Остерегайся таких, как я, Кто направит тебя на распутье, Кто утешит и будет рядом В тяжёлые эти минуты. Да, всё плохо до невозможности. Нет, не буду искать другую. В моих криках скандальной повести Мне вовек не сыскать такую. Я хочу, чтобы ты изменилась; Эгоист, тиран, идиот, Я не спорю, но мне приснилось, Как в море Наш корабль плывёт. Я стал взрослым чересчур рано, Может, потому что рос без отца. Он как антипример, как рана В наших твёрдых, как камень, сердцах. Обожаю антипримеры, Они словно закон: «Так нельзя!» То есть всё остальное делай, А вот что, решай уже сам. Я решил, что любовь — это жертва. Огромная жертва собою, Но она состоит из мелких: Временем, трудом, здоровьем. И если к жертвам ты не готов, То ты не готов и к любви. Есть огромное множество слов, Своё чувство так и зови, Но не любовь… а, я вспомнил, Ты мне не говорила «люблю». Ты говорила всё, что угодно, И не держала клятву свою. «Вы помните, вы всё, конечно, помните, Как я стоял, приблизившись к стене…» Вот только не ходил никто по комнате, Хоть слышно было в полутьме, Как я растрачивал себя в скандалах, Как упрекал тебя, а ты молчала. Ты соглашалась с каждым словом, ты всё знала, И в то же время ты себя не понимала. Как я могу уверен быть в тебе И в том, что ты мне говоришь, Когда ты не разобралась в себе, Не ведаешь, возможно, что творишь. И я хотел помочь и разъяснить, Хотел быть рядом, стать любимым. Но, видимо, тут рано для любви. Ты, я так понял, не знаешь её силу. Ну, что ж, пора заканчивать письмо. Я пожелать тебе хочу, родная, Ты осознай к чему вот это всё, И не напрасны ли твои старания.