Сириус честно предупреждал, что разделение сознаний приятным не будет. В считанные секунды Джулиус ощутил, как за его плечами выросли настоящие крылья, но в тот же момент их кто-то грубо вырвал. Хуже боли оказалось сосущее одиночество, заполнившее освободившееся пространство. Оставалось надеяться, что на приборах это никоим образом не отразилось, и Наблюдатели не заподозрили неладного.

С последнего визита в джунглях совсем ничего не изменилось. А когда-то перспектива заселить плодородные земли выглядела безоблачной: мягкий климат, дружелюбные аборигены, превосходная почва. Высоколобые ученые заметили, что местная флора не выдерживала конкуренции с той, что пролезала в точках перехода. Привычные деревья здесь росли быстрее и выше. Колонисты высаживали целые рощи, оттесняя враждебные джунгли дальше и дальше от своих домов. Тогда никто не допускал мысли, что они совершают ошибку.

Поначалу свидетельства пребывания Тангла даже не приходилось искать. Мальчишка выполнял инструкции. Рубил побеги только там, где по-другому не получалось, оставлял маячки, осторожничал. Модуль веселым пятнышком скользил по крошечному экрану навигатора. Тратить время на изучение карты – роскошь. Поэтому Джулс пристегнул прибор к поясу покрепче и пустился в погоню.

Шлем и кислородный баллон неплохо справлялись с задачей. Плюс ко всему, Джулиус уже имел счастье переживать отравление здешними токсинами. Представлял, что его ждет, и был к этому готов. Однако у каждого плюса имеется свой минус. Коллоу опасался, что не успеет понять, когда его сознание изменится и настанет путаница. Он старательно перебирал в голове разные факты, чтобы убедиться в стройности мышления. Анализировал оставленные Руфусом следы. Пытался по ним оценить его состояние.

Чем глубже Тангл забирался в дебри, тем небрежней становился. Все больше скошенных стеблей попадалось на пути, больше сломанных шипов. Когда они превратились в проблему, Коллоу оторвался от земли и полетел. «Лучше воспользоваться этим преимуществом сейчас, пока голова в порядке, чем отстать и не успеть», – рассудил он.

Чередуя полеты и перебежки, Джулс успешно сокращал дистанцию между собой и движущейся мишенью. Когда же тропа за Танглом превратилась в натуральный салат, Коллоу начал всерьез опасаться за здоровье мальчишки. А после обнаружения брошенных фильтров воздуховода и вовсе испугался.

Положение модуля на карте тоже не прибавляло энтузиазма. Судя по показаниям, Тангл торчал на месте. Живое сердце взбесилось. Оно колотилось в висках барабанной дробью, мешая думать. Чувство вины распространялось по венам, как яд, с каждым ударом.

Маленький мальчик дерзнул решать взрослые проблемы. Неопытный, хрупкий… Посылать его сюда было настоящим преступлением, и Коллоу прекрасно понимал это. Жажда немедля исправить содеянное удушьем сдавила грудь.

Бить молниями наугад Джулс не решился. А совесть несмолкающим набатом звала вперед, не позволяя перевести дыхание. Кисти рук налились тяжестью. Кости деформировались, удлинялись и утолщались. Пьянящее зеленое сияние волшебным узором вплеталось в полумрак, тогда как когти разрывали все, что мешало, в клочья.

Брызги сока залили шлем, и от него пришлось отказаться. Точка на экране по-прежнему сохраняла положение. Коллоу призвал маску. Он уже не сомневался, что с Руфусом стряслась беда. Значит, время осмотрительности миновало. Джулс и так обеспечил себе солидную фору, чтобы жалеть о чем-либо.

Воздух джунглей помогал получать удовольствие от погони, несмотря на все тревоги. Под аккомпанемент мертвых певцов петляние среди поваленных шипастых стеблей превращалось в танец. Джулиус так увлекся, что запросто бы пересек грань между необходимостью и самолюбованием, но когти проскрежетали по чему-то твердому.

Искры с шипением прыснули Коллоу в лицо. От некогда овального камня откололся кусок, и в ту же секунду музыка обрушилась лавиной! Она словно пыталась вколотить Джулиуса в землю. Нарастающий шум достиг пика и смолк.

В обнажившейся сердцевине камня виднелись отпечатки костей. Джулс попятился, запнулся о стебель и не устоял. Между нелепой смертью и опасной глупостью Коллоу всегда выбирал второе. Одурманивающий мрак джунглей – не родная тьма. Но рискнуть гораздо лучше, чем насадить себя, как цыпленка на вертел. Джулиус растаял, позволяя острым шипам пройти сквозь невесомую мглу.

Реальность пошатнулась. В ту же секунду Танцор ощутил на себе миллионы взглядов. Не враждебных, не осуждающих, а скорее ласковых… даже снисходительных. Так смотрят на любимого ребенка, разбившего вазу.

В сгустившемся зеленом мареве проступали силуэты крошечных существ. Повсюду! Коллоу успел забыть, как выглядели местные жители, стертые с лица своей планеты ослиным упрямством благодетелей.

– Я был молод! Мы все были! Не могли понять… я и сейчас почти не понимаю. – Ничтожные оправдания, просто слова. – Ваше бессмертие отличается от моего представления о нем.

В непроницаемой тишине по стеблю сбежало тощее существо. Оно остановилось в нескольких метрах над землей и лениво облизнуло один глаз, затем другой длинным липким языком. Нечеловеческая пластика завораживала. Джулиус не просто видел странное создание, он чувствовал его всем своим естеством.

Смежив тяжелые веки, ящер раздувал щеки, выпуская на волю звук тугих барабанов. Затем призрак принялся монотонно раскачиваться из стороны в сторону, извиваясь всем телом. Шелест чешуек прибавлял гипнотическому дикому ритму объем. Существо вытянуло длинную шею и запрокинуло голову. Продолговатые бледные меха от подбородка до грудины наполнились воздухом. Они мелко дрожали, рождая невообразимые звуки, похожие на скрипку, дудочку и горловое пение одновременно.

Сольное выступление продолжалось меньше минуты. В незатейливую мелодию влились голоса. Сначала робко, исподволь. Они перебрасывались короткими репликами на утерянном языке, смеялись, читали нараспев. Мотив беспорядочно метался от ствола к стволу, как мячик в детской игре.

Музыка распространялась кругами по тихой воде. Улетая в джунгли, становилась стройным могучим хором.

Превозмогая желание оставить все, как есть, Джулс собрал себя воедино. Ему казалось, что какая-то часть его все еще болталась между реальностью и бредом. Джунгли отнимали время, которого у Тангла, возможно, не осталось.

Коллоу рывком поднялся с колен. Он знал, что не остановится, даже если небо начнет рушиться. В перекошенном сознании Руфус больше не был Танцором. Теперь Тангл виделся испуганным бледным подростком с мутным взглядом. «Я умру?», – слабым шепотом спрашивал он, едва шевеля губами. Джулс не представлял, откуда взялось это наваждение, но чувства, которые оно вызывало, ранили не хуже шипов.

Он замер у крутого склона. Сердце оборвалось. Глубокие борозды, сломанные или вывороченные из земли стебли – следы падения. А внизу лежал неподвижный модуль. Коллоу ринулся туда. Сапоги скользили. Он чудом не свернул себе шею.

Облегчение и разочарование навалились разом. Тангла в модуле не было. Жестянка всем своим весом рухнула на громадный шип. Корпус не выдержал, но крови внутри Джулс не нашел.

Руки дрожали. Коллоу прислонился спиной к помятому боку защитного модуля и попытался вернуть себе самообладание. Джулиуса отвлекло странное шуршание. Он поднял голову и встретился глазами со знакомым ящером. Тот висел рядом и с интересом разглядывал маску Танцора.

– Отстань, глюк. – Джулс махнул рукой и разогнал наваждение, как дым.

Руфус взял из модуля все более-менее ценное, из чего следовал вывод, что, уходя, мальчишка еще вполне сносно соображал. Потому Джулиус мог позволить себе короткую передышку.

До тошноты приторная сладость в горле без того раздражала, а тут еще мелкая тварь путалась под ногами. Ящер по-собачьи рыл грязь.

– Брысь, говорю! – Коллоу с силой пнул воздух.

Тварь растворилась, но появившись снова, сразу скользнула на прежнее место. Ящер бил себя хвостом по бокам и кружился на четвереньках. Потом поднялся, отряхнул ладони и постучал себя по лбу.

– Сам дурак, – фыркнул Танцор.

Если Джулс понимал что-то в местных аборигенах, этот являлся пожилым самцом. Характерные полосы на плечах и вдоль позвоночника свидетельствовали о его высоком статусе в группе. Но что толку анализировать собственные галлюцинации?

Упрямая тварь не двигалась с места.

– Отлично. – Джулс присел на корточки и запустил руку в грязь.

Отступив, довольный ящер сложил короткие передние лапки на груди. Коллоу нащупал что-то круглое. И это явно был не камень.

– Зачем Танглу разбрасывать выключенные маячки? – проворчал Танцор и запнулся.

На узкой прогалине около бесполезной жестянки Коллоу остался один. «Бедняга Руфус продолжал выполнять инструкции, но уже не контролировал свои действия», – подумал он.

Джулиус бежал не останавливаясь среди обугленных стеблей. Так быстро, как только мог. То здесь, то там попадались неактивные маячки и сломанные шипы. Наконец, по земле, усыпанной сизым пеплом, потянулась дорожка темных капель. Кровь.

«Вот он получил глубокую рану, вот посеял пол-обоймы маячков, вот бросил шлем и баллон», – отрешенно фиксировал разум.

Выжженный коридор закончился, словно отсюда Руфус просто испарился. Побродив по глухому тупику кругами, Коллоу посмотрел вверх и выругался. Безрассудный мальчишка здесь взлетел, наплевав на все инструкции.

Карабкаться по стеблям – тратить время. Лететь следом – порвать себя на тряпки и обратно никого не спасти. Снова оставалась только опасная глупость. Джулиус сделал глубокий вдох. «Это будет быстрее в любом случае», – настраивал себя Коллоу.

Неописуемый восторг стирал границы личности. Если такова «абсолютная свобода» Ариэля, сейчас Джулс полностью разделял его убеждения. Музыка джунглей беспрепятственно текла сквозь него. Что там! Он сам был музыкой. И не важно, что от его пения птицы попадали бы замертво, водись они здесь.

– Хорошего понемногу… – Коллоу тяжело дышал.

Он перевел одурманенный взгляд на свои руки и ужаснулся. Тьма беснующимися языками черного пламени струилась из него! Джулиус вспомнил бесформенные кляксы, встретившиеся когда-то во сне. Страх потерять человеческий облик заставил Танцора сжаться в комок.

Коллоу завалился на бок. В сознании вспыхнула отвратительная мысль: «Увлекся. Потерял след. Убил Тангла». Как ребенок, которого послали купить лекарство, а он просадил все деньги на каруселях. Степень идиотизма одна – последствия разные. Джулиус взвыл.

Мимо прошлепали плоские босые подошвы с длинными пальцами. Джулс приподнялся на локтях и заметил в грязи неподалеку… ботинки. Накрепко связанными шнурками они зацепились за острый камень, выступавший у края желоба.

К самому желобу вела глубокая борозда. Кто-то полз и упал.

– Ясно, кто! – Коллоу всерьез примерялся проделать тот же путь, но старый ящер грудью встал у края желоба, раскинув руки. – Что ты понимаешь, глюк? Падать не собираюсь.

Джулс оторвался от земли и стрелой полетел над влажной рытвиной. Чувства обострились. Отсюда он уже ощущал присутствие Тангла. Но картина, ожидавшая в финале, заставила музыку захлебнуться.

Весь перемазанный грязью, Руф висел на длинных шипах. Кровь из его ран окрасила стебель алым. Мальчишка смотрел прямо перед собой и… улыбался.

Дурман рассеялся, эмоции выключились. Бережно, чтобы не сделать хуже, Коллоу снял молодого Танцора. Голова Тангла мгновенно уткнулась Джулиусу в плечо.

– Ты не умрешь, – твердил Коллоу.

Требовалось немедленно остановить кровотечение. Обычный человек уже был бы мертв, но Руфус упорно цеплялся за жизнь. Навязчивый ящер неистово колотил кулаками в ствол.

– Без тебя знаю, – огрызнулся Джулс.

С когтями он справился в два счета. Проклятые побеги с чудовищной силой качали корнями воду из земли, чтобы донести ее до самых верхушек. Коллоу черпал мокрую пористую сердцевину руками. Она застывала так же быстро, как раньше, норовя склеить ему пальцы. Едкая мякоть пекла кожу.

Джулиус поймал свое отражение в неестественно широких зрачках Тангла. Сейчас оба Танцора получали дозу токсина, намного превышавшую критическую. Еще чуть-чуть, и наступит сладкое забытье, за которым непременно последует пробуждение. Подобный трюк Джулсу раньше удавался с завидным постоянством.

– И от этого нас тоже вылечат, – зачем-то пообещал Коллоу.

Успев убедиться, что смерть от кровопотери Руфусу не грозит, он растянулся рядом.

* * *

От посвящения в «Шутники» Клаус ожидал большего. А всего-то требовалось вписать свое имя с прозвищем в потертую книжку.

– Ворон? – Дэн заглянул ему через плечо и поморщился. – Не оригинально.

– Зато точно, – возразил тот.

Информацию о Леди Олесе мальчишка предпочел придержать. Выслушав краткий курс о том, как правильно пользоваться шутовской реликвией, он попрощался с антропоморфом и спрятал томик в стол. Дэн расстался с книгой крайне неохотно, но не отрицал, что Клаусу непременно стоит прочесть ее поскорее. У мальчишки же были другие планы.

По-настоящему «любоваться розами» в городе сейчас можно в одном-единственном месте. Особенно в компании карлика. Клаус не знал, как покажется Эмьюз на глаза. Чем оправдается, если та спросит, почему не пришел раньше.

Решив для начала осмотреться, он переместился к волшебному магазинчику в облике птицы. Все же оставались некоторые сомнения, что Эмьюз именно там. Однако они развеялись мгновенно.

Тень сидела на низенькой лавочке у пряничного дома рядом с огненно-рыжим коротышкой. Клауса восхищала ее безмятежность, особенно учитывая то, что Эмьюз пришлось пережить. Девочка счастливо улыбалась, прихлебывая алую жидкость из прозрачного тонкого стакана, слушала треп карлика и совершенно не замечала черного ворона, примостившегося сравнительно недалеко. Он так засмотрелся на нее, что не заметил, куда делся недомерок.

Вдруг кто-то бесцеремонно дернул Клауса за хвост.

– Дружеский совет, птичка. – Рыжий карлик подпер забор спиной и скрестил руки на груди. – Становись человеком, пока мой отец не пристрелил тебя по запарке. У него с вороньем разговор короткий.

– Учту, – обескураженный мальчишка спрыгнул на тротуар. – Как она?

– А то не видишь? – Боб сунул руки в карманы. – Правда, если кто-нибудь купит ей розу, совсем расцветет.

– Оценил намек, но я слишком спешил, чтобы взять с собой деньги, – не скрывая досады, признался Клаус.

– Среди наших ходят слухи, что ты неплохой парень, – задумчиво произнес коротышка. – Отпущу в долг.

– Не надо. Роль должника мне претит, – уперся мальчишка.

– А говорил, намеки понимаешь, – обиделся Боббертиджис. – Вот тебе прямо. Сам бы подарил ей целый букет. Но, во-первых, моей невесте это вряд ли понравится. А, во-вторых, я – карлик, не поймут.

– Еще один благодетель, – процедил он.

– Слишком желчно, – усмехнулся коротышка. – Неразделенная любовь? В общем, жду за домом.

Он быстро зашагал к калитке.

«Как ни крути, а карлик прав», – отметил Клаус про себя. – «Да и с пустыми руками у меня больше шансов испортить отношения, чем с подарком». Он расправил крылья и поднялся в воздух.

С этой стороны домик выглядел не таким уж игрушечным: пристройка с садовым инвентарем, бочка с водой, компостная куча, старая тачка, длинная теплица из стекла и дерева. Коротышка размял шею и зевнул.

– Созрел, – хмыкнул он.

– Пожалуй, да, – согласился Клаус.

– Мудрое решение, – кивнул Боб. – Я так думаю: не подаришь ты, это сделает кто-нибудь другой. Цветок выберу сам.

Карлик заткнул за пояс пару рабочих перчаток и скрылся в теплице. Приняв человеческий облик, мальчишка набрал пригоршню воды из бочки и умылся. Вечное лето в границах белого заборчика сбивало с толку. Как оно получалось, знали только коротышки. Но своих секретов они не раскрывали никому.

– Сынок, ты что тут делаешь? – неожиданный вопрос застал Клауса врасплох.

Острые вилы ткнули мальчишку в бок.

– Мистер карлик, сэр, я не вор, – подняв руки, сообщил он.

– Если вор, то очень глупый, – усмехнулся тот. – Тут красть нечего, кроме меня. А я приобретение сомнительное.

Суровый хозяин цветника обошел мальчишку и оценивающе взглянул тому в лицо. Клаус не мог не заметить семейное сходство.

– На дурака ты не похож, – хитро прищурился коротышка.

– Па, отставить! – Боб выскочил из теплицы. – Это покупатель. Я его привел.

– Предупреждать надо. – Пожилой карлик прислонил свои вилы к стене сарая. – Сам почему не на работе? Отлыниваешь, приблуда?

– Отлыниваю от одного, радею за другое, – спокойно ответил тот.

– По тумакам соскучился? – хозяин цветника угрожающе засучил рукава.

– Захочешь всыпать, всыпешь, – пожал плечами Боб, протягивая Клаусу розу. – Но что мне твои тумаки? Я нашу матушку у Дивных отбил.

– Врешь! – изумился пожилой карлик.

– Когда я тебе врал? – обиделся тот.

– Он не… – попытался вмешаться мальчишка.

– Тебя там не было, – осадил Боб. – Иди, девушку развлекай. Мне с отцом поболтать надо.

Пристыженный Клаус поплелся по дорожке туда, где сидела ничего не подозревающая Эмьюз. В словах коротышки ему слышался упрек. С видом побитой собаки мальчишка обогнул дом. Клаус не придумал ничего умнее, чем выставить цветок вперед и надеяться на лучшее.

– Это мне? – улыбнулась Тень.

– Тебе одной, – подтвердил он. – Я виноват. Но зато… выяснил, где Тангл.

– Здорово. – Эмьюз вытянула ноги и расправила юбку. – Присядешь?

– Разве только на корточки. – Неловкость постепенно улетучивалась. – Расскажешь, что произошло? Если не хочешь сейчас, не настаиваю.

– Ты волновался? – с легким кокетством спросила она.

– Конечно! Сэр Коллоу опять поручил мне твою безопасность, а я… – горячо начал Клаус, но запнулся. – Он не главная причина.

– Да-да, – ехидно отозвалась Тень. – И розу не он передал?

– Нет, – заверил мальчишка.

– Вот совпадение! Такие мне всегда дарит дядюшка Джулиус, – вдруг разозлилась она. – Ему я не могу сказать, а тебе скажу. Не переношу розы!

– Отлично! – Клаус размахнулся и как дротик швырнул цветок подальше.

– С такими защитниками врагов не надо. – Эмьюз отвернулась.

Скрипя зубами, мальчишка без объяснений переместился к порогу своего дома. Он молился, чтобы Карл не попал сейчас под руку. В противном случае, еще одно извинение будет сорвано. Клаус почти обвинял Би в своей неудаче. Наверняка дотошная советчица напела подруге в уши, какой он плохой.

Голова лопалась от потока информации, а сердце от нахлынувших эмоций. В этом состоянии мальчишка не находил себе места. Он зверем метался по комнате, стараясь привести все к общему знаменателю и отыскать выход. В надежде на то, что когда кровь отольет от мозга, станет немного проще, Клаус сделал с десяток разных силовых упражнений.

Мокрый от пота, мальчишка отправился в душ. Задержавшись взглядом на своем отражении в зеркале, он напряг мышцы. Таким Клаус определенно себе нравился. Не писаный красавец, конечно, но посмотреть есть на что. Он не питал иллюзий насчет своей вытянутой физиономии, однако крепким стройным телом гордился всегда.

Стоило Клаусу расслабиться, как неприятные мысли опять вылезли наружу. «Дэн – девка», – напомнил внутренний голос.

С таким остервенением мальчишка не мылся никогда. Он тер себя мочалкой до ссадин, как будто это что-то меняло. Эгоизм, наверное, но из тучи сегодняшних новостей откровения антропоморфа задевали сильнее всего. Стыд пек щеки и комом застревал в горле.

Возмущение требовало немедленно пойти к Бэну, к Конору… к кому угодно и спасти их от позора. Чем дольше тянется ложь, тем хуже будет потом. А как парни разнюхают, кто скрывал правду вместе с Дэном, и ему достанется. Но на другой чаше весов покоилось понимание. Сам Клаус жил во лжи. Как ему хотелось, не таясь, не выдумывая объяснений, посещать могилу матери и много еще чего, перечеркнутого новой личностью.

Чтобы не впасть в уныние, мальчишка взял из ящика книгу шутов и приступил к чтению. Поначалу через силу, но вскоре сюжет и слог автора выровнялись. На редкость понятный рукописный текст совершенно не мешал восприятию. Яркие, выпуклые картины поднимались из паутины строчек, воображение же дорисовывало голоса и движения.

Не отрывая взгляда от пустых для всех, кроме посвященных, листов, Клаус спустился в кухню. Там он достал из буфета глубокую миску и пакет соленого печенья. Вскрыв упаковку зубами, мальчишка наугад высыпал лакомство в приготовленную тару, не обращая внимания на попавшее мимо. Вернувшись в комнату, Клаус устроился на кровати. Он лег на живот, установив книгу в прутьях спинки. Одной рукой мальчишка переворачивал страницы, а другой черпал печенье в миске на полу.

Из развеселой четверки главных героев он почти сразу выделил для себя одного. Ловкач не просто нравился. Будь Клаус помладше, непременно стал бы подражать ему. Этот парень без труда подбивал Шутника на любые глупости, за словом в карман не лез и действовал, пока остальные только строили планы. Пусть он не всегда оказывался прав, но с честью выпутывался из сетей собственных ошибок. Друзья любили Ловкача за твердокаменную надежность. Он отлично дополнял Шутника, не позволяя тому останавливаться. Потому что, дав слабину, идол Дэна и Бэна рисковал потерять лидерство.

Глотая страницу за страницей, Клаус безвозвратно погружался в мир каверз, безобидных и не очень, уходил с головой в безумные приключения четверки ребят, связанных страшной клятвой. Он уже не замечал смешных описок и пропущенных запятых. К концу истории госпожа Шпилька по праву заняла место в сердце мальчишки, как новый «любимый писатель».

Не покидало ощущение, что ее повесть – признание в нежных чувствах Шутнику, слишком поглощенному всем подряд, кроме нее, чтобы замечать. Возможно, именно из-за этого его образ не вызывал доверия. Эдакий рыцарь в сверкающих доспехах, слишком прекрасный и благородный, чтобы быть настоящим. Одной рукой он держал в узде университетских хулиганов, другой расправлялся с Дивными и выручал друзей. Прирожденный правитель, специалист по вдохновляющим речам, не хватало только белого коня и резного трона. «Вот его бы Коллоу к себе служить взял», – червячком шевельнулось в груди. – «Если такие люди вообще есть в природе».

Дочитав историю до конца, Клаус сел и потер усталые глаза. Захватив книжку с собой, он отправился за горячим чаем. Гудение в голове больше не тяготило, теперь оно казалось даже приятным. Мальчишка всерьез опасался, что после подобного наплыва событий он заскучает, когда жизнь вернется в привычное русло.

Несложная задача не отняла времени. С бутербродом в зубах Клаус взял кружку и, продолжая изучать потертый томик, пошел к себе. Резкий звук колокольчика застал на лестнице.

– Кто? – промычал мальчишка, стараясь не уронить бутерброд.

– Снова я, – виновато откликнулся Дэн.

Зажав открытую книгу щекой, чтобы не потерять страницу, он отпер дверь.

– Прости, если отвлекаю, – начал антропоморф. – Ты читаешь… не хотел мешать.

– Возьми у меня что-нибудь, – невнятно попросил мальчишка.

Шут немедленно потянулся за своей реликвией, но Клаус успел сунуть ему кружку.

– Понравилось, – догадался Дэн. – Там в конце особенно лихо.

– Саму повесть я уже прочел, – стряхивая с лица крошки, ответил Клаус. – Дальше как-то путано.

– Мы полагаем, что остальное вписывалось в последний момент, и там хронология хромает, – охотно пояснил антропоморф. – Это традиционный перечень «подвигов». За ним кодекс чести и система наказаний. Позже шутники начали добавлять свои заметки и подвиги. Наш уважаемый собрат, известный как «Дикобраз», не оставил о себе почти ни строчки, зато по полочкам разложил личности героев. Он первым сделал вывод, что из текста намеренно вымарали все, что могло вывести любопытных на след четверки основателей.

– Любите вы умничать о ерунде, – фыркнул мальчишка. – Поведай мне лучше причину визита.

– Не здесь, – покачал головой шут.

Они поднялись вместе. Клаус поймал себя на том, что старается держаться как можно дальше от антропоморфа. Поборов себя, мальчишка предложил гостю сесть.

– Послушай, – вздохнул Дэн. – Я не заразный. Шарахаться от меня не надо.

– А что, так заметно? – Голос хрипел.

– Наверное, если бы ты спрятался в шкафу, стало бы еще заметнее, но только чуть-чуть, – болезненно улыбнулся он. – Не стоило на тебя вываливать лишнего.

– Не стоило, – подтвердил Клаус. – Но теперь ведь ничего не поделаешь. Чего тебе не молчалось?

– Испугался, – потупился шут. – Коллоу – единственный, кто собирался помочь мне выпутаться и имел для этого возможности. Если его вдруг не станет… Думать противно.

– А ты не думай, – посоветовал мальчишка. – Не обижайся, но мне тоже станет противно, если я еще какие-нибудь подробности услышу. Не потому что ты не то, чем кажешься. Дело в другом.

– Успокоить? – терпеливо спросил Дэн.

– Чем? – Клаус плюхнулся на кровать. – Ты была мной! Теперь даже одетым я чувствую себя как… голый.

Багровый от смущения шут мял в руках носовой платок.

– Так ты меня совсем не успокаиваешь, – предупредил мальчишка.

– Я не проверяла содержимое штанов, – выдавил антропоморф. – Это было бы низко.

– Но?.. – продолжение фразы напрашивалось само собой.

Клаус не спешил зажигать лампы. В густом полумраке легче прятать эмоции, а ими он делиться не желал. Веди себя Дэн как-то иначе, отвращение едва ли удалось бы подавить. Антропоморф словно бы сам стыдился своих способностей.

– Но все, что выше пояса… – Ткань платочка затрещала. – Мне хотелось посмотреть на твои шрамы. Прости.

– И как? – Клаус ляпнул первую пришедшую на ум глупость.

– Потрясающе! Где раздают такие? – Глаза Дэна заблестели.

– Места надо знать.

В сознании Клауса все перепуталось. Ему вдруг померещилось, что «страшная правда» просто очередной розыгрыш.

– На кой девочке шрамы?

– Без понятия. – Шут изобразил неподдельное страдание. – В башке каша. Может, если я останусь для тебя парнем, все наладится?

– Определенно нет, – возразил Клаус. – Ты сейчас для меня очень… странный парень.

– Лучше, чтобы я была странной девушкой? – прямо спросил антропоморф.

– Наверное, – с опаской кивнул тот. – Девчонки все странные.

– Это космос, брат. – Дэн развел руками.

– Я серьезно, – оживился Клаус. – Покажи свой настоящий облик.

– И кому-то полегчает?

– Не «кому-то», а мне.

По просьбе антропоморфа мальчишка закрыл глаза. Возможно, ему следовало взглянуть на перевоплощение, чтобы окончательно убедиться, но возражать Клаус не стал. Он радовался найденной лазейке. Если знать правду, то всю без остатка.

– Такой меня не видели уже много лет, – торжественно и грустно объявил антропоморф.

– Я включу свет? – осторожно спросил мальчишка.

– Валяй.

Несколько секунд Клаус щурился, как крот.

– Еще один важный вопрос, – заполняя паузу, продолжил он. – Почему я?

– Можно сказать, что мы похожи, – пожала плечами незнакомая девочка. – Ты… тоже не ты. Пропавшие годы, подозрительные навыки, зеленый дедушка, кровь трансума, отец, который как будто извиняется за свое существование, – даже не знаю, что и выбрать. А если совсем честно, то ты просто подвернулся не вовремя. Как ключ, внезапно подошедший к старому шкафу. Ничего удивительного, что там от скелетов не протолкнуться.

– Значит, мне просто не повезло, – резюмировал Клаус. – У тебя есть имя?

– А у тебя? – Она точно ощетинилась.

– Есть, но называть его опасно, – покачал головой мальчишка.

– Ответный шаг навстречу пришелся бы кстати. – Брови антропоморфа иронически изогнулись.

Комплекцией девица напоминала Робин, такая же длинная и костлявая. Почти прямые каштановые волосы только сильнее заостряли и вытягивали ее черты. Приятная внешность совершенно не выделялась. Про людей этого склада говорят «особых примет не имеет». Она бы с легкостью затерялась в толпе.

– С радостью бы, но это поставит под угрозу мою жизнь, – сухо отрезал Клаус.

– Тайна шутников ставит под угрозу нечто посерьезнее, если раскроется, – девчонка не сдавалась. – А я разделила ее с тобой.

– Есть основания считать, что мы с Би часть прошлого Эмьюз, до Ордена, – понизив голос до едва уловимого шепота, выдохнул мальчишка.

– Это многое объясняет, – она озадаченно потерла лоб. – Свое имя тоже не назову. Его выгоднее забыть. Так я сирота, а иначе меня вернут матери.

– Ты не хочешь домой? – по спине пробежал холодок.

– Будь у тебя такой дом, посмотрела бы, как бы ты в него рвался.

Горечь последних слов обжигала.

– Удовлетворил любопытство? Как бы кто с улицы не заметил. – Девчонка поежилась.

– Ты права. – Клаус поспешно задернул шторы.

Вскоре привычный Дэн опустился на стул. Он задумчиво перелистывал страницы «Тома непослушания», не глядя в строки.

– Как ты спелся с Мастером Тени? – ни с того ни с сего выпалил Клаус.

– В надпись на форзаце носа не совал, да? – хитро прищурился тот.

– Там обычно всякая сентиментальная чушь, – маскируя досаду, парировал мальчишка.

– Верно, – хихикнул шут. – Но сделай исключение.

Он развернул книгу и буквально ткнул ее другу в лицо. Клаус поперхнулся и закашлялся. Очередное откровение точно грозило инфарктом. В глазах потемнело.

– Тогда госпожа Шпилька – его пара, – пробормотал мальчишка. – Леди Корникс Воденбран.

– Громче, – взмолился Дэн.

– Чего громче?

Клаус выхвалил книгу и быстро налистал список, в хвосте которого значился сам. Он отчаянно чесал страницу, но текст не менялся.

– Что я делаю не так?

– Все, – хрюкнул шут. – Вначале не было имен. Одни прозвища. Потом уважаемому господину Вильсону «Психу» Вичвуду надоела анонимность, и он изменил традицию. Нас теперь трое, а Псих ни с кем не поделился тайной. Правило «Шутники должны помогать друг другу» для него не действовало. В других записях господин Псих упоминался неоднократно, как человек, готовый рисковать жизнью ради новых шутов. Последняя запись о нем – некролог.

– Ты книжку наизусть выучил? – ехидно вставил мальчишка.

– Нет, – отмахнулся тот. – Это невозможно. Во-первых, часть записей сделана на языках, которые мы не знаем. Во-вторых, не всем нашим собратьям достались сносные почерки.

– Исчерпывающе, – оборвал Клаус. – Покажи начало списка.

– Вот приспичило.

Дэн методично тыкал страницу пальцами, а нестройная колонка имен медленно ползла вверх. Перечеркнутые строчки попадались редко, но за каждой наверняка стояла своя история.

– Стоп, – скомандовал Клаус.

– Что-то нашел? – изумился антропоморф.

– Именно, – подтвердил тот. – Виктория «Тореро» Антонова и Олеся «Кувалда»… хм…

– Читай! – Дэн впился другу в плечо и хорошенько встряхнул.

– Задолбайло, – с серьезным видом закончил Клаус. – Это Тени. С Кувалдой я даже знаком.

– Сколько ж ей лет! – присвистнул шут.

– Бессовестно много, – предположил мальчишка.

– Их записи мы не понимаем по первой причине. – Дэн довольно потирал руки. – А ты, похоже, подкован. Переведешь?

– Издеваешься? – смутился Клаус. – Пару слов я еще худо-бедно разберу, а целый текст, да еще возможно с ошибками, вряд ли. Дед переведет.

– Исключено! – запротестовал антропоморф. – Против правил.

– Тогда обратимся к первоисточнику, – зевнул мальчишка. – Это можно?

– Конечно, только мы в Шейдивейл, отсюда просто так не удрать. – Воодушевление сменилось разочарованием.

– Она тоже в Шейдивейл, – сообщил Клаус.

– Иди ты!

– Точно так, – терпеливо подтвердил мальчишка.

Дэн пустился в пляс! Он молотил ладонями себя по животу и скакал, как воробей.

– Я так никогда делать не буду, – прикрывая глаза рукой, простонал Клаус.

– Время покажет, – загадочно отозвался тот.

– Тебе не пора? – взглянув на часы, осведомился мальчишка. – День выдался тяжелый.

– Не легкий точно, – согласился Дэн. – А началось все с Эмьюз.

– Она… Мы поссорились сегодня. – Откровенность без спроса вылезла наружу.

– Выступить послом мира? – Антропоморф натянул куртку. – В чем причина?

– Не представляю. – Клаус почувствовал себя совершенно несчастным.

– Положись на меня, – посоветовал шут.

Проводив гостя, мальчишка хотел было вернуться к изучению книги, но грандиозные планы нарушил сон. Армия мыслей отступила, покорившись мягкой серой пустоте.

* * *

Настроение менялось чуть не поминутно. Эмьюз молча сидела на кровати в обнимку с подушкой. Нежная роза на тумбочке напоминала о глупой вспышке гнева. Разумеется, девочка сто раз пожалела о своих словах, только признаваться в этом не собиралась.

– Чо зыркаешь сычом? – Зан выглянула из-за ширмы и потешно наморщила нос.

– Меня сегодня пыталась убить женщина, которую я считала безобидной и даже доброй, – призналась Тень.

– Внешность обманчива, однако, – криво усмехнулась драконья дочка. – А я весь день проторчала в пещерах. Лютер думает, у меня прогресс.

– Поздравляю. – Эмьюз совершенно не ждала такой реакции.

– Быстрее освоюсь с огненным дыханием, быстрее смогу убраться отсюда, – пояснила Зан. – Дома-то никто учить не хочет. Боятся.

– Ты не расслышала? Меня убить пытались, – повторила Тень.

– Чо напрягаешься? – Она застегнула пижаму и, скомкав, зашвырнула спортивный костюм в шкаф. – На слух не жалуюсь. Живая? Отряхнулась, хвост трубой подняла и пошла дальше. Моего батю раз в два месяца убить порываются стабильно. Хорошо его пули не берут, а на взрывчатку у папика нюх, как у служебной овчарки. Если все время смерти бояться, лучше сразу заворачиваться в саван и ползти в сторону кладбища. А если никому не верить, останешься одна. Вот такая математика.

– Я и не боюсь, – отрезала та. – Обидно только.

– На обиженных воду возят, – не унималась Зан. – Остальные где?

– Не знаю. Когда вернулась, никого уже не было.

Рассуждения девочки-дракона окатили ушатом ледяной воды. Жалеть себя дальше у Эмьюз просто язык не поворачивался.

– Про красавчика выяснили, чо хотели? – спохватилась Зан.

– Мне не нравится, когда ты его так называешь, – строго сказала Тень.

– А он разве уродец? – драконья дочка подперла кулаками бока.

– Нет, Наставник… красивый мужчина, но в первую очередь он человек, личность. Как его твой «красавчик» характеризует? Никак, – возразила Эмьюз.

– В эти тонкости не закапываюсь. Чо вижу, то пою. Вижу красавчика, так и зову. Не нравится, не буду, – неожиданно уступила та. – Ну, выяснили или нет?

– Я – нет, – вздохнула Тень. – Может, у Лют лучше получилось.

Эмьюз не горела желанием рассказывать, как прошляпила возможность расспросить Клауса. Она в принципе не жаждала делиться с Зан новостью о размолвке. Тени отчего-то казалось, что та не упустит своего шанса пристать к приглянувшемуся парню. «Теперь во всех станешь искать червоточину?», – шевельнулось в груди. Эмьюз сделалось совестно до такой степени, что она почти собралась извиниться за собственные мысли, но в комнату ввалились Робин и Лют.

– Как я рада, что ты в порядке. – Би немедленно заключила подругу в объятья.

– Я тоже рада, – улыбнулась девочка.

– Еще бы, – вторая Тень плюхнулась на кровать. – А Виатрикс, небось, не рада. Как с ней поступят?

– По-моему, она спятила, – отклеивая от себя Робин, пожала плечами Эмьюз. – Сумасшедших преступников лечат в Сайленткипе.

– О! Лэндвик теперь будет не одна, – хихикнула Би. – Они даже смогут создать клуб по интересам. Для тех, кто не убил Леди Варлоу.

– Непременно, – кивнула Лют. – Завтра прогуливаем Историю Ордена?

– Зачем? – не поняла та.

– Не мы с тобой, а мы с Эмьюз, – отмахнулась она. – Профессор Карвер, тот самый «Макс», про Тангла ни сном, ни духом. Зато он признался, что лично реконструировал меня. Дружелюбный тип, пузатый, смешной.

– А-а-а! У Лют есть батя! – засмеялась Зан.

– Для отца девочки моего возраста Карвер слишком молод, – на полном серьезе возразила она.

Когда комната наполнилась звонкими голосами, Эмьюз почувствовала облегчение. Ей, конечно, пришлось объяснить, откуда взялась роза, и что именно произошло в доме Наставника, но получилось все гораздо проще, чем Тень предполагала. Подруги поделились своей частью истории. Они, как обычно, успели поругаться и помириться, побывать в гостях у Клауса и списать у мышей Суммологию на всех.

Девочки погасили свет и разбрелись по кроватям. Переговорное устройство под подушкой молчало. Втайне Эмьюз надеялась, что мальчишка не выдержит и объявится. Он же подарил цветок, в конце концов! Значит, не так безнадежно черств.

– Зан?.. – тихо позвала Тень.

– Чо? – Драконья дочка и не думала спать.

– Скучно как-то. – Эмьюз села.

– Веселье и сон вещи несовместимые, – хрюкнула та.

– Робин же тебе свечи принесла, может, погадаем? – Предложение прозвучало, как мольба.

– Не, ночь неправильная.

– И чем? – Тень прошлепала к столу.

– Фаза Луны, настроение, вставать завтра рано. – Зан явно искала предлог не вылезать из постели.

– И какая нынче фаза Луны? – ехидно отозвалась Лют.

– Кто ее поймет? Тучи. Но неправильная, зуб даю! – Девочка-дракон сладко зевнула.

– Оставь свои зубы себе. – Робин размахнулась и наугад швырнула подушку в темноту. – По-моему самое оно. За окном воет ветер, по университету бродят призраки, обстановочка зловещая. Или ты отказываешься, потому что не умеешь?

Зан сгребла мягкий снаряд и спряталась под одеяло с головой.

– Ненавижу жмуриков, – сказала она уже оттуда.

– Было бы хуже, если бы ты их любила, – фыркнула Лют. – Боишься просто. Они не страшные.

Эмьюз предпочла промолчать. Все, что живет – умирает. Вопрос лишь в том, как и почему.

– Снимайте зеркало, расчищайте угол, сейчас я покажу вам класс. – Зан решительно подскочила.

– Сразу бы так! – Би хлопнула себя по лбу. – Какой угол?

– Любой. – Девочка-дракон достала припасенные свечи. – Спички есть?

– Нет, но ты же огнем дышишь, – отмахнулась Лют.

Робин попробовала возразить, только никто не обратил на нее внимания. Несколько минут сосредоточенной возни, и место под мистическое действо было обустроено. Зан с умным видом бормотала всякую тарабарщину, расставляя свечи перед старым зеркалом. Отражения в мутном стекле и без них выглядели достаточно жутко.

– Кто первый? – замогильным шепотом произнесла гадалка.

– Эмьюз, – не сговариваясь, ответили подружки.

Зан усадила Тень прямо напротив рамы, набрала воздуху в грудь и резко выдохнула. Струя пламени мгновенно превратила восковой столбик в невзрачную лужицу.

– Облом, – виновато развела руками драконья дочка. – Кому-то погадать не получится. Еще идеи?

– Мне гадать не надо, – сообщила Би. – Своего жениха я знаю. А спички студентам не дают, потому что все свечи зачарованы загораться по требованию. Слушали бы меня! Теперь придется пятно отскребать.

– «Пятно», «отскребать»… не порти атмосферу, – зашипела Лют. – Умеешь зажигать – зажигай!

– Экзэквор! – скомандовала Робин, и все свечи вспыхнули разом, но вместе с ними очнулось и зеркало.

Отражения девочек пропали, по темным глубинам стекла побежала рябь. Бледная, как мел, Зан обмерла от ужаса.

– Это ты? – на всякий случай спросила Лют.

– Чо я? – она сглотнула. – Нет, конечно. Это зеркало! Чур меня! Изыди!

– А говорила, оно не работает. – Би поежилась. – Разбудим кого-то.

– Это не вызов, – покачала головой Эмьюз. – Смотрите!

В отражении медленно проступало незнакомое лицо. Оно словно поднималось из мутной жижи. Женщина тоже держала свечу. В гробовой тишине треск фитилей звучал пугающе. Подружки, готовые с визгом броситься врассыпную, статуями сидели на полу.

– Здравствуй, моя любимая маленькая девочка, – нежно произнесла незнакомка. – Ты не вспомнишь меня, а между тем, это мой прощальный подарок.

– К кому вы обращаетесь? – преодолев оцепенение, спросила Эмьюз.

– Если ты получила послание, значит, меня больше нет. – Женщина за стеклом никак не реагировала на реплику Тени. – Надеюсь, тебя окружают друзья.

По щекам незнакомки скользнули слезы. Только теперь девочка разглядела жемчужную форму Танцора без верхней мантии. Огонек свечи извивался на поясной пряжке в форме кошачьей головы.

– Меня звали Александра Бонмонт, я служила твоей семье. – Женщина судорожно вдохнула. – Дивные напали внезапно. Их было слишком много, и… я не справилась. Прости, если сможешь.

Она расправила плечи. Усталые желтые глаза смотрели куда-то поверх голов невидящим взглядом. Казалось, женщина старела, усыхала… На худое острое лицо легла сетка морщин, а слезы все струились и струились, срываясь с подбородка.

– Я искуплю свою вину единственным возможным способом. – Она смежила веки. – Но прежде попробую помочь тебе. Зеркало – артефакт первой эпохи и не нуждается в псиониках. Оно связано с другим таким же. Вместе они способны работать даже через измерение. Найди моего старого друга профессора Отто Невлезай. Он гоблин, пусть это тебя не смущает. Отто хранит второе зеркало. Скажи ему, что август – месяц звездопада.

Женщина запнулась. Свеча в ее руке потухла. Во мраке по ту сторону стекла белыми мазками отпечатались черты костлявой старухи, но одновременно это были и прежние черты тоже.

– Запомни, – собравшись с силами, продолжила она. – Артефакты вне закона. Раскроется тайна зеркала – его сразу отнимут и уничтожат. Не всем можно верить. Джулиус Коллоу легко прививает любовь к дорогим духам и розам. Но, тем не менее, он все та же дрянь. Планы этого человека редко учитывают чьи-то интересы, кроме его собственных. Не вини свою предшественницу ни в чем. Леди Дайна Уиквилд спасла твою жизнь. Она всегда поможет тебе. Из Дайны получится отличная Наставница. На все вопросы ответит она. Прощай, моя любимая маленькая девочка. Там, куда я отправляюсь, память о тебе не угаснет никогда.

Безразличное стекло молчало. Оно показывало испуганных девочек, заплаканные свечи и темную комнату.

– Да-а, – шепотом протянула Лют. – Правильно говорят, есть вещи, которые лучше не знать.

– А еще говорят, что Тени не плачут… – Эмьюз задула свечу.