После случайного знакомства с Райлендами все в ее жизни пойдет по-другому, подсказывала Барбаре интуиция. Так оно и случилось, угрюмо думала девушка, направляясь к зданию аэровокзала. Все, что было связано с Лоренсом, неизменно ассоциировалось с чувством невозвратимой утраты, так почему же так отчетливо, так живо вспоминались детали их первой встречи?

Стеклянные двери распахнулись, и Бэб вошла в здание, удивленная тем, насколько приятнее выглядело оно изнутри, чем снаружи. Умелое использование цвета, современный дизайн создавали ощущение пространства и света. Мимо регистрационных стоек Бэб прошла в уютный кафетерий. Рон сидел за столиком и смотрел туда, где за огромными окнами взлетали и садились самолеты.

— Уже отстрелялась! — воскликнул молодой человек, поднимаясь навстречу Бэб.

Девушка улыбнулась в ответ. К ее облегчению, Рон не проявил ни смущения, ни неловкости, из чего она заключила, что тот поцелуй был всего лишь мимолетным проявлением нежности.

— Кофе хочешь?

Бэб покачала головой.

— Может быть, заскочим куда-нибудь перекусить по дороге? — предложила она, почувствовав внезапное желание уехать отсюда как можно быстрее и подальше от Лоренса.

Удивительно, думала она, когда Рон вывел машину на трассу, будто и не существовало тех дней, когда им вдвоем с Лоренсом было хорошо. При воспоминании о том времени Бэб всегда испытывала боль. Да, ты ждала его, искала с ним встреч, дуреха, вспоминала она, с мучительным наслаждением бередя старую рану.

Лоренс позвонил через два дня после происшествия. Каково было удивление Барбары, когда глубокий бархатный голос сообщил, что хотел бы пригласить ее на пикник, который состоится в Мэйбридже. Будет жаренное на вертеле мясо. Неожиданный звонок обескуражил. До этого она была совершенно уверена в том, что у Райленда не больше желания продолжать знакомство, чем у нее.

Бэб не собиралась принимать приглашение, но, к собственному удивлению, ответила согласием, позднее уверив себя в том, что ею двигало только любопытство, желание посмотреть, что новенького появилось в усадьбе со старинным домом. Могла бы и призадуматься, почему Лоренс настаивал на том, чтобы они пришли в гости с матерью.

Райленд проявил себя тогда весьма любезным хозяином. Вежливым, тактичным, хлебосольным. Бэб даже сумела уверить себя, что ее первое впечатление о Лоренсе было несправедливым, а когда он предложил пользоваться его плавательным бассейном и теннисным кортом, она почувствовала себя на краю блаженства. Барбара не придала никакого значения тому, что такое же приглашение получила и мать… Не обратила внимание и на то, что и Генри остановился в Мэйбридже… А ведь все дело затевалось именно ради него, иначе не было бы ни одного из этих предложений!

В то достопамятное лето Барбара при любой возможности старалась улизнуть из душного города. При воспоминании о тех днях сердце девушки начинало ныть, а сознание застилалось пеленой воспоминаний. Янтарные дни… Долгие, напоенные солнцем… Вот они все загорают у бассейна, купаются, плавают. Лоренс учит ее грести вверх по реке. Вечерами, когда жара спадает, игры в теннис. Дразнящая улыбка Лоренса, его смех и всегда на заднем плане ее мать и Генри. А она, дочь, только мостик к счастью этих двоих.

Как можно было так ошибаться? Как ей ни разу не пришло в голову, что Лоренс, блестящий Лоренс, не мог без всякой задней мысли уделять столько времени глупенькой зеленой девятнадцатилетней девчонке? Как могла она не заметить того, что разворачивалась прямо перед ее глазами? Или видела, замечала, но отказывалась воспринимать?

Развязка произвела эффект разорвавшейся бомбы. Однажды Бэб приехала в Ньюкастер и увидела усадьбу Мэйбридж на запоре. Мать спокойно сообщила, что Лоренс улетел в Нью-Йорк. И неизвестно, когда вернется. Тогда же мать призналась, что Райленд-старший пригласил ее на ужин. Этот ужин и положил начало долгому старомодному ухаживанию Генри за Анной, завершившемуся шесть месяцев назад предложением руки и сердца.

С Лоренсом Бэб встретилась только три года спустя. И увидела перед собой совершенно другого человека — холодного, безразличного к ней, далекого. Неудивительно, теперь она больше ему не нужна. Пара Генри-Анна готовилась к вступлению в брак. Ее же, Барбары, роль исчерпала себя.

— Ты выпьешь кофе или предпочитаешь сидеть здесь и мечтать о небесных кренделях?

Голос Рона вывел ее из задумчивости. Юноша припарковал автомобиль возле небольшого кафе у станции автообслуживания. Бэб бодро улыбнулась и толкнула дверцу машины, упрятав неприятные воспоминания подальше в закоулки памяти.

С трудом застегнув чемодан, Бэб разогнулась, с болью оглядывая пустые стены спальни. Прошло больше недели с того собеседования, а Лоренс так и не дал о себе знать. Едва ли человеку, привыкшему принимать в день не одно важное решение, нужно столько времени, чтобы справиться с пустяковым вопросом: давать или не давать ей временную должность в своей карманной авиакомпании. Он сознательно унижает ее! Но пусть знает: она никогда не позвонит ему первой.

— Это все? — спросил Рон, заходя в комнату.

Бэб кивнула, и он поднял чемоданы.

— Я даже не подозревала, сколько у меня здесь осталось всего, — сказала она печально.

Дойдя с Роном до дверей, Барбара обернулась. Горло сдавил спазм. Уже давно она живет самостоятельно, но этот дом оставался ее домом. Каждая комната хранила воспоминание о детстве, об отце…

Недавно дом продали, скоро должны приехать хозяева, а пока она может войти сюда, не постучавшись. Эта щемящая боль не покидала ее в течение последних двух дней, пока она помогала матери паковать вещи. Бэб выглянула из окна, туда, где за густыми зелеными зарослями краснела черепичная крыша Мэйбриджа. После свадьбы туда приедет ее мать, чтобы провести какое-то время в роскошной обстановке красивого старинного особняка, а затем супруги переедут в Билтлоу.

Бэб до боли сжала кулаки. Может быть, ее родители никогда бы не сошлись вновь, но надежда все же была. Она испарилась в тот день, когда Лоренс Райленд въехал в Мейбридж.

Бэб выудила из заднего кармана джинсов фотографию, которую нашла в своей спальне среди прочих принадлежащих ей вещей. Она не помнила ни кто ее сделал, ни почему она решила ее сохранить. Прищурившись, взглянула на цветной снимок. Лоренс в потертых джинсовых шортах и черной тенниске, скрестив руки на груди, лениво улыбался в камеру. Рядом с ним длинноногая девятнадцатилетняя девушка. Она смотрит не в фотообъектив, а на мужчину, который рядом. Взгляд выдает девушку с головой…

Барбара швырнула снимок в черный пакет для мусора и догнала Рона, который уже укладывал чемоданы в багажник машины.

— Ты уверен, что не хочешь остаться на ленч?

Она все еще чувствовала себя виноватой в том, что испортила приятелю субботнее утро, заставив перевозить свои пожитки на общую квартиру. Однако ты ни о чем не просила его, напомнила себе Бэб. Он сам предложил. Более того, настоял на этом.

— Нет, не до еды, — ответил Рон, взглянув на часы. — Мне скоро пора бежать. Не могу опоздать на матч. Ты действительно не желаешь пойти? Без твоей поддержки мне не сыграть как следует.

— Прости, Рон. У меня много дел.

— Тогда как насчет пиццы вечером? Я за тобой заеду.

— Идет, — согласилась Бэб. — Только заезжать за мной не надо. Я приеду поездом или одолжу машину у матери. Встретимся у нас в квартире около восьми. И угощать буду я, — добавила Барбара твердо. По крайней мере хотя бы так она отблагодарит друга за все хорошее, что он для нее сделал. Конечно, эта трата пробьет немалую брешь в ее и без того скудном бюджете.

Она уже собралась было возвращаться в дом, когда Рон из окошка машины протянул ей конверт.

— Это письмо пришло на твое имя вчера. Прости, забыл отдать сразу. Из «Смит Эйр».

Кивнув, Барбара распечатала конверт и быстро пробежала послание. И Рон до сих пор держал это у себя?..

— И что там?

— Мне предлагают работу. Начну в понедельник.

Уведомление было напечатано на стандартном бланке компании. Внизу — подпись Лоренса Райленда. Сугубо официальный тон письма задел девушку. Неужели нельзя было найти другой способ известить ее о приеме на службу? Просто взять трубку и набрать номер. Но при этом работодателю пришлось бы разговаривать с ней, мелкой сошкой, напрямую, уязвленно напомнила себе Бэб, а Лоренс старательно избегал любых контактов.

— И ты согласна? Съедешь с квартиры?

Бэб нахмурилась, озадаченная взволнованным голосом Рона, грустным выражением его лица.

— У меня нет выбора. Я…

— Ладно, тебе сейчас не до меня. Увидимся вечером.

Не дожидаясь ответа, Рон сорвался с места. Бэб показалось, что он повел себя странно. Знал, как важно для нее получить работу, и даже не подумал позвонить, когда на ее имя пришло письмо… Он даже сегодня вручил конверт с явной неохотой, словно не хотел отдавать. Мог бы, между прочим, поздравить…

Зайдя в дом, Барбара из холла увидела мать. Она стояла в столовой посреди уложенных сумок, уставясь невидящим взглядом в пустую стену. Решение продать дом, в который Анна вошла юной невестой, принадлежало ей самой, но сборы для нее были столь же болезненными, как и для дочери. Она прощалась с домом — свидетелем всей ее взрослой жизни, в которой было много всего — и хорошего, и плохого.

Бэб вдруг захотелось подойти к матери, обнять ее, сказать несколько добрых слов в утешение, но она не могла заставить себя сделать это. Ее отношения с матерью, когда-то очень близкие, в последние годы заметно охладели, в них появилась трещина, и с каждым днем она становилась все шире.

— Приготовить сандвич, мама? — кашлянув, спросила Бэб.

Лицо матери сразу приняло обычное выражение спокойной безмятежности.

— Было бы неплохо, дорогая.

Взглянув на свои испачканные руки, мать добавила:

— А я пока быстренько приму душ.

Уже на полпути наверх миссис Тейлер остановилась, услышав звонок.

— Господи, кто еще там?

— Я открою, — откликнулась дочь, поправляя выбившийся из «конского хвоста» непослушный локон. Она открыла дверь и замерла. — Лоренс…

Застигнутая врасплох его появлением, Бэб не смогла скрыть охватившего ее волнения при появлении этого красивого и сильного мужчины. Брюки плотно облегали бедра, кожаная куртка ладно сидела на широких плечах.

— Что вам угодно?

Пусть другие падают перед ним ниц, но она не из их числа. Лебезить перед ним? Да ни за что! Ни его ум, ни внешность не имеют для нее никакого значения. Наплевать ей на него. У нее уже давно иммунитет против этого типа.

— Мама дома? — сухо спросил он и, не дожидаясь приглашения шагнул через порог.

— Дома, — процедила сквозь зубы девушка.

Барбара собралась закрыть дверь, но Лоренс опередил хозяйку и вместо дверной ручки под девичьей ладонью оказались сильные, горячие пальцы гостя.

— Где сейчас твоя мать? — нетерпеливо переспросил Лоренс.

— На… наверху.

Она едва коснулась его пальцев, а уже вся трепетала, чувствуя, как растекается по телу приятное тепло.

— Будь добра, сходи к ней и скажи, что я здесь, — произнес он тоном, не терпящим возражения.

Приказной тон покоробил девушку. Она нахмурилась. Даже из простой вежливости мог бы назвать ее по имени, удостоить хотя бы взгляда.

— Мама будет здесь через минуту, — холодно ответила Бэб. — Мы как раз собирались перекусить. Если хотите, можете подождать в гостиной, — добавила она и отправилась на кухню.

Если бы она так обошлась с гостем будучи ребенком, родители непременно отругали бы ее за плохие манеры, напомнил ей внутренний голос. Но Бэб не стала к нему прислушиваться. Лоренс Райленд не заслуживал приветливого обхождения.

— Тебе не кажется, что нам не стоит проявлять свой гонор. Может, заключим перемирие?

Необычно тихий голос гостя сбил ее с толку. Не дойдя до кухни, Барбара удивленно обернулась. Сложив руки на груди, гость стоял облокотясь о дверной косяк. Лоренс Райленд в роли смиренника? Лицо его напоминало маску, глаза были абсолютно непроницаемы.

— Ну так как, Барбара? Будем друзьями?

Бэб пожала плечами. Борясь с собой, она гордо вскинула голову, встречая прямой взгляд мужчины. О каком согласии может идти речь? Лоренс Райленд — друг? Просто смешно! Лоренс, без насмешек и колкостей в ее адрес? Неужели в его присутствии можно чувствовать себя легко и раскованно? Нет, такое и представить трудно.

Он был так близко, что Бэб ощутила свежий запах зубной пасты и лосьона, уловила аромат мужского тела. Должно быть, он только что принял душ, машинально отметила она. Волосы его, еще влажные, лежали блестящими темными волнами. Горло девушки сдавил спазм. Интересно, что почувствуешь, когда пропустишь сквозь пальцы их густую копну?

— Четыре года — большой срок, — услышала она голос гостя. — Не кажется ли тебе, что пришло время меня простить?

Большие синие глаза, обрамленные густыми ресницами, гипнотизировали Барбару, мешали мыслить ясно. Она попробовала отвести взгляд, но не смогла. Сердце бешено колотилось и, казалось, вот-вот вырвется из груди.

— Простить? — повторила она хрипло.

— За то, что пренебрег тобой. За то, что не потащил тебя в постель, разбив надежды девятнадцатилетней девчонки.

Глядя в прищуренные насмешливые глаза, Барбара чувствовала, как ее захлестывает волна неприязни к этому человеку. Да разве можно поверить всерьез в то, что Лоренс принес с собой оливковую ветвь?

— Ты — самый… самый…

— От ненависти до любви… — насмешливо протянул Лоренс, ухватив девушку за руку. — Если бы не было так очевидно, что ты влюблена в меня, не стоило бы и разговаривать. — Окинув взглядом ее внезапно вспыхнувшее лицо и, не скрывая одобрения, остановив его на груди, учащенно вздымавшейся в такт дыханию, Лоренс продолжил: — Мне нравится, когда в женщине есть какая-то тайна, нравится ее разгадывать. Покупая Мэйбридж, я мечтал найти в нем тихое пристанище, но куда бы я ни повернулся, везде была ты…

— Вы высокомерный и самовлюбленный тип, — бросила ему в лицо Барбара, резко высвободив руку. Глаза ее метали искры. — Ваши фантазии, порожденные завышенной самооценкой, безграничны. Но должна признаться, что Мэйбридж привлекал меня всего лишь возможностью пользоваться бассейном и кортом. Впрочем, сейчас меньше, чем раньше.

— В самом деле, Бэб? — спросил Лоренс, удивленно приподняв бровь. — Почему же при каждом моем появлении ты трясешься, как испуганная мышь? Что тебя так пугает? Наверное, и хочется и колется…

Оторопевшая от столь оскорбительного заявления, Барбара отпрянула от мужчины и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Ее задело не сравнение с робкой представительницей племени грызунов, а обвинение… в скрытой нимфомании, что ли? Какой наглец!

— А вам не приходило в голову, что мне просто не по душе ваша компания? — спросила она с вызовом. — Что мне с вами скучно?

— Так я навожу на тебя скуку? — ухмыльнулся Лоренс, делая шаг к девушке.

На этот раз Бэб не шелохнулась: то ли страх, то ли сладостное волнение охватили ее. Она слишком сильно ощущала близость мужчины, каждый нерв, казалось, вибрировал, все ее женское существо, неподвластное воле, так и тянулось к Лоренсу, угадывая мощное мужское начало. Из последних сил борясь с собой, Бэб вскинула голову, стараясь сохранить маску безразличия.

— Да, ужасную скуку, — холодно произнесла она и запнулась, наткнувшись на жадный взгляд, прикованный к ее рту. Он не посмеет… Просто издевается над ней… Старался уколоть побольнее, но не удалось, вот и думает, как бы еще унизить… Девушка сглотнула слюну. — А теперь, если позволите, — выдавила Бэб с преувеличенной вежливостью, — я оставлю вас. У меня много дел. — Молодая хозяйка повернулась, чтобы уйти. — Лоренс! — воскликнула она, почувствовав у себя на плече сильную руку гостя. Он так круто развернул ее к себе, что чуть не вывихнул плечо. — Лоренс, пусти!

Панический страх обуял ее, когда руки мужчины оказались у нее на затылке. Легкими дразнящими движениями он ласкал ее, пропуская сквозь пальцы шелковистые волосы. Спину приятно пощипывало.

— Лоренс, пусти… — едва слышно прошептала она.

Между тем его губы нежно коснулись ее лба, порозовевших щек.

Что происходит? Как можно? Надо было сопротивляться, но Бэб не могла ничего с собой поделать, потеряв способность двигаться. Она подняла было руки, но они бессильно упали, когда он коснулся губами мочки уха, лаская ее языком. Девушка забыла обо всем на свете и, потеряв остатки воли, потонула в теплом море неведомого доселе чувственного наслаждения. Губы искусителя, скользнув вдоль шеи, прикоснулись к пульсирующей жилке у ключицы. А еще через мгновение настойчивый рот Лоренса прижался к губам девушки. Ее руки сами вспорхнули и обняли мужчину за шею. Девушка закрыла глаза. Теперь в мире ничего не существовало, кроме упоения поцелуем — долгим, горячим — и сладкой тягучей боли внутри…

— Все еще скучно? — вернул Барбару на землю насмешливый голос.

С усилием открыв глаза и встретив надменный взгляд, в котором плясали искорки удовлетворенного тщеславия, девушка почувствовала себя так, будто на нее вылили ушат ледяной воды. Для этого ловеласа все было не более чем игрой. Его ласки фальшивы — без тепла, без чувства, без желания, даже минутного.

Он осуществил, видно, привычный для него акт соблазнения с холодной расчетливостью так, словно в его руках была всего лишь деревянная болванка. А она поддалась, попалась на удочку, позволила себя унизить. На несколько секунд вообще лишилась всякого разума.

Внутри у нее все сжалось, ей захотелось выплеснуть ему в лицо свою боль, высказать все, что думает о нем, но Бэб понимала, что это будет только на руку этому типу. Собрав остатки самообладания, она смерила его холодным презрительным взглядом и нарочито медленно вытерла губы тыльной стороной ладони.

— Мне нравится, чтобы мужчины были живыми и теплыми человеческими созданиями, а не двуногими особями с рыбьей кровью.

Приподняв бровь, Лоренс усмехнулся.

— И много их у тебя было, этих мужчин?

Барбара поежилась. Нетрудно представить, каким посмешищем станет в его глазах, узнай он, сколь ограничен ее опыт.

— Думаю, это не твоего ума…

Слова замерли у нее на устах, потому что Лоренс вдруг сильно прижал ее к себе, впиваясь в рот грубо, словно наказывая за что-то. В нем больше не было даже наигранной теплоты и нежности, один только всплеск необузданных чувств. Он целовал ее, и Бэб едва могла дышать, лишь слышала хриплое, похожее на стон, дыхание Лоренса и чувствовала, как пульсирует в его венах кровь.

Внезапно он отпустил ее. В смятении девушка жадно глотала воздух, только сейчас почувствовав, как рассержена. Она вперилась в мужчину горящими глазами, гневные слова уже готовы были сорваться с уст, но…

В лице его не осталось ни былого ожесточения, ни злости, ни насмешки. Глаза — безмятежные голубые озера. Уголки рта приподнялись в мягкой доброй улыбке.

Господи! Как непривычно видеть Лоренса таким. Злость уходила сама собой. Бэб почувствовала странную слабость и головокружение, тело стало будто чужим. И тут она поняла, чем вызвана такая неожиданная перемена в лице гостя. Девушку словно сковало холодом. Лоренс смотрел поверх ее головы, и теплый взгляд его был адресован… матери.

— Здравствуйте, Анна.

В недоумении девушка наблюдала, как Лоренс пошел навстречу Анне, как поцеловал ее в щеку. Он выглядел так, будто все это время вел беседу о погоде. Сейчас он полностью забыл о существовании Барбары, будто ее здесь вообще не было. Почувствовав новый приступ гнева, Бэб даже обрадовалась: по крайней мере, лучше злиться на этого человека, чем испытывать к нему какие-то другие чувства.

Она смотрела, как Лоренс держит за руку мать, словно издалека слышала его воркующий голос, но смысл разговора не доходил до сознания, настолько Бэб была погружена в свои мысли. Ну почему она не вырвалась, едва он ее коснулся? Должно быть, сошла с ума… Бэб вздрогнула, когда голос матери, будто сквозь вату, донесся до нее:

— Бедный Генри! Ну надо же — аппендицит! Не везет же человеку. Вдали от дома, в Женеве, в деловой поездке… Вчера вечером он звонил, и все было хорошо…

— Вчера поздно ночью его доставили в госпиталь, — сказал Лоренс. — К утру его прооперировали. Все закончилось успешно.

Господи! Отец лежит в больнице после операции, а сынок забавляется здесь любовными играми. Барбара почувствовала отвращение. Да этот человек просто чудовище, он не способен вести себя так, как принято среди нормальных людей!

— Но почему ты не дал мне знать раньше? — поинтересовалась Анна.

Бэб видела, как у Райленда заходили желваки под скулами.

— Я сам только что получил сообщение из моего представительства в Швейцарии, Анна. До меня не могли дозвониться.

Вот так номер! Кто поверит, что миллионера, имеющего в своем распоряжении самые современные средства связи, не могут вовремя оповестить о чем-то важном, тем более — о болезни отца?! Сам собой в памяти всплыл образ Доры Смит. Черт возьми, какое ей, Бэб, дело, как и с кем проводит свободное время Лоренс. Все, что ее должно волновать на данный момент, это Генри и Анна.

— Все будет хорошо, милая, — сказала Бэб, обнимая мать за плечи. Обернувшись, девушка окинула Лоренса укоряющим взглядом. Сейчас, когда роль посыльного он уже выполнил, не пора ли ему оставить этот дом?

На каменном лице Райленда не было и следа озабоченности, переживания. Он, казалось, не способен испытывать теплые чувства даже к собственному отцу.

Поймав взгляд девушки, Лоренс задумался. Он если и не расстроился, то, по крайней мере, уловил молчаливый упрек. Уголки его губ дрогнули.

— Могу я воспользоваться телефоном? — обратился он к женщинам.

Обе молча кивнули, и гость бросился к аппарату. Чувствуя неловкость, Бэб обратилась к матери:

— Пошли на кухню, перекусим.

— Я не очень голодна, — рассеянно проговорила мать, буквально упав в кресло возле круглого кухонного стола. Вдоль стен стояли сумки с уложенной в них кухонной утварью. — Мне бы надо быть рядом с Генри.

Барбара поставила чайник и достала из пакета батон. Как только Лоренс освободит телефон, нужно будет справиться о расписании полетов в Женеву, заказать билет и отель. На это уйдут последние деньги. Ну что же… Придется поставить мать перед уже свершившимся фактом.

Бэб спиной ощутила присутствие Лоренса, едва он оказался на пороге кухни. Бросив взгляд через плечо, она увидела, что гость стоит прислонившись к косяку двери и смотрит на мать.

— В четырнадцать тридцать есть рейс «Смит Эйр» в Швейцарию, — начал он без предисловий. — Как только вы будете готовы, Анна, я отвезу вас в аэропорт. Машина в Женеве заказана. Шофер будет в вашем распоряжении. Я забронировал номер в отеле на трое суток.

— Лоренс…

Увидев на лице матери восхищение столь быстрым решением вопроса и благодарность, Бэб отвернулась. Как может ее умница-мать так легко попасться Лоренсу на крючок? Легко быть щедрым и великодушным, словно сказочный рыцарь, когда в твоих руках несколько авиакомпаний и куча сотрудников, только и ждущих твоих указаний, готовых выполнить любое дело. Однако, как понимала Барбара, Лоренс, судя, по всему, не собирался лететь с матерью, чтобы посидеть у постели отца. Гораздо проще отправить к нему ее одну.

Прекрати, остановила она себя. Какая разница, что движет Лоренсом? Кому бы не хотелось иметь волшебную палочку и повелевать судьбой! Главное, что дело сделано по высшему разряду и мать скоро будет на пути к Генри.

Барбара почувствовала на себе взгляд Лоренса. Вновь ей показалось, что он читает ее мысли. Неужели не найдется кого-нибудь, кто сможет хорошенько встряхнуть этого бездушного типа! Не человек, а холодный, отлаженный автомат!

— Мне надо переодеться. Упаковать вещи… Господи, забыла… — Анна схватилась за голову. — А как же рабочие, переезд? Здесь еще столько работы… Мы даже не начинали разбирать чердак…

— Мама, — решительно перебила ее Барбара, — я могу… — Она запнулась, и тут же громкий, уверенный голос перебил ее:

— Не волнуйтесь, Анна. Уверяю вас, мы с Барбарой справимся. Не правда ли, Бэб?

— Конечно, — неуверенно улыбнулась та. Надо же, проявляет внимание, заботится словно о маленькой девочке, которая остается без мамы. Придется подыграть ему ради спокойствия матери. Господи, неужели Лоренс хоть на миг всерьез может подумать, что она согласится принять его помощь? Да не потерпит его возле себя ни одной лишней секунды…

— Анна, вам пора собираться, а то мы не успеем к отлету, — поторопил Лоренс.

Мгновение мать молча смотрела на своего благодетеля, затем, улыбнувшись и поблагодарив его, пошла к себе.

Барбара перехватила взгляд, который Лоренс послал этой маленькой светловолосой женщине. Взгляд, полный уважения, искренней симпатии. Почему он никогда не смотрит так на нее, Барбару? Сердце девушки болезненно сжалось.

Боковым зрением Бэб видела, как гость снял куртку, повесив ее на спинку стула, как закатал рукава модного свитера. Что он задумал? Выключив закипевший чайник, она принялась резать хлеб.

У Лоренса с матерью с самой первой встречи возникло полное взаимопонимание, отношения у них были такие, словно они давным-давно знакомы. Даже тогда, когда он уехал в Штаты, связь между ними не прервалась. Они переписывались, тот даже звонил ей… а она, Бэб, за все это время получила всего две открытки.

Барбара задумчиво уставилась в окно. Очень ясно ей вспомнилось, как когда-то, зайдя на кухню, она застала там Лоренса, беззаботно болтающего с матерью с непосредственностью школьника, лакомящегося фруктовым пирогом маминой выпечки. Ни до того, ни после она не видела его таким спокойным и веселым. И еще запомнила, что это выражение мгновенно улетучилось, стоило ему только заметить ее.

Украдкой взглянув через плечо, девушка увидела, что Лоренс взял со стола свежий журнал и стал его просматривать. Он словно не замечал ее, забыл о существовании хозяйки. Она, напротив, ощущала его присутствие так сильно, словно тело ее превратилось в антенну, самонастроившуюся на волны, испускаемые сексапильным красавцем-мужчиной. Это сверхнапряженное поле заполняло всю кухню, каждый ее уголок.

Лоренс сидел небрежно перекинув ногу на ногу, джинсовая ткань обтянула мускулистые бедра. Горло Барбары сжал спазм. Она хотела заглянуть ему в лицо, но тут ее взгляд приковал жесткий темный завиток в глубоком вырезе свитера, оставляющем неприкрытой часть груди.

Неожиданно Лоренс поднял голову, и девушка тут же отвела взгляд. Предательская краска выступила на ее щеках, заливая лицо.

— Хотите сандвич? — торопливо спросила она, стараясь не выдать смущения.

— Только кофе, пожалуйста.

— Поздний завтрак? — игривым голосом полюбопытствовала Барбара и тут же пожалела о своих словах. Нельзя показывать, что ее хоть чуть-чуть интересует его личная жизнь.

Лоренс не ответил. Закинув руки за голову медленным ленивым движением, он демонстративно смерил хозяйку многозначительным взглядом, словно ощупывая все тело, потом поднял глаза на ее лицо.

Не реагируй, заклинала себя Барбара. Она все еще горела от стыда — ведь всего несколько секунд назад позволила себе задержать такой же беззастенчивый взгляд на груди Лоренса. Опустив голову, она поставила чашку с кофе перед гостем и, взяв приготовленный поднос, вышла из кухни.

В холле она остановилась, опять сделала глубокий вдох, чтобы хоть немного спало нервное напряжение, и отправилась наверх в спальню матери.

— Сандвич с сыром и кофе, — с милой улыбкой сказала дочь.

— Спасибо, мне не хочется есть, — устало ответила мать, но дымящийся кофе отхлебнула с удовольствием.

— Тебе помочь?

— Спасибо, я сама. Скажи, пожалуйста, Лоренсу, что я буду готова через пару минут.

Кивнув, Барбара забрала ненужный бутерброд и побрела вниз. С какой неохотой она возвращалась туда, где ждал гость, казалось, заполонивший собой всю кухню. Он был недалек от истины, заявив, что она стремится убежать от него, как мышь от кота. Нет! Бэб сжала зубы. Она не боится Лоренса Райленда!

На пороге девушка задержалась. Лоренс по-прежнему спокойно сидел в кресле, листал журнал, и тем не менее от него исходила какая-то скрытая энергия. Барбаре показалось, что кухня сейчас зазвенит от напряжения. Взгляд ее скользнул по четким правильным чертам мужского лица, остановился на твердой линии рта.

Что-то мешало дышать. Она до сих пор чувствовала на губах солоноватый привкус его поцелуя, помнила, как потянулась навстречу, как унизительно близка была к полной капитуляции.

С трудом переведя дыхание, Бэб неслышно прошла к плите, поставила кофе. Она вела себя словно нашкодивший подросток. Может, хватит дурацких рефлексий, превратившихся в сущую пытку? Пора забыть этот незначительный и ни к чему не ведущий эпизод, приказала она себе.

С кружкой кофе и сандвичем девушка подошла к столу. К черту! Послав в затылок Лоренсу негодующий взгляд, Бэб села за стол. В конце концов она в собственном доме и не позволит этому типу вести себя как с несмышленой девчонкой, как с заблудшей овцой.

— Мама почти готова.

Не отрывая взгляда от журнала, Лоренс кивнул. Девушка криво усмехнулась, опустив глаза в тарелку. Самодовольное чудовище! Откусив кусок бутерброда, Бэб сквозь ресницы взглянула на будущего родственника. Не человек — каменное изваяние. Он был не дальше пары футов от нее, но с тем же успехом мог находиться и где-нибудь на Марсе, ей было все равно. Глаза девушки против воли поднялись на его лицо. Снова заныло сердце: как она не замечала раньше, какие чувственные у него губы.

Интересно, каково это, когда Лоренс ласкает, целует от души, страстно? Бэб тут же отбросила эту нескромную мысль. Он не способен на теплые чувства, на привязанность. Разве он может относиться к кому-нибудь не как к временному партнеру? Свидетельство тому — множество женщин, сменяющих одна другую в его жизни. Еще доказательства? Полное отсутствие внимания к отцу. А о его матери она ни разу не слышала ни единого упоминания. Генри овдовел двадцать лет назад, значит, сыну было пятнадцать, когда умерла его мать. Барбара взглянула на Лоренса. Она практически ничего не знает о его жизни, ни разу он не заговорил о прошлом… Ну и пусть! Не очень-то ей все это интересно! Она ничего не хочет знать ни о его прошлом, ни о настоящем, не интересует и его будущее.

Гость вдруг резко отбросил журнал и уставился на Барбару задумчивым взглядом. Ну, что у него на уме? Девушка машинально протянула руку к кружке и решилась нарушить молчание:

— Вряд ли Генри сумеет поправиться ко дню свадьбы, — пробормотала она, отпивая кофе.

— Надеешься на ее перенос?

Барбара нахмурилась, смущенная тоном, которым был задан вопрос.

— Нет, отчего же… Я просто подумала…

— Так и будет, Барбара. Свадьбу перенесут, но не отменят. Вот так!

В голосе Лоренса слышался упрек, чуть ли не обвинение в ее адрес. Девушка напряженно замерла.

— Ты ведь с самого начала была против их брака, не так ли, Барбара? Ты это совершенно ясно давала понять и Генри, и своей матери. В тот вечер, когда они объявили о помолвке, ты едва разговаривала с ними, сидела надутая как гусыня.

— Я тогда просто устала, — попыталась оправдаться девушка, чувствуя, что краснеет. — Мне пришлось работать две недели без выходных, да еще с шести утра.

Уткнувшись в тарелку, Барбара вспоминала подробности того торжественного вечера. Она догадалась, к чему идет дело, задолго до того, как мать и Генри сообщили о своем решении вступить в брак. Конечно же, она ожидала встретить в ресторане и Лоренса, но кто мог предположить, что он явится не один, а в сопровождении вертлявой брюнетки, не отпускавшей его ни на секунду? Под воздействием выпитого девицу потянуло на откровенность, и в дамской комнате она поведала Барбаре, что и у них с Лоренсом впереди такое же событие. Вот это было неожиданно, но планам брюнетки не суждено было сбыться. Через какое-то время, с усмешкой припомнила Бэб, он уже появился в сопровождении эффектной рыжеволосой красотки.

Подняв глаза от тарелки и встретив все тот же осуждающий взгляд Лоренса, девушка решила, что с нее довольно. Хочет правду — пусть получает.

— Я рада, что моя мать счастлива, найдя нового спутника жизни. Но я бы предпочла, чтобы она была счастлива с моим отцом. Что в этом плохого?

— Пора посмотреть фактам в лицо, крошка. Брось винить мать в том, что она оставила твоего отца. И не надо обманывать себя, будто их разрыв был всего лишь размолвкой и, не появись Генри, они бы и дальше шли по жизни рука об руку и встретили вместе счастливую старость.

Как, он еще смеет насмехаться? Да у этого мужчины чувства сострадания не больше, чем у кирпичной стены! Неужели он не понимает, как это все для нее болезненно? Лучше бы она вообще не трогала этой темы. Неужели не знала, что с этим человеком бесполезно разговаривать. Он все перевернет с ног на голову.

— Я уверена — на разводе настояла моя мать, — пробурчала она.

— И знаешь, почему?

Бэб чувствовала, что угодит в очередную ловушку, и не торопилась с ответом.

— Не думаю, что это тебя касается, — раздраженно буркнула девушка. Почему бы им не поговорить о чем-нибудь другом?

— Твой отец изменял матери все время, пока они были женаты. И ты об этом прекрасно знаешь, только боишься признаться.

— Не верю… Это ложь, — сдавленно прошептала Барбара, сраженная столь грубым заявлением.

— Анна годы провела в унижении и боли, — безжалостно продолжал Лоренс. — И знаешь, почему? Из-за тебя. Из-за того, что ей не хотелось разрушать твои иллюзии. А теперь, когда она наконец-то нашла счастье, которого заслуживает, ты собираешься все испортить своим молчаливым вызовом и ханжеством.

— Нет!

Больше она не желала слушать. С грохотом отодвинув стул, выскочила из-за стола, бросилась в холл, а оттуда — в ванную, захлопнув за собой дверь.

Опершись о дверной косяк, она затряслась от рыданий. Непрошеные воспоминания всплывали одно за другим. Бледное лицо и заплаканные глаза матери… Она всегда объясняла это мигренью. Отсутствие отца за ужином объяснялось поздней работой и деловыми встречами. Разговоры на повышенных тонах при появлении дочери мгновенно умолкали…

Нет! Она не могла в это поверить! Ее обожаемый папочка… Он не мог так поступать с матерью, не думать о ней, дочери. Да Лоренс просто издевается. Как может этот человек быть таким жестоким, злым? Господи, до чего она его ненавидит! Каждой клеточкой, всеми фибрами души… Ненавидит еще сильнее, понимая, что он сказал правду.

Склонившись над раковиной, Бэб умыла холодной водой заплаканное лицо. Лоренс был прав. Она знала, что родители разыгрывали примерную пару для нее и для окружающих, продолжали этот фарс, изображая полюбовный развод. Демонстрировали, что остались друзьями. Но ей-то зачем поддерживать эту игру? Не потому ли, что так проще и во всех отношениях удобней? Кому же нравится смотреть правде в глаза?!

Как узнал обо всем этом Лоренс? Может быть, мать с ним поделилась? Медленно подняв к зеркалу голову, Бэб взглянула на свои припухшие губы. Взяв мыло, она начала тереть их изо всех сил, будто так могла избавиться навек от поцелуев Лоренса.

Девушка застыла, услышав, что ее зовут. Потом раздался осторожный стук в дверь.

— Барбара?

Стучали все настойчивей. Мгновение она стояла не двигаясь. Потом, промокнув лицо полотенцем, на ватных ногах подошла к двери.

— Да? — испуганно спросила она, чуть приоткрыв дверь.

Лоренс стоял у порога, выставив вперед руки, словно ожидая удара.

— Прости, — тихо произнес он.

Барбара молча оглядела его с головы до ног. Извинился и считает, что теперь все в порядке, да? Хлопнув дверью так, что та ударила Лоренса по лбу, девушка со злорадством услышала, как он приглушенно выругался.

Бэб знала, что антипатия у них взаимная, но только сейчас почувствовала всю глубину его неприязни. Ее задели не столько нападки на отца, сколько мотивы откровенности Лоренса. Он намеренно бил по самому больному. Одно извинение ничего не меняет. Пальцы ее непроизвольно сжали полотенце, которое она так и забыла повесить.

Голос матери заставил ее выйти из убежища.

— Мне пора отправляться, дорогая, — сказала Анна, застегивая пальто.

Через открытую во двор дверь Бэб увидела, как Лоренс забрасывает на заднее сиденье серебристой спортивной машины маленький чемоданчик матери.

— Передай привет Генри, — дежурным тоном произнесла дочь.

Она столь о многом должна была сказать… Отбросив церемонии, Бэб подошла к матери, обняла ее и со стыдом подумала, что в свете их теперешних отношений такая нежность была непривычной для обеих. Может быть, позже, подумала она, эта невысказанная обида на мать исчезнет.

Дочь молча наблюдала, как Лоренс помогает Анне сесть в машину. Весь — сама любезность и участие; когда же он обернулся и взглянул на Бэб, всю его учтивость словно волной смыло. Не лицо, а холодная маска.

— Не разбирай чердак до моего возвращения. Займись гостиной или кухней.

Она подавила желание ответить порезче, только чтобы не огорчать мать, и про себя чертыхнулась: даже сейчас этот зануда не может отказать себе в удовольствии покомандовать ею.

Когда машина скрылась за поворотом, Бэб испытала облегчение. Так было всегда после ухода Лоренса. В его присутствии она никогда не могла расслабиться, всегда ожидая очередных колкостей. Он изматывал ей все нервы, оставляя опустошенной и морально, и физически.

Неужели было время, когда она сама искала его общества? Бэб криво усмехнулась. Какая же она дурочка — искренне думала, что влюблена в Райленда!..