Эмьюз честно пыталась рассказывать о химерах друзьям, но никто не верил. Лют, естественно, ничего не подтверждала и не опровергала. Тень заняла выжидательную позицию и наблюдала, как ее пара зарабатывает репутацию сумасшедшей. Дэн и Бэн только подлили масла в огонь, превратив все в шутку. Мальчишки таскали с собой повсюду лампу с нарисованной мордочкой и вели себя так, словно она тоже участвует в диалоге.

– Посуди сама, Варлоу, – в сотый раз повторила Урд. – Если все работает на невидимых хомяках, наш факультет впору расформировывать! Нас не учат пляскам с бубном и заклинанию духов. А бедолаги технологи, которых мы обзываем чайниками, вообще впустую тратят пять лет жизни и неизвестно чем занимаются дальше. Я без пяти минут военный инженер, а не ведьма. Не знаю, чего ты наелась, но, может, имеет смысл сдать анализ крови? Таких лохматых глюков на ровном месте не бывает.

– Верить в сказки здорово, Эмьюз. – Клер, как всегда, старалась всеми силами сгладить острые углы. – Некоторые из них даже иногда оказываются правдой, но только те, которые вписываются в реальность. Если хочешь, я покажу весь процесс, как из болванки получается палочка. В нем нет ничего удивительного или волшебного, прости. Мне так жаль.

– Но-но! – прикрикнул Бэн, зажимая лампе воображаемые уши. – У нее тонкая душевная организация!

– Вы не понимаете… – пробормотала Тень.

Слух о том, что Леди Варлоу сошла с ума, облетел университет быстрее, чем девочка примирилась с этим. Незнакомые студенты тихонько хихикали ей в спину, кто-то показывал пальцем, однако никому не хватало смелости потешаться открыто. Даже без знаков отличия форма Танцора внушала страх.

Эмьюз почти не развеивала маску. Девочка, сама того не желая, отдалялась от друзей. Посиделкам в общей гостиной она теперь предпочитала прогулки по прозрачному зябкому парку. Такая же черная и молчаливая, как стволы голых деревьев, Тень бродила по жухлой траве, пытаясь нащупать ускользающую гармонию с несправедливым миром.

Клаус слушал ее, но не верил, как и остальные. Он ничего не говорил, только следовал по пятам и бессмысленно таращился своими бездонными глазищами. С тем же успехом Эмьюз могла вести беседы с горгульями.

– Думаешь, я спятила? – прямо спросила она.

– Нет, – покачал головой тот, – просто богатая фантазия. Если отвлечься от рассуждений об истине… Представь, сколько химер должно роиться сейчас вокруг! Ты же так мечтаешь о них.

– Значит, спятила. – Эмьюз поднялась с лавочки.

– Интересно получается. – Клаус потер лоб. – С одной стороны, ты призываешь всех расширить границы понимания. А с другой, сжимаешь смысл чужих слов до точки. Определись, пожалуйста.

– Замечательно, – фыркнула Тень. – Определюсь, дам знать.

Она, не оборачиваясь, зашагала по дороге к главному зданию. В груди теплилась надежда, что мальчишка догонит и… сделает что-нибудь. Ну хоть что-нибудь! Но, увы.

Долгожданный свободный день совершенно не радовал. Начавшийся вкривь и вкось, он уже претендовал на звание самого мрачного в жизни. Ноги сами несли девочку подальше от шумных компаний в гулкие коридоры. Куда-нибудь, где одиночества снаружи станет столько же, сколько внутри.

За пару дней жизнь изменилась до неузнаваемости. Она словно полиняла. Потеряла прежние краски, представ в серой гамме. Попытки доказать свою правоту отнимали силы, точили и иссушали. А яростный отпор окружающих повергал девочку в беспросветное уныние.

Тень уперлась в узорчатую плиту, закрывавшую вход Все-помню Галереи. Эмьюз собралась было повернуть назад, как вдруг осознала, что находится там, где нужно.

– Я готова взглянуть в глаза прошлому, – упиваясь звуком собственного голоса, произнесла она.

Густая тишина за порогом ласкала нежным бархатом. «Вот они, все здесь», – подумала Тень. – «Улыбаются, смотрят, но не слышат. Реальность в миниатюре. Без нюансов и условностей».

– Здравствуй, эхо! – крикнула Эмьюз.

– Здравствуй, – отозвался хор голосов.

– Покажи мне Леди Дайну Уиквилд, – попросила она.

Снова занавесь обнажила гладкую стену, по которой уже скользил портрет темноволосой девочки. Эмьюз ощутила невыносимое волнение.

– Мне кажется, у нас с тобой много общего, – прошептала она.

Дайна на картине производила впечатление человека, не умеющего веселиться и ни капельки не расстраивающегося по этому поводу. Опущенные уголки губ, ровные линии бровей, спокойный взгляд холодных серых глаз, черные банты, – неизвестный художник ловко поймал характер. Именно такой Леди Дайна и представлялась.

– Ты-то точно знаешь, что я не спятила. – Девочка протянула руку и стерла пыль с рамки. – Если бы мы встретились… У меня столько вопросов, а ты умерла.

Потерянная и раздавленная, Эмьюз стояла, как в почетном карауле. Воображение дорисовывало мимику незнакомому лицу, подбирало голос и жесты, заставляло картину ожить. Единственный человек, способный рассказать, какой же была Дайна на самом деле, – Наставник. Но тот запирался в себе при любом упоминании о ней. Отгораживался дежурным «когда-нибудь обязательно» и менял тему. Конечно, у Тангла имелись на то основания, только разве от этого легче?

В сознании возникла россыпь цветных стекляшек с острыми краями. И вроде прилажены они друг к другу верно, а полотно никак не складывается. Подошло бы идеально, но место в мозаике не то, хоть плачь.

– Почему судьба поступает так? Дразнит: смотри, вот «твои люди», но вы никогда не встретитесь. Зачем подсовывает чужих?

Никто не ответил, зато очнулось зеркальце.

– Эмьюз, где ты? – строго спросил Наставник.

– Во Все-помню Галерее, – сообщила раздосадованная Тень.

– Никуда не уходи, – бросил Тангл и пропал.

Первый порыв требовал убрать портрет Дайны и подождать Наставника за пределами галереи, но он мгновенно захлебнулся. Если тут Тангл не захочет говорить о своей паре, не захочет нигде.

Время тянулось чудовищно медленно. Эмьюз успела прокрутить с десяток возможных вариантов диалога, когда створки ворот впустили Наставника внутрь.

– Гримм еще не написал, – предупредила девочка.

– Он ни при чем, – признался Руф. – Давно здесь?

– Не знаю, – пожала плечами Эмьюз. – Приятное место.

– Она тоже любила торчать тут часами. – Наставник сунул руки в карманы формы.

– Леди Дайна? – исключительно для поддержания беседы в желаемом русле уточнила она.

– Да, – подтвердил Тангл.

– А на кого она смотрела?

– Ни на кого, – улыбнулся тот. – Дайна болтала с эхом.

На границе зрения девочке померещилось, что картина улыбнулась в ответ.

– Хорошо, что застал одну, – продолжил Наставник. – Сэр Коллоу распорядился об особом режиме тренировок для тебя.

– Но сегодня же воскресенье! – неожиданно жалобно взвыла Эмьюз.

– С начальством не спорят. – В глазах Тангла промелькнули хитрые огоньки. – Тем более, у кого-то новый тренер.

– Не вы? – удивилась девочка.

– Не я, – кивнул тот. – Меньше слов. Он уважает пунктуальность.

Пока Эмьюз не успела опомниться, Руф подхватил ее под локоть и потянул за собой. Если совсем недавно он еще сомневался, то уверенность Мастера Тени в успехе развеяла прежние тревоги. К личности Коллоу можно было относиться как угодно, но профессиональные качества этого Танцора оставались эталоном.

Перед спуском в тренировочный зал Тангл остановился.

– Если тебе что-то не понравится, просто скажи мне, – попросил он.

– Обязательно, – пообещала сбитая с толку Тень.

Спуск вниз показался длиннее обычного. Ступени точно размножились, предоставляя дополнительное время на предвкушение.

Руф постучал и сразу открыл дверь. Эмьюз резко выдохнула. Шаг через порог, как в пропасть!

– По какому поводу такая кислая мина, мой ангел? – Сэр Хьорт сидел точно напротив входа.

– Можно без… штучек? – мрачно отозвался Наставник.

– А я, кажется, обращался к Леди, – невинно ответил Вильгельм.

– То-то и настораживает. – Руф взял девочку за плечи. – Одна-две неуместные шутки, и я за себя не ручаюсь.

– Какие мы грозные, – рассмеялся Танцор. – Свободен.

– Сейчас уйду, – заверил Тангл. – Дай слово, что ничем не смутишь ее.

– Ну что ты, в самом деле! – обиделся Вильгельм. – Нет, на сегодня стриптиз не запланирован, если речь об этом. Топай уже. У меня время ограничено.

Когда Наставник вышел вон, Сэр Хьорт запер за ним и мученически вздохнул.

– Знаешь, Эмьюз, есть такая дрянь, как «репутация», – задумчиво произнес он. – Вроде тебе и наплевать, что думают люди, а потом оно как вылезет, как настроение испортит.

– Понимаю. – Тень потупилась.

– Ладно, – отмахнулся Вильгельм. – Это лирика. Пора приступать.

– К чему? – осторожно поинтересовалась девочка.

– Может, и ни к чему, – пожал плечами тот. – Подними, пожалуйста, руки.

Без лишних вопросов Эмьюз выполнила просьбу. Тогда Сэр Хьорт приблизился, взял девочку за запястья и оторвал от пола.

– Усложним задачу? – Вильгельм поставил Эмьюз на место. – Я попробую снова, а ты мешай мне.

– Как? – искренне изумилась она.

Тень ни секунды не сомневалась, что ей нечего противопоставить взрослому мужчине.

– А как хочешь: болтай ногами, вертись, – предложил Хьорт.

– Вдруг я вас ударю?

– Переживу, – улыбнулся Танцор. – Сила тяжести все равно влечет вниз.

Чего только Эмьюз ни предпринимала! Но Хьорт не поддавался, словно его руки были прочнее камня. Они даже не дрогнули. «Все вихляешься, сосиска?», – подтрунивал Танцор. Он перехватил запястья девочки одной кистью и почесался.

Когда сопротивление совершенно вымотало маленькую Тень, а ее собственные руки невыносимо болели, Эмьюз повисла плетью. Пальцы похолодели, казалось, вся кровь устремилась куда-то в колени и ниже. Она неприятно пульсировала там, а самолюбие уговаривало не сдаваться. «По-честному не получается», – подумала девочка.

Хитрый план созрел сам собой. Тень представила, что нет никакого Вильгельма, что это Лют держит ее в воздухе. Эмьюз выдохнула и обмякла. Посыпанная стружкой теплая земля действительно тянула магнитом, стоило только сконцентрироваться на знакомом ощущении…

– Похоже, я все-таки буду учить тебя, – признался Хьорт, опуская девочку на ноги. – Проясним еще пару моментов?

– Пожалуйста, – согласилась та. – Но я все еще ничего не понимаю.

– Существует четыре основных Аркана и пятый. – Танцор бесцеремонно завел девочке руки за спину, уперся коленом ей между лопаток и потянул.

– Мне неудобно и… больно! – пискнула Эмьюз.

– Терпи, – отозвался тот. – Я владею одним Арканом, как и твоя пара. Финн и Мо владеют двумя, а ты – тремя. Считается, что когда всего много, ни в чем не достичь мастерства. Смиришься или поспоришь? Руки за голову, пальцы в замок.

– Поспорю, конечно. – Девочку снова оторвали от пола.

– Правильно, – кивнул Хьорт и крепко встряхнул бедняжку. – «Спорить» станем вместе. Правую руку на пояс, левую вверх, ноги шире плеч.

Эмьюз уже чувствовала, что ее несчастный позвоночник вот-вот рассыплется по косточке.

– Когда видишь меня, забывай все, что тебе рассказывает Руф про легкость, свободу и прочую муть. Здесь мы будем твердо стоять на своих двоих, без иллюзий, – продолжил Сэр Вильгельм. – А когда меня нет, выбрасывай из памяти наши занятия, как камни из карманов.

– Вдруг не получится? – простонала девочка.

– Сама решила «спорить», значит, получится, – отрезал тот.

Вильгельм вертел несчастной Эмьюз, как куклой. Под конец все без исключения мышцы ныли, а в ушах стоял шум.

– Жива? – весело поинтересовался Танцор.

– Непонятно пока, – сообщила она. – С этого у вас все тренировки начинаются?

– Не совсем. – Вильгельм отошел и плюхнулся прямо на пол, скрестив ноги. – Присаживайся. Я привык работать со взрослыми Танцорами, которым нужно восстановиться после травм. Маленькие девочки мне еще в руки не попадали. Приятно. Что тут скажешь? Впечатляющая гибкость и достойное упорство, если бы не попытки скулить. Предупреждаю сразу, проще не будет, только сложнее. Просто тем, кто сдается. Неудачникам и слабакам.

«И этот человек выдавал себя за женщину?», – отметила Эмьюз. Да они с Наставником – как небо и земля! Ничего общего. Однако при всей своей нарочной неотесанности и прямоте Сэр Хьорт нравился. Время от времени новый тренер говорил что-нибудь жесткое или обидное, но сердиться на него не получалось. Из всех знакомых, Сэр Хьорт больше походил на Урд. Примерно то же грубоватое обаяние и обезоруживающая честность.

– Отдохнула? Поднимайся, – скомандовал Танцор.

Он взглянул на часы и добавил:

– Хорошо идем.

Неожиданно Сэр Хьорт подпрыгнул. Пол всколыхнулся так, что девочка не устояла и шлепнулась на колени.

– Как мешок картошки, – процедил Вильгельм. – Не фокус держаться на ногах, когда ничто не мешает. Еще раз.

Снова и снова Эмьюз вставала и падала. Воздух сделался густым от пыли, но странное упражнение продолжалось.

– Скачу-скачу, а толку чуть, – покачал головой Танцор. – Эти очаровательные подпорки, торчащие у тебя из… не важно… Ты ими пользоваться умеешь? Давай-ка по стеночке десять кругов на одной ноге и десять на другой.

– Без подвохов? – уточнила девочка.

– Без. – Он вытянулся во весь рост в центре комнаты.

«Забавно получается», – думала Эмьюз. – «Сэр Хьорт старательно изображал женственность. Урд ничего не изображает, но на выходе примерно то же самое. А Дэн… по всем признакам мальчишка, когда им не является. Даже Лют в первую встречу не могла самостоятельно определить, кто она. Вроде все должно быть яснее ясного».

– Ты считаешь круги? – спохватился Танцор.

– Нет, – пыхтя, откликнулась девочка.

– Меняй ногу и направление движения, – скомандовал он.

– Все же, чему вы меня учите таким… непривычным способом? – поинтересовалась Эмьюз.

– Основам, – небрежно бросил Вильгельм. – В каком порядке располагаются Арканы и по какому принципу?

– Земля, воздух, вода, огонь и время. По частоте проявления у Танцоров и людей. – Простой вопрос несколько обидел.

– А по силе? – не отставал тот.

– Некорректно, – как по писаному отчеканила Тень. – Такие исследования не проводились. Невозможно добиться идеальных условий.

– Значит, до этого Тангл еще не дошел, – улыбнулся Вильгельм. – Я собираюсь учить тебя первому Аркану. Слышал, ты пыталась применить малые путы на живого человека.

– Мне уже объяснили, что так нельзя, – отмахнулась Эмьюз и чуть не потеряла равновесие.

– Едва ли наглядно, – возразил Сэр Хьорт. – На столе сумка, швырни ей в меня.

Поймав свои пожитки, Танцор извлек спелое румяное яблоко.

– Вообще-то, у меня к вам есть очень серьезный разговор, – устав дожидаться подходящего момента, объявила девочка.

– Даже так? – хмыкнул Вильгельм. – Пока продолжай скакать на месте и не моргай.

Он подмигнул и швырнул яблоко вверх. С кончиков пальцев Танцора сорвались тонкие блестящие нити! Они мгновенно перехватили плод в полете. Сэр Хьорт тут же дернул яблоко на себя. Брызнул сок, нити растаяли, а на стружки шмякнулись неровные дольки.

– Можно, нельзя… детали. Просто результат тебе не понравится. – Танцор подобрал кусок покрупнее, подул на него и отправил в рот.

Ошеломленная Эмьюз на секунду вообразила, что случилось бы с тем Дивным, попади она в него путами. Приступ тошноты подкатил к горлу.

– Прямо позеленела. – На лице Вильгельма отпечаталось неподдельное беспокойство. – Хватит, наверное, на сегодня. Выкладывай свое очень серьезное.

– Трудно сразу, – призналась девочка. – Тема скользкая. Пообещайте, что не рассердитесь на меня и никому не откроете доверенной тайны.

– Не обещаю. – Танцор сдвинул брови, но после картинной паузы добавил: – Клянусь. Правда, если ты все же убила кого-нибудь и зарыла труп в палисаднике, мне будет сложно.

– На этот счет не переживайте, – заверила маленькая Тень.

Ей вдруг ужасно захотелось обнять Сэра Хьорта. Но голос здравого смысла остановил сентиментальный порыв.

– У меня есть друг-антропоморф, – устроившись на земле почти вплотную к собеседнику, призналась Эмьюз. – Он мне дорог…

– Кажется, начинаю догадываться, о чем речь, – перебил Вильгельм. – Сомневаешься из-за того, что твой друг, как и я, способен менять пол?

– Хуже, – мотнула головой та. – Мой друг долго обманывал всех. На самом деле он – девочка. Врать дальше – пытка. Открыться мешают тучи причин. Он в университет зачислен как мальчишка, и в Пансионе тоже значится именно так. Ложь началась раньше. Я вижу, как он страдает. Ситуация безвыходная.

– Безвыходной ситуация становится, когда решение ищут плохо, – ободрил Сэр Хьорт.

– Вы поможете ему? Я-то не в состоянии до конца понять, тем более, посоветовать что-нибудь, – она умоляюще уставилась на Танцора.

Мужчина достал из сумки блокнот с карандашом, нарисовал красивый символ, вырвал листок и протянул Эмьюз.

– Мало кто признается, что не понимает нас, но при этом продолжает дорожить такой дружбой, – мягко улыбнулся Вильгельм. – Отдай ей. Я на связи круглые сутки.

– Спасибо. – Тень отправила клочок бумаги прямиком в карман.

– Рано благодарить. – Сэр Хьорт поднялся. – Наше время истекло. Мне пора.

Он приложил руку к эмблеме Ордена и пропал.

Преисполненная надежды на лучшее, Эмьюз заперла дверь и отправилась делиться новостями.

* * *

Нескладный профессор оказался достойным противником. Клаус следил за ним с той самой ночи, когда дал обещание обчистить злополучный сейф. Карвер перестал уходить домой. Спал по три часа в сутки, притом чутко, как сторожевой пес. Мальчишку посещала идея скормить профессору снотворное, чтобы тот не путался под ногами.

Пары; импровизированные «летучки» с двумя дураками; взбесившаяся Эмьюз; Би с душеспасительными беседами; Карл, который ни с того ни с сего начал спотыкаться на ровном месте и сшибать углы; и, конечно, Коллоу, вероломно похищающий чужих дедушек, – все это вкупе с попытками оказаться в тысяче мест сразу действовало на нервы.

Клаус вызубрил расписание профессора Карвера, изучил его привычки и повадки, но непреодолимым препятствием оставался Танцор, появлявшийся поблизости в наиболее неудобный для мальчишки момент. По обмолвкам Клаус понял, что его будущий господин приложил руку и к Танглу тоже. Главный минус слежения с безопасного расстояния – отвратительная слышимость.

– Если получить дополнительные сведения о начинке «РТ», лучше разберемся в тебе, – твердил Бэн.

– Проклятый «РТ» постоянно маячит на горизонте. – Клаус медленно закипал.

– Мы можем отвлечь его. – Дэн звонко щелкнул пальцами. – Баламут один из нас.

– И?

– Вывести его на ностальгические разговоры. Нам наука, а тебе прямой коридор, – пояснил тот.

– Мне ваша помощь не нужна, – уперся мальчишка. – Занимайтесь своим делом, а я займусь своим.

– Что-то ты не особо преуспел, – криво усмехнулся Бэнжамин.

– Как и вы, – отрезал Клаус. – Чем кидаться упреками, лучше бы шли в библиотеку. У меня-то в отличие от вас есть план.

Шуты переглянулись, состроили одинаковые ехидные гримасы и хором протянули:

– План?

– Да. Раз я по объективным причинам не способен добраться до бумаг Карвера снаружи, стоит попробовать сделать это изнутри.

– Отсюда подробнее, – попросил Бэн.

– Прыгнуть прямо в сейф, – пояснил Клаус. – Не человеком, а вороном. Я тренировался. Но существует опасность застрять в западне. Пространство маленькое, хоть и отделение одно, не развернуться.

– А на чем ты тренировался, если не секрет? – поинтересовался Дэн.

– На шляпной коробке, только все это не важно, – отмахнулся мальчишка. – Основная проблема не здесь. Слишком мало шансов войти и выйти, не попавшись на глаза Наблюдателям. Причем дважды. Карвер не обрадуется, обнаружив в сейфе то, чего он туда не клал.

– Тогда, может, ну его? – осторожно вставил Дэниэл.

– Не «ну»! – запротестовал второй шут. – Нам нужны сведения.

– Вот и топайте в библиотеку, – подытожил Клаус. – Мне пора вызволять документы.

– Профессор и Баламут, значит, больше не смущают? – уточнил Бэн.

– Нет, – подтвердил он. – Карвер разбирается с потопом в доме матери. Провозится до утра. Без своего приятеля Танцору в лабораториях делать нечего.

– Потоп? Какая удача, – присвистнул Дэн.

– Называй, как хочешь, – пожал плечами Клаус. – Я же предпочитаю слово «диверсия». Вы меня задерживаете.

Он многозначительно указал шутам на дверь.

– Не спеши, герой. – Бэн поднялся и прошел к окну. – Если ты задержишься, понадобится алиби. Один из нас останется здесь – изображать тебя.

– Думаете, Карл купится? – скептически нахмурился мальчишка.

– Это не твоя забота, – возразил Дэн. – Дай мне во что переодеться и не забивай голову. Поверь, у меня богатый опыт в таких вещах.

– Тогда покидаю вас. – Бэнжамин застегнул куртку. – Выход найду сам.

Если у Клауса и были возражения, то шуты не оставили ему шансов. Снабдив Дэна всем необходимым, включая инструкции, мальчишка обернулся птицей и вылетел в окно.

На первый взгляд, соваться в кабинеты, когда рядом снуют карлики, студенты и преподаватели – безумие. Но причин поступать так было ровно три. Во-первых, Клаус не надеялся, что потоп действительно займет Карвера надолго. Во-вторых, Тангл наверняка следит за сейфом снаружи. Если во всем крыле настанет гробовая тишина, копошение в металлическом ящике привлечет внимание. И в-третьих, незачем давать Карлу лишний повод думать всякое, пропадая из комнаты ночью.

Мальчишка точно знал, где именно стоит сейф. Видел, как он устроен изнутри. Просчитал свои действия до мелочей. Даже пару раз устраивал пробные вылазки. Поэтому до отправной точки добрался без приключений.

Клаус недоумевал, зачем скромному профессору сейф, ведь Карвер приволок его из дома. «Прятать от мамы дневник», – зло пошутил внутренний голос. Опустившись у стены корпуса, мальчишка осмотрелся. Выведенный из строя фонарь все еще не наладили. В темноте едва ли кто-то заметит на земле птицу.

Всего в нескольких шагах кипела жизнь: на дальней лавке парочка эмоционально выясняла отношения, не стесняясь замедляющих движение зевак. Студенты-старшекурсники толпились у парадной лестницы лабораторного крыла и беспрестанно спорили. В полосах света окон, ложащегося на мостовую, дрожали тени.

Дождавшись подходящего момента, Клаус прыгнул в сейф. Внутри оказалось гораздо темнее, чем в шляпной коробке. Поставленные ребром папки едва не посыпались на голову, но мальчишка сумел удержать их. «Теперь самая малость…», – успокаивал себя он. Все необходимые бумажки, свернутые в плотную трубку, мирно покоились в глубине.

Клаус лапкой нащупал тесьму и осторожно потянул сверток к себе. Боковые папки снова чуть не посыпались, но мальчишка успел расправить крылья. «Журавль», – фыркнул про себя он. – «Дернись – и все пойдет прахом».

Тут за пределами сейфа сделалось людно.

– Ты ув-ув-верен, что Макс хра-анит документы им-именно з-здесь?

– А Призма – кристалл? – прошептал второй голос.

– В-все се-э-рьезно Терри, – оборвал своего Связного Финн.

Опознать этих двоих не составило труда. Но ситуация, и без того напоминавшая катастрофическую, усугубилась, когда до Клауса донесся отвратительный хрип призрака.

– Да, Дэз, как в старые добрые времена, – усмехнулся Дарроу. – Спасибо за шифр. Только я не понимаю, зачем красть бумаги? Так еще больше распалим к ним интерес.

– Мы не со-собираемся ничего кр-к-красть, – возразил ректор. – Дос-достаточно взглянуть, чтобы вы-ыяснить, какую инф-информацию мальчики смогут из них по-очерпнуть.

– Можно подумать, ты и я такие специалисты по части реконструкции. – Теренс Дарроу приблизился к сейфу вплотную.

– Мы нет, но Ф-флоранс… – отозвался Финн. – Пос-послушай, у Руфуса и так пред-достаточно ко-омплексов отн-относительно своих сп-способностей. Уч-учил его. З-знаю. Не х-хы-хватало, чтобы он выяснил всю пр-правду.

Клаус буквально разрывался на части! Инстинкт требовал немедленно убраться из проклятой коробки, пока не стало слишком поздно. А любопытство приковало ко дну сейфа намертво. «Отчего вы так нервничаете, господин ректор?», – спросил внутренний голос.

– Подумаешь, трагедия, – фыркнул Дарроу. – Этот мальчик вырос. Сейчас он полноценный Танцор. Что с того, что когда-то давным-давно он мог остаться без будущего? Оно же уже наступило. Из архива все забрали, и довольно.

– Хв-хватит, – рыкнул Финн. – Мни-ительности Тангла нет пр-п-предела. К тому ж-же я не хочу под-подвести Древнего. Если пот-потребуется, мы под-подправим эти чертовы док-документы и сделаем Максу «вн-внушение».

– Хорошо, только не злись, медики тебе запретили.

Вот теперь следовало шевелиться. Дарроу меланхолично вертел колесико набора шифра! Клаус прекрасно понимал, что проклятые папки немедленно упадут, как только он перестанет их держать. Поэтому мальчишке оставался всего один шанс спасти бумаги Карвера и спастись самому. Теоретически, открывающаяся дверь может потревожить содержимое, а значит, никто ничего не заподозрит, если ректор сейчас не таращится на сейф. Для Танцора темнота не преграда.

Клаус сильнее стиснул тесемку, перетягивающую тугой сверток. Мальчишку больше не заботило, засечет ли кто-нибудь крошечную точку входа или нет. Подгадав момент, он переместился за пределы кабинета. Сердце колотилось, как у перепуганного зайца, рискуя выпрыгнуть из груди.

«Убираться и подальше», – стучало в висках. – «Какой бы ты ни был расталантливый, опыт Дарроу запросто раскусит твои штучки. Если только… если… всегда есть какое-нибудь «если». Пришло время поверить в удачу?». Мальчишка перехватил сверток клювом и неуклюже поскакал вдоль стены.

«Домой с эдаким сокровищем нельзя», – думал он. – «Первое место, где, в случае чего, начнут искать». Но других вариантов не нашлось.

Стоило появиться посреди комнаты, как Дэн сгреб ворона в охапку и зашипел.

– Тсс! Твой отец думает, что тут пусто, – выдохнул он.

– Отличное алиби, – процедил Клаус.

– Ты не понимаешь… – продолжил шептать шут. – Он не один. У твоего отца гостья. Женщина! И по-моему, они… нравятся друг другу.

– Омерзительно! – Мальчишку передернуло.

– Нет, мило. – Дэн пальцами взъерошил перышки на макушке птицы.

– Плевать, – оборвал Клаус. – Нет на примете надежного укрытия?

– Спрашиваешь, – обиделся шут. – В подвале старого архива полно места.

– Разве не там собираются психованные уродины?

– Это не их время, – заверил тот. – Кроме того, тайный кружок развалился, когда у карликов появились права.

– Тогда держись.

Тихий закуток с единственным подвальным окошком. Податливая рама и удобно расставленные ящики – прекрасное место для заговора.

Клаус коротко пересказал Дэну диалог, невольным свидетелем которого стал. Естественно, мальчишка благоразумно опустил упоминание «Древнего».

– Интересно-то как! – протянул шут. – Финн прячет от Баламута правду о нем. Баламут прячет правду от нас, а мы от него. Чем-то чую, в одиночку не справимся. Может, покопаешься в кабинете ректора, раз тебе все по плечу? Показав Баламуту такой трофей, договориться о сотрудничестве получится без проблем.

– Да пошел ты! – выплюнул мальчишка. – Обокрасть какого-то Карвера – одно. А бывшего Танцора – совсем другое.

– Струсил?

На Клауса смотрело его собственное ехидное лицо.

– Ты почему не становишься собой? – сменил тему он.

– Издеваешься? С меня сразу упадут штаны, и в рубашке точно утону, – резонно парировал Дэн. – Вся моя одежда в твоей комнате.

– Блеск, – простонал мальчишка. – Представляю, что обо мне подумает Карл, когда обнаружит ее.

– Лучше не представляй…

Секундное молчание – и два одинаковых Клауса согнулись в приступе беззвучного хохота.

– Да, пока я от твоего отца под кроватью прятался, – отдышавшись, добавил Дэн, – нашел три пуговицы и носок.

– И теперь жаждешь оставить их себе? – нахмурился мальчишка.

– Обойдусь, пожалуй, – отмахнулся тот. – Хотя, как кладоискатель, я же могу претендовать на вознаграждение?

– Сумеешь отыскать второй носок – получишь приз, – пообещал Клаус. – А пока нужен способ скопировать и вернуть бумаги обратно. Предложения принимаются.

Дэн обладал странной способностью. Он полностью подстраивался под собеседника. Мало того, что копировал его внешность, так еще неожиданно тонко улавливал характер. От этого Клаусу становилось особенно не по себе.

* * *

Занятия сводили с ума. Тангл требовал одного, Хьорт совершенно другого, и оба они старались добиться от девочки результата любой ценой. Вечная грязь под ногтями, свинцовая усталость, синяки и ссадины умножали желание применить против преподавателей полученные навыки. А вместе с обычными занятиями времени не оставалось ни на что.

Эмьюз с радостью переложила бы обязанности главного редактора студенческой газеты на кого-то еще, только сестры Праудфут едва не перегрызли друг дружке глотки, а выбрать между ними Тень не смогла, так чтобы ни одну не обидеть.

На первых порах Лют пыталась завидовать своей паре, но быстро сообразила, что такие интенсивные тренировки – весьма сомнительное удовольствие. Тогда вторая Тень вдруг начала изо всех сил помогать бедняжке справиться. Скорее всего, потому, что на фоне ее собственных успехов Эмьюз смотрелась по-настоящему жалко.

Разрешенная переписка с Гриммом продолжалась. К счастью, видеться ребятам не удавалось. Тень чувствовала вину, оттого раз за разом убеждала себя в том, что любит Смотрящего в Ночь. Мальчишка же от письма к письму словно смелел. Многие из его посланий откровенно смущали. В этот момент на выручку приходил неприятный инквизитор, ведь разговоры о нем переключали внимание Гримма с разбушевавшейся фантазии на реальность.

Из комнат по-прежнему пропадали мелкие вещи и монеты. Подружки шутили, что это химеры начали взимать плату за услуги. Карлики сбились с ног, разыскивая ключи и скрепки. Все, что оставалось лежать без присмотра да еще и там, где не положено, исчезало безвозвратно.

Клаус намертво приклеился к шутам, но в дурачествах не участвовал. Мальчишки везде ходили вместе. В воздухе витали слухи, что из-за друзей Бэн даже бросил девушку. Она якобы поставила одно из тех условий, которые ставить не следует: «Либо я, либо они». История с каждым рассказчиком приобретала новые детали. Кто-то божился, что девчонка перепутала Дэна и Бэна, а последний счел это изменой. Кто-то уверял, что она всем сердцем полюбила Клауса, а тот отказал. Были и те, кто просто считал, что у несчастной не выдержали нервы терпеть выходки и чудачества. Но лишь Эмьюз понимала, отчего Дэниэл вздохнул спокойно.

– Куда ты так торопишься? – Лют взяла свою пару за руку.

– В душ, – мрачно буркнула Тень.

– Этот Хьорт форменный садист. – На кукольном личике отпечаталось неподдельное беспокойство. – Может, попросишь у ректора перерыв в занятиях? Ты напоминаешь привидение.

– Отступают неудачники и слабаки. – Здоровая злость придавала сил.

– Не нравится мне фанатичный блеск в глазах, – призналась Лют. – Скажу больше. Он меня пугает. Тебя как будто подменили.

– Продолжай.

– Прежняя Эмьюз излучала доброту, что ли, – пожала плечами та. – Тебя заботило всякое: карлики, девчонки, чужие проблемы. Я-то ничего такого не излучала. Поэтому было со стороны заметно. А теперь ты… погасла.

«Погаснешь тут», – фыркнула про себя Тень. – «Чтобы выдержать все это, нужно как минимум две меня. На одну слишком много». Слова Лют ранили. В глубине души Эмьюз ни капли не изменилась, но на проявление участия попросту не оставалось энергии.

Она достала жетон, бездумно воткнула в ухо оборотня на барельефе и зачем-то сверху еще ладонью прихлопнула. Внутри раздался жалобный скрежет, за ним щелчок – и все замерло. Эмьюз попробовала потянуть жетон обратно за ключи – безрезультатно.

– Чего возишься? – осведомилась Лют, отвлекшись от пространных рассуждений.

– Кажется… я ее сломала, – голос Тени дрогнул. – Жетон застрял.

– Отойди. – Блондинка засучила рукава.

Пока девочки, пыхтя, пытались исправить положение, по обе стороны двери собралась толпа. Урд и Клер с трудом пробились к центру событий.

– И что тут происходит, Варлоу? – строго спросила старшекурсница.

– Ничего, – ответила за свою пару Лют. – Замок вдруг заклинило.

– Вдруг? – нахмурилась Йонсон. – Кого-то уже позвали?

– Нет, надеялись, что само пройдет. – Руки Эмьюз тряслись.

– Пели песни, ритуальные пляски устраивали? – ехидно продолжила та. – Это надо чинить.

Она поймала за руку первого попавшегося мальчика в синей форме и приказала искать коридорных.

– Профессор Дарроу меня убьет, – бормотала Тень.

– Не сумеет, – заверила Урд. – Но, вероятно, приложит все усилия.

«Варлоу сломала замок», – прокатилось приглушенным шепотом по толпе студентов.

– А вот и кавалерия пожаловала, – хмыкнула Йонсон.

– Дезмонд, пожалуйста, посмотри, что там с механизмом? – попросила Клер.

Призрачный мальчик кивнул и сунул голову сквозь барельеф почти по самые уши.

– Ну? – взволнованно торопила виновница суматохи. – Это можно починить?

Дезмонд выпрямился, медленно развернулся и обреченно опустил руки.

– Труба, – подытожила Урд.

Повисев в воздухе несколько мгновений, призрачный мальчишка пропал. В тягостной тишине Эмьюз боялась поднять глаза. Она кожей чувствовала взгляды.

– Я позову Наставника, – предложила Лют.

– Не уходи, – одними губами прошептала Эмьюз.

– Далеко не уйду, – пообещала та и достала зеркальце.

По телу колючими мурашками пробегал холодок. «Вот как раз и отдохнешь… в каменном ящике», – сообщил внутренний голос. Теперь все зависело от того, кто примчится первым: Тангл или Дарроу.

– Господа студенты, разойдитесь, пожалуйста! – скомандовал профессор.

Сердце сделало в груди смертельное сальто.

Карлики оттеснили ребят, оставив несчастную Тень наедине с испорченной дверью посреди пустой площадки. Дарроу мгновенно оценил ситуацию и пришел в неописуемую ярость. Его обычно добродушная физиономия перекосилась и несколько раз сменила цвет на все оттенки красного.

– Это… это… безобразие и неслыханное варварство! – громыхнул профессор. – Барельеф служил веками, пока не появились вы!! Он – произведение искусства! Исключение было бы самым гуманным наказанием!!!

– Господин профессор… я… – попробовала оправдаться Эмьюз.

– Молчите! – рявкнул тот. – Вы сделали уже все, что могли. Карлики проводят в кабинет ректора. Ждите меня там и обдумайте свое поведение. Я не потерплю!..

Тут между Тенью и Дарроу возник Дезмонд. Он закрыл своими руками рот профессора и захрипел. Коридорные попятились.

– Если ты считаешь… – промямлил профессор и потер лоб.

– За что вы собрались наказывать мою подопечную? – Тангл беспрепятственно шел сквозь ряды студентов, а за ним трусил Хьорт.

– Уже ни за что. – Дарроу чуть не плача гладил пальцами испорченную дверь.

– Правильно, – кивнул Наставник. – Даже мне не хватит сил сломать это, вам и подавно. Так откуда такая сила у хрупкой девочки?

Вильгельм присел на корточки и, прищурившись, осмотрел место, откуда торчала связка ключей.

– Я бы не был так уверен, – присвистнул он.

– Ты на чьей стороне? – прошипел Тангл.

– На вашей, – успокоил Сэр Хьорт. – Тем не менее, кто-то вколотил жетон обратной стороной. Эмьюз, ангел мой, это тонкая механика. С ней грубо нельзя, только нежно. Я б сказал, как с женщиной, но ты не поймешь. Видишь, не лезет. Зачем продолжать совать? Не получается, значит, что-то не так?

По толпе студентов по обе стороны двери прокатилась волна нервных смешков.

– Либо придержите язык, Сэр, либо я предложу вам покинуть территорию университета, – холодно отрезал Дарроу.

– Молчу. – Вильгельм примиряюще поднял руки. – Но все же, Эмьюз, зачем было вколачивать жетон?

– Она ничего не вколачивала, – вклинилась Лют. – Я стояла рядом и заметила бы.

– Блондиночка, помолчи, сделай милость, – отмахнулся Хьорт. – Давай, Эмьюз. Правду.

Вильгельм приподнял лицо девочки за подбородок и пристально посмотрел прямо в глаза.

– Лют не обманывает, – собрав остатки самообладания, ответила Тень. – Я действительно, как обычно, вставила жетон. Разве что чуть подтолкнула ладонью.

– Ладошкой, значит, подтолкнула? – Хьорт выпрямился. – Знаешь, Руф, а отведи-ка Леди к местному психологу. Пусть пожалуется без свидетелей на двух великовозрастных скотов, превративших ее жизнь в сплошные тренировки. Я свою вину признал. А ты?

– И я, – вздохнул Тангл. – Думаешь, сумеем починить, как те окна?

– Нет, дружок, – рассмеялся Вильгельм. – Эту красоту не люди делали. Я только доломать смогу, чтобы ребята попали домой. Последнее слово за вами, Дарроу.

– Ломайте, – поморщился профессор. – Только без меня.

– Да. Слабонервных прошу удалиться. – Танцор отступил на шаг. – Эй! Внутри! Не хотите получить травмы разной степени тяжести, отползите на безопасное расстояние! Это метров на шесть.

Руфус осторожно склонился к Эмьюз.

– Пойдем и мы? – мягко попросил он.

– Я хочу посмотреть, – прошептала девочка.

Сэр Хьорт принял боевую стойку.

– Прах к праху, – произнес он.

В ту же секунду руки Вильгельма от локтя обернулись толстыми пучками спутанных бурых стеблей. Острые концы побегов щупальцами устремились к двери. Они безжалостно вгрызались в камень, как в мел. Ввинчивались, опутывали живыми змеями, оставляя глубокие борозды. Барельеф треснул, но не развалился.

Сэр Хьорт бросил на Эмьюз короткий взгляд, словно подначивая: «Смотри, как я перемещаю центр тяжести». Танцор плавно поменял опорную ногу и потянул конструкцию на себя.

Без шума и скрежета уничтоженная дверь послушно покинула проем. От этого зрелища девочке сделалось особенно тоскливо. Она развернулась на каблуках и поковыляла прочь.

– Наверное, нам следует приостановить тренировки. – Наставник поравнялся со своей подопечной и замедлил шаг.

– Нет, – твердо отрезала Эмьюз. – Сдаются только неудачники и слабаки.

– Кто сказал такую чушь? – строго спросил Тангл.

– Сэр Хьорт.

– Тогда Вильгельм все это в квадрате. – Руфус оглянулся. – Видишь ли, только баран прет напролом, потому что он глупое животное. Перерыв – не отступление, а возможность уложить в голове полученное знание.

В Башне Четырех Ветров – месте, предназначенном исключительно для псиоников, – Тень чувствовала себя, как на вражеской территории. Она ни на шаг не отставала от Тангла, даже зачем-то взяла его за руку. В конце концов, невозможно вечно избегать визита к психологу. Несмотря на то, что эту работу получил Мэйсон, Эмьюз не желала записываться на прием. Отказывалась признать, что ей действительно нужна помощь.

Стоило Танцорам переступить через порог, обстановка в просторной комнате начала стремительно меняться. По стенам поползла склизкая плесень, а их камни потрескались и обветшали; с потолка обрушились ржавые цепи с отвратительными крюками; мебель ощетинилась хищными шипами, и только один островок уюта сохранился в глубине, где на залитом ласковым светом коренастом столе сидел серый в полосочку кот.

– Вы вовремя. – Мэйсон довольно прищурился.

Он спрыгнул на пол и принял человеческий облик. Без студенческой формы, в строгих брюках, накрахмаленной белой рубашке, со щегольским полосатым жилетом и при галстуке мальчик-кот выглядел крайне солидным джентльменом.

– Я подожду за дверью? – с надеждой спросил Тангл.

– Нет, Сэр. – Мэйсон отрицательно покачал головой. – Нам ни к чему лишнее давление.

Эмьюз с удивлением заметила, что Наставник смешался. Избавив себя от продолжения диалога, Руфус просто вышел вон.

В комнате сделалось заметно светлее.

– Жаль, что ты не навещала меня раньше, – мурлыкнул Мэйсон, снова превращаясь в кота. – Располагайся.

– Где? – Девочка не горела желанием приближаться к зубастой мебели.

– Страшно? А, между тем, это отражение твоих эмоций.

Кот плавно двинулся к пугающей штуке, которая несколько минут назад совершенно точно являлась диваном. Под мягкими лапами зверька неприветливый пол покрывался пушистым ковром. Мэйсон прицелился, вильнул хвостом и запрыгнул на сидение. Шипы спрятались, как по команде, шершавое дерево сменилось апельсиновой обивкой, а из ниоткуда возникли две подушки-валика.

– Так лучше? – Кот потянулся и упал на бок. – Комнату Тысячи Настроений нельзя обмануть. С тобой происходит что-то нехорошее. А раз ты здесь, значит, я сейчас узнаю, что именно. Посмотри, какой я теплый и мягкий. Погладь меня, Эмьюз.

– Ну, да. Врать бессмысленно, – согласилась Тень.

Она приблизилась и села рядом. Мэйсон немедленно свернулся клубком у девочки на коленях и тихонько завибрировал.

– Я сломала барельеф с оборотнем, – вздохнула Эмьюз. – Профессор Дарроу чуть не плакал. Не понимаю, как так получилось! В голове каша.

– Отчего, как считаешь? – кот развернул к девочке оба уха.

– От всего сразу, – призналась она. – Друзья уверены, что я спятила; два Танцора стараются научить меня чему-то, что никак не сочетается; приходится использовать влюбленного парня в качестве осведомителя, и вообще убийственные чужие тайны совершенно сбивают с толку и ставят все с ног на голову; отсутствие прошлого давит камнем. Выбирай любую причину, а вместе они невыносимы. Здесь в Шейдивейл я хотя бы чувствую себя в безопасности. Но стоит вспомнить, что город рано или поздно придется покинуть, – жить не хочется.

Эмьюз говорила и говорила. Как будто в душе открылись воображаемые шлюзы, и мутная вода хлынула наружу. Тень не ожидала, что станет в подробностях рассказывать, как же ее забодали бесконечные изматывающие тренировки, поясняя, в чем же разница в подходе к изучению Арканов. Спохватившись, она извинилась перед пушистым психологом за непрошеную лекцию. Но снова сбилась на пояснения при первом удобном случае.

Наконец речь зашла о друзьях.

– Не кажется, что в комнате еще посветлело? – Мэйсон прищурился.

– Похоже на то, – согласилась Тень.

Она стащила ботинки и забралась на оранжевый диван с ногами. Проблемы, превращаясь в слова, становились ничтожными и точно отдалялись. Только девочка не представляла, как сообщит коту-психологу о химерах. «Это практически попросить путевку в психушку», – зудел внутренний голос.

– Ты же веришь в чудеса, правда? – Эмьюз подняла кота под передние лапки прямо к своему лицу.

– Зависит от того, что считать чудесами, – улыбнулся Мэйсон. – Скажем, я знаю, кто кладет подарки под елку, но все еще не представляю, куда девается весь мой вес.

– А если все вокруг существует благодаря крошечным невидимым существам? Я не спятила. Их нельзя ни заметить, ни потрогать, но они есть.

– Химеры? – уточнил тот.

– Да! Ты тоже видел? – обрадовалась девочка.

– Нет. Урд рассказала, – признался кот.

– Ну, понятно. – Энтузиазм растаял.

– Не спеши с выводами. – Мэйсон поджал задние лапки и хвост к животу. – Может, это не совсем профессионально с моей стороны, но хочешь послушать мои соображения?

– Наверное, за ними я и пришла. – Эмьюз опустила зверька на диван.

Кот соскользнул на пол, а вскоре уже уселся обратно, одернув брюки.

– Это для важности момента, – зачем-то пояснил он. – Я много думал. Теоретически, твои химеры тоже имеют право на существование. По большому счету, нашей жизнью управляют желания. Свои, чужие, всякие. Мне ли спорить? Любые способности морфов напрямую связаны с желаниями. Можно сидеть перед витриной магазина и хотеть печенье за ней. А можно войти и купить его. Ученые давно предположили, что способности к изменениям не врожденные. Мы те, кому хватает силы желания, чтобы войти в магазин и купить печенье.

– Звучит запутанно, – девочка потерла лоб.

– Возможно, – согласился Мэйсон. – Но если наши желания меняют нас, то куда деваются ваши? Да, и без химер все прекрасно объясняется. Только они по сути картине мира не мешают, что бы по этому поводу не болтала Урд. Техника действительно имеет принимающие узлы, реагирующие на вибрации голоса. Где тут химеры? Они добавляются еще одним звеном в цепочке: человек, команда, предмет. И все.

– Значит, ты не считаешь меня сумасшедшей?

– Нет, – подтвердил он. – У тебя просто есть свой кусочек чуда.

– Как сделать так, чтобы и остальные поверили мне? – вздохнула Тень.

– Зачем? – искренне удивился Мэйсон. – Знание как-то радикально изменит реальность? Нет. Не изменит. С верой в химер или без, все будет работать, как работало. Ты точно сойдешь с ума, пытаясь перебороть это. Попробуй просто жить. А через пару недель расскажешь, что получилось. Вообще, заходи в любое время. Почти все старые друзья навещают, или хотя бы держат связь, кроме тебя.

– Я исправлюсь, – пообещала Тень.

Он весело толкнул девочку в бок и указал на кривое растение в грубой кадке. Оно все еще выглядело убого, но среди бурых листьев проклюнулся крупный белый бутон.

– Это твоя надежда, – улыбнулся Мэйсон.