.

– Вежливость творит чудеса.

Когда за девочками закрылась дверь, Вильгельм с удовольствием выругался. Он рассказал все об умственных способностях Руфуса и причинах его нездоровой тяги к насилию.

– Ты тоже хорош, – отмахнулся Тангл. – Получил по справедливости.

– А ты главного не понял. – Хьорт поднялся на ноги. – До того, как у тебя закоротило мозги, Леди Варлоу сообщила весьма занятную вещь. Жаловался на ее проблемы с полетами? Одно то, что Эмьюз от земли оторвалась, невероятная удача.

– Почему? – Навалившаяся после вспышки ярости апатия постепенно отпускала.

– Камни не летают, приятель.

Вильгельм в красках пояснил враз утратившему сообразительность Руфусу, когда в последний раз Танцоры хоронили с почестями и когда состоялось посвящение двух новых Теней.

– Бедная девочка… – Руф схватился за голову.

– Погоди ты! – зашипел Хьорт. – Засунь свой драматизм поглубже. Если взлетела, значит может! Позволь проверить, на что Эмьюз способна по моей части?

– А так правильно? – растерялся он. – Надо же сообщить Коллоу.

– Похоже, это не лечится… – вздохнул Вильгельм. – Тангл, детка, запиши, раз запомнить не получается: «Коллоу – человек, который знает все».

– Ладно, но сейчас что делать?

Хьорт посмотрел на часы.

– Ничего, – ответил он. – По времени вам уже в университет пора, а мне на службу.

– Что сказать девочке?

– Обратно ничего, – терпеливо продолжил Вильгельм. – В таких вопросах следует быть предельно осторожными.

* * *

Полдня Джулиус потратил на то, чтобы раздобыть аппарат идентичный тому, которым пользуются наблюдатели, не вызывая подозрений. Черная коробка с безжизненным экраном в клетку притаилась рядом с балансирующей панелью. Оставалось убедить старого пройдоху оказать очередную услугу.

Здесь Коллоу столкнулся с неожиданной проблемой. Зеркало не желало находить зеленокожего профессора, словно тот просто пропал.

– Фнук, – приказал стеклу Джулиус.

Но и тут подстерегало разочарование. Глупое зеркало предложило «попробовать связаться позднее». А через пару минут Джулс получил записку с еще влажными чернилами, гласившую: «Не могу говорить. Я на занятиях. Что-то срочное?».

– Наглая бестолочь, – обиделся Коллоу.

Но тем не менее, взял листок и нацарапал ответ дежурным огрызком карандаша: «В следующий раз дисциплинированно поднимаешь руку и выходишь из аудитории. Я тебя и этому должен учить? Срочное. Где твой дед?». Свернув записку вчетверо, Джулс отправил ее адресату.

Мальчишка оказался не так безнадежен. «Клаус Раббе», – пискнуло зеркальце.

– Здравствуй, студент, – ехидно усмехнулся Коллоу. – Повторяю вопрос. Где твой дедушка?

– Поправляет здоровье, Сэр, – бесстрастно отозвался тот. – Я бы с радостью ответил в первый раз, но у нас незапланированная проверка знаний. И… меня из-за вас выгнали.

– Ну так не бубни, а иди к Финну или к Дарроу. Объясняй ситуацию и требуй возможности переписать, ссылаясь на меня, – спокойно ответил Джулс. – Где твой дед «поправляет здоровье»? Он мне необходим.

– Вам координаты или адрес? – деловым тоном осведомился Клаус.

– Адрес, – вздохнул Коллоу.

– Тогда сейчас напишу. – Мальчишка явно придумывал способ отделаться от собеседника.

– Спешишь? – поинтересовался Джулиус.

– Пара только началась, может, успею вернуться и сдать со всеми, – замялся тот.

– Успеешь. – Он захлопнул зеркальце.

Коллоу сам вызвал Финна и сообщил ему, как подставил «несчастного студента». А получив от мальчишки нужную информацию, немедленно покинул кабинет.

– Знаешь, где это? – Он протянул Ариэлю листок.

– Конечно, Сэр, – кивнул привратник. – Красивое безлюдное место в горах.

– Почти как ты любишь, – улыбнулся Джулс.

– Почему «почти»? – удивился тот.

– Наверное, потому, что там нет моря, – пошутил Коллоу.

– Там есть холодное озеро, – серьезно ответил Ариэль. – Желаете попасть туда прямо сейчас?

– Да, мой друг, желаю и как можно скорее, – признался Джулиус.

Привратник задумался на мгновение.

– Я передвину туда Башню, – вдруг сказал он.

– Разве пора? – не удержался Джулс.

– Нет, – смутился Ариэль. – Это для вас…

– Ты волен поступать, как вздумается. – Коллоу протянул открытую ладонь.

– Увы, – покачал головой привратник, – но послушание не моя добродетель.

И мир завертелся. Джулиусу действительно нравилось путешествовать так. Когда перехватывает дыхание, а сердце бешено колотится в груди. Он подозревал, что Ариэль солгал. Едва ли такое существо упустит возможность получить иллюзию свободы. Только Коллоу ни капли не осуждал его.

Просторная каменная терраса, отделенная от заполненного влажным туманом обрыва обветренными перилами, такая же серая, как низкое небо. Высокие стеклянные двери со стальными ручками, отполированными тысячами прикосновений. За ними гулкая тишина и запустение.

– Не похоже на место, где поправляют здоровье, – задумчиво произнес Джулиус. – Уверен, что мы не промахнулись?

– Вы шутите или пытаетесь меня обидеть, Сэр? – уточнил несчастный Ариэль. – Если второе, то я не понимаю, за что.

– Ни то, ни другое, – спохватился Коллоу. – Люди иногда говорят ничего не значащую ерунду.

– Зачем?

– Чтобы занять паузу, например, – виновато улыбнулся он. – Или когда время тянут, чтобы не делать что-нибудь. Не принимай на свой счет.

Оставив привратника обдумывать сказанное, Джулиус отправился на поиски старого гоблина.

Казалось, если тут и был санаторий, то сейчас только необжитые стены и эхо. Воображение нарисовало поросший ряской пруд с мертвой гладью темной воды. Еще не смерть, но уже неостановимое, необратимое увядание.

«Заберу его отсюда, как только найду», – решил Коллоу. – «А станет упираться, уведу силой».

До ушей донесся зыбкий тоскливый звук. Прозрачная мелодия, грустная, как обрывок нитки бус, маячила вдалеке, разбавленная потрескиванием. Зачарованный атмосферой конечности всего сущего, пропитавшей стены, Джулиус побрел туда, откуда лилась музыка.

Безликий коридор, прямой, как стрела, и широкий, как парковая аллея, тоже упирался в террасу. Стерильная чистота, пожалуй, только добавляла безрадостности в общую картину. Листья многочисленных фикусов в кадках блестели так, словно пыль с них стерли мгновение назад.

Боковая арка открывала путь в просторный зал, устланный мягким ковром. Из мебели внутри виднелось только невысокое кресло-каталка, укрытое пледом, неуклюжий столик на паучьих лапках со стаканом чая на нем и коренастая тумба с беспрестанно вращающейся ручкой, являвшаяся источником звука.

Повторяющаяся мелодия начала замедляться. Так, если бы каждая следующая нота давалась мучительно тяжело. Вдруг с кресла за кружкой потянулась крошечная зеленая ручка.

– Отто! – обрадовался Коллоу.

Он поспешил к сидящему.

– Фы раскрыли секрет пляшки? – с надеждой спросил тот.

– Пока нет.

– …шаль, – вздохнул профессор.

Гоблин осунулся: черты его добродушного лица заострились, а морщины стали глубже. Он смотрел на Джулиуса отрешенным туманным взглядом и осторожно прихлебывал свой чай. Мелодия запнулась и умерла.

– Я пришел забрать вас из этого гиблого места, – улыбнулся Коллоу.

– Это место ничуть не хуше остальных, – возразил гоблин. – Отменно кормят и ухашивают. А когда нушно, остафляют ф покое.

– Тогда я пришел нарушить покой, – не сдавался Джулс. – Мне необходима ваша помощь.

Отто зашелся смехом, похожим на приступ кашля.

– Я уше никому не могу помочь, – отмахнулся гоблин. – Фыдохся. Для кашдого наступает фремя сказать «хфатит».

– Отличное место! – возмутился Коллоу. – Просто замечательное, чтобы обрастать паутиной. Это не тот Отто, которого я знал.

– Фы знали юного Отто. – Тишина сделалась невыносимой. – Ф чем фаша проблема?

Джулс опустился перед креслом на колени и пересказал все, от начала до конца, не упуская ни единой детали.

– Жизнь Тангла в ваших руках! – Он умоляюще уставился на старика. – Никто не возьмется, да и не справится. Только вы способны на такое.

Тут глаза гоблина наполнились слезами.

– Знаете, чефо я боюсь больше фсего на сфете? – прошептал он. – Что моему драгоценному мальчику никто не помошет, когда меня… не станет.

– Когда это будет, – попытался ободрить Танцор.

– Не утешайте меня! – Отто выпрямился и вскинул голову. – Это будет скорее, чем фы думаете. Ефо отец тоше нездороф. Бедняшка останется софсем один. Поклянитесь, что не бросите ефо никогда! Поклянитесь, и я фыручу фас. Что там! Сам флезу ф глюпую машину, чтобы она показаля Наблюдателям нушную картинку.

– Клянусь. – Он не колебался ни секунды.

Гоблин откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.

– Фезите мне прибор, – улыбнулся он.

– У меня идея получше.

Джулиус осторожно завернул Отто в плед и бережно, как младенца, вынес из гулкой тусклой комнаты. Танцор спешил к той террасе, где ждал Ариэль, ускоряясь с каждым шагом. Словно проклятое место вот-вот вцепится в беглецов серыми склизкими щупальцами.

– Нашли, что искали, Сэр? – не оборачиваясь, спросил привратник.

– Нашел, – подтвердил Коллоу. – Все-таки здорово ты придумал с Башней. Впусти меня.

– Что ж, как насчет свободного падения в туманную бездну? – безмятежно произнес Ариэль.

– Давай без фокусов, со мной крайне хрупкий гость.

Привратник виновато потупился. Его лицо выражало жуткую смесь стыда и отчаяния. Сердце Джулиуса сдавила жалость, и в то же мгновение он оказался посреди темного холла.

– Опять поймал… – рассеянно пробормотал Коллоу.

Чтобы ни с кем не встречаться, Джулс оторвался от пола.

– Это и есть фаш кабинет? Уютно. – Отто с интересом вертел головой.

– Да уж поуютнее того «замечательного» санатория, – усмехнулся Коллоу. – Кормить и ухаживать обещаю не хуже.

– Похоше, тут фсе шутко секретное. – Гоблин оживал на глазах.

– Еще какое, – согласился Джулиус. – Но мы же друзья, а значит, я доверяю вам, как себе.

– Где машина? – Отто высвободил из пледа руки и завертелся волчком.

– Здесь, – заверил Джулс.

Старый гоблин дисциплинированно сидел на кровати, пока гостеприимный хозяин подробно рассказывал, что где и куда совать нос не стоит.

– Дшулиус, мне понадобятся мои инструменты, – сообщил он.

– Достану, – пообещал Коллоу. – Что-нибудь еще?

– Ну, раз фы сами спросили… – Отто спустился с кровати. – Что это за… штучка?

Под «штучкой» хитрый гоблин подразумевал балансирующую панель. Этот предмет интерьера просто покорил профессора. Гоблин бочком подкрался ближе и даже попробовал потрогать мерцающие сферы. Старик выглядел совершенно счастливым.

«Пока работаешь, живешь», – подумал Джулс и отправился добывать полезный инвентарь.

* * *

Весь остаток дня Руф чувствовал себя не в своей тарелке. Мысли постоянно возвращали его к неприятному открытию. Дальнейшая судьба Эмьюз представлялась теперь страшной и туманной.

Вместо обеда Руфус обивал пороги, заполняя бумажки на поход в архив. Где, если не там, искать успокоения? Тангл лелеял надежду наткнуться на подтверждение, что строенные тоже служат, среди старых ведомостей. Но, увы. Из архива он выбрался уже в густых сумерках, не вынеся оттуда ничего, кроме тонны пыли в легких. В глубине души Руф бился в истерике, а внешнее спокойствие давалось ценой титанических усилий. «Девочка обречена», – выл внутренний голос.

Спортивный интерес Вильгельма совершенно не радовал. Насколько Руфус понимал, способности Теней уравновешивают друг друга. Нет никакой гарантии, что бедняжка Эмьюз не нарушит хрупкого баланса в себе. Ни Финн, ни Мо не взлетят никогда. Вдруг девочку нельзя учить лишнему?

– Хьорт, – решительно приказал он карманному зеркальцу.

– Коллоу знает, – вместо приветствия сообщил Вильгельм. – И моя Наставница тоже.

– И что они думают? – Руки Руфуса ощутимо затряслись.

– Успокойся, – попросил Танцор. – Они разделяют мою позицию.

– А где хваленая осторожность? – обиделся Тангл.

– Любопытство победило. – Хьорт виновато пожал плечами. – Я официально назначен тренером. Ты, похоже, недоволен?

На языке крутилось что-то неприличное.

– Жизнью моего ребенка распоряжаются все, кому не лень, – выплюнул Руфус. – Как же мое право самостоятельно выбирать тренера?

– Разве это был бы не я? – Вильгельм опешил.

– Не передергивай, – смутился Руф. – Ты, конечно. Но сам факт. Как будто меня нет!

– Чувствительный ты наш, – усмехнулся Хьорт. – Любишь формальности? Хоть сейчас напишу отказ, чтобы ты мог с чистой совестью выбрать меня еще раз.

– Не нужно, – отмахнулся он. – Я всего лишь напуган до состояния близкого к обмороку. Собирался отменить договоренность показывать Эмьюз что-то, кроме основных двух Арканов.

– Если полегчает, вот тебе слова Леди Корникс. – Танцор откашлялся. – «Не обращайтесь с девочкой, как с калекой. Пусть сама нащупает свой предел. А когда нащупает, не останавливайте ее».

– Эта женщина стремительно превращается в мой самый жуткий кошмар, – признался Руфус.

– Паникер! – Вильгельм закатил глаза. – Других причин связываться со мной нет?

Руф потупился.

– Как ты? – промямлил он. – Не сильно я тебя?

– Сильно, – отозвался тот. – Ноги до сих пор, как желе. И два шикарных ожога на груди. Контролируй себя как-нибудь. Так и убить недолго.

Душный стыд сдавил горло.

– Считай, что тебе досталось причитавшееся Маркусу за публичное унижение. – Шутка получилась не очень удачной.

– Об этом я как-то не подумал. – Вильгельм почесал в затылке. – Все равно, читать любовные письма гадко. Записочка, кстати, про что была?

– Толком не понял, – не скрывая досады, ответил Тангл. – Ты, часом, не слышал, зачем конкретно я направлен в аббатство?

– Чинить окна и расстраивать личную жизнь своей подопечной, – Хьорт широко улыбнулся.

– Значит, нет, – подытожил Руф. – Просто к сведению: собаку-поводыря к нам приставил инквизитор.

– Интереснее и интереснее! – Он поднял брови. – Поделишься?

– Со временем, – пообещал тот.

– Один ты инквизитора не обыграешь. – Вильгельм явно набивал себе цену. – Это хитрые бестии, которым негласно позволено нас ненавидеть.

– Смирись, Вилл, я не скажу тебе ничего, – прямо предупредил Тангл. – Но последить за церковниками не запрещаю. Узнаешь что-то, тогда и поговорим.

– Вызов? – В глазах Хьорта вспыхнул живой азарт.

– Понимай, как хочешь, – развел руками Руф.

Глупо отказываться от помощи, но и слепо принимать помощь – тоже. Леди Корникс делится с Вильгельмом многим, а раз она не проболталась, значит, либо не в курсе, либо Хьорту знать и не положено. С другой стороны, еще одна пара глаз лишней не будет. Кроме того, вдруг не удастся собрать достаточно информации до того, как придется отправиться на поиски Хэвэн? Тут-то Вильгельм и пригодится.

– Лишняя пара глаз, – пробормотал Руф.

Озарение настало мгновенно. Он вынырнул из подворотни и почти вприпрыжку побежал в сторону главного здания.

– Куда несешься? – Макс перехватил друга в дверях. – Весь день ищу тебя.

– Поищи еще минут двадцать, – попросил Руфус и попытался продолжить путь.

– Не смешно, – прошипел тот. – Уже не интересно, что с тобой сделал сам-знаешь-кто?

– Уложишься в три минуты? – нетерпеливо уточнил Тангл.

– Безнадежно, – покачал головой Макс.

– Вот ключи от моей комнаты. – Руф вложил связку в ладонь Реконструктора. – Примчусь, соскучиться не успеешь.

Он невесомой тьмой утек у Макса сквозь пальцы и поспешил к своим девочкам. Тангл надеялся, что Эмьюз еще не написала ответ своему бледному приятелю с собакой. А если написала, то не отправила. Неприятный тип вполне подходил на роль агента. Оставалось придумать, как заставить маленькую Тени вытянуть из него важные сведения.

Руф тихонько постучал и приготовился отвечать на вопрос «кто там?», но дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла смуглая студентка в обгоревшем халатике.

– Я все потушила! – объявила она, потом близоруко прищурилась и покраснела. – Ой, а я решила, это подружки воду принесли.

– И что тут у вас? – строго осведомился не менее смущенный Руфус.

– У меня аллергия непонятно на чо. Чихнула. Загорелись шторы, – скороговоркой выпалила девочка.

Внутри все оказалось перевернуто вверх дном. Опрокинутая ширма с прожженной дырой, сорванные занавеси, раскиданные стулья, разбитый графин и залитый пол, – полный набор признаков катастрофы, кроме запаха гари, улетучившегося в открытое окно.

– Мы принесли! – Робин влетела в комнату и замерла. – Водички… попить.

– Занятная версия. – Тангл отступил, пропуская студентку вперед.

– Она не хотела! – взмолилась запыхавшаяся Эмьюз.

– Она нечаянно, – подхватила Лют.

– От вас одни убытки, – вздохнул Руф. – Попробуйте теперь скрыть все это.

Он широким жестом обвел следы пожара.

– А мы утром скажем, что Зан во сне комнату подожгла, – спокойно объявила Фьюри. – Во сне ей можно.

– Весело живете, – хмыкнул тот и продолжил, обращаясь к Эмьюз: – Нужно поговорить о нарушении дисциплины на факультативе.

– О записке? – Девочка насупилась.

– О ней, – подтвердил Наставник. – Идем.

Тень понуро плелась вслед за ним, едва перебирая ногами.

– Быстрее. – Тангл взял Эмьюз под локоть.

– Вы ведете меня в деканат? – обреченно спросила она.

Тут Руф развернулся, посмотрел девочке в глаза и таинственным шепотом произнес:

– Забудь про них, для тебя есть секретная миссия.

– Что? – Тень удивленно захлопала ресницами.

– Миссия, – нарочито медленно повторил Тангл. – И крайне важная притом. Подробности не здесь. Шевелись.

Девочка заметно успокоилась и прибавила шаг. Чтобы не ломать голову, Руф свернул в сторону тренировочной комнаты.

– Садись, – предложил он, указывая на стул.

И Эмьюз молча подчинилась.

– В прошлом году вы стали с Лют полноценными Танцорами. – Сумбурные мысли не желали строиться. – Поэтому я могу доверить тебе то, с чем мне не справиться в одиночку.

– Почему только мне? – насторожилась девочка.

– Чем меньше посвященных, тем надежнее, – честно признался Тангл. – За инцидент с запиской прости, конечно. Но именно он подтолкнул к этому решению. Сразу оговорюсь, ничего я там не вычитал, кроме слова «инквизитор».

Руф опустился на корточки.

– Слушай внимательно и запоминай. – Он взял Эмьюз за плечи. – Орден подозревает Церковь в предательстве. Мне поручено найти доказательства или развеять сомнения нашего с тобой руководства. Инквизитор же всеми силами старается мне помешать.

– Значит, они виновны? – пролепетала ошеломленная девочка.

– Танцор верит только фактам, – возразил Наставник. – Служители культа в принципе не любят, когда мы вмешиваемся в их дела. Противодействие ничего не объясняет. У тебя есть друг в аббатстве. Выведай у него, что там происходит, пока я займу инквизитора.

– Гримм вряд ли станет шпионить для Ордена, – неуверенно отозвалась она.

– Для «Ордена» – нет, а для тебя – да. – Руфус выпрямился. – Кроме того, парню совсем не обязательно знать, что он вообще за кем-то шпионит. Мягко подтолкни его в нужном направлении. В конце концов, про инквизитора он первым написал. Выспроси подробности.

– Разве можно так поступать с друзьями? – Неуверенность в голосе нарастала.

– Как «так»? – улыбнулся Руф. – Ты же не просишь его о чем-то криминальном, правда? В нашей работе болтливые друзья незаменимы. Враги-то тебе точно информацию не дадут. По крайней мере, добровольно и бесплатно. Для нас с тобой интересы Ордена должны стоять выше собственных. Особенно для тебя.

– Для меня? – переспросила Эмьюз.

– Говорить об этом рано. – Он поморщился. – Но случается, что Танцоры тоже предают Магистра и наши идеалы. Один обычный человек держал в страхе целый город, помнишь? А представь себе на его месте… меня? Или Сэра Хьорта? Тогда в игру вступает Вестник Смерти. Его задача провести расследование, а если понадобится, найти преступника и убить. Нас ведь не так много. Предателем может оказаться знакомый, даже близкий.

Руф запнулся. В памяти немедленно всплыл Найджел. Смешно, но Тангл искренне радовался тогдашнему провалу. Сейчас, глядя в прошлое, он сомневался, что смог бы выполнить свой долг.

Эмьюз соскользнула со стула и крепко обняла Наставника. Девочка представила, как невысказанное горе Руфуса течет сквозь нее, просачиваясь в усыпанную опилками землю.

– Ты же все понимаешь, – прошептал Тангл. – Жизнь слишком неоднозначная и трудная. По сравнению с выбором, с которым, возможно, предстоит столкнуться, пара невинных вопросов – полная ерунда. Наверное, чем раньше начнешь разделять привязанности и долг, тем проще будет потом. Твой приятель состарится и умрет.

– Эти мысли мучают меня каждый день. – Она подняла на Руфуса грустный взгляд.

– Зря. – Наставник потрепал девочку по макушке. – Так правильно. Деревья осенью сбрасывают листья, чтобы весной выросли новые.

Получив согласие Эмьюз, Руф проводил подопечную почти до самого общежития и стрелой помчался к Максу.

– Я, конечно, не соскучился, но ты… скотина, – с чувством сообщил Карвер.

– Не отнимай у себя время, – отмахнулся Тангл. – Что выяснил?

– Он спас твою карьеру, – без предисловий произнес Макс. – В подробности вдаваться не стану. Они слишком сложны для обывателя.

Руфус проглотил привычную шпильку Реконструктора.

– Если коротко, то собранные кости теряют подвижность и становятся плотнее. Ты бы не взлетел никогда. – Макс сделал страшные глаза.

– Вас этому взгляду специально обучают, – не выдержал Танцор. – И оставь свое благоговейное «он», меня стошнит.

– Каким-то неизвестным способом Древний перекроил весь твой скелет, – невозмутимо продолжил тот. – Повреждение затрагивало позвоночник, таз и ноги. Уже фатально, да? Таранис Финн до сих пор горстями ест пилюли. «Повреждение» еще мягко сказано. Часть костей натурально перемололо в кашу. Я-то думал, там была мелочь какая-нибудь. Что тебе повезло. Мог бы сейчас ходить с тростью и числиться в дефектных. Сведения похоронили в архиве, но мне удалось разрыть эту братскую могилу.

– Взглянуть бы. – Руф сел на кровать.

– Увы! – Макс развел руками. – У меня все отняли.

– Кто? – он побледнел.

– Финн и Дарроу, – выплюнул Карвер. – А сверх того еще и увольнением пригрозили. Так что не выдай. Подозреваю, что за мной следил их закадычный дружок.

– Кто б его уже упокоил, наконец! – в сердцах бросил Руфус.

Макс встал, натянул плащ и взял портфель.

– Уже уходишь? – не поверил Руф. – Больше сведений нет?

– Нет пока. Не все сразу, – вздохнул тот. – И мама голову отвинтит, если и сегодня не появлюсь дома.

– Сожги слюнявчик и найди женщину, – неожиданно грубо перебил Танцор.

– Я не ты. – Бедняга Карвер словно усох.

– Не вижу связи, – попытался ободрить Тангл. – Допросишься, как-нибудь поведаю тебе душещипательную историю о крашеной кошке, ударе сумочкой и судебном иске. Для тебя еще не все потеряно.

– А маму я куда дену? – Макс устало потер лоб. – Она без меня пропадет. Нет в этом мире женщины, которая бы с матушкой ужилась.

– Наоборот, – не унимался Руф, – нет в мире никого, с кем бы ужилась твоя очаровательная старушка. Меня она чуть не покусала в последнюю встречу. Посади ее на цепь. Без обид.

– Какие тут обиды? – хмыкнул тот. – Сам знаю, что это за человек. Но она моя мать. Ей бы здоровье и армией командовать.

– Вот-вот, столько таланта впустую пропадает, – рассмеялся Танцор. – Все равно, не ставь на себе крест. Помнишь ту девчонку? Как ее звали?.. Училась младше нас и бегала за тобой хвостом…

– Помню. – Реконструктор открыл дверь. – Только она за тобой бегала, а мне плакалась, какой ты подлец, что не замечаешь.

В кармане Макса ожило зеркальце.

– Дождался, – простонал он. – Теперь точно дома ждет выволочка. Можно никуда не спешить.

– Ответишь?

– А смысл?

Карвер вернулся в кресло и спрятал лицо в ладони. От маски веселости не осталось и следа.

Руф никогда не интересовался судьбами своих однокашников. Более того, он почти ничего не знал о Максе, кроме лежащих на поверхности прилежания и трусости. И теперь ему отчего-то стало невыносимо жаль.

– Та девчонка умерла, – едва слышно произнес Карвер. – Пожар. Она наглоталась дыма и…

Вязкое молчание обволакивало.

– Знаешь, что меня на самом деле занимает? – Макс как будто очнулся. – Твои кости даже в местах сборки легче обычного!

– А как же все эти мамы, смерти, тоска… пузо? – Тангл зевнул.

– Да черт бы с ними, – улыбнулся Реконструктор. – Проведем еще пару тестов?

– Не испытываю удовольствия от раздевания при свидетелях. – Руф протестующе поднял руки.

– Не ломайся, – попросил тот. – Обычный снимок. Хочу своими глазами увидеть их.

– Кого?

– Твои кости.

Задвинув профессиональный снобизм поглубже, Макс увлеченно объяснял Руфусу свои теории относительно того, как Сэру Коллоу удалось добиться такого результата. Разговоры о работе странным образом преображали Карвера. Нет, пузо никуда не девалось, и мама оставалась, где была. Но все это плавно уходило на второй план, а то и дальше. «Трудоголик», – подумал Тангл.