Остерегайся таких, как я,
Кто направит тебя на распутье,
Кто утешит и будет рядом
В тяжёлые эти минуты.
Да, всё плохо до невозможности.
Нет, не буду искать другую.
В моих криках скандальной повести
Мне вовек не сыскать такую.
Я хочу, чтобы ты изменилась;
Эгоист, тиран, идиот,
Я не спорю, но мне приснилось,
Как в море
Наш корабль плывёт.
Я стал взрослым чересчур рано,
Может, потому что рос без отца.
Он как антипример, как рана
В наших твёрдых, как камень, сердцах.
Обожаю антипримеры,
Они словно закон: «Так нельзя!»
То есть всё остальное делай,
А вот что, решай уже сам.
Я решил, что любовь — это жертва.
Огромная жертва собою,
Но она состоит из мелких:
Временем, трудом, здоровьем.
И если к жертвам ты не готов,
То ты не готов и к любви.
Есть огромное множество слов,
Своё чувство так и зови,
Но не любовь… а, я вспомнил,
Ты мне не говорила «люблю».
Ты говорила всё, что угодно,
И не держала клятву свою.
«Вы помните, вы всё, конечно, помните,
Как я стоял, приблизившись к стене…»
Вот только не ходил никто по комнате,
Хоть слышно было в полутьме,
Как я растрачивал себя в скандалах,
Как упрекал тебя, а ты молчала.
Ты соглашалась с каждым словом, ты всё знала,
И в то же время ты себя не понимала.
Как я могу уверен быть в тебе
И в том, что ты мне говоришь,
Когда ты не разобралась в себе,
Не ведаешь, возможно, что творишь.
И я хотел помочь и разъяснить,
Хотел быть рядом, стать любимым.
Но, видимо, тут рано для любви.
Ты, я так понял, не знаешь её силу.
Ну, что ж, пора заканчивать письмо.
Я пожелать тебе хочу, родная,
Ты осознай к чему вот это всё,
И не напрасны ли твои старания.